Fugitive Prince

Но вдруг ему перерезает дорогу огромный волк. Он тянет Гарри за руку до тех пор, пока он не падает на землю и тоже не превращается в волка, ступая на иной путь. При виде его изменений воздух вокруг дрожит и ломается, оставляя после себя всепоглощающую пустоту.

— Подожди! — кричит он, но волк убегает прочь, делает прыжок и растворяется в воздухе.

Его внимание привлекает чей-то плач, но каждый раз, когда Гарри поворачивается на звук, то видит лишь самого себя. Более темную версию самого себя, которая лишь ухмыляется, глядя на его отчаянную борьбу. Эта другая версия скользит к нему и дает ему пощечину.

— Просыпайся, братишка.

Образ меняется, и вместо зеленых глаз он видит золотистые. Его лицо изменяется до тех пор, пока не превращается в лицо Лео. Он плачет и зовет маму. Гарри наклоняется и берет ребенка на руки, но Лео рассыпается в прах, и пепел уносится в темноту, которая поглощает собой все. Гарри смотрит, как прах уносит прочь, и с плачем падает на колени.

Ремус трясущейся рукой взъерошил волосы, глядя на спящего ребенка сквозь полумрак комнаты. Он вошел внутрь, плотнее укутал Гарри в одеяла и с беспокойством отметил, что мальчик дрожит во сне, а по его щекам катятся слезы.

— Гарри?

Гарри вздохнул и перекатился на другой бок, продолжая спать. Ремус осторожно вытер слезы с его лица и присел на край кровати, наблюдая за спящим сыном своего лучшего друга и гадая, что могло произойти. Гарри захныкал и свернулся в клубок, но по-прежнему не проснулся, поэтому Ремус на мгновение задержал руку над лицом Гарри, а потом ушел, со скрипом притворив за собой дверь.

Лео был полон энергии. Судя по всему, он прекрасно выспался и решил употребить все свои вновь обретенные силы для того, чтобы свести Ремуса с ума. Оборотень улыбнулся, но ему тут же пришлось уворачиваться от игрушечного единорога, пущенного в него ребенком.

— Эй! — Ремус скорчил рожу, и Лео снова взорвался смехом.

— Муу-йи, дай, — потребовал Лео, хлопая себя по животу.

— Ты голодный, да? — спросил Ремус, поднимая Лео на руки и направляясь в сторону кухни. Лео серьезно кивнул. — Ну, почему бы нам тогда не найти для тебя чего-нибудь поесть, а?

После завтрака (тарелки подогретого детского питания) разомлевший Лео зевнул и потер глаза. Ремус снова улыбнулся и поднялся наверх, по дороге покачивая ребенка. Открыв дверь, он положил Лео рядом с его спящим братом.

— А теперь спи, — велел он. А потом добавил, пригрозив пальцем: — И не буди Гарри.

Но повода для беспокойства не было, потому что Лео свернулся под боком у своего старшего брата, засунул в рот большой палец и тут же уснул.

Ремус обеспокоено проверил состояние Гарри, но тот по-прежнему спал, поэтому оборотень оставил Поттеров одних, а сам спустился вниз.

Гарри снова проснулся, слегка потянулся и встряхнул головой, чтобы отогнать странный сон. Рядом с ним, тесно прижавшись к его боку, спал Лео. Гарри устало улыбнулся и отвел несколько прядей густых темных волос с глаз брата. На прикроватной тумбочке он обнаружил свои очки. Он едва успел водрузить их на переносицу, как входная дверь открылась.

В комнату вошел Ремус. Он выглядел напряженным и уставшим, но при виде Гарри его лицо прояснилось.

— Гарри, ты проснулся!

Гари кивнул, зевая и протирая сонные глаза.

— Который час?

— Вообще-то, скоро обед, — отозвался оборотень, присаживаясь на стул возле кровати. — Как ты спал? Ты меня здорово испугал. — Гарри опустил взгляд на свои руки. — Гарри, что произошло? Как ты здесь оказался?

— Извини, если разбудил тебя, — выдавил из себя Гарри. — Но мне было больше некуда идти, и я...

— Нет, ты не разбудил меня, Гарри, — деликатно оборвал его Ремус. Гарри по-прежнему не поднимал взгляда. — Откуда у тебя этот шрам?

Гарри пожал плечами и рассеянно поднял руку, чтобы потереть шрам. Его зеленые глаза на секунду тревожно сверкнули. Он вдруг вспомнил Смертельное Проклятие, которое двигалось прямо на него, которое ударилось в него, попыталось вытолкнуть душу из тела, а потом просто-напросто исчезло.

— Я не знаю. Наверное, упал.

С минуту Ремус, казалось, сомневался в его словах, и Гарри испугался, что оборотень начнет говорить что-нибудь про "темную магию, оставившую эту отметину", как это было с тем мужчиной, Флетчером. Но вместо этого он просто повторил свой вопрос:

— Что произошло? Где твои родители?

— Они мертвы.

— ЧТО?!

Лео захныкал, сворачиваясь под одеялом в клубок, и Ремус продолжил уже тише:

— Гарри?

— Н-несколько дней назад, — начал Гарри негромким, безразличным голосом, — мы смотрели новый дом, и на нас напали. Т-там был Питер, и...

— Питер!

Гарри кивнул и впервые поднял на оборотня взгляд. В его глазах стояла боль.

— Никто больше не знает, — прошептал он. — Им просто наплевать. Я слышал, как они говорили о том нападении, говорили, что считают его несущественным, и...

— Чшш... — Ремус привлек Гарри к себе и крепко обнял его. — Гарри, это... О, Боже... — Гарри почувствовал, как в его волосы упала капля влаги и понял, что Ремус плачет, хотя его собственное лицо тоже было мокрым от слез. Гарри бездушным голосом рассказал о ночных событиях, изменив их так, чтобы казалось, что они с Лео играли во дворе дома, когда появились Упивающиеся Смертью, и что он не помнит ничего до самого следующего утра, когда проснулся от холода и обнаружил, что родители мертвы.

"Так будет лучше", — сказал он самому себе, рыдая в объятиях Ремуса, выплескивая всю свою боль, которую так долго держал внутри. — "Будет лучше, если никто не узнает правды..."

Он плакал так долго, что его веки отяжелели, в сердце поселился холод, и он почувствовал себя настолько усталым и изможденным долгими слезами, что снова провалился в сон.

— Почему ты ударил меня? — спросил Лео. Слова срывались с его губ в какой-то новой, взрослой манере.

Гарри сел на поляне, полной красных цветов и коричневых оленей, и смахнул цветочные лепестки с головы брата.

— Я этого не делал.

— Тогда я ударил тебя? — спросил Лео, поднимаясь на ноги и удивительно ровной походкой приближаясь к Гарри, чтобы дотронуться до его шрама. — Нет, — его голос изменился, став похожим на голос Флетчера, когда он говорил с Гарри возле горящего здания. — Только по-настоящему темная магия может оставить такую отметину. Ты сам это сделал? Ты — темный волшебник? — его голос снова изменился. — Почему он похож на молнию?

— Не знаю, — честно ответил Гарри. — Но я не бил тебя.

Лицо Лео помрачнело и он стал расти, пока вдруг не оказался ростом с Гарри.

— Нет, ударил! — крикнул он. — Ты завидовал мне! Ты меня ненавидишь!

— Нет же, это неправда, — мягко возразил Гарри, по-прежнему смахивая красные лепестки с брата. Но как только его рука прикасалась к ним, они вспыхивали огнем, сжигая все цветочное поле. Олени прыгали взад и вперед, играя в скакалку с горящими цветами, а те исполняли свой предсмертный танец. Но Гарри было все равно. Он знал только, что Лео не понравятся цветочные лепестки, покрывающие его ноги, и он смахивал их, смахивал, смахивал...

— Авада Кедавра!

Гарри моргнул, с трудом поднимая словно налившиеся свинцом веки. Тяжелые портьеры на окнах были спущены на пол, впуская в комнату последние лучи умирающего солнца. Лео сидел на полу и играл с пушистыми кисточками портьер. Он так сильно тянул за них, что Гарри подумал, что, скорее всего, его брат сам стянул их на пол.

Ремус сидел на том же самом стуле, а по его щекам катились слезы. Но он все же улыбнулся при виде играющего Лео, который так напоминал оборотню его старого друга.

Гарри с минуту наблюдал за ними, а потом мягко спросил:

— Почему они бросили нас?

Ремус резко подскочил от неожиданности, но, увидев Гарри, покачал головой:

— Я не знаю. Но я рад, что...

— Они ведь должны были знать, что это больнее всего, — прошептал Гарри, начиная злиться. Лео поднял взгляд, заметив перемену в настроении брата. — Они должны были знать, как... как больно жить, постоянно помня, что они мертвы, зная, что они больше никогда не вернутся. — Он закрыл глаза, вцепившись руками в одеяло. — Так больно, Ремус...

— Не говори так, Гарри, — мягко сказал Ремус, поднимаясь и осторожно расцепляя крепко сжатые кулаки Гарри. — Никогда даже не думай о том, что было бы лучше умереть — это не так.

— Но мне так больно, Ремус, — прорыдал Гарри, прижимаясь к оборотню.

Ремус склонил голову, обнимая дрожащего Гарри.

— Я знаю, — прошептал он срывающимся голосом. — Я знаю.

Гарри почувствовал, что его снова клонит в сон, но постарался побороть сонливость.

— Я скучаю по маме, — сонно пробормотал он. — И по папе. Я действительно скучаю по ним, Ремус.

— Чшш, — Ремус слегка отстранился и внимательно посмотрел на Гарри, стирая слезы с его щек. — Я знаю, Гарри. Я тоже скучаю, — его голос оборвался. — Скорее всего, тебе всегда будет их недоставать, но они ушли, Гарри. И ты должен их отпустить.

Ремус убедил Гарри, что ему надо что-нибудь съесть, но решил, что ему лучше пока оставаться в кровати. Он спустился вниз, пообещав сразу же вернуться с чем-нибудь из еды, а Гарри свернулся калачиком под одеялом. Пружины мягко заскрипели, прогнувшись под весом взобравшегося на кровать Лео, и ребенок прижался к Гарри. Он осторожно потрогал мокрое лицо брата.

— Гайи злой? — спросил он, но Гарри покачал головой. — Гайи гйусный? Гайи гйюсный из-за меня?

— Гарри грустный, — негромко отозвался он, — но не из-за тебя, Лео. Гарри просто грустный.

Раздался звонок в дверь, и Лео испуганно посмотрел вверх. Гарри принялся щекотать брата, и тот радостно взвизгнул.

— Одну минуту! — крикнул Ремус.

Гарри прекратил щекотать Лео, и тот замолк. Оба внимательно прислушивались. Послышался звук открываемой двери, и Гарри тут же узнал голос своего крестного-аврора:

— Р-ремус! Д-джеймс и Лили, — мужчина громко рыдал, и его голос эхом разносился по дому, — Д-джеймс...

Ремус пробормотал что-то в ответ, и Гарри тихо выбрался из кровати и прижался к двери, ловя каждое слово. Лео последовал за ним с куда большим шумом, походя на карикатурную копию своего старшего брата.

— Лео, а ты не хочешь поиграть со своими игрушками? — прошептал Гарри. С минуту Лео молча смотрел на него, но все-таки пошел к игрушкам. А Гарри осторожно вышел из комнаты и прокрался к лестнице, откуда был слышен разговор мужчин.

— Они нашли их... в какой-то маггловской деревне, — бормотал Сириус грустным голосом. Он свалился на диван и прижал подушку к груди. — В маггловской деревне, Ремус! Я... я даже не знал... прошло целых три дня, когда все поняли, что это они...

— Сириус, успокойся...

— Успокоиться?! Ремус, я только что узнал, что мой лучший друг, что двое моих лучших друзей мертвы! Мертвы, понимаешь?! А меня не было с ними — меня никогда не было с ними — и я так давно их не видел. Я собирался встретиться с ними, уже очень давно собирался. Я хотел навестить их в ближайшее время — даже намеревался отложить все дела. Два дня назад я встретил Гарри и Лео. В Косом Переулке! И я отпустил их. А что, если это были призраки, которые пытались мне что-то сказать, предупредить? Я...

— Сириус, — Ремус выглядел огорченным. Он бросил взгляд на лестницу, но не заметил Гарри. — Сириус, пожалуйста... — но Сириус снова уткнулся носом в подушку, а его плечи вздрагивали, и Ремус вздохнул и замолчал. — Тебе нужно выпить. Жди здесь.

