— Да мне всё так. И сняла ты, Надька, прикольно. Но мне же этот материал как курсовик защищать. Мало найти что-то прикольное — надо ещё рассказать, почему это креативно.

— Ну и рассказывай!

Катерина глядит через плечо.

— Серёжка, а что тут рассказывать? Тут и так всё ясно. Вот пальмы, вот дед Мороз в гавайской рубашке, вот ёлка из ананасов. Что тут ещё можно придумать?

— Тогда стой и перечисляй — что у них креативно. Всё креативно — значит всё и перечисляй, — наставляет Надя. Катерина поднимает пушистый воротник, погружаясь в него и в размышления. Надя тоже умолкает, и смотрит куда-то вперёд, сунув ладони под мышки.

— Между прочим, вы тут угощались... — начинает она фразу. Не закончив, Надя выбирается из продолжающей заряжаться катиной машинки и подходит к колонке топливной заправки. И тут осенило:

— Кать, сейчас будет просто бешеный креатив.

— Ты про что?

— Надя сейчас заправляться будет.

— А в чём креатив?

— Ну раньше, я читал, все автомобили были на бензине, а роботы — электрические. А тут всё наоборот. Надя же частично...

— Серёжка! Хватай камеру! Выскакиваем! Надька! Сейчас актрисой моей будешь!

* * *

В общежитии пусто и скучно. Большинство курсантов разъехались на зимние каникулы по домам. Нет и рыженькой соседки по комнате. Вошла, не зажигая свет, разделась при свете раннего утра, легла и подключила зарядку. Сон не идёт. Стеклянные глаза упрямо таращатся в потолок, а по силиконовым губам плавает улыбка. Катя опять сумела сделать новогоднюю ночь особенной. Подумала о том, что очень хорошо иметь такую подругу. И сразу же взгрустнулось — когда вспомнила обстоятельства знакомства с ней. Разбившуюся красную машинку. Хотя электрические машинки и живут не дольше кошек, но... Уткнулась лицом в подушку. Новогоднее настроение испорчено. Почему нельзя находить, не теряя?

* * *

— Совка, оно точно смоется?

— Не говори под руку. Проверено. Смывается без следа.

Ужасно не терпится увидеть — что она рисует на лице. Но глаза закрыты, нельзя даже в зеркало посмотреть. Чтобы не шевелить лишний раз губами — позвонила сидящей рядом подруге.

— Кать, покажи меня телефоном.

— Надька, как ты это делаешь?

— Я же киборг.

Катя включает видеосвязь и наводит камеру телефона на лицо. Не впервой видеть себя со стороны — но не в таком виде. Софья-Виктория нанесла какую-то краску, от которой лицо блестит — будто металлическое. Даже жутковато видеть себя такой. А Софья-Виктория продолжает подрисовывать поверх краски — блестящие ярко-красным металликом губы, какие-то почти незаметные контуры.

— Я тоже так хочу... — шепчет Катя, и её слышно не только ушами, но и через её телефон.

— Именно так не получится, — разочаровывает Софья-Виктория. — Эти краски не для живой кожи. Тебе по-другому сделаем.

— Софья-Виктория, я Вам уже завидую. Вы так круто делаете.

— Не первый год в бизнесе, крошка. Готово.

Открыла глаза и посмотрела на себя в зеркало. Оттуда взглянуло лицо не то железной статуи, не то робота из какой-нибудь старой фантастики.

— Надька, нереально круто смотришься, — обнимает за плечи Катя.

— Куколка, а тебе идёт. Я сама не ожидала, что так круто будет. — соглашается Софья-Виктория. И тут же предлагает:

— Может — ну их в топку, эти перчатки? Давай и руки тебе так же украсим.

— Надька, давай! Это же будет круто! — подзуживает подруга. Когда двое против одной -приходится согласиться.

* * *

Катя крутится перед зеркалом, в восторге разглядывая белое, похожее на пластик, лицо с чёрными линиями. На ней белая водолазка и короткая синяя юбочка поверх белых облегающих брюк, а волосы собраны под белую косынку. На одежду возле суставов нашиты узкие чёрные ленточки, имитирующие стыки панелей, так что издали Катю и правда можно принять за куклу из белого пластика.

— Круууто... — тянет подруга.

— Осталось мне подготовиться, — улыбается хозяйка тату-салона.

И тут увидела такое — какого вовсе не ожидала. Софья-Виктория нажимает на левой руке что-то выше локтя и рука со щелчком отстёгивается, оставляя короткий обрубок, оканчивающийся металлическим стаканом. Катя даже вскрикнула. А Софья-Виктория спокойно убрала снятую руку в ящик и достала другую — более яркую, с прозрачными вставками. Как только она подсоединила новую искусственную руку к своей — за прозрачными вставками перемигнулись цветные огоньки. Поиграв немного огоньками, она подправила чёрную помаду на губах, надела кожанку с короткими рукавами и развела руками.

— Всё, девчонки. Я готова. Поехали?

"Белая кукла" восторженно хлопает в ладоши и торопливо натягивает тёплый пуховичок. Сама ещё раз взглянула в зеркало. Одёрнула форменный китель без знаков различия. В сочетании с серебристым свитером, а главное — с металлическим лицом он выглядит ещё более убедительно.

* * *

Глава 8

Машинка уверенно везёт по полупустым вечерним улицам к центру. Изредка попадаются машины-дворники, убирающие с дороги остатки утреннего снегопада. Софья-Виктория вальяжно расположилась на заднем сидении и вещает:

— Екатерина, ты ещё даже не догадываешься — какая ты умница.

Обернулась к ней, удивлённо подняв брови.

— А что я такого сделала?

Софья-Виктория указывает пластиково-металлическим пальцем на сидящую перед ней Надьку. При этом на пальце загорается зелёная стрелочка.

— Потом объясню.

— А как Вы это делаете?

— Ты про что?

— Управляете лампочками.

Надька тоже повернулась и с интересом глядит на руку, переливающуюся цветными огоньками.

— Голова у человека — не только для того, чтобы в неё есть. Особенно — если к голове электронику добавить. Знаете — сколько всего мозг может?

Честно мотнула головой. Надька предполагает:

— Используешь нервные окончания, не задействованные при протезировании руки?

Софья-Виктория подмигивает фарой, выпирающей на месте левого уха.

— Тут тоже много всего. Поначалу только гарнитура была, а недавно ещё кое-что по мелочи добавила.

— Круто.

— Похоже на то, как я управляюсь с мобильником, — заключает Надька.

— Наверно. Девчонки, а вы смотрели французскую комедию "Юность Геракла"?

Надька пожимает плечами и глядит вопросительно. Ответила за себя:

— Я смотрела. А что?

— Кентавра помнишь? Его безногий актёр играл. Я на его страничку подписана.

— Не знала. Но двигается он там очень натурально.

— Так вот вся эта коняка — это протез! — торжествующе поясняет Софья-Виктория.

— Офиздипеть! — вырывается у Надьки. — Как же он этим управлял?

— Он долго тренировался, чтобы натурально двигаться. Зато теперь галопом идёт — только дай дорогу. После съёмок выкупил себе этот протез — теперь часто в него пересаживается. Жаловался на странице, что в городском потоке неудобно — может бежать за шестьдесят, а во Франции поток идёт тридцать. Видела фотку, где на него надето седло — и его жена сидит верхом. И подписано "едем в супермаркет".

— Чорд. Я думала — это всё эффекты.

— Крошка, ну ты-то должна знать, что сейчас в моде натуральные съёмки.

Мобильник висит на левой руке на месте часов — в специальном креплении. Нашла на нём страничку актёра-кентавра. Надька просто некоторое время молчит, будто ушла в себя. Наконец изрекает:

— Да, круто.

* * *

— Куколка, не парься. Мой меня нормально отпускает. Так и сказал: "я лучше с детьми посижу, а ты развейся".

— Надька, ну ты правда — вовремя вспомнила.

Пожала плечами, глядя на вывеску клуба, скромно пристроившуюся на фасаде бизнес-центра.

— У Серёжи сегодня первая смена в году, так что... Но всё равно немножко перед ним неудобно.

— Надя, просто будь в образе и получай удовольствие.

— И не забывай снимать, — напоминает Катя, надевая очки. В них она совсем похожа на куклу-робота с огромными тёмными глазами. К тому же — в очки встроена видеокамера. При её включении загорается маленький светодиод, так что закон о скрытой съёмке не нарушается. А вот самой на китель пришлось навесить значок видеосъёмки.

* * *

Просторный лифт поднял на тринадцатый этаж. До начала ещё много времени, но двери клуба уже открыты. За дверьми — как полагается — рамка контроля и угрюмый охранник. Но его одежда и весь вид так хорошо вписывается в тематику клуба, что сразу тронула кнопку на очках, начиная съёмку. Надька распахивает китель. Под ним спрятана кобура с пистолетом из магазина игрушек. Едва вошли в двери — Надька демонстрирует охраннику свой студенческий. Она уже хвалилась им. Если не знаешь — нужно присмотреться и прочитать, чтобы отличить его от служебного удостоверения. От такого зрелища охранник даже отшатнулся. Ещё бы — увидеть цельностального полицейского.

— Блин... Софья-Виктория, это с Вами? — догадывается спросить охранник, явно уже знающий Надькину подругу.

— Со мной, Толь. Пора бы привыкнуть. Не первый год работаешь.

Парень переводит дух.

— Ну реально... Блин... Как железная. Думал — всё, киберпанк в натуре наступил.

— Ну не железная, а титановая, — поправляет Надька.

— Да понял я, понял, проходите, девчонки, — улыбается Толя.

Проходя мимо него не удержалась, приподнялась на цыпочки и шепнула:

— Она действительно — робот. Прикинь?

Но по его глазам поняла — не поверил.

* * *

Похвалила себя за то, что приехали пораньше. В клубе пока мало людей, свет ещё не погашен и можно заснять зал. Чтобы получить хорошую картинку — встала устойчиво, чуть расставила руки, повернула голову, насколько смогла, влево и плавно повела камеру вправо. Потом подняла голову немного выше и сняла ещё одну панораму — обратно. Когда потом смотрела отснятое Надькой — смотрелась при этом и правда, как белый робот. До этого интерьер клуба видела только на тёмных фотках, а он оказался хоть и скромным — но довольно креативным. Серый бетон стен прерывается какими-то разноцветными трубами и беспорядочно висящими кабелями. Под потолком широкой полосой растянута металлическая сетка. Светильники будто бы случайные. Стойка бара блестит нержавейкой, но стулья перед ней — сварены из толстых ржавых труб со сквозными дырками. Вдоль стен — столики из сочетания блеска и грубой краски. Прожекторы над сценой тоже все разные и огромного размера. Сцена невысокая — немного выше колена, но достаточно большая. И весь подиум сцены покрыт граффити. А задником сцены служит бетонная стена с афишей группы, которая должна выступать на вечеринке. Тронув наушник, ответила на звонок.

— Я тебя уже снимаю, — раздаётся в ухе голос Надьки. Она стоит почти у противоположной стены, так что понятно — почему не просто сказала, а позвонила. Отвечая, постаралась тоже поменьше шевелить губами.

— А я тебя.

— Девчонки, я пищу и плачу, вы и прямо — как два кибера, — вклинивается ещё один восторженный голос.

— Совка, ну я-то и есть кибер, — недовольно поправляет голос Надьки.

— Я вообще-то старалась. Надька, ты замечаешь — я хотела быть похожей на тебя.

— Для тебя это — игра, а для меня — жизнь! — восклицает подруга в телефон. И вдруг выхватывает из кобуры свой игрушечный пистолет и прицеливается.

— Бах! — громко разносится голос Надьки, перекрывая тихую фоновую музыку. В ответ вздрогнула — будто от попавшей пули. Ни о каком "оружии" к своему костюму не думала, так что просто подняла перед собой руки с выставленными вперёд ладонями.

— Бам!

— Бдзынь! — громко отвечает Надька, тоже качнувшись в ответ.

— Лопни моя батарейка! И почему я не подумала о съёмке?! — сокрушается татуировщица.

* * *

После "выстрела в белую куклу" стало сразу как-то легче и веселее. Потому что всё сразу стало игрой. Как в детстве — когда с приятелем мазали щёки речным илом и сидели в засаде с одним на двоих игрушечным пистолетом. Пашундель долго изображал, что перестреливается с кем-то невидимым, прячась за кочкой. А потом заявил, что его ранили, и упал. Тогда, как настоящая боевая подруга, выхватила из его руки пистолет и долго "стреляла" куда-то.

А тем временем в зале понемногу собирается народ. Становится уже неудобно за свой простенький костюм. Видно, что многие постарались, подготовившись покруче Кати. В зал выкатывается пара роботов-официанток. Они раскрашены в металлик с яркими оранжевыми полосами на плечах и юбках. Порадовалась, что Катя отказалась от своей первоначальной идеи — взять снова на прокат юбку на колёсах. Её бы постоянно с ними путали.

Софья-Виктория уже беседует у стойки с каким-то парнем. У него тоже одна рука вся металлическая, но, приглядевшись, можно заметить — это только бутафория, надетая на живую руку. Подошла поближе, присела — и сделала панораму снизу вверх. В конце пришлось подняться на носочки.

— А вот будущее нашей полиции. — представляет Софья-Виктория. — Бронированный робот.

— Прикольно. Дай пять, — подставляет парень руку в чёрной перчатке с нашитыми блестящими пластинками. Шлёпнула его своей серебристой ладошкой с щедростью.

— Ого!

— Не "ого", а стеклополимер.

— Гы. А чего ты приседала, когда подошла?

— Панораму снимала. Тебе же сказали, что я — робот.

Парень лыбится в тридцать два зуба из шестнадцати возможных. Это приятно, что он не верит.

* * *

К появлению на сцене приглашенной группы свет в зале погас. Быстро просмотрела — что уже засняла — и разочарованно вздохнула. Очки плохо снимают в темноте. Приходится отправить Надьке сообщение:

> Вся надежда на тебя. Моя камера при таком свете шумит. А сцену пересвет кивает.

Прежде, чем успела набрать "*Пересвечивает", выскочил ответ:

КиберНадька> Поняла тебя, Кать. У меня всё в порядке.

От работающей в зале подсветки на лице Надьки засветились линии, которые были до этого почти не заметны. Хотя и не ярко, но когда она оказывается в темноте — кажется, будто лицо светится изнутри. Подружка пританцовывает, но при этом, кажется, совсем не шевелит головой. Будто голова висит на невидимых верёвочках, а она сама болтается под этой висящей головой. Иногда Надька поводит головой из стороны в сторону или плавно поворачивается вокруг себя — делает панорамы. Позволила себе помечтать — как здорово было бы стать блогером и иметь такого оператора. Нашла глазами Надькину подругу. Татуировщица тоже снимает, держа телефон перед собой в пластиковой левой руке. Подумала о том, что — наверно — на касания пластиковых пальцев экран не срабатывает.

* * *

Танцевать перед сценой прикольно и весело, но от слишком громкой музыки становится неприятно даже титановой голове. Пожалела — что нет возможности быстро отрегулировать чувствительность ушей. Отошла к стоящей подальше Кате. Подумала о том, что сделала бы, если бы рядом был Потеряшка... И отправила подруге сообщение: