Зеркало душ. Книга первая "Неверный свет".

Зеркало душ

Книга первая 'Неверный свет'.

Пролог. С чего начиналась Пайвана.

— Они не одинаковые, — задумчиво произнесла моя сестра, рассматривая получившееся творение. — Ты снова что-то напутал.

Я зарычал, показывая клыки. Длительные эксперименты с будущим населением моего нового мира порядком поднадоели, как и дельные, но крайне язвительные замечания младшей сестренки, однако отказываться от любопытной идеи на полпути было неохота.

— Да ладно тебе, Шай, на этот раз я серьезно, — Аррлея потерлась носом о жесткую чешую моей шеи, успокаивая. — Просто надо поработать над симметрией! Если ты хочешь, чтобы твой замысел воплотился в жизнь, и эти расы были такими, как задумал их создатель, найди способ довести идею до совершенства.

— Знаю, — я с досадой махнул хвостом, развеивая результат сложнейшего волшебства последних часов, и обреченно посмотрел в янтарные глаза сестры. — Какая-то мысль вертится на краю сознания, но никак не удается ее поймать. Что-то простое, но эффективное.

— Они должны быть похожи, так? И в то же время быть по-своему уникальны, чтобы существовать бок о бок и выполнять предназначенную им роль. Два как одно, похожие, как отражения...

Ее голос затих, оставляя на поверхности то, чего я так долго не мог понять.

Два как одно!

Сестренка, и откуда ты взялась, такая умная? Не иначе как общение с хитрым дядей Хмыррасайеном вдохновило, самой-то пока не доводилось миры создавать.

Я начал колдовать, тихо порыкивая от нетерпения. В темном гроте, где мы с сестрой занимались своими экспериментами, точнее, моими экспериментами, появилось большое зеркало в тяжелой серебряной раме. Слова магического ритуала одно за другим соединялись в грандиозную формулу, наливаясь силой и светом, взывая к моей драконьей сути. Когтем я сделал разрез на левой лапе, ожидая, когда в ней наберется достаточное количество крови.

— Отражение! Вот ответ, — прошептал я и вылил драгоценную жидкость на гладкую поверхность зеркала.

Аррлея сложила крылья за спиной, меняя форму, и миг спустя передо мной стояла хрупкая черноволосая девушка. Она подошла к зеркалу, всматриваясь в суть творимой мной волшбы. Кровь на поверхности стекла дрожала и переливалась всеми оттенками янтарного золота, отражаясь в нем темным пятном. Заканчивая последние строки заклинания, я поднял раму вертикально, царапая на серебре узор из рун. Кровь вопреки физическим законам осталась на прежнем месте, сверкая все яростней в такт речитативу. Наконец, последняя фраза зазвенела в тишине пещеры, заставляя двух драконов дрожать от предвкушения, и золотые капли без остатка впитались в хрупкое стекло, кружась в зазеркалье небольшим вихрем. Затем вращение прекратилось, и отраженная кровь вернулась обратно, разделяясь на две половины по обе стороны зеркала: темную и светлую, копию и оригинал.

— Заканчивай отражение, Шай, — тихо напомнила сестра, пока я удовлетворенно рассматривал дело своих лап.

Ах да!

Я встряхнул зеркало, и в следующий момент из глубины зазеркалья сквозь почти незаметную поверхность прозрачного стекла на волю вышло отражение моей крови, пролитой недавно на него.

— Два как одно! — радостно подтвердила Аррлея.

Да, теперь у меня были одинаковые, и в то же время совсем разные заготовки, оставалось только создать первых существ новых рас. Но, для более-менее опытного дракона, каковым я к настоящему времени уже являлся, это не должно стать такой уж большой сложностью. Клыки обнажились в радостной усмешке.

Все испортило язвительное хмыканье рядом.

— Ограничивающий фактор не забудь. Двоечник!

1. Заключенная.

Соланж.

Сумерки над тсарским замком сгущались медленно, заходящее солнце окрашивало высокие массивные башни в разные оттенки малинового. Горожане спешили по своим делам, торопясь покончить с ними до темноты, торговцы потихоньку сворачивали товар, прикрывали ставни в лавках. В восточной части замка, там, где стены были самыми прочными, а окна отсутствовали напрочь, по длинной полутемной галерее шагал караул, заступавший на ночную смену. Дело в том, что именно в этом месте располагалась темница для государственных преступников, начинавшаяся в одной из башен за широкой стеной, заканчивающаяся загадочными залами Забвения, из которых практически никогда за всю историю Алайи никто не возвращался.

— Все спокойно сегодня? — спросил начальник караула у дневной смены.

— Как всегда, — улыбнулись усталые стражи, — не так много у нас заключенных, чтобы доставлять какие-то хлопоты. Удачного дежурства!

Гулкие шаги сменившегося караула давно затихли в дали, новая смена занималась положенными делами, проверяя узников, состояние замков и запоров, сопровождая тюремную кухарку, разносившую ужин по камерам. Обход начинался с двух верхних этажей башни, и заканчивался на самой дальней камере третьего подземного уровня, за которой в черной мгле терялась лестница, ведущая к залам Забвения.

— Тсарь давно никого туда не сажал. Там сейчас бродит парочка заключенных-призраков, ведь еда, которую мы оставляем, исчезает, но я и понятия не имею, кто это. Поистине страшное место! — приглушенным голосом произнес один из караульных, разгоняя тишину. — Иногда, когда мы проходим мимо, из темноты слышится отдаленный смех. Жуть, правда? Мало кто мог бы осмелиться на заговор, достойный заточения туда.

— Много ты понимаешь! — фыркнул второй. — Учитывая, что Айвин требует беспрекословного подчинения, а последние годы его и без того нелегкий характер изменился в какую-то странную сторону, вскоре найдется кандидат на Забвение. Один из князей, например.

— Из них же половина смутьянов, — согласился еще один страж, мужчина в возрасте, хорошо помнивший тсаря, каким он был раньше. — После гибели тсарицы и старшего наследника, пропажи тсаревны...

— Хватит болтать! — шикнул на стражей капитан, и разговор затих, так толком и не начавшись.

Неспокойно было в Алайе с тех пор, как семья правителя распалась, и судьба унесла жизни наследного тсаревича и тсарицы. Вряд ли кто-то мог не заметить влияния тщательно скрываемого тсарского горя на судьбу государства. Ужесточение и без того суровой политики овдовевшего Айвина, постоянные стычки с соседями, проклятыми темными выродками дейминами, которых обычно винили во всех бедах и кознях в отношении светлого государства, — все это усугубляло неспокойную жизнь простого народа.

Из тсарской семьи остался только сам Айвин и его младший сын Киран, которому недавно исполнилось тринадцать лет. Хрупкий подросток, наделенный сильнейшим магическим даром, при жизни старшего наследника он не был особо избалован любовью отца, но после печальных событий последних лет ему приходилось учиться всему, что должен был знать будущий тсарь. Придворный чародей Флавий заменил мальчику семью, пока глава государства пытался сохранить мир в своей стране. Прав был страж, предположив, что возможно в скором времени залы Забвения пополнятся новыми постояльцами: только железная рука тсаря удерживала вассальные княжества от мятежей и постоянной борьбы за лишний кусок земли — стоило ей ослабнуть, и кровь полилась бы рекой.

Шаги стражей давно стихли, на каменных плитах пола у массивных врат в залы Забвения стояла пара тарелок с дымящимся варевом, валялась буханка черного хлеба, несколько картофелин и прочая нехитрая снедь, а так же сверток с грубой тюремной одеждой. О том, кто содержится в этом страшном месте, знали всего несколько человек в государстве: сам тсарь Айвин, начальник стражи, советник правителя и глава тайной разведки. Еда местным заключенным выдавалась несколько лучше, чем остальным, ведь попасть сюда мог только тот, кто совершил особо тяжкое преступление против власти тсаря и государства, а это обычно бывали либо зарвавшиеся аристократы, либо другие влиятельные шейсы. Воров, бандитов, убийц и прочих негодяев держали на верхних этажах, провинившихся представителей знати прятали в зазеркалье, что было довольно неприятно, но не смертельно. Заключение в залах Забвения было пожизненным, многие пленники в первый же год сходили с ума от бессилия и бесполезных попыток выбраться, блуждая по волшебным туманным лабиринтам, но никто не собирался морить их голодом, дабы они покинули этот мир раньше времени, сокращая положенное наказание. Как только у врат появлялась еда, узник обязательно ее находил, где бы он в тот момент ни находился, это было одним из загадочных свойств подземной тюрьмы.

Так вышло и на этот раз. Вскоре у входа в лабиринт раздались тихие шаги, и зажегся крошечный волшебный огонек, разогнавший ненадолго тьму. В свете огонька появилась тощая фигурка с длинными нечесаными волосами, оглянулась по сторонам и жадно накинулась на еду, набивая рот кашей и хлебом. На первый взгляд трудно было бы определить пол этого существа: мешковатое одеяние, длинные худые пальцы, грязное лицо, почти скрытое сальными прядями. Пугливо вздрагивающее от малейшего шороха тело казалось жалким и крошечным по сравнению с монументальностью огромных врат. Но когда пленник внезапно поднял голову, прислушиваясь к чему-то в своем воображении, волосы упали за спину, открывая тонкий профиль, в котором никакая грязь не могла скрыть женственно очерченные губы, тонкие брови, карие глаза, выглядевшие огромными из-за кругов под глазами. Это без сомнения была женщина. Точнее, еще совсем молодая девушка, единственная живая душа в залах Забвения.

Если бы кто-то увидел ее здесь, невольному свидетелю обязательно пришел бы в голову закономерный вопрос: за что могли посадить в такую страшную тюрьму настолько юную особу? Каким ужасным должно было быть преступление, чтобы правитель приказал стереть чье-то имя из памяти живых? Истерическое хихиканье, которым девушка скрашивала свою трапезу, выдавало признаки поглотившего ее разум безумия. Ее звали Соланж, и она была дочерью правителя Алайи.

Для всей страны юная тсаревна, спрятанная в подземельях залов Забвения, пропала без вести чуть больше четырех лет назад. В тот же день, когда Айвин узнал о гибели жены и старшего сына, ей исполнялось восемнадцать лет. Вместе с празднованием совершеннолетия дочери, тсарь собирался объявить о ее помолвке с сыном одного из князей, когда внезапно выяснилось, что тсаревны нигде нет. Весь замок подняли на ноги, обыскали каждую комнату, каждый угол, но девушки и след простыл. Никто не знал, что залы Забвения пополнились еще одним пленником. Спустя несколько месяцев бесплодных поисков, переговоров с темными, тсаревну объявили пропавшей без вести, а под глазами Айвина теперь всегда темнели круги от бессонных ночей.

В минуты, когда безумие ненадолго отступало, Соланж задумчиво ходила по темным лабиринтам в сопровождении собственных мыслей и тусклого магического огонька. Отец всегда говорил, что дочери не следует забывать о том, какая роль ей уготована судьбой. Роль жены и матери, послушной слабой женщины, которой не следует иметь мнения, отличного от мнения будущего супруга. Именно поэтому тсаревну учили музыке, вышивке, рисованию, игре на музыкальных инструментах, но никак не магии. Тайком от всех она пробиралась на полигон, наблюдая за тренировками старшего брата и других воинов. Флавий показал Соланж несколько простейших бытовых заклинаний, включая создание светляка, и на этом ее магическое образование закончилось. Ей не стали опечатывать силу, когда бросили в залы Забвения, и волшебный огонек помогал ей сохранять в памяти многие события ее прошлой жизни и сопротивляться сводящему с ума одиночеству.

Глаза девушки прояснились, сумасшедший смех затих, и губы искривились в горькой усмешке. Сола давно потеряла счет дням и часам, для нее последние четыре с половиной года превратились в сплошную темноту, наполненную горечью и страданиями. Несмотря на то, что временами она полностью переставала контролировать свое сознание, захлебываясь в океане безумия, прояснение не приносило облегчения, не давало ответа на единственный вопрос: почему? События страшной ночи, когда она оказалась в залах Забвения, стояли перед глазами тсаревны, будто это случилось с ней только что.

Праздник в честь совершеннолетия тсарской дочери и ее помолвки с юным княжичем Келином обещал быть грандиозным. Уже несколько недель замок украшали всевозможными заклинаниями, везде были цветы и яркие ленты. Придворные предвкушали пир и раздачу милостей, новые титулы и земли, простые шейсы поставляли в тсарский замок мясо, фрукты и овощи и прочую снедь, получая щедрую оплату, временно забывая о том, что большая часть прибыли вскоре уйдет на уплату налогов. Тсаревна улыбалась больше обычного, прятала глаза при упоминании жениха и мило краснела, опуская длинные ресницы.

Тсарица Леа, почти год страдавшая от странного недуга, отдыхала от столичной жизни в дальних владениях тсаря, и старший сын, Маркус, должен был забрать ее, чтобы вся семья правителя собралась в такой важный день вместе. Айвин был против возвращения жены, ее здоровье было еще слишком слабым, и длительное путешествие по местам, где не было ни одного волшебного озера, могло сильно утомить, но Сола чуть ли не единственный раз в жизни в разговоре с отцом настояла на присутствии матери, самого дорогого ей существа. На замок мягко опустились сумерки, сотни магических огней сияли, украшая массивное строение разноцветными лучами. Все было уже готово, гости потихоньку собирались в главном зеркальном зале, ожидая прибытия тсарицы и выхода Соланж. Складки изумрудного платья выгодно оттеняли светлую кожу девушки, ее волосы цвета спелой пшеницы и карие глаза. Рабыня, закрепив последнюю шпильку в сложной прическе, с восхищением вздохнула.

— Вы прекрасны, ваше высочество!

— Спасибо, Лика, — улыбнулась наследница. — Что я буду делать без тебя?

— Вы всегда были так добры ко мне, госпожа, несмотря на то, что я всего лишь жалкая рабыня. Никто не был ко мне так добр, как вы! Что я буду делать без вас?

Сола улыбнулась и позволила Лике поцеловать свою руку.

— Не грусти. Ты останешься с мамой и Кираном, они не дадут тебя в обиду!

— Вы правы, моя госпожа, — кивнула женщина, любуясь тсаревной. — Тсарица Леа сама доброта. Мне остается лишь уповать на то, что его величество не отправит меня прислуживать придворным дамам после вашего отъезда.

Обе улыбнулись, и в это время в дверь без стука ворвался Влодар, тсарский советник.

— Прошу прощения, моя тсаревна, — запыхавшись, произнес он. — Вас срочно зовет к себе государь!

Соланж никогда прежде не видела этого сдержанного господина в таком смятении, с самого ее детства он всегда был рядом с отцом, своей невозмутимостью зачастую остужая яркие вспышки тсарского гнева.

— Что случилось? — отважилась спросить тсаревна, едва поспевая за стремительно двигавшимся мужчиной.

— Айвин приказал привести вас, похоже, что-то случилось с вашей матушкой и Маркусом.

Девушка побледнела и ускорила шаг. Они с Влодаром спускались по тайным лестницам в один из кабинетов тсаря, чтобы не попасть в поле зрения гостей и придворных, которым не полагалось видеть виновницу праздника до торжественного объявления. Наконец, советник открыл перед тсаревной тяжелую деревянную дверь в кабинет, где ее уже ждали Айвин и Дирак, глава тайной разведки. Тяжелый взгляд холодных серых глаз правителя остановился на дочери.

— Отец, — Сола поклонилась, с беспокойством рассматривая тсаря. — Что случилось?

Айвин сделал несколько шагов ей навстречу, коротко замахнулся и наотмашь ударил дочь по лицу. Соланж вскрикнула, Влодар подхватил ее, Дирак схватил тсаря за плечо.

— Перестань, Айвин, она же твоя дочь!

— Она убила ее! Из-за этой маленькой самовлюбленной дряни погибла Леа! Маркус пытался ее спасти, но не смог, и покончил с собой от горя! Как ты смеешь называть ее моей дочерью, ведь все случилось по ее вине!

Соланж почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног.

— Матушка...как это произошло? — собственный голос с трудом ей подчинялся.

— Ты просила ее прибыть сегодня сюда! — зло сказал тсарь. — Тебе было наплевать на то, что твоя мать была больна, и ей тяжело было вынести это путешествие, но нет, ты настаивала! Только что ко мне явился Каин, один из рыцарей, которые сопровождали твою мать в дороге, и сообщил, что тсарице стало плохо по дороге. Маркус посадил ее на своего мершесса и поскакал вперед, надеясь попасть к ближайшему волшебному озеру. Остальная свита нагнала их, когда было уже слишком поздно! Леа умерла, так и не получив помощи, а Маркус бросился на меч, не в силах справиться со своим горем. Что бы еще могло заставить его забыть о своем долге? А случилось это на берегу того самого озера, куда так и не успела попасть Леа.

Голос тсаря сорвался на крик, глаза сверкали, угрожая испепелить дочь на месте. По щекам Соланж текли огромные слезы, а сознание отказывалось осмысливать то, что говорил ей отец.

— Ваше величество, неразумно винить девочку в том, что случилось, — упрекнул тсаря советник. — Леа была больна почти год и слабела с каждым днем, малышка не могла и предположить, что несчастье случится сегодня.

— Я просил ее провести церемонию без матери! — взорвался Айвин. — Но эта паршивка написала письмо, умоляя ее вернуться! Леа никогда не могла ей отказать!

Тсарь швырнул в лицо дочери измятый лист бумаги, в котором девушка узнала свое послание.

'Матушка, мне будет очень не доставать вас в этот вечер, радость не будет полной, если там не будет вас. Прошу вас, приезжайте!'

— Она не могла знать! — повторил Влодар. — А то, что сделал Маркус, вообще не поддается осмыслению. Он всегда был сильным мальчиком, никак не подумал бы, что он способен от горя пойти на такое!

— Никто не мог, — кивнул Дирак. — Айвин, у тебя осталось двое детей, не вини Соланж в том, чего она не совершала.

Девушка молча плакала, не в силах справиться с охватившим ее горем. Тсарь, который на время затих, поднял пустые глаза на своих помощников.

— У меня нет больше дочери, — глухо сказал он. — Уведите ее, я хочу, чтобы даже имя ее было навсегда забыто, запрещаю вам упоминать о ней в моем присутствии.

Тсаревна пропустила последнее предложение мимо ушей, а мужчины непонимающе уставились на обезумевшего правителя.

— Айвин!

— Ты это не серьезно! — старый друг монарха в минуту удивления перешел на 'ты' со своим повелителем. — Это же безумие, она и ее дочь тоже!

— Я прикажу отправить и вас обоих в залы Забвения, если через минуту вы все еще будете здесь, — угрожающе взревел тсарь. — Исполняйте приказ! Тсаревны Соланж больше не существует!

Дирак закутал полуобморочную девушку в свой плащ и подхватил на руки. Они с советником долго шли тайными путями к тюремным помещениям, не решаясь сказать ни слова, страшный приговор тсаревне мешал дышать.

— Может, он одумается? — тихо сказал Влодар, пытаясь дрожащей рукой отпереть врата в залы Забвения.

— Может, — так же тихо ответил глава тайной разведки.

Они вошли внутрь.

— Сола, вы меня слышите? — позвал тсаревну Дирак.

Девушка слабо кивнула, явно с трудом воспринимая происходящее.

— Мы должны оставить вас здесь, — сказал ей мужчина, опуская девушку на пол, помогая ей сесть. — Вы слышали, что приказал ваш отец. Мы постараемся уговорить его сменить гнев на милость, но сейчас нам надо идти.

— Не отчаивайтесь, — добавил Влодар. — Айвин обязательно одумается, только не бойтесь и не теряйте надежды. Думаю, скоро мы сможем вас отсюда вытащить!

Соланж бездумно кивнула, а перед ее глазами стояло лицо матери. То, что девушка оказалась в самых страшных подземельях страны, откуда никто еще не выходил раньше, до нее дошло не сразу. Дирак и Влодар больше никогда не возвращались.

Найт.

Рей шагал по заросшим травой дорожкам к семейной усыпальнице. Поколения правителей Сумрачного Эйда были похоронены здесь, и сейчас молодой владыка приближался к беломраморным стенам семейного кладбища, стараясь унять дрожь в руках. Мать Найта умерла при родах его младшего брата Форса, отец погиб три года назад, а горечь потери все еще была настолько сильна, что порой заставляла рея с криком просыпаться посреди ночи. Родные с сочувствием замечали темные круги под глазами своего правителя, но от их понимающих переглядываний становилось только хуже. Один Морган молча хмурился, предпочитая никак не показывать своих переживаний за брата, за что Найт ему был безмерно благодарен.

Дорожки неумолимо зарастали, несмотря на частые визиты рея, по-видимому, кроме него усыпальницу мало кто посещал. 'Надо приказать расчистить здесь все!' — устало протер глаза Найт и открыл кованые двери. Перед ним лежала теряющаяся вдали галерея, сквозь отверстия в потолке сочился тусклый дневной свет, и только существо, привыкшее жить в постоянных сумерках, могло разглядеть что-то в такой обстановке.

Найт уверенно шагал по галерее, сопровождаемый печальными, удивленными или сердитыми взглядами статуй предыдущих реев и рей, погребенных здесь. Когда-нибудь, его прах тоже окажется тут, и уже его застывшие каменные глаза будут философски взирать на новых правителей Сумрачного Эйда. Найт вздохнул. Ну почему проклятая усыпальница всегда навевала на него подобные мысли?

Конец пути. Вот он и на месте.

— Приветствую, отец! Матушка! — правитель поклонился печальным статуям родителей, и опустился на низкую каменную скамью. — Я давно здесь не был, простите. Блайн, без вас так тяжело. Все эти годы я пытался смириться, но теперь это кажется невозможным. Мир катится во тьму.

Рей вздохнул и снова потер широкими ладонями утомленное лицо.

— Я подвел вас, отец. Все надеялись, что я стану достойной заменой вам, опорой государства, надеждой для простого народа, смогу править мудро и защитить наших подданных от зла, но это не так. Словно кто-то проклял нас! Беды следуют одна за другой с тех пор, как вас не стало. Светлые с ума сошли окончательно, как и их тсарь, переходящий все границы. Айвин абсолютно невменяем! Несколько раз в год он присылает угрожающие ноты с требованием вернуть ему якобы похищенную дочь, а ведь она пропала еще тогда, когда ты был жив. Несчастная девица, скорее всего, сбежала от папаши-самодура, или с ней что-то сделали вассальные князья его величества, все как один предатели и заговорщики. До сих пор не могу понять, как Создатель умудрился назвать шейсов светлыми? Они же хуже тварей бездны, которые, к слову сказать, до предела обнаглели. Мне уже несколько раз сообщали о пропаже молодых девушек, и я списал бы все на шейсов, если бы не странная магия, которая чувствуется везде, где жили пропавшие. Наши старые амулеты потихоньку выдыхаются и постепенно перестают сдерживать темных тварей.

Найт встал и начал прохаживаться туда-сюда вдоль галереи, продолжая отчитываться перед покойным реем о состоянии государственных дел. Рейю Элью, свою мать, он помнил очень смутно, их с Форсом растила вторая жена отца, рейя Сиан, и семья младшего брата Блайна. Сейчас вдовствующая правительница Сумрачного Эйда являлась верховной жрицей Дракона и жила уединенно в одном из отдаленных горных храмов. Странная женщина, Найт всегда чувствовал себя не в своей тарелке под отстраненным взглядом ее темных глаз. После гибели рея Блайна и коронации пасынка Сиан испросила высочайшего позволения оставить замок, и постепенно все общение с ней свелось к свиданиям в зазеркалье.

— Морган замкнулся в себе после свадьбы Уты. Даже не подозревал, что мой сдержанный жесткий кузен способен на столь глубокие чувства. Они с Утой расстались мирно, общались, но ее замужество оказало на него сильнейшее действие. С того дня полтора года назад я практически его не вижу. Потерять лучшего друга то еще удовольствие, отец! И мне очень тебя не хватает. Тебя и твоих мудрых советов. Теперь я, к сожалению, понял, что ты имел в виду, когда говорил, что правители лишены свободы выбора перед лицом долга. Я не могу даже помыслить о том, чтобы уйти от всего этого хоть на время, чтобы спокойно подумать. Что делать со светлыми и их нападками? Как в очередной раз ответить на обвинения Айвина, поскольку мои собственные запасы дипломатии практически истощились. Небо, я и не представлял, как тяжело тебе было все эти годы пытаться наладить мир с невменяемыми шейсами! Ты был по-настоящему великим реем, отец!

Рей застыл без движения, немигающим взглядом уставившись в пустоту.

Он был прав во всем, молодой правитель, неожиданно и получивший нежеланную корону. История вражды шейсов и дейминов уходила в такую глубину веков, что ни один маг не смог бы докопаться до настоящей причины. Обе расы были словно отражением друг друга, искаженным кривым зеркалом, полной противоположностью, льдом и огнем. Светловолосые смуглые шейсы, жившие в залитой солнцем Алайе и бледные, словно призраки, деймины с угольно-черными шевелюрами, видящие черную синеву неба только по ночам, когда вечные сумерки над их страной рассеивались, выпуская на волю двойные луны. Убийственно-ядовитые светлые и способные излечить любой недуг темные. Прекрасные черты, сильные тела, наделенные дополняющими друг друга способностями, отличающими их как день и ночь. Полная противоположность во всем, даже в боевой трансформации, благодаря странной воле Создателя абсолютно несхожие внутри, похожие друг на друга внешне, они обречены были на вечную вражду.

Светлые и темные ни одного дня не прожили в мире. Случались временные перемирия, тревожное настороженное ожидание удара со стороны врага, но не более. Последний пакт о ненападении был заключен дедом Найта сорок восемь лет назад сроком на сто лет, но в последние годы шейсы, видимо, о нем забыли. Деймины давно уже перестали селиться в приграничных землях, хотя, по совести сказать, это была вина не только светлых. Нечто страшное поселилось на окраинах Сумрачного Эйда, странные создания появлялись из тумана, окруженные ореолом пустоты и смерти. Те, кому не посчастливилось столкнуться с ними, возвращались измененными, по крупицам теряя жизненные силы, и, в конце концов, погибали. Даже самое верное средство исцеления, которое помогало от наиболее серьезных ран, не спасало: твари бездны, как их называли в народе дейминов, питались душами.

Испокон веков продолжались мелкие стычки темных и светлых, сменявшиеся кровопролитными войнами, уносящими удручающее количество жизней с той и другой стороны. Найт, как и всякий образованный аристократ, знал, что не всегда зачинщиками становились светлые. Нет, случались забияки и среди правителей Сумрачного Эйда. Пра-пра-прадед Найта, Кровавый Винд, долго преследовал светлых, отвоевав довольно приличный кусок земель у тогдашнего правителя Алайи, пока подкупленный врагами шпион не отравил рея во время совещания перед решающей битвой. Найт не оправдывал светлых, но, анализируя военные хроники тех времен, ясно видел, что подобные действия полностью обескровили бы не только шейсов, но и дейминов. Переломный момент, когда таинственные силы Создателя начали бы свое вмешательство, был близок как никогда.

Никто из живущих ныне не знал, почему так происходит, но стоило одной из противоборствующих сил взять решительный перевес, как буквально в одном шаге от победы и полного уничтожения противника его силы вдруг многократно возрастали. Воины обретали невиданную мощь, и могли выйти один на один с сотней врагов. Маги чувствовали колоссальный выброс магической силы, круша чужие заклинания, отводя клинки, отклоняя пули, пробивая защиту неприятеля. Ровно до той поры, когда силы сражающихся вновь не становились равны. После этого волшебное опьянение чувством победы резко пропадало, и обе армии с трудом возвращались по домам зализывать раны.

Настолько чудовищные сражения случались всего несколько раз за всю историю Пайваны, но все летописцы сходились в одном: кто бы ни пытался победить, ему никогда не удастся уничтожить противника окончательно. Светлые и темные всегда будут вынуждены терпеть присутствие друг друга, если никто не найдет той хрупкой грани, за которой неприятель получит подкрепление, а побеждавший потеряет все.

Отец Найта и его брат Зигмунд, дядя нынешнего правителя Сумрачного Эйда, одни из немногих властителей, которые пытались примириться со светлыми. Раз за разом они терпеливо отправляли Айвину гонцов с предложениями мира, торговли и сотрудничества. В качестве жеста доброй воли и укрепления мирного договора правящая семья темных побывала с визитом в столице Алайи. Именно тогда Найт впервые увидел тех, кого недобрым словом вспоминал иногда Зигмунд, — тсарей шейсов вместе с их наследниками. Сам Айвин оставлял довольно мрачное впечатление, суровый и угрюмый, с темно-бронзовой от загара кожей, золотыми волосами и кустистыми бровями, он был весь словно вытесан из огромного куска камня, пригретого ярким солнцем. Странно было видеть, с какой любовью смотрела на него тогда еще здравствовавшая тсарица Леа, как и ее саму, абсолютно не вписывавшуюся в холодный неуютный антураж парадного зала. Супруга Айвина была тонкой и гибкой, полной жизни молодой женщиной, длинная каштановая коса ее успокаивающим темным пятном выделялась среди моря светлых шевелюр. Поговаривали, что в ней текла и кровь темных, но доказательств тому не было. Самому Найту тогда едва исполнилось двадцать два, но он до сих пор помнил изящные движения тсарицы и искренне расстроился, когда узнал о ее смерти. Тогда же их всех представили наследному тсаревичу Маркусу, тсаревне Соланж, а крошечного трехмесячного Кирана почти сразу же унесли, чтобы шумные гости не побеспокоили сон малыша.

Бледные темноволосые деймины постоянно щурились, оказавшись в залитых солнцем залах, непривычный ранящий свет слепил глаза, мешая смотреть. Почти все пользовались заклинаниями воздуха, защищаясь от ярких лучей. Кожа, привыкшая к постоянному туману и сумраку через несколько часов покраснела и начала зудеть, но гости стойко переносили все неприятности ради той высокой цели, с которой они прибыли в стан извечного врага.

Тсаревна была похожа на мать, тоненькая девочка, которой едва исполнилось десять лет, со спокойным любопытством разглядывавшая пришельцев. Видимо, в отличие от других детей, наследницу не пугали страшными историями о жестоких кровопийцах-дейминах или что там еще приписывали их расе светлые. Восемнадцатилетнему Форсу не были интересны мелкие девчонки, даже тсаревны, так что он воинственно приглядывался к Маркусу, получая в ответ полные презрения взгляды пятнадцатилетнего подростка. А потом взрослые удалились на совещание вместе с советниками и придворными магами, оставив тсарских детей в покое. Как докладывали потом Найту и Блайну шпионы из тайной разведки, Маркус вырос толковым и серьезным молодым человеком, унаследовавшим, правда, упрямство и взрывной характер отца. Неизвестно, каким бы он стал тсарем со временем, но теперь в светлом государстве был всего один наследник, и в кого мог превратиться запуганный и не нужный собственному отцу мальчик, никто не мог предположить.

Это был последний визит темных в Алайю, после которого всю цепь волшебных озер, которыми перемещались рей и его свита по территории светлых, осушили. Всего через восемь лет случилось несчастье, оставившее страну без тсарицы и двух старших наследников, а потом в схватке с тварями бездны погиб Блайн, и на плечи Найта легли заботы о стране и всех неприятностях, прилагавшихся к короне. Обвинения спятившего от горя Айвина в похищении дочери были по началу терпимы и не вызывали ничего, кроме недоумения, но вслед за ними последовали действия. Постоянные набеги разбойничьих шаек, которые якобы никому не подчинялись, но урон наносили только Сумрачному Эйду, невесть откуда взявшиеся толпы воров и наемных убийц, сводивших с ума хозяев лесов и хранителей темных троп. Если бы не желание во всем поддерживать тактику отца и его вера в то, что мир все же возможен, Найт давно бы уже выжег приграничные земли Алайи, огнем и мечом искореняя даже мысль о том, что кто-то может причинить вред его стране. Да и туманная бездна мешала осуществить такой план, посылая все новых и новых тварей прореживать ряды темных. Молодой рей не любил войн, но и он, и его народ жили в постоянной готовности к тому, что могло произойти в любой момент.

— Я не нанесу удар первым, отец. Но это и не понадобится, — горько усмехнулся Найт, усилием воли отгоняя видения прошлого. — Я делаю все, что в моих силах, и даже больше. Единственное, чего боюсь, это того, что моих усилий может быть недостаточно.

Тихий голос правителя затих, на галерею мраморных статуй опустилась тишина, в которой Найту так хорошо думалось. Внезапно острый слух мужчины уловил едва слышное шуршание травы и мелких камешков по тропинкам кладбища. Секунду спустя проем закрыла широкоплечая фигура другого деймина, который огромными шагами приближался к правителю. Найт поднялся, оставляя за спиной редкие минуты слабости и боли, которые позволял себе испытывать только здесь у могилы родителей.

— Господин, что-то случилось? — Зигмунд приближался к племяннику, выныривая из неверных объятий сумрака. — Вернулся Морган и хотел тебя видеть, он скоро снова отбудет на одну из своих безумных вылазок.

Дядя рея был одним из тех дейминов, которые внушали расположение и доверие всем существам, находящимся рядом. Крупные черты лица, нос с горбинкой и пронзительные черные глаза, седина в темных волосах, скупые движения. Зигмунд командовал армией Сумрачного Эйда и был довольно резок, властен и суров, но Найт прекрасно знал, как этот сдержанный мужчина остро скучал по погибшему брату. Он поддерживал племянника, делясь своей мудростью и уверенностью во всем, во что верил сам. Морган был очень похож на отца, хоть и получал от него весьма мало тепла и отцовского одобрения. Найт и его кузен с детства стали самыми близкими друзьями, и поведение брата было еще одной головной болью, мучившей рея.

— Ничего не случилось, дядя, — оба возвращались обратно, покидая усыпальницу. — Просто мне необходимо было подумать, а тут спокойнее всего.

Зигмунд молча сжал плечо рея, выражая понимание и поддержку без слов.

— Я получил еще одно послание от Айвина, — продолжил Найт. — На сей раз это серьезно. Если мы ничего не ответим, нам грозит война со светлыми!

— Бездна его раздери! — выругался старый воин, захлопывая за спиной врата кладбища.

Киран.

Юный тсаревич грезил наяву. Наставник поручил ему тренироваться над созданием первого в его жизни волшебного зеркала, а мальчик никак не мог отогнать видения, захлестывавшие его сознание. Он лелеял воспоминания о самых счастливых днях своего детства, когда вся семья была рядом, когда отец не был все время мрачен и уделял сыну немного больше внимания, чем сухое приветствие во время завтраков и ужинов вместе.

— Киран, ты не должен быть таким пугливым! — сердился Маркус, пытаясь заставить дрожащего семилетнего мальчишку держать пистолет ровнее. — Оружие поможет тебе защитить себя и близких от опасности, тебе придется стать мужчиной и все-таки научиться обращаться с ним!

— Маркус, прошу, будь с ним мягче, — взмолилась Сола, прижимая к себе светловолосую голову брата. — Отец и так с ним суров, нам следует всем быть добрее!

— Ах, сестрица, — нахмурился старший тсаревич. — Тебя лишили возможности учиться, в твоей жизни одни пяльцы сменяются другими, тебе ли говорить о доброте! Почему же тогда ты сидишь тут со мной, ведь отец запретил! Негоже будущей жене княжича показывать наличие ума!

Тсаревна опустила глаза и покраснела. Девушка стыдилась того, что нарушила отцовский запрет, но терпеть постоянное однообразие своих дней она была не в силах. Фамильное упрямство досталось им всем от отца. Мягко, но настойчиво она уговорила брата научить ее сначала читать и писать, потихоньку таскать ей книги из тсарской библиотеки, потом обучить ее стрельбе из пистолета, поскольку меч был для хрупкой девушки слишком тяжел. Маркус, не согласный с отцом в отношении воспитания тсарских отпрысков и желавший насолить ему, долго не сопротивлялся.

— Прости, Сола! — Маркус погладил печальную сестру по щеке, чмокнул младшего брата в светлую макушку. — Будь моя воля, все было бы по другому! Но к тому моменту, когда я стану тсарем, поздно будет что-то менять в нашей с вами жизни. Поэтому, Киран, ты должен взять себя в руки!

— Я попробую, — тихо сказал мальчик и снова поднял слишком тяжелый для него пистолет.

Но прежде чем тсаревич выстрелил, в зал ворвался раб Маркуса и испуганно затараторил:

— Хозяин, он идет! Тсарь идет!

Моментально растерявшие уверенность наследники забегали, как растревоженные мыши. Соланж подхватила юбки и скрылась в тайном ходе за портьерой, Маркус взял со скамьи тяжелый меч и встал в стойку напротив тренировочного манекена, Киран в противоположном конце зала пытался вытащить из тренировочных ножен короткий деревянный меч. Двери снова распахнулись, и вошел Айвин, недовольно оглядывая прилежно тренирующихся сыновей. На лбу у младшего тсаревича выступил пот.

— Киран, вы опускаете клинок под неправильным углом! — сурово произнес тсарь, испугав мальчика неожиданно громким голосом, разнесшимся по огромному залу, словно гром.

Именно в тот момент открылся магический дар тсаревича — от избытка эмоций тренировочный меч в его руках заполыхал волшебным огнем. Тсарь бесстрастно посмотрел на сына и холодно улыбнулся, потом взмахом руки погасил пламя.

— Поздравляю, сын! Вы будете магом, поскольку воин из вас вряд ли получится. Вы что-то хотели добавить, Маркус? — Айвин заметил испепеляющий взгляд, брошенный на него старшим наследником.

— Ничего, отец. Я горжусь Кираном. Позвольте Флавию осмотреть его руку, там, должно быть, ожог!

— Это будет первым уроком магии для него, — сказал Айвин на пути к дверям. — Волшебство не терпит слабости, оно уничтожает ее.

Маркус в ярости запустил клинком в закрывшуюся за отцом дверь, так что меч вошел в дерево на добрую ладонь.

— Не плач, Киран, потерпи, Флавий быстро все поправит! — тсаревич подхватил так и не издавшего ни звука брата на руки и помчался на поиски придворного мага.

Все это Киран видел сейчас, как наяву. Немного повзрослев, он научился стрелять, научился управляться с легкой рапирой, но никак не мог забыть голоса отца в тот день и выражения его глаз

— Матушка, почему отец так суров с Маркусом? — спросил как-то Киран, когда они были одни.

Тсарица к тому времени уже была больна, ее странный недуг отнимал все силы, боль впитывала ее жизнерадостность, как губка, но она все еще старалась держаться.

— Он любит Маркуса, так же, как Солу и вас, мой хороший, — женщина положила прохладную ладонь на руку сыну. — Просто ваш отец очень занят, дела отнимают все его время, и часто он просто не может выразить свою любовь, поскольку мысли его сосредоточены на государственных заботах.

— Я его боюсь, — шепотом признался Киран, обнимая Леа за плечи.

Тсарица перебирала тонкими пальцами мягкие волосы мальчика.

— Вам не стоит. Голос вашего отца громок и властен, он может быть суров или сердит, но никогда эти чувства не направлены против его детей. Семья это все, что у нас есть, малыш. Я, Айвин и вы — мы одна семья, помните об этом. И простите отца за его сухость, я точно знаю, что он никогда вас не обидит.

Киран моргнул, и, начавшее было обретать структуру, заклинание сбилось, оставив глубокую вмятину на серебре рамы. Слава Небу, зеркало уцелело. Ох уж эти тринадцать рун!

Маги, которые могли бы создать волшебное зеркало, пригодное для перемещения в пространстве, для общения в зазеркалье, встречались крайне редко. Секретные заклинания хранились в семьях потомственных волшебников и передавались по наследству, им так же учили наследников тсарского престола, если те обладали достаточно сильным даром, чтобы справиться с такого рода чарами. Маркус, например, едва мог сконструировать себе сносную защиту на поле боя, предпочитая пользоваться амулетами, заговоренными от пуль доспехами и прочими атрибутами, над которыми хорошенько поработал придворный маг. Какими силами обладала Сола, никто не знал, так как Айвин приказал оставить все как есть, не развивая ее природный талант. Маркусу же было уделено достаточно внимания, чтобы определить в мальчике довольно мощный потенциал. Заниматься магией с Флавием было намного интересней, чем с Влодаром изучать политику. После того, как исчезла Соланж и погибли мать и старший брат, тсаревича окружили такой защитой, что только с Флавием ему удавалось хоть немного побыть собой, а не наследником престола.

Ту ночь, когда все случилось, он тоже хорошо помнил, хотя такое, наверное, лучше всего было бы забыть. Ему тогда едва исполнилось восемь, и он отчаянно скучал по матери, вынужденный оставаться под присмотром наставников на время ее болезни. Соле предстояло выйти замуж за княжича Келина, и она тоже ни на минуту не оставалась одна, чтобы выслушать и поддержать, как всегда это делала.

— Завтра я привезу маму домой, — прошептал ему Маркус, когда обнимал перед отъездом. — Крепись и будь мужчиной!

— Обещаю! — радостным шепотом ответил он, стараясь не улыбаться слишком широко.

Когда весь замок переполошился, и вокруг начали бегать вооруженные до зубов стражи, он все еще ничего не подозревал.

— Ваше высочество, следуйте за мной! — в дверях стоял Дисмас, бледный как полотно. — Всех остальных прошу остаться и не покидать пределов комнаты!

Наставники и учителя испуганно отпрянули, пораженные его странным тоном: обычно главнокомандующий не повышал голоса, даже на плацу со своими воинами оставаясь спокойным и сдержанным. Киран в окружении отряда воинов шел за Дисмасом, недоумевая, что же случилось, но спросить не решился, испуганный напряжением, витавшим в воздухе. Несколько раз их путь пересекали другие отряды, целеустремленно куда-то бежавшие. Совсем недавно Маркус подсунул брату исторический роман о сражениях их давнего предка с дейминами, и тут тсаревич понял, в чем дело.

— Дисмас, приказываю тебе ответить! — впервые в жизни восьмилетний Киран отдал приказ звенящим от напряжения голосом. — У нас война?

Седой воин сначала от неожиданно уверенного голоса наследника, потом от его вопроса чуть не споткнулся.

— Нет, ваше высочество, войны нет. Пока нет, — поправился он. — Я не хотел бы первым сообщить вам новости, так что прошу вас, потерпите.

Мальчик потихоньку вздохнул от облегчения. Война представлялась ему самым страшным событием, хоть и немного абстрактным. Ему пока что не доводилось сталкиваться с кровью и смертью, несмотря на то, что отец иногда кого-то казнил, подданные гибли в стычках с темными, рабы предавали хозяев. Все это было еще далеко.

— Айвин, я привел его! — Дисмас пропустил тсаревича вперед и остался снаружи за дверью кабинета.

Тсарь резко обернулся, и мальчик испуганно отступил. Никогда еще отец не был так бледен, ни разу за всю свою жизнь в его глазах не было такой неизбывной тоски и бездонного океана боли.

— Отец, что случилось? — Киран сделал над собой усилие и на несколько шагов приблизился к тсарю, будто не верившему, что видит перед собой сына.

— Жив! Мой сын жив! — прошептал правитель и обнял сына, с силой прижимая его к себе.

Киран растерялся, боясь пошевелиться.

— Отец, — пролепетал он, испуганный чужими эмоциями почти так же сильно, как когда-то их отсутствием. — Отец, что с вами!

Айвин не отвечал, и что-то горячее коснулось щеки мальчика. Слезы. Впервые этот суровый черствый, подчас жестокий человек проявлял свои чувства открыто. Спустя несколько минут, когда огромные плечи перестала сотрясать дрожь, тсарь взял себя в руки и рассказал сыну страшные новости, глядя при этом в темноту за окном.

— Сын, вашей матушки больше нет с нами. Так же, как и вашего старшего брата. Вашу сестру сейчас ищут, но судя по беспорядку в ее покоях, похитители действовали наверняка, рассчитав верно момент, когда все будут заняты приготовлениями к торжеству, и тсаревну некоторое время никто не хватится.

Утро они встретили вместе, сидя в креслах друг напротив друга. Тсарь держал в руках книгу, глядя неподвижным взглядом в одну и ту же страницу несколько часов подряд, а его единственный сын так же не мигая смотрел на отца. Мальчик пытался осознать, что значит 'больше нет', но у него никак не получалось. Только после похорон, не проронив ни одной слезинки, он очутился в лаборатории Флавия, который извинился перед тсаревичем и произнес какое-то заклинание.

— Вам это нужно, ваше высочество. Поверьте. А боль пройдет со временем.

И после этого прозрачная упругая стена, наконец лопнула. На сознание восьмилетнего наследника в полной мере обрушилось понимание потери. И тут плотина слез прорвалась. Бедный Киран плакал молча, сжавшись на руках придворного мага, а в ушах звучали голоса родных.

— Киран, вы задумались? — к реальности тсаревича вернул голос Флавия, неожиданно раздавшийся совсем рядом.

— Простите, наставник! — наследник пару раз моргнул и уставился на результат своего колдовства, которым он занимался все то время, когда грезы владели его разумом.

На лабораторном столе лежали осколки зеркала и прекрасный серебряный букет лилий, любимых цветов его матери, случайно созданных тсаревичем из рамы для волшебного зеркала.

— О! — только и мог произнести нашкодивший ученик, пока Флавий прятал металлические цветы в тайник. К сотне таких же творений.

— Вы снова думали о них во время занятий, — укоризненно сказал наставник.

— Простите, мэтр, — повинился тсаревич. — Я буду держать себя в руках.

— Важе высочество, воспоминания о вашей семье — самое ценное, что осталось от нее. Но вы должны беречь себя, и не давать грезам владеть вашим разумом в то время, пока магическая сила требует повышенного внимания и контроля. В противном случае вы погибнете, и ваш отец останется совсем один.

Киран угрюмо насупился, вспомнив об отце. С той памятной ночи между оставшимися членами королевской семьи не было ни одного момента душевной близости, и чем старше становился тсаревич, тем больше понимал, что ее больше и не будет.

— Я буду себя контролировать, — глухо повторил тсаревич и снова взялся за заклинание.

На этот раз все получилось.

Морган.

Старший кузен рея, эрл Морган, вернулся из замка не в духе, и это сразу же ощутил на себе весь отряд. Мрачная темная фигура, появившаяся из вод волшебного озера, заставила часового вздрогнуть и тут же подать сигнал остальным о том, что лучше попрятать посторонние предметы, помогавшие усталым воинам скрашивать ожидание предводителя. Единственный, кто мог заговорить с ним в таком состоянии без опаски навлечь на себя неприятности, был Шейн.

— Морган, твое кислое выражение лица весьма обнадеживает, — улыбнулся младший сын Зигмунда и забавно сморщил нос. — Смотри, весь отряд охвачен паникой и не знает, чего от тебя ждать.

Морган мрачно нахмурил черные брови и недобро сощурился.

— Отстань, братец. Не до твоих шуточек.

— Но Морган, нельзя в таком дурном настроении выдвигаться на опасные подвиги. Аархи чуют чужой гнев издалека, сам ведь знаешь!

Густые леса Сумрачного Эйда таили в себе много опасностей, и члены правящей семьи знали о них не понаслышке. Аархами называли бесприютные души убийц, совершавших свои преступления под действием гнева, ослепленных яростью и ненавистью. Эти злобные существа использовали чувства живых, чтобы пополнять свои силы, и избавиться от прицепившегося духа было довольно тяжело.

— Если бы это было самое страшное, — съязвил Морган и оседлал своего мершесса. — Но ты прав, к сожалению. Отряд! Выступаем!

Группа из десяти всадников, с ног до головы укутанных в черно-зеленые плащи, вступила под сень Старого леса, оставив позади волшебное озеро. Морган ехал, низко надвинув на лицо капюшон, и молчал, размышляя о своем. Никто не смел нарушать тишину, повисшую между двумя эрлами. Почти девятилетняя разница в возрасте между братьями разделяла их, не сделав лучшими друзьями, как Найта и Моргана, но кровная близость позволяла им остро чувствовать друг друга, что давало младшему некоторое преимущество.

— Что нового дома? — невзначай поинтересовался Шейн.

— Все как и раньше. Найт получил новое письмо от светлого тсаря.

— Понятно, — хмыкнул юноша, блеснув веселыми черными глазами из глубин капюшона. — Айвин продолжает выживать из ума, а верные вассалы по-прежнему ему не препятствуют, раздирая бьющуюся в агонии страну на сотни клочков. На шесть, точнее.

— Мы все знаем, что как бы то ни было, на трон посадят мальчишку.

— Да, знаем. Последний из тсарского рода, не считая бедняжку тсаревну, которую никто так и не нашел.

— Была бы она на наших землях, можно было бы попытаться, — равнодушно заметил Морган, ничуть не испытывавший сочувствия к дочери Айвина. — Сны привели бы меня к ней.

— Ты же никогда ее не видел, вряд ли смог бы найти к ней дорогу даже в сновидениях, — недоверчиво заметил Шейн. — Даже несмотря на то, что в этом тебе почти нет равных.

— Ну, единственный светлый в Сумрачном Эйде, не думаю, что это было бы настолько тяжело. А потом можно было бы прищемить, наконец, хвост этому старому болвану Айвину.

Шейн рассмеялся.

— Морган, есть ли пределы твоей практичности? Тсарь потерял большую часть тех, кто ему был дорог, а ты строишь планы, как можно использовать его пропавшую без вести дочь! Теперь понятно, почему шейсы рассказывают своим детям о нас страшные сказки!

Морган пристально посмотрел на брата и некоторое время молчал.

— Я все еще удивляюсь тому, как в нашей семье мог вырасти такой наивный ребенок, как ты, брат. Не иначе как матушка потихоньку от Зигмунда потакала твоим причудам. Практичность это не грех, учитывая, что вот уже множество столетий наши народы пьют кровь друг у друга. И не всегда образно выражаясь, как ты знаешь. Да если бы у меня возникла хоть малейшая надежда на то, что есть способ связать светлых по рукам и ногам, инструмент, с помощью которого вражда хоть ненадолго утихнет, думаешь, я бы стал медлить? Соланж — тсаревна. Это больше, чем просто титул. Она — дитя светлых, дочь Алайи, ее магия и сила, источник влияния. Она это власть, которую даже такой романтик как ты не может отрицать. Эта девушка не имеет права быть собой, как мы с тобой. У нее нет своей жизни, есть только долг. И лучше бы ей никогда не найтись, в противном случае ее сожрут с потрохами свои же...вассалы! — холодный голос старшего эрла затих, оставив смятение и горечь младшему.

— Она ведь живая! У нее есть собственные мысли и чувства, а ты ее инструментом назвал!

— Поверь мне, даже наш справедливый и рассудительный рей ни секунды не раздумывал бы над тем, что делать с тсаревной, если бы она попала нам в руки. Хотя, мечтать о такой удаче вряд ли стоит. Айвину, конечно, удобнее винить во всем нас, но я уверен, что девица сейчас сидит под замком у кого-то из князей его величества, замужняя, отупевшая и окруженная детьми, которых до поры до времени скрывают, чтобы иметь парочку козырей в дальнейших разговорах с тсарем.

— Знаешь, Морган, я иногда думаю, что у тебя внутри камень вместо сердца. Яркий, совершенный и холодный, — с досадой проворчал Шейн, подстегивая мершесса.

— Ошибаешься, брат, — ровно и бесстрастно ответил на выпад старший эрл. — Я слишком люблю Сумрачный Эйд и думаю о нем, вместо того, чтобы думать о его врагах.

Старшего сына Зигмунда и его супруги Стеллы часто обвиняли в черствости, жесткости, порой, даже жестокости. Но мало кто знал, насколько сильными были его чувства по отношению к тем немногим дейминам, которых он любил, чье мнение и счастье имели для него значение. Одним из таких был Найт, высоко ценивший острый ум и преданность своего сдержанного кузена. А когда на губах Моргана появлялась редкая улыбка, разглаживая суровые складки на лбу, его лицо полностью преображалось, черные глаза сверкали неожиданно весело, добавляя красивым чертам того обаяния, которое мало кто замечал, пока их хозяин был в своем обычном мрачном настроении. Он любил младшего брата, искренне досадуя, что тот унаследовал от родителей более легкий характер и ту невинную наивность, которой старший сын, уродившийся в отца, был лишен. Морган боялся, что все это только усложнит мальчику жизнь, хотя мальчик уже давно вырос, обзавелся густой темной бородой и даже недавно женился.

Эрл хмыкнул.

Они с братом периодически устраивали подобные пикировки, когда младший пытался вывести старшего на чистую воду и воззвать к его совести, а тот в ответ учил его жизни, какой бы суровой она ни была. Но сегодняшняя беседа оторвала его от других дум, волновавших Моргана после визита в замок рея. Огромное строение с гнездившимися по углам густыми тенями всегда напоминало ему о детстве и тех шалостях, которые они с маленьким Найтом устраивали, удирая из-под надзора старших. Теперь властелином там был уже не Блайн, а его сын, но счастливое детство, проведенное под защитой прочных каменных стен, грело холодное сердце Моргана, которое, конечно же, не было каменным, что бы ни ляпнул сгоряча Шейн.

— Зигмунд сказал мне, что ты вернулся! — воскликнул рей, появляясь перед лучшим другом из ближайшего зеркала.

Они обнялись, потом эрл внимательней присмотрелся к Найту. Тот отвел глаза.

— Ты снова начал видеть кошмары? — проницательно заметил Морган.

— И как я надеялся что-то от тебя скрыть? — философски пожал плечами рей и уселся в ближайшее к камину кресло. — Давай не будем об этом. Дядя сказал, что ты ненадолго. Не хочешь рассказать своему рею, куда собираешься дальше?

— Как прикажете, ваше величество, — Морган отвесил придворный поклон и занял кресло напротив посерьезневшего монарха. — Разведчики сообщили о том, что твари бездны снова активизировались в северо-западной части Эйда. Было несколько нападений, и еще две девушки пропали без вести, и все та же странная магия на месте их исчезновения. Совет Хранителей уже докладывал тебе об этом? Все ближе и ближе к Алайе, ты не находишь это подозрительным?

— Я не созывал совет в последние две недели, но мне сообщали через зеркала. Знаю, на что ты намекаешь, друг. Ты не прав, и как бы светлые ни портили нам жизнь, это не их рук дело. Они не могли сговориться с существами из бездны, это стоило бы им слишком многого. Проклятье, ну зачем им нужны эти несчастные девчонки? — Найт с досадой стукнул кулаком по подлокотнику кресла и гневно смотрел на брата. — Они ведь все до сих пор живы, Дэйя проверяла. Я и Сиан просил, она все подтвердила.

Морган улыбнулся самым уголком губ при упоминании о сводной сестре. Близнецы Дэйя и Дэйд были детьми Блайна от его второго брака с Сиан. Шкодливая волшебница-хохотушка и огромный широкоплечий гигант-оружейник являлись такой же полной противоположностью друг другу по характерам, насколько похожи они были внешне. Дэйя занимала должность хранительницы Прудов и зеркал Сумрачного Эйда и блестяще справлялась со своими обязанностями, когда не взрывала ничего у себя в башне и не ставила очередной эксперимент, жертвами которого мог стать кто угодно, подвернувшийся под руку. Эта одаренная колдунья ничуть не напоминала свою отрешенную от всего мирского мать, так что даже мрачный Морган с ней отлично ладил, стараясь удалиться как можно дальше в те моменты, когда темные глаза маленькой волшебницы загорались от любопытства, не предвещая родственникам ничего хорошего.

— Даже Сиан? — Морган прищурился, отгоняя воспоминания о проделках Дэйи подальше. — Представляю, в каком отчаянии ты находишься, если позволил себе нарушить ее уединение. Я найду их, брат! Чего бы мне это ни стоило, я отыщу корень этой заразы, именуемой тварями бездны, и уничтожу его, поверь!

— Вот только еще одного героя мне не хватало, — с досадой воскликнул Найт и встал, потом неторопливо начал мерить шагами комнату. — Мой отец погиб, пытаясь сделать то, о чем ты только что говорил. Если я потеряю еще и тебя, моя ноша станет поистине неподъемной, ты это понимаешь? Очень не хотелось бы, чтобы единственной вещью, державшей меня в Сумрачном Эйде, был долг. Так что оставь все эти геройские штучки. Ваше дело, эрл Морган, разведать информацию и предоставить ее мне. А я уж решу, что с этим делать и кто будет уничтожать эту, как ты сказал, заразу. Ты все понял?

Морган помолчал, потом холодно кивнул. Найт не одобрял чрезмерного риска, особенно там, где были замешаны члены его семьи или просто близкие. Его кузену же казалось, что с каждой минутой промедления они теряют еще одну жизнь, но приказ был вполне четок.

— Морган, Хранители тревожатся с каждой луной все сильнее. Сегодняшний хрупкий мир со светлыми дает время, чтобы разобраться с нашими собственными внутренними проблемами. Тут понадобятся все наши силы, мы объединимся против врагов и ударим слаженной мощью. Я любил отца и поддерживал его во всем, но он ошибся, полагая, будто справится один. Твари бездны, которые затихли после смерти Блайна, повылазили из своих нор и взялись за нас всерьез. Проклятый год! Не даром его назвали годом Ложного отражения: все из рук валится! Именно поэтому сейчас не время рисковать, брат. В конце концов, не мне тебя учить осторожности и дальновидности, ты всегда умел хорошо видеть последствия наших решений, вот и думай сам. Отправляйся к окраинам, отбейте нападение тварей, но не вздумай преследовать их! Мне нужны сведения, и кроме тебя мало кто сможет мне их предоставить.

Морган ничего не успел ответить, как вдруг по глади зеркала пошла рябь и тихий вопрошающий звон раздался в комнате.

— Братцы? — из помутневшего стекла показалась кудрявая девичья макушка, оглядывавшая помещение в поисках. — О, вот и вы!

Дэйя полностью появилась в комнате и тут же побежала к Моргану обниматься.

— Ах ты паразит, даже не сказал, что вернулся! — ноги маленькой волшебницы болтались высоко над полом, пока она с радостным визгом обнимала подозрительно довольного кузена, не обращая внимания на скривившегося рея. — Надеюсь, вы уже обсудили все дела? Я, вообще-то, шла к тебе, Найт, но раз наш самоотверженный герой-разведчик ненадолго забежал в гости, захватим и его!

— Что ты уже натворила? — спросил рей, когда они все втроем шли к зеркалу, перемещаясь за нетерпеливой волшебницей...в покои правителя. — И я разве не ставил на свое зеркало заклинание от непрошеных гостей?

— Я не гость, — отмахнулась малышка, совершая замысловатые пассы руками. — Я твой маг и отвечаю за покой и безопасность главы государства. Потом покажу, где нашла лазейку в твоих чарах, не сердись!

Братья переглянулись и обреченно пожали плечами: вполне в духе Дэйи было ворваться в чужие покои под властью какой-то новой идеи и даже не заметить сдерживающих заклинаний.

— Это для твоей же пользы. Нельзя принимать судьбоносные решения, от которых зависит будущее государства, когда ты не в состоянии уследить за собственными мыслями из-за бессонных ночей!

Ответом ей стала оглушительная тишина. Тонкие ноздри Найта побелели и гневно раздулись, остатки мирного настроения слетели с мужчины стайкой испуганных птиц.

— Кто тебе рассказал? — сурово спросил рей, нависая над сестрой. — Я приказал всем раз и навсегда оставить тему моих снов на мое собственное усмотрение! Я тут рей или кто, чтобы мои приказы оспаривались самоуверенной девчонкой, вообразившей себя великим магом!

Колдунья исподлобья глядела на своего повелителя, упрямо хмуря темные бровки. Детская непосредственность и веселость пропали, оставив на поверхности ум, бушующий водоворот магии и непоколебимую уверенность в своей правоте.

— Прошу меня простить, мой повелитель, но я позволила себе выполнить свои обязанности хранительницы так, как считаю нужным! Я приму к сведению ваш приказ тогда, когда перестану слышать крики боли и ужаса посреди ночи!

— Э-э-э, Дэйя, тебе пора удалиться! — Морган прекрасно знал своего друга, и верно определил, что его величество через секунду выйдет из себя окончательно.

Невидимая волна магии впечатала колдунью в гладь зеркала, закрывая за ней проход в покои Найта, и тяжелая рука эрла опустилась на плечо рея.

— Кого ты хотел обмануть? — грустно улыбнулся Морган, глядя в сумрачные глаза друга. — Мы все — семья, и слишком хорошо чувствуем друг друга.

— Иногда я начинаю ненадолго завидовать Айвину. Он почти совсем один, и никто не лезет ему в душу против воли.

— Ага. Конечно, с окружающими его хищниками он всегда начеку, а тут стоит расслабиться, и из ближайшего зеркала выскочит очередной родственник, озабоченный твоим душевным покоем!

Братья невесело рассмеялись, и только теперь Морган краем глаза заметил на столе лежавший среди бумаг конверт со знакомой гербовой печатью.

— Как бы то ни было, кузина права, — ровным голосом произнес эрл, разглядывая заклинание паутины снов в изголовье кровати рея. — Обновить твою защиту не помешает. Малышка хорошо поработала, я лишь немного переделаю структуру, чтобы прошлое не так сильно тревожило тебя во сне.

— Спасибо, — сухо кивнул Найт и больше ничего не сказал, ведь оба они давным-давно знали, что за кошмарные видения преследовали по ночам правителя Сумрачного Эйда.

Морган закрыл глаза, наполовину погружаясь в темный мир грез, и чуть тронул ближайшую нить паутины снов, корректируя ее направление. Если кузен надеялся избежать рассказа о последних новостях, заговаривая ему зубы гневными тирадами о вреде геройства, то он мог бы хотя бы спрятать письмо из Алайи.

— Готово, — выдохнул деймин через четверть часа, вытирая взмокший лоб. — На ближайшие луны хватит. А теперь ответь ка мне, о великий и непобедимый рей, что опять придумал наш любезный друг Айвин?

И коварно указал на компрометирующее письмо, заставив Найта обреченно закатить глаза.

Соланж.

Тсаревна улыбалась и разговаривала с неведомым собеседником.

— Келин, вы прекрасно танцуете! Благодарю! Отец рассказывал о вас, но, признаюсь, я представляла вас немного другим.

Перед мутными от наваждений глазами Солы проносились яркие видения прошлого, ее первой встречи с несостоявшимся женихом на устроенном отцом балу в честь седьмого дня рождения тсаревича Кирана. Были приглашены княжеские семьи, в замке собрался весь цвет аристократического общества. В шумной атмосфере праздника заключались новые союзы, разбивались чьи-то надежды, звучали здравницы в честь младшего наследника. Именно на том празднике отцы представили друг другу будущих супругов, приглядываясь к их лицам. Мысль о помолвке не была озвучена, но витала в воздухе.

Молодых людей заставили станцевать первый танец на глазах у сотен гостей, после чего зал наполнился кружащимися под музыку парами, и ненадолго о них все забыли.

— Пойдемте, тсаревна, — Келин предложил девушке руку и повел ее на увитый цветами балкон.

Теплые сумерки приглушали звуки праздника, создавая уютную атмосферу, идеально подходившую для романтических бесед. Тсаревна редко оставалась наедине с шейсами своего возраста, так что ее тонкие пальцы в волнении перебирали бахрому широкого пояса, а щеки алели от взглядов молодого красавца-княжича.

— У нас не было времени, чтобы познакомиться раньше, — с улыбкой произнес Келин. — Но отец много рассказывал о вашей скромности и красоте!

— Князь Лейт, должно быть, преувеличивал, — тихо ответила Сола. — Совет Алайи, куда входят самые достойные мужи нашей страны, слишком поглощен делами, чтобы внимательно рассматривать окружающее.

— Теперь я думаю, что он даже приуменьшил, — рассмеялся молодой человек. — Скромнее девушки мне еще не приходилось встречать. Позвольте сопровождать вас на большой тсарской охоте, которую ваш отец устраивает через две недели?

— Хорошо, — согласилась тсаревна, забыв о том, что охота относилась к числу наименее любимых ее мероприятий.

Они с Келином гуляли среди освещенных ярким солнцем деревьев, пока весь двор наслаждался азартом погонь и травлей дичи, беседовали обо всем на свете, даже забывая о десятке сопровождавших их воинов. Келин делился с жадно внимавшей тсаревной рассказами о своем обучении военному делу, географии и истории, о посиделках с друзьями и жизни вне дворца князя. Упоминания о головокружительных приключениях, в которых присутствовали не только мужчины, но и девушки из свиты князя, купеческие дочки и ученицы магов странно ее уязвляли, но Соланж пыталась не обращать внимания. В ее жизни не было ничего интересного, кроме тайных уроков Маркуса, вот в чем было дело. Природное любопытство и живость ума, насильно сдерживаемые жестокими правилами Айвина, откликались на каждое слово княжича.

Дальнейшие встречи тсаревны и Келина проходили так же интересно. Айвин сделал исключение для князя Лейта и его сына, и уступил их просьбам показать тсаревне столицу княжества. В честь прибытия высокой гостьи и сопровождавшего ее Маркуса был устроен маскарад и волшебный фейерверк.

— Пойдемте, — Келин подал ослепленной яркими красками и сполохами салютов девушке руку.

Маркус обернулся, улыбнулся и ничего не сказал: он видел, что сестра счастлива, хотя вряд ли она могла тогда сама определить чувство, рождавшееся в ее невинном сердце.

Среди благоухающих цветами деревьев княжич усадил Солу на скамейку и достал из кармана небольшое зеркало.

— Есть один фокус, которому меня недавно научили друзья, — сказал Келин и сделал несколько пассов над поверхностью стекла.

Зеркало оказалось волшебным. Каждая из тринадцати рун на его тонкой раме засветилась призрачным светом, мигая в такт словам княжича. Молодой человек быстро встряхнул зеркало и опрокинул его себе на свободную ладонь. Из темных глубин зазеркалья выпала крошечная роза, вся в каплях росы, будто ее только что сорвали.

— Это вам, Соланж, — Келин передал зардевшейся тсаревне цветок и осторожно погладил кончиками пальцев нежную кожу ее руки. — Надеюсь, это принесет вам удачу.

Следующим пассом княжич обратил лепестки розы в золото и помог девушке приколоть драгоценный цветок к волосам.

— Я совсем не силен в магии, — повинился он, не торопясь отходить от тсаревны. — Несколько фокусов, милые пустяки.

— Вы не правы, — еле слышно ответила Сола, чувствуя, как ее сердце замирает в груди. — Для меня это вовсе не пустяки.

Горячие губы княжича коснулись ее губ, и девушка забыла, как надо дышать. С того момента сердце тсаревны окончательно и бесповоротно принадлежало Келину. Это была свобода, надежда на то, что кто-то сможет показать ей весь прекрасный и яркий мир, полный приключений и новых неведомых чувств, в котором не будет места страху и запретам отца.

Дикий крик разнесся по туманным лабиринтам залов Забвения.

Все сказки о будущем оказались ложью и предательством, а мечты о свободе обернулись ужасом заключения. Соланж пришла в себя и кричала от безысходности, не в силах дальше терпеть одиночество и плен собственных мыслей. Повелительница пустого туманного мира, облаченная в рваное платье и венец из разбитых надежд.

Внезапно многолетнюю тишину нарушил посторонний звук. Это было настолько удивительно и неправдоподобно, что тсаревна замерла, с горечью понимая, что галлюцинации и видения, насылаемые залами Забвения, становятся все реалистичней.

— Тсаревна! — тихий шепот доносился откуда-то из тумана, и мужской голос был абсолютно незнаком. — Тсаревна, вы меня слышите?

Боясь поверить в происходящее, заключенная сделала два бесшумных шага вперед. Шепот повторился. Слезы брызнули из глаз Соланж, ведь это были первые звуки помимо собственного голоса, услышанные заключенной за бессчетное количество дней.

— Да, — хрипло ответила девушка, и это короткое слово показалось ей звуком выстрела, трескучим и громогласным. — Кто вы?

— Меня прислал Влодар!

Обезумев от вспыхнувшей надежды, пленница бросилась бежать по туманным лабиринтам, оскальзываясь на влажных камнях. Таинственный голос шептал, заставляя Соланж терять голову.

— Тсаревна, я смогу вытащить вас отсюда, но вы должны торопиться!

Спустя несколько томительных мгновений девушка оказалась у запертых дверей, охраняющих выход из залов Забвения. Голос доносился откуда-то снизу и продолжал звать.

— Где вы? — дрожа спросила Сола.

На полу перед массивными створками дверей лежала новая порция тюремной кормежки: хлеб, картошка, луковицы и миска с кашей.

— Переверните тарелку с едой, — последовало указание от неведомого спасителя.

Соланж послушалась, и в следующий момент услышала слабый металлический звон. Холодеющими пальцами девушка разгребла в стороны склизкое месиво, предназначенное ей на обед, и наткнулась на круглый металлический предмет, который явно до этого лежал на дне миски. Зеркало!

— Я рад, миледи, что у вас есть огонь, — говорил все еще невидимый собеседник, пока тсаревна оттирала поверхность стекла краем своего грязного одеяния. — Значит, огарок и кремень с огнивом, которые я спрятал внутри буханки с хлебом, вам не понадобятся.

Из зеркала на Солу смотрел худощавый сероглазый мужчина в простой рабочей одежде. За его спиной было ярко освещенное окно, и в первое мгновение тсаревна зажмурилась, привыкнув за столько лет к полной темноте, озаряемой лишь слабеньким свечением магического огонька. Девушка заставила себя открыть глаза и жадно вглядывалась в крошечное окошко, сулящее ей осуществление самой желанной мечты. Там была свобода!

— Влодар сумел организовать все так, чтобы помочь вам бежать! Прошу вас, осветите зеркало и подайте мне руку, чтобы я мог забрать вас. Заклинание на зеркале слабенькое, оно прервется в любой момент, а следующего такого шанса может и не представиться!

— Да, конечно! — Сола подняла зеркало выше, чтобы свет от огонька падал на стеклянную поверхность. — Как вас зовут?

— Каин, миледи.

— Одну секунду, Каин! — тсаревна метнулась к одному из темных углов у дверей и нащупала небольшой предмет, завернутый в невероятно грязную тряпицу.

Единственное, что сохранилось от тех времен, когда она была для всех тсаревной Соланж, а не преданной забвению преступницей, те несколько драгоценностей, в которых была девушка в день своего восемнадцатилетия. Сжимая в одной руке свою ношу, другой она приблизила к себе зеркало.

— Начинайте!

— Я готов! — из тонкой оловянной рамы показались кончики мужских пальцев, и тсаревна крепко взялась за них, все еще опасаясь, что чудесное избавление ей привиделось.

Девушка двигалась по давно забытому зеркальному коридору, серое пространство между двумя местами — 'там' и 'здесь' — сбивало с толку, но ощущение чужой поддержки давало ей сил, и спустя минуту это закончилось. Передвижение между зеркалами, настолько отличавшимися по размеру, было мучительным испытанием, и тсаревна даже не знала раньше, что такое вообще возможно. Узкое пространство коридора сдавливало ей виски, сжимало все тело. Сола вышла из огромного пыльного зеркала посреди чужого жилища. Каин продолжал держать ее ладонь, чтобы убедиться, что она не упадет.

Солнечный свет доставлял неимоверные мучения и резал глаза, но это было неважно.

— Я...свободна... — прошептала Соланж и впервые за многие месяцы улыбнулась, охваченная безбрежным счастьем.

— Тсаревна, еще не все позади, — вернул ее к реальности Каин, который судорожно собирал со стола разложенные на нем вещи. — Мы находимся в доме охранника тюремных врат, магия залов Забвения не давала зеркальным чарам пробиться к вам с более далекого расстояния. Волшебство на этом зеркале уже иссякло, теперь нам нужно только бежать, удивительно, как вообще все получилось с тем маленьким отражением, которое я видел с вашей стороны! На реке ждет лодка, которая доставит нас к князю Каю, так что поторопитесь!

— Но почему мы не можем остаться здесь и дождаться ночи, чтобы тайно покинуть столицу? И почему к Каю, а не к Лейту? Меня, наверное, совсем заждался Келин!

— Умоляю, тсаревна, доверьтесь мне! Нам нельзя к Лейту!

Что-то в его голосе насторожило девушку, и она подхватила маленький заплечный мешок, который дал ей ее избавитель. Его суетливые движения выдавали легкую панику, чего абсолютно не было заметно во время всей операции освобождения.

— Возьмите, вам надо обрезать волосы, они только помешают! — Каин протянул девушке нож.

Соланж с наслаждением избавилась от нескольких локтей длинных вонючих патл, столько лет мучивших ее, так что оставшиеся свисали на лицо до подбородка. Как у простолюдинки, но так даже лучше.

— Какой сейчас год? — догадалась, наконец, спросить тсаревна, кидая волосы в слабо тлеющий очаг.

— Отражения. Тысяча двадцать пятый, Голая луна. Скорее, нужно добраться до воды, пока никто не поднял шум, увидев на замковой территории двух подозрительных незнакомцев! — Каин тянул девушку за руку, не дав ей даже оглянуться напоследок на большое мутное зеркало, благодаря которому она, спустя четыре с половиной года, вырвалась на волю.

Тсарский замок возвышался над столицей, словно огромная корона, венчающая главный город страны. Северо-западная его сторона упиралась в Медовую гору, у подножия которой протекала широкая полноводная река Аплат. К воде спускалась узкая тропа, пройти которой могло не больше трех шейсов одновременно, и внизу их ждала узкая полоска голого камня, никак не пригодного для причала крупным кораблям. Маркус изредка уходил сюда нырять, но Солу ни разу с собой не брал. Зимой, несмотря на мягкий климат Алайи, погода позволяла обходиться без теплой одежды, однако частые дожди и усиливающиеся ветра делали Аплат опасным препятствием для судов. Пуститься в плаванье в таких условиях могли лишь отчаявшиеся, такие, как Соланж.

Беглецы торопливым шагом миновали полосу невысоких деревьев и кустарника, когда со стены до них донесся окрик.

— Эй, кто вы такие!

— Только не бегите! — предупредил Каин вздрогнувшую всем телом тсаревну. — Мы принесли господину Лаврусу его заказ, господин! Его не было дома, так что мы зайдем позже!

Страж подозрительно рассматривал странную пару: худой просто одетый работяга и его тощий, почти шатающийся на ветру спутник. Или спутница, с такого расстояния и не разглядеть ничего, кроме белой-белой кожи. А не деймина ли это, часом?

— А ну подойдите, проверю, какой такой заказ вы носили стражу Лаврусу!

— Вот теперь придется бежать, — обреченно прошептал Каин. — Простите, господин, жене нездоровится, может упасть в любой момент. Приходите к нам в лавку гончара Каина, с радостью все покажем.

С каждым словом беглецы пятились от замка все дальше и дальше, торопясь скрыться за выступом горы и попасть на крутой спуск к воде. Стражнику они явно не понравились, но пока что он не поднял тревогу.

— Оставь жену там, а сам иди сюда! Не положено торговцам здесь находиться. И как вы только туда попали? — вдруг осенило вояку, поскольку со стороны реки никто прийти не мог, а через замок торговца домашней утварью вряд ли бы пустили. — Стой, а то пристрелю!

Каин и Сола бросились бежать, кожей ощущая нависшую над ними опасность. Оба знали, что внешнюю охрану замка снабжали не только противомагическими пулями, разрушавшими защитные амулеты и безвредными для тела, но и боевыми патронами. Учитывая полное отсутствие доспехов, связываться с вооруженными стражами не стоило, а если учесть и личность беглянки...

Вслед им раздалось несколько выстрелов и оглушительный низкий звук сигнала тревоги. Спустя несколько мгновений беглецы уже скрылись за спасительной скалой, а за спиной у них раздавались хлопки прибывающих сквозь зеркала стражников. Отчетливо слышались крики и топот множества ног.

— Я не вернусь обратно, — крикнула на бегу Сола, задыхаясь от раздиравшей легкие боли. — Лучше пусть они убьют меня!

Перед глазами у нее плыли яркие цветные круги, тело, изможденное многими месяцами жизни на скудной диете в полной темноте отказывалось подчиняться.

— Держитесь, тсаревна! — в отчаянии ответил ей Каин, продолжая тащить полуобморочную девушку дальше. — Влодар верил в вас! Он приказал спасти вас любой ценой! Ваш отец губит Алайю, вы ее надежда, ее будущее и не можете умереть! Все князья поддержат вас, только попытайтесь продержаться! Мы поможем вам отомстить Айвину за все, что он сделал!

До крошечной пристани, где пряталась небольшая рыбачья лодка, оставалось несколько поворотов, как раз в этом месте река делала крутой изгиб и была довольно глубока. Подмытые весенним половодьем камни были гладкими и скользкими, так что несколько раз мужчина и девушка чуть не поскользнулись.

— Только бы успеть! — бубнил под нос Каин. — Течение быстро отнесет лодку далеко, и пули не смогут нас достать! Вряд ли они отважатся гнаться за нами по воде!

— Ты забыл про вьернов! — еле выговорила тсаревна, не чувствуя ног, проклиная фамильное упрямство. — Если они успеют вызвать сюда Летучий отряд, то мы обречены.

— Летучий отряд разбирается с очередным нападением разбойников на северо-западе, — ехидно прокомментировал Каин, и беглецы, наконец, увидели лодку. — Залезайте!

Спустя секунду Сола уже помогала спасителю разобраться с веревкой, и течение сразу же подхватило небольшое суденышко, относя его все дальше от берега. Мужчина без устали работал веслами, стремясь побыстрее вывести их из зоны поражения. Сидя спиной к девушке, он смотрел на бегущих по тропе воинов. Ветер завывал в ушах, почти заглушая ревущую реку, лодку мотало по волнам, но и стражи благодаря этому не могли прицелиться получше.

— Вперед, вперед! — подгонял сам себя Каин. — Скоро мы будем в безопасности! Подданные ждут вас, и последуют за вами туда, куда прикажете! Айвин предал собственную дочь и свой народ, ему не место на троне!

Вокруг лодки то тут, то там раздавались беззвучные всплески, воду разрезали многочисленные пули. Одна из них мазнула по борту лодки, впрочем, не повредив ее.

— Еще немного! — успокоил тсаревну мужчина, не оборачиваясь к ней.

Внезапно лодка сделала сильный рывок и, наконец, оказалось на достаточном удалении от берега, чтобы беглецы оказались в относительной безопасности. Теперь им предстояло сплавиться вниз, выжив в водах беснующейся реки, и добраться до земель князя Кая. Краем глаза Каин заметил мелькавшее слева яркое красное пятно, быстро уносимое течением. Странный предмет посреди реки заставил мужчину насторожиться, и только потом он в ужасе оглянулся.

Тсаревны в лодке не было.

— Нет! — отчаянно заорал Каин, но было поздно.

Пуля задела Солу, сбросив ее тело в воду как раз в тот момент, когда Каин думал, будто они уже спасены. Суденышко, избавившись от лишней нагрузки, легко пошло вперед, а шум воды и ветра не дал мужчине вовремя заметить беду.

Каин кричал и звал тсаревну, из последних сил налегал на весла, плывя туда, где недавно еще мелькнуло кровавое пятно. Все было напрасно, и Влодар явно ничего хорошего не скажет. А уж что он сделает...лучше об этом не думать! Теперь точно о бедной тсаревне лучше забыть навсегда.

Сиан.

Верховная жрица Дракона осенила себя знамением круга и зажгла последнюю свечу на высоком алтаре. Привычный ритуал сегодня отдавался внутри странной тревогой, причину которой Сиан никак не могла определить.

— Взываю к тебе, наш создатель, отец всего живого в Пайване! — тонкая унизанная перстнями рука вскинула в воздух над алтарем пригоршню сверкающих камней. — Ответь! Чем угрожают нам светлые, и как спасти наши народы от новой войны?

Самоцветы, символы природы, всех духов и стихий зависли в пространстве, закружились искрящимся водоворотом, меняясь местами, открывая глазам верховной жрицы послание свыше. Как всегда светлые лунные камни образовали треугольник справа, символизируя свет и его приспешников, окружая два желтых топаза — наследников тсаря. Несмотря на то, что тсаревна Соланж пропала несколько лет назад, все заклинания указывали на то, что она до сих пор была жива.

Красный рубин — Айвин — в центре, а острая вершина фигуры нацелена точно в сердце темного круга.

Кусочек руды с вкраплениями серебра, обозначавший Найта, выстроился в защитном кругу, отделившем Сумрачный Эйд от угрожающего света. Рядом с ним, конечно же, этот мальчик, угрюмый верный Морган, властелин снов, воплощенный в ониксе.

Дэйд, оружейник, ее собственный сын, по левую сторону от рея. Многое он дал Сумрачному Эйду, его связь с землей и власть над металлами, благодаря которой любой клинок, вышедший из-под огромного молота мастера становился грозным оружием против любого врага, делали его незаменимым.

Россыпь мелких сапфиров и желтых цирконов, духи и хранители, разделились между двумя готовыми вцепиться друг другу в глотку противниками. Эти не дадут случиться беде, но и их силы не безграничны.

Полотно, отражавшее напряженную ситуацию в мире, дрожало и мерцало в теплом свете свечей. Камни смещались, показывая жрице изменения ситуации, ослабление лесных хранителей, увеличение темного пятна на границе между Алайей и Сумрачным Эйдом. Странные шевеления были внутри самого темного государства, но ничего неожиданного Сиан так и не нашла. Все знамения, говорившие о том, что на дейминов надвигается беда, никак не подтверждались пророческим ритуалом, и женщина в недоумении продолжала вглядываться в изменчивую картину.

И уже собираясь развеять заклинание, верховная жрица Дракона дождалась. Один из топазов медленно покинул светлый треугольник, разбив защитную цепь, и двинулся к темной границе. Так-так! Соланж или Киран, маленький волшебник?

Тем временем топаз перемещался дальше и остановился у грани, на расстоянии волоса от Найта. Темная цепь дрогнула, чуть прогнувшись под натиском тсарского наследника, отодвигаясь ближе к центру. Вместе с Найтом двигались и остальные темные, цепь порвалась и замкнулась, оставив топаз в окружении камней: оникса, серебряной руды и тех, что обозначали правящую семью Сумрачного Эйда. В сопровождении рея и эрла желтый камень коснулся каждого темного, после чего сильно задрожал и исчез!

Сразу вслед за этим ритуальное заклинание развеялось, несмотря на то, что Сиан не отпускала чары. Камешки аккуратной горкой легли на алтарь, а топаза так и не было. Верховная жрица холодной ладонью вытерла взмокший лоб.

С неприличной для дамы столь высокого положения скоростью Сиан сбежала по ступенькам из главного молитвенного зала.

— Джани! — громкий властный голос Сиан разнесся по огромным пустым коридорам. — Джани, готовь зеркало!

Много лет бывшая рейя не была в столице, но подобные вести никак нельзя было держать в секрете от совета Хранителей!

2. Лесная жизнь.

Шейн.

Разведывательный отряд под командованием эрла Моргана несся сквозь темные леса Сумрачного Эйда, торопясь скорее попасть к дальним поселениям. В отличие от Алайи, разделенной на шесть княжеств, главы которых подчинялись непосредственно тсарю, темное государство было устроено совсем иначе. Да, правил здесь рей, но, как часто говорил Блайн, когда был жив, правление это походило на работу отца, которому нужно не только следить за тем, чтобы огромный дом всегда был в порядке, чтобы исправно работало все в нем, но и постоянно заботиться о непослушных детях, так и норовящих влезь в неприятности. 'Детьми' этими были все деймины, лесные духи и хранители, а так же прочие разумные существа, населявшие обширные территории Сумрачного Эйда. Земли, покрытые густыми темными лесами, служили убежищем огромному множеству самых разных творений Создателя.

Вместо княжеств и отдельных городов в темном государстве жители селились посреди бескрайних лесов в местах, называемых оплотами сумрака или крепостями. Сложные каменные сооружения, вмещавшие в себя от десятка до нескольких тысяч дейминов, поднимались высоко в небо, туда, где опасные создания, обитавшие во тьме, не могли причинить никому вреда. Управлялись оплоты сумрака советом сильнейших и опытнейших жителей, а так же охранялись магией хранителей. Вне стен крепости путников, которые не владели магией и особыми способностями уживаться с холодной природой Сумрачного Эйда, поджидала смертельная опасность, но дейминов не пугали сложности и ограничения такой жизни. Волшебство хранителей гарантировало защиту и спокойствие, но те, кто хотел приключений, всегда могли их найти.

Самые крупные крепости снабжали небольшие поселения всем необходимым через зеркала, а вот там, где не было магов и волшебных зеркал, приходилось справляться своими силами. Каждый из реев должен был поддерживать порядок и контролировать связь между оплотами сумрака, так что сейчас воины спешили на помощь туда, куда нельзя было попасть с помощью волшебства. Вызов поступил через сигнальное зеркальце, легко уместившееся бы в ладони ребенка, но протащить через такое отряд воинов было невозможно. Призыв о помощи был слабый и нечеткий, так что не совсем ясны были размеры угрозы, поэтому Морган взял с собой самых проверенных бойцов, с которыми не раз уже сражался бок о бок.

Шейн все еще не разговаривал с братом, но молчал уже, скорее, по привычке: впереди была битва, и каждый в отряде использовал это время, чтобы подготовиться, собрать все силы для решающего удара. Как бы там ни было, хранитель сможет защитить своих подопечных даже от самой серьезной угрозы, вряд ли тварей бездны было так много, чтобы преодолеть настолько сильную природную магию.

Хранителями называли странных существ, почти бесплотных, накрепко связанных с тем или иным местом Сумрачного Эйда. Хранители дорог и лесов, гор, рек и озер, они черпали силы из природы, делая свои владения безопасными для тех, кто хотел мира. Ни одна крепость не могла быть построена без одобрения волшебных созданий, благодаря их странной магии на лишенных солнечного света землях собирали богатые урожаи, расцветали сумрачные цветы и плодоносили деревья. Редкие участки страны обходились без хранителей, либо слишком опасные для жизни, занятые тварями бездны, либо лишившиеся своего хранителя в результате какого-нибудь катаклизма. Если владения хранителя были разрушены, он погибал, и место теряло свою благодать.

На пути отряда не было ни одной крепости, поскольку путь их лежал далеко на восток, где давно уже никто не рисковал селиться. Несколько волшебных озер, находившихся близко к границе с Алайей, обмелели и работали через раз, а бесконечный разлом в земле, откуда постоянно появлялись твари бездны, служил гарантией неспокойной жизни в этих местах. Три или четыре оплота сумрака, которые все еще держались своих территорий, постоянно находились в состоянии готовности к сражениям, отбивая периодические атаки странных существ из разлома. Берега самой крупной реки Сумрачного Эйда, которая называлась Фрио, со времен появления тварей бездны стали практически необитаемыми. И сейчас одна из крепостей, Наро, названная так в честь ее основателя, посылала непрерывный сигнал об опасности, требуя помощи рея.

Младший эрл оглянулся, поймав взгляд старшего, и хмыкнул под нос. Братья не раз сражались вместе, прикрывая друг другу спины, хотя Морган был на несколько лет старше. Отец хорошо обучил их, и сейчас Шейн служил короне под началом старшего эрла, выполняя обязанности воина тайной разведки. Все рыцари, кто находился в подчинении Моргана, приносили рею самые секретные и достоверные сведения о состоянии дел в стране и за ее пределами, держа правителя в курсе тех новостей, о которых ему не мог поведать Совет хранителей. Именно они сообщали о последних изменениях в политике Айвина, об очередном нападении разбойников в княжествах, о пропаже молодых деймин и странных происшествиях в приграничье.

Когда Шейну исполнилось шесть лет, его, как и всех мальчиков, достигших этого возраста, начали учить сражаться. Не было ни одного деймина, который не умел бы держать в руках оружие. Слишком часто жизнь в Сумрачном Эйде зависела от быстроты, проворства и собственного клинка, чтобы можно было пренебречь обучением. Кто-то из мальчиков со временем становился земледельцем, кто-то — ремесленником или зодчим, но никогда деймины не расставались с оружием. Немногочисленный по сравнению с шейсами народ привык выживать, представляя серьезную угрозу в бою для соседей, живших в более благоприятных условиях. Армии Алайи всегда были больше, чем силы, которые способен был собрать Сумрачный Эйд, но каждый темный стоил в бою десятка светлых воинов, так что исход сражений никогда нельзя было предугадать заранее.

Одной из особенностей жизни в оплотах сумрака было то, что чем меньше дейминов там селилось, тем раньше они создавали семьи и заводили детей. В огромной крепости-городе, где родились и выросли сыновья Зигмунда, были не приняты ранние браки. Мальчики и девочки учились сражаться, изучали науки и магию, служили в государственных службах, обеспечивая Сумрачный Эйд всем, необходимым для нормальной жизни. Кто-то уезжал в дальние крепости лечить больных и помогать крестьянам, кто-то вызывался быть магом-связистом, многие были охотниками, воинами-охранниками. Когда Шейн решил служить в разведке вместе с Морганом, это не удивило никого, в отличие от его сообщения о скорой женитьбе.

При мысли о том дне губы младшего эрла сами собой растянулись в ехидной усмешке. Да уж, слишком привыкли властный отец и не менее властный суровый старший брат считать Шейна малышом. Сначала они снисходительно наблюдали за его свиданиями с Лейри, вполне одобряя общение молодого человека с дочерью одного из лучших рыцарей рея. О чем они думали, Шейн и понятия не имел, но весть о помолвке имела эффект разорвавшегося в помещении огненного шара.

— Ты в своем уме? — холодно спросил Морган, оглядываясь на отца в поисках поддержки.

Буквально недавно они обсуждали то, что Шейна командируют на несколько лун ближе к границе, поскольку он провел серию удачных операций на территории Алайи, сумев остаться абсолютно незамеченным. Морган хвалил мастерство брата и никак не ожидал подобного подвоха.

— Ты собираешься отказаться от работы и забыть о своем долге?

Зигмунд молчал, внимательно глядя на сыновей, и пока не торопился высказывать свое мнение в вопросе женитьбы младшего.

— Морган, я всерьез не понимаю, из-за чего ты сердишься, — пожал плечами Шейн, полируя любимый кинжал. — Наша договоренность остается в силе. Лейри в курсе, она едет со мной. Ты же не думаешь, что я уйду из отряда, женившись на ней? Не для этого я последние пять лет стремился стать твоим лучшим разведчиком. В приграничье не хватает знахарей, а Лейри делает большие успехи, кроме того, прекрасно владеет оружием. Мы справимся.

— Мне не нужен боец, который вместо цели будет думать о том, что у него дома осталась жена и дети, — отрезал Морган.

— Отцу в свое время дети не помешали стать главнокомандующим, — ядовито огрызнулся младший брат, задетый рассуждениями старшего. — Если ты являешься ярым противником всех проявлений любви, это не значит, что остальные будут следовать твоему примеру. Как помнишь, отец был даже младше меня, когда у них с мамой родился ты. Лейри знает, чем я занимаюсь, готова к любым трудностям. О детях пока речь не идет, и твои доводы слишком смешны.

— Сын, ты уверен в своем решении? Жизнь воина тяжела и опасна, а уж разведчика тем более. Семья никогда не будет на первом месте, как бы ты ни хотел этого.

Шейн сурово сжал губы. Что бы ни говорил Морган о его мягкости и романтичности, упрямство в этих трех мужчинах было абсолютно одинаковое.

— Мы оба это знаем.

— Если того будет требовать долг, тебе придется лунами прятаться на территории светлых, выполняя то, ради чего тебя отправили туда.

— Незачем расписывать мне жизнь, которой я живу последние годы, все нюансы и опасности мне прекрасно известны. Морган, я не подведу тебя. Между прочим, в том же приграничье женятся в пятнадцать-шестнадцать лет, и никто не воспринимает это словно внезапное пришествие дракона!

Отец вздохнул, понимая, что младший сын будет стоять на своем, чего бы это ему не стоило. Видимо, то же самое дошло и до Моргана, потому что он молча вышел, грохнув за собой дверью.

— Он смирится, — сказала младшему сыну Стелла, благословляя его. — Морган очень похож на своего отца, не суди его строго. Зигмунд слишком суров был в его воспитании, ты и сам знаешь, каким он может быть.

— Знаю, — печально улыбнулся Шейн, позволяя матери пропускать сквозь пальцы длинные темные пряди его волос, совсем как в детстве. — Но это не извиняет их обоих.

— Ох, сынок, — засмеялась Стелла, вспомнив нечто забавное. — Ты бы знал, каким твой отец был тридцать лет назад. Сейчас ты видишь его повзрослевшую, помудревшую и наученную жизненным опытом копию. Раньше все было еще хуже.

— Как же ты вышла за него? — усмехнулся эрл.

Мать вздохнула и посмотрела на него странными серыми глазами, выдававшими ее не совсем дейминске происхождение.

— Любовь — загадочная вещь, дорогой. Морган со временем это поймет и научится принимать все, как есть, дай ему время. Вы с ним очень разные, но все-таки он тебя любит и желает тебе только добра.

— Так, как он считает нужным, — проворчал Шейн, высвобождаясь из объятий матери.

— Конечно, — расхохоталась она. — Как и все мы!

После свадьбы молодожены отправились в приграничье, и счастливо жили там уже больше полугода. Вопреки опасениям Моргана его брат не только не растерял своих способностей, но и превзошел все свои предыдущие подвиги, зная, что его ждут дома и что его жизнь больше не принадлежит только ему. За это время Шейн успел несколько лун провести в Алайе, возвращаясь оттуда исхудавшим, серьезным и мрачным, донельзя напоминая в такие моменты старшего брата. Чтобы не попасться страже светлых, ему приходилось постоянно скрываться, передвигаясь только по ночам, забыть о применении магии и зеркал. Связь братья поддерживали исключительно через сны, поскольку способность к магии сновидений им обоим досталась от матери, среди предков которой были духи ночи.

При воспоминании о жене сердце эрла дрогнуло, заставив его поскорей закончить плетение защитных чар. Когда-нибудь и Морган обзаведется семьей, и, может быть, поймет, какое это счастье — больше не быть во тьме одному. Благодаря кровному родству Шейн чувствовал брата за спиной, его спокойную сосредоточенность на предстоящей задаче и мрачную решимость покончить с врагами любой ценой. Нельзя сказать, что старший эрл никогда не встречался с девушками или как-то избегал общения с противоположным полом. Нет, даже наоборот. Несмотря на репутацию мрачного и жесткого типа, его загадочная отчужденность, род занятий и мужественная внешность привлекали к нему девушек всех возможных сословий и возрастов. Просто его увлечения никогда не были достаточно серьезными, чтобы уделять им внимание остальных членов семьи, и не длились дольше пары лун. Кроме одного. Но упоминание имени Уты в присутствии Моргана гарантировало неприятности от резко портившегося настроения эрла всем без исключения.

В отличие от веселой и добродушной Стеллы, научившейся мириться со сложным характером супруга, Ута не собиралась ждать вечно, терпеть выходки возлюбленного и жить ради призрачной надежды, что когда-нибудь эрл, наконец, откроет глаза и осознает, что за счастье надо бороться. Морган был просто не готов к отношениям, да и не хотел их. В тот день, когда они разошлись, отряд эрла срочно вызвали в одну из крепостей отражать нападение стаи гронов. Эти полумертвые слизистые твари паразитировали на чужих телах, откладывая личинки в тела теплокровных существ, и раз в полгода приходилось помогать жителям того или иного оплота уничтожать безумствовавших бестий. Морган сражался, словно одержимый, не принимая помощи ни от кого, зарубил невероятное количество врагов, даже не замечая ран, покрывавших бледную кожу. Он продолжал кромсать мечом тело последней дохлой твари, словно не видя, что та уже давно умерла, а глаза его были пусты и полны горечи.

— Морган. Морган! — звал его Шейн, и еле успел увернуться от сверкнувшего перед самым носом клинка. — Ты с ума сошел? Битва окончена, мы победили!

Старший моргнул пару раз, потом утер широкой ладонью пот с лица, размазывая по щекам кровь. Взгляд его принял осмысленное выражение, он молча отправился в лагерь, игнорируя радостные поздравления соратников и жителей крепости.

— Морган, постой, ты ранен! — Шейн безуспешно пытался догнать стремительно двигавшегося брата. — Неужели она так много для тебя значила? Почему тогда ты не сказал ей об этом?

Последняя попытка достучаться до Моргана сработала. Он оглянулся и холодно произнес:

— Мы только что спасли целую крепость и выиграли одну из самых крупных битв последних лет. Думаю, у нас есть более серьезные темы для разговоров, не находишь? Ута не единственная деймина на свете, у нас с ней ничего не вышло бы. Я должен привести себя в порядок, так что перестань мне мешать.

Это было почти три года назад. Спустя полтора года после расставания Ута вышла замуж за одного из рыцарей рея и уехала с мужем в оплот сумрака, которым управлял его отец. Мало кто догадывался, насколько глубоко это ранило Моргана, только Найт, его самый близкий друг, Шейн, и, возможно, Стелла, которая отлично знала сына. С тех пор он стал работать с еще большим упорством, и улыбаться еще реже, если это только было возможно.

Зеркало в кармане Шейна издало тихий свистящий звук, привлекая внимание деймина.

— Морган, на них снова напали, и, похоже, на этот раз все гораздо хуже! — встревоженно крикнул он, пришпоривая мершесса. — Бри сообщил, что там несколько сотен тварей! Раньше никогда такого не было.

— Что ж, тогда поторопимся, пока там еще есть, кого спасать, — ответил предводитель отряда, и воины понеслись дальше, скрываясь в густом тумане темного леса.

Морган.

Защитные заклинания были наготове, меч буквально дрожал в ножнах, предвкушая грядущее сражение. Морган и его мершесс слились в одно целое, двигаясь сквозь чащу с запредельной скоростью. Размышления о прошлом и будущем растворились в сумраке, сменившись четкими и рациональными мыслями о том, как лучше распределить силы воинов в битве с тварями бездны.

Заклинание, наложенное на лапы скакунов, позволяло отряду передвигаться практически бесшумно, в густом тумане, тоже гасившем большинство звуков, слышно было лишь тяжелое дыхание почти загнанных мершессов. В осаждаемой крепости помощи ждало около сотни дейминов, поэтому лишний десяток воинов, подкрепленный опытными магами, мог решить судьбу оплота сумрака.

Над головой глухо заворчал гром, и первые капли предстоящей грозы упали на темную макушку Моргана. Эрл в последний раз оглянулся на следовавших за ним рыцарей, догнал брата, и они одновременно вылетели за кромку леса на широкую полосу открытой земли перед крепостью. То, что увидели деймины-разведчики, заставило волосы на их головах встать дыбом.

— Вперед! — заорал Морган, выхватывая из ножен выкованный Дэйдом клинок. — Приготовить оружие!

Впрочем, последняя команда была излишней. На десяток вооруженных до зубов всадников катилась темная лавина тварей бездны, видимо, как раз отступавшая от осаждаемой крепости. И сейчас добрая сотня всевозможных исчадий тьмы, ощетинившись когтями, клешнями и рогами, летела навстречу отряду Моргана. Спасло дейминов лишь то, что твари были застигнуты врасплох, а разведчики сориентировались быстрее.

Тяжелые капли дождя уже вовсю барабанили по земле, моментально превращая ее в жидкое скользкое месиво. Первых тварей Шейн и его старший брат смели магией, расчищая дорогу себе и соратникам. Лапы мершессов и копыта исчадий бездны разъезжались на скользкой поверхности, и тогда Морган заставил своего скакуна мчаться по вражеским головам, отмахиваясь мечом от шипящих и рычащих бестий. Те мгновения, которые твари могли бы использовать для нападения, были упущены, и отряд пронесся сквозь строй страшных созданий, словно нож сквозь масло, оставляя их позади.

Шейн кричал в сигнальное зеркало, приказывая осажденным открыть ворота, да те, видимо, и сами заметили попавший в переплет отряд. Стены оплота сумрака засветились призрачными синими огнями, окованные железом створки распахнулись, открывая взгляду несколько десятков усталых воинов.

Мершесс под Морганом хрипел, мчась из последних сил.

— Ну же, не подведи! — упрашивал его хозяин, стараясь поддержать верного скакуна с помощью магии.

Очень не по себе было отважному воину и магу слышать за спиной чавканье сотен вражеских ног по грязи в попытке догнать ускользнувшую из-под носа добычу. Ветвистые молнии с треском раскалывали грозовое небо, потоки дождя угрожали смыть отряд в бездну вместе с преследователями.

— Ворота! — закричал кто-то, и в этот момент деймины влетели под защиту крепости.

Тяжелые створки захлопнулись, закрывая тварям путь, и было слышно, как несколько темных созданий, не успев сбавить скорость, со всей силы врезались в ворота.

Разведчики по инерции проскакали еще несколько десятков шагов по широкой, спиралью уходящей ввысь дороге. Воины, закрыв ворота, присоединились к остальным жителям оплота, приветствуя долгожданное подкрепление. Кое-кто из стражей успел вылить на воющих под стенами тварей кипящее масло и выпустить несколько стрел, отгоняя бестий. Но, видимо, на сегодня дейминам была обеспечена небольшая передыжка.

— Ну, эрл, ты даешь! — похлопал Моргана по плечу староста крепости. — В первый раз такое вижу, а уж сражений с проклятыми тварями на своем веку я навидался предостаточно.

Морган не торопился отвечать: они с Шейном, да и остальные члены отряда, пытались унять сердцебиение после такой сумасшедшей скачки. Мершессы едва держались на ногах, их тут же расседлали и отвели в загон, чтобы бедные животные могли, наконец, отдохнуть.

— Мы и сами не ожидали, — подал голос младший эрл. — Увидеть перед собой столько этих гадин, мчащихся на нас так же быстро, как и мы на них. Ну и выражения у них на мордах были, скажу я вам, когда мы неожиданно появились из леса, на полном скаку врезавшись в их строй!

Деймины рассмеялись, каждый представил себе ошарашенных тварей бездны, на которых откуда ни возьмись налетели воины рея.

— У нас были не лучше, уверяю тебя, — хмыкнул Морган, убирая мокрые волосы с лица.

Пока новоприбывшие сушились у огня в большом зале оплота сумрака, стражи со стен доложили, что твари на этот раз не стали отступать в лес, видимо, опасаясь появления новых воинов оттуда, и расположились неподалеку от ворот.

Шейн задержался, чтобы увидеть лагерь темных созданий своими глазами, и вернулся весьма задумчивым.

— Знаешь, Морган, когда мы мчались под дождем к крепости, все выглядело не так уж страшно, — сказал он брату, принимая от слуги полотенце. — Неожиданно, стремительно, но не страшно. А только что я посмотрел, сколько их там на самом деле, и не ручаюсь, что повторил бы наш подвиг во второй раз!

Копошащееся в грязи шипящее и завывающее месиво внушало ужас и отвращение. Темных тварей было никак не меньше сотни, может, и больше, а крепость могла выделить только пятьдесят шесть воинов, плюс отряд Моргана. Многие бойцы погибли за те дни, что оплот сумрака ждал помощи, кто-то был ранен, да и силы местного хранителя были не безграничны. Крепость стояла на небольшом пригорке, из которого бил родник, служивший домом защитнику оплота. Взмывающие во тьму каменные стены надежно укрывали живших там дейминов, но твари бездны потихоньку разрушали основание, и если прибывшие воины не помогут полностью отбить нападение тварей, то крепость обречена на гибель.

Потрескивание огня в камине обнадеживало, его тепло согревало замерзшие отчаявшиеся души.

Все воины собрались в зале, обсуждая дальнейшую судьбу крепости.

— Бри, — обратился Морган к старосте. — Расскажи, как это случилось. Неслыханно, что теперь эти проклятые бестии нападают такими большими отрядами. Раньше они держались по одной, и в самой большой стае, которую мы когда-либо уничтожали, их было от силы три десятка!

Крепкий деймин с седыми висками и утомленным лицом мрачно уставился в свой кубок, в котором дымилось горячее вино.

— Видишь ли, эрл, мы не первые, на кого напала свора тварей бездны.

Морган кивнул, и они с Шейном переглянулись: донесения из приграничья в последний год становились все тревожнее, но о массовых атаках пока речи не шло.

— Крепость Исая, та самая, которая находится у высохшего устья Фрио, пала, и это случилось пять дней тому. Два дня назад напали на нас, именно тогда мы и послали сигнал о помощи.

Рыцари Моргана замерли, в недоумении глядя на старосту, остальные молчали. Никогда еще в истории Сумрачного Эйда оплоты сумрака не гибли в мирные времена, никто, кроме шейсов, не нападал на крепости. Леса темного государства кишели опасными существами, разумными и не очень, но твари бездны отличались от всего, с чем раньше приходилось сталкиваться дейминам.

— Ты ведь знаешь, эрл, у них не было ни одного зеркала, чтобы предупредить о беде. Единственные, кто остался в живых из крепости Исаи, это внук старосты и его друг, с которым непослушные мальчишки в тот день сбежали в лес поохотиться и доказать старшим, что они уже большие и им тоже можно сражаться. Когда оболтусы вернулись домой, все было уже кончено.

Морган не мигая смотрел на огонь. Его всегда успокаивали потрескивание поленьев, алые языки пламени, лижущие сухое дерево. Тогда плохие новости воспринимались не так...горько.

Краем глаза эрл заметил, как его младший брат сурово сжал губы и нахмурился, поглаживая пальцами темную бороду. Да, они были связаны кровным родством и прекрасно могли ощущать боль и ненависть друг друга.

Пока Бри рассказывал, кто-то из воинов тихо чистил и смазывал оружие, кое-кто осматривал кольчуги и доспехи после утреннего сражения. Женщины беззвучно появлялись и исчезали, оставляя блюда с нехитрой снедью, стараясь не мешать защитникам крепости. Лишь одна была постоянно среди мужчин, высокая и серьезная, с длинной каштановой косой и мечом на коленях, она сидела рядом с Бри, ободряя его своим присутствием. Его жена Сери.

— Мальчики рассказали нам, что в крепости не осталось никого. Ни живых, ни мертвых, ни крови, ни тел. Будто исчезли все. Что-то странное случилось там, господин. Ты ведь раньше видел тех, кто сталкивался с тварями бездны?

Морган молча кивнул, а Шейн не удержался и ответил:

— Очень странными возвращаются деймины после таких встреч. Тихие, словно пустые изнутри! И умирают все, как один, за считанные дни. Ты об этом говоришь, Бри?

Старый воин на миг опустил глаза.

— Да, эрл. Но в той крепости все было иначе. Там словно из самого оплота сумрака выпили душу. Все краски выцвели и посерели, многие вещи рассохлись, будто не день прошел, а век. И двое мальчишек, вернувшиеся домой, видели все это собственными глазами. Кстати, хранитель того оплота исчез, будто его и не было.

— Что с детьми? — задал свой вопрос один из рыцарей Моргана.

— Крепость Исаи в сутках пути от нас. Ребята добирались до нас через лес без остановок, рассказали обо всем и уснули. С тех пор так и не удалось их разбудить, и, судя по тому, как оба мечутся по кроватям, им почти все время снятся кошмары.

Морган снова кивнул, не считая чужие сны, пусть даже и страшные, проблемой: способность управлять магией сновидений было у него в крови.

— Я посмотрю их позже, когда мы закончим, — пообещал он. — Что еще?

На фоне жарко пылавшего камина появилось небольшое светлое облачко, и спустя несколько секунд оно оформилось в призрачную фигуру хранителя. Точнее, хранительницы.

— Приветствую, хозяева сумрака! — прошелестел загадочный голос странного существа.

Хранители всегда были немного не от мира сего, и всех членов правящей семьи называли хозяевами сумрака, отказываясь отвечать на вопрос 'Почему?'. Даже при смертельной угрозе эти непостижимые создания могли отдать последние силы ради совершения какого-нибудь странного поступка, во всем руководствуясь туманным принципом 'так будет правильно'. Морган и Найт по молодости пытались спорить с хранителями дома, когда встречали их после собраний у Блайна или когда хотели разгадать очередную загадку Создателя. Позже оба пришли к выводу, что от такого общения мозги закипали слишком уж быстро, и дешевле оставить хранителям их дела, не вмешиваясь и не пытаясь постигнуть логику там, где ее быть никак не могло.

— Приветствуем, хранительница Наро, — поклонились ей эрлы. — Мы здесь, чтобы помочь твоей крепости.

Последнюю фразу добавил Шейн, не ограничившись простым приветствием. Морган-то прекрасно знал, что хранительница и без него прекрасно осведомлена, ведь это были ее владения.

— Черная бездна пьет мои силы, — пожаловалась она, и туманная фигура ее слегка заколыхалась. — Пьет и тянет по капле. Ночь — наше время.

Морган оглянулся на старосту.

— Госпожа права, эрл, — подтвердила вместо мужа Сери. — Почему-то по ночам твари бездны не нападают, предпочитая действовать с полудня до восхода лун. Вы успели попасть сюда как раз вовремя: бестии осаждали стены весь день, ослабляя защитные чары хранительницы Наро и уничтожая наши боеприпасы, но как только часы пробили десять, они как по команде отхлынули.

— Почему как? — задал каверзный вопрос старший из братьев эрлов. — Мы не настолько глупы, чтобы считать этих тварей совсем уж тупыми. Кто-то координирует их, направляя и давая указания. В любой стае хищников есть вожак, так что не думаю, будто наши страшные друзья будут исключением. Знать бы только, кто их вожак и как его достать.

— Тень, — звонко воскликнула хранительница и снова задрожала. — Тень его имя!

— Тень так тень, — пожал плечами Шейн. — И его утихомирим.

— Не болтай глупости, — одернул самонадеянного младшенького Морган. — Мы не знаем, с чем столкнулись. Помнишь, как погиб Блайн? Как бы не та самая Тень была причастна к его гибели.

Большая часть воинов осенила себя знаком дракона, отгоняющим беду. Рея Блайна все помнили, но мало кто знал подробности его гибели, а сейчас было не время и не место говорить об этом.

— Завтра нам придется показать все, на что мы способны, — решительно заявил Морган, поднимаясь со скамьи. — У нас нет возможности держать длительную оборону, да и времени тоже. Хранительница Наро, вы раньше работали в паре с магом?

Загадочная призрачная женщина подошла ближе к старшему эрлу и положила ледяную ладонь ему на запястье. Спустя несколько секунд она дала ответ.

— Другие хранители поведали мне, как это бывает. И ты поможешь, хозяин сумрака. Завтра Тень будет говорить с тобой.

Вот так пророчество.

— Откуда ты знаешь? — с любопытством спросил Шейн, но хранительница уже растаяла так же, как и появилась.

— Бри, мы все должны отдохнуть, — они двинулись к выходу из большого зала. — На рассвете общий сбор, а в случае тревоги стражи подадут сигнал раньше. Я немного поколдую во сне, и если не сможете меня разбудить, зовите Шейна, он знает, что делать. Последний вопрос на сегодня: где пострадавшие мальчики? Мне нужно взглянуть на них, прежде чем распутывать их сны.

Им с Шейном выделили две небольшие смежные комнаты, остальных рыцарей отряда разместили в большом зале. Укладываясь спать, старший эрл почувствовал, насколько напряжено было его тело после многочасовой скачки и пережитого столкновения с тварями бездны.

Подушки и простыни приятно пахли травами, нежный запах успокаивал, так что уставшее сознание с благодарностью начало погружаться в сладкую дрему. Последним усилием воли Морган заставил себя пробормотать несколько подготовительных и охранных заклинаний, после чего окончательно провалился в сон.

Он шел по длинному коридору, освещенному лишь дрожащим пламенем факелов. Магические сны и обычные, когда Морган позволял себе просто отдохнуть, различались кардинально, их нельзя было спутать. Вереница залов, каждый из которых был чужим сознанием, могла привести его к любому деймину. Для этого достаточно было знать истинное имя того, с кем эрл хотел встретиться. Можно было, конечно, действовать вслепую, но у специалиста по снам давно уже не было желания экспериментировать и тратить время на поиски неизвестного.

Прежде чем заняться детскими кошмарами, эрлу предстояло еще одно небольшое дело. Он настроился на знакомое с детства сознание и тихонько позвал, вложив в звуки чужого имени немного силы. Залы сменяли друг друга, краем сознания Морган успевал фиксировать гротескные видения незнакомых дейминов, плоды чужой фантазии и воображения, замечал воплощения чужих страхов и надежд.

Мужчина попал в очередную комнату, когда понял, что его путь закончен. Очертания каменных стен тут же поплыли, принимая вид укутанной сумраком поляны. Теряющаяся в тумане ограда усыпальницы реев, кованая калитка, испещренная трещинами каменная скамья у входа — видимо, Найт лег совсем недавно и, вопреки заклинаниям кузена и Дэйи, собирался погрузиться в один из привычных кошмаров. На этот раз Морган успел вовремя, ибо правитель Сумрачного Эйда успел только подойти к калитке и взялся за ручку, намереваясь попасть внутрь.

— Найт! — снова позвал его брат, и рей медленно повернулся на зов.

Пару раз он моргнул, подчиняясь магии Моргана, после чего улыбнулся и поприветствовал его.

— Вижу, я успел к началу? — сердито сказал маг, усаживаясь на скамью. — На тебя перестают действовать самые мощные паутины снов, ты это понимаешь? Еще пара минут, и пришлось бы вытаскивать тебя из очередного кошмара. Найт, так же нельзя!

— Ох, если бы ты знал, как меня утомили нравоучения о снах! — в сердцах буркнул рей, занимая свободный край скамьи, и прислонился спиной к ограде усыпальницы. — Даже сюда лезут озабоченные моим душевным здравием родственнички, чтоб вам всем...хорошо было!

Морган засмеялся.

— Когда тебе самому надоест просыпаться от ужаса в холодном поту, тогда и отстанем. Мы ведь все закоренелые эгоисты, братец! Если ты сойдешь с ума, кто будет править Сумрачным Эйдом? Нет уж, родился старшим наследником — терпи. И пожалей Форса.

— Нет никакой надежды, что вы отстанете? — безнадежно скривился Найт.

— Исключено! — весело подтвердил его кузен. — Даже если отстану я, остается Дэйя и прочая кровная родня, худо-бедно владеющая магией.

Рею оставалось только закатить глаза и улыбнуться.

— Ладно, смех смехом, но я хочу знать, что там у вас происходит.

Морган кратко ввел сюзерена в курс дела.

— Проклятье! — выругался тот. — Год от года не легче! Через несколько дней состоится совет хранителей, представляю, какие новости они мне принесут. Даже учитывая их странное восприятие мира, отличную от нашей психологию, уже и они не могут отрицать наличие угрозы! То, что появляется из разлома, всех нас может уничтожить.

— Знаю, — кивнул Морган. — Увиденное нами сегодня ни с чем не сравнится. Боюсь, придется массово переселять жителей приграничья вглубь, я не смогу задержаться дольше нескольких дней.

— Обсуди это с Бри для начала. Я пришлю магов-зеркальщиков, и те, кто согласится, смогут покинуть крепость Наро. Ты же знаешь, как тяжело многим сдвинуться с обжитого места, они предпочтут понадеяться на чудо.

— Все решится завтра. Кто останется в живых после этой битвы, сможет сам решить свою судьбу, они знают, что ни один маг не останется надолго в наполовину разоренном оплоте вблизи границы, так что выбор у них есть.

— Вы справитесь? — рей был серьезен и мрачен, размышляя о новой напасти, постигшей его владения.

— Да, — не колеблясь ответил Морган. — Мы с хранительницей Наро займемся защитными чарами, в бойцы в оплоте бывалые, да и ребята мои молодцы, сам понимаешь. Проклятые твари успели подточить основание крепости, откуда исходят силы хранительницы, но если ударить внезапно. Женщин вооружим теми замечательными патронами, последней совместной разработкой Дэйда и Дэйи, в самый раз для этих бестий.

— А они там стрелять хоть немного умеют? — засомневался Найт, поскольку огнестрельное оружие было не особо эффективно против лесной нечисти и совсем не действовало на некоторые виды волшебных существ, поэтому необходимость данного умения была весьма спорной.

— Из луков стреляют почти все, но ты же знаешь, как тяжело хотя бы ранить темную тварь обычной стрелой. Сери скажет, кому можно будет дать в руки винтовку. В крайнем случае этим займутся раненные.

— Сери?

— Жена Бри.

— Понятно. Что ж, завтра все решится. И ты знаешь, мне хотелось бы побеседовать с кем-то из них.

Морган понимающе кивнул. Пока что, несмотря на многолетние столкновения, еще ни разу не удалось захватить живую тварь, чтобы узнать о них больше, но раз уж начались массовые атаки, дейминам должно было повезти.

— Постараюсь. Кроме того, хранительница что-то такое предсказала насчет 'поговорить', только я не уверен, стоит ли доверять таким странным пророчествам.

— Стоит, брат, стоит. Отец всегда к ним прислушивался, а уж он знал о хранителях намного больше, чем мы с тобой. Пусть они странные, и совет хранителей больше похож на сборище свихнувшихся инфантильных подростков, наделенных волшебными силами, но они связаны с этим миром намного сильнее, чем кто-либо еще. И их знания, безусловно, будут полезны нам, — Найт хмуро смотрел на брата, видимо, еще раз напомнив себе, что очередной совет состоится совсем скоро.

— Что ж, буду осторожен, — кивнул Морган.

— Иди. После того, как все закончится, свяжись со мной через зазеркалье, я вышлю вам мага.

— Хорошо! — Морган поднялся со скамьи и пошел по траве прочь от усыпальницы.

Постепенно тропинка на земле становилась темнее, вскоре проступили камни коридора снов, и только тогда эрл оглянулся, чтобы посмотреть, как пойдет дальше сон Найта. Рей все еще сидел на скамье, размышляя о своем. Морган не удержался и слегка подкорректировал плетение сна, завязывая узлом черные ответвления, которые вели к кошмару.

Вот так. Когда-нибудь боль отпустит его друга, а пока придется помогать ему, пусть даже против воли.

Дальше была очередь двух малолетних сорванцов, чудом выживших в страшном происшествии, случившемся с их домом. Они со временем все же смогут прийти в норму, несмотря на ужас потери и кошмар, с которым пришлось столкнуться. Жизнь дейминов была слишком опасна, чтобы даже дети могли сохранять какие-то иллюзии. Это не шейсы, настроившие городов, вырубившие большую часть лесов, уничтожающие природу вокруг и до старости считающие, что духов не бывает.

При этой мысли Морган улыбнулся. Впрочем, не стоит недооценивать врага. Несмотря на утерянную связь с природой, среди шейсов попадались весьма толковые маги, изобретатели и оружейники. И если бы светлые соседи вдруг перестали интриговать друг против друга, стараясь урвать лишнюю часть территорий и власти, кто знает, не принялись ли бы они за Сумрачный Эйд? Так пусть лучше будут заняты своими городами, лесами и думают о чем-нибудь другом.

Коридор сновидений сузился, посерел и начал петлять, что означало близость к цели. То там, то сям на камнях были странные выцветшие пятна, кое-где булыжники словно раскрошились и держались из последних сил. Видимо, не простые были сны у мальчиков, очень не простые! И, наконец, очередной зал привел Моргана к цели.

В просторной комнате, постоянно меняющей свои очертания, висели в воздухе два детских тельца. Вот почему жители крепости Наро так и не смогли разбудить ребят: во сне они тоже находились в бессознательном состоянии, погрузившись еще глубже в мир грез, и достучаться из обычной реальности до них было нельзя.

Тоненькие фигурки были опутаны мерцающими серыми нитями паутины, от которых веяло холодом и опасностью. Скорее всего та сила, которая уничтожила крепость Исаи, все же зацепила и мальчиков, прежде чем убраться оттуда. Просто чудо, что два сорванца все же нашли дорогу к спасению, а не упали замертво на полпути.

Морган приблизился к детям, ощущая вязкое сопротивление чужой воли, насылающей на сознание самые страшные кошмары. Даже ему, опытному магу-сновидцу, приходилось прикладывать достаточно усилий, чтобы не позволить обманчивым видениям затопить собственный разум. Ледяные нити обжигали, снижали сопротивление и не давали сосредоточиться.

— Проклятая бездна! — зарычал сквозь зубы Морган, концентрируя поток силы в пальцах.

Первая неподатливая нить затвердела под его руками и, спустя долгое мгновение, рассыпалась в пыль. Не теряя ни минуты, маг проделал то же самое со следующей, шаг за шагом разрушая гибельную паутину.

С некоторыми участками приходилось действовать осторожнее, там, где щупальца черных кошмаров проникали под кожу мальчиков, уходя глубоко внутрь. Их приходилось вытаскивать по одному, медленно подтягивая к себе, следя, чтобы ни одна частичка не осталась без внимания.

Морган утер ладонью взмокший лоб. Работа с магическими кошмарами всегда отнимала много сил, хорошо еще, что это не настолько сложный случай, ведь ему еще завтра вести бой.

Прошло довольно много времени, прежде чем последняя нить паутины растаяла. Мужчина едва успел подхватить резко потяжелевшие тела мальчиков, когда оба открыли глаза.

— Ну что, — усмехнулся Морган. — Выспались?

Дети еще не до конца осознавали происходящее, пытаясь решить, сон это, реальность или начало очередного кошмара.

— Ты кто? — спросил один из ребят, хмуря темные брови. — И что собираешься с нами делать?

— Хороший вопрос, малыш, — кивнул незнакомый дядя и поставил мальчиков на пол. — Пожалуй, стоит вас хорошенько выпороть, чтобы впредь неповадно было нарушать запреты старших. Но, если подумать, вы уже и так достаточно наказаны.

От мысленной команды Моргана зал сновидений посветлел и принял вид лесной поляны. Перед самым носом у дейминов пролетела стайка птиц, среди деревьев промелькнула темная шкура огромной кошки. Бледные бабочки летали над слабо мерцающими сумрачными цветами, зачаровывая маленьких потеряшек, успокаивая их поврежденные кошмарами сознания.

— Вы ведь собирались охотиться? — колдовской голос мага словно доносился издалека, и вот уже мальчики остались на поляне одни.

— Маф, побежали! — тот из ребят, который был повыше, первый поддался чарам и принял реальность нового сна. — Я только что видел фазана! Если мы его подстрелим, то на следующую охоту нас точно возьмут с собой!

— Куда он улетел? — шепотом отозвался Маф, второй мальчишка, доставая из воздуха лук. — Если мы придем без ничего, нам уж точно не поздоровится, а у отца рука ой какая тяжелая!

— Не трусь, побежали!

Пронаблюдав, как пациенты устремились в глубину заботливо сконструированного сновидения, Морган понял, что на этом его работа закончена. Уром ребят разбудят, с ними поработает Бри, а остальное уже доделает время. Теперь, пожалуй, самое время и самому отдохнуть.

Когда скрипнула дверь в комнату, эрл моментально проснулся, причем с ощущением, что закрыл глаза всего минуту назад. Так часто бывало после того, как накануне довелось много колдовать во сне.

— Морган! Просыпайся! — голос младшего брата донесся издалека.

Тот не спешил подходить, зная привычку старшего спросонок сначала хвататься за оружие, а потом уж разбираться, кто это там пришел его будить, друг или враг.

— Уже проснулся, — проворчал он, садясь на постели.

— Вся крепость на ногах, — поделился младший, усаживаясь на грубый деревянный стул и наблюдая, как Морган делал разминку, отгоняя остатки сна. — Даже мальчишки из крепости Исаи пришли в себя, так что тебе благодарность от Бри и Сери. Ребята, конечно, перепуганы и разревелись, осознав, что случилось с их семьями, но это пройдет. Ты хорошо с ними поработал. Что там было?

— Паутина. Кошмаров. Странная. Сила, — отвечать Моргану приходилось на подъемах между отжиманиями. — Похоже. На. Силу. Тварей бездны. Уф. Что, в принципе, вполне предсказуемо. Сегодня придется несладко.

Мускулы под бледной кожей старшего эрла вздувались, когда он делал сложные выпады и ложные атаки мечом, разогреваясь перед предстоящим боем, словно его ждала обычная тренировка.

— Ты достал патроны?

— Да, — Шейн кивнул, и некоторое время братья уделили короткому спаррингу, помогая друг другу настроиться на нужный лад. — Двенадцать женщин, включая Сери, смогут встать на стены с винтовками. Остальные просто не справятся, этим-то хоть приходилось стрелять раньше. Некоторые из них обучались у нас, дело не настолько безнадежно.

— Ты прав, я не ожидал, что наберется даже десяток.

— Ты всегда ожидаешь худшего, братик! Сери рвалась наружу, сопровождать Бри, но я настоял на том, что от ее меткой стрельбы будет больше толку, — Шейн умудрился пожать плечами, уворачиваясь от летящего ему в лицо лезвия.

'Вот пижон', — подумал про себя Морган. — 'Красуется, конечно! Но удар неплох'.

— Хорошо, — произнес он вслух, опуская меч. — Тогда пойдем.

Часовые на стенах молча наблюдали за пассивным войском бездны, вяло порыкивающим невдалеке. Крылатые рогатые твари бродили, словно бездумные куклы, почти не обращая внимания на засевших в крепости дейминов. С высоты было прекрасно видно, что многие существа лежали на земле, изредка поднимая уродливые головы, перекрикиваясь с остальными. Темная полоса леса, хорошо видная в рассветной серости, замерла, словно даже деревья боялись обратить на себя внимание посланников бездны.

— Итак, что у нас есть? — Морган и Бри стояли перед остальными, собрав всех боеспособных дейминов в большом зале.

Каждый проверил свой меч и надежность доспехов. У первой двадцатки, состоявшей из самых крепких и крупных воинов, были круглые, покрытые серебряными заклепками щиты и посеребренные мечи, наскоро заговоренные Шейном для предстоящей битвы. Давно известный факт, что бездна не принимала лунный металл, шипя и завывая от боли при соприкосновении с ним. Трудно было пробить дубовую шкуру твари одним серебряным мечом, но в совокупности с правильными чарами, со скоростью и находчивостью бойца, сражение можно было выиграть даже с меньшими силами.

Серебро отвлекало, заставляло черных уродцев шипеть и забывать обо всем, чем и приходилось пользоваться воинам-дейминам.

Остальные бойцы разобрали привезенные отрядом Моргана серебряные кастеты и острые когти, способные проникнуть довольно глубоко в тело тварей, доводя их до исступления. Те женщины, которым не было смысла браться за винтовки, разобрали луки и стрелы с заговоренными наконечниками, и командиры показали им, где лучше встать на стенах, чтобы получить максимальный обзор.

— Ниже этой точки не смейте спускаться! — строго настрого приказал Морган, указывая на второй снизу виток стен. — Хранительница Наро и ее чары будут сосредоточены на поле, если какой-то твари придет в голову мысль взлететь, защитные барьеры могут не сработать так, как обычно! Все ясно?

Молчаливые женщины, девушки с сурово сжатыми губами, все они были готовы принять свою судьбу сегодня, какой бы она ни была. Не в привычках жителей приграничья было бежать при появлении опасности.

— Отлично, — кивнул старший эрл, и им осталось только обсудить последние приготовления.

— Хранительница, вы слышите? — позвал Морган.

От ближайшей стены отделилось туманное облако, принимая облик молодой девушки с длинной серой косой.

— Я готова, хозяин сумрака.

— Шейн, страхуй меня! — распорядился старший из братьев и протянул широкие ладони хранительнице.

Из-под сплетенных пальцев полилась магия, окутывая готовящуюся к обороне крепость. Морган чувствовал источник силы девушки-видения, ощущал заточенный в землю кристально-чистый родник, во рту его ненадолго появилась горечь от того, что он на миг стал подобен той, чьи запястья сейчас держал в своих руках. Боль от воздействия тварей и их чуждой волшбы заставила эрла поморщиться, но он так и не застонал.

Теперь деймин и хранительница ненадолго стали единым целым, и это странное двуликое существо чувствовало каждого, кто находился сейчас в крепости. Воины ощутили прилив сил, в их телах моментально начали вырабатываться боевые гормоны, один за другим все приняли боевую ипостась. Войско белоснежных, гибких, готовых стоять насмерть бойцов.

— Сейчас начнет действовать заклинание птичьего зрения, — свистящим шепотом произнес Морган, не открывая глаз. — Девушки, займите позиции и не вздумайте вертеть головами, иначе свалитесь со стен! Чары позволят вам видеть на очень большом расстоянии, но исказят предметы рядом, ждите, пока действие магии закончится, только после этого можно будет покинуть пост! Все поняли?

Женщины моментально разбежались, укрывшись за широкими зубцами, и приготовили кто стрелы, кто коробки с пулями, чтобы можно было найти их наощупь, не отвлекаясь на действие чар. Морган предполагал, что с непривычки все равно кто-то из них будет мазать, испугается ненароком или все же потеряет ориентацию, но другого выхода не было: эти существа боролись за свою жизнь, оставалось только довериться правильным инстинктам.

Командиры не стали дожидаться, когда враги проявят активность. Смазанные тяжелые ворота беззвучно отворились, выпуская наружу вооруженных магией и серебром воинов. Через пару минут на поле схлестнулись две волны, черная и белая, проливая чужую кровь.

Серый утренний сумрак прекрасно послужил привыкшим к такому освещению дейминам. Гудели в воздухе заговоренные пули, с легкостью проходя сквозь белоснежных воинов, не причиняя им вреда, увязая в лоснящихся телах врагов. Вокруг выла и шипела нечисть, черная кожа истекала туманом, вместо крови, разрубленные на части твари таяли, оставляя после себя странный едкий запах.

Морган разил направо и налево, вертелся волчком, игнорируя несколько царапин на щеке. Кольчуга неплохо защищала от чужих когтей, как и шлем, но особо проворные твари успевали на мгновение подобраться слишком близко. Ах да, надо было не забыть о просьбе Найта и оставить хоть одного живым!

Где-то рядом колдовал и ругался Шейн, точно так же отбиваясь от десятка уродливых созданий. Строй распался в длинную кривую линию, где на каждого деймина нападало по нескольку тварей.

Пули и стрелы со стен вносили свою лепту, замедляя врагов, позволяя в считанные мгновения избавиться от зазевавшейся твари. Снова в сером небе засверкали молнии, словно природа решила усложнить и без того неприятную ситуацию на поле.

Мелькали в кромешном хаосе знакомые белые лица, развевались на диком ветру темные гривы, шипели и рычали странные существа, невесть зачем желавшие погубить крепость Наро. Но не всегда успевали деймины, и яркая красная кровь лилась по земле, заставляя переступать ногами осторожнее. Не время было думать о потерях. Твари напирали, тесня белое воинство, когтями и клыками разрывая горячую плоть, сея смерть вокруг.

Морган, все еще связанный с хранительницей, рванул на себя силу, направляя убийственное плетение чар в гущу врагов. Черные тела застывали, давая возможность превратить их в облака вонючего дыма, крики и проклятия дейминов звучали в ушах эрла, давая ему нужную энергию.

И уже было ясно, что они побеждали. Тварей становилось все меньше, они метались, зажатые кольцом белоснежных рыцарей, безнадежно пытаясь вырваться.

— Одного взять! — заорал Морган, опуская меч и отступая назад, под прикрытие чужих мечей.

Эрл достал заготовленную серебряную сеть и запустил ее над головой сражающихся. Миг спустя здоровенная козлоногая тварь забилась, воя, в силках, но не могла освободиться от жегших ее пут. Тяжелый меч сына Бри положил конец последней свободной твари, и оставшиеся на поле деймины поняли, что победа, наконец, настала.

В небо полетел ликующий крик, обозначив короткий миг торжества. Возвращаясь из боевой ипостаси в обычное состояние, воины с трудом переставляли ноги, ощущая мигом навалившееся напряжение. Победа досталась им тяжелой ценой: почти двадцать дейминов погибли, многие были в той или иной степени ранены, так что остальным пришлось поднимать товарищей, помогать им добраться до крепости, откуда уже спешили на помощь женщины.

Морган взвалил на плечо плененную тварь и, сгорбившись под тяжестью вражьего тела, двинулся к оплоту сумрака. Вокруг суетились, перекрикивались и ругались, торопились к лекарю, просили не мешать и вообще вести себя тише. В общем, все как обычно после любой битвы.

Прошло всего несколько часов, серый день занимался под аккомпанемент грома и подсвеченный яркими молниями. Гроза так и не началась, хоть и напоминала о своем приближении довольно настойчиво.

На площадке перед вторым внутренним кругом стен Морган скинул с плеча свою ношу, и с интересом начал рассматривать добычу. Одно дело биться с такими существами, когда в гуще сражения мелькали отдельные страшные картинки, и совсем другое — рассмотреть плененника, не опасаясь, что он вонзит в тебя свои когти.

Мощный мужской торс венчала уродливая рогатая голова, от бедер шли покрытые шерстью козлиные ноги с широкими черными копытами. Темная кожа лоснилась и блестела, глубоко посаженные красные глаза злобно зыркали из-под мохнатых бровей.

— Пус-сти, — прошипела тварь. — Металл ж-жжет, кус-сает!

— Терпи, — пожал плечами Морган, добавляя к плетению сети магический элемент.

Мужчина был выжат до капли изнуряющей битвой, и необходимость снова колдовать вызывала протест всего организма, но следовало закончить начатое.

— Говори, зачем вам наши крепости? — приказал он, слегка сдавливая удерживающую тварь сеть.

Козлоногий дернулся и снова зашипел, ругаясь на своем зверином языке, явно призывая на голову Моргана все известные ему проклятья. Рядом с эрлом появились рыцари из его отряда, поддерживая своего господина, готовые защитить его в случае опасности.

— Ты не поймеш-шь, — плакала и визжала темная тварь, извиваясь в силках. — Это жизнь! Наша с-сила.

— Поясни, — резко сказал маг. — Наши крепости — ваша жизнь и сила? Что это значит?

Ответом ему было только шипение.

Внезапно, тело твари застыло, и широко распахнулись закатившиеся было глаза. Козлоногий больше не шипел и не выл, безошибочно уставившись красными буркалами на Моргана. Уродливая пасть оскалилась, ехидно ухмыляясь.

— Слишком много вопросов, потомок древних, — голос, которым заговорила тварь, изменился, теперь он был низким и загадочным, завораживающим. — Ты и твои слуги присоединитесь к бездне и пополните ряды моих подданных.

— Разбежался, — хмыкнул Морган. — Я уже присягал на верность одному рею, и вряд ли смогу достойно послужить другому.

Потусторонний смех никак не вязался с обликом валявшейся на темных камнях твари с козлиными ногами.

— Вы все там будете, и твой повелитель тоже. Вслед за своим отцом он отправится в долгий путь к тьме, — существо скалилось и издевалось, игнорируя впивавшиеся в кожу путы.

— Тихо! — приказал Морган, вливая еще одну порцию силы в заклинание. — Иначе я убью тебя!

— Ах, юный повелитель сумрака, ты напугал меня! — новая порция смеха. — Оболочки смертны, как и ваши светлые души. Это не причинит мне вреда.

— Ты смела, тварь! — зло усмехнулся мужчина, подходя ближе к пленнику. — Может, назовешь мне свое имя, чтобы я навестил тебя в твоих снах? Мало кто отважится на такое, но тебе ведь ничего не страшно?

Возможно, тварь недооценит силу магии снов?

Козлоногий выдержат эффектную паузу и достойно ответил.

— Мое имя? Простое, потомок древних. Шейд мое имя, и ты можешь попытаться воззвать ко мне, потому что я никогда не сплю!

— Что ж, — философски заметил Морган, доставая кинжал, — я проверю. А теперь отвечай, зачем вы уничтожаете оплоты сумрака!

Он влил в руку такую струю силы, что в глазах появились разноцветные круги, а тело твари задергалось, не мешая ей, впрочем, смотреть так же дерзко.

— Не время, — прошелестел загадочный голос, будто удаляясь, и в следующее мгновения красные глаза застыли, стекленея.

Спустя один удар сердца черное тело под ногами дейминов рассеялось дымом, оставляя все тот же ужасный запах.

— Вот я и пообщался с Тенью, — пробормотал под нос Морган, оборачиваясь к остальным.

Рыцари стояли вокруг своего господина, отвечая ему недоуменными взглядами. Все, что только что произошло у них на глазах, было загадкой, самым началом будущей длительной борьбы с бездной.

Один из мужчин стоял поодаль, привалившись к стене, и явно был не в порядке. Его шатало и трясло, но упрямый воин не мог позволить себе упасть, когда дверь во внутренние помещения была так близко, а вокруг хватало других забот, кроме как помогать обессиленному бойцу дойти до кровати.

Морган обратил на него внимание случайно, увидев его сквозь толпу своих разведчиков.

— Эй! — окликнул его эрл, потом узнал профиль Шейна. — Брат, ты все пропустил!

Молодой деймин чуть обернулся, и тут, видимо, силы ему изменили. Он упал, открыв взору старшего эрла разодранную на плече кольчугу и странно почерневшую кожу.

— Небо! — ругнулся Морган, бросаясь на помощь раненому. — Это я кое-что пропустил!

Айвин.

Солнце нещадно светило в глаза, хотя больше всего тсарю светлого государства сейчас хотелось хорошей грозы. Чтобы чернильное небо тут и там разрывали молнии, чтобы уши закладывало от гневных раскатов грома, чтобы на землю извергались потоки воды, смывая в Аплат ненадежно привязанные к берегам лодчонки. Редко в Алайе бывали грозы, и в данный момент Айвина это довольно сильно раздражало.

Дверь в тсарский кабинет чуть скрипнула, заставив правителя вздрогнуть и отвлечься на миг от мрачных размышлений. Вошел раб, неся на подносе вино и легкие закуски.

— Как вы приказывали, повелитель! — раб низко поклонился, глядя в пол, и начал быстро расставлять на небольшом столе еду.

Такой перекус был вопиющим нарушением этикета, поскольку традиции предписывали тсарям трапезничать исключительно в обеденных залах, но не нашлось никого, кто посмел бы перечить Айвину. После трагедии, случившейся с его семьей, светлый владыка избегал всего, что могло напомнить ему о прошлом. Исключения составляли завтраки с сыном и редкие ужины с ним, но как же тяжело было выносить угрюмое молчание двух одиноких мужчин, сгущавшееся между ними во время этих трапез. Изредка взгляды отца и сына пересекались, и сердце тсаря замирало, ведь с лица сына на него смотрели глаза Леа.

Айвин вздохнул. Да, его сын становился мужчиной слишком быстро, превратившись из пугливого мальчишки в угрюмого молчаливого подростка. Придворный чародей Флавий хорошо учил тсаревича, уделяя ему довольно много своего личного времени, чего не мог сделать его отец. Кроме того, что светлое государство балансировало на грани междоусобной войны, которую готовы были развязать некоторые княжества, лишь бы отхватить лишний кусок земли от владений соседа, участились нападения разбойных шаек, каждый день случалось все больше неприятных происшествий, и тсаря преследовало навязчивое ощущение, что весь мир стоял на пороге какой-то странной катастрофы.

— Можешь идти, Син, — отпустил раба тсарь и снова повернулся к окну.

Трудно было запомнить все эти новые имена, ведь рабов после смерти тсарицы полностью сменили, но это было лучше, чем постоянное напоминание о том страшном дне. Почему же проклятая гроза не может случиться тогда, когда она так нужна?!

Вот уже четыре с половиной года прошло, а раны в душе никак не заживали, мучая светлого правителя. Он работал ночами, чтобы отвлечься, а когда это не помогало, устраивал головокружительные балы, менял фавориток каждую ночь, носился по лесам, как одержимый, преследуя дичь на охоте. Голос Леа по-прежнему звучал в ушах, стоял перед глазами ее облик. Тсарь свирепо рычал и придумывал новый способ забыть о прошлом.

Тот день, когда Айвин встретил будущую жену, он помнил настолько ясно, будто это случилось вчера. Это был даже не день, а скорее, поздняя ночь. Два молодых и безрассудных шейса покинули тсарский лагерь, чтобы разведать обстановку на границе между Алайей и Сумрачным Эйдом. Отец Айвина скончался от сердечного приступа около года назад, и новый тсарь уже успел ощутить в полной мере тяжелое бремя власти, но молодость и некоторая импульсивность, свойственная почти всем представителям правящей семьи, часто влияла на некоторые его решения.

Большой вооруженный отряд во главе со светлым владыкой инспектировал приграничье, чтобы государь мог составить личное мнение о том, что происходит в дальних районах. Что его дернуло посреди ночи покинуть окруженную охраной палатку, молодой властитель не мог сказать.

— Айвин! — громким шепотом позвал его кто-то, и тсарь узнал голос своего друга и однокашника Кая, наследника княжества Кватр. — Куда это ты собрался один?

— Я ненадолго прогуляться, — сердито буркнул застигнутый врасплох правитель. — Возвращайся к своим, скоро вернусь.

— Нет уж, — возразил непочтительный подданный. — Отпускать тсаря одного, когда вокруг могут шастать темные твари? Ты с ума сошел? Я пойду с тобой!

Понимая, что в противном случае Кай перебудит всю охрану, Айвин молча скрылся в зарослях.

Они шли почти час, углубившись в туманный лес на территории Сумрачного Эйда. Оба никогда не были на темной стороне, лишь понаслышке зная о тех странностях, которые происходили в неверном свете звезд.

Тсарь и его спутник с любопытством рассматривали слабо светившиеся бледные цветы, трогали бархатистую поверхность серебристых древесных стволов, огибали поросшие странными растениями пригорки и вдыхали пряный аромат чужой земли.

— Смотри, там впереди, кажется, озеро! — привлек внимание тсаря княжич. — Пойдем, ты ведь сможешь определить, волшебное оно или нет?

— Смогу, — кивнул Айвин.

Будущего правителя обучал магии сам Флавий, один из старейших и мудрейших магов в Алайе, так что распознать наличие тринадцати нужных трав, росших на берегах каждого волшебного озера, он бы сумел с легкостью. Да, если озеро и впрямь окажется волшебным, подозрительно, что оно находится так быстро к границе! Подозрительно и опасно.

— Ищи папоротник и серую мяту, — приказал Айвин. — Это самые легкие травы, ты ведь должен знать, как они выглядят. Я посмотрю остальные, только действуем быстро и тихо. Через несколько часов рассветет, а нам еще идти обратно.

Мужчины разбрелись в разные стороны, потеряв друг друга из виду. Молодой тсарь сосредоточился на ощущении потоков силы, которые были сплетены особым образом возле каждого волшебного озера, и вскоре нашел три растения из тринадцати нужных. Луны серебрили гладкую поверхность озера, давая достаточно света для поисков. Звезды загадочно мерцали в угольно-черном небе. Занятый своими мыслями и поисками трав тсарь не сразу заметил, что воздух вокруг него начал слабо мерцать, и обратил на странное свечение внимание только тогда, когда свет стал совсем ярким.

'Что это такое?' — насторожился шейс, моментально вспомнив, что находится на вражеской территории, и достал кобуры пистолет с заговоренными против темных патронами.

Звездное мерцание приняло очертания невысокой женской фигуры, после чего рассеялось, оставив среди деревьев юную девушку.

— Кто ты такая? — агрессивно спросил Айвин, направив дуло пистолета ей в лицо. — Не пытайся колдовать, не то я мигом снесу тебе голову!

Девушка улыбнулась и спокойно прошла мимо мужчины, игнорируя оружие. Она уселась на невысокий холм и уставилась на лунную дорожку.

— Ты немая? Или не понимаешь,что я могу убить тебя, не моргнув и глазом? — оторопел от такого шейс. — Потрудись ответить на вопрос!

Странная девица заплела в косу длинные волосы и оглянулась на все еще целившегося в нее пришельца.

— Понимаю, — сказала она.

Ее голос прозвучал в ночной тишине, словно колдовская музыка.

— Я не причиню тебе вреда, — продолжила девушка. — И ты мне тоже. Садись рядом, сегодня небо настолько чистое, что грех не полюбоваться им, пока не набежали тучи. Звезды в Сумрачном Эйде — редкое явление.

Чувствуя себя полным дураком, правитель светлого государства еще несколько секунд продолжал держать в руках пистолет, потом выругался и убрал его обратно в кобуру. Чутье подсказывало, что девушка для него не опасна.

Она была странной и завораживающе простой. Все женщины в окружении тсаря хотели заполучить его титул, его расположение или частичку его влияния. Леа, именно так звали ночную гостью, не хотела ничего. Она рассказывала что-то, но Айвин с трудом воспринимал смысл ее слов, любуясь нежным сиянием ее кожи в свете лун, изогнутыми бровями, четко очерченными губами, так что совсем забыл о времени. Ему казалось, что они просидели на берегу озера целую вечность.

— Ты пойдешь со мной в Алайю? — вопрос вырвался у него сам собой, и молодой человек покраснел, впервые сказав что-то искренне и без мысли о политике.

Леа засмеялась, потом взяла его за руку. От прикосновения теплых девичьих пальцев у Айвина закружилась голова. Все происходящее было похоже на волшебный сон, только вот защищенный множеством амулетов и заклинаний тсарь не чувствовал ни капли магии.

— Ты хочешь быть со мной?

— Да, — не задумываясь ответил он.

— Айвин, ты ведь даже не знаешь, кто я, — улыбнулась девушка, и перевела взгляд на звезды. — Шейсы не верят в существование таких, как я.

— Таких... — тсарь крепче сжал маленькую ладошку. — Ты ведь не деймина, верно?

— Я дух звезд, — просто ответила Леа, все еще не глядя в глаза собеседнику. — Мы знаем и видим многое, но ты...Что ты знаешь о духах?

— Леа, мои подданные верят, что духи и хранители — всего лишь персонажи старых сказок, отрицая все странные происшествия, которые время от времени случаются в лесах. Но мой придворный маг сказал мне, что не все сказки лгут.

Только тогда девушка снова посмотрела в глаза тсарю.

— Я знаю, что в тебе заключено мое будущее, — прошептала Леа. — Мы ведь умеем видеть такое, о чем известно только звездам. Если ты уверен, что я тебе нужна, я буду с тобой. Когда духи отказываются от своего предназначения и своей сущности ради шейса или деймина, они становятся материальны. И смертны.

Айвин, справившись с первым замешательством, улыбнулся и осторожно привлек к себе Леа.

— Я уверен. Такое чувство, что до тебя весь мир бешено вращался вокруг, и все было ярким, но размытым. Ты помогла мне замедлить это вращение и увидеть вещи такими, какие они есть на самом деле. Я не могу без тебя и никогда тебя не оставлю.

— Айвин, — совсем тихо произнесла звездная, — если я перестану быть духом, то буду жить только до тех пор, пока ты будешь любить меня. Я готова к этому, но сам ты должен подумать.

— Леа, — властные нотки прорезались в голосе Айвина, когда он заглянул в темные глаза духа. — Ты будешь со мной всегда, понимаешь?

— Да. Твой друг тебя ищет.

От резкой смены темы шейс моргнул.

— Если ты не изменишь своего решения через три луны, приходи за мной. Я живу здесь, возле волшебного озера, — губы Леа на мгновение обожгли Айвина, после чего звездный дух растаял, а тсарь услышал шаги Кая совсем рядом.

— Я нашел их, — доложил княжич, рассматривая задумчиво глядевшего в небо друга. — Что-то случилось?

— Нет, — правитель поднялся и пошел в сторону лагеря, даже не посмотрев на Кая. — Нам уже пора, ты что-то задержался.

Недоумевающий княжич еле поспевал за стремительно двигавшимся повелителем.

— Но прошло всего полчаса, Айвин! Ты нашел остальные травы? Подожди, куда ты так бежишь?

— Не нашел, но точно могу тебе сказать, что озеро волшебное.

Три луны тянулись бесконечно. Инспекция приграничных регионов закончилась, все было спокойно, темные твари не нападали и даже ни разу не показались, пока небольшое тсарское войско проверяло светлые владения. Все заметили, что тсарь изменился, став более серьезным и сосредоточенным, даже ни разу не посмотрел в сторону бывшей фаворитки, которая жаловалась на внезапную холодность его величества всем желающим.

— Будто заколдовали его! — топала ногами своенравная красавица, не привыкшая к подобному обращению ни от кого, даже от владыки Алайи.

Кай молчал, и изредка Айвин ловил на себе его задумчивый взгляд, но предпочел оставить в тайне свою встречу с Леа.

Когда через три луны тсарь исчез, а потом появился в столице, везя на своем мершессе странную сероглазую девушку с длинной косой, двор затих в ожидании. Бледная кожа незнакомки наводила на размышления, но ни у кого из дейминов не могло быть таких глаз и таких светлых каштановых волос. Да и не мог тсарь Алайи найти себе в жены деймину, он же их ненавидел!

А вскоре Леа стала тсарицей, ее веселый нрав и необычайная доброта, способность одним взглядом усмирить вспышку ярости властного повелителя покорили подданных, и все забыли, что по началу девушка показалась всем странной. Почти все забыли.

Айвин моргнул, отгоняя видения счастливого прошлого, и с удовольствием заметил темную тучу, ползшую по небу с севера. Возможно, гроза все-таки состоится.

Тсарь взял со стола кубок и поднес его к губам, собираясь выпить. Что помешало — природная осторожность, шестое чувство или привычка никогда никому не доверять, не важно. Так и не сделав первый глоток, Айвин подошел к окну и взглянул на жидкость в кубке под ярким светом солнца. Вино было насыщенного рубинового цвета, как и положено было выдержанному двадцатилетнему каберне из личных тсарских погребов. Но серебро начищенного до блеска кубка стало матовым там, где его касалась жидкость.

Тсарь глянул на часы. Он приказал подать закуски в два, а стрелки показывали почти без четверти четыре. Конечно, те, кто намешал в вино лишний ингредиент, рассчитывали, что Айвин, как обычно, проглотит еду почти не жуя и будет до вечера разбирать отчет казначея о состоянии дел в столице, и никак не ожидали приступа ностальгических воспоминаний. Благодаря этому тсарь почти два часа смотрел невидящими глазами в окно, а яд успел оставить следы на посуде.

Айвин вздохнул. Недовольные политикой правителя подданные время от времени пытались устроить покушение на него, каждый раз неудачное, к счастью. Служба безопасности сбивалась с ног, но виновные каждый раз были наказаны. А теперь это начало происходить уже во дворце.

Владыка позвонил и приказал как можно скорее позвать к нему Сина, того самого раба, который принес закуски, а так же господина Дирака. Сину велено было убрать остатки еды, к которой повелитель даже не прикоснулся.

— Вы хотели меня видеть, ваше величество? — поклонился с порога глава службы безопасности и тайной разведки.

— Входи, — тсарь указал давнему товарищу на кресло и попросил подождать.

Спустя несколько минут в кабинет ворвался перепуганный дворецкий, и следом за ним вошел усталый рыцарь в темно-сером плаще.

— Жди, Клайв, — приказал тсарь и устремил взгляд на дворецкого. — Я же приказал тебе привести Сина! Приказать тебя высечь, чтобы ты научился более расторопно исполнять приказы своего хозяина?

Раб затрясся еще сильнее и упал на колени.

— Простите, хозяин! — закричал он. — Син...он...он мертв!

Айвин поднял брови, поощряя дворецкого на дальнейший рассказ.

— Он лежит в своей комнате на кровати, все вокруг свидетельствует о том, что Син добровольно отправился за грань: горят свечи, в руках у него зажат жезл с изображением дракона, на губах улыбка. Он убил себя, сир, я не знаю, почему это произошло!

Тсарь снова вздохнул, его гнев, как ни странно, почти прошел.

— Дирак, теперь это твоя работа, — кивнул он внимательно слушавшему шейсу. — Узнай, как это произошло, кто замешан и причастен, четвертуй всех виновных. Ах да, кубок проверь, там отрава.

Дирак моментально оказался у окна, где все еще стояло злополучное вино.

— Да, именно то, что ты подумал, — кивнул на невысказанный вопрос тсарь. — Теперь меня пытаются отравить в собственном замке. Работай, к утру мне нужны головы виновных. И повара тоже убери, не зависимо от того, замешан он или нет, его стряпня мне надоела.

Глава службы безопасности покинул кабинет, забрав с собой улики и онемевшего при слове 'четвертовать' дворецкого. Тсарь занял свое кресло за столом и дал знак воину в сером говорить.

— Повелитель, — начал доклад Клайв. — Летучий отряд прибыл в полном составе, новости неутешительные.

— Как будто я ожидал другого, — съязвил тсарь, размышляя об испорченном кубке прекрасного вина и том, что из-за всех волнений и покушений он так и не пообедал.

— Северо запад неспокоен. Мы не нашли следа присутствия разбойных отрядов в лесах Сейша, но князь Дуан жаловался на то, что одного из сборщиков налогов вместе с его людьми нашли мертвым на дороге к столице княжества. Конечно же, денег при них уже не было.

— У Дуана армия не меньше моей, — проворчал тсарь, — а вывести разбойников без моей помощи он ну никак не может! Только и слышны жалобы на то, что сюзерен не защищает от своих вассалов. Я окружен жлобами и подлецами. Вижу, это еще не все новости?

— Да, мой господин, — склонил голову начальник Летучего отряда. — Беспорядки на границе княжеств Диостан и Тресен, вызванные теми же причинами. Простой люд задавлен налогами и жестоким обращением знати, многие терпят из последних сил, многие подаются в так называемые бойцы за справедливость, как себя называют эти бандиты. Они нападают на путешествующих богачей, было несколько случаев освобождения рабов на ярмарках, с каждой неделей ситуация становится все сложнее.

Воин замолчал под тяжелым взглядом тсаря, почти физически ощущая, как в комнате становится меньше воздуха, сжигаемого разгорающейся яростью Айвна.

— Задавлены, говоришь? — подозрительно спокойно произнес тсарь, вставая. — Я им покажу, что значит быть задавленными. Собирай людей!

— Господин, что вы планируете предпринять? — Клайв вышел из кабинета вслед за владыкой.

— Подготовьте мне вьерна, я лично сопровожу вас к неспокойным границам Диостана и Тресена, чтобы подданные князей узнали, насколько их жизнь была далека от того, что они там себе навоображали!

Воин промолчал, зная, что в такие минуты очень просто попасть тсарю под горячую руку и не сносить головы. Придется снова вылетать, наказывать мятежных крестьян и терпеть недовольство Айвина, который бывал просто невыносим в дурном расположении духа. Одно правитель сказал точно: он очень скоро докажет несчастным бойцам за справедливость, что раньше их жизнь была не так уж плоха. До того момента, как они вызвали гнев своего властелина.

Дирак.

Глава службы безопасности короны только что отдал своим подчиненным приказ казнить трех рабов, пытавшихся отравить тсаря, и теперь наслаждался кубком изысканного вина, наблюдая за метаниями своего собеседника.

Влодар вышагивал взад и вперед по кабинету друга и хмурился, время от времени тяжело вздыхая. Тсарь отбыл вместе с Летучим отрядом изливать свою ярость и плохое настроение на подданных, в ближайшие сутки он вряд ли успел бы вернуться, так что верные подданные могли расслабиться и вздохнуть свободней в отсутствие монарха.

— Он стал просто невыносим в последние годы, разве ты не видишь? — советник тсаря остановился так резко, что тяжелые полы его плаща хлестнули по ногам, подняв небольшой ветерок в комнате. — Может, не стоило...

— Прекрати, — недовольно перебил его Дирак, раздраженно отставляя кубок. — Ты ведь забыл, мы все продумали и обсудили уже давно! Стоило, сделали, разговор на этом окончен. Прошлого не вернуть, и мы поступили так, как нужно для дела! А твои личные подозрительные пристрастия не имеют значения!

— Подозрительные? — повысил голос Влодар. — Как ты смеешь такое говорить? Если остальные не верят в сказки, то это не значит, что существование созданий, подобных духам, подозрительно и нереально! Это тебе не деймины, чтобы вызывать какие-то подозрения!

— Попробуй доказать это остальным, — холодно возразил глава службы безопасности, вновь придвигая ближе кубок.

На этом беседа ненадолго прервалась, поскольку в кабинет постучали и вошел ранее вызванный раб, чтобы зажечь камин.

— Зачем тебе огонь, разве холодно? — удивился советник, на миг забыв о той небольшой размолвке, которая произошла между друзьями недавно.

— Так, нужно поработать кое с чем, — усмехнулся Дирак, и в качестве доказательства кинул в пламя какой-то документ. — Государственные дела не терпят отлагательств.

— Кстати о делах. Что будем делать со смертью тсаревны? Этот идиот Каин все испортил!

— Надеюсь, он получил по заслугам? — недовольно спросил Дирак, снова прокручивая в голове столь удачно продуманный план со спасением наследницы. — Я бы не хотел думать, что кто-то может безнаказанно портить нам игру.

— А ведь так здорово все начиналось! Кто мог надеяться, что можно вытащить эту малышку с помощью зеркала минимального размера! Она должна была стать символом избавления от тсаря-самодура, этакой героиней, спасительницей своей страны. Да и я бы неплохо смотрелся рядом. Эх...Не беспокойся, о Каине я позаботился, хотя все случившееся — дурацкая случайность.

— Да? В таком деле каждая неучтенная случайность — провал! — рассердился начальник службы безопасности. — Все, что случается с тщательно продуманными планами, это случайности, стоящие нам жизни и всего, чего мы так долго добиваемся! Представь, что было бы, если бы Айвину стало известно обо всем?

Оба поежились, словно от холода.

Тсаря они знали еще с юношеских времен и точно могли предсказать его реакцию на подобные заговоры за его спиной. Смерть показалась бы обоим милостью небес.

— Он никогда не узнает, особенно теперь.

— Раньше придворный маг регулярно докладывал ему, что тсаревна жива, — с досадой заметил Влодар, глядя на стремительно темнеющее предгрозовое небо. — Зато теперь наш любезный повелитель, наконец, перестанет строчить идиотские письма дейминам с требованием вернуть похищенную дочь. Ты ведь подкинул ему идею?

— Что ж, она оказалась весьма недурна.

— Что ты будешь делать, если нашему самодуру придет в голову пойти на них войной? — проворчал Влодар. — Какую идею подкинешь, чтобы избежать массовой бойни?

Дирак коварно улыбнулся.

— Ты у нас советник, мой милый, придумаешь, как отговорить тсаря от столь опрометчивого шага. Теперь надо думать не об этом, а о том, как заполучить Кирана. Мальчишка круглосуточно находится под наблюдением у придворного мага, а я даже при всех своих амулетах не рискну идти против старика. Никто не знает предела его возможностям, так что с ним нужно быть предельно осторожным!

— Ты прав, чувствую, он еще сунет свой длинный нос в наши дела!

— Хотя...при всем его хваленом могуществе он не заметил появления дополнительных специй в блюдах, которыми наш дорогой повар кормил тсарицу. Значит, есть предел и его возможностям. О, только не надо снова! — последняя фраза относилась к сердитому выражению, появившемуся на лице тсарского советника.

— Надо! Даже для нее это было слишком жестоко! Леа испытывала страшные мучения, и совсем ослабла к концу. Неужели нельзя было ничего сделать? Бедняжка была воплощением доброты и терпения, просила нас беречь Айвина, хотя лучше бы поберегла себя!

Дирак удивленно поднял брови, будто не веря своим ушам.

— Ты что, был влюблен в тсарицу?

Влодар отвернулся, снова остановившись напротив окна.

— Скажешь тоже! Как будто такие как мы могут влюбляться! Любовь для глупцов и тех, кто слишком труслив, чтобы идти к своей цели, игнорируя все препятствия. Просто...иногда меня пугает наша собственная черствость. Смешно. И она мне нравилась. А кому не нравилась Леа?

Начальник службы безопасности в неверии качал головой, с трудом осмысливая слова, произнесенные давним другом.

— Послушай, ты ведь помнишь, к чему мы идем? Твои предки жаждут возмездия, и именно твое место должно быть в зеркальном зале. После всего содеянного для нас просто нет пути назад, понимаешь это? Ты хотел так, теперь имей мужество принять последствия своих решений и идти до конца, возродить государство, которое совсем захирело за последние сто лет! Иначе мы можем дружно утопиться в Аплате, и дело с концом!

— Знаю, — устало вздохнул Влодар. — Наверное, мне просто надо выспаться. Ты прав, старый интриган, кровь во мне кипит от ярости, требуя занять то место, которое принадлежит мне по праву! И в бездну все остальное!

Дирак кивнул, с удовольствием отмечая, что минутная слабость друга прошла.

— Я подумаю, как подружиться с маленьким тсаревичем, — сказал на прощание Влодар и покинул кабинет.

Несколько минут оставшийся наедине со своими мыслями шейс потягивал терпкое вино из бокала и смотрел на огонь. Затем уголки его тонких губ сами собой расползлись в едкую холодную усмешку.

— Да, друг мой, — медленно произнес он, — как далеко тебе еще до Айвина. Тот хотя бы не сомневается в себе, даже собственного сына не жалеет, лишь бы не поддаваться жалости и эмоциям, которые делают всех нас слабаками. Предки! Кровь! Иногда я подозреваю, что по твоим венам течет вода, пресная и безвкусная! Даже не можешь довести до конца простое дело, а претендуешь на звание великого и всеми обиженного! Ха!

Все так же зло ухмыляясь, Дирак подошел к окну и нажал на раму в определенном месте, открывая тайник. Внутри лежало несколько документов, мешочек с драгоценными камнями и небольшая коробочка. Ее то и достал хозяин кабинета, продолжая ворчать под нос.

— Вокруг одни идиоты! Слабак с манией величия, тсарь, не умеющий справляться со своими эмоциями, рабы, не способные выполнить до конца ни одно поручение! Все приходится делать самому!

Внутри коробочки оказался мелкий порошок, пахнущий душистыми травами. После того, как Дирак кинул его в огонь без остатка, пламя на миг стало пурпурным. Заметив немного порошка на ладони, мужчина слизнул его и причмокнул.

— А ведь для шейсов он абсолютно безвреден!

Деревянная коробочка отправилась в огонь следом за ее содержимым.

— Одно радует, — утешил сам себя глава службы безопасности. — Кто бы из этих идиотов ни сидел на троне, в тени за ним всегда буду стоять я. Верный подданный короны.

И Дирак рассмеялся собственной пикантной шутке, заливая бесполезное уже пламя водой из кувшина.

Найт.

Рей стремительно вошел в огромный зал, в котором уже собрались почти все хранители Сумрачного Эйда. Зеркала, занимавшие большую часть пространства стен, были занавешены, чтобы подчеркнуть особую важность и секретность всего, что происходило на совете хранителей. Со всей страны в центральный оплот сумрака, издревле являвшийся домом правителей темного государства, прибыли волшебные существа, помогавшие Найту управлять Сумрачным Эйдом. И как бы ни ворчал Морган насчет раздражающих особенностей поведения и мышления хранителей, именно они были основой и опорой власти реев.

Совет издревле проводили в центральном оплоте сумрака, и правитель всегда был в курсе малейших изменений в жизни подданных. Раньше самое большое поселение называли крепостью Арвахо, но со временем народ привык именовать это место оплотом реев. Взмывавшие ввысь башни домов, терявшиеся в серых облаках шпили крыш и темный камень стен служили надежным убежищем десяткам тысяч дейминов. Местные жители абсолютно свободно чувствовали себя, прогуливаясь высоко над землей по воздушным мостикам, соединявшим отдельные строения в сложную систему дворов и владений. Искусные маги, в совершенстве владевшие пространственной магией, обеспечили столицу Сумрачного Эйда тем, чего не смогла в полной мере дать природа: свободным местом.

Несколько нижних ярусов огромного города-крепости, как и во всех других оплотах, были необитаемы и служили основой для защитных чар хранителей, которых здесь было шестеро. Пока совет темного государства собирался, дожидаясь опаздывавших, Найт, задумавшись, смотрел в окно.

Сотни магических огней на стенах и в помещениях делали крепость Арвахо похожей на гигантский светящийся муравейник. Внизу расстилался причудливый лес крыш, то и дело мелькали сумеречные птицы, гоняясь друг за другом, разгоняя клубившийся там и сям туман. По воздушным мостам медленно ползли повозки, прохаживались деймины, спешили по своим делам рыцари и прочие горожане. Все было как обычно спокойно, немного шумно и привычно.

Рей вздохнул и отвернулся. Что за новости ждали его на грядущем совете? Какие еще неприятные сюрпризы подкинут молодому правителю бездна и светлые? После того переполоха, который наделало нападение тварей на крепость Наро, почти во все оплоты сумрака в срочном порядке были выделены маги и волшебные зеркала, чтобы подобная ситуация не повторилась, но и у магии были свои ограничения. Волшебное число тринадцать и зеркальные чары правили Пайваной, и от этого было никуда не деться.

— Все хранители прибыли, хозяин сумрака! — торжественно доложил один из мелких хранителей, привлекая внимание рея.

Молодой правитель пару раз моргнул, возвращаясь в реальный мир, и улыбнулся.

— Приветствую вас на собрании хранителей, друзья. Предлагаю поскорее начать, чтобы можно было быстрее разрешить все наши вопросы!

Тихий шелест голосов хранителей ответил согласием. Найт занял свое место на троне и наблюдал за ставшим уже привычным ритуалом начала совета. Все присутствовавшие в зале существа наполовину погрузились в транс, частично оставаясь в зале, частично растворившись в своих источниках силы. Почти бесплотные серые тени скользили вокруг замершего в неподвижности правителя безумным хороводом, словно гонимая холодным ветром листва. Все они начали одновременно напевать странный мотив, напоминавший шелест дождя в лесу. Ладони каждого хранителя засветились мягким зеленоватым светом, и один за другим они брали друг друга за руки, соединяясь в мерцающую призрачную нить. Как только движение хоровода стало настолько быстрым, что невозможно было вычленить из него отдельные лица или фигуры, настало время Найта.

Каждый правитель Сумрачного Эйда вместе с короной, замыкавшей сложнейший магический обряд вступления на престол, получал новые знания и возможности, известные лишь реям. Бремя, которое судьба возлагала на плечи избранных, было поистине неподъемным, поскольку, в отличие от светлых тсарей, темные были накрепко связаны с природой, с естественными процессами, задуманными самим Драконом-создателем, и любое изменение или нарушение влияло не только на государство, но и непосредственно на его главу. Внезапное появление бездонного разлома в приграничье почти убило Блайна много лет назад, именно поэтому он столько сил посвятил борьбе со странным явлением, менявшим Сумрачный Эйд. Найту досталось неприятное наследство, но, в отличие от отца, это уже не было для него неожиданностью. Словно старая рана, затянувшаяся, но все еще ноющая при плохой погоде. Однако, несмотря на то, что бездна никак не изменилась за последнее десятилетие, то, что тлело в ее темном чреве, ни на минуту не оставляло в покое Найта.

Хранители пели, и рей вплетал в их пение фразы древнего, как сам Сумрачный Эйд, заклинания единения. Его глаза широко открылись, засветившись тем же самым светом, которым мерцали в полутьме руки защитников темного государства. От каждой сцепленной пары рук к молодому рею тянулись призрачные лучи, проникая под бледную кожу, наполняя разум деймина образами, мыслями, чувствами и воспоминаниями хранителей. И в эту минуту Найт стал каждым из них, был Сумрачным Эйдом, являлся самым крошечным побегом в его лесах, самым старым его деревом, его воздухом, землей и небом.

Странное, почти божественное сознание, возникшее после объединения сил хранителей и рея, охватывало каждую мелочь на территории темного государства. Расщепленный на сотни частей разум оглянулся, осознавая заново свое тело — Сумрачный Эйд. Как всегда, все чисто и ясно на западе. Удаленный полуостров, связанный с основной частью страны небольшим перешейком, на нем располагался самый древний и старый храм Дракона, место обитания бывшей рейи Сиан. Защищенный самой природой и волей создателя Пайваны, этот храм был практически недосягаем для всего мирского. Каждый представитель правящей семьи бывал там, такое испытание проходили все, кто претендовал на звание самостоятельного совершеннолетнего потомка первых реев. Как только рискнувший деймин выходил на дорогу, ведущую туда, загадочная драконья магия ставила перед смельчаком такие препятствия, преодолев которые тот навсегда менялся, становясь опорой и защитой Сумрачного Эйда.

Северная часть страны, так же, как центральная и южная, почти не вызывали опасений. Почти. На первый взгляд все оставалось так же, как и во времена прошлого совета хранителей. Найт отвел тяжелый взгляд от погруженных в туман земель, решив вернуться к более внимательному рассмотрению позже. Настала очередь востока и северо-востока, самая болезненная и горькая процедура, которую рей терпеть не мог.

На востоке всегда, сколько помнил Найт свои слияния с хранителями, была боль и тьма. Бездонный разлом леденил душу, рваная рана на огромном теле Сумрачного Эйда ныла и отравляла существование. Сегодня все было иначе.

Черная пустота, которая обозначала в множественном сознании бездну, шевелилась, пульсировала и горела, будто готовившийся к извержению вулкан. От разлома веяло смертью и разрушением, удушающее зловоние мешало дышать, так что не ожидавший этого Найт чуть не разорвал опорные связки заклинания. Вот так сюрприз!

Разлом ожил, и новая активность не сулила дейминам ничего хорошего. По живому телу Сумрачного Эйда расползалось холодное онемение, грозя в самом скором времени подобраться к самому сердцу. Найт медленно перевел взгляд на остальные части страны. Перед глазами мелькали бесчисленные деревья, живые и полуживые существа, все разумные и неразумные создания, населявшие темные земли. То, что показалось ему подозрительным при первом осмотре, теперь четко вырисовывалось, сложившись в страшную картину. Там и здесь владения рея были поражены бездной, будто заразной болезнью, вызывающей язвы на коже. Небольшие мертвые участки, пересохшие родники, развалившиеся трухлявые деревья, здоровые сильные животные, падавшие замертво.

Вместе с осознанием масштабов беды, постигшей Сумрачный Эйд, в мысли Найта ворвались тревожные голоса хранителей, предвещая близкое окончание их совместного колдовства.

Мои силы тают.

Что-то убивает мои деревья.

Мои дороги перестают вести к цели.

Детеныши моих животных болеют и умирают.

Кто-то темный, темный и страшный мелькает в тумане, и все гибнет вокруг него!

Моя магия перестает действовать на хищных зверей.

Воды моей реки выносят к берегам мертвую рыбу.

В моем лесу завелась невиданная доселе нечисть

Помоги! Помоги. Помоги, помогипомоги...

Развеявшиеся чары оставили ощущение горячечного бреда, и Найт тряхнул головой, вытирая капли пота со лба, чтобы прояснить сознание. Левая рука по самое плечо ныла и болела, видимо, при слиянии именно эта часть его тела воплощала северо-восток. Почерневшее было предплечье быстро бледнело, но боль упрямо держалась.

— Ты должен найти выход, хозяин сумрака, — скрипучий голос одного из хранителей прозвучал, словно треск ломаемых ветвей. — Бездна перестала быть просто бездной.

— Она пьет нас, — обиженно добавил другой голос, мягкий и журчащий.

— Бездна хочет сделать нас такими, как ее слуги! — хрустальной капелью прозвенел один из юных хранителей. — Мертвыми, пустыми!

— Прошу вас, тише! — рей поморщился, справляясь с последствиями запредельно сложной волшбы и с тем шквалом плохих новостей, которые только что на него обрушились.

Ни одно из донесений разведчиков, никакая из проведенных воинами короны операций не способны были дать настолько полного представления о том, что происходило в стране в последние месяцы. Найт горько жалел о том, что откладывал совет хранителей, отвлекаясь на другие заботы, на личные переживания о том, справляется ли он со своим долгом, достоин ли занимать отведенное ему место. Вот и ответ, великий рей. Ты пропустил момент, когда враг начал действовать, и теперь остается только искать способ остановить катастрофу, пока не станет слишком поздно.

Как всегда после слияния молодые хранители начали галдеть, плакать и стенать о том, что все пропало. Древние существа, более опытные и отрешенные от всего мирского принимали новости со спокойствием и невозмутимостью, полагаясь на волю создателя и собственное восприятие ситуации. Начался обычный хаос, из-за которого язва Морган крепко недолюбливал странных созданий, волею судьбы оказавшихся защитниками Сумрачного Эйда.

Хранители не могли дать Найту ни совета, ни способа уничтожить бездну. Магия разлома тянула их силы, ослабляла защиту, подвергая опасности всех жителей темного государства. Они сделали рея частью мира, которым он правил, и просили о помощи, остальное было задачей дейминов. Продолжая через остатки чар улавливать испуг и беспомощность хранителей, Найт упорядочивал в своей голове все, что открылось ему во время этого совета, как вдруг запертые магией двери в зал совещаний вздрогнули.

Кто-то настойчиво барабанил в дверь, причем как в прямом, так и в волшебном смысле. Невозможность попасть в закрытое помещение с помощью зеркал, занавешенных на время совета, делала зал одним из самых защищенных мест в замке. Только непредвиденное могло заставить подданных рея нарушить все запреты и рисковать жизнью, пытаясь разрушить защиту на дверях, чтобы связаться с правителем во время совета.

Найт поспешил расплести охранные чары и остолбенел. Взъерошенная, с испуганно распахнутыми глазами, в зал ворвалась Сиан, едва дождавшись, когда же откроются двери. Такой свою мачеху рей никогда не видел, и, признаться честно, созерцание не совсем вменяемой верховной жрицы его весьма напугало.

Женщина придерживала складки тяжелого платья и поклонилась правителю, затем перевела дыхание и плавным жестом вернула защитное заклинание на дверь.

— Отпусти их, — властно сказала она, ни секунды не сомневаясь, что пасынок тут же последует ее приказу.

Видимо, новости, которые она принесла, были даже важнее совета хранителей. Впрочем, сам-то совет уже закончился, так что можно было безболезненно выполнить указание.

— Хранители, обереги темной земли, я отпускаю вас. Зов о помощи был услышан, создатель-Дракон даст нам силы найти ответ! — рей произнес ритуальную фразу, и они с Сиан ждали целую минуту, пока последний из хранителей растворился в сумраке зала. — Что случилось?

Жрица слегка успокоилась, пригладила волосы и тяжело опустилась на подлокотник трона, с которого недавно встал рей. Судя по вопиющему нарушению всех традиций и правил этикета, сейчас было не до них.

— Найт, создатель послал мне знамения. И, если я правильно их разобрала, нам всем грозит гибель!

— Бездна? — кивнул рей, снова сетуя, что откладывал проведение совета.

— Бездна, — согласилась женщина. — А так же то, что этот разлом не принадлежит нашему миру!

Мужчина озадаченно смотрел на мачеху, пытаясь понять смысл ее слов.

— Позже поясню, насколько сама это понимаю, — перебила жрица невысказанный вопрос правителя. — В скором времени в Сумрачном Эйде появится светлый, который сможет нам помочь. Да-да, ты не ослышался. Один из потомков тсарской семьи, исконный враг, которого мы ненавидим, который готов на все, лишь бы погубить нас. Но теперь все будет по-другому. Светлый изменит Сумрачный Эйд, может, сам того не желая, разрушит веками устоявшиеся традиции и, следуя за ним, мы сможем закрыть разлом! Видимо, Блайн был прав, стараясь прекратить войну между нами и шейсами, без их помощи ничего не выйдет.

— Но Сиан, как к нам может попасть потомок тсарей?

Жрица равнодушно пожала плечами, постепенно возвращаясь к образу спокойной, мудрой пророчицы.

— Неверный вопрос, рей. Как сделать, чтобы светлый добрался к тебе живым, над этим ты должен думать. Если он погибнет, бездну уже ничем не остановишь.

Соланж.

На Берегу реки Аплат на границе двух княжеств стирали белье. Худые бледные руки доставали из ведра замоченные вещи, терли их, взбивали мыльную пену и опускали в воду. Пальцы коченели от холода, ведь даже в Алайе Ледяная луна считалась самым холодным месяцем, но легче от этого не становилось. Неприятное и все еще непривычное дело следовало закончить до заката.

Сола поправила на голове выцветший платок и продолжала полоскать белье, отгоняя невеселые мысли, преследовавшие ее с того момента, как она впервые открыла глаза в маленьком лесном домике. Кто бы мог подумать, что благодаря насмешке судьбы наследница тсарского дома Алайи окажется в такой глуши совсем одна, преследуемая всеми, выполняющая черную работу для лесной ведьмы! Да, каким бы ни представляла себе свое будущее тсаревна, в ее грезах точно не было ничего похожего на реальность!

Девушка потерла друг о друга заледеневшие ладони и села передохнуть.

С тех пор, как Каин вытащил тсаревну из залов Забвения, прошло почти три луны. Шальная пуля, чудом не отправившая тсаревну на тот свет, прошла навылет, пробив грудную клетку чуть в стороне от сердца. Видимо, легендарная фамильная живучесть, так же как и упрямство, доставшееся в наследство от великих предков, спасли жизнь Солы тогда, когда ничто другое не могло помочь. Безвольное, посиневшее от холода и потери крови тело вынесло течением на берег, где девушку и нашла старая лесная ведьма.

Чудо своего спасения Соланж не могла объяснить иначе как волей создателя. Голая луна — первый зимний месяц, довольно теплый, но все же не настолько, чтобы наслаждаться речной водой. Конечно, случись все немного позже, ледяная река убила бы раненную тсаревну сразу, а так... Повода роптать на судьбу особо не было.

Девушка продолжила прерванную стирку, усмехнувшись при мысли о том, что случилось бы с отцом, увидь он ее за этим занятием. Вновь встретиться с тем, кто обрек собственную дочь на долгое заключение в самых страшных подземельях страны, у нее не было ни малейшего желания, но почему-то именно сейчас мысли об Айвине снова возникли в ее сознании.

Тсаревна посмотрела на свое отражение в реке, и ее горькая усмешка тут же пропала. Слишком уж отличался новый образ от того, который все еще оставался в памяти. Из воды на девушку смотрело бледное, изможденное долгой болезнью существо с темными кругами под глазами. Было ощущение, что малейшего ветерка хватит, чтобы сдуть с места бедняжку в болтавшейся на ней одежде с чужого плеча. Наследница трона Алайи устало провела холодными, огрубевшими от черной работы ладонями, и вспомнила слова отца, случайно услышанные еще в те времена, когда все было по-другому. 'Тсари никогда не были рабами и никогда ими не будут. Мы — другие, так задумал создатель. Те, в ком течет тсарская кровь, всегда предпочтут рабству смерть, другого нам не дано'.

Соланж была отрезана от своей семьи, ее жизнь отныне нельзя было назвать тсарской. Она не стала рабыней, но согласилась служить лесной ведьме за кров и пищу, кто мог бы обвинить ее в том, что девушка всего лишь пыталась выжить?

Когда Сола открыла отчаянно слезившиеся глаза, впервые придя в себя после ранения, ей показалось, что сон и бред так и не оставили ее до конца. После изысканной роскоши тсарских покоев, после бескрайней темноты тюремных залов чистая комната, грубо оструганный деревянный потолок с развешанными там и сям травами показались ей миражом. Поэтому, сделав несколько болезненных вздохов, раненная снова впала в беспамятство.

Ведьма, которую звали Тарной, потом рассказывала своей постоялице о том, как странно было видеть отчаянно цеплявшееся за жизнь существо, как металась в бреду полумертвая от жара, боли и истощения фигурка, терявшаяся среди грубых домотканых простыней. Только в середине Первой луны Сола смогла самостоятельно встать, хотя после этой смелой попытки ей пришлось еще несколько дней приходить в себя. Тысяча двадцать шестой год Торной Дороги начался для тсаревны не самым лучшим образом.

Девушка выжала последнее выполосканное полотенце, сложила его в ведро и, крепко сжав зубы, понесла тяжелую ношу по едва заметной тропинке к низенькому домику ведьмы. Тарна сказала тсаревне, что сможет приютить ее до тех пор, пока та не поправится. В лесу, полном диких зверей и опасностей женщине трудно было полностью обеспечить себя всем необходимым, а уж когда женщин стало двое...Соланж упросила ведьму пожить у нее, пообещав выполнять любую работу, не заботясь о том, что никогда в жизни еще не работала. Труд рабов, их ненавязчивая забота, удобство дворцовой жизни казались простыми и привычными, тюремное заключение сделало эти блага почти драгоценными. Но только изрезав ножом руки во время готовки, исколов кожу иголками при попытке заштопать первую в жизни прореху на одежде, истоптав самодельную обувь, добывая травы и съедобные ягоды в лесу, Сола осознала, что ее жизнь в очередной раз круто изменилась.

Всему, что простые женщины знали с детства, приходилось учиться. Мыть, стирать, гладить и чинить белье, готовить еду, справляясь без помощи рабов. Поначалу тсаревна умудрялась испортить даже такое, что в принципе испортить было нельзя. Плакала ночами, баюкая обожженные или изрезанные пальцы, натирая лечебными мазями очередной синяк. Но прошло несколько недель, и потихоньку все стало получаться, меньше становилось царапин, реже удавалось вызвать недовольство суровой хозяйки, каждый раз без устали повторявшей, что зря она взяла в дом такую обузу.

Тарна хмурила русые брови, качала головой и снова показывала своей неумелой помощнице как нужно делать то или иное элементарное дело, удивляясь, как же дуреха жила раньше. Тсаревна терпеливо сносила упреки и поучения, прыгала от радости, когда выпеченный ею хлеб перестал, наконец, напоминать горелую подошву и оказался вполне съедобным.

— Вы же знаете, Тарна, я не могу ничего вспомнить о том, как жила раньше, — девушка опускала глаза, когда приходилось в очередной раз лгать своей спасительнице. — Даже собственное имя кажется мне чужим.

— Руки-то должны помнить, если уж голова никуда не годится! — ворчала в ответ ведьма, оставляя бесполезное занятие. — Такая молодая и бестолковая, как же ты дальше будешь?

— Может быть, со временем, все вспомнится, — тихо говорила тсаревна. — Но я бы жила здесь вечно, лишь бы не знать, почему оказалась у вас одна, раненная и никому не нужная. Прошу вас, не гоните меня!

Соле пришлось назваться сокращенным именем, чтобы не вызвать никаких подозрений, пусть даже ведьма и жила в такой глуши. Она рассказала хозяйке о том, что не помнит ничего, кроме боли в груди и пробуждения в лесном домике, и история вроде бы не вызвала подозрений. Когда тсаревна пришла в себя, ее старую одежду, выданную Каем, ведьма уже выбросила, волосы пришлось обрить, словно рабыне, чтобы зажили ссадины, полученные девушкой, пока она плыла по Аплату без сознания. Чудом удержавшийся на безвольном теле заплечный мешок содержал нож, маленькое зеркало, полностью размокшую в воде буханку хлеба и грязный сверток с несколькими драгоценностями, которые Сола забрала из залов Забвения. О них ведьма ничего не сказала, либо чудом не заметив их в отвратительной тряпице, либо не посчитав нужным спросить. Сначала тсаревна волновалась за потерю окровавленной одежды, ведь кровь, попавшая в недобрые руки, могла дать кому-то власть над ней, но потом она успокоилась, решив, что никому это все равно не нужно.

Сильнее всего девушка не могла смириться с потерей волос. Голая кожа, только недавно начавшая обрастать светлым пухом волос, делала ее похожей на замученную суровым хозяином рабыню. Все, кто служил в отцовском дворце, ходили с обритыми головами, отличаясь от свободных слуг не только прической, но и специальными татуировками на висках. Служили тсарю за жалованье только советники, министры, казначеи и военные, основная же челядь принадлежала правящей семье целиком и полностью.

В доме было тихо. Сола развесила во дворе белье, подмела пол в двух небольших комнатках и села перебирать оставленные для нее ведьмой травы. Какие-то приходилось толочь в тяжелой каменной ступке, получая похожий на пыль порошок, другие надо было крупно нарезать серебряным ножом, с третьих оборвать листья и поломать стебли на примерно равные части.

Тарна была крайне удивлена, когда ее постоялица, забывшись, сумела изменить цвет занавесок с помощью простейшего заклинания. Это были одни из тех бытовых чар, которые не возбранялось знать тсарской наследнице, дабы быть хорошей женой и всегда привлекать будущего супруга не только своей покладистостью, но и идеальными нарядами. Девушка на миг лишь подумала о том, как бы хорошо было сделать тут хоть что-то немного красивее, как формула заклинания сама собой сорвалась с губ. Пришлось врать, что якобы потерянная память потихоньку возвращается к ней.

С того дня Тарна начала привлекать гостью к приготовлению простейших снадобий и мазей, рассказывала о свойствах трав, доверяя девушке готовить отвары, пока сама пропадала неизвестно где, пользуясь большим квадратным зеркалом. Сола быстро училась всему, заполучив, наконец, наставницу, которой ей так не хватало в былые времена.

Тсаревна успела привыкнуть к странному характеру своей хозяйки, то задумчивой, то сварливой, то доброй, то доводящей до кипения своим непрестанным брюзжанием. Девушка списывала все на одиночество лесной жизни, когда единственными соседями были дикие звери. Но были моменты, когда в бледных серых глазах мелькала искра настоящего безумия, тогда Сола старалась улизнуть из дома и не возвращалась без охапки каких-нибудь особо ценных растений, чтобы задобрить Тарну.

Сегодняшнее зелье успело два раза сменить цвет и запах, прежде чем из висевшего на дальней стене зеркала появилась высокая фигура ведьмы.

— Что интересного видели сегодня? — улыбнулась девушка, стараясь не обращать внимания на явно раздраженную чем-то хозяйку.

— Ничего! — рявкнула Тарна, и тсаревна поняла, что скоро снова надо будет бежать из дома и ждать, пока ведьма не справится с тем, что ее так огорчило. — У нас закончилось мясо, пойди-ка на охоту, хоть какая-то польза от тебя будет!

Пока девушка торопливо собирала охотничью сумку, осматривала тетиву старенького лука, Тарна ходила по комнатам, ворча себе под нос, что ее объедают, занимают место и вертятся под ногами. Промелькнула загадочная фраза о чужой земле, но Сола ее не поняла, да и не вслушивалась особо в брюзжание старой карги. Охота оказалась отличной идеей.

Торопливо углубляясь в пронизанную солнечными лучами чащу, тсаревна благодарила небо за то, что ворчливая ведьма все же попалась у нее на пути, ведь в противном случае она сейчас была бы мертва. Все остальное мелочи, просто мелочи! Лишь бы только Тарна не начала снова кричать о том, что Соле пора уходить и оставить старуху в покое.

Соланж пробиралась сквозь заросли, внимательно оглядываясь по сторонам. Единственную встречу с диким шааком трудно было забыть! Ведьма как раз вывела девушку на ее первую в жизни охоту, когда из чащи на них, ломая колючие ветки кустарника, полез кто-то мохнатый и очень зубастый. Мощный звериный рев заставил бы волосы на голове у юной охотницы встать дыбом, если бы они у нее были.

Тсаревна никогда не видела таких существ и даже не представляла, что они могут существовать. Мощные лапы с острыми черными когтями, полосатый зеленовато-рыжий мех, угрожающе оскаленная пасть — идеальное оружие, в отличие от плясавшего в пальцах лука.

— Не стреляй, глупая! — поторопилась остановить помощницу ведьма. — Шкура у шаака слишком толстая, только разозлишь его.

И ведьма защелкала пальцами, произнесла скрипучим голосом несколько нужных слов, вложив в них толику магической силы. Огромный зверь словно попал в липкую паутину, которая не давала ему двигаться так же проворно, как до этого.

— Доставай нож, — командовала Тарна, вытирая пот со лба.

Видимо, заклинание отнимало достаточно много сил, гораздо больше, чем казалось со стороны.

— Я и не знала, что в моей части леса еще остались такие, — посетовала ведьма. — Чего стоишь столбом? Обойди его сзади и воткни нож в ямку между головой и шеей. Шевелись, он ведь не до конца обездвижен.

Сола в ужасе смотрела на колдунью, и до нее только сейчас дошло, что ей предстояло убить живое существо. Она, дрожа, достала из ножен свой кинжальчик.

— Да шевелись же ты, бестолковая! — кипятилась ведьма, тяжело опустившись на землю. — Цель в ямку!

Тсаревне пришлось подчиниться и очень постараться не зажмурить глаза от отвращения. Шаак медленно-медленно поворачивал озадаченную морду то к одной, то к другой шейсе, пытаясь понять, почему неповоротливые существа вдруг начали двигаться так стремительно, а сам он никак не мог их достать. Выдохнув сквозь зубы, тсаревна обежала зверя, и вонзила кинжал примерно туда, куда ей сказала ведьма. Рука моментально отнялась, поскольку девушка с перепугу вогнала лезвие слишком глубоко, вложив все силы: единственная уязвимая для простого оружия точка на теле гиганта была мягкой и податливой, в отличие от всего остального.

Горячая красная кровь брызнула, испачкав горе-охотнице лицо и губы. Тсаревна тут же отскочила и согнулась под ближайшим деревом, избавляясь от остатков утренней трапезы.

— Ну и слабая же нынче молодежь, — прокомментировала удивленная ведьма. — Ты же ела мясо, откуда, думаешь, оно берется? Ладно, хватит уж себя жалеть, мы не на прогулку вышли!

Сола в полуобморочном состоянии вытерла лицо и губы, чувствуя во рту отвратительную кислую горечь. Отнять жизнь у кого-то, пусть даже это зубастый хищник, оказалось не так просто, как говорила ей ведьма.

Мясо шаака оказалось изумительно вкусным, и Тарна не уставала посмеиваться, глядя, как ее помощница уплетает жаркое. Но все же охота продолжала долгое время вызывать у девушки отвращение, хотя выбора не было.

Вот и сейчас Сола пробиралась в глубину леса, надеясь подстрелить парочку тетеревов, водившихся здесь в избытке, или жирного зайца, либо толстенького пятнистого крака. Времени было предостаточно, неизвестно, быстро ли успокоится Тарна после очередного загадочного путешествия, лучше не рисковать.

Временами она возвращалась радостной, угощала девушку нехитрыми сладостями, купленными на городской ярмарке, где ведьма продавала свои снадобья. Часто она отмалчивалась, не желая отвечать на ничего не значащие вопросы о проведенном вне дома времени, а иногда Тарна приходила крайне раздраженная, и тогда лучше было не попадаться ей на глаза.

Убегая в лес, тсаревна все лучше узнавала флору и фауну родной страны, с которой ей ни за что не пришлось бы столкнуться, сложись ее жизнь иначе. Она видела сотни различных цветов, пробовала множество сочных лесных ягод. Деревья больше не казались Солее бесконечной массой одинаковых крон и стволов, все они обретали индивидуальность, особенно когда Тарна соизволила предоставить любопытной ученице потертый том ботаники и полезных трав, чтобы девушка могла, наконец, помогать ей готовить мази и зелья.

Так тсаревна встретилась не только с хищным шааком, но и с зубастыми ночницами, по счастью, днем крепко спавшими, поэтому никак на странную шейсу не отреагировавшие. Следующий, от кого девушка чудом спаслась, был дикий кабан, загнавший Солу на дерево, пока она судорожно вспоминала хоть одно полезное заклинание из небогатого арсенала, чтобы остановить носившегося под ней зверя. В итоге пришлось израсходовать почти весь запас стрел, прежде чем упрямый и уже истекший кровью хищник упал замертво.

Соланж дышала ароматным лесным воздухом, украшала себя цветами, уговаривая волосы поскорее отрастать, и сознательно блокировала в памяти те черные моменты своей жизни, которые, как она надеялась, навсегда остались в прошлом. Ее изможденное худое тело никак не желало становиться прежним, круги под глазами оставались, потому что, несмотря на все усилия, тсаревна то и дело просыпалась посреди ночи от кошмаров, вызывая недовольство хозяйки. И все же медленно, крайне медленно организм приходил в норму. Все, что ему нужно было, это время и покой.

Когда на поясе охотницы тяжело повис упитанный тетерев за компанию с зазевавшимся зайцем, девушка решила, что этого хватит на пару дней, и можно смело возвращаться. По ее внутренним ощущениям прошло несколько часов, и Тарна должна была уже успокоиться. Сола позволила себе немного подремать на залитой солнцем поляне, насобирала сочных ягод белой рябины и отправилась домой. Было непривычно мириться со странностями чужого человека, который, к тому же, гораздо ниже нее по положению, но тсаревна запретила себе вспоминать о своем знатном происхождении, а сложный характер отца с детства приучил ее послушанию. Вот только что делать, если старая ведьма все еще сердита?

Стараясь ступать как можно тише, Сола подошла к дому, когда услышала внутри голоса. Это было не обычное брюзжание Тарны, а разговор с каким-то мужчиной, чей низкий баритон контрастировал со скрипучими фразами колдуньи.

'Не вовремя я', — расстроилась девушка, и собралась было свернуть к реке, чтобы вернуться позже, как вдруг слова ведьмы привлекли ее внимание.

— Не знаю, кто эта девчонка, — огрызалась Тарна с невидимым собеседником. — Но явно из знатных, такие цацки с собой в мешке принесла, каких ты век не видывал!

— Ну и что? — отвечал мужчина. — Могла украсть где-то, это никак не повысит ее цену.

— Послушай, ты же меня давно знаешь, стала бы я сомневаться в том, что вижу перед собой? Говорю тебе, Сола явно знатная, то ли сбежала, то ли мешала кому-то! Врет, что не помнит прошлого, но я чую, что она что-то скрывает и явно хочет забыть обо всем.

— За такие скудные крохи информации никто мне не заплатит, Тарна! Либо выясни, кто попал тебе в руки, либо собирай вещи. Ты же знаешь, князья шутить не будут! Если не заплатишь налог на землю, тебя живо отсюда выкинут, еще и плетей отсыплют со щедрого хозяйского плеча.

— Без тебя знаю! — рявкнула ведьма, а притаившаяся под окном Сола вздрогнула.

Было ясно, что ничего хорошего для тсаревны не происходило, однако, дослушать интересный разговор все же стоило. Как же она могла подумать, что после всего случившегося ей удастся затеряться в глуши, выдавая себя за простую шейсу. Лгать магам всегда было глупой идеей, и даже лесная ведьма смогла раскусить ее. Хорошо еще, что не поняла, кто перед ней, очень уж невероятной была правда.

— Если сомневаешься в том, что можно будет найти ее родню и получить вознаграждение, — сказала в это время ведьма, — забирай ее так. Продай на аукционе, половины суммы, которую за нее дадут, как раз хватит, чтобы заплатить мои долги, остальное заберешь себе. И попробуй сказать, что тебе и это не подходит! Последнее мое предложение, понял? Думай быстрее, а то прокляну и забуду!

Мужчина молчал, видимо, обдумывая перспективы. Тсаревна боялась даже дышать, чтобы не быть замеченной.

— Ладно, убедила. И не вздумай больше мне угрожать, ведьма, а то костей не соберешь! Половины хватит! Может, вообще четверти?

— Это уже другой разговор! — голос ведьмы сразу стал ласковым, и Сола представила себе, как глаза Тарны заблестели от предвкушения собственной выгоды. — Ты же знаешь, что за рабов платят золотом, а я за свои снадобья только медяки получаю. Сола никогда не отважится сказать правду, чтобы ее не отправили обратно, так что продашь ее с легкостью.

— Я заберу товар завтра после обеда, приготовь ее, и убедись, что девчонка полностью здорова. Ты, помнится, говорила, что она была ранена?

— Уже здорова! Вовсю работает, на охоту ходит. Живучая оказалась, даже удивительно, как быстро зажили настолько серьезные раны. Кстати, пора заканчивать разговор, а то она скоро вернется. И пока мы еще на связи, я хочу услышать цену, за которую ты ее отдашь. Не продешеви смотри!

Дальше неведомый работорговец и ведьма начали с жаром обсуждать вопрос оплаты, и тсаревна постаралась как можно незаметнее вернуться обратно в лес. Вот так попала! Стоило спастись из залов Забвения и тут же попасть в лапы меркантильной ведьмы! Что за чудовищем надо быть, чтобы отдать ее какому-то торгашу и радоваться удачной сделке!

Девушка отошла как можно дальше и тяжело опустилась на землю. Следовало срочно что-то придумать, но бесконечная подлость некоторых шейсов словно отняла у нее силы. Раньше все, что связано с предательством, было для нее связано только с отцом, но теперь мир будто в очередной раз перевернулся с ног на голову. В рабство не хотелось, значит, надо придумать другой выход. Ей придется бежать из лесной избушки, но куда?

Когда, спустя час, тсаревна вернулась в дом лесной ведьмы, лицо ее было спокойным и сосредоточенным.

— Смотрите, что я принесла! — как ни в чем не бывало заговорила Сола с хозяйкой, показывая той свою добычу. — Этого хватит ненадолго, но я смогу достать еще!

Тарна кивнула, проворчав, что девушки долго не было. Если бы тсаревна не подслушала разговор ведьмы с работорговцем, ни за что бы не подумала, что следующий день должен был стать для нее последним в этом лесу.

— Приготовишь жаркое, потом подметешь, — приказала Тарна, раскладывая на своем рабочем столе высушенные травы. — Мне надо работать.

— Большой заказ?

Поначалу было тяжело поддерживать разговор, когда оба собеседника лживо делали вид, будто ничего не происходит, но слово 'рабство' звенело в ушах Соланж, заставляя ее притворяться ради собственного блага.

Женщины до вечера перебрасывались ничего не значащими фразами, занимались обычными делами. Тсаревна помогла ведьме подготовить ингредиенты для противовоспалительной мази, которую следовало настаивать на слабом огне почти неделю, затем подмела, погладила тяжелым утюгом высохшее белье и вымыла посуду.

— Я сегодня нашла в лесу несколько деревьев с белой рябиной, — невзначай произнесла она, заваривая травяной чай. — Вы как-то говорили, что с ней получаются вкусные пироги. Может быть, испечь завтра?

— После обеда ты мне нужна, — ответила Тарна, стоя к девушке спиной и принюхиваясь к одной из открытых банок с зельями. — С утра можешь заняться пирогами, если так хочешь.

— Мне было бы приятно приготовить что-то особенное, — тихо сказала Сола, бросая в заварку ветку бархатной мяты. — Пожалуй, лягу спать пораньше, так набегалась на охоте, что глаза просто не открываются! Вы не против? Чай готов!

Соланж несколько раз зевнула и ушла в спальню, где, стараясь двигаться как можно тише, положила в старый заплечный мешок смену белья, нож, несколько хлебцев, пару небольших баночек с мазями от ушибов и боли, жестяную флягу с водой. Бархатная мята, как ей объясняла сама Тарна, похожа на обычную и волшебную серую запахом, но серебристые, поросшие мягкими пушистыми ворсинками листья, делали сон особенно крепким. Тсаревна не собиралась дожидаться утра, надеясь за ночь отойти на максимальное расстояние от дома коварной ведьмы. Раз уж ей посчастливилось оказаться на границе Кватра и Диостана, то выход из ситуации напрашивался сам собой. Имя возлюбленного, которое девушка не забывала ни на минуту за все предыдущие годы, подсказало ей правильный путь. Она попросит защиты у Келина и его отца, князя Лейта. Придется раскрыть себя, но любимый ее защитит, а отец ничего не сможет сделать, когда она будет уже женой княжича.

Ведьма легла поздно, прислушавшись к мерному дыханию Соланж. Еще через некоторое время, убедившись, что Тарна погрузилась в глубокий сон, девушка осторожно позвала ее по имени. Хозяйка так и не проснулась, так что тсаревна достала спрятанный мешок и тихонько вышла из дома, чтобы никогда туда больше не вернуться.

Сола отвязала небольшую лодочку, которой они с ведьмой обычно пользовались, когда удили рыбу, и бросила на дно мешок. Новый побег, новая попытка уйти по реке, но на этот раз Аплат был спокоен и гладок, никак не препятствуя ночному путешествию беглянки. Она гребла несколько часов, с трудом справляясь с течением, заставляя себя работать усерднее. В этом месте Аплат был особенно широк, разделяя два княжества, и в серебристом свете звезд тсаревна видела приближающийся берег.

Лодку девушка оттолкнула, позволив течению унести последнее свидетельство своего побега, и углубилась в лес. Небо над ее головой потемнело, на серпики месяцев наползли тучи, лишая путешественницу источника света. Передвигаться становилось все труднее, то и дело ноги Соланж путались в траве или застревали в торчавших из земли корнях деревьев, однако страх гнал девушку дальше.

Темный лес был тих, словно замер в ожидании. Редкие дождевые капли падали на голову и плечи девушки, заставляя ее морщиться от холода. Тонкий шерстяной платок поверх полотняного платья не спасал от зимней прохлады, и Сола как могла ускоряла шаг, чтобы согреться. К сожалению, в доме ведьмы не было нормальной карты, так что идти к ближайшему городу приходилось наугад, ориентируясь только на собственное чувство направления. Ко всему прочему, дождь усиливался с каждой минутой.

Спускаясь с очередного пригорка, тсаревна поскользнулась на мокрой земле и полетела вниз кувырком, разодрав себе руки. Девушка с трудом сдержала слезы, поднялась, и, прихрамывая, упрямо побрела дальше, проклиная погоду, ведьму и судьбу, посылающую ей все новые и новые неприятности. Ответом беглянке стал раскатистый гром, почти ощутимо сотрясший землю, да несколько ослепительных молний, на миг осветивших ночной лес.

— Прекрасно, — пробормотала мокрая насквозь тсаревна, отправляясь дальше.

Ей пришлось перебраться через глубокий овраг по скользкому поваленному дереву, по пояс провалиться в какую-то залитую водой яму, и еще несколько раз упасть, перепачкавшись по уши в грязи.

— Почему? — задыхаясь от усталости закричала Сола, подставляя лицо дождевым струям. — Великий Дракон, ну почему?

К сожалению, создатель Пайваны не мог ей ответить.

Яркие грозовые сполохи позволили тсаревне разглядеть вдалеке огромное, расколотое надвое дерево. Сил идти дальше не было, и девушка решила переждать грозу под ним. Медленно-медленно она шла к цели, в голове не было ни одной мысли, лишь навязчивое желание свернуться в клубок и уснуть, лишь бы ее никто не трогал. За ее спиной раздался приглушенный вой.

Сола моментально пришла в себя, и, что было сил, кинулась к заветному дереву. Какое бы животное ни издавало такие звуки, измученной тсаревне лучше было бы с ним не встречаться.

Вой приближался, а убежище словно отдалялось от девушки с той же скоростью, с какой она бежала к нему. Дождь барабанил по плечам все яростней, гром оглушал, усиливая ощущение надвигавшейся опасности.

Тсаревна оглянулась. Из темноты к ней неслось несколько зеленых огоньков, яркие звериные глаза, принадлежавшие неведомым существам, с каждым стуком сердца становились все ближе.

— Я должна успеть! — стиснула зубы Сола и снова побежала.

Она карабкалась на пригорок с расколотым деревом, а за ее спиной мерно плескали по воде огромные лапы. Стая, гнавшая обессиленную добычу, предвкушала скорую поживу, и торжествующий вой на миг заглушил даже грохот грома. Правая нога тсаревны подвернулась, и она чуть не упала, но, несмотря на жгучую боль, заставила себя сделать еще несколько шагов. Вот и заветное дерево, только на искореженном молнией стволе не было ни одной ветки настолько низкой, чтобы за нее можно было зацепиться и подняться выше. Девушка в ужасе обернулась, глядя на приближающуюся стаю зеленоглазых хищников. Ни одно из известных ей заклинаний не могло сейчас помочь, да и сама возможность колдовать вылетела из головы. Это был конец.

— Пожалуйста! — Сола прижалась спиной к мокрому стволу. — Пожалуйста! Небо, помоги же мне!

Очередная молния разрезала темное небо, высветив оскаленные в предвкушении пасти хищников. Затем вторая и третья молнии ударили в землю, заставив тварей остановиться.

— Я, конечно, не небо, но помочь могу! — раздался звонкий девичий голосок прямо из застывшей посреди пустого пространства молнии. — А ну брысь!

Звери рычали и скулили, когда молния, потрескивая разрядами прямо перед их мордами, приняла вид тонкой девичьей фигурки. Волшебная незнакомка прищелкнула пальцами, от чего на землю сразу же полетел сноп синеватых искр. Тоненькие веточки молний срывались с ее рук, отгоняя хищников все дальше, пока те, поджав хвосты, не скрылись в лесу, оглашая окрестности разочарованным подвыванием.

Соланж никак не могла поверить своим глазам, считая, что подобное чудо ей привиделось от ужаса и безысходности. Загадочная незнакомка шла к ней, приплясывая и не обращая внимания на лужи, улыбалась и хлопала в ладоши, запуская в грозовое небо ветвистые потрескивающие молнии.

— Как я их! — похвасталась волшебница, оказавшись совсем близко к тсаревне. — Весело было?

— Очень, — заставила себя ответить девушка. — Кем бы ты ни была, спасибо!

— Я — Тинка! Тина, дух грозы. А почему ты сделала такие глаза, неужели впервые видишь духа? — болтушка-волшебница не давала спасенной беглянке осознать абсурдность происходящего.

— Вообще-то да, в первый! — тсаревна справилась с удивлением и улыбнулась, утирая капли с лица. — Мама говорила, что духи и вправду существуют, но большинство считает вас старыми сказками. Меня зовут Сола.

— Твоя мама молодец! — рассмеялась Тина. — Шейсы и впрямь в нас перестали верить.

Грозовой дух был самым странным созданием, которое только доводилось встречать Соланж. Смешливая худенькая девчушка постоянно пританцовывала, улыбалась и пускала в небо молнии, как ребенок наблюдая за сверкавшим небом.

— Я живу в этом дереве, — сказала Тинка, кружась в своем странном танце по лужам.

Ее ноги совсем не скользили в размытой дождем земле, капли отскакивали от светившейся лунным светом кожи. Что-то в Тине было такого, что хотелось забыть обо всем, о проблемах, о непрестанной боли в вывихнутой ноге, о чудом предотвращенной гибели. Малышка радовалась грозе, чьим воплощением она была, и тсаревна незаметно для себя оказалась вместе со своей спасительницей под дождем. Две девушки кружились, смеясь, ловили губами капли и держались за руки.

— Все будет хорошо, Сола! — улыбалась Тинка. — Обязательно будет!

Уна.

Старая хранительница дорог недовольно хмурилась. Ночная гроза размыла тропы, и эта выскочка Тинка снова повеселилась больше, чем следовало. Приходилось убирать сломанные бурей ветки, мешавшие путникам, вновь четко очерчивать развилки, превратившиеся в небольшие грязевые болотца, и заставлять камни отодвигаться туда, откуда они скатились на лесные дорожки.

Этот год для хранителей троп Пайваны был особенно тяжелым, ведь символом его был путь судьбы, именно поэтому он назывался годом Торной Дороги. Уна со вздохом отодвинула с размытой тропинки разбухший от воды ствол.

Хранителям и духам в Алайе жилось...странно. Шейсы с упорством, достойным лучшего применения, отрицали существование волшебных существ, и, сталкиваясь со свидетельствами их деятельности, предпочитали списывать все на банальную магию. Впрочем, те особо и не пытались себя показать. Города и деревни, распространявшиеся все шире по территории светлого государства, почти полностью уничтожили места обитания хранителей. Если духи, такие, как та же непоседливая Тинка, могли поселиться среди обжитых шейсами земель, заполнить собой пустующие пространства заброшенных развалюх и возделанных полей, то хранители погибали вместе со своими владениями, к которым были привязаны.

Лесные тропы расширяли, выкладывали камнем, мостили дороги между соседними городками, забирая власть Уны, но все же ее силы имели достаточно влияния. И эта гроза была совсем некстати!

Уна откинула на спину длинные серые, словно припорошенные дорожной пылью, волосы, поправила росшие в ее беспорядочной шевелюре травы и ягоды, затем легла на землю, став частью утреннего пейзажа. Тину следовало отчитать, иначе она решит, что подобные развлечения ей дозволены.

Тонкая, едва заметная звериная тропа привела хранительницу к расколотому надвое дереву на пригорке, где отсыпалась после своих ночных выходок мелкая выскочка. Послегрозовая свежесть отчетливо ощущалась в воздухе, но было и что-то еще. Какой-то посторонний запах, чуждый местному лесу.

Ноздри Уны дрожали, пальцы перебирали мокрые камешки, пытаясь определить, кого же вчера привела сюда судьба.

— Тина! — сурово позвала она.

В ее голосе слышалась поступь звериных лап по земле, скрип огромных колес, издаваемых нагруженными повозками, шелест ветра, перекатывавшего дорожную пыль. Из дупла в расщепленном дереве показались две растрепанные девичьи головки.

— Ой, Уна будет ругаться, — испуганно прозвенел голосок грозового духа. — Не сердись, бабушка хранительница!

— Сколько раз просила не называть бабушкой, вертихвостка ты этакая! — хранительница полностью показалась из земли, приняв облик такой же молоденькой девчонки, как те, что стояли сейчас перед ней.

Вечно смеющаяся Тинка в компании настороженной шейсы, зыркавшей по сторонам странными медовыми глазами. Постойте, разве шейсы стали рождаться с такими глазами? Тощая, грязная девчонка с острыми локтями и коленками, висящая лохмотьями одежда, а самое главное, ее запах. Непонятный запах, давненько Уна его не чувствовала.

— Госпожа, прошу вас, не сердитесь на Тину, она спасла мне жизнь! — заговорила шейса, сложив руки в умоляющем жесте. — Мы не хотели вас тревожить!

— Сола, это же хранительница дорог, ты все равно бы ее потревожила! — засмеялась Тинка, снова начиная приплясывать на одном месте. — Бабушка, помогите Соле, ей нужна правильная дорога! А кто кроме вас сможет указать ей путь?

— Подлиза! — проворчала Уна, поправляя серый плащ. — И нахалка! Сколько раз просила не размывать лесные тропы во время грозы!

— Больше не буду! — девчушка закружилась вокруг хранительницы, похлопывая в ладоши. — Но Соле нужен путь, дорога, дорожка!

Старуха прикрикнула на вертихвостку, призывая ее к спокойствию, потом взяла шершавыми ладонями исцарапанные руки тсаревны. Сола слегка попятилась, удивленно глядя на странную кожу хранительницы и ее длинный принюхивающийся нос.

— Странная кровь, чую ее, но не могу вспомнить, что же это за запах, — нахмурилась хранительница.

— Она похожа на меня, — сияла Тина, не в силах долго оставаться на одном месте и молчать.

Ох уж эти духи, вечные непоседы, все время встревают туда, куда не следует! Похожа, говоришь?

Присмотревшись повнимательнее, старуха хмыкнула.

— Звездная кровь, так я и знала!

— Простите, госпожа, — Сола отняла руки, смущенно глядя на своих странных знакомых. — Что это значит?

— Звездная! Звездная! — пела Тина, кружась вокруг них. — Ты звездная, Сола!

— А ну тихо! — снова прикрикнула Уна. — В твоем роду были духи звезд, девочка, вот что это значит.

Сола изумленно моргнула.

— Но этого не может быть! Мой отец шейс, и мама тоже!

— И все же я права, запах не может обмануть, — не совсем понятно ответила Уна, рассматривая что-то под ногами. — И твой путь проходит через владения звездных духов, сама увидишь.

Старые сказки, где герои встречали странных существ, называемых хранителями, всегда говорили одно и то же. Как бы ни была запутана их речь, какие бы непонятные пророчества они ни изрекали, все сбудется так, как предсказано.

Тсаревна с трудом осмысливала все, что произошло с ней за последние сутки. Сначала угроза рабства, потом чудесное спасение от зубов диких животных, теперь вот это странное знакомство.

— Хранительница, если это в ваших силах, укажите мне дорогу к столице княжества, — взмолилась девушка, чувствуя, что голова ее раскалывается от переживаний. — Мне очень нужно туда попасть! Ведь все дороги вам подвластны! Пожалуйста!

— Уна! Уна! — запела в один голос с тсаревной непоседа-Тинка.

— Хорошо, только не галди! — строго цыкнула хранительница дорог, перебирая в руках невидимые глазу пути. — Но знай, девочка, не все тебе понравится.

— Мне бы только добраться до Келина, — застенчиво улыбнулась тсаревна.

— Ты пойдешь в Сумрачный Эйд, — отрезала старуха, глядя в глаза Соле. — Только там найдешь ответы на свои вопросы. Оставаться в княжестве тебе не стоит.

— Но... — Сола растерялась, услышав название места, которым в Алайе пугали непослушных детей. — Там же деймины, чудовища и верная гибель! Ни один шейс никогда добровольно не пересечет границу с темными в мирные времена! Это смерть!

— Но и ты не совсем шейса, — равнодушно пожала плечами Уна. — Дорога сама выбрала тебя, хочешь ты того или нет, путь приведет тебя туда.

— Почему уж сразу не в рабство, — горько вздохнула тсаревна, отворачиваясь от замерших рядом Тины и Уны.

Старая хранительница внимательно смотрела на дрожавший перед глазами незримый путь Солы. Ясно, что девчонка не внемлет доброму совету и попытается сделать так, как считает нужным. На то и назван этот год именем Торной Дороги, что все сопротивляются предназначенному, но это не значит, что тропы не приведут их туда, куда угодно судьбе.

— Я должна увидеть Келина! — упрямо прошептала тсаревна.

— Иди уж, — устало сказала Уна, взмахнув ладонями.

Прямо от того места на холме, где стояли три женщины, побежала тонкая извивающаяся тропка, затерявшаяся среди ближайших деревьев. — Увидишь своего Келина. Только не жалуйся потом.

— Спасибо! — обрадованно ответила Сола, целуя руку Уне. — Спасибо, это, действительно, то, чего я хочу!

Тинка больше не танцевала, только смотрела на тсаревну вмиг посерьезневшими глазами.

— Ты звездная душа, Сола, будь осторожна с шейсами. Они не всегда добры.

— Не совсем понятно, но все равно спасибо! — тсаревна чмокнула непоседливого духа в щеку и побежала по открытой для нее Уной тропинке.

Дух грозы и хранительница дорог смотрели вслед уходящей девушке и молчали, даже когда та давно уже скрылась из виду.

— Ты ведь направила ее на обходной путь, так? — спросила Тина.

— Она сама просила, — пожала плечами Уна, постепенно скрываясь в земле. — Повидает своего Келина, а потом все равно свернет на ту дорогу, которая ей уготована. Как бы она ни сопротивлялась, путь ее лежит в сумрак.

Исчезла с пригорка тоненькая девичья фигурка грозового духа, взвилась пыль над тем местом, где скрылась хранительница дорог, и в залитом утренним светом лесу наступила тишина.

3. Окольные пути.

Морган.

Утро было самым обычным: они с Шейном снова не разговаривали. После того ужаса, который пришлось пережить старшему брату, вытаскивая из тела младшего липкий кусок тьмы, у него еще хватило нахальства пререкаться!

Извивающаяся темная мерзость, выгрызавшая Шейна изнутри, никак не хотела поддаваться. Нельзя было применять к нему стандартные заживляющие средства, пока инородная магия не покинет тело больного. Целители крепости Наро мало чем могли помочь, ведь никто из них раньше не сталкивался с подобным, а специализация Моргана была несколько иной. Пришлось в срочном порядке вызывать Дэйю и строго-настрого запретить ей рассказывать об инциденте Лейри и Стелле, чтобы лишний раз не волновать.

— Морган, ты балбес! — возмущалась волшебница, оккупировав комнату Шейна и выгнав оттуда всех, кроме кузена. — Ты разве не знаешь, что тетя и так почувствует! Он же ее сын, скрывай не скрывай, тебе все равно достанется за то, что не уберег.

— Как я тебя люблю, сестрица! — саркастически хмыкнул эрл, наблюдая за манипуляциями Дэйи. — Всегда умеешь обнадежить и утешить. Хоть жене не выболтай, а то точно отправлю его домой с детьми сидеть.

— Он тебе такого никогда не простит, — пожала плечами нахалка, морщась от напряжения.

Тьма проникла глубоко в тело младшего эрла, растеклась по венам, задев мышцы, влилась в каждую клеточку, подбираясь к сердцу. Почерневшее пораженное место странно поблескивало, напомнив Моргану давешнего козлоногого.

— Помоги! — скомандовала колдунья.

Морган сел рядом и положил руку на обнаженную грудь брата.

— Вот здесь, смотри! — Дэйя указала направляющие, подсветив их зеленым, чтобы кузену было удобнее. — Сейчас я начну вытаскивать самый большой кусок, ему будет невероятно больно. Тьма оплела нервы, угнездилась в костях грудной клетки и руки, видишь? Если он придет в себя от боли, то может сгореть. Держи свою паутину и ни в коем случае не отпускай, пока я не скажу.

Морган зашевелил пальцами, мысленно конструируя опору для будущего заклинания. Паутина снов была мощным орудием, не только позволяя избавляться от кошмаров, как в случае с Найтом, но и поддерживать нервную систему в нужном состоянии во время операций. Не все раны целесообразно было лечить с помощью целебных свойств дейминской крови, так что, выстраивая вокруг разума Шейна барьеры и силовые связки, Морган давал Дэйе возможность действовать свободней без страха нанести пациенту необратимые повреждения.

Паутина замерцала серебристым, видным только магам светом, и старший эрл дал команду кузине, что можно начинать.

— Что ж, малыш, терпи! — подбодрила раненного волшебница и начала колдовать.

От чутких пальцев девушки в тело Шейна потянулись яркие синие лучи. Повеяло холодом, потом запахло чем-то странным, такой запах оставался на поле боя от погибших тварей бездны. Магическим зрением Морган видел, как лучи оплетают извивающиеся темные щупальца в мышцах и костях брата, сжимают их, уменьшают и пытаются вытянуть наружу.

Тьма сопротивлялась, вырываясь из силков. А поскольку задеты были нервы, тело молодого деймина внезапно выгнулось дугой, чуть не сбив с ног склонившихся над ним целителей, потом начало дергаться, будто в припадке. Морган еле успел подхватить нити паутины снов, когда те стали лопаться и сворачиваться, словно настоящая паутина, попавшая в огонь.

— Зар-раза! — сквозь зубы шипел маг, наращивая по одной-две нити на каждую потерянную.

Дэйя молчала, ее глаза были плотно закрыты, только губы шевелились, беззвучно произнося куски изгоняющих чар. Либо ругательства, но тут уж Морган не мог утверждать точно.

Оба чародея были мокрыми, словно мыши, пот катился градом, заливая глаза.

Свободной рукой старший эрл утер лоб сестре, стараясь не сбить магический транс и не отвлечь ее. Наступала самая тяжелая фаза операции: темные щупальца поддались и медленно-медленно двигались туда, куда тянула их целительница.

Шейн открыл глаза, и это простое движение чуть не заставило его брата вскрикнуть: длинные изогнутые ресницы обрамляли бездонную черноту. Синие от потери крови и сил губы зашевелились, произнося бессвязные слова чужими голосами, какие-то угрозы, уговоры, визгливые радостные восклицания. Все это было настолько невиданным, что Морган подумал, будто в его брата вселились твари бездны. Пришлось напрячься и укрепить паутину снов настолько, насколько это вообще было в силах мага. Шепот прекратился, но тьма из глаз так и не ушла.

Никто из дейминов не заметил, сколько бесконечных часов прошло в борьбе за жизнь Шейна. Самые большие очаги тьмы были устранены, с мелкими было проще. Перестали с такой бешеной скоростью рваться нити паутины снов, снова закрылись глаза раненного, и с минуты на минуту операция должна была закончиться.

— Готово! — вскрикнула Дэйя, отдергивая от груди младшего кузена руки с зажатым в пальцах извивающимся щупальцем.

Одновременно с ней выдохнул Морган, и застонал Шейн.

— Теперь можно и крови выпить, — слабо заметила кудрявая волшебница, вытирая мокрое лицо о покрывало, которым был укрыт больной.

Потом малышка Дэйя поразмыслила и растянулась на кровати рядом с ним, слишком уставшая, чтобы идти к креслу.

— Я полежу минутку, — Морган еле расслышал ее сонный голосок.

— Хоть две, — покорно согласился он, аккуратно разрезая запястье и подставляя кубок.

Вот почему шейсы называли их кровопийцами, хотя это было не совсем справедливо. Волшебные свойства жидкости, текшей по венам дейминов, были удивительны. Она могла практически вернуть с того света, когда ничто уже не спасало. Смертельные раны затягивались, яды переставали действовать, и жизнь возвращалась. К сожалению, восстановить потерянные конечности или оживить того, кто успел-таки умереть, было невозможно, да и это средство было на крайний случай. Лучше всего помогала кровь кого-то из родственников, причем, обязательным условием была добровольная отдача. Забранная насильно, волшебная жидкость становилась смертельным ядом.

Многие шейсы, особенно знатные представители древних родов, знали о чудесных способностях дейминов и страшно злились еще и за это. Отчаянные головорезы время от времени совершали нападения на приграничье, пытаясь добыть или выменять хоть флягу лечебного зелья, и редко это заканчивалось нормально. А сказки о том, что деймины пьют чужую кровь, в давние времена захватили Алайю со скоростью эпидемии, внушая непросвещенным жителям отвращение.

Морган заставил брата выпить полный кубок, контролируя каждый глоток, прежде чем окончательно зажал рану на запястье. Чуть пошептал, останавливая кровь, потом последовал примеру кузины.

— Ох, — застонал Шейн, приходя в себя. — По мне что, отряд рыцарей проехался?

Он закашлялся, попытавшись пошутить.

— Молчи уж, — буркнул Морган. — Надо было так подставиться этим тварям! Чуть не уморил нас с Дэйей.

— О, и сестричка тут? — оболтус завертел головой и увидел слева от себя копну кудряшек и курносый носик придворной магички. — Спасибо вам, ребята. А что, все было настолько серьезно, раз ты вызвал малышку?

— Вижу, твое самочувствие стремительно улучшается, — съязвил старший эрл, поудобнее устраиваясь на подушках. — Серьезно. Даже слишком, я такого никогда раньше не видел. Ты, конечно, отмахиваешься от моих замечаний об осторожности, но как можно было настолько глупо раскрыться? Отправить тебя еще раз на тренировки к отцу?

— Отстань, — сразу нахохлился братец, отворачиваясь. — Твои нравоучения точно не к месту. И вообще, я больной, несчастный и крайне нуждаюсь в целительном сне. С паутиной можешь не трудиться, сам усну!

Оторопев от такого резвого и нахального заявления Морган даже не нашелся, что ответить , а наглый братец тут же провалился в сон.

Прошло чуть больше недели, прежде чем последствия ранения почти полностью прошли. Кровь Моргана делала свое дело, ускоряя процесс регенерации и исцеления. Дэйю отправили домой, получили нагоняй от Найта и Стеллы за скрытность. Крепость Наро оживала, залечивая собственные раны от последней битвы. Штатный маг из столицы помогал местным дейминам и хранительнице восстанавливать защиту, укреплять поврежденные тварями внешние стены, и жизнь шла своим чередом.

Отряд рыцарей во главе с Морганом и твердо державшимся в седле Шейном покинул крепость. В их честь устроили прощальный ужин, упаковали с собой в дорогу кучу всякой снеди. Бри и его жена долго благодарили, настаивая на том, что спасители обязательно должны приехать как-нибудь в гости.

А не разговаривали братья потому, что после очередной фразы о том, что старший отправит младшего домой, дабы тот под присмотром жены долечился и вспомнил о том, что жизнь всего одна, Шейн не выдержал.

— Я не хотел тебе говорить, дорогой братец, но ты меня до самых печенок достал! — яростным шепотом заговорил он, вплотную приблизив своего мершесса к главе отряда. — Знаешь, почему так получилось? Тебе должен был достаться тот удар! И это ты у нас слишком неосторожен в бою! Бывают такие моменты, когда ты идешь напролом, стараясь любой ценой победить. Вот тебе цена твоей победы!

— Я тебя не понял, — холодно уточнил Морган, начиная не на шутку заводиться.

Спасаешь тут этого нахала, лечишь, он еще и огрызается в ответ!

— А ты попробуй понять! — продолжал шипеть братец. — Не знаю, чем ты там руководствуешься, рискуя и в бою, и в разведке, но ты подставляешь не только себя! Во время той битвы у крепости Наро ты настолько вошел в раж, что забыл обо всем! Словно безумный рубился, вырвался вперед, и если бы в последний момент я случайно не успел зарубить ту тварь, остался бы без головы! Вот как я открылся чужому мечу, глупо, как ты и сказал. Но намного глупее было бы привезти родителям и Найту твое разрубленное тело!

— Это ложь! — прошипел в ответ Морган. — Как ты смеешь в подобном тоне со мной говорить! Ты забываешься, Шейн!

— Ты сам забываешься, Морган! — уже спокойней произнес младший. — Не даром рей каждый раз сдерживает твои предложения пройти в глубь Алайи на разведку, отметает твои предположения насчет похищенных девушек и запрещает тебе действовать, не посоветовавшись с ним. Ты стал безрассуден, а прежний глава разведки, спокойный, холодный и расчетливый, куда-то пропал. Эмоции, или что там тебя толкает на глупости, не доведут до добра!

Морган размахнулся.

Сзади раздался приглушенный вздох, и пелена ярости, застилавшая старшему брату глаза, внезапно исчезла. Он опустил руку и пришпорил своего мершесса.

— Эмоции, или что там тебя толкает говорить мне подобные вещи, не имеют ничего общего с тем, что происходит со мной. Даю тебе время обдумать свои извинения, они должны быть очень и очень убедительны, чтобы я их принял.

Шейн вздохнул, обессиленно перехватив поводья. Права была мама, с этим старшим иногда намного сложнее, чем с отцом, а страдали от его характера исключительно окружающие.

Путь отряда лежал к подножию восточных гор, где располагалось одно из последних волшебных озер приграничья, до которого не добрались ни бездна, ни светлые. Рыцари должны были проверить его состояние, укрепить заклинаниями и защитить от увядания волшебные травы, благодаря которым осуществлялось перемещение. Оттуда и решено было вернуться в столицу.

Дорога заняла несколько дней, за все это время братья так и не заговорили.

Шейн, как более отходчивый и добродушный, молчал, давая старшему возможность спокойно подумать. Он прекрасно знал, что смог задеть чувства Моргана, и вскоре, если тот, конечно, не будет слишком уж упрямствовать, поймет, что младший был прав.

Предводитель ехал впереди, изредка прислушиваясь к тихим разговорам своих рыцарей. Никто не смел обсуждать инцидент, случившийся между братьями, но невысказанные вопросы витали в воздухе. Слыханное ли дело — поднимать руку на родную кровь!

Когда утих первый гнев, и картины, где он откручивал неблагодарному братцу голову, перестали будоражить кровь Моргана, тот постарался вспомнить все, что происходило в день битвы за крепость Наро. Они проснулись, потренировались, вышли на стены. Затем он соединил свои силы с хранительницей, сливая в одно две чуждые друг другу магии, после чего, так и оставаясь на связи со странным созданием, Морган и остальные бойцы вышли навстречу тварям бездны.

Все воспоминания слились в одну полосу. Мелькавшие перед глазами яркие образы, красная кровь дейминов на черной земле, истекающие черным дымом тела тварей бездны, звон мечей и крики сражавшихся. Вот он сам зарубил клыкастую бестию с чудовищным рылом вместо лица и с тремя рядами коротеньких рожек, потом следующую, не менее отвратительную. Слева от него упал один из бойцов крепости, распоротый надвое огромным черным клинком. Объединенная сила Моргана и хранительницы крепости кипела в его жилах, пьянила и вела за собой, стремясь уничтожить смертельную угрозу любой ценой.

Да, так и сказал Шейн. Любой ценой!

Сила, ее бурление в крови и опьянение предсмертными криками врагов толкали Моргана на безрассудство. Вот он шагнул вперед, выйдя из-под защиты своих рыцарей. Следующие два шага он сделал почти незаметно для остальных, опомнились рядом с ним только тогда, когда очередная тварь занесла над эрлом кривой окровавленный клинок. Оказывается, один из защитников крепости Наро крикнул остальным, что их предводитель раскрылся. В пылу схватки их командир просто не придал этому значения.

Тварь кто-то зарубил, но Морган упрямо шел вперед, и в гуще боя, когда все крушили всех, трудно было поспеть за ним. Эрл вспоминал теперь это так отчетливо, чего никогда не сделал бы, не упрекни его брат в неосторожности.

Если бы он был на такое способен, провалился бы от стыда.

Вот очередная тварь подлетела сбоку, и краем глаза Морган заметил серебряный всплеск и профиль брата, который тут же пропал из поля зрения, отведя удар от старшего. Значит, это все же правда.

Эрл прикрикнул на своего верного мершесса, заставляя его, а вместе с ним и остальной отряд, двигаться быстрее. Возможно, позже он даже извинится перед братом, хотя тон, в котором он говорил со своим командиром, был абсолютно непозволительным. Так-то.

В конце третьего дня пути они были на месте. Волшебное озеро располагалось в прекрасной туманной долине у подножия гор, и в вечерних сумерках его ровная поверхность была абсолютно гладкой, будто настоящее зеркало.

— Разделяемся, — скомандовал Морган, спешиваясь.

Он привязал мершесса к ближайшему дереву и двинулся в обход озера, высматривая те тринадцать растений, которые обеспечивали волшебную силу озера.

— Ищите, проверяйте состояние. Жак, посмотри, насколько высохла вода по сравнению со старой линией берега.

Рыцари отряда как заправские ботаники разбрелись в разные стороны. Нельзя было сделать обычное озеро волшебным, высадив на его берегах нужные травы, однако, можно было лишить магии любое из них. Достаточно лишь уничтожить хоть одну из составляющих его чар.

Отмечая про себя одну за другой нужные травы, Морган услышал, как его зовут.

— Господин, посмотри. Черные колокольцы вянут, причем все, а не один куст, — его подозвал Ричард, один из рыцарей. — Они ведь даже под снегом цветут, что-то тут не так!

— И серебристый пустоцвет почти увял, — с другой стороны подошел Крас, отчитываясь о своей находке. — Волшебство озера слабеет, только неизвестно, почему. А что это делает Шейн?

Морган обернулся.

Братец нашел высокое дерево, корнями наполовину уходившее под воду, и теперь карабкался наверх.

— С ума сошел? — ядовито поинтересовался старший, нарушая трехдневное молчание.

— Конечно, — засмеялся младшенький, карабкаясь еще выше.

Отряд наблюдал за странными манипуляциями эрла с вежливым любопытством.

С помощью магии Шейн раздвинул мешавшие ему ветви и смотрел вниз, разглядывая озеро и его окрестности.

— Любопытнейшее зрелище, скажу я тебе, — закричал он брату. — Если бы ты забрался ко мне, то увидел бы серые полосы, идущие по траве. Вот, сейчас покажу.

— Только не свались смотри, — не удержался от шпильки Морган.

С дерева его любезно послали...и довольно далеко.

Раздалось несколько магических фраз, щелчок, и те странные полосы, о которых говорил Шейн, засветились ярко-синим. Кто-то не сдержал возгласа удивления.

— Словно...следы какие-то! — заметил Морган. — А ну-ка, Жак, Крас, проверьте, находятся ли найденные нами травы в синей зоне!

Быстро пробежав вдоль странных следов, рыцари выяснили, что увядание распространяется именно там, где росли волшебные растения.

— Слазь оттуда, — прокричал старший эрл брату, но тот и без команды уже ловко спускался по стволу к земле.

— А знаешь, что еще загадочнее? — сказал он, отдышавшись.

— Ну?

— Все выглядит так, будто нечто огромное, оставляющее за собой мертвенные следы, выбралось из озера и направилось вон в ту сторону. Что там у нас, помнишь?

Морган отлично ориентировался и помнил по карте то место, где они находились.

— Алайя, — выдохнул он. — Проклятые шейсы!

Еще некоторое время они все рассматривали следы, затем командир скомандовал общий сбор.

— Пока все растения еще живы, нужно отправляться домой, известить обо всем Найта и остальных. Дэйя и ее помощники попробуют определить, что за сила заставляет растения увядать, раз уж мы не смогли этого сделать сходу. Идем по одному, чтоб не рисковать!

И рыцари по очереди скрывались в водах волшебного озера, перемещаясь в места, откуда до крепости Арвахо было всего полдня пути. Морган хмурился, обдумывая что-то, и следил за отбывающими бойцами. Не следовало уходить вот так, даже не попытавшись самим проследить, откуда пришло существо, губившее волшебные травы. Да и одно ли оно было. Направление его определили верно: светлое государство. Глупо было бросать начатое.

— Глупо соваться туда одному, — сердито сказал младший, словно подслушав мысли брата. — У тебя же на лице все написано! А еще я тебя чувствую, и скажу, мой дорогой: никуда ты не пойдешь!

Последние два рыцаря остановились, не решаясь идти дальше, пока братья снова начали ссориться.

— Ты отчитаешься перед реем обо всем, что произошло у озера, и передашь магам наши предположения, — непререкаемым тоном произнес Морган, наивно надеясь, будто младший послушается, что было очень и очень сомнительно после их последней ссоры. — Я вернусь самое большее через неделю, когда выясню, что это за следы. Мы не можем позволить светлым выродкам безнаказанно пакостить на нашей территории.

— Морган, твоя особая 'любовь' к светлым всем известна, и ты никуда не пойдешь один. Сам доложишь Найту, сам соберешь разведчиков, но один ты там не будешь!

— Ты смеешь спорить с моим приказом? — от ледяного тона эрла впору было прятаться под теплым плащом.

Ричард и Крас мялись в сторонке, делая вид, что они тут как бы случайно задержались.

— Смею, — улыбнулся Шейн, предвкушая выражение лица старшего брата, когда он услышит последний довод. — У меня есть личное предписание Найта любым способом помешать тебе совершить глупость и ни в коем случае никуда не пускать тебя одного!

Морган оторопел.

Потом чуть подумал и понял, что это вполне может быть правдой, учитывая их общую семейную склонность заботиться друг о друге против воли. Сговорились за его спиной! И он зарычал, проклиная непрошенных добродетелей.

— Ладно, не ори, — все еще смеясь заметил Шейн. — Ты прав, не стоит бросать все на полпути. А поскольку я не могу отпустить тебя одного, придется идти вместе, чтобы ты точно никуда не вляпался.

— Сказал тот, кто неделю как с больничной койки, — парировал раздосадованный Морган.

Но это и впрямь был выход. Младшенький, пользуясь случаем, ни за что не отцепится, а по следу стоило идти, пока еще не все потеряно, и озеро не потеряло свою силу.

— Ричард, будешь за старшего, — скомандовал Морган. — Обо всем доложить Найту и магам, мы, по возможности, выйдем на связь. Через неделю, самое большее дней через десять, вернемся.

Рыцари неуверенно хмурились, но, в отличие от младшего эрла, спорить не рискнули и скрылись в прозрачных водах озера.

— Вернемся получить заслуженный нагоняй, — заметил Шейн и ловко увернулся от подзатыльника.

Киран.

Юный тсаревич отпрыгнул в сторону, отводя удар тренировочного меча.

— Молодец, — похвалил его Гели и отступил. — Повторим еще раз. Итак, вы, ваше высочество, должны вести бой и не давать неприятелю перехватить инициативу. Задачей искусного бойца является создание благоприятной для решающего удара ситуации, которая принесет вам победу. Вряд ли вам доведется оказаться в самой гуще схватки, где будет настоящая неразбериха и не останется возможности маневрировать. Теория сражения на поединках нужна для того, чтобы вы могли в случае возникновения опасности в повседневной жизни защитить себя до того момента, как подоспеет стража.

— Хотите сказать, — Киран взял поудобнее свой меч, — что теория поможет мне выжить, если не меня, как и на отца, будут покушаться?

Старый воин замешкался с ответом.

— Не совсем так, — произнес он, наконец. — Вашей задачей, как наследника, является изучение тактик ведения сражений, руководство армией и помощь Дисмасу, нашему уважаемому главнокомандующему. Единичные схватки один на один мы изучаем, чтобы вы имели реальное представление о том, с чем приходится сталкиваться воину. Тсарь никогда не рискнет вашей жизнью без крайней на то необходимости, и вам не придется лично участвовать в карательных походах против бунтовщиков или разбойников, например. Но не зная основ, вы не сможете стать хорошим полководцем.

— Гели, — мальчишка в упор смотрел на старого вояку, который с трудом подбирал слова, объясняя своему тсаревичу очевидное. — Вы ведь понимаете, что Дисмас еще долгое время будет самым лучшим командующим, а я силен только как маг. Воинское искусство никогда не станет частью моей жизни.

— И все же не стоит забывать о его ценности. Продолжим.

Гели провел серию ударов, которые тсаревич довольно легко отбил, после чего как бы случайно открылся, подставляя плечо, и в следующую минуту юный наследник уже лежал на полу, попавшись в подстроенную воином ловушку.

— Для того, чтобы спровоцировать неприятеля на определенные действия, следует хорошо представлять в уме последствия каждого вашего движения. Обманные выпады, случайные на первый взгляд ошибки подтолкнут его к ответному шагу, которого вы добиваетесь. Главное, успеть провести контратаку до окончания ложного маневра. Скорость и постоянное обдумывание следующих шагов — залог успеха.

— Спасибо! — Киран поднялся, потирая ушибленное плечо. — Скорость и обдумывание следующих шагов важны не только в сражении, так же говорит и Флавий.

— Совершенно верно! — начальник стражи, один из тех, с кем тсарь вместе плечом к плечу был с самой юности, всегда радовался успехам обоих тсаревичей.

Он поправил пояс на довольно объемном брюшке, тихонько вздохнул и снова встал в стойку. Тяжело было каждый день общаться с Кираном, видеть, как он похож на отца и старшего брата, и вспоминать о несчастье, постигшем правящую семью. Пока жива была Леа, все казалось почти идеальным. Наблюдать, как сын друга растет замкнутым, сердитым подростком, как его игнорирует собственный родитель, которому все еще больно вспоминать о покойной жене, было невыносимо. Гели казалось, что открыто выражать сочувствие мужчине и воину не подобает, и пытался дать мальчику как можно больше полезных знаний, изредка рассказывая истории о прошлом.

Об Айвине Киран отказывался слушать, а всему, что старый вояка говорил о матери, об обучении Маркуса, внимал с жадностью и не иссякавшим любопытством.

— Повторим еще раз последнюю комбинацию. Осторожность не повредит, но если вы проводите контратаку достаточно искусно, таким образом навязывая противнику ту схему действий, которая предполагает победу, можно и рискнуть. Удобно проводить все это, сбив атаку противника, пользуясь тем, что скорость его по инерции возрастет, и у него не будет возможности должным образом отреагировать. Так, так и так.

Гели показал, что они мел в виду. Ложный выпад, открытие, отведение в сторону чужого клинка, удар в бок.

— Тактическое построение каждого поединка в уме, реакция на каждое действие противника и стратегическое мышление спасут вам жизнь. Думаю, к магии это тоже применимо, хотя из меня такой же маг, как из Дирака экзотическая танцовщица.

Оба мужчины захихикали, переводя дыхание перед следующей частью тренировки.

— Когда будете разбирать с Дисмасом примеры удачных и неудачных исторических сражений, обратите внимание, что решающим зачастую было все, что я говорил о парных боях.

— А Маркусу вы тоже это рассказывали?

Гели на миг замер.

— Да, ваше высочество. Ваш брат был отличным учеником и прирожденным воином.

Мальчик сел на скамью, положив рядом тяжелый меч, и теперь смотрел в пол.

— Тогда почему же он сделал это? Как мог прирожденный воин, просчитывающий наперед несколько шагов, не подумать обо мне, о Соле? Разве это допустимо? Либо я точно чего-то не понимаю в военном деле.

— Если бы я мог дать вам однозначный ответ, — вздохнул вояка, усаживаясь рядом с тсаревичем. — Иногда эмоции берут верх над разумом, заставляя нас совершать необратимые поступки. Это не всегда верно, часто доставляет окружающим боль, но в какой-то момент кажется единственным выходом. И все же отсутствие сильных эмоций делает нас слабыми. Важно научиться управлять ими, чтобы не дать управлять нами.

— Но это жестоко, — голос мальчика был глух. — Мне тоже больно, Сола пропала, мама умерла. Маркус должен был подумать о нас, должен!

— В горе ваш брат забыл о своем долге, но не будьте к нему строги. Он очень любил вас, и я уверен, что будь у него второй шанс, он обязательно остался бы, помог вам и тсаревне Соланж.

У Гели было двое сыновей, и он со страхом представлял себе, что значит потерять кого-то из них. Боль наследника была ему понятна, но не всегда удавалось находить подходящие и правильные слова, чтобы утешить его.

— Как вы думаете, мы когда-нибудь снова увидим Солу? — вопрос сорвался с губ тсаревича случайно, и было видно, что он жалел о сказанном. — Давайте продолжать, простите, что отвлекаю вас своими жалобами. Это не подобает воину, верно?

Кривая улыбка мальчика выглядела горькой.

— Я всегда верю в лучшее, — опустил глаза Гели. — Что ж, продолжим!

В этот момент в тренировочный зал вошел Влодар.

— Приветствую вас, наследник! — советник тсаря поклонился мальчику и коротким кивком поздоровался с Гели. — Я не отвлек вас?

— Тсарь хочет меня видеть? — вопросительно поднял брови начальник стражи. — Я вроде бы сообщал ему, что мы будем тренироваться до обеда.

— Нет, все в порядке. Это я хотел повидать тебя, и попросить его высочество уделить мне немного времени.

— Я к вашим услугам, — равнодушно пожал плечами тсаревич.

Они с советником никогда особо не общались. Влодар не был женат, не имел детей, и всегда себя чувствовал неуютно в их окружении, поэтому всегда избегал их общества. Когда погибла Леа, старый товарищ не оставил в беде Айвина, оказывая ему всевозможную поддержку, а Кирана дружно оставили на попечение мудрого придворного мага. И сейчас мальчик недоумевал, размышляя о том, что же могло от него понадобиться Влодару, вечно занятому и торопившемуся по делам тсарскому советнику.

Обычно властный и уверенный в себе мужчина слегка замялся, словно не знал, с чего начать.

— Ваше высочество, думаю, удобнее будет побеседовать в моем кабинете.

Гели открыл было рот, но тсаревич его опередил.

— Я хотел бы продолжить занятия дальше, чтобы не отклоняться от своего расписания. Вы можете кратко изложить суть вашей просьбы?

Вредный мальчишка! Да, уже почти и не ребенок, перенял у отца привычку в недоумении приподнимать левую бровь и холодно улыбаться, если ему что-то не нравилось.

— Это как раз напрямую относится к вашему расписанию, тсаревич, — поспешно ответил советник, отвлекаясь от сравнительного анализа отца и сына. — Пришло время вам начинать глубже изучать состояние дел государства и учиться управлять им, чтобы, когда придет время, вы смогли быть в курсе всех нюансов. Отныне я буду вашим наставником в этом нелегком деле, мы будем путешествовать по стране, посещать с дипломатическими визитами вассальные княжества и решать наиболее сложные вопросы, касающиеся политики.

Похоже, это оказалось для юного наследника неожиданностью.

— Отец будет учить меня править Алайей?

— Что вы, ваше высочество! Мы не можем отвлекать его величество от государственных дел. Я сам буду посвящать некоторое время вашему образованию. Нам придется составить для вас новое расписание, возможно, чуть меньше уделять внимания магии, но, поверьте, это ради вашего же блага, — советник говорил очень убедительно, видимо, веря в собственные слова.

Киран разозлился на себя за ту затаенную надежду, которая прозвучала в вопросе об отце. Удивление, смущение и надежда. Как он мог подумать, что после всех этих лет отчуждения стена между тсарем и тсаревичем куда-то исчезнет. Маленький глупец.

— Я ценю вашу преданность трону и Алайе, это предложение мы обсудим с Флавием, — светлые глаза наследника смотрели в сторону. — Если он сочтет необходимым мое участие в политической жизни страны, я непременно посвящу вам свое свободное время. Разумеется, занятия магией я не смогу оставить. Как отнесся отец к вашему предложению? Это ведь не его идея была?

— Вы правы, я сам предложил тсарю свою помощь, — не стал отпираться советник. — Его величество полностью ее одобрил, и обещал сам обсудить с придворным магом...

— Что его величество хотел со мной обсудить? — раздался из ближайшего зеркала голос Флавия. — Простите, что прерываю беседу. Добрый день, Влодар. Ваше высочество, мы договаривались на час дня?

— Нет, Флавий, на три, — улыбнулся наставнику мальчик, приветствуя его.

— Ах, еще раз прошу меня простить! — маг полностью проявился в зеркале и шагнул из серого пространства зазеркалья на пол тренировочного зала. — Стар я стал и забывчив.

Гели и Влодар переглянулись в недоумении: Флавию стукнула сотня лет с хвостиком, и уж точно он никогда ничего не забывал, что же с ним случилось на этот раз?

— Вы как раз вовремя, — весело сказал Киран, не заметив, видимо, заминки взрослых. — Советник Влодар любезно предложил мне помощь в освоении азов управления государством и изучении политических премудростей. Как вы на это смотрите? Правда, это сократит количество наших с вами учебных часов.

— И впрямь любезное предложение, — усмехнулся в седую бороду волшебник. — Я был бы рад освободить его высочество от части уроков магии, однако, боюсь, это невозможно.

— Но его величество согласился со мной, сочтя изучение принципов управления страной важнее занятий волшебством! — воскликнул Влодар, не желая так сразу сдаваться хитрому старику.

Он чувствовал подвох, да и тон Флавия был несколько странным, не ехидным, но...слишком уж сочувственным! Гели молчал, отойдя в дальнюю часть зала к стойке с доспехами и оружием, чтобы не мешать беседующим. Он даже в молодости не отличался особым любопытством, всегда оставаясь нейтральным в спорах старых товарищей, со временем эта привычка не изменилась, что очень ценили все знакомые начальника стражи.

— Видимо, правитель слишком погрузился в работу и запамятовал о нашем уговоре, — ответил советнику придворный маг. — Пока Кирану не исполнится четырнадцать, основным его занятием будет именно магия. Тсарь знает о том, что это не просто прихоть старого чудака вроде меня, а жизненная необходимость! Именно к этому возрасту в юном наследнике окончательно сформируется его дар, окрепнут магические потоки, соединенные с его телом и разумом.

— Простите, Флавий, но как это связано с остальным? — Влодар был упрям и никак не желал признавать поражение.

— Очень просто, — развел руками маг. — Находясь рядом с Кираном, я могу вовремя заметить, если что-то случится. А хватит ли ваших сил обуздать вырвавшийся на свободу бесконтрольный магический дар потомка первых правителей Алайи? Нет? Я так и предполагал. Не расстраивайтесь, наследник очень быстро все схватывает, кроме того, в нем течет тсарская кровь. Он прирожденный правитель.

— И все же можно попробовать найти время! — предпринял последнюю попытку советник.

— Господин Влодар, если бы вы поинтересовались учебным расписанием наследника, то знали бы точно, что это невозможно. Тсаревич изучает магию, алхимию, историю, географию, философию и социологию, многие важные естественные науки, военное дело. Изредка юному организму необходимо отдыхать, вы согласны? Посетить княжества в составе дипломатических делегаций он еще успеет, став старше.

— Надеюсь, вы напомните о данной особенности Айвину, если он спросит? — с ехидцей уточнил Влодар, понимая, что ничего не решил своим приходом, и Дирак снова будет язвить на тему его талантов лидера и умения добиваться своего. — Ведь его величество одобрил мою идею.

— Отец, видно, забыл, что мне только тринадцать, — холодно вмешался в разговор старших мальчик и обжег советника взглядом светлых глаз. — Он ведь был так занят, управляя своей страной. Спасибо, что позаботились о моем обучении, я и вправду ценю это. Но Флавий прав, кто знает, какая катастрофа может случиться, если я потеряю контроль над собой и своей силой.

— Что вы, ваше высочество, это мой долг — служить вам и тсарю. Раз уж я еще какое-то время не смогу быть вашим наставником, разрешите откланяться. Возможно, вы все же прочтете несколько полезных трудов, которые я подготовил, рассчитывая на наши уроки?

— Конечно, — кивнул мальчик.

— Ваше высочество, Флавий, Гели! — советник поклонился и ушел, с трудом удерживая на лице учтивое выражение.

Проклятый старик, как он только умудрился настолько некстати влезть? Влодар специально проверял, высчитывал время, чтобы маг был занят своими делами, и советник мог беспрепятственно поговорить с тсаревичем! Верно говорил Дирак. Мальчишку ни на минуту не оставляют одного, Флавий предпочитает постоянно быть рядом, чтобы последний наследник вымирающей династии ничего не натворил и не подвергался ни малейшей опасности. И как прикажете его приручать?

Киран улыбался придворному магу.

— Флавий, вы раньше не говорили мне о пороге четырнадцатилетия и том, что моя сила может быть опасна для окружающих.

— Ну, это не совсем преувеличение, но правда, — старик уселся на скамью, отодвинув тренировочный меч тсаревича. — Есть несколько возрастных границ, имеющих значение, но о них мы поговорим позже. Господин Гели, вы с его высочеством можете продолжать занятия, а я бы, с вашего позволения, слегка вздремнул. Не поверите, но в мой кабинет постоянно кто-то приходит, ни минуты спокойной! А я ведь уже стар и не могу с такой же легкостью, как и раньше, бегать туда-сюда по мелочам.

Киран и Гели одновременно хихикнули, вспомнив, что на днях придворный маг ради развлечения присоединился к небольшой тренировке своего воспитанника, и обогнал не только его, но и лучших воинов Дисмаса на площадке. Старый!

Оба фыркнули и взяли в руки мечи.

Соланж.

Тсаревна путешествовала по лесу уже третий день. После встречи с Тиной и Уной настроение слегка приподнялось, хотя их странное поведение, непривычное после долгого одиночества, потом общения со старой ведьмой, слегка выбивало из колеи. Мама в детстве рассказывала девушке сказки, в которых постоянно встречались духи и хранители, помогали героям, и, в отличие от рассказов рабыни, воспитывавшей Солу, эти существа были скорее положительными героями, чем чудовищами, какими их представляло себе большинство шейсов.

Почему Уна настаивала на том, чтобы тсаревна отправилась в Сумрачный Эйд? Страшные существа, населявшие загадочные земли, никогда не видевшие яркого солнечного света, пугали сильнее всяких сказок, ибо были реальными. За всю более чем тысячелетнюю историю Пайваны шейсы и деймины всегда враждовали, и в тех случаях, когда темные побеждали, участь светлых была незавидной. Разоренные селения, голод и странная магия, лишавшая сил. Бледные черноволосые существа верхом на мохнатых животных, внушали ужас, их ненавидели и ими пугали не только детей.

Девушка остановилась у ручья передохнуть и пообедать ягодами, а так же чудесными спелыми плодами дикой ракии. Сочная лиловая мякоть этих фруктов была кисловато-сладкой и отлично утоляла голод. Конечно, дичка получилась в два раза меньше, чем то, что доводилось пробовать тсаревне раньше, но выбирать не приходилось.

Указанная Уной дорога вела ее все ближе к заветной цели. Зачем идти в страну черных кошмаров, где зубастые кровопийцы только и ждали, как бы расправиться с тсарской дочкой? Очевидно, старая хранительница все же ошибалась. Кто и мог помочь потерявшейся и запутавшейся в собственных мыслях наследнице, так это Келин и его отец, могущественный владыка княжества Диостан.

Никаких особых приключений с Солой не случилось за все время ее путешествия, больше не нападали хищники, не беспокоили другие представители лесной фауны. Даже погода радовала, не устраивая усталой путнице сюрпризов, подобных недавней грозе.

Постепенно тсаревне начали попадаться признаки цивилизации. Едва заметная в густой траве тропинка вела ее к какому-то крупному городу, и пару раз под ногами попадались какие-то глиняные осколки, полусгнившее деревянное колесо, пни от вырубленных деревьев. Конечно, неопытной в таких вещах Соле даже не пришло в голову скрываться или продолжать двигаться по указанной ей хранительницей тропке: когда она заметила среди деревьев просвет и широкую мощеную дорогу, забыла обо всем.

Босы ноги с наслаждением ощутили прохладное прикосновение шершавых камней после острой травы и грязи, по которым иногда приходилось пробираться в лесу. Один сапог тсаревна потеряла еще в грозу, провалившись по пояс в яму с водой, второй выбросила, когда оказалась в безопасности под защитой Тинки. Конечно, идти босиком было до крайности неудобно, но когда еще удастся разжиться парой обуви?

Соланж шла по дороге, с интересом рассматривая все новое и необычное для нее, ведь раньше девушка никогда не путешествовала иначе, чем с помощью зеркала. Редкие путники искоса глядели на оборванную чумазую девчонку в замызганном платке на голове. Было видно, что нищенка шла издалека, надежно угнездившиеся под глазами тени свидетельствовали об усталости и истощении, сжатые губы — о невиданном упрямстве, которое и продолжало толкать бедняжку вперед. Ничего интересного, в общем, таких нищенок в столице пруд пруди.

Девушку обогнала повозка, груженая какими-то мешками. В задумчивости Соланж не с первого раза услышала окрики возницы, так что потом шарахнулась в сторону от неожиданности, чуть не упав в пыль. Мужик на повозке зло выругался насчет глухих оборванок и укатил, все еще ворча себе под нос. Наследница поправила платок и выбившуюся из-под него золотистую челку, вздохнула и двинулась дальше.

Солнце зимой садилось довольно быстро. Не успела Сола оглянуться, как закатные лучи окрасили все окружающее в яркий оранжево-малиновый цвет, а впереди показались стены города.

— Наконец-то! — обрадовано прошептала тсаревна и поспешила вперед.

Первой неприятностью стали стражи на воротах, явно не желавшие пускать внутрь очередную нищенку.

— А ну пшла прочь! — гаркнул на нее толстый усатый вояка, преграждая путь длинным копьем. — Так и рвутся в Диннию, проклятые попрошайки, только и ищут, где бы чего стянуть! Или плати за вход, или катись на все четыре стороны!

Девушка лишний раз порадовалась, что оставила компрометировавшие ее драгоценности на хранение смешливой Тине.

— Но господин, я не воровка! — от нелепого на ее взгляд предположения Сола залилась краской. — И мне нечем заплатить.

Стражи отчаянно заржали, чуть копья не пороняли.

— Ну да, не воровка!

— Честная труженица! Ха, еще бы ей было чем платить!

— Может, аристократка инкогнито?

— Сама княгиня, помолодевшая лет на тридцать, — фыркали язвительные стражи.

— Я хочу наняться на работу, — пробовала настаивала Сола, с отчаяньем понимая, что все складывается отнюдь не так, как она себе воображала.

Это вообще было ни на что не похоже! Откуда могла знать тсарская дочь, с детства росшая в роскоши и неге, что въезд в города платный, охраняемый, да еще могут и не пустить?

— Кто тебя возьмет на работу, такую грязнулю?

— И что же ты такого умеешь, дорогуша? — один из стражей улыбался как-то странно, разглядывая тощую путницу со всех сторон. — Может, покажешь? Тут рядом конюшня и сеновал, так и в город попадешь.

— Эй, Сайм, ты губу-то не раскатывай! — возмутились остальные стражи, на секунду забыв о девушке. — Мало того, что бросаешься на все, что движется, так еще и пост оставить собрался!

— Ну, вы же меня прикроете на пол часика? Да ладно вам, ребята!

— Иди ты со своими пол часиками!

— Обойдешься, озабоченный!

— Да там и смотреть-то не на что, тощая и чумазая, словно кошка драная!

Девушка решила воспользовалась тем, что стражники временно отвлеклись на свои разборки, и бочком продвигалась мимо них за ворота. Из сумрака послышался цокот копыт и скрип колес.

— А ну стой, где стоишь! — прикрикнул на размечтавшуюся девчонку один из стражей, отвлекшись от перебранки с товарищами, которые уже перешли на личности и выясняли, насколько каждый из них настоящий мужик и ответственный работник.

Звуки приближавшейся повозки становились все громче, вот уже и остальные стражи повернулись, чтобы встретить подъезжавших. Из полумрака вынырнула очередная груженая телега. Возница притормозил, останавливая лошадей, повинуясь знаку стражей.

— Что везешь?

— Товары на рынок, господин! — бодро отвечал торговец. — Картошку, свеклу и урожай ракии. Очень уж она уродилась сочная, может, и сам князь оценит! Еще дрова и уголь.

— Ясно, — кивнул тот самый усатый стражник, первый погнавший Солу из города. — Но мы все равно проверим, таков уж порядок!

— Конечно, господин страж, это ж работа, я все понимаю!

Плата за проезд перекочевала из рук в руки, заодно и надбавка за то, чтобы не проверяли слишком уж дотошно. Привратники шустро запрыгнули на телегу, развязывая мешки, и снова ненадолго забыли о Соле.

Тсаревна вжалась спиной в стену противоположного дома и уверенно двигалась вглубь города, не сводя взгляда со стражи. Если только они заметят ее движения, придется бежать! Надо их как-то отвлечь. Шаг, еще один. И тут ей пришла в голову идея!

Один из стражей как раз лез в огромную корзину, в которых обычно перевозили нежные фрукты, и девушка, прошептав несколько слов, аккуратно направила в ту сторону нехитрое заклинание. Вояка озадаченно вскрикнул.

— Эй, а это что такое?

Остальные подошли ближе, даже главный привстал на цыпочки.

— Если это ракии, то почему оранжевые? Ты что нам подсунуть хотел, паразит?

Препирательства торговца и стражей еще долго доносились до тсаревны, после того, как она, наконец, скрылась за углом с глаз дотошных стражей.

Ура! Она, наконец, добралась! И пусть столица княжества встретила ее не совсем так, как она ожидала, скоро все должно было кончиться!

Девушка торопливо шагала по вечерним улицам, рассматривая дома и горожан. Магические огни освещали мостовую, и шейсы спешили по своим делам. С каждой минутой их становилось все меньше, видно, время было уже довольно позднее. Солу все еще провожали подозрительными взглядами, покрепче прижимали к себе кошельки и ценные вещи, с неодобрением косясь на тощую замарашку.

— Скажите, пожалуйста, а где живет князь Лейт? — тсаревна пыталась обратиться за помощью, но пожилая пара шарахнулась от нее, словно от больной.

Хорошее настроение постепенно таяло, сменяясь отчаянием.

Столица оказалась огромной и негостеприимной. Улицы переходили в улицы, запутанный лабиринт кружил девушке голову, то и дело петляя в разные стороны. Серые дома жались друг к другу, неприязненно захлопывались перед носом все двери. Да как же так могло быть, что никто не хотел ни помочь, ни выслушать?

Проблуждав таким образом пару часов, Сола чуть не расплакалась. Ноги совсем устали, замерзли и были исцарапаны острыми камешками, которых оказалось намного больше, чем в лесу. Повсюду в углах лежал мелкий мусор, мятые бумажки и смердевшие объедки. Видимо, квартал, куда привела тсаревну дорога, был не из богатых. Один раз она вскрикнула, когда на середину мостовой прямо перед ней выбежала огромная крыса и нахально уставилась на перепуганную девушку. Оттуда же из темноты раздался скрипучий голос.

— Заблудилась, милая?

Соланж бежала из странного переулка так быстро, насколько хватало сил. Только через несколько кварталов она позволила себе остановиться и отдышаться. Да, представить себе подобные приключения, находясь в тсарском дворце, было невозможно.

Время шло, а тсаревна никак не могла выбраться из лабиринта бедняцких кварталов. Она шла к свету, справедливо надеясь, что дома зажиточных шейсов освещены лучше, да и места там будут безопаснее. Поэтому, увидев в просвете между оградами мерцающие вдали теплые огни, девушка без колебаний свернула в узкий проулок и пошла вперед, призывая на помощь все свое фамильное упрямство, чтобы не дало ей упасть от усталости раньше времени.

На выходе ее поджидал неприятный сюрприз. Не знакомая с запутанной системой сообщения в подобных трущобах, она воспользовалась самым коротким и самым ложным путем. Спеша попасть на широкую мостовую, освещенную ярким светом магических огней, девушка выбежала в центр небольшой площади и в изумлении остановилась. Ничего подобного ей раньше видеть не доводилось.

Площадь ярко освещал огонь нескольких больших костров, окруженных группами странно одетых шейсов. То и дело слышался смех, ругань или неразборчивые крики. Тут и там целовались парочки, не обращая внимания на окружающих, поглощенные только друг другом. Некоторые не только целовались, так что шокированная зрелищем девушка поспешила отвернуться.

Несколько музыкантов тихонько наигрывали веселую мелодию, под которую танцевали изрядно выпившие мужчины и девушки. Их одежды, кричащие и непристойные, бросались в глаза, распущенные волосы женщин, их обнаженные руки и плечи выглядели абсолютно непристойно. А самое неприятное, что незваную гостью заметила тощая старуха, восседавшая на хромоногом кресле на вершине какой-то кучи.

Как по мановению руки музыка и смех стихли, все глаза обернулись к Соланж.

— Кто это к нам пожаловал? — ехидно проскрипела старуха, делая девушке знак приблизиться. — Неужто заблудилась? А может, тебя подослала стража? Или маменька из дома выгнала за плохое поведение?

В тишине отчетливо слышался стук сердца невезучей беглянки, или ей только так казалось. Душа готова была провалиться сквозь землю, и благоразумные ноги отказывались идти вперед.

Несколько мужчин грубо подхватили ошарашенную тсаревну под руки и потащили вперед, не обращая внимания на то, что пленница еле перебирала ногами. Платок по дороге свалился на землю и тут же был затоптан толпой, всеобщему обозрению открылись торчавшие во все стороны короткие светлые волосы длиной едва ли с ладонь.

— Так-так, — усмехнулась старуха, сверкнув в свете костров бесцветными глазами. — Вот так прическа у тебя, милочка. А не беглая ли ты рабыня?

— Нет, госпожа, — испуганно воскликнула тсаревна, освободившись от чужих рук и приглаживая волосы. — Я была ранена, поэтому пришлось остричь волосы. Прошу вас, не трогайте меня!

Раздалось несколько смешков, подчеркивая нелепость высказанной просьбы, да и старуха растянула рот в кривой усмешке, демонстрируя отсутствовавшие передние зубы. Солу надежно окружала толпа этих странных шейсов, за спиной слышались шепотки и тихие разговоры, а над всем этим возвышалась на своем троне страшная старуха.

— Отвечай, кто ты и зачем сюда пожаловала?

Тсаревна с запозданием поняла, что легенду для себя толком и не придумала, понадеявшись на скорое спасение, и теперь остро об этом жалела.

— Я оказалась здесь случайно, госпожа! — взмолилась она. — Только сегодня пришла в город, и мне очень надо было увидеть князя Лейта!

Толпа снова захохотала, будто услышала нечто чрезвычайно забавное.

— Послушай, детка, из какого захолустья ты выбралась? — сквозь смех произнесла старуха. — Уже больше года князем является старший сын Лейта. Ты совсем отстала от жизни. В какой деревне ты жила?

Значит, Келин стал князем? Но как же его отец?

— А Лейт? Он умер?

— Мы ведь здесь не для того собрались, чтобы о политике беседовать! — наставительно заметила старуха. — Итак, к Лейту тебе дорога закрыта. Ну и зачем такой оборванке как ты искать великого правителя Диостана?

Сола все еще не успела свыкнуться с мыслью о том, что ее план был разрушен, так что оказалась совсем не готова отвечать на дальнейшие вопросы странных обитателей трущоб.

— Я не слышу ответа! — зло прошипела старуха. — А ну подвиньте-ка эту тощую мышь поближе!

Окружающие толкали и щипали Соланж, толкая ее вперед, к куче старья, на котором возвышался шаткий трон предводительницы этой невероятной толпы. Треснула ветхая ткань, и рукав, за который потянул кто-то из шейсов, наполовину оторвался. Девушку еще раз толкнули, и она чуть не упала, с ужасом глядя в глаза страшной старухи.

— Сейчас она у нас живо заговорит! — произнес кто-то у девушки над ухом.

— Запоет! — хихикнул другой голос.

— Тихо! — рявкнула старуха, прислушиваясь к чему-то.

Как и в прошлый раз площадь моментально погрузилась в тишину, и теперь стал отчетливо слышен лязг металла.

— Стража, — прошептал кто-то. — Это стража, госпожа Калькатта!

На мгновение о Соланж забыли. Живой муравейник вокруг тсаревны зашевелился, мгновенно исчезли где-то бутылки со спиртным и музыкальные инструменты, по телам и лицам прошла рябь, и словно с помощью магии все преобразилось, стало выглядеть скромнее и пристойней. Голые плечи укрыли цветастые шали, распущенные волосы спрятались под платки и чепцы. Едва пропала во тьме последняя булькающая бутыль, как из переулка на площадь вышел отряд городской стражи.

— Ага! — радостно улыбнулся худой высокий воин с гладко выбритым лицом и в нарядном мундире. — Что у нас за сбор, господа?

— Ах, господин Гио, какая честь для нас встретить самого начальника городской стражи! — заворковала старуха, отвешивая поклон. — Вы же знаете, на этой неделе в столицу княжества съезжаются циркачи и лицедеи, чтобы потешить его светлость. Здесь как раз достаточно места, чтобы переночевать и порепетировать, не смущать при этом почтенных граждан и не нарушить ненароком общественный порядок.

— А вы, матушка Калькатта, конечно, присматриваете за этим сбродом? — Гио подошел к старухе, ничуть не смущаясь ее странным видом и не обращая внимания на кривоногий трон.

— Конечно, доблестный страж.

Все происходящее казалось Соланж фарсом. Отчетливо ощущался в воздухе запах магии, ярче светили рыжие огни костров, отбрасывая на лица гротескные тени, искажая их, делая из шейсов лесных чудовищ. Блестели в улыбках зубы женщин, призывно махавших руками ночному караулу, мелькали яркие шали, звенели браслеты. И в центре хаотической круговерти стояла тсаревна, окончательно потеряв представление о происходящем.

— Что это за оборванец? — послышался голос Гио, почти заглушивший звяканье монет в туго набитом мешочке, только что перекочевавшем из рук старухи Калькатты в карман начальника караула. — Он не похожа на лицедея или актера?

— О, любезный друг, это не мужчина. Нищенка или воровка, мы как раз допрашивали ее, когда вы с отрядом порадовали нас своим визитом. Заберите ее себе, у вас намного лучше получится вытянуть из нее информацию о том, кто она и чем занимается в столице. Может быть, это чья-то беглая рабыня? Допросите ее как следует!

Сола озиралась и пятилась, пока не уткнулась спиной в холодный металл солдатской кирасы. Ее грубо схватили за плечо, лишая возможности сбежать. Старуха, стоило Гио отвернуться, зло сверкнула глазами в сторону пленницы, и премерзко ухмыльнулась. Голос ее никак не соответствовал выражению лица.

— Приходите в конце недели на центральную площадь, милый Гио! — Представление будет занятнейшее!

— Благодарю, матушка Калькатта! — страж кивнул отряду, и они покинули площадь, уводя с собой слабо сопротивлявшуюся девушку.

Лица всех караульных раскраснелись, глаза были слегка затуманены, отказываясь замечать едкие усмешки и злые взгляды тех, кто так радушно их только что принимал. Спрятались в ножны наполовину извлеченные клинки, перестали дрожать в темноте туго натянутые тетивы арбалетов, исчезли в пышных складках платьем тонкие лезвия стилетов. Опасность миновала, благодаря магии старухи Калькатты.

— Послушайте, куда вы меня ведете? — взмолилась тсаревна, ноги которой подкашивались от усталости и боли. — Я не сделала ничего плохого!

— Что ты делала на улице после заката? — грозно вопрошал Гио, мигом растерявший всю любезность после ухода с площади. — Крестьянам запрещено праздно шататься по ночам, вместо того, чтобы сидеть дома!

— Но господин, я только вечером пришла в город и еще не нашла место, где можно остановиться!

— Мы решим, что с тобой делать! А место для ночлега тебе уже нашлось! — грубый хохот вызвал у тсаревны неприятный холодок.

Весь остаток пути караульные игнорировали вопросы и жалобы пленницы, несколькими тычками отбив у нее охоту что либо спрашивать. Центральный пост стражи располагался недалеко от главной площади и княжеской резиденции, там же были и временные камеры для задержанных. Когда Сола увидела двери с решетками, дальнейшее произошло само собой. Она собрала последние силы и бешено забилась в руках стражей. Мужчины не ожидали такого сопротивления, и чуть не выпустили пленницу, которая, словно дикий зверь извивалась и кричала.

— Нет, только не снова! Лучше умереть, чем снова туда! Нет! Пожалуйста!

Девушка выдиралась из сильных мужских рук и, похоже, была не в себе. Исцарапанные и получившие несколько болезненных пинков стражи пришли в бешенство. Сильный удар по лицу заставил Солу коротко вскрикнуть и обмякнуть в руках караульных. Ее били точно и аккуратно, стараясь на всякий случай оставить как можно меньше следов.

Удар в живот вышиб из легких весь воздух, голова гудела, словно колокол в центральном соборе Дракона. Фамильное упрямство — единственное, что осталось у наследницы, заставляло ее молча терпеть первые в ее жизни побои и только крепче сжимать зубы. Почему-то ей казалось очень важным не издать ни звука, не проронить ни слезинки. О простейшей магии, которой девушку научила лесная ведьма, чтобы отбиваться от диких зверей, Сола снова забыла, да и вряд ли ее слабенькое колдовство помогло бы против увешанных амулетами воинов.

Хрустнули пальцы в левой руке, когда на них случайно наступил тяжелый сапог. Тело прострелила новая вспышка боли.

— Проклятая тварь, успела поцарапать! — с досадой заметил один из воинов, пиная девушку в бок.

— С чего бы она так взбесилась? — голоса стражей доносились словно издалека, боль затапливала сознание, а привкус крови во рту дурманил. — Вроде ж спокойно шла, если не считать нытья.

— Все они ноют и рассказывают, что не воры, а честные труженики! — фыркнул кто-то. — Кошка дикая!

Солу подняли за шкирку и швырнули в грязную камеру, даже не посмотрев, жива пленница или нет. Тяжелая дверь захлопнулась.

Вот вы и прибыли в столицу, ваше высочество.

Сознание погрузилось во тьму.

Следующие часы растянулись на века, наполненные бредом и болью. Тело тсаревны горело огнем, все внутренности словно скрутило в узел, мешая дышать. Девушка металась на гнилой соломе, едва прикрывавшей угол камеры, отведенный под спальное место. Поднявшаяся температура не давала окончательно провалиться в небытие, но и не позволяла прийти в себя. В голове пульсировала кровь, и не было ни одной мысли. Только навязчивое желание умереть и ужас от того, что все повторяется — темнота, заключение, одиночество.

Утром за ней пришли. Едва забывшуюся беспокойным сном заключенную грубо подняли и потащили куда-то. Серые каменные коридоры сменились небольшой комнатой, где кроме грубо сколоченного стола и стула, на котором расселся давешний Гио, не было ничего.

— Тьфу ты, сколько раз говорил, не бить по лицу! — неприязненно заметил он, увидев разлившийся по щеке девушки синяк и засохшую на губах кровь.

Стражи виновато пожали плечами и поспешили скрыться за дверью, оставив пленницу начальству.

— Итак, — начал Гио, — как твое имя, девочка?

— Сола, — прошептала тсаревна, и сделала шаг к стене, облегченно прислонившись к холодным камням пылающей спиной.

— Говори громче и не мямли, — строго приказал воин. — Итак, Сола, кто ты такая и откуда взялась в городе. Отвечай честно: будешь врать — получишь десять плетей, ясно?

Соланж кивнула, чувствуя тупое равнодушие к своей дальнейшей судьбе.

— Я не знаю, кто я, — заговорила она, не дожидаясь лишних понуканий от Гио. — Очнулась в лесу пару лун назад, раненная. О прошлом ничего не помню. Единственное, что знаю — мне нужно повидать князя и попросить у него защиты.

— Однако, — засмеялся начальник стражи. — Не слабые у тебя запросы. А к самому тсарю тебе не нужно?

— Нет! — отчаянно воскликнула девушка, удивив Гио, который всего лишь решил пошутить.

— А знаешь ли ты, что твоя история выглядит очень странно и неправдоподобно? Очнулась в лесу, говоришь? Где именно? На окраине Диостана? А откуда ты знаешь? С кем общалась по дороге? Хранители? Нда, плети точно вернут тебе память, дорогуша!

Допрос продолжался долго и нудно, за это время Сола успела проклясть все на свете, и первым делом занудного и язвительного начальника. Гио же в свою очередь пронял, что девушка вынослива, упряма и никто не будет ее искать так далеко от того места, где она предположительно очнулась. Это навевало определенные мысли.

— Снимай рубашку.

Нелепый приказ вывел тсаревну из бредового оцепенения, в которое она погрузилась под градом вопросов и повышенной температуры.

— Что?

— Снимай рубаху, сказал! Оглохла?

Соланж в ужасе вцепилась в свою рваную одежку, будто та могла чем-либо защитить ее. Особенности физиологии шейс надежно защищали ее от посягательств на девичью честь, но оказаться обнаженной перед мужчиной казалось ей страшнее любых пыток. Может, не дождавшись покорности, Гио ее все-таки убьет?

Размечталась!

Воин поднялся и подошел к дрожавшей пленнице, одним движением разодрав ее ветхую рубашку. Бесцеремонно осмотрел голую грудь, плечи и спину, затем брезгливо оттолкнул. Сола даже не могла заплакать от унижения, жалко прикрываясь остатками грязного рубища.

— Клейма нет, — пробормотал себе под нос начальник стражи, возвращаясь за стол. — Отлично!

Мужчина поднял на тсаревну холодные голубые глаза и улыбнулся, будто собирался сообщить приятную новость.

— Итак, я решил, что с тобой делать, Сола. Казнить тебя жалко, отпустить не могу, все же ты нарушила установленный порядок. Да и куда пойдет нищая оборванка без памяти? Итак, будешь служить мне. Жить останешься под моей крышей, буду тебя кормить, честным трудом заработаешь себе прощение. Может, из тебя даже получится толк. Да и мне как раз нужны новые рабочие руки, на днях ненароком зашиб одну из рабынь.

Когда до тсаревны дошел весь ужас того, что ей предлагал Гио, ноги подкосились сами собой, и грязный каменный пол стремительно полетел в лицо.

Гио решил, будто дурочка от счастья и благодарности в обморок свалилась.

Так тсаревна попала в услужение к начальнику караула Диннии. Потянулись одни за другим дни, неотличимо похожие друг на друга словно братья-близнецы. Рабы, вместе с которыми жила девушка, сторонились ее, поскольку она была всего лишь служанкой, свободной и без клейма. Даже такие же как и Сола шейсы, обделенные судьбой и вынужденные трудиться с утра до ночи на жестокого хозяина, не приняли новенькую.

Служанке выделили угол в бараке для рабов, выдали ей серое грубое платье, деревянные башмаки и старую косынку на голову. Каждое утро тсаревна вместе с остальными женщинами убирала в доме, помогала готовить еду, работала в огороде под палящим солнцем. Синяки и побои, полученные в тюрьме, зажили удивительно быстро, и если бы хозяин был повнимательней, его бы это удивило.

Из обрывков фраз, подслушанных Солой, стало понятно, что ее предшественница погибла случайно, забыв о своем положении рабыни в доме Гио. Покойная была красива, оказывала хозяину услуги определенного характера, и, видимо, рассчитывала на особое отношение. Зря. Почти сразу стало ясно, что семья начальника караула не считает своих рабов за шейсов. Те были их собственностью, одушевленными предметами, с которыми можно было обращаться как душе угодно.

Хвала Небу, после всех скитаний, болезней и неприятностей, Соланж выглядела изможденной, жалкой и некрасивой, лишь тенью самой себя. В противном случае злобный, но весьма изобретательный подросток нашел бы способ заставить тсаревну забыть о собственной чести. К счастью, новая прислуга его не заинтересовала, да и благодаря особой физиологии женщин-шейс, согласие на подобные отношения было жизненной необходимостью.

Дело в том, что благодаря хитрому строению женских органов, насильственное проникновение и надругательство над шейсой могло стоить осмелившемуся на подобное жизни. Внутри у каждой особы женского пола находилась особая железа, которая в стрессовом состоянии вызывала выброс токсинов, мгновенно действовавших на нервную систему любителей женской ласки. В миг ослепший, оглохший и задыхающийся шейс мог выжить только в тех случаях, если у него было исключительно крепкое здоровье и сердце.

Жена и младшая дочь Гио, Санна и Флис, долго присматривались к Соле, и сделали вывод, что девушка для них не представляла угрозы. Ее испытывали на прочность и покорность, как и всех новых рабов, заставляя трудиться в сотни раз тяжелее, чем остальных. Лишь поняв, что нищая оборванка, которую приютили несомненно из жалости, не собиралась бунтовать, мало помалу они перестали ее изводить.

Каждый вечер перед сном тсаревна подсчитывала убытки прошедшего дня. Девушка сворачивалась в клубок на своем продавленном соломенном тюфячке так, чтобы занимать как можно меньше места и полностью поместиться на этом изысканном ложе, отворачивалась к стене и упиралась лбом в прохладный камень стен. В особо 'урожайные' дни тело Соланж покрывалось новыми синяками, ссадинами и царапинами, редко можно было похвастаться чем-то одним.

Злобный хозяйский сынок так и норовил подставить ножку, толкнуть или щипнуть тощую грустную служанку, особенно если она в этот момент несла что-то тяжелое или была поглощена работой. Некоторые его выходки заставили даже презрительно молчавших в ее присутствии рабов признать, что Соле зачастую приходится намного хуже, чем им.

В один из дней, когда прошла почти луна с момента прихода тсаревны в дом Гио, девушка держала руки в бадье с ледяной водой, чтобы как-то облегчить боль от ожогов. Леуш, так звали сына хозяина, нарочно опрокинул на служанку подсвечник с горящими свечами, когда та наклонилась собрать осколки от разбитой им тарелки. Сола вскрикнула, на странных для шейсы золотистых глазах выступили слезы, но она так и не заплакала. Это всегда бесило Леуша больше всего: он никак не мог заставить проклятую девку рыдать и униженно просить снисхождения.

К Соланж подошла одна из старших рабынь и молча достала ее правую руку из бадьи с водой.

— Надо намазать вот этим, чтобы не болело, — тихо сказала она.

Рабыню звали Фир, и она стала первой, кто сделал шаг навстречу тсаревне.

— Мы часто пользуемся этой мазью, ведь никогда не знаешь, что приключится по воле драконьей или хозяев! — улыбка Фир была спокойной и слегка отрешенной, видимо, она давно утомилась пенять на судьбу. — Но чтобы Леуш настолько сильно над кем-то измывался, впервые вижу.

— А разве от него можно ожидать иного? — печально удивилась Сола, позволяя женщине позаботиться о своих руках.

— Ты права. Он злится из-за того, что подсознательно чувствует твое превосходство над ним, да и над всеми нами. Ты никогда не плачешь, не жалуешься на судьбу и не прекословишь, а таких как он это раздражает.

Сола тихонько вздохнула и ничего не ответила.

Так тсаревна потихоньку стала своей среди самых отверженных шейсов в Алайе. Постепенно узнавая истории тех, с кем теперь она бок обок работала и проводила все свое время, девушка поражалась тому, насколько беспросветной была жизнь простых шейсов в прекрасной стране ее отца. Она никогда не догадалась бы о том, что многие стали рабами от безысходности и падения ниже края бедности.

Будучи не в состоянии платить налоги на скромный участок земли с крошечным домиком и садом, Фир пришлось продать себя в рабство, а вырученную сумму отдать сыну и дочери, чтобы они могли хоть как-то существовать. Один из рабов по имени Дан поступил аналогично, когда заболела его маленькая дочка, а денег на визит мага-лекаря, кроме которого никто не смог бы помочь бедняжке, не было. Впрочем, Дан попал в рабство на пять лет, и через полгода его повинность заканчивалась. Зато клеймо раба, выжженное на правой лопатке, теперь навсегда будет напоминать ему о самых гнусных днях его жизни.

— А знает ли князь обо всем, что происходит? Может быть, такие скоты как Гио позволяют себе вольно трактовать некоторые законы, но ведь сюзерены обязаны заботиться о своем народе! — глупый вопрос наивной девушки даже не вызвал смеха, так, горькие улыбки.

Самые старшие шейсы качали головами.

— Повезло тебе, деточка, с твоим провалом в памяти, — тихо сказала Фир. — Не думаю, что прошлое могло бы порадовать тебя хорошими или счастливыми воспоминаниями. Рабство всегда было. Говорят, в стародавние времена все было так, как ты говоришь. Рабы служили господам, как свободные слуги, получали скромное жалованье и имели право заводить семьи. Все менялось потихоньку, как и стиль правления тсарской семьи. Мало-помалу династия стала рождать угрюмых тиранов, жестоких деспотов, душивших шейсов стальными руками. Считалось даже, что правящую семью прокляли, но маги в один голос утверждали, что тсарская кровь защищена от проклятий. Кто их знает, этих существ. Может, они один другому зла желали, вот и случилась беда. Айвин переплюнул всех, детка, это говорят те, кто застал его отца, того еще сухаря. Единственный, к кому когда-либо был добр наш правитель, это его жена.

Сола слушала, затаив дыхание. Истории о прошлых тсрях устами рабыни звучали не так, как описывали книги из дворцовой библиотеки. Там правителей звали импульсивными, решительными и бескомпромиссными, сильными лидерами. А здесь...самодурами и деспотами. Подумав немного, вспомнив отца, его холодность и эмоциональную черствость, девушка согласилась с таким определением. Пока в ее сердце были лишь недоумение, обида и подозрение, что за всем этим кроется подвох, недопонимание. Позже, когда она испытает на себе все прелести рабской жизни, ее подозрение сменится глухой ненавистью к тем, кто обрек не только наследницу древнего рода, но и остальных шейсов на жалкую участь прислужников тирана.

— Тсрица Леа была необыкновенной, — тихо отвечала девушка, прикрывая глаза, чтобы никто не заметил бушевавший внутри нее ураган эмоций.

— Да, — подтвердили остальные. — После ее гибели стало совсем нестерпимо.

Подходил к концу второй месяц служения Соланж в доме Гио. Она постепенно научилась обходить ловушки Леуша, избегать недовольства его отца и делать все дела так, чтобы максимально соответствовать ожиданиям госпожи Санны. Целыми днями девушка вместе с остальными рабами трудилась, не покладая рук. Огрубевшая за время жизни у ведьмы кожа тсаревны стала совсем сухой, трескалась от постоянной возни с едким мылом во время стирки, уборки, царапалась при работе в огороде. Под глазами Солы все так же были глубокие тени, только уже не от болезней, а от недосыпа и постоянной усталости. Скудная пища, достававшаяся рабам, не способствовала улучшению внешнего вида, хотя волосы немного отрастали, но были тусклыми, тонкими и ломкими.

Тсаревна сидела на низенькой скамейке и вышивала новую рубашку для Санны. Впервые занятие, которое она ненавидела во дворце, доставляло удовольствие. Хозяйка случайно обнаружила у своей служанки способности к вышивке и с удивлением рассматривала чудесный узор, маскировавшей на платье дочери мелкие невыводимые пятнышки. После чего девушку освободили от части тяжелой работы, чтобы она могла украшать хозяйскую одежду яркими искусными мотивами.

Увлекшись своим делом, убаюканная мерным стуком ножей, которыми хозяйка и ее помощницы нарезали сало для копчения, Сола не заметила подкрадывавшегося к ней Леуша. От неожиданного рыка над ухом бедняжка подскочила, вонзив себе в палец иглу, и выронила вышивание. Парнишка зло захохотал, довольный произведенным эффектом, и тут же наступил грязным сапогом на яркий узор, едва наметившийся на отцовской рубашке.

— Дура ты, Солка! — обидно смеялся он. — И неуклюжая к тому же! Рабыня криворукая!

Санна открыла было рот, чтобы прикрикнуть на сына, но тсаревна ее опередила. Долго сдерживаемые чувства, обида и ненависть к этому зарвавшемуся зверенышу вырвались наружу, затмевая разум.

— Ах ты паршивец! — она размахнулась и отвесила хозяйскому сыну оплеуху. — Негодный, бесполезный, злобный кусок грязи! Как ты смеешь унижать других, пользуясь своей силой и безнаказанностью! Я не твоя рабыня! Я свободная! И попробуй только еще раз приблизиться ко мне, тварь!

Пацан краснел, бледнел и трясся, держась за горящие щеки. Фир и другие рабы бросили свое занятие и спешно оттаскивали разъяренную Солу от Леуша, его мать стояла молча, задумчиво глядя то на одного, то на другую.

Тсаревна очнулась только когда ее окунули головой все в ту же бадью у рабского барака, где она лечила ожоги.

— Сола, ох девочка! — испуганно произносили женщины.

— Что же теперь будет!

— Они это так не оставят!

Страх женщин передался и девушке, но она старалась заглушить его. Неведомые доселе чувства проснулись в кроткой и спокойной тсаревне, никогда не перечившей отцу, ни разу в жизни не вступавшей в конфликт. Ощущения были яркими и необычными, словно волшебная птица внутри расправляла свои пока еще слабые крылья. Ей понравилось давать отпор обидчику.

Рабыни оказались правы.

Ночью Сола проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо.

— Пойдем, — тихо сказал Дан.

Девушка, еле открывая глаза, пошла за ним. Через несколько шагов она немного проснулась и догадалась спросить, куда же они идут.

— Так надо, милая, — грустно ответил он. — Прости.

Спросонок не придав значения его словам, тсаревна резко остановилась, увидев Гио, его кузнеца и раскаленную жаровню. Дан тихонько подтолкнул ее вперед, и прежде чем девушка закричала, начальник караула метнулся к ней и крепко зажал ей рот рукой.

— Что бы ни делал мой сын, он твой хозяин, девка! — шипел Гио в ухо отчаянно вырывавшейся Соланж. — И ты не смела поднимать на него руку на глазах у всех рабов, проклятая тварь! Держи ее крепче, Дан!

Стальные руки раба словно сковали девушку, прижав ее к широкой груди. Комок ткани во рту мешал дышать и кричать, а хозяйский нож вспорол ворот рубахи, открывая спину. Сола в ужасе посмотрела в глаза Дану, в которых при ярком свете жаровни отчетливо виднелись сострадание и стыд.

— Прости, — еще раз прошептал он, и в этот момент к коже Солы прикоснулся раскаленный металл клейма.

Девушка дико закричала, и ее крик заглушил кляп, выгнулась дугой, но мужские руки держали крепко. Он запредельной боли в правой лопатке сознание тсаревны помутилось и померкло, последней мыслью в одурманенном мозгу были слова отца: 'Тсари никогда не были рабами'

Как грубые руки сбривали с головы отросшие волосы Сола уже не почувствовала.

Дэйд.

Тусклый утренний свет пробился сквозь легкие занавеси на окне и разбудил Дэйда. Огромный мужчина потянулся под одеялом и улыбнулся новому дню. Рядом тихонько спала жена, ее смоляные кудри разметались по простыням, тонкая рука сжимала пальцы Дэйда, словно она боялась, что он может исчезнуть прямо из супружеского ложа.

Рейвин осторожно повернулся и устроил головку Иланы у себя на груди. Она всегда спала, стараясь даже во сне прикасаться к нему, знать, что он рядом. Дэйда сводила с ума эта ее манера, заставляла его сердце биться чаще от запредельного счастья, невозможного для смертных.

Пальцы Дэйда перебирали мягкие кудри жены, и он в который раз думал, как же он мог столько лет ходить рядом с ней и не замечать? Всего лишь пять лет назад взгляд рейвина остановился на незнакомой воительнице, служившей под началом одного из рыцарей-офицеров. Девушка только что сняла шлем, и ее кудри темной волной разлились по спине и груди. Это видение до сих пор было одним из самых незабываемых воспоминаний Дэйда.

Мастер-оружейник, так же, как и его сестренка Дэйя, зачастую был рассеян во всем, что не касалось дожидавшихся в кузне сплавов и заготовок, но все же он хорошо знал в лицо всех дейминов, служивших во дворце или его окрестностях. Встреча с Иланой стала для него настоящим открытием. Только на свадьбе, когда счастливые молодожены удалились из пиршественного зала в свои покои, девушка призналась, что давно и безнадежно была влюблена в рейвина, даже не надеясь на взаимность.

Вскоре у них родился сын, маленький Ярс, и вся правящая семья не могла нарадоваться на чудесного мальчишку. Тетка-волшебница развлекала малыша чарующими фокусами, иллюзиями и сказочными историями, Стелла пела ему колыбельные и была главной нянькой для новорожденного эрла, сам же Дэйд качал кроху на своих огромных ладонях и до сих пор не мог поверить, что столько счастья могло достаться одному деймину, ему!

Илана заворочалась и открыла сонные черные глаза.

— Милый? — воительница зевнула и спряталась у мужа подмышкой.

Рейвин, этот огромный сильный мужчина, боялся щекотки, поэтому поспешил подвинуться, и супруги, хихикая, завозились под одеялом, стараясь быть проворнее другого, изредка отвлекаясь на поцелуи. Наконец, сильная половина взяла верх над слабой, и Илана замерла, прижатая железными руками мужа к простыням. Оба раскраснелись и тяжело дышали.

Дэйд улыбнулся.

— Ты вернулся поздно, — с легким упреком сказала девушка, приподнимаясь на локтях и целуя мужа в нос. — И у тебя пятно на виске!

Дэйд вздохнул и улегся рядом.

Сверхъестественная способность сажи из кузни проникать вслед за мастером куда угодно вошла в легенды. Ну откуда, скажите на милость, она могла взяться у деймина, с головы до ног вымывшегося после работы и одевшегося в идеально чистую одежду?

Илана засмеялась и потерла прохладной ладонью лицо мужа.

— Я снова засыпала одна, и ты не поцеловал Ярса перед сном, — заметила она.

— Любимая, ты ведь знаешь, как важно для Сумрачного Эйда то, что я делаю, — ответил мастер. — Мы не можем чувствовать себя в безопасности, пока существует этот разлом на теле нашего государства. Кому как тебе не понимать, как опасны те твари, которые оттуда лезут!

— Но работа отнимает у тебя слишком много времени! — воскликнула девушка, садясь на постели и заворачиваясь в простыню.

Этот разговор возникал постоянно, когда рейвин допоздна задерживался в кузнице, экспериментируя с новыми заклинаниями, добавляя новые составляющие в сплавы и испытывая очередной экспериментальный клинок.

— Ты можешь целую вечность потратить на свои разработки, а в это время твой сын окончательно повзрослеет, и пропустишь все действительно важное! Не говоря уж обо мне, я просто состарюсь, ожидая тебя.

Дэйд поморщился.

— Илана, прошу тебя, не надо! Ты ведь тоже не сидишь дома, ожидая меня. Ваши походы против тварей бездны, зачистка местности вокруг крепости Арвахо от всяких чудищ — все это отнимает не меньше времени, чем создание оружия против бездны. Но я понимаю, насколько это важно, и не веду себя, как маленький. Те драгоценные моменты, когда наша семья собирается втроем, слишком ценны, чтобы тратить их на упреки. Ну же, дорогая, не хмурься. Я уверен, что у меня все получится со временем, и Ярс будет расти в государстве, над которым не нависла угроза уничтожения со стороны загадочных страшных созданий, приходящих из бездны! Разве не этого мы хотим для нашего сына и близких?

Илане нечего было возразить, поэтому она просто замолчала и весьма заметно надулась, перестав в этот момент быть похожей на воительницу. Муж тихонько вздохнул и снова обнял ее.

— Все будет хорошо, любимая. Вот увидишь!

Позволив себе еще немного понежиться рядом м супругой, Дэйд встал, привел себя в порядок и оделся.

— Ты сегодня вернешься?

Девушка пожала плечами.

— Не знаю точно, мой отряд сегодня отправляется на вылазку в один из северных участков, возможно, заночуем там.

— Будь осторожна, — серьезно заметил Дэйд и достал из кармана серебряный браслет, состоявший из широких полированных пластинок с тонкой гравировкой. — Вот, чуть не забыл про подарок для тебя. Я сковал его, когда не мог уже больше думать о клинках и прочем волшебном оружии.

Илана нахмурилась, а когда прелестная вещица была застегнута на ее запястье, на миг закрыла глаза, в которых стояли слезы.

— Милый, я люблю тебя!

— И я люблю тебя, но почему ты плачешь? — Дэйд вытер мокрые дорожки со щек жены и расцеловал ее. — Тебя слишком растрогал мой подарок? Ну что ты, забудь, думай об этом как еще об одном защитном амулете!

Девушка рассматривала браслет и мужественно улыбалась, несмотря на все еще готовые сорваться с ресниц капли.

— Просто ты очень заботлив, и я не мыслю жизни без тебя, — произнесла Илана, — но тебе снова пора бежать и это, почему-то, вызвало неожиданный прилив уныния.

Дэйд последний раз поцеловал жену, легко поднялся с постели и направился к двери, как вдруг какая-то мысль заставила его остановиться.

— Неожиданные смены настроения, слезы, повышенная эмоциональность...у нас там второй сыночек не намечается?

Илана захихикала, мигом забыв о слезах, но смех не был веселым.

— Нет, любимый, не получится. Пока Сумрачный Эйд в опасности, мы не можем себе такого позволить. С нас достаточно и Ярса, который растет на руках у твоей тетки, а не у собственных родителей.

Рейвин печально кивнул и вышел, заметив напоследок:

— Мой подарок будет беречь тебя, родная. Твари бездны не отважатся приблизиться к тому, на ком есть заговоренное серебро.

Дверь за Дэйдом закрылась, и, выждав несколько минут для верности, Илана сорвала браслет, баюкая на груди покалеченную руку. Запястье, соприкасавшееся со жгучим металлом, посинело и жгло, вызывая невыносимую боль.

Подарок мужа валялся на простынях, тускло поблескивая в свете сумрачного дня.

Как больно! Болью была куплена каждая секунда ее счастья, каждая улыбка любимого, радостный смех ее маленького сына, а Илана не могла никому рассказать об этом. Нет, только не это! Ожог от серебра скоро пройдет, и никто ничего не узнает.

Дэйд шагал по широкому коридору, здороваясь со слугами и бежавшими по своим делам рыцарями. Новый день начался привычно, утренняя суета настраивала на рабочий лад.

— Эй, братец! Подожди!

Звонкий голос сестры раздался за спиной, когда Дэйд подходил к очередному повороту. Откуда вынырнула эта непоседа?

— Доброе утро! — улыбнулся мастер-оружейник, целуя сестру в лоб. — Ты чего подпрыгиваешь на месте? Очередная грандиозная идея?

Темные кудри рейвины Дэйи беспорядочной копной падали на узкие плечики, в них запуталась пара перышек и сухих листиков. К подобному виду молодой волшебницы привыкли все окружающие, а о ее забывчивости и увлеченности магическими науками ходили настоящие легенды. Знакомые не уставали удивляться, как же эту чудную парочку угораздило родиться братом и сестрой.

— Нет, не идея! Я прибью этих двоих когда-нибудь? Как они могли со мной так поступить? Я ведь не из праздного любопытства к ним пристаю, а эти негодяи надо мной издеваются!

— Это ты про кого? — с подозрением прищурился Дэйд.

— Найт и змей Морган! — мастеру на миг показалось, что по волосам рейвины от избытка эмоций пробежала парочка молний. — Они поставили на некоторые зеркала какие-то хитрые заклинания, которые мне никак не удается распутать! И это родственники называется!

Дэйд положил на плечо сестры тяжелую ладонь, от чего щуплая волшебница слегка пригнулась и начала успокаиваться. Ее огромный братец был самым лучшим миротворцем в правящей семье, его спокойная уверенность и умение чувствовать чужие настроения могли разрешить любой конфликт.

Мастер увлекал сестру дальше по коридору, тихонько успокаивая и пытаясь воззвать к ее разуму.

— Дэйя, ты напрасно переживаешь. Неужели ты думаешь, что без твоей защиты Найту что-то угрожает?

— Ты не понимаешь! — кипятилась волшебница. — Я отвечаю за магическую безопасность, а этот выскочка Морган лезет, куда его не просят! Иногда я готова его превратить во что-то маленькое и неодушевленное, чтобы потом совершенно случайно запереть в сундуке и отправить на перевоспитание в самый дальний чулан дворца!

— О, это было бы очень опрометчиво с твоей стороны. Ты же знаешь, что даже в таком состоянии он бы пришел к тебе во сне и как в детстве нашлепал бы по попе!

— Магия снов это единственное, в чем он сильнее меня как маг! Так почему наш дорогой кузен решил, будто вправе лезть в мою работу? — Дэйя не обратила внимания на смешинки в голосе брата. — Через его заклинания я не могу пробиться к Найту и помочь, если с ним случится беда!

— Дэй, — рейвин назвал сестру их общим сокращенным именем. — При возникновении угрозы сработают твои собственные чары, и магия Моргана не сможет им помешать. Да и рей ни в коем случае не будет рисковать собственной жизнью, так что ты зря переживаешь.

— Они ведут себя как дети! — сердито выпалила девушка, почти сдавшись.

Дэйд потрепал сестру по макушке.

— Дорогая, кое-кто точно ведет себя как маленький! И уж точно это не Морган и не Найт.

Рейвина вывернулась из-под руки брата и фыркнула, задрав нос.

— Ты, между прочим, могла бы подумать о другом, — продолжил воспитательный процесс Дэйд. — Судя по последним донесениям разведки и охраны, твари бездны просто сходят с ума. Они начали нападать на наши оплоты, подтачивают силы хранителей и уничтожают дейминов, не оставляя даже следа. Кто как не самая одаренная чародейка в Сумрачном Эйде может разработать защитные чары, которые сохранят жизни остальным, пока мы создаем оружие против самого главного темного? Да, того самого, кто убил нашего отца!

— Послушай, братик, я и так почти все время провожу в экспериментах, пытаясь определить, действует ли на проклятых тварей хоть что-нибудь, кроме серебра! Морган, кстати, сталкивался с ними намного чаще, чем остальные, он мог бы помочь, вместо того, чтобы совать нос не в свои дела!

— Вот и попроси его о помощи, — улыбнулся мастер. — Он не откажет.

— Думаешь, он возьмет меня в очередной поход? — с сомнением нахмурила темные бровки Дэйя.

— Думаю, он достанет тебе тварь для опытов, — пояснил брат. — Конечно, в поход тебя никто не возьмет, несмотря на впечатляющий арсенал заклинаний и обилие магических сил, которые, к сожалению, менее эффективны, чем хороший серебряный клинок.

— Хитрый ты, Дэйд! Твоя работа дает результаты, а мечи помогают сдержать натиск бездны.

— Вот и поработай над чарами, милая! Приходи попозже ко мне в кузницу, покажу интересную штуку, которую я на днях обнаружил, работая со странным металлом из восточных рудников. Тебе должно понравиться.

— Ладно, — Дэйя уже погрузилась в обдумывание очередного эксперимента с магией, торопливо попрощалась с братом и исчезла.

Рейвин не сомневался, что сестрица при случае все-таки выскажет свое недовольство Моргану за самоуправство в ее владениях, но, по крайней мере, ее мысли теперь были направлены в более конструктивное русло, нежели превращение кузена в ночной горшок. Теперь предстояло навестить еще одного родственника.

Сквозь стеклянную крышу в коридор проникал серый свет дня, позволяя рассматривать яркие картины на стенах, портреты членов семьи, пейзажи и бытовые сцены из жизни разных поколений дейминов, живших в этом замке. Мимо сновали слуги, здоровались с рейвином бодрые служащие, шустро исчезали с глаз задержавшиеся с раннего утра уборщицы. Винного цвета ковер приглушал шаги, и сквозь приоткрытые окна снаружи доносились мелодичные птичьи трели, скрашивая привычную блеклую окраску местного дня.

Дэйд поднялся на один этаж выше и направился к кабинету главного казначея. Рейвин Форс всегда спал мало, начиная трудиться еще до того, как тусклые лучи солнца сквозь утренний туман проникали в окна. Мастер оружейник был уверен, что Найту, как до него и его отцу, повезло с тем, что многие важные задачи по управлению государством рею помогали решать родные, позволяя правителю жить почти обычной жизнью. Они не крали, не интриговали за спиной, не стремились занять трон и испортить жизнь подданным ради собственной выгоды. Как первый наследник рея, Форс искренне надеялся, что его брат будет править долго и счастливо, женится и заведет побольше детей, чтобы угроза восхождения на престол никогда не стала по настоящему реальной.

Мастер тихонько постучал в высокую дверь темного дерева и, дождавшись приглашения, вошел.

Наследный рейвин стоял у окна и печально смотрел на вошедшего родственника огромными карими глазами.

— Доброе утро! — братья поздоровались и вместе взглянули на теряющиеся в сером тумане крыши оплота.

— Закончилось серебро в кузнице? — улыбнулся Форс.

На дне его ореховых глаз как всегда гнездилась грусть, и даже улыбка не могла ничего изменить. Младший брат рея родился в тот момент, когда умерла его мать, и с самого детства он винил себя в этом. Всегда темная одежда, сурово сжатые губы и неизменная печаль делали наследника престола самым грустным деймином в Пайване. И как бы ни старался Найт, его первый советник, казначей и любимый родной брат никак не хотел признать, что ни в чем ни перед кем не виноват.

— Как ты догадался? — усмехнулся Дэйд, отмечая про себя появление новой морщинки в уголках губ брата. — Неужели я так редко к тебе захожу, что ты с порога предугадываешь причину моего появления?

Форс хмыкнул и поправил упавшую на глаза темную прядь. В разрезе черной рубашки мелькнула тонкая серебряная цепь с простеньким колечком вместо кулона.

— Садись, прошу! — указал он на одно из кресел у стола, приглашая мастера и усаживаясь на свой стул с высокой жесткой спинкой. — Все не так просто. Пару дней назад твои работники просили передать, что заканчивается нефритовый уголь для твоего особого горна, и я заодно послал слугу уточнить, не нужно ли еще что-нибудь. Лунное серебро на исходе, а твой проект так и не завершен.

— Ясно, это и вправду проще, чем я думал, — развел руками Дэйд.

— Конечно. И мы виделись неделю назад на ужине, забыл? Так что это происходит не только тогда, когда нам что-то друг от друга нужно.

— Ладно, не буду спорить. И к вопросу об ужинах, Найт хочет снова собрать семью вместе через несколько дней. Если ты не забыл, у нас есть повод.

Форс нахмурился и покосился в окно, за которым летала стайка черно-белых крыланов.

— Вы же знаете, как я не люблю этот день, зачем делать из него причину для всеобщего сбора? Семья и так считает меня не совсем нормальным, а ваши сочувственные взгляды, боюсь, только сделают еще хуже.

— Ты не прав, брат! — серьезно ответил Дэйд, и наследный рейвин чувствовал на себе его внимательный взгляд. — Твой день рождения — повод для нас порадоваться тому, что ты среди нас. Мы любим тебя, разве не знаешь? А так же это возможность вспомнить рейю Элью, то, какой чудесной она была, их с отцом мудрое правление и все те замечательные дела, которые они вместе сделали для Сумрачного Эйда. Знаешь, Форс, в прошлом мы всегда давали тебе возможность провести твой день так, как хотел этого ты, но теперь наш черед показать тебе обратную сторону дня печали. Прошу, не отказывайся! Найт тоже будет тебя просить об этом, просто у нашего бедного рея ни минуты свободной за последние дни не оказалось.

Рейвин некоторое время молчал, обдумывая слова мастера-оружейника, потом хмуро кивнул.

— Может, вы и правы, — добавил он мрачно. — Нам всем стоит держаться вместе, учитывая происходящее в Сумрачной Эйде. Скоро и в собственном оплоте нельзя будет чувствовать себя в безопасности. Я приду.

Братья оставили сложную тему и некоторое время обсуждали размеры и сроки поставки волшебного металла, который хотел заполучить Дэйд.

— Сам понимаешь, Лунные горы появляются только при полных лунах, прости за каламбур! Так что раньше дня рождения никак не получится.

Потом Дэйд попрощался, открыл дверь и уже почти вышел, когда Форс нерешительно окликнул его.

— Дэй!

Мастер обернулся. На бледном лице рейвина ясно читалось сомнение и желание чем-то поделиться.

— Ты не замечал ничего странного в нашем оплоте в последнюю луну?

Дэйд честно задумался, но ничего вспомнить не смог. Да и когда ему было смотреть по сторонам, если он которую луну подряд пропадал в кузнице, пытаясь получить формулу идеального серебра для волшебного меча против тварей бездны.

— Не припомню, — ответил он. — С тобой что-то случилось?

Форс открыл было рот, но остановился, так и не произнеся ни звука.

— Да так, забудь.

— Ты уверен? — кузнец чувствовал какую-то борьбу внутри собеседника, словно тот хотел быть откровенным и в то же время боялся довериться.

— Да, все в порядке, не обращай внимания. Был рад тебя видеть!

— Береги себя, брат! — Дэйд с сомнением покачал головой и вышел.

Как только он переступил порог кузницы, все мысли о странном поведении старшего брата развеялись, уступив место совсем другим думам.

Слуги уже раскалили горн, на массивном столе лежало несколько заготовок, оставшихся со вчерашнего дня, и яростная магия клубилась в воздухе, вызывая мурашки по всему телу. Дэйд радостно улыбнулся, растирая по щекам невесть откуда взявшуюся на ладонях сажу, хотя он пока ни к чему и не притронулся, снял рубашку и жилет, меняя их на дубленый кожаный фартук, и подошел вплотную к мерцающему багровым светом горну.

— Может быть, этот день наступит именно сегодня! — прошептал мастер себе под нос. — И тогда бездна будет сокрушена таким мечом, которого еще не видывала Пайвана!

4. Беглянка

Флавий.

Придворный чародей поставил на полку старый потрепанный том по практической магии и устало опустился в любимое кресло. Сказывалось напряжение последних лун и работа в нервной обстановке, а ведь ему уже далеко не тридцать лет. И даже не пятьдесят. Мир изменился, а Флавий с трудом приспосабливался к суровым условиям всеобщего сумасшествия.

Сотню лет назад, когда был молод не только сам маг, но и дед нынешнего правителя Алайи, многие вещи были другими. Флавий потер лицо сухими ладонями, разгладил бороду и в задумчивости уставился в окно. Мысли о прошлом переносили его в те времена, когда Витор Упрямый, тсарь, справедливо заработавший свое прозвище, только начинал подумывать о том, чтобы передать трон старшему сыну. Тогда в династии было четверо наследников, куча братьев, сестер, племянников и племянниц, разных дальних родственников и тех, кому посчастливилось заполучить в свои жилы хоть каплю тсарской крови. Что же с ними случилось за это время? Потихоньку династия слабела, все больше стало бесплодных браков, и многие из старого семейства умирали, так и не выполнив долг продолжения рода. Кто-то гиб на охоте, в поединках, в придворных интригах и борьбе за лишний клок земли. Трое из шести князей были связаны узами кровного родства с потомками первых правителей Алайи, все умерли не своей смертью, ни один не дожил и до сорока.

Флавий вздохнул. Наверное, такие воспоминания, а не седина на висках, и свидетельствовали сильнее всего о приближении настоящей старости. Не той, когда дряхлеет тело, ведь такому могущественному магу, как он, физическое увядание не грозило в ближайшую сотню лет. Нет, в первую очередь, это говорило об усталости души. Очень нелегко было служить трем подряд поколениям суровых правителей светлого государства.

Не то, чтобы придворный маг специально следил за тем, что происходит со всеми носителями тсарской крови, но когда за неполное десятилетие к праздничному столу в честь коронации правителя начало собираться на двадцать три шейса меньше, это не могло не навести на размышления. С годами ситуация только усугубилась, и происшествие с гибелью Маркуса и пропажей Соланж было только подтверждением тому страшному открытию, которое совершил Флавий в те давние годы, когда Айвин только появился на свет.

Династия была проклята.

Кто смог совершить то, что до сегодняшнего дня считалось невозможным, маг так и не узнал. Открытие о проклятье так же произошло случайно, потребовав от чародея нескольких бессонных лун исследований и кубка тсарской крови на эксперименты. И последним местом, куда молодой еще Флавий отправился за ответами, стал центральный храм Дракона.

Мужчина нарисовал белым песком круг, заключив в него главный алтарь, что должно было символизировать светлую сторону Пайваны, а именно — Алайю. Затем окропил драгоценной кровью золотой жертвенник, зажег свечи и распределил потоки сил таким образом, чтобы они сходились в центре. Флавий чувствовал себя не очень уверенно в тех вещах, где результат зависел не только от его усилий, поэтому редко посещал молитвенные бдения, не исповедовался жрецам и не соблюдал положенные обычным смертным ритуалы. И теперь он просил ответа у создателя этого мира, в глубине души и сомневаясь, и надеясь на чудо, не на собственную магию.

— Взываю к тебе, Создатель! Ответь, что случилось с тем, что раньше было незыблемым? И что ждет нас дальше?

Пламя свечей горело ровно, не похоже было, что голос волшебника был услышан. Флавий набрал было воздуха для того, чтобы обреченно вздохнуть и прекратить бессмысленную по его разумению трату времени, как из глубин алтаря раздался голос.

— И где должное почтение, великий маг?

Голос, почему-то, оказался женским и весьма насмешливым. Всем известно было, что Пайвану сотворил Дракон, мужчина, почему же ответила ему женщина? Может быть, кто-то осмелился поиграть с придворным чародеем?

— Не волнуйся, — продолжал насмехаться голос, — никто с тобой не играет. Ты все еще хочешь получить ответы на свои вопросы?

Капли крови на жертвеннике и то, что еще оставалось в кубке, взмыло в воздух, закружилось и приняло форму драконьей головы. Багровые глаза моргнули и уставились на ошарашенного Флавия. В выражении драконьей морды так же, как и в голосе, явно видна была насмешка.

— Чаще надо в храмы ходить, уважаемый мэтр! — наставительно сказала голова, показывая внушительную коллекцию клыков.

Пламя свечей отражалось в багровой жидкости, создавая жуткое впечатление.

— Твои тсари прокляты, — заявил дракон. — К сожалению, придворные маги это прозевали, да и не могли уследить, откровенно говоря. Теперь в ваших силах только расхлебывать последствия и не дать ситуации зайти слишком далеко.

— Но как же? — опомнился чародей. — Ведь никто не в состоянии наложить проклятье на тсарский род! Это условие, так же как и обязательное присутствие на троне Алайи потомка первых тсарей, является непреложным законом мироздания!

— Увы, — печально ответил дракон, резко перестав насмехаться. — Никто, кроме них самих, не может причинить вреда своему роду.

— Хочешь сказать, кто-то из тсарей сам проклял себя? Они слишком самолюбивы, чтобы такое сотворить! — Флавий на миг даже забыл, что ведет беседу с непостижимым высшим существом, создавшим его мир, и осмелился перечить.

— Смотри сам, — усмехнулась драконья голова, и перед глазами чародея все поплыло.

Он словно снова попал во дворец, только вокруг был не ясный солнечный день, а темная ненастная ночь. Незнакомая комната, незнакомые мужчина и женщина у окна, за которым завывал ветер. То и дело грохотал гром. Тугие струи дождя разрезали землю, плотной завесой отделяя находившихся в комнате от остальной части Алайи. Сам Флавий будто смотрел на происходившее откуда-то сверху, и парочка не обращала на него никакого внимания.

— Ты уверена? — спросил мужчина

Его голову охватывал тонкий золотой обруч с изумрудами, тсарская корона, которая передавалась из поколения в поколение вот уже много лет. Лицо этого шейса показалось Флавию смутно знакомым.

— Да, Нейвил, конечно, я уверена! — засмеялась женщина, отводя за спину тяжелую пепельную косу. — Женщина всегда знает наверняка, когда ждет ребенка. Не будь наивным.

Ах, это же отец Витора Упрямого! Флавий был еще юным мальчиком, когда умер тсарь Нейвил, вот почему он не узнал его сразу. Но кто же эта женщина? На тсарцу Амелию она не похожа.

— Ты не рад? — прекрасное лицо незнакомки омрачилось, она неотрывно следила за тсарем, с каждой секундой мрачневшим все сильнее. — Амелия все равно ничего не узнает, тебе нечего бояться!

— При чем здесь Амелия? — рассердился тсарь. — В тсарском роду не бывает бастардов, разве ты не знала? Как это вышло?

Обиженная его тоном шейса отшатнулась.

— А на что ты рассчитывал, когда пришел ко мне в постель, милый? — холодно спросила она, неосознанно защищающим жестом укладывая ладонь на живот. — От любви случаются дети, у тебя их пятеро во дворцу бегают.

— Бастард, — прошептал в отчаянии тсарь, опускаясь на стул. — Я опозорен навеки!

— Послушай, любимый, — девушка смягчилась и подошла к любовнику, встала перед ним на голени, нежно погладила по руке, — ты ведь знаешь, что в моем роду кроме шейсов были и те существа, кого мы называем духами. Вполне возможно именно это и дало возможность зачать, несмотря на то, что обычно магия защищает тсарей от появления незаконнорожденных детей. Мы никому не скажем, ведь остальные до сих пор и не догадываются о нашей связи.

Нейвил обреченно смотрел в лицо любовницы, видя, что она не разделяет его страхов. Он освободился из ее объятий и начал мерить шагами узкую комнатку. Шейса следила за ним, ее улыбка померкла, будто ее и не было.

— Ты говорил, что любишь меня, — прошептала девушка, баюкая ладонями разболевшийся живот. — Что я тебе дороже всех в этом мире, а Амелия — всего лишь жена. Ты лгал?

Тсарь остановился и посмотрел на нее с удивлением.

— Не, конечно нет! Мар, я люблю тебя, но ты должна понять, в какой ужасной ситуации я оказался!

— Но ведь никто не узнает! — в ее серых глазах мелькнуло отчаяние.

Очередной грозовой раскат заставил их обоих вздрогнуть.

— Я знаю, Мар! Этого достаточно.

Они замолчали, застыв друг напротив друга. Прекрасная Мар обхватила руками колени и готова была до последнего защищать то, что ей дорого.

— Давно ты узнала? — уже спокойнее произнес Нейвил, и выражение его лица напугало девушку сильнее, чем его крики минуту назад.

— Несколько дней назад мои догадки подтвердились окончательно, — осторожно ответила шейса.

— То есть, ему пока луны полторы?

— Примерно, чуть меньше. К чему ты клонишь, Нейвил? — Мар поднялась с холодного пола и сделала несколько шагов навстречу любимому, пытливо вглядываясь в его лицо. — О, нет!

— Послушай, любимая...

— Ты сошел с ума, тсарь! — ужас исказил прекрасные черты шейсы, она отпрянула от протянутой к ней руки, будто в ней был зажат отравленный нож. — Никогда!

— Ты должна избавиться от ребенка! — непререкаемым тоном заявил Нейвил, все еще надеясь уговорить любовницу пойти на этот ужасный шаг. — Мы будем осторожны в будущем, я люблю тебя, и Амелия не помешает нашему счастью, но то, что находится у тебя внутри, не может выйти!

— То? Это твой ребенок, Нейвил! У меня внутри течет твоя кровь! Как ты смеешь меня принуждать избавиться от него? — серые глаза отливали сталью, и упрямства в них было никак не меньше, чем в самом тсаре.

— Ты должна это сделать! — закричал он на Мар, схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул. — Ни один бастард не родится на свет, ты меня поняла? Даже если мне придется собственноручно достать его оттуда!

Девушка вырвалась, в ярости оскалившись на любовника. Между ее пальцами пробежали искры, в воздухе запахло с трудом удерживаемыми боевыми заклинаниями, смертельной магией.

— Ты сама знаешь, что не сможешь мне навредить, — чуть спокойней произнес Нейвил. — Успокойся, приди в себя, и поймешь, что это единственный выход.

— Убирайся! — закричала шейса, швыряя бесполезный сгусток энергии в тсаря.

Он, конечно, был защищен не только собственными щитами, но и множеством амулетов, так что заклинание Мар только вдребезги разнесло стол за спиной мужчины, не причинив тому никакого ужерба.

— Я приду к тебе через сутки, милая, — Нейвил отошел к двери и оттуда печально посмотрел на возлюбленную. — Ты должна сделать это сама, знаю, у тебя хватит на это сил и умений. Если не хватит духа, придется просить придворного мага тебе помочь. Я люблю тебя, но так будет лучше для нас обоих, ты поймешь это позже.

— Убирайся, — безжизненным шепотом повторила. — Желаю никогда больше тебя не видеть!

Дверь за тсарем закрылась.

Флавий, не в силах осмыслить до конца чудовищную сцену, разыгравшуюся у него на глазах, ждал, что будет дальше.

Мар, оставшись одна, обессиленно опустилась на пол, свернулась калачиком и обняла руками живот. Ее глаза оставались сухи и пусты, коса растрепалась, и выбившиеся пепельные пряди смешались с обломками стола.

— Мой ребенок! — шептала девушка. — Мое дитя, моя кровь...его кровь!

Несколько мгновений прошло в тишине, после чего торжествующий смех волшебницы раздался в маленькой комнате. Тело колдуньи Мар засияло яростным стальным светом, вокруг хрупкой фигурки закружился водоворот энергии, на Флавия дохнуло чудовищной смесью ненависти, боли от предательства любимого и отчаяния.

Шейса выкрикивала слова заклинания, взывая к крошечному существу, недавно появившемуся в ее теле, точнее, к той крови, которая дала жизнь этому ребенку.

— Я проклинаю нечистую династию и тот мир, который дал ей жизнь! — шептала преданная женщина, вкладывая в свое заклинание всю свою магическую силу и весь огонь своих эмоций. — Пусть она вымирает, медленно и неотвратимо, вся до последнего шейса. Они будут гибнуть, словно мухи, до тех пор, пока не останется совсем никого. И только тот, кто не должен существовать, бастард, мое дитя, будет править Алайей, вопреки всему! Проклинаю всех потомков Нейвила и тех, кто породил его! Истребляйте друг друга, убивайте, лгите и предавайте так же, как предал меня он! Отцы пойдут против детей, дети поднимут оружие против отцов, ненависть и злоба будет верной спутницей проклятых тсарей!

Девушка торжествующе усмехнулась, потом вспомнила об ограничивающем факторе, который должен быть в каждом заклинании и снова чуть не расхохоталась.

— Это будет происходить до тех пор, пока последние члены тсарского рода не пойдут войной друг против друга. Взмоет в небо клинок, который решит судьбу рода, выберет между жизнью и смертью. Выберет жизнь для остальных — погибнет сам, выберет смерть — лишится всего, что ему дорого в жизни. Моя же ветвь всегда будет над схваткой, выигрывая в любом случае. Да будет так!

Чудовищный водоворот вращался все быстрее, смешиваясь с безумным смехом колдуньи. Проклятье тсарского рода набирало силу, поражая каждого, в ком текла хоть капля избранной крови. Спустя несколько мгновений молния за окном осветила пустую комнату и лужицу крови на каменном полу. Мар уже не было.

Флавий несколько раз моргнул, когда видение рассеялось, и он обнаружил себя там же, где был все это время, — в храме дракона.

— Что было дальше? — прошептал он? — Что стало с этой женщиной, с ее ребенком и Нейвилом?

Драконья голова снова показала клыки. Раздвоенный багровый язык подрагивал в пасти.

— Она с помощью прудов и зеркал попала на границу Сумрачного Эйда и Алайи, где ее нельзя было найти из-за пограничных чар обеих стран. Родила сына и благополучно его вырастила. Сам знаешь, что тсарская кровь не отслеживается поисковыми заклинаниями, проклятие действует, а потомки Мар бродят по земле, ожидая своего часа. Они из уст в уста передают историю о предательстве предка, так что не надейтесь, что история забудется.

— Как помешать проклятью? Как-то ославить или изменить, может быть, нейтрализовать? — Флавий подумал о крошечных тсаревичах, спавших в этот момент в своих колыбелях, и содрогнулся, осознавая в полной мере их ужасную судьбу.

— Никак, — печально подтвердил его опасения дракон. — Над ними довлеет рок, это из разряда тех нерушимых устоев, на которых держится мир, и даже я не в силах помешать, не разрушив все до основания. Но не волнуйся, существование представителей тсарской семьи сильнее проклятья, ведь это не заклинание какой-то там выскочки, а воля создателя. Жди и помогай воспитанникам, в ваших силах исполнить ограничивающее условие, заданное проклятью, чтобы оно перестало действовать.

— Но это же смерть почти всему роду! — от подобной перспективы волосы на голове волшебника зашевелились.

Жуткая усмешка драконьей головы заставила чародея подавиться собственными словами.

— Никто не обещал, что будет легко! — ответил дракон, и его изображение начало потихоньку тускнеть. — Следи за воспитанниками, Флавий, от вас зависит будущее не только их рода, но и всей Пайваны. Проклятья проклятьями, а жить надо, и если они истребят друг друга сами — мир погибнет.

— Но Создатель! — пытался остановить высшие силы чародей, у которого вопросов возникло намного больше, чем он получил ответов.

— Ты в храм-то не забывай ходить! — прозвенел напоследок ехидный девичий голос и на этом сеанс закончился.

Кровь тсаря разлилась по всему алтарю, капая на пол и смешиваясь с белым песком заклинательного круга.

— Проклятье! — выругался было молодой Флавий, но вовремя прикусил язык.

С тех пор прошло много лет, но страх за тех, кого растил и воспитывал придворный чародей, ни на минуту не оставлял его. Династия таяла с каждым мгновением, и теперь у него оставались только двое, если не считать пропавшую тсаревну Соланж. Малышка была жива, несмотря на то, что никаких вестей о ней не было уже несколько лет, все же оставалась надежда, что в один прекрасный момент девушка появится и раскроет тайну своего исчезновения. Так же не следовало забывать о том, что где-то оставался потомок Нейвила и Мар, которому прекрасно известна тайна его происхождения. Никак нельзя было пропустить момент, может, удастся вовремя задействовать магию, оружие или, на худой конец, яд, как бы ни были противны чародею подобные методы.

Кстати, тсаря Нейвила отравила его жена Амелия. Это к вопросу о том, что нельзя недооценивать абсолютно никого.

В дверь постучали и вошел Киран.

— Добрый день, ваше высочество! — поприветствовал Флавий ученика.

— Добрый день, наставник! Я готов закончить наше с вами творение!

Подросток выглядел отдохнувшим и полным сил, чего давно с ним не бывало.

— Вас что-то обрадовало, Киран? — полюбопытствовал старый волшебник.

Он поднялся с любимого кресла, проводил ученика в лабораторию и материализовал на столе огромное незаконченное зеркало, над которым они с тсаревичем трудились последнюю луну. Мальчик проворно расставил нужные банки и разложил травы, чему-то улыбаясь.

— Мне сегодня снилась Сола! — поделился Киран. — Я ведь ее помню хорошо, так вот, мне снился удивительный сон, как она в лесу танцует под дождем и кружится среди молний. Она изменилась, но была в тот момент счастлива. А когда я проснулся, почувствовал такой прилив сил, какого давно уже не ощущал!

Волшебник улыбнулся энтузиазму мальчика.

— Прекрасно, ваше высочество! Не стоит терять надежду на возвращение вашей сестры! — маг легким трепетом пальцев расплавил брусок серебра, переливая его с ладони на ладонь, будто обычную воду. — Не далее как вчера я снова проверял и убедился, что тсаревна жива. Ее личные вещи, те частички себя, которые она неминуемо оставила, соприкасаясь с ними, говорят об этом. Будем верить, что она, как и было в вашем сне, жива и счастлива, и когда-нибудь вы с ней снова встретитесь.

Флавий перелил жидкое серебро в ладони ученика, и они начали колдовать, попутно старший напарник корректировал действия младшего, читая ему лекцию о свойствах материалов.

— Делите серебро на части, ваше высочество.

— На тринадцать? — на всякий случай уточнил Киран, уже начиная с помощью магии отделять нужное количество дрожащих лужиц на пальцах.

— Конечно! — кивнул наставник. — Вы давно уже знаете о том, что все в нашем мире подчинено этому числу. Количество лун в году, тринадцатилетний цикл смены лет и число волшебных трав на берегах волшебных озер, самое действенное сочетание рун в любом заклинании и пропускная способность зеркал, напрямую с ним связанная. Цикл из тринадцати повторяющихся элементов, правильно подобранных, несет удачу в делах и связывает каждое живое существо в Пайване с магическим эфиром вне зависимости от умения колдовать или наличия разума. Руну Фо ставим во главу, как я вас учил. Вот так, верно! Волшебные зеркала не пропускают в день больше тринадцати живых существ, блокируя зазеркалье, делая его вязким и губительным для всех, кто захочет воспользоваться тем же самым зеркалом в неположенное время. То же самое и с озерами. Их сила обновляется каждую ночь, давая возможность путешествовать дальше.

— Поэтому на внешних стенах установлено столько зеркал! — поспешил вставить замечание тсаревич, сформировавший уже седьмую руну на будущей оправе. — Мне рассказывал Дисмас. Чтобы можно было быстро переправить сразу большое количество воинов для обороны, зеркала там расположены горизонтально одно над другим длиной в рост среднего шейса. Тысяча штук в длину, четыре в высоту. Такое количество бойцов никому не под силу одолеть с наскока, и мы всегда начеку.

— Верно, ваше высочество, — одобрительно кивнул чародей. — Так что если нападающие не смогут воспользоваться чрезвычайно сложной, но действенной техникой подавления зазеркалья, шансов у них будет немного. Но, это не совсем относится к теме нашей беседы. Итак, зеркала и влияние числа тринадцать на все, происходящее в нашей жизни. Кроме пропускной способности по количеству живых существ, оговорюсь, разумных существ, есть ограничение по массе. Вы слышали, скорее всего, что перемещающиеся по зазеркалью не могут пронести больше, чем способны вообще поднять на себе, так что любое перемещение грузов не будет являться рациональным с помощью такого метода. Ценные послания, уникальные артефакты или что-то подобное легко пронести, но остальное проще и надежней доставить с помощью лошадей и повозок.

— И никак на это нельзя повлиять? — немного огорченно переспросил Киран, пристраивая последнюю руну в узор. — Вы ведь намного более сильный волшебник чем те, кто делает другие зеркала, разве не должно быть поправки на силу?

— Нет, мой мальчик, — усмехнулся Флавий. — Это одна из аксиом, на которые никак нельзя воздействовать, ни силой, ни желанием. Теперь расставляйте элементы, соответствующие каждой руне. По три элемента каждой из природных стихий и последняя, тринадцатая, сила духа. Верно, ее ставьте во главу. Теперь проверяйте готовность всех объектов, прежде чем заклинание начнет действие и ничего нельзя будет вернуть назад.

Подросток обошел вокруг стола, пристально изучая расположение элементов, чуть сдвинул один из символов воды и земли, повернул под другим углом руны Лан и Тир, и остался доволен осмотром. Впрочем, как и его наставник.

— Молодец! — похвалил он тсаревича. — У вас верное восприятие потоков, ваше высочество, это свидетельствует о настоящем, чистом даре и силе, данной вам от природы.

Маги встали лицом друг к другу на противоположных концах стола и подняли руки. Одно за другим они читали начальные слова заклинания творения, которое должно было объединить их энергию, связать силы стихий и материи, и влить в мертвое пока зеркало достаточное количество волшебства, которое открыло бы ему путь в серый мир зазеркалья.

Работа предстояла долгая и кропотливая, несколько часов непрерывного колдовства без возможности отвлечься были настоящим испытанием не только для начинающего тсаревича, но и для любого опытного мага. Флавий хорошо готовил ученика, тот не мог не справиться. Мальчик часто удивлял насавника не только нестандартным взглядом на многие заклинания, показывая новое видение в каждом конкретном случае, но и результатом, зачастую превосходившим все ожидания обоих волшебников.

Двое мужчин передвигались вокруг стола, окруженные светящимися нитями сил, разноцветными вспышками стихий. Они равномерно распределяли энергию по поверхности зеркала, невидящими глазами рассматривая нечто, невидимое простому смертному. Во время работы зеркальных чар каждый колдун погружался в транс и от того, что происходило в его сознании в тот момент, зависел результат и внешний вид рамы.

Каждый член тсарской семьи, наделенный в достаточной степени сильным магическим даром, в том или ином возрасте проходил испытание созданием зеркала. От того, какой получался результат, можно было судить о том, чего достиг наследник. Когда маги открыли залитые потом глаза, их ожидал небольшой сюрприз.

Поскольку в этот раз в создании волшебного зеркала участвовало два мага, получившаяся рама отражала состояние души каждого. Флавий сразу отметил, что дух мальчика возобладал над его собственным, и это свидетельствовало о его поистине уникальных способностях. В остальном, все было так же, как и предполагал старый наставник.

Вокруг блестящей поверхности волшебного стекла располагался узор из переплетения цветов и мечей. Прекрасные серебряные лилии оплетали клинки, капли застывшей влаги дрожали на бархатных лепестках, стекали по остриям. Справа и слева ближе к самому верху из металлических глубин рамы вырастали две сильные мужские руки, крепко державшие тсарскую корону. Киран заинтересованно рассматривал их с Флавием творение, а его наставник устало прошел к стулу и прислонился к стене, закрыв глаза. Вот и выползли наружу их с Кираном потаенные мысли. Клинки — Маркус, лилии — Леа, слезы о потерянной Соланж — это мысли тсаревича, а стремление любой ценой сохранить династию — его собственные. Отсюда и руки с короной, защита от угрозы. Что теперь прикажете делать с таким зеркалом?

Юный тсаревич пришел в себя быстрее, чем его наставник, и поспешил задать интересующий его вопрос.

— Флавий, а те зеркала, которые висят во дворце, их все создали мои предки?

Маг подумал, затем открыл глаза.

— Да, ваше высочество. К сожалению, некоторые из творения ваших предков ненадолго пережили своих создателей, так что вы имели возможность видеть не полную коллекцию, но, как вы верно заметили, они созданы потомками первых правителей Алайи. Почему у вас возник такой вопрос?

Юноша ненадолго замялся с ответом.

— Просто...после создания первого в жизни настоящего волшебного зеркала я чувствую себя немного другим. Будто появилась незримая связь между мной и всеми поколениями тсарей, которые жили и творили здесь. Будто ниточка связывает меня со всеми этими зеркалами.

Придворный маг кивнул.

— Вы правы, я слышал об этом явлении. Чем сильнее творец, тем лучшее его связь с зеркалами, особенно теми, которые созданы теми волшебниками, с кем он соединен кровными узами. Это со временем даст вам возможность при желании контролировать то, что происходит со всеми зеркалами во дворце, неплохое умение для будущего правителя, согласитесь!

Мальчик пожал плечами и после паузы спросил еще кое-что, что не давало ему покоя.

— Но одного зеркала я все же не чувствую, наставник!

Флавий даже заранее знал, о чем идет речь.

— То зеркало, которое замуровано в старом тронном зале. Его создали не мы?

Что ж, старый маг всегда знал, что рано или поздно его любознательный ученик спросит его об этом.

— Видите ли, ваше высочество, Зеркало душ, а его называют именно так, вообще сотворено не в Пайване.

Светлые глаза тсаревича расширились и стали круглыми от удивления.

— Эту историю знают только некоторые маги, жрецы Дракона и немногие тсари, кому приходила в голову идея поинтересоваться. Дело в том, что, согласно древним преданиям, Зеркало душ создали драконы для того, чтобы с его помощью вдохнуть жизнь в наш мир. Другими словами, это первое волшебное зеркало, созданное в нашем мире.

В разговоре наступила закономерная пауза, когда один из участников захлебывался от удивления и обилия роившихся в голове вопросов, а второй с затаенной усмешкой гадал, о чем же ученик захочет узнать первым делом. Киран удивил старого мага, застав его врасплох.

— Зал с Зеркалом душ отец замуровал после смерти мамы. Тогда я этого не понял, но потом интересовался у рабов, откуда взялась относительно свежая кладка посреди коридора. Бедняги испугались и отвечали мне боязливым шепотом. Наставник, в том зеркале скрыты какие-то особые свойства, или оно, как и остальные изменения за последние годы, слишком сильно напоминало его величеству мою маму?

Теперь была очередь Флавия удивляться. Его поразили выводы тсаревича, не по детски серьезные, отодвинувшие на второй план простое любопытство. Но все же стоило ответить.

— Кроме того, что тсарица Леа очень любила Зеркало душ и золотого дракона, выгравированного прямо на поверхности волшебного стекла, по той же самой легенде данный великий артефакт сможет показать все, что решит дальнейшую судьбу нашего мира. Покажет правду, скрытую ложь, даст возможность взглянуть на верность и предательства, честь и дружбу, жадность и глупость, всю боль и всю радость. Отмерит то, чего было больше, и в переломный момент, когда два народа не смогут двигаться дальше, оказавшись в тупике, укажет новый путь.

— Я не ослышался, вы сказали 'два народа'?

— Конечно, ваше высочество. Ведь Создатель творил этот мир таким, каким мы его видим сейчас. Две расы, два пути, свет и тьма.

— Выходит, деймины и шейсы изначально не могли существовать мирно? — разочарованно протянул мальчик. — Свет и тьма, они ведь две противоположности.

Чародей улыбнулся.

— Смотря как посмотреть, юный наследник. В любом случае, если вы помните Зеркало душ еще в те времена, когда зал был открыт, вы, возможно, обратили внимание на то, что оно вмуровано в потолок так, что рамы не видно?

Киран ненадолго задумался, потом кивнул.

— Да, а почему так?

— Ну, не все же должно было достаться нам, — засмеялся Флавий.

— Хотите сказать...? — брови тсаревича поползли наверх. — Рама у темных?

Его наставник кивнул.

— Совершенно верно. Рама от Зеркала душ находится в Сумрачном Эйде, спрятана где-то в недрах оплота Арвахо, так зовется их столица. Но с совершенной точностью могу вам поведать, что корона реев, правителей темной страны, выплавлена из нее. Венец темного серебра с прозрачными каплями рубинов, сверкающих словно брызги крови, переплетение хрупких металлических ветвей и загадочных растений, — вот что украшает головы правителей там.

Юный наследник был погребен под ворохом свалившейся на него новой информации, но ответ на последний свой вопрос получил не в полном объеме.

— Да, ваш отец, как и некоторые тсари до него, замуровал главный зеркальный зал потому, что каждый из них слишком опасался того, что наступил тот самый переломный момент, о котором говорится в легенде. Не всегда все было гладко, вы должны это понимать. И каждый правитель реагировал на изменения по-разному. Но должен вам поведать, когда ситуация станет действительно непоправимой, зеркальный зал будет открыт, и Зеркало душ покажет все, что суждено.

— Как же он мог? — с внезапной злостью буркнул Киран. — Бежать от судьбы?

— Простите вашего отца, ему все еще слишком больно, и боль мешает ему мыслить так, как подобает тсарю. Он образумится.

Наследник престола проворчал под нос что-то неразборчивое, местами даже, как показалось Флавию, ругательное. Старый маг вспомнил покладистую и тихую Соланж и внутренне содрогнулся, вспомнив, что согласно проклятию последние потомки Нейвила пойдут войной друг против друга. И у мальчишки, который уже не боится высказывать недовольство поведением родителя, есть все шансы стать главным героем этого проклятия.

Вслух, однако, маг этого не сказал.

— Пойдемте, ваше высочество. Мы обязаны представить наше творение, ваше первое зеркало, его величеству. Будьте готовы пояснить узор рамы, он обязательно спросит.

Упрямый мальчишка задрал подбородок и холодно кивнул.

Соланж.

Неделя шла за неделей, дни мелькали, наполненные для тсаревны туманом и серой повседневной обыденностью. Ветреную луну сменила Розовая, яркое весеннее солнце припекало, согревая расцветшие деревья, вселяя надежду и радость даже в самые суровые сердца, за исключением тех, кому не хотелось ни жить, ни дышать под гнетом не прекращавшейся ни на минуту боли. О том, что после вспышки ярости в доме хозяев Солу заклеймили, рабы говорили шепотом, испуганно оглядываясь. Девушку заперли на чердаке хозяйского дома, и единственным шейсом, кому Гио разрешил за ней ухаживать, была Фир.

— Эта дрянь тратит мое время и деньги, до сих по не сделав ничего полезного! — ругался стражник, услышав в очередной раз, что новая рабыня так и не пришла в себя. — Темное отродье! Впервые вижу раба, который впал в беспамятство от простого ожога!

Это была правда. После того, что случилось с ней, Соланж больше недели находилась в забытьи. Ее тело горело, место ожога раскалилось, словно малиновый металл до сих пор прикасался к бледной коже. Девушка стонала и время от времени вскрикивала, пугая дремавшую рядом Фир. Организм тсаревны словно отвергал рабский символ, мешая ране заживать и удерживая сознание хозяйки по ту сторону жизни.

Прошло почти две с половиной недели, прежде чем бледно-зеленую от слабости и упадка сил тсаревну удалось поднять на ноги. Ожог от клейма по-прежнему был воспален и покрыт уродливыми волдырями несмотря на целительную мазь, залечивавшую любые повреждения в считанные дни. Пришлось вопреки показаниям лекаря все-таки наложить на поврежденное место повязку, чтобы больная могла кое-как одеться и передвигаться по своей комнате, держась за стены. А по прошествии луны боль стала настолько привычной, что Соланж даже перестала обращать на нее внимание.

Стоит заметить, что после последней выходки Леуша, проклятого юнца отдали на обучение в военную школу при княжеском гарнизоне, и все вздохнули с облегчением. Как только Сола немного окрепла, ее крошечную каморку под крышей заполнили коробки с нитками и одеждой, которую необходимо было расшить, чем тсаревна и занималась, усевшись под небольшим окошком в скате крыши. Работа оказалась как раз по силам едва вставшей на ноги больной, а со временем хозяйка так и оставила девушку вышивальщицей, не желая упускать чудесную возможность красоваться перед знакомыми в украшенной прекрасными узорами одежде. Два раза в день Соланж разрешено было в сопровождении Фир спускаться вниз, простенький завтрак и ужин старшая рабыня приносила прямо на чердак. Ни хозяина, ни Дана, ни других рабов Сола так и не видела.

На тсаревну нашло странное отупение, дававшее ей возможность механически двигаться, делая свою работу, исполнять ежедневные ритуалы покорно, в медовых глазах застыла пустота, пугавшая Фир до полусмерти.

— Послушай, девочка, мы все проходили через это! — пыталась поговорить с подопечной переживавшая женщина. — Подумаешь, отметина, это не самое страшное в жизни. Поболит и когда-нибудь точно перестанет, ты не должна сдаваться! Даже такая жизнь лучше, чем нищее полуголодное существование где-нибудь на западе княжества Синк! Особенно когда рядом бесчинствуют темные кровопийцы, нагоняя страх на окрестные земли.

Тсаревна молчала. За девять недель с момента превращения наследницы светлого государства в рабыню она вряд ли произнесла больше сотни слов, не замечала смены дня и ночи, не видела ничего, кроме работы. Вышивка стелилась из-под пальцев гладко, поражая хозяйку разнообразием растительных узоров, яркостью красок и гармоничностью рисунка. Чем глубже погружалась Сола в темную пропасть собственных мыслей, тем любопытней был результат. Одну из юбок хозяйской дочки покрывал мелкий рисунок из вьющихся золотых роз, в точности повторявших ту единственную, которую наследнице подарил когда-то жених. Санна ахнула от изумления, когда увидела шитье, и попыталась выяснить, откуда взялись эти нитки, ведь среди коробок с многочисленными клубками не было ни серебра, ни золота, но работница молчала, не мигая глядя в пол. Хозяйка отчаялась добиться ответа и убежала радовать дочь, а тсаревна с того дня сделала над собой усилие и начала контролировать непослушные пальцы.

В начале Розовой луны смирную и укрощенную рабыню впервые вывели в город, и если бы девушка не была настолько погружена в свои мысли, она бы увидела светлые стены домов, яркие занавески и безумное буйство красок, улыбки, услышала бы смех богатых и беззаботных шейсов. Ее ничего не интересовало. Они с Санной и Флис шли в швейную лавку, поскольку хозяйке пришла в голову удачная мысль продавать расшитую рабыней одежду, и она справедливо полагала, что такое мастерство принесет ей ощутимый доход.

— Посмотрите, уважаемый Майс, — улыбалась Санна низенькому пузатому шейсу, наряженному в небесно-голубой камзол с малиновым шитьем, — разве вы видели когда-либо что-то подобное? Нам повезло с этой девочкой, у нее золотые руки!

Владелец лавки долго рассматривал каждый стежок, причмокивая над особо сложными рисунками, и вынужден был признать, что такое искусство достойно быть представленным в витрине его магазина. Потом с сомнением перевел взгляд на стоявшую столбом тсаревну, ни разу не поднявшую взгляд от истоптанного каменного пола.

— А она у вас, часом, не того? Блаженная какая-то? Не испортит ли ткань?

— Что вы, любезнейший Майс! Наша Сола еще не сделала ни одного кривого стежка, работает дни напролет, и кроме вышивки ничего ей не нужно. А что блаженная, так рабам и положено быть послушными, Гио ее усмирил хорошенько.

Предприимчивые шейсы сговорились о цене, после чего разошлись, довольные друг другом. С этого момента Сола спала всего три-четыре часа в сутки, работая по ночам при свете магического огонька. Ее пальцы огрубели, были исколоты иглами и покрылись мозолями от постоянного соприкосновения с холстом и нитями. Фир давно уже перестали отпускать к девушке, она кушала тогда, когда все либо уже спали, либо занимались своими делами, так что кроме объема работы, ничего не изменилось.

Раз в неделю хозяйка в сопровождении Солы, помогавшей нести свертки с расшитыми вещами, шла в лавку Майса сдавать готовые изделия. Хитрый толстяк хмурил брови, все проверял, морща в притворном сомнении тонкие губы, но по глазам было видно, что он уже прикидывает, за какую баснословную сумму можно продать украшенное лилиями роскошное платье или золотую с пурпуром мужскую рубаху. Санна улыбалась и на обратном пути домой довольно похлопывала по увесистому мешочку с золотыми на поясе.

— Ты представляешь, сколько мы получили за эту вышивку? — тсаревна случайно услышала тихий голос Санны, когда спускалась поздно вечером на кухню, чтобы съесть свой остывший ужин. — За две недели вышло столько же, сколько получаешь ты! Неслыханная удача!

Голос хозяина, который до сих пор снился Соланж в кошмарах, прозвучал неожиданно громко и заставил замершую девушку вздрогнуть и задрожать.

— Молодец, женушка! Эта мерзавка отрабатывает мои затраты на ее лечение и пропитание, спуску ей не давай и следи внимательно, как бы чего не вышло.

— Что ты, Гио, ты сломал эту девочку, я даже боялась, как бы она не обезумела, но, хвала Небесам, все обошлось. Молчит, работает и похожа на собственную тень, тебе нечего опасаться.

Послышались шаги, и Сола поспешила убраться от греха подальше, ведь неизвестно, что было бы, застань ее кто-то за подслушиванием.

Дни шли, подходила к концу тринадцатая неделя рабства. Хозяйка не могла нарадоваться на умницу-рабыню, даже подарила ей головной платок с желтыми цветами, который удивительно подходил по цвету к светлым медовым глазам Соланж. Раз в неделю всех подневольных в доме Гио обривали, не оставляя им ни единого шанса стать хоть в чем-то похожими на свободных шейсов. Платки у женщин и темные шапочки у мужчин скрывали голую гладкую кожу рабов от палящих лучей солнца, но и Сола, несмотря на то, что все время проводила на чердаке, укрывала голову подарком Санны.

Вечером одного из дней девушка дождалась, пока все уснут, и спустилась вниз к стоявшей на заднем дворе бочке. Вода, нагретая за день, была теплой, и купаться в ней было одно удовольствие. Стараясь не шуметь, тсаревна сняла серое рабское платье, белье, набрала полный черпак воды. Привычными движениями размотала бинт, удерживавший повязку на правой лопатке, и с наслаждением подставила голову под теплую струю. Сола сжалась было в ожидании того, как заноет поджившая рана после соприкосновения с влагой, но на этот раз ничего не произошло.

В первый момент погруженная в размышления девушка ничего не заметила, продолжая мыться, но вдруг до нее дошло: что-то не так. Осторожно кончиками пальцев, чтобы не потревожить ожоги, Сола прикоснулась к коже на спине. Ничего. Все смелее и смелее тсаревна ощупывала себя, боясь убедиться в том, что подсказывали ей прикосновения: клейма больше не было!

Сола молниеносно закончила омовения и бесшумным призраком взлетела к себе на чердак, зажгла волшебный огонек и уставилась в зеркало. К тому, что боль перестала ощущаться уже давно, девушка привыкла, поскольку тело блокировало мучительные ощущения, но когда нежелание чувствовать пытки сменилось их отсутствием, она не заметила. При свете дрожащего светлячка тсаревна разглядела, что на правой лопатке на месте уродливого незаживающего ожога остался только тоненький след, уже частично исчезнувший.

Долгое оцепенение сменилось первой в жизни мстительной улыбкой.

— Тсари не бывают рабами! — торжествующе прошептала Соланж, в изнеможении опускаясь на свой продавленный тюфячок.

Сквозь окошко в крыше были видны золотые звезды, их далекий теплый свет успокаивал, умиротворял. Как только прошел первый восторг и первая радость, тсаревна задумалась о том, что же делать дальше. Подсчеты показали, что через несколько дней закончится тринадцатая неделя ее рабства, и уже сейчас очевидно, что волшебная кровь предков-тсарей, текшая по венам Солы, избавит ее от унизительного свидетельства падения династии. Зато отсутствие клейма могут заметить хозяева дома, а второй подобной пытки девушке не вынести. Долго ли она сможет скрывать обретение свободы? Вряд ли.

Утомленная первыми за долгое время сильными эмоциями, тсаревна провалилась в сон, в кои-то веки не ставший кошмарным.

Наутро продолжились лихорадочные размышления о том, как быть дальше. Совершенно очевидно, что долго сохранить в тайне исчезнувшее клеймо не удастся, бежать из охраняемого магией и стражей дома — тоже. Какое-то время придется делать вид, что она все еще в оцепенении и продолжать вышивать, а попутно искать выход. Единственной возможностью удрать будет поход в лавку Майса, но подготовиться следовало как можно тщательней. Один раз наивная беглянка уже пришла в незнакомый город без денег и точного представления, что делать и к кому обратиться, и вот чем это закончилось. Такую ошибку можно было совершить только раз, и больше этого не произойдет. С момента побега Соланж узнала много нового не только о своей стране, но и о ее жителях. Жестокость, равнодушие, пренебрежение преследовали ее везде, где бы она не появилась. Вряд ли когда-нибудь ей снова доведется оказаться там, где вершатся судьбы остальных шейсов, ведь теперь ее место в самом низу, там, где правят сила, страх и унижения, а выживают самые осторожные. А ведь зная о бедах не понаслышке, можно было бы многое изменить.

Стараясь вспомнить, как же она двигалась, что делала и как себя вела все тринадцать недель, тсаревна спустилась вниз, все время опуская глаза, медленно съела холодный завтрак и тихо поднялась наверх, взявшись за вышивку. Как же ей опостылела проклятая игла, только сейчас девушка это поняла! Но выхода не было, нужно вести себя как обычно. День прошел в размышлениях, а ночью Сола снова осматривала в зеркале свое тело, убеждаясь в том, что след с каждым часом становился все бледнее.

На следующее утро на чердак поднялась Санна, минуту смотрела, как рабыня спокойно вышивает, как обычно витая где-то в собственных мыслях, после чего окликнула ее.

— Сола, собирайся, сегодня мы снова пойдем к Майсу.

Девушка вздрогнула и моргнула, словно пробуждаясь ото сна. Второй раз за неделю идти в лавку? Привычный порядок действий был нарушен, и это явно выбило рабыню из колеи.

— Что, госпожа?

— Говорю, собирайся, идем в лавку к Майсу. Ты столько успела сделать с прошлого раза, что пора отдать ему готовое. Да и праздники сейчас, спрос большой на твои работы.

Тсаревна не могла припомнить никакого праздника, приходившегося бы на конец Розовой луны, но не задала ни одного вопроса, поскольку это не соответствовало образу. Завернув вышитые платья и другие вещи в несколько кусков грубого холста, Сола спустилась вниз, где уже ждала ее принарядившаяся хозяйка.

По пути к лавке Майса тсаревна украдкой рассмаривала улицы и шейсов, вернее, пустые улицы и спешивших куда-то горожан. Все были одеты в лучшее и нарядное, женщины украшены цветами и лентами, сюртуки и камзолы даже самых простых кавалеров отличались либо вышивкой, либо бутонами в петлицах.

'Что же происходит?' — думала про себя девушка, неотступно следуя за Санной.

Магазин толстяка Майса пестрел нарядами, над его крышей развевался флаг с вышитым княжеским гербом, и Сола убедилась, что она очень много пропустила за последние пять лет, так как сегодня точно был какой-то праздник, раз горожане украсили свои дома символами власти.

— Добрейшего дня, госпожа Санна! — радушно приветствовал клиентку хозяин. — Рад вас видеть! Вы не представляете, насколько быстро разошлась прошлая партия вашего товара! Ко мне несколько раз в день заходят столичные модницы в надежде найти новую вещицу, украшенную этой невероятной вышивкой.

— Отчего же не представляю, господин Майс! — засмеялась женщина, кокетливо поправляя локоны под шляпкой. — Не зря же мне пришла в голову идея обратиться к вам с предложением!

О Соле на время забыли, и она тихонько отвернулась от склонившихся над прилавком шейсов, наблюдая за улицей. Мимо лавки проезжали экипажи, мужчины вели под руки осторожно ступавших по мощеной дороге спутниц, ругали высокие каблуки, мешавшие тем двигаться быстрее. Краем уха тсаревна прислушивалась к разговору Майса и Санны, чтобы не пропустить упоминание о том, какой же все-таки сегодня праздник, но те были слишком увлечены торговлей и оценкой каждой принесенной вещи. Прошло не менее получаса, прежде чем женщины покинули душную, нагретую ярким солнцем лавку.

Улицы совсем опустели, и откуда-то издалека слышался гул многотысячной толпы, хотя ни одной живой души не было видно. Санна то и дело поглядывала на часы и явно волновалась.

— Ну что ж, — пробормотала она, — ничего страшного не будет, если я задержусь на часик в городе. Жаль пропускать все.

Она оглянулась на Солу, нахмурилась и поджала губы. Девушка затаила дыхание в предвкушении нового поворота событий.

— Идем, — скомандовала женщина. — Скоро в центре начнется парад, я хочу посмотреть. Веди себя тихо и держись поближе ко мне, не то тебя растопчут.

Девушка ускорила шаг и пошла бок о бок с хозяйкой, раздумывая, в честь чего устроен парад. В любом случае столпотворение было бы идеальной возможностью бежать, но рабское серое платье, грубые деревянные башмаки и платок только привлекли бы к ней внимание стражей, разъезжавших повсюду с важным видом. Количество городской охраны насторожило тсаревну, мелькнула мысль, не решил ли сам отец посетить столицу одного из вассальных княжеств, и от такой догадки внутри все заледенело. Потом Сола вспомнила упоминание о празднике и чуть расслабилась. В этот момент обе шейсы свернули за угол, и девушка от изумления отступила на шаг назад.

Впереди волновалось живое море. Сотни шейсов собрались вдоль центральной улицы, чтобы поприветствовать княжеский парад. В воздух летели цветы, народ приветствовал элитную гвардию на украшенных лентами лошадях, рыцарей в сверкающих кирасах и начищенных до блеска шлемах. Отовсюду несся смех и радостные возгласы.

— Шевелись! — поторопила рабыню Санна. — Там где-то мой Гио среди городской стражи, я не хочу пропустить его!

Сола многое отдала бы, чтобы не встретиться с тем, кто заклеймил ее, но пришлось подчиниться. Обе пробирались сквозь толпу, работая локтями и уворачиваясь от чужих рук. То тут, то там мелькали юркие фигурки уличных воришек, и шейсы покрепче прижимали к себе кошельки и ценности. Наконец, Санна и Сола оказались во втором ряду стоявших, откуда прекрасно было видно все, что происходило на параде. И только тут тсаревна услышала из разговоров окружавших ее нарядных шейсов о том, что же отмечали сегодня с таким размахом. Это была вторая годовщина коронации князя Келина. Сердце девушки замерло.

Значит, скоро она увидит любимого! По спине бывшей рабыни пронеслась холодная волна, кровь отхлынула от лица, а губы сами собой растянулись в радостной усмешке. Сколько же она этого ждала!

Мимо двигались новые и новые рыцари, проехали на богато украшенной повозке княжеские музыканты, игравшие гимн Диостана. Изнывавшей от нетерпения Соле парад гвардии и первых рыцарей казался поистине бесконечным. Санна, похоже, совсем забыла о своей рабыне, выискивая мужа и рассматривая окружающих.

Наконец, справа крики толпы стали громче. Зазвучали пожелания долгого правления, славословия и радостные возгласы. Тсаревна поняла, что решающий момент близок, и приготовилась воспользоваться единственным шансом на спасение. Как только вдалеке показалась алая фигура на белоснежном жеребце, голову которой украшала вычурная золотая корона, душа в груди Солы затрепетала.

Это было похоже на удар молнии. Келин стал еще красивее, чем тогда, возмужал, превратился в настоящего мужчину. Светлая бородка придавала ему поистине тсарского величия, глаза смотрели с благожелательностью на горожан, приветствовавших своего князя криками и цветами.

Спустя несколько бесконечных мгновений, пока бывшая рабыня пила глазами свою первую любовь, ее привел в чувство чей-то острый локоть, ударивший по ребрам. Сола резко выдохнула, а продиравшаяся ближе к дороге горожанка что-то недовольно прошипела и чуть было снова не толкнула тсаревну, к которой стремительно возвращалась способность соображать. Она постаралась отодвинуться дальше от злобной тетки и снова посмотрела на Келина. Скоро возлюбленный окажется неподалеку от того места, где ожидала своего часа измученная приключениями Соланж.

Сердце отсчитывало секунды, княжеский скакун послушно нес хозяина все ближе к затаившейся в толпе девушке. Сола не замечала ни многочисленную охрану Келина, ни надменную холодную красавицу, следовавшую за князем на расстоянии нескольких локтей в украшенном золотом экипаже, ни гарцевавшего неподалеку Гио. Краем глаза тсаревна видела, как Санна махала кому-то рукой, но не придала этому значения, занятая собственным планом. Спустя несколько долгожданных минут князь оказался настолько близко, что можно было рассмотреть узор на его одежде.

Поначалу никто не понял, что происходит. Все глаза были прикованы к лицу молодого князя, охрана смотрела вперед, высматривая в дальних рядах возможные источники опасности, оставив без внимания почти пройденный участок улицы. Из плотной толпы шейсов вырвалась вперед худая фигурка, ее голос слился с окружающим шумом.

— Келин! Келин, посмотри на меня!

Первыми заметили преступницу горожанки, стоявшие рядом, и попытались удержать девушку, хватая ее за серое рабское платье. Ткань оказалась довольно крепкой, но из чужих рук тсаревна вывернулась, пытаясь привлечь к себе внимание князя. Опомнилась стража, развернула коней.

Келин холодно разглядывал тощую рабыню, маячившую под носом у взволнованного жеребца, и отмахнулся от нее плетью, словно от надоедливой мухи. Ни тени узнавания не мелькнуло на его совершенном лице, когда хрупкую девушку отбросило ударом.

Боль обожгла плечо Солы, но все происходило, будто в тумане. Кричали шейсы, суетилась стража, кто-то уже оттаскивал ее подальше, награждая попутно щедрыми ударами по незащищенному телу. Девушка неотрывно смотрела на любимого, не в силах поверить, что тот предал ее, забыл и осмелился поднять руку на бывшую невесту. Губы продолжали беззвучно произносить его имя, но стало ясно, что все кончено. Последний шанс на спасение упущен.

К молодому князю подъехал нарядный экипаж, до этого момента следовавший за ним, и светлокосая дама что-то спросила у Келина, по-хозяйски положив руку на его ладонь. Они обменялись парой фраз, мужчина пожал плечами и дал знак кортежу двигаться дальше. Только сейчас Соланж увидела два одинаковых золотых кольца, украшавших ухоженные руки этих аристократов. Холодная красавица оказалась женой князя!

Напоследок Келин обернулся к Гио и что-то неразборчиво произнес. Речь правителя Диостана заставила начальника стражи побледнеть. Он кивнул, и направился в сторону нарушительницы спокойствия с таким видом, что той очень захотелось поскорее провалиться сквозь землю

— Связать ее! — отрывисто бросил он своим людям. — Доставить вечером ко мне. И чтоб пальцем ее не тронули: не хватало еще, чтобы эта тварь померла раньше, чем я заставлю ее заплатить за свое унижение!

Связанную побитую рабыню кинули на время в какой-то вонючий подвал, а праздник продолжался. Правителя ничуть не смутило происшествие, оно не стоило того, чтобы прекращать парад и возвращаться во дворец, нарушая распорядок дня. Соланж, боровшаяся с накатывавшей тошнотой от боли в синяках и в разбитом сердце, пыталась не думать о том, что с ней теперь будет.

Ясно, что живой Гио ее не отпустит. После всего, что произошло между двумя этими шейсами, вряд ли можно было ожидать от него такой снисходительности. Санне достанется за нарушение приказа мужа, но они решат это дело полюбовно, избавившись от причины конфликта. Скорее всего даже, что клеймить ее заново не будут, хотя кто знает, насколько богата фантазия начальника стражи на подобные вещи. Теперь почти не имело значения, обнаружат ли мучители тсаревны пропавшее клеймо или нет. Но Келин...

Несколько часов, пока заканчивался парад, шло торжественное награждение лучших воинов, выпуск старшего отряда княжеских кадетов и прочие развлекательные мероприятия, Сола обдумывала причины, заставившие князя забыть о прежней любви. Несмотря на невинность, наивность и полное отсутствие жизненного опыта, тсаревна отнюдь не была глупа. После долгих размышлений она пришла к выводу, что прошедшие годы изменили не только ее, но и бывшего княжича. Он не мог вечно оставаться холостым, и после того, как тсаревну объявили вне закона, отец мог заставить его жениться по расчету, забыть о чувствах к наследнице престола. Одно непонятно: неужели, несмотря на все, что выпало на долю девушки, он действительно ее не узнал? Она похудела, была измучена тяжелыми болезнями и изнурительной работой, но глаза, черты лица, голос! Келин и вправду забыл ее. Так горько было это сознавать.

Две огромные слезинки скатились по измазанным грязью щекам девушки. Это единственное выдавало пустоту, поселившуюся в ее сердце. Причина, заставлявшая изгнанную из собственной жизни тсаревну бежать по ночному лесу, спасаясь от диких зверей, сжимать зубы и упрямо стремиться вперед, исчезла. Рабыней она не сможет быть, гордость потомка первых правителей Алайи в этой запуганной уставшей шейсе не умела в полной мере проявить себя, но и не позволила бы ей пасть еще ниже. Чудом избавленная от рабского клейма, Соланж не могла позволить никому и дальше попирать свое и без того поруганное достоинство.

Солнце садилось быстро, давно уже затихли последние звуки празднества. Тсаревна уныло размышляла о том, что же случится с ней во поле неба и злопамятного Гио. Наконец, дверь в подвал скрипнула, и раздались шаги нескольких пар ног, мужские голоса.

— Заверните ее во что-то, чтобы никто не увидел, — начальник стражи произнес это весьма брезгливым тоном.

При звуках ненавистного голоса Соланж затрясло, словно в лихорадке. Все философские размышления о грядущем мигом вылетели у нее из головы от осознания, что Гио не даст ей так просто от него отделаться. Лишение свободы взамен неосторожных слов, сказанных его сыну, было малостью, по сравнению с его нынешним гневом.

Спеленатую, словно младенца, пленницу перекинули через седло, долго везли, потом грубо свалили на землю. Охваченная ужасом тсаревна почти не почувствовала боли от удара. Судорожно переводя дыхание от скачки в неудобном положении, девушка вспоминала все, что произошло с ней в ее негостеприимной стране за последние луны. Боль, постоянные издевательства хозяйского сына, клеймение, снова боль и равнодушное отупение. И все это за попытку стать хоть на миг хозяйкой своей судьбы.

Когда Солу освободили, она поняла, что день давно закончился. Черное ночное небо смотрело на нее миллионами равнодушных глаз-звезд. Она очутилась на том же месте, где долгих тринадцать недель назад пережила одно из самых страшных потрясений в своей жизни. Даже жаровня с клеймом стояла там, где помнила девушка.

На пленницу почти не обращали внимания. На этот раз рабов поблизости не было, только подчиненные начальнику стражи воины. Никто из них даже не снял парадную форму, от чего жуткие приготовления могли показаться постороннему наблюдателю совсем нестрашными.

Шейсов было четверо, сам хозяин дома и трое стражей. Они разожгли жаровню, откуда ни возьмись на грубом столе появились странного вида железки с длинными рукоятками, которые один из подручных Гио сунул в огонь, как только угли раскалились.

— Ты даже не представляешь, что тебе предстоит, — зло сплюнул начальник стражи. — Какая-то девка чуть не испортила годовщину коронации самого князя именно в тот момент, когда я гарантировал его светлости безопасность! Проклятое отродье!

Сола промолчала, да и что можно было ответить на оскорбления. Похоже, ее мучитель распалял себя, надеясь получить максимальное удовольствие от предстоящего убийства. Остальные, молча поддерживали командира, ведь им тоже досталось из-за того, что проглядели мерзавку! Ни одно из сотни сторожевых заклятий, активированных по дороге, где проезжала правящая пара, не сработало, когда девчонка вырвалась из толпы и оказалась прямо перед князем.

— Я тебя спрашиваю, тварь! — Солу ударили по лицу, и только тут она поняла, что Гио уже какое-то время обращался к ней с вопросом. — Что ты собиралась сделать к Келином? И что, во имя бездны, заставило тебя забыть о безмерной доброте моей жены, сохранившей тебе жизнь?

Пришлось отвечать, чтобы избежать еще одного удара.

— Я вам говорила, что мне нужно увидеть князя, — девушка не поднимала взгляд, чтобы лишний раз не видеть, как наливаются кровью глаза этого страшного шейса. — Еще тогда, при первой встрече. А вы только посмеялись и в ответ лишили свободы.

Голос тсаревны затих, а Гио неожиданно рассмеялся.

— И как прошла встреча с князем? — зло произнес он. — Его светлость был чрезвычайно рад повидать старую знакомую? Даже не пожалел угощения! Так угостил плетью, что смотреть приятно было!

Сола опустила голову еще ниже и чуть не заплакала, до того унизительно было вспоминать события сегодняшнего дня.

— И куда дальше она собиралась? — подал голос один из стражников, проверявший, достаточно ли раскалились инструменты. — К самому тсарю на прием.

— Не иначе, — усмехнулся другой мужчина. — Она, видно, с простыми шейсами не общается, все на правителей замахивается.

— С удовольствием бы посмотрел, — согласился с подручными начальник стражи. — Но не стоит беспокоить его пресветлое величество подобными мелочами.

Соланж безучастно наблюдала за происходящим, полностью примирившись с неизбежной гибелью. Ей больше некуда было идти, не у кого просить помощи и защиты. Зато, если Дракон— Создатель и правда наблюдает за всей Пайваной откуда-то с небес вместе со всеми праведно жившими шейсами, то у измученной тсаревны появится возможность снова встретиться с матерью.

Тот самый стражник, который занимался жаровней, подвел ее к стене сарая, второй готовил кожаные ремни, чтобы привязать девушку к железным кольцам, вбитым в темную древесину. Гио же никак не мог остановиться, продолжая сотрясать воздух ругательствами и угрозами.

— Смерть для тебя будет слишком легким избавлением, — бубнил он, осматривая раскаленный прут. — Еще не известно, как накажет нас Келин за происшествие на параде. Если меня понизят, то мне придется мучить тебя целую вечность. Это ведь справедливо, так? Ты портила жизнь мне, теперь я испорчу ее тебе. Свободу, говоришь, забрал? Ты рабыня, о какой свободе может идти речь? Низшая тварь, хуже дикого животного, от тех хоть прок есть. Бесполезный кусок мяса, темное отродье. Тебе самое место в Сумрачном Эйде с теми выродками, которые его населяют. Было бы время, с удовольствием отвез бы тебя туда на растерзание темным тварям. Говорят, они отрубают слабакам конечности, а потом поедают их внутренности, пока жертвы еще живы! Самое место для тебя.

Тсаревна вздрогнула, услышав название темного государства. В памяти мгновенно всплыли слова Уны, сказанные в таком далеком и светлом прошлом.

'Ты пойдешь в Сумрачный Эйд. Только там найдешь ответы на свои вопросы. Оставаться в княжестве тебе не стоит. Дорога сама выбрала тебя, хочешь ты того или нет, путь приведет тебя туда'.

Спасибо, Гио! В жизни Соланж снова появилась призрачная надежда. Ну не могла старая хранительница посоветовать плохого, и только глупая самонадеянность неопытной девчонки позволила ей возомнить, будто она знает, что для нее лучше. Сумрачный Эйд! Пусть там чудовища, пусть темные земли никогда не видели солнца, и страшных легенд о них ходит больше, чем жителей в этой стране, хуже, чем здесь, вряд ли будет.

Стражник как раз завязывал узел на левом запястье Солы, собираясь приковать ее к стене, когда время замедлило для него свой ход. Впервые за свою недолгую жизнь девушка использовала небогатый арсенал известных ей заклинаний против себе подобных. Вязкие чары делали ее врагов неповоротливыми, давая тсаревне возможность действовать.

С низким яростным рыком, которого она сама от себя не ожидала, девушка вырвалась из вялых рук стражника и подскочила к жаровне. Медленно-медленно расширялись зрачки Гио, словно во сне наблюдали они за тем, как их безвольная сломленная добыча не только внезапно обрела магические силы, но и начала ими активно пользоваться.

Раскаленный прут в руке защищавшей свою жизнь тсаревны оказался страшным оружием. Оранжевое жало касалось чужих тел, сжигая одежду, заставляя кожу вздуваться уродливыми волдырями. Крики мужчин звучали странно, протяжно под действием ее простой магии. Спустя несколько минут все было кончено.

Шейсы лежали на земле без сознания. Страшные ожоги покрывали их тела, все четверо чуть постанывали, не приходя в себя. Сола отбросила прут и перевела дыхание. Напряжение и страх заставляли ее двигаться быстро, пока несостоявшиеся палачи не пришли в себя. Девушка сорвала с пояса Гио кошель с деньгами, натянула на себя плащ одного из стражников, который был самым невысоким и худым. Потом, даже не оглянувшись, прокралась в темноте к веревкам, где хозяйка сушила выстиранное рабынями белье, сняла высохшее за день платье и переоделась, сменив на всякий случай цвет ткани с красного на темно-зеленый. То же проделала и с плащом. После чего закуталась, натянула поглубже капюшон и выскользнула за ограду. Пока Гио был без сознания, охранные чары действовали хуже, спасло беглянку и то, что ее клеймо полностью исчезло. Впереди ждала неизвестность и свобода.

Когда знакомые улицы остались позади, Сола рискнула остановить проезжавшую мимо запоздалую повозку. По пустому днищу телеги перекатывались выпавшие из мешка картофелины, правивший лошадью старый шейс торопился и весьма испугался, когда из темноты на дорогу вынырнула закутанная в плащ фигурка.

— Бездна вас раздери, сударыня! — выругался он, рассматривая дорогой плащ незнакомки. — Так и под колеса недолго попасть!

— Простите, — прошептала Сола, удивив простолюдина еще больше своей неожиданной вежливостью. — Увезите меня отсюда! Я заплачу, сколько скажете.

И прежде чем старик успел ответить, нежеланная попутчица уже забралась в повозку.

— Торопитесь, умоляю! — прошептала девушка, и шейс подчинился.

— Куда ваз везти, барышня? — недовольно спросил возница, сворачивая на соседнюю улицу. — Я еду из города, а дом мой в Смиле, это небольшой городок у самого устья Шатойи. Ехать туда три дня, и с пути я не сверну, как ни просите.

— Нет-нет, езжайте, я поеду с вами в Смилу, — торопливо произнесла странная пассажирка, оглядываясь зазад. — Лишь бы подальше отсюда.

— Ох уж эти богачи, — проворчал себе под нос старик. — Никак из-под венца бежите?

Соланж молча кивнула, не вдаваясь в подробности. Да уж, из-под венца. Ее суженый давно уже женился на другой, так что удел брошенной невесты — объятия темных тварей. Что бы они с ней ни сделали, на этом ее бегство должно закончиться! Ободряла только уверенность Уны в том, что тсаревна получит в Сумрачном Эйде ответы на свои вопросы.

Как просто миновали они со стариком Этмой стражей у ворот города! Удивительно, что может сотворить золото! Это был еще один урок, которому научила тсаревну жизнь вне дворца: богатые и знатные везде проживут, бедные же вряд ли смогут прожить честно, не попав в рабство. Прощаясь с негостеприимной Диннией, Соланж желала никогда больше сюда не вернуться.

Три дня пролетели практически незаметно. Этма молча удивлялся странной спутнице. Та почти все время думала о своем, изредка тяжело вздыхая, будто на сердце у нее был тяжелый камень. Мало ела, никогда не снимала капюшон плаща, размышляла о чем-то своем, засыпала позже старика, просыпалась всегда раньше. Не очень обычно все это было для состоятельной барышни, какой она выглядела, но мудрый старый шейс предпочел не задавать лишних вопросов. Раз уж свела их судьба, значит надо терпеть до конца.

Расставаясь с Этмой в его родном городке, Сола искренне поблагодарила его за спасение, отдала два золотых, чем привела бедного старика в ступор, и быстро ушла. Наученная горьким опытом, девушка не хотела видеть возможного врага в старом шейсе, но и рисковать, доверившись, больше не могла.

Тсаревна шла по светлым центральным улицам Смилы, размышляя, как попасть в Сумрачный Эйд. Ей сказочно повезло наткнуться на задержавшегося в Диннии на ярмарке Этму, теперь следовало искать тех, кто отвезет ее к границе, и не выдать себя.

В лавке готового платья тсаревна купила себе простенькие брюки, рубашку, ремень, смену белья, заплечный мешок и шляпу. Свое платье и плащ Сола обменяла с доплатой на пару удобных башмаков. Ее худоба от постоянного недоедания и затворнического образа жизни была только на руку в задуманном девушкой маскараде. Грудь пришлось замотать куском холста, шляпу надвинуть на лоб, но получилось довольно сносно. Через пятнадцать минут из лавки вышел тощий опрятный паренек с дорожным мешком за плечами, и вряд ли кто-то смог бы увидеть в этом заморыше женщину.

Деньги заканчивались довольно быстро, это стало новым сюрпризом для непривыкшей к таким вещам тсаревны. В одном из городков на границе Диостана и Кватра ей пришлось ночевать, и довольно большая сумма ушла на то, чтобы оплатить комнату без клопов. Измученной долгими переездами девушке никак не удавалось уснуть в душной темноте, а уж когда ее начали кусать непонятные насекомые, она пулей выскочила из тесной коморки, перебравшись в более просторную и чистую комнату за чудовищную доплату.

Кроме еды и платы за ночлег приходилось расплачиваться с шейсами, подвозившими ее до следующего пункта назначения. За две недели, что тсаревна провела на пути в Сумрачный Эйд, она потихоньку научилась торговаться за оплату проезда, возражать, слыша грабительскую цену, и искать наиболее недорогой способ передвижения. Поистине бесконечным источником опыта стали для Соланж стесненные обстоятельства, ограниченность в средствах и скупость шейсов. В этом княжества абсолютно не отличались друг от друга.

Одинокую аккуратно одетую путницу все время пытались ограбить, не спасала даже маскировка под юношу. Пару раз тсаревне приходилось уносить ноги от особо настойчивых любителей чужого добра, петляя по незнакомым улицам, пережидая в пыльных закутках между домами. Сердце Солы колотилось о ребра, готовое выскочить в любой момент, но бегать девушка научилась очень хорошо.

Когда на последние деньги был куплен хлеб, кольцо колбасы, сыр и фляга воды, пришло время снова идти пешком. К этому моменту Сола оставила позади Диостан и Кватр, пробираясь по лесам княжества Синк все ближе к заветной цели. Девушка по-прежнему избегала крупных городов, предпочитая ночевать на каком-нибудь дереве, больше никогда не забывала пользоваться магией для защиты от диких зверей или не менее опасных разумных существ, и потихоньку снова обретала надежду.

Ей было очень страшно идти в неизвестность, но это было лучше, чем участь рабыни в собственном государстве. Что бы ни ждало ее на темной стороне, умереть она всегда успеет.

Соланж решила передохнуть у небольшой речушки, прежде чем снова отправляться в путь. Вымыла лицо и руки, с удовольствием ощутив прохладу чистой воды на коже. Сняла шапку и платок, смочила ладонями короткий ежик светлых волос, и разложила на чистой тряпице остатки своих запасов. Двое суток почти непрерывной ходьбы утомили тсаревну ужасно, но останавливаться надолго было нельзя. С сожалением отказавшись от соблазна поспать часок в теньке, девушка поднялась и отправилась дальше.

Вскоре ее внимание привлекли странные звуки. Какой-то необычный и непривычный в лесу шум. Сола насторожилась, пытаясь определить, что же могло быть источником звуков. Смутно знакомых. Да это же охотна! Давным-давно еще в другой жизни подобный шум был ей привычен, когда отец изволил развлекаться и брал с собой всю семью, но за годы заточения Соланж практически забыла, как это было.

Звуки приближались, уже отчетливо слышался собачий лай. Девушка заметалась в панике, не зная, где спрятаться, потом стянула с себя башмаки и побежала по мелководью, стараясь не обращать внимания на острые камешки, врезавшиеся в ступни. Встречаться с охотниками почему-то очень не хотелось, если это были слуги Ио, они могли узнать ее, несмотря на все усилия тсаревны. Столица княжества находилась в паре дней пути отсюда, но ведь князь мог уехать на охоту довольно далеко от дома. Лучше было не попадаться на глаза другим шейсам.

Девушка бежала что было сил, забрызгавшись водой с головы до ног, но охота, похоже, нагоняла. В отчаянье Соланж остановилась, опустилась на камень у самой воды и попыталась унять сердцебиение. Вокруг шумели деревья, густой лес не давал рассмотреть приближавшихся шейсов, хотя слышно их было превосходно. Мимо промчался взмыленный олень со стеклянными от ужаса глазами, за ним следовала тройка псов, даже не оглянувшись на тсаревну. За собаками из леса показалось четверо наездников, и уж они-то очень внимательно разглядели мокрого незнакомца.

— Эй! — крикнул девушке высокий мужчина с длинными рыжими усами. — Что это ты делаешь в моих владениях, бездельник? Только ворюг мне тут не хватало!

Всадники остановились неподалеку и спешились, предоставив своим псам возможность загнать уже порядком уставшую добычу.

— Я не вор, господин, — ответила Сола, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно ниже. — Иду в столицу наниматься на работу. Мои родители бедны и не могли больше меня кормить, а в столице рабочие руки всегда пригодятся.

— Вроде и не похож на вора, — задумчиво произнес невысокий шейс с зелеными глазами и светлой косой до лопаток. — И одет прилично.

— Все равно, Флай, присмотрись, как бы в твои земли не пробрался очередной преступник из Кватра. Кай их там гоняет ого как, бегут и в Диостан, и в Синк, будто тараканы, — это подал голос коренастый бородатый охотник, подозрительно рассматривавший Солу с самого начала.

— Как твое имя, юноша? — спросил рыжий Флай.

— Сол, господин, — тсаревна спохватилась и поспешила поклониться, вспомнив о том, что она теперь простолюдинка. — Пожалуйста, не трогайте меня. Я и вправду не вор, всего лишь бедный крестьянин.

Четвертый охотник, до этого не проронивший ни слова, молча смотрел на девушку прозрачными серыми глазами. Его взгляд заставлял ее чувствовать себя неуютно, создавал ощущение опасности и тревоги, от чего тсаревна сутулилась и опускала голову, стараясь быть как можно больше похожей на парня.

— Что-то плохо видно твое честное лицо, Сол, — вкрадчиво сказал сероглазый, посылая еще одну волну страха по спине тсаревны. — Сними-ка шляпу, мальчик!

Соланж инстинктивно сделала шаг назад, когда страшный тип подошел ближе, но шляпу так и не сняла.

— Что-то тут не так! — ехидно заметил шейс, его товарищи тоже начали приближаться.

Когда тонкая рука девушки оказалась зажата в сильной ладони сероглазого, а шляпа вместе с платком полетели на траву, Флай испустил изумленный вздох.

— Да ты, никак, раб?!

Сола вырывалась и шипела от боли, а сероглазый рассмеялся.

— Флай, ты совсем ослеп что ли? Это же девка! Беглая рабыня, очевидно!

— Я не рабыня! — зло выкрикнула Сола, изловчилась и пнула своего мучителя по ноге. — Не трогайте меня!

Охотникам явно не понравилось, как девушка обошлась с их товарищем, бородатый крепыш моментально достал из кобуры пистолет. Хотя охота на оленя велась традиционно с помощью луков, у каждого из шейсов на поясе рядом с кинжалом было пристегнуто и огнестрельное оружие. Мало ли, кого можно встретить в лесу кроме дичи.

— Мы и так были слишком добры с этой девицей! — сообщил бородатый. — А ну отвечай, как твое имя и что ты делаешь во владениях Флая? И учти, у Слевина есть амулет, который обязательно определит, если ты соврешь!

— Меня зовут Сола. И я сбежала от отца! — девушка сказала чистую правду, не выдав при этом себя. — Пожалуйста, позвольте мне уйти!

Мужчины совещались, решая, что им делать с непонятной девчонкой. Ее обритые волосы явно свидетельствовали о том, что перед ними бывшая рабыня, но амулет показал, что малышка сказала правду. Бородатый размахивал оружием, угрожающе глядя на тсаревну. Именно он доказывал остальным, что рабыня, должно быть, сбежала не только от отца, и их долг отвезти ее в ближайшую темницу, хорошенько там допросив. Раздавшийся выстрел стал для всех полной неожиданностью.

Соланж при виде трупа с дырой между глаз почувствовала приступ дурноты и почти упала, в последний момент опершись рукой о камень, на котором сидела ранее. Оставшиеся трое охотников столпились у тела бородатого шейса, затем достали пистолеты и с подозрением закрутили головами.

Из-за деревьев раздался издевательский смех, потом просвистела стрела, вонзившись в ногу зеленоглазого.

— Кто вы? И что делаете на моей земле? — властно выкрикнул Флай, пытаясь определить на слух, где же находился весельчак, убивший одного из его спутников.

Сола сжалась на земле, стараясь стать как можно незаметней и отползти подальше от всех возможных источников неприятностей. Очередной план спасения летел в бездну, это начало порядком утомлять даже такую терпеливую шейсу как Соланж. Бесконечные злоключения и опасности, подстерегавшие беглую тсаревну, лишали ее душевных сил.

— Кто мы? — снова рассмеялся невидимый стрелок. — Как ты мог не догадаться, дорогой Флай. Разбойники мы, стоило бы додуматься раньше!

Охотники грязно выругались, смеющихся невидимок стало больше.

— Так что, любезный мой Флай, предлагаю тебе и твоим друзьям оставить нам свои кошельки, драгоценности и оружие. Так уж и быть, лошадей заберите себе, но убраться придется очень быстро!

Сероглазый Слевин, злобно скрипя зубами, вполголоса предложил остальным товарищам попробовать отстреляться.

— Барс уже отстрелялся, — яростно возразил Флай, — Да и Гойт ранен. Мы не знаем, сколько их там, слышал ведь, что банды борцов за свободу многочисленны. Надеялся, что из-за близости к столице они нас обойдут, но, видно, совсем обнаглели, твари!

— О чем это вы там беседуете без нас? — весело прокричал невидимый разбойник. — Скорей убегайте, а то мы можем и передумать!

Охотники мрачно покидали в кучу все наличное оружие, поснимали с себя перстни, цепи и кошельки. Пара стрел, выпущенных для острастки и придания хозяевам земель ускорения, вонзилась в землю недалеко от них.

— Девку забери! — прошипел сероглазый, вспомнив о тсаревне как раз тогда, когда девушка посчитала себя совсем невидимой. — Из-за нее мы прервали охоту и влипли в засаду разбойников! А ну вставай!

Командный рык мужчины только заставил девушку отползти подальше, с ужасом представляя, что же с ней будет, если ее заберут это трое.

— А ну не трогать мальчика! — скомандовал разбойник, и его тон из насмешливо-игривого стал серьезным — Даю вам минуту, чтобы убраться!

— Это наша рабыня! — взорвался сероглазый, сверля ледяными глазами продолжавшую пятиться Солу.

— А, так это не мальчик, а девочка? — снова засмеялся разбойник, выпуская очередную стрелу прямо под ноги ярившемуся шейсу. — Тем более обойдетесь! Вы ее обижать будете, это ж по твоей бандитской роже видно! А нам ее прическа нравится, так что проваливайте. Минута уже на исходе.

Так охотники и уехали ни с чем, ругаясь вполголоса и оглядываясь, в надежде разглядеть обидчиков. Но в пределах видимости оставалась только перепуганная рабыня и обагренная кровью Барса трава.

Девушка озиралась, опасаясь подняться с земли. Новая напасть, подстерегшая ее, пока была непонятной и что сулила — не известно. Поэтому Сола тихонько вздохнула и подготовилась морально к очередным неприятностям.

Как только стих стук копыт по земле, вдалеке раздался условный свист, потом еще один уже ближе, и в следующую минуту с окружающих деревьев, словно перезревшие плоды, посыпались шейсы. Сола насчитала около двух десятков хорошо вооруженных мужчин, один из которых знакомым голосом поздоровался с тсаревной.

— Привет, мальчик, который девочка! Ты чего так разоделась, вводишь честных шейсов в заблуждение?

Мужчина улыбался, да так светло и задорно, что девушка помимо воли улыбнулась в ответ.

— Так проще, — пояснила она, разведя руками. — Мало кто узнает меня в таком виде.

— Понимаю, — кивнул разбойник.

Отряд разбирал добычу, разглядывая трофейное оружие и ценности. Многие откровенно пялились на Солу, пытаясь понять, где в таком осунувшемся худом теле прячется женщина. Тсаревна покраснела.

— Меня зовут Роди, и, как ты уже поняла, мы разбойники. Точнее, вольный отряд шейсов, борющихся против зарвавшейся аристократии за лучшую жизнь! — мужчина произнес это довольно весело, но глаза оставались серьезными, внимательно разглядывая реакцию тсаревны.

Слушая Роди, Сола сама не заметила, как пошла вместе с остальными разбойниками куда-то в глубину леса. Она слышала еще в Диннии о том, что в лесах в последнее время свирепствовали разные бандиты, но на очень уж свирепых эти шейсы не были похожи. Все лица были отмечены печалью, губы сурово сжимались, все внимательно прислушивались к лесным звукам. Ясно было, что эти шейсы вели тяжелую жизнь, постоянно находясь на острие, рискуя всем, отчаявшись дождаться правосудия от правителей. После всего, что довелось пережить тсаревне, она не могла осуждать новых знакомых за это.

Роди осторожно выспрашивал у Соланж, кто она, откуда пришла, и какие приключения ей пришлось пережить по дороге сюда. Отряд борцов за свободу, как они себя сами назвали, бесшумно двигался по лесу, сворачивая, порой, в непроходимую чащобу. Низко нависавшие ветви разросшихся кустов, высокие стебли трав и могучие стволы деревьев сливались для тсаревны в один сплошной зеленый коридор. Беседа отвлекала, пока ее вели во владения разбойников.

Приходилось изворачиваться, чтобы не солгать лишний раз, но и не открыть, ненароком, правду. Еще несколько лун назад девушка первым делом бы поведала новым защитникам о цели своего долгого путешествия по стране, как когда-то сказала Гио о желании повидаться с князем Лейтом. Теперь жизнь понемногу учила тсаревну осторожности и осмотрительности.

— И после смерти мамы отец словно сошел с ума, — говорила Сола, пробираясь за Роди в непролазную чащу леса. — Мне удалось бежать, добраться до столицы. Сама не знаю, зачем меня туда понесло!

Последние слова вырвались у девушки с такой горечью, что разбойник на миг обернулся и ободряюще коснулся рукой плеча собеседницы.

— Не переживай. Если сможешь прижиться у нас — оставайся, будем рады. Если не понравится жизнь в лесу, то всегда сможешь идти дальше, мы поможем попасть в небольшой городок на границе Синка и Сейша, там полно наших ребят!

Тсаревну очень тронуло это неожиданное проявление доброты. Впервые в ее стране кто-то предложил ей помощь, не прося ничего взамен, не угрожая, не пытаясь навредить.

Внезапно Роди остановился перед стволом огромного дерева, произнес несколько слов и коснулся ствола. На тсаревну дохнуло терпким ароматом магии жизни, и от удивления девушка чуть не ступила в колючие заросли у подножия дерева. Тут и там на темной коре появились шершавые наросты, очень похожие на...ступеньки!

— Что это?

Смех Роди зазвучал сверху, сам же он уже успел скрыться в огромной темно-зеленой кроне гигантского дерева. Девушка оглянулась на остальных разбойников, вроде бы только что находившихся рядом, но никого вокруг уже не оказалось.

— Не бойся, Сола! Залазь наверх, все уже давно тут!

Тсаревна с опаской коснулась шершавых древесных ступеней, после чего начала карабкаться вверх. С непривычки и от усталости последних дней было тяжело, руки дрожали, ноги норовили соскользнуть с ненадежной опоры, но упрямство и любопытство заставляли Соланж двигаться дальше. Вскоре она оказалась в густой листве, вместо ступенек теперь под руками были широкие ветви, и, наконец, ее голова вынырнула из сплошной лиственной массы на самом верху. Едва это случилось, сильные мужские руки подхватили пискнувшую от неожиданности девушку и поставили на удобную дощатую площадку.

— Ну как, нравится? — смеясь, спросил Роди, подмигивая нескольким ребятам из своего отряда.

Тсаревна потрясенно кивнула, разглядывая открывшееся ей чудо. Среди шумевших листьями огромных крон раскинулась настоящая лесная деревня. Крошечные деревянные домики крепились прямо среди ветвей, по натянутым в воздухе дощатым мостикам передвигались мужчины и женщины, спеша по каким-то делам. Кто-то приветственно махал новоприбывшим, несколько подростков носились туда-сюда, раскачивая ненадежные убежища, но никто не делал им замечаний. Вкусно пахло жареным мясом, и единственное, что отличало крошечное лесное поселение от обычной деревеньки шейсов, это почти идеальная тишина. Бытовые звуки, разговоры и прочий фон жилого места гармонично сливались с шелестом листвы и поскрипыванием веток.

— Но как же такое возможно? — изумленно спросила Соланж, беспомощно оглядываясь на остальных. — Это настоящий городок в небе!

Разбойники довольно улыбались. Видимо, схожую реакцию выказывали все новички, и тсаревна не стала исключением.

— Пойдем! — повел ее за собой Роди.

Девушка с опаской ступила на узенький воздушный мостик, судорожно цепляясь за веревочные перила. Многие шейсы уже заметили новое лицо, с любопытством разглядывая худощавого юношу с миловидными чертами лица. Дабы отвлечься на секунду от мысли о том, что она находится слишком далеко от земли, чтобы выжить при падении с этого ненадежного моста, Сола смотрела на сказочные домики вокруг. Всего их было около двадцати, может быть, чуть больше, точнее мешали подсчитать пояснения Роди, которые девушка слушала вполуха.

— Многое здесь стало возможным благодаря магии жизни, — говорил ее провожатый. — Несмотря на то, что аристократы считают нас шейсами второго сорта, бесправными рабами, многие из нас владеют крупицами той или иной волшбы. Магия жизни — самая простая и распространенная, зачастую, понятная интуитивно сила. С земли просто нельзя заметить наши дома, но приходится вести себя тихо. Кстати, Сола, это одно из главных правил!

Девушка кивнула, с облегчением заметив, что мостик почти кончился. Они с Роди оказались на неширокой площадке у дверей одного из домиков, и мужчина тихонько постучал.

— Ани, это я!

Изнутри послышались торопливые шаги, дверь открылась и на пороге показалась молодая женщина с заплетенными в короткую тугую косу светлыми волосами. Темные круги подчеркивали поразительную зелень ее утомленных глаз, тонкие руки бережно придерживали огромный живот.

— Здравствуй, — улыбнулась Ани, позволяя мужчине обнять себя и наблюдая, как он осторожно прикасается к ней. — Он так пинался всю ночь, что я глаз не сомкнула, и за тебя волновалась!

В голосе женщины слышался слабый упрек.

— Познакомься, Ани, это Сола! — проигнорировал высказывание Роди. — Мы спасли ее сегодня из лап нашей доблестной аристократии. Она поживет в доме Кили, пока не определится с тем, что делать дальше. Сола — моя жена Ани.

Ани удивилась, узнав, что перед ней не юноша, а девушка, но кивнула.

— Не волнуйся, милая, теперь все будет хорошо! — неожиданно сильной оказались тонкие пальцы, сжавшие руку тсаревны. — Больше никакого бегства, никакого страха, что новый день принесет что-то плохое. Тут ты в безопасности!

Ани и Роди, незнакомые разбойники из других таких же игрушечных домиков, все смотрели на Солу, давая ей возможность осознать, что закончился бег наперегонки с чужой волей, чужими желаниями. Настал миг, когда можно остановиться и перевести дыхание. И тсаревна поняла, что ей очень хочется в это поверить!

Морган.

Шейн потянулся и широко зевнул, игнорируя напряженного старшего брата. Эрл ехидно подумал про себя, что за долгие годы общения младшенький научился прекрасно уживаться самыми разными шейсами, ведь ни один из них в подметки не годился Моргану по умению выводить из себя.

Братья дожидались наступления ночи, когда можно будет незаметно пересечь призрачную границу между Сумрачным Эйдом и Алайей. Шейн, настояв на совместном походе, предвкушал новый поход во владения светлых, а его старший брат размышлял о неприятностях, преследовавших дейминов в последнее время. Похищения, странные происшествия, враждебная магия в самом сердце страны. У Моргана были большие сомнения в том, что простая злая сила, которую олицетворял собой Шейд и твари бездны, могла бы выстраивать какие-то сложные интриги, использовать волшебство для неизвестных целей. Нет, там все было ясно: уничтожение и разрушение — вот истинные цели бездны. Зачем похищать девушек, если можно сразу выпить из них жизнь и оставить пустую оболочку?

Братья дезактивировали все заклинания, которые были при них, приостановили действие всех активных амулетов, чтобы пограничная стража светлых, среди которой попадались неплохие маги, не смогла их поймать. Шпионы Айвина, если их удавалось выявить и отловить, отсиживались под замком, не имея возможности сообщить своему господину ничего из того, что удалось узнать в Сумрачном Эйде. Что становилось с подданными Найта — никто не знал. Живыми они не возвращались, связаться с ними с темных земель было нельзя из-за граничных чар. Но обе страны продолжали шпионить друг за другом, пытаясь не упустить важных сведений.

Братьев трудно было опознать в тех двух молодых шейсах, которые рассматривали свои отражения в небольшом озерце. Светлые русые волосы, брови и ресницы — результат действия жгучей травы-ярины, позволявшей на время осветлять любую шевелюру. В глаза достаточно было капнуть пару капель настойки хвайника, и радужка сменила цвет на серый. Преобразившись таким образом, оба эрла крадучись и озираясь отправились в ближайший крупный город, надеясь за несколько дней, пока действуют обе травы, выведать хоть что-нибудь. Тайное проникновение в этот раз не подходило, поскольку Морган пообещал рею вернуться быстро, и месяцами таиться на чужой территории, надеясь из разговоров местных выудить хоть крупицу полезных сведений, придется в следующий раз.

Что не удивительно, шпионов Айвина тоже вылавливали переодетыми, в темных париках, полностью превращавших их в жителей Сумрачного Эйда. И даже после того, как многие чужаки уходили от погони, возвращаясь к тсарю с отчетами, шейсы все равно продолжали рассказывать о соседях страшные сказки, поддерживая в жителях Алайи ужас перед кровожадными дейминами.

— Осторожно, роса! — предостерег Морган брата, когда они проходили под дрожавшим на ветру деревцем. — Ты ведь знаешь, что ярина моментально перестанет действовать, если на нее попадет вода!

— Знаю, пользовался не меньше тебя, — усмехнулся в светлую бороду Шейн, выходя на открытое пространство. — Через несколько часов рассвет, а нам еще далеко, пойдем скорее.

Занятый расследованием и улаживанием внутренних неприятностей, Морган давно не был в Алайе, хотя граничное княжество Синк знал довольно неплохо, прожив тут тайно несколько лун в свое время. Грубые скупые шейсы в небольших городах, надменные и жестокие — в крупных, не имея с собой хорошего запаса золота трудно было почувствовать себя комфортно. За любую мелочь приходилось платить либо звонкой монетой, либо хорошим ударом меча, других разговоров в приграничье не признавали. Магия темных на территории Алайи была под запретом и моментально отслеживалась, посему на время пребывания на чужой территории приходилось превращаться в обычных наемников, путешествующих в поисках работы.

Оба брата тайком друг от друга рассматривали окружающую природу чуждого края, так и не сумев привыкнуть к ее странному разнообразию за долгие годы работы. Закрывшиеся на ночь бутоны лесных цветов издавали тонкий сладкий аромат, цветший в полной темноте красный жасмин пах одуряюще, и его братья старались обходить стороной, чтобы не запачкаться в яркой пыльце. В серебристом свете звезд все было видно очень четко, ровные линии древесных стволов, длинные стебли трав и тонкие ветви кустарников. Даже при полных лунах в Сумрачном Эйде никогда не было такого обзора. Всегда дорога перед путниками виднелась максимум на пару десятков шагов, теряясь в изменчивом коварном тумане, и никогда нельзя было знать, что могло ждать за причудливо искривленным стволом очередного дерева. В Алайе все было проще.

Первым на пути братьев находился город Миртов, он располагался как раз между границей и столицей княжества. Для начала эрлы собирались остановиться в нем, ведь подобные места из-за своего расположения могли дать намного больше информации, нежели крупные, но удаленные пункты. В такие опасные окраины ссылали нежелательных и провинившихся перед двором аристократов, бывших фаворитов и простых преступников. Немногие отваживались добровольно селиться рядом со страшными дейминами и жуткими созданиями из туманных лесов, изредка забредавших на светлую сторону.

Предрассветные часы прошли в молчании, братья заходили все дальше в глубину светлых земель. Связь с Сумрачным Эйдом слабела, молчаливая поддержка родной земли ощущалась все меньше, природа Алайи, почти полностью безжалостно преображенная руками шейсов, оставляла немногое тем истинным хранителям мира, которых создал Великий Дракон. Вымирали хранители, вытесненные с собственных владений, приспосабливались или гибли духи, и для дейминов, всегда с почтением относившихся к подобным созданиям, это было странно. Дико и непривычно.

— Видишь? — придержал брата за рукав Морган.

Впереди в просветах между деревьями показались серые стены города, и темным пришлось выйти из леса на широкую утоптанную дорогу, которая вела прямо к закрытым воротам. Наученные опытом, они не стали стучаться, предпочтя обойти внешнюю стену с другой стороны. Там были еще одни ворота, и дорога оттуда вела вглубь страны, пришедшие по ней смотрелись менее подозрительно, чем вынырнувшие из серого предрассветного леса чужаки.

Пока деймины обходили город, окончательно рассвело. Отовсюду слышались звонкие птичьи трели, над распустившимися цветами порхали яркие бабочки, пока еще ласковое солнце грело первыми лучами светлую кожу. О ней братья тоже позаботились, но краска это одно, а сгореть в первый же день им жутко не хотелось.

Пара монет и стандартная легенда обеспечили врагам тсарской короны доступ в город. Серые каменные улицы, кучи мусора на окраине, копошащиеся в нем нищие — все это странно контрастировало с залитыми малиновым солнечным светом стенами домов. Опять-таки, в отличие от оплотов сумрака, которые росли ввысь, поселения шейсов отличались невысокими домиками в два-три этажа, и самым высоким зданием тут была ратуша. Даже дворцы аристократов в столицах княжеств не превышали по высоте самых малочисленных крепостей дейминов.

На братьев посматривали с любопытством, моментально определяя в них бывалых воинов. Для нападений на путников, пусть даже вооруженных, было еще слишком рано, поэтому деймины без приключений добрались до одного из неплохих постоялых дворов, и заказали себе комнату на три дня.

— Скажите-ка, милейший, нет ли в вашем городе состоятельных шейсов, нуждающихся в надежной охране? — любезно улыбнулся Морган, кидая на заляпанную стойку мелкую монетку.

Деньги исчезли в кармане хозяина, не прекращавшего ни на секунду пережевывать дешевый табак. Он смерил взглядом двух широкоплечих воинов. Его не обмануло ни отсутствие огромных мускулов, которыми хвастались безмозглые грузчики на местном рынке, ни казавшиеся обманчиво тонкими затянутые в темное фигуры. От обоих посетителей веяло спокойной уверенностью настоящих мастеров, привыкших выходить победителями из любой ситуации.

— А как же, — медленно ответил хозяин. — Состоятельным господам всегда нужна хорошая охрана. Говорят, что к нам планировал заглянуть его светлость князь Ио собственной персоной, но не раньше следующей недели. Если не его, то его свиту заинтересовали бы настоящие мастера. Откуда говорите вы пришли?

Морган усмехнулся, Шейн успешно спрятал улыбку в бороде.

— Я не говорил, — невозмутимо ответил старший эрл. — Но наш путь привел сюда из Кватра. Господин, которому мы служили, прогневал его светлость Кая, и больше не нуждался в наших услугах. Теперь его охраняют крепкие каменные стены и прочная железная решетка.

Трактирщик расхохотался, отдавая должное шутке, и пообещал разузнать по своим каналам о работе для братьев. Те поднялись в свою комнату и с наслаждением вытянулись на чистых простынях, собираясь отдохнуть до обеда. Самое интересное в городах шейсов всегда происходило ближе к вечеру, да и добывать информацию в заполненных залах таверн и трактиров всегда эффективнее, чем отвлекать подозрительными расспросами бдительных горожан.

Шейн почти сразу уснул, пользуясь любой свободной минутой, чтобы восстановить силы, а Морган глядел в дощатый потолок, размышляя. Кроме сплетен и обсуждений в злачных местах, надо было наведаться в местные бандитские районы, потрясти на предмет полезных сведений языков и шестерок, которые всегда в курсе событий. Опасно туда соваться без магии, но до сих пор эрлу всегда удавалось задуманное.

Незаметно для себя Морган задремал. Как всегда, сон на светлой стороне Пайваны был тревожным и странным. Подсознание выдавало хозяину потаенные страхи, предупреждало о таившейся в каждой грязной подворотне опасности и сулило нагоняй от лучшего друга. Найту точно не понравится его самоуправство, но ведь Шейн рядом, вдвоем братья точно не пропадут. Видеться ни с кем не хотелось, да и действие граничных заклинаний обеих стран сдерживало даже такую вездесущую магию, как сила снов. Поэтому, поблуждав для порядка по каменным коридорам лабиринта чужих сознаний, Морган позволил себе расслабиться.

Шейн проснулся раньше и, пока старший брат отдыхал, успел умыться, привести себя в порядок и заказать обильный обед. Солнце катилось к закату, возвращались после смен рабочие, потихоньку закрывались лавочки рядом с постоялым двором. Младший эрл сидел с ногами на подоконнике, с аппетитом грыз какой-то сочный фрукт и рассматривал спешивших по делам шейсов. Серьезные неулыбчивые лица, подозрительно рассматривавшие друг друга светлые глаза. Молодой деймин каждый раз удивлялся, как это местные умудряются нормально жить и создавать семьи в атмосфере подобной враждебности. Тут и там мелькали гладко выбритые макушки рабов, изредка прикрытые маленькими шапочками или платками. Несчастные пленники собственных традиций, думалось Шейну. С детства опасаться за свою свободу, которую может купить любой состоятельный сосед, чтобы твоя семья смогла существовать! Шейн поморщился.

— Чего ты там рожи корчишь? — раздался с кровати бодрый голос брата.

Морган всегда умудрялся от сна переходить сразу в состояние боевой готовности, причем делал это абсолютно бесшумно, и несколько секунд наблюдал за исследованиями младшего, любуясь подвижной мимикой его лица. В комнате вкусно пахло едой, так что успевший перекусить Шейн проигнорировал нелюбезное замечание и заметил, что пора б им выбираться в город.

— Делим территорию пополам, — скомандовал старший брат, разминаясь после сна. — Я беру на себя северо-западную часть, ты осматриваешь юго-восток. Будь осторожней и помни о нашей маскировке, не ходи под окнами: бедняки часто выплескивают оттуда помои и воду прямо на улицы.

Шейн послушно кивнул и скрылся за дверью, а до Моргана долетели остатки фразы о том, как самоуверен старший братец талантливого молодого шпиона. Деймин усмехнулся и приступил к еде. Спустя четверть часа гибкая хищная фигура выскользнула из окна третьего этажа и скрылась среди домов.

Поначалу улочки, по которым шел Морган, были довольно опрятными. На первых этажах почти всех домов находились витрины лавочек, запоздавшие прохожие в теплых закатных лучах покупали зелень, мясо, хлеб и прочие продукты. Чумазые фонарщики счищали копоть с уличных фонарей, зажигая дешевые магические огоньки с помощью специальных амулетов. Такие светляки горели всего ночь, света давали мало и оставляли после себя много грязи, но городу обходились в копейки, поэтому ими продолжали пользоваться, предпочитая плохонький свет полной темноте. В дальних кварталах не было и этого, Моргану повезло, что он ориентировался в темноте гораздо лучше, чем любой шейс.

Колокол на ратуше пробил одиннадцать часов, последние добропорядочные прохожие скрылись в своих домах, повсюду закрывались ставни, задвигались засовы и защелкивались замки. На улицы выползала чернь, слышались приглушенные вскрики и чей-то странный смех. Морган уверенно шел на север, как раз к тому месту, где находилась дорога из города, по которой она с братом не пошли утром.

Обшарпанные стены домов зловеще смотрели темными глазницами полусгнивших оконных рам, стекол в большинстве из них не было. Поцарапанные двери с облупившейся краской поскрипывали за спиной одинокого путника, под ногами то и дело шныряли тощие облезлые коты, пытаясь угнаться за огромными наглыми крысаками. Морган еще раз проверил, хорошо ли выходит из ножен верный меч, поправил за пазухой честно купленный в лавке амулет от пуль и свернул за очередной угол.

За ним деймина ожидал сюрприз. Прислонившись к обшарпанной стене на темной улице стояла девушка неописуемой красоты. Красное платье с откровенным вырезом и распущенные кудри ясно намекали на род занятий, но поначалу даже искушенного во всякого рода хитростях Моргана сбило с толку ее невинное личико. Свежие пухлые губы шейсы были обиженно надуты, чистая кожа казалась нежной, словно у младенца, длинные ресницы вздрагивали часто-часто, словно красавица очень старалась не заплакать.

При виде потенциального клиента девушка взяла себя в руки и робко улыбнулась Моргану. Челка упала ей на глаза, придавая этой шейсе еще более невинный вид. Деймин выругался про себя, посетовав, что в этой проклятой стране детей с малолетства продают, если не в рабство, то в пользование другим шейсам.

— Господин ищет компанию? — вкрадчиво поинтересовалась девушка, демонстрируя Моргану смуглое плечико.

— Господин ищет информаторов, — усмехнулся деймин, оценивающе разглядывая предлагаемый товар.

Если бы это могло дать хоть малейшую зацепку, Морган был бы не прочь провести часть ночи подобным приятным образом, но пока что развлечения в его планы не входили.

— Как жаль, — погрустнело прелестное создание. — Может быть, я смогу помочь вам?

Морган чувствовал слабое дуновение магии, скорее всего, что-то из арсенала продажных девиц, основанное на низменных инстинктах. Без возможности пользоваться собственными чарами, мужчина был почти уязвим для такого рода волшбы.

Нежные пальчики коснулись запястья деймина, мысли почему-то перенеслись в далекое прошлое, когда его так же касались руки Уты. Как же давно это было!

Девушка что-то говорила, увлекая за собой растерявшегося на миг шпиона.

Стоп!

— Как тебя зовут? — голос деймина под действием легких чар соблазнительницы стал совсем низким, хриплым.

— Камилла! — шейса остановилась, удивленная, что клиент замедлил шаг, ведь чары должны были превратить его в сгорающего от страсти глупца.

Она поправила челку, и Морган смог, наконец, разглядеть ее глаза внимательней. Светлые, как и у всех шейсов, они смотрели ясно и расчетливо. В них не было ни капли невинности, ни капли стыда, только корысть. Не удивительно, что при появлении деймина малышка поспешила взъерошить челку, скрывая единственную выдававшую ее улику.

Моргана будто окатили холодной водой. Как бы ни старалась эта шейса, чары потеряли свою силу. Он зубасто ухмыльнулся, напугав моментально все понявшую девушку.

— И куда же ты меня ведешь, милая Камилла? Я же сказал, что меня не интересует твое ремесло! Помоги найти твоего хозяина, и я заплачу тебе как за целую ночь.

— Как ты освободился? — холодно спросила девушка, с каждой секундой теряя свое очарование. — Ни один мужчина не может устоять перед моими чарами!

— Детка, ты еще слишком молода, чтобы хорошо знать всех мужчин. Еще секунда, и мое предложение перестанет действовать.

Шейса испытующе вглядывалась в странного клиента, потом кивнула и повела его за собой. Было что-то в том, как она посмотрела на него напоследок. В следующий миг раздался женский визг, и в воздухе запахло сталью.

В последнюю секунду Морган успел отклониться, пропуская нападавшего с его мечом мимо, заодно придав ему ускорения. Враждебно настроенных шейсов было четверо, коварная Камилла замерла в полуразрушенной арке, не помогая и не мешая сообщникам.

— Вяжите его, — командовала совершенно изменившимся голосом девица, еще недавно показавшаяся деймину ребенком. — Он вынюхивал что-то, Хромому будет интересно взглянуть на этого молодчика. Кошелек и оружие забирайте себе.

Морган отметил про себя имя, которое могло понадобиться впоследствии, продолжая защищать свою жизнь. Он едва успел достать меч, когда один из нападавших чуть не продырявил его своим кинжалом.

Относительно невысокий рост и телосложение деймина ввели бандитов в заблуждение. Они ожидали противника, соответствовавшего внешнему виду Моргана, но для них стала полным сюрпризом сила, таившаяся в этом не крупном на первый взгляд мужчине. Он обрушился на них, словно каменная скала, раздавая удары больше свободной левой, нежели мечом. Ему по-прежнему нужна была информация, а убивать всех потенциальных ее носителей было пока рано.

Сокрушительный удар в челюсть зазевавшемуся бандиту вывел того из игры, оставляя Моргана лицом к лицу с оставшимися тремя. Деймин первым делом отскочил так, чтобы спину ему прикрывала глухая стена, и атаковал шейсов, даже не представлявших, с кем они связались. Очень скоро под градом хитрых ложных ударов противники начали тушеваться, попытавшийся оглянуться на притихшую Камиллу рухнул с перерезанным горлом, заставив товарищей сомневаться еще больше.

— Зря вы ей поверили, — доверительно сказал Морган, с легкостью отбивая удары шейсов. — Женщины, они такие коварные, предадут и глазом не моргнут. С них станется втравить вас в заваруху и ставить выбираться самостоятельно!

Надо отдать им должное, бились они довольно неплохо, но сравнить их технику с той, которую день за днем Зигмунд на протяжении долгих лет вбивал в своего сына, нельзя было и близко. Последний бандит упал, истекая кровью, а Морган услышал тихие шаги в темноте. Это Камилла, видя, что ее напарники вряд ли уйдут живыми от странного незнакомца, решила спастись бегством. Прежде чем разум деймина успел зафиксировать дейстжвие, тело отреагировало на события так, как всегда поступало в случае опасности. Просвистела в воздухе сталь, вскрикнула шейса, и ее тело кулем свалилось на грязную мостовую. Мужчина прошипел сквозь зубы нехитрое ругательство и проверил пульс у своих бывших противников. Трое были мертвы, один лежал в беспамятстве с переломанной челюстью. Проклятье! В пылу схватки Морган неправильно распределил силу, слишком покалечив этого головореза. Теперь он был не в состоянии говорить, поэтому темный просто добил злодея.

Камилла была смертельно ранена и истекала кровью, но упрямо пыталась отползти подальше от ловушки, в которую сама же и угодила. Морган вытащил окровавленный нож, кое-как зажал рану и перевернул девушку лицом к себе. Странные метаморфозы произошли с ней: кожа покрылась уродливой сыпью, губы, еще недавно казавшиеся лепестками роз, были темными и потрескавшимися, лицо стало отталкивающим, проявились все скрытые ранее следы пороков.

Деймин поморщился, но продолжал зажимать рану шейсы. Конечно, пары капель его крови хватило бы, чтобы исцелить ее в считанные минуты, но это означало выдать себя с головой.

— Кто такой Хромой и где его найти? — спросил он, всматриваясь в светлые глаза Камиллы.

Девушка попыталась усмехнуться, но закашлялась и вскрикнула. На губах ее появилась кровь, тонкая струйка стекла по подбородку и закапала на землю.

— Убьет...тебя, — прошептала она.

— Это уж мы посмотрим, — пожал плечами Морган, чувствуя, как его рука, державшая шейсу за спину, стала липкой и мокрой от крови. — Облегчи себе душу, скажи, где найти его?

Сухие губы Камиллы искривились в злой усмешке, она попыталась плюнуть в ненавистного врага, но не смогла. Ее глаза закатились, и мужчина понял, что и тут он больше ничего не добьется. Морган поднял тело шейсы на руки, отнес и положил рядом с напарниками. Теперь самое время убираться из этого негостеприимного тупика.

Забравшись на крышу какого-то дома, деймин оглянулся, стараясь найти центр города. Яркие огни подсказали направление, и можно было продолжить поиски. Ловко перепрыгивая с крыши на крышу, темный двигался на север, продолжая оставаться в трущобах, прислушиваясь к звукам этого странного места. Пару раз под ним едва не провалились подгнившие доски и разбитая черепица, но отличная реакция и быстрота помогли избежать серьезных ранений. В нос непрестанно бил запах гнили, отходов и испражнений, приходилось сдерживать брезгливость и постоянно напоминать себе о цели. Интересно, что сейчас делал Шейн?

Остаток ночи прошел даже менее продуктивно, чем начало. Моргану пришлось еще два раза подраться, защищая свою жизнь, и оба раза он спрашивал своих противников о Хромом, прежде чем добить. Это оказались какие-то местные хулиганы, напавшие на одинокого прохожего в надежде поживиться его имуществом, и о загадочном криминальном авторитете города ничего не могли рассказать. Деймин оставил их валяться в грязи, вытерев меч об их сомнительной чистоты одежду, и направился обратно в трактир.

Когда в окно неслышно влез перепачканный кровью и грязью незнакомый шейс, Шейн схватился за меч, готовый к бою. Они с братом настороженно пригляделись друг к другу и одновременно засмеялись. Оба будто специально подобрали себе костюмы под стать другому. Свежие пятна чужой крови, разодранные в нескольких местах рубахи, зверские ухмылки, благодаря которым сыновья Зигмунда становились похожи, словно две капли воды.

— Вижу, ты тоже интересно провел время? — приподнял бровь Морган.

— Да так, шпана приставала, ничего полезного не смог узнать. Попался один странный тип, который подозрительно отреагировал на вопрос о темной крови, но его случайно задели свои же, так что тут — тупик.

Старший эрл кратко рассказал о собственных похождениях, и, поскольку за окном уже стало совсем серо, оба деймина выкупались и моментально уснули. Отдых получился беспокойным. Братьям снились странные сны, погони и смертельные ловушки, ухмыляющиеся в лицо бандитские рожи, а новый день встретил их проливным дождем.

— Проклятье, — пробормотал вместо приветствия Морган и привстал на локте, чтобы получше рассмотреть мокрую серость за окном. — В Алайе дожди бывают раз в полгода, но обязательно тогда, когда мы приходим сюда и ограничены во времени!

— И тебе доброе утро, ворчун! — засмеялся Шейн, потягиваясь. — Закон подлости никто не отменял! Ты же сам когда-то говорил, что все нужно рассчитывать с учетом возможных сюрпризов от доброго Драконов. Получай!

Морган снова заворчал, но на этот раз что-то уж совсем неразборчивое.

— Кстати, — посерьезнел младшенький. — Что-то у меня нехорошие предчувствия. Всю ночь какая-то гадость снилась, если это не твои проделки.

— Очень оно мне нужно, в ходе серьезной операции кошмары на тебя насылать! — возмутился Морган, который в детстве иногда издевался над братцем подобным образом, за что всегда получал нагоняй от отца и укоризненный взгляд от матери. — Мне самому непонятно-то виделось. Это влияние чужих земель, фонит светлая магия, а во сне мы гораздо более восприимчивы. Но все равно, сегодня надо быть осторожней, вчера трупов в этом городе стало гораздо больше из-за нас с тобой. Как бы чего не вышло. Если проклятый дождь не закончится, мы так и просидим весь день в четырех стенах.

Шейн еще раз потянулся, вылез из постели и несколько раз отжался от пола, после чего внес рациональное предложение насчет завтрака. Пока Морган разминался и приводил себя в порядок, младший эрл успел дождаться исполнения заказа, и ввалился в комнату, неся перед собой огромный, уставленный тарелками поднос.

— Наш друг, хозяин таверны, любезно проинформировал, что вечером в трактире соберутся некоторые состоятельные и влиятельные люди, которые могут быть заинтересованы в наших услугах, — сообщил он.

— Главное, чтобы князя не принесло каким-то ветром, — ответил Морган. — Его маги на порядок сильнее всех местных, наша маскировка может и не выдержать, а мы так ничего и не выяснили.

Пока братья завтракали, дождь прекратился, и над крышами домов повисла яркая разноцветная радуга.

— Посмотри, какая красота! — воскликнул Шейн. — Сумрачный Эйд, конечно, прекрасен, но в нем редко можно увидеть что-то столь же яркое и цветное.

— Наша страна красива своей собственной красотой, сдержанной и благородной, — пожал плечами Морган. — Радуга не стоит и капли ее очарования. Хватит бездельничать, пора идти.

Шейн закатил глаза, словно просил у Дракона побольше терпения в общении со своим противным братцем, и вышел вслед за ним из комнаты. Хозяин трактира поприветствовал старшего эрла вежливым кивком и тихонько уточнил еще раз, что около одиннадцати вечера в его заведении соберутся достойные представители городской власти, официальной и не очень, так что молодым воинам стоило вернуться пораньше. Деймин поблагодарил его за помощь и заверил, что не в их с братом интересах упускать выгодного заказчика.

На этот раз братья не рискнули разделять силы, особенно после странных снов. Возможно, шейсы и игнорировали все, что могли подсказать им интуиция и подсознание, но деймины привыкли полагаться на свое чутье, которое на этот раз весьма громко кричало об опасности.

Мужчины неслышно кружили по улицам, Морган шагал по мостовой, Шейн прикрывал его сверху с крыш. Несколько раз им попадались подозрительные прохожие, но проследить за ними удалось только до охраняемых дверей крупных особняков. Мелкая шпана почему-то перестала цепляться к потенциальной добыче, видимо, вчерашние трупы на время отбили у нее охоту нападать на неизвестных путников. Как только очередная слежка закончилась очередным охраняемым забором, Морган заподозрил неладное.

— Либо все эти бандиты подчиняются местной знати, либо...на этом мысль заканчивается, — поделился он сомнениями с Шейном, на время покинувшим свой пост на крыше.

— Вполне возможно. Это ведь шейсы, с них вполне может статься и не такое, а уж купленная официальная власть, потакающая грязным преступникам — тем более. Для них главное личная выгода, даже если половина пешек погибнет при облаве князя или рейдах Айвина, главные все равно останутся на свободе и в белых одеждах. Я все это прошел еще в прошлом году, когда был в Кватре по приказу Найта.

— Тогда, полагаю, нам стоит поспешить к началу сегодняшнего сборища, — задумчиво потер подбородок Морган.

Оба брата еще некоторое время кружили по городу, зашли в несколько магических лавок, интересуясь наличием такой редкой и дорогой субстанции, как темная кровь. В двух местах их обозвали сумасшедшими мечтателями, а в третьем хозяин вел себя довольно странно. После того, как в пухлой мягкой ладони мага, довольно слабенького, надо сказать, исчезла очередная монета, он, наконец, признался, что темной крови не было довольно давно.

— Поговаривают, что в Сумрачном Эйде происходят странные вещи, — дрожащим шепотом произнес хозяин лавки, оглядываясь на пыльное магическое зеркало напротив входа. — То есть, еще более странные, чем всегда. Ходят даже слухи, что у них завелось какое-то чудище, пожирающее души темных! Стало смертельно опасно пробираться через границу в их поселения, чтобы добыть драгоценную кровь, поэтому охотники на время затаились.

Братья переглянулись. Такая версия была несколько неожиданной, но о темной стране и без того ходило немало ужасных слухов, куда уж там пожирателю душ.

— Ты уверен, что никто в последнее время не занимался поставками свежей крови? — Морган в упор смотрел на мага холодными почти бесцветными от действия хвайника глазами. — И смотри, я узнаю, если ты солжешь!

— Господин, это стало слишком опасно! — всполошился шейс, умудряясь при этом поглядывать за Шейном, который рассматривал корешки магических книг в лавке, краем уха слушая разговор старшего брата с хозяином. — Многие самые успешные охотники не вернулись за последние годы, и это при всей их осторожности. Раньше всегда можно было добыть несколько бутылочек с темной кровью, обманом или магией вытянуть из дейминов согласие на кровопускание, но теперь это невозможно. Оплоты закрыты, всех незнакомцев проверяют гораздо строже, чем раньше, да и выбраться живым из проклятых лесов довольно проблематично. Если у кого и остались старые запасы крови, вам следует поинтересоваться у состоятельных людей, а не у бедного лавочника!

Как ни странно, шейс не лгал. Тогда, возможно, в этом городе были непричастны к происшествиям и исчезновениям в Сумрачном Эйде.

Лавка мага находилась совсем недалеко от трактира, где остановились братья. Уже давно стемнело, и обещанное хозяином собрание местных скоро должно было начаться. Деймины оставили магу еще несколько монет за молчание и удалились.

— Я видел у него на полке в самом дальнем ряду брошюрку о способах использования темной крови. Она была абсолютно новой, но пыльной. Может и впрямь давно никто не интересовался редкостным зельем?

— Не знаю, — Морган все еще сомневался. — Будь настороже. Мало ли зачем в этом трактире собираются богачи, вряд ли их привлекает та кислятина, которую хозяин гордо именует вином. До границы далеко, ни одного озера поблизости нет, и наши пути к отступлению перекрыть очень легко. Надо вести себя поскромней сегодня.

Шейн хмыкнул: скромная физиономия его старшего братца могла вывести из себя кого угодно, если на то было желание хозяина, и для этого тому вовсе не обязательно было говорить кому-то гадости.

— Проклятье, — выругался досточтимый эрл Морган. — Я не спросил его о Хромом!

— Послушаем разговоры посетителей, вдруг они упомянут его, — пожал плечами Шейн.

Братья вернулись в трактир и заняли столик у открытого окна, приказав подать ужин.

— Вы вовремя, господа! — вполголоса сказал трактирщик, доверительно склонившись к братьям. — Я замолвил за вас словечко владельцу угольной шахты и помощнику градоначальника. Это уважаемые серьезные шейсы, им как раз могут пригодиться умелые воины с хорошим опытом. Сегодня эти господа будут здесь, я отзывался о вас самым положительным образом.

Щедрость и заботливость хозяина объяснялась довольно увесистым мешочком золота, который Морган предложил ему в обмен на трудоустройство и информацию о распределении сил в городе. Пока что пройдоха отрабатывал свой гонорар и кормил гостей обещаниями.

На двух серьезных воинов посетители поначалу косились с подозрением, но вскоре перестали обращать внимание. Шейсы ели и пили, переговаривались о своем и обсуждали события прошедшего дня. Кое-кто помянул вчерашние убийства в дальних кварталах, ругая городские власти за то, что те не желают навести порядок в городе. Шпионы напряглись было, потом поняли, что это разговоры обычных обывателей.

Зал постепенно наполнялся посетителями. То и дело слышался скрип отодвигаемых деревянных скамей и столов, стук вилок о глиняную посуду, голоса становились громче с каждой выпитой кружкой — идеальная обстановка, чтобы заняться подслушиванием и не быть услышанным самому. С высокого потолка, где по широким балкам перекрытия прогуливался толстый хозяйский кот, свисала большая люстра, и каждый час на ней зажигались новые огни, освещая центр зала. Братья сели так, чтобы над их столом все время царил легкий полумрак, зато у них оставалась возможность видеть остальных.

Деревянные стены трактира были покрыты нехитрой росписью, кое-где висело даже несколько довольно неплохих натюрмортов. Рослые официантки таскали подносы с тяжелыми кружками, в воздухе пахло предчувствиями и винным духом.

В двери вошло трое мужчин, о чем-то спросили хозяина и заняли стол по центру. Судя по одежде, все они были довольно состоятельными ремесленниками. Следом внутри оказалась компания подвыпивших вояк в недорогой запыленной одежде, они громогласно потребовали лучшего пива и уселись недалеко от братьев. Деймины переглянулись, Морган едва заметно кивнул. Да, от пьяных солдат могли быть неприятности, стоило держать с ними ухо востро.

Пока шпионы подозрительно косились на потенциальных возмутителей спокойствия, в зале появилось несколько новых лиц. Седой толстяк в сопровождении пары ярко раскрашенных девиц и нескольких телохранителей с огромными бугрившимися под одеждой мышцами, лысый тип с двумя богато одетыми спутниками и компания молодых людей с дорогим оружием. Все расселись в центе прямо под яростно засверкавшей люстрой.

Морган взглянул на хозяина трактира, тот незаметно кивнул на седого и лысого, намекая на то, что это и есть потенциальные заказчики. Официантки забегали с удвоенной скоростью, спеша обслужить высоких гостей. По залу плыл аромат жареного мяса и пряностей, на высокий стул у самой стойки забрался худой одноглазый юноша и начал наигрывать веселую мелодию, влившуюся в общий гул голосов.

— Господин Форес побеседует с вами позднее, когда станет не так людно, — шепнул Моргану хозяин, проходя мимо их стола от центра, где он только что любезничал с седым стариком и его свитой.

Спустя несколько минут братья поймали на себе изучающий взгляд этого опасного типа, пока девицы строили глаза охранникам. Игру в гляделки первым прекратил Форес, отвернулся и что-то шепнул своим огромным спутникам, на лицах которых отразилась мучительная работа мысли. Те кивнули, и один моментально скрылся за дверью.

Время шло, веселье лилось рекой. Оба шпиона старательно делали вид, что их тут вообще нет, и прислушивались к разговорам. Острый слух дейминов позволял расслышать очень многое, несмотря на шум и расстояние. Пьяная компания неподалеку травила байки и похвалялась друг перед другом своими сомнительными подвигами, молодые люди в центре обсуждали предстоящие собачьи бои и оружие, а так же любовные победы, причем врали все напропалую, так что Шейн чуть не подавился от еле сдерживаемого смеха. Морган недовольно двинул бровью и посоветовал брату проветриться, так что младший эрл глотнул сильно разбавленного пива и вышел.

Деймин остался один, внимательно следя за залом из-под полуопущенных ресниц. Ремесленники говорили об опасностях лесных нападений и последних новостях из столицы. Князь обещал устроить ряд карательных мероприятий по окрестным лесам, где засели вконец обнаглевшие разбойники, мешавшие землевладельцам спокойно передвигаться по собственным землям. Один из троих мастеров отозвался о последней новости скептически.

— Пока князя самого не ограбят посреди дороги, он и не пошевелится! Все равно налоги в казну поступают, а что творится с остальными подданными и их доходами ему наплевать.

Товарищи цыкнули на вольнодумца и оглянулись, опасаясь, как бы их не подслушали доносчики. Морган убедительно делал вид, что он глухой, да еще и слепой: один из пьяниц за соседним столом украдкой нюхал какой-то наркотический сбор. Но что-то Шейна давно не было видно!

Компания за соседним столом плавно из обсуждений своих похождений перешла на обсуждение личностей. Ребята явно ссорились, и в скором времени словесная перепалка, набиравшая силу с каждой секундой, угрожала перерасти в банальную трактирную драку.

Братец ввалился в трактир, и старший эрл моментально понял, что на улице что-то произошло. Напарник тяжело и часто дышал, светлые волосы рассыпались по плечам, одна щека раскраснелась, будто кто-то только что по ней хорошенько двинул. Седой старик скосил глаза на взъерошенного воина и перевел взгляд на двери: его собственный охранник так и не появился.

— Объяснись! — ледяным шепотом потребовал Морган, надеясь, что полумрак скроет от любопытных глаз тот факт, что след от чужого удара сходит с молодого воина подозрительно быстро.

— Это была проверка от умника Фореса, — шепотом пояснил Шейн, делая вид, что рассказывает брату что-то грандиозное, размахивал руками и вообще строил из себя дурачка. — Его головорез поджидал меня снаружи недалеко от уборной, пришлось ввязаться в драку.

— Он жив? — забеспокоился Морган, превосходно зная способности и умения младшего брата, которые почти не уступали его собственным.

— Ага, — ухмыльнулся в бороду эрл. — Лежит лицом в...ээ...в общем, его в таком виде сюда не пустят.

Старший кивнул и встретился глазами со стариком. Форес одобрительно разглядывал фигуру сидевшего к нему спиной Шейна и явно прикидывал, во сколько ему обойдется столь искусный боец, сумевший почти без потерь справиться с шейсом вдвое крупнее самого себя. Выглядевшего старше и серьезней Моргана старый пройдоха, видимо, решил не подвергать дополнительным проверкам. И как только Форес встал, дав знак остальным спутникам оставаться на местах, произошло несколько событий одновременно.

— Ты кого назвал трусом, засранец? — вскочил один из пьянчуг и двинул кулаком по лицу напротив.

Его оппонент вылетел из-за стола и приземлился под ногами у лысого воина, который, как и седой, рассматривал братьев-дейминов.

Лысый пнул тело, брезгливо отпихивая подальше от себя.

В тот же момент Морган заметил, что Форес, делая шаг, заметно хромал на правую ногу. В голове моментально пронеслись предсмертные слова Камиллы, и те скудные кусочки информации, которые удалось собрать за два дня, сложились в картинку.

Увидев надругательство лысого над побитым товарищем, остальные его собутыльники вскочили и с ревом кинулись на обидчика и его спутников. Через секунду в трактире стало шумно и весело.

— Уходим! — тихо скомандовал Морган, но уйти они не успели.

Неудивительно, что во время беспорядочной потасовки кто-то схватил кружку и разбил ее о голову врага совсем близко к настороженно сжавшимся дейминам. На их волосы брызнул винный дождь, одни непривычно светлые глаза впились в другие. Братья изобразили праведный гнев и с максимальной возможной скоростью бросились к лестнице наверх, отшвырнув со своего пути парочку дерущихся.

Морган бежал и видел, как у спешившего впереди брата капает с волос вино, оставляя на них начавшие стремительно чернеть пятна. Значит, с ним самим происходило в этот момент то же самое. Проклятье, как раз узнали, кто такой этот Хромой! Как же некстати начали драку эти светлые идиоты!

Перепрыгивая через три ступеньки, деймин все же услышал удивленную фразу кого-то из посетителей.

— Эй, мне почудилось спьяну, или у тех ребят и вправду волосы почернели?

Это провал!

Братья забаррикадировали дверь кроватью и бесшумно выскользнули в окно как раз тогда, когда в нее уже начали барабанить. Трактир сотряс многоголосый крик: 'Темные!' Это не сулило ничего хорошего. Отрезанные от своей страны, ограниченные в использовании магии, два шпиона неслись по улицам, преследуемые разъяренной толпой, которая, забыв о собственных разногласиях, сплотилась перед лицом врага.

— Стой! — придержал Морган брата. — У меня идея! Нам надо вернуться в тот квартал, где мы сегодня видели книгу о темной крови!

— Вот они, я их вижу! — крик раздался совсем рядом, и братья снова сорвались с места, несясь быстрее ветра.

Над головой засвистели пули, слава небу, безвредные под действием амулетов. Мимо пролетела одинокая стрела, и это было уже хуже.

Шейн все еще не понимал, что имел в виду брат, но доверял ему и его опыту всецело, послушно сворачивая за ним в очередной проулок.

— Зеркало! — выдохнул на бегу Морган, поясняя.

Это был их единственный шанс уйти.

Нужный дом нашелся быстро, беда в том, что преследовали бегали не хуже дейминов. Братья выбили дверь в магической лавочке, попутно обезвредив слабенькое охранное заклинание, и рванули к запыленному зеркалу. Чары перемещения откликнулись неохотно на чужой земле, но вскоре серый, уходящий в бесконечность, зеркальный коридор уже открылся перед темными. Они бежали что было сил, стараясь попасть в любое доступное зеркало на том конце коридора. И когда они уже почти исчезли из лавочки, но еще не проявились там, куда так торопились попасть, объявился маг.

Оба деймина со всего разбега впечатались в гладкое холодное стекло и были с силой отброшены назад. Маг успел в последнюю секунду поставить блок на зеркальный коридор, перекрывая беглецам дорогу.

На глазах у стражей порядка и злорадно ухмылявшихся шейсов из прозрачной поверхности зеркала вылетели два мужских тела. Шейн со стоном врезался в книжный шкаф, чуть не повалив его на зрителей, а старший брат свалился им прямо в руки.

Наверное, это выглядело впечатляюще, но отключившийся от страшной боли Морган не смог по достоинству оценить окончание действа.

Форс.

Было уже далеко за полночь, а первый наследник престола Сумрачного Эйда продолжал работать. Форса снова одолела бессонница, в последнее время ставшая совершенно невыносимой, и спасала от нее только работа. Головоломные столбцы цифр, в которых сам дракон бы сломал не только ногу, но и шею, ложились на бумагу из-под стремительно двигавшегося пера. Расходы государства в последнее время настолько возросли, что не работай Форс по ночам, пришлось бы брать еще одного помощника.

Упрямая челка все время падала на глаза, и мужчина в очередной раз пообещал себе ее обстричь. Он протер узкими ладонями бледное лицо и на миг взглянул в окно. Там в прозрачной черноте ночи ярко сияли серебряные звезды, игриво подмигивали растущие луны. Рейвин подумал, и решил ненадолго прерваться, поставив последнюю закорючку в свой финансовый отчет.

Воздух пах цветами и теплым дыханием наступавшего лета.

Давненько он вот так не дышал полной грудью, наслаждаясь окружающим его великолепием. Руки, как обычно в минуту задумчивости, тянулись к вырезу рубашки, где на тонкой серебряной цепи висело простенькое колечко-оберег. Венчальное кольцо его матери.

Слуги шептались, что рейвин Форс хоть и добрый малый, но слегка со странностями. Подумаешь, умерла при родах рейя Элья, так это же не единственный подобный случай. Женщины умирали, и будут умирать, особенно, если у них такое слабое здоровье, как было у первой жены Блайна. И только младший наследник устраивал по этому поводу такую трагедию. Нет, жаль, конечно, славная была женщина, как и покойный рей, да и правили они мудро, хоть и не долго.

Детство Форса нельзя было назвать несчастливым, вспоминал он его с удовольствием. Воспитывали мальчика Стелла и Сиан, Морган и Найт старались всячески опекать младшего брата, но больше были заняты собственными проказами, чем общением с ним. Зигмунда потрясало спокойствие мальчишки, его сдержанность и серьезность, и частенько он приводил его в пример нашкодившему старшему сыну. Тот упрямо поднимал подбородок, сурово, совсем как его отец, смотрел из-под нахмуренных бровей, и все равно делал по-своему, не держа зла на Форса.

Блайн любил младшего сына, но он слишком напоминал ему любимую жену. Те же ореховые глаза, тонкие красивые брови, тот же прямой нос. Форс почему-то всегда боялся упреков со стороны рея, и даже видя ласковую улыбку родителя, стыдливо опускал голову. Ведь если бы не он, матушка была бы жива.

Много раз молодой человек ловил себя на мысли, что было бы проще попросить отца отпустить его служить Дракону в дальний Храм, куда потом ушла Сиан, но ни разу не решился. Рейвин обладал фантастической памятью, отличными аналитическими способностями, и заменял собой целую группу казначеев. Видя, что его помощь так нужна близким, он не мог позволить себе просить их о том, что могло дать его душе покой. В крепости Арвахо все напоминало ему о том, что его жизнь была куплена чужой смертью.

После гибели отца, Найт всерьез беспокоился за брата. Он старался проводить с ним как можно больше времени, ведь никто не мог лучше понять их, кроме них самих. Близнецы Дэйд и Дэйя, свобные брат и сестра, все равно были иными, и Сиан рано приучила их к самостоятельности, к тому, что все они однажды станут помогать Найту управлять страной. Странная она женщина, Форс так и не смог привыкнуть к ней, хотя с самого младенчества жрица Дракона заменила ему мать.

Молодой рей таскал Форса с собой по стране, как мог вовлекал его во все стороны жизни знатного аристократа. Они вместе фехтовали, вместе наносили визиты в дальние оплоты. Рей представлял первому наследнику привлекательных барышень, надеясь, что влюбленность излечит раненное сердце младшего, но ничего подобного не произошло. После пары закончившихся ничем романов, Форс перестал терять понапрасну время, предпочитая работать, читать книги и размышлять в свое удовольствие. При дворе о нем ходила слава молчаливого загадочного романтика, но Найт приказал подданным не досаждать брату, смирившись с его характером.

Ночной воздух придал рейвину сил. Он вернулся за стол и продолжил писать. Ах да, кузен Дэйд просил позаботиться о новой партии лунного серебра, еще одна статья расходов на следующую луну. Интересно, зря он не поделился с братом своими сомнениями или нет? Форс хоть и слыл странным, магией пользоваться умел, а то, что происходило с ним время от времени, на обычное волшебство никак не было похоже.

Не успел Форс подумать, как зеркало на стене напротив, обычно, не магическое, отразило лицо женщины. Шоколадного цвета кудри были рассыпаны по плечам, огромные карие глаза смотрели на рейвина, по-детски пухлые губки обиженно сживались. Именно из-за этого Форс побоялся рассказать Дэйду о том, что отражали ему зеркала в разных частях дворца: женщина была его матерью, точь в точь как на одном из портретов, и, зная особое отношение наследника к рейе Элье, никто бы ему не поверил.

Впервые призрак матери, как его называл Форс, появился несколько лун назад, напугав того до полусмерти. Не помогли ни попытки воздействовать магией, ни просьбы в храме Дракона. Лицо Эльи появлялось на несколько секунд, глаза укоризненно смотрели на сына, разбивая ему сердце, после чего видение исчезало. Убедившись, что он не сходит с ума, Форс немного успокоился. Теперь он почти ждал этих странных видений, его единственной возможности посмотреть на давно почившую мать.

Несколько раз Элья заговаривала с ним, произносила нежным голосом его имя, продолжая укоризненно смотреть. Она не слушала его речи, не отвечала на вопросы, только тихонько вздыхала. Иногда ее глаза становились совсем холодными, обвиняющими, и тогда рейвин целую ночь не мог уснуть, страдая от боли в душе.

Сегодня Элья была еще прекрасней, чем обычно. Кудри уложены вокруг головы, как на другом портрете в покоях покойного Блайна, губы приоткрыты, блестящие темные глаза прикованы к сыну. Форс подошел к зеркалу, погладил поверхность стекла и вздохнул.

— Как жаль, что ты всего лишь видение, — прошептал он.

— Ты убил меня, — внезапно произнесла рейя.

Наследник мгновенно обернулся, впился глазами в лицо матери, которая на тот раз была небывало холодна, прекрасные черты излучали обиду и злость.

-Что?

— Ты убил меня, сын, забрал мою жизнь, и теперь живешь вместо меня. Как же так, мальчик?

Рейвин потерял дар речи, кровь прилила к щекам. Неужели и она считает его виноватым? Отец твердил, что это не так, но у них никогда не было возможности спросить ее.

— Разве убийц теперь почитают? — продолжала говорить мертвая рейя. — Ты сидишь в кабинете своего отца, работаешь за его столом, и даже не представляешь, сколько боли ты мне принес!

— Но матушка! — наследник не ожидал от странного призрака подобных речей.

Подсознательно он жаждал, чтобы мать сказала ему, как она его любила, как хотела, чтобы он жил и радовался каждой минуте, как отдала свою жизнь за него. Услышанное потрясло его.

— Убийца, — зло сказало зеркало.

— Это не так! — пытался возразить Форс и знал, что сам себе не верит.

— Так, так, — ехидно подтвердила Элья. — Ты стоил мне жизни, сын. Будь готов к тому, что в нужный момент я потребую твою.

— Ты не можешь так говорить, — потрясенно прошептал Форс, пятясь к столу.

Почувствовав под руками твердую поверхность дерева, рейвин нащупал на столе пресс-папье и швырнул его в злобно оскалившееся зеркало. Никто никогда не говорил ему, что его мать была способна на подобные слова. Все услышанное о ней шло вразрез с тем, что происходило сейчас в этой комнате. Осколки зеркала кричали и требовали чего-то, Форс пулей вылетел из кабинета, хлопнув за собой дверью, и только после этого лицо в разбитом стекле замолчало. Прекрасные губы искривились в странной усмешке, тьма затопила карие глаза, превратив их в два озера бездонной черноты, полностью скрыв белок. Страшное видение секунду висело в воздухе, затем исчезло, оставив после себя странный дым, рассеявшийся при первых же порывах ветра.

Кайсе.

Ветер шевелил спутанные ветви деревьев, влажный туман стелился под ногами, щекотал изогнутые стволы. Олень с огромными бархатными глазами настороженно принюхивался к чему-то, дрожали мягкие уши, и первый же звук заставил животное гигантскими скачками унестись прочь. Раздался смех, и девушка выглянула из своего укрытия.

— Глупый, — улыбнулась она, но олень был уже далеко.

Кайсе отдала еще несколько капель драгоценной силы дереву, разбитому грозой несколько часов назад, и отправилась дальше проверять свои владения. Поврежденный гигант налился соком, выпустил несколько новых листьев и влился в общий хор леса.

Тяжелые времена наступили для темных земель. Духи лесов, покрывавших Сумрачный Эйд с запада на восток и с юга на север, чувствовали это особо остро. Кайсе нашла еще один сухой листок посреди лета и нахмурилась, сжимая находку в руке. Умирающие деревья, еще вчера стоявшие в цвету, перестали быть редкостью в последний год. Как ни старался Найт бороться с мертвыми пятнами, которые оставляла бездна на теле государства, остановить ее окончательно он пока не мог.

Кудри Кайсе цеплялись за низко нависавшие ветки, длинное платье путалось в высокой траве. Волшебными трепещущими пальцами она прикасалась к листьям и стеблям, вслушиваясь в неощутимое дыхание своего леса, напевала про себя мотив, напоминавший птичью трель. Острые зеленоватые коготки едва касались нежных молодых побегов, радовавших сердце лесного духа, и ее бледные губы улыбались.

Чужую магию и постороннее присутствие в своем древесном доме Кайсе почувствовала сразу, но продолжала заниматься своими делами, ожидая, когда он найдет ее. Чуткий, словно кот, мужчина прислушался к тихому шуршанию травы под ногами духа, к шелесту листвы в чародейных руках, и уверенно направился в нужную сторону. Кайсе cделала несколько шагов вперед и внезапно остановилась.

Так он и застал ее.

— Приветствую, — церемонно поклонился Найт и поцеловал самые кончики белоснежных пальцев Кайсе.

Девушка через силу улыбнулась, не в силах отвести взгляда от одинокого дерева, росшего в небольшой низине у ее ног.

— Что случилось? — встревоженно спросил рей, вглядываясь в темные малахитовые глаза. — Снова мертвые деревья?

— Гляди, — девушка взяла деймина за руку и спустилась с ним в низину. — Положи ладонь на ствол и закрой глаза. Что ты чувствуешь, владыка темной земли?

Найт подчинился странной просьбе и ощутил кожей влажную шершавую кору. Закрыл глаза. Под ладонями пульсировала странная сила...темная, чуждая. Злая. От неожиданности молодой правитель вздрогнул, почти отшатнувшись. Теперь он знал, что увидела Кайсе: эта непонятная сила пила жизненные соки дерева, медленно и верно убивая его. И природа ее была известна Найту, то же самое чувствовал он при встрече с тварями бездны.

— Проклятье! — вздохнул усталый рей. — Она уже здесь, так близко к оплоту Арвахо! Давно ты заметила ее присутствие?

— Только что, — печально ответила Кайсе, неслышно стоя за его спиной. — Были мертвые растения, но никогда не удавалось увидеть, что же их убило. Теперь мы оба знаем наверняка.

— Ты не сможешь его вылечить?

— Нет, эта чернота, она как губка поглощает все живое, сможет выпить до дна и меня.

Найт и его спутница поднялись наверх, неторопливо продвигаясь по обычному маршруту лесного духа. Девушка осматривала свои владения, делилась силами с растениями, залечивая мелкие царапины на вверенной ей территории. Рей не мешал, лишь молча следовал за Кайсе, думая о своем. Ему всегда было очень спокойно здесь в этом лесу, тихая магия духов умиротворяла, заставляла забыть о невзгодах и словно бы напитывала живительными соками его самого.

Так в молчании они вышли к светлой поляне, где стояло огромное кривое дерево, служившее Кайсе жилищем. Когда сюда начал наведываться рей, девушке пришлось попросить дерево разрастись, расширить его так, чтобы получился большой и достойный высокого гостя дом. Волшебница уселась среди вспученных корней и прислонилась к стволу, слабым импульсом магии приветствуя зеленого гиганта.

— Тревожные знамения являются мне в последние луны, — тихо произнесла девушка, поглаживая шершавую кору дерева. — Видимо, тебе тоже, с каждым днем тень за твоими плечами все растет, как и твоя тревога.

Рей расположился прямо на земле у ног Кайсе, подумал и положил голову ей на колени, закинув лицо к хмурому серому небу. Когтистые пальчики перебирали длинные каштановые волосы правителя, потихоньку снимая затаенную боль, усмиряя горький беспомощный гнев. Этот мужчина был сильным и слишком чутким, чересчур крепко связывали волшебные узы его и Сумрачный Эйд, и каждая неприятность в темных землях становилась очередной морщинкой в уголках его глаз.

— Дэйя велела передать тебе привет, в последний момент сунула какой-то очередной экспериментальный оберег, — усмехнулся Найт, впервые за многие дни расслабляясь по настоящему.

Звонкий смех лесного духа защекотал кожу.

— Я почувствовала что-то новое в доме, но не догадалась связать явление с твоей кудрявой сестрицей. Она все хулиганит? И в сны, наверное, лезет?

— Еще как, — скривился рей. — Но амулет вроде бы интересный, сама разберешься, что в нем еще есть, кроме силовой подпитки и активизации роста растений. Не поверю, что мелкая хулиганка не намудрила еще чего-нибудь.

Молодые люди засмеялись, вспоминая особо забавные моменты, связанные с деятельной родственницей рея. Найт поймал ладонь Кайсе и поднес к губам.

— Становится опасно оставаться в лесу, — прошептал он. — Сила бездны растет, а наша...мы пока не придумали, как защититься от смертельного дыхания разлома.

— Мы уже говорили об этом, — улыбнулась в ответ чародейка. — Ты — правитель. И тебе нужны наследники, особенно в такие неспокойные времена. Мы оба знаем, что слишком дорого обходятся желания сердца.

Найт выпутался из рук лесного духа и серьезно посмотрел на нее, накрыв широкими ладонями ее когтистые пальчики.

— Ты нужна мне. Пожалуйста, прошу тебя, пойдем со мной в оплот Арвахо. Безумно тяжело заботиться обо всем и каждый миг думать о том, что бездна может добраться и до тебя. Я люблю тебя, как еще мне достучаться до твоего здравого смысла?

— Духам он не положен, — снова засмеялась девушка, поправляя непослушный локон.

— Вот и я о том, — обреченно сморщил нос рей, став при этом ужасно похожим на мальчишку. — А ты снова уходишь от ответа.

— Милый, ты знаешь все доводы. Деймины и духи совместимы, но редко бывает больше одного ребенка. Кроме того, много значат моя сила, лес, и связь с этим местом, с моими корнями. Все это исчезнет, как только я перейду черту. Любовь к тебе дает мне силы, чего никогда не случалось до этого. Как же мы можем требовать друг от друга большего, если в результате проиграем?

Подобные разговоры происходили не первый раз, и оба собеседника прекрасно знали все аргументы. Найт предлагал Кайсе выйти за него замуж, стать госпожой крепости Арвахо так же, как она стала госпожой его сердца. Но, поскольку девушка была духом леса, брак со смертным лишал ее части того, в чем заключалось предназначение этих существ. Оба любили друг друга, но долг по отношению к Сумрачному Эйду понимали и выполняли по разному.

— Что будет со мной, если бездна доберется до твоего порога раньше, чем я сумею защитить тебя? — сердце рея разрывалось, хотелось скрутить строптивую девчонку и забрать ее с собой, заставить ее понять, как он боится потерять ее.

К сожалению, с таким же успехом можно было бы отдать ее собственноручно на растерзание слугам Шейда.

— Не только страшные знамения являются мне в эти смутные дни, — утешила любимого Кайсе. — Помощь появится с той стороны, откуда мы ее не ждали. Мир меняется, но бездна тут не причем.

Найт заподозрил, что девушка имела в виду пророчества, увиденные Сиан, но внезапный легкий поцелуй сбил его с толку. Бледные губы чародейки пьянили, как терпкое сухое вино, и рей решил на время утешиться и забыть о незаконченном разговоре.

И все же лес стал слишком опасен.

— Ты ведь знаешь, что в слияниях с Хранителями я становлюсь самим Сумрачным Эйдом, его плотью, его сильным и живым телом. Ты, любимая, душа его, телу нельзя без души. Я не отступлюсь, скажи спасибо, что в данный момент у меня слишком мало времени.

Мужчина взвалил вскрикнувшую девушку на плечо и понес в дом, не обращая внимания на неискренние попытки возмутиться. Волшебное зеркало, из которого совсем недавно и появился правитель темной страны, оказалось занавешено торопливо сброшенным мужским камзолом. Единственное место, где измученный кошмарами и происшествиями Найт мог найти утешение и покой, было здесь, в объятиях лесной колдуньи. И однажды эта упрямая девчонка все-таки скажет 'да'!

5. Встреча

Айвин.

Летучий отряд под предводительством замаскированного под обычного воина Айвина следовал в неспокойный регион на границе Тресена и Диостана. Тсарь молчал, мрачно обдумывая предстоящий бой с повстанцами, подрывавшими авторитет законной власти. Он не сомневался в победе, ведь магия правителя светлого государства, простая и действенная, всегда была с ним. Впутывать Флавия в подобные дела не хотелось, старик не одобрил бы не только участие Айвина, но и сам поход, в очередной раз предложив тсарю подумать об облегчении жизни подданных.

О чем вообще может идти речь, если народ посмел забыть о том, что слово господина — закон. Во времена Витора Упрямого в Алайе действовали настолько жесткие указы, что шейсы и вздохнуть не могли без одобрения правителя. Позднее его потомки много чего изменили в законодательстве, неужели все зря, ведь народ явно не ценил того, что было дозволено сейчас. Беглые рабы и эти смешные, заранее обреченные на поражение борцы за свободу, пока что у них получалось здорово портить Айвину настроение.

Тсарский вьерн мерно взмахивал кожистыми крыльями, уверенно неся седока. Эти капризные и довольно злобные существа идеально подходили для молниеносного перемещения туда, где не было волшебных озер или большого количества зеркал. Вьерны не размножались в неволе, отлавливать их в горах, где они селились небольшими стайками, было чрезвычайно хлопотно и накладно, но укрощенные, прирученные крылатые ящеры жили несколько десятков лет и служили верой и правдой.

Вьерны выглядели страшновато, их высокие визгливые голоса звучали тревожно, словно сигналы тревоги. Голые кожистые крылья превышали в длину рост взрослого шейса, темное тело было покрыто жесткой гладкой шерстью, служившей животным своеобразной броней. Длинную гибкую шею венчала небольшая голова, вытянутые, словно клювы, челюсти демонстрировали ряды кривых, но крайне острых мелких зубов. Желтые глаза с вертикальным зрачком холодно изучали окружающее в поисках подходящей добычи.

И у Айвина, и у правителя темных земель было всего несколько сотен вьернов, во времена войн они были незаменимы для воздушных атак, а сейчас воины тсаря занимались патрулированием княжеств, отчитываясь господину о состоянии текущих дел. Именно от начальников Летучих отрядов поступила подробная информация о небольшом поселении, служившем борцам за свободу перевалочным пунктом, через которые передавались сообщения, в котором лечили раненных и покупали необходимое для жизни в лесах. Скоро безымянной деревушке должен был прийти конец.

Укрытые заклинанием всадники неслись над лесами и полями Алайи, во мгновение ока оставляя позади многие километры. Серебристые речушки мелькали в яростном свете солнца, слепя глаза, темная зелень деревьев успокаивала, и рыцари отряда безнадежно надеялись на то, что дорога остудит гнев вспыльчивого государя.

Селение жило своей жизнью. Медленно ползли по широкой улице повозки с дровами, с сеном, на небольшой рыночной площади собралась группа шейсов, занятых обсуждением цен на муку и овощи. Хотя на самом деле кое-кто там поговаривал не о планах столицы на очередное изменение налогов, а о том, сколько хлеба и картошки передать в секретные убежища повстанцев в лесах. Подозрительный гул над головой и дрожание воздуха уловили не сразу, хотя среди заговорщиков было несколько довольно толковых магов.

Словно из ниоткуда над селением появилось три десятка крылатых вьернов, со странным клекотом скинувших с себя заклинание невидимости.

— Рыцари! — завопил кто-то особо бдительный.

— Летучий отряд! — вторил ему другой голос.

От неожиданности многие бросились врассыпную, забыв об оружии, только те, кто был готов сражаться с властью, выдали себя с головой, обнажив мечи. Небесные всадники налетели на группу мужчин, с ходу разметав их. Огромные крылья вьернов не позволяли всему отряду спешиться одновременно, рыцари выпрыгивали из седел по очереди, сразу отскакивая в стороны, чтобы животные могли взлететь. На землю брызнула первая кровь, все селение уже было в курсе, что в гости пожаловали гости из столицы.

Айвин в глухом шлеме оставался неузнанным, сражаясь с яростью, давно требовавшей выхода. Его меч длиной в полтора локтя крушил врагов, сам же тсарь отмахивался от назойливых заклинаний одного из магов, не считая нужным пускать в ход собственное волшебство. Ему хотелось своими руками перерезать глотки преступникам, осмелившимся посягнуть на его законы и пойти против его указов.

Рядом с ним сражались рыцари, беспрекословно подчинявшиеся малейшему приказу. Темная волна трансформации прошла повсюду, отливающая чернотой кожа боевой ипостаси пришла на смену привычному загару, блестящая чешуя на груди и руках должна была защищать от чужих ударов. Отступники окончательно опомнились, и сейчас на улицах селения кипели схватки, против каждого рыцаря отряда вышло по два, а то и три местных воина, мирные селяне прятались по домам, в ужасе наблюдая, как их спокойная деревенька превратилась в кровавую арену. Много же тут оказалось повстанцев, не врали тсарские доносчики!

Вьерны кружили над селением, словно стая темных хищных птиц, запах крови возбуждал их, резкие протяжные крики заглушали звуки битвы.

— Смерть отступникам! — крикнул Айвин, расчищая себе дорогу. — Врагам короны смерть!

Его отряд шел за ним, оставляя багровые следы на земле. Падали под ударами закаленной стали враги, изредка доставалось и рыцарям, но это заставляло их только еще больше напирать на нестройные ряды мятежников. Потери можно будет подсчитать после.

Айвин взобрался на опрокинутую телегу и снес голову ближайшему шейсу, отражая атаку другого. Легкая плетеная кольчуга, скрытая серым плащом, была забрызгана чужой кровью, хлынувшей из перебитых шейных артерий. Тсарь зубасто ухмыльнулся и словно безумный бросился вперед. Верный Клайв прикрывал спину, перестав на время быть начальником отряда, превратившись в телохранителя. Нехотя шедшие в этот поход воины слепо отдались приказам повелителя, перестав думать и колебаться. Его цель стала их целью.

Все меньше становилось тех, кто осмеливался сопротивляться тсарским воинам. Повстанцы гибли, защищая то, во что верили, их кровь пропитала землю под ногами отряда. Крики сражавшихся и умиравших от карающих рыцарских мечей становились все тише. Какая-то смелая женщина крикнула в отчаянии, когда погиб очередной шейс:

— Что же вы наделали, убийцы! За что напали на нас, проклятые приспешники бездушного правителя?

В этот же момент Айвин скомандовал отряду остановиться. Кое-кто подтягивался к рыночной площади с прилежащих улиц, где тоже заканчивались бои, в центре, окруженные, с мечами наготове, остались не успевшие погибнуть повстанцы. Едва ли их было больше десятка, окровавленных, затравленных, почти все оказались ранены.

Айвин поднял забрало и утер с кольчуги стекавшую на штаны кровь.

— Вы! — обратился он к мятежникам. — Отвечайте, остались ли в этом селе другие заговорщики?

Окруженные летучим отрядом осмелились переглянуться, затем один из них, мужчина лет сорока с широкой светлой бородой, ответил.

— Мы не сдадим остальных, господин! Нас все равно ждет смерть, а ты и твой хозяин так и останетесь в неведении!

Тсарь холодно пожал плечами, затем вскинул руку и направил в непослушного подданного волну магии. Мужчина захрипел и схватился за горло. Невидимая удавка тащила его вверх, не давая вздохнуть. Дернувшихся было за ним товарищей быстро осадили назад клинки рыцарей. Бородатый посинел, его глаза вылезли из орбит, руки бессильно скребли по груди. Айвин в последний раз взмахнул ладонью, и труп со сломанной шеей упал под ноги мятежникам.

Тяжелый холодный взгляд правителя пронзил каждого из этих обреченных шейсов, уже распрощавшихся с жизнью, едва они увидели первую крылатую тень над селом. Знай они, что против них вышел сам тсарь, сражались бы, наверное, вдвое яростней.

— Мне нужна информация, — хрипло произнес он. — Долго испытывать мое терпение не рекомендую, погибнут все. Обещаю помиловать тех, кто заговорит добровольно.

Ответом ему стала полная ненависти тишина и взметнувшиеся в атаке мечи.

— Что ж, тогда в этом селе не останется ни одного живого шейса! — прошипел разозленный неповиновением Айвин. — А вы будете смотреть до последнего, как по вашей вине гибнут невинные!

Под действием магии ближайший к рыночной площади дом запылал. Волшебное лиловое пламя, казалось, плавило даже камни, не давая запертым внутри шейсам выбраться наружу. Лопнули от температуры стекла, и стали слышны мучительные крики гибнущих в огне жителей. Тсарь мстительно отметил, что вроде бы из этого дома кричали обвинения в адрес отряда, и цель была выбрана удачно. В пылавшем оконном проеме некоторое время были видны метания сжигаемых заживо, но вскоре крики стихли. Отвратительно воняло гарью, откуда-то слышался плач.

Мятежники порывались добраться до Айвина, но отряд сработал четко, всех повстанцев связали, ощетинившиеся мечами воины не давали местным напасть. Кто-то что-то кричал, под ярким сияющим солнцем разверзся настоящий хаос.

— Стойте! — закричали с улицы. — Прекратите!

К отряду приближалось пятеро мужчин и одна женщина, они демонстративно бросили на землю оружие и шли, держа ладони на виду.

— Прекратите убивать, мы сдаемся! — сказал шейс, который шел впереди, высокий с косой до лопаток. — Мы последние из борцов за свободу, кто остался здесь. Молчи, Ранни!

Последние слова были обращены к одному из пленных.

— Мы не имеем права покупать свою свободу ценой жизни остальных!

— Красиво сказано, — усмехнулся Айвин. — С тобой-то мы и побеседуем, любезнейший.

— Я готов умереть в ваших руках, — с достоинством поклонился длиннокосый шейс. — Только позвольте тем, кто живет здесь, уйти безнаказанно. Все, кто был замешан в связях с борцами за свободу, уже мертвы либо находятся в ваших руках. Остальные невинны.

— Не тебе это решать, — отрезал Айвин и дал знак остальным вести пленников за ним.

Для допроса пленных тсарь выбрал небольшую кузницу на окраине поселка. Всех преступников загнали внутрь, воины летучего отряда остались на улице охранять правителя от возможного нападения местных. С ним остались лишь Клайв и парочка бойцов покрупнее. Часть кузницы отгородили непроницаемыми заклинаниями, и Айвин принялся за работу. Пленников он допрашивал по одному, тщательно следя за тем, чтобы до остальных не долетало ни звука, не хватало еще подстегнуть лишний раз их боевой дух!

Магия, в отличие от банального железа, работала быстро и чисто. На землю не пролилось больше ни единой капли крови, но шейсы, отказывавшиеся говорить, испытывали невероятную боль. Физическую, душевную, все, что может вызвать узко направленный поток правильно подобранных чар. Айвин и сам не знал, какие ужасы происходили в голове у нерадивых подданных, но недрогнувшими руками держал причудливую вязь заклинаний, по чуть-чуть выдавливая из повстанцев информацию. Впрочем, как и было обещано, добровольно отдавшим свою свободу в руки тсаря сохранили жизнь.

— Этих — в кандалы и отправить во дворец, — тихо скомандовал он Клайву. — Они будут жить и каждый день видеть, как процветает все, против чего они пытались бороться. Уж я придумаю, как наилучшим образом использовать таких интересных рабов!

Тсарь был в ярости. Из полутора десятков пленников толком ничего не сказал ни один. Даже женщина, которая, по идее, должна была быть более чувствительной к боли и унижениям, искусала в кровь губы, орала во все горло, срывая голосовые связки, но не смогла назвать даже примерного месторасположения главных сил повстанцев. Название небольших деревень, имена тех, кто мог помочь бандитам в крупных городах — это все, чего удалось добиться силой.

Устало опустившись на перевернутую наковальню, тсарь вытер мокрый лоб. Все же магия отнимала огромное количество сил, а государь давненько не пользовался настолько подлыми и выматывающими заклятьями.

— Что прикажете делать с остальными? — прошелестел над ухом голос верного Клайва.

— Остальных отправить по одному в те города, которые они называли, и повесить на центральной площади в назидание остальным. Пока этого будет достаточно, в ближайшем будущем я займусь и уцелевшими...бойцами за свободу.

Слова правителя не предвещали ничего хорошего.

— В чьем подчинении находится это село? — спросил он у воинов.

После нескольких минут выяснения, короткого приказа местным убрать здесь все и навсегда заречься от помощи повстанцам, летучий отряд во главе с тсарем отправился в недолгий полет к ближайшему городу, в ведомстве которого состояла мятежная деревенька. Двухэтажные каменные дома, ухоженные центральные улицы и большая по величине рыночная площадь — вот и все, что отличало городок под названием Ледз от покаранного летучим отрядом поселения.

На закутанных в серые плащи рыцарей косились с подозрением, состоятельные горожане торопились убраться с дороги рыцарей, прижимая к себе детей, будто сама бездна заглянула в гости к этим шейсам. Появление летучего отряда не предвещало ничего хорошего, ведь обычно его отправляли карать виновных, усмирять редкие мятежи или наказывать зарвавшихся градоправителей. Поскольку путь воинов лежал именно к дому городского головы, вряд ли Ледзу предстояли впереди легкие дни.

Ропот прохожих становился все громче. Серое воинство недолюбливали, и это мягко сказано. В Летучий отряд отбирали подростков двенадцати-четырнадцати лет, несколько лун жестоко муштровали, превращая пушечное мясо в подобие воинов. Затем были испытания на пригодность, и часто мальчишки гибли от когтей и зубов собственных вьернов. В лучшем случае один из трех проходил испытание в конце обучения, когда достигал восемнадцатилетия, редко кто доживал до двадцати пяти. Учитывая, что в отряде Клайва все рыцари были старше тридцати, это говорило об их исключительной силе, выносливости и живучести, о невероятном умении сражаться и выживать в любых условиях. С воинами отряда не мог сравниться ни один другой мужчина, они всегда получали то, за чем приходили, и горожане прекрасно это помнили.

Шейсы вокруг волновались, к отряду со всех сторон примыкали какие-то странные личности, грязные, оборванные, стража оттеснила тсаря в центр, отрезая от всех возможных источников опасности.

— Зачем вас прислал тсарь? — донеслось откуда-то справа.

— Что натворил градоправитель, что понадобилось решать вопрос силами столицы?

— Князь совсем потерял совесть, мало ему наших денег, теперь нужны наши жизни?

— Кровопийцы!

— Что вам еще от нас нужно, убийцы невинных?

— Когда нам дадут спокойно вздохнуть, серые?

Крики звучали все громче, но толпа никогда не могла осмелиться напасть на Летучий отряд, зная, что в таком случае город будет снесен с лица Пайваны, а все жители умрут мучительной смертью за то, что осмелились преступить закон. Но за вопросы еще не карали, и народное возмущение совершенно неожиданно достигло слуха правителя.

Айвин пытался остановиться и расспросить недовольных о том, что же им не нравится в правлении князя, но толпа напирала, и сделать это было невозможно. Даже из отдельных выкриков стало понятно, что шейсов тяготят сборщики податей, налогов и оплат за все, что только возможно.

— Скоро ли появится налог на воздух, досточтимые Летучие воины? — крикнул кто-то.

Тсарь злился и шел вперед, мрачнея с каждым шагом. Недовольные выкрики сообщали и без того известные истины о том, что князья и их поверенные кроме всех выплат, полагавшихся для передачи в столицу, большую часть собирали, дабы обогатиться лично и озолотить своих приспешников. Активизация борцов за свободу и само их появление было обусловлено не только жесткостью тсарского правления, но и беспределом в регионах. Айвин дал себе зарок разобраться с этим, хотя простолюдины в любом случае не имели права идти против тсарской власти.

Ближе к дому градоправителя толпа понемногу утихла. Шедшие первыми рыцари открыли кованые ворота, затем заперли их перед носом зевак. В молчании воины прошли вглубь небольшого сада и поднялись по ступенькам, постучали в двери. Появившуюся в проеме рабыню оттеснили внутрь, и все до последнего члены отряда скрылись в доме.

Небольшое строение наполнилось испуганными криками и возгласами, рабы забились в темные углы, домочадцы градоправителя вскочили из-за стола, так и не начавшийся обед был прерван появлением мрачных серых фигур. Под градом недоумевающих вопросов всех обитателей дома молча сопроводили в довольно просторную библиотеку, так и не сообщив беднягам, чем они обязаны таким гостям. И только после того, как захлопнулись ставни на последнем окне, тсарь стянул с головы шлем, не мигая уставившись на нерадивого подданного.

Градоправитель, полноватый креппкий мужчина лет пятидесяти, наряженный в яркий камзол с широкой золотой цепью на шее вмиг побледнел. Раз в год в день коронации Айвина управляющие всех земель Алайи собирались в столице, чтобы поприветствовать своего главу и воздать ему должные почести с пожеланиями долгих лет правления. Все эти шейсы знали тсаря в лицо, и спутать этот тяжелый мрачный взор с чем-то другим было невозможно.

— Владыка! — пролепетал градоправитель и опустился на ковер у ног Айвина.

Тсарь с трудом припомнил его имя. Кажется, звали его Тодд, нет, точно! Ведь владыке полагалось знать имена всех, кто помогал ему править на обширных землях светлого государства.

— Ты подвел меня! — низкому голосу тсаря вторил хлесткий удар кожаной перчатки, оставивший на полной щеке хозяина дома яркую отметину.

— Пощадите, владыка! — взмолился Тодд. — В чем моя вина? Пять лет я верой и правдой служил вашей милости. За что вы наказываете меня?

— Молчать! — рявкнул Айвин, сверкнув глазами.

Наступила гробовая тишина, только младшая дочь хозяина дома испуганно всхлипывала, прижавшись к матери. Тсарь удовлетворенно отметил произведенный им эффект и обвинительным жестом вскинул руку.

— За что, говоришь? У в твоих землях вовсю орудуют повстанцы, а градоправитель изволит спокойно обедать в своем просторном доме, пока его господин вынужден собственноручно наводить порядок! Как ты допустил это?

— Но, мой государь, у нас все спокойно! — заскулил Тодд, а кровь отхлынула от круглого лица. — Все деревни и села исправно платят в казну, не устраивают мятежей и заговоров!

— Да? — ядовито осведомился Айвин. — Именно поэтому разведчики доложили мне о том, что в подвластном тебе селе находится один из связных пунктов борцов за свободу? Никак они собрались там, чтобы налоги заплатить?

Воины Летучего отряда ухмыльнулись, вспоминая недавний бой со злостными неплательщиками, от их улыбок хозяину стало еще хуже.

— Но, господин, этого не может быть!

Еще два звонких удара нарушили тишину, и из носа Тодда закапала на дорогой ковер кровь.

— Не смей перечить тсарю, ничтожный! Под самым твоим носом было гнездо заговорщиков, а ты вместо того, чтобы огнем и мечом вырвать с корнем эту заразу, рассиживаешь за столом со своим семейством! Буду я отныне глазами его, силой его и карающим мечом в руке его, дабы хранить порядок на светлых землях во славу его, — издевательски процитировал тсарь строки из ритуала посвящения в рыцари, кем все местные правители становились автоматически, принимая власть.

Голос Айвина вибрировал, наполняя комнату, с тихим звоном разлетелся на куски хрустальный бокал на краю книжной полки.

— Власть была дана тебе для того, чтобы служить благу государства! — отчеканил тсарь. — Ты никудышный правитель, бесполезный лодырь, не способный видеть дальше своего носа. Нет порядка на твоих землях, значит ты не достоин ими владеть!

— Ваша милость! — измазанный в крови толстяк в ярких одеждах смотрелся жалко и не представительно, совсем не походя на градоправителя. — Пощадите, я все исправлю! Городская стража найдет виновных, обещаю!

— С этого момента городская стража больше тебе не подчиняется, — отрезал Айвин. — Виновные уже покараны, и все дела, которые ты запустил, разберет новый владетель твоих земель.

Тодд всхлипывал, с ужасом припоминая все истории. Которые слышал о жестокой судьбе тех, кто прогневал тсаря. Вот уж не представлял бедняга, что его сытой и полной удовольствий жизни аристократа придет конец. Когда пять лет назад его предшественник отбыл в столицу и больше никогда не вернулся, наивный толстяк ничего не понял. Власть не дается просто так, слишком многим приходилось за нее платить в этой стране.

— Господин, что с нами будет? — тихо и горько спросила старшая дочь Тодда, неслышно появившись в поле зрения правителя. — Прошу вас, пощадите отца!

У девушки были огромные серые глаза и медовая коса до пояса. Что-то в лини ее скул, в изгибе ее губ показалось правителю знакомым. Молодая она была, лет двадцати двух. Примерно столько же было бы сейчас и его собственной дочери, если бы...

Тсарь смутился собственных внезапных мыслей, нахлынувшей тоски и опустошения, отчего его ответ прозвучал резче, чем он хотел.

— Предавшие доверие правителя должны быть наказаны. Все ваше имущество отныне принадлежит казне, дом отдадут другому владыке этих земель. Следовало бы запереть его в темнице с такими же, как он, неудачниками, но почему-то сегодня я не в настроении. Ваши жизни мне не нужны, так что можете убираться на все четыре стороны, хоть к дейминам в руки!

Девушка молча преклонила колено перед тсарем и поцеловала полы его плаща, пока Тодд, не в силах поверить, что так легко отделался, пятился к жене и младшей дочери. Наивный, радость лишила его способности думать. Как только его бывшие подданные узнают о свержении прежнего господина, вряд ли Тодда ждал здесь такой уж теплый прием. Все же он правил достаточно долго, чтобы, как и многие владыки светлых земель, нажить себе достаточно недоброжелателей.

Айвин отдавал приказы. Несколько серых рыцарей должны были проверить и собрать на рассмотрение все бумаги Тодда, другая часть отряда следила за безопасность дома. Оставшиеся воины на вьернах вылетели в столицу, сопровождая новых рабов согласно тсарского указания. Сам правитель активировал небольшое магическое зеркало в библиотеке бывшего хозяина дома и настроился на нужную волну. Серебристая поверхность стекла затуманилась, пошла рябью и словно исчезла, открывая правителю вид на роскошно обставленный кабинет князя Тресена. На зеркале были ограничивающие заклинания, но Айвин, несмотря на любые чары, был способен видеть происходящее в помещении, даже если не мог попасть туда.

— Сиф! — позвал князя тсарь.

Правитель здешних земель вздрогнул и оторвался от бумаг, застигнутых врасплох присутствием постороннего в святая святых.

— Господин! — воскликнул он, торопливо захлопывая папку и вскакивая из-за стола. — Что привело вас ко мне?

— Не время и не место это обсуждать, — проворчал Айвин, разглядывая бородатого русоволосого князя. — Проведи меня к себе немедленно.

Сиф несколькими пассами свернул охранную сеть своего зеркала, открыв светлому владыке доступ в зеркальный коридор. Айвин сделал шаг навстречу вассалу, позади осталась чужая опустевшая библиотека. Серые стены пространственного пути окружили шейса, и скромные размеры зеркала в доме бывшего градоправителя отзывались тяжестью в висках. Конечно, Айвин привык путешествовать по огромным коридорам, соединявшим величественные произведения магов прошлого, украшавших стены княжеских дворцов и библиотеки знатных аристократов. Но мимолетное неудобство все же стоило тех крупиц информации, которые удалось добыть из разгромленного отряда бойцов за свободу.

Мужчины пожали друг другу руки, и тсарь окончательно проявился в кабинете князя, оставив за собой сомкнувшееся пространство перехода. Зеркало на стене вновь застыло, отражая только то, что было ему положено законами природы.

Сиф поклонился, следуя протоколу, и вопросительно поглядел на покрытого засохшей кровью господина, только сейчас замечая его странное одеяние и не подобающий правителю вид.

— Зови остальных, — отрывисто скомандовал тсарь, по хозяйски следуя в небольшую ванную.

Несколько секунд он с удовольствием умывался, смывая с лица пыль, грязь и кровь, вытерся чистым полотенцем Сифа, игнорируя возможное недовольство. Впрочем, князь никогда не позволил бы себе навлечь на себя гнев владыки подобным нелепым образом.

— Внеочередной совет, — пояснил тсарь готовому скрыться за дверями вассалу. — Сегодня Летучий отряд разгромил одно из логов борцов за свободу. В твоих землях, позволь заметить! Это требует немедленного принятия мер.

Пока Сиф заботился о том, чтобы все князья собрались в малом зале совещаний, тсарю успели подать свежую одежду и кушанья, так что перед подданными он предстал в более пристойном виде и менее скверном расположении духа, нежели ранее в этот день. Лично тут были только хозяин Тресена и князь Кватра Кай, остальные присутствовали лишь в виде проекций, пользуясь небольшими походными зеркалами. Вряд ли все они действительно находились в дороге, просто предпочли быть подальше от вспыльчивого государя в момент его гнева. Сифа застали врасплох, Кай был достаточно хитер и умен, чтобы бояться, прочие не рисковали.

— Приветствуем, владыка! — зазвенели мужские голоса.

Айвин уселся во главе стола, занятого зеркальными призраками.

— Итак, Сиф уже сообщил всем цель нашей внеочередной встречи, — медленно произнес тсарь, обводя глазами всех. — Мы не можем больше игнорировать заразу под названием 'борцы за свободу'. Каждый из вас обязан изложить мне вескую причину, по которой ваш государь вынужден собственноручно заниматься уничтожением сорняков на ваших землях, пока вы занимаетесь неизвестно чем. Что скажешь, Дуан, ты ведь жаловался больше всех на беспорядки, творимые в твоем княжестве. С тех пор прошло достаточно времени, чтобы твоя армия усмирила недовольных. Готов предоставить результаты?

Хитрый жирный старик, ставший князем еще во времена детства Айвина, недовольно поджал пухлые губы. У него отлично получалось сваливать на других заботу о собственных проблемах, зато присвоением чужих заслуг этот пройдоха занимался собственноручно. Его терпеть не могли молодой щеголь Келин и проницательный Кай, остальные просто старались быть осторожнее с таким интриганом.

— Мой повелитель, вы совершенно правы! — чуть гнусавый голос с ленцой протягивал каждое слово. — Мои воины который день заняты поисками проклятых повстанцев. Они прочесывают леса и все мало-мальски пригодные для убежищ места, но их мало! Ваше величество называли мою армию великой, но ее не достаточно и для одного княжества, не говоря уж о двух.

— Хватит причитать, Дуан! — недовольно пробасил смуглый Лао, возглавлявший соседнее с Сейшем княжество Ундон. — Ты уже всем по сто раз успел сообщить, что выделил полсотни воинов для очистки приграничных земель с моей стороны. Что я могу сделать, если мои воины обучены сражаться больше в гористой местности, а единственная равнина — на нашей с тобой границе, и там снова развелись дикие айканы! С ними на наших горных лааках много не навоюешь, только зря воинов на смерть посылать!

— Ты обещал вернуть их еще луну назад! — продолжил гнуть свое Дуан, и тсарю пришлось стукнуть по столу кулаком, чтобы прервать вечную склоку двух соседей.

— Полсотни воинов из многотысячной армии не повод допускать мятежников в свои земли, — неприязненно заметил Айвин. — А ты, Лао! Даже в твоих горах прячутся бандиты, а ведь когда-то ты хвалился, что знаешь каждую пещеру в Ундонских пиках. Вместо облав ты продолжаешь спорить с Дуаном из-за этих проклятых пятисот воинов!

Сухопарый смуглый князь скосил ледяной взор в сторону соседа. В волшебных горах ундона постоянно дул ветер, перенося горячие песчинки от подножий к вершинам. Жителя княжества были особенно смуглы, их рыжие ресницы и чуть раскосые светлые глаза выделяли их среди остального населения Алайи.

Спустя четверть часа внеочередной совет ничем не отличался от очередного, где обычно присутствовали маги и первые лица государства. Все кричали и возмущались, пытаясь доказать тсарь, что они самые преданные его слуги, а вот сосед вместо борьбы с разбойниками и мятежниками устраивал на прошлой неделе очередную охоту на диких кабанов или бои на арене, где напрасно гибли не только ценные виды хищников, но и воины. Кай в таких случаях в основном молчал, а тсарь медленно приходил в бешенство.

— Государь, вы рисковали собственной жизнью и безопасностью государства, когда рискнули отправиться на эту вылазку! — заметил осторожный Ио, оглаживая русую бороду. — Следовало отправить туда Клайва, он прекрасно справился бы сам.

— В следующий раз рисковать будешь ты, Ио, раз уж так печешься о моей безопасности, — буркнул Айвин. — Уж твои-то земли точно не могут считаться чистыми от разбойников и бандитов.

— Зато мои воины смогли отразить нападение на обоз с собранными податями, который двигался в столицу с северных окраин Синка, — с достоинством возразил князь. — Борцы за свободу, как они себя зовут, потеряли больше двух десятков своих, прежде чем поняли, что добыча им не по зубам. Раз уж эти негодяи начали нападать на вооруженные обозы, всем стоит оставить в стороне склоки и объединиться

— Не умничай, Ио, сперва своих бандитов выведи, прежде чем остальных учить, — буркнул Сиф, которому тсарь пригрозил личной инспекцией в наиболее неспокойные районы.

— И давно они нападают на сборщиков податей? — нейтральным тоном спросил Айвин, боясь сорваться.

Об этом шпионы Дирака пока не сообщали, значит, мятежники пока не окончательно обнаглели, и был шанс, что подобная ересь еще не достигла крупных городов. Народные мятежи, судя по примерам из истории, штука весьма неприятная, особенно когда под боком только и ждущие ослабления Алайи темные. Восстанавливать страну после внутренних войн куда как тяжелее.

— Тихо! — скомандовал тсарь, и князья, ворча себе под нос, нехотя подчинились. — Надеюсь, все поняли, что угроза существует, и она весьма реальна. Каждый из вас принимает меры в соответствии со своими силами и возможностями. Ио, раз в твоих землях начались нападения на обозы, на этом можно устроить неплохую ловушку. Так же и в случаях, когда бандиты не просто нападают, но и освобождают других рабов. Устраивайте облавы, ложные торги рабами, прячьте своих воинов под видом крестьян и рабов, но этому должен прийти конец. В ближайшие луны с борцами за свободу надо покончить, пока Алайю не затопила волна всеобщего мятежа. Эти разбойники опасны не только как угроза безопасности или деньгам, они влияют на мысли простых шейсов и рабов. Кому нужно восстание в княжестве? Надеюсь, я ясно выразился? Это приказ!

— Некоторым нечего охранять обозы с податями, поскольку их нет, — ехидно пробормотал Дуан себе под нос. — Кай ведь ничего не сказал насчет происшествий в своем княжестве. А до меня дошли слухи, что и в казну кое-что недоплачено.

— Кстати, — вспомнил Айвин, — ты действительно не полностью сдал свою часть в казну, Кай. Что-то случилось?

— Поскольку наш любезный Дуан как всегда сует свой нос в чужие дела, — зло бросил князб Кватра, откидывая со лба пепельные волосы, — отвечу, что происшествий в моем княжестве нет. И не будет, надеюсь, не потому, что разбойники тихо сидят, а потому что мои подданные сами каких угодно бандитов поймают и расправятся с ними. В отличие от стервятников, выжимающих свои владения до последней золотой монетки, чтобы большую часть не тебе, Айвин, в казну положить, а в собственных погребах упрятать, я не повышал налоги в последний раз. Вот почему недостача за прошлую луну. Многие шейсы и так отдают последнее, продавая в рабство себя и собственных детей. Да, я про тебя говорю, Дуан, ведь в Сейше процент свободных в десять раз меньше, чем рабов! И в твоей власти, Айвин, не только устранить борцов за свободу минимальными затратами, но и избежать их появления. Дай подданным возможность какое-то время пожить без какого-то из последних оброков, которыми их обложил не ты, нет, их князья!

Правители снова загомонили, яростно крича на возмутителя спокойствия. Хорошо, что зеркальные проекции были непроницаемы, а то весь стол оказался бы забрызган слюной из злобно выкрикивающих оскорбления ртом.

— Молчать всем, — рявкнул Айвин, окончательно доведенный до бешенства. — Все — вон! Исполнять приказы, наводить порядки в своих землях! А ты, Кай, чтоб добрал недостающее, хоть из собственного кармана, мне все равно! Чтобы к завтрашнему утру недостающая сумма была у моего казначея. И лучше молчи, пока я еще держу себя в руках. Помни, что бывает с теми, кто осмелился критиковать тсарскую власть. Помни и молчи, пока не перешел последнюю грань!

Одна за другой тихо лопались зеркальные проекции князей, поспешил убраться хозяин замка, раздавая рабам приказы о подготовке главного зеркала для путешествия его величества домой. И только Кай задержался напоследок в одном из зеркал, прежде чем исчезнуть, посмотрел на мрачного Айвина и произнес:

— Ты сдаешь, тсарь. Потихоньку слабеешь, забываясь в своем горе, — взгляд князя выражал сожаление и холод. — Кто-то этого не видит. А самое главное, что Леа не видит, во что превратилась без нее Алайя, и как светлая земля тихо-тихо сгорает в драконьем пламени.

И наглец исчез, прежде чем брошенный тсарем кубок в дребезги разнес драгоценное волшебное зеркало.

Шейд.

Сумрачные леса темной страны дышали покоем и умиротворением. Влажная от росы трава тяжело клонилась к земле, серебрясь в неясном дневном свете, темные бабочки порхали с одного цветка на другой, взмахивая большими бархатными крыльями. У прозрачного, словно слеза, ручья робко переминался с ноги на ногу черный олень, прислушиваясь к звукам в чащобе. Наконец, решившись, он вошел в воду и осторожно опустил рогатую голову вниз, быстро-быстро глотая живительную влагу. Шорох, и грациозное животное огромными скачками унеслось прочь, забыв о жажде.

В этой части Сумрачного Эйда было слишком уж тихо. Давно уже здесь перестали встречаться даже хищные жмаки, которых мало кто мог напугать, не говоря уже об остальных обитателях лесов. Ни хищников, ни птиц, ни рептилий не осталось на брошенной территории близ разлома.

Как тут появилась бездна? Никто не мог бы сейчас вспомнить. В один из дней по земле, словно от сильной засухи, побежала, извиваясь, трещина. Могильный холод спугнул первую живность, населявшую когда-то эту часть леса. Разлом ширился и рос, истекая плотным непрозрачным туманом, по краям его лежали тела тех самонадеянных хищников, которые пробовали пересечь опасную бездну напрямик. Одеревеневшие будто мумии тела застыли навсегда, остекленевшие глаза в застывших, не разлагавшихся со временем телах с ужасом смотрели в серое небо темного государства. После того, как разлом расширился на несколько десятков метров, распахивая жадный смертоносный зев, многие из мертвых попадали вниз, кто-то остался на краю, молча предостерегая живых.

Появление хозяина этих мест прошло тихо и почти незаметно. Рей Блайн посещал место разлома сразу, как только боль от слияния с Хранителями показала ему, где появилась язва на теле подвластных ему земель. Ни природная магия, ни магия смерти не помогли правителю разобраться в сути страшного явления, а в следующий раз бездна стала слишком могущественной, чтобы деймины могли что-то с ней сделать. Шейд впервые ступил на влажную траву нового мира.

Владыка разлома не был злым, не был добрым. Он был иным, чуждым этому закрытому миру существом. В иных местах его называли Тенью, кое-кто особо язвительный прозвал Шейда Мировым Червем. Все эти прозвища были отражением сути странного создания: он пожирал миры, оставляя от них лишь пустые оболочки.

С каким же азартом за Червем охотились драконы! Кто-то из них создал безмолвный неразумный сгусток тьмы, чтобы избавиться от неудачного творения-эксперимента, и выпустил его из-под контроля, посчитав отработанным материалом. И все же Тень не рассеялась, завершив уничтожение мира, напротив! Первым чувством напитавшегося энергией целого мира существа стала жажда. Бесконечная и неутолимая, пробудившая впоследствии охотничьи инстинкты, хитрость и осторожность. Эмоции и души огромного множества живых существ, пожранных Червем на пути от мира к миру, сделали невозможный разум коварным и изощренным, научили порождение драконьей фантазии изворачиваться, скрываясь от творцов, жаждавших покончить и с этим случайным чудом.

Спустя сотни лет постоянной борьбы за выживание, Шейд пришел к выводу, что самым надежным способом скрыться от преследования и, одновременно, добраться до цели, становились миры, при создании которых драконы слишком уж ограничивали возможности собственного вмешательства, оставляя творения развиваться естественным путем. Такие места было невероятно сложно найти, проникнуть в них стоило огромных сил и времени, зато на вкус они стоили всей остальной Паутины вместе взятой. Наткнувшись после долгих поисков на молодой закрытый мир, пожиратель немедленно присосался к нему, взламывая защиту, по капле просачиваясь внутрь. Так в Сумрачном Эйде и возник разлом.

Единственным недостатком такого рода миров для Червя становилось частичное правило подчинения его законам, нарушая которые он мог погибнуть одновременно с ним, ибо становился частью системы. Приходилось действовать медленно, капля за каплей высасывая жизнь из огромного дышащего организма, но тем слаще становились эти крохи, чистые души невинных жертв

Пайвана отличалась от всех остальных миров, где доводилось пировать Шейду. Остро-терпкая, чувственно-будоражащая, невероятно волнующая на вкус, она неохотно расставалась с каждой порожденной ею жизнью, будь то бессловесная тварь, дикий хищник или отчаянно сопротивляющийся деймин. Последние доставляли наибольшее удовольствие пожирателю миров.

Создав из тумана междумирья, наполнявшего разлом, и собственной магии тварей бездны, Тень отправлял их на поиски добычи, лениво раздумывая, сколько еще протянет этот мир при его посильном участии, и почему его до сих пор не обнаружили драконы-создатели. Поедать творение на глазах крылатых властителей, которые не в силах уничтожить целый мир, избавляясь от паразита, было таким же наслаждением для этого невероятного существа, как и поглощение свежих душ.

Темные гончие вынырнули из-за деревьев с победным лаем. Итак, твари бездны справились с возложенной на них миссией, и скоро у ног хозяина снова окажется вожделенная добыча. Жажда не дремала, напоминая о себе. Между искривленных мертвых деревьев мелькали странные тени, многорукие многоногие существа с несколькими головами, рогатые чудовища, страшные порождения черной магии Червя, они гнали вперед захваченных живых, чьим душам суждено было стать сегодняшней трапезой Тени.

Наконец, у самого разлома появился десяток оседланных тварей. Наездницы, молодые деймины, покорно держались за длинные гривы, чтобы не упасть во время бешеной скачки. Темные глаза девушек невидяще смотрели перед собой, поскольку враждебная магия на время погрузила их в транс. Поколебавшись всего мгновение, твари соскользнули в разлом, легко ступая прямо по молочно-белому туману.

Из тумана по сухой земле вышла навстречу гончим темная фигура. Лишенные признаков пола черные руки поправили капюшон призрачного плаща, простерли перед грудью ладони и сделали несколько повелительных движений. Деймины слезли со своих скакунов, выстроились друг за другом и неспешно отправились вслед за заклинателем. Их одежда истлела от одного взгляда Шейда, волосы рассыпались по плечам. По команде странного существа все пленницы улеглись внутри выложенного серым камнем круга. Ах, девушек было тринадцать, а законы Пайваны приходилось учитывать. Одной деймине пришлось просто сломать шею, дабы магическое число не вывернуло наизнанку весь ритуал. Так-то лучше, двенадцать — самое несчастливое число здесь.

Да, с этим миром были связаны определенные неудобства, но...

Камни круга начали светиться, потихоньку становясь снежно-белыми. Червь вливал силу в заклинание, ломая защиту мира, вытягивая драгоценную энергию из эфира. Тело мертвой сломанной куклой лежало за пределами круга, светлым пятном выделяясь на темной земле. Как только была пройдена определенная точка в сопротивлении Пайваны, все деймины на миг очнулись осознавая себя, и крик множества женских голосов увяз в беспредельном тумане. Девушки видели фигуру заклинателя и не в силах были пошевелиться. Они прекрасно разглядели, как под черным капюшоном туман медленно-медленно раскручивался, превращаясь в чудовищную воронку, которая тянула, тянула что-то из окружающего их пространства. До последней секунды расстающиеся с собственными душами существа были объяты смертельным ужасом. После от них остались лишь оболочки.

Воронка прекратила вращаться, камни погасли. На земле осталось двенадцать орущих, пускающих слюни безумных тел. Их жизнь пока что была не нужна Шейду, взмах руки и все девушки, успевшие запятнать землю неконтролируемыми выделениями своих тел, оказались в одном из уголков разлома, отгороженного силовой линией от остального пространства. Там же находились все остальные жертвы пожирателя миров, опустошенные, грязные, выпитые им до дна.

Если бы у полубесплотной фигуры был язык, Червь бы поцокал им от удовольствия. Невероятное чувство временного насыщения и на миг утихшая жажда давали ему огромное наслаждение. Что ж, предстоит потрудиться, чтобы отдать должное не жалкой кучке бестолковых девчонок, но и всей остальной Пайване. Для этого надо, наконец, захватить неподатливый оплот на западе, чей Хранитель до сих пор успешно сопротивлялся атакам тварей бездны. Волшебная крепость была одним из звеньев защитной цепи Сумрачного Эйда, после которого можно было браться за остальное. И в достижении этой цели Червю очень поможет агент, задействованный в самом центре темного государства!

Забавно. Если подумать, то эти смертные не так уж сильно отличались от самого Шейда: они не останавливались ни перед чем, чтобы получить то, что нужно!

Шейн.

Сознание упорно не хотело возвращаться к младшему сыну Зигмунда. Дрожащая реальность сна-бреда не давала возможности связаться с братом и вспомнить, что же все-таки случилось с ними перед погружением в беспамятство. Явно ничего хорошего: такую вязкость снов могли вызвать либо вражеское заклинание, либо хороший удар по голове. А так же то и другое вместе!

Наконец, молодой человек со стоном разлепил веки, жмурясь от ослепительных лучей солнца. Ах, вот оно что! Братья были в Алайе, и, как ни горько это признавать, они попались в руки врагов, так и не узнав ничего путного о происшествиях в родной земле. Шейн лежал, скрючившись, на вонючей соломе, все тело болело от многочисленных ушибов и ран, а рядом с ним неподвижно застыл Морган.

Преодолевая желание закрыть глаза, Шейн сквозь застилавшую их пелену кое-как осмотрел брата. Жив! Просто оглушен и избит, как и младший. Магию подавили давно отработанным способом парализующих наручников, в кровь изодравших дейминам руки, а раньше на себе действие этих мерзких приспособлений Шейну не приходилось ощущать так долго. Блокированное колдовство словно вылилось из ненадежного сосуда, оставив внутри холод и пугающую пустоту. И самое скверное, что проклятые оковы замедляли даже природную регенерацию дейминов, никак не связанную с обычной магией! Вот почему за те несколько часов, пока братья были в отключке, их синяки, переломы и порезы не исчезли, а лишь нестерпимо болели, медленно и мучительно заживая.

Где-то рядом послышался шорох. Шейн дернулся было, но тут же со стоном упал снова, когда нестерпимая боль прострелила правое плечо: видимо, рука была серьезно вывихнута, если не сломана. Сквозь пелену боли молодой деймин увидел то, что сразу почему-то не привлекло его внимания: в дальнем, темном углу загаженного сарая жались друг к другу настороженные пробуждением незнакомцев шейсы. Все они были в синяках, скованы и обриты наголо. Ясно было, что это рабы.

Расстояние между пленниками позволяло рассмотреть соседей во всех подробностях, и Шейн утвердился в своих догадках относительно их с братом дальнейшей судьбы. При таком отношении к соотечественникам, врагов государства уж точно ничего хорошего ждать не могло. Вспомнить бы еще, как они с Морганом очутились в этой дыре, последнее, что помнилось, это бегство зеркальным коридором. Следовало срочно приводить мысли в порядок и пытаться разбудить брата.

Кое-как извернувшись, шипя сквозь зубы неподобающие эрлу ругательства, Шейн приподнялся и встал на колени над неподвижным телом. Боль и слабость мешали соображать, он давно уже не попадал в такие переплеты.

— Морган! — шепотом позвал брата эрл так, чтобы его не слышали на другом конце сарая. — Морган, очнись!

Старший не реагировал. Дыхание его было почти не слышным, а слипшиеся от крови волосы на макушке могли свидетельствовать о серьезном ранении. Шейн прошипел очередное ругательство и повалился на бок, пытаясь абстрагироваться от боли в плече. Проклятье! Руки скованы за спиной, а это мешает провести даже самую простую диагностику повреждений, не говоря уже о какой-то помощи. Если понадобится напоить Моргана кровью...

Шейн извивался в пыли, стараясь вытянуть руки с оковами как можно дальше, осторожно продвигая их вдоль тела, затем вытянул ноги, с трудом дыша от боли. Несколько минут ушло на простейшее действие, пока, наконец, скованные запястья не оказались у эрла перед носом. Так-то лучше!

— Проклятые выродки! — послышался шепот от дальней стены.

— Ш-ш-ш! — прошипели там же, но тихая ругань в адрес братьев не прекратилась.

Пока что у Шейна было более важное дело, чем реагировать на оскорбления недоумков-светлых, поэтому он осторожно коснулся головы Моргана, проверяя, целы ли кости. Вроде бы все в порядке, но тело брата изрядно потрепали, именно из-за этого он до сих пор не пришел в себя. Шейн пригладил растрепанную шевелюру и раздумывал, понадобится ли использовать кровь, когда старший, наконец, застонал и чуть дернулся.

— Морган! — зашептал обрадованный младшенький, но глаза его брат так и не открыл.

Шейн вздохнул, привалился к стене и, морщась от боли, устроил голову Моргана у себя на коленях. Хотелось бы верить, что с минуты на минуту сознание вернется в безжизненное тело, ведь одному искать выход из сложившейся ситуации не так-то просто. Зато сейчас можно уделить время продолжавшим шушукаться светлым.

— А ну цыц! — шикнул он на них, и на миг наступила тишина.

— Темное отродье! — сплюнул на землю один из пленников, тощий оборванный раб с удивительно светлыми голубыми глазами, придававшими ему сходство с огромной рыбой. — Как ты смеешь нам указывать, находясь на нашей земле!

— На вашей, ха! — язвительно усмехнулся Шейн, обводя глазами грязное донельзя помещение. — Владыка помойки, тсарь рабов! Простите великодушно, что вторглись на вашу территорию!

— Яшек, не разговаривай с ним! — шепнули тощему со спины. — Это же деймин, как бы худого не вышло! Они же все колдуны и кровопийцы!

— Послушайся умного совета, Яшек, не дразни дядю деймина, — еще шире ухмыльнулся младший эрл, демонстрируя крепкие белые зубы и клыки чуть длиннее, чем у шейсов.

Светлые отшатнулись, но тощего было не так просто сбить с толку.

— Какая магия, идиоты! — напустился он на испуганных рабов. — На нем же наручники, сдерживающие силу. Мало им всыпали стражи, а раны-то вон они, не заживают, да и второй до сих пор валяется без памяти. Может и сдохнет до того, как его повесят рядом с дружком!

— И не надейся, — холодно процедил сквозь зубы Шейн. — Не сдохнет, вот придет в себя и напьется твоей кровушки, доходяга, чтобы силы свои восстановить!

Это было откровенным враньем, но светлые затрепетали, испуганно отступив еще дальше от странных бледных существ, о которых ходили кошмарные легенды, мешавшие добропорядочным шейсам спать по ночам. Кто их знает, проклятых, может и впрямь кровью питаются!

Шейн воспользовался возникшей паузой, чтобы прислушаться к звукам за стенами. Суета, отголоски разговоров, стук копыт, какие-то шорохи. Похоже, что сарай, где заперли пленников, находится в довольно оживленном месте. Знать бы еще где. Пока светлые молчали, можно было попытаться вспомнить, что было перед тем, как оба брата очутились тут. Эрл закрыл глаза.

Чем хороша магия снов — она не блокируется простыми заклинаниями, вплетенными в металл наручников. Наполовину погрузившись в мир иллюзий, Шейн отправился на поиски собственных воспоминаний. Грязные стены сарая то и дело просвечивали сквозь темный коридор сновидений, по которому шел в своем сознании деймин, но это помогало держать связь с реальностью. Молодой маг искал скопления серого тумана, скрывавшего от него воспоминания о событиях последних часов. Несмотря на то, что подобная потеря памяти случалась всего пару раз после особо серьезных неприятностей, в которые воина заносила судьба, навыки восстановления должны были сработать и на этот раз.

Коридор петлял, заводя Шейна все дальше и дальше в глубины подсознания. Прошло довольно много времени, прежде чем клоки серого тумана появились в поле зрения мага. Он приободрился и пробормотал под нос несколько головоломных фраз, вызвавших несколько лучей зеленого света, тут же начавших медленно, но неумолимо осушать туманный участок. Это оказалась довольно болезненная процедура, но воспоминания того стоили.

Шаг за шагом туман отступал, и понемногу проявлялись вокруг стены коридора сновидений. Плотная, почти осязаемая серость светлела, становилась почти прозрачной, пока не исчезла окончательно. Шейн выдохнул, на миг замер, потом отправился дальше.

Всего туманных участков оказалось четыре, и с каждым пришлось повозиться, прежде чем внутренние ощущения сообщили магу о том, что повреждений больше не осталось. Итак, можно было возвращаться в реальность.

В сарае было так же тихо, как и перед началом сеанса восстановления. Карие глаза эрла открылись, а когда взгляд сфокусировался, тот увидел вжавшихся в противоположную стену светлых, и даже говорливый Яшек смотрел на деймина с непередаваемой смесью ужала и отвращения.

— Как ты это сделал? — дрожа спросил он. — Они же надели наручники!

Если бы у Шейна было чуть больше времени и свободы, он мог бы прочесть этим светлым занимательную лекцию по теории магии снов, но благоразумно воздержался и всего лишь хмыкнул. Потом вспомнил, чем обычно заканчивались сеансы самолечения в лабиринте снов, и ухмылка его стала шире. Еще бы шейсам не испугаться: мало того, что проклятый враг использовал магию на глазах у остальных пленников, еще и кровью все вокруг запачкал. Поскольку рубашки на нем не оказалось, пришлось вытереть кровь тыльной стороной ладони. Да, сосуды в носу — самое слабое место, и после использования заклинаний восстановления памяти кровь лилась довольно сильно.

— Наручники ваши хваленые не настолько сильное средство против страшных темных выродков, — ответил он выжидавшему Яшеку. — Есть кое-что сильнее, чем эти оковы.

Морган снова застонал, отвлекая внимание присутствующих на себя.

— Ну же, брат, скорее просыпайся, пока за нами не пришли! — тихонько взмолился Шейн.

Теперь, когда воспоминания вернулись к нему, младший эрл понимал, что жить им осталось совсем недолго, только если в ближайшее время не удастся избавиться от блокировавших магию наручников!

После того, как дейминам заблокировали проход через зеркальный коридор, их связали, отволокли к градоправителю Миртова и привели в чувство, по-простому вылив на братьев по ведру ледяной воды. Стоило обновить воспоминания об этом моменте, чтобы еще раз насладиться непередаваемым монологом Моргана, обрушенным старшим братцем на головы светлых! Но шейсы только засмеялись, а пленника несколько раз стукнули дубинкой по ребрам, чтобы не разговаривал много.

— Как вы попали в город, выродки? — спросил правитель Миртова, когда обоих братьев поставили перед ним на колени.

Охрана держала дейминов за волосы, оттягивая головы назад, чтобы темные смотрели прямо на допрашивающих. В небольшую комнату набилось несколько магов, вооруженные до зубов воины обступили их со всех сторон, с брезгливым любопытством рассматривая легендарных кровопийц.

Первым ответил Морган, едва отдышавшийся после побоев.

— Пешком попали, — буркнул он, морщась от боли.

Вредный характер всегда боролся в нем с воспитанием и правилами поведения на допросе, за что он и получил следующий удар в лицо.

— Так как же вы проникли в город? — повторил светлый свой вопрос, ожидая уже реакции Шейна.

Младший эрл молча разглядывал неприятных собеседников и не произнес ни слова.

— Какие смелые лазутчики нам попались, — ядовито произнес один из магов, разминая пальцы. — Позвольте, господин, допросить их с помощью магии. Так оно быстрее и надежнее будет, зачем тратить время на этих негодяев?

— Жди, — ответил правитель, — нам незачем и некуда торопиться. Отведите-ка их вниз, пусть пообщаются с палачами, раз уж не хотят рассказывать по-хорошему.

Следующие часы утонули в невыносимой боли, и обоих братьев пытались сломить испытанными методами местных заплечных дел мастеров. Только подготовка, которую оба деймина прошли перед тем, как стать разведчиками, да магия снов, не дававшая сойти с ума под чужим воздействием, не дали им рассказать лишнего. Поэтому светлые узнали только то, что им следовало: братья попали в Алайю с целью разнюхать последние новости о тсаре, маскировались с помощью трав и зелий под местных, непоправимого вреда шейсам нанести не успели.

Шейн, наконец, понял, почему так болело плечо и откуда у Моргана рана на голове. Когда закончились пытки, слегка зажили ожоги и наиболее глубокие раны, братьям снова сковали руки за спиной.

— Вы будете казнены вместе с непокорными рабами завтра в полдень, — любезно сообщил им маг, участвовавший в дознании вместе с палачами. — Вас повесят как обычных преступников. А чтобы никто не узнал, что в Алайю пробрались лазутчики, вешать вас будут с мешками на головах. Большего позора я себе и представить не могу, собакам собачья смерть!

Колдун ядовито скалился, наслаждаясь чужими страданиями.

Морган высокомерно усмехнулся окровавленными губами и снова не сдержался.

— Уж лучше собачья смерть, чем всю жизнь как собака вилять хвостом перед хозяином, как это делаешь ты.

Маг с рычанием спустил на насмешника волну неконтролируемой силы. Деймина отбросило к стене, он со стоном ударился головой о ступеньки у двери и затих. А поскольку братья были скованы одной цепью, то в тот момент, когда чужая магия сорвала брата с места, Шейна рвануло настолько сильно, что руки зловеще хрустнули. Мелкие трещины в запястьях и локтевых суставах зажили быстро, а вывих плеча до сих пор причинял немалые страдания. Тогда-то потерял сознание и младший эрл. А очнулись оба уже в загоне для рабов, где им и предстояло ожидать казни.

Похоже, пока Шейн предавался воспоминаниям, неугомонный Яшек снова что-то спросил.

— Чего тебе, несчастный? — хмуро произнес деймин, раздумывая, не пора ли поить брата кровью, уж больно долго он не приходил в себя.

— Уж счастливее тебя, темный! — огрызнулся шейс, остальные так и не решились заговорить с монстрами напротив, чтобы, не приведи небо, не навлечь на себя никакую беду. — Мне не придется отплясывать на виселице через пару часов. Нас всего лишь продадут, и все мы будем жить дальше, а ты и твой дружок скоро будете болтаться под солнцем Алайи, дрыгая ногами под свист и улюлюканье зевак. А спрашивал я, хорошо ли ты танцуешь, выродок!

Шейс сощурился, холодно глядя на распоясавшегося светлого. Злость внутри клокотала, будто кипящее зелье, но незачем было показывать тощему рыбоглазому свои истинные чувства.

— Лучше быть повешенным, чем жить рабом, — раздался тихий, полный отвращения голос.

— Морган, ты подслушивал! — шепотом отругал брата Шейн, обрадованный, что тот наконец очнулся. — Я уж начал волноваться!

— Нормально, — поморщился старший, кое-как разлепляя веки, до боли сжал зубы, чтобы не застонать.

— Сделай милость, заткнись! — рыкнул на возмущающегося светлого младший эрл и сверкнул глазами так, что Яшек поперхнулся ругательствами. — Морган, как ты? Столько времени прошло, а ты все не приходил в себя!

— Голова раскалывается, — тихо пожаловался старший, пытаясь привстать, но попытка оказалась неудачной. — Ну и приложил меня тот проклятый маг!

— Мне вообще пришлось память восстанавливать, — ответил Шейн. — Думаю, тебе следует выпить моей крови. Я не знаю, сколько мы еще тут проторчим, а действовать в случае чего придется быстро.

Черные глаза Моргана осмотрели брата, задержавшись на размазанному под носом красному пятну.

— Не уверен, что тебе это пойдет на пользу, — ответил он.

— Зато тебе пойдет, — упрямо настаивал на своем младший, затем добавил уже громче для навострившего уши Яшека, — Предлагаю тебе подзакусить вон тем, тощим. Уж больно много он разговаривал, пока ты без сознания лежал.

Светлые как один ахнули, но у Моргана не было настроения поддерживать шутку.

— Хочешь, чтобы я отравился? — буркнул он. — Давай уж свою, только немного, чтобы сам тут не свалился.

Шейн со вздохом сдвинул оковы и полоснул клыками по запястью. Рты светлых открылись в беззвучном крике, и деймин с грустью подумал о том, что с его помощью родится очередная страшная легенда о темных выродках. Он подставил руку Моргану и позволил сделать несколько глотков.

— Все, все, останавливай кровь! — скомандовал старший брат, прислушиваясь к внутреннему состоянию организма.

Магия, сдерживавшая регенерацию, продолжала действовать, но целебная сила братской крови дала Моргану возможность исправить самые опасные для жизни повреждения. Он скатился с колен Шейна, немного повозился и вскоре уже сидел, прислонившись спиной к стене, держа руки перед собой. Светлые, на глазах у которых один деймин поил своей кровью другого, были близки к коллективному обмороку.

— Итак, какой у нас план действий? — спокойно спросил Морган, будто и не чувствуя переломов в ребрах, синяков и кровоподтеков, покрывавших бледную кожу.

Оба брата после пыток остались босиком, без рубашек, в одних штанах, так что рассмотреть следы встречи с палачом было очень просто. Взгляд Шейна задержался на постепенно желтевшем пятне на груди брата, прежде чем он ответил.

— План стандартный: ловить момент и бежать. Пока ничего толкового не придумал, перспектива болтаться на виселице как-то не прельщает.

Деймины услышали тихое фырканье и Морган вспомнил, на чем, собственно, оборвался познавательный разговор с похожим на рыбу мужчиной.

— Ты что-то хотел сказать, раб? — надменно произнес он тоном настоящего аристократа. — Ах, как же, ты ведь высказался о том, как вам всем повезло остаться в живых! Тебе ли знать о том, что существует кое-что пострашнее смерти? Нет, ты будешь гнуть спину перед любым, кто назовется хозяином, кто купит и продаст тебя, словно вещь, не имеющую ценности!

Хриплый низкий голос Моргана вызывал мурашки у всех присутствовавших, и даже Шейн, привыкший к тому, что умел творить со своими связками старший брат, невольно поддался чарам.

— Алайя, волшебная светлая Алайя! Страна рабов, не ведающих, что значит настоящая свобода. Даже ваш тсарь — всего лишь пленник своих слабостей и эмоций, а вы терпите его самодурство, потому что не знаете иной судьбы. Рождаетесь и умираете рабами, продаете друг друга за бесценок любому, кто пожелает. Противно...

— Посмотрим, что ты запоешь, когда тебя вздернут! — завопил один из рабов, до этого лишь опасливо переводивший взгляд с дейминов на тощего Яшека. — Кровопийцы, чудовища!

— Смотри, кто тебе мешает? — равнодушно пожал плечами Морган.

— Может, увидишь, как умирают свободные, — добавил Шейн. — Вряд ли тебе доведется когда-либо еще наблюдать подобное, ведь тебя остаток жизни будут окружать только рабы. Уж лучше на виселицу.

Чем бы закончился разговор — неизвестно, но в этот момент дверь сарая распахнулась, и на пороге появились вооруженные шейсы.

— Всем встать! — скомандовал один, осматриваясь.

Светлые подскочили сразу, не дожидаясь повторной команды, а деймины замешкались, за что получили по ребрам короткими палками.

— Этих — на помост, — скомандовал воин, указывая на рабов. — А темных сковать вместе и выдать по мешку, приказ градоправителя. Подождут до конца торгов, потом их повесят вместе с беглыми рабами, которых утром доставили. Пошевеливайтесь!

Братьям на головы накинули по мешку с кривыми прорезями для глаз и поволокли на улицу. Яркое солнце освещало людную площадь и огромный помост, на котором уже выстроилось десятка три обритых наголо рабов, ждавших своей очереди на продажу. А совсем рядом возвышались три новенькие, только недавно построенные виселицы

Дейминов подвели к огромной колоде позади помоста и закрепили на ней болтавшийся конец их общей цепи. Повсюду была охрана, с другой стороны доносились крики покупателей, называвших свои ставки, и бежать было просто некуда. Братья быстро переглянулись, чувствуя, что шансов на спасение с каждой минутой остается все меньше.

Сола.

Впервые с момента своего бегства из дворца, да и вообще впервые в жизни тсаревна могла чувствовать себя нужной, полезной хоть в чем-то. Прошло больше луны с момента ее освобождения из рабства, и жизнь в тайном лесном поселении потихоньку становилась привычной. Тут не было постоянных ссор и угроз, которые ежедневно происходили в домике ведьмы и в особняке капитана стражи, разбойники и их немногочисленные семьи старались поддерживать мир и покой. Мужчины охотились, совершали вылазки в города, покупая необходимое для жизни, изредка вступали в короткие схватки с воинами князя. В такие дни они возвращались молчаливые, хмурились и долго совещались в доме одного из воинов по имени Смеф, строя планы новых походов и нападений на угнетателей.

У Ани и Роди в середине Золотой луны родился сын Гладиус, и все заботы молодой матери были теперь всецело посвящены младенцу. До этого они с Солой почти все время проводили вместе, собирали ягоды, штопали одежду, готовили еду и занимались мирными домашними делами. По правде говоря, девушка чувствовала, что ей дают любые мелкие поручения, только бы новенькая не скучала в одиночестве, поскольку несложный быт маленькой общины был налажен отлично, и лишняя пара рук была не так уж нужна. Соланж оставалось только тихонько вздыхать, заставляя себя радоваться передышке после долгих лун постоянной работы в доме Гио.

В какой момент тсаревна стала обращать внимание на одного из стрелков Роди, она не помнила. Мужчины в очередной раз что-то с жаром обсуждали, когда Ани легонько подтолкнула девушку в бок и, смеясь, произнесла:

— Я смотрю ты с Марка глаз не сводишь! Он очень хороший, надо вас познакомить поближе.

Тсаревна смутилась и покраснела, но ничего не ответила. А Марк стал частым гостем в доме Роди, как и Сола. Слушая разговоры хозяев о сражениях, о необходимости пополнять запасы продовольствия и оружия, девушка неожиданно для самой себя попросила Марка 'научить' ее стрелять. Все смотрели на нее с недоумением.

— Но Сола, это довольно трудно и вряд ли под силу женщине, — осторожно ответил Роди, с сомнением глядя на худенькую тсаревну,

Несмотря на то, что девушка давно уже питалась нормально, следы лишений последних лет никак не желали исчезать.

— Вообще-то я несколько раз пробовала стрелять, — призналась Сола, опуская глаза. — Когда мой брат был жив, он показывал мне как это делать. Если у меня все получится, лучше я буду помогать вам, чем болтаться без дела здесь. Ведь остальные женщины вполне справляются с домашними делами, и я чувствую себя нахлебницей, не помогая ничем.

— Но Сола...

— Пожалуйста, Марк! — она умоляюще посмотрела на молодого шейса, и тот сдался, а Ани ободряюще подмигнула подруге.

Первый урок заставил тсаревну поволноваться как никогда в жизни. Она встала ни свет ни заря, натянула подаренные ей штаны и длинную рубаху, подпоясалась широким кожаным ремнем и побежала по воздушным мостикам к крайнему дереву в поселении. Ловко спускаясь по волшебным ступеням вниз, девушка усмехалась, вспоминая свое удивление в первый раз, когда Роди взбирался наверх. Сейчас же эта процедура стала привычной.

Сола выкупалась в небольшой речушке, распушила отросшие на целую ладонь волосы и посмотрела на свое отражение в спокойной воде. Куда же делась ее былая красота? Слезы подкатились к горлу, но тсаревна так и не заплакала. Пожалуй, зря она вообще в это ввязалась, надеясь на то, что Марк заметит ее. Странные, чуждые шейсам глаза цвета темного меда, худые плечи, торчащие в стороны короткие светлые волосы, тусклые и слабые...Разве может кому-то понравиться испуганное выражение, то и дело появляющееся на ее исхудавшем лице при резких звуках или малейших признаках опасности. Последние годы и все неприятности заставляли тсаревну всегда быть настороже, ожидать худшего и бежать, бежать, пока не настигло очередное разочарование.

Все волнение от таких мыслей испарилось, и на поляну, окутанную слабеньким звукоизолирующим пологом, она пришла в довольно мрачном расположении духа.

— Доброе утро, — поздоровался Марк, явно чувствовавший себя неловко. — Готова?

— Да, — кивнула девушка, ощущая предательский румянец на щеках.

Марк достал пистолет, показал, как правильно держать его и целиться, попутно рассказывая об устройстве оружия. Девушка слушала все, вспоминая давние объяснения Маркуса, и невольно сравнивала их, брата-тсаревича и этого лесного разбойника, забывшего о неловкости, увлекшегося рассказом. Странное это было чувство. Марк и Маркус...

— Несмотря на то, что основным видом оружия у нас в Алайе является холодное, — говорил лесной воин, — без огнестрельного нам никуда. Ты не сможешь с такой же эффективностью снять часовых на расстоянии, превышающем полет стрелы или успешно пробить чужие доспехи с помощью обычного лука. А учитывая то, что редкая женщина владеет мечом хотя бы на среднем уровне, все, что вам остается, это обучаться стрельбе. С огнестрельным оружием гораздо сложнее, чем с привычными с детства луком и стрелами, но иногда попадаются весьма меткие дамы.

Сола кивнула и улыбнулась, разглядывая крошечную родинку над верхней губой Марка. Неожиданно ей стало очень жарко, так что пришлось сглотнуть и перевести взгляд на рукоять пистолета. Мужчина, казалось, ничего не заметил.

— Когда один из магов-оружейников изобрел патрон, огнестрельное оружие, наконец, было признано эффективным и с тех пор без него не обходится ни один воин. Вот так выглядит патрон, смотри!

Марк порылся в карманах и протянул девушке небольшую серебристую вещицу.

— Вот такая малютка может доставить немало неприятностей врагу, так что не стоит ее недооценивать.

Девушка постаралась удивиться как можно натуральнее, улыбаясь про себя.

— Внутри находится пуля из того сплава, который больше подходит ситуации, внешняя оболочка с вплавленным в нее заклинанием крепится к ней. Многие доспехи заговорены от пуль, но и на них находятся свои методы. Против темных монстров-дейминов, говорят, можно использовать только серебро, но не ручаюсь за достоверность этих сведений.

Маркус в свое время заставил сестру прочитать историю развития стрелкового оружия, где не только упоминались этапы развития, но и подробно расписывалось устройство и виды пистолетов, винтовок и прочих мужских игрушек. Однако что-то подсказывало тсаревне, что лучше эти знания хранить при себе и дать возможность Марку рассказать все так, как он считал нужным.

— Вот здесь расположена 'мушка', с ее помощью наводится прицел. Затвор для совершения выстрела отводишь назад, взводишь курок. Внутри каждого патрона расположено заклинание-заготовка, которое с помощью заговоренного курка приводится в действие, моментально разворачивается и несет пулю в цель. Чем сложнее заклинание, тем сильнее отдача при стрельбе, так что лучше принять устойчивую позу и упереться ногами, чтобы тебя не снесло назад. Держи!

Тсаревна задумалась о своем, и Марк застал ее врасплох, из-за этого девушка совсем неловко приняла из его рук пистолет, чуть не уронив.

— Осторожнее, курок же взведен! — всполошился воин, метнувшись в сторону.

— Прости, — еще гуще покраснела Соланж, и поудобнее перехватила рукоятку.

— Палец положи на спусковой крючок, вот так, — все еще настороженный, Марк положил свою руку поверх ладони тсаревны и чуть прижал указательным ее палец.

— Поняла, — девушка почувствовала, что ей трудно дышать и неловко высвободила руку, стараясь быть аккуратнее с готовым выстрелить оружием.

— Когда сделаешь выстрел, следующий патрон будет подан автоматически, — продолжал пояснять Марк. — Это довольно простая модель, у столичных воинов, говорят, есть и такие, где курок скрыт внутри, и не нужно каждый раз его трогать, чтобы сделать выстрел. Есть скоростные самострелы с плавным спуском, с автоматическим взводом курка и двумя стволами, увеличивающими убойную силу. Представь, один патрон с заклинанием против магической брони, а второй, например, с зарядом молнии! Не то, что наше старье.

— Зато вы и с ними умудряетесь выходить победителями в стычках со стражами князя, — попыталась утешить шейса тсаревна, и он понял, что увлекся.

— Смотри, на той стороне я поставил тренировочный манекен. Красным отмечены зоны смертельного поражения, синим — серьезные ранения, лишающие противника возможности двигаться. Целься, будь готова к отдаче и для начала попробуй просто попасть в мишень. Внутри этих патронов самая простая магия, увеличивающая скорость полета, но для тренировки подойдет.

Девушка послушно подняла руку, переступила ногами по траве, принимая удобную позу и, прищурившись, нажала на спуск.

— В чем дело? — недоуменно спросила она, когда ничего не произошло.

Марк с досадой поморщился.

— Я же говорил, что это старье, — ответил он. — Спусковой крючок иногда заедает, двигайся чуть резче и смещай его в сторону.

Вторая попытка оказалась удачной.

— Ого! — удивленно сказал воин, когда отгремел выстрел. — Ты попала в красную зону! Признавайся, целилась именно туда или просто повезло?

Зеленые глаза воина загорелись, он с изумлением разглядывал худенькую девчонку, словно первый раз видел ее.

— Не знаю, — скромно ответила тсаревна, радуясь, что удалось лишний раз привлечь к себе внимание Марка.

— Попробуй еще раз, сможешь попасть в голову?

Тсаревна снова взяла манекен на мушку, быстро прицелилась и выстрелила. На том месте, где у плетеной страшилки полагалось быть глазу, зияла аккуратная дырочка. Марк от радости хлопнул в ладоши и на миг обнял растерявшуюся Соланж, потом радостно заметил:

— Впервые вижу кого-то, кто с первого раза мог бы так удачно подстрелить цель!

Красная от смущения девушка потирала правую руку: этот старый заедающий пистолет оказался настолько неудобен по сравнению с тем, на котором ее учил Маркус, что отдача после двух выстрелов вызвала острую боль. Но будь она проклята, если хоть слово скажет счастливому Марку.

Убедившись, что по неподвижной мишени тсаревна стреляет отлично, парень усложнил задачу, заставив с помощью простейшей магии жизни деревянную чушку довольно проворно двигаться. Тут уж Соле пришлось попотеть, стараясь не врезаться в окружающие деревья и при этом попасть хотя бы в синий сектор. Она и не заметила, как к Марку присоединились зрители, среди которых был Роди, парочка стрелков из отряда и несколько воинов.

— Есть! — воскликнула она, когда последняя пуля оказалась в деревянном теле верткого противника, и испуганно обернулась, услышав аплодисменты.

Нежданные свидетели ее тренировки хлопали, глядя на нее так же удивленно, как и Марк в начале их занятий.

— Несколько раз пробовала стрелять, говоришь? — усмехнулся Роди. — Брат у тебя был молодец, раз научил тебя так хорошо обращаться с оружием.

Сола смущенно кивнула.

— Он был отличным воином, но погиб, и мне до сих пор не хватает его поддержки.

— Остается только один вопрос, — вставил свое слово коренастый рыжеволосый стрелок по имени Ярлок. — Нам бы очень пригодилась твоя помощь в нашем деле, но если ты никогда не стреляла по живым мишеням, вряд ли от тебя будет толк.

Как раз об этом девушка не очень-то задумывалась, когда просила Марка позволить ей пострелять.

— Я...я только охотилась сама, один раз даже справилась с диким шааком.

— Роди, ты ведь понимаешь, что мы рискуем? — спросил у командира Ярлок.

— Если в ответственный момент она не справится, мы все можем погибнуть, — добавил другой воин, высокий стрелок с седыми висками. — Оправдан ли риск? Не обижайся, девочка.

Мужчины смотрели друг на друга, и на каждом лице отражалось теперь сомнение. Марк хмурился, огорченный, что не подумал о такой проблеме раньше. Роди размышлял над словами остальных, а Сола вспоминала побег и спасение от смерти, когда в ней проснулась странная сила, заставившая кроткую послушную девушку раскаленным прутом раскидать в стороны взрослых опытных воинов. Видимо, в тот момент она могла бы и убить их, если бы кто-то помешал ей бежать.

— Я хочу помочь вам в борьбе с теми, кто хочет сделать из нас рабов, — тихо произнесла она, разглядывая траву под ногами. — Я уже была чужой вещью, и больше никогда подобное не повторится.

Уверенный голос застенчивой девушки, которую никто поначалу не воспринимал всерьез, звучал в лесной тишине, словно гипнотизируя собравшихся под широкими зелеными кронами мужчин. Кровь многих поколений тсарей говорила в тот миг в Соле, и это заставляло окружающих, наконец, внимательно разглядеть неказистую худую девчонку с сияющими золотистыми глазами, увидеть в ней внутреннюю силу, о которой та и сама не подозревала. Силу, которая не дала ей сойти с ума в самых страшных подземельях Алайи, не позволила ей сломаться и потерять себя, когда раскаленный металл клейма жег нежную кожу, когда ее избивали чужие грубые руки в Диннии.

— Вы первые встреченные мной шейсы, которые не прогнали меня, не обидели и не продали! Традиции Алайи чудовищны, если никто не может довериться никому! — мысли о стране и об отце, раньше вызывавшие только горечь, обернулись настоящей яростью, лишь он был виноват во всем! — Если для того, чтобы быть свободной и не подчиняться ни тсарю, ни князьям, понадобится убрать кого-то со своего пути...что ж, каждый сам выбирает свой путь.

Соланж замолчала, потом снова смутилась и покраснела. Не привыкла она, когда на нее смотрят восхищенно несколько пар внимательных мужских глаз. И в каждой из них тсаревна видела сейчас свое отражение, лицо прирожденного лидера, готового идти на встречу будущему, каким бы оно ни было. Это было странное ощущение.

— Дадим ей шанс, — наконец, решил Роди, и все воины кивнули. — От тебя зависят наши жизни, Сола, помни об этом.

От таких простых слов что-то защемило в груди, и никогда раньше не отвечавшая за кого-то девушка словно в один миг стала старше на несколько лет. Теперь она могла считаться полноценным членом отряда, приносить пользу тем, кто дал ей возможность вновь почувствовать вкус жизни. В тот момент Соланж и вправду была как никогда уверена в своих словах, но, как и в первый раз на охоте, убить разумное существо было намного сложнее, чем представлялось.

Отныне Сола вместе с остальными членами отряда тренировалась каждый день, участвуя в импровизированных сражениях и присутствуя на собраниях воинов. Марк совершенно привык к постоянному присутствию девушки рядом, забыл о смущении и все стрелки лесного братства потихоньку начинали воспринимать тсаревну как неизменного товарища по оружию.

— Ты молодец, дружище! — обнимал ее молодой шейс перед тем, как все расходились по домам. — Как сегодня двумя выстрелами сумела заставить тех чудиков отступить!

И как бы ни пыталась Сола быть слабой и беспомощной женщиной, требующей защиты и нуждающейся в сильном мужском плече, ее способности к стрельбе, меткость и смелость поставили крест на их с Марком романтических отношениях. Впервые оказавшись в подобной ситуации, девушка мучилась, не в силах раскрыть мужчине свои чувства, он же оставался удивительно слеп. Оставалось только одно: быть рядом, быть нужной и суметь в нужный момент прийти на помощь в случае опасности.

С началом Щедрой луны в спокойном течении лесной жизни тсаревны начались изменения. Ее впервые взяли с собой в качестве рядового стрелка. Эти вылазки к дальним частям леса были страшными только поначалу, но уже после третьей тсаревна убедилась, что стрелять в шейсов нет необходимости, и всего лишь парой пуль в землю у ног богатых путешественников можно сбить с них спесь. Толстосумы бежали из опасного леса так, что только пятки сверкали, а их деньги и драгоценности доставались лесным разбойникам. Но вскоре этого стало мало.

От одного из осведомителей, находившихся почти в каждом населенном пункте княжества, поступило донесение, что из города в город должны перевозить небольшой обоз с налогами трех окрестных деревень, а так же подарки одного градоправителя другому. Уже наученная горьким опытом, что золото не возникает само по себе, и за все в жизни приходится платить, тсаревна отнеслась к новости без особого удивления. Ее слегка насторожило воодушевление остальных, поскольку девушка некстати вспомнила прошлое и обрывки фраз отца, в которых он без всякой жалости вешал рабов даже за мысль о воровстве.

— Роди, ведь там будет охрана, верно? — робко спросила она после того, как собрание окончилось и борцы за свободу начали расходиться. — Вы выяснили, что их там не меньше тридцати, а ведь это вооруженные самым лучшим образом воины. Князь вряд ли даст нам так просто избавить его от такого сокровища.

— Сола, ты ведь слышала, что сказал Лаки, — терпеливо пояснил глава отряда. — На каждого их воина будет приходиться по два наших, внезапное нападение поможет увеличить разрыв в численности. И напомнит князю о том, что если он не готов дать свободу шейсам добровольно, они возьмут ее силой, как и средства к существованию.

— Я знаю это, знаю. Просто прошу тебя еще раз все обдумать, ведь речь идет о жизни этих ребят. Так ли хороша та картина, которую нарисовал нам Лаки? Его светлость Ио никогда не прощает посягательств на свою собственность, будь то женщина, земля или золото. Однажды он приказал до полусмерти высечь одного из своих подчиненных за то, что тот в узком кругу нехорошо отозвался о характере старшей дочери князя. Разве вы не можете, как и раньше, останавливать богатеньких путешественников, не связываясь с княжескими сборщиками податей?

Роди смотрел на девушку с изумлением. Ее мольбы могли бы растопить лед, но мнение всех лесных воинов сходилось в одном: пора было переходить к решительным действиям.

— Сола, не ты ли говорила, что за свою свободу надо бороться, причем любыми способами? О чем же ты думаешь сейчас, когда все уже решено?

— Об Ани и Гладиусе, — тихо ответила девушка. — И об остальных детях, которые могут и не узнать своих отцов, если мы не будем осторожными.

Роди обнял тсаревну за плечи и ободряюще улыбнулся ей.

— Мы всегда помним о тех, кого оставляем за спиной. Ты молодец, девочка, не теряешь головы. Не знаю, откуда тебе известны такие подробности об Ио, наверное, твой брат был и впрямь неплохим воином, раз приблизился к нашим правителям настолько тесно. Но мы идем вперед. Начнем с того, что одну за другой будем блокировать дороги, теснить богачей обратно к их неприступным замкам, отбирать все, что только можно. А когда лишенные возможности двигаться и получать провиант, золото и прочее возопят о помощи, будет поздно.

Соланж, которая все свои познания в жизни тсарства, аристократии, оружии и прочих вещах щедро списывала на опыт погибшего брата-воина, немного смутилась, но упрямо пыталась настоять на своем.

— Но зеркала ведь никто не отменял!

— Ни в одном региональном городе не найдется столько зеркал, чтобы провести войско! — усмехнулся Роди. — А так, где найдется, в нужный момент сработают наши шпионы, и разобьют любое мало-мальски пригодное для перемещение зеркало, лишь бы не дать им помешать нам. Все княжества уже гудят от напряжения, Сола. Ведь так, как живем мы, невозможно существовать вечно. И время, действительно, пришло.

— Ох, Роди, — тсаревне было тревожно, но абсолютно ясно, что Роди настроен решительно.

— Ты ведь с нами, девочка? — его глаза внимательно всматривались в лицо Соланж, боясь увидеть там опровержение его слов.

— Конечно. Я с вами. Просто...перепроверь все еще раз, ладно?

Ограбление было назначено на десятый день Щедрой луны. Все воины накануне убедились, в порядке ли оружие, попрощались с близкими, у кого они были, и отправились в дорогу. Путь предстоял неблизкий, спустившись вниз на окраине лесного поселения отряд рассредоточился по лесу и направился на север, туда где река впадала в озеро Пьяс. По пути к ним присоединилось еще около двух десятков воинов из другого леса, так что к концу второго дня пути их было почти семьдесят шейсов, среди которых кроме Солы четверо женщин.

— Новенькая? — спросила ее огромная воительница, на бедре которой был пристегнут довольно внушительного вида меч.

Тсаревна кивнула, украдкой разглядывая бугрившиеся под кожей мышцы женщины.

— Худовата ты как-то, да и слабовата, — выдала воительница. — Меч не удержишь дольше пары минут, и взмахнуть им вряд ли сможешь. Стреляешь-то хорошо?

— Отлично, — ответил за девушку подоспевший Марк. — Лучше меня даже. Ты ведь знаешь, Тарна, мы неумех в бой не берем.

Он положил Соле руку на плечо и странно посмотрел на собеседницу, так что девушка успела разглядеть тень разочарования, на миг мелькнувшую на волевом лице женщины.

— Ну тогда ладно, — согласилась Тарна, больше не пытаясь доставать тсаревну каверзными вопросами, и исчезла в густой зелени леса.

— Ты поосторожней с этими воительницами, — смеясь, предупредил девушку Роди. — Особенно с Тарной и этой Льяной, они не за ту сторону играют.

Попытка выяснить, что означал этот странный намек, вызвала дружный, хоть и приглушенный смех остальных. А когда тсаревне пояснили суть дела, бедная девушка, выросшая в строгости тсарского воспитания и полном неведении, подумала, что краска стыда никогда в жизни не сойдет с ее щек. К счастью, все обошлось. А вскоре отряд уже был на месте, надежно укрывшись в плотных зарослях, и мысли потекли в совсем другом направлении.

Широкая дорога в том месте, где засели разбойники, делала крутой поворот, скрываясь в густой чащобе, так что у воинов была прекрасная возможность рассредоточиться вдоль нее таким образом, чтобы окружить солдат князя и обоз с ценностями. Солу и часть стрелков поставили по бокам, кое-кто оказался чуть впереди, мечников замаскировали несложными заклинаниями, идеально спрятанными в естественном лесном фоне. Сердце девушки в ожидании событий колотилось, словно безумное, но присутствие рядом остальных немного успокаивало. Тсаревна пыталась отогнать дурные мысли, но перед глазами нет-нет да и возникали воспоминания прошлого, когда мать уводила младших детей подальше от зала суда, где отец принимал решения, и от тех окон, которые выходили на Красную площадь. Красную не от закатов, отражавшихся в стеклах, а от той крови, которая была пролита там за сотни лет казней преступников.

Отряд затаился, и несколько часов всем приходилось просто ждать, когда же добыча, наконец, появится. Когда прозвучал сигнал дозорных о том, что обоз близко, всеобщее напряжение успело достичь предела. Вскоре послышался говор охранников, тихое поскрипывание колес телеги мерный перестук копыт. Когда растянувшаяся по дороге группа сопровождающих оказалась в обусловленном месте, лесную тишину нарушил десяток оглушительных выстрелов, и время понеслось с угрожающей скоростью.

Соланж, как и было наказано, оставалась на месте и вместе с остальными стрелками обеспечивала прикрытие своим. Пули причинили вред только нескольким стражникам, поскольку у многих из них оказались укрепленные магией доспехи. Кое-кто из стрелков сумел попасть в незащищенные броней места, и эффект неожиданности принес разбойникам первые плоды. А дальше начался хаос.

— Смотри, как бы не задеть своих! — наставлял ее Марк. — Стреляй так, чтобы обойти магическую защиту, она ведь обязательно будет. И после десятка выстрелов меняй позицию, а то тебя спалят вместе с деревом, на котором ты засядешь!

Ощущение нереальности происходящего заставляло девушку двигаться четко и быстро, словно под действием заклинаний. Сделав несколько выстрелов и убедившись, что остальные уже покинули насиженные места, тсаревна спрыгнула со своего укрытия и метнулась в сторону, уходя от шальной огненной стрелы. С высоты все выглядело странным, но нестрашным, напоминая Соле тренировки воинов в тсарском замке, за которыми она украдкой наблюдала, когда Маркус учился воинскому делу. Но вблизи все оказалось другим.

Как и ожидалось, воины градоправителя пришли в себя довольно быстро, на время забыв о потерях, и оказали достойный отпор. Они были лучше подготовлены, лучше обучены и обладали гораздо лучшим по качеству оружием. Конечно, численный перевес имел значение, но и разбойники тоже несли потери. Растерявшиеся было стражники в миг подались вперед, прикрывая собственных стрелков и магов, ощетинились мечами и несколькими копьями, свистнули над головой первые стрелы. И в отличие от отряда разбойников, защищавшие чужое имущество шейсы везли с собой толкового мага, стоящего всех остальных вместе взятых.

Из своего укрытия, тщательно прицеливаясь в чужаков, тсаревна выбирала слабые места в доспехах, подвижные сочленения пластин, на которых защитные заклинания действовали не в полную силу. Ни разу не решившись выстрелить в прорези шлемов или стыки грудных пластин, она ранила нескольких воинов в ноги и руки, от запаха крови и всеобщего сумасшествия ее начало мутить. Прямо перед ней один из вражеских воинов продырявил разбойника насквозь и второй рукой послал метательный нож куда-то в заросли. Послышался сдавленный крик, и стало ясно, что одним стрелком в отряде нападавших стало меньше.

Вражеский маг, прикрываемый со всех сторон своими воинами, нараспев читал какое-то заклинание, и вскоре прозрачный купол накрыл почти все поле сражения, заставляя все пули, попавшие в зону действия, бессильно падать, не причиняя никому вреда. Пришло время для холодной стали. Каждый пытался достать колдуна, хоть на миг сбить концентрацию чужой воли, но это было сложно. Редели ряды разбойников, стойко держались защитники, и сказать на чьей стороне победа было невозможно.

Нападавшие теснили отчаянно защищавшихся обозников, профессиональные чары отметали в стороны слабые дуновения магии жизни со стороны разбойников. Остальные стрелки, поняв бесполезность пистолетов, взялись за луки и мечи, присоединяясь к всеобщей свалке. Сола же постоянно двигалась, боясь оставаться на месте, и пыталась вспомнить те несложные заклятья, которым ее научила ведьма.

Первой удачей стало замедляющее заклинание. У воина, сражавшегося с Марком, вдруг отказались подчиняться руки и ноги, и шейс моментально воспользовался этим. Тсаревна вытерла мокрый от пота лоб и стала продолжать, хотя ее все еще мутило и тряслись коленки. В следующий миг она, забыв обо всем, метнулась вперед, покидая надежное укрытие, чтобы помочь Роди, который бился недалеко от нее и не замечал, как раненный воин потихоньку пришел в себя и собирался нанести ему удар сзади.

Девушка схватила первый попавшийся меч с земли и со всей силы плашмя опустила его на голову раненного, действуя им словно дубинкой. Сил, вероятно, оказалось не много, поскольку у стражника еще хватило времени обернуться, с изумлением глянуть в затравленные золотистые глаза, и только потом он рухнул, снова потеряв сознание. Враг, с которым бился Роди, обжег тсаревну злым взглядом и пытался метнуть в нее нож, но девушка успела отскочить и снова скрыться за деревом, пытаясь вспомнить, как нужно дышать.

Медленно-медленно победа все же переходила на сторону разбойников. Все меньше оставалось стражников, был легко ранен шальной стрелой колдун, от чего непробиваемый купол тут же полыхнул синью и исчез. Сразу за этим чародей получил кинжал в горло и осел под ноги собственных защитников.

Шорох позади тсаревны отвлек ее, она взвизгнула с перепугу, увидев подбиравшегося к ней окровавленного воина. Он, очевидно, намеревался сбежать с поля боя, чтобы предупредить начальство о нападении, и случайно наткнулся на прятавшуюся в зарослях девицу с пистолетом. В левой руке у незнакомца оказалось маленькое сигнальное зеркальце.

Мужчина медленно наступал, тяжело держа меч, а тсаревна совершенно забыла о том, что у нее в руках оружие, и просто пятилась, расширенными в ужасе глазами глядя на залитое кровью лицо.

— Др-рянь, — прошипел воин сквозь зубы и сплюнул красным на траву. — Грязная шавка, рабыня бесполезная! Как ты посмела поднять руку на своих господ!

От этих слов тсаревна разозлилась и, наконец, выставила перед собой дрожащую руку с пистолетом.

— Лучше уходи, — тихо ответила она. — Иначе я убью тебя.

— Вряд ли у тебя получится убить шейса, дрянь, — зло ответил воин. — Забрать жизнь это тебе не в кустах прятаться!

— Сола! — раздался голос Марка, и щелчок, означавший, что он пытался выстрелить из полностью разряженного оружия. — Стреляй!

Тсаревна, которая на миг отвлеклась на крик товарища, оказалась всего в шаге от занесшего меч для удара врага. И тогда она выстрелила, с ужасом глядя, как пуля медленно-медленно преодолела небольшое расстояние, вошла в лоб нападавшему и вылетела с другой стороны. Стражник пошатнулся и рухнул на траву, заливая все густой кровью, пахшей железом и солью. С Рядом уже был Марк, спрашивая, все ли в порядке, поздравляя ее с победой, но мир для Солы утратил четкость.

— Эй, Сола, ты чего?

Девушка стремительно согнулась пополам и ее вырвало, вывернуло наизнанку водой и желчью, поскольку последние двенадцать часов она просто не могла есть.

— Нам надо уходить, Сола, пойдем скорее. Давай, давай, потихоньку! Ты совсем зеленая стала, что случилось?

Знакомые руки уводили ее подальше от забрызганной кровью травы, туда, где остальные уже справились с охраной обоза. Кровь была повсюду на дороге, и девушка старалась дышать через рот, глядя поверх голов остальных. Около тридцати разбойников погибло, остальные были в той или иной степени ранены, но держались бодро, растаскивая добычу с телеги.

— Торопитесь, мы должны скрыться до того, как здесь окажется войско градоправителя!

Шейсы забрасывали мешки на спины и исчезали в чаще, несколько мужчин собрали в кучу все трупы и теперь поливали ее зельями из темных бутылочек. Сверкнула искра, и тела моментально занялись огнем, пропитанная кровью одежда горела неохотно, а в небо клубами поднимался зловонный дым.

— Все, идем! — Марк и Роди потащили тсаревну в чащу.

Обратный путь слился в одну сплошную полосу, наполненную деревьями, разговорами о том, что первый же поход оказался успешным, воспоминаниями о наиболее ярких моментах схватки и предвкушениями дальнейшей борьбы с князем и его слугами. Ночевку было решено сократить до нескольких часов, и тсаревна долго лежала в сплетении ветвей, боясь закрыть глаза, но вопреки ее опасениям сон так и не пришел. Ледяная рука, сжавшая ее сердце, немного отпустила только тогда, когда они вернулись обратно в свое поселение и жены, наконец, смогли обнять своих мужей.

Погибших оказалось не так много, многие потери понесли другие лесные группы, влившиеся в отряд по пути. Но слезы и отчаянные всхлипы все равно оказались намного горше, чем можно было представить. Ани, не выпуская руки мужа, внимательно осматривала Соланж.

— Девочка, что с тобой там случилось?

Роди ободряюще потрепал своего стрелка по плечу.

— Она здорово помогла нам, есть чем гордиться. Но первый раз такое вынести тяжело, особенно женщине.

— Я убила его, — прошептала тсаревна. — Убила шейса.

Ее голос задрожал, и уже привычно закружилась голова.

Ани обняла подругу, погладила ее по спине.

— Все пройдет, дорогая, поверь мне. Он бы сам убил тебя, если б достал, и еще не факт, что твоя смерть была бы быстрой и милосердной. Закон слишком строг к таким, как мы. Тебе надо поспать, милая.

Кошмары все же не заставили себя ждать. Несколько раз тсаревна просыпалась с криком, когда на нее вновь и вновь надвигалась чудовищная окровавленная фигура воина со злыми холодными глазами. Бессонница и краткие, полные страхов, минуты забвения высасывали из Солы остатки сил, она ходила бледная, уставшая, тренировалась нехотя, с отвращением держа оружие в руках.

И все же время постепенно размывало неприятные воспоминания. Марк как мог развлекал печальную девушку, рассказывая истории и байки, страшные сны теряли силу, и видения Красной площади в Алайе потихоньку меркли.

— Послушай, о чем ты мечтаешь? — спросила однажды тсаревна Марка, когда они закончили очередной круг бега по лесу за деревянным манекеном. — Закончится наша борьба, мы все отвоюем свое право на свободу, будем жить так, как нам нравится. Чем ты хотел бы заниматься?

Мужчина с удивлением посмотрел на нее.

— Как чем? Мы же собираемся осуществить переворот, диктовать условия тсарю и его приспешникам. Все они отправятся в тюрьму, откуда не выйдут до конца своих дней. Их земли раздадим народу, освободим рабов. Все будет по-другому. Те, кто угнетал нас, испробуют на собственной шкуре, каково это — всю жизнь гнуть спину на ненавистных хозяев. Мы заживем в довольстве и достатке, а черную работу будут выполнять они. Свобода, о которой мы мечтаем, изменит все!

Соланж на миг задумалась.

— То есть, мы перестанем быть рабами, и ими станут другие?

— Те, кто поколение за поколением издевался над нами. Это справедливо.

Все никак не могла понять тсаревна, серьезно говорил ее собеседник или шутил.

— Только подумай, Сола, мы все заживем, как тсари! Большие дома, богатая одежда, есть каждый день из золота, а прислуживать ним будут бывшие аристократы!

— Но я думала...что мы хотим равных условий для всех, отмены рабства и облегчения жизни для всех. Если каждый будет работать, жить на своем участке земли и ладить с соседом, а другой поможет правильно организовать жизнь города, и все это без казней и грабежа, ведь это и будет свобода.

Марк засмеялся и потрепал девушку по тусклым кудрям, с умилением глядя на нее.

— Забавная ты девчонка, Сола. Ты описала идеальную утопию! Такого не бывает и просто не может быть.

Он продолжал смеяться, и очарование, до сих пор мешавшее девушке внимательнее присмотреться к Марку, тихо таяло. Он оказался таким, же, как любой другой шейс с замашками мелкого помещика. Есть на золоте, ездить в карете! Как он не понимает, что всего этого недостаточно, если останутся вокруг боль, ложь и рабство?

Тсаревна начала прислушиваться к разговорам вокруг. Ее изумление и странное ощущение, что она вновь оказалась обманута, росли с каждым днем. Все эти шейсы хотели того же, о чем говорил Марк. Свободы для себя, не для всех. Точнее, для всех угнетенных рабов, бедняков и страдавших от суровостей тсарского режима. Так называемые борцы за свободу всего лишь хотели оказаться на месте богачей.

— Ани, но как же так? Где справедливость в этой борьбе?

Они с молодой мамой сидели, глядя, как маленький Гладиус пытался поймать ручонками собственную розовую пятку.

— Я не хочу, чтобы мне служили, — спокойно ответила Ани, улыбаясь сыну. — Мне нужна уверенность, что никто не придет и не сможет забрать у меня мой дом, мужа и сына. Сейчас никто из нас такой уверенности не имеет, за это и боремся. Мечты о золоте и слугах — да, есть у многих, не суди их за это строго. Когда всю жизнь перебиваешься с хлеба на воду, да получаешь одни колотушки, трудно удержаться от соблазна. Знати и вправду нужно преподать хороший урок.

Не в первый раз тсаревна порадовалась тому, что скрыла правду о себе. Как знать, не выгнали ли бы ее эти добрые поселяне, узнав о ее происхождении. Может, случилось бы что и похуже, думать о таком просто не оставалось сил.

И все же жизнь, несмотря на открытия и очередной неприятный опыт продолжалась. Заканчивалась Щедрая луна, с появлением золота еда на столах стала чуть разнообразней, улыбки снова озарили лица, опечаленные потерями в последнем походе. Марк удивлялся тому, что Сола стала меньше времени проводить с ним, но ничего особенного не заметил. И начало Вересковой луны принесло кое-какие новости.

Все поселение гудело, будто рой растревоженных пчел. Донесения из столицы содержали неутешительные новости: Летучий отряд совершил налет на одну из деревень, оказывавшую поддержку повстанцам, всех мятежников казнили или приговорили к смерти, а тсарь лично дал указание всем князьям устроить облавы по лесам, дабы покончить с разбоем.

Мужчины шумели, высказывая множество возможных вариантов действий. Лесные отряды связывались между собой с помощью крошечных зеркал, командиры повстанцев из разных регионов Алайи обсуждали планы дальнейших действий и с опаской ждали, что же произойдет дальше. В один из дней пришла информация о том, что в княжестве Синк состоится первая показательная казнь пленных мятежников и рабов, подозревавшихся в помощи разбойникам.

— Под Миртовом, там это произойдет! — сообщил по зеркалу насмерть перепуганный осведомитель. — Ио лютует, уже есть первые повешенные при въезде в города. Он приказал казнить даже того градоправителя, у которого мы в ту луну отняли обоз, и все за то, что тот не смог обеспечить себе достойную охрану, таким образом дав нам победить! Вам нужно затаиться, Роди, пока не пройдет первая волна облав, вряд ли вас смогут найти, а поберечь силы надо!

Лес погрузился в тишину. Шейсы молча ходили по воздушным мостикам, размышляя о печальных вестях. И даже Сола согласилась, что в этом случае Айвин снова перегнул палку, устраивая массовые казни для устрашения повстанцев. Каковы бы ни были их мечтания, гибнуть только за то, что попытались отстоять право на жизнь без меча над головой, не хотелось никому.

— Вот как поступим, — решили, наконец, лесные командиры. — Всех, кто не может сражаться, детей и женщин отправим дальше на запад Синка. Там найдутся спокойные места, где можно переждать неприятности. Остальные же пойдут в бой. Раз уж пришло время открыто показать, на что мы способны, начнем прямо сейчас.

— Что вы задумали, Роди? — спросил один из старших воинов.

— Мы сорвем эту показательную казнь под Миртовом и освободим всех, кого собираются убить. Послушайте, нам нельзя позволить этим шейсам погибнуть, они помогали нам, были за нас, оставаясь под гнетом хозяев. Казнь состоится через несколько дней, и от нас не ожидают решительных действий. Все затаились в ожидании расправы, настолько дерзкий налет не в силах предугадать даже тсарь, ведь сведения о казни пока не просочились в народ, а мы узнали об этом совершенно случайно.

— Если напасть внезапно, как на тот обоз, мы все сможем! — неуверенно произнес другой воин.

— Правильно! Тут нам не нужно всех убивать, — рассуждал Роди. — Снять часовых и охрану, расковать пленников и скрыться, на это уйдет всего несколько минут! Мы усилим наш отряд новыми воинами и окажемся в выигрыше, только не ввязывайтесь в поединки.

Настроение шейсов значительно изменилось. Выпал реальный шанс обыграть князя и его приспешников, умыкнуть у них из-под носа желанную добычу, и это вселяло надежду. Отныне тренировки стали более выматывающими, даже Солу заставляли до потери сил учиться управляться с самым маленьким легким клинком, ведь лишние руки никогда не помешают.

Тсаревна пыталась помочь, вспоминая прочитанные когда-то давно книги Маркуса, его занятия с воинами во дворце и учения новобранцев. Действия лесных воинов, привыкших быть каждый за себя, оставались неслаженными, пригодными для схваток в чаще среди препятствий. Бои на открытом пространстве требовали четкой координации, из-за которой так велики оказались тогда потери у обоза с податями. Вряд ли кто-то в этом лесу имел представление о том, что существуют целые библиотеки с книгами по тактике и стратегии ведения сражений, приходилось все планировать буквально на пальцах.

— Внезапность — наш главный козырь, — повторял в сотый раз измученный, но упертый предводитель. — И скрытность, которая позволит внедриться в толпу и застать стражу врасплох. У нас идеальный план, подходящие условия и поддержка населения, так что нападение просто обречено на успех.

Каждый вечер Роди и парочка старших воинов устраивали небольшой военный совет в кухне крошечного домика. Ани терпела, укачивая крошечного сына на руках, пока мужчины старались вести себя как можно тише, составляя планы надвигающегося нападения. Сола вела себя тихо и с тоской заламывала руки, когда оставалась в одиночестве, взывая ко всем высшим силам, которые знала. Хоть бы эта авантюра удалась, и потери были не настолько велики, как в прошлый раз! При мысли о смерти и крови голова начинала кружиться, а внутренности словно скручивало в узел. Маркус когда-то говорил, что никакой план не бывает идеальным, особенно когда сталкивается с реальностью, и основной задачей полководца всегда было рассмотрение как можно большего количества вариантов плюс возможность толково адаптировать любой план в условиях постоянно меняющихся условий боя.

Слишком сложно все было, чересчур быстро прошло время.

Пожалуйста, пожалуйста, пусть все получится! Зная отца и изощренную хитрость князей, даже малая толика удачи стоила всех молитв.

За день до казни лесное селение практически опустело. Все боеспособные шейсы перебрались ближе к Миртову, в пригороде которого и должно было свершиться нападение. Кое-кто разместился на ночлег в немногочисленных постоялых дворах и сеновалах, выдавая себя за случайных путников, другие ютились у тайных знакомых, третьи, как и тсаревна, оставались в лесу, занимая крайние деревья и маскируясь с помощью слабенькой магии. Нервы были взвинчены до предела, и все понимали, что балансируют в одном шаге от начала гражданской войны.

За несколько часов до заката Марк в сопровождении Соланж посетил несколько лавок, изображая молодого отца семейства. Девушка с покрытой серым платком головой скромно опускала глаза и везде молча следовала за 'мужем', однако от нее не укрылись напряженные взгляды, которым обменивались шейсы, тени на их лицах и смахиваемые украдкой слезы. Как бы ни секретны были сведения о предстоявшей казни, слухи успели распространиться не только среди борцов за свободу. Инстинкты, спасавшие тсаревну в ее второй, самостоятельной жизни, кричали об опасности, велели остановиться, но отступать было поздно.

В последний раз перед решающей битвой она скрылась в лесу вместе с Марком. Сон упорно не шел, и девушка покорно старалась выбросить из головы кошмарные видения будущего, в котором всех либо убивали, либо мучили палачи Айвина, что было никак не лучше смерти. И все же первые алые лучи застали тсаревну врасплох, заставив резко выпрямиться на своем неудобном насесте и стукнуться головой о нависшую слишком низко ветку. Пора!

До полудня оставались считанные часы. Все это время в городок по одному-двое, чтобы не привлекать лишнего внимания, проникали разбойники, рассредоточиваясь по прилегавшим к центральной площади улочкам, занимая укрытия на крышах и в тенях грубых стен. Горожане сновали мимо, ничего не подозревая, спешили по своим делам, игнорируя стук молотков и топоров: последние приготовления к казни — новенькие, ни разу не использованные виселицы с качающимися на сквозняке петлями. Пока пустыми.

Ближе к решающему часу народ стал собираться на площади, занимая лучшие места. Только час назад правительственные глашатаи объявили о больших торгах, на которых можно будет купить рабов, а так же о торжественной казни бунтарей, поправших законы Алайи, совершивших немало злых деяний, среди которых были убийства, грабежи и организация помощи другим преступникам, именовавшим себя борцами за свободу. Последние, затаившись, старались не сильно скрипеть зубами, дабы не выдать себя раньше времени.

На высокий помост начали по очереди выводить рабов, ту часть, которая предназначалась на продажу. Остальных, кого Сола не успела толком разглядеть, отвели за помост, оставили вместе с усиленной охраной. Толпа шумела, слышались невнятные разговоры и вскрики, даже смех. Девушка с отвращением поморщилась в своем укрытии на ближайшей крыше: как бы ни хотелось освободить бедняков, чернь, едва тянувшую на себе весь груз работ и забот, их пристрастие к чужой боли и желание посмотреть на казнь отбивали всякое сочувствие. При отсутствии других развлечений и казнь была неплоха.

Стража окружила помост, и торги начались.

Медленно-медленно тянулось время. Один за другим покидали толпу те, кто сегодня обрел новых хозяев и возвращался к привычному с юных лет труду, звучали выкрики, цены и комментарии горластых зевак, с шутками дававших советы покупателям.

Сола поискала глазами хоть кого-то из соратников, но те, к счастью, полностью слились с толпой. Все волнующееся внизу море голов сверху казалось одинаковым, никто из шейсов не вел себя особо подозрительно, с нетерпением дожидаясь окончания торгов. Только сердце замершей на крыше тсаревны-разбойницы стучало, казалось, слишком громко, угрожая выдать преступницу с головой.

Вдох.

Выдох.

Легче не стало, но сердце хотя бы прекратило бешено колотиться о ребра.

Вот и сошел с помоста последний проданный раб, молча напоминая о том, что время для раздумий закончено. Громкий голос откуда-то справа возвестил о том, что сейчас свершится казнь преступников (перечисление всех мыслимых и не очень прегрешений), и всех просят отойти на два шага назад.

Толпа послушно отступила, так что стражникам даже не пришлось применять силу. Зазвучала барабанная дробь, когда приговоренных вывели прямо к виселицам. Первая тройка в сопровождении стражи двинулась навстречу собственной смерти, и тут из толпы донесся крик:

— Князь — убийца, казнят невинных!

После этого все стало происходить слишком быстро.

Раздался грохот множества выстрелов, и волнующееся море шейсов окрасилось в разные цвета. Разбойники, скинувшие свои неприметные плащи, оказались в зеленом, а другие фигуры, которых тоже хватало в толпе, оказались одеты в красное с золотом — цвета Алайи, цвета правящих домов, цвета тсаря.

— Смерть бунтовщикам! — зазвучали грозные выкрики с разных сторон.

— Вперед, за свободу! — одновременно с чужими воинами кричали свои.

То, что на площади, где должна была свершиться казнь, оказалось столько переодетой стражи, решало дело.

— Нас предали, — помертвевшими губами шептал Роди, шептала Сола, все, кто моментально разобрался в творившемся там хаосе.

Красные и зеленые фигуры смешались на площади, кричали, разбегаясь во все стороны простые горожане. Купцы, только что совершившие удачные покупки, хватали закованных рабов и торопились покинуть превратившуюся в поле сражения площадь.

Значит, Ио все же оказался не настолько прост, как надеялись разбойники. Если бы в этот момент Сола могла видеть лицо Роди, отчаянно сражавшегося с дюжим стражником в мундире цвета запекшейся крови, она бы прочла на нем все, что желала увидеть всего день назад: неверие, озарение, досаду на то, что их самоуверенный план провалился. Все это мелькнуло на сосредоточенном лице воина и исчезло, оставив вместо себя лишь холодную отрешенность и готовность умереть, как подобает свободному шейсу.

Крики сражавшихся, выстрелы и звон оружия были просто оглушительны. Тсаревна одну за другой посылала в бой пули, но, как и следовало ожидать, солдаты были защищены магией намного лучше, чем лесное воинство. А вскоре за этим произошло то же, что и тогда в лесу: маги, наконец, закончили плести охранную сеть, сделавшую огнестрельное оружие бесполезным. И на этот раз соотношение сил было отнюдь не в пользу повстанцев.

Надо отдать им должное: поняв, что все оказалось подстроено, разбойники не дрогнули и явно приготовились дорого продать свои жизни. Среди бывших осужденных, которые почти все оказались переодетыми стражами, произошло движение, и в самую гущу сражения врезались воины в красных мундирах. Но оставленные позади настоящие рабы почувствовали, что сейчас охрана вряд ли готова надзирать за брошенными на произвол судьбы пленниками, и бросились врассыпную. Они выпутывались из связывавших их веревок, хватали первое попавшееся под руки оружие и с яростным рыком бросались на своих бывших тюремщиков.

— Бей их, ребята! — крикнул тот же голос, который до этого давал купцам насмешливые советы относительно живого товара. — Они заплатят за наше рабство!

Тсаревна спрыгнула с крыши и лихорадочно размышляла, что же делать, как спастись из безвыходной ситуации. Она не могла бежать, бросив отряд на растерзание сражников, и в то же время, как ни странно, понимала, что ее сил не хватит на то, чтобы полноценно сражаться с мужчинами на равных. У нее не получилось бы дать достойный отпор, как у Тарны или других женщин-воительниц, от природы наделенных недюжинной физической силой, оставалось только попытаться найти в бурлившем вокруг хаосе оружие по силам или хотя бы оброненный кем-то лук.

Так и не вытащив из болтавшихся на бедре ножен короткий мечик, девушка осторожно двинулась вперед, все еще держась у безопасной стены дома. Заклятья замедления, испробованные в прошлый раз, срывались с ее пальцев, но помогали только там, где стражники не были защищены от подобной элементарной магии. К несчастью, случалось это в одном случае из десяти.

Свистели вокруг стрелы, от некоторых отдельных выражений, которые успевала слышать тсаревна от сражавшихся, уши угрожали свернуться в трубочки, хотя и это фиксировалось сознанием как нечто несущественное. Где-то рядом ржали насмерть перепуганные кони, метались по полю, пытаясь убежать, сбросив с себя дежуривших у помоста стражей. Колыхавшаяся масса рук-тел-мечей вытолкнула из себя раненного усатого стража в разодранном камзоле, так что он плюхнулся прямо у ног вскрикнувшей Соланж. В следующее мгновение девушке все же пришлось достать меч: мужчина поднялся и попытался рубануть воздух там, где секунду назад была голова девушки.

— Проклятая рабыня! — выругался страж и продолжил атаковать противницу.

Небо послало Соле врага, с которым она была практически на равных условиях. Пусть от его ударов все же ныли руки, с трудом парировавшие коротким клинком его широкий меч, все же те крупицы знаний, которые Маркус, Роди и прочие воины пытались передать тсаревне хватило, чтобы не погибнуть в первые же секунды боя. Хранила ее и фамильная гордость, некстати поднявшая голову, которая тихо внушала девушке, что предки умерли бы со стыда, если бы она погибла от рук какого-то проходимца без роду и племени. Не хранила, конечно, но придавала ускорения.

Какая-то шальная стрела просвистела у самого виска девушки и вонзилась в плечо ее противника, давая ей драгоценное мгновение, чтобы нанести удар. Позже, немного позже можно будет дать выход отвращению и страху, нежеланию никого убивать, но сейчас ее собственная жизнь висела на волоске. Это и помогло тсаревне с тихим стоном вонзить свой коротенький клинок прямо в сердце нападавшего.

Как только угроза немедленной гибели миновала, моментально навалилась слабость, тошнота от приторного запаха крови и пота. Сола дернула на себя рукоять меча, унесшего чужую жизнь, но везение, похоже, на этот раз закончилось. То ли тсаревна не под тем углом вонзила лезвие, то ли оно зацепилось за что-то, но клинок упорно не хотел покидать тело мертвого шейса.

Девушка запаниковала, забыла о недомоганиях и рванула на себя рукоять что было сил. Истекавший кровью покойник дернулся, но лезвие не поддавалось. Короткий свист, и тсаревна чудом увернулась от очередной случайной стрелы, выпущенной неизвестно кем. Со вздохом оставила меч и оглянулась в поисках чего-нибудь, что могло бы защитить ее.

Совсем рядом был уже помост, на котором тоже дрались красно-зеленые воины. Чье-то мертвое тело лежало на узких ступенях, раскинув руки, и слепо глядело в небо прямо в глаза полуденному солнцу. Разбрызганные повсюду капли темно-красной и алой крови делали окружающее почти красивым. Завораживающая картина разлитой в воздухе смерти.

Откуда-то валил дым, повсюду продолжали кричать, ругаться и отнимать жизни под звонкий аккомпанемент оружия. Случайно глянув в сторону Сола увидела знакомую растрепанную фигуру, отражавшую удары широкоплечего синеглазого стражника.

— Роди! — почти вскрикнула тсаревна, и кинула под ноги врагу замедляющее заклятье, затем еще одно в колени и третье в грудь между сочленениями пластин брони.

Что-то мешалось под ногами, и девушка схватила какую-то тяжелую штуковину, замахнувшись на никак не желавшего замедляться стражника. Тройное магическое попадание все же прогнуло защиту воина, и он на секунду замешкался, отвлекся на новую неожиданную угрозу. Этого хватило Роди, чтобы отправить беднягу на тот свет. Тело врага упало в пыль, обагряя камни мостовой свежей кровью, как будто ее и без этого было мало.

— Сола, ты жива!

— Мы должны отступить! — воскликнула девушка, с тревогой вглядываясь в отчаянные глаза своего предводителя. -Иначе все тут погибнем!

Вокруг пели мечи, шейсы пользовались мгновением передышки, решая свою судьбу.

— Я не могу, Сола, — прошептал одними губами разбойник, с клинка которого капала чужая кровь.

Он сам был изранен, но, похоже, ни одного серьезного повреждения, только поверхностные царапины. Мужчина безнадежно оглядел поле боя, на котором оставалось вдвое меньше живых, чем было несколько минут назад. Всего лишь минут, Соле казалось, что прошли века, наполненные болью, смертью и сталью. С удивлением посмотрела она на свои руки, по-прежнему сжимавшие в руках какой-то тяжелый предмет. Хм. Топор, обычный плотницкий инструмент, видимо, забытый строителями после того, как они закончили сооружать помост и виселицы.

— Ты должен скомандовать отступление, Роди! — закричала тсаревна, пытаясь дозваться смирившегося со страшным поражением воина. — слышишь! Все погибнут здесь, мы должны бежать! В лесах мы от них оторвемся, там ваша магия жизни хоть как-то поможет, слышишь?!

— Но я не могу бросить тех, кто завяз! — отчаянно крикнул в ответ разбойник. — Они не останутся сами, они ведь моя семья!

Гнев поднялся внутри Солы, делая ее голос непривычно властным и повелительным.

— Ани и Глайнус — твоя семья! Я приказываю тебе скомандовать отступление, ты не имеешь права положить тут всех, кого еще ждут жены и дети, ради цели, которой уже не достигнуть!

Светлые глаза мужчины несколько раз моргнули, изумленно глядя на растрепанную девчонку, изволившую отдавать приказы. Она где-то потеряла головной платок, рубаха испачкана пылью и чужой кровью, но глаза...глаза ее горели решимостью и уверенностью шейса, который привык, чтобы его повеления исполнялись моментально и беспрекословно.

Роди мгновение помедлил, а затем подчинился чужой воле.

Раздался тройной заливистый свист, несколько бессвязных выкриков, которые должны были означать немедленный отход. Шевелящаяся масса на площади вильнула в сторону, и частично сместилась, поскольку шейсы все еще продолжали драться.

— Пробирайся к выходу, следи за нашими! — приказал Роди тсаревне, пробираясь в гущу. — Я помогу остальным и выведу вас, поняла? О, проклятье!

Роди споткнулся о цепь, закрепленную у помоста, придавленную свалившейся с нее тяжелой колодой, и едва не упал. Кто-то все еще был связан, до сих пор умудрившись остаться в недосягаемости под неудобной лестницей, и тяжесть груза не позволяла пленнику выбраться, оставляя на виду лишь закованные в наручники запястья, испачканные в крови и пыли. Две пары рук. Роди шагнул вперед, чтобы освободить несчастных рабов, но вовремя увидел темные волосы и настороженно зыркнувшие черные глаза, вызвавшие непроизвольный шаг назад.

Воин еще раз выругался, сплюнул на землю под нос проклятым выродкам и отправился на помощь друзьям.

— Сола, убей тех двоих, это темное отродье! И как они тут очутились? Все же милосердней того, что с ними сделают, когда закончится бой.

Девушка в один миг оказалась на том месте, с которого только что исчез в толпе командир отряда разбойников.

Темные? Словно во сне она разглядела в тени лестницы полулежавшие на земле тела. Две пары темных глаз смотрели на нее, одни с презрительной насмешкой, вторые с затаенным любопытством. Это и впрямь были деймины, и совсем не время было задаваться вопросом о том, как они там очутились. Голос Уны непрошенным эхом отозвался в голове у заблудшей на тропах Алайи тсаревны.

Деймины оказались совершенно не похожи на то, что себе представляла тсаревна. Что бы ни говорили о них легенды, ни крыльев, ни копыт, ни торчащих до подбородка клыков не наблюдалось. Лежавшие у ног Соланж мужчины оказались и впрямь черноволосы, с темными, глубокими, словно омуты, глазами. Их белая кожа контрастировала с грязью и пылью площади, но выглядела неплохо. Странные на взгляд шейса черты лиц, высокие скулы, миндалевидный разрез глаз, аккуратные уши. Внешне отличия между двумя расами казались не так значительны, но...От них исходило такое ощущение опасности, чуждости и напряжения, что девушке пришлось несколько раз напомнить себе о необходимости идти дальше, прежде чем она заставила себя сделать хоть шаг ближе.

Конечно, что бы темные ни забыли на землях тсаря, выбраться самостоятельно они вряд ли бы смогли. Оба как-то смогли стянуть мешки, которыми им прикрыли лица и волосы, те валялись рядом, совершенно измазанные. Синяки и ссадины на мускулистых торсах обоих бросались в глаза, наглядно свидетельствуя о том, что с пленниками в Алайе обращались не слишком-то хорошо, будь то враг государства или беглая рабыня. Девушка непроизвольно поморщилась, словно от боли.

Видимо, когда началась всеобщая неразбериха, бледнокожие деймины пытались освободиться от пут, и некстати рухнувшая колода не оставила им пространства для движений и выбора.

Да, теперь выбора у них точно не было.

Сола прислушалась. Крики доносились откуда-то справа, очевидно, по сигналу Роди уцелевшие разбойники и впрямь пытались отступить, и лишь преследование оставшихся стражников мешало бежать. С другой стороны помоста остались только раненные, трупы и Сола с парочкой дейминов. Прошла всего пара мгновений с тех пор, как девушка обнаружила чужаков, а неожиданный план действий уже успел вспыхнуть в ее мозгу.

Она с опаской приблизилась к молчавшим, словно рыбы, темным, очень кстати порадовавшись, что так и не выпустила из рук давешний топор.

— Послушайте, — тихо обратилась она к ним. — Мне нужна ваша помощь.

Любопытство в глазах того деймина, который был чуть младше, с короткими волосами, стало более явным, а второй продолжал смотреть так же презрительно. Он наклонил голову так, чтобы смоляные пряди змеями соскользнули с плеч, открывая белую шею, и ответил:

— Попробуй! Хватит ли у тебя сил убить выродка, светлая? Даже голову тебе подставил, какая еще помощь тебе нужна?

По спине Солы побежали мурашки от низкого хриплого голоса, вызвавшего неожиданную дрожь в коленях. Темный будто видел насквозь ее страхи и был уверен, что несмотря на вековую вражду их народов, эта конкретная светлая не сможет причинить ему вред. Девушка перевела взгляд на более конструктивно настроенного врага. Шум битвы стихал, времени на осуществление ее самоубийственного плана оставалось совсем мало.

— Вы можете помочь мне, темные, — сказала она, подходя еще ближе. — А я помогу вам. Прошу вас, говорите быстрее, у нас всего пара минут!

— Чего ты хочешь, девочка? — младший деймин пытался приподняться повыше, чтобы говорить с ней в более удобной позе, но короткая цепь прижимала обоих темных к земле слишком надежно. — Ты уверена, что тебе нужна именно наша помощь? Мы ведь темные.

— Выродки, — сплюнул на землю тот, что постарше.

'И повреднее', — подумалось Соле.

— Я освобожу вас при условии, если вы дадите мне убежище в Сумрачном Эйде, — выпалила тсаревна, заливаясь краской под изумленными взглядами темных. Такого они точно не ожидали.

— Что?

— Светлые совсем спятили?

Девушка ожидала подобной реакции, так что не обратила на нее внимания. Высказанная просьба вызвала в ней чувство внутреннего протеста: она, светлая тсаревна, обратилась за помощью к...чудовищам? К исконным врагам, неведомым существам из страны, в которой никогда не светит солнце! Происходящее было странным и неестественным.

— Без моей помощи вы погибнете, — твердо сказала она. — Я без вашей — нет, но в Сумрачный Эйд все равно попаду. Вы не понимаете, просто поверьте, что я должна это сделать. Пожалуйста!

Презрение и изумление на миг сменилось в глазах старшего горечью.

— До чего докатились светлые, если их дети бегут из Алайи на темную сторону? Что с тобой?

— Это не относится к делу, — тихо произнесла тсаревна. — Остаться здесь для меня — хуже смерти.

— Мы поможем тебе, — совершенно серьезно ответил младший. — Слово чести.

Тсаревна глубоко вздохнула. Что ж, пути назад не было. За одно это ее могли бы с полным правом считать настоящей преступницей, предательницей рода. Но взлетел в воздух острый топор, резко опустился вниз, усиленный простейшим бытовым заклинанием, и часть цепи была разбита. Вслед за ней в несколько взмахов и оставшиеся, так что оба темных предстали перед девушкой в оригинальных браслетах с остатками тихо позвякивавших звеньев.

— Только вы...не съеште меня, хорошо? — запоздало попросила тсаревна, не выпуская из рук так пригодившийся сегодня топор, от которого все руки болели.

— Не съедим, — весело ответил младший, взглядом заставляя молчать более язвительного товарища.

Первым делом мужчины вооружились мечами, подобрав их у валявшихся вокруг в обилии трупов. Пока что помост загораживал неожиданную активность на площади, но всем троим предстояло еще как-то прорваться дальше. Один из раненных пришел в себя и явно собирался заорать, потратив остатки сил на этот бесполезный поступок. Длинноволосый деймин коротко взмахнул мечом, отправляя светлого к праотцам.

Тсаревна с новой силой ощутила прилив дурноты от гари и запаха крови.

— Пешком мы не прорвемся, — тихо сказал ей младший из темных, возникая рядом. — Как только наши головы объявятся на всеобщее обозрение, все эти вояки дружно забудут о своих распрях и кинутся на нас. Тебе придется подозвать лошадь, так будет лучше. Они нас боятся, но тебя послушаются. Сможешь?

Странный был этот темноглазый мужчина, призрак из древних сказок. Мать тсаревны никогда не пугала ее темными, если девочка не слушалась, но все остальные шейсы во дворце поминали соседей, словно настоящих исчадий бездны. И теперь они стояли совсем рядом с ней, на расстоянии вытянутой руки.

Девушка неуверенно кивнула, отдала деймину на хранение свой топор и выбежала из ненадежного укрытия. Повсюду лежали мертвые тела, в дальнем конце улицы уже копошились особо алчные шейсы, деловито обыскивая покойников. Девушку заметили, но пока ничего не предпринимали.

— А ну пошла отсюда, это наша добыча! — вяло крикнул ей один из мародеров.

Слабо дымился один из домов на противоположном конце узкой площади, за разбитыми воротами были слышны крики. и все еще звенело оружие, хотя и не так оглушительно, как раньше. А возле невысокого деревца в проулке жался к стене насмерть перепуганный конь.

Тсаревне, которой до этого приходилось только чистить лошадей у Гио, кормить их и поить, да еще ездить несколько раз на охоте с Келином, не слишком-то нравилась идея провести испуганного жеребца через площадь, покрытую кровью, но выбора не было.

Непослушные пальцы не сразу справились с узлом, помешавшим животному скрыться с того места, где оставил его хозяин.

Легонько похлопав вороного по крупу, девушка погладила его, успокаивая, тихонько заговорила, пытаясь не напугать еще больше, после чего залезла в седло. Как они втроем смогут уместиться на одном жеребце — эту проблему она напрочь не желала обдумывать самостоятельно.

— Ну, давай же, вот так!

Заставляя вороного поднимать выше голову, Соланж направила его прямо к помосту.

— Эй, это ж наш Сатр! А ну стой, воровка!

Голоса кричали откуда-то сбоку, но было поздно. Девушка пришпорила коня, в несколько мгновений они оказались у помоста, где ждали ее исконные враги шейсов.

— В сторону! — скомандовал старший, младший моментально выдернул Солу из седла и подхватил, не давая упасть.

Конь волновался, пытался встать на дыбы, кося на подозрительных страшных чужаков с отталкивающим нездешним запахом, и пока он не начал вырываться длинноволосый деймин перерезал ремень. Бесполезное седло свалилось на землю, чужак взлетел на спину вороного, крепко держа уздечку. Сола и глазом не успела моргнуть, как оказалась наверху, позади нее уселся младший деймин, и безумная скачка началась.

— Только не свалитесь! — едко ухмыльнулся темный, пуская коня в галоп.

Что-то кричали обокраденные шейсы, вопили сзади мародеры, но тсаревна была занята лишь тем, как бы не соскользнуть с гладкой спины проклятого скакуна. Вороной мчался как ветер, направляемый железной рукой незнакомца, спустя пару мгновений площадь с ее кровью и болью осталась за спиной.

— Скорей, скорей! — шептал младший деймин, удерживая девушку и спутника с такой неожиданной силой, что Солее с трудом удавалось сделать вдох.

Солдаты, преследовавшие остатки недобитого разбойничьего отряда оборачивались на неожиданный стук копыт, но лишь рты разевали, не успевая среагировать вовремя. Видение гнедого жеребца, оседланного странной троицей, уже мелькало среди деревьев, угрожая исчезнуть навсегда.

— Деймины! — завопил кто-то!

— Темные!

— Лови их!

В воздух взвились запоздалые стрелы, зазвучали бессильные выстрелы. Почему-то никто не бросился вслед сразу же, хотя несколько конных воинов было невдалеке. Светлые побоялись преследовать легендарных темных выродков таким малым количеством, а пока они собрали отряд побольше, беглецы скрылись из глаз.

Соланж никогда не думала, что скакать на лошади может быть так страшно. Мелькали вокруг деревья, солнце пробивалось сквозь листву, отбрасывая косые тени, конская спина под ними была взмыленной и скользкой. Сколько прошло времени с момента их побега, было не известно. Что случилось с выжившими разбойниками, вернулись ли Роди и Марк в лесное селение и остались ли вообще в живых — этого Соле было уже никогда не узнать

Длинноволосый уверенно вел их к границе. Он же и скомандовал остановку, когда конские бока начали вздыматься под ногами с отчетливыми хрипами.

— Все, дальше идем пешком. Да поживее, не то весь наш побег не стоит и ломаного меча.

Беглецы бежали дальше, оставив позади загнанного жеребца. Потихоньку сменялся вокруг пейзаж, становилось темнее, хотя день был еще в самом разгаре. Окружающий мир терял краски, превращаясь в выдержанную в холодных красках картину. Деревья меняли очертания, а вскоре появился и туман. Они вступили в приграничную зону.

От быстрого бега девушка совсем задыхалась, несколько раз споткнулась о кани под ногами и чуть не упала. Младший деймин молча поймал ее под локоть, потом взял за руку и дальше уже тянул за собой, чтобы спасительница не свалилась ни в какую яму. Прошло, наверное, целых полдня, пока неутомимый длинноволосый деймин, наконец, не позволил себе и спутникам небольшую передышку.

Троица повалилась на траву, пытаясь отдышаться. Несмотря на усталость и многочисленные синяки, старший темный тут же принялся ковыряться в наручниках прихваченным из Миртова кинжалом. Через несколько минут браслеты соскользнули с его запястий, позволяя свободно двигать затекшими руками. То же самое он проделал со вторым комплектом на своем товарище.

— Плохо без магии, — пожаловался тот, разминая кисти.

— Это точно. Отвыкли мы от синяков и переломов.

Изумленная Сола смотрела, как на ее глазах уродливый кровоподтек на груди старшего деймина потихоньку менял цвет, становясь из темно-фиолетового желтоватым. Ничего себе регенерация у этих темных, шейсам такое и не снилось!

— Надо позаботиться о еде, — продолжал говорить старший. — А то на голодный желудок плохо думается, а сородичи нашей отважной спасительницы как-то забыли нас покормить.

Ей показалось, или верхние резцы у этого темного чуть длиннее, чем надо? Как-то сразу вспомнилось, что тсаревна совсем одна в чужой стране из страшных сказок с живыми воплощениями старых легенд. Девушке стало не по себе, и она, сделав над собой огромное усилие, села не траве, постаравшись отодвинуться чуть дальше от странно улыбавшихся бледнокожих мужчин.

— Не бойся, — произнес деймин. — Мы не едим девушек на обед. Мы всего лишь — как там рассказывают о нас шейсы — безжалостные чудовищные кровопийцы. Уверяю, это совсем не больно!

В этот момент напряженной до предела тсаревне за шиворот упало что-то мокрое и холодное, как лед, из-за чего она с судорожным всхлипом подскочила. Это оказалась всего лишь капля, скатившаяся с нависшей над ними кроны, но старший деймин продолжал веселиться и язвить, издеваясь над испугом светлой.

— Прекрати, Морган, — одернул его переставший ухмыляться младший. — Не слушай его, тот еще характер, несмотря на воспитание. Мое имя Шейн, этот злой дядька — Морган. Не бойся, ни есть тебя, ни кровь твою пить мы не будем, а все ваши страшилки про нас — всего лишь выдумки. Как тебя зовут?

— Сола, — тсаревна не была настроена верить всему, что говорили эти двое подозрительных типов, но раз уж ей пришлось добровольно ступить на землю кошмаров, придется терпеть все, что припасла судьба. — Мое имя Сола.

— Что ж, Сола, будем знакомы.

— И почему же, Сола, — вмешался в наметившийся разговор Морган, — ты решила покончить с жизнью таким странным способом, как путешествие в Сумрачный Эйд? Все шейсы знают, что должны соблюдать границы, держаться подальше от туманных земель, населенных чудовищными существами. О нас, возможно, легенды и лгут, но с теми, кто живет в наших лесах, я бы не хотел встретиться лицом к лицу без оружия и в одиночку. Так что же заставило тебя бежать от света к тьме, да еще и просить помощи у нас?

Тсаревна опустила глаза, словно искала ответ где-то под ногами, в спутанной темной траве.

— Я просто не могу вернуться, — тихо ответила она. — Для меня возвращение в Алайю означает смерть. Вы не поймете, да я и не могу рассказать всего.

Морган открыл было рот, чтобы спросить что-то еще, но у Солы просто не было сил сейчас спорить.

— Вы дали обещание, — она смотрела на Шейна. — Обещали, что поможете. Я должна быть в Сумрачном Эйде и получить ответы на свои вопросы, иначе мне останется просто лечь на месте и умереть. Но назад я не вернусь.

Мужчины молчали некоторое время, после чего младший деймин кивнул.

— Я дал слово чести, что помогу тебе, и сдержу его.

— Молодец, братец, — демонстративно зевнул Морган. — Теперь можем идти домой. Только представь реакцию кузена на пополнение в оплоте Арвахо!

Найт.

Рей снял корону и несколько минут яростно массировал гудящую кожу на голове, игнорируя безнадежно испорченную прическу. Все эти официальные церемонии, визиты и прочие мероприятия, когда монарх обязан был являться подданным во всем блеске, выматывали бесконечно. От сжимавшего виски обруча все затекало, и момент, когда корона была надежно упрятана в сокровищницу, был самым блаженным за день.

Найт только что вернулся из одного оплота, где его попросили разобраться со сложным делом и рассудить дейминов в суде. Поскольку глава той или иной крепости имел право на суд, к главе государства по мелким бытовым вопросам старались не обращаться, однако тут был особый случай.

Мужчина недовольно хмурился, вспоминая темный зал и горестный плач тех, кто потерял близких. Тяжелая обстановка, запах убийства, в котором никак не могли найти виновного. Одну из жительниц оплота нашли мертвой у самых ворот крепости, и если бы не аккуратно вправленный перелом шеи, можно было бы подумать, что несчастная попалась тварям бездны. И самое странное было в том, что покойница отказалась сообщать, кто ее убил.

Некромантия в Сумрачном Эйде не была под запретом, как в Алайе, но пользоваться ею могли лишь квалифицированные маги. В таких случаях, когда требовалось применение магии смерти, духи покойных обязаны были помогать оставшимся в живых сородичам. Отказ от сотрудничества вряд ли мог быть вызван чем-то банальным.

Когда за дело взялся Найт, оказалось, что ситуация еще сложнее, чем думалось поначалу. В крепости Кави, как и в остальной части страны, пропадали молодые девушки, их находили в лесах, мертвыми, с застывшими от испуга лицами. Но близость к воротам оплота и какое-то странное чувство после просмотра собранных местными документов говорили, что бездна тут была ни при чем.

Полномочия владыки темного государства позволяли Найту обходить те немногие ограничения, которые сковывали действия обычных некромантов. Когда умершая, наконец, согласилась говорить, узнав, что сам рей занимается расследованием ее смерти, она рассказала страшные вещи.

Когда стража ворвалась в дом одного из ювелиров в оплоте Кави, соседи подумали, что произошла ошибка. Но за несколько часов весть о том, что талантливый мастер кроме создания невероятных шедевров убивал девушек, маскируя их смерти под нападение тварей бездны, взбудоражила все население. Приговоренный к смерти через отрубание головы до конца не мог понять, за что его казнят, ведь он только пытался нести в мир красоту, черпая вдохновение в том, что наблюдал, как свет медленно мерк в глазах его несчастных жертв.

Под воздействием заклинаний Найта сумасшедший признался во всех убийствах, и даже те, кто уже смирился со своей потерей, заново пережили кошмар, узнав, что вовсе не твари бездны унесли драгоценные жизни их близких. С ощущением того, что мир окончательно провалился в какую-то темную бескрайнюю яму, молодой правитель вернулся домой. Следовало продолжить работать, делать что-то, на столе в кабинете Найта ждали кипы бумаг и отчетов, но рей почему-то не мог заставить себя встать, движениями кистей в волосах словно пытаясь избавиться от горьких мыслей. Странное чувство глубоко внутри не давало покоя, словно мысль мелькала на краю сознания и никак не желала оформиться во что-то конкретное.

Наконец, решив, что работа поможет сосредоточиться и отвлечься от воспоминаний, темный владыка отправился в рабочий кабинет. Почему-то не хотелось использовать зеркала, поэтому широкий коридор, залитый серым дневным светом, привел его к широким тяжелым дверям. Слуги почтительно кланялись своему рею, спеша по делам. Родственники тоже где-то запропастились. И тут Найт понял, что его беспокоило: Морган должен был вернуться несколько дней назад, но вместо него в крепость Арвахо приехали лишь воины его отряда с сообщением, что эрлы направились куда-то на разведку.

Рей недовольно нахмурился. Он же предупреждал этого упрямца, что любые планы в создавшейся обстановке необходимо обговаривать с ним, Найтом. Но нет, Морган явно затеял что-то такое, что его друг и повелитель не одобрил бы, посему предпочел втянуть в свою авантюру младшего братца и не выходить на связь ни через зеркало, ни в снах. Паршивец!

Стела и Зигмунд привыкли нечасто видеться с сыновьями, поскольку работа занимала у них слишком много сил и времени, но зеркала никто не отменял, а старший эрл зачастую игнорировал сыновний долг при наличии более важных дел. Оставалось надеяться на то, что Шейн не позволит брату рисковать более, чем необходимо. И если рею придется просить Стелу разыскивать в снах непутевых деток, пусть им же и будет стыдно!

Спустя пару часов, когда за окном в кабинете начали сгущаться сумерки, в двери тихонько постучали.

— Ваше величество! Его высочество Форс просил передать вам отчеты за последнюю луну, — слуга положил на заваленный бумагами стол новую пачку документов и поклонился.

— Спасибо, Дарнин.

Высокий худощавый помощник младшего брата вышел, оставив своего повелителя корпеть над нудными столбиками цифр. От долгого сидения у Найта затекла шея, он периодически потягивался и отводил плечи назад, разгоняя кровь. Взгляд его наткнулся на странную графу расходов, молодой правитель присмотрелся и выругался под нос.

— Она определенно потеряла совесть!

Рей отложил в сторону просмотренные документы, собрал в кривую стопку то, что оставалось на завтра, и отправился на поиски бессовестной сестрицы, намереваясь высказать ей свое мнение о дейминах, которые явно забыли о том, что золото не возникает из воздуха. Второй раз за одну луну сделать заказ на сон-камни и безумно дорогие составляющие для зелий — это уже ни в какие ворота не лезет!

Башня Дэйи располагалась в самой дальней части оплота, отделенная от жилых помещений длинными пустыми коридорами, усиленными магией каменными стенами и защитными заклинаниями. Эксперименты сестрицы, разные чародейские опыты многих поколений магов, обитавших в этом крыле — все это заставляло правителей лелеять и приумножать барьер, разделявший опасных для жизни волшебников и обычных дейминов.

Рей торопливо кивнул спешившему в кузницу помощнику Дэйда и в очередной раз подумал о том, как у Сиан с отцом могла родиться такая чудная парочка абсолютно не похожих друг на друга двойняшек? Мелкая худышка Дэйя с ее кудряшками, острыми локотками и безумной фантазией, постоянно что-то ронявшая, побившая бесценный семейный сервиз, открывшая противоядье от укусов гронов и высокий широкоплечий кузнец, талантливый проницательный мастер с золотыми руками. Выдать что ли замуж эту хулиганку? Так ведь не смотрит в сторону магов и чародеев при дворе, а на тех, кто магией не владеет, тем более внимания ноль. И приходится старшему брату вместо государственных дел воспитывать молодежь.

Узкий воздушный мостик, соединявший основное здание крепости с отдаленными частями оплота, привел владыку темной страны к подножию колдовской башни. На нижних этажах еще можно было встретить одного-двух чародеев, увлеченно склонившихся над ретортами, котлами и какими-то совсем уж странными штуковинами, но ближе к крыше не было ни одной души. Так, видимо, не терявшая времени даром Дэйя уже пустила в ход кое-что из того, чем почти разорила его сиятельное величество. Ох, что будет!

Найт, наученный горьким опытом, пару раз стукнул в тяжелую обитую металлом дверь и вошел. Кудрявая волшебница стояла, пригнувшись, будто сопротивлялась порывам чудовищного ветра, ощутимого лишь для нее. Видимо, стука в дверь она тоже не слышала, полностью находясь во власти творимого в комнате колдовства. Чарами был наполнен каждый миллиметр пространства, неведомое заклинание потрескивало и искрило, угрожая стереть с лица земли не только малорослую магичку, но и весь оплот.

— Ну, давай же, проклятая тварь! — зарычала сквозь зубы Дэйя, добавляя в формулу еще один элемент.

В клубившемся перед ее вздернутым носиком черном тумане мелькало что-то огромное, страшное и темное, на секунду прямо на Найта уставились чьи-то лиловые зенки с вертикальным значком.

— Дэйя! — тихо позвал рей, активируя самые мощные щиты из всех, известных ему.

Колдунья на миг обернулась.

— Ты не вовремя, брат! — ее голос охрип от напряжения.

— Сворачивай все, надо поговорить.

— Ш-ш-ш! — кудрявая головка недовольно дернулась, выражая мнение хозяйки по поводу самоуверенных реев, врывающихся в самый разгар интересного действа.

Что-то в черном тумане хлопнуло, раздался звук, напомнивший звон лопнувшей тетивы, и область распространения заклинания сразу возросла вдвое. Колдунья отступила на полшага, присмотрелась и завопила:

— Ложись!

Худенькая девчонка прыгнула на изумленного Найта, полыхнула лиловая тьма, и грохнул оглушительный взрыв, вынесший вцепившихся друг в друга родственничков вместе с укрепленной магией дверью. Заорал от боли в затылке рей, завывала растратившая все силы на последнее заклинание Дэйя, за спиной ревело аметистовое пламя. Дверь вместе с дейминами пролетела узкий предбанник и теперь ехала по каменным ступеням винтовой лестницы, громыхая на весь оплот.

— А-а-а!

Импровизированные сани скатились на самый первый этаж и финишировали, врезавшись в противоположную стену. Одинокий маг, которого подобное появление монарха застигло врасплох, еле успел отскочить, прижимая к груди стеклянный сосуд с гранатовой светящейся жидкостью.

Тишина оглушала, так же, как и шум до этого.

Маг испарился из башни в буквальном смысле, увидев, с каким выражением лица правитель смотрит на свою непутевую сестрицу, оседлавшую монарха на искореженной двери.

— Рейвина Дэйя? — тихо прорычал Найт.

— Мой господин? — пискнула девчонка.

Спустя мгновение пальцы деймина поймали воздух на том месте, где только что находилось ухо хулиганистой волшебницы.

— Стоять! — рявкнул рей, но улепетывающую со всех ног девицу было не остановить.

И начались увлекательные догонялки по всем плоским поверхностям башни. Дэйя умудрялась извернуться под руками брата, перепрыгивая со стен на потолок, уклонялась от магических силков и скрывалась за мебелью, разлетавшейся в щепки от господского гнева. Рей словно забыл, что он почтенный уважаемый глава Сумрачного Эйда, бежал и ругался не хуже обычного воина на тренировке, приближенной к реальным условиям. Чего только не услышала о себе бессовестная транжира, безответственная хулиганка с бездонной дырой в памяти!

Через несколько минут колдунья оправилась от испуга и начала хихикать, слушая нравоучения разъяренного брата. Оба взмокли и запыхались, но останавливаться пока было опасно.

— Сколько раз я тебя предупреждал! — орал рей, запуская аркан в очередной попытке достать зловредную сестрицу.

— Ну прости! — хныкала в ответ сестрица, изображая раскаянье. — Больше не буду!

Она ловко перепрыгнула через оконный проем в стене и побежала дальше, снова запрыгивая на потолок. Физические законы в башне магов работали так, как нравилось хозяевам, а не так, как надо, посему участники гонок не падали, чудесным образом меняя плоскости передвижения.

— Ну хочешь, в угол поставь? Ой! — насмешливый звонкий голосок рейвины прервался, когда Найт изловчился-таки и поймал сестрицу в прыжке.

Хорошо, что свидетелей не было, они увидели бы престранную картину: правящий монарх стоял на потолке, тяжело дыша, и держал за пятку всклокоченную колдунью, свисавшую вниз, будто копченый окорок. Сквозь дыры в ее разодранных штанишках были видны расцарапанные коленки, в волосах застряла паутина и какие-то соринки.

— Попалась! — кровожадно усмехнулся Найт, спускаясь на пол и все еще держа барахтавшуюся в руках колдунью. — Приступим к воспитательным процедурам?

Не слушая громких, местами ругательных воплей, мужчина перекинул хулиганку через плечо и понес наверх, попутно пребольно шлепая ее по заду.

— Превысила. Бюджет. В два. Раза! — слово — шлепок, слово — шлепок. — Чуть. Не. Угробила. Рея! Взорвала. Башню!

Экзекуции прекратились только тогда, когда рей поднялся на самый верх, и обиженные вопли сменились за его спиной покаянным сопением. Рейвина была поставлена на пол, чтобы в полной мере обозреть результаты действия собственных магических сил.

Дэйя молчала, оглядывая раскуроченное помещение, выбитые в миллионный раз стекла, закопченные стены и пепел, весело летавший по комнате вместе со сквозняком. Пошмыгала носом, и, когда это не помогло, покаянно вздохнула.

— Прости, Найт. Я и впрямь забыла про бюджет, увлеклась новым исследованием. Я верну.

Остывший уже брат с досадой махнул рукой.

— Дорогая, я очень не хочу в один прекрасный момент найти тебя здесь, размазанной тонким слоем по стенам. И когда ты научишься думать о последствиях, замечать хоть что-то, кроме магии?

Дэйя стыдилась очень забавно, ковыряя носком сапога покрытый копотью пол.

— От них так и не было вестей, да? — внезапно спросила она, подходя ближе.

Найт сразу понял, о чем речь.

— Нет. Ни в снах, ни в зазеркалье.

Сестра взяла его за руку, осторожно погладила пальцами ладонь.

— Ты ведь почувствуешь, если что-то случится. Мы все почувствуем.

— Знаю. Но дожидаться, когда произойдет беда, тоже не дело.

Найт и Дэйя спустились вниз, рассеянно отмечая про себя, что они умудрились за полчаса разгромить башню начисто. Хорошо, что все ценные предметы, составляющие зелий и артефакты хранились в подвале, огражденном от исследовательских помещений самыми мощными чарами.

— Стало легче? — девушка кивнула на бедлам за спиной.

Деймин на секунду остановился, и губы его против воли расплылись в улыбке.

— Как ни странно, но — да, стало. Оказывается, мне давно стоило дать выход напряжению, вот только ремонт придется делать.

— Это уже мелочи, — рассмеялась колдунья, пытаясь вытряхнуть из волос соринки. — Магией справимся. Ты вот скажи, только честно. Я что-то почувствовала, когда ты вошел. Дырка в бюджете стала последней каплей, было кое-что и до нее. Что так расстроило тебя, брат, кроме пропавших Моргана и Шейна?

Рей молчал, глядя на неспешный танец круживших в воздухе птиц. Серое небо хмурилось, обещая заплакать, редкие капли падали на землю, разбиваясь о черные камни оплота. Что так расстроило его? Все то же, только стало еще хуже.

— Мир расстроил. Точнее то, что в нем творится. Последние сообщения шпионов из Алайи, донесения с границ, новые жертвы, попавшиеся тварям бездны. Собственные подданные, которые нашли лучший момент, чтобы убивать друг друга ради творческого вдохновения. Да-да, не делай такое лицо, я сегодня был на суде. Иногда возникает малодушное желание позволить всему идти своим чередом, перестать сопротивляться, но...

Сестра чмокнула правителя в щеку и печально улыбнулась.

— Но ты слишком хорошо воспитан, темный рыцарь, чтобы дать миру погибнуть спокойно.

— Это точно.

— У меня тоже странное ощущение в последние месяцы, — внезапно призналась Дэйя. — Будто что-то грядет, как ожидание и затишье перед грандиозной бурей.

Они уселись на ступеньках, пользуясь тем, что никто не сможет увидеть монарха в неподобающем его статуса виде и теперь вместе смотрели на птиц. Крылатые силуэты в вышине завораживали, то поднимаясь на воздушных потоках, то спускаясь ниже.

— С каждым днем сумерки сгущаются вокруг нас, — прошептала колдунья, зябко обхватив себя руками. — Тьма вьет гнезда в наших сердцах, заклинания начинают сбоить, и даже малейшая неточность в расчетах вызывает колоссальный расход энергии, чего раньше никогда не случалось. Мир изменился, Найт, что-то изменило его.

— Мне ли не знать, родная. После единения с хранителями чувствую себя выжатой тряпкой.

— Представляю, — когда Дэйя начинала говорить серьезно, она немного напоминала Сиан, те же глаза, тот же профиль, только озорные кудряшки выбивались из образа. — Но нам нельзя позволить страхам завладеть нами. Дэйд работает над созданием совершенного оружия, я продолжаю серию экспериментов, которая позволит нам эффективнее сражаться против бездны. Вот посмотришь, мы обязательно победим.

— Знаю, — ответил Найт наиграно траурным тоном, и оба засмеялись. — А если серьезно, то все не так уж плохо, просто навалилось одновременно, еще и этот суд проклятый выбил из колеи. Если ты ко всему прочему своими экспериментами взорвешь мне дворец, мне останется только застрелиться.

Дэйя покраснела и покаянно пообещала быть аккуратнее. В тысячу первый раз.

Где-то в другом крыле дворца внезапно раздался гулкий взрыв, ступеньки под дейминами дрогнули, донося отзвуки случившегося.

— Это не я! — с расширившимися глазами прошептала волшебница, но рей уже вскочил.

Спустя секунду после взрыва обоих скрутило сильнейшей болью. Кровь сообщила детям Блайна о том, что в смертельной опасности кто-то из родных, забурлила, заставляя забыть обо всем и бежать, бежать навстречу неведомому.

— Это Дэйд! — крикнула на бегу Дэйя, ставшая белее снега.

Уже спешили к нужному месту маги, стражи и слуги, рей бесцеремонно растолкал подданных, запретив им приближаться к черному провалу коридора, который вел в кузню. Без зазрения совести активировал мощнейшие защитные чары оплота, задействовав силы хранителя, и двинулся вперед, надежно укрыв щитами сестру. Пахло кровью и металлом.

— Только бы он выжил, только бы был цел! — всхлипнула за спиной Найта младшая сестра.

Кузница рейвина Дэйда, как и башня магов, находилась немного в стороне от жилых помещений оплота, только в отличие от резиденции Дэйи, располагалась на нижних уровнях крепости. Туда вел не воздушный мостик, но темный извилистый каменный коридор, заканчиваясь в огромной пещере глубоко под землей, где дейминов не могли достать ни твари бездны, ни другие существа из туманных лесов Сумрачного Эйда..

Магией убирая камни, завалившие проход, рей ругался себе под нос, боясь даже думать о том, что произошло с его кузеном. Сегодня же надо поручить магам во главе с двоюродной сестрой опечатать кузницу теми же заклинаниями, что и башня магов. Как они могли допустить, что в оплоте под ногами у тысяч жителей происходят такие катастофы?! И только бы удалось спасти Дэйда...

Кудрявая девчонка зарычала у рея за спиной, забыла о том, что еще недавно была полностью обессилена и пробила, наконец, заваленный проход, неимоверным усилием сдвинув гору камней обратно в помещение. По счастью своды пещеры были довольно надежно укреплены, что оставляло дейминам некоторую надежду.

— Дэйд! — позвала колдунья, от расстройства не подумав о том, что вряд ли ее брат был в состоянии что-либо ответить в тот момент.

— Ищем, он тут, и вроде бы пока жив, — приказал Найт, аккуратно убирая магией камни и оглядываясь.

Огромная наковальня, за которой обычно работал Дэйд, его горн и рабочий стол находились в дальней части пещеры. Волшебный огонь и факелы вдоль стен, зажженные магией Дэйи, позволяли рассмотреть все детали катастрофы.

Неутешительные.

Несколько окровавленных тел лежало в позах, не оставлявших сомнения в том, что их отбросило невероятной силы взрывом, эпицентр которого, к сожалению, был именно там, куда спешил сейчас повелитель Сумрачного Эйда. Судя по всему, никто из тех, кто находился в кузнице в момент катастрофы, не выжил.

Когда Найт увидел неподвижное, покрытое кровью тело брата, сердце его замерло.

— Нашел, — каким-то чужим голосом произнес он.

На груди брата чернело выжженное пятно на том месте, где висели раньше защитные амулеты. Видимо, нагрузка оказалась настолько большой, что они исчерпали себя до капли, сдерживая энергию взрыва. Сосуды на коже мастера полопались, ресницы, брови и волосы сгорели, страшные ожоги покрывали все тело, делая некогда красивого мужчину почти неузнаваемым.

Найт осторожно коснулся магией груди брата.

— Жив! — выдохнул он в лицо Дэйе, хотя видел, что она поняла это мгновением раньше.

Вдвоем они смогли приподнять бесчувственное тело брата повыше, волшебница достала из воздуха кубок, в который оба деймина по очереди налили своей крови. Дэйя воспользовалась их глубинной связью близнецов, взяла под контроль дыхательную систему раненого, помогая ему дышать и сделать глотки живительной влаги. Кубок опустел нескоро, медленно-медленно кровь попадала внутрь, и маленькая колдунья задыхалась, забирая часть той боли, которую испытывал мастер.

Найт подал сигнал дожидавшимся стражам и магам, чтобы помогли транспортировать рейвина в его покои. Пользуясь поддержкой хранителей вливал в Дэйда силы, умоляя поскорей прийти в себя. Даже несмотря на целительные свойства крови дейминов, после этого взрыва тому придется долго валяться в постели, регенерируя. Рей так сосредоточился на процессе переноса брата из кузницы наверх, что вздрогнул, услышав его тихий голос.

— Найт.

— Тише, тише, милый! — засуетилась Дэйя, пытаясь не хватать мастера за обожженные руки. — Все хорошо, мы тебя нашли, кровью уже напоили, так что все будет хорошо! Не трать силы на разговоры!

Ее голос прервался, и девушка, наконец, заплакала, понимая, насколько близка она была к потере любимого брата. Найт обнял ее за плечи. Но фамильное упрямство не позволило раненому деймину спокойно ехать на руках охраны к собственным покоям.

— Не говори Илане, — так же тихо сказал он, игнорируя сочившуюся из лопнувшей губы кровь. — Жив и хорошо, она в походе, незачем ее отвлекать в бою. Потом узнает сама. Позаботься о моем сыне, не позволяй ему видеть меня...таким.

— Конечно, — кивнул рей.

Он не сомневался, что Илана все и так узнает по кровной связи между мужем и женой, и примчится в оплот Арвахо так быстро, как ей позволит ситуация.

— Найт.

— Да, Дэй? Веди себя тихо, а то усыплю! Что-то ты сильно разговорился! — рей пытался шутить, чтобы не поддаваться позорной панике, очень уж пугал его обычно такой сильный, полный жизни брат, лежавший теперь рядом с ним на носилках.

— Кто-то испортил мой молот, — прошептали обожженные губы. — На нем было подвешено заклятье, сработавшее в момент удара о наковальню.

Всхлипывания Дэйи стихли.

— Ты уверен?

— Да. Я ничего не понял до самого конца, а когда заподозрил неладное — было поздно, не успел остановить молот. Только щиты выставил.

— Слава Небу, что они тебя прикрыли, — прошептал Найт. — Но если все так, это означает...

— Что кто-то в нашем оплоте настроен против нас, — закончила предложение Дэйя.

На миг стало тихо, в коридоре раздавались только шаги дейминов, сопровождавших рея и его родных в опочивальню его брата.

— Отлично, — донеслось с носилок. — Вы предупреждены, теперь можно и поболеть спокойно.

Почему-то попытка едва живого Дэйда пошутить заставила Найта только еще суровей нахмуриться и выругаться, а Дэйю снова заплакать. Но мастер уже потерял сознание и ничего этого не услышал.

Часть 6. Темная сила света

Сола.

Итак, тсаревна достигла первой цели на своем пути к таинственной информации, о которой ей говорила Уна, но понравилось ли ей это? Скорее нет, чем да. Путешествие по чужой земле с чуждыми ей существами не давало покоя, тревога не оставляла девушку ни на секунду. Постоянное ожидание беды или подвоха со стороны подлых тварей, именуемых дейминами, вытягивало силы. Эти странные существа оказались более симпатичными на первый взгляд, чем можно было себе представить по рассказам шейсов, но на этом все хорошее заканчивалось.

Морган вел маленький отряд вперед, не обращая внимания на едва поспевавшую за ним светлую. Взгляды его, которые изредка ловила на себе тсаревна, были исполнены презрения и недовольства тем, что из-за мелкой обузы оба брата вынуждены двигаться намного медленнее, чем могли бы. Волшебное озеро, к которому шла троица, оказалось довольно далеко, им предстояло преодолеть значительное расстояние по опаснейшему участку туманного леса. И с каждым часом уверенность девушки в том, что Сумрачный Эйд мог чем-то помочь неприкаянной наследнице светлых, таяла, превращаясь в разочарование.

Младший из дейминов был немного более дружелюбен. Нет, он тоже подгонял спутницу как мог, помогая ей пробираться сквозь заросли спутанных растений, но делал это нормально, словно понимая, как тяжело приходится чужачке в странной для нее обстановке. Он-то и расспрашивал тсаревну обо всем, что ей пришлось пережить до их встречи.

Утомленные путники остановились на отдых на небольшой открытой полянке, совсем рядом с которой журчала безымянная речка. Пока Морган отправился на охоту, его спутники развели костер и присели рядом, зябко потирая ладонями и протягивая их ближе к теплу. К слову сказать, мерзла больше Соланж, оба ее сопровождающих, несмотря на отсутствие рубашек, чувствовали себя неплохо. 'Что же за странные творения драконов, даже лесная прохлада им нипочем!' — думала про себя девушка, косясь на широкую спину Шейна, подкидывавшего дров в костер.

— Твои родители знают, куда ты направилась? — прервал молчание деймин, застав Солу врасплох.

Она горько усмехнулась.

— Разве нормальные родители отпустили бы свое дитя в страну кошмаров? Ой! Прости, Шейн, но ты понял, что я имела ввиду.

Деймин хмыкнул.

— Да уж, знаем мы, чем светлые детей пугают. Тем более удивительно то, что ты не послушалась приказа своего друга там, на площади, и не убила нас с Морганом на месте. Любой шейс не колеблясь сделал бы это, до сих пор не верится, что и из этой переделки нам удалось выбраться живыми.

— Для тебя забрать жизнь так легко, Шейн? Неужели ты смог бы поднять руку на безоружного, связанного, пусть даже он и враг?

Мужчина смутился на миг и как-то странно посмотрел на тсаревну.

— Мне казалось, что для светлых нет разницы между тем, кому свернуть шею, деймину или курице, из которой суп сварят на обед. Видимо, я что-то упустил.

— Видимо, — нехотя ответила тсаревна, размышляя о чем-то своем.

— Но ты так и не ответила на вопрос, Сола.

— Мне казалось, все и так ясно. Моя мама умерла несколько лет назад, старший брат погиб, а отец...благодаря ему я стала сначала рабыней, потом разбойницей. Не уверена, что ему интересно, где я нахожусь. Разве что захочет окончательно со свету сжить за то, что запятнала честь семьи, связавшись с темными. Но вряд ли он сможет найти меня здесь, да и не знает он ничего. Из всех родных остался у меня еще только младший брат живой, в кого он превратится от отцовского воспитания, даже не представляю. Тебе уж лучше считать меня сиротой.

Шейн некоторое время помолчал, потом почти сочувственно ответил:

— Кто знает, что будет дальше, девочка. Жалко терять семью, но еще хуже, когда с детства ты не видишь ни любви, ни хорошего отношения к себе. Не могу тебе обещать, что легко придется в Сумрачном Эйде, но в рабство тебя точно продавать никто не будет. Хотя бы потому, что у нас такого нет.

Девушка удивленно взглянула на собеседника, забыв напомнить ему о том, что вряд ли светлую с распростертыми объятиями возьмут у дейминов хоть самой распоследней посудомойкой.

— А как же вы живете? Кто выполняет черную работу? И как ваш рей обходится без рабов, которые должны поддерживать порядок во дворце?

— Прекрасно обходится, — засмеялся Шейн, — и вполне доволен жизнью. У нас каждый выбирает себе службу по способностям и желанию, получая за свой труд жалованье. Иногда весьма скромное, но все же возможность прокормить семью своим трудом есть.

Соланж не поверила, но возражать не стала, снова уставившись в огонь. Трепещущие алые язычки танцевали на фоне легкого тумана, словно впитывая в себя усталость, завораживали.

— Чего расселись? — из-за деревьев бесшумно появился Морган с двумя мертвыми птицами под мышкой. — Я зверски голоден! Извольте пошевеливаться, до ночи надо пройти как можно дальше.

Деймин оставил спутникам птиц и прошел круг по поляне, собирая больше дров для костра. Сола и Шейн ощипали добычу, затем младший из мужчин выпотрошил тушки, заметив, как поморщилась при этом девушка, и вскоре над огнем уже поджаривалось ароматно пахнувшее мясо.

— Главное, чтобы всякая нечисть на запах не вылезла, — заметил Шейн.

— Защиту от крупных хищников я поставил, — пожал плечами старший товарищ, — а остальные могут и нагрянуть. Проэтому и говорю, чтобы вы шевелились.

Мрачный мужчина откинул с глаз длинные смоляные волосы, что-то пошептал, держа в руках обломок дерева, повеяло магической силой, после чего удивленной тсаревне отдали глубокую деревянную чашу, словно появившуюся ниоткуда.

— Простая трансфигурация, — надменно пояснил деймин в ответ на ее взгляд. — Набери воды у реки, только далеко не заходи. Не заблудишься в трех деревьях?

Постоянное ехидство утомляло девушку, но огрызаться с темными находясь в сердце Сумрачного Эйда как раз после того, как они показали, что владеют магией, было бы неосмотрительно с ее стороны. Да и тсарское воспитание не позволяло, несмотря на все последние приключения и скитания среди простых смертных. Она молча взяла чашу, ни единым вздохом не показав, как достал ее проклятый черноглазый насмешник, и отправилась за водой.

Речка оказалась чуть дальше, чем предполагала Сола. Темные воды неспешно катились среди пологих берегов, поросших темно-синими и фиолетовыми цветами, высокими сочными травами. На противоположном краю раскидистое дерево спускало свои ветви прямо в бегущую воду, и легкий молочный туман придавал картине странное очарование. Тут в этом странном месте время, казалось, остановилось, звуки доносились словно издалека, хотелось присесть на покатый камешек у воды и просто смотреть на загадочную природу темной страны.

Тсаревна опустила ладонь в прохладную воду, протерла лицо и шею, вздрогнула от ледяной свежести влаги и увидела, что кожа покрылась пупырышками от холода. Тонкий аромат прибрежных цветов отвлек ее, и она с удовольствием склонилась над ними, чтобы лучше ощутить его. Деревянная чаша с водой стояла рядом, капельки стекали по ее округлым бокам.

Рядом что-то плеснуло. Соланж подняла голову и ахнула: прямо из середины речушки вынырнул юноша с фиалковыми глазами и теперь с любопытством разглядывал тсаревну. Его темные мокрые волосы спускались за спину, теряясь в бегущей воде, светлая чуть сероватая кожа блестела от капель, улыбка оказалась мягкой и доброй.

— Здравствуй, — сказал юноша, легко преодолевая небольшое течение, и подплыл ближе.

Теперь над водой оказалась не только голова, но и плечи, руки, узкими ладонями он стряхнул с груди несколько капель. Длинные волосы по пояс облепили точеную фигуру, а тсаревна поймала себя на мысли, что как завороженная всматривается в загадочного незнакомства.

— Здравствуй, — шепотом ответила она. — Ты откуда тут взялся?

— Я живу неподалеку, — ответил юноша, мягко улыбаясь. — Как тебя зовут?

— Сола.

— Я — Шесс. Поплаваешь со мной?

Юноша протянул руку, и Сола почувствовала, что ничего так раньше не хотела, как плыть рядом с этим прекрасным длинноволосым юношей. Его глаза были по цвету как лиловые цветы на берегу реки, пахло от него чем-то очень приятным, вкусным.

Чаша с водой была забыта, девушка улыбалась ожидавшему ее Шессу. Он что-то говорил, и волшебный голос звучал, словно журчание кристально чистых вод, струившихся под ногами.

— Почему твои волосы такого золотого цвета? — спросил юноша, нетерпеливо притопывая в воде, пока тсаревна торопливо расстегивала пуговицы на рубашке.

— Просто я родилась в Алайе, — пояснила тсаревна, — только не пугайся, я ничего плохого тебе не сделаю. Не все шейсы плохие.

Шесс улыбнулся своей замечательной улыбкой, окунулся с головой и вынырнул, протягивая девушке бледный мокрый цветок.

— Ты прекрасна, Сола. Я раньше никогда не видел шейсов, но ты самая лучшая. Пойдем же, мы будем плыть вместе долго-долго, моя река всегда ждала такую красивую девушку, как ты.

Колдовская музыка и терпкий аромат зветов шептали девушке, чтобы она торопилась, ведь Шесс мог уплыть без нее. Мысли об оставшихся на поляне спутниках выветрились из ее головы, единственное, что было важно, поскорее войти в воду, соединить свою руку с рукой этого прекрасного юноши и уплыть с ним туда, где ее никогда никто не потревожит.

Штаны и рубашка остались лежать рядом с чашей на берегу, девушка осталась в тонкой сорочке и белье и ступила в почти ледяную воду. Холод почти не чувствовался, совсем близко был Шесс, все так же протягивая руки к тсаревне. Вот уже их пальцы почти соприкоснулись, когда за спиной раздался крик.

— А ну стоять!

Голос Моргана заставил девушку вздрогнуть и обернуться. Деймин зло смотрел куда-то за ее плечо, кисти подрагивали перед грудью, формируя сгусток магического тумана.

— Отойди от нее, шесс, — приказал Морган.

Волшебство, загнавшее тсаревну в воду, ослабло с появлением разгневанного мужчины, и она оглянулась на фиалкового юношу. Вскрикнула, увидев оскаленные мелкие зубки, заострившиеся черты лица, лишившие его облик былого очарования. Между когтистых пальцев откуда ни возьмись появились темно-серые перепонки, тонкий раздвоенный язычок скользнул по бледным губам, а глазки перебегали с рук деймина на ускользающую добычу.

— Не вздумай, — предупредил шесса Морган, поигрывая сгустком тьмы между ладонями. — Ты же знаешь, что с повелителями сумрака тебе не сладить. Так и быть, я отпущу тебя живым на этот раз. Сола, на берег, быстро!

Волшебство водяного рассеялось окончательно, сразу же навалилась усталость, ноги в ледяной воде замерзли настолько, что тсаревна пулей выскочила на берег, дрожа всем телом. В ее голове никак не укладывалось все, что только что произошло. Плеснул по воде огромный рыбий хвост, шесс скрылся в глубинах реки, радуясь, что легко отделался от проклятого мага, стащившего желанную добычу прямо у водяного из-под носа.

— О чем ты думала! — набросился на Солу Морган. — Попросил же тебя всего лишь сходить за водой! Откуда ты свалилась на мою голову, несчастье ходячее?!

Сола стояла перед ним полуголая, мокрая и жалкая, стуча зубами и изо всех сил стараясь не заплакать. Сумрачный Эйд явно прикладывал все силы, чтобы сделать жизнь светлой еще тяжелее, чем раньше. В родных землях ей хотя бы не грозила опасность при походе к реке.

Морган, видимо, понял, что от полуобморочной девчонки ответа не добиться, поднял ее одежду, чашу, легко подхватил посиневшую от холода тсаревну и отправился обратно на поляну, продолжая ворчать под нос все, что он думает о бестолковых раззявах. Горячая кожа деймина обжигала, Сола против воли ухватилась руками за спасителя, игнорируя его гневные нравоучения.

— И как тебе это нравится? — спросил он у Шейна, усаживая тсаревну у костра. — Я вытащил ее из воды, когда наша спасительница собиралась взять за руки речного шесса. Как будто мало нам того, что приходится из-за нее останавливаться и терять время по дороге к озеру.

Шейн вопросительно посмотрел на девушку, и она покраснела, осознавая собственную никчемность. Да, слова Моргана ее уязвили, но они были чистой правдой.

— Тише, — попросил он старшего. — Я почему-то уверен, что Сола и не предполагала, что в реке может водиться нечисть. У вас ведь таких не бывает, верно?

Он завернул тсаревну в ее же собственный плащ, который девушка оставила на земле, отправляясь за водой. Теперь она тряслась от холода, почти забравшись в костер в попытках хоть как-то согреться. Взгляды двух мужчин, скользнувшие по ее голым ногам, были последним, о чем могла бы сейчас думать полумертвая от накатившего вдруг ужаса Соланж. Некстати вспомнилась одна из сказок, где водяной, принимая различные личины, утаскивал под воду доверчивых девушек и юношей, которые становились вечными пленниками темных вод. Почему-то резкие замечания Моргана вдруг перестали быть докучливыми и назойливыми, Сола отчетливо поняла, что сердитый деймин только что спас ей жизнь.

— С-спасибо, — прошептала она, не глядя на спасителя. — У н-нас не водятс-ся в реке такие тв-вари.

Шейн хмыкнул, показывая старшему, что он так и думал, затем притянул девушку поближе и растер ей руки, резкими движениями разгоняя кровь по окоченевшему телу. Как и у Моргана, кожа этого мужчины оказалась горячей, прикосновения согревали лучше, чем горевший рядом огонь. Они молча съели зажарившуюся на костре птицу, некоторое время отдыхали, но потом вредный деймин напомнил о времени, и пришлось собираться. Тсаревна немного отогрелась, влезла в штаны и рубаху, пытаясь не привлекать к себе лишнего внимания неловкими движениями, и троица вновь отправилась в путь.

Остался позади бездонный овраг, через который пришлось перебираться по скользкому от влаги древесному стволу, огромные темные деревья с укутанными туманом корнями пугали, нависая над путниками, поглощая звуки. Ноги тсаревны промокли от росы, тонкий плащ не спасал от лесной прохлады, хотя лето еще не кончилось и, по идее, должно было быть тепло. Девушки с тоской думала о залитых солнцем лесах Алайи и ускоряла шаг. Как полуголым дейминам удавалось не мерзнуть в такой обстановке оставалось загадкой.

Темнело в сумрачном лесу быстро. Удлинялись тени, сумерки опускались на землю холодным покрывалом, размывая силуэты деревьев. Шейн помог девушке взобраться на очередной пригорок и продолжил расспросы.

— Я видел у тебя пистолет, Сола. Как получилось, что тебе доверили оружие в разбойничьем отряде? Разве женщины у вас учатся стрелять?

Тсаревна с трудом справлялась с необходимостью лгать в который раз, повторяя историю о старшем брате-воине, научившем ее всему. Почему-то Роди и остальных шейсов ее легенды устраивали, но видно, что Шейн углядел в них какие-то нестыковки.

— А в каких войсках служил твой брат? Занятия стрельбой дорогое удовольствие для простого воина.

— Мы жили в столице, — нехотя ответила Сола. — Мне больно говорить о нем, Шейн, ведь он погиб, и нам так и не удалось даже проститься с ним. А в отряде меня взяли стрелком из-за того, что получалось метко попадать по мишеням на тренировках.

— И что, многих врагов положила? — язвительно заметил шедший впереди Морган.

Тсаревна мигом вспомнила собственную пулю, пробившую голову воину, напавшему на нее в лесу при ограблении обоза с налогами, ярко-алую кровь, разбрызганную по траве, и ее замутило. Девушка побледнела, затем холодно ответила насмешнику:

— Я защищала свою жизнь, темный. Благодарю за то, что спас меня там, у реки, но это не дает тебе права издеваться надо мной. Прошу, избавь меня от подобных шуточек. Не желаешь идти со мной дальше — скажи об этом прямо, вместо того, чтобы жаловаться и язвить. Я, между прочим, не навязывала свое общество. Мог бы оставаться дальше на площади скованным, словно беглый раб, и решать свои проблемы самостоятельно.

В ее голосе было что-то, заставившее Моргана вздернуть подбородок и отвернуться, а лишнее напоминание об их позорном пленении явно не добавило ему хорошего настроения. Шейн тихонько хмыкнул и продолжал свои утомительные вопросы.

— Столица далековато находится от княжества Синк. А как ты очутилась в рабстве у того шейса, о котором говорила? Неужели они просто тебя схватили на улице и заставили работать на себя? Ведь это незаконно!

— Шейн, кто здесь говорит о законности? Я попалась им посреди ночи среди бродяг, которые с радостью откупились мной, лишь бы их всех не повязали. Так уж получилось, ведь за меня некому было просить, а выдать себя я не могла. Рабство предпочла возвращению домой к отцу, он бы точно убил меня. Да и не была я поначалу рабыней, это случилось позже, когда Гио разозлился, что я вздумала сопротивляться издевательствам его сына.

Сола заправила за ухо выбившуюся светлую прядку и замолчала.

— Он заклеймил тебя? У вас ведь рабов клеймят, будто скот, разве нет?

Страшные видения прошлого промелькнули перед глазами тсаревны, вызвав озноб по спине.

— Ну, он пытался. На мне нет клейма, если ты об этом. За исключением потерянных волос и ужасных воспоминаний ничто не выдаст во мне беглую рабыню. Я лучше умру, чем снова переживу это.

Шейн на время отстал, размышляя о словах Соланж. Девушка воспользовалась паузой в разговоре для того, чтобы придумать какие-то объяснения на случай, если ее снова начнут расспрашивать о побеге, о ее встрече с разбойниками и причинах, побудивших светлую связаться с извечными врагами. В тишине послышались странные звуки, приближавшиеся откуда-то справа. Деймины замерли на месте, пытаясь определить, что происходит.

— Шаблы! — зло воскликнул Морган.

Младший выругался, поспешно отламывая от ближайшего дерева довольно толстый и длинный сук.

— Сола, сюда приближаются шаблы — злобные существа, способные своим визгом оглушить на длительное время. На них не действует силовая магия, только одно заклятье, снижающее воздействие голоса ненадолго. Оставайся между нами и не вздумай отходить, берегись их хвостов и языков: их слюна ядовита.

— Я могу их замедлить, мне неплохо удается это заклинание. Или не поможет? Что это вообще за твари? — настороженно спросила девушка, наблюдая за тем, как оба деймина готовят свои импровизированные дубинки.

— Очень многие существа в Сумрачном Эйде улавливают чужие эмоции, — пояснял Шейн. — Страх, ярость, горечь, радость. Это пища для одних, маяк для других, по которому они находят добычу. Многие деймины умеют закрываться, блокировать чувства, чтобы обезопасить себя, но вполне возможно, что они почуяли тебя, что-то новое для наших лесов. Так что шаблы станут первым видом монстров, с которым тебе придется столкнуться.

— После водяного, которого ты тоже уже видела, — не удержался от шпильки Морган. — Шаблы оглушают жертву криками, окружают стаей и присасываются к добыче, и оторвать их невероятно трудно. Их хоботки цепляются к голове, слюна парализует и разъедает кости черепа, а затем они высасывают мозг, ведь это их любимое лакомство. Глазами тоже не брезгуют.

Сола снова почувствовала дурноту, но отступать было некуда. Кошмары из старых сказок ожили и теперь окружали ее наяву, пытаясь ослабить светлую и завладеть ею.

— Кстати, — осведомился как ни в чем не бывало Шейн. — Ты что-то говорила о заклинании замедления? Ты владеешь магией?

— Немного, — кивнула Сола, и тут увидела самых отвратительных существ, с которыми ей только приходилось сталкиваться.

От визга мелькнувших среди деревьев тварей у тсаревны заложило уши. Оба деймина как по команде выкрикнули заклинание, о котором говорил Шейн, и стало немного легче. Мелкие крылатые монстры, покрытые короткой серо-желтой шерстью, вылетели на поляну и набросились на желанную добычу, вытягивая вперед узкие хоботы. Голубые водянистые глазки злобно высматривали, куда бы поудобней вцепиться, но воины не позволяли им приблизиться, размахивая дубинками с угрожающей скоростью. Тсаревна дрожащими руками нащупала пистолет.

Соланж совершенно не хотела, чтобы какая-то шабла съела ее мозг, поэтому заставила себя сосредоточиться, прицелилась и выстрелила. Мелкая тварь, кувыркаясь, отлетела на несколько шагов назад и осталась неподвижно валяться в траве с дырой в теле. Морган выругался от неожиданности, Шейн ударом дубинки отправил в полет еще одну шаблу. Дело пошло бы веселей, если б проклятые монстры прекратили беспрерывно верещать, скопом наскакивая на упрямую добычу.

Пистолет, к сожалению, не очень-то помог. Там было всего четыре патрона, которые избавили тсаревну от самых назойливых чудовищ. Остальные некоторое время держались подальше, нападая на дейминов, но сообразив, что еда больше не стреляет из своей странной штуковины, шаблы, завывая, снова понеслись к Соланж. Оставалось последнее средство. Кое-как сосредоточившись в невероятном шуме, девушка вытянула вперед дрожащие руки и произнесла заклинание замедления. Словно во сне отвратительные монстры тяжело взмахивали кожистыми крыльями, вытягивая к ней бледные влажные хоботки. Даже визг их, казалось, стал вязким и тягучим под действием чар, проникая под кожу, вызывая брезгливость.

Шейн взмахнул дубиной, отшвыривая от тсаревны одну шаблу, Морган справился еще с двумя, и наступила долгожданная тишина. Кое-какие твари еще шевелились в траве, оглушенные, и деймины добили их несколькими ударами. Все шаблы оказались мертвы, не причинив путникам вреда. Только на плече Моргана затягивалась длинная царапина, но это были мелочи.

— Отлично получилось, — похвалил тсаревну Шейн, носком сапога переворачивая одного из монстров, чтобы проверить, не накинется ли он на них снова. — А заклинаниям-то тебя кто научил? Разве низшим сословиям дозволено пользоваться волшебством?

— Кто владеет даром — ищет возможность учиться магии, — буркнула Сола, с содроганием рассматривая дохлую шаблу.

Отвратительное было зрелище. Морган закинул на спину дубинку и поторопил спутников, напомнив о том, что на запах крови могут сбежаться другие обитатели сумрачного леса. Путники торопливо двинулись дальше, спеша как можно быстрее увеличить расстояние между собой и местом нападения шабл.

Сола вздохнула, стараясь отдышаться. Страх снова накатил приливной волной, лишая воли. Монстры, вопросы Шейна, косые взгляды Моргана... Сможет ли она выдержать в этом сумасшедшем месте? Холод вернулся, как только прошло напряжение боя, ноги в вязком сером тумане спотыкались о спутанные корни деревьев. Темный вечер окончательно опустился на лес, заставляя путников двигаться медленней. Деймины, похоже, неплохо видели в темноте, чего нельзя было сказать о самой тсаревне. Время шло, ноги от долгой ходьбы болели нещадно.

— А ты молодец, — нарушил молчание Шейн. — И впрямь метко стреляешь!

— Спасибо, — ответила Сола, оглянувшись в сторону, где невидимый во тьме шел младший деймин.

Дерево на пути тсаревны выросло абсолютно неожиданно, и от удара лбом о твердую поверхность из глаз несчастной шейсы посыпались звезды, ярко осветив ночной лес.

— Кажется, пора сделать привал, — развеселился противный Морган, услышав глухой удар и тихое проклятье девушки. — Нашу меткую воительницу, перестрелявшую полчища шабл, победило могучее дерево!

— Заткнись, Морган! — подозрительно весело приказал Шейн, поддерживая под локоть разъяренную и красную от стыда Соланж. — Привал так привал.

Морган.

Старший эрл ничего не мог с собой поделать: присутствие светлой девчонки раздражало его, заставляя говорить гадости больше, чем обычно. Давно уже он не бывал настолько не в духе, чтобы изводить кого-то ядовитыми комментариями. Надо отдать ей должное, держалась она пока неплохо. Все остальные знакомые Моргана, зная его несносный характер, старались держаться от него подальше, пока само не пройдет, или хватались за оружие. В крайнем случае терпели, если положение обязывало, но Сола только поджимала губы и не реагировала, лишь раз отчитав его перед нападением шабл. Что ж, может, она и была права, Шейн за ее спиной показал брату кулак, пытаясь напомнить о приличиях.

Морган презрительно сморщился. Тощая замухрышка! А замечание ему делала, словно тсарица пресветлая, снизошедшая вдруг в Сумрачный Эйд! Ловя на себе опасливый взгляд странных медовых глаз девушки старший сын Зигмунда чувствовал непреодолимое желание сделать какую-нибудь гадость, чтобы посмотреть, как ее зрачки в изумлении или отвращении расширятся, как она попробует противостоять силе и коварству нежданного спутника. Это, конечно, было ребячеством, достойным десятилетнего подростка, желавшего досадить строгому отцу, но никак не взрослого воина, лучшего разведчика его величества. Но это не значит, что было легко сопротивляться порывам.

Кстати о величестве. Ох и попадет господину Моргану за самовольную отлучку! Отряд вернулся без предводителя, связи с обоими эрлами не было несколько дней, хотя недвусмысленный приказ ни во что не вляпываться был все еще в силе. Интересно, если соврать, что Сола просто мимо проходила, кто-нибудь поверит? Вряд ли. Честные-честные карие глаза Моргана отлично умели скрывать ложь, но Найт слишком хорошо знал друга и брата.

Маленькую шалость старший из дейминов все же позволил себе, пока Шейн смотрел в другую сторону. После битвы со стаей шабл на плече у Моргана оставалась кровоточащая царапина. Улучив момент, когда глаза светлой были устремлены на него, эрл невозмутимо наклонил голову и нарочито медленным движением лизнул почти закрывшуюся ранку. Во рту остался солоновато пряный привкус крови, а Шейн успел только заметить, как их спутница отшатнулась с выражением брезгливого отвращения на лице.

— Что? — спросил младший.

— Идемте, — принял невинный вид Морган. — Темнеет, мало ли какие сюрпризы таятся во тьме, лучше уйти отсюда как можно дальше.

Теперь светлая шла чуть позади обоих братьев, держась на некотором удалении. Поначалу младший недоумевал, потом приблизился к Моргану и прошипел в самое ухо:

— Чем ты еще напугал бедняжку, что она теперь от нас шарахается?

— Отстань! Меньше ей надо было сказок страшных в детстве читать.

— Морган! Ты старше ее раза в два, ведь девочка почти ребенок! А единственный, кто тут ведет себя как маленький, это ты! Вот из-за таких оболтусов о нас и ходит дурная слава по Алайе! Разведчик, тоже мне! Шут и балбес! Неудивительно, что Ута не восприняла тебя всерьез.

Это был удар ниже пояса, и оба об этом знали. С Моргана мигом слетела дурашливость и неудержимое желание позадирать чужачку, вернулись привычная угрюмость и дурное настроение. Пререкаться с братом посреди леса не стоило, но он ему еще припомнит.

И лишь спустя какое-то время Морган с удивлением подумал, что упоминание о былой возлюбленной оказалось прекрасным, чуть ли не единственным способом моментально изменить его поведение, заставить его слушаться и действовать разумно. Он выругался себе под нос. Неужели старший эрл стал настолько предсказуем? И что это за дурное влияние, которая светлая на него оказывала?

Найт бы точно не одобрил действий кузена. Несмотря на то, что Морган никогда не соглашался с желанием своего рея вести мирную политику в отношении светлых, с его стремлением наладить дипломатический контакт с Айвином и прочими шейсами, в одном правитель был прав. Следовало быть во всем лучше исконных врагов, и первое, в чем прокололся сам Морган, было его рефлекторное неприятие находящейся рядом чужачки.

Сколько столетий на территорию Сумрачного Эйда шейсы проникали либо как завоеватели, либо как шпионы. Выучка Зигмунда брала верх над личным отношением эрла к ситуации. Светлый автоматически становился врагом, а враг на темной земле — сигнал к опасности. Почему подобным образом не реагировал Шейн — не понятно. Он моложе, мягче характером, много ли причин здесь надо.

Ночь опустилась на темную землю мягко и тихо. Рассеялся дневной туман, разбежались в стороны облака, открывая взглядам тоненькие серпики стареющих лун и переливающиеся самоцветы звезд. Шейса умудрилась отвлечься и врезаться в дерево, снова вызвав язвительный комментарий старшего спутника. Пытаясь как-то сгладить колкость последней фразы, он попытался подойти ближе к досадливо потиравшей лоб девчонке. Она шарахнулась в сторону и подозрительно зыркнула на него своими странными глазищами.

— Чего ты дергаешься? — скривился он. — Давай посмотрю что там с твоей шишкой

— Благодарю, — холодно ответила замухрышка, вздернув нос. — Заживет как-нибудь, нет нужды беспокоиться.

Морган физически ощущал на себе взгляд младшего, словно говорившего: 'Доволен?' На небольшой окруженной деревьями поляне уже ярко горел костер, весело потрескивали собранные Шейном ветки. Старший эрл самолично отправился к крошечному прудику за водой, а вернулся с добычей, и вскоре над огнем уже жарилась парочка довольно крупных рыбин. Приятно было сидеть у костра в тишине, следить за алыми язычками пламени, на краткий миг перестать думать о завтрашнем дне.

После освобождения от блокировавших магию наручников сила вернулась к обоим братьям в полной мере. Морган обошел по периметру всю поляну, выставляя на ночь сторожевые и охранные чары, отпугивавшие нечисть заклинания служили гарантией относительно спокойного сна, первого за много дней. Глянув на расплывшийся под кожей девчонки синяк, эрл предпринял вторую попытку примирения, воспользовавшись тем, что Шейн скрылся в темноте в поисках подходящего кустика.

— Ты ведь не хочешь завтра показаться всем в таком виде? — серьезно спросил он, подойдя вплотную к призадумавшейся шейсе. — Первое впечатление всегда самое сильное, лучше избавиться от синяка.

Сола в панике оглянулась и поняла, что бежать, в принципе, некуда: проклятый деймин нависал над ней, лишая возможности отступить. Пока дуреха собиралась с мыслями и искала достойный ответ, привычный к подобному замешательству Морган присел на корточки и сцапал ее за подбородок, внимательно разглядывая лоб пострадавшей.

Под странного цвета золотистой кожей темнел грубый кровоподтек. Крошечные царапины, оставленные шершавой корой дерева, уже затянулись, но место удара припухло и налилось разными оттенками фиолетового. Морган честно попробовал не хмыкнуть, вспоминая, как девчонка пыталась ругаться, чуть не свалившись на землю от столкновения с деревом. А сейчас явно стискивала зубы, чтобы не показывать ему, врагу, насколько ей страшно и некомфортно находиться рядом.

— Пара минут и все пройдет, — пробормотал деймин.

Золотистые глаза странно блестели, отражая пляску огненных языков костра, и Морган против воли задумался, почему они такого нехарактерного для этой расы цвета. При определенном освещении их можно было бы назвать светло-карими. У шейсов не бывает таких глаз!

— Действительно, прошло! — девушка осторожно высвободила лицо из пальцев задумавшегося целителя и провела ладонью по лбу. — Благодарю, Морган.

Деймин молча кивнул и отошел, стряхивая с кончиков пальцев напряжение. Потоки целительной силы растворялись в его теле, исчезая, призванная магия восстановила нормальное кровообращение на лбу светлой, убрав синяк. Вернувшийся Шейн промолчал, взглядом дав понять, что одобряет попытки старшего брата перестать на время быть невыносимым. Как бы то ни было, но светлая не спешила расслабляться даже после сеанса врачевания, оставаясь настороженной, будто готовясь в любой момент сорваться и бежать сломя голову. Не так уж глупо с ее стороны.

Поскольку единственной одеждой братьев так и оставались штаны, спать пришлось ложиться рядом на расстеленном у костра плаще Солы. Поросшая густой травой поляна смягчала подобную постель, воинам было не привыкать, а девушку больше волновала опасная близость темных, чем отсутствие комфорта. Шейн пригрелся между спутниками и уже спал, закинув руки за голову вместо подушки, светлая немного повозилась на самом краешке плаща, стараясь оказаться как можно дальше от дейминов и при этом не поджариться на тлеющих углях. Морган выжидал, закрыв глаза, дыша глубоко и ровно.

Наконец, затихла и Сола. Деймин прислушался к дыханию спутников, считая минуты. Прошло больше получаса, прежде чем он решился встать и достать из-за голенища крошечное сигнальное зеркало, прихваченное вместе с кинжалом на площади, пока девушка добывала транспорт. Оставалось надеяться, что Найт не спит и не начнет отчитывать брата в первую же секунду.

Импульс силы растворился в зеркале, активируя связь. На миг отражение подернулось дымкой, стало серым, зеркальный коридор соединял пространства, сжимая расстояние. Перед глазами Моргана мелькнул кабинет рея, а потом, наконец, появилось изображение.

Брат смотрел из зеркала с весьма странным выражением лица.

Неужели они с Шейном умудрились настолько разозлить правителя, что тот даже не мог сходу придумать, какими нелестными эпитетами наградить самовольного родственничка. Да и начистоту, не они с Шейном, а Морган, все он, старший.

— Только не кричи, — шепотом сказал он, стараясь опередить рея. — Мы в порядке, в Сумрачном Эйде. Подробности расскажу при встрече.

— Еще как расскажешь, — Найту понадобилось несколько секунд, чтобы выдохнуть и заставить себя держаться. — По какой причине с тобой не было связи и почему вас не оказалось дома именно тогда, когда ваша помощь как нужна.

Морган мигом понял, что в оплоте Арвахо что-то произошло.

— Твари бездны напали на крепость? — неверяще спросил он, пытаясь сложить в уме все, что было известно об обстановке в темном государстве за последние луны. — Они просто не могли!

— Чуть не погиб Дэйд, — холодно ответил рей, игнорируя потрясение брата. — Мы с Дэйей успели вовремя, но он был на волоске. Сейчас все службы занимаются расследованием этого дела, поскольку проникнуть в оплот могли только свои, деймины.

'Все службы занимаются расследованием, пока их руководитель потерялся неизвестно где, нарушив приказ своего рея', — мысленно закончил за друга фразу Морган.

Стало нестерпимо гадко на душе.

— Завтра мы будем у ближайшего озера, — ответил эрл, тщательно следя за интонациями и тембром голоса. — То, которое раньше было возле гор, почти пересохло и работало нестабильно даже тогда, когда я отправлял отряд домой. Мы возвращаемся не одни, господин.

Лицо Найта на миг выразило недоумение, затем темные глаза рея странно расширились.

— Говори! — приказал он.

— В Алайе к нам с Шейном обратилась за помощью светлая девчонка. Она знала, что мы деймины, и умоляла нас забрать ее с собой в Сумрачный Эйд. Ее зовут Сола, и эта шейса не шпионка Айвина, мы с Шейном ее проверили.

Найт прикрыл глаза, и его брат с удивлением отметил, что рука рея чуть дрожит. Самое удивительное, что тот, наконец, оттаял, перестав недобро глядеть на самовольного подданного. Вряд ли это было связано с новостью, что светлая оказалась не шпионкой, а добровольной изгнанницей в темных землях. Магия позволяла определить точно, несет ли визит гостьи вред Сумрачному Эйду, или ее цели относительно бескорыстны. И Морган, пока не понимая в чем подвох, торопился закрепить успех, шепотом докладывая подробности.

— Девочка совсем юная, ей на вид не больше двадцати, худая и замученная. Была в отряде каких-то разбойников, их почти разбили у нас на глазах под Миртовом. Неплохо стреляет и почему-то настаивала на том, чтобы непременно идти с нами. Так и сказала, что если оставим ее в Алайе, она не жилец. Говорит как-то непривычно, не так, как остальные шейсы, с которыми нам довелось сталкиваться, уж больно речь грамотная. Сразу и не заметно, но я подозреваю, что она из знати, по каким-то причинам сбежала от родных и попала в переплет, да не в один. Ты бы глянул на нее при случае, все равно домой вернемся с ней, придется пристраивать куда-то, чтобы никто не сообразил быстро, кто такая и откуда взялась. Светлую просто разорвут на куски, стоит ей одной сунуться в крепость.

— Морган! — в голосе рея звучал страх, или ему показалось? — Твоя задача сделать так, чтобы с головы этой девчонки не упало ни единого волоска! Светлая в Сумрачном Эйде! Ты обязан доставить ее ко мне как можно быстрее.

Эрл поразился изменениям, которые его новости вызвали в старшем брате. И понял, что для Найта действительно чрезвычайно важно заполучить девчонку поскорее.

— Будет сделано, господин, — тихо ответил он. — Завтра с утра мы продолжим путь, к обеду будем дома. Если это и впрямь важно, я сделаю все, чтобы прибыть как можно раньше. Надеюсь, нам не помешают, сегодня пришлось биться с этими проклятыми шаблами!

— Отвечаешь за нее головой, — тихо и очень серьезно сказал Найт. — Светлая, добровольно ищущая убежища в Сумрачном Эйде — такого в истории никогда не было. И это многое значит.

Он помолчал мгновение.

— Сиан предсказала луч света во тьме, — произнес он, наконец, давая кузену возможность осмыслить последние слова.

— Сиан? Она говорила с тобой? — редкие появления жрицы Дракона обычно несли с собой странные вести, не всегда понятные, но редко радостные для всех.

— Да. Именно поэтому я и приказываю тебе доставить мне эту светлую, ее дальнейшая судьба теперь в наших руках, и ее кровь на сегодняшний день стоит всего, что есть по нашу сторону от границы. Ни больше, не меньше.

— Ясно, — Морган не желал делать выводы до тех пор, пока не будет знать всего, но любопытство уже начало потихоньку грызть изнутри.

— Сворачиваемся, — устало провел по лицу ладонями рей. — Последние дни были просто бесконечными. Завтра жду вас, и помни, что я тебе сказал.

— Помню. Понял. До завтра, Найт. И...прости.

Рей махнул рукой, не ответив, и изображение померкло. Рассеялся зеркальный коридор, сворачивая отработавшее заклинание, и Морган почувствовал, насколько устал, физически, эмоционально, не только Найта вымотали последние дни. Завтра они вернутся домой, тогда все встанет на свои места.

Деймин бесшумно вернулся к костру, улегся рядом с братом, бросив напоследок взгляд на Солу. Девчонка спала, свернувшись жалким калачиком под боком у Шейна, худенькие плечи она обняла руками, чтобы согреться, а дыхание ее было мерным и глубоким.

Что ж, подумалось Моргану, посмотрим, что хорошего может получиться из этой неказистой светлой.

Дирак.

Глава службы безопасности Алайи потянулся в постели и открыл глаза, окончательно проснувшись. Солнце пробивалось сквозь неплотно задернутые шторы, теплый свежий воздух наполнял комнату, принеся с собой ароматы свежевыпеченного хлеба и роз из тсарской оранжереи. Утро оказалось прекрасным, впрочем, как и вчерашняя ночь.

Дирак лениво повернулся. На самом краю огромной кровати примостилась обнаженная спящая девушка, скрасившая ненадолго досуг главного придворного интригана. Мужчина с удовольствием заметил темные отпечатки собственных ладоней на нежной женской коже. Ничего: синяки пройдут, а вот осознание власти и собственной силы всегда доставляло Дираку особое удовольствие даже в постели с любовницами. Ему нравилось чувствовать их страх, сводило с ума ощущение вседозволенности и почти безграничных возможностей.

Нынешняя девица оказалась весьма недурна, пожалуй, ее отец мог на время чувствовать себя в безопасности и не бояться за свой пост, пока Дирак будет пользоваться услугами дочери. Впрочем, как говорил опыт, и эта рыженькая малышка вскоре ему надоест.

В этот момент девушка вздрогнула и открыла сонные зеленые глаза. Пара секунд ушла на то, чтобы прийти в себя, следующая — на то, чтобы понять, где она находится и как сюда попала.

— Господин! — рыжая чудом не упала с края кровати, когда инстинктивно отодвинулась от лежавшего рядом мужчины.

Дирак лениво поправил подушку над головой и зевнул.

— Можешь быть свободна, — холодно сказал он. — Вечером я пришлю за тобой раба, и потрудись быть готова, чтобы не заставлять меня ждать.

Девушка подавленно кивнула и вскоре уже выскользнула из комнаты, придерживая на груди тяжелое платье со спутанной сзади шнуровкой. Что ж, к вечеру она будет бояться Дирака еще больше, что не могло не радовать, а теперь пора было браться за работу: управлять государством очень непросто, особенно так, чтобы тсарь ничего не заметил.

Резиденция главы службы безопасности короны располагалась в западной части тсарского дворца, отделенная от основного здания широким мощеным проходом. Несколько богато обставленных комнат, в которых не стыдно было принять и самого монарха, обеденный зал, кухня, оружейная и кабинет — все это служило домом не одному поколению предков Дирака. На сегодняшний день это были одни из самых защищенных покоев в Алайе, не считая спальни самого Айвина.

Солнце припекало вовсю, распахнутые окна впускали во дворец свежий воздух, ленивые сквозняки вяло шевелили занавески. Безмолвный раб помогал господину одеваться, другой уже приготовил бритвенный инструмент и зеркало, ожидая, когда Дираку будет угодно присесть. В этом доме все давно были приучены реагировать не на слова, а на малейшие изменения в выражении лица хозяина. Многим стоило жизни неумение вовремя реагировать на возникающие желания господина.

Острое лезвие бритвы скользило по коже Дирака, срезая лишние волоски. Набивший руку раб-цирюльник виртуозно орудовал инструментом, оставляя идеально ровную линию бородки нетронутой, подравнял бакенбарды. Он стер с лица господина остатки мыльной пены и молча поклонился в ожидании реакции.

— Неплохо, — холодно кивнул своему отражению Дирак, накручивая на палец конец бородки, любуясь завитком. — Ступай вон.

По пути в малый кабинет хозяин дома не встретил ни единой души, вышколенная прислуга исчезала с его пути, едва заслышав шаги повелителя. Вокруг было идеально чисто и тихо, лишь с улицы доносилось пение птиц, приглушенный говор народа, сновавшего по улицам туда-сюда. Темную узкую дверь, обитую заговоренным металлом, все, кроме Дирака, предпочитали обходить стороной.

Глава службы безопасности положил правую ладонь на то место, где полагалось быть замочной скважине, и подождал секунду. Почувствовав легкий укол, когда волшебный замок взял свою обычную плату за проход — каплю крови, ни больше, не меньше — Дирак толкнул дверь. Для охраны своих тайн он не погнушался использовать самую страшную и грязную волшбу, замкнув ее на себе, зато можно было быть уверенным, что в малый кабинет без его позволения никто не попадет.

К сожалению, убирать пыль и грязь отсюда до недавнего времени тоже приходилось самостоятельно, будто самому распоследнему рабу. Дирак активировал один из купленных давеча амулетов, справлявшихся с уборкой не хуже живых шейсов, и позволил себе на миг восхититься изобретательностью, на которую порой горазда чужая лень. Мелочь, а все же как приятно, что после многих лет можно позволить себе наконец перестать пачкать руки и унижать себя низменным трудом рабов.

Щелкнул замок на двери, защита с тихим звоном встала на место, отрезая хозяина кабинета от остального мира. Пусть его покои в основной части замка лишь слегка уступали по сложности охранных заклятий здешним стенам, настоящим сосредоточием власти и коварства в Алайе все же была именно эта комната. Темные каменные стены, толстый изумрудный ковер на полу, широкий деревянный стол, отполированный сотнями локтей тех, кто владел этим местом до Дирака. Книги на бесчисленных полках, скрытые в стенах ниши с самыми разнообразными предметами, уликами, компроматом, государственными тайнами, зачастую просуществовавшими намного дольше, нежели их хозяева. И одним из самых ценных сокровищ в коллекции придворного интригана была парочка старинных гобеленов, украшавших стену прямо напротив рабочего стола.

Шершавая вязь старинного шедевра слегка царапала ладонь. Несколькими словами Дирак активировал старую магию, вплетенную в каждую нить гобеленов, ощутил привычное дыхание волшебства и смотрел, как меняется узор на полотне.

Тсарский пурпур и благородное золото, лазурная синева и лунное серебро на бесценной ткани составляли сложный узор, где травы и птицы терялись в бесконечном изгибе тонких древесных ветвей, а легкие парусники качались на прохладной глади катившихся в никуда волн. Приведенная в действие магия меняла рисунок гобелена, вкладывая тайный смысл в обычное, в общем-то, хоть и дорогое украшение. Теперь справа на полотнище располагалась карта Алайи со всеми княжествами, раньше выглядевшими как несколько смотревших по сторонам ясень-птиц. Ну а слева, такая же живая и изменчивая, красовалась подробная карта города — сердце страны, полностью отображавшая соотношение политических и магических сил на сегодняшнее утро.

Будь благословенен тот из предков Дирака, кто когда-то унес это сокровище из тсарских сокровищниц во время какой-то старой заварушки, когда мир в стране в очередной раз оказался под угрозой. Теперь это наглядное пособие честно служило новым владельцам, исправно докладывая обо всех изменениях в сложной политической игре.

Тонкие узоры менялись мгновенно, стоило одной из сторон лишь сделать свой ход. Сразу видно, что Кай и его княжество Кватр теснят Ио, сужая границу к темной стороне. Тут же понятно, что вконец зажравшийся толстяк Дуан вскоре вознамерится оттяпать часть столичных земель, причем будет делать вид, что так оно всегда и было. Северный Тресен с его горами и полноводными реками сидел тихо в последние годы, подозрительно, но вряд ли Сиф замышлял что-то такое, о чем шпионы не доложили бы Дираку.

Второй гобелен был еще любопытнее. Золотая тсарская корона и лучи, отходившие от нее, казалось, оплетали значительную часть территорий, уходя далеко за край гобелена. И все же темное серебро хитрого паука, затаившегося в тени законной власти, пересекало почти все нити ее влияния. Яркий узор тсаревича оставался все так же на расстоянии от золота и серебра, находясь в тесном сплетении с грозовой синью магического посоха Флавия. Ох уж этот старый волшебник, на него определенно надо найти управу, ведь помешает старик в самый неподходящий момент, как пить дать! Хотя, надо признать, с каждый годом и он теряет свое влияние на своенравного подростка, не желавшего оказываться ничьим орудием, вот между ними уже наметился небольшой разрыв, которого не было еще несколько лун назад.

Когда жива была тсаревна Соланж, ее фигура обозначалась на карте маленькой золотистой короной, отличавшейся от знака Айвина цветом и оттенком. С момента гибели девушки, который Дирак вспоминал с отвращением от того, что терпеть не мог чужих ошибок, эта корона перестала влиять на политику, преобразилась в крошечные остановившиеся навечно часы, и теперь они находились в левом верхнем углу гобелена. Словно напоминали лишний раз, что неточности и просчеты в планах ведут в небытие. Время навсегда застыло для мертвой наследницы, и ее корона будущего правителя Алайи перешла к младшему отпрыску тсаря.

Дирак вздохнул и перевел взгляд на еще одну фигуру, медный щит, нависший над короной, тсаревичем и всей Алайей. Ах, дорогой союзничек, тсарский советник, защиту или гибель — что ты несешь? С одной стороны огромный щит будто угрожал придавить всех, кто находился под ним, с другой — он же и прикрывал их от щупалец серебряного паука, впившихся в металлический край. Очень достоверно: любое движение Влодара направлялось Дираком, знал об этом тсарский советник или нет. И лишь от воли главы безопасности короны зависело дальнейшее движение нависшей над Алайей тайной угрозы. Куда уж там темным.

Что ж, расклад не изменился за последние луны, задачи остались теми же, и живой гобелен ясно показывал это. Оторвать мальчишку от воспитывавшего его Флавия, руководить Влодаром, чтобы он, не приведи Небо, не начал делать собственные ошибки, да и Айвина подстегнуть лишний раз не помешает, а то вон несколько бывших ранее серебряными участков налились золотом, вновь вернувшись под власть коронованного глупца.

Дирак мановением руки свернул чары, и узоры вмиг изменились, становясь бесполезным предметом интерьера. Мужчина подхватил со стола папку с тщательно подготовленным специально для Айвина докладом и вышел, направляясь во дворец.

Он миновал широкий проход, надменно кивнул нескольким аристократам, встреченным по дороге, и вошел в огромный холл. Стражи при виде него ощутимо напряглись и поспешили вытянуться по стойке смирно, но этими вояками пусть руководит Гели, его это работа.

Утренняя летучка с помощниками должна была начаться в ближайшие минуты, все уже собрались у большого кабинета Дирака, ожидая только прихода начальника. Простая одежда, непримечательные в большинстве своем лица — все эти шейсы были идеальными исполнителями: незаметно добывая нужную господину информацию, они всегда оставались в тени, служа не за страх, а за совесть. Хотя, за страх тоже.

— Итак, — после минутного ожидания, когда привычными движениями была выставлена звуконепроницаемая защита, можно было начинать. — Какие новости у нас на сегодня?

За темным овальным столом сидело девятеро, не считая самого Дирака. Каждый из этих шейсов руководил своей шпионской сетью в каждом из княжеств, кое-кто работал в паре с другим, кое-кто помогал Дираку следить за порядком непосредственно в столице. И ни один из этих мастеров-шпионов не подчинялся напрямую Айвину, отчитываясь всегда в первую очередь перед Дираком.

— Ноа, ты подозрительно недовольно кривишься, — поднял он бровь, вглядываясь в лицо прекрасной шейсы, единственной женщины в этом узком кругу. — Неужели Дуан снова доставляет тебе неприятности?

— Вы прекрасно знаете этого жирдяя, господин — холодно отозвалась Ноа. — Его собственные прознатчики наступают мне на пятки, мешая работать, откуда могут быть положительные результаты?

— Поэтому я и отправил в Сейш именно тебя, радость моя, — примирительно поднял руки Дирак, стараясь задобрить подчиненную. — Никто не смог бы сыграть свою роль лучше!

С этой хитрой, умной интриганкой он и сам слегка опасался связываться, но она была одной из самых ценных его находок. Жесткая, беспринципная, с черствой душой и божественно прекрасным телом, Ноа зачастую совершала невозможное. Чего стоило Дираку до сих пор прятать ее от глаз бабника Айвина, который мигом бы пожелал видеть несравненную леди своей фавориткой, тем самым помешав планам собственного подданного! Учитывая, насколько опасен был хитрец Дуан, с ним могла потягаться только равная ему шейса.

Дирак слушал доклады остальных, отмечая себе то, над чем предстояло работать. Молодой дурачок Келин, послушно клевавший на все брошенные ему приманки, проблем не доставлял. Его жена давно уже спала с одним из преданных Дираку шейсов, исправно промывая муженьку мозги, сам же великий князь Диостана успешно утешался в объятиях счастливых дурочек, не имевших в политической игре никакого веса, и посему до сих пор остававшихся живыми. Как вовремя был подстроен тот несчастный случай с Лейтом! Теперь бывший князь оставался бесполезной обузой слабохарактерному сыну, и о нем можно было забыть.

Подумать только, а ведь когда-то Айвин собирался выдать за Келина свою дочь. Ими было бы легко манипулировать, но был выбран другой план. До сих пор Дирак досадливо морщился, вспоминая, как идея с треском провалилась, слишком уж много непредвиденных факторов оказалось, а задумка была неплохой.

Так-так, кажется, все же зря он поспешил с выводами о Келине. Те рудники на границе, которые должны были выкупить шейсы Дирака, все же достались казне Диостана, о чем только что сообщил ему невысокий сероглазый мужчина, верный служащий по имени Баир.

— Это еще что за новость? — грозный начальник поднял льдисто-голубые глаза от папки с бумагами. — Как это прозевали?

— Господин, Сайтон, младший советник князя, снабжавший нас информацией, в последний момент по неизвестным причинам обратил внимание Келина к новым разработкам, и владыка велел своим шейсам заняться ими, исключая возможность нашего участия в добыче. Либо он преследовал собственную выгоду, пряча в свой карман часть прибыли, либо его начали подозревать.

— Думаю, нам больше не нужны его услуги, — со значением проговорил Дирак.

Проклятье, случайно обнаруженная в приграничье драгоценная жила уплыла из-под носа, и это было непростительно!

— Господин? — вопросительно глянул на руководителя шпион. — Мы просто прерываем сообщение в эту сторону или...вы хотите одарить его в знак благодарности за службу?

— Именно. Полагаю, инкрустированная серебром табакерка как нельзя лучше подойдет в нашем случае.

Баир кивнул, делая пометку в собственной папке. Пройдет немного времени, и горе-советник Сайтон получит смертельный подарок, открыв который слегка оцарапается о скрытую в недрах табакерки иглу. Спустя несколько часов, необходимых яду, чтобы завершить свое разрушительное действие, шейс, посмевший вызвать неудовольствие Дирака, упадет замертво, заплатив за свою ошибку. А Баиру придется налаживать новый канал влияния и добычи информации, что благодаря золоту и неизменно присутствующему в любом аристократическом кругу компромату будет вряд ли сложным делом.

— После последнего совещания тсарь прибавил головной боли всем князьям, — подытожил совещание худощавый зеленоглазый Китул, недавно вернувшийся с задания в Ундоне. — Да и наши агенты в народе доложили об обострении ситуации, в особенности после рейда Летучего отряда.

— С этим мы еще разберемся, а борцы за свободу в любом случае у нас под контролем, раньше времени начать — значит проиграть, — отрезал Дирак, захлопывая папку. — Задачи ясны? Оставайтесь в тени, особо не наглейте, смутное время идеально подходит для перемен, но время пока не пришло. Ступайте.

Все шейсы вышли, кто-то покинул кабинет через огромное зеркало в золоченой оправе, остальные воспользовались обычной дверью, спеша по делам. Растаяла в зазеркалье холодная улыбка Ноа, и только тогда встал со своего места и Дирак. Да, смутное время для всех остальных — идеальная пора для таких, как он!

Путь его лежал на верхние этажи, где размещались оружейные палаты, учебные комнаты тсаревича и личные апартаменты жителей дворца. Конечно, заклинательные покои, где отрабатывали заклятья маги и тренировались в плетении чар Флавий с Кираном, находились в глубоких подземных казематах, защищенные по максимуму от выброса нежелательной энергии, но по расписанию у тсаревича как раз был перерыв между историей и фехтованием с Гели.

Дирак поднимался по устланным коврами ступеням, размышляя о том, что такие шейсы, как начальник стражи, всегда вызывали у него смешанные чувства. Гели до мозга костей был воякой, простым солдатом, привыкшим беспрекословно повиноваться тсарским приказам, остававшийся безгранично верным старому другу Айвину, с которым они в детстве гоняли по дворцовым паркам невесть откуда бравшихся собак, лазили по крышам и удирали на берег Аплат, вызывая неудовольствие родителей. С возрастом Гели слегка оплыл, солидное брюшко уже не позволяло ему с таким же проворством бегать по плацу вместе с тренирующимися стражниками, но преданность его оставалась вне сомнений. С такими было одновременно легко и сложно, ведь нет ничего проще, чем манипулировать простодушными шейсами, однако, стоило ему вообразить, что что-то идет вразрез с кодексом чести, как податливый простофиля становился упрямей осла! Нечего было и пытаться просить его шпионить за Кираном, но это не значило, что старый начальник стражи совсем уж оставался бесполезен для Дирака. Были и другие верные способы влияния на таких, как он: жены, дети, семейные узы и прочая чепуха. Глупо было бы забыть об этом.

Свернув направо по широкому коридору, шейс мельком увидел чью-то грузную фигуру, поспешившую скрыться за углом. Ага!

— А ну постой, — негромко сказал он, уверенный, что его услышат.

Как удачно он выбрал время посетить дворец, учитывая, что дополнительная прибыль от упущенных рудников в ближайшее время не светила, финансовые вопросы оставались открытыми.

— Доброе утро, Аэна, — поприветствовал он дородную тетку, которая с явным трудом удерживала на лице вежливую улыбку. — Не от меня ли вы спешили скрыться, дорогая?

Придворный казначей Айвина была весьма интересной шейсой. Невероятных размеров женщина обладала живейшим умом и почти феноменальной памятью, держа в страхе весь штат бухгалтеров в казначействе. Красивое лицо, твердый характер и близость к казне в совокупности с преданностью тсарю делали ее влияние при дворе довольно значительным. Муж Аэны погиб много лет назад во время восстания в одном из княжеств, и теперь она была всецело поглощена работой и воспитанием многочисленного потомства родственников, за неимением собственного. Мало кто знал, что эта строгая язвительная тетка больше всего на свете обожала тайком читать дамские романы, орошая слезами страницы со слащавыми сказочками для глупеньких барышень. Когда Дираку донесли об этом, он долго не мог поверить, потом хохотал как безумный.

— Доброе, доброе, — проворчала Аэна, явно не желавшая встречаться с главой службы безопасности. — Какими судьбами, Дирак?

— Как всегда, дела короны не терпят промедления, вы же знаете, — оба шейса зашли в небольшую библиотеку, где женщина пыталась было укрыться от глаз хитрого безопасника.

Аэна недолюбливала Дирака, подозревала его в чем-то, но не лезла на рожон, справедливо опасаясь связываться с этим опасным господином. Но выбить у нее лишний золотой на собственные нужды было делом довольно хлопотным, надо пользоваться моментом, пока она не успела прийти в себя от неожиданной встречи и не начала снова рассказывать про бездонные дыры в бюджете.

— Как поживают трепетная Адель и ее мужественный красавец Тио?

Казначей в замешательстве уставилась на явно веселившегося Дирака.

— Вы о чем? — подозрительно спросила она, чуя подвох.

— Ну как там звали героев последнего романа, нашумевшего в Диостане? Вы ведь любите подобное чтиво, все забываю попросить своих сотрудников привезти вам парочку экземпляров из их поездок.

На миг у интригана возникло ощущение, что ему самому сейчас на голову оденут одну из упомянутых книжек, но Аэна чудом сдержалась. Ее яркие зеленые глаза яростно сузились, по золотисто-рыжеватым волосам словно пробежала молния.

— Вряд ли вы меня остановили только затем, чтобы побеседовать о литературе! — прошипела она, почему-то прижав руку к правой стороне камзола. — Выкладывайте или убирайтесь, у меня много работы и без ваших дурацких шуточек!

— Ах, вы совершенно правы, дорогая! — мерзко ухмыльнулся Дирак. — Работа не ждет, конечно же. На нужды моего ведомства потребуется две тысячи золотых к концу завтрашнего дня. Видите ли, мы еще не рассчитались с нештатными сотрудниками в княжествах, а задержки в оплате могут повлечь за собой сбои в предоставлении информации. Вряд ли мы с вами хотим рискнуть безопасностью его величества и Алайи.

— Вы две недели назад уже брали такую же сумму на те же нужды! — возмутилась Аэна, мигом забыв о смущении. — Вы что, весь Ундон решили купить вместе с Лао в придачу?

— Это уже не ваша забота, дорогая, — холодно ответил Дирак.

— А чья же еще, позвольте спросить? Вы, видимо, как обычно забыли о том, что золото, как и серебро, не возникает само по себе и не появляется из воздуха! В казне недостача по нескольким пунктам, включая налоги за последние три луны, а вы опять хотите невозможного! Отчет за полгода по расходам вашего ведомства, который был обещан еще в Первоцветную луну, я так и не получила!

Проклятая зануда! Конечно, о каком отчете может идти речь, если половина всех расходов ушла на собственные нужды Дирака, которые шли несколько вразрез с требованиями Айвина!

— Я же говорил, что вы его получите, — неприязненно заметил он. — Не все сотрудники ведомства еще представили соответствующие документы.

— Вот с них и спросите эти две тысячи!

— Аэна, вы же не хотите ссориться? — вкрадчиво поинтересовался выведенный из себя Дирак.

— При чем здесь ссоры? При первой же ревизии Айвина выяснится, что прорва денег исчезла в неизвестном направлении, вопреки всем предписаниям и утвержденному на год бюджету! И что прикажете ему сказать?

— Кто из нас казначей, дорогая, вы или я? Вам лучше знать, как избавить от лишних вопросов нас обоих.

Шейсы зло уставились друг на друга. В голосе Дирака чудилась нешуточная угроза, а наживать себе врага в лице главного шпиона Алайи было ох как опасно.

— Вряд ли в ближайшую луну его величество уделит внимание вопросам бюджета, у него и без этого хватает забот, — со значением произнес мужчина. — За это время вы и распределите нужную мне сумму по разным статьям, чтобы не привлечь внимание. Это все, что я могу сделать на сегодняшний день.

Аэна скрипнула зубами, но поняла, что выхода нет.

— Это последний раз, когда вы позволяете себе орудовать в казне, как в своем собственном кармане, — жестко сказала она. — Я вас предупредила, Дирак. Уж потрудитесь найти себе иной источник дохода, нам обоим будет от этого легче. И больше не просите меня покрывать ваши делишки, я отказываюсь работать с вами подобным образом!

— Что вы, дорогая Аэна! Даже не понимаю, о чем вы, — усмехнулся безопасник, соображая, что доведенная до края женщина говорит вполне серьезно, и направился к двери.

— И никогда, слышите, никогда не смейте больше мне угрожать! — прошипела она напоследок, глядя ему в спину. — Может, Айвин вам и доверяет, но я не настолько глупа. Лучше не связывайтесь со мной!

— И вам приятного дня, дорогая! — тяжелая дверь библиотеки закрылась за Дираком, и все же он услышал приглушенный рык и звук раздираемой на части бумаги.

Интересно, она порвала один из романов, прятавшийся во внутреннем кармане ее камзола, или пострадала библиотечная литература? Впрочем, неважно. Деньги завтра будут, в этом можно не сомневаться.

Итак, куда же он собирался, пока не встретил прекрасную Аэну? Увы, тренировочный зал был пуст. Либо Гели и юный Киран перенесли занятия на открытую площадку во внутреннем дворе, либо отправились куда-то еще. Пожалуй, узнать местонахождение Гели можно было не покидая лишний раз стены дворца.

Дирак спустился несколько пролетов по узкой боковой лестнице, прошел по длинному коридору мимо запертых дверей и свернул на лево в хозяйственное крыло. Мимо носились рабы с корзинами фруктов и овощей, на огромных жаровнях готовилось мясо к сегодняшнему обеду, поварята деловито сновали туда-сюда, слышался перестук ножей. Все были настолько поглощены делами, что поначалу даже не заметили вторжения чужака на кухонную территорию.

В самом центре за широким деревянным столом стояла худощавая миловидная женщина, с легкостью орудовавшая огромным, похожим на тесак ножом. Поварской колпак скрывал длинные русые волосы, голубые глаза были сосредоточены на пучке зелени, быстро превращавшейся в приправу к какому-то блюду. Ее внешний вид слегка портили глубокие тени, залегшие у нижних век, но голос, которым она отдавала приказы помощникам, был тверд непререкаем.

Дирак деликатно кашлянул, привлекая к себе внимание.

Главный повар тсарства подняла голову, и в следующую секунду нож, который она держала в руках, упал мимо разделочной доски, вонзаясь глубоко в стол.

— Господин Дирак, какая неожиданность!

— О, не обращайте на меня внимания, уважаемая Кайя, — махнул рукой мужчина, отступая в сторону. — Всего лишь зашел узнать у вас, где ваш супруг сегодня проводит занятия с его высочеством. Я не нашел их в верхних залах.

Кайя быстро вытерла руки о полотенце, прикрикнула на замерших поварят и быстро вышла из кухни вместе с незваным гостем.

— Они с Дисмасом учат его высочество каким-то новым приемам на дальнем поле, — ответила женщина, не глядя на главу службы безопасности.

Она явно нервничала, не решаясь спросить, что же на самом деле понадобилось от нее этому интригану, а тот заметил ее нервозность, наслаждаясь произведенным эффектом. Тонкие сильные пальцы женщины дрожали, перебирая край белоснежного фартука.

— Вы и впрямь хотели спросить, где мой муж?

Дирак изобразил удивление.

— Конечно, дорогая, что же мне еще могло понадобиться на кухне? — он приподнял бровь, насмешливо глядя на побледневшую собеседницу.

Женщина отпрянула от него, словно он собирался ее ударить.

— Конечно, что же еще, — горько спросила она, подняв, наконец, на него глаза. — Все, что вы могли, уже получили!

— Не будем о грустном, Кайя, незачем поминать былое, — холодно улыбнулся шейс. — Порадуете сегодня чем-нибудь особым на обед?

— Как вы прикажете, господин, — глухо ответила Кайя, стараясь унять дрожь.

— Почему бы вам не приготовить ваше знаменитое жаркое? Только приправ побольше, вы ведь знаете, я люблю пикантные блюда, — он выделил ударением предпоследнее слово, будто намекая на что-то, и с особым удовольствием отметил панику, мелькнувшую на лице и без того перепуганной собеседницы.

— Хорошо, — она кивнула и отвернулась. — Только уходите, прошу вас, я всегда исполняю ваши приказы, зачем вы приходите мучить меня!

— Полно вам, дорогая! — приторно добродушно всплеснул руками Дирак. — Мы ведь с вами добрые друзья, о чем речь! Не буду вам мешать, уже ухожу!

Он сделал несколько шагов к выходу, но на пороге обернулся.

— Ваш сын передавал вам привет.

Ох как вскинулась Кайя на эти слова, чуть дыру не прожгла в нем своим яростным взглядом! Куда только слезы делись! Но голос ее оставался тих и невыразителен.

— Это не так.

— Не так, — спокойно и все так же доброжелательно согласился Дирак, признавая свою ложь. — Но он мог бы. Будь у него свободная минута, он обязательно передал бы весточку домой. Вы ведь понимаете, служба безопасности государства — хлопотное дело, мальчик верен интересам короны и с честью выполняет свою работу в самых опасных регионах Алайи. Вы же помните об этом?

— Помню. Да и вы вряд ли позволили бы мне забыть.

— Конечно. Всего доброго, дорогая, буду ждать обещанного жаркого к обеду.

Дирак вышел, с удовольствием ухмыльнувшись собственным мыслям. Власть — это прекрасно. Даже над такими доверчивыми идиотами, как Кайя, Аэна и прочие обитатели дворца. Вот и заводи после этого детей, если каждый мало-мальски сообразительный недруг, обладающий необходимой сноровкой и возможностью, будет потом тебя этими детьми шантажировать. И ведь ничего не поделаешь, родная кровь все-таки.

Много лет назад именно Кайя приправляла блюда, готовившиеся для тсарской семьи, особыми травками. Теми самыми, которые Дирак недавно сжег в своем камине. Теми самыми, которые отправили ее величество тсарицу Леа к праотцам, да будет земля ей пухом! Только он оказался настолько проницателен, что предположил наличие темной крови в родословной бывшей правительницы, а ведь Айвину удалось провести всех этой скоропалительной женитьбой. И потом достаточно было лишь перевести мальчишку, сына Кайи и Гели, в особый отряд, отправлявшийся на задание в приграничные земли Сейша, а после прозрачно намекнуть его матери, что жизнь отпрыска зависит от ее сговорчивости. Начальник стражи до сих пор ничего не подозревал, искренне радуясь достижениям сына, горделиво выпячивая грудь, когда Дирак вскользь упоминал о неких успешно выполненных им операциях.

Дурачье! Хотя, с другой стороны, если бы все шейсы были такими, как он, Дирак, было бы намного сложнее морочить им головы. Да храни их Дракон-создатель своей милостью, да не истощится их глупость во веки веков!

Дирак пребывал в отличном расположении духа, утро и впрямь оказалось чудесным, принеся немало приятных минут. Теперь бы еще застать на месте разлюбезного Влодара. Они с Айвином должны были накануне разбирать отчеты князей о мерах, принимаемых в отношении борцов за свободу, и теперь начальнику службы безопасности было крайне любопытно узнать, к чему же пришли эти коронованные лентяи из региональных земель.

Кабинет тсарского советника оказался заперт, но помощник Влодара сказал, что хозяин уже вернулся и будет с минуты на минуту, посему Дирак решил дождаться его в приемной. Заодно можно было еще раз пересмотреть доклад перед тем, как сдавать его Айвину. Мужчина удобно устроился в кресле и разложил на коленях документы, вникая в суть. Ни капли лжи, упаси Небо, лгать тсарю нельзя! Но насколько искусно был представлен каждый факт, как расписано все, что не стоило настоящего внимания, и как умело завуалировано то, на что стоило бы обращать взгляд монарха, если бы это было нужно Дираку. За годы практики и работы доказав свою преданность трону, глава службы безопасности научился виртуозно манипулировать информацией.

Дверь распахнулась, и мимо Дирака промчался чем-то крайне озабоченный тсарский советник.

— Райс! — крикнул он уже из кабинета, вызывая к себе помощника.

Очевидно, присутствие напарника осталось незамеченным.

— Да, господин!

— Найди господина Дирака и передай, чтобы как можно скорее зашел ко мне. Дело не терпит отлагательств!

На миг повисла озадаченная пауза, но развеселившийся безопасник поспешил опередить раба.

— Я здесь, Влодар. Ты проскочил мимо так быстро, что даже не соизволил посмотреть по сторонам.

— А, ты здесь! — обрадовался советник, всем своим видом выдавая нетерпение. — Райс, оставь нас.

Едва за рабом закрылась дверь, Влодар активировал защитные заклинания и торопливо окружил стены звуконепроницаемым пологом. Дирак не выказал ни единого признака удивления, хотя все свидетельствовало о том, что произошло нечто очень важное. Убедившись, что их никто не услышит, Влодар повернулся к напарнику.

— Она жива!

Тишина кабинета приняла оттенок некоторого недоумения.

— Тсаревна! Она не погибла!

— Вот так новость! — умеренно удивился Дирак. — Уверен ли ты? И откуда такая информация?

— Уверен, уверен! — проворчал его собеседник. — Информация точная, я подслушал, как об этом говорил Флавий у себя в лаборатории. Совсем старик из ума выжил, раз сам с собой беседует! Хотел зайти к нему спросить, пригодились ли тсаревичу книги, которые недавно нашли в развалинах старой башни, той, что Айвин приказал реставрировать. Конечно же, после этого я сделал вид, что меня там и не было, и тут же отправился искать тебя.

— Но как...?

Советник пожал плечами, не в силах ответить на невысказанный вопрос.

— Кто их знает, этих драконьих детей! Весь род отличается поразительным упрямством и запредельной живучестью, как девчонка умудрилась добраться до берега в ледяной воде с огнестрельной раной — загадка. Нам-то какое дело! Главное, что теперь мы можем вернуться к первоначальному плану!

Дирак почему-то не спешил радоваться новостям, уловив в голосе собеседника странные нотки.

— Почему же этот старый колдун не нашел ее раньше, если Соланж благополучно выбралась на берег и теперь живет в каком-то из княжеств? Да и как он обнаружил ее теперь, ты ведь рассказывал, что тсарская кровь не отслеживается заклинаниями!

— Видишь ли, это и есть та небольшая проблема, которая мешает мне в полной мере насладиться приятной новостью, — чуть замялся Влодар. — Девчонку какого-то демона понесло в Сумрачный Эйд! И Флавий, который и впрямь, несмотря на свою силу, не мог отследить носительницу тсарской крови в Алайе, узнал, что она пересекла границу, в тот самый момент, когда ее нога коснулась темной земли.

Вот тут-то Дирака прорвало по-настоящему. Он захохотал, с трудом удерживая на коленях папку с докладом, хлопал себя по бокам и никак не мог объяснить изумленному товарищу, что же его так развеселило.

— Нет, ты просто представь себе, Влодар, какую замечательную шутку преподнесла нам судьба! Наш дражайший идиот Айвин столько лет терроризировал несчастных темных своей пропавшей дочкой! А эта ненормальная не нашла ничего лучше, как подыграть папочке, отправившись прямо к ним в пасть! Да если бы у нее была хоть капля мозгов, она бы предпочла скрыться где-то в глуши и притвориться мертвой! Ох уж эта проклятая семейка, один другого лучше!

Он утер выступившие на глазах слезы и все никак не мог успокоиться.

— Может, Залы забвения таки свели ее с ума? — неуверенно предположил Влодар.

— Нет, Каин описал ее поведение очень точно. Девочка была испугана, истощена до предела, но рассудка не утратила.

— Ты понимаешь, что теперь придется как-то вызволять ее с темной стороны!

— Это мелочи, мой дорогой, по сравнению с тем, что устроит Айвин, когда придворный маг, наконец, обрадует его новостью о том, что наследница трона все же жива и находится как раз там, где ее безуспешно искали в последние пять лет!

Влодар представил, и ему заранее стало дурно.

— Надо как-то отвлечь их обоих, чтобы у них не было возможности наделать глупостей прямо сейчас. После того, что девчонка видела перед заточением, она вряд ли согласится общаться с папочкой, но все могло измениться за эти годы.

— Измениться? О, да! За это время малышка побывала в самой ужасной темнице страны, получила пулю от тех, кто должен служить ей и защищать, чудом выжила, поскиталась по стране и пришла к выводу, что у темных ей будет лучше. Могу предположить, что таким замысловатым способом Соланж решила расстаться с жизнью, но это вряд ли. Ты вообще подумай своей головой, как могла встретить Алайя аристократку, ни дня в жизни не обходившуюся без помощи рабов, не знающую жизни низов, не имеющую ни гроша за душой!

— Мне и самому удивительно, каким чудесным образом тсаревна добралась живой до границы, — задумчиво протянул Влодар. — Без магии, оружия и денег я бы и сам не рискнул сунуться ни в один город ночью, а тут совсем еще молоденькая девчонка...

— А раз уж ты мыслишь в правильном направлении, — ехидно вставил свои пять медяков Дирак, — то представь, что сейчас должна она думать о том, кто по ее мнению виноват в ее мучениях!

Мужчины понимающе улыбнулись друг другу.

— Девочка вполне готова выступить в роли освободительницы Алайи от власти папаши-узурпатора! — удовлетворенно произнес Влодар, потирая руки. — И мы с удовольствием ей в этом поможем, ведь благо государства превыше всего!

Они похихикали, но потом советник напомнил напарнику о проблеме.

— И все же рано радоваться. Придется думать, как выцарапать нашу тсаревну из лап темных! Хоть бы они ее не сожрали, что ли!

— Не бойся, как-нибудь достанем. При первой же возможности отправим им послов. Лучше молись, чтобы они не поняли вовремя, кто оказался у них в руках. Они тоже не дураки — упускать такую ценную заложницу. Я бы на их месте разыграл такой козырь с максимальной выгодой для себя.

Оба интригана перестали улыбаться, осознавая, насколько большой объем работ им предстоял. Влодар провел широкой ладонью по гладко выбритому подбородку, пригладил аккуратно подстриженные усы и поджал губы.

— Не сомневаюсь в тебе. Ничего, будем разбираться с проблемами по мере их поступления. Сейчас нам главное — выгадать немного времени для себя, прежде чем Айвин сломя голову помчится к рею Найту вызволять тсаревну.

Дирак некоторое время помолчал, прикидывая, какими разработками можно пожертвовать в угоду делу, задумчиво опустил голову, переводя взгляд с собеседника на многострадальную папку, так и норовившую съехать с колен на пол. Вполне очевидно, что ситуация, которую сегодня обсуждали на совещании, изменилась. Смутное время уже наступило, а творить перемены приходилось собственными руками.

— Пожалуй, с докладом Айвину я пойду чуть позже, — медленно проговорил Дирак, еще раз взвешивая все за и против. — А тебе рекомендую поискать Гели с Дисмасом на плацу, как раз и поинтересуешься у тсаревича насчет книг, как собирался. Лучше быть рядом с ними, чтобы не прозевать момент.

— Что ты задумал? — зеленые глаза тсарского советника выражали любопытство и восхищение тем, как его сообщник быстро умудрился найти выход из сложившейся ситуации.

— Видишь ли, борцы за свободу совсем распоясались, — мечтательно сообщил тот, накручивая на палец кончик бородки. — Они пришли к выводу, что отсиживаться по лесам больше нельзя, и переходят к решительным действиям. Сегодня они стягивают все силы в столицу Ундона, чтобы преподать урок жестокому князю Лао и отомстить ему за все притеснения, которым народ подвергался по его вине последние несколько лет. В результате бандитского нападения и беспорядков во дворце правитель погибнет, героически сражаясь, его жене и детям чудом удастся спастись. Войска вынуждены будут дать отпор, и призовут на помощь силы столицы страны. Думаю, этого будет достаточно, чтобы Айвину было не до других новостей.

Влодар изумленно рассматривал сидевшего напротив интригана, будто впервые видел. Оставалось только радоваться, что они действуют заодно, этот шейс был по-настоящему прирожденным злодеем.

— Почему Лао?

— На сегодняшний день Ундон — самое маленькое княжество, да и местные горцы действительно настроены более серьезно, чем остальные повстанцы. Меньше усилий потребуется от меня, а Кай и этот старый жирдяй Дуан нам пока не по зубам. Ступай, у тебя есть часа два до начала спектакля.

— Ты собираешься за два часа поднять восстание в целом княжестве?!

Дирак выразительно вздохнул.

— Тебе бы, как потенциальному правителю Алайи, следовало больше внимания уделить вопросам управления массами. Да, именно это я и собираюсь сделать.

Недовольно хмурясь, он вышел из кабинета советника, в очередной раз подивившись чужой глупости и недальновидности. В одном Влодар был прав: поторопиться и впрямь стоило, чтобы уложиться в обозначенные сроки.

Глава службы безопасности тщательно запер свой кабинет и настроил зеркало, терпеливо дожидаясь, пока появится изображение. Его доверенный подчиненный появился в зазеркалье, вопросительно глядя на Дирака через небольшое сигнальное зеркало.

— Слушаю, господин!

— Активируй ловчую сеть, — отрывисто приказал ему начальник. — Всех до единого задействуй по тому плану, который готовили несколько лун назад. Берем гнездо ясень-птицы, и потрудитесь хорошенько ощипать ее, прежде чем отдавать повару. Жаркое меня вполне устроит, а вот яйца не трогать, птенцы мне еще пригодятся. Заодно потрясите окрестные деревья. Все понятно?

Шпионы выразительно переглянулись, принимая к сведению и информацию между строк. Все уже было оговорено заранее, и сейчас исполнительный служащий отправлялся приводить в действие один из заготовленных планов.

— К которому часу подать жаркое?

— Думаю, через пару часов как раз успею проголодаться. Ступай.

Помощник поклонился и прервал связь. Дирак подошел к окну и невидящими глазами уставился на залитую ярким солнцем площадь. Шейсы внизу деловито сновали во все стороны, стража в начищенных до блеска доспехах бдела, низко летали проворные птички, высматривая добычу, доносились голоса торговок, вовсю расхваливавших свой товар. Широкая стена, которая отделяла дворец от площади, не ограждала от обычного бытового шума, но он скорее успокаивал, нежели раздражал.

Дирак помнил малейшие детали разработанного плана, так что мог без труда представить себе все, что сейчас происходило в Ундоне и в его столице, Далии. Все до мельчайших подробностей, будто он сам незримо присутствовал там, контролируя исполнение своих собственных приказов.

Пришел в движение огромный невидимый жернов, который в ближайшие два часа перемелет всех шейсов, стоящих на пути исполнителей плана. По самым засекреченным каналам повстанцев уже потекла информация о том, что в столице массовые беспорядки. Причем, конечно же, каждый из лидеров сопротивления законной власти сейчас уверен, что бунт поднял кто-то из товарищей, рассылавших сообщения.

Отряды борцов за свободу спешно покинут свои горные убежища и через укрытые в домах сообщников зеркала хлынут в Далию, где, подбодренные другими подчиненными Дирака, уже вышли на площади простолюдины. Выкрики провокаторов, умело скрывающихся в толпе, подогреют народный гнев похлеще факела, поднесенного к промасленной вязанке дров.

В княжеском дворце-крепости не видимые до поры стражам бесшумно разойдутся диверсанты, чьей первоочередной задачей будет уничтожение волшебных зеркал. Без этого помощь от тсаря никогда не прибудет вовремя. По бесценным серебристым гладям разбегутся, ширясь, страшные темные трещины, и магия навсегда покинет ставшее бесполезным стекло.

В дома всех более-менее влиятельных шейсов, верных Лао, неуправляемый народный гнев хлынет в первую очередь, умело направляемый шпионами Дирака.

— Смерть! — будут скандировать толпы, потрясая самым разнообразным оружием.

Магия, подвластная тем из колдунов, которых природа наделила талантом, но не знатным происхождением, отравленным облаком повиснет над столицей княжества. Большая часть придворных чародеев Лао ни с того ни с сего упадет замертво, булькая кровью в перерезанных глотках, от чего не спасает ни один амулет. Огонь с ревом накинется на брошенную ему жертву, вспыхнут стены ближайших ко дворцу домов, и невесть откуда налетевший ветер унесет в небо столбы черного вонючего дыма.

Безумие охватит город со всех сторон, толпа станет единым исполинским организмом, действующим слепо и жестоко. Не успевший ничего понять князь вместо верных охранников увидит перед собой холодные взгляды убийц, чужаков, пришедших забрать его жизнь.

— Простите, ваша светлость, — с легким сожалением произнесет тот, кому полагалось до последнего вздоха закрывать собой венценосного мертвеца.

И пусть на князе были надеты, без сомнения, самые лучшие доспехи, окруженная несколькими магическими щитами кольчуга, даже они не в состоянии защитить от десятка выпущенных в упор пуль, зачарованных специально с целью вскрыть самый непробиваемый щит. Истекая кровью из множества ран, Лао упадет под ноги убийцам, чтобы последний контрольный выстрел в лоб исключил всякие сомнения в том, что правитель Ундона мог выжить после нападения.

— Тревога! Тревога! Повстанцы во дворце! — половина охраны к тому моменту будет мертва, но картина обязательно должна быть правдоподобной.

Повсюду пятна крови, шейсы мечутся в панике, хватаясь за оружие. То и дело под действием магии земля будет вспучиваться, мешая подданным князя истреблять друг друга. Стихии сойдут с ума, заклинания повстанцев столкнутся с магией защитников крепости, гладкие обтесанные камни стен расплавятся от невероятного жара. Шипя и отплевываясь искрами, на землю упадут перекрытия одного из коридоров.

— Ваша светлость, мы должны бежать! — мягко, но настойчиво попросит княгиню Китул, опустится на колено и умоляюще посмотрит на перепуганную женщину ясными зелеными глазами. — Вам небезопасно оставаться здесь, подумайте о детях! Заговорщики вот-вот доберутся до этого крыла.

— Но мой муж...

— Его светлость будет защищать столицу до последнего, он приказал мне вывести вас! Позже, когда ситуация прояснится, мы попробуем связаться с ним.

Худенькая княгиня с длинной растрепанной косой и затравленным взглядом со стоном обхватит руками огромный живот, ребенок внутри почувствует страх матери и начнет брыкаться, причиняя немалую боль. Старший сын Лао, мальчишка, которому едва исполнилось десять, держит за руку трехлетнюю сестру, все они молчат, прислушиваясь к доносящимся откуда-то крикам и запаху гари.

— Хорошо, — решится после некоторых раздумий княгиня. — Ведите нас, но вы должны вернуться за Лао немедленно!

Ни к чему беременной женщине знать, что уже несколько минут как она стала вдовой, да и Китулу необходимо доиграть свою роль до конца. Тьма тайных ходов приведет семью бывшего князя в дальнюю пустую башню, откуда закрытый экипаж умчит их в безопасное место, пока не закончится битва за столицу.

Невдомек воинам Лао, почему же медлит подкрепление, почему тсарь до сих пор не прислал свои войска на помощь. Растерявшиеся в первые минуты нападения защитники успеют прийти в себя, уцелевшие командиры впопыхах оценят видимые потери и возьмутся за дело. Толпу встретят мечи и пистолеты, рассредоточившиеся на стенах и крышах стрелки с винтовками примутся отстреливать самых активных нападающих. И пускай первые ряды будут смяты лавиной беспорядочного наступления, потери простых шейсов будут слишком велики, и вскоре волна отхлынет, повстанцы отступятся, разбегаясь по залитым кровью улицам.

Дирак моргнул, зябко передернул плечами, словно от долгого стояния на одном месте у него затекло все тело. Да, все пойдет именно так, как он спланировал. Мужчина взглянул на часы. Похоже, скоро можно будет, наконец, отправиться к Айвину. Не забыть бы при этом сделать в должной мере удивленное лицо.

Глава службы безопасности сунул под мышку неизменную папку, закрыл кабинет и отправился на аудиенцию. Во дворце было по-прежнему тихо, никаких признаков обрушившейся на соседнее княжество войны не было видно. По идее, Дисмаса уже должны были уведомить о нападениях, есть вероятность застать всех действующих лиц спектакля на месте.

В коридоре на него практически налетел личный раб Айвина, вовремя отскочил, избежав столкновения и всех последствий подобного происшествия.

— Господин, прошу простить меня!— гладко выбритая голова раба низко склонилась перед Дираком. — Его величество просил срочно найти вас, ваше зеркало не доступно, а дело срочное!

— Веди, — коротко кивнул шейс.

Двойные, укрепленные магией двери в зал совещаний распахнулись, и Дирак увидел бледного злого Айвина, взволнованных Дисмаса и нескольких его подчиненных, Гели и Влодар стояли неподалеку.

— Государь! — воскликнул глава службы безопасности прежде, чем кто-то успел опередить его. — Вам уже доложили? В Ундоне резня, борцы за свободу выползли из своих пещер и напали на столицу!

— Знаю, — устало огрызнулся Айвин. — Нам уже сообщили. Они перебили большую часть зеркал во дворце Лао, а те, что уцелели, уже исчерпали свой резерв на сегодня. Мы ищем всех, кто владеет зеркалами в округе, чтобы отправить помощь, но это займет время.

'Еще бы', — злорадно подумал Дирак, — 'именно поэтому я приказал уничтожить их!'

— Твоя задача задействовать всех, кто у нас есть в Ундоне, мне нужны новости! Твои агенты могут собрать информацию, передать приказы резервным группам. Дисмас отправляет своих ребят с партией зеркал в ближайшие ко дворцу точки, работаете вместе.

Оба мужчины поклонились правителю и вышли, но прежде чем тяжелые створки дверей медленно закрылись за их спинами, Дирак успел расслышать следующий приказ Айвина.

— Позвать ко мне Флавия и Кирана, поднять всех магов. Моему сыну придется взрослеть поскорее, и настоящее сражение ему в этом поможет. Если понадобится вырезать всех до единого заговорщиков, так и сделаем. Алайя надолго запомнит, что тсарь не спускает подобного неповиновения никому!

Соланж.

Проклятый сумрачный лес леденил кровь, мешая сходившей с ума тсаревне соображать. Далеко позади осталась поляна с уютно потрескивавшими оранжевыми углями в кострище, уснувшие деймины и дикое ощущение того, что ситуация повторяется. Сола снова слышала, как ее хотят использовать, продать, уничтожить, это уже было в Алайе, это случилось в доме лесной ведьмы, и девушка успела поверить, что прежние горести остались по ту сторону магической границы.

Наивная, глупая мышка, возомнившая, что кошки оставят ее в покое!

Невидимый собеседник Моргана ясно дал понять, что кровь светлой заложницы ценнее всего в темном государстве, нужно ли лишний раз представлять, что с тсаревной могли сделать эти твари? Тупица безмозглая, бестолочь! Как ты жила бессмысленной жизнью комнатной куклы, Соланж, так и умрешь! Придумала себе легенду о спасении во тьме, получай теперь! Сказки о Сумрачном Эйде ей не страшными показались, ха! Да кто ты такая, Сола, чтобы сомневаться в преданиях, веками копившихся шейсами поумнее тебя, теми, кто сталкивался с кошмарными тварями темной стороны и не понаслышке знавшими, как выглядит зло! Сунуться за пределы Алайи было ошибкой, ошибкой!

Тьма вокруг беглянки жила своей жизнью, изучающе вглядываясь в чужачку. Чьи-то внимательные глаза следили за тонкой фигуркой, которая, спотыкаясь каждые пять шагов, брела по лесу. Влажно причмокивали невидимые губы, тихо-тихо переступали в тумане мягкие подушечки лап, однако, нападать на путницу никто не спешил.

Шейса пробиралась сквозь лес, стараясь двигаться как можно быстрее и тише. Девушке хотелось верить, что у нее получится вернуться обратно к границе и не заблудиться в мрачной чащобе, а ярость на себя и собственную доверчивость, кипевшая в венах, заставила забыть о том, что здесь существовало кое-что пострашнее предателей-дейминов. Воспоминания о встрече с шаблами отступили под напором злости, бурлившие в голове мысли до поры до времени вытеснили оттуда все, кроме нехороших слов, которыми наследница ругала бывших провожатых, кромешную темень вокруг, всех шейсов оптом и отдельно отца. Проклятый Айвин! Лучше бы он убил ее тогда!

Впрочем, свернуть себе шею в ближайшем овраге тсаревна всегда успеет.

Последняя мысль посетила ее в тот момент, когда земля под ногами неожиданно кончилась, и девушка кубарем покатилась куда-то под откос, пересчитывая ребрами все бугры. Ох! Перед глазами шейсы поплыли разноцветные круги, содранная кожа на руках саднила, но каким-то образом удалось ничего не сломать и не переполошить воплями весь окрестный лес. Единственным звуком оказался сдавленный писк в первую же секунду падения, дальше было просто не до того.

Сола тихонько всхлипнула и осторожно коснулась пальцами лба. Видимо, судьба сильно расстроилась, когда Морган залечил шишку на лбу у тсаревны, и повторила фокус, только вот целителя поблизости больше не было. Мысленно выслушав злобную отповедь, которой несносный деймин наверняка наградил бы неуклюжую светлую, она возблагодарила небо за ниспосланное ей одиночество. Кое-как поднявшись, тсаревна побрела дальше, шипя сквозь зубы от боли по всему телу. От неожиданного падения она перестала ориентироваться в какую сторону шла, оставалось только надеяться, что ноги сами выведут ее в правильном направлении.

Последнее происшествие немного охладило Солу, ярость поутихла, и девушка, наконец, начала замечать окружающее, от чего ее раньше отвлекали назойливые мысли. Живая темень, разлитая в лесу, поскрипывание призрачных ветвей, редкие шорохи и шелест серебристых листьев. Вот хрустнула ветка где-то вдалеке, тихо плеснул по воде рыбий хвост, почти неслышно ухнуло где-то справа. Тсаревна явственно ощутила, как от леденящего ужаса зашевелились короткие волосы у нее на затылке. Она одна посреди ночи в сумрачном лесу!

Совсем рядом кто-то тихонько вздохнул.

Оказалось, что лазить по деревьям не так-то сложно! Только почувствовав, как ветка, в которую вцепились судорожно сжатые руки тсаревны, гнется под ее весом куда-то вниз, она смогла остановиться. Точно, дура! Убежать от дейминов смогла, а вот подумать, что будет делать посреди ночи в кишащей кошмарными тварями чаще, забыла. Ветка мелко дрожала вместе с повисшей на ней девицей. Сердце колотилось словно безумное, готовое, видно, выскочить, лишь бы оказаться подальше от темной земли.

С высоты открывался потрясающий вид на залитый лунным светом лес, чистое чернильно-черное небо и серебристый свет слабо мерцавших звезд отражались в перепуганных глазах шейсы. Ужас мешал в полной мере оценить красоту чуждой светлым природы, насладиться прекрасной бархатной ночью, вместо этого бедняжка только крепче держалась за шершавую кору, медленно раскачиваясь на самой верхушке высокого дерева. Мамочки!

Когда заледеневшие пальцы совсем устали, а пульс немного замедлился, Сола заставила себя слезть немного пониже в защищающие объятия пышной кроны. Нервный смешок сорвался с ее побелевших губ. Вот ведь как легко оказалось научиться аристократке заниматься тем, что по статусу уж никак не положено! Тогда в грозу, когда девушка бежала от страшных зверюг под дождем, ей не выпало возможности взобраться на дерево, служившее домом непоседе Тинке, зато сегодня досадное упущение было исправлено.

Могучий ствол разделялся на три более тонких, и тсаревна вполне уверенно расположилась в развилке, надежно защищенная кривыми ветвями. Здесь кора уже не была шершавой, ее покрывал какой-то мягкий пушок, который иногда рос на листьях декоративных растений в тсарских оранжереях. Было очень удобно опираться листвой о широкую ветку, усталость потихоньку давала о себе знать, и та неведомая сила, помогшая тсаревне буквально взлететь на верхушку дерева, отступила, оставив девушку опустошенной. Что бы там ни было, Сола весьма сомневалась, что ей удастся уснуть, но двигаться дальше по лесу в темноте она отказывалась. Оставалось только размышлять.

Перспективы открывались довольно мрачные...

Рассвет принесет с собой необходимость выбирать направление, и неверный путь приведет тсаревну не в Алайю, жестокую, но знакомую страну, а в дебри Сумрачного Эйда. Морган в своем ночном разговоре неизвестно с кем обронил фразу, что светлую просто разорвут на части, стоит ей сунуться в один из оплотов, а в лесу без магии и оружия не выжить. Выбор между верной смертью и возвращением туда, где каждый встречный может потенциально оказаться очередным работорговцем, был очевиден.

Веки измотанной в конец девушки тяжелели, шелест листвы убаюкивал. Мягкий от пуха древесный ствол оказался вполне удобен для сна, и не было ни сил, ни желания бороться с усталостью. Легкий укол под лопатку был практически неощутим, так что Сола не обратила на него внимания. А потом было поздно.

Онемение разливалось по телу, кровь послушно разносила неведомый яд в самые дальние уголки, лишая светлую возможности двигаться. Сознание ее погрузилось во тьму, цепкие лапы аккуратно извлекли безвольную фигурку из развилки ветвей. И почему странная добыча решила, будто на дереве безопаснее, чем внизу? Хищнику было не до размышлений, следовало позаботиться о пленнице поскорее.

Тсаревна абсолютно не чувствовала боли, когда кожу на спине вспороли, частично отделили от мышц и натянули, засовывая что-то внутрь. Яд, к счастью, лишал ее чувств и не позволял прийти в себя, судьба решила, что подобное будет лишним.

Кровь шейсы капала на землю, привлекая других хищников, но те, даже если и почуяли, опасались подходить близко к логову гронов. Когда капсула с зародышем была надежно закреплена в теле теплокровной, которой предстояло стать инкубатором для будущего детеныша, тварь стянула кожу, залепила рану своей клейкой слизью и начала неторопливо закутывать жертву в мягкий кокон. Передняя пара суставчатых ног ловко вертела добычу, еще одна распределяла пушистую пряжу по телу девушки, вытягивая ее прямо из отверстия в шершавом брюхе грона. Когда процесс завершился, то, что еще недавно было тсаревной, подвесили на длинной петле на том же дереве, где девушка надеялась переждать ночь, и хищник удалился.

Близился рассвет.

Новый день встретил братьев неприятным открытием: Солы на месте не оказалось. Несмотря на то, что Морган против обыкновения воздержался от гневной тирады в адрес пустоголовой светлой, которой приспичило сначала посреди ночи уйти в куст, а потом заблудиться в лесу, все комментарии были четко написаны на его бледном лице. Шейна грубо ткнули в бок, сон моментально испарился, старший эрл в бешенстве мерил шагами поляну.

— Она не могла уйти далеко, — хмуро ответил младший на невысказанный вопрос.

— Могла, — огрызнулся Морган. — Я уже проверил, плащ с той стороны холодный, значит, девчонки нет минимум несколько часов. И в радиусе сотни шагов я ее не чувствую, магия бы сообщила.

Шейн аккуратно встряхнул смятый плащ и накинул его на себя. Узковато, но лучше, чем тащить в руках.

— Странно, девочка вполне осознавала опасность, а после вчерашнего нападения даже временами забывала нас с тобой бояться, что же заставило ее уйти? И уж точно она не пошла бы далеко по естественной нужде, будучи в темноте почти слепой!

— Мало боялась, значит. Или решила, что деймины все же опасней, чем лесные твари, вот и ушла, будто мы ее держали. Теперь придется искать, время терять. Проклятье!

К этому моменту оба эрла уже осмотрели серый в рассветном тумане лес на расстоянии нескольких сотен шагов и убедились, что Солы, ни живой, ни мертвой, там не было. Шейн странно посмотрел на брата.

— Искать? Ты серьезно? Мне, конечно, жаль девочку, но одну без магии и оружия ее уже давно кто-нибудь схватил. Ты веришь, что она может быть до сих пор жива?

Морган промолчал, упрямо сжав зубы. Что-то подозрительное витало в воздухе, но младший из дейминов пока не мог определить что именно. Старший вздохнул.

— К сожалению, лучше бы мне в это верить. Идем, и чем быстрее, тем больше вероятности успеть найти дуреху.

Кое-как определив направление поисков по смятой траве и светлым волоскам, застрявшим в ветвях колючего куста, мужчины устремились вперед. Младший изредка косился в спину шедшего впереди брата, о чем-то размышляя. Никак не вязалось внезапное желание Моргана отыскать пропажу с теми карами, которые вполголоса тот обрушивал на голову несчастной беглянки.

— Я был уверен, что тебя придется уговаривать очень долго, — бросил Шейн. — Думал, ты настроен против светлой, навязавшейся нам обузы.

Старший как-то странно передернул плечами.

— Очень хочется самому свернуть ей шею, — буркнул он. — Чтоб знала, как нам нервы трепать.

Шейн не видел выражения лица брата, но шестым чувством определил ложь. Подозрения нахлынули с новой силой.

— Морган! Что ты уже натворил?!

Деймин почти недоуменно оглянулся.

— Я? Ничего. Все легли спать, мы с Солой и словом не перекинулись!

— Ты лез в ее сны?

— Даже не подумал! — фыркнул старший. — Последние несколько суток были слишком насыщены событиями, чтобы оставались силы еще и снами какой-то замухрышки заниматься. Я просто спал!

— А девочка, значит, ни с того ни с сего решила передумать и удрать?

Молчание.

Молчание.

Затем тихий рык, которого и ждал Шейн.

— Так что ты сделал, Морган?

Эрл остановился так резко, что младший со всего размаха налетел на его широкую спину, стукнувшись лбом о затылок брата. В следующее мгновение Шейн увидел с досадой прищуренные глаза Моргана.

— Она слышала мой разговор с Найтом.

— Постой, ты связывался с братом? Но как, у тебя же...Ах зараза такая! Стащил зеркало у светлых, а мне не сказал! У меня жена дома изнывает от неизвестности, пока ты глупостями занимаешься, конспиратор фигов!

— Не ори, — прошипел деймин. — С нами была светлая, при ней лучше не показывать всех возможностей нашей магии, мог бы и сам додуматься до такого.

— И что же такого наша подозрительная шпионка услышала, пока ты, забыв о бдительности, говорил с реем? — с издевкой уточнил Шейн, борясь с желанием настучать брату по его мрачной физиономии.

Морган замялся.

— Брат приказал привести светлую как можно скорее. Он был крайне взволнован и говорил, что это важно, сама Сиан предсказала ее появление.

— И теперь у нас ее нет.

Братья мгновение молчали, взглядами передав друг другу все, на что не хватало слов, затем двинулись дальше по лесу.

— Без девчонки дома лучше не показываться, — вздохнул Шейн, нарушая тишину первым. — Если все это так важно...особенно после нашей самовольной отлучки в Алайю! Молись, чтобы она была жива.

— Молюсь, — мрачно ответил Морган. — Видимо, желание оказаться подальше от страшных кровожадных дейминов, которые хотят использовать невинную светлую, оказалось сильнее ночной слепоты, раз мы идем уже второй час, а следов до сих пор почти нет.

— А ты поставь себя на ее место! Я бы тоже бежал от таких спасателей, которые только и ждут, как бы сожрать тебя со всеми потрохами! Как будто Соле мало досталось на родине!

— Я бы головой вначале подумал и уж точно дождался бы рассвета, — парировал Морган. — Потом перерезал бы глотки спящим врагам и пустился в дорогу, обзаведясь их оружием.

— А ты еще и пугал ее, стоило мне отвернуться, — продолжал отчитывать Шейн, перепрыгивая через полусгнивший древесный ствол. — Если уж тебя некоторые темные боятся, то что говорить о шейсе, попавшей в страну оживших кошмаров? Нет, ты все-таки невыносим, братец.

— Отстань. Смотри!

Братья вышли к небольшому овражку, на дне которого поблескивало что-то металлическое. Это оказался пистолет самой примитивной модели, которым вчера девушка убила несколько шабл во время атаки в лесу. Мужчины заозирались, надеясь увидеть и саму хозяйку оружия, но Солы нигде не было. На всякий случай заткнув бесполезный разряженный пистолет за пояс, Морган махнул рукой брату, и парочка отправилась дальше.

— Она упала здесь, — задумчиво произнес он. — Как только шею не сломала? Так и пистолет потеряла. А еще оцарапалась, чувствуешь запах? Слабый, едва различимый.

Различать аромат крови маги умели не намного хуже животных.

Младший деймин кивнул. Лес вокруг замер, наблюдая за стремительно несущимися в тумане тенями. Мужчины торопились, получив наглядное подтверждение тому, что их спутница была здесь. Главное, чтобы их мрачные прогнозы все же не оправдались!

— Осторожно! — Воскликнул Морган, отдергивая брата от неожиданно упавшей с ближайшей ветки серой нити. — Где-то здесь засели гроны!

Деймины задрали головы и взволнованно огляделись. Деревья вокруг были покрыты обрывками серой пряжи и застывшими пятнами зеленоватой слизи, что свидетельствовало о близости этих неприятных существ. Осень была спокойным периодом в жизни подобных хищников, безумие, заставлявшее их два раза в год нестись по лесам в поисках теплокровных, нападать на путников и небольшие поселения дейминов, отхлынуло. В такое время они сидели в своих убежищах, вили коконы и следили, чтобы личинки вызревали внутри чуть живых тел-инкубаторов, за которыми, собственно, и велась охота. И если неосторожная девчонка потревожила одно из гнезд гронов...

Братья продолжали двигаться очень осторожно, высматривая среди ветвей свежие пятна слизи и коконы, которые эти полумертвые хищники обычно подвешивали довольно высоко над землей. Оставалась небольшая надежда найти светлую живой, ведь гроны не убивали добычу, лишь обездвиживали и вводили парализующий яд. Шейн первый увидел широкие вытянутые воронки из пушистых нитей, свисавшие с ветвей двух ближайших деревьев.

— Придется вскрыть их все, чтобы ее найти! — тихо сказал Морган. — Ты чуешь? Ее запах, и снова кровь.

Сомнений больше не оставалось: вслед за запахом деймины увидели бурые капли на темной земле, только подтвердившие опасения. Но, с другой стороны, появился шанс.

Соланж крупно повезло в том, что она отправилась в дорогу ночью. Увидь она то, что открылась глазам двух братьев, ее до конца жизни преследовали бы кошмары. Высокие ветвистые деревья, опутанные странной мягкой паутиной, темнеющая вдали парочка воздушных гнезд и словно диковинные серые ульи — инкубаторы с личинками. То, во что превратилась и сама тсаревна. Хотя, если удастся задуманная операция спасения, кошмары бедняжке точно обеспечены.

— Осталось разделаться с пряхами, — нервно передернул плечами Шейн.

— Целься в основание шеи, — напомнил Морган. — Все остальное у них защищено так, что не с нашими палочками соваться. А на шее хитин тонкий и мягкий, ее-то они и берегут больше всего.

— Помню. Поджигай давай!

Морган развел в стороны ладони и прошептал несколько слов, концентрируя огненный шар. Шейну лучше давались заклинания водной стихии, так что он просто стоял рядом, готовый ударить, как только из пылающей норы на дереве вылезет разбуженный грон.

Эти твари не боялись огня, их отвратительные слизистые панцири поглощали большинство заклинаний, но вот пряжа, из которой были построены воздушные норы, горела превосходно! Не прошло и пары мгновений, как с дерева свалилась парочка шипящих и плюющихся ядом гронов.

— Мой справа! — быстро определился Шейн, отскакивая от брата и отвлекая на себя внимание более крупной самки.

Паукообразная грониха растопырила верхнюю пару конечностей и приближаясь к назойливой добыче. Лупоглазая мохнатая башка вертелась, определяя более опасного из пришельцев, но разницы особой не увидела. Тварь втягивала шею в темный провал панциря, защищая уязвимое место, и пощелкивала челюстями, суставчатые лапы проворно двигались по земле, выбирая наиболее выгодную позицию.

— Цыпы-цыпа! — позвал Шейн.

Рядом выругался Морган, кляня брата за неуместные шуточки, и тут тварь напала. Деймин молниеносно отскочил, вовремя отдернул руку от мелькнувшей в воздухе слизи. Сгусток с противным чавканьем осел на стволе ближайшего дерева. Грониха разочарованно взвыла, Шейн запустил ледяной заряд прямо в ее раззявленную пасть. Особого вреда твари это не нанесло, но плеваться ядом некоторое время она не сможет. Хищница передернула лапами и снова попыталась достать проклятого врага.

Морган тоже действовал весьма успешно. Его противник пытался атаковать, прыгнув на деймина с дерева, но получил палкой по брюху и сгусток жидкого огня в пасть. Пока тварь отплевывалась, пытаясь прийти в себя, деймин приблизился, грон взмахнул лапами и чуть было не снес голову самоуверенному воину. Эрл отклонился, все началось сначала.

Оба мага пытались спровоцировать хищников, заставить их хоть на миг ослабить защиту. Шейн бросал в грониху острые ледяные шипы один за другим, левитировал крупные камни, от которых тварь отмахивалась, будто от назойливых мошек. Мужчине пришлось напрячься, чтобы провести скоординированную атаку с трех разных сторон, и только так хищница на миг приподняла голову, пытаясь уследить одновременно за валящимися на нее камнями, магическими снарядами и деймином. Этого оказалось достаточно, чтобы Шейн вогнал острый конец палки в основание шеи гронихи, вонзив его почти до конца в защищенное панцирем тело. И тут же ему пришлось отскочить назад, спасаясь от обрушившихся сверху бритвенно-острых когтей на концах ее лап.

Сбоку раздался мерзкий хлюп: это Морган справился со своим противником, из шеи которого тоже торчал бывший посох деймина. Сам эрл каким-то образом очутился на спине грона, в пылу схватки позабыв о том, что после гибели твари ему еще придется как-то отчищать слизь со штанов. Не обращая внимания на хихиканье младшего брата, Морган брезгливо вытирал зеленоватые пятна пучком листвы.

— Следующая порция гронов, — махнул рукой на другое гнездо Шейн. — Пойдем скорей, потом о красоте подумаешь.

Оставшуюся парочку тварей братья прикончили почти так же удачно, младший эрл, правда, заработал длинный порез поперек груди, но ранка быстро затягивалась, оставляя лишь багровую полосу да кровоподтеки. Других гнезд поблизости не оказалось.

— Ну что, будем добывать девицу? — кивнул Морган на серые коконы. — Снимай вот этот.

Когда осторожно уложенный на землю серый сверток аккуратно разрезали кинжалом, внутри оказался олень со вспоротым животом. Бока его судорожно сжимались, внутри явно находилась капсула с зародышем, слизь и паутина гронов не давали жертве умереть, пока детеныш не вылупится.

Братья с отвращением поморщились, спустя секунду на месте бывшего кокона осталась лишь горстка пепла. Им пришлось вскрыть еще два кокона, прежде чем им, наконец, повезло.

— Небо! — прошептал Шейн.

— Проклятье! — согласился Морган.

Обоим раньше никогда не приходилось открывать коконы гронов, после нападений на путников и оплоты твари утаскивали добычу, скрываясь в лесах, а наткнуться на их норы в лесу было довольно сложно. Никому и в голову бы не пришло лезть внутрь проверять, живы ли жертвы, ведь обычно ими все же становились животные, а не деймины. Но теперь братья смотрели на обескровленное лицо светлой и надеялись, что больше никогда ничего подобного им видеть не придется.

Глаза светлой были полуоткрыты, радужка почти полностью скрывалась под веком, и белки с лопнувшими сосудами выглядели пугающе. Тело горело, пытаясь бороться с ядом и ранами, серые нити паутины накрепко спеленали тонкую фигурку.

Братья срезали чудовищное веретено, слой за слоем освобождая пленницу. Она тяжело и прерывисто дышала, не приходя в сознание, на спине у девушки бугрилось что-то инородное, обозначая место крепления капсулы с зародышем.

— Не повреди кожу, — тихо сказал Шейн.

— Знаю.

Последняя серая прядь упала на землю, потрясенные темные уставились на изуродованную шейсу. Залепленная зеленой слизью рана покрылась коркой, под тонкой покрасневшей кожей сидело нечто, время от времени беспокойно перемещавшееся внутри капсулы, затем замирало. Поврежденные мышцы гнили заживо, организм отторгал пришельца, но никак не мог избавиться от забившегося внутрь существа.

— Найт меня убьет, — пробормотал Морган. — Чтоб и волос с ее головы не упал...что ж, волос-то как раз и не упал.

— Хватит бормотать, — одернул брата Шейн. — Я буду держать, ты — вскрывай, у тебя больше опыта в лечении всякой гадости. Только не угробь малышку после всего, что мы прошли ради ее спасения. А то Найт тебя и впрямь удавит на месте.

В этот момент губы девушки приоткрылись, и она тихонько захрипела, заставив обоих братьев подскочить. Они присмотрелись, но нет, в сознание светлая так и не пришла.

Кинжал, так предусмотрительно захваченный Морганом у светлых, очень пригодился. Лезвие распороло отчищенную и отмытую от слизи корку, наружу из раны хлынул зеленоватый вонючий гной. Шейн коленями сжимал голову девушки, Морган сидел на ее спине сверху и сдавливал худенькие девичьи руки, чтобы пациентка случайно не дернулась. Младший брат сконструировал обезболивающее заклинание, пальцами фиксировал воспаленную кожу, чтобы старшему было удобнее извлекать инородный предмет из раны.

— Следи за сердцебиением, — скомандовал Морган, будто они оба находились в больничном крыле оплота и изучали анатомию какой-то зверюшки, а не оперировали шейсу по соседству с четырьмя дохлыми гронами. — Возьми на контроль легкие и кровообращение, я почти закончил.

Бережно-бережно старший вытягивал из тела светлой гладкую хрупкую капсулу с беспокойно возящейся внутри личинкой. Шейну пришлось использовать все свои умения, чтобы справиться с волной гноя, заливавшего тело Солы, затем с потоком раскаленной крови, спешившей очистить организм хозяйки от заразы.

Морган спалил нерожденного грона прямо в ладонях, не оставив и следа, затем поспешил на помощь брату. Они как могли очистили с помощью магии страшную пустоту в спине девушки, обеззараживающие и регенерирующие заклинания спешили восстановить поврежденные мышцы, прикрыть обнаженные кости, задетые гроном. Руки дейминов были перепачканы в крови, но магия делала свое дело.

— Морган, сердце!

Старший деймин легко перехватил управление чужим телом, перераспределил подачу энергии, мимолетом восхитившись упрямству этой полумертвой истерзанной девчонки, до сих пор цеплявшейся за жизнь. Несколькими пассами он заставил своенравное сердце выровнять ритм, зажал сосуды рядом с раной.

— Соединяй, — скомандовал он младшему.

Одна пара ладоней кое-как стянула страшные края раны, вторая легла сверху, Морган зашептал формулы и чародейные слова, ставя магические скобы и заплаты. Сердце все еще отказывалось работать самостоятельно.

— Мы должны перевернуть ее. Отпускай на счет три!

Безвольная светловолосая голова откинулась, когда тело перевернули на бок. Морган поднес свое запястье к губам и рванул. Солоноватый привкус, знакомый с детства. Зря он, конечно, но выхода, похоже, не было.

— Ты уверен? — осторожно спросил Шейн.

— Нет. Но она вряд ли дожила бы до ближайшего озера, а Найт ждет ее. Только не говори никому.

Младший деймин смотрел, как его брат поит прозрачную от пережитого девушку своей кровью, и кивнул. Похоже, это и впрямь был единственный выход. Без него Сола могла умереть.

Магия, проникавшая в тело светлой вместе с живительной кровью Моргана, должна была сотворить чудо. Это не поддавалось никакому осмыслению, не могло быть заменено ни одним заклинанием, оно просто было. Поврежденные ткани восстанавливались в тысячу раз быстрее, чем это вообще возможно, по обновленным венам и сосудам бежала свежая кровь, кожа регенерировала с потрясающей скоростью, наливаясь силой и здоровьем.

Конечно, до полного выздоровления Соле было ох как далеко. Рана выглядела ужасно, покрытая коркой запекшейся крови, лимфы, с мерцающими синим цветом магическими скобами. Но сильные удары самостоятельно забившегося сердца говорили, что жизнь девушки вне опасности. Рана будет болеть, чесаться и доставлять страшные неудобства, но самое страшное было позади. Оставалось только придумать подходящие объяснения для самой Солы, которая с минуты на минуту должна была прийти в себя...

— Сам извинишься, — словно прочитал мысли Моргана младшенький. — Мне хватило проблем и без этого.

Старший картинно вздохнул, избавился с помощью магии от следов крови и завернул спасенную в ее же плащ. Пожалуй, надо добавить еще сонное заклинание, девчонке оно не помешает! Отличная идея! Деймин взял сверток с девушкой на руки и пошел вслед за устало, но от этого не менее ехидно ухмылявшимся братцем. Ох и противный же он временами!

Прикинув, сколько времени уйдет на дороку к озеру, братья немного загрустили. Благодаря тому, что девушка во время побега выбрала направление среднее между тем, откуда они пришли и тем, куда надо было попасть, все оказалось не так плохо. Конечно, передвигаться с раненной девчонкой на руках было тяжело, но оба деймина согласились, что лучше дольше идти, чем уморить светлую по дороге. Соланж постоянно дремала, не реагируя на окружающее, Морган считал это нормальной реакцией организма на стресс и повреждения.

Злорадствовавший Шейн заставил старшего связаться с кузеном и сообщить ему о задержке, но реакция рея превзошла все ожидания. Сначала правитель подозрительно щурился, слушая рассказ брата, но с каждым произнесенным словом его глаза расширялись, пока он не махнул рукой, посылая ни в чем не виноватому зеркалу волну магии. Затем Найт начал орать и ругаться, проклиная случайности, монстров и подлых негодяев, невесть как затесавшихся среди родственников. Все это проделывалось абсолютно бесшумно, поскольку монарх предусмотрительно отключил звук, но судя по выражению лица и жестам, эрлов не ждало дома ничего хорошего.

— Мы же ее спасли! — попытался было вставить Шейн, но Морган торопливо отпихнул его в сторону и показал кулак.

— Ну, Морган... — произнес рей, переводя дыхание. — Вернитесь только!

Связь прервалась, стало совсем тихо.

— Идем, — устало вздохнул старший эрл, пытаясь заглушить чувство вины — Все, что мог натворить, я уже натворил. Хуже не будет.

— Ну-ну, — печально усомнился Шейн.

На берег волшебного озера они вышли ближе к ночи, когда облака, словно по команде, исчезли, и на темной поверхности воды четко проступило отражение лун. Тсаревна спала, изредка вздрагивая во сне, у обоих дейминов нещадно болели плечи и поясницы, поэтому перед свиданием с разъяренным монархом решено было хотя бы освежиться в прохладной воде.

Соланж, на которую уже практически перестало действовать сонное заклинание Моргана, открыла глаза, пытаясь сообразить, что происходит и от чего так зверски болит все тело. Последние сутки ее сознание было словно в тумане, мысли тонули в чем-то вязком, не желая собираться вместе. Первое, что девушка увидела, когда смогла сфокусировать взгляд после долгого пребывания в обмороке, это две обнаженные мужские спины.

'Докатилась', — грустно подумалось ей. — 'Голые мужчины в лунном свете мерещатся'.

Когда же до нее донеслись обрывки ругательств, адресованных одним из купальщиков собственным штанам, девушка заподозрила неладное.

— Не переживай, — услышала Сола второй голос. — Тебе недолго мучиться в этих заляпанных брюках. Как только вернемся домой, с тебя их мигом снимут. Вместе с головой.

О, нет!

Шейн и Морган, будь он неладен!

Память возвращалась стремительно, но кусок воспоминаний между побегом и текущим моментом словно выпал. Смутные образы, отголоски боли и разговоры дейминов, ощущение полета и того, что ее куда-то волокли довольно долго. Что же произошло?

Она успешно сбежала от тех двоих, что так беспечно сейчас плескались в воде, уснула на дереве, а что потом? И откуда боль?

Пользуясь моментом, Сола перевернулась на бок и ощупала руками спину, моментально вызвав новый фейерверк незабываемых ощущений. Голова кружилась, по всему телу разлилась странная слабость, да и прочие чувства были такими, словно кто-то большой долго пережевывал девушку, а потом выплюнул, не найдя ее достаточно питательной. Не могли же это сделать с ней деймины? Или могли?

В отместку за побег.

Что же делать? Было желание умереть на месте, но тсаревна его отогнала. Это она еще успеет, не своими силами, так деймины помогут. Ей бы отползти от них подальше, пока не опомнились?

Больно-то как!

Заставляя себя забыть о боли, девушка потихоньку приподнялась на локтях и попыталась сдвинуться с места. Со второй попытки получилось, хотя небо и земля так и норовили поменяться местами в ее глазах, вызывая приступы тошноты. Следом за этим дала о себе знать безумная жажда.

— Нет, вы только посмотрите на эту неугомонную девицу! — раздался над ухом низкий знакомый голос, в котором ехидство смешалось с изрядной долей удивления. — Не успела в себя прийти, как опять собралась приключений искать себе на голову! Или на противоположное место!

— Морган, прекрати ее доставать! — Шейн все еще был в воде, его слова донеслись откуда-то издалека.

Сола поняла, что деваться некуда.

— Пить...дай, — прохрипела она, обессилено опуская голову на землю.

Будь что будет. Носители тсарской крови должны вести себя подобающе в любых ситуациях и уметь проигрывать. Раз уж не смогла избежать смерти — прими ее с достоинством.

Морган вздохнул, рывком поднял тсаревну и понес ее к воде.

'Утопит', — почему-то с облегчением подумала девушка.

— Утопить тебя что ли? — задумчиво произнес Морган.

— Ты смотри там, не утопи ее случайно! — крикнул Шейн с другого конца озера.

Старший из дейминов зашел в воду, по-прежнему держа на руках безвольную тсаревну.

— Да не трясись ты, — раздраженно буркнул он. — Вода холодная, но тебе будет легче, а одежду потом высушим. То, что от нее осталось, конечно.

Слишком плохо было девушке, чтобы обратить внимание на то, что под плащом у нее, собственно, ничего, кроме штанов, не было. Да и к чему забота о приличиях, если впереди не ждет ничего хорошего? Унижением больше, унижением меньше — разница не большая.

Холод пробирал до костей, зато сонливость и головокружение исчезли моментально. Руки державшего ее мужчины оставались единственным источником тепла, волшебные воды озера смывали с девушки усталость и оцепенение. Шейн воспользовался моментом и выбрался на берег, теперь от сохших под действием заклинаний штанов шел густой пар.

— Пусти, — попросила Сола.

Морган послушно разжал руки, поддерживая стучащую зубами девушку за талию, она набрала в ладони воды и с наслаждением напилась, протерла горящее лицо. Колени поначалу подкашивались, но с каждым глотком становилось легче, холод придавал сил.

— Идти сможешь? — спросил ее деймин, не спеша отпускать.

Сола задумчиво глядела на отраженные в воде луны, не решаясь задать мучивший ее вопрос.

— Что произошло со мной в лесу? Вы ведь не сразу обнаружили мое исчезновение? Я почти ничего не помню, а спина болит так, будто меня на части резали!

— Пойдем, — Морган взял девушку под локоть и повел к берегу. — На тебя напали гроны...довольно неприятные существа, но хотя бы не съели, как сделали бы другие хищники. Мы с Шейном шли по твоим следам, освободили, немного подлечили. Вот, собственно, все. В следующий раз лучше сразу перережь себе горло, так оно надежней будет.

— И это говорит тот, кто до последнего пытался спастись от шейсов, не побрезговав даже попросить одну из них о помощи, — горько ответила Сола. — Я все слышала тогда, на поляне. Стоило мне бежать из Алайи, чтобы меня продали и использовали здесь? Было бы милосердней дать мне умереть в когтях диких животных! Хотя, разумеется, в вашем случае о милосердии речь не идет.

Голос Моргана, когда он ответил, был холоден и полон яда.

— Разумеется. Мы ведь чудовища.

Шейн ждал их на берегу и уже шептал нужные заклинания, чтобы мокрая одежда начала сохнуть. Сола дернулась, освобождаясь от рук деймина, и неуклюже плюхнулась на траву, плотнее запахнув плащ. Проклятый темный! Ему лишь бы больнее уязвить!

— Сола, сейчас мы отправимся в оплот Арвахо, — привлек ее внимание Шейн. — Ты, очевидно, слышала разговор моего брата с кузеном прошлой ночью. Он...довольно значительное лицо в нашем оплоте, сможет помочь! Пожалуйста, поверь, ничего страшного с тобой не произойдет. Ты сама просила нас отвести тебя в Сумрачный Эйд, а без приказа нашего господина мы не вправе поступать так, как считаем нужным. Найт хотел видеть тебя лишь потому, что шейс на темной стороне — событие выдающееся, уникальное. Вы познакомитесь, пообщаетесь, только после этого ты сможешь решить, что будешь делать дальше. Без его помощи ты здесь просто не выживешь!

Тсаревна рассматривала скрещенные на коленях ладони и думала. О том, что слышала ночью, о тех мыслях, которые преследовали ее, пока девушка бежала по страшному темному лесу. Когда она открыла глаза и поняла, что деймины снова рядом, что попытка повернуть все вспять и вернуться в Алайю провалилась, в ней словно что-то сломалось. Как будто кончились силы и дальше цепляться за жизнь, пытаться выжить любой ценой. Зачем, если ни одна из ее попыток так и не увенчалась успехом? Верить врагу — все, что осталось в данной ситуации.

— Делайте, как знаете, — устало сказала она. — Хоть кузен, хоть прадед, хоть дух Дракона. Куда бы вы меня ни вели — мне все равно.

— Вот и отлично, — усмехнулся над ее головой Морган. — Теперь можно ее даже съесть, сопротивляться и плеваться ядом не будет. И нечего делать мне страшные глаза, братец, хороший светлый — мертвый светлый. Идемте, нас уже заждались.

Заклинание перемещения защищало путников от вод волшебного озера. Троица двигалась вперед, полностью скрывшись в нем, серебристый лунный свет преломлялся на поверхности, водоросли и перепуганные чужаками мелкие рыбешки виделись размытыми тенями.

Тсаревне никогда раньше не доводилось путешествовать с помощью волшебных озер. До сих пор все перемещения осуществлялись через зеркала либо по земле обычным транспортом, так что теперь девушка смотрела по сторонам, рассеянно отмечая про себя интересные особенности. Когда заклинание набрало силу, все вокруг словно начало двоиться, потом троиться, постепенно вытягиваясь куда-то вдаль, создавая коридор в пространстве. Приходилось преодолевать сопротивление связанной магией воды, которая изо всех сил пыталась вырваться на свободу, коснуться непрошенных гостей, вернуться к природному состоянию. Только магам удавалось пройти сквозь такие озера, лишь единицы из них могли провести за собой большое количество живых существ. Артефакты, заряженные заклинанием перемещения, стоили бешеных денег, впрочем, магические зеркала тоже. Простым шейсам, как и дейминам, приходилось довольствоваться обычными способами попасть из одной точки в другую.

Все слилось в длинный туннель, темный и слегка подрагивающий, будто что-то упругое сдерживало готовые обрушиться на путников воды ночного озера. Единственное, что оставалось неизменным, это двигавшиеся рядом с Солой деймины. Интересно, что было бы, попытайся тсаревна свернуть куда-нибудь с того странного пути, который соединял между собой два участка на разных концах страны? Говорят, потеряться в зазеркалье — участь страшнее смерти, относилось ли это к путешествию под водой?

Перемещение произошло быстро и ощущалось, будто прохладное течение, внезапно на миг коснувшееся кожи. Мгновение назад путники еще были где-то в недрах сумрачного леса, а теперь очутились в другом озере недалеко от оплота Арвахо. Коридор постепенно распадался, превратившись в обычную воду с теми же водорослями и сонными рыбешками, как и раньше.

— Мы почти на месте, — гулко произнес Шейн, и от его губ стремительно понеслись вверх серебристые пузырьки воздуха.

Приближалась поверхность воды, так же ярко светили луны, холодный свет колючих звезд заставлял окружающие озеро деревья отбрасывать загадочные тени. Едва ноги путников коснулись прибрежного песка, как из темноты показалось несколько десятков вооруженных воинов

— Кто? — раздался хриплый мужской голос.

На путников были нацелены отдающие магией стволы ружей и острые лезвия мечей. Мужчины в темных камзолах окружали маленький отряд, готовясь дать отпор в случае неожиданных сюрпризов.

— Хорошая работа, Дайвин, — усмехнулся Морган, выступая вперед. — И давно вас поставили охранять озеро? Со мной Шейн и девушка, которую мы ведем к Найту, не нас ли вы ждали?

Видимо, главный в сторожевом отряде прекрасно знал голос этого деймина, поскольку оружие моментально исчезло, а воины поспешили поклониться.

— Господин, вы вернулись! Мы и впрямь ждали вас, но ночные дежурства начались уже несколько дней назад. Проходите, мы поможем вам добраться до оплота, сейчас как раз заступает следующая смена.

Путешественников отвели к скрытому в темноте шатру, где, наконец, деймины соизволили зажечь несколько огней. Шейн ненароком поддерживал закутанную в плащ Солу под локоть, чтобы она не упала и не споткнулась по дороге. Братья переговаривались с отдежурившими воинами, пытаясь разведать последние новости.

— Его величество приказал выставить охрану у всех волшебных озер после того, что случилось с рейвином Дэйдом, — докладывал Дайвин. — Нам не известны подробности, но меры безопасности введены везде. Твари бездны нападают гораздо чаще, и до сих пор ничего не слышно о том, кто подстроил несчастный случай в оплоте. Вам, конечно, расскажут подробности, но рейвин уже идет на поправку, и скоро все наладится. Больше, к сожалению, ничего не могу сказать.

— Спасибо, Дайвин. Я ценю то, что ты сказал нам, — поблагодарил Морган.

Сола четко расслышала в голосе старшего из братьев начальственные нотки, остальные деймины вытягивались перед ним, выпрямляли спины и склоняли головы, подчиняясь его словам. На кого же она умудрилась напороться, спасая двух приговоренных на площади маленького городка? Этого деймина, похоже, тут знали превосходно.

Шейн пока не проронил пока ни слова, молча следуя за остальными. В шатре все на миг сощурились от вспыхнувших огоньков, затем воины засуетились, стараясь поскорее угодить новоприбывшим. Им тут же выдали по рубахе, чтобы братьям не пришлось предстать перед господином в таком потрепанном виде, девушке же дали светлую сорочку самого маленького размера, какой смогли найти. Кое-как переодевшись, пока мужчины отвернулись, тсаревна снова завернулась в плащ, поглубже натянув на лицо капюшон. На нее поглядывали с явным любопытством, но заговаривать не решались, так и не узнав, что совсем рядом скрывалась шейса.

В дальнем углу шатра, укрепленное в простой деревянной раме, стояло большое волшебное зеркало. Явно походное, поняла Сола, она видела как-то раз похожее в тренировочных залах отцовского дворца, только там подобные штуки были уложены в огромные жесткие чехлы, сохранявшие драгоценный груз от ударов и угрозы разбиться, не доехав до нужного места. Здесь же чехла не было, само зеркало оказалось укреплено на складной треноге.

— Пора, господин, — произнес Дайвин. — Скоро полночь, мы отправимся после обновления коридора, больше тринадцати за раз все равно не пройдет.

— Прекрасно. Часть твоего отряда сможет следовать за нами, выждите лишь пару минут. Остальные идут позже. Спасибо.

— Рад служить! — воин снова слегка поклонился и отошел на шаг.

— Готовы? — Морган оглянулся на брата, мельком глянул на тсаревну и решительно шагнул вперед, в затуманившуюся от магии поверхность зеркала.

Соланж аккуратно подобрала полы длинного плаща и шагнула следом. Все, последний шанс отступить, закончить так и не начавшуюся свободную жизнь остался позади в сомкнувшихся за спиной водах озера, в беззвучно распрямившейся глади зеркала. Впереди ждала неизвестность и самое сердце Сумрачного Эйда — оплот тьмы.

И деймины. Много-много страшных чуждых существ, издревле враждовавших со светлыми. Тех, кто убивал соотечественников тсаревны просто потому, что драконы рассудили двум народам быть настолько несхожими. Кто пил живую кровь и владел магией смерти, о ком боялись говорить в темноте ночи, чтобы не накликать беду. И сейчас наследная тсаревна Алайи собиралась предать весь свой род, ступая на тонкий лед союза с древними порождениями кошмаров.

Что ее ждет в оплоте сумрака? И что осталось в Алайе? Пути назад не было, так же как и дальнейшей возможности колебаться.

Она сделала свой выбор и выбрала врага.

Найт.

Вечер мягко опустился на оплот Арвахо, окутал бархатной тьмой высокие башни черного камня, заглядывал в окна, успокаивающе нашептывая что-то. Владыка Сумрачного Эйда в размышлениях о важной гостье долго расхаживал по кабинету, пытаясь не поддаваться то тревоге за судьбу тсаревны, то ярости на братьев, чуть не упустивших девушку прямо из-под носа. Как светлая отреагирует на предложение, которое собирался ей сделать Найт, после всего пережитого? Ох уж этот Морган!

В ожидании, пока соберутся созванные им правители крупнейших оплотов, рей поднялся на верхний этаж центральной башни, прошел сквозь длинную вереницу колонн в просторном коридоре и свернул к неприметной лесенке в самом углу. Узкие ступени вывели главу Сумрачного Эйда на обдуваемую всеми ветрами крышу. Здесь, вдали от скрытой туманами земли и тех вопросов, которые ожидали появления самых влиятельных дейминов государства, Найт мог на мгновение забыть обо всем и просто отдаться во власть безудержных воздушных потоков.

Мужчина раскинул руки, бездумно глядя в серое небо, позволил ветрам растрепать волосы, раздуть его плащ, словно парус. Материя сопротивлялась, оттягивая назад плечи, бесшабашное чувство свободы пьянило и манило за собой в бескрайние просторы Пайваны. Когда-нибудь он обязательно сможет полетать наперегонки с ураганом, когда-нибудь...но не сегодня.

Легким усилием рей подключился к магическим источникам оплота, проверяя последние внесенные изменения. Нахмурился, вглядываясь внимательнее, потом позволил силе утечь сквозь пальцы. После происшествия с Дэйдом стало ясно, что опасность поджидает не только за укрепленными магией стенами, но и внутри них. Прежняя же защита на это рассчитана не была.

Оплот Арвахо еще несколько дней назад был самым защищенным местом в Сумрачном Эйде. Черные каменные стены пронзали вечно хмурое небо, унося жителей столицы прочь от кишащей монстрами и опасностями земли. Башни и шпили с гордо реявшими на ветру флагами хранили мир, волшебство, скреплявшее камни, позволявшее в небольших с виду строениях вмещать чудовищные по объемам пространства, никогда не подводили дейминов. Правящая семья издревле царила тут, храня и защищая островок покоя во тьме, и теперь кто-то решил этот покой нарушить.

В серой вышине раздался почти не слышный шелест крыльев. Найт улыбнулся и снова воспользовался силой источников. Ребячество, но вряд ли кто-то посмеет упрекнуть его. Где-то далеко внизу в просторной кухне вскрикнула кухарка, когда у нее из-под носа испарилась миска с нарезанным мясом. Рей не мог бы отсюда услышать ее, слишком уж большое расстояние разделяло рассерженную женщину и коронованного воришку, но растворившееся в его теле заклинание несло в себе информацию. От тарелки остро и терпко пахло кровью.

Облака расступились, разрезаемые стремительными телами. Черные птицы, называемые в народе вестниками грозы, спускались на крышу, высматривая зоркими глазами добычу. Стальные клювы и острые когти делали их довольно опасными хищниками, но на дейминов они никогда не нападали. А привычка рея подкармливать их сырым мясом на крыше башни делала вестников практически неотъемлемой частью оплота.

Мужчина размахнулся, в следующий миг куски добычи уже исчезали прямо в воздухе, подхватываемые на лету черными птицами. Одна из них приземлилась на крышу недалеко от Найта и заглатывала мясо, задрав к небу острый клюв. Глаза-бусины неотрывно следили за деймином, коготки царапали камень. Ближе вестник подходить не решался, хотя в миске в руках рея еще кое-что оставалось.

— Боишься? — насмешливо спросил вестника Найт. — Самый смелый и при этом самый осторожный?

Мясо закончилось быстро, птицы кружили над головой рея, не рискуя снижаться, но этот один вестник стоял напротив деймина, хитро склонив голову набок. Они оба словно изучали друг друга, правитель оплота и правитель этой маленькой стаи, словно не зная, чего дальше ожидать от странного существа напротив.

— Вот, — протянул миску с последним куском Найт. — Бери, остался последний. Рискнешь?

Переступили по земле узловатые птичьи лапы, хрипло звучали голоса вестников в небе над головой. За спиной рея открылась дверь, привлекая внимание правителя.

— Мой господин, пора! — позвал слуга, переводя дыхание от подъема. — Уже все собрались!

Ударил в лицо воздух, мазнули щеку жесткие смоляные перья. И лишь цокнули о край миски крепкие когти, унося добычу. Насмешливый клекот с неба заставил рея улыбнуться.

— Рискнул-таки, пройдоха! Это я не тебе, — успокоил рей оглянувшегося слугу и закрыл за собой дверь на крышу.

— Господин!

— Ваше величество!

Собравшиеся в малом тронном зале правители самых влиятельных оплотов поклонились своему повелителю и расселись вокруг большого стола темного дерева. После ощущения сумасшедшей свободы стихий, испытанного Найтом наверху, политика казалось еще более неприятным занятием.

Девять мужчин смотрели сейчас на своего рея. Кто-то хмурился, кто-то устало тер лоб, красные от недосыпа глаза выдавали тех, кто провел последние дни в сражениях, отражая очередную атаку тварей бездны.

— Как ваша рука, Мелвин? — осведомился Найт, кивая широкоплечему воину с длинным шрамом над бровью.

Правое плечо мужчины было неестественно отведено назад, словно под камзолом его что-то стягивало, темные брови сдвинуты к переносице, в глазах решимость.

— Спасибо, мой господин, все в порядке. Через несколько дней не останется и следа, чего не могу сказать о крепостных стенах. Оплот Чедра едва избежал участи мертвых поселений у самого края бездны, мы прибыли вовремя, но следующая атака тварей лишь увеличит число жертв!

— Да, государь! — подхватил другой воин, невысокий крепыш с широкой черной бородой. — Страдают небольшие оплоты, находящиеся дальше всех от крупных центров. Паника растет, поток переселенцев, бросающих нажитые места ради безопасности, скоро возрастет настолько, что мы не справимся! И это чуть ли не впервые в истории Сумрачного Эйда! Деймины всегда стояли до последнего на стенах породивших их оплотов. Позавчера мы чудом оказались в крепости, выбранной тварями бездны для атаки, и я лично зарубил не один десяток этих чудовищ, но нас могло и не быть там!

Начальники оплотов высказывались по очереди, поддерживая друг друга, поскольку проблема у всех была общая. Не хватало магов и воинов для охраны дальних рубежей, в дефиците оказались волшебные зеркала. Квалифицированные лекари, спешно отправленные в места последних сражений, падали от истощения, захлебываясь под гнетом чужой боли, магией и кровью невозможно было вылечить все. За луну произошло пять нападений на мелкие оплоты, два из них случилось в последние дни, заставляя жителей думать о худшем. Со времен последней войны со светлыми прошло слишком много времени, чтобы деймины успели забыть, что значит жить в постоянном страхе перед врагом. Теперь же на Сумрачный Эйд и вовсе надвигалось неведомое!

И именно этот момент братец выбрал, чтобы блуждать по лесам и отдавать светлых тсаревен в лапы гронам!

Рей отогнал назойливые картины удушения непокорного родственничка и вернулся к проблемам насущным.

Подданные, способные отлично распоряжаться в многотысячных оплотах, вести хозяйство и управлять течением жизни во вверенных их заботам поселениях, становились подозрительно близорукими, когда дело касалось вопросов общегосударственного масштаба. Да, они знали все аргументы за и против, но это не мешало им еще раз довести до сведения рея информацию о существующих проблемах. Как будто то же самое не было сказано в прошлый раз!

— Мы уже обсудили это, Райли, — спокойным без эмоций голосом ответил Найт. — Снабжение дальних оплотов зеркалами и вооружением началось еще в начале Щедрой луны, тогда как бюджет на закупку новых партий защитных амулетов и прочих вещей первой необходимости до конца года это не предусматривал. Вы сами помните, что мечи не возникают из воздуха, а хлеб не растет на деревьях! Нам нужно рассчитаться за сырье и продовольствие с поставщиками, деньги и так взяты из последних резервов.

— Но народ уже начинает потихоньку роптать на то, что в столице ничего не предпринимают для защиты от нападений!

— В ваших силах, Гердок, найти способ пояснить особо возмущенным горожанам суть слова экономика и дать при желании отчет обо всех действиях короны, направленных на оказание помощи регионам, — Найт позволил легкому холодку проскользнуть в голосе. — Не в нашей власти незамедлительно дать молящим то, о чем они просят. Посему будем придерживаться тех указаний, которые подкреплены здравым смыслом и расчетами, а не голословными криками и возмущением. Именно мы с вам должны быть примером для подражания всем жителям Сумрачного Эйда, олицетворять собой покой и стабильность даже в самые неспокойные времена, чтобы на нас равнялись остальные. На сегодняшний день все оплоты снабжены минимальными ресурсами, необходимыми для выживания, и большее получат тогда, когда будет такая возможность. Я верю в свой народ и лишний раз не рискну ни одной жизнью!

Стук в дверь возвестил о приходе новых участников совета. В зал вошел Зигмунд в сопровождении Форса и близнецов, а так же пара придворных магов. Правители оплота поприветствовали вновь прибывших, стараясь оставаться невозмутимыми при виде почти заживших, но все еще страшных ожогов рейвина Дэйда. Сам же мастер оружейник улыбался как ни в чем не бывало. Ежик отросших под действием магии волос, коротенькие ресницы и брови довольно сильно изменили его облик, но как и раньше это не мешало кузнецу оставаться чутким и проницательным деймином. Он тут же уловил признаки неудовольствия на лице Найта, ощутил витавшую в воздухе напряженность.

Дэйд занял место по левую руку брата, сразу словно заполнив собой половину всего пространства. Справа сел Зигмунд, хмуро глядя на правителей оплотов, Форс, Дэйя и маги расположились за ним. Рейвина была сильной чародейкой, но Салер и Астор не одно десятилетие служили при дворе, и теперь они помогали увлеченной экспериментами девушке управлять магическим советом Сумрачного Эйда. Именно эти двое распределяли волшебников по оплотам, координировали доставку и установку зеркал, следили за каждой мелочью, от которой зависела жизнь и смерть в диких лесах страны. Их слово на совете могло сыграть решающую роль, так что каждый из правителей крепостей смотрел на чародеев с затаенной надеждой.

— Ты подготовил отчет, который я просил? — вопрос был адресован Форсу, тут же раскрывшему перед собой толстую папку с бумагами.

— Конечно, ваше величество, — мужчина кивнул, отводя от глаз непослушную челку. — Увеличить объемы производства так быстро невозможно, как я и говорил ранее после предварительных расчетов. С оружейниками еще не расплатились за прошлую партию, а новые поступления в казну планируются не раньше первой недели Вересковой луны. Продовольствие уже отправлено, собственные запасы оплотов вполне дадут им продержаться ближайшие луны без дополнительных партий из столицы. Магам выданы премиальные на две луны вперед.

— Поэтому сегодня утром полторы тысячи чародеев отбыли согласно вашим указаниям в дальние крепости, — поспешил продолжить доклад Салер, высокий худощавый мужчина с ухоженными каштановыми усами. — С ними были те, кто по второй специализации имел магию жизни и врачевание. Через неделю будет готово три сотни травников с нужными запасами зелий.

— Наши маги тоже не сидят на месте, — подтвердил Филис, правитель самого крупного на востоке оплота, наиболее неспокойного района в темной стране. — Благодаря вашей помощи, государь, мы предотвратили гибель оплота Тайо. Уверен, выстоим и в других схватках.

Филис открыто встретил недовольные взгляды нескольких соседей, но не отвел глаз. Этот пожилой властный мужчина был хорошим другом Блайна, помогал и во всем поддерживал его сына. Благодаря его силе и железной воле, восток до сих пор держался под напором бездны. Каждым воином, каждым магом, посланным ему на помощь реем, он смог распорядиться правильно, сокращая бессмысленные потери, неизбежные в любой войне.

Зигмунд с одобрением кивнул словам старого знакомца, хмуро рассматривая других из-под кустистых бровей. Седина уже тронула виски главнокомандующего, но возраст ничуть не коснулся грозно блестевших черных глаз, суровая линия крепко сжатых губ отбивала всякое желание спорить с этим деймином, даже если кому-то могла прийти в голову подобная глупость.

— Войска находятся в полной готовности, — раскатистое эхо от низкого командного голоса пронеслось по залу. — Отряды верхом на мершессах направляются к тем оплотам, с которыми нет связи через озера и зазеркалье. Приказы, отданные командирам ваших войск на прошлом заседании, никто не отменял. Мы ведь все здесь взрослые грамотные деймины, чтобы не позволить панике охватить ряды остальных горожан, верно, господа? Действия тварей бездны пока слишком хаотичны, чтобы наносить удар, но защитить себя мы можем без сомнения.

Рей обвел своих подданных тяжелым взглядом.

— Не время шутить и препираться, господа, — сказал он. — Слово правителя — закон. И если я говорю, что на сегодняшний день ресурсов достаточно для защиты оплотов, значит, так оно и есть. Я достаточно наслушался ваших возражений, а у нас совершенно нет времени заниматься полемикой. Жду от вас доклады о состоянии дел и общей мобилизации населения оплотов через неделю.

Как и ожидалось, спорить никто не рискнул. Найт с некоторой досадой подумал, что с ему самому его коллеги-правители еще осмеливались возражать, соглашаясь только после выслушивания всех аргументов за и против. За Зигмунда же говорил жизненный опыт и некое неуловимое чувство, заставлявшее окружающих молча глотать слова противоречия и идти выполнять его указания. Что ж, с годами подобное умение выработается и у Найта, а сейчас он был бесконечно благодарен дяде за то, что тот был рядом, поддерживая его в трудную минуту. И не только он, вся семья, часть которой находилась в этот момент в малом зале заседаний.

Когда через несколько часов утомленные начальники оплотов покидали помещение, рей попросил родственников задержаться.

— Не сердись на них, — усмехнулся Дэйд. — Сам знаешь, они заботятся о своих оплотах и всего лишь стараются защитить остальных.

— Знаю, — кивнул брату Найт, потом подошел к непривычно молчаливой Дэйе и вытащил из ее спутанных кудрей темное птичье перышко. — Но это временами мешает сесть и подумать хорошенько, что существует еще девять таких же крупных областей, которые требуют такого же внимания и ресурсов. Каждый старается первым перетянуть на себя одеяло, а я выступаю в роли няньки, кормушки и доброго Хранителя!

— Очень точное определение роли рея, — засмеялся Зигмунд.

Форс отошел к окну, рассматривая круживших над дальней башней птиц, и разговора в беседе практически не принимал.

— Кстати, дорогие мои родственники, — поймал Найт мысль, на которую его навели размышления о семье. — Сегодня вечером я приглашаю всех собраться за ужином. Во-первых, должны, наконец, прибыть Морган и Шейн. А во-вторых, я просто давно вас вместе не видел и успел здорово соскучиться.

— Ребята вернутся? — воскликнула Дэйя.

— Знал, что они скоро объявятся, — улыбнулся Дэйд.

Зигмунд промолчал, ни единым жестом не показав, что волновался за сыновей. Чуть дрогнули брови, качнулись смоляные ресницы. Первый воин государства считал открытое проявление эмоций излишним.

— Отлично, — кивнул мастер-оружейник. — Илана тоже вернется до ужина, и мы будем полным составом.

— Если она нас не прикончит на месте за то, что не уберегли супруга, — скривилась волшебница.

— Итак, в семь часов, — подвел итог рей, поднимаясь. — Буду ждать, Форс, ты ведь обещал, помнишь?

Рейвин кивнул, не оборачиваясь. Как обычно немногословный и сдержанный, он едва ли проронил несколько фраз за все собрание. Серьезные карие глаза глядели в одну точку, и Найт был совершенно уверен, что его младший брат мыслями где-то далеко от оплота Арвахо. Как бы ни смущала Форса необходимость присоединиться к родственникам вечером, на этот раз он просто обязан был подчиниться просьбе правителя.

День промелькнул, словно одно мгновение. После собрания с правителями рей посетил с визитом оплот Саэ, где по просьбе Филиса провел встречу с представителями восточного региона. Моральная поддержка монарха в сложные времена подданным необходима была не меньше, чем маги, оружие и провизия. Затем через зеркала Найт и его советники попали на северо-запад, где вели переговоры с мастерами-оружейниками и магами-элементалистами, обсуждали новые разработки в области защиты от тварей бездны. Близнецы оказались как всегда незаменимы, Дэйд, несмотря на все еще беспокоившие его ожоги, мгновенно расположил к себе угрюмых работяг, погрузившись с ними в обсуждение достоинств разных горных пород для добычи нужного качества руды, так что рею и кудрявой волшебнице достались на растерзание не ожидавшие подвоха чародеи. После изматывающих споров и взаимных компромиссов, блестяще проведенной Дэйей прямо на месте демонстрации нового варианта ускоряющих чар, можно было возвращаться домой.

— В малой столовой через час, — устало кивнул родственникам Найт, когда все трое вышли из зазеркалья в приемной рея в оплоте Арвахо. — Я зверски голоден, поэтому прошу не опаздывать!

В отличие от огромной парадной залы, где устраивались порой пышные приемы и государственные мероприятия, малая столовая в одном из верхних уровней оплота была уютной и идеально подходила для ужинов в узком семейном кругу. Небольшое помещение со стеклянным потолком в дальней его части освещалось свечами и огромным камином, у которого можно было долго сидеть в удобных креслах, беседуя, потягивая вино в ожидании трапезы. Тяжелый пушистый ковер приглушал звуки, высокие до потолка стеллажи с книгами помогали скоротать время, а за овальным столом на десять персон велись легкие и непринужденные беседы.

— Пойдем, — поторопила близнеца Дэйя, — а то голодный братец за неимением лучшего сейчас нас есть начнет! Тебе еще лекарства принимать и обновить регенерирующие чары.

Парочка скрылась за поворотом, а утомленный правитель Сумрачного Эйда добрался до своих покоев и улегся в наполненную горячей водой ванную, даже не потрудившись поднять с пола одежду.

'Главное — не заснуть'! — вяло подумал он, массируя виски. Напряжение медленно отступало, возмущенные и молящие голоса подданных в голове затихали, даже беспокойство о судьбе кузенов и тсаревны отошло на второй план под действием усталости. Ох, не забыть бы пригласить Лейри! Он говорил с ней утром, девушка с невероятным облегчением узнала, что ее любимый муж жив и скорее всего здоров, но, поскольку решение о совместном ужине созрело у рея после собрания, он просто не успел снова связаться с ней.

Впереди ждала встреча с родными, что всегда действовало на Найта ободряюще. Непоседа Дэйя будет щебетать как птичка, вместе с Иланой посмеиваясь над чем-нибудь, расскажет пару веселых историй о своих экспериментах или неуклюжих помощниках. Стелла приведет с собой маленького Ярса, ее спокойная уверенность и добродушие оттенят мрачноватую силу Зигмунда, которая так напоминала рею Моргана. Ярсика взрослые будут передавать по кругу, каждый обязательно посадит себе на колени любопытного кроху и постарается безраздельно завладеть его вниманием, хотя кумиром маленького племянника давно и безраздельно стала Дэйя. Попробуйте-ка переплюнуть чародейку с ее сказочными фокусами!

Когда-нибудь к их дружной компании присоединится Кайсе, и это будет самый счастливый день в его жизни! А занудные родственнички перестанут доставать рея с вопросами о продолжении рода!

Кайсе! Упрямая девчонка...

Найт все-таки задремал, очнувшись только тогда, когда расслабившееся во сне тело внезапно скользнуло ниже по полированному дну ванной и с головой окунулось в воду. Рей вскочил, отфыркиваясь, заозирался, не сразу сообразив, где находится. Глянул на часы и выругался. Негоже правителю опаздывать на им же самим созванный ужин!

Мужчина вылез из воды и запрыгал на одной ноге, неуклюже пытаясь попасть мокрыми ногами в скользкие шлепки. Вытерся, привел в порядок волосы, застегнул брюки и рубашку. После некоторых колебаний не стал надевать камзол и поспешил в малую столовую, где его уже ждали родные.

— Уснул? — моментально определил Дэйд, сидевший вместе с Зигмундом у камина.

Все обернулись, разглядывая смутившегося на миг рея, но здесь с этими дейминами он мог быть самим собой и не прятаться за маской холодной вежливости, уместной правителю при общении с подданными. Найт улыбнулся брату.

— Все-то ты знаешь! Илана вернулась?

— Да. Приведет себя в порядок, успокоится немного после встречи с поджаренным мной и придет, извини ее за задержку. И не меняй тему! Конечно я все заметил! — мастер откинулся на спинку широкого кресла и с удовольствием потянулся, помассировал пальцами шею. — От тебя весь день фонило волнением и раздражением, хотя, надо признаться, внешне никаких следов заметно не было. Все так плохо?

Дэйя и Ярс сидели на ковре у окна и с удовольствием что-то строили из ярких кубиков, то и дело заливаясь смехом. Стелла рассеянно листала книгу, стоя у одного из широких стеллажей, поглядывая на проказников с улыбкой. Но, несмотря на легкую и непринужденную обстановку, все навострили уши на последнем вопросе Дэйда.

Ха! Ты ожидал чего-то другого, рей?

— Нет. Не-ет, не так уж и плохо, просто последняя луна выдалась та еще.

— Мальчики успеют к ужину? — поинтересовалась Стелла, хотя на 'мальчиков' ее сыновья уже давно похожи не были.

— Скорее всего, нет, — Найт занял третье кресло у камина и уставился на весело потрескивавшие поленья. — Они идут пешком к одному из северо-восточных озер, и с ними раненная девушка. Сами понимаете, как это замедляет передвижение. Но по моим расчетам, если все сложится удачно, до полуночи они будут дома.

— Что за девушка? — подала голос волшебница.

Ярс недовольно пискнул, видя, что любимая тетка отвлеклась от него. Высокая башня, на которую мальчик только что положил полосатый синий кубик, угрожающе зашаталась и обвалилась.

— Ой, ну что ты наделал! — Дэйя цокнула языком на счастливо захихикавшего племянника. — Давай собирать заново!

— Пока рано говорить, — уклончиво ответил Найт, игнорируя удивление остальных. — Сначала я должен на нее глянуть сам. Гостья, так скажем. Ох, проклятье, я все-таки забыл про Лейри!

Он подскочил и с почти неприличной для правителя скоростью направился к укрытому тяжелой тканью зеркалу на противоположной стене. Заклинание развернулось, отправляя сигнал на огромное расстояние, разделявшее два оплота. Целительница ответила на вызов не сразу, видимо, зеркало было довольно далеко от нее, чтобы почувствовать магический вызов сразу.

— Что-то случилось? — встревоженный голос девушки нарушил тихое умиротворение небольшого помещения. — Они вернулись?

— Извини, что напугал, — повинился рей. — Нет, пока не вернулись, ждем их позже. Лейри, я бы хотел пригласить тебя на семейный ужин, прости, что раньше не сказал. Все уже здесь, и нам тебя очень не хватает.

Девушка улыбнулась, чуть пригладила короткие растрепанные волосы. Тревога за мужа не покинула ее, но, по крайней мере, отсутствие плохих новостей ее немного приободрило. В последние луны они с Шейном перебрались в один из крупных восточных оплотов, где сила и способности юной целительницы оказались на вес золота. Даже в этот поздний час, заметил Найт, тонкие пальцы Лейри оказались покрыты остатками какой-то синеватой мази, рядом на столе были разложены инструменты.

— Прости, пожалуйста, — девушка сморщила курносый носик. — Я бы с удовольствием, но сегодня вернулись охотники, на которых напала стая шабл недалеко от оплота, есть несколько тяжело раненных, не могу их оставить. Пожалуйста, не обижайтесь, ладно? Добрый вечер, Стелла!

К зеркалу подошла свекровь Лейри, через секунду подтянулись и остальные.

— Нужна помощь? — Дэйя с Ярсом на руках бесцеремонно сунула голову в прозрачную поверхность стекла и оглядела комнату, в которой сидела целительница, из зеркального коридора. — Это у тебя там настой живороста?

— Слушай, ну куда ты полезла? — Дэйд вытащил почти растворившуюся в зазеркалье сестрицу за шиворот и забрал у нее сына. — А тебе, Лейри, точно не нужна помощь?

— Спасибо, — засмеялась девушка. — Не нужна, но я рада всех вас повидать. Простите, что не могу уделить больше времени: пациенты ждут!

Они попрощались, померкло серебро пространственного коридора. За то время, пока длилась короткая беседа, слуги успели накрыть на стол, и семейство во главе с правителем темного государства заняло свои места. Закрылись широкие двери, тихонько зазвенела магическая защита, непроницаемым пологом опускаясь на освещенную множеством свечей и пламенем камина комнату. Найт невольно покосился на пустующие стулья, потом придвинул к себе кубок с вином.

Не хватало веселых подначек Шейна и Дэйи, язвительных замечаний Моргана, звонкого смеха Лейри. Стелла и Зигмунд как-то подозрительно увлеченно рассматривали еду в тарелках, будто мечтая о том, чтобы оказаться дома, а не в гостях у радушного племянника. Форс задерживался, но оставалась надежда на его появление хотя бы к десерту.

— Я хотел бы вас всех поблагодарить за поддержку, — произнес, наконец, Найт, когда все утолили первый голод. — В условиях последних неспокойных лун нам редко выпадает возможность побыть вместе, а я очень ценю ваше участие в общественной и политической жизни Сумрачного Эйда.

— Мы тебя тоже любим, дорогой! — улыбнулась Дэйя, делая глоток из своего кубка. — Могу честно признаться, что я пока больше ничего не взорвала и даже не спалила!

— Ключевое слово — 'пока', — съехидничал Дэйд, остальные засмеялись, прекрасно зная способности рейвины.

Беседа стала непринужденной, а вскоре к ужину присоединилась Илана, еще раз извинившись за непунктуальность. Она уселась рядом с мужем, пристроив черноволосую головку на широком плече мастера. Ярс, завидев маму, тотчас перекочевал к ней на руки, и, пользуясь ее усталостью, моментально завладел одновременно двумя вилками, с увлечением раскапывая ими что-то в ее тарелке.

— Как там наши славные соседи, войной на нас еще не идут? — шутливо поинтересовалась Стелла, намекая на скверную привычку Айвина писать коллеге угрожающие письма. — Или заняты собственными разборками?

Найт криво усмехнулся.

— Нет, пока не идут, — ответил он, а про себя подумал, что и тут ключевым словом было 'пока'.

То ли еще будет после того, как Айвиин все-таки узнает, что спустя почти пять лет его дочь все же попала в Сумрачный Эйд. Кому нужны такие глупые конфликты? Но тсаревна уже в пути, поздно что-либо предпринимать.

Прошел почти час, а Форс так и не объявился. Найт с неудовольствием поглядывал на часы в дальней части столовой, но ничего не говорил. Погрузившись в свои мысли, он невпопад отвечал на обращенные к нему вопросы, вполуха прислушиваясь к беседе. Зигмунд и Дэйд обсуждали вопрос будущего образования Ярса, того, чем в первую очередь занять мальчика, когда он подрастет, а женщины говорили о чем-то своем. Дэйя отшучивалась на попытки Стелы сосватать ей очередного перспективного жениха и пожимала плечами, отказываясь отвечать на вопросы о замужестве. Чувство беспокойства возникло у рея абсолютно внезапно, никак не вписываясь в уютную обстановку ужина.

— Тише! — властно скомандовал он, движением руки прерывая беседу.

На него уставились пять пар удивленных темных глаз, повисла напряженная пауза. Найт прислушался к себе, пытаясь определить источник неприятных ощущений, словно предчувствие какой-то беды звенело в ушах тоненькими колокольчиками.

Повисшую тишину нарушил шорох в углу, предупреждающе тренькнуло зеркало. Кто-то бесцеремонно нарушал покой семейного ужина, вызывая правителя на связь. Вот вам и предчувствия!

Найт рванул к зеркалу, на ходу расплетая защиту, чтобы установить связь. По стеклу привычно прошла серебристая волна, взглядам членов правящей семьи открылся огромный зал какого-то оплота и взволнованный рыцарь в полном боевом облачении.

— Государь! — мужчина нетерпеливо откинул со взмокшего лба прядь волос.

Судя по его виду, он всего минуту назад покинул сражение, на заднем плане торопливо ходили деймины, слышались приказания и топот множества ног, лязг оружия. Пот и темные разводы на доспехах воина, запекшаяся кровь в разрезе одного из его рукавов не сулили ничего хорошего. Рыцаря этого все присутствующие в столовой прекрасно знали: это был Криштоф, муж Уты и один из первых воинов оплота Молари на юго-востоке страны.

— Только что нами было отбито нападение тварей бездны! Они появились из ниоткуда, бросались на стены с такой самоубийственной яростью, словно собирались сожрать все до последнего камня! Погибло много наших, не было даже минуты, чтобы связаться с вами просить помощи. Сейчас все закончилось, но, учитывая, что они раньше никогда не нападали в такое время, мы больше не можем чувствовать себя в безопасности!

— Потери? — мертвым голосом спросил Найт, активируя свою связь с хранителем, подключаясь к охранным системам оплота Арвахо чтобы убедиться в том, что под их собственными стенами сейчас нет присутствия бездны.

— Пока оцениваем, — мрачно ответил Криштоф. — Но есть еще более страшные вести. Из закрытого наглухо оплота пропало бесследно семеро женщин. Никто не видел куда и как они делись, не до того было, а сейчас все проверяют своих, вот и выяснили. Их ищут, но ошметки странной магии, которая присуща самой бездне, не сулят ничего обнадеживающего.

При первых же словах воина о пропаже за спиной рея раздался тихий вскрик, затем грохот, и Найт, оглянувшись, увидел, что Илана чуть не уронила спящего Ярса, передавая его мужу. Стукнула по столу кулаком Дэйя, в ярости бормоча под нос какие-то ругательства. Всех настолько потрясли чудовищные вести, что напряжение удушающим облаком зависло в комнате.

Заплакал спросонок Ярс, не ориентируясь, где он находится, отец постарался его успокоить, крепче прижимая малыша к себе. О покое и ночном сне можно было забыть.

— Зигмунд, собери подкрепление, отправляйся в оплот Молари. Дэйя, за тобой магическая поддержка, — рей отдавал приказы, дослушивая отчет Криштофа о сражении.

— Они вели себя очень странно, мой повелитель, — устало говорил он. — Раз за разом бросались в атаку, хотя в отличие от их излюбленного времени суток реакция в темноте у них была хуже. Словно кто-то во что бы то ни стало пожелал прорвать нашу оборону именно сегодня, именно в тот момент. Даже после того, как мы поняли, что отобьемся, твари полегли все до единой, так и не отступив.

— Раньше такого не было, — пробормотал рядом Зигмунд. — Массовое самоубийство среди тварей бездны или новый замысел Тени?

— Выясним, — мрачно подытожил Найт. — Действуйте.

Оплот Арвахо мигом превратился в жужжащий улей. Созванные Зигмундом отряды отправлялись через зеркала в крепость Молари, Стелла унесла беспокойного Ярса, близнецы умчались вместе со спешно найденными Салером и Астором. Весть об очередном нападении распространилась по всем уровням оплота со скоростью лесного пожара.

Находясь в сквернейшем расположении духа, рей направлялся на встречу готовым к отправке воинам, чтобы отдать последние распоряжения Зигмунду, когда внутренности скрутило холодной режущей болью. Правитель взмахнул руками, хватаясь за стену, и неловко съехал по ней, пытаясь удержать вертикальное положение. Опасность! Кровь взывала к крови, беда приключилась с кем-то из своих, и в этот миг все родственники почувствовали смертельную угрозу. Оставались мгновения, чтобы определить, кому именно грозила гибель.

О, нет! Форс!

Только этого сейчас не хватало!

Кое-как совладав с болью, Найт рывком распахнул двери попавшейся на пути библиотеки и метнулся к зеркалу, буквально выдавливая силой коридор в пространстве. Только бы не опоздать!

Серые стены зазеркалья казались бесконечными, стук собственного сердца оглушал. Остатки защитного заклинания на том конце коридора разлетелись в стороны, когда правитель буквально вывалился из серебристого стекла в темную комнату брата. Почти одновременно с этим разлетелась в щепки дверь за его стеной и в проеме появились близнецы.

— Нет! — одновременный вопль трех голосов уже не мог остановить страшное мгновение.

Форс с подозрительно отрешенным лицом двигался в воздухе, словно поднимался ввысь по невидимым ступеням. И в тот момент, когда появились родственники, бесплотная лестница закончились пустотой, предательски перестав держать вес рейвина. Тело деймина упало вниз, ноги беспомощно дернулись, и натянулась привязанная к люстре петля.

В тишине отчетливо раздался отвратительный хруст

— ...! — зарычала Дэйя, волной магии испепеляя веревку и подхватывая бесчувственное тело брата.

Позже Найт, наверное, напомнит чародейке о том, что воспитанной девице не положено знать таких слов. И, может быть, она даже виновато раскается, если захочет. Но в данный момент рей чувствовал, будто у него внутри разверзлась собственная бездна, поглотившая без остатка все мысли, все чувства, остановившая его сжавшееся в комок сердце.

Кровь из распоротого клыками запястья полилась в потемневшие губы Форса, пока магия Дэйи и Найта заставляла поврежденное тело брата цепляться за жизнь. Слишком большая была высота, слишком сильно поврежден был позвоночник.

Дэйд держал голову Форса и в отчаянье смотрел на переплетение силовых линий в воздухе. Волшебной крови надо было несколько мгновений, чтобы подействовать, и вопрос был только в том, успели ли они вовремя!

Тишина.

— Убью его своими руками, как только придет в себя! — яростно шипел себе под нос Найт, до боли в глазах зажмуриваясь. — Как он мог?!

— Тише, тише, — огромная ладонь Дэйда сжала плечо рея, успокаивая.

Бездыханного рейвина осторожно перенесли на кровать, когда, наконец, подействовала магия. Тело Форса вздрогнуло, натянулись и лопнули силовые линии. Мужчина открыл глаза, судорожно вздохнув, и отчаянно закашлялся, возясь в руках спасителей.

Успели!

Звонкий хлопок пощечины заставил мужчин вздрогнуть, а обезумевшая от волнения и злости волшебница вцепилась в воротник Форса и начала трясти его, будто намереваясь повторно придушить.

В дверном проеме, наконец, появились встревоженные слуги и стражи, но Дэйд жестом заставил лишних свидетелей убраться восвояси. Незачем еще и эту трагедию разносить доносить до остальных жителей оплота.

— Гад! Подлец! Как ты мог так с нами поступить!

После такой шоковой терапии и под воздействием магии Форс окончательно пришел в себя, с изумлением глядя на остальных. Голос с трудом ему повиновался, он явно не понимал, что происходит и почему Дэйд держит в могучих руках вырывавшуюся изо всех сил сестрицу, почему Найт смотрит на него так, будто он только что восстал из гроба.

— Не изволишь ли объясниться, любезный наследничек? — зло прошипел правитель Сумрачного Эйда не утруждая себя приличиями. — Что ты тут вытворил?!

Минуту Форс хлопал глазами, держась за зверски болевшую шею, которая уже здорово опухла и заметно посинела. Потом почему-то с испугом посмотрел на зеркало у стола и на люстру. Дэйд, как самый чувствительный в семье, с подозрением следил за выражением лица Форса, пытаясь разобраться в ощущениях.

— Я..., — прохрипел Форс, — я...и вправду пытался...?

— Ты не пытался, ты это сделал! — холодно ответил Найт, игнорируя тот факт, что от звуков его голоса окружающие ощутимо вздрогнули. — И мне очень интересно знать, что на тебя нашло. И что заставило забыть о долге, наплевать на всех нас и на семью. Говори же, не стесняйся. Ну?!

— Боюсь, ты мне не поверишь, — потупился Форс, явно нарываясь на серьезную взбучку.

Найт открыл было рот, чтобы выдать что-нибудь в духе злюки Моргана, но Дэйд его опередил.

— Кто-то был здесь с тобой, ведь так?

От этого вопроса на присутствующих напал столбняк.

— Дэйя, проверь комнату на наличие чужеродной магии, — спокойно скомандовал мастер-оружейник. — И удели особое внимание зеркалу, оно почему-то особо беспокоит его.

Найт справился с обуревавшими его эмоциями и уже более спокойно сказал:

— Ты хоть понимаешь, как напугал нас?

Младший вздохнул.

— Простите меня, пожалуйста. Я и вправду не хотел. Если бы я знал, к чему это приведет...просто боялся, что ты и впрямь сочтешь меня окончательно спятившим.

— Форс, у меня нет слов! Что может меня заставить думать о тебе так? Ты же мой брат! Хоть и странноватый порой, но вполне вменяемый и никак не сумасшедший! Что там с этим зеркалом?

Дэйя махнула рукой, продолжая изучение, а братья молча ждали. Наконец, Форс решился.

— Видишь ли...некоторое время назад ко мне из зазеркалья явилась...рейя Элья. Наша матушка, Найт.

Мысли о том, что сегодняшний день его точно доконает, закружились в голове рея веселым хороводом. И словно стремясь добить его, сбоку донесся удивленный голос Дэйи:

— Ребята! На зеркале магия бездны!

Глава 7. Выбор пути.

Киран.

Его высочество Киран как раз заканчивал писать сочинение по истории стародавней Алайи, когда в его учебную комнату постучали. Вошедший раб низко поклонился и передал тсаревичу просьбу придворного мага как можно скорее присоединиться к нему в главном заклинательном зале дворца.

— Спасибо, непременно, — поблагодарил мужчину Киран, кивком головы разрешая тому удалиться.

Интересно, что произошло? Ведь обычно Флавий не использовал заклинательный зал без надобности, а сам мальчик бывал там считанное число раз. Он закончил начатое предложение, посыпал страницу мелким песком, чтобы чернила быстрее высохли, закрыл сочинение и направился на самый верхний этаж дворца.

Мальчик как-то спрашивал, почему маги колдуют в подземельях, далеко внизу, там, где никто не может помешать творящейся в полутьме магии, а самый большой зал для наиболее опасных или сложных заклятий расположили под самой крышей. Наставник пояснил, что волшебство, которое под силу сдержать здешним древним стенам, лучше вершить внутри, а остальное — там, где разрушения будут не настолько критичны и не погребут под собой всех обитателей дворца. Кроме того, под прозрачным стеклянным куполом, который в хорошую погоду можно было убрать, связь со стихиями усиливалась значительно.

Странная тишина опустилась на коридоры, задумавшийся было подросток не сразу это понял. Ощущение грозы витало в воздухе, молчаливые стражи, застывшие у подножия лестниц, у дверей тсарской библиотеки, у входа в тронный зал излучали почти осязаемое напряжение. Будучи хорошо воспитанным, наследник вежливо поинтересовался у ближайшего к нему воина, не случилось ли чего в стране за последние два часа, которые сам Киран провел над учебниками. Шейс в форме дворцовой гвардии повел квадратным подбородком из стороны в сторону, но мальчик отметил про себя некоторую неуверенность в этом движении. Что ж, скоро все прояснится.

Чуть слышно скрипнули двери в заклинательный зал, и сразу же тсаревич потрясенно замер. Такого в его жизни еще не было, а старые книги недостаточно точно могли передать ощущения от той безумной пляски стихий, которая в эту секунду происходила в данной конкретной точке пространства и времени.

— Ваше высочество, поторопитесь! — ясный голос Флавия застал подростка врасплох, и он поспешил подчиниться учителю.

Заклинательный зал оказался полон чародеев и зеркал. Маги образовали несколько кругов силы, каждый из тринадцати шейсов, внутри них клубилось и двигалось нечто, издалека напоминавшее...город с высоты полета вьерна!

— Что происходит? — Киран приблизился к наставнику и с любопытством рассматривал объемную картинку перед ним. — Похоже на воссоздание исторического сражения.

— Проблема в том, ваше высочество, что тут у нас восстание в княжестве Ундон, происходящее прямо сейчас. Вы читали главу о пространственной ретрансляции сил с помощью кругов?

— Да... — неуверенно ответил Киран, только теперь соображая, что бегавшие во вспышках и взрывах шейсы, падавшие на игрушечного размера улочках, сражались и умирали по-настоящему. — Но как это произошло?

— Его величество уже занимается данным вопросом, от нас требуется оказание посильной помощи защитникам правопорядка, — старый маг поправил длинную бороду и привычно закрепил ее на груди, чтобы не мешала колдовать. — Сконцентрируйте силу в ладонях и вливайтесь в наш круг, пусть вас не смущает, что нас было всего лишь четверо.

Тсаревич послушно выполнил указания наставника, и вскоре по его телу словно полноводная река потекла прохладная колючая сила. Конечно, тринадцать магов могли аккумулировать огромное количество энергии, учитывая свойства идеального природного и магического числа, но Флавий в данном случае стоил целого круга, так что лишние помощники лишь помешали бы. Да и остальные были не из последних: Карс, Лайон и Шавел частенько помогали наставнику в его экспериментах.

— Откройте свое сознание навстречу сигналам с той стороны, дайте изображению возможность проецироваться в мозгу, — спокойный, словно на лекциях, тон придворного мага внушал уверенность, заставлял забыть о том, что в книге подобное волшебство означалось эпитетами 'запредельно сложное', 'на грани потери себя', 'исключительное' и тому подобными.

Нужная концентрация никак не желала наступать, отвлекали едва слышные звуки сражения под носом, тихие переговоры магов за спиной. Почему княжество взбунтовалось? Что побудило одних шейсов бросить все и убивать своих же? Ведь это не темные, готовые ради глотка светлой крови уничтожить все на своем пути!

— Старайтесь, Киран, у вас все получится, — отвлек его от размышлений Флавий.

Поток черно-белых видений нахлынул внезапно, так же как и громкие звуки, треск, грохот выстрелов. Видение было лишено красок, в отличие от того, что транслировалось в заклинательный зал, зато теперь тсаревич словно парил над происходящим, находясь на одной из улиц Далии.

— Прекрасно! — раздался совсем рядом голос наставника, но его самого не было видно, впрочем, как и Кирана. — Теперь прислушайтесь к себе и дайте магии найти оптимальное решение той задаче, которую вы перед ней поставите. Тсарь велел нам смять сопротивление преступников с минимальными потерями с нашей стороны. Относительно повстанцев никаких распоряжений не было. Они нарушили закон, вам решать, насколько строгим будет наказание.

Последнее предложение резануло слух, но быстро забылось.

— Заклинание чрезвычайно энергоемкое, но оно само подскажет, что делать. Киран, вы ведете круг за собой, поэтому командуйте.

— Это была идея отца? — напоследок спросил мальчик, наблюдая, как два шейса на улице ожесточенно размахивали мечами, пока один из них не упал, разрубленный вражеским клинком от плеча до пояса.

Странно, но отсутствие цвета меняло восприятие происходящего, словно делая его...не настоящим. Не страшным. Ни запахов, ни четких звуков, ни эмоций. Внутри было лишь волнение от того, что ему, тринадцатилетнему волшебнику, позволили управлять заклинанием подобной силы и сложности.

— Да.

— Значит, я справлюсь, — пожал невидимыми плечами тсаревич, осторожно пробуя направить поток силы в нужное русло.

Игрушечные солдатики продолжали метаться в дыму под незримым взглядом наследника. Направляя силу по открытым и подвластным ему каналам, мальчик обозревал картину, вспоминал все, чему его учили наставники по тактике и исторические ссылки на восстания прошлого. Откуда-то прилетали глиняные снаряды, взрывавшиеся с оглушительным треском, они вырывали куски из мостовых, из стен окружающих домов, калечили неосторожных. Магические бомбы встречались реже, но оказывались не менее смертоносными. Вдалеке слышался многоголосый гул, крики и кличи, веяло чужой силой.

Киран обратил взор круга туда, где дуновение волшебства ощущалось сильнее, справедливо полагая, что там сосредоточено большее количество сражавшихся, раз уж они нашли возможность использовать заклинания. Картинка сместилась, затуманилась на миг, после чего отобразила довольно большую площадь, наполненную народом. Шейсы смешались на открытом пространстве, нещадно убивая друг друга, уклоняясь от пуль, отбирая жизни. Слабыми отблесками обнаруживали себя заговоренные от огнестрельного оружия амулеты и доспехи, но подобных счастливчиков было не больше четверти от общего числа.

— И как я разберусь, где здесь правые, а где виноватые? — растерянно прошептал под нос Киран, разглядывая сражавшихся в ожесточении бойцов.

На первый взгляд они все были одинаковы. Мужчины, бородатые или гладко выбритые, в камзолах, рубахах или в остатках верхней одежды, размахивавшие разнокалиберными клинками, целившиеся в противников из всевозможных видов пистолетов и ружей, не имели никаких отметин, по которым можно было бы определить в них повстанцев. Все сражались за свою жизнь, за те убеждения, которые побудили их выйти на улицы мирного города с оружием или за что-то еще. Мальчику крайне редко доводилось наблюдать за массовыми тренировочными боями на арене за дворцом, сейчас же пришло смутное сознание того, что тут битва шла отнюдь не шуточная, и это начинало пугать.

— Сила поможет, ваше высочество! — прошелестел вдалеке один из магов круга. — Отпускайте ее, задавайте лишь цель.

Волнение и липкий страх сковали тело тсаревича, мешая здраво мыслить. Он сделал несколько глубоких вздохов, и напомнил себе о долге перед отцом и страной. Несколько секунд мальчик собирался с мыслями, продолжая наблюдать с высоты за сражением, проникая сквозь дымную завесу над площадью, затем решился.

'Я хочу, чтобы повстанцы отступили!' — мысленно отдал приказ тсаревич, позволяя магии стечь с кончиков невидимых пальцев тягучей волной.

Каждая пядь пространства насыщалась волшебством, черно-белая картина наливалась смутным багрянцем, меняя реальность, словно впитываясь в каждое живое существо внизу. Медленно тянулось время, необходимое для того, чтобы заклинание достигло цели, одна за другой ползли секунды. И раздавшийся многоголосый вопль все равно застал тсаревича врасплох.

Из каждой щели между камнями, из каждого стыка в кладке вырвалось темное вязкое марево, окутавшее площадь. Живые шейсы корчились в нем, раздираемые дикой болью, они забыли про оружие, не в силах понять, откуда пришла та страшная магия, которая сейчас ломала кости, плавила сознания. Первые тела упали замертво, не выдержав действия волшебства, первые жертвы тсарского гнева отправились замаливать грехи к пресветлому Дракону. Кое-то, словно слепой, двинулся прочь, забывая о защите своей жизни, подставляясь под пули и удары, словно марионетка.

Были же внизу и те, на кого не подействовало заклинание. Мужчины нервно оглядывались, в панике пытаясь определить местонахождение неведомого мага. Какое-то время у них ушло на то, чтобы оглядеться и сообразить, что пострадали только повстанцы. Выражение недоумения сменилось радостью.

— Подмога! — закричал один из воинов, высокий бородатый красавец в темном камзоле.

Он и выглядел, как аристократ, и голос выдавал в нем шейса, привыкшего отдавать приказы. Мало-помалу выжившие подтянулись к центру площади, столпились вокруг бородача, изредка оглядываясь на изломанные тела бывших противников.

— Думаю, нам помогают либо маги князя, либо подоспела помощь из столицы, — продолжал говорить воин. — Те преступники, которые не погибли, вынуждены были отступить, а из благородных не пострадал никто. Надеюсь, с таким поворотом дел восстание обречено. Предлагаю разделиться и отправиться на помощь остальным: Центральная и Янтарная улицы горят, там засело много заговорщиков.

— Дарек, что-нибудь слышно о князе и его семье? — спросил кто-то из воинов из толпы.

Его вопрос сопровождался треском очередного взрыва совсем рядом, вспышка слабо сверкнула в переулке.

— Я слышал, что правитель погиб, — печально ответил Дарек, оглаживая бороду. — Но ее светлость и наследников спасли, наша задача — дать им возможность вернуться и помочь княгине восстановить порядок. Айвин должен был прислать помощь уже давно, и вполне возможно, это и было одно из ее проявлений.

— Тогда поспешим, — согласились остальные, делясь на группы.

Мужчины обходили мертвые тела и скрывались на боковых улицах у дворца, одна из групп во главе с Дареком прошла покореженные ворота, некогда являвшие собой шедевр кузнечного дела, и скрылась во дворе, присоединяясь к битвам внутри.

Все это произошло довольно быстро, случайные шейсы, попадавшие на площадь, видели только трупы и ощущали странную тяжесть, повисшую над ней странным куполом. Дым рассеивался, уходя в небо, и ни одна душа не в состоянии была заметить виновника этих разрушений, с ужасом взиравшего на дело своих рук.

— Я ведь только приказал им отступить! — помертвевшим голосом повторял он, забывая о заклинании, о своей связи с кругом, обо всем.

Эффект страшной магии превзошел все его ожидания, и это было еще очень слабо сказано. Тсаревич постепенно терял контроль над силами, его трясло от отвращения и осознания собственной вины.

— Я убил их!

— Ваше высочество! Ваше высочество! — голоса магов слились в фоновый шум, с трудом пробиваясь к сознанию испуганного наследника. — Держите себя в руках, заклинание может погубить вас!

Онемевшими пальцами мальчик подхватил выскальзывающие нити контроля, кое-как заставил нестабильную вязь заклинания принять исходную структуру. В этот момент в нем мало что осталось от наследника престола, одаренного сверх меры мага и надежды тсарства. Внутри магического круга стоял перепуганный подросток, захлебывающийся чувством собственной вины, впервые ясно осознавший, что от его слов и действий и впрямь зависят чужие жизни. И знание это пришлось ему не по нраву.

— Наставник, почему это произошло? — звенящим голосом воскликнул Киран. — Я сделал все так, как было написано в учебнике, повторил ваши указания! Почему они умерли?

Пару секунд было слышно лишь потрескивание огня в одном из горевших внизу зданий. Пламя вырывалось из окон, и черный дым столбом поднимался в серое небо.

— Вы задали цель, ваше высочество, — спокойно ответил Флавий, и тсаревич, прекрасно знавший наставника, так и не смог уловить в его тоне ни одной эмоции, которая помогла бы определить личное отношение того к произошедшему. — Сила нашла средство и привела вас к ней, все так, как и предполагается в данном заклинании. С технической точки зрения все безупречно.

— С технической? — переспросил мальчик, не веря своим ушам.

— Ваше высочество, подобное заклятье под силу не многим, вы блестяще справились! — раздался голос одного из магов круга, тсаревич не смог сходу определить кого именно. — Ваш талант поразителен.

— В вашем возрасте о таком можно только мечтать! — подхватил кто-то другой, не подозревая, что только усугубляет состояние Кирана. — Преступники получили по заслугам, и его величество будет гордиться своим сыном! Ваша первая победа!

— Нам надо закрепить успех, пока повстанцы не опомнились!

Ощущение было, словно шейсы вокруг него говорили на каком-то другом языке. Продолжая удерживать магические нити в руках, мальчик чувствовал, как его тело в реальности цепенело, в груди разливалась безумная тяжесть и пока еще далекая ноющая боль. Нельзя было дать ей победить, только не сейчас, когда все эти взрослые маги смотрят на него, ждут, что он ошибется, назовут его трусливым мальчишкой. Тсарскому сыну негоже показывать свою слабость, жесткое воспитание все же взяло верх над остальным. Время для горя и самоуничижения придет только тогда, когда он останется наедине со своей совестью.

— Тихо! — скомандовал он таким страшным голосом, в котором никогда бы не узнал свой.

— Но...

— Я велел всем молчать! — отчеканил он. — Флавий, я задал вам вопрос!

— Ваше высочество, — ответил старый волшебник. — Как я уже сказал, вы задали направление потоку сил. Что конкретно вы требовали от заклинания? Озвучьте приказ дословно.

— Я приказал сделать так, чтобы повстанцы отступили, — сказал Киран. — Просто отступили, бежали, бросили оружие или сдались, ни слова о гибели!

— Видите ли, мой господин, самый простой способ заставить врага сдаться или бежать — это перевести его потери за некую критическую точку. С помощью одного лишь военного искусства и тактики это сделать сложно, магия же призвана искать оптимальный путь. Путь наименьших потерь вашего силового резерва. Другими словами — победа любой ценой.

— Меня не устраивает эта цена! Как вы не понимаете, это ведь живые шейсы! Мы устроили массовое убийство вместо того, чтобы решить задачу!

— Эти шейсы нарушили законы тсарства! — зло произнес голос Карса, тсаревич смог узнать его, наконец. — Они пошли против законной власти, убивали мирных граждан и планировали свергнуть власть князя в Ундоне! Вы как будущий правитель должны понимать всю опасность данного происшествия.

— Правитель не должен позволять слабости влиять на решения, когда вопрос идет о благе государства!

— Именно я тут решаю, что есть благо в моем государстве! — холодно ответил Киран, встряхивая волшебные нити. — И только я буду определять меру наказания, поскольку такими полномочиями наделил меня, своего наследника, правитель Алайи. А вам всем придется забыть о собственном эгоизме и исполнять мою волю.

Повинуясь его мысленному приказу, сила хлынула в тело мощным потоком, покидая привычные сосуды, меняя направление.

— Здесь только мое мнение имеет значение, — продолжал чеканить тсаревич, показывая, что ненамного уступает характером и упрямством отцу. — Приказ государя был подавить мятеж, и, повторяю для тех, кто не услышал с первого раза, лишь я буду решать, какой будет цена и расплата за ошибку.

— Что вы творите?

— Остановитесь, это опасно!

Среди возмущенного хора и попыток сопротивления так и не послышался голос наставника, что Киран расценил как молчаливую поддержку и рванул на себя последние нити управления волшебством.

— Задание цели должно быть предельно конкретным, чтобы все было в точности, как я хочу? — уточнил тсаревич в пустоту.

— Вы правильно поняли, ваше высочество, — спокойно ответил старый маг. — Будьте осторожны, если путь к цели будет слишком извилист, заклинание выпьет вас до дна, пытаясь выполнить приказ. Это убьет вас.

— Постараюсь не доставить никому такой радости, — буркнул мальчик, обращая взор на Далию. — Пока задача не будет выполнена, я запрещаю кому-либо покидать эту комнату! Пусть кто-нибудь отдаст приказ рабам принести еды и напитков, все остальные продолжают колдовать.

Голоса подчиненных им полностью магов он предпочел просто отключить.

Если бы эти взрослые опытные маги только могли знать, что происходило в тот момент в душе юного наследника, вряд ли они позволили бы тому принимать участие в заклинании. Но кроме разве что Флавия, который фактически воспитывал Кирана последние годы, мало кто понимал, в каком опасном положении оказались остальные.

Тсаревич был настоящим сыном своего отца. Сильным, упрямым, упорным. Но от матери он унаследовал так же и терпение, умение прислушиваться к окружающим, ценить жизнь и каждое ее мгновение как уникальное явление. Флавий не дал дворцовым интригам и остальным воспитателям после смерти Леа испортить мальчишку, поэтому тот до сих пор находил силы сопротивляться тому невероятному давлению, которое оказывалось на наследника.

Даже в те времена, когда Айвин заставлял семилетнего сына против его желания заниматься воинской наукой, пытался привить ему любовь к оружию и подготовить к суровым реалиям жизни правителя, Киран не воспринимал окружающее серьезно. После того, как стало ясно, насколько сильный магический дар он получил при рождении, тренировки сократили, но не отменили полностью. Наследник тогда принял это с надлежащим смирением, а позже это принесло ему некоторые неприятные открытия, которые сейчас помогали спасти чужие жизни в мятежной столице Ундона.

Однажды, заметив, что юный ученик слишком рассеян и не слушает его, Гели неожиданно атаковал его и выбил из худых рук тренировочный меч.

— Вы убиты, ваше высочество! — сказал он. — Потому что потеряли концентрацию и дали мне обмануть вас.

— Да, извини, Гели, — пожал плечами мальчик. — Все равно это не по-настоящему. Я немного рассеян сегодня.

— Если случится так, что на вас нападут, будет поздно вспоминать о своей рассеянности, — сурово напомнил тсаречу начальник стражи.

— Но я ведь буду не один, — возразил упрямый мальчишка. — Зачем все это, если меня оберегают, словно я стеклянный, отец будет править еще долгие годы, а моя магия всегда при мне.

— Почему вы никак не хотите понять, что магия — вещь ненадежная, случиться может всякое, а меч всегда с вами! И одно неверное движение сможет стоить жизни!

— Гели, оставим этот разговор. Вряд ли воин и маг поймут друг друга, давайте просто продолжим учить меня тому, к чему я абсолютно не способен. Жизнью больше, жизнью меньше — кого заботит это, ведь я всего лишь наследник, не мне стоит бояться покушения.

На следующий день Гели с разрешения Айвина отвел мальчишку в общую группу новобранцев и под чужой личиной отдал на растерзание воспитателям. Тсаревич, который никогда в жизни не испытывал боли, узнал, что бывает, когда тебя секут за непослушание, бегал с остальными по плацу в дождь и зной, оставался на вахте сутками за то, что перечил преподавателю. Волшебный браслет надежно сдерживал магию одаренного наследника, чтобы мальчик не мог никому причинить вреда во время такого обучения. Но он с поистине тсарским упрямством сжимал зубы и шел дальше, и только Гели знал, что вместе с остальными юными воинами по тренировочным площадкам бегал единственный к тому моменту живой наследник государства.

Потом Киран даже извинился перед наставником, поблагодарил отца за ценные уроки, полученные им за три луны обучения. Потом, когда сошли синяки и затянулись раны на спине от кнута. И именно после тех долгих двенадцати недель мальчик стал бояться боли, ценить свою жизнь и не полагаться только на магию. Воспоминания о собственных страданиях научили его, что остальным шейсам может быть так же мучительно, что каждый ударенный господином раб молча терпел несправедливые издевательства, как терпел их сам Киран во время обучения. И сейчас он ни капли не сомневался в том, что бедняги, попавшие под действие его заклинания, не умерли мгновенно, их крики стояли у него в ушах, наполняя ужасом каждый уголок его тела.

До сих пор тсаревичу не приходилось никого убивать. Ни один поединок с наставниками или однокашниками на обучении не мог подготовить его к этому. И сейчас его психика пыталась справиться с той невероятной нагрузкой, которая свалилась на мальчика со смертью тех воинов на площади. Страх заставлял его действовать решительно и с маниакальной точностью продумывать каждый новый шаг. Страх и воспоминания о боли. Что бы ни думал о посмевших восстать против законной власти тсарь, его собственный наследник был явно не согласен с ним и уже сейчас, в свои тринадцать лет, очень четко давал это понять.

Следующие сутки прошли почти незаметно в полном растворении в потоках магии. Киран направлял силу тоненькими ручейками, блокируя все возможное волшебство в Далии. Он гасил искорки амулетов, тушил кострища чужих боевых заклятий и справлялся с огнями защитной магии сражавшихся. Силы уходило чудовищное количество, все круги в зале заклинаний были подчинены тощему мальчишке в мокрой от пота одежде, но Киран не сдавался и не ослаблял концентрацию ни на миг.

Воины в Ундоне поняли, что происходит нечто необычайное, но не могли сообразить, к добру это или нет. Волшебные пули падали на землю едва вылетев из стволов, магические мечи и доспехи теряли свои свойства, приходилось надеяться только на свою силу и отвагу. Чародеи бессильно потрясали кулаками и брались за клинки, спеша защититься от нападения и вражеских атак. Не зная, чего ожидать от спятившего волшебства, шейсы на улицах Далии попрятались по убежищам, скрылись кто где мог, изредка производя разведку боем. Княжеский дворец уже был отвоеван защитниками, но пока не вмешался тсаревич, магия успела разрушить множество домов в центре города, в воздухе воняло гарью, а темный дым от пожаров затянул полнеба.

Следующим шагом после избавления от чужого волшебства стал контроль над земной стихией, главной частью которой было железо, серебро и прочие металлы, с помощью которых шейсы уничтожали друг друга. Несколько часов ушло на составление предельно четких условий и определение необходимых критериев, затем тсаревич выплел очередной сложный узор в кружеве заклинания, и почувствовал, что еще немного, и он упадет без сознания.

— Флавий, страхуйте меня, я должен отдохнуть, — мертвым голосом произнес мальчик, с трудом дожидаясь, пока остальные маги перехватят нити контроля.

— Уделите нам еще минуту, ваше высочество, — ответил старый волшебник, помогая ученику перестроиться на восприятие реального мира. — Вы сплели очень сложную сеть, отрезали Далию от магии и теперь пытаетесь подчинить себе целую стихию. Кроме того, что само подобное действие опасно для круга и вас лично, природа не будет подчиняться долго. Что станет следующим вашим шагом?

Киран тяжело навалился на стол с зеркалом, чтобы не потерять равновесие, утер и без того влажным рукавом мокрый лоб. Наставник поддержит его, но остальные маги смотрели зло и настороженно. За прошедшие сутки спокойный молчаливый подросток выпил силы кругов, истощил почти сотню взрослых магов и подчинил своей воле их разумы, пользуясь своим положением наследника. Обычному ученику такое не спустили бы с рук никогда, но тсаревичу эти шейсы просто не могли высказать в лицо все, что ясно читалось в их глазах. И всех интересовало, что мальчишке взбредет в голову следующим.

— После того, как мы подавили магию в Далии, повстанцы, да и защитники, потеряли возможность массового уничтожения друг друга. Я собираюсь сохранить как можно больше жизней, это ведь мои подданные. Пустые города, погибшие сильные здоровые мужчины и лишние смерти среди мирного народа меня не устраивают. Дальше мы лишим их оставшегося оружия, ни одна винтовка не выстрелит без нашего позволения, ни один меч не подчинится хозяину, пока я не дам команду.

— Но воины, которых послал ваш отец, попадут в зону действия магии и будут иметь те же проблемы, что и остальные.

— Конечно, — мальчик пожал плечами. — Уверен, что пока мы колдовали, отцу уже доложили о происходящем, и он приказал отрядам оставаться на местах и не предпринимать никаких действий. Так же по идее он должен был посетить заклинательный зал и лично убедиться в том, что все происходящее направлено на благо Алайи и находится под моим и вашим контролем. Было такое?

Старик чуть заметно улыбнулся.

— Вы совершенно правы, ваше высочество. Айвин в курсе и приказал всем подчиняться вашим решениям, однако так же он требовал полного отчета о ваших планах относительно дальнейших действий и высказал неодобрение тем, что повстанцы до сих пор не наказаны должным образом. После завершения действия заклинания вам надлежит сообщить о результатах и дать подробный развернутый отчет о причинах и мотивах каждого принятого решения.

Усталость словно отступила под действием злости. Предстоящая встреча с отцом не пугала мальчика, его лишь рассердил подтекст в словах Флавия. Если бы Айвин посчитал действия сына неприемлемыми, его бы отстранили от колдовства, но воспитывать и отчитывать наследника при остальных неприемлемо. Конечно, отец предпочел бы казнить всех повстанцев, даже если это грозило гибелью случайно попавшим в водоворот схватки невинным, семьям которых позже можно выплатить компенсации и пожаловать льготы. Но сама подобная мысль вызывала у Кирана отвращение. Нет, если уж ему доверили возможность разобраться в ситуации, он сделает это так, как считает нужным, а возможное наказание примет с честью и достоинством, как и полагается наследнику трона.

— Я учту, спасибо, — холодно кивнул он. — Прошу вас продолжить начатое мной плетение и взять под контроль земную стихию в черте города. Мы справимся до того, как она взбесится и разрушит город, обещаю. Следующим нашим шагом будет определение правых и виноватых, а затем пленение последних, как и рассчитывал отец. Зато все они останутся живы и невредимы, лишившись оружия, мы сможем сберечь отцу большую часть его воинов. Думаю, он все же оценит наши действия по достоинству.

Наследник кое-как добрел до расстеленных в дальней части зала спальных мешков и тяжело повалился на ближайший. Многие волшебники отдыхали, не реагируя на происходящее, стягивали из эфира магию по крупицам, восстанавливая потраченный резерв. В кругах их заменяли другие, созванные из разных княжеств по приказу Айвина. Те, кто уже очнулся, разглядывали истощенного Кирана, будто впервые видели, на лицах читался тщательно сдерживаемый гнев, неодобрение и отвращение. В данный момент мальчику было все равно. Даже не екнуло ничего внутри, когда он увидел в стороне неподвижных Карса и Шавела, мужчины явно находились в коме и досталось им сильнее, чем остальным. Ну да, на них же пришелся первый удар, нанесенный тсаревичем, а переживать об этом или нет он решит позже, когда все закончится.

Несколько часов сна, быстрый перекус и глоток бодрящего зелья привели Кирана в норму. Пусть баланс сил и резерв не восстановились полностью, но при поддержке остальных он вполне успеет завершить заклинание и прекратить восстание в Далии за следующие сутки.

— Приветствую, господа! — поздоровался он, возвращаясь к своему зеркалу.

Флавий был невероятно бледен, глаза под закрытыми веками двигались, словно маг что-то высматривал в одному ему видимом пространстве. Впрочем, его разум сейчас решал сложнейшие задачи, а перед внутренним взором как наяву отражалась картина происходящего в Далии. Мальчик сосредоточился на заклинании, отпустил на волю магию и вплелся в общий узор заклинания.

— Вы отлично сработали, наставник! — воскликнул он, когда картина полностью сформировалась. — Стихии под контролем, они не могут использовать оружие без нашего позволения!

— Рад видеть, что вы в порядке, ваше высочество! — устало ответил ему старый маг. — Думаю, что вашему дряхлому учителю пора передохнуть, как вы считаете?

— О, конечно! — воскликнул тсаревич, без напоминаний подхватывая опорные нити заклинания. — Уверен, до конца дня мы завершим начатое и оставим этот бунт в прошлом.

— Что вы собираетесь делать дальше? Не забудьте, стихии не будут подчиняться ограничениям долго, круги уже не в полной силе, так что действовать надо четко.

— Поскольку сейчас повстанцы лишены и оружия, и магии, я воспользуюсь мощью заклинания, чтобы вывести причастных к бунту из центра города и внушу им, что дело проиграно. Затем они сдадутся и направятся прямиком в главную темницу Далии, где и будут ждать решения их дальнейшей судьбы. Останется убедить отца все же разобраться в причинах беспорядков, чтобы он не казнил всех без разбора.

Флавий промолчал, остальные маги неразборчиво бормотали себе под нос, но теперь Кирана это не волновало. Он отдохнул, набрался сил, и внутри у него теплилось ощущение чего-то грандиозного. Все будет так, как он задумал, и даже отец не смог в этот раз навязать ему свою волю!

После ухода наставника держать на себе всю опорную конструкцию заклинания стало ощутимо тяжелее. Тсаревич перераспределил нагрузку и принялся конструировать новые направляющие для завершения своего плана.

Город словно вымер. Пока наследник спал, очевидно, прошел небольшой дождь, так что дыма больше не было. Раскуроченные в центре дома с выбитыми стеклами смотрелись жутко, а на улицах не было ни одного шейса. Присутствие ощущалось только в забаррикадированных всем подряд оконных проемах, за закрытыми дверями. Кто-то прятался в развалинах, другие скрывались в разгромленном княжеском дворце.

— Когда они поняли, что оружие перестало подчиняться хозяевам, то попрятались, — донесся до слуха тсаревича комментарий кого-то из круга. — Теперь ждут, откуда последует удар.

Киран плел свою паутину над городом, но, в отличие от прошлого раза, силы кончались намного быстрее. Да, маги были порядком истощены, но и в тугом коконе волшебной сети над голодом ворочалось нечто...грандиозное, словно пойманный сачком ураган бесился в оковах, стремясь освободиться. Это и были стихии, о которых предупреждал Флавий, теперь мальчик явно чувствовал, что его самоуправство недолго будет безнаказанным.

Контролировать чужую магию, так и норовившую вырваться, при этом не дать и силе земли оказаться без контроля и стереть Далию с лица земли, было чрезвычайно тяжело. Пот застилал глаза, делал картину внизу расплывчатой и нечеткой, а первая лопнувшая нить стоила упрямому мальчишке не выдержавших напряжения сосудов. Он не мог видеть, но четко ощущал, как из носа потекло что-то липкое и тягучее. Во рту появился отвратительный привкус крови.

— Ваше высочество, держите их!

— Баланс рушится, делайте же что-нибудь!

Голоса магов мешали. Неужели он настолько ослаб, что блок исчез? Мальчик вздохнул и, не задумываясь, взял дополнительную силу там, где ее просто нельзя было достать. Неосознанным усталым усилием он подключил к себе напрямую все остальные круги в зале, перестав черпать из них силы через зеркала. Контроль над балансом моментально восстановился, боль в носу прошла. То, что такое не совсем возможно для простого ученика, он тоже уже не осознавал. Кровь пела в нем, сила правителей, легендарных потомков Дракона-создателя, направляла затуманенное усталостью сознание туда, куда он хотел.

Заданное направление тянуло из кругов силу, начав потихоньку контролировать волю шейсов в Далии. Повстанцы вдруг почувствовали, что не могут больше терпеть эту гнетущую тишину. Их сводила с ума невозможность поднять собственные мечи и сражаться за то, что они считали правым, даже железо отказывалось помогать им. Раз уж сама природа оказала сопротивление, значит ли это, что они проиграли? Да, значит. Один за другим они поднимались, раздвигали завалы и собирались в группы, двигаясь к окраине Далии.

На пределе сил тсаревич направлял чужие действия, следя, чтобы воины короны не нашли способа навредить странной процессии. Но остальные шейсы даже не пытались вмешиваться, настолько они были ошарашены происходящим. В окнах мелькали озадаченные лица, отдельные смельчаки выбирались на крыши и балконы, вскоре догадавшись, куда идет строй. Тюрьма мрачно следила за приближавшимися повстанцами мрачными провалами узких бойниц.

Сеть заклинания дрожала с каждой минутой все сильней, стихия рвалась на свободу с бешеной скоростью. Против воли тсаревича к темницам начали слетаться, словно притягиваемые магнитом, оставленные на улицах мечи, кинжалы, винтовки и сброшенные кольчуги. Шейсы шли медленнее, сопровождаемые жутким грохотом и бряцаньем металла.

— Ваше высочество, связи рушатся! — закричал кто-то из магов круга.

— Вижу! — скрежетнул зубами мальчик, отчаянно пытаясь удержать контроль над заклинанием, угрожающе колыхавшимся над Далией.

Мимо толпы удивленно моргающих шейсов пронесся и исчез в недрах тюремных помещений кусок решетки от дворцовых ворот, и о том, что притягивало их внутрь тсаревич не имел ни малейшего понятия. Он пытался успеть довершить начатое, но чувствовал, как маги один за другим теряют сознание, исчерпавшись до дна.

— Еще чуть-чуть, — прошептал он, затягивая расползавшиеся во все стороны дыры силой своего упрямства.

Первые ряды повстанцев уже скрылись в тюремном дворе, когда стихия все же вырвалась из-под контроля. Грянул многоголосый вопль, но сделать ничего было нельзя. Кричал от боли тсаревич, своенравная земная твердь забирала последние остатки его небывалого могущества. Кричали выпитые до дна маги, еще не покинувшие круг. А внизу на улицах Далии зашлись в предсмертном вопле шейсы, попавшие под действие вырвавшейся на свободу стихии.

Повсюду вставала на дыбы мостовая, забрасывая освободившихся от внушения повстанцев булыжниками и осколками камней. Откуда ни возьмись текли, словно живые, металлические реки, свивались в колючие побеги, пронзали попавшиеся на дороге тела, распускались жуткими окровавленными цветами. Это длилось и длилось, словно Пайвана сошла с ума, уничтожая все на своем пути. А виновник катастрофы успел увидеть окончание драмы очень четко, прежде чем последняя капля магии была впитана жадной стихией.

Здание тюрьмы перестало существовать. На месте не выдержавших буйства магии стен теперь были развалины, оплетенные причудливыми металлическими побегами. И все это оказалось усыпано застывшими железными цветами. Лилиями, если говорить точно. А тела погибших шейсов, не успевших спастись на безопасном расстоянии от рушащейся тюрьмы, были яркими алыми пятнами намертво впаяны в эту гротескную картину.

Будто по команде, в беззащитный город строем вошли войска Айвина, дожидавшиеся своего часа за городскими стенами. Что ж, раз магия вернулась, заработали зеркала и оружие снова начало действовать, пришел их черед решать проблему.

Волшебства больше не было. Те, кто еще был в сознании в заклинательном зале, ошарашено терли лица, с затаенным ужасом глядя на тсаревича. Сам же мальчишка ничего не чувствовал. Пустота внутри пугала, отсутствие привычного резерва — тоже. Но произошедшее еще не успело окончательно уложиться в голове, слишком уж быстро и невероятно это было.

Киран медленно поднялся из-за стола, даже не обратив внимания, что все зеркала вокруг оказались разбиты: они просто не выдержали напряжения. Мужчины помогали друг другу дойти до ближайших лежаков, стража за дверями, повинуясь сигналу, отправилась за целителями. А тсаревич шел, словно во сне, мимо, не воспринимая окружающее.

— Простите, ваше высочество, — услышал он голос Карса. — Я не должен был сомневаться в вас.

Киран моргнул, но лучше не стало.

— Вы уделили столько своего времени этому восстанию, забрали силы у всех, кого смогли и даже больше. Вы шли к цели с истинно...тсарским упорством. Сотворенное тут навсегда останется в истории Алайи как нечто грандиозное. Отец будет гордиться вами, он воспитал отличного наследника, свое полное подобие. Вы преподнесли много сюрпризов. Благодарю вас за урок.

Странные слова мага осели где-то в памяти, так что разбираться с ними придется позже. Киран отвернулся и пошел прочь от опустошенного оплота магии, выглядевшего теперь как разоренное кем-то гнездо. Картинка перед его глазами двигалась рывками, вот он уже в коридоре, теперь на лестнице, теперь в следующем коридоре. И почему стража шарахается? Не важно.

Почти добравшись до своих покоев, мальчик встретил Флавия.

— Ваше высочество!

— Поговорим позже, наставник, — мертвым голосом сказал Киран. — Я провалил все, что начал, погибло много шейсов. Без магии остались самые толковые маги Алайи и все по моей вине. Наказание от отца я смогу принять позже, когда приведу себя в порядок, так что прошу оставить меня ненадолго.

Несколько пассов перед лицом и дуновение знакомой магии даже не насторожили мальчика.

— Вы правы, ваше высочество, вам и впрямь следует отдохнуть. Я позволил себе наложить на вас небольшое заклинание, это поможет скорее прийти в себя.

— От массовой гибели подданных в себя можно прийти быстро? — саркастически хмыкнул наследник.

— Нет, — печально ответил ему наставник. — Но как бы вы ни казнили себя, позже вы поймете, что без вашего вмешательства погибших было бы намного больше. Сейчас не время об этом говорить, но когда отдохнете и придете в себя, поднимите архивные записи о подобных восстаниях и поймете, что я прав. Так же вы смогли настоять на своем и действовали решительнее и толковее, чем многие профессиональные маги. Отряды тсаря наведут порядок в Далии, возьмут под стражу бунтовщиков, вам же сообщаю, что отныне вы больше не ученик, а полноправный маг третьей ступени, экзамен сдан только что.

— Спасибо, — пожал плечами наследник, открывая двери в собственные комнаты. — Напомните мне порадоваться этому как-нибудь потом.

— Отдыхайте, — вздохнул маг. — Я прикажу никому не беспокоить вас в следующие сутки. Колдовать в ближайшую неделю крайне противопоказано, поэтому занятий у нас не будет.

Магия...в данный момент тсаревич ничего, кроме отвращения, к этому слову не чувствовал. Захлопнулись за спиной тяжелые двери, щелкнул замок. Мальчик очень тщательно проверил, надежно ли заперта дверь, миновал учебную комнату, так же тщательно запер двери спальни. После чего подошел к кровати и ничком бросился на одеяло, даже не соизволив снять залитую кровью одежду. Его душили слезы, горькие рыдания сотрясали худенькое тело. Наследник плакал так, как никогда прежде, горько и безысходно, ведь сегодня его жизнь окончательно изменилась. Душа разрывалась на части, словно пыталась покинуть запятнанное чужой смертью тело.

Флавий постоял некоторое время у дверей, убедился в том, что его магия защитит подопечного от излишних последствий душевного потрясения и отправился к тсарскому кабинету. Слишком юн был наследник для подобных уроков, но его сильный дух и не по годам железная воля помогут ему справиться со всеми испытаниями. Его сердце, храброе и доброе, поможет править Алайей с толком, если его, как Айвина, не сломит утрата любимой. Впрочем, о подобном и говорить еще рано. Неужели это он и есть, тот последний из тсарского рода, кто разрушит проклятье Мар?

Стоп.

Не последний, Флавий, не последний! Ведь в эту минуту ты, старый расчувствовавшийся глупец, как раз идешь к тсарю, чтобы сообщить новость, которую следовало огласить еще два дня назад. И как некстати это восстание! Ведь Соланж, давно потерянная тсаревна, оказалась жива. Только его величество вряд ли обрадуется, узнав, что позавчера сработало заклятье границы и сообщило придворному магу об уходе его дочери на темную сторону. Сумрачный Эйд и впрямь заполучил светлую наследницу, и реакцию на это Айвина невозможно было даже представить.

Айвин.

Тсарь был весьма удивлен. Перед ним лежали отчеты о ходе борьбы с повстанцами, и новости оказались настолько удивительными, что Айвин даже не нашелся что сказать.

— Вы видели это своими глазами? — уточнил он у начальника отряда. — Железные цветы?

— Да, ваше величество. Повстанцы полностью деморализованы произошедшим. Погибло при крушении тюрьмы около семидесяти шейсов, они просто не успели туда зайти, плюс все заключенные, но по сведениям их было немного. Несколько тысяч растерянных бунтовщиков не оказали сопротивления при задержании их нашими воинами, сейчас преступники содержатся в подземельях дворца Лао. Сам князь погиб от рук мятежников, а наследники в безопасности.

'Наследники! — подумал Айвин. — Весь этот грандиозный беспорядок устроил мой собственный наследник, а я как ненормальный сижу и им горжусь, вместо того, чтобы отчитать за неразумно потраченные время и ресурсы. Мальчишка! Наперекор моим приказам пошел, но хватило ведь мощи! Со временем он затмит Флавия если не по опыту, то по силе точно. Случались в нашем роду и другие великие маги'.

Вслух же его величество сказал следующее:

— Наследники целы, прекрасно. Значит, не будет надобности в смене династии. Привести их в Алайю и предоставить им самые защищенные покои, пока госпожа регент не придет в себя. Позже я навещу ее и лично выражу соболезнования о смерти мужа.

Мужчин прервал вошедший в комнату раб.

— Ваше величество, к вам придворный маг.

— Зови.

'Заодно Флавий даст свою оценку действиям Кирана и всему произошедшему за последние два дня в Ундоне в дополнение к военным отчетам', — продумал про себя правитель. — 'Вряд ли кто в моем государстве сможет описать это более полно и компетентно'.

Айвин мельком глянул на часы, поправил тяжелую цепь поверх камзола и скрестил руки на груди. Новости из Ундона оказались все же лучше, чем он ожидал, но внутренняя напряженность оставляла смутное беспокойство. Нет, не все еще закончено в Далии, рано радоваться победе. Расслабиться можно будет после коронации малолетнего княжича и наведения порядка на улицах города. И вряд ли Флавий принес новости, которые поднимут настроение, скорее всего снова будет отчитывать за воспитание Кирана. Когда придворный маг вошел, тсарь жестом пригласил его занять одно из пустующих кресел, а начальник передового отряда, недавно вернувшегося с улиц Далии, продолжал свой рассказ.

— Когда магия круга перестала действовать, а центральная тюрьма в столице погребла под собой часть повстанцев, на остальных напала паника. Они в беспорядке бежали в разные стороны, снося все на своем пути. Государь, ваши воины сработали как нельзя лучше в данной ситуации, пленных удалось сковать волшебством, но в подобном беспорядке многие ускользнули. Отряды короны все еще ищут зачинщиков по улицам Далии, на это уйдет какое-то время. Нам на руку играет то, что грандиозное заклинание, примененное господином Флавием и его помощниками, посеяло в сердцах преступников слишком глубокий страх, они больше не решатся нападать.

— Ты хочешь сказать, что повстанцы сбежали вопреки тем грандиозным усилиям, которые приложили маги? — голос Айвина оставался нейтральным, но никого в комнате это не обмануло. — Как это произошло? Вы что там, вьернов в небе считали?

Воин поспешил оправдаться, пока тсарские предположения не приняли совсем уж угрожающий характер.

— Простите, ваше величество! — Мой отряд отозвали почти сразу после того, как заработали зеркала в зоне действия заклинания. Излагаю вам то, что мы успели увидеть и понять, пока были в Ундоне. Магия собрала в одном месте армию повстанцев, наши же военные подходили к нему с разных улиц и разными путями. Именно поэтому когда началась паника, некоторые группы были сметены ордой паникующих шейсов. Вам лучше всех известно, насколько страшным зверем является толпа.

— Известно, — усмехнулся Айвин. — Ладно, ступай. Вы свободны до тех пор, пока не получите дополнительных команд от Дисмаса.

— Благодарю, ваше величество. Господин Флавий, примите мое искреннее восхищение вашим мастерством: подобного по масштабам и силе действия волшебство мне раньше никогда не приходилось видеть! Незабываемое зрелище, а лилии получились словно живые!

В повисшей на миг тишине воин поклонился правителю, удостоил низким поклоном Флавия и вышел. Тсарю показалось, что даже спина широкоплечего мужчины в запыленной одежде выражала бесконечное облегчение от окончания аудиенции.

Флавий начал говорить первым, не дожидаясь, пока прозвучит тот вопрос, который как он считал волновал Айвина больше всего.

— Мальчик в порядке. Потрясен, напуган до ужаса, но сможет оправиться довольно быстро, он ведь весьма гибок, несмотря на юный возраст.

— Спасибо, Флавий. Не сомневался, что потомок первых тсарей сможет справиться с этой ситуацией, пора и повзрослеть уже, ведь скоро ему будет четырнадцать. А это не настолько юный возраст, чтобы будущий правитель избегал ответственности и возможности научиться принимать серьезные решения.

— Справедливо, — склонил седую голову маг, в задумчивости начиная накручивать на палец кончик бороды. — Но в нашей с вами компетенции однозначно находится вопрос о том, насколько адекватен будет подобный способ взросления.

— Ты сам сказал, что он сильный. Каждый из правящего рода рано или поздно сталкивался с моральными и этическими проблемами на пути к престолу. Кто делал это раньше — оказывался готов к новым испытаниям больше, чем остальные. Ты сам воспитываешь не первое поколение правителей, кому как не тебе приходилось и самому не раз устраивать подобные уроки, чтобы выработать в воспитанниках нужные качества! Можешь возразить? Так я и думал. Но я не о том хотел с тобой поговорить. Что конкретно произошло в Далии, и как с этим справился Киран?

Флавий медленно поднялся с кресла и сделал несколько шагов в сторону окна. На Алайю плавно опускались сумерки, последние малиновые лучи заходящего солнца окрасили часть комнаты в яркие цвета и создавали ложное впечатление, что маг покраснел, от смущения или от гнева. Тсарь с неудовольствием заметил, что его старый наставник привычно сложил руки за спиной и приподнял подбородок: он так делал всегда, сколько помнил себя нынешний правитель светлого государства, когда собирался читать лекцию нерадивому ученику. Айвин с удивлением поймал себя на мысли, что даже в свои почти сорок восемь лет он по старой памяти о давних временах ученичества выпрямился в кресле и начал комкать в руках листок бумаги, будто нашкодивший мальчишка!

Тсарь спохватился и откинулся на спинку, демонстративно скрестив на груди руки. Вот тебе отрицание чистой воды, старый прохвост, знай свое место в моем тсарстве!

— Видите ли, ваше величество, — начал говорить Флавий, словно не заметив изменившуюся позу собеседника, — в свете рассуждений о юности ответ на последний вопрос о тсаревиче напрямую связан с его возрастом. Поскольку вы в свое время показали наличие не настолько сильного магического дара, то с вами мы не обсуждали особенности влияния возраста на способности. Пока Кирану не исполнится четырнадцать, он не вступит в полную силу, а до дня рождения, несмотря на невероятную мощь даже сейчас, он остается особенно уязвимым. Никто за пределами этой комнаты не должен знать этого, ни советники, ни другие маги. Все дело в крови, текущей по венам представителей тсарского рода. Именно эти особенности помогли мальчику справиться с почти безвыходной ситуацией в Далии, это же и не дало ему осуществить его план целиком. Сила слишком нестабильна.

— Это опасно для него? — Айвин чуть привстал и теперь внимательно смотрел на придворного мага, мерившего шагами тсарский кабинет.

— Его сила под моим контролем до момента, когда данный период нестабильности закончится, — спокойно пояснил Флавий. — Знание об этом передавалось из поколения в поколение магами, отвечавшими за воспитание юных наследников. Не беспокойтесь. Но пока мы не зашли в рассуждениях о мальчике слишком далеко, я хотел бы поделиться с вами новостью.

Но тсарь уже успокоился, что наследнику не грозит пока смертельная опасность, и теперь жаждал все же узнать о заклинании круга подробнее.

— Новости отложим на потом. Я так и не услышал о том, что же натворил мой сын, раз последствия его волшбы описывают, как нечто чудовищное и невероятное. Погибли шейсы, разбежались повстанцы, это не тот результат, который я от вас ждал!

— Результатом, которого хотел добиться Киран, стало уменьшение количества жертв как среди повстанцев, так и среди солдат короны. Это взрослый взвешенный шаг, ответственность за который тсаревич готов нести. Его решение основано на желании сохранить как можно больше жизней, мальчик прекрасно понимает, что все эти шейсы — его будущие подданные. А для вас, ваше величество, это возможность убедиться, что наследник не только умеет принимать решения, но и отстаивает их под давлением со стороны. Я не вмешивался, и Киран одержал победу над опытнейшими магами.

Ни один мускул не дрогнул на лице тсаря. Он и сам знал, что его сын обладал исключительными возможностями и способностями, но был достаточно строг к единственному наследнику, чтобы на каждом шагу восторгаться им. Все потомки первых тсарей уникальны, но это не давало им повода чрезмерно возгордиться и перестать совершенствоваться.

Флавий между тем продолжал расхаживать по кабинету, развивая тему дальше.

— Однако, при всем уважении к потенциальному могуществу его высочества, я неоднократно говорил, что сильный маг на троне Алайи — не лучший выход для страны. Как рады мы были, когда его дар проявился, что мальчик всего лишь третий наследник. Для серьезных занятий магией необходимы усилия и время, которые обязательно отвлекали бы такого правителя от государственных дел. А сила, оставленная без развития и контроля, вскоре поглотила бы тсаря-мага без остатка. Теперь же мы остались перед фактом, что на троне будет находиться маг.

— Даже если я заведу других наследников, Киран — старший, он в любом случае станет тсарем, — проворчал Айвин. — Как бы мне ни было противно об этом думать, а позаботиться о наследниках все равно придется, чтобы мальчишка не остался в одиночестве в случае моей смерти. Я верю, что ты не дашь ему пропасть, но Алайя от этого пострадает больше всех.

— Вы правы. Все правители нашей страны в той или иной степени владели волшебством, это и минимальное условие выживания, и помощь в некоторых аспектах правления, но сильные маги служили трону, а не занимали его. Возвращаясь к сегодняшним событиям, могу сказать, что Киран очень амбициозен, настойчив и довольно упрям, он добьется своего. Но в той же мере его сентиментальность и привязанность ко многому в прошлом устроят такому правителю сложную жизнь. И судьба Алайи зависит от того, какие советники попадутся будущему правителю, поскольку многие вопросы он не в состоянии будет решить рационально и конструктивно.

— Он потерял концентрацию снова? Когда под прицелом были тысячи мятежников? — густые брови тсаря сошлись на переносице, холодный взгляд заставил бы любого другого неуютно поежиться, но старый маг был привычен к вспышкам неудовольствия своего правителя.

— Нет, круги были слишком истощены для той грандиозной задачи, которую им поставил тсаревич. Да и сдержать стихию — задача не для ученика, даже удивительно, что его хватило на такой долгий срок. Хотя в результате можно было наблюдать все те же лилии, что обычно, слишком уж много вложил тсаревич в это заклинание. Проблема в том, что мальчик пока не признает принципа меньшего зла и не готов жертвовать ни единой жизнью, даже если это поможет спасти большинство. Поэтому он выбрал этот сложный путь, приведший в результате к потерям. И вряд ли что-то изменится с годами, он очень многое перенял от ее величества.

При воспоминании о тсарице Айвин едва заметно вздрогнул. Мало кто, кроме Флавия, осмеливался бередить старые раны. Да и он сам слишком хорошо скрывал свою боль, чтобы остальные поняли, что по прошествии почти пяти лет тсарь до сих пор смертельно тосковал по своей безвременно почившей супруге.

Ах, Леа, почему ты оставила меня?

— Что ты имеешь ввиду?

— Лишь то, что вы лучше всех знали вашу жену, господин, и можете предположить, как поступит тсаревич в той или иной ситуации.

Айвин все же поднялся с кресла, не в силах выносить подобный разговор и оставаться неподвижным. Его кулаки были все так же сжаты, но голос звучал ровно. Его величество подошел к окну и впился взглядом в силуэты городских крыш за высоким дворцовым забором. Пауза затягивалась, Флавий не спешил ее нарушить и отвлекать бывшего ученика от невеселых размышлений.

Что так изводило тсаря в сыне? Да просто! Он был невероятно похож на Леа, и дело вовсе не во внешнем сходстве. Глаза, черты лица, тонкокостное телосложение — это мелочи. Его поступки, вот что заставляло тсаря малодушно избегать встречи с отпрыском, отправляться на любые военные или политические сборища, лишь бы не встречаться взглядом с воплощением той, кого он любил больше жизни. Кирану достались ее добродушие, природное любопытство, которые не смогли искоренить ни жестокая муштра в отряде новобранцев, ни многочисленные жизненные примеры преподавателей. То, что было идеальным для жены, стало критичным и неприемлемым для будущего тсаря!

Он продолжал сочувствовать там, где нельзя было этого делать, проявлять великодушие и недальновидность в серьезных политических вопросах. Для правителя все эти качества и впрямь не сулили ничего хорошего: сети интриг и заговоров за спиной монарха, бездонные дыры в казне, восстания и войны, пока такой тсарь пытается найти вариант, который бы всех устроил. По своему опыту Айвин знал, что все довольными все равно не будут. А стоит раз показать свою слабость — зубастые подданные уже никогда не отпустят. Даже если вчера ты их озолотил или спас от смертной казни. Наивность и доверчивость — опасные качества, и волшебники слишком верят в свое могущество, чтобы заподозрить обман там, где он очевиден для других.

Вот почему воины всегда были лучшими тсарями, чем маги, вот почему понимая, что у него нет выхода, Айвин готов был выть от безысходности.

— Маркуса не вернуть, Флавий, у Соланж так и не было ни мужа, ни детей, посему наша с тобой задача — воспитать Кирана и вырастить его максимально пригодным к неподходящему занятию. Сделай что-то с его мягкосердечием, иначе рано или поздно мы потеряем и такого наследника!

Глаза правителя смотрели в упор на седого мужчину, вот уже несколько поколений помогавшего династии быть теми, кем они являлись по праву рождения. Что это с ним? Никак сомнения на пожилом, но почти лишенном морщин лице? И неуверенность в голосе, совсем уж странно!

— Ваше величество, Соланж...Дело в том, что...ваша дочь до сих пор жива.

Тсарь снова нахмурился.

— Ты сам говорил, что сразу узнаешь, если она умрет. Но после стольких лет поисков мы так и не нашли ее! Глупо было бы рассчитывать на нее теперь.

— Соланж не просто жива. Вы помните встречу с Леа в Сумрачном Эйде, о которой мне удалось узнать, как ни старались вы скрыть место знакомства с ней? Я рассказывал и о чарах границы, которые действуют на представителей тсарского рода. Пока ваша дочь оставалась в Алайе, мы могли бесконечно искать ее, словно иголку в стоге сена. Но как только она пересекла невидимую черту, сработала магия. Вы отказывались верить мне, отправляли гневные ноты его величеству Найту, да-да, мне известно о письмах. Но только теперь этот упрек стал справедливым. Уверен, подобная магия действует и в Сумрачном Эйде, а ваш коллега уже в курсе, что кто-то из светлых нарушил территорию.

Тсарь побледнел и инстинктивно поднес ладонь ко рту, словно хотел сдержать возглас неверия.

— Она все-таки попала в Сумрачный Эйд? К темным!

— Вы ведь сами писали Найту письма с требованием вернуть дочь, почему же сейчас так удивлены?

— Флавий, не строй из себя глупца! Я хотел испортить жизнь темному и заставить его понервничать, но не думал, что наследницу Алайи смогут тайно вывезти за границу! Лучше бы она умерла! Ты хоть представляешь себе...да что там говорить! Как давно это произошло?

— Два дня назад, — старый маг с затаенным любопытством ждал реакции правителя на подобную новость.

— И то, что я узнаю об этом сейчас, имеет под собой веское основание?

— Конечно. Восстание в Далии, подавлением которого мы с вами занимались последние дни. Я не решился предположить, что подобные новости будут восприняты вами должным образом, но все же посчитал, что Алайя в приоритете.

— Ты что же, думал, что я брошу все, чтобы мчаться войной на темных? Любого за такое предположение следовало бы упрятать в Залы забвения на несколько лет! Как ты смеешь говорить тсарю подобное!

— Простите, государь, — Флавий склонил голову перед разъяренным монархом и опустил глаза. — И все же я предположил, что отцовские чувства окажутся слишком сильны в вас, настолько, что под влиянием обстоятельств вы приметет неверное решение. Еще раз прошу меня простить за самоуправство.

Мужчины замолчали. Тсарь тяжело дышал, стараясь справиться с гневом, кровь прилила к его щекам, кулаки бессильно сжимались, но ударить мага он никогда не решился бы, даже надежно защищенный титулом и короной. Флавий печально смотрел в ответ, и нельзя было сказать наверняка, о чем он сожалел, и какие мысли были в этот момент в его голове.

— Неверное решение, говоришь? — голос тсаря охрип от волнения, стал прерывистым и совсем непривычным. — Ты думал, что выбор делается между государством и моей дочерью? Как ты не понимаешь, маг, что она — наследница! В ней течет кровь первых тсарей, моя кровь! Она — будущее Алайи, и только его я могу выбрать, оставаясь тем, кто я есть! Правителем! Соланж в руках дейминов это прямой путь к подавлению моего авторитета и крушение всего, к чему мы привыкли! Вспомни хоть один такой случай в истории! Их нет! Потому что и реи, и тсари предпочитали смерть плену! Слишком хорошо известны возможности использования нашей крови!

Успокаивать или останавливать Айвина было бесполезно. Оставалось лишь не упустить момент, когда кипение достигнет критической точки.

— Государь, возможно, переговоры с его величеством Найтом станут лучшим решением возникшей ситуации? Он ведь уже неоднократно предлагал нам наладить торговлю с Сумрачным Эйдом, обмениваться магическим опытом. Просьбы о мире это ведь благо для обоих государств!

— Кто верит темным выродкам? Они готовы сожрать нас под любым соусом!

— Вы ведь прекрасно знаете, что это неправда! — воскликнул придворный маг.

— Не важно! Ты должен доставить меня в оплот Арвахо!

— Я ослышался? — похоже, такого не ожидал и Флавий.

— Задействуй любые ресурсы, используй всех дееспособных магов, но сегодня я должен быть там и своими глазами увидеть Соланж!

— Вы не можете так рисковать, государь! — маг всплеснул руками, пытаясь все же воззвать к здравому смыслу правителя. — В Ундоне идет восстание, в руках темных оказалась ваша дочь, а младший наследник полностью лишен магии! Вы оставляете Алайю беззащитной! Что будет, если тсарь окажется в плену у темных?

— Я давно уже не твой ученик, Флавий, и только я отдаю здесь приказы! — отчеканил Айвин, моментально закипая от злости. — Ты откроешь проход в Сумрачный Эйд, и мы отправимся, ты и Влодар как мой первый советник будете сопровождать меня. Твое дело обеспечить нам возвращение обратно, уверен, что твоих сил на это хватит.

Ладони старого мага дрогнули, Айвину даже показалось на миг, что бывший наставник вдруг стал на полметра выше и заполнил собой все пространство кабинета. Не на того шейса ты направил своей гнев, правитель! Но голос волшебника все еще оставался почти спокойным, беспокойство о судьбе правителя и его детей сквозило в нем.

— Айвин, прислушайтесь же к своим словам! Подобный риск нецелесообразен и ничем не обоснован. Вы нужны здесь, только тсарским приказам будут подчиняться войска в Далии, ведь заговорщики еще на свободе! Да и недоступен способ попасть на другой конец континента так быстро, как вы того желаете!

Правитель заметил оговорку в словах подданного, усмехнулся и продолжил уже спокойнее.

— Флавий, наш спор — трата времени. Командование войсками я оставляю на Дисмаса, он у нас главнокомандующий, если ты забыл. Я почти пять лет ничего не знал о судьбе Соланж, а у тебя хватает глупости думать, что теперь у меня получится остаться в стороне? Не смеши! И если способ недоступен, это еще не значит, что его не существует, верно?

Придворный маг отлично знал тсаря и четко мог определить, когда можно давить дальше, а когда лучше сдаться. Он снова по старой привычке накрутил на пальцы кончик бороды и произнес, смело глядя в глаза правителя:

— Вы сами когда-то сделали дорогу в Сумрачный Эйд закрытой. Его величество Найт пытался наладить с Алайей дипломатические отношения, однако предвзятость темных и светлых помешала этому. Но тонкая ниточка между государствами всегда была и будет, поскольку этот путь предусмотрен самими Драконами, нашими создателями. И он находится в центральном зале дворца.

Тсарь не сразу понял о чем шла речь.

— Я закрыл? Ты не...

Потом его осенило, и мужчина изменился в лице, потом упрямо скрестил на груди руки.

— Вы ведь имеете в виду зал с Зеркалом душ? Тот самый, что я велел замуровать навсегда после смерти Леа?

Маг кивнул.

— Ни одно зеркало в нашем мире не обладает больше потенциалом настолько сильным, чтобы переместить нас напрямую в оплот сумрака. Я сумею подавить на миг граничные чары обоих государств, именно на миг, надолго не хватит даже моих сил. А по зазеркалью придется идти пешком очень долго, возможно, несколько часов.

Айвин усмехнулся, упрямо вздергивая подбородок. Несмотря на обилие неприятных новостей, настроение у него стремительно повышалось.

— Даже не пытайся меня отговорить! Ради этого я готов открыть зал и стерпеть все остальное, встречу с темными выродками в том числе. Мальчишка Найт возмужал с нашей последней встречи, любопытно будет посмотреть, что он скажет, когда я в лицо обвиню его в похищении Соланж! А ведь такие убедительные отговорки писал, убеждая меня, что не имеет к ней никакого отношения!

— Не торопитесь с выводами, мой господин, — Флавий, а вместе с ним и тсарь направились к выходу. — Внезапно появиться в оплоте Арвахо мы все равно не сможем, сначала следует известить их о нашем прибытии, а потом готовить дорогу.

— Совместим приятное с полезным, — проворчал тсарь, с удовольствием потирая руки.

В коридорах сновали рабы, дворец готовился к вечерней трапезе. Теплые желтые огни ярко освещали каждый уголок, придворные низко кланялись Айвину и Флавию, интересовались ходом сражений в Далии, кое-кто особо пронырливый выражал восхищение талантами Кирана и его участием в подавлении мятежа.

'Что ж', — подумал тсарь, — 'вы даже не представляете, какое представление ожидает вас через несколько минут'!

Кто-то еще помнил, что раньше на втором этаже дворца в просторном помещении слева от центральной лестницы находился небольшой тронный зал для особых случаев. Золотистые стены, обтянутые драгоценной материей, великолепный медового цвета паркет создавали потрясающее впечатление, что комната залита солнцем, словно дневное светило поселилось в ней. Старый, но весьма искусно сработанный трон в дальней части зала будто парил над всем этим волшебным местом, а вместо потолка там отражало каждый теплый луч древнее и загадочное Зеркало душ.

Самые наблюдательные могли отличить свежую кладку в стене, за которой скрывалась дверь в замурованную комнату, остальным же все слишком примелькалось, чтобы задавать вопросы или помнить о таком незначительном явлении. Зал как зал, если правитель захотел от него избавиться — его воля.

По дороге Айвин остановил одного из рабов и приказал ему срочно найти Влодара.

— Передай ему, что мы с Флавием ждем его на втором этаже. И не медли, это важно!

— Да, мой господин, — гладко выбритый затылок низко склонился, и мужчина тут же убежал исполнять поручение.

— Почему вы не позвали плотников?

— Они мне не нужны!

Вот они уже на втором этаже, тсарь азартно усмехнулся и резко сконцентрировал на кончиках пальцев всю подвластную ему энергию. Прежде чем Флавий успел его остановить, правитель выпустил в каменную стену несколько силовых разрядов.

— Осторожно!

Излишек магии разнес в щепы двери ближайших комнат.

— Вы же само велели замуровать это место навеки, кладка укреплена магией и так просто ее не сломать! — волшебник рассматривал глубокие трещины, змеившиеся по стене.

Из комнат выглядывали испуганные шейсы, сбежалась стража с оружием наголо, к лестнице жались рабы, готовые помочь или не вмешиваться, в зависимости от приказа господ.

— Ваше величество, вы в порядке? — Влодар почти бежал с неприличной для аристократа скоростью. — Половина дворца содрогнулась, все напуганы!

— Я в порядке. Разгони этих напуганных, нечего им тут смотреть! А ну-ка постой! — последние слова тсаря относились к одному из стражников, у которого на поясе висел довольно устрашающего вида топор. — Найди плотника, пусть принесет парочку молотов такого размера, как этот топор. Живо, пошевеливайся!

Приученная подчиняться малейшим приказам дворцовая прислуга моментально исчезла с глаз. Да и остальные непрошенные зрители не собирались вникать в суть происходящего: мало ли что тсарю могло в голову прийти. Возможно это какая-то очередная гениальная идея правителя, чем дальше при этом от него находиться, тем целее останутся.

Влодар нерешительно мялся, но не торопился спрашивать, что же все-таки случилось. Флавий недовольно хмурился и терзал свою несчастную бороду, что случалось с ним в минуты крайней задумчивости или накала эмоций.

— Я собираюсь открыть двери в старый тронный зал, — соизволил, наконец, пояснить Айвин, вдоволь налюбовавшись на молчавших подданных. — А зачем — поясню, когда будем внутри.

— Хорошо! — тсарский советник пожал плечами. — Кстати, из Далии новостей особо нет, повстанцы приходят в себя, но все еще скрываются в своих норах по всему городу. Кого-то уже поймали, удалось предотвратить диверсию, но сопротивление идет довольно вяло, слишком уж впечатляющей была демонстрация вашего могущества.

— Кто бы не впечатлился, узрев растущие из земли металлические цветы? — усмехнулся тсарь. — Особенно когда они на твоих глазах с легкостью разрезают чье-либо тело. Весьма...занимательное зрелище.

Влодар фыркнул и усмехнулся, в эту минуту из-за поворота вышли рабы с инструментами.

— Вы так и намерены сделать это самостоятельно? — неодобрительно уточнил Флавий, скрестив на груди руки. — Смею напомнить об этикете, который категорически воспрещает тсарям выполнять подобные работы.

— В данную минуту думать об этикете нет времени. Потом сделаю вид, что забыл, да и вряд ли кто посмеет упрекнуть меня в нарушении правил, правда, Влодар?

— Скорее всего, — улыбнулся первый советник. — Итак?

— Бери пример с государя, — пожал плечами Айвин и широко размахнулся.

Мышцы под расстегнутым кафтаном вздулись, когда тяжелый молот взмыл вверх, а треск и грохот снова наполнили коридор. Надо отдать должное обитателям дворца: команду не показываться на глаза и не совать нос не в свои дела они усвоили четко. Возможно, кого-то снедало любопытство, но никто так и не выглянул.

В стене появилась первая пробоина. Мужчины сняли камзолы, оставаясь в тонких рубашках, оба вспотели, но дыра в каменной кладке росла. Придворный маг с довольно сердитым видом колдовал, убирая пыль, обломки и прочую грязь, заваливавшую коридор. Раздался сухой треск — молот тсаря пробил дверь, некогда закрывавшую вход в тронный зал.

— Еще немного, — радостно сообщил Айвин, вытирая пот с лица.

Влодар молодецки ухнул и выбил огромный кусок стены, чуть не свалившись вслед за молотом внутрь. Маг вовремя придержал советника волшебством, после убрал невесть куда очередную порцию мусора. Теперь дыра была настолько большой, что в нее мог пролезть взрослый мужчина.

— Идем! — они закинули внутрь молоты, забрали камзолы и забрались в тронный зал.

Напоследок Флавий еще обернулся и неторопливо сконструировал заклинание иллюзии.

— Что вы делаете? — поинтересовался советник, тщетно пытаясь отряхнуть покрытую пылью одежду.

— Избавляю нас от любопытных и непрошеных гостей, — пояснил маг. — Небольшие чары не подпустят к этому проходу придворных.

— Спасибо, — серьезно поблагодарил старого наставника Айвин. — А с этим сможешь сделать что-нибудь, нам как-никак перед темными щеголять, не хотелось бы, чтобы они говорили о том, будто в Алайе правитель не пойми чем занимается.

Мужчина продемонстрировал свои пыльные штаны и испорченную рубаху. Конечно, Флавий помог, ни на миг не позволив себе высказать неудовольствие от выходок монарха. А в детстве за подобное ох как наказывал! Хорошо все-таки быть взрослым!

— Теперь ты пояснишь мне, что происходит? — нетерпеливо спросил Влодар, когда оба государственных мужа приняли подобающий их статусу облик. — Зачем тебе понадобилось срочно громить дворец, чтобы пробраться сюда? Что случилось?

— Моя дочь у темных, Флавий только что сообщил об этом.

— Соланж? — удивленно воскликнул советник, поднимая брови.

— А у меня была другая дочь? — ядовито огрызнулся его величество. — Конечно, она! Девчонка уже два дня в Сумрачном Эйде, мы должны ее вытащить! Или хотя бы узнать, какие требования будут выдвигать эти выродки в обмен на нее!

— Ты собираешься идти в логово темных, взяв с собой всего лишь меня и Флавия? Ты с ума сошел? — Влодар от волнения сбился и обратился к старому другу на 'ты'. — Это же западня!

— Не кричи. Флавий не даст нам остаться дольше, чем это необходимо.

— Ты бросаешь Ундон на растерзание повстанцам, Айвин! Почему я должен тебе напоминать о твоем долге перед народом?

После этих слов тсарь одарил товарища таким тяжелым взглядом, что тот поперхнулся на полуслове.

— Флавий, делай, что должен!

Придворный маг подчинился. Он привычным движением заправил бороду, чтобы не мешала колдовать, после произнес несколько слов, активируя закрепленное на потолке зеркало. Тонкая гравировка в виде дракона исчезла, на золотистый тронный зал словно рухнуло серое зазеркалье. Флавий поднял руки, призывая что-то из бесконечного пространства лишенного красок коридора. Веяло силой, тсарь и его советник отошли немного в сторону, чтобы не мешать старому магу колдовать.

— Готовьтесь принять зеркало, — скомандовал Флавий.

Из серых глубин появилось нечто, издалека напомнившее шейса. И только когда видение окончательно оформилось, оказалось, что волшебник всего лишь призвал откуда-то второе зеркало и сейчас отражался в нем, а пространство коридора исказило его изображение. Отделившись от потолка, тяжелая рама опустилась прямо на руки ожидавшим ее мужчинам. Что-то маленькое и блестящее попало прямо к придворному магу.

— Устанавливайте под углом, чтобы нас было видно и здесь, и наверху, — давал указания Флавий, потом подошел к тсарю, отдавая ему корону. — И здесь кое-что, о чем вы забыли, негоже представать перед темным двором без этого признака тсарской власти. А теперь вашу руку, государь!

Айвин в недоумении протянул ладонь.

— Вы ведь не думали, что все будет так просто? — поднял бровь маг, делая надрез на коже. — Платой за проход в чужие владения будет самое драгоценное, чем владеют правители. Магия крови запрещена в Алайе, но сейчас ее использование — единственный выход.

Держа чужую ладонь, словно палитру, Флавий пальцами рисовал ни поверхности маленького зеркала багровые узоры. Тринадцать рун по кругу, каждая из них по мере высыхания начинала лучиться тревожным светом и силой. И все действия, проводимые волшебником, словно по молчаливой команде повторялись на стекле Зеркала душ.

— Сейчас я пошлю вызов его величеству Найту, у вас будет несколько минут, чтобы сообщить о цели своего визита. Связь прервется на время нашего пути в Сумрачный Эйд, а о времени на перемещение я вам уже говорил ранее.

— Я готов, Флавий, — голос тсаря был ровным и ничего не выражал.

Время ожидания тянулось мучительно долго, а чувства, которые шейсы испытывали, связываясь с кем-то с помощью зазеркалья, усилились многократно, давили на виски всем троим. Слышно было, как где-то за уродливым проломом в стене ходят придворные, не решаясь даже предположить, зачем государю понадобилось взламывать двери в старый зал. Наконец, последовала реакция, и в малом зеркале отразилось чуть удивленное лицо молодого рея. Когда же серая рябь окончательно улеглась, от эмоций Найта не осталось и следа.

— Приветствую господа! Не стану спрашивать, как вам удалось совершить невозможное. Чем могу служить?

Айвин, надо отдать ему должное, несмотря на волну гнева, захлестнувшую его, говорил так же спокойно, как и его темный коллега. Рей сидел за массивным письменным столом, заваленным ворохом бумаг, и ясное темное небо за окном светило тысячами звезд.

— Вам должно быть известно о цели моего вызова, — сказал он. — Кое-что светлое случайно оказалось в Сумрачном Эйде. Я требую вернуть мне дочь!

— Сколько подобных писем вы написали мне, Айвин, — чуть усмехнулся деймин, настороженно рассматривая всех собеседников. — Теперь решили лично задать вопрос, на который неоднократно получали убедительный и, спешу заметить, правдивый ответ!

— Не играй со мной в игры, мальчик! — краска гнева все же прилила к щекам тсаря, и его голос предательски дрогнул. — Два дня назад тсаревна Соланж пересекла границу между нашими странами, так что теперь я твердо уверен в своей правоте. Верни мне дочь немедленно, или ты очень крупно пожалеешь о своей дерзости!

Молодой мужчина холодно смотрел в ответ, его карие глаза не мигали, будто намеревались заглянуть собеседнику в самую душу. Придворный маг, отличавшийся большей наблюдательностью, отметил про себя усталый вид рея и тени под его глазами, свидетельствовавшими не об одной бессонной ночи. Что же случилось в твоем государстве, мальчик, оно ведь гложет тебя настолько, что признаки заметны невооруженным глазом?

Пауза затянулась.

— А вы спросите ее, захочет ли она вернуться! — неожиданно признал правоту тсаря Найт и улыбнулся. — Буду рад принять вас в моем оплоте столь скоро, как это будет удобно. Я не держу тсаревну, и ее воля — закон для меня. Но если она захочет остаться, вам придется уйти без нее.

Еле слышная угроза проскользнула в негромком голосе рея, однако она была услышана.

— Готовьте зеркало, ваше величество, — отрывисто скомандовал Айвин, после чего придворный маг свернул связь.

Все трое тяжело дышали.

— С каких пор воля светлых стала законам этим выродкам? — тяжело спросил Влодар.

— С тех пор, как им в руки попалась носительница тсарской крови, — буркнул правитель. — Они могут диктовать условия, имея настолько ценную заложницу. Иллюзию или колдовство мы распознаем сразу, но все же шанс есть. И этот мальчишка, и его покойный отец рей Блайн, даром что темные, все же отличаются наличием некоторого чувства, отдаленно смахивающего на честь. Если все так, как он сказал, девочка уйдет с нами, а твое дело, Флавий, дать нам скрыться, прежде чем сработает та ловушка, в которую они нас так старательно заманивали.

— А если он выдвинет дополнительные условия?

— Послушаем, сделаем вид, что принимаем, и пытаемся забрать Соланж любой ценой, — Айвин сживал и разжимал кулаки, не глядя на собеседников. — Проклятье!

Он замолчал и отошел, думая о своем. Придворный маг запустил следующее заклинание связи, прислушиваясь к чему-то далеко-далеко. Много десятилетий назад светлые правители отдали реям созданное ими зеркало, чтобы в случае необходимости облегчить прокладывание пути между двумя странами. Сейчас его, скорее всего, спешно доставали из какой-нибудь кладовки, оттирали от пыли и устанавливали в изолированной от остального оплота защищенной комнате. Не лишняя предосторожность, когда дело шло о заклятых врагах.

— Есть! — улыбнулся придворный маг, указывая на вновь затуманившуюся поверхность зеркал. — Прошу вас, господа, поторопитесь, пока открыт зеркальный коридор. Нам предстоит нелегкий путь, а на месте мы окажемся в лучшем случае среди ночи.

Один за другим мужчины скрылись в малом зеркале, и их удаляющиеся спины отразились так же в Зеркале душ. Поскольку в старом тронном зале больше не оставалось ни одного шейса, никто не увидел, как от огромного напряжения магических сил хрупкое стекло в раме не выдержало и мелкой серебристой пылью осело на паркет. Туман исчез, вернулась на место искусная гравировка в виде дракона, и Зеркало душ как и раньше отражало только опустевшую комнату.

Найт.

Темный правитель чуть заметно нервничал, общаясь через зеркало с защитниками оплота Молари. Помощь из столицы прибыла поздно, когда сражение уже закончилось, но все же жителям крепости требовалась поддержка. Маги и лекари лечили раненых, восстанавливали баланс заклинаний, здоровые мужчины спешно реставрировали поврежденные оборонительные сооружения, латали стены, даже хранители проявили странную активность. Эти загадочные существа словно чувствовали больше, чем могли деймины, и теперь были крайне напуганы. Несколько часов непрерывного колдовства, несчастье с Форсом и ежесекундные доклады подданных вымотали молодого правителя до крайности. Да и Моргану с Шейсом пора бы уже объявиться, где их носит?

— Жду новый сообщений, — произнес рей, в последний раз оглядывая собеседников. — Не стесняйтесь беспокоить меня в любую минуту, ваши жизни и безопасность оплота слишком важны, чтобы можно было рисковать ими. До связи!

— Спасибо, господин.

— Спасибо за вашу помощь, ваше величество.

— Будем держать вас в курсе.

Одно за другим гасли зеркала на столе переговоров, Найт в сотый раз потер глаза и снял, наконец, корону, от которой жутко разболелась голова. Свободную минуту в одиночестве он использовал на то, чтобы просто посидеть неподвижно, закрыв лицо ладонями.

В двери кабинета тихо постучали, затем вошел слуга с подносом.

— Я ничего не просил! — удивился правитель, рассматривая вино, фрукты и прочую снедь.

Невысокий мужчина в строгой форме улыбнулся и кивнул.

— Вы правы, ваше величество. Ваша сестра связалась с кухней и приказала подать вам закуски в кабинет, утверждая, что в подобной ситуации вы просто забудете о еде. Очевидно, она оказалась права.

Найт хмыкнул, поминая прозорливость Дэйи. Все-то она успела, и в оплоте Молари покомандовать магами, и о брате позаботиться. После ужина прошло несколько изматывающих часов, посему небольшой перекус мог оказаться не лишним, хотя от усталости рей не чувствовал голода.

— Спасибо, Ойни!— поблагодарил слугу правитель.

Он вяло сжевал ломтик мяса и понял, что от всех последних переживаний кусок в горло не лезет. Один из целителей, которому все же доверили осмотреть Форса после неудачной попытки самоубийства, сказал, что все в порядке и наследник вне опасности. Хотя то, что Найт и близнецы успели спасти его, было настоящим чудом. Такие повреждения не могла исцелить даже волшебная кровь дейминов, ведь полностью парализованный из-за перелома позвоночника Форс не в состоянии был бы сделать глоток, да и умер бы от удушья за несколько минут. И тогда чуть запоздавшим родным осталось бы только оплакивать его. А на зеркало никто бы не обратил внимания.

Кстати об этом...Чуть только более-менее стабилизируется ситуация с оплотом Молари, предательскую вещицу будут исследовать все толковые маги государства, а пока она лежала в изоляторе для особо опасных магических артефактов в лаборатории рейвины. Как магия бездны проникла в защищенный оплот — загадка из разряда смертельных, наряду с происшествием в кузнице.

Рей взял со стола корону и направился в гостевые покои. Стелла с Ярсом оставались во дворце до момента, когда можно было бы отпустить их домой. Пока воины решали вопросы обороны, кому-то нужно присматривать за детьми и обеспечивать надежный тыл. Тетя рея вряд ли спала в такое время, она должна была успокоить маленького племянника и уложить его спать. Кому как не ей могли бы доверить сына Дэйд и Илана?

Коридоры крепости были пусты и безмолвны. Поздний час разогнал обитателей по своим покоям, большая часть воинов сейчас была далеко отсюда, слуги уже спали, лишь стража оставалась в полной готовности, приветствуя своего повелителя. Уже преодолев большую часть длинной лестницы в гостевое крыло рей услышал, как его зовут.

— Ваше величество! Постойте! — к нему спешил один из воинов, охранявших приемную.

Особо защищенная комната в крепости, единственная, в которую можно было попасть извне, не имея связей с персональными зеркалами обитателей оплота. Толстые стены и узкие окна, а так же постоянная стража у защищенных магией дверей делали ее наиболее надежным помещением для приема незваных гостей.

— Что случилось, Арлен?

Мужчина часто дышал, видимо, рей не с первого раза откликнулся на зов.

— Прибыли эрл Морган и эрл Шейн, с ними некая гостья, которую вы ждете.

— Превосходно! -воскликнул рей и почувствовал, будто с его души упал огромный камень. Один из них, по крайней мере. — Ступай, пусть ожидают меня там. Что бы ни говорили мои братья, вели всем оставаться в приемной и дожидаться меня.

— Будет исполнено, мой господин!

Воин скрылся с глаз, а правитель поспешил в свои покои, сократив путь с помощью зеркал. Он глянул на свое отражение, нахмурился и пригладил волосы. В таком виде ходить при подданных? Кошмар. Пришлось сменить рубашку, надеть камзол и плащ, чтобы встретить светлую тсаревну как подобает, и не забыть про корону! Как же болит голова...

Усталость потихоньку отступала перед любопытством и волнением. Впервые в истории Сумрачного Эйда наследник соседнего государства искал убежища у своих врагов. Странно, кстати, что Айвин еще не объявился, его верный Флавий обязан был сообщить государю о нарушении границы, а с той стороны до сих пор тишина. Главное — не обнаружить под окнами объединенную армию Алайи в одно прекрасное утро, хотя это уж совсем невероятный вариант!

Рей легонько щелкнул ногтем по стеклу своего личного зеркала, сформировал заклинание вызова, и спустя несколько секунд на него смотрели встревоженные глаза Зигмунда.

— Что-то случилось?

— Не совсем. Прошу тебя, найди возможность в ближайшие минуты попасть домой, мне нужно твое присутствие. Ничего страшного, просто важные новости из разряда международной политики, — на последних словах Найт не сдержался и радостно улыбнулся, чем несказанно удивил дядю.

— У нас все относительно спокойно, могу отлучиться на пару часов, — подумав, согласился он. — Увидимся в твоем кабинете? Большое зеркало в другом крыле, мне еще надо успеть попасть туда.

— Нет, подходи к приемной, буду ждать у дверей. Вернулись твои сыновья, сообщи Стелле, если она не спит, хорошо? А я позову близнецов и Сиан, надеюсь, получится с ней связаться.

Крайне озадаченный главнокомандующий прервал связь, а на очереди были Дэйд и его кудрявая сестрица. Оба оценили состояние дел, доверенных им командованием оплота Молари, и сообщили, что смогут ненадолго оставить союзников, чтобы помочь брату.

— Ты уверен, что все хорошо? — на всякий случай уточнила колдунья.

— Да, — кивнул Найт. — Лучше, чем час назад. Готова?

В отличие от остальных Дэйя разговаривала через большое волшебное зеркало, поэтому смогла присоединиться к рею практически сразу. Он смотрел, как увеличивается изображение ее хрупкой фигурки, совершая переход через серый пространственный коридор, и вовремя подал девушке руку, когда она выходила из дрожащей поверхности стекла.

— Что за сюрприз? — тут же поинтересовалась она. — Кузены нашли что-то настолько интересное в Алайе, что им даже удастся избежать заслуженной взбучки?

— О, последнее — вряд ли, — засмеялся Найт. — Но находка интересная. Посиди тихо, я постараюсь вызвать Сиан.

— Н-да, это и впрямь серьезно, — сказала себе под нос волшебница, прежде чем последовать просьбе брата.

Рей в который раз активировал заклинание вызова и долго ждал отклика. Зеркало тянуло энергию, волшебство переносило ее на огромное расстояние в ту точку Пайваны, где находилась в данный момент верховная жрица. Прошла минута, затем другая, прежде чем Найту пришлось признать поражение.

— Идем, нет времени больше ждать. Сиан все узнает позже.

Они торопливо шагали по тускло освещенным коридорам. То ли проникшись торжественным молчанием брата, то ли догадалась о важности момента, но девчонка попыталась даже наскоро привести в порядок свои вечно всклокоченные кудри, выудила из них очередную порцию листьев, веточек и даже карандаш, скреплявший непослушные пряди на затылке.

Найт хмыкнул. Что ж, светлая в любом случае морально готовилась к встрече с чудовищами, и малышка Дэйя не очень-то испортит общую картину, особенно после нескольких дней путешествия в обществе Моргана. Ох, ну и представление у тсаревны сложилось о темных!

Около приемной уже собрались все остальные: тихо что-то обсуждали Зигмунд и Сиан, чуть в стороне от них стояли Дэйд и усталая Илана, задумалась о своем Лейри в единственном кресле. При появлении рея и рейвины темные замолчали и теперь вопросительно смотрели на своего правителя. Мудрая Стелла оставила Ярса на попечение нянек, словно почувствовала, что семейная встреча в приемной исключала присутствие детей.

— Прошу вас, все вопросы — после. Ничему не удивляйтесь, хотя предстоящее выходит за рамки того, что вам доводилось видеть и слышать ранее. Не проявляйте излишнего любопытства к нашей гостье, ей и без того досталось. И не мне вас учить, что эмоции следует сдержать до момента, когда семья останется наедине без свидетелей.

— Многообещающее напутствие, — пробормотала уязвленная Дэйя, справедливо решив, что намек насчет эмоций относился к ней.

— Не вздумайте сказать Моргану, что было нападение на оплот Молари! Я уже предупредил слуг, чтобы не болтали, чем позже он узнает, тем лучше. Лгите, что хотите рассказывайте, мне все равно. Я тоже найду, чем его занять, чтобы не делал глупостей. Итак, готовы?

Все кивнули, и словно легкий ветерок пролетел по комнате, стирая улыбки, любопытство, обеспокоенность. Остались вежливый интерес и приличествовавшие ситуации официальные маски.

Стража расступилась, открывая двери.

— Его величество рей Найт, — торжественно объявил слуга на весь зал, заставляя присутствовавших склониться перед правителем.

Оборванные, но не побежденные братцы, причем Морган старательно спрятал вину на дне черных как угли глаз. Слуги и стража так же поклонились, стоять осталась лишь худая, завернутая в плащ фигура в дальнем конце комнаты, куда она отошла, явно чтобы оказаться как можно дальше от бывших спутников. Либо девочка настолько шокирована, что до сих пор не поняла, кто вошел, либо на нее напал столбняк. Она по происхождению была равна Найту, но вряд ли хотела выдавать себя раньше времени. Вот и выдала, вон как Зигмунд недовольно повел бровью.

Найт жестом приказал страже и слугам покинуть помещение, что те и сделали, слегка удивившись. Обычно при всех важных встречах воины охраны все равно присутствовали, но данный случай стал редким исключением, а все ради какой-то замарашки в плаще с чужого плеча!

Рей оставил позади родственников, медленно приблизился к девушке. Светлая, словно загнанный в угол зверек, настороженно стреляла глазами из темноты капюшона, но не отступила, даже когда этот странный деймин подошел слишком близко.

— Вы меня вряд ли помните, — улыбнулся он, чуть разведя в стороны руки, чтобы тсаревна увидела их и полное отсутствие оружия на мужчине. — Вы были слишком юны, когда наша делегация последний раз была в Алайе. Позвольте приветствовать вас как должно, ваше высочество.

После этих слов Найт опустился на одно колено и поднес к губам бледную девичью кисть, выглядывавшую из-под плаща. Изумление и неверие сгустились за его спиной, словно грозовые облака.

— Я...помню немного, это было слишком давно, словно в другой жизни. Не ожидала встретить вас, господин, — в охрипшем от волнения голосе Соланж слышалась обреченность и покорность судьбе. — За последние луны меня не узнали даже в моем собственном тсарстве, а вы совершили невозможное не видя моего лица!

Найт поднялся и продолжал приветливо улыбаться девушке, молча подталкивая ее к следующему шагу.

— Видимо, пришло время раскрыть секрет, — пожала плечами тсаревна и потянула завязки плаща. — Мое имя Соланж, я действительно наследная тсаревна Алайи.

Тяжелая грубая ткань упала к ее ногам, открывая присутствовавшим худую высокую фигуру, спутанные короткие кудри, отливавшие светлым золотом в лучах волшебных светильников. Темные круги под глазами только подчеркивали их необычный цвет, закатанные рукава мужской, длинной не по размеру рубахи акцентировали худобу девушки, без слов рассказывая о том, что эти последние луны ее жизни не принесли наследнице ничего хорошего.

Дэйя, Стелла и все остальные, кроме Зигмунда и его сыновей никогда не имели возможности близко столкнуться с шейсами, чтобы внимательно их рассмотреть. Стоящая перед ними тсаревна была...странной. Чуждой. Иной. Чуть другой разрез глаз, непривычного цвета волосы, брови и ресницы. Кожа хоть и бледная, но не такая светлая, как у дейминов, блеклый золотистый оттенок ее выдавал кровь Алайи. Лицо изможденное с крепко сжатыми бескровными губами выглядело донельзя непривычно здесь, в оплоте сумрака, словно кто-то из его обитателей пошутил и надел экзотическую маску, ранее скрытую под капюшоном.

Зато теперь было отчетливо видно, что бедняжку просто трясет от ужаса, и приветливые улыбки не спасали от вечного страха перед исконным врагом. Похоже, все будет несколько сложнее, чем Найт себе представлял.

— Прошу вас, не бойтесь. Вы искали убежища в Сумрачном Эйде и нашли его здесь. Никто из моих подданных не посмеет обидеть вас, пока вы находитесь под защитой моей семьи. Здесь собрались исключительно родные, которые сохранят тайну столько, сколько понадобится.

Рей по очереди представил гостье всех, кроме Шейна и Моргана, отошедших ближе к родителям. Очень горькой была ответная улыбка наследницы. Что же случилось с тобой, девочка, раз ты разучилась доверять? Хотя, верить дейминам?

— Благодарю за лестное предложение, ваше величество. Мой отец знает, что я здесь?

Найт покачал головой.

— За последние два дня никто из Алайи не выходил на связь с нами, хотя есть основания полагать, что его величество Айвин вскоре попытается это сделать.

Девушка закусила губу и опустила глаза, словно не решаясь просить об услуге. Ее плечи были отведены далеко назад, а спину она держала настолько прямо, словно палку проглотила. Контроль над собственным телом был единственным, что помогало в безвыходной ситуации сохранить относительное спокойствие.

— Если это произойдет...вы можете не выдавать меня ему? Поверьте, даже вы не представляете, на что он способен.

Найт отметил про себя то, как изменились интонации негромкого голоса тсаревны. Теперь там был не столько страх, сколько безысходность. Девушка не верила в милость темных, готовясь к худшему, а встреча с родителем явно пугала ее больше, чем соседство легендарных чудовищных дейминов. Интересно, что скажет Дэйд о ней, какие выводы сделает, уловив чувства этой странной светлой.

— Даю вам слово! — торжественно пообещал темный правитель, снова поклонившись высокой гостье.

Будто поймав мысли брата, мастер оружейник шагнул вперед. Другой деймин мог бы испортить положение: огромного роста, широкоплечий, могучий, с руками, способными переломить почти любой меч, с коротким ежиком черных волос и невероятно затягивающими карими глазами, кем как не чудищем он мог показаться чужаку. Но странная сила, располагавшая к рейвину не только разумных существ, но и многих животных, оказала нужное действие и на тсаревну.

— Ваше высочество, — произнес он, — что бы ни случилось с вами до этого момента, оно осталось в прошлом. Пока что вы не верите в это, но в оплоте Арвахо вы и вправду в безопасности. Принимать вас — честь для всех нас, а если захотите идти дальше — никто не будет ограничивать вашу свободу. Его величество никогда в жизни не нарушал своего слова.

Тишина повисла в приемной, но даже уголки губ не дрогнули на лице шейсы в ответ на слова темного.

— Спасибо, — просто сказала она. — Я ценю это, господа.

— Возможно, ее высочество устала и хотела бы отдохнуть? — взялась за дело Стелла. — Высокая дипломатия обычно пробуждает зверский аппетит, а путешествие по незнакомым местам в сопровождении моих сыновей не добавило тсаревне хороших впечатлений о нашей стране.

Все, кроме Солы, кисло улыбнулись.

— Прикажите приготовить комнату, достойную высокой гостьи, — распорядился Найт. — Вы голодны?

— Благодарю, нет, — покачала головой Соланж, с трудом держа спину прямо.

— Конечно, она голодна, — еле слышно прошипела за спиной Стелла. — Подайте еду, ванну и постель, я сама распоряжусь!

Женщина сердито развернулась и вышла.

— Все будет готово через несколько минут, госпожа, — кивнул Найт, разглядывая стремительно бледнеющую тсаревну. — Что случилось? Вам плохо?

Девушка судорожно схватилась за предложенную руку и тяжело оперлась на нее.

— Простите мою слабость, я...нехорошо себя чувствую.

— Ее высочество...слегка ранена, — выдавил из себя Шейн, до сих пор смотревший на гостью так, будто не провел в ее обществе последние дни. — На нас напали гроны, но удалось справиться.

— Мы оказали тсаревне Соланж необходимую помощь, — холодно добавил Морган, сверля девушку взглядом.

Ядом, сочившимся в его голосе, можно было отравить половину жителей Сумрачного Эйда. Очень не понравилось старшему эрлу то, что он не догадался о личности их спутницы раньше.

Шейн и Лейри молча стояли рядом друг с другом, и даже без слов чувствовалось их облегчение, счастье от долгожданной близости и изумление такому повороту событий. Непоседливая волшебница хмуро изучала тсаревну, но ее эмоции, в общем, оставались при ней. Зигмунд был невозмутим внешне, но кто знает, какие чувства прятались за кустистыми бровями немолодого мужчины. Илана смотрела на мужа, и взгляд ее выдавал бесконечное восхищение им, способностью такого огромного сильного воина решать все вопросы миром. Как хорошо, что они все были в этот момент рядом.

Но то, как посмотрел на старшего кузена Найт, невозможно было описать. Он и не представлял, что раны девушки были настолько серьезны, что до сих пор мучили ее, несмотря на кровь и магию братьев, вылечивавшую любые повреждения.

— Дэйя могла бы осмотреть вас, — с сомнением предложил рей, ожидая отказа. — Он одна из лучших целителей и сильная волшебница к тому же. Вы не должны рисковать собой!

Девушка медленно кивнула, становясь белее мела. Похоже, боль у тсаревны была нешуточная, она вцепилась в руку рея мертвой хваткой, с трудом реагируя на происходящее. Осознание того, что она добралась, наконец, до цели, мигом сократило ее силы, и с каждой секундой потеря сознания была все ближе.

— Рейвина, вы идете со мной, остальные могут быть свободны. Зигмунд, Дэйд, можете возвращаться к тому, от чего я вас отвлек. Господа эрлы, настоятельно рекомендую остаться ночевать здесь и быть готовыми к беседе со мной.

Родственники удалились, тихо перешептываясь. Шейну и Моргану ничего хорошего не предстояло утром, но попрощались все вежливо и дружелюбно.

Найт снял плащ и укутал высокую гостью так, чтобы не были видны светлые кудри.

— Вы сможете идти? — встревожено спросил он, когда девушка выдохнула сквозь зубы от его прикосновения к ее спине.

— Наверное, — кивнула Соланж, после чего заметно пошатнулась.

— Простите, но самостоятельно вы вряд ли дойдете, — рей подхватил тсаревну на руки и поспешил вслед за сестрой в комнату, которую должны были приготовить для гостьи. — Вы не помните, что произошло во время нападения гронов?

— Нет, — чуть слышно ответила тсаревна.

Великий Дракон, как же она дрожала! Худое женское тело на руках темного правителя трясло, настолько сильно, что мышцы казались почти одеревеневшими. Ледяные пальцы раненой вцепились в камзол Найта, обжигая холодом даже сквозь плотную ткань. Коротышка Дэйя едва поспевала за размашистыми шагами брата.

В гостевом крыле в одном из покоев рядом с комнатами членов правящей семьи их ждала Стелла. Слуги уже справились с приготовлениями, и женщина как раз отпускала их, велев не беспокоить гостью ни под каким предлогом. Аналогичный приказ был отдан страже в коридоре.

— Что с ней? — встревожилась деймина, закрывая на засов вторую пару внутренних дверей. Найт осторожно уложил полуобморочную Соланж на кровать, позволил Дэйе прикоснуться к белой безвольной руке гостьи.

— Тсаревна ранена и ей требуется помощь, — ответил он. — Думаю, мне лучше подождать снаружи, пока вы не закончите осмотр. Ты ведь найдешь Соланж что-нибудь из одежды, более подобающее ее статусу?

— Конечно, дорогой, — Стелла закрыла за племянником двери спальни, оставляя его в гостевой части апартаментов наедине с собственными мыслями.

Безумная встреча! Как бы он ни представлял себе возвращение братьев и их спутницы, все получилось не так. А чего ты ожидал, темный? Что спасенная кинется тебе на шею с криками благодарности? Что она будет обещать тебе выполнить любую просьбу в обмен на защиту? От кого защищать, ведь она в стране чудовищ? Девочка, похоже, даже соображать толком не могла от ужаса, а после нападения гронов еще и не оправилась!

Рей тихо зарычал и еле сдержал желание разбить что-нибудь вдребезги. Небольшая комната словно давила на молодого правителя, сжимала его виски тугим обручем. Ах, это ему не показалось, корона все еще была на положенном ей месте.

Тихо звякнул металл, опустившись на столешницу темного дерева. Найт массировал виски и лоб, стараясь отогнать тупую боль, которая, видимо, решила поселиться там навечно. К магии прибегать не хотелось, да и лечить себя самого у него всегда плохо выходила, не тот род силы ему достался по наследству. А просить кого-то — значит получить очередную порцию сочувствий и нотаций.

Наконец, долгое ожидание закончилось, как раз в тот миг, когда правитель совсем отчаялся. Скрип двери и появление Дэйи на пороге заставили Найта вздрогнуть.

— Как она?

— Все оказалось серьезнее, чем говорили наши дорогие братцы. Тсаревна не просто была ранена, судя по характеру повреждений она угодила в лапы гронов и какое-то время была у них. Ты ведь помнишь, для чего эти твари используют теплокровных?

Найт побледнел.

— Каково ее состояние сейчас? Если девушка не погибла сразу, значит, один из этих оболтусов напоил ее кровью. Детали?

Дэйя тихонько вздохнула, хмуро обнимая себя руками. Поверх ее головы рей видел, как Стелла сидит рядом с тсаревной в ванной и аккуратно обтирает ее мягкой губкой. Сама девушка оказалась полностью скрыта от взгляда Найта, поэтому он мог не беспокоиться, что нарушает приличия.

— У нее половина спины — сплошная рана! Смесь магии и разорванных мышц. Да, кровь не дала ей умереть от боли и шока, братцы сделали, что смогли, подлатав ее. Но регенерация идет намного медленнее, чем у нас. Удивительно, что она не орала и не каталась по полу от боли, а ведь блокировки на нервной системе не было. Невероятно, как эта светлая вообще передвигалась на своих двоих, да еще и вполне вменяемо с нами общалась.

— Дорогая, прошу, меньше эмоций! — рей взял в руки напряженный кулачок сестры и легонько погладил его пальцами. — Мне нужно знать, что с ней будет, и как быстро она встанет на ноги. С секунды на секунду может объявиться его величество тсарь, не хотелось бы являть ему дочь в таком состоянии.

Рейвина на миг зажмурилась, справляясь с собой, от душевных и магических усилий по ее темным кудряшкам пробежала волна серебристых искр, но старший брат продолжал терпеливо ждать ответа.

— Ей нужно отдохнуть, — произнесла она, глядя на Найта. — Недели, месяцы, я не знаю, сколько времени уйдет на полное восстановление. Речь не только о физических повреждениях. У нее искалечен разум, даже я не смогу точно назвать всех причин. А тут еще и визит в Сумрачный Эйд! Думаешь, она была в своем уме, когда решила прийти к нам? Те причины, которые толкнули ее на такое, отгрызают от души огромные куски, это может убить тсаревну вернее, чем банальная дыра в теле. Беда в том, что она полностью пассивна и не борется, будто кто-то надломил ее. Рана на спине заживет за несколько дней, через пару недель от нее останется только шрам, хотя, если повезет, не будет и его. Но ты зря надеялся на то, что она как-то поможет твоим планам. Знал ведь, кого ведут Шейн и Морган, я поняла это по твоему лицу там, в зале.

— Не отвлекайся от темы.

— Так вот, в твоих руках волшебный снаряд, который может в любой момент взорваться. Ты не сможешь контролировать ту, что не в состоянии управлять собственной душой. Верни ее Айвину и будь счастлив, что дешево отделался.

Найт холодно посмотрел на сестру, давая понять, что последними словами она перешла границу.

— Не тебе говорить и судить об этом, Дэйя. Задача верховной колдуньи — поставить на ноги нашу гостью и сделать это максимально быстро. Обо всем остальном я позабочусь сам. С ее головы не должно и волоса упасть, безопасность Соланж для нас — вопрос жизни и смерти, поняла?

Рейвина недовольно вырвала свою ладонь из рук брата и хмуро пожала плечами.

— Она придет в себя скоро, мои чары не дают ей вернуться в сознание. Шейса оказалась грязной, словно в луже извалялась, поэтому Стелла помогает ей принять ванну. Хороший ночной сон, и утром она выйдет к завтраку. Перевяжем потуже спину, а магия ускорит регенерацию. Еще чем-то помочь, ваше величество?

Найт был не в настроении реагировать на язвительный тон маленькой ведьмочки, поэтому просто покачал головой. Женщины позаботятся о гостье, до утра можно и подождать. А если удастся уснуть — надо будет начать верить в чудеса!

— Попроси Стелу остаться с ней, не будите девочку, пока я не скажу. И спасибо, это все очень важно, поверь!

Но вредная сестрица надулась и уклонилась от благодарственного поцелуя в щеку, потом молча скрылась в ванной. Правитель сдержал вздох, закрыл двери в спальню и забрал со стола корону. Похоже, бесконечный день заканчивался, а прогнозы были лучше, чем можно было опасаться.

Правитель в полной тишине добрался до собственных покоев, уложил венец в футляр, после чего не раздеваясь лег на кровать. Глаза упорно не закрывались, напряжение последних часов не желало отпускать свою жертву. Молодой правитель почти физически ощущал, как боль из его головы тягучим потоком стекает в подушку, заполняет пространство вокруг. Было ли отцу так же тяжело справляться с неприятными ситуациями, внезапно подумалось ему. Сколько рей помнил Блайна, тот всегда был спокоен и мудр, с блеском решая любые вопросы. Хотя, светлая в гостях в оплоте Арвахо — тот еще случай. Одобрил бы его действия отец, что бы он сделал по-другому? И почему проклятый голосок тревоги внутри никак не желал замолкать?

Найт резко сел не кровати. Это не просто тревога, ощущения похожи на те, которые испытывает деймин во время вызова через зеркало, просто от усталости рей не сразу сообразил, в чем дело. Если в двери стучится очередная порция плохих новостей, легче будет просто застрелиться!

Усталый мужчина дезактивировал защитное заклинание на своем зеркале и настроился на нужную волну. Стекло привычно покрылось рябью, посерело, открывая странный мир зазеркалья, после чего показало удивленному деймину ту, кого он не ожидал увидеть в этот час.

— Кайсе? Что случилось?

Девушка смотрела на возлюбленного, не мигая, и ее зрачки, обычно узкие вертикальные полоски, словно затопили непроглядной чернотой огромные глаза.

— Ты должен прийти ко мне, Найт. Пожалуйста, прямо сейчас!

— Хорошо, — рей не на шутку встревожился. — Ты в опасности? Что-то произошло в лесу? Снова мертвые животные?

— Ты сам увидишь. Поторопись.

Мужчина поднял с кровати брошенную перевязь с мечом, затем без колебаний шагнул в зазеркалье. Серый туман вокруг вытягивал силы, пока растущий вдалеке образ лесной колдуньи не стал, наконец, реальностью.

Найт первым делом быстро осмотрел девушку, убеждаясь, что она цела. В ее простом жилище все было так же, как и в прошлый раз, когда он был там, но чувствовалось нечто...в воздухе.

— Пойдем, — волшебница взяла его за руку, избегая взгляда, и повела за собой в ночь.

Яркие, как и всегда в ночное время, звезды освещали лес, стелившийся по земле молочно-белый туман казался неестественным. Звуки шагов тонули в нем, странная тишина действовала на нервы. Повинуясь внутренним инстинктам, Найт обнажил меч и притянул Кайсе к себе поближе. Неожиданно возникшая во мраке фигура заставила рея резко остановиться и буквально откинуть девушку назад, себе за спину, чуть не вывернув ей руку.

— Что происходит?

Он уже задавал сегодня этот вопрос или ему кажется? Проклятый бесконечный день все никак не закончится!

Фигура выплыла из темноты, полускрытая туманом, а когда ее очертания стали более ясными, Найт едва сдержал вскрик. Это оказалась обнаженная деймина с заполненными тьмой глазницами. Женщина словно парила над землей, чуть покачиваясь, на лице блуждала безумная улыбка, а неподвижный взгляд уставился прямо в душу темному властелину.

— Ты пришел, — заговорила она чужим голосом.

Голосом Шейда!

— Ты теперь подсылаешь ко мне женщин? — брезгливо ответил рей. — Твари бездны закончились? Да, их немало полегло сегодня, ты стал расточительным!

— Молчи, смертный, — скрежещущий голос больно бил по ушам. — Ты должен отдать мне это место, иначе все его жители умрут.

— Это место? — Найт чувствовал, как дрожит в его руке ладонь Кайсе, и это придавало ему сил. — Темная поляна в лесу, тут и не живет никто.

— Не валяй дурака, смертный! Мне нужно место, которое вы зовете оплотом Молари. У тебя есть шанс на время отсрочить гибель твоих подданных, вывести всех оттуда. Если я получу его без боя, они останутся живы.

— А не пошел бы ты...туда, откуда пришел! — рассмеялся Найт. — Может, тебе еще и корону мою на блюдечке принести?

Женщина со страшными глазами молчала, сверля рея и его спутницу взглядом. Ее длинные темные волосы падали ей на спину, плечи и обнаженную грудь, пряди чуть шевелились от легкого дуновения ночного ветерка, создавая впечатление, что на светлой коже извиваются живые змеи. Выглядело отвратительно и немного завораживающе.

— Каждая выпитая душа дает мне силы, — произнес чужими устами Шейд. — Сколько бы вы ни убивали тварей бездны, их количество будет расти. Сотни, тысячи, огромные полчища хаоса разорвут этот мир так же, как и многие другие до него. Ты не сможешь ничего сделать, смертный, лишь отодвинуть этот момент. Мне нужна эта крепость и тот источник силы, на котором она стоит.

Рей обратил внимание на оговорку чудовища насчет миров. Их много? Позже, позже!

— Могу лишь повторить тебе адрес, по которому уже послал тебя, тварь! — ответил наглому существу Найт. — Ты не получишь ни эту крепость, ни какую-либо другую. Мы сможем отразить любое нападение, так и знай! Пока ты плодишь себе новых тварей и выбираешь посредников для разговоров, мы ищем способ навсегда избавиться от тебя и разлома, служащего тебе пристанищем. В следующий раз, когда ты явишься, мы будем готовы.

Женщина запрокинула голову и захохотала. Странно было видеть хрупкое тело деймины и слышать из ее уст настолько чудовищные дисгармоничные звуки.

— Ты так же самонадеян, смертный, как и твой отец. У вас ведь крепки родственные связи, не так ли? Его душа оказалась довольно интересной на вкус, будет любопытно узнать, что из себя представляет отпрыск. Да-да, убей меня! — женщина с чужим голосом раскинула руки, когда разъяренный Найт замахнулся мечом. — Ты ведь знаешь, что не сможешь?

— Убирайся!

— Как скажешь, смертный, — Шейд снова засмеялся. — Эта крепость все же не единственная цель на моем пути, есть и другие, за которыми я приду. Ваша битва проиграна, смирись и не порти мне удовольствие, я ведь могу и растянуть его, высасывая по одной души всех, кто тебе дорог. Ее, например!

После этих слов раздался негромкий хлопок, и посланница бездны упала на землю. Ее мутные глаза больше не были полны тьмы, они быстро вращались в глазницах, руки и ноги дергались, по лицу текла слюна. Похоже, им только что продемонстрировали, что бывает с существами, у которых забрали душу. Найта передернуло.

— Ты в порядке? — он прижал к себе дрожащую Кайсе. — Я не могу оставить тебя здесь после всего, что случилось. Ты должна пойти со мной в оплот Арвахо, туда, где будешь в безопасности!

Девушка удивленно посмотрела на него.

— Неужели ты не понял, Найт? Это существо провоцировало тебя. Он не вернется в ближайшее время, зная, что ты будешь меня оберегать. Он нанесет удар в другом месте, весь Сумрачный Эйд в опасности.

— Он не из тех, кто впустую бросается угрозами, Кайсе, — сердито ответил рей. — Я не могу позволить себе рисковать тобой!

Девушка отвернулась и смотрела на деймину в высокой траве. Безумная, не контролирующая свои движения, словно огромный младенец, она барахталась по земле и беспрестанно подвывала на одной ноте. Страшное зрелище, жалко было ни в чем не повинную бедняжку, попавшуюся на пути Шейда.

— Найт, — голос лесной колдуньи был тих и решителен. — Я не брошу свой лес. Пока есть возможность оставаться в нематериальной форме, Шейд не сможет причинить мне вреда. Пожалуйста, не спорь. Я старше тебя и чувствую больше, чем ты, любимый. Просто поверь мне. Здесь я буду в безопасности, позабочусь еще и о бедняжке. Вряд ли вы сможете ее вылечить, а силы природы несоизмеримо больше, чем обычное волшебство.

— Ты больше не хочешь быть со мной? — резко спросил Найт. — Не желаешь выходить за меня, теперь настаиваешь на том, чтобы остаться в этом проклятом лесу!

— Не правда, — лицо девушки было обращено к рею, и на нем читалась мольба. — Ты ведь знаешь, что это не так.

— Тогда почему? Это слишком жестоко! Я ведь прошу такой малости, Кай, просто пойдем со мной! Все эти происшествия сводят с ума, я чуть не потерял Дэйда и Форса, младшие оболтусы едва не погибли в Алайе. Если с тобой что-то случится, что прикажешь мне делать?

— Не случится, любимый, — Кайсе хотела обнять упрямого возлюбленного, но он вырвался, не в силах справиться с гневом. — Я обещаю!

Сам не свой от негодования деймин носился по поляне, похоже, даже забыв о том, что у него в руках был обнаженный меч. Он ругался и рычал, прекрасно зная, что волшебница не изменит своего решения. Найт просто ненавидел чувство бессилия, которое появлялось в спорах с ней, и горечь от понимания: ничего не изменится.

— Тебе придется в один прекрасный день сделать свой выбор, — сухо сказал он. — Твой лес и его магия или будущее рядом со мной и на тех условиях, которые будут приемлемы для нас обоих и Сумрачного Эйда. При всей моей любви к тебе есть еще долг перед моим народом. И я не смогу ждать тебя вечно.

Он развернулся и молча пошел обратно к лесному домику, на ходу убирая меч в ножны. На душе было гадко, страшно за Кайсе и почему-то очень обидно. Мало ему неприятностей, еще и Шейд пожаловал. Утром на совещании он поделится информацией с правителями оплотов, нужно будет подумать над дополнительной защитой.

Возвращение домой далось тяжелее, чем обычно. Мужчина прошелся по комнате, размялся, несколько раз отжался от пола, словно не знал, как избавиться от назойливых мыслей. Середина ночи и бессонница — обычное состояние, за которое его чихвостили все родственники во главе с Дэйей. И рей отлично знал, что не помогут ни эликсиры, ни травы, а магей усыплять себя он не хотел. Пришлось идти в кабинет спасаться работой.

На столе, как обычно, высились кипы документов. Счета, отчеты, доклады, горы бумаг, которые надо было просмотреть. Зеркало напротив стола отражало усталое молодое лицо с покрасневшими от недосыпа глазами. Что ж, таким как раз подданных пугать.

Новый вызов через зеркало слегка удивил его. Кто мог звать в такое время? Новое нападение на оплоты или...? Чье это смутно знакомое лицо мелькнуло, серые глаза, золотистая кожа. Так-так, вот и Айвин пожаловал.

Когда туман зазеркалья немного рассеялся, на лице темного государя уже не осталось ни капли удивления. Он еле сумел подавить ехидство в голосе, ведь этикет превыше всего.

— Приветствую господа! Не стану спрашивать, как вам удалось совершить невозможное. Чем могу служить?

Сола.

Тсаревна резко открыла глаза, словно в один миг ей стало нечем дышать. Все тело нещадно болело, вокруг была незнакомая странная обстановка, так что в первое мгновение девушка не сразу поняла, где находится. Темные! Она все-таки добралась до них.

Сола подавила малодушное желание зажмуриться и спрятаться под одеялом, с трудом выбралась из огромной кровати, нетвердо стоя на дрожащих ногах, и внимательно осмотрела комнату. Рядом с кроватью стояла тумбочка, на которой кто-то заботливо оставил кувшин с водой и блюдо с фруктами, чуть дальше на всю ширину стены растянулся шкаф с резными дверцами. Довольно просторное помещение было отделано в зеленых сдержанных тонах, огромное окно оказалось приоткрыто, и сквозь яркие витражи пробивался тусклый свет звезд. Стол темного дерева стоял у дальней стены рядом с огромным во весь рост зеркалом, с противоположного конца комнаты была узкая дверь, как оказалось в ванную комнату.

Тсаревна умылась, с наслаждением вытерла лицо мягким полотенцем. Как же она отвыкла от подобного! Комфорт и удобство, пусть даже в окружении врагов, после заточения в Залах забвения и мучительных скитаний по Алайе казались нереальными, ненастоящими. Оказалось, кто-то, скорее всего та родственница рея, госпожа Стелла, переодел тсаревну в длинную белоснежную сорочку, приятно холодившую тело. Последнее, что помнила о событиях этого вечера Сола, это путешествие по темной крепости на руках у правителя Сумрачного Эйда.

'Каким бы чудовищем он ни был, но в подвалы меня бросать не спешил', — подумала она. — 'Отец наверняка это сделал бы сразу'.

При мысли о родителе девушку передернуло, сразу вспомнились слова Найта о том, что Айвин обязательно попытается выйти на связь в ближайшее время. Возможно, им даже придется говорить через зеркало, но даже вероятность этого заставляла внутренности тсаревны болезненно сжаться. К вопросу о боли, надо, наконец, посмотреть, что же так болело в спине последние сутки.

Сола развязала ленту на рубашке и спустила ее с плеч, поворачиваясь к зеркалу спиной. Кто-то заботливо перевязал спину, в нос ударил терпкий запах лечебных трав. Что ж, посмотреть все равно надо, не знать, что с тобой происходит, гораздо хуже. Тсаревна нашла край бинта и как могла аккуратно сняла повязку, морщась от неприятных ощущений.

В горле застрял беззвучный крик, второй раз с момента пробуждения воздух никак не мог пробиться в легкие. Красная воспаленная кожа была словно разорвана огромными когтями, кривая линия разреза соединялась в нескольких местах тускло мерцавшими волшебными нитями. Отвратительную запекшуюся корку покрывала желтоватая мазь.

Что же с ней произошло в том страшном лесу? Ни Морган, ни Шейн ничего ей так и не сказали кроме того, что на них напали какие-то твари. А промежуток времени между побегом от братьев и пробуждением на берегу ночного озера оказался полностью стерт из памяти. Возможно, некоторым вещам и впрямь лучше оставаться в темноте забвения, но если эта рана будет медленно убивать ее, лучше об этом узнать заранее.

Тсаревна смотрела на свое отражение, не в силах совладать с дрожью. Худое, потерявшее былую красоту тело завораживало, под бледной кожей тут и там темнели синяки и кровоподтеки, хотя им полагалось бы давно уже зажить. Из-за постоянно ограниченной диеты последнего времени и постоянных стрессов регенерационные свойства организма значительно ухудшились. Потускневшие волосы отросли и уже почти доставали до плеч, под глазами темнели круги, ногти, хоть и чистые, были обрезаны под корень.

Медленно-медленно девушка моргнула, сделав над собой усилие. Как бы она ни выглядела сейчас, важен не облик, а суть. По венам по-прежнему текла кровь первых правителей Алайи, а значит, деймины до последнего будут использовать ценную 'гостью' в своих играх против отца. Знать бы еще, как они узнали, кто она на самом деле. Можно было поклясться, что Морган и Шейн оказались не в курсе до последнего момента!

В двери громко и уверенно постучали. Соланж почему-то испугалась, снова напряглась и спешно натянула сорочку, хотя вряд ли даже при этом можно было назвать ее вид приличным. Бинты и повязки пришлось свернуть и спрятать под подушку.

— Минуту, — попросила она, в панике оглядывая комнату в поисках той одежды, в которой прибыла в обитель темных.

Ни штанов, ни рубахи видно не было. На кресле лежал забытый дейминами плащ рея, в который он завернул тсаревну перед выходом из приемной. Что ж, небогатый выбор. Девушка укуталась почти до самого носа и уселась, чинно поджав босые ступни. Спину пришлось держать прямо, чтобы не опираться и не причинять измученному телу новых страданий.

— Войдите.

На пороге появилась та же кудрявая волшебница, которая вчера должна была осматривать шейсу, а вместе с ней несколько слуг. Черноволосые женщины в строгой одинаковой форме из синей ткани с серебристым шитьем проворно раскладывали на мигом застеленной кровати принесенные с собой вещи, а колдунья очень явно пыталась не хмуриться. Если бы Соланж не было так страшно, она бы обязательно улыбнулась, поскольку странная гостья выглядела весьма забавно.

— Вы уже встали? — немного недовольно спросила она, принюхиваясь к чему-то. — Еще и бинты сняли? Спасу нет от таких самостоятельных пациентов!

Сола покраснела, хотя ведьмочка, вроде бы ее звали Дэйя, нарушила все мыслимые и немыслимые правила этикета, ругая наследницу соседнего государства за самоуправство. Видимо, она и сама поняла это, так как ее голос немного оттаял.

— Оставьте нас, пожалуйста, — попросила она служанок. — Дальше мы справимся самостоятельно.

— Да, госпожа рейвина.

Женщины одна за другой вышли.

— Напомню, что мое имя Дэйя, если вчера вы не запомнили меня. Что, конечно, простительно, учитывая ваше состояние, — кудрявая деймина приблизилась к напряженной тсаревне и несколько мгновений обе рассматривали друг друга с тщательно скрываемым любопытством. Только если рейвина глядела всего лишь с интересом, то Соланж продолжала бояться, даже при том, что была чуть ли не на голову выше этой низенькой хрупкой девчушки с...карандашом в прическе? Нет, деймины точно какие-то ненормальные.

Худенькое и, в общем-то, довольно милое личико обрамляли темно-шоколадного цвета кудри, оттеняя неестественно белую кожу. Конечно, для шейсов отсутствие солнца и впрямь было непривычным, а как еще могли выглядеть существа, выросшие в постоянном полумраке? Умные карие глаза с чуть приподнятыми к вискам внешними уголками словно сканировали Солу, и это вызывало дискомфорт. Чего не чувствовала тсаревна, так это дружелюбия. Она помнила секундный недовольный взгляд девушки после того, как Найт приказал ей заняться необычной пациенткой. Как бы не залечила до смерти, хотя...

— Позволите? — Дэйя подошла вплотную и не дожидаясь разрешения потянула за шнуровку рубашки. — Я исполняю обязанности придворного мага в нашем страшном государстве, одной из моих специализаций является целительство. Его величество позаботится о том, чтобы у вас был наилучший уход.

Горячие пальцы ловко отодвинули ткань сорочки, чтобы магичка могла видеть состояние раны. Соланж же от такой бесцеремонности просто потеряла дар речи. Дэйя тем временем довольно хмыкнула.

— Заживает неплохо, выглядит гораздо лучше, чем несколько часов назад. Вы когда последний раз нормально ели, ваше высочество?

— Затрудняюсь ответить, — задумчиво сказала тсаревна. — Но голода я не чувствую.

— Конечно, организм отдает все силы на регенерацию, притупляя чувствительность. Сейчас я обезболю, снова сделаю перевязку, только на этот раз потрудитесь не препятствовать процессу и не снимать бинты, договорились?

Шейса кивнула, с трудом вынося чужие прикосновения.

— У вас всегда такая температура низкая? — волшебница вертелась вокруг кресла с сумасшедшей скоростью, торопясь привести пациентку в надлежащий вид. — Кожа едва теплая, вы замерзли?

— Нет, мне не холодно, — пожала одним плечом тсаревна. — Возможно, у нас просто разная температура тела, деймины кажутся мне горячее на ощупь. Я заметила это еще в лесу, когда господин Морган помогал мне спастись от какой-то речной твари.

— Отлично. Все готово, можете подвигаться. Удобно? Не больно?

Тсаревна прислушалась к своим ощущениям. Впервые за последние дни у нее не болело абсолютно ничего, это было настолько замечательно, что она даже улыбнулась. Но, встретившись взглядом с дейминой, опомнилась.

— Чувствую себя прекрасно, спасибо вам, Дэйя.

Колдунья удовлетворенно кивнула, затем отошла к кровати.

— Пожалуйста, взгляните на эти платья. Мы понимаем, что они пока не до полностью соответствуют вашему высокому статусу, но их сшили специально за те часы, пока длилось действие сонного заклинания. Должны прийтись впору. Как только ваше высочество немного поправится, обновим и гардероб.

Сола рассматривала разноцветные одежды, касалась кончиками пальцев мягких тканей, размышляя о том, что в любом случае будет похожа на дешевое чучело в дорогих нарядах.

— Спасибо за заботу, госпожа рейвина. Они прекрасны.

Кудрявая снова хмыкнула.

Алый бархат с золотой строчкой, малахитово-зеленый с золотом или полночный черный? Все равно.

— Вот это? — девушка указала на зеленое платье, а колдунья, пожав плечами, помогла ей переодеться.

Новая сорочка, нижнее белье, тончайшие чулки — как отдаленное эхо прошлой жизни. Резной деревянный гребень скользил сквозь чисто вымытые волосы, разделяя непослушные кудри. Когда все было готово, обе девушки стояли перед зеркалом, только на лице Соланж против ее воли отразилась грусть.

— Вам не нравится иллюзия? — подняла брови Дэйя. — Понимаю, непривычно, по рей попросил скрыть ваше происхождение от остальных обитателей оплота.

— О чем вы?

Впервые на лице колдуньи появилось что-то, отдаленно похожее на замешательство. Слишком уж опытной и независимой она старалась себя показать.

— Ваш внешний облик, я изменила его так, чтобы никто, кроме членов нашей семьи, не мог распознать в вас чужую. Темные волосы, бледная кожа, как такое можно было не заметить? — и снова в голосе деймины послышался сарказм.

Тсаревна не без внутреннего злорадства ответила:

— Я не вижу иллюзий. Простите, но вы ведь не предупреждали меня о наложенном заклинании. Это врожденное свойство, присущее всем членам моей семьи: мы видим только те мороки, что создаем сами друг для друга. В магии я не сильна, но это было одним из моих первых открытий.

Дэйя пристально смотрела на отражение гостьи, но больше никакие эмоции не проскользнули за грань ее самоконтроля. Убедившись в том, что вверенная заботам тсаревна выглядит пристойно, рейвина попросила ту следовать за ней.

— Знаю, прошло лишь несколько часов и у вас не было возможности отдохнуть получше, но коль скоро вы все равно не спите, его величество просил отвести вас к нему.

— Хорошо.

Соле было совершенно все равно, куда ее поведут дальше. После неудачного побега, ранения и общения с проклятым Морганом, не упускавшим случая показать тсаревне всю ее никчемность, ее воля словно сломалась, в голове постоянно крутились неудачи, свалившиеся на светлую голову с момента освобождения из Залов забвения, и это угнетало до крайности. Пока что чужачка в темном оплоте чудом оставалась на свободе, но как только она откажется сотрудничать и выполнять повеления рея, вряд ли все останется так же. В конце концов, когда это произойдет, можно будет спрыгнуть с ближайшего подоконника или украсть у кого-нибудь нож, ведь ниже опуститься после сговора с дейминами Соланж уже просто не могла.

Не подозревая о самоубийственных мыслях гостьи, рейвина вела спутницу по узким коридорам крепости. Насколько все отличалось от пронизанного солнцем и блеском тсарского дворца! Темно-зеленый пушистый ковер заглушал шаги, стены из черного камня будто втягивали в себя свет магических фонарей. Картины в рамах, казалось, с подозрением и злобой таращились на чужачку, а в одном из зеркал мелькнул какой-то страшный силуэт.

'Это я окончательно схожу с ума или чудовища живут не только в замке, но и в зазеркалье?' — подумала девушка, ускоряя шаг, чтобы не отстать от провожатой.

Заодно она поняла, почему так болят мышцы: тело не справлялось со стрессом, постоянный ужас и непрестанная дрожь уже даже не чувствовались, настолько привычным стало подобное состояние за половину суток в оплоте. Страх мешал нормально мыслить, дышать, сдавливая грудь словно тиски. Что это?

Из каждого темного угла на светлую словно смотрели чьи-то недобрые глаза. Краем глаза удавалось увидеть какие-то странные тени, но стоило повернуть голову, как они исчезали. Что это такое пролетело за окном? Великий Дракон, лучше бы она не видела! Попадавшиеся на пути слуги и стражи учтиво кланялись, но при этом бесцеремонно разглядывали незнакомку. Девушка почему-то была уверена, что ее персону сразу же начинали обсуждать, стоило отойти подальше, про морок она почти забыла.

После бесконечного, как ей показалось, путешествия по крепости, Дэйя подошла к высоким дверям какого-то помещения. Девушки попали в небольшую приемную, где их встретил какой-то важный деймин.

— Доброй ночи, Серко, — поздоровалась с ним рейвина. — Государь у себя или в зале заседаний?

— Приветствую, ваше высочество, — мужчина поднялся из-за стола и поцеловал маленькую ладошку темной. — Его величество здесь, велел впустить вас сразу же, как появитесь. Могу я узнать, кто ваша спутница? Мое имя Серко, госпожа, я личный секретарь его величества.

Сола немного потерянно взглянула на волшебницу, пока деймин кланялся ей.

— Не волнуйся, Серко, мою спутницу зовут Сола, она здесь по личному приглашению брата.

Секретарь облобызал вторую девичью ручку и высказал свое почтение гостье рея. Дэйя взмахнула кудрями и постучала в дверь, ведущую в кабинет правителя, а тсаревна все еще чувствовала на своей спине оценивающий взгляд темного. Небо, как ее занесло в это страшное место?

— Доброй ночи, — поприветствовал их Найт, отрываясь от бумаг. — Не ожидал увидеть вас так скоро, вам удалось хоть немного отдохнуть, Соланж? Как вы себя чувствуете?

Девушку немного смутила искренняя забота в голосе рея, но страх не давал ей расслабиться. Ты в стане врага, девочка, не забывай это! За его улыбкой прячется желание разорвать тебя на куски, и единственное, что его сдерживает, это политическая выгода от продажи твоей жизни. Не забывай!

— Спасибо, господин, — тсаревна опустилась в предложенное ей кресло. — Дэйя очень помогла мне, чувствую себя намного лучше.

Улыбнуться ему было выше ее сил. Найт будто и не обратил внимания на напряженную позу гостьи. Дэйя отошла к окну, высматривая что-то в темноте за ним. Наверное, она только радовалась, что между ней и недобитой светлой теперь кто-то был, тяжело выносить подобное соседство без поддержки.

— Прекрасно! Я действительно рад это слышать, поскольку за последние часы у нас появились некоторые новости.

Краем глаза тсаревна заметила шевеление в дальнем углу кабинета, а повернув голову встретилась взглядом с уже знакомыми холодными глазами. Морган! Он-то что тут делал? Когда его заметили, мужчина покинул свое убежище и вышел к свету, поздоровался с колдуньей, затем приблизился к Соланж.

— Тсаревна, мое почтение! — голос темного был безупречно вежлив, но никто, кроме светлой, не видел насмешки в обращенных к ней глазах. — Рад видеть вас в добром здравии.

— Благодарю, господин Морган, — Соланж аккуратно высвободила ладонь из обжигавших ее пальцев. — Это частично и ваша заслуга, вы с вашим младшим братом мои спасители. Примите мою искреннюю благодарность.

Молчаливый и уж конечно не такой вежливый диалог так и остался между ними.

— О каких новостях вы говорили, ваше величество? — спросила тсаревна, вновь обратившись к рею. — Что-то случилось? Отец все-таки связался с вами?

— Вы как чувствовали, — развел руками правитель. — Да, его величество уже знает, что вы гостите в Сумрачном Эйде.

— Что ж, — пожала плечами Сола, стараясь унять усилившуюся дрожь. — Этого следовало ожидать. Что он говорил вам?

Рей замялся, демонстративно отвернулся от сверлившего его взглядом Моргана. Рейвина заинтересованно слушала брата, скрестив на груди руки. Их карие глаза, блестящие темные волосы, вся обстановка кабинета, странная, непривычная атмосфера и чуждость каждого предмета словно отвергали светлую, выставляли всю ее и ее страхи напоказ. Вот сейчас этот вежливый господин в короне сообщит, что Айвин может забрать дочь в любое время, и тогда жизнь Солы можно считать оконченной.

— Говорил он не очень много, признаюсь, и даже почти не кричал, — сочувственная улыбка Найта показалась девушке насквозь лживой. — Проблема в том, что ваш отец и его придворный маг открыли зеркальный переход напрямую в оплот Арвахо и направляются сюда. По моим расчетам они доберутся к нам в ближайшие пару часов. Что с вами?

Кровь отлила от лица тсаревны, несчастная девушка почти лишилась сознания от ужаса, и все присутствующие это увидели. Дэйя непочтительно отпихнула в сторону рея, чтобы влить в светлую хорошую порцию целительной энергии.

— Ты сам поручил мне заботиться о ней, разве не знаешь, что волнения и потрясения замедляют регенерацию? — накинулась колдунья на правителя. — Хочешь, чтобы девочка в умерла на месте?

— Дэйя!

— А что я? Сам посмотри, что ты наделал! — ведьмочка фыркнула, словно рассерженная кошка, с кончиков ее волос на ковер упало несколько искр.

Виновница переполоха в страхе смотрела в глаза рея и не могла выговорить ни слова, ее челюсти были крепко сжаты, губы побелели. Не помогал прийти в себя даже скривившийся от отвращения Морган.

— Что надо было натворить, чтобы тебя так боялась собственная дочь? — пробормотал он себе под нос, потом закатил глаза и сунул светлой в руки кубок с горячим вином, появившийся, словно из воздуха. — Выпейте, вам сейчас это просто необходимо.

Кое-как заботами темных Соланж удалось сделать глоток, и она тут же закашлялась. Зато обжигающая жидкость прогрела ее до самых кончиков пальцев. На языке осталась пряная горечь меда и каких-то специй, ладони уютно обняли круглые бока чаши, ища в них поддержку.

— Пожалуйста, не позволяйте ему забрать меня, — хрипло попросила она, горло до сих пор сжимало спазмом страха. — Вы не представляете, что будет потом.

— Не бойтесь, я ведь дал вам слово! — немного недоуменно ответил Найт. — И сказал его величеству, что вы покинете мой оплот только по собственному желанию. Возможно он попытается забрать вас хитростью или задействовать Флавия, но на эту ситуацию мы постараемся предотвратить.

Соланж продолжало трясти, словно в лихорадке, она поднялась с кресла и отошла от дейминов к окну, как можно дальше. Точеная ножка кубка тихо звякнула о поверхность каменного подоконника.

За спиной девушки раздался едва слышный шепот Моргана, если бы не острый слух и общая напряженность, Сола могла бы его не услышать.

— Ты и впрямь рассчитываешь, что эта девчонка сможет быть тебе полезной? Да она же ничего не соображает от ужаса! Как подобное существо может спасти нас всех, если она и о себе-то позаботиться не в состоянии?

— Замолчи немедленно! — яростно прошипели в ответ.

Спустя мгновение, когда тсаревна повернула к дейминам пылавшее от стыда лицо, их собственные физиономии отражали только подобающее случаю участие. Моргана снова выдал лед в глазах, оставшиеся двое играли лучше.

— Вы слышали о таком месте в Алайе, как Залы забвения?

В голосе тсаревны больше не оставалось ни страха, ни эмоций, только бесконечная усталость и покорность судьбе. На изменение интонаций деймины отреагировали моментально.

— Да, — ответил за всех Найт. — Но почему...

Соланж его перебила.

— Вы многое слышали об этом месте? Знаете его историю, его особенности?

Дэймины молча смотрели на странную светлую, не понимая, куда она клонит.

— Почему я так боюсь встречи с отцом, господа? — девушка, наконец, подняла тусклый взгляд и, кажется, заставила-таки Моргана подавиться собственной злобой. — Потому что благодаря ему с дня своего восемнадцатилетия и до зимы этого года я была заперта в Залах забвения, гнила там и сходила с ума в плену собственного сознания. Я предпочту умереть, чем вернуться туда.

Молчание было настолько тяжелым, что им можно было врагов глушить. Дэйя пыталась разрядить обстановку, но получалось не очень.

— Вот, называется, и не волнуем пациента...

— Оставьте нас, — попросил Найт и очень выразительно посмотрел на родственников.

Колдунья послушно направилась к двери, в отличие от Моргана, который хмурился и явно не собирался выполнять просьбу своего повелителя. Тсаревне было все равно, она ничего не чувствовала, отвернулась и бездумно смотрела в сереющее предрассветное небо. Мимо окна пролетела какая-то крылатая тварь, тяжело взмахивая кожистыми крыльями, издалека доносились странные звуки, и все в мире казалось не важным.

Девушка перевела взгляд вниз. Что ж, падать, если что, можно долго, земли отсюда не видно, только густой туман клубился далеко-далеко у самого подножья крепости.

— Твои поступки за последние две недели лишают тебя статуса ответственного деймина, — железным голосом сказал за Солиной спиной рей. — Выйди вон и будь готов исполнять мои приказы.

Тсаревна снова не улыбнулась, хотя легкое удивление от того, что кто-то все же нашел управу на своенравного темного, промелькнуло и исчезло.

— Простите, ваше высочество, — Найт спокойно подошел к гостье и встал рядом с ней. — Вам и без того приходится тяжело, а подобные сцены просто неприличны и не достойны вашего внимания. Родственников не выбирают, к сожалению.

— Вам не следует извиняться передо мной, — сухо ответила Соланж. — Господин Морган спас мне жизнь, дважды, если быть точной. Кроме того, все вы оказались в неудобном положении с моим прибытием, подвергаете себя и близких опасности. Волнение и некоторая несдержанность понятны и простительны.

— Вы слишком снисходительны, — усмехнулся правитель. — Нам, к сожалению, приходится думать не только о себе, но и о будущем и последствиях принятых решений, ибо никто не сделает этого за нас. Как я уже говорил ранее, вы — моя гостья, и никто не посмеет принуждать вас делать что-либо против воли.

— Но...? — губы тсаревны изогнулись в горькую улыбку.

— Но вы так же наследница трона Алайи, Соланж. В ваших жилах течет уникальная кровь, прошлое и будущее вашей страны обязывает совершать обдуманные поступки вне зависимости от того, что говорит сердце. Айвин совершил непростительную ошибку, причинил собственной дочери много горя и боли, но увидеться с ним необходимо. Хотя бы для того, чтобы посмотреть своему страху в глаза и получить возможность справиться с ним. Вы сильная, тсаревна, не каждый смог бы выжить после того, что приключилось с вами, но посмотрите, мы стоим тут, в самом сердце чужой вам земли и общаемся на равных.

Сола молчала.

Да, рей говорил правильные слова, однако взывать к ее разуму и силе было несколько поздновато. Где вы были, благородный господин, когда в меня стреляли мои стражи, служащие, чтобы защищать тсарский род от опасностей? Я цеплялась за жизнь до последнего, не утонула, не умерла от ран и выздоровела. Где вы были, рей, когда меня клеймили собственные подданные? Я заставила себя выжить! И в лесу после смерти того воина, которого я застрелила, чтобы продолжать свое существование, у меня получилось смириться с кровью на своих руках. Потому что желание жить было сильнее совести. Но на этом мои силы иссякли. Я просто не могу идти дальше, не могу снова чувствовать эту боль!

Наконец, девушка заговорила.

— На равных...Вы говорили об уникальности моей крови, ваше величество. Это правда. И я не могу не думать о том, что в ваших силах сделать так, что в Алайе останется только один несовершеннолетний наследник. Не поможет ли подобное решение избавиться от двух головных болей сразу? Уверена, средств на это у вас хватит, получится вполне обдуманный поступок с определенной политической выгодой вне зависимости от того, что говорит о нем ваше сердце.

Найта уязвили слова светлой, но он сумел никак не выдать этого. Вполне очевидно, что девчонка боялась деймина до смерти, еще больше боялась отца, но думать от страха все же не перестала. Ее выдавала усталость, и рей понял, что все его дальнейшие уговоры обязательно натолкнутся на стену недоверия и опасений. Зачем же она тогда шла в Сумрачный Эйд?

Неловкий момент был прерван тихим стуком в двери.

'Я же просил не беспокоить!' — недовольно нахмурил брови правитель. — 'Серко пора наказывать за невыполнение приказов!'

На пороге появилась огромная фигура мастера-оружейника. Губы рея сами собой расползлись в счастливой улыбке. Вот кто поможет справиться с недоверием и страхом тсаревны. Не было на свете живого существа, с которым бы Дэйд не нашел общего языка. Интересно, кто прислал его сюда, кудрявая непоседа или поганец-Морган? Как же все-таки иногда хотелось своими руками свернуть ему шею!

— Простите, что прерываю вашу беседу, — поклонился рейвин. — Государь, есть хорошие новости из оплота Молари, но они могут подождать, если я не вовремя. Ваше высочество, рад видеть вас в добром здравии

Гигант улыбнулся тсаревне, поцеловал ей руку. В его огромной пятерне прохладная ладошка Солы выглядела совсем крошечной.

— Благодарю, — серьезно кивнула девушка, на щеках которой расцвел румянец смущения.

— Мы как раз обсуждали перспективы, — поспешил направить беседу в нужное русло Найт, усаживаясь на краешек своего стола. — Леди говорила о выгодах тихого устранения ее и Айвина, теперь вот ломаю голову, как убедительнее пояснить минусы такого решения. Тсаревне не совсем понятны наши мотивы.

Девушка никак не отреагировала на шутливый тон рея.

Дэйд еще раз улыбнулся и занял одно из кресел так, чтобы видеть обоих собеседников.

— Соланж, я не знаю, насколько глубоко вы вникали в политические дела вашего отца, когда жили с ним, но сейчас картина выглядит так. В Алайе идет восстание в одном из княжеств, Ундон, кажется. Остальные так же ведут себя довольно неспокойно. И внутренние распри, с которыми вынужден бороться его величество Айвин, делают светлое государство уязвимым для наших атак.

Тсаревна слушала внимательно, но еще не понимала, куда ведет этот странный огромный деймин. Его открытая белозубая улыбка согревала, словно в комнате появлялся лучик недоступного в Сумрачном Эйде солнца. Как же они живут без него? Тут всегда темно и страшно, снова за окном кто-то закричал. А Дэйд продолжал говорить дальше, глядя в самую душу теплыми карими глазами. Какой же у него замечательный голос, даром что деймин.

— В наших собственных землях другая проблема, которая зовется бездной. Несколько лет назад, когда наш отец был еще жив, в темных землях ближе к границе с Алайей появился разлом в земле, из которого начала сочиться всякая жуть. Чудовищные твари атакуют наши дома, убивают дейминов и всячески осложняют жизнь государства, делая его уязвимым для атак шейсов. Уверен, ваша разведка прекрасно осведомлена об этом, так же как мы в курсе дел Алайи.

Сола никогда не задумывалась над подобными вопросами, так что в глубине души была весьма удивлена. Значит, шейсы и деймины шпионили друг за другом и старались опередить друг друга в чем могли? А она в это время вышивала и вздыхала о Келине. Выходит, Морган не так уж неправ в отношении ее никчемности. Кукла в руках кукловодов, чья единственная ценность в этой проклятой крови!

— А теперь подумаем о том, к чему приведет устранение вас и вашего отца. Страна достанется своре склочных князьков, которые если не убьют его высочество Кирана, то сделают из него всего лишь бесправную марионетку. Агрессивно настроенная часть правящей верхушки будет настаивать на войне с Сумрачным Эйдом, чтобы воспользоваться нашей слабостью и отбить хотя бы кусок граничных земель, которые уже много столетий принадлежат то вам, то нам. Другая часть князей будет делать то же самое, только по отношению к соседним княжествам. Мы не можем позволить себе сейчас зря терять ни одной жизни, вряд ли это понимают ослепленные жаждой власти глупцы.

— Но и вы можете использовать ситуацию в своих целях! — пожала плечами девушка. — Теперь вы знаете, что в ваших руках не просто светлая, а наследница. Отец уйдет, не добившись от вас моей выдачи, почему бы не диктовать ему условия, имея ценную заложницу?

Дэйд и Найт мельком переглянулись и дружно улыбнулись.

— Когда вы заставляете страх отступить, мысли у вас появляются весьма разумные, — сказал рей. — Но вы отлично знаете отца. Он может поддаться на подобный шантаж раз, два, но потом либо голос разума, либо разъяренный совет правителей вынудят его пожертвовать вами и все станет еще хуже. С террористами и вымогателями никто не будет церемониться, такова общепринятая политика. Вы не знали?

— Но... — дейминам, наконец, удалось вывести светлую из состояния тупой покорности и обреченности. — Тогда и впрямь не понимаю, чем могу вам быть полезной.

— Мой отец погиб, защищая Сумрачный Эйд от тварей бездны, — тихо и проникновенно заговорил после небольшой паузы Найт. — А пока он был жив, придерживался мирной политики по отношению к Алайе. Он неоднократно отправлял вашему отцу предложения по торговле и обмену, старался сделать то, что до него не делал никто: создать действительно союзнические отношения, а не вынужденно заключенный мир. Война никому не приносит ничего хорошего, а страдают в первую очередь солдаты, мирные жители и земля. Не вижу никаких препятствий, почему бы нашим народам, наконец, не начать жить по-соседски, прекратив бессмысленную трату ресурсов на пустые склоки.

Соланж недоверчиво посмотрела сначала на одного, потом на другого деймина, ожидая от них смеха, будто рей только что удачно пошутил.

— Вы серьезно?

— Вполне. Что вам кажется неправдоподобным в моей теории?

— Отец никогда не пойдет на это! — Сола разволновалась, всплеснула руками. — Темными пугают с детства, всем шейсам известно, что нет ничего лучше для вас, чем выпить светлой крови! Как жить в мире с чудовищами, которые только и ждут, как бы покрепче вцепиться в твое горло! То есть, я почти уверена, что все не совсем так, но все остальные...Ведь и о нас ходят какие-то истории по Сумрачному Эйду, верно?

Последний вопрос прозвучал удивленно, словно девушка только что это сообразила.

— Мы слишком долго враждовали, чтобы предрассудки успели укорениться достаточно крепко, — пожал плечами Дэйд.

— И вы почему-то уверены, что сказки не совсем правдивы, — усмехнулся Найт. — Почему же так вышло?

Лицо светлой гостьи на миг подернулось печалью. Она опустила взгляд, словно говорить внезапно стало труднее.

— Моя мама никогда не читала мне историй, где деймины были бы злодеями. И говорила, что не все в мире делится на черное и белое, есть свет во тьме и горечь в свете. Только вот ее больше нет, а отец никогда не разделял этого ее мнения.

— Сочувствую вашей утрате, — искренне сказал Дэйд.

— Тсарица Леа была необыкновенной женщиной, и очень мудрой к тому же, — кивнул Найт. Я видел ее тогда же, когда и вас на той единственной встрече в Алайе. Я до сих пор верю, что государь Айвин стал намного терпимее и мудрее благодаря ее влиянию на него.

Сола при этих словах горько покачала головой.

— О, вы просто не слишком хорошо знаете, какими непередаваемыми характерами обладали другие ваши предки, — улыбнулся мастер-оружейник. — Их упрямство, например, воспето в веках.

— Эта черта мне досталась по наследству так же, как и моим братьям, — пожала плечами девушка.

— Тогда боритесь, — резко ответил Найт. — За себя, за свою жизнь и за право не бояться никого! Вы ведь хотели знать, чем можете помочь? Хорошо ли вы изучили свой народ с того дня, когда покинули Залы забвения? Нравится ли тсаревне, как живет ее страна?

Светлая чуть вздрогнула от разительных смен интонаций в голосе деймина.

— Пока на троне остается ваш отец, все останется без изменений! Мы хотим мира, хотим узнать шейсов лучше, перестать бояться постоянной угрозы. Его величество неглупый мужчина, но даже в лучшие времена он был слишком импульсивен и временами слишком уперт, а после гибели супруги им правит боль. Вряд ли сейчас он полностью компетентен в вопросах управления государством! На трон должен войти молодой правитель, который не только выведет Алайю из той ямы, в которую ее исправно спихивали последние поколения тсарей, но и сможет гарантировать нам мирное сосуществование!

Соланж потрясенно молчала. Теперь до нее дошел смысл слов Моргана о том, что она 'должна спасти всех'. Этот темный с ума сошел?

— Вы издеваетесь? Или нарочно предлагаете мне измену? — она вскочила с кресла и заметалась по комнате, возмущенно сжав кулачки.

Тогда Дэйд спросил:

— Измену кому?

— Моей стране! Хотите, чтобы я предала всех шейсов и согласилась вам помогать? Лучше бы вы сразу убили меня!

— А кто просит вас изменять вашему народу или стране? — терпеливо поинтересовался мастер. — Мой брат говорил лишь о том, что вы можете занять трон Алайи, который и так ваш по праву. Ваш отец отречется от власти, можете сослать его куда-нибудь или оставить при себе советником, да что угодно! Нам нужно нерушимое мирное соглашение, которое никто, кроме вас, не сможет дать Сумрачному Эйду. А мы поможем добиться свободы и власти. Подумайте, какие возможности будут у вас, и сколько всего можно сделать на благо народа, который вы никогда и не предадите.

Тсаревна искала подвох в заманчивом предложении рея. Конечно, она никогда и мысли не допускала, что будет чем-то править, да и воспитывали ее совершенно неподходящим образом, но тут некстати вспомнились Фир и Дан, их несчастные судьбы и слова рабыни о том, что Айвин превзошел своих предшественников по части деспотичности и жестокости. Внутри что-то слабо шевельнулось, но любые мысли о том, чтобы воспользоваться помощью темных и взойти на престол Алайи казались безумными.

— Я не могу. Не могу! То, что вы предлагаете, просто невероятно и абсолютно неприемлемо!

Найт вздохнул.

— Я не прошу вас принимать решения прямо сейчас.

— Мое решение не изменится, ваше величество!

— Оставим этот разговор, — кивнул рей, отворачиваясь и устремляя немигающий взор на дальнюю стену кабинета.

Снова ненадолго наступила тишина.

— Что вы будете со мной делать? — спокойно спросила тсаревна, переплетая пальцы.

— Что вы имеете ввиду? — недоуменно поинтересовался темный.

— После того, как я отвергла первую же вашу идею, что будет со мной?

— Ничего! — снова удивленно посмотрел на девушку Найт. — Выздоровеете, побудете в оплоте Арвахо, а когда решите, чем бы хотели заниматься, — будете делать с вашей жизнью, что пожелаете. Я ведь обещал, что не стану принуждать вас ни к чему. Пусть вы не согласились мне помочь, но все еще остаетесь моей гостьей и находитесь под моей защитой. А вы что ожидали услышать?

Девушка продолжала в сомнениях хмуриться.

— Единственное, о чем я продолжаю просить, это встреча с вашим отцом. Он не уйдет, пока не увидит вас собственными глазами, и только своими устами вы можете сообщить ему, покинете Сумрачный Эйд сегодня или нет. Моим словам он не поверит так, же, как и вы.

— Я знаю. Что ж, похоже, мне придется взять себя в руки.

По ее лицу было прекрасно видно, чего стоило напуганной тсаревне произнести эти слова. Она сделала паузу, затем чуть виновато посмотрела на темных.

— Простите...

— Я понимаю вас, Соланж. Но обязан был попытаться, слишком важно ваше участие во всем этом, а без добровольного согласия и доверия ничего путного и впрямь не получится. Выбор остался за вами, и мы его уважаем.

Дэйд поднялся с кресла, чуть хрустнул широченными плечами.

— Знаете, ваше высочество, один положительный момент в любом случае есть, — он снова солнечно улыбнулся. — Вы сможете узнать дейминов лучше, пожив рядом с нами. И убедиться в правоте вашей матери: есть свет и во тьме. То, что не все светлые добры и святы, вы уже знаете.

Тсаревна удивилась этим словам, но ничего не сказала.

— Позвольте мне проводить вас, — галантно подал руку даме воспитанный рейвин. — В наших коридорах очень легко заблудиться, попасть из одного крыла в другое или вообще очутиться на другом краю оплота.

— Спасибо, — Сола кивнули и осторожно положила руку на локоть рейвина.— Как думаете, его величество на меня сердится?

Мастер хмыкнул.

— Уверен, что нет. Он огорчился, но это в порядке вещей, не думаю, что мой брат был очень уж уверен в вашем согласии. Не переживайте!

'Точно ненормальные!' — изумленно подумала тсаревна. — 'Я отказала участвовать в заговоре врагов против отца, а они еще и просят не переживать!'

— Дэйя на самом деле ваша близняшка? — с любопытством поинтересовалась она, чтобы оставить неприятную тему.

— Да. Трудно поверить, да? Отец всегда изумлялся, гладя на то, какими разными мы выросли. Малышка доставляет немало неприятностей и хлопот, но она самая талантливая волшебница, какую мне когда-либо приходилось встречать. Ее ведь не просто так назначили придворной мгичкой, тут одним родством не обойдешься. У нас все родственники помогают Найту, но так уж получилось, что все выбирали себе занятие по сердцу.

— А чем занимаются господа эрлы? Мне не совсем понятно, они ваши кузены?

— Да, — Дэйд придержал перед спутницей тяжелую дверь очередного перехода. — Они сыновья Стеллы и Зигмунда, их отец — младший брат покойного рея Блайна.

— Вы выглядите дружной семьей, — тихо сказала тсаревна. — Хотя у меня было мало возможности толком присмотреться.

Мирный разговор с этим огромным мужчиной, чужим, незнакомцем из страны кошмаров, происходил словно в иной реальности. Сама того не заметив, Сола постепенно начала чувствовать себя спокойнее и уверенней, будто часть страхов пропала хотя бы на время.

— Мы такие и есть. Несмотря на периодические разногласия, упрямство и сложные характеры, — засмеялся рейвин. — Семья это все, что у нас есть, самое важное. Ничто не сможет ее заменить.

'А вот я не могу согласиться', — подумала Сола. — 'Моя семья отреклась от меня, растоптала и почти уничтожила. Это ли не исчерпывающая характеристика наших семейных уз?'

— Разделите со мной трапезу? — немного церемонно предложил Дэйд. — Моя супруга сейчас в другом оплоте, сын в гостях у Стеллы, поэтому приходится завтракать в полном одиночестве. Если вас не тяготит мое общество, конечно. Я пойму желание остаться одной, так что не бойтесь меня обидеть отказом!

Соланж впервые за последние дни улыбнулась совершенно искренне.

— Что вы, я с удовольствием принимаю ваше приглашение. А насчет обидеть отказом, после разговора с его величеством обо мне уже нельзя так думать.

Дэйд рассмеялся шутке и повел светлую в сторону широких ступеней вниз. Небольшая и довольно уютная столовая с огромными окнами наполнялась тусклым серым светом нового дня, длинный овальный стол явно рассчитан был на всю правящую семью, но и вдвоем за ним оказалось довольно комфортно. Слуги проворно сервировали его, почуяв пряные ароматы, тсаревна впервые поняла, насколько же она голодна. И только некстати всплывшие в памяти правила этикета не позволяли есть с неподобающей ее статусу скоростью.

Они с рейвином продолжали вести непринужденную беседу о всяких мелочах. Девушка тайком разглядывала огромного деймина, поражаясь тому, что выглядел он абсолютно не угрожающе. Наоборот, открытое, хоть и чуждое, лицо располагало, карие глаза смотрели с доброжелательным интересом, но в них не было того брезгливого любопытства, с которым, например, рассматривали Моргана и Шейна на той злополучной площади в Алайе. Рейвин воспринимал собеседницу как равную себе, ничуть не смущаясь ее происхождением.

Приятная беседа была прервана, когда Дэйд вдруг замер на миг, а потом извинился и отошел к зеркалу в дальней части столовой.

— Тсаревна с тобой? — донесся из зазеркалья голос Найта.

— Да, ее высочество составляет мне компанию за завтраком. Что стряслось?

— Прибыла делегация из Алайи.

Раздался звон — это вилка выскользнула из дрожащих пальцев Соланж и ударилась о край тарелки. Несмотря на слова темных, несмотря на самовнушение и осознание необходимости встречи с отцом, близость этого события вернула все утихшие страхи.

— Ясно.

— Вы оба должны как можно скорее попасть ко мне, остальные родственники уже собираются в малом тронном зале, зеркало светлых перенесли туда. Маги готовы страховать на случай непредвиденных осложнений, стражу я предупредил. Если наши любезные гости вздумают выкинуть какой-нибудь фокус, мы будем готовы.

Сола, не дожидаясь отдельного приглашения, подошла к Дэйду и вслед за ним вошла в зеркальный коридор. Мужчина чувствовал ее страхи, ободряюще сжал горячей ладонью дрожавшие на его локте пальчики.

— Вы одна из самых смелых личностей, которых мне только доводилось встречать, — тихо сказал он, делая все возможное, чтобы придать девушке хоть каплю уверенности. — Спаслись от собственных подданных, пришли за помощью к исконным врагам, смогли настоять на своем, хотя вам было страшно. Ваш отец просто обязан это уважать.

— Спасибо, — с грустью ответила Сола. — Мне не нужно его уважение, проживу и без него.

Они вышли из зазеркалья в кабинет рея, который как раз ставил на стол небольшой ларец.

— Могу ли я попросить вас, ваше высочество, примерить вот эту вещицу? — Найт поднял тяжелую крышку ящичка и протянул изумленной девушке изящную золотую диадему с россыпью желтых топазов и бриллиантов. — Из особых запасов, принадлежала кому-то из ваших предков по женской линии.

— Откуда вы...с чего вы взяли? — тсаревна вертела украшение в руках, не торопясь, впрочем, возлагать его себе на голову.

— Военный трофей, — пожал плечами рей. — В сокровищницах Алайи тоже есть, на что посмотреть. И произведений наших ювелирных мастеров там немало, уверен. Позволите?

Правитель забрал у девушки драгоценный обруч, осторожно отвел назад прядь волос с ее лба и опустил на светлую головку диадему. Оба деймина переглянулись, когда Сола отошла к зеркалу посмотреть на свое отражение. Не могла простая побрякушка так изменить ее облик! Словно посветлели тени на лице, солнечный блеск камней подчеркнул необычный цвет глаз Соланж, да и наряд ее теперь казался вполне подобающим статусу.

— Вы прекрасны, — улыбнулся Дэйд.

— Согласен! — добавил Найт. — Вы готовы?

— Нет! — вырвалось у тсаревны, но затем она глубоко вздохнула, постаралась унять дрожь в коленях. — Это не важно. Идемте!

— Спасибо, — почему-то поблагодарил ее рей и направился к дверям.

Долгий путь к тронному залу в сопровождении первых лиц темного государства прошел незаметно. Девушка заставляла себя передвигаться на ватных ногах, в волнении сживала и разжимала руки, теребила шнуровку на корсаже. Спокойнее стало, когда Дэйд самовольно взял ее запястье и снова устроил на своем локте. Горячее тепло его тела согрело умиравшую от страха Соланж, дало немного сил.

У самого входа в зал они на миг остановились.

— Помните, Соланж, вы под нашей защитой. Он ничего не сделает вам, не заберет вас силой. Только вы вольны выбирать ту дорогу, по которой пойдете дальше и будете строить свою жизнь. Мужайтесь!

Тсаревна коротко кивнула, после чего широкие створки дверей медленно поползли в сторону, пропуская ее навстречу неизвестности.

— Его величество Найт, правитель Сумрачного Эйда!

Чужой голос звучал как будто издалека, лица и фигуры присутствовавших казались размытыми, потому что даже не успев толком войти в тронный зал, Соланж уже встретилась взглядом с серыми глазами отца.

Он не сильно изменился за прошедшие годы. Снова отрастил бороду, на лбу появились новые морщинки, но в общем-то тсарь оставался именно таким, как помнила Сола: властным, жестким и несдержанным. Девушка не могла заставить себя отвести взгляд, почувствовала только, что ее оставили стоять посреди зала. Отец смотрел на нее со странной смесью изумления, облегчения и ярости на лице. Конечно, теперь можно было своими глазами убедиться, что дочь выжила после того кошмара, что ты ей устроил! Чудовище!

Найт опустился на трон, напряженно наблюдая за светлыми. Остальные члены темной семьи были здесь, оказывая ему молчаливую поддержку. За спиной стоял Форс, и рей почувствовал, как рука брата опустилась ему на плечо. Точно так же, будто маленькая, но довольно грозная армия, стояли рядом с Айвином его верный Флавий и первый советник Влодар. Тсаревна оказалась между двух огней, но, надо отдать должное ее смелости, она первая сделала шаг.

— Приветствую, ваше величество! Весьма неожиданная встреча. Флавий, Влодар!

Тсарь очнулся от оцепенения, которое охватило его при виде дочери, и стремительно направился к ней, заставив девушку отступить на пару шагов. Сола почувствовала, что собранная в кулак воля, позволившая довольно ровным голосом приветствовать родителя, иссякла.

— Неожиданная? Кое-кто явно ожидал моего визита! — язвительно ответил светлый правитель, кивая на рея. — Что они с тобой сделали?

Новая попытка приблизиться к дочери вызвала только еще один ее шаг назад. За спиной тсаревны послышалось какое-то шевеление, темные перегруппировались, полукругом становясь за спиной светлой. Подошли ближе и спутники тсаря.

— Со мной все в порядке, — тихо ответила Сола. — Что вы хотели мне сказать, отец?

— Нам надо поговорить наедине, или тебя устраивает, что эти... — Айвин явно с трудом сдержал ругательство, — подслушивают? Наши семейные дела должны решаться только между нами.

Кто— то из темных презрительно фыркнул, еле слышно, но тсаревна стояла достаточно близко к ним. Айвин и вправду не желал устраивать балаган на потеху дейминам, но остаться с ним с глазу на глаз? Ни за что!

— Нет! — теперь голос Солы выдавал внутренний страх. — Я согласилась выслушать вас, но не более, говорите, что хотели здесь, или я уйду!

Светлый правитель остановился в недоумении, даже разозлиться забыл. Потом хмуро обернулся к своему придворному магу.

— Флавий, чем они ее опоили? Или это какое-то заклинание?

Темные делали вид, что их там не было, но кое-кто явно наслаждался неприятной ситуацией. Старый волшебник обошел своего господина и медленно двинулся к напряженной, словно тетива, наследнице. В отличие от отца, магу позволили приблизиться. Сухие теплые пальцы обхватили ладонь тсаревны, а знакомая с детства сила словно вернула несчастную беглянку в те далекие счастливые времена, когда был жив Маркус, когда мама была рядом и могла защитить от всего на свете.

Найт со своего высокого трона из темного дерева сказал, обращаясь к ожидавшим результата Влодару и Айвину:

— У меня нет желания обвинять вас в нанесении оскорблений мне, как правителю данной страны, и моей семье. Но все же позвольте выразить свое удовольствие от общения со столь воспитанными собеседниками. Вы, ваше величество, через несколько минут сможете убедиться в том, что тсаревна абсолютно свободна от любых внушений и в состоянии сама выразить то, что думает. Проблема только в том, что вам могут не понравиться мысли и поступки дочери. Но на это я влиять бессилен при всей моей власти.

Голос рея оставался спокойным и доброжелательным, уверенно звуча в большом зале. Контраст с эмоциональным и несдержанным коллегой был разительным. Рядом была вся семья, деймины стояли, словно готовились в любой момент и любой ценой защищать интересы темного государства. Никто так и не присел, хотя в тронном зале хватало мебели, чтобы разместить и более многочисленное дворянское собрание. Все ждали, что же скажет придворный маг Алайи.

Синие и совсем молодые глаза Флавия выражали искреннее беспокойство за Соланж, он ведь прекрасно помнил ее, понял ее состояние и даже определил, насколько опасна рана, не видимая для остальных.

Когда сканирование было закончено, придворный мак слегка сжал дрожащие девичьи пальчики.

— Не бойтесь! — едва слышно шепнул он и отошел к своему господину.

— Я сожалею, ваше величество, — он чуть склонил голову. — Тсаревна полностью владеет собой, не находится под влиянием какого-либо заклинания или другого средства, мешающего принимать решения. Она лишь несколько...взволнована встречей с вами после долгой разлуки.

— Взволнована? Ты что, не слышал, что она несет? Соланж, ты в своем уме? Где пряталась все это время и почему до сих пор не связалась со мной? Быть членом тсарской семьи подразумевает под собой какую-то ответственность, разве нет? — Айвин больше не делал попыток подойти, нервно расхаживал в центре зала и возмущенно размахивал кулаками.

— Не надо притворяться удивленным, ваше величество, — горько ответила девушка. — Кому как не вам знать, где я была. Кто еще посмел бы сделать такое с тсарской дочерью?

— Сделать что? Ты несешь чушь! Сколько лет мы искали тебя в самых отдаленных уголках Алайи, а ты связалась с темными!

Солу нервировал крик отца, она чувствовала себя маленькой и беззащитной, как в детстве, когда ей не разрешали играть с маленьким Кираном или присутствовать на тренировках Маркуса. Тело одеревенело, снова заныли мышцы, потому что подсознательные реакции были однозначными: бежать, спасаться! Только не было больше той, кто мог утешить и успокоить грозного батюшку одним взглядом серых глаз.

— Им я обязана жизнью, — чуть подрагивающей рукой девушка указала на стоявших сбоку Шейна и Моргана.

Надо отдать должное, выглядели мужчины как настоящие спасители, внушительно и сурово. До этого Соланж видела их в весьма неприглядной обстановке, да и не утруждали себя эрлы произведением нужного эффекта. Оба высокие, темноволосые, они красовались теперь в строгой черно-зеленой форме, и спокойная уверенность на их лицах лучше всего прочего говорила о превосходстве.

— А вам, отец? Что я должна ответить вам? Вернуться туда, где прошли самые ужасные четыре года в моей жизни? Вам придется возвращаться в Алайю без меня и .

— Она точно сошла с ума, — тсарь растерянно обернулся на спутников, но Влодар по-прежнему молчал, а Флавий с сочувствием продолжал смотреть на наследницу. — О чем ты говоришь, девочка? Как у тебя поворачивается язык говорить мне подобные вещи? Я твой отец, ты обязана слушаться! Немедленно поясни, кто тебе заморочил голову? Нет, мы поговорим дома, не желаю больше ни минуты оставаться здесь!

И вновь непокорная дочь отшатнулась от попыток родителя под действием эмоций схватить ее за руку. Тогда выведенный из себя тсарь пустил в ход магию. Не дожидаясь помощи от Флавия, он во мгновение ока сплел что-то наподобие силового аркана, чтобы притянуть Соланж ближе. Девушка в страхе сделала попытку закрыться ладонями, но это было совершенно лишним. Дэйя выкрикнула несколько слов, а Морган, стоявший к гостье ближе всех, успел закрыть ее собой.

Жесткие пальцы больно сжали локоть тсаревны, вторая рука эрла легла на рукоять меча, как будто кто-то дал бы ему поднять руку на правителя соседнего государства! Все присутствовавшие здорово напряглись, ожидая начала магической битвы.

— Какое дружное противостояние, — едко сказал Айвин в наступившей тишине. — Ее мать умерла бы со стыда, узнав, что дочь предала свой народ и свою страну, связавшись с нашими исконными врагами. Как у тебя только хватило подлости и трусости забыть все, что мы с Леа для тебя сделали! Последний раз приказываю тебе вернуться домой!

Тсарь в запале мог не заметить, как вскинулась Соланж от упоминания имени матери, но ни Флавий, ни Влодар, ни Найт не упустили перемены в состоянии девушки. Ужас перед деспотичным отцом исчез, уступая место той ярости, которая помогла ей спастись и бежать из дома Гио, справиться с мужчинами намного сильнее нее и не погибнуть в битвах лесных разбойников. Сола мягко отодвинула с дороги удивленного Моргана, смело подошла к тсарю. Наследница светлого престола гордо подняла подбородок, плечи развернулись, придавая фигуре достоинство и уверенность, которых до сего момента не было. Голос девушки звенел от едва сдерживаемого гнева.

— Не вам стыдить меня именем матери! Достаточно и того, что вы обвинили меня в ее смерти, а после заперли в Залах забвения! У вас больше нет права приказывать мне. Не может быть доверия поднявшему руку на своих детей. Да и Алайю предает тот, кто заставляет ее гнить и страдать от собственных прихотей, так же, как это произошло с вашей родной кровью!

Теперь пришла очередь тсаря отшатнуться от дочери, несшей несусветную чушь. Оба смотрели друг на друга с непониманием, обидой и злостью. Девчонка явно спятила. Обвинять темных в ее укрывательстве не было смысла, Флавий был прав насчет граничных чар. Но эти твари дали дурочке убежище и не могут не замышлять пакости для Алайи!

— Ты ведь доволен, да? Что все получилось именно так, как ты рассчитывал! — Айвин подошел к подножию трона и взглянул в темные глаза своего антипода. — Ты не сможешь воспользоваться ею, что бы ты ни попросил взамен, я ничего не дам за ее жизнь!

Он резко развернулся, дал Флавию знак настраивать заклинание перемещения на обратную дорогу. В полной тишине трое шейсов собирались покинуть оплот Арвахо, только тсарь больше ни разу не взглянул на Соланж. Влодар сделал попытку выразить свое участие, но не сильно преуспел. Снова тсарская кровь растеклась по прозрачному стеклу, наливаясь силой и магией. Наконец, в огромном зеркале раскрылся серый зев пространственной тропы.

Темные не сделали ни одной попытки остановить шейсов, в этом просто не было надобности. Только что случившееся в тронном зале что-то изменило, повлияло на всех, кто был там. Никто не прощался, не использовал банальных и положенных по этикету фраз вежливости. Влодар и Флавий бросили последний взгляд на Солу и растворились в зазеркалье. Тсарь же не удостоил дочь своим вниманием, зато снова обернулся к Найту.

— Ты ведь хотел избежать войны, мальчик. Думаешь, я все так и оставлю? — Айвин хмыкнул и ушел, все-таки оставив последнее слово за собой.

Эпилог.

Туман яростно клубился у подножия обреченного оплота: нападение тварей бездны произошло настолько быстро и молниеносно, что защитники просто не успели ничего сделать. В опустевших каменных стенах зловеще завывал холодный ветер, а Шейд держал в руках оцепеневшего от страха Хранителя.

— Твои подопечные больше не смогут питать тебя силой, — флегматично сказал он. — Теперь их души — мои. Но не волнуйся, боли не будет.

— Ты проиграешь, пожиратель миров, в конце концов, ты все-таки проиграешь — тихо прошелестел голос Хранителя, после чего тот перестал существовать.

Шейд удовлетворенно кивнул, прислушиваясь к своему состоянию. Сила странного существа, отдавшего жизнь за неудавшееся спасение жителей оплота, оказалась невероятно вкусной и бодрящей. Темная тварь развернулась и направилась к разлому, служившему ей пристанищем.

— Скоро и остальные оплоты станут моими, а вторая половина мира пойдет на десерт.

Влодар попрощался с правителем и придворным магом, затем направился к кабинету главы тайной разведки. Не застав его там, он посетил зал заседаний, погреб, затем направился к Дираку домой. В Алайю путешественники попали ближе к вечеру, но даже изматывающий путь по зазеркалью не мог унять радостного волнения.

— Чего это ты весь прямо светишься? — подозрительно спросил советника его товарищ, предлагая сесть.

Едва слышно хлопнула вдалеке какая-то дверь, слуги разбежались, не мешая господам общаться, а сам глава разведки как раз собирался приступить к ужину.

От избытка чувств Влодар расхохотался и со стуком поставил на стол запыленную бутылку.

— Из тсарских запасов! — гордо сообщил он, не в силах стереть с лица торжествующую улыбку. — Самое подходящее вино, чтобы отметить радостную новость!

Дирак молча ждал, пока напарник откроет бутылку, гадая, что же так порадовало тсарского советника. То, что он, Айвин и Флавий, скорее всего, были у темных, глава разведки вычислил и сам. Теперь оставалось узнать подробности.

— Девчонка именно в том состоянии, что мы и хотели! — гордо произнес Влодар. — Напугана, измучена и даже докатилась до того, чтобы просить защиты у темных! Но ты бы слышал, как она говорила с Айвином! Просто тсарица! Готова была своими руками убить папочку. Неудачи прошлого все-таки обернулись в нашу пользу, хоть я и считаю это чудом, теперь надо будет помочь малышке завоевать трон, и можно считать дело решенным!

Глядя на энтузиазм советника его товарищ с улыбкой поднял бокал.

— Что ж, — хитро сказал он, — за нашу удачу?

Мужчины с тихим звоном сдвинули бокалы.

Трое темноволосых дейминов, отец и его взрослые сыновья, впервые за долгое время собрались вместе в их родном доме. Мужчины расселись в креслах за небольшим круглым столом, каждый размышлял о чем-то своем. Морган рассеянно листал книгу, Зигмунд курил, выпуская в потолок сизые кольца дыма.

— Мне вот что не дает покоя, — заговорил самый младший. — Вы не заметили несостыковок в разговоре Айвина и Солы? При всех странностях светлого правителя он говорил так, будто действительно не понимал, о чем говорила ему дочь.

— Оставь это вопросы, — недовольно проворчал его брат. — Не наше дело заниматься подобным расследованием.

Зигмунд же не успел ответить, поскольку спокойную домашнюю тишину вдруг нарушил плач маленького Ярса.

Его величество темный рей вышел на свою любимую крышу и понял, что в одиночестве побыть не удастся. В развевающемся на ветру платье на самом краю площадки стояла тонкая золотоволосая фигурка и задрав голову смотрела в затянутое облаками небо.

Сердце Найта гулко стукнуло и оборвалось, когда он понял, что сейчас случится.

— Нет, Соланж, стойте!

Девушка опустила раскинутые руки и удивленно обернулась к деймину. Неожиданно улыбнулась и отошла дальше от опасного края.

— Простите, я вас напугала? — она смотрела на тяжело дышавшего от пережитых эмоций мужчину. — Вы подумали, что я прыгну?

Найт кивнул, сглатывая.

— На миг мне так показалось. И что же вы хотели сделать?

Тсаревна выглядела как-то иначе. За обедом, когда она попросила оставить ее одну, ее лицо выражало лишь печать и ту глухую покорность, с которой наследница заставляла себя идти на встречу с отцом. Сейчас же девушка...улыбалась! Рей поймал себя на мысли, что впервые видит ее такой. Она похорошела, растрепанные медовые кудри придавали ей волшебного очарования, хотя для всех остальных дейминов в оплоте Сола оставалась надежно скрытой за мороком.

— Я вдруг поняла, что вы оказались правы! — воскликнула светлая. — Мне и впрямь надо было посмотреть своим страхам в лицо, чтобы понять, что мой отец не может больше причинить мне вреда! Словно гора, невидимая и давящая, свалилась с моей души. А ведь она была там и мешала мне жить с того самого ужасного дня, когда пресветлый тсарь сначала обвинил меня в смерти матери, потом ударил, словно рабыню, а потом запер меня в самом страшном подземелье страны.

Найт невольно улыбнулся ее радости. Эта девочка будет гораздо лучше и сильнее, чем могли от нее ожидать остальные. Рей почувствовал странное желание помогать этой маленькой светлой, не побоявшейся выйти против самого могущественного шейса в Пайване.

— Я понимаю, что нас ждут не лучшие времена, — снова погрустнела Соланж. — Айвин не оставит меня и вас в покое, возможно даже выполнит свою угрозу о военных действиях, но...Я готова бороться.

Мужчина удивленно посмотрел на нее в ответ: девушка с самым серьезным видом протягивала ему ладонь, не для поцелуя, как обычно делали аристократки, а как равная.

— Я согласна на то предложение, которое вы сделали. Алайе необходим правитель, способный изменить ее жизнь и показать, что вещи могут быть другими. И я сделаю все, чтобы стать лучше него.

Айвин и его придворный маг разошлись в разные стороны, перекинувшись напоследок несколькими словами о произошедшей недавно исторической встрече. Тсарь был непривычно задумчив, Флавий же озабоченно хмурился, словно торопясь расстаться с воспитанником. И никто из них не заметил приоткрытой двери, за которой прятался юный тсаревич.

— Сола! — побледнев прошептал он.

Мальчик побежал вперед, перепрыгивая сразу через три ступеньки по главной лестнице. Видевшие его стражи удивленно переглядывались, но никто не успевал его окликнуть. Дыру в стене он заметил сразу, ведь морок, который придворный маг наложил на отверстие, был рассчитан на простых шейсов. Киран влез внутрь, катившееся к горизонту солнце заставило стены тронного зала засиять ослепительным золотом. А на потолке, огромное и таинственное мерцало Зеркало душ.

Тсаревич смотрел на свое отражение вверху, машинально отмечал какие-то несущественные детали обстановки, нерешительно топчась на месте. Он прибежал сюда под влиянием потрясения, но теперь в голове сами собой зазвучали слова старого наставника: магия под запретом на неделю.

— Я должен ее увидеть! — упрямо сказал своему двойнику мальчик, и все-таки начал колдовать.

Все время оглядываясь на отражение, тсаревич проколол небольшим кинжалом ладонь и быстро начертил на пыльном паркете тринадцать основных рун вперемешку с элементами стихий. Он прекрасно знал, что магию крови в Алайе использовать запрещено, но кто мог ему помешать? Одна из пыльных книг по тайному волшебству, которую он откопал на закрытом и заброшенном чердаке, раскрыла любознательному ученику кое-какие секреты. Наставник до сих пор не знал об экспериментах подопечного, но последствиях сегодняшнего заклинания лучше было и не думать.

Руны на полу вспыхнули красным, а на точно-таком же паркете в зеркале — черным. По залу пронесся ледяной ветер, заставивший волшебника-недоучку съежиться и упрямо продолжать дальше. Самое обычное заклинание вызова через зеркало далось невероятно тяжело, Кирану даже на миг показалось, что огромная стеклянная гладь засасывала его, старалась утянуть с земли в серый бесконечный коридор.

И только когда терпеть стало невмоготу, дымное марево зазеркалья дрогнуло, показывая тсаревичу то, о чем он мечтал. На него испуганными золотистыми глазами смотрела его сестра. Жива, он нашел ее!

— Киран?!

Голос девушки дрожал, слезы потекли по щекам, ее бледная ладонь потянулась к мальчишке.

— Сола, Сола! — он звал ее и тоже поднял руку, когда непреложные магические законы решили, что хорошего надо понемногу.

Зеркало в Сумрачном Эйде треснуло, брызнуло осколками в лицо закричавшей тсаревне. Но боль оказалась ничтожной по сравнению с тем счастьем, которое чувствовала Соланж после нескольких секунд встречи с Кираном. Холодное и равнодушное

Зеркало душ перестало мерцать, отражая бездыханное тело мальчика на залитом кровью паркете. Магия иссякла, маленькое сердце билось тяжело, пытаясь справиться с тем чудовищным потрясением, которое только что устроил его хозяин.

А за окном погасли последние лучи солнца, чтобы Алайя могла спокойно отойти ко сну.