— Я был крестным отцом Гарри, — прошептал аврор. — Но я почти никогда не видел его — и Лео! Ему был всего год. Я... — Ремус вышел на кухню, оставляя Сириуса наедине со своим горем.

Гарри не мог не согласиться со всем сказанным. Каким крестным отцом был этот мужчина, этот аврор? Он успокоил бунтующие мысли и направился вниз, составляя в голове тысячи слов, которые могли больно ранить, могли показать Сириусу, как много тот упустил.

Когда он вошел в комнату и приготовился говорить, Сириус поднял на него взгляд и так побледнел, что стал казаться почти прозрачным.

— Джеймс? — прошептал он. Гарри покачал головой. — Гарри? — Гарри кивнул, но не смог ничего сказать, потому что Сириус бросился на него чуть ли не через всю комнату и заключил в тесные объятия. — О, Гарри, мне так жаль! Клянусь, я никогда не хотел оставлять тебя одного, оставлять твоих родителей...

— Я...

Следующие несколько минут Гарри не мог говорить, потому что Сириус изливал ему душу, умоляя о прощении, как он думал, призрака своего крестника, вернувшегося в мир живых, чтобы мучить его за грехи. В комнату вошел Ремус.

— Сириус, это Гарри.

— ...я просто думал, что могу остановить кровопролитие, остановить войну...

— Сириус!

— ...я не хотел, чтобы ты умер, Гарри...

— Сириус! — Ремус подошел к ним и оттащил мужчину в сторону, освобождая благодарного Гарри. — Посмотри, — он указал на Гарри. — Это Гарри, настоящий Гарри. Не дух, не призрак и не галлюцинация.

— Чт... Как такое возможно?

— В ночь смерти Лили и Джеймса кое-что произошло, — дрожащим голосом объяснил Ремус. — Гарри и Лео в порядке. Они оба здесь...

— Это не какая-то ужасная шутка? — спросил Сириус.

— Нет...

— Гарри! — Сириус снова кинулся на Гарри, привлекая его в объятия. — Это мой второй шанс! Это мой шанс проявить себя! Клянусь, я буду лучшим крестным! Я сделаю для тебя что угодно, тебе не придется ни о чем беспокоиться. Я куплю тебе чудесный дом, буду заботиться о Лео, я буду даже стирать белье. Я никогда больше тебя не брошу!

Гарри попытался вырваться из его рук.

— Ты душишь меня! — задыхаясь, просипел он. Сириус разомкнул объятия и Гарри отпрянул назад. В его глазах плескалось недоверие. — И о чем ты говоришь? Я с тобой никуда не поеду.

— Гарри...

— Нет! — закричал Гарри, обрывая Сириуса. Он указал на Ремуса. — Я останусь с Ремусом...

— Но я же твой крестный.

— А Ремус всегда был со мной, он приходил на каждый мой день рождения, — резко напомнил ему Гарри.

— Но я исправлюсь, Гарри. Я куплю тебе новую метлу на твой следующий день рождения, отправлю тебя в круиз, возьму тебя в кругосветное путешествие — все, что захочешь.

Гарри покачал головой, скрещивая руки на груди:

— Нет.

Сириус беспомощно ловил ртом воздух, переводя взгляд с упрямого Гарри на шокированного Ремуса. Судя по всему, оборотень никак не ожидал такого поворота событий. В конце концов, Сириус сглотнул и объявил:

— Тогда я тоже остаюсь здесь.

— Что? — воскликнул Ремус.

— Я не могу оставить Гарри одного, — заявил Сириус, а Гарри подозрительно сощурил глаза. — Я больше не оставлю его и Лео. Они... они — это все, что у меня осталось. Пожалуйста, Ремус.

Наверху лестницы показался Лео. Он посмотрел вниз и заплакал, поэтому Гарри пришлось уйти. Он окинул Сириуса долгим взглядом, а потом поднялся по лестнице и затворил дверь за собой и Лео.

— Ну что за ребенок? — устало пробормотал Сириус, падая обратно на диван. Некоторое время он неподвижно смотрел вверх, на портьеры, а потом спросил: — Он был там, когда это произошло?