Нелегал (Пароль больше не нужен)

Глава 45

Мы ехали в черной "таблетке", не останавливаясь на светофорах и все полиционеры почтительно подносили ладонь к козырьку, приветствуя нашу автомашину и с облегчением думая, что сегодня их пронесло.

Вот она сила проблескового маячка и сила НКВД, о которой с вожделением вздыхают восемьдесят шесть процентов населения нашей необъятной страны, где на каждом квадратном километре проживает восемь с половиной человек. Во всем мире на каждый квадратный километр приходится пятьдесят четыре человека, а наши люди живут более вольготно и могут за всю жизнь даже не встречаться друг с другом на своей площади.

Машина въехала на пустую автостоянку у кафедрального собора на крови и встала на самую крайнюю площадку. После сигнала площадка опустилась вниз, и машина продолжила движение. Я в окно видел, как поднималась вверх площадка-лифт.

— Вот это конспирация, — подумал я. — Пыточная тюрьма прямо под церковью. Никто не догадается, и сразу все грехи замаливаться будут.

— Ты зря там про грехи гадаешь, — сказал старший. — Мы создания безгрешные. Все, что мы делаем, мы делаем во искупление грехов ваших. Это вы нас в грехи вгоняете, а потом эти грехи отрабатывать приходится.

Что знакомое слышалось в голосе майора госбезопасности и что-то знакомое было в его лице, части которого выхватывались мелькающими фонарями. Мы ехали по кругу и, если мой вестибулярный аппарат работает правильно, то мы сделали не менее десяти кругов, то есть опустились на десять уровней вниз и вроде бы не собираемся останавливаться.

Лицо майора вряд ли можно было назвать лицом. Скорее морда, скрываемая тенью от большого лакированного воротника. И мои сопровождающие не открывали полностью лица, но все они были небриты по сегодняшней моде, но их борода была очень редкая и, судя по внешним признакам, жесткая.

Я вспоминал свои прошлые приключения со старым чекистом Гудымой и мне слышался голос адского полиционера по имени Тодеф (Todef, по-русски Федот, начальник милиции ада), который крышевал нашу монополию по изготовлению самогона из первосортного дерьма для богатеньких и затем взял на себя все производство и реализацию, а нас спровадил обратно на белый свет. Неужели снова все пойдет по тому же кругу, по которому он начался в наследственном от Клары Никаноровны доме.

Если кто не читал о моих приключениях, то всегда пожалуйста. Есть отдельные книги и называется они "Беги, Василич, беги" и "В лабиринтах темного мира". Все, что я там написал, истинная правда и что-то мне чекисты в клавиатуру засунули, что как я нажимаю на клавишу, так у них сразу сигнал пищит, отмечая нажатую букву. Они читали мой роман практически в одно и тоже время со мной, а посему провели самый тщательный обыск в доме и изъяли все бумаги, документы и ордена старика Олигерьева. Что они там вычитали или просто приобщили к материалам дела начальника спецотдела ВЧК Глеба Бокия, нам, естественно, не сообщили.

Затем стали просить Клару Никаноровну и меня разрешить им разобрать дом и собрать его снова, если что. Если что — это понятие широкое. Если ничего не найдут, то дом соберут обратно с заменой обветшавших деталей. Если что-то найдут, то нас всех по тюрьмам для выбивания информации, а дом сделают особой зоной для решения высших государственных интересов и никакая организованная преступность сюда и нос не сунет.

Ситуация напоминала старый анекдот, когда один аноним позвонил в КГБ и из чувства патриотизма сообщил, что в огороде вдовы Шумахер спрятана антисоветская литература. Через день вдова Шумахер позвонила своему сыну и сообщила, что вчера к ней приходили десять интеллигентных молодых людей и перекопали весь огород.

Ни я, ни Клара Никаноровна не возражали и в наше распоряжение были предоставлены два жилых вагончика со всеми удобствами в виде двух штабных машин для пункта управления военного округа "МШ-12 Светлица". Два КАМАЗа с двумя вагончиками. Спальные места как в вагоне, места для умывания, для приема пищи, для работы. Туалет на улице, но хороший биотуалет, а для приготовления пищи нам предоставили целую полевую кухню. Клара Никаноровна организовала кормление и бригады плотников, готовя изысканные блюда из сухих пайков, выданных им секретным ведомством.

Я с огромным удовольствием наблюдал за работой бригад, исследовавших пространство колодца во дворе и погреба в хозяйственных постройках, а также за работой плотников, которые споро разбирали деревянный дом, маркируя все детали и передавая их на исследование специальной группе со спецтехникой, просвечивающей, прозванивающей и снимающей показания счетчиков с каждого бревна. В два дня дом был разобран, так же, как были и разобраны срубы колодцев и погреба.

С замиранием сердца я ожидал, когда начнут разбирать амбар, и я дождался своего.

Ключи от двух дверей были надежно спрятаны и в процессе разборки амбара их бы обязательно нашли, а там мои отпечатки пальцев. Нет, их там не должно быть, потому что я автоматически вытер ключи полой рубашки, чтобы они не были мокрыми и не заржавели.

Специалисты спецслужб не стали дожидаться ключей и принялись колдовать над замками, доставая из аккуратных чемоданчиков приспособления, которым позавидовали бы медвежатники и шниферы, то есть воры, совершающие кражи из нежилых помещений путем взлома стен или потолков.

На замках законные медвежатники спеклись.

— Давайте их засверлим или выломаем, — предложили они своему руководству.

— Замки не трогать, — приказали начальники, — мы их снимем в процессе разбора стен.

Мне самому было интересно, как они отреагируют на то, что им откроется за дверями, как за правой, так и за левой. Из моего романа они уже знали, что там должно было открыться и пребывали в нетерпении, вызывая бригады дайверов, охотников на крокодилов и гигантских змей.

Бывшая усадьба Клары Никаноровны Олигерьевой и теперь уже наше родовое поместье напоминало лагерь большой экспедиции, ждущей эпохального открытия, которое перевернет все рамки сущего и наши представления о том, что будет впереди и что было позади.

Одни люди томились предчувствием нового, а другие томились тревожными ожиданиями того, что откроются их прошлые дела, за которые родные партия и правительство по головке не погладят. Одни были готовы что-то раскопать поглубже, а другие готовились все это закопать, но поглубже.

Представьте себе, что какой-нибудь молодой кандидат наук или аспирант встанет и скажет, что уважаемый Николай Михайлович Карамзин, придворный историограф, граф от истории из рода Кара-мурзы, почетный член Петербургской Академии наук, член Императорской Академии наук, мягко говоря, туфту несет по истории государства Российского... И сразу этим заявлением поломает сотни три докторских и кандидатских диссертаций, которые кроили историю то под одного, то под другого сатрапа.

Разборка старых усадеб — дело всегда кропотливое. Раньше на века строили. Это тебе не американские дощечки с утеплителем, которые сдувает маломальским ураганом. Нашим домам никакие ураганы не страшны. Ну, сдует крышу, она как парус и улететь должна, подчиняясь законам физики и теории подъемной силы крыла.

Когда разобрали половину стен амбара, нашлись ключи. Но зачем ключи, когда за дверь можно свободно заглянуть, не открывая ее. Но специалисты все-таки открыли их при помощи ключей, сделав сотню фотографий с замков и ключей. По форме ключа они определили тип замка и сказали, что сейчас будут щелкать их как кедровые орешки. Мужики не знают, что сибирские кедровые орешки с тонкой скорлупой совсем не похожи на дальневосточные кедровые орешки с толстой и крепкой кожурой. О такие можно и зубы поломать.

К моему разочарованию, а также глубокому разочарованию всех собравшихся, за стеной амбара и за дверями был обыкновенный лес, который я видел, когда обходил вокруг дома.

Это вывело из терпения руководителя экспедиции. Проведя совещание с руководителями групп, он уяснил, что ничего найдено не было, а все, что было мною написано, это просто фантазии, хотя маузер старого чекиста Гудымы был настоящим и являлся наградным оружием, а Гудыме не так много годов, чтобы он мог лично встречаться с князем Владимиром Красное Солнышко. Вот только фуляр для маузера, сделанный из цельного ствола дерева, несколько озадачивал, но не оскудела земля русская талантами и Кулибиными всякими.

Бригада плотников работала в две смены, использовала свою имеющуюся технику для сборки дома и собрала его в рекордные сроки, обновив рамы, ступеньки, стропила и покрыв крышу оцинкованным железом. Колодец во дворе и погреб получили новые срубы. Нет худа без добра. Или наоборот. Спасибо государству за капитальный ремонт дома, который простоит еще двести лет или больше, если красного петуха под стреху не запустят. Есть такая национальная забава среди народов России.

По ночам плотникам помогали сотрудники спецслужб, которые возились с замками в амбаре. Понятно, что они делали. Сейчас видеокамеры очень маленькие и спрятать их легко, не то что во времена недалекие, когда видеокамеру не то, что спрятать, поднять было трудно. Понятно, что меня поставили под неусыпное видео и аудио наблюдение.

Ну, так и я не шилом шит. В амбаре я задрапировал двери черным материалом. Что я за занавесом делаю, никому нет дела. Естественно, в замках поставлены контакты и каждый факт открытия мною дверей будет фиксироваться.

Второе. Я перенес свою спальню в другое место. Не хватало мне заниматься сексом на камеру, чтобы потом это показали по центральным каналам телевидения, если я вдруг вздумаю пройти в депутаты парламента или даже сельского совета.

Я все-таки проверил, что там за дверями. Когда я открыл левую дверь, то увидел огромное озеро, с мостками, уходящими вдаль, а за правой дверью было огромное болото и вдали я увидел кустик с привязанной белой тряпкой. Все встало на свои места. Мой дом — моя крепость и никто не сможет меня в ней победить.

Для меня одно было непонятно. Почему мне за дверями открывается один мир, а другим людям ничего не открывается? Как в компьютере. Хозяин знает пароль и может открывать программы, а посторонний человек не имеет к этому доступа. Но с техникой можно повозиться и подобрать пароль доступа или как-то обойти его, но в бревнах-то ничего не нашли. Не с чем возиться. Похоже, что дом сам идентифицирует находящихся в нем обитателей и определяет каждому уровень доступа. Как все это объяснить?

Объяснять это божественным промыслом еще глупее. Вспомните, что было на Земле, когда в Иудее объявился Иисус Христос. Вся техническая революция заключалась в изобретении колеса, пращи, лука и выплавки металла. Все. Похоже, что здесь приложена рука создателя всего божественного. Бог создал нас по своему образу и подобию. Я представляю, как он выглядит, если посмотреть на портреты первобытных людей, всяких там питекантропов и дриопитеков, или обезьян, от которых, по утверждению мистера Чарльза Дарвина, мы произошли. Сегодняшние люди тоже мало похожи на тех, сначаласозданных. Но ведь и Бога кто-то создал по своему образу и подобию. И того создателя тоже кто-то создал, и тоже по своему образу и подобию. И тех тоже, и эта цепочка, вероятно, не имеет своего окончания или начала, если она где-то не закольцовывается и не создается один огромный круг, не имеющий ни начала, ни конца и олицетворяющий собой бесконечность и эксвременность существующего мира. Если это представить, то можно решить задачу с точкой нашего местонахождения и возможности достижения других миров по кратчайшему расстоянию.

Потом началась крымская эпопея, Донбасс с Лугандой и уничтожение продуктов бульдозерами, замещение деликатесов сырными и молочными продуктами на основе пальмового масла и противостояние моей страны против всего мира. Я выступил против и был обвинен в сумасшествии. Как это можно быть не согласным со всем этим? Я должен был призывать не учить английский язык, а изучать автомат Калашникова, чтобы весь мир говорил на русском языке. Я должен был кричать, что опоясавшая нашу страну коррупция есть наша историческая традиция и национальная идея, а борьба с коррупцией есть подрыв основ государственности. Я не стал это кричать и на меня надели смирительную рубашку. Остальное вы знаете.

Глава 46

К двадцать третьему кругу я окончательно убедился, что майором госбезопасности является мой старый знакомый Тодеф, работавший в полиции ада. Значит, я снова вернулся туда, откуда пришел. Что там у них такое случилось, что они почувствовали потребность во мне? И почему я нахожусь на двадцать втором круге, хотя дальний предок Клары Никаноровны описывал в своих творениях всего лишь девять кругов ада. Возможно, что за прошедшее время количество кругов прибавилось. А что же могло прибавиться?

В первом круге ада младенцы, которых не крестили, и добродетельные нехристиане.

Во втором круге проклятые — страстные любовники и прелюбодеи под контролем Миноса — демона со змеиным хвостом.

В третьем круге гниют и разлагаются под солнцем и проливным дождем чревоугодники, обжоры и гурманы под охраной злобного стража по имени Цербер (трехголовый пес, порождение Тифона и Ехидны, у которого из пастей течет яд).

В четвертом круге под охраной звероподобного демона Плутоса вечно спорящие при столкновении друг с другом скупцы, жадины и расточительные личности.

В пятом круге вечно дерущиеся на болоте Стикс гневные, ленивые или унылые люди. За ними присматривает Флегий, который сжег храм бога Аполлона и осужден на вечную казнь — сидеть под скалой, готовой в любой момент обрушиться.

В шестом круге еретики и лжеучители в виде призраков в раскаленных могилах, которых сторожат фурии — сварливые, жестокие и злые женщины.

В седьмом круге под охраной Минотавра — чудовища с телом человека и головой быка — плода неестественной любви — мучаются насильники разного рода.

Круг разделен на три пояса:

В первый пояс попадают совершившие насилие над своими ближними, их материальными ценностями и достоянием. Это тираны, разбойники и грабители, которые кипят в яме с раскаленной кровью, а в тех, кто выныривает, стреляют кентавры.

Во втором поясе самоубийцы и те, кто бессмысленно растрачивал свое состояние: азартные игроки и моты. Транжир ловят гончие псы, а самоубийц разрывают на куски хищные Гарпии.

В третьем поясе в бесплодной пустыне, где с неба капает огненный дождь, мучаются богохульники и содомиты.

Восьмой круг ада состоит из десяти рвов под охраной великана с шестью руками, шестью ногами и крыльями, тело которого состоит из трех человеческих тел, в трех правых руках три копья и три щита в трех левых, на головах три шлема.

В первом рву обольстители и сводники.

Во втором — льстецы в зловонных испражнениях.

В третьем — высокопоставленные духовные лица, торговавшие церковными должностями.

В четвертом — звездочеты, колдуньи, гадатели и прорицатели.

В пятом — взяточники, которых варят в смоле.

В шестом — лицемеры в свинцовых мантиях.

В седьмом — воры, с которыми совокупляются пауки, змеи, лягушки.

В восьмом — лукавые советчики.

В девятом — зачинщиков раздоров.

В десятом — лжесвидетели и фальшивомонетчики.

Девятый круг — это Ледяное озеро Коцит с вмерзшими в лед по шею Иудой, продавшим Христа за тридцать сребреников, Брутом и Кассием, убивших Юлия Цезаря, и другие предавшие родину, родных людей, близких, друзей.

Так и так получается двадцать два круга вместе с поясами и рвами, а двадцать третий круг — это как администрация главноуправляющего ада. Ничего нового не появилось и все, кто заслуживает, оказываются здесь, если не откупятся от мелких чиновников. Все делают мелкие чиновники, они и решают, кого представить на суд, а кого сунуть под сукно или задвинуть в долгий ящик. Народу много, мрут нещадно и за всеми не уследить, вполне возможно, что кто-то и из живых здесь обретается.

Что бросилось в глаза, так это отсутствие помпезности, всяких там позолот и ампиров с ренессансами, а также свирепых охранников с открытыми кобурами взведенных для стрельбы крупнокалиберных пистолетов. Тишина, не бьющее в глаза освещение, ровные коридоры с шумопоглощающими полами без цокота копыт и постукивания кованых сапог.

В приемной главного начальника сидела довольно симпатичная чертовка в белой блузке и черной юбке-миди, скрывающей коленные чашечки, которые, честно говоря, не красят красавиц и на поверхности.

— Проходите, — сказала она Тодефу, — Велле Зеге Вульф ждет вас.

Тодеф зашел первым и сразу же пригласил меня.

Кабинет был большим, но не огромным. Пять на семь метров. Комната идеальных размеров для установки классического бильярдного стола и приятного времяпровождения во время игры в снукер (snooker). В глаза сразу бросался куполообразный Светлый потолок с огромной хрустальной шестидесятишестирожковой люстрой, в которой горели яркие лампочки в патронах, похожих на толстые свечи. Стены были отделаны дубовыми панелями на сталинский манер. Справа и слева вдоль стен стояли встроенные книжные шкафы с разнокалиберными фолиантами, отделанными драгоценными материалами.

Посредине кабинета стоял огромный письменный стол из дорогих пород дерева. Стол был разделен на три зоны. Центральная, широкая — рабочая, две более узкие для предметов, которые сейчас не требуются для работы. На углу слева стояла большая настольная лампа с белым абажуром, стилизованная под керосиновую лампу начала прошлого века. Основание лампы сделано из зеленого материала, напоминающего малахит. Прямо перед Велле Зеге Вульфом стояли настольные часы из зеленого материала с деревянным и инкрустированным под золото штурвалом океанского лайнера с золотой мухой сверху, повернутой головой вниз.

Слева от стола светило дневным светом широкое окно, прикрытое портьерами с ламбрекенами. Рядом с окном в углу стоял горшок с растением, напоминающим то ли сосну, то ли длинноигольчатую ель.

За спиной у хозяина стояли два знамени. Слева — черное с изображением перекрещенных золотого и серебряного ключей. Если не ошибаюсь, то эти два ключа являются эмблемой Священного престола. Справа — ярко-синее знамя с золотой звездой-пентаграммой с острием, опущенным вниз. В центре звезды находилась золотая муха, такая же, как и на часах.

У письменного стола стоял хорошо отполированный приставной столик с двумя креслами в стиле ампир, но без золочения.

— Заходи, заходи, — зарокотал приятным баритоном хозяин кабинета. — Я внимательно наблюдал за тобой, надолго ли тебя хватит. Ненадолго оказалось. Обо мне, о нашей конторе тебе, конечно, никто не поверил, а вот твое отношение к войне посчитали для себя опасным. Если бы они знали, как ты споил всех моих чертей, то они тебя вообще запрятали бы в подземную тюрьму или даже в тюрьму на подводной лодке, чтобы ты никуда не делся. Я вот и думал, а вдруг он действительно на подводной лодке. Как бы ты, Тодеф, достал его оттуда?

— А так бы и достал, — буркнул Тодеф, — надел бы не одну звездочку на петлицы, а четыре, или одну большую звезду и был бы генеральным комиссаром государственной безопасности, тут не только подводные лодки, все бы надводные корабли встали вертикально, поддерживая равновесие на среднем ходу, пока мне на блюдечке будут доставлять Писателя.

— Нет, ты посмотри, как он вас раскусил, — смеялся Велле Зеге Вульф, подмигивая мне и в знак восторга подняв вверх большой палец. — Был я у вас недавно, так все у вас ждут возвращения Берии или Ежова. Если хочешь, я тебе покажу их, они тут недалеко, прямо на озере Коцит, пусть терпят вечную боль за убитых ими людей. И рядом с ними достаточно места, чтобы разместить их предшественников и последователей, и чем больше они наденут на себя золота и серебра, тем сильнее будут их муки. Тодефа я с пьяной должности снял, будет у тебя в помощниках. Ты, Тодеф, иди, а нам с Писателем нужно пару вопросов обкашлять.

Тодеф неслышно вышел, а Велле Зеге Вульф пересел в кресло у приставного столика и предложил присесть мне.

— Кофе, коньяк, чай, водка? — спросил он. — На меня не смотри, мы тут серную кислоту пьем и соляной запиваем, — захохотал он, нажав кнопку на большом столе справа от себя.

— Кнопку можно было сделать и невидимой, то есть расположить ее пониже, — подумал я. — Нажал на кнопку и гостя твоего пополам из пулемета резанет.

— Я тоже об этом думал, — сказал хозяин кабинета, — да только некому на меня покушаться. Эта должность не состояние души и не исполнение обязанностей по воле избирателей, она дана свыше, как и тому, что выше вас всех. Все мы под одним начальником ходим, один сверху, другой — снизу. Без ярлыка на начальство начальником не станешь.

— Ятак, — сказал Велле Зеге Вульф секретарше, — меня ни для кого нет, и организуй нам что-нибудь под водочку, по-русски. Видишь, какой у нас гость, это тот, кто совсем недавно все наше ведомство взбаламутил.

Девушка улыбнулась и вышла.

— Интересные у вас имена, — сказал я, — если читать в обратном порядке, то получаются как будто наши имена. Катя и Федот.

— Это моя придумка, — похвастался Вульф. — Нас все видят наоборот и поэтому мало кто поймет имя, а если читать наоборот, как например, Ятак или ecnalubmA, то каждый поймет, что это Катя или Ambulance.