— Да. Многие любят говорить про интуицию — но это всего лишь умение неосознанно прийти к верному решению. И это тоже можно развить. Сейчас даже машинный интеллект умеет развиваться, а Вы при должном старании — тем более сможете...

Мотнула головой, отгоняя остатки сна, открыла карту магазинов швейной фурнитуры и шлёпнула себя по коленям.

— Нинок, а не похрустеть ли нам последним снежком?

— Побегаем вокруг квартала? — с готовностью рвётся соседка.

— Съездим в гости к знакомому поэту. Он бронзовый и у него летом день рождения.

Нина задумывается. Знала, что миссис Холмс заподозрит подвох.

— Бронзовый, бронзовый... — повторяет она.

Пока соседка соображает — встала, влила в себя порцию питания и направилась к одёжному шкафу.

— Пушкин? — уточняет Нина. — А где его памятник?

— Продолжи логическую цепочку, — предложила ей, доставая свой наряд "а-ля двадцатые".

— Наверно — на улице Пушкина. А где она? Я город плохо знаю.

— В центре. Так ты со мной?

* * *

— Не устала? — спрашивает Надя.

— Пока нет.

— Хочешь ещё загадку?

— Давай.

— Он известен всем. Участник Первой Мировой войны, хороший художник, но известен совсем не как художник.

— Нуу... Я художников мало знаю. Что-нибудь ещё про него.

— Он родился в Австрии.

— Ещё что-то давай. Надь, я же не такой компьютер — как ты.

Пушкинская — широкий бульвар с заснеженными деревьями. Он понемногу поднимается в гору, но Надя не торопит, так что идти не тяжело. Идти с ней ужасно интересно — она ведь знает про город всё, что можно скачать. И кое-что из этого рассказывает. В центре новые дома стоят среди старинных — с красивой лепниной и хитро выложенной кирпичной кладкой. А когда рассказать нечего — она развлекает очередной загадкой. И тут даёт очередную подсказку:

— Если бы не этот художник — вон там мог бы стоять старый дом.

Остановилась и задумалась, глядя на новую высотку. Участник Первой Мировой, из Австрии? Из за него старый дом снесли? Зачем? Может быть — он известен, как архитектор? Но дом не выглядит настолько старым, чтобы его мог спроектировать участник Первой Мировой. К тому же — с чего бы Австрийцу здесь проектировать. А может бы — снесли из-за него? А как этот художник сюда попал? Значит — он был в немецкой армии? Но он не простой солдат, а очень известный...

— Так... Гитлер родился в Австрии?

— А ты этого не знала?

— Нет. А старый дом во время войны повредили?

— Да. Когда бомбили город. В-основном бомбили Садовую, но сюда тоже попало.

* * *

Что Надя знает все стихи Пушкина — не сомневалась ни секунды. Но оказалось, что она ещё и неплохо их читает. Красиво, с выражением, с чувством. Постаралась сама вспомнить что-нибудь о зиме. Начала старательно, подчёркивая чувства руками:

— Мороз и солнце; день чудесный!

Еще ты дремлешь, друг прелестный —

Пора, красавица, проснись:

Открой сомкнуты негой взоры

Навстречу северной Авроры,

Звездою севера явись!

Стихотворение длинное, так что запнулась. Но Надя улыбается и тихо подсказывает. Так что удаётся продолжать. А когда закончила — услышала аплодисменты. Дружно обернулись — и обнаружили несколько парней и девушек, стоящих в нескольких шагах. Один из них, с усами, как у гусара, подошел, старомодно откланялся и представился:

— Игорь Скворцов. Мы — из молодёжного Театра Поэтов. Нас восхитила ваша декламация.

— Это вашему молодёжному театру уже больше пятидесяти лет? — уточняет Надя.

— Да, я вижу — Вы про нас знаете! — приободряется Игорь.

— Надя вообще всё знает, — опередила её с ответом.

— Разрешите пригласить вас в друзья? — по-гусарски щёлкает Игорь каблуками.

* * *

Глава 12

— Внимаю, — отвечает голос лучшего друга.

— Димочка, можно записаться к тебе на приём?

— Надь, я уж думал — ты забыла о профилактике.

— Ну как я могла такое забыть?

Мысленно обиженно отквасила губу.

— На такие важные вещи я ставлю напоминалку. Вот у меня стоят напоминалки на профилактику, на твой день рождения и на Степана Дмитриевича.

— А на Серёгин?

— Ну... Его я и так помню.

— Ясно. Ну тогда звони в регистратуру — и записывайся.

— Димочка, ну зачем так официально?

— Может быть — мне сделать твою профилактику за свой счёт? Или за твой? Без страховки?

Поняла, что сморозила глупость.

— Дим, я всё-таки дура, правда?

— Будем считать, что ты по-дружески пошутила.

— Лаадно.

* * *

После лекций прыгнула в такси — и помчалась в клинику. Откинулась на сидении и задумалась. Наверно — это похоже на осмотр у врача. Если бы не дружба с Димой — уж точно не ждала бы профилактики с таким нетерпением. Попыталась себе представить — что он будет делать... И не смогла. Потому что трудно представить себе то — чего не знаешь. А значит — просто сосредоточилась на предстоящей встрече. Поэтому к въезду в клинику подкатила с улыбкой. И с ней же вошла в кабинет главного врача.

— Добрый день, Наденька. Проходи.

— Добрый день, Виктор Михайлович. Хорошо выглядите.

— Спасибо, Наденька. Как твоё настроение? Жалобы есть?

Подсела к столу и опустила глаза.

— Виктор Михайлович, Вам говорить правду?

— Говорят — есть два человека, которым надо говорить только правду. Ваш врач и ваш адвокат.

— Тогда я не знаю, что говорить.

— Мне показалось, что ты пришла в хорошем настроении. Или я ошибся?

— Ну вроде... Понимаете — вроде бы и не так плохо, как я думала...

— Я слышал, что ты нашла себе молодого человека.

Помедлила прежде, чем ответить.

— Д-да, но...

— Не стесняйся.

— Он будто не хочет замечать, что я... Пластиковая. Может быть — у него не все дома?

— Если сомневаешься — поговори об этом с Андреем Васильевичем. Но я думаю... Даже если у него какой-нибудь комплекс по этому поводу — вы просто нашли друг друга. Только и всего.

— Вы так считаете?

— Разумеется. На всякий товар найдётся свой купец. Если вы встретились — всё в порядке.

— Виктор Михайлович, вы меня просто хотите успокоить.

— Да, и это искренне. Это всё, что тебя беспокит?

— Нет... Я конечно... Ну...

— Не стесняйся.

— Меня приняли в институт, я стану сотрудником полиции.

— Я уже знаю. Твой декан факультета в восторге от тебя.

— Он сам сказал? Хотя я догадывалась. Я же как бы самая умная.

— И что тебя волнует?

— Даже не знаю... Меня считают боевым роботом...

— Видимо — ты успела отличиться.

— Да — в стрельбе, в борьбе...

— Мы даже не задумывались об этом. Хотя, если вспомнить — кого конструктора брали за образец...

— Я сама себя иногда боюсь.

— Ты кого-нибудь избила? — осторожно уточняет доктор.

— Ну... Шпану, которая на меня... Но я сразу вызывала полицию!

— Наденька, тогда я просто скажу — что ты нашла своё призвание. А твои страхи? Вот скажи — у кого их нет?

Промолчала, глядя в пол.

— Это все жалобы?

— Целоваться неудобно, — застенчиво ответила, тронув пальцем губы.

— Да, недоработка, — соглашается доктор, делая запись в планшете.

* * *

Разделась, легла на кушетку и уставилась в потолок. Почувствовала, как Дима возится, открывая лючок на животе. А потом защёлкали клавиши.

— Мне лучше пока помолчать? — спросила осторожно.

— Пожалуй. Я два года не заглядывал ни в одну, подобную тебе. Пока таких больше нет.

— Понятно.

Чтобы не отвлекать, сжала губы и повернулась к окну. А потом обнаружила, что тело будто не чувствуется.

— Не пугайся, это нужно для проверки, — ответил Дима раньше, чем успела спросить.

— Можешь даже поспать.

Но какой может быть сон, когда собственное тело вдруг снова стало чужим? Хотелось закричать, но будто услышав подкатывающий страх, Дима заглянул в глаза.

— Я тут. Всё в норме.

Краем глаза видно, что он что-то делает руками, поглядывая на экран. Иногда возвращается к компьютеру, снова что-то набирает на нём — и снова что-то делает то с ногами, то выше.

— Ты можешь говорить со мной? — попросила осторожно.

— Не могу. Так. Тут порядок. Тут тоже. Тут... Ага, — начинает он озвучивать свои действия. Так проходит больше часа. Под его негромкое успокаивающее бормотание и правда начала дремать. Сквозь подкравшийся сон услышала, как зашла медсестра.

* * *

— Ах! Что это?!

Проснулась от странного ощущения — какого не испытывала ещё ни разу. И уж точно не ожидала, что доведётся его ощутить. Тело всё ещё будто чужое, но в самом интимном месте будто...

Голова не поворачивается, но Дима почти сразу заглянул и спросил:

— Что почувствовала?

— Дима, ты меня... Ты что — мной воспользовался?

— Нет. А ты против?

— Эмм... У тебя же Галя есть.

— Как бы тебе сказать проще... Ты сейчас изменила Серёге с моим ноутбуком. Я тебя даже не касался.

— Тогда ты ещё хуже. Ты сводник. Лучше бы честно признался, что это ты. Нажми ту же кнопочку ещё раз.

Он долго что-то набирает, тело постепенно снова обретает чувствительность. А потом просто выгнулась от наслаждения. Дима прижимает плечо рукой и просит с улыбкой:

— Надь, я понимаю — тебе это сложно, но не могла бы ты в подробностях сказать — что чувствуешь?

— А поцеловать? — попросила с надеждой.

— Ладно.

Его губы касаются лба.

— Всё, больше я себе не могу позволить. Теперь уменьшаю уровень — и давай продолжим.

— Да, милый, — шепнула тихо, прикрывая глаза.

* * *

Начав одеваться — обнаружила, что с руки пропали следы от ножевых порезов. Извернулась — и поглядела на бок. Будто и не было рваной дыры от попавшей пули. Пощупала — и убедилась, что бок снова чувствует прикосновение, как прежде.

— Дим, ты меня ещё и подремонтировал?

— Да, и не только я. Пока ты спала — тобой занялись. Ты не в обиде, что я с тобой это... Так — без предупреждения?

— По крайней мере — я бы надела бельё покрасивее. Так и не поцелуешь?

— Нет, Надь.

— После того, что между нами было — ты обязан на мне жениться.

— Серёге не говори пока. Главное, что разобрались — как это работает.

Нахально обняла его за шею и тихо спросила:

— Ты сам решил это сделать для меня?

— Я помнил наш разговор насчёт этого. Михалыч одобрил и кое-что подсказал. Это будет наш подарок вам с Серёгой. Потом, при очередном ремонте. Нужно много подготовить. И лицом тоже займёмся.

Дима очень серьёзен, и кажется — немного смущён от происшедшего. Поднялась на цыпочки и коснулась щекой его щеки.

— Я стану почти совсем, как настоящая женщина?

— Ну извини — детей иметь не сможешь. Тут мы пока бессильны.

— Димочка, ловлю тебя на слове "пока". Я знаю, что ты гений.

* * *

Вечером из клиники вышли вместе. Вместе сели в автобус. Надю подмывает что-то сказать и с лица не сходит хитрая улыбка. Её трудно не понять. Ещё не забыл её попытки завязать отношения ещё в клинике. Но дома ждёт супруга и маленький сын, да и Надя давно встретила другого. Трудно оставаться просто друзьями. А тем более — после такого эксперимента. Уже где-то и сам не рад. Но при виде её улыбки — сожаление всё-таки уходит. В телефоне раздаётся звонок. Приложил к уху — и вдруг услышал надин голос. Хотя сама она отвернулась к окну и будто — просто молча смотрит.

— Извини, я и правда чувствую себя странно. Это было неожиданно и приятно. Спасибо тебе.

— Ты же знаешь... — начал осторожно. Стоящий напротив парень слишком близко, чтобы говорить даже в телефон откровенные вещи. Хотя он может и не слышать — на глазах очки виртуальной реальности и наверняка он по дороге смотрит какой-нибудь фильм. Надя почти сразу перебивает:

— Да, я понимаю. Это всё — твоя работа. Но сегодня ты стал моим первым мужчиной.

— Я бы так не сказал.

— Димочка, я должна тебе это сказать. Раньше я боялась и не попробовала. А с Серёжей научились обходиться. Но теперь я узнала и хочу этого. Очень хочу.

— Я понял тебя. Это будет сложно, но мы постараемся. Я же обещал.

Надя отвернулась от окна и поглядела серьёзно.

— Димочка, я верю. Ты сможешь. Пожалуйста.

Закончил разговор, спрятал телефон в карман, повернулся и тронул холодную руку, лежащую на поручне у окна.

— Всё будет хорошо. Мы постараемся.

— Я не поеду сегодня к вам. Галя не обидится? — говорит Надя уже обычно — своим голосом.

— Думаю — нет. Приходи на выходных.

* * *

Праздничный бал для новичков — это забавно. Все старательно повторяют базовые фигуры под музыку. Кто что успел освоить. Чтобы удивить Надю — сам разучил по видео пару несложных фигур — и она благодарно улыбается, двигаясь в ритме фокстрота. Когда фокстрот сменяется вальсом — а какой же бал без вальса — сразу вспоминается тот первый новогодний бал, на котором впервые поцеловал эти губки. Надя, видимо, думает о том же и шепчет:

— Серёжа, как на нашем первом...

Теперь тем более стыдно ударить в грязь лицом. И приходится стараться. Тем более, что нужно создать настроение. Потому как на вечер есть коварный план.

— Отдохнули? — спрашивает после вальса тренер, ставший на вечер ведущим бала.

— Да!

— А теперь — кто хочет повеселиться?

— Мы!!

— Алиса, чарльстон!

Надя выскочила в центр не сразу. Сперва посмотрела — как танцуют другие. Но сразу понял — она готовилась. Она весело поглядывает, при этом вытворяя ногами нечто трудновообразимое. Устав ждать — когда же устанет она, другие выходят танцевать рядом. Потом сменяются, а Надя, словно заведённая, продолжает выкидывать всё новые и новые коленца. Сам вышел и немного потанцевал напротив неё. Её ножкам всё ни по чём. Другие не знают её секрета и пытаются соревноваться. А она зарядилась перед балом — и теперь готова танцевать так хоть до утра. Здорово смотреть на её весёлое лицо. Которое сразу становится разочарованным, когда музыка кончается. Но тут же подхватил её — и увлёк на следующий танец.

* * *

Бал закончился поздно. Надю тянет ещё веселиться, но на улице скользко — подтаявшие за день остатки снега ещё прихватывает ночным морозцем. Поэтому ничего не остаётся, как поехать домой. Мама встречает в дверях:

— Что вы так поздно? Папа уже спать лёг. Наденька, а ты как же?

Ответил за Надю:

— Мам, в общежитие уже поздно ехать. Там на ночь закрывают. Можно — Надя останется у нас?

Мама начинает хмуриться. Прижал Надю к себе и тихо с расстановкой произнёс:

— Мам, я хочу сделать ей предложение.

— Хотеть — не значит сделать, — поучительно начинает мама.

— Тогда буди папу. Чтобы при обоих.

— Серёженька... — тихо восклицает Надя.

— Ой, сейчас... — суетится мама. — Да что же в коридоре-то... Сейчас...

* * *

Когда Надя лежит на подушке — её волосы открывают лицо, делая немного другим. Не таким строгим. Хотя видно не очень хорошо — в комнате только слабый свет, проникающий сквозь гардину от ночных фонарей. Тронул губами её губы и шепнул:

— Как ощущения в роли невесты?

— Удивительные. Не могу поверить, что ты это серьёзно.