Твердая Надежда. Книга 2: Академия для куклы

Твердая надежда. Книга вторая. Академия для куклы.

Глава 1

Дежурная по общежитию зевает, прикладывает студенческий к считывателю и переспрашивает:

— Лопатина Нина Егоровна? Донецк?

— Так точно!

— Комната четыреста девять, койка номер два, четвёртый этаж. — сообщает дежурная, шлёпая студенческий на отполированную до блеска стойку. — Вход по студенческому, не терять.

— Так точно!

Подхватила дорожные сумки и бодрой походкой попёрла наверх. Правда — бодрости хватило только до третьего этажа. К четвёртому уже шагала медленно. А в комнату сумки затащила по одной. Осмотрелась. Комната не большая и не маленькая. Две одинаковые кровати — справа и слева, пара письменных столов у окна, пара шкафов для вещей. Между письменными столами один принтер на двоих. Кровать слева, над которой на стене висит единица, уже занята. Поверх покрывала, закинув ногу за ногу, лежит в футболке и шортах девушка со светлой кожей и чёрными волосами. Заметив, она повернулась на бок и сонным голосом поинтересовалась:

— Соседка?

— Нина.

— Надя. Будем знакомы, малышка.

— Я не малышка!

Она резко встаёт — и сразу становится ясно, почему она так обратилась. Она на пол головы выше и заметно шире. А ещё кажется — старше. Сразу хочется её спросить:

— А Вы на каком курсе?

— Давай на "ты". Я на первом — только поступила. А ты?

— Я — тоже.

У неё симпатичное лицо с курносым носиком и строгая стрижка "каре". Сразу стало неудобно за свои рыжие школьные косички. Сделав знак в сторону пустой кровати под номером два, она приглашает:

— Располагайся. Я третий день тут кисну.

Надя заваливается на кровать и снова замирает в прежней позе. Принялась рассовывать и развешивать вещи. Ноутбук сразу пристроила на столе. Обратила внимание, что у соседки возле кровати лежит колодка удлинителя. Видимо — она любит полежать с ноутбуком. Сразу же решила, что надо будет себе тоже купить такой удлинитель. Закончив с вещами, плюхнулась на кровать, поджав ноги, и уставилась на соседку. Она так и не переменила позы за всё время.

— Нина, давай сразу договоримся. Если тебе что-то будет не нравиться или покажется странным — просто говоришь об этом. Хорошо? — говорит она, продолжая глядеть в потолок.

— Хорошо. А что может показаться странным?

— Что угодно. Например — я.

— А ты странная?

Она пожимает плечом.

— Немного.

Не торопясь осмотрелась. Теперь заметила, что у Нади на тумбочке стоит большая пластиковая бутылка с непрозрачной жидкостью янтарного цвета. Рядом с бутылкой — стакан с делениями и небольшая корзинка с вязанием. Ни телефона, ни ноутбука не видно, только лежит большой чёрный блочёк зарядного. Зато на её письменном столе пристроился небольшой белый квадрокоптер. Он светит зелёным глазком подзарядки и будто смотрит своей камерой. Лежать становится скучно. Села, поджав ноги.

— Надя, а ты откуда?

— Посёлок на севере области. Тебе название ничего не скажет. — отвечает соседка, не поворачиваясь. — А ты?

— Я поближе. Донецкая.

— Понятно.

Разговор не клеится. Достала телефон и уткнулась в экран.

— Включи вай-фай, — советует соседка, всё так же не меняя позы. — Пароль мбольшаявеекчетырезетзетбольшаядэ.

— Как?

— Вот так, — указывает она на висящий рядом с входной дверью телевизор. На его экране действительно крупными буквами написан пароль.

— Крутяк. Я не заметила. Работает!

Пароль с телевизора тут же пропал. На секунду мелькнула заставка, как на экране телефона, а потом экран телевизора погас.

— Офигеть. А как это он так?

— Вообще-то если что — пароль есть на листке, который лежит в ящике письменного стола. Где правила поведения в общежитии. — невозмутимо сообщает Надя.

Немного погодя назревает новый вопрос.

— А столовая здесь есть?

— Кухня в конце коридора.

— А... А магазин?

— Супермаркет через дорогу. Если что — до торгового центра полторы остановки.

— Клёво! Ты в супермаркет пойдёшь?

— Нет. У меня пока всё есть.

— Надь, ну пожалуйста. Я же тут ещё ничего не знаю. Я поступать с мамой приезжала.

— Ладно. Потеряшка проводит.

— Кто?

Её квадрокоптер вдруг взлетает со стола и зависает посреди комнаты, глядя прямо в глаза. Сев на кровати, Надя поясняет:

— Он не говорит, но всё видит и слышит.

— Круто! Он что — умный?

— Не очень. Был бы умнее — не потерялся бы в своё время, — улыбается Надя, и белый квадрокоптер садится ей на ладонь.

— А я не потеряюсь вместе с ним?

— Его после того мой друг немножко доработал. Так что всё будет в порядке. Правда, Потеряшка?

Потеряшка в ответ забавно кивает камерой.

* * *

Идти с Потеряшкой оказалось очень весело. Он то летит впереди, постоянно оглядываясь, то присматривает сзади, то летает рядом кругами или вдруг набирает высоту и смотрит сквозь листья. Автоматические двери супермаркета открываются перед ним, он влетает внутрь и, подняв облачко пыли, пристраивается на крыше высокого торгового автомата.

— Потеряшка, ты будешь ждать меня здесь?

Он кивает камерой.

— А может быть — пойдём вместе?

Он на секунду подлетает и тут же плюхается на то же место.

— Ну и не надо!

Пока бродила по магазину, выбирая продукты — в животе стало совсем печально. Так что — как только прошла кассу, распечатала один из купленных пирожков. Потеряшка взлетел со своего поста на торговом автомате, осмотрел пакет с покупками и повёл обратно. Стоило дойти до площадки перед общежитием — он рванул вверх и скрылся в окне на четвёртом этаже. Немного позавидовала ему вслед и потащилась по лестнице.

* * *

— Запаслась? — интересуется Надя.

— А как же! — гордо ответила, открывая небольшой холодильник, стоящий в прихожей — напротив двери в ванную. В холодильнике почему-то пусто. Соседка встаёт в проёме, ведущем в комнату, и следит за перекладкой из пакета в холодильник.

— Кастрюльку купила?

— Пока нет. Тяжело нести всё сразу, надеялась у тебя попросить.

— У меня нет. Мне не нужна.

— Ты что — не умеешь готовить?

— Мне не надо. А вот тебе советую питаться нормально. Тебе тут ещё не один год жить.

— А тебе?

— А мне поздняк нарзанчик пить. Всё моё питание — на тумбочке.

Оглянулась на пластиковую бутылку и вытаращила глаза.

— А что это?

— Спецпитание для язвенников из аптеки. Будешь неправильно питаться — будешь тоже на этой фигне жить. Хочешь?

— Не-не. Не хочу. Я сейчас... В магазин...

* * *

Вернулась быстро. За дверью ванной услышала шум. Подёргала дверь.

— Занято! — раздалось оттуда. — Я сейчас.

Пока искала место для кастрюльки и маленького электрического чайничка — щелкнула защёлка, и из ванной вышла соседка, завернувшаяся в большое полотенце. Посмотрела на неё.

— Не смотри на меня. — просит она. Отвернулась и поинтересовалась:

— Ты не любишь, когда на тебя смотрят?

— Стесняюсь.

— Но я ведь тоже девушка.

— Всё равно.

Молча пожала плечом. В конце концов — Надя разрешает повернуться. Она уже надела светлую блузку и заканчивает с юбкой.

— И кстати — никогда не пользуйся моим средством для купания.

— Ты что — сильно им дорожишь?

— Просто оно тебе не подойдёт, — равнодушно поясняет Надя, подхватывая со стула небольшую светлую сумочку.

Когда за ней закрылась дверь в коридор, забежала в ванную и посмотрела на стоящую там большую пластиковую канистру. Почему-то на канистре написано "автошампунь".

* * *

Вышла на улицу, оглянулась на общежитие. На ближайшие годы оно будет домом для поселковой девушки Нади Куровой. С тех пор, как уехала от мамы в город — это уже третий дом, не считая клиники. Поправила сумочку на плече и быстро зашагала в сторону торгового центра. Путь занимает не больше десяти минут. Но Серёжа уже ждёт на остановке. Издалека помахала ему рукой и побежала. Он встречает улыбкой и поцелуем. Поправила на нём воротник рубашки.

— Серёж, у меня теперь есть соседка по комнате.

— Хорошенькая?

— Серёжа!

— Надь, ты ведь всё равно красивее.

— Прощаю. Она совсем девчонка, на вид — будто ещё школьница.

— Ну и как вы с ней? Уже подружились?

— Ну так... Пока присматриваюсь.

— Главное — не поругайтесь.

— Постараюсь. Идём?

Он кивает и обыкновенная на вид молодая пара углубляется в торговый центр — на поиски свадебного подарка.

* * *

Углубившись в телефон, не заметила, как в комнате стемнело. Первый раз без родителей. Они — конечно — ещё приедут к началу занятий. Еле убедила маму, что нужно поехать заранее. Папа первым согласился, что нужно сперва спокойно обжиться на новом месте, чтобы, когда начнутся занятия, меньше отвлекаться от учёбы. Подошла к окну. Соседкин квадрокоптер сидит на своём месте и светит зелёным глазком. Будто поглядывает. Взяла его аккуратно и развернула передом к стенке. Вспомнила о его хозяйке. Её до сих пор нет. Обернулась на её кровать — и на глаза попалась бутылка из аптеки. Ойкнула и побежала к холодильнику.

* * *

На третьем круге по торговому центру Надя плюхается на лавку и хватается за голову. Присел рядом и приобнял её за плечи.

— Надь, ты что — устала?

— Серёж, у меня уже голова кругом от этих магазинов. Ты сам-то ещё живой?

— Относительно. Ещё немного — и меня придётся относить. Вот честно — хоть что-нибудь тебе понравилось?

Она пожимает плечами.

— Чтобы прямо вот да — так вот пока нет. Это же надо, чтобы им обоим было. А тебе?

— Да пёс его знает. Я последний час уже просто за тобой волокусь. Каша в голове.

Надя поднимает глаза и смотрит на ближайший магазин.

— Серёж, давай купим им подарок на троих.

— Чёрт, это, кажется, единственный магазин, в котором мы не были. А их что — уже трое?

Надя кивает.

— Галя мне на неделе сказала. У неё уже немножко заметно. Так, совсем чуть-чуть.

— Так вот почему они заторопились. Понятно. Выберешь сама?

Она оглядывает критическим взглядом и улыбается.

— Если тебе понравится — поцелуешь.

— О-кей.

Остался сидеть на лавке, а Надя исчезла в магазине товаров для детей. Через несколько минут от неё пришло сообщение: "нашла". Её в магазине нашел не сразу. Она стоит среди детских кроваток и как-то понуро смотрит на простую деревянную.

— Надь, ты выбрала?

— Вот.

— У тебя вид, как будто...

— Серёж, просто берём и пошли. Я хочу эту.

Повернул её к себе и поцеловал в губы. Она не может ответить на поцелуй по-настоящему, но к этому уже привык.

* * *

— Мам, я сейчас...

Открыла глаза и поняла, что не дома. Вместо мамы тонким одеялом укрывает вернувшаяся соседка. Она выключает свет в комнате, включает настольную лампу и начинает раздеваться. Прежде, чем скинуть блузку, она снова просит:

— Не смотри.

Отвернулась к стенке. Она поясняет:

— Это не самое лучшее зрелище.

Слышно, как она шуршит вещами.

— А по-моему ты — очень красивая.

— Особенно там, где нет дырок от ножей.

— От... ножей? — еле выдавила из себя.

— Крошка, ты пришла в полицию, а не в институт благородных девиц. На мне уже несколько дырок от ножей и одна от пули. Так что — мой тебе совет — учись так, чтобы тихо сидеть в отделении и никогда не оказаться на оперативной работе.

Медленно села и поглядела на соседку. Она уже поправляет на себе футболку.

— Такую... Красивую... И ножом...

— Грабители не смотрят на красоту. А подонкам красота — только приманка. Они не любят красивых, которые сопротивляются. — отвечает Надя, погасив свет и укладываясь.

Сон будто рукой сняло.

— Надь, так ты уже служила?

— Нет.

— А откуда же тогда дырки?

— В бандитском районе жила. Теперь хочу, чтобы на других было дырок поменьше.

— А как же ты? Неужели не боишься?

— Уже не боюсь. А вот тебя что сюда занесло?

— Ой... А я уже не знаю. Меня в школе называли "миссис Холмс".

— Детективы любила смотреть? — уточняет Надя.

— И читать тоже. Только оказывается — это не так весело, как в книжках.

— Жизнь вообще не такая, как в книжках. Я пожила сама — уже знаю.

— И что мне теперь делать?

Надя закидывает руку под голову.

— Ты у меня спрашиваешь?

— Нет, у Потеряшки. У тебя, конечно.

— Мне своих проблем хватает.

— Ну и ладно.

Легла и отвернулась. Но не выдержала и спросила:

— Надя, а кто тебя спас, когда на тебя напали?

— Сама.

— Круто.

* * *

— Серёга, ты готов? Твоё счастье привалило, — орёт отец из прихожей.

— Готов, готов.

Выскочил из комнаты при полном параде — свежевыбритый, в наглаженных брюках и белой рубашке в мелкую синюю точку. Надя ждёт у дверей. На ней сиреневое вечернее платье ниже колен с косо обрезанным краем и её любимые перчатки выше локтей. Стоя на высоких каблуках, она смотрит почти глаза в глаза.

— Идём скорее — торопит она. Такси ждёт.

— Уже бегу, — улыбнулся ей в ответ и подхватил стоящую у двери внушительную упаковку с подарком. Как только за спиной захлопнулась дверь — Надя забрала подарок и легко, не смотря на груз и каблуки, побежала вниз по лестнице. Еле поспел за ней. Бросив ношу на заднее сиденье, она садится впереди слева. За главную. Сел рядом и в шутку поинтересовался:

— А как же я? Может — я тоже хочу быть за водителя.

— У меня с ними лучше взаимопонимание, — улыбается Надя. — И это ведь мой друг женится.

— Лады, прощаю.

Откинулся на спинку. Такси везёт в объезд центра. За сетчатым забором виден идущий в том же направлении поезд. Подумал о том, что в каком-нибудь из его двухэтажных вагонов тоже кто-нибудь может ехать на свадьбу к другу. Но к счастью — до Димы ехать гораздо ближе. Такси ныряет под железнодорожный мост и через несколько минут останавливается у небольшого кафе. До назначенного времени остаётся совсем немного и перед кафе уже собралась заметная компания.

— Вы к Гале и Диме? — деловито уточняет одна из девушек.

— Да.

— Подарок можете пока занести, — сообщает она Наде.

* * *

Свадебный кортеж у Димы с Галей совсем небольшой. Специальное свадебное такси для молодых, одноместная машинка фотографа, да небольшой украшенный лентами бусик для ближайших родственников. На месте водителя в такси обычно сидит ведущий свадьбы. В этот раз — худой молодящийся блондин в узких очках с толстой оправой и фиолетовом смокинге. Хотела приподняться на цыпочки, чтобы лучше видеть, но каблуки и без того высокие. Так что из встречающих девушек оказалась едва ли не самой высокой. Дима приоделся в строгий чёрный костюм с белой рубашкой. На секунду представила себя рядом с ним, но тут же отогнала эту мысль. Потому что из такси следом за ним показалась Галя в белом свадебном платье с нежно-розовой отделкой. На старательно уложенную прическу приколота крошечная белая шляпка. Галя немного поправилась, но в остальном — пока не заметно. Её сразу же окружают её подруги. Подошла со стороны жениха — но и там уже не протолкнуться от родственников и друзей. Так что на первом фото оказались с Серёжей у самого края.

* * *

— А что же Вы ничего не едите? А выпить? А за молодых? — удивляется сосед по столу. Наде приходится оправдываться:

— Простите — мне нельзя. Ну правда — нельзя. Нет — даже немножечко нельзя. Только своё.

В конце концов пришлось поменяться с ней местами, чтобы хоть немного загородить от назойливого соседа. Едва удержался, чтобы что-нибудь ему не высказать.

— А Вы тоже не пьёте? — начал допытываться сосед. Пришлось ответить:

— У меня спортивный режим. Извините.

Тут провозгласили очередное "горько!". Поднял высокий изящный стакан и отпил немного. Просто газированный сок. Но не это главное. Главное... Когда распорядитель дал слово — поднялись вместе с Надей.

— Димочка, — волнуясь, говорит Надя в микрофон, — я обязана тебе стольким, что... Я не могла прийти с маленьким подарком. Поэтому я вручаю его вам с Галей. Я надеюсь — что он вам понравится. И подойдёт.

— Дима, огромное спасибо тебе за Надю. Я твой должник, — добавил в микрофон, когда Надя отбежала за огромным свёртком.

— Надя, ну ты даёшь! — удивился Дима. А Галя пискнула и зааплодировала. Видимо — догадалась, что в свёртке.

Веселье продолжалось, пошли конкурсы для гостей. Выкатили торт, от которого пришлось съесть за двоих — за себя и Надю. Когда позвали всех незамужних — собралась большая толпа. Кажется, в основном — из Галиных подруг. Галя метнула букет через голову. И тут увидел настоящий вратарский прыжок в исполнении Нади. Она не дала другим девчатам ни единого шанса, поймав букет почти под потолком. И вернулась с ним к столику, глупо моргая.

— Серёж, я опять забылась.

— Совет вам, да любовь, непьющие, — хохотнул сосед по столику. Надя наклонилась поближе и шепнула на ухо:

— Серёжа, можно — я хотя бы помечтаю?

Кивнул и чмокнул её в губы.

— Можно.

* * *

Глава 2

Первое сентября. Даже в школе не волновалась в этот день так, как теперь. Файлы всех учебников на первый год обучения уже загрузила в телефон, так что они всегда даже не под рукой — а уже в голове. Будто бы уже выучила наизусть. Но всё равно придётся выучить. Парадную форму нагладила, прицепила погоны курсанта. Первые погоны. Когда купила их — первым делом отправила фото маме. Едва не спалилась — сначала сфотографировала их, держа обеими руками. Но вовремя догадалась переснять.

К зданию института пришли с соседкой по комнате одними из первых — когда вахтёр ещё только открывал двери.

— Доброе утро, шнурки! — весело поприветствовал он, впуская. Удивилась и переспросила:

— Почему это — шнурки?

— А только абитура так рано притаскивается. Потом будете являться, как все — в последнюю секунду. Я вашу братию знаю.

— А вот и нет! Я всегда рано вставала! И тут буду так же! — возмущается Нина. Кажется, что от возмущения даже её рыжая коса напряглась. Но вахтёр явно не собирается спорить об очевидных для него вещах, ограничиваясь смешком. Нина, гордо вскинув голову, широким шагом пролетает мимо него по указателям, ведущим в актовый зал. Прошла за ней, придерживая висящую на плече новенькую сумку. Двери зала ещё закрыты и перед дверьми начинает понемногу скапливаться зевающая толпа.

* * *

— Венерочка, солнышко, я тебя прошу — будь благоразумной.

— Мама, я уже взрослая!

— Была бы взрослая — не провалила бы экзамен, — сердито отрезает папа. Хотя на нём гражданская одежда, но спорить с папой-полковником трудно. Набранного балла хватило только на то, чтобы поступить на самое непопулярное отделение — охрану общественного порядка. Проклиная всё на свете, и прежде всего — сложную программу и папину упёртость, проснувшуюся в ненужный момент, потащилась ко входу. Ну и что из того, что папа тоже оканчивал это отделение? На нём ведь учатся сплошные неудачники. Сам рассказывал — какие все вокруг были идиоты...

Размышляя в таком стиле и поглядывая на указатели, добрела до актового зала, когда толпа уже почти вся втянулась в двери. Похвалила себя за то, что не душилась в толпе и вошла следом. Все места, кажущиеся лучшими, уже заняты. Нашла ряд с кодом своей группы и устроилась на крайнем месте у прохода. Уткнулась взглядом в спину сидящего впереди и широко зевнула.

* * *

— Господа абитуриенты. Поздравляю вас с тем, что с сегодняшнего дня вы приступаете...

Посмотрела на сидящую рядом соседку по комнате. Надя застыла, будто статуя, и вообще не шевелится. Кажется — даже не дышит, так внимательно слушает. Хотя ректор говорит банальные вещи, решила тоже не отвлекаться, а сразу настраиваться на серьёзный лад. Наверно — что-то похожее говорят все ректоры в первый день занятий. Хочется поскорее дослушать эти общие слова и начать учиться. Учиться настоящему искусству сотрудника полиции. Чтобы стать настоящей миссис Холмс, а не какой-нибудь мадам Лестрейд.

* * *

На середине длинной речи едва не заснула. Была бы нормальной — точно начала бы зевать. Но к счастью — этот рефлекс при отсутствии нормальных лёгких не срабатывает, поэтому удалось не спалиться. Хотя рядом некоторые зевали очень заразительно. Но ректор закончил говорить вступление до того, как кто-нибудь успел задремать под его увещевания. И говорил-то он всё правильно, но видать — у старого офицера вся эта речь уже обтрепалась на языке и потеряла тот блеск, которым должна была производить впечатление на новичков. Любопытно — все заметили, когда он перешел от вступления к важным вопросам, связанным к учёбой? К счастью — сама догадалась вовремя включить запись. Но наконец прозвучало:

— Господа абитуриенты. Ещё раз желаю всем вам успешной учёбы. Надеюсь снова встретиться с вами в этом зале на вручении дипломов. А теперь прошу всех встать и разойтись по учебным аудиториям.

Встала — будто не просидела целый час. Другие, поднявшись, разминают ноги, поводят плечами. Кто-то встряхивается — как будто только что проснулся. Начался первый учебный день первого учебного года.

* * *

Беда не приходит одна. Как только вошла в аудиторию — увидела её. Смазливая рожа с курносым носом-пипкой, черные волосы, стриженые "на четыре угла". Расселась в первом ряду и лапки сложила — будто сфинкс. Даже сидящее рядом с ней рыжее чучело не кажется таким противным. Чтобы быть подальше от этого памятника на могиле всех надежд, поднялась наверх и устроилась на свободное место в предпоследнем ряду. Тоскливо огляделась. Помимо уже замеченных в первом ряду двух выдр, обнаружила не так уж много особ своего пола. Во первых — две кудряшки во втором ряду. Чёрненькая и блондинка. О чём-то болтают между собой. Ещё одна блондинка в третьем нервно заплетает длинную косу. Почти перед носом шатенка с сиреневым ободком зачем-то роется в сумке. Не удержалась, чтобы её не спросить:

— Что потеряла?

— А?!

От вопроса она подскакивает на месте так, что решила больше её не трогать. Шатенка наклоняется и принимается подбирать под столом то, что рассыпала с перепугу. Вылезла она — когда в аудиторию уже приковылял профессор. Усевшись за стол, он оглядел студентов сквозь очки, раскрыл журнал, пошевелил губами и поинтересовался:

— Курова Надежда здесь?

— Я! — вскочила курносая корова. Узнав её фамилию, не удержалась от смешка.

— Интересно, интересно, — отметил профессор. — Надежда, пожалуйста — озвучьте ка мне... Ну скажем... Дату начала советско-финской войны.

— Ой... Сейчас... — задумалась корова. Через пару секунд она выдала:

— Которой из четырёх?

— Третья.

— Первое ноября одна тысяча девятьсот тридцать девятого.

— Интересно, интересно, — повторил профессор. — А в какие годы существовала прусская губерния?

— А она... Ой — правда... Хи-хи... В одна тысяча семьсот пятьдесят восьмом году Пруссия, включая город Берлин, завоёвана русской армией и вошла с состав Российской империи. В одна тысяча семьсот шестьдесят втором по трактату Петра третьего возвращена Фридриху второму.

— Во даёт... — пробормотал тощий сосед по ряду.

— Исчерпывающе. Садитесь. А Вы... Девушка в пятом ряду, пожалуйста — назовитесь.

Не думала, что он услышал то, что сорвалось с языка. Пришлось встать.

— Венера Маркина.

— Запомните, Венерочка. Зубрёжка — одна из основ Вашей будущей специальности. Так что рекомендую и Вам тренировать память. Садитесь. Это очень удачно, господа, что Ваша одногруппница носит имя древнеримской богини. Потому как сегодня мы с вами поговорим об истоках Римского права и о том, почему оно до сих пор играет важное значение в мировом праве.

* * *

Хотя за год, прошедший после клиники, и привыкла помногу читать — но после первого часа лекции поняла, что почти ничего не поняла. Поэтому прикрыла глаза и принялась пересматривать сделанную на лекции видеозапись. Но надолго углубиться не дали. Кто-то тронул за рукав блузки. Пришлось открыть глаза и обнаружить перед собой пока совершенно незнакомого тощего одногруппника.

— Привет. Я Игорь. Бум знакомы. Ты историей увлекаешься?

— Не так, чтобы сильно. Я больше в истории попадаю.

— О — а книжки про попаданцев любишь?

— А кто это такие? А — понятно. Которые попадают в другой мир или другое время. Понятно. А разве такое бывает?

— Ну в книжках бывает.

— Не знаю, не читала. Мне хватает моих собственных попадосов.

— А по истории ты что читаешь?

— Учебники. Я читала, когда поступать готовилась. А потом оно не пригодилось.

— История — для лохов, — изрекает сидящий рядом плотный парень, стриженый под ёжика.

— Ну будешь ты знать, когда какой-то там царь правил. А подойдут двое в переулке — и чем тебе оно пригодится?

Он сразу показался неприятным и не утерпела, чтобы не ответить:

— А чем тебе поможет, что ты этого не знаешь? Особенно — если хоть один из них будет с ножом.

— Ну против ножа я приёмы знаю.

— А ты проверял? Они работают?

— Да точно работают. Я в зале отрабатывал.

— Не смеши мою батарейку. Я тоже в зале отрабатывала.

Подтянула рукав и продемонстрировала след от ножа на левой руке.

— Вот — как они работают в тёмном переулке. И это просто была шпана. Сопляк, с которым я разобралась за пару ударов. А конкретный чувак тебя на ленточки бы порезал, пока ты бы ему свой отработанный приём показывал.

Сосед критически осмотрел неудачно заклеенный разрез, похожий на шрам, и хмыкнул.

— Чего ждать от девчонки.

— Я тебе потом покажу. В спортзале.

Он опустил глаза и посмотрел куда-то в район юбки.

— А я бы глянул.

— Слышь, шайба, гляделки не поломай, — бросила ему, отворачиваясь. Про себя отметила, что с соседом по ряду уже не повезло.

* * *

Прозвище Шайба прилипло к Надиному соседу с первого раза. И видно было, что он на это прозвище обиделся. Но волноваться за соседку пришлось недолго — уже на следующий день группа оказалась на стадионе. Заметила, как Шайба подошел к Наде и украдкой шлёпнул её по попе. А дальше всё произошло в долю секунды. Надя вдруг развернулась, захватила коренастого Шайбу за шею, как-то ткнула его коленом, от чего он перестал сопротивляться — и уложила на газон.

— Ты чо, девка, охренела? — заорал Шайба, вскакивая. От чего он полетел кубарем — понять не успела, зато тренер довольно хлопнул в ладоши. А вот Шайбе это ещё больше не понравилось — и он снова бросился на Надю. Он сумел сбить её с ног, но соседка швырнула его через себя перекатом и тут же прыжком встала на ноги.

— Сучка! — орал Шайба, подбираясь к Наде. Она не стала ждать, когда он сумеет её схватить, сама поймала за руку, рванула на себя, подхватила другой рукой под бок и швырнула его через плечо. Сколько ни смотрела фильмов — но такого приёма в исполнении девушки даже в боевиках видеть не приходилось. Шайба со стоном перекатился на спину. Надя подошла к нему и опустилась на колено. Следом за подбежавшим к ним тренером сбежалась вся группа.

— Не сломано, не бойся, — уже говорила Надя, ощупывая его. — Я с тобой аккуратно игралась.

— Сможешь сам встать? — спросил тренер.

— Я тебе припомню... — выдавил Шайба, поднимаясь.

— Лучше запомни, что с ней связываться опасно, — посоветовал тренер. — Ты к этому не готов. И едва ли когда-нибудь будешь готов.

* * *

С блондинкой Елизаветой быстро нашла много общего. Правда — она оказалась дочкой всего лишь майора, к тому же — девочка-свечка, выше толстозадой коровы. Но на бесптичье и кот-соловей.

— Венерочка, я не знаю — как можно быть с такой внешностью такой неженственной.

— Лизонька, она не женщина. Она бодливая толстозадая корова. Хорошо — бог рог не дал.

— Ну что же хорошего? Они бы ей пошли. Особенно — с такой фамилией.

Дружно хихикнули, обернувшись на сидящего в первом ряду "сфинкса". За Коровой заметила странную привычку. На перемене замереть и будто бы уйти в себя. А рядом сидит рыжее недоразумение и тоже изображает из себя йога-любителя.

* * *

В комнате понемногу темнеет, а соседки всё нет. Заметила за ней график — через день она торопится куда-то сбежать, переодевшись в гражданское. Одевается красиво, как