Падме отрицательно замотала головой, проникнувшись моей сменой радости на грусть:
— Нет, что ты... просто ты так молод...
— Да, знаю. Мне было шестнадцать, когда он появился на свет, милый мальчуган, сейчас ему девять лет.
— Понятно... — Падме улыбнулась. В силе я чувствовал, какая сумасшедшая буря эмоций прошла. По-моему, её признание далось ей едва ли не труднее, чем вся эта война. Только на моих заявлениях, что мне не важно происхождение, оно и прокатило — скажи я что-то вроде 'такая честь, увидеться с королевой!' и она бы не решилась. Потом бы считала себя дурой, слабачкой, и так далее и тому подобное, но сейчас она прошла стадию эмоционального срыва и расслабилась, как после бурного оргазма.
— Второе признание — есть в нашей эскадрилье девушка, которая недавно призналась мне в любви. Я её не оттолкнул, но и не влюбился. Мы пару раз поцеловались, вернее она меня, но я с ней не спал. Она действительно хорошая девушка.
Падме напряглась, пришлось пояснить:
— Я не кобель, если уж на то пошло, то до тебя у меня много лет не было никого и ни с кем. Просто... я не могу запретить любить себя.
— Она... — Падме прищурилась, — она любит тебя? Или просто...
— Мы мандалорцы, Падме. Не думаю, что ты в курсе всех наших заморочек, но в мандалорском языке нет такого понятия как 'флирт', мы очень прямолинейны в личных делах. Если мандалорец настроен серьёзно, он или она прямо заявляет о своих намерениях и чувствах. У меня есть новость, после которой ты, возможно, не захочешь слушать дальше.
— Говори, — Падме приложилась к бокалу вина и приготовилась слушать.
— О той же девушке. Я не хочу никого обидеть, но у меня нет любви ни к ней, ни к тебе, — чувствуя, как начала морально падать Падме, я её утешил, — знаешь, я своё отлюбил. Первая девушка, которую я любил, погибла, тогда нам было по тринадцать лет. Вторая, мать Шиая, моего сына, тоже умерла, — не слукавил я, ведь Тоси на данный момент уже давно нет, — после этого я много лет ни с кем не заводил отношения. Просто... мне трудно перестроиться на обычную личную жизнь и тем более то, что вдруг появилась ты, потом Сабина...
— Ты хочешь быть с ней, — Падме опять опустила взгляд.
— Я хочу сказать, что не хочу выбирать. Давай будем честными, я уже опытный в какой-то мере человек, а любовь такова, что не появляется внезапно. Возможно, я смогу полюбить тебя, возможно, Сабину, возможно, вас обеих. Но для этого нужно то, что намного важнее любви, взаимопонимание.
— Я тоже тебя люблю, — тихо сказала она, — ты говорил, что у мандалорцев принята прямолинейность.
— Я это уже понял, — я тяжело вздохнул, — прости, если ты не такого ожидала. И вообще, мне не нравится твой настрой, давай будем честными. Ты любишь меня, Сабина тоже, но я не одноразовый. И я не хочу делать выбор между вами. Тем более, что выбора в данном случае нет, вы обе мне глубоко симпатичны, выбирать — всё равно что ставить вопрос, которого из родителей ты хочешь лишиться, мамы или папы. Никакого не хочу лишаться, вот мой ответ.
На несколько минут зависла пауза. Падме боролась со своими чувствами. Я ей не мешал, как раз официант сменил закуски.
Сегодня Падме была одета в просторную одежду слуги, длинную юбку, кофту из местного, недешёвого материала и широкий пояс, за которым были спрятаны маленький пистолет и меч.
— То есть, ты не согласен делать выбор, — она тяжело вздохнула.
— Вернее, я считаю, в данном случае выбор будет неэтичен. Кому из двух, очень и очень симпатичных мне девушек, я должен разбить сердце? Никому не хочу разбивать. Самым этичным вариантом было бы просто уйти от вас обеих, что бы ни ты, ни Сабина, не думали, что меня увела конкурентка, и мне не пришлось всю жизнь терзаться муками совести. Поэтому, я поставил перед тобой и Сабиной один вариант отношений. Мы вместе. Все. Или не вместе. Я сразу сказал, любовь с первого взгляда — не моё. Я ищу взаимопонимания в первую очередь. Тем не менее, чувства возникнут или не возникнут, но моей симпатии к вам достаточно, что бы назвать своими.
Падме загрузилась очень сильно, долго. Молчала.
— И что она ответила? — королева посмотрела на меня с интересом и вызовом.
— Сказала, что она не из тех куриц, что ждут, когда счастье само приплывёт в руки и сдаются без боя, только услышав, что у мужчины есть кто-то.
— Смелая девушка, — прониклась Падме.
— Капитан Гвардии, командир эскадрильи, мандалорка.... Мандалорцы — воины по своей природе, в гвардию берут только самых-самых, а уж стать капитаном имперской гвардии может только по-настоящему храбрая и сильная женщина. Поэтому, — я усмехнулся, — поэтому она мне и нравится. Вы с ней просто противоположности.
— Хочешь сказать, что я трусливая? — притворно удивилась Падме.
— Нет, но ты мягкая, ранимая, чувственная, эмоциональная, дипломатичная, тонкая. А Сабина — прямолинейная как дюрасталевый лом, храбрая, смелая, привыкшая решать вопросы ударом в челюсть, а проблемы — пистолетом. Воин до мозга костей.
Падме прониклась:
— А она меня не... того?
— Нет, что ты, — я улыбнулся, — она по-своему добрая, честная, как и все мандалорцы, и принципиальная. Подлость это точно не черта мандалорцев, как и хитрость или интриганство.
— Интересная... — Падме закончила думать, — то есть, она не против наших отношений, но не сдастся до тех пор, пока ты не полюбишь одну из нас?
— Верно, — я кивнул.
— Тогда я ей не уступлю, — девушка кровожадно, насколько смогла, улыбнулась, — только... есть одна проблема, что скажут про такие отношения? Меня могут не понять, да и...
— В Империи это норма, — я вздохнул, развалившись в кресле и пригубив вина, — я не держу статистику в голове, но около четверти браков в Империи полигамные. Вернее, разрешён брак с двумя девушками, в исключительных случаях — с тремя. Это антикризисная мера, так как Империя очень молода и ещё не имеет достаточно населения, но, судя по проценту полигамных браков, это станет традицией на многие века. Я не за и не против этой традиции, если человек способен любить двух девушек, то зачем разбивать девичье сердце на законодательном уровне?
Падме тоже устало развалилась на диванчике. Это решение ей далось очень и очень тяжело. Пришлось наступить на собственные убеждения, воспитание, мечты.
Однако, я был бы идиотом, и совсем никаким дипломатом, если бы не смог договориться. А ведь курс дипломатии в универе сдал на высший балл, да и эмпат я не из слабых. Если бы Падме не спросила, сам бы процитировал ей Сабину и её довод в пользу борьбы до конца, попутно убедив в нужном мне варианте. Ступив на почву личных отношений она лишилась многого, прежде всего здравой доли критичности и логики, дав себя даже не уговорить, а подвести за ручку к нужному мне решению. Признаться, я не солгал, но и не потерял голову, поэтому инициатива принадлежала мне.
— Ладно, — девушка расслабилась. Зря, рано, — ты ещё что-то хотел мне сказать?
Мне пришлось использовать силу, что бы внимание других посетителей не задерживалось на разговаривающей в углу парочке, только потом я продолжил разоблачения:
— Есть ещё много, что я хочу сказать, но начну с того, что я с самого начала знал, кто ты... — теперь, после первого нервного шока должен быть второй. Я не прогадал, Падме поднялась было, но снова села, уставившись на меня квадратными глазами:
— Откуда? — после удивления она окончательно потерялась в ситуации, и теперь удивлённо на меня таращилась, — я прокололась?
— Почти нет, — я вздохнул, вываливая предпоследнюю новость, — просто я ещё давно говорил тебе, что порой, что бы увидеть правду, достаточно закрыть глаза, которые легко обмануть...
Это была цитата из моего письма Падме. Моя собственная, а не растащенная всей галактикой. Королева не врубилась, но начала вспоминать, где я ей мог встретиться. Оно и понятно, наше знакомство некогда было мимолётным, поэтому она не сразу вспомнит детали....
Пока Падме вспоминает, я ещё заказал вина и потягивал его, развалившись в кресле, наслаждаясь видом ушедшей глубоко в себя Падме. Ей понадобилось минуты три, что бы вспомнить, где она видела эту фразу.
— Стоп, — Падме подняла на меня взгляд, — кто ты?
— Энакин Скайуокер. Собственной персоной, — я отсалютовал ей бокалом с вином и поставив посуду на стол, продолжал наблюдать за сменой эмоций. Падме мне не верила:
— Не ври мне, — она прищурилась, — ты не он.
— Не он, — я кивнул, — но я — Энакин Скайуокер. А про то, что я это он никто знать не должен.
— Ты врёшь, — она вздохнула, — Энакину сейчас... — задумалась королева.
— Шестнадцать лет, по документам. Но это только по документам, — я хмыкнул, — знала бы ты, Падме, как меня жизнь покидала... — я ещё раз тяжко вздохнул, — а на внешность внимания не обращай, как-то сама изменилась. Наверное, это Сила сыграла свою роль.
— Этого не может быть, — девушка начала верить, и от этого совсем выпала из реальности, — этого не может быть, не может быть...
Судя по всему, она немного в неадеквате, поэтому я привёл её в чувство:
— Может, ещё как может. Ты будешь слушать, или нет?
— Да, да, — она закивала, — слушаю.
Я, прежде чем продолжить, налил ей бокальчик и, после того как она его осушила, начал свой рассказ:
— Итак, если рассказать подробно, ночью на Корусанте я перепутал корабли и сел в корабль джедаев вместо твоего. Сонный был. Потом джедаев отправили на неймодию, где меня чуть не убили, но меня спас контрабандист по имени Джулиан. Некоторое время мы летали с ним вдвоём, на его корабле...
Падме успокоилась. Этот разговор, а особенно признание далось ей очень нелегко, однако к тому-самому маленькому Эни Скайуокеру она вряд ли что-то чувствовала, поэтому скорее её шокировало то, что встреча состоялась так, а про меня она узнала уже после того, как мы много раз переспали.
— Ты был контрабандистом? — удивилась девушка.
— Техником на корабле, если быть точным, — я пожал плечами, — правда, долго это не продлилось, несколько месяцев. После этого я улетел на Альдераан и поступил там в Академию. А дальше... — я улыбнулся, — дальше жизнь приняла совсем уж безумный оборот.
Мне пришлось рассказать о том, что случилось на Мандалоре. Про Али упомянул вскользь, зато в красках рассказал про путешествие во времени и про события там, за исключением Архитекторов. Судя по постоянно увеличивающимся зенкам Падме, это было вообще за гранью возможного. Закончил я на возвращении в это время.
— Примерно так и произошло, — закончил я рассказ.
Мы погрузились в молчание. Несколько минут Падме молчала, не перебивая меня, а я не мешал ей думать. Пока молчали, подошёл официант и ещё раз сменил закуски и выпивку. Признаться, мы уже крепко выпили.
— Я... я думаю, это самая невероятная история, которую я только слышала, — наконец закончила думать Падме. Она не умела пить примерно так же, как и я, поэтому уже под шофе, очень сильно под шофе. Но ещё не в том состоянии, когда язык заплетается.
Я отсалютовал ей бокалом и мы ещё раз выпили.
— Знаешь... — хотел было я спросить про то, вспоминала ли она меня, но Падме меня перебила:
— А как же твоя семья? Ну, Шми... — она изобразила хитрую улыбку, — у меня такие новости по этому поводу...
— Ты о маме? Знаю. Свадьба, дети... — открыто усмехнулся я.
— Откуда?
Я пересел к Падме, благо, диванчик был большим, и придвинулся к ней поближе, — ну, если так, то ты меня совсем не знаешь. Естессно за ней следили, даже мой подарок на свадьбу передали. Я постоянно держался в курсе событий.
Падме удивлённо уставилась на меня, но, после нескольких долгих секунд, сказала:
— Знаешь, как она волновалась? Как мы все волновались? И почему ты раньше не прилетел?
— Знаю. Но на это есть своя причина. И во-первых, я не хотел им мешать, а во-вторых, у нас своя жизнь. Не хотел, что бы все знали, что у меня есть родственники на Набу.
— О как, Падме улыбнулась, — нехорошо так поступать. Сегодня же что бы сходил к Шми...
— Не думаю, что это хорошая идея. Знаешь, мы малость лишнего выпили. Поэтому мама обойдётся без созерцания наших пьяных физиономий.
Падме кивнула, после чего придвинулась ко мне ближе:
— А как ты попал в Гвардию?
— Сам себя назначил, — я обнял её, — знаешь, я тебе ещё кое-что не рассказал.
— Что? — она удивлённо посмотрела на мою руку, обнявшую её за талию.
— Ты только не ругайся, но это я — император.
— Ага, смешно, — она вздохнула, — Может, нам уже хватит пить?
— Определённо хватит. Однако я сказал правду. Я — император Короса, Энакин Скайуокер. Единственная объективная причина, по которой я тут не появлялся, что бы все думали, что Энакин Скайуокер, мальчик, которого нашли джедаи на Татуине, умер на Неймодии. Моя биография начинается в Альдераанском Университете.
Падме дёрнулась, однако убирать мою руку не стала:
— Ты... прячешься?
— Вернее, не хочу ставить под удар своих родных. Наверняка у Императора Короса найдётся много недоброжелателей, а это значит, что придётся всех родных держать в империи и под охраной гвардии, — я тяжко вздохнул, посмотрев на полупустую бутылку вина, — знаешь, если я так просто заявлюсь к маме, то это будет конец её тихой и спокойной жизни. Да и как ты это представляешь? Женщина уже замуж вышла, воспитывает детей, а тут заявляюсь я, весь такой в белом, и говорю, 'привет, мам!'. ...
— Ты прав, — Падме вздохнула, — по-моему, ты всё равно должен был с ней повидаться.
Падме удивительно спокойно восприняла весть, что это я — император. Или уже выпили достаточно, что бы критическое восприятие реальности ушло. Завтра поймёт всё, что я ей наговорил, а пока что нужно попросить кое о чём:
— Только никому не говори, что мы с тобой давно знакомы, хорошо?
— Хорошо, — Падме кивнула, — я рада тебя видеть, — она прижалась поближе.
Пока мы говорили, уже наступила ночь. Долго болтали. Я встал и вывел девушку, малость перебравшую для своего возраста. Вместе мы пешком отправились во дворец. Вылетевший из спидера Эрдва поехал за нами. Свежий воздух подействовал благоприятно и в голове прояснилось. Когда отошли от ресторана достаточно далеко, Падме спросила:
— Слушай, ты ведь так и не сказал... зачем тебе это всё?
— В смысле? — я удивился, — что зачем?
— Ну... зачем ты вообще полез в политику, если мог сбежать на Набу. Ну, или просто жить как простой человек...
— Что я на такое могу ответить? — я пожал плечами, — а зачем тебе это? Королевский пост, и так далее... могла бы жить, как обычная девушка, та же Корде.
— Не знаю... никогда раньше не задумывалась. Ну, сначала просто так воспитали, мол, мы набуанские аристократы, должны участвовать в политике... да и ради бога, мне было одиннадцать лет, когда меня засунули в политику, что я тогда понимала? — она резко остановилась, — думаешь, я хотела себе такой судьбы? Бегать по галактике от Неймодианцев, постоянно держать лицо перед этими индюками, командовать военными, в конце концов, объясняться с республикой за захват двух систем! — Падме было разнервничалась, но я её приобнял и попутно успокоил через Силу:
