| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
На этом "вместе" закончилось. Когда их заперли в боратории, Нарвис сразу же перебежал к тому страшному человеку в белом, Гюнтер Алрайт, кажется. Друг рассказал обо всем: долине, путешествиях, магии. Особенно, магии. Он завидовал. Магии, жене, сыну, любви. А белому было просто любопытно. Откуда берется магия? Где прячется? И как ее нейтрализовать? Или лучше вытянуть для своей пользы?
Нарвис исчез. Исчезла магия. Память. Любовь. Пришли сны.
Которые лгали. Откуда у него может быть жена и сын? Он же не настолько старый.
А потом пришел хозяин. Он прогнал белого человека и забрал Хе-Стара. Сказал прятаться. Тот парень, что приходит к хозяину, тоже Алрайт. Он не похож на белого человека. Или похож? Но все равно надо прятаться, чтобы обратно в бораторию не забрали.
А потом они сюда телепортировались. И здесь тоже страшно. Здесь нарханы!
— А чего нас бояться? — прочавкал уплетающий мороженое Фррр. — Мы ж добрые!
— Нарханы? — испуганно подскочил зеленый. — Он — нархан?!
— Спокойно! — я перехватил парня (старика?) за руку, и тот послушно в нее вцепился. — Они были нарханами!
— Были? — спросил он с надеждой.
— Были? — с возмущением тряхнули кудряшками нарханы.
— Были! — я исподтишка показал наглецам кулак. — Но наша главная фея, — насмешливо фыркнувшая при этих словах, — их заколдовала. И теперь они тоже феи. И не обижают аркатов. Ясно?
— Или хвост оторву! — подсказал волшебные слова Хе-Стар.
Феи скривили рожицы, но разгореться скандалу не удалось.
Откуда доносились голоса, я так и не понял, но в моей гостиной посторонних точно не было. А Клорэлл даже тайный ход на всякий случай проверил.
— Это мой папа! Он самый лучший! — заявил юношеский голос с капризными детскими нотками.
— У меня тоже папа есть! — заявил второй голос, старый и скрипучий.
— Нет нету!
— Нет есть!
— А вот и нету!
— А вот и есть!
— Ну и где он?
— Папа! — жалобно завопил второй голос.
И на голову опешившего Илиаса шмякнулся зеленый старик в желтых полосатых трусах и меховой накидке.
— Папа? — пошамкал он беззубым ртом, увидав нашего арката.
— Хе-Край? — изумленно распахнул глаза тот.
Пока мы отходили от шока, а нарханы, воспользовавшись ситуацией, доедали мороженое из чужих тарелок, Клорэлл уверенно шагнул вперед, щелчком пальцев вытащил из воздуха стержень, который использовали алхимики для набора и смешивания своих зелий. Клорэлл алхимиком не был, но весьма ловко уколол старика в руку и, набрав полный стержень его крови, передал его Фррру.
— Это для капитана Инвери. Передашь через Швяшного.
— Кого? — не понял нархан.
— Ирррра.
— Да вот еще. Не пойду никуда!
— Хвост оторву!
Волшебные слова действовали безотказно, и нархана как ветром сдуло. Вместе со стрежнем.
Глава 22. Охота пуще неволи
Барбариска
Никогда не думала, что буду ощущать себя киборгом, или на худой конец планшетом с двумя экранами. На одном транслировали густой лес с ухоженными тропинками и резными деревянными скамеечками, который, собственно, окружал нас и в реальности, второй же показывал пыльную выжженную пустыню, что любезно демонстрировал мне Бумер. Прошел всего лишь час с начала охоты, а мы уже увязли по самые уши. Идеально ровная и прямая тропинка водила нас по кругу, причем, меняя свои очертания так, что и не заметишь подмены. И если бы не выцарапанная на скамейке надпись "здесь был Вася", за которую мне нархански стыдно (ну когда я научусь язык держать за зубами?), так до сих пор и не догадались бы. Хотя мы и так не заметили, пока Пол не сказал, что он только одну надпись нацарапал, а видит уже три.
Сидим теперь, выход ищем. Вернее, тиары ищут, аж магия трещит, Вест вон мимо нас седьмой круг наматывает, остальные заклятия перебирают. Пол... Стоп! А где Пол? Ух, все в порядке. Сидит, рисует. Незнакомый Вася о такой славе и не мечтал. Я же... подрабатывала киборгом, одним глазом наблюдая за Полом и множащимися в геометрической прогрессии надписями, вторым за первой группой. Что было куда интереснее, хоть что-то новенькое.
Первая группа, кстати, благополучно собралась благодаря плавающей в воздухе огромной сосиске и сверкающей надписи "это мое!". Народ здраво рассудил, что сверкающее в темноте чудо привлечет не только их, но и аркатов, и ломанулся куда подальше. Но сделать это оказалось не так-то просто, коварная сосиска, являющаяся на тот момент единственной местной ловушкой, упорно следовала за ними, заставляя уходить все дальше и дальше. Пока наконец не собрала всех в одной точке, явившей народу все вероломство Президента. Такое вонючее болото еще поискать надо. Запахи, к счастью, лингрэ не передавал, но перекошенные физиономии наших ребят говорили о многом. А уж сколько добрых слов мы услышали...
Сам же Президент, позабыв про мой бессмертный образ, черным котом восседал на ветке единственного в этой локации дерева и уплетал... что? И как это вы угадали? Остальных же на покрытом мхом и белоснежной салфеткой камне поджидали обещанные корочки хлеба.
— Эх, не голодали вы, — тяжко вздохнул лингрэ, доедая сардельку и перехватывая в воздухе запущенные в него сухие заплесневевшие корки. — Не, ну чего злитесь? Я ж вас из самого ловушечного пекла вывел. Эти придурки на мою иллюминацию так засмотрелись, что активировать свои ловушки забыли. Да я вас, можно сказать, спас!
— В другое место не мог нас загнать, спаситель? — съязвил Юсвей.
— В других ловушки уже включили, — показал ему язык Президент. — А здесь их нет.
— Да здесь вообще одна большая ловушка! — не сдавался тиар.
— Слабак, — снисходительно улыбнулся лингрэ, перелетая на плечо моего мужа, — а мы и не таким дорогами хаживали.
— Ты где здесь дорогу-то увидел? — поддержал товарища Лидатей.
— Вот именно, — Президент смахнул скупую мужскую слезу, — не вижу я дорог. Магов целую тучу вижу, а дорог ни одной.
— Рехнулся? — Юсвей от изумления чуть с кочки не навернулся. — Нас ведь тут же засекут.
— Не, ну тут всего два выхода, — кот глубокомысленно поточил коготки о плечо обругавшего его Умника, — либо вплавь... Хм, что-то я желающих не наблюдаю.
— Либо? — шаффт схватил наглого котяру за шкирку и встряхнул в воздухе.
— Эй-ей-ей! — замахал всеми четырьмя лапами Бумер. — А ну прекратить противоправные действия! Нападение на Президента — это теракт! — вырвавшись, котяра взлетел на дерево и продолжал разоряться уже оттуда. — Дичайшее преступление! Коварнейшее нападение! Беспрецедентная наглость! Ты на кого руку поднял, смерд?! Мировые ученые, между тем, сообщают, что мировая популяция лингрэ на грани исчезновения — их осталось меньше десяти тысяч на квадрантный сантиметр... то есть, километр... или миллиметр. Мало, короче! А вы их за шкирку!
— Кончай пургу гнать! — рявкнул на него Умар.
— И не начинал еще, — потер лапки кот. — Сейчас такую пургу вам устрою.
Слова у Президента никогда не расходились с делом, и в воздух взметнулось целое облако из водяной взвеси, кусков мха, лягушек и еще какой-то склизкой гадости. Завертелось вихрем, зашумело, разрослось, мгновенно перекрыв болото от горизонта до горизонта.
— Валим отсюда! — прорычал, перекрикивая бурю лингрэ. — Нашли нас! Ты, — он ткнул лапой в одного из тиаров, — дорогу над трясиной протягивай. Ты множь ее, да побольше-побольше, не скупись. Ты силу путай, чтобы во все стороны след вел, а ты — это уже Зару, — взял бедного пушистика и понес отсюда, пока ему шкурку не попортили.
Умар ал'Никс
Благодаря моему чуткому руководству и, ладно признаю, подсказкам группа без потерь миновала уже шестую локацию. Грязь, царапины и подбитый глаз Юсвея не в счет. Сам виноват, нечего было заявлять, что без блохастых разберутся. И по очкам Президент, между прочим, того же Юсвея обогнал — три локации против двух. Еще через одну нас провел Лидатей. Ну, как провел... червяка-переростка напугал, своей злобной мордой, видать, да так, что тот, как под землю ушел, так и не вернулся. Ну и тоннель для нас пробил. Сквозь сплошной камень, прямо в разветвленную сеть каналов. Ловушки мы, конечно, миновали, зато с местными обитателями встретились. Длинные, мохнатые, липкие. Брр. Тут уж я не сплоховал. И от шаффтов польза бывает. Пару-тройку червяков узлом завязал, остальные отвяли.
Ночь давно перевалила за половину, но пространственные карманы полигона не подчинялись обычным законам природы. И в седьмой локации ярко светило солнце, вызолачивая роскошную поросшую травами долину, отчего большие участки пустой черной земли казались лишайными проплешинами. Мы неосознанно сторонились их, избегая, впрочем, и протоптанных неизвестно кем тропинок. Какое-то время это нас спасало. Даже воду удалось пополнить в одном из множества серебристых ручьев. Просто рай, а не очередная локация полигона.
Долго так продолжаться не могло. И не продолжилось.
Трава, и до того путавшаяся под ногами, вдруг еще гуще, и каждый шаг давался с трудом. Выдернув ногу из травяного капкана и содрав с себя ползучую лиану, добравшуюся уже до колена, я двинулся вперед, ругая Катея, который свернул направо, втянув нас в этот травяной рай. Уж лучше бы каменная пустыня и черви. Там-то мы уже разобрались, как действовать. Обычно мальчишка в долгу не оставался, но в этот раз ответа на мою ругать не последовало. Да и Президент что-то уж больно долго молчит.
Это было странно, но особого удивления не вызвало. Думать вообще не хотелось. Ни о чем. Молчат и молчат. Нам же лучше.
Или посмотреть...
Зачем? Какой в этом смысл?
А в чем смысл?
Нет никакого смысла. Есть покой. И тишина.
Друзья?
Друзей нет. Есть тишина. И покой.
Покой нам только снится.
Да. Сон это хорошо. Сон и покой. Тишина.
Нет. Там как-то не так было. Про покой...
Покой — это хорошо. Не надо думать. Не надо чувствовать. Не надо любить.
Любить... Любить — это хорошо. Мне так кажется...
Кажется. Всего лишь кажется. Драгоценен лишь покой.
Нет. Нет так.
Драгоценен?.. Драгоценный... Мой драгоценный...
Покой.
Нет. Вечный бой! Покой нам только снится!
Минута промедления дорого мне стоила. Трава достигла пояса, густо оплела, отдельными побегами подбираясь к шее. Разорвать их стоило большого труда. Еще большего стоил разворот. Мышцы гудели от усилий, казалось, треск их слышно за сотню километров. Да и картинка меня не обрадовала. Как и говорил голос — друзей не было. Лишь четыре поросших белыми цветами холмика. Таких же, какие мы уже не раз встречали по дороге сюда.
Дальнейшие события путаются, тонут в туманном мареве мыслей.
Помню, как шел, с боем вырывая у травы каждый шаг. Помню черный хвост, тонущий в густой зелени. Травяные коконы, стягивающиеся все туже. Помню, как рвал стебли, чтобы дать Зару хоть глоток воздуха. Помню, как мелькнули перед лицом острые когти, перерубившие побег, захлестнувший мою шею. Шипение лингрэ, взметнувшегося мне на плечи. Помню дым, поднимающийся из травяной могилы Стража. Огонь, побежавший по зеленым листьям. И столп всепоглощающего пламени.
Огонь был везде. На земле, в воздухе. С яростным рычанием он поглощал зеленую смерть, свистел в воздухе, проглатывая белые мерзкие цветы, пытающиеся удрать, выжигал до черноты землю. Мешал дышать. Но странным образом не причинял боли.
Наверное, я потерял сознание, потому что очнулся в центре огромного выжженного круга. Рядом судорожно глотали воздух мои товарищи. Все, как один, с живописными подпалинами, в грязной прокопченной одежде, и нархански злые. И поминают при этом почему-то мою жену, тоже все, за исключением Зара. К нему-то я и обратился:
— Что тут произошло?
— Драгоценную свою благодари! — огрызнулся вместо фракката Лидатей.
— Она-то тут при чем? — нахмурился я, а по тому, как Сезариан отвел глаза, понял, что очень даже при чем.
— Сонные чары оказались неожиданными, — тихо сказал он, — мы просто не успели среагировать. Магии не было. Даже если бы нам удалось проснуться, мы бы ничего не могли сделать. Барбариска вмешалась. Но она, к сожалению, не умеет использовать свой дар.
— Вот именно, что не умеет, — вновь вмешался тиар. — Зато очень старается. Эта идиот...Эй, ты, блохастый, когти не распускай! Я хотел сказать, эта гениальная женщина решила своим меле силу передать. И ладно бы просто силу. Эта... — тут он многозначительно промолчал, — ей еще и форму придала. Я еле заклинание стабилизировал.
— Так-так-так! — язвительно рассмеялись сзади. — Вот, значит, как вы от нас уходите. Заимствованную силу используете. Умно. Но глупо. Нас вы все равно не переиграете.
— Кого я вижу? — Лидатей склонился в ироничном поклоне. — Шестнадцатый собственной персоной.
— Лидатей? — нахмурился тот. — А ты что здесь делаешь? Сыночка решил защитить? Странно, что хозяин тебя отпустил...
Аркат вдруг резко обернулся, уставившись на вздыбившуюся за его спиной землю.
— А это еще что за мерзость? — раздраженно рявкнул он. — Двадцать седьмой, кто посмел изменить локацию без согласования со мной.
— Ну, я. И что?
Но Шестнадцатый едва удостоил лингрэ взгляда, жутко его разозлив. Яростное шипение не предвещало аркату ничего хорошего, но тот слишком плохо знал Бумера, чтобы реагировать на столь явные предпосылки. И зря.
Безбашенная Барбарискина магия отвоевала у мерзкой травы довольно большую площадь, которую тут заплолонили странные твари, вырастающие прямо из земли. Собственно, и сами они состояли исключительно из земли с выпученными глазами-картофелинами и узкой зубастой пастью. Формой же они напоминали.... Да ничего они не поминали. Иссиня-черная грязь, из которой состояло их тело, постоянно перетекала из одной формы в другую, отращивая странного вида конечности и разевая пасти с длинными липкими языками.
Самодовольно фырканье на моем плече подсказало, чьих лап это дело. Коготки Бумера ритмично впивались в мою руку, хвост то и дело отвешивал подзатыльники. Но сгонять нахала я не спешил, хотелось досмотреть представление до конца. Грязюки, медленно стягивающие вокруг кольцо, не обращая внимания на приготовившихся к бою тиаров, ловко обтекли нас и устремились к охотникам.
Шестнадцатый снисходительно наблюдал за "нашими жалкими попытками спастись", даже недоуменные взгляды тиаров ничему его не научили. Небрежный взмах зеленой рукой, и грязюки с мерзким чавкающим звуком опали. Не успел стихнуть победоносный смешок арката, как грязь вновь собралась в кучки и поползла вверх, через пару мгновений возобновив нашествие. Двадцать седьмой, нахмурившись, запустил огненное кольцо. От огня грязь запеклась, покрылась толстой коркой, остановив тварюг. На целую минуту. А затем вдруг зашипела, пошла алыми трещинами и осыпалась старой чешуей. Вода тоже не преуспела, наоборот, от нее грязюк развезло еще больше, а внутри них что-то подозрительно забулькало. А ветер аркатам и вовсе не стоило применять — всех так занесло грязью, что от тварей нас отличали только горячие гневом глаза.
Упорные грязюки тем временем вплотную подобрались к охотникам, облепили, нежно обнимая и старательно облизывая. Их пасти постоянно перемещались, а липкие язычки мелькали с огромной скоростью. О магии несчастные аркаты больше не помышляли, им бы на ногах устоять да воздуха немного глотнуть.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
