Ведьма легла поздно, прислушавшись к мерному дыханию Соланж. Еще через некоторое время, убедившись, что Тарна погрузилась в глубокий сон, девушка осторожно позвала ее по имени. Хозяйка так и не проснулась, так что тсаревна достала спрятанный мешок и тихонько вышла из дома, чтобы никогда туда больше не вернуться.
Сола отвязала небольшую лодочку, которой они с ведьмой обычно пользовались, когда удили рыбу, и бросила на дно мешок. Новый побег, новая попытка уйти по реке, но на этот раз Аплат был спокоен и гладок, никак не препятствуя ночному путешествию беглянки. Она гребла несколько часов, с трудом справляясь с течением, заставляя себя работать усерднее. В этом месте Аплат был особенно широк, разделяя два княжества, и в серебристом свете звезд тсаревна видела приближающийся берег.
Лодку девушка оттолкнула, позволив течению унести последнее свидетельство своего побега, и углубилась в лес. Небо над ее головой потемнело, на серпики месяцев наползли тучи, лишая путешественницу источника света. Передвигаться становилось все труднее, то и дело ноги Соланж путались в траве или застревали в торчавших из земли корнях деревьев, однако страх гнал девушку дальше.
Темный лес был тих, словно замер в ожидании. Редкие дождевые капли падали на голову и плечи девушки, заставляя ее морщиться от холода. Тонкий шерстяной платок поверх полотняного платья не спасал от зимней прохлады, и Сола как могла ускоряла шаг, чтобы согреться. К сожалению, в доме ведьмы не было нормальной карты, так что идти к ближайшему городу приходилось наугад, ориентируясь только на собственное чувство направления. Ко всему прочему, дождь усиливался с каждой минутой.
Спускаясь с очередного пригорка, тсаревна поскользнулась на мокрой земле и полетела вниз кувырком, разодрав себе руки. Девушка с трудом сдержала слезы, поднялась, и, прихрамывая, упрямо побрела дальше, проклиная погоду, ведьму и судьбу, посылающую ей все новые и новые неприятности. Ответом беглянке стал раскатистый гром, почти ощутимо сотрясший землю, да несколько ослепительных молний, на миг осветивших ночной лес.
— Прекрасно, — пробормотала мокрая насквозь тсаревна, отправляясь дальше.
Ей пришлось перебраться через глубокий овраг по скользкому поваленному дереву, по пояс провалиться в какую-то залитую водой яму, и еще несколько раз упасть, перепачкавшись по уши в грязи.
— Почему? — задыхаясь от усталости закричала Сола, подставляя лицо дождевым струям. — Великий Дракон, ну почему?
К сожалению, создатель Пайваны не мог ей ответить.
Яркие грозовые сполохи позволили тсаревне разглядеть вдалеке огромное, расколотое надвое дерево. Сил идти дальше не было, и девушка решила переждать грозу под ним. Медленно-медленно она шла к цели, в голове не было ни одной мысли, лишь навязчивое желание свернуться в клубок и уснуть, лишь бы ее никто не трогал. За ее спиной раздался приглушенный вой.
Сола моментально пришла в себя, и, что было сил, кинулась к заветному дереву. Какое бы животное ни издавало такие звуки, измученной тсаревне лучше было бы с ним не встречаться.
Вой приближался, а убежище словно отдалялось от девушки с той же скоростью, с какой она бежала к нему. Дождь барабанил по плечам все яростней, гром оглушал, усиливая ощущение надвигавшейся опасности.
Тсаревна оглянулась. Из темноты к ней неслось несколько зеленых огоньков, яркие звериные глаза, принадлежавшие неведомым существам, с каждым стуком сердца становились все ближе.
— Я должна успеть! — стиснула зубы Сола и снова побежала.
Она карабкалась на пригорок с расколотым деревом, а за ее спиной мерно плескали по воде огромные лапы. Стая, гнавшая обессиленную добычу, предвкушала скорую поживу, и торжествующий вой на миг заглушил даже грохот грома. Правая нога тсаревны подвернулась, и она чуть не упала, но, несмотря на жгучую боль, заставила себя сделать еще несколько шагов. Вот и заветное дерево, только на искореженном молнией стволе не было ни одной ветки настолько низкой, чтобы за нее можно было зацепиться и подняться выше. Девушка в ужасе обернулась, глядя на приближающуюся стаю зеленоглазых хищников. Ни одно из известных ей заклинаний не могло сейчас помочь, да и сама возможность колдовать вылетела из головы. Это был конец.
— Пожалуйста! — Сола прижалась спиной к мокрому стволу. — Пожалуйста! Небо, помоги же мне!
Очередная молния разрезала темное небо, высветив оскаленные в предвкушении пасти хищников. Затем вторая и третья молнии ударили в землю, заставив тварей остановиться.
— Я, конечно, не небо, но помочь могу! — раздался звонкий девичий голосок прямо из застывшей посреди пустого пространства молнии. — А ну брысь!
Звери рычали и скулили, когда молния, потрескивая разрядами прямо перед их мордами, приняла вид тонкой девичьей фигурки. Волшебная незнакомка прищелкнула пальцами, от чего на землю сразу же полетел сноп синеватых искр. Тоненькие веточки молний срывались с ее рук, отгоняя хищников все дальше, пока те, поджав хвосты, не скрылись в лесу, оглашая окрестности разочарованным подвыванием.
Соланж никак не могла поверить своим глазам, считая, что подобное чудо ей привиделось от ужаса и безысходности. Загадочная незнакомка шла к ней, приплясывая и не обращая внимания на лужи, улыбалась и хлопала в ладоши, запуская в грозовое небо ветвистые потрескивающие молнии.
— Как я их! — похвасталась волшебница, оказавшись совсем близко к тсаревне. — Весело было?
— Очень, — заставила себя ответить девушка. — Кем бы ты ни была, спасибо!
— Я — Тинка! Тина, дух грозы. А почему ты сделала такие глаза, неужели впервые видишь духа? — болтушка-волшебница не давала спасенной беглянке осознать абсурдность происходящего.
— Вообще-то да, в первый! — тсаревна справилась с удивлением и улыбнулась, утирая капли с лица. — Мама говорила, что духи и вправду существуют, но большинство считает вас старыми сказками. Меня зовут Сола.
— Твоя мама молодец! — рассмеялась Тина. — Шейсы и впрямь в нас перестали верить.
Грозовой дух был самым странным созданием, которое только доводилось встречать Соланж. Смешливая худенькая девчушка постоянно пританцовывала, улыбалась и пускала в небо молнии, как ребенок наблюдая за сверкавшим небом.
— Я живу в этом дереве, — сказала Тинка, кружась в своем странном танце по лужам.
Ее ноги совсем не скользили в размытой дождем земле, капли отскакивали от светившейся лунным светом кожи. Что-то в Тине было такого, что хотелось забыть обо всем, о проблемах, о непрестанной боли в вывихнутой ноге, о чудом предотвращенной гибели. Малышка радовалась грозе, чьим воплощением она была, и тсаревна незаметно для себя оказалась вместе со своей спасительницей под дождем. Две девушки кружились, смеясь, ловили губами капли и держались за руки.
— Все будет хорошо, Сола! — улыбалась Тинка. — Обязательно будет!
Уна.
Старая хранительница дорог недовольно хмурилась. Ночная гроза размыла тропы, и эта выскочка Тинка снова повеселилась больше, чем следовало. Приходилось убирать сломанные бурей ветки, мешавшие путникам, вновь четко очерчивать развилки, превратившиеся в небольшие грязевые болотца, и заставлять камни отодвигаться туда, откуда они скатились на лесные дорожки.
Этот год для хранителей троп Пайваны был особенно тяжелым, ведь символом его был путь судьбы, именно поэтому он назывался годом Торной Дороги. Уна со вздохом отодвинула с размытой тропинки разбухший от воды ствол.
Хранителям и духам в Алайе жилось...странно. Шейсы с упорством, достойным лучшего применения, отрицали существование волшебных существ, и, сталкиваясь со свидетельствами их деятельности, предпочитали списывать все на банальную магию. Впрочем, те особо и не пытались себя показать. Города и деревни, распространявшиеся все шире по территории светлого государства, почти полностью уничтожили места обитания хранителей. Если духи, такие, как та же непоседливая Тинка, могли поселиться среди обжитых шейсами земель, заполнить собой пустующие пространства заброшенных развалюх и возделанных полей, то хранители погибали вместе со своими владениями, к которым были привязаны.
Лесные тропы расширяли, выкладывали камнем, мостили дороги между соседними городками, забирая власть Уны, но все же ее силы имели достаточно влияния. И эта гроза была совсем некстати!
Уна откинула на спину длинные серые, словно припорошенные дорожной пылью, волосы, поправила росшие в ее беспорядочной шевелюре травы и ягоды, затем легла на землю, став частью утреннего пейзажа. Тину следовало отчитать, иначе она решит, что подобные развлечения ей дозволены.
Тонкая, едва заметная звериная тропа привела хранительницу к расколотому надвое дереву на пригорке, где отсыпалась после своих ночных выходок мелкая выскочка. Послегрозовая свежесть отчетливо ощущалась в воздухе, но было и что-то еще. Какой-то посторонний запах, чуждый местному лесу.
Ноздри Уны дрожали, пальцы перебирали мокрые камешки, пытаясь определить, кого же вчера привела сюда судьба.
— Тина! — сурово позвала она.
В ее голосе слышалась поступь звериных лап по земле, скрип огромных колес, издаваемых нагруженными повозками, шелест ветра, перекатывавшего дорожную пыль. Из дупла в расщепленном дереве показались две растрепанные девичьи головки.
— Ой, Уна будет ругаться, — испуганно прозвенел голосок грозового духа. — Не сердись, бабушка хранительница!
— Сколько раз просила не называть бабушкой, вертихвостка ты этакая! — хранительница полностью показалась из земли, приняв облик такой же молоденькой девчонки, как те, что стояли сейчас перед ней.
Вечно смеющаяся Тинка в компании настороженной шейсы, зыркавшей по сторонам странными медовыми глазами. Постойте, разве шейсы стали рождаться с такими глазами? Тощая, грязная девчонка с острыми локтями и коленками, висящая лохмотьями одежда, а самое главное, ее запах. Непонятный запах, давненько Уна его не чувствовала.
— Госпожа, прошу вас, не сердитесь на Тину, она спасла мне жизнь! — заговорила шейса, сложив руки в умоляющем жесте. — Мы не хотели вас тревожить!
— Сола, это же хранительница дорог, ты все равно бы ее потревожила! — засмеялась Тинка, снова начиная приплясывать на одном месте. — Бабушка, помогите Соле, ей нужна правильная дорога! А кто кроме вас сможет указать ей путь?
— Подлиза! — проворчала Уна, поправляя серый плащ. — И нахалка! Сколько раз просила не размывать лесные тропы во время грозы!
— Больше не буду! — девчушка закружилась вокруг хранительницы, похлопывая в ладоши. — Но Соле нужен путь, дорога, дорожка!
Старуха прикрикнула на вертихвостку, призывая ее к спокойствию, потом взяла шершавыми ладонями исцарапанные руки тсаревны. Сола слегка попятилась, удивленно глядя на странную кожу хранительницы и ее длинный принюхивающийся нос.
— Странная кровь, чую ее, но не могу вспомнить, что же это за запах, — нахмурилась хранительница.
— Она похожа на меня, — сияла Тина, не в силах долго оставаться на одном месте и молчать.
Ох уж эти духи, вечные непоседы, все время встревают туда, куда не следует! Похожа, говоришь?
Присмотревшись повнимательнее, старуха хмыкнула.
— Звездная кровь, так я и знала!
— Простите, госпожа, — Сола отняла руки, смущенно глядя на своих странных знакомых. — Что это значит?
— Звездная! Звездная! — пела Тина, кружась вокруг них. — Ты звездная, Сола!
— А ну тихо! — снова прикрикнула Уна. — В твоем роду были духи звезд, девочка, вот что это значит.
Сола изумленно моргнула.
— Но этого не может быть! Мой отец шейс, и мама тоже!
— И все же я права, запах не может обмануть, — не совсем понятно ответила Уна, рассматривая что-то под ногами. — И твой путь проходит через владения звездных духов, сама увидишь.
Старые сказки, где герои встречали странных существ, называемых хранителями, всегда говорили одно и то же. Как бы ни была запутана их речь, какие бы непонятные пророчества они ни изрекали, все сбудется так, как предсказано.
Тсаревна с трудом осмысливала все, что произошло с ней за последние сутки. Сначала угроза рабства, потом чудесное спасение от зубов диких животных, теперь вот это странное знакомство.
— Хранительница, если это в ваших силах, укажите мне дорогу к столице княжества, — взмолилась девушка, чувствуя, что голова ее раскалывается от переживаний. — Мне очень нужно туда попасть! Ведь все дороги вам подвластны! Пожалуйста!
— Уна! Уна! — запела в один голос с тсаревной непоседа-Тинка.
— Хорошо, только не галди! — строго цыкнула хранительница дорог, перебирая в руках невидимые глазу пути. — Но знай, девочка, не все тебе понравится.
— Мне бы только добраться до Келина, — застенчиво улыбнулась тсаревна.
— Ты пойдешь в Сумрачный Эйд, — отрезала старуха, глядя в глаза Соле. — Только там найдешь ответы на свои вопросы. Оставаться в княжестве тебе не стоит.
— Но... — Сола растерялась, услышав название места, которым в Алайе пугали непослушных детей. — Там же деймины, чудовища и верная гибель! Ни один шейс никогда добровольно не пересечет границу с темными в мирные времена! Это смерть!
— Но и ты не совсем шейса, — равнодушно пожала плечами Уна. — Дорога сама выбрала тебя, хочешь ты того или нет, путь приведет тебя туда.
— Почему уж сразу не в рабство, — горько вздохнула тсаревна, отворачиваясь от замерших рядом Тины и Уны.
Старая хранительница внимательно смотрела на дрожавший перед глазами незримый путь Солы. Ясно, что девчонка не внемлет доброму совету и попытается сделать так, как считает нужным. На то и назван этот год именем Торной Дороги, что все сопротивляются предназначенному, но это не значит, что тропы не приведут их туда, куда угодно судьбе.
— Я должна увидеть Келина! — упрямо прошептала тсаревна.
— Иди уж, — устало сказала Уна, взмахнув ладонями.
Прямо от того места на холме, где стояли три женщины, побежала тонкая извивающаяся тропка, затерявшаяся среди ближайших деревьев. — Увидишь своего Келина. Только не жалуйся потом.
— Спасибо! — обрадованно ответила Сола, целуя руку Уне. — Спасибо, это, действительно, то, чего я хочу!
Тинка больше не танцевала, только смотрела на тсаревну вмиг посерьезневшими глазами.
— Ты звездная душа, Сола, будь осторожна с шейсами. Они не всегда добры.
— Не совсем понятно, но все равно спасибо! — тсаревна чмокнула непоседливого духа в щеку и побежала по открытой для нее Уной тропинке.
Дух грозы и хранительница дорог смотрели вслед уходящей девушке и молчали, даже когда та давно уже скрылась из виду.
— Ты ведь направила ее на обходной путь, так? — спросила Тина.
— Она сама просила, — пожала плечами Уна, постепенно скрываясь в земле. — Повидает своего Келина, а потом все равно свернет на ту дорогу, которая ей уготована. Как бы она ни сопротивлялась, путь ее лежит в сумрак.
Исчезла с пригорка тоненькая девичья фигурка грозового духа, взвилась пыль над тем местом, где скрылась хранительница дорог, и в залитом утренним светом лесу наступила тишина.
3. Окольные пути.
Морган.
Утро было самым обычным: они с Шейном снова не разговаривали. После того ужаса, который пришлось пережить старшему брату, вытаскивая из тела младшего липкий кусок тьмы, у него еще хватило нахальства пререкаться!
