Наследство Гокинса

Проснулся я глубокой ночью. Темень полнейшая. Все нормальные люди спят. А ненормальные кричат. Именно из-за такого крика я и пробудился. Не успел прочистить сонные мозги, как раздался еще один крик. И сдалось мне, что так, с каким-то надрывом, кричат убиваемые. И как только до меня все это дошло, так сонливость моментом смыло. Я потянулся рукой к выключателю, но в последний момент отказался от опасного действа. Рукой нашарил ножны с кинжалом и, стараясь не скрипеть кроватью, осторожно поднялся и встал рядом с дверью. Совсем неподалеку шли звуки непонятной возни, завершившиеся очередным вскриком и звуком падения тела.

А еще через несколько минут дверь приоткрылась, и в комнату из коридора хлынула узкая полоска света. Я судорожно сжал рукоятку кинжала, и когда через порог шагнула темная фигура, размахнулся и... не попал. Зато сам почувствовал удар по голове и отрубился.

Пришел в себя я, почувствовав как по лицу стекает холодная струйка воды, направляясь вдоль шеи за шиворот. Свет в комнате горел, передо мной нависла грузная фигура постояльца.

— Ну, очнулся? — полувопросительно сказал тот. — Вставай, собирайся.

— Куда? Зачем?

— Задницу свою спасать.

— Зачем? — мне было непонятно.

— Жить хочешь? Тогда собирайся! — гаркнул Бонс. — Бежать надо отсюда. С планеты, — добавил кэбот.

— Зачем? — я по-прежнему ничего не понимал.

— Пойдем, покажу, — Бонс помог мне встать, выводя за пределы моей комнаты.

Коридор был запачкан кровью. На пороге комнаты постояльца лежал человек и не двигался. С такой-то рваной раной на шее иного вряд ли можно ожидать. В самой комнате постояльца обнаружились еще два трупа. Ну и кровью, конечно, все было забрызгано. А теперь ко всему прочему добавилось и содержимое моего желудка.

Когда мне немного полегчало, Бонс, который в этот промежуток времени занимался сбором своих вещей и упаковкой большой сумки, ее, кстати, пришлось отмывать от попавших на нее кровяных брызг, кивнул мне головой.

— За книгой приходили. Откуда только узнали, — посетовал пират. — Подслушать не могли, на заложенные устройства я проверку сделал, как только сюда въехал. Целую дюжину жучков обезвредил, но больше не было. И ведь все равно как-то прознали, — Бонс сокрушенно вздохнул.

Я почти пропустил слова пирата между ушей, не до них мне, трупы и кровь не исчезли волшебным образом, а поэтому спазмы в желудке не прекращались. Только уже после, где-то дня через полтора, я, вспомнив про эти слова, догадался, откуда в нашем доме появились убитые Бонсом люди. Это я проболтался префекту, сказав, что постоялец вроде бы нашел то, что искал, заплатив Ремми Оуэнсу за какую-то книгу десять фартимов. Но и это оказалось не всё. Тогда же Бонс со мной поделился информацией, которую он в буквальном смысле слова собрал с трупов. Те ведь не с пустом приходили, у каждого во внутреннем кармане идентификатор, который вполне можно распотрошить, лишь бы деньги за такую работу нашлись. А все убитые Бонсом люди оказались вовсе не местными, а приехали из Оганта. Вот и еще продолжение цепочки странностей, протянувшихся в мою сторону от Бельгамана, наместника Оганта.

— Собирайся! Времени у нас мало.

— А матушка? Что с ней?

Я собрался спуститься вниз в матушкину комнату, но кэбот успел схватить меня за руку.

— Спит она, отсюда до ее комнаты почти и не слышно. Так что с ней ничего не случилось. А вот с тобой...

— Так за вами же приходили, — зло буркнул я.

— За книгой, — согласился пират. — А если ее здесь не окажется, то им понадобишься ты. Выжмут из тебя все. Даже то, что ты не знаешь и никогда не знал. А потом пойдешь на удобрения. Собирайся, мы едем на Пальм. Не поедешь добровольно...

Бонс остановился. Интересно, как он может меня заставить улететь, ведь на посадочных платформах человека вне его желания так просто не внести на корабль. Да и на кораблях очень жестко реагируют на случаи похищения.

— Учти. Не полетишь, спасая свою задницу, я тебя сам зарежу. Чтобы важная информация другим не досталась.

— Ха! Тогда меня другие сто раз смогут убить, пока до посадочной станции доберемся. Да и внутри нее просидишь, прождешь звездолета на твой Пальм. Туда летают редко. Прямые рейсы не часты.

— Да, редко, — согласился Бонс. — Но мы сделаем по-другому. Ждать не будем, к тому же у межзвездников полет долгий. Мы отправимся на межпространнике.

— А разве на Пальм такие отсюда летают?

— Отсюда — почти нет, раз в полгода. Дыра дырой. Мы полетим на одну из центральных планет Содружества, а там пересядем на межпространник, летящий на Пальм. Сэкономим кучу времени. И искать нас будет сложно.

Определенный резон в словах Бонса был. Нельзя мне в Травенте оставаться, в самом деле, схватят, нашпигуют дешевыми препаратами, все, что надо, вытащат, а потом вышвырнут, как ненужную вещь. Действительно, никому нужен не буду, потому что превращусь в тупое растение. Видел я таких дебильчиков, слюни пускающих.

Но и на Пальм лететь опасно, это планета, где порядка и закона совсем почти нет. Живо меня под те же дешевые препараты положат. И что тогда сейчас делать? Бежать, скрываться. Добраться с Бонсом до Аквентума, а там улизнуть, забиться в какую-нибудь дыру, чтобы переждать опасное время. Не самый лучший вариант, но другого-то нет.

Дал Бонсу согласие на ночной отъезд, сам побросал в сумку кое-что из вещей, написал матушке записку, чтобы не волновалась... Хотя, какое там. Ага, попробуй остаться спокойным, когда утром увидишь кучу трупов и стены, забрызганные кровью. Как бы удар матушку не хватил.

Глава 13. Бегство

Город мы покинули на рассвете. Бонс каким-то образом сумел нанять быстроходный катер, и уже ранним утром мы прибыли в Аквентум, выйдя на станции дальних перевозок. Я вначале было решил, что кэбот, как и я, собирается скрыться в глубинках планеты, но оказалось, что пират весьма хитроумен. Он специально вышел на станции и, дождавшись, когда привезший нас катер улетит обратно, двинулся за город в космопорт. Да, хитро он придумал. В Травенте наши преследователи, думаю, без труда найдут пилота, от него узнают, где мы вышли. А вот далее... За время, на которое нам удалось обогнать преследователей, мы могли бы уехать в десяток-другой дальних поселений. А куда именно — не узнать. Это если бы Бонс рассчитывался наличкой (иначе, если оплата не наличными деньгами, а через идентификатор, тогда легко вычислить маршрут), а она у него есть, сам видел, когда тот расплачивался с пилотом. Так что пусть ищут.

Все это, конечно, неплохо, только как быть со мной? Я же сам хотел уехать и забиться в какую-нибудь дыру, но теперь любая дыра станет для меня опасной. Преследователи не успокоятся, пока не перевернут всю планету в моих поисках. Через тот же идентификатор вычислят — я ведь расплачиваться через него буду. Или ту же наличку снимать. Значит, надо делать ноги и улетать с Бонсом на одну из центральных планет Содружества. Ладно, туда отправлюсь, а вот на Пальм ни ногой.

Бесплатно слетать в центр Содружества, мало кто откажется. Вот и я был доволен случившейся оказии. Доберемся с Бонсом, а там попробую улизнуть. А если не получится сбежать, то все равно на Пальм не полечу. Без моего согласия у Бонса ничего не выйдет. На столичных планетах порядка больше, это только у нас все куплено и перекуплено.

Пока кэбот ходил смотреть расписание полетов, я забрался в сеть в поисках информации о центральных планетах Содружества. И она мне не очень-то и понравилась. Там тоже, оказывается, не все так хорошо в отношении законности. Закон соблюдается, но при условии если сильным мира дорогу не перейдешь, да и то это касается центральных районов планет Содружества. А на их окраинах — трущобы почище наших. И власти совсем нет. Так что прежде чем линять от пирата, надо все как следует разузнать. Тем более на каждой планете свои местные отличия.

Пока я копался в сети, появился Бонс. Морда довольная.

— Послезавтра на Кастор летит межпространник. А сейчас возвращаемся обратно.

— В Травенту?

— Дурак. На станцию дальних перевозок.

— А зачем?

Бонс недовольно засопел, и уже собрался отмахнуться от моих, возможно, глупых вопросов, но видимо передумал.

— Ищут нас.

— А вы откуда знаете?

— Не знаю. Чую. Мой нюх меня еще ни разу не подводил. Если здесь в космопорту останемся, значит, тем самым сообщим, что собрались улетать. А снять нас с рейса как раз плюнуть. Забыл, кого мы оставили в доме твоей матери?

— Нет, — хмуро ответил я. — А билеты уже купили?

— Опять же, ты глуп. Как только покупаю билеты, так сразу информация поступает в планетарную базу.

— А как же тогда...

— Как, как, а вот так. Думай башкой! Билеты купим прямо на месте, за полчаса до конца посадки. Оплата наличными, поэтому в базу поступает обезличенная информация. Пока сообразят, звездолет уже стартует. А если сейчас купить, то до отлета кто-нибудь, да сообразит, кто это вдруг решил улететь анонимно. Понял?

— Понял. А сколько билеты стоят?

— Шестьдесят тысяч фартимов. Каждый.

— Сколько?! — я был потрясен.

— А ты как думал? Это же межпространник. Да и то считай, за полцены.

— Почему за полцены?

— Потому что лучше продать билеты на свободные места за полцены, чем улететь полупустыми. Один билет за полную стоимость сто двадцать тысяч стоит. Потому как это межпространник.

— Так дорого?! Я читал, что им меньше требуется топлива на перелеты, чем межзвездникам.

— Меньше.

— Почему же так дорого?

— Все в цене пальмита. Пальму повезло, что шальная комета упала на планету, иначе не видать людям полеты через межпространство. И ведь требуется лишь нанонапыление пальмитом, меньше полста граммов, да только где его взять? Вот цены и растут.

— Меньше пятидесяти? Так мало надо?

— А ты думал, сколько Бафлинт выкрал пальмита? Полтонны не будет. А это чуть ли не весь пальмит, что из кометы просыпался на планету. И сотни кило с тех пор не набрали.

— А можно еще спросить?

— Ладно, только быстрей.

— Билеты обойдутся в сто двадцать тысяч. И вы платите наличкой. Это же большущая сумка монет. Только ее я что-то не вижу.

— Послезавтра я сниму деньги с идентификатора. Сейчас нельзя его светить.

Пока мы добирались до станции дальних перевозок, я размышлял над словами кэбота. Сто двадцать тысяч фартимов за два билета! А ведь это только половина пути. Нужно еще добраться до Пальма. Сколько же денег у Бонса с собой? Никак не меньше четверти миллиона. А то и намного больше. И все эти траты ради нескольких строк в старой книге! Что же такого ценного в потерянном тексте, что ради него Бонс готов потратить сумасшедшие деньги? Да понял я, что надо Бонсу. Не иначе истоки уходят во времена капитана Бафлинта. Вон и ножичек, принадлежавший бафлинтовскому слепому Пью, у Бонса имеется. Бафлинт много чего награбил, но больше всего — пальмита. Цена на минерал все растет и растет. И самая большая его партия оказалась в руках Бафлинта. И куда-то подевалась. А ключ к тайне держала старая тетка Чарлита. Сама, наверное, не знала об этом. И мой отец, видимо, тоже. Зато знал Генри Гокинс, первый владелец книги, чье имя написано на титульном листе. Генри Гокинс... Судя по фамилии, мой предок, а я его потомок. Значит, тоже имею права на бафлинтовские сокровища!

Вернувшись на станцию дальних перевозок, Бонс, который до этого старался быть незаметным, разом переменился. Теперь это был шумный и громогласный человек, желающий отправиться в Орбелу, дальний поселок, расположенный на границе заселенной части планеты. Дальше от Орбелы располагались дикие необжитые места, ждущие прихода цивилизации. От предложения какого-то мужичка, предлагавшего отправиться в поселок через пару часов, Бонс отказался, зато почти тотчас же выцепил другого перевозчика, готового отправиться в Орбелу без промедления.

В катере было шесть пассажирских мест, но летели только мы с Бонсом. На первых порах я с любопытством рассматривал мелькающий пейзаж, но он вскоре мне приелся, и я незаметно для себя заснул. Проснулся я от тычка в бок.

— Остановка, — сообщил мне кэбот, и я с радостью помчался к ближайшим кустикам. А когда вернулся, то замер у дверей катера, как вкопанный. Бонс деловито обшаривал карманы пилота. Мертвого пилота. Меня вновь, как и прошлой ночью, вырвало. Слишком большой и уродливой была дыра в горле пилота.

— Тащи его вон к тому леску, — приказал мне Бонс, как только мне немного полегчало.

Я на негнущихся ногах потащил волоком тело убитого человека, плохо соображая, что делаю. Перед моими глазами все было, как в тумане. Очнулся только тогда, когда Бонс залепил мне звонкую пощечину.

— Ну, очухался? Не спи, мы летим дальше.

— Зачем? — невпопад спросил я пирата.

— Зачем убил?

Я, задав вопрос, совсем не имел в виду цель убийства пилота, но все равно кивнул головой.

— Концы рублю. Ты думаешь, почему я заплатил почти в три раза дороже, чем предлагал другой пилот? Тот свой катер забивал народом, а этот пожадничал, польстившись на переплату. Вот и получил за свою алчность, — усмехнулся кэбот.

— А сейчас мы куда?

— Обратно в Аквентум. Но осторожно и незаметно. Если за нами пошла охота, то загонщики рванут в Орбелу. Там не найдут, будут проверять окрестные поселки. До отлета звездолета работы им хватит, — ощерился Бонс.

Пират открылся мне с новой стороны, я никак не ожидал, что он окажется таким предусмотрительным. Еще та штучка этот Бонс. Если бы не возможное преследование, я, не задумываясь, удрал бы от такого опасного попутчика. Но куда? Теперь исчезнуть можно будет только на Касторе.

Пока Бонс гнал катер обратно в Аквентум, я забрался в сеть в поисках длительности полета в предстоящем межзвездном путешествии. Оказывается (а я и не знал, впрочем, откуда мне знать?), у межпространников совсем другие физические законы. Время в полете идет намного быстрее, чем на планетах, между которыми происходит перелет. Если сегодня отправиться в полет, долететь до Кастора, а потом двинуться обратно, то межпространник вернется сюда уже через несколько дней. Зато люди на звездолете постареют почти на полгода. При использовании межзвездников время течет как раз наоборот. На земле проходят месяцы и годы, а на кораблях только дни.

И еще я узнал интересную вещь. При полете на межпространнике у людей интенсивно меняется их физическая составная. Были случаи, особенно в первые десятилетия открытия эффекта прокола пространства, когда в конечную точку полета прибывал корабль с мутантами. Сейчас таких случаев нет, все под контролем. Мало того, даже научились использовать на благо путешествующих возможность изменить свое физическое и умственное состояние, причем в значительной степени. Кто-то, прилетев на конечный пункт, оказывается семи пядей во лбу, у кого-то резко улучшается слух, зрение. Кто-то, сев в звездолет слабым и хилым, по прибытии становится отменным бойцом. У всех по-своему, кто какие улучшения выбрал, тот желаемое и получил. Но — за бешеные деньги. Вот почему цены на полет не просто кусаются, они недостижимы для простого человека. Какое там — даже для богатеньких людей полет слишком дорог. Наверное, потому и ждут предполетного часа, чтобы купить на рейс заветный билетик за полцены. Ну, вот так, как хочет сделать Бонс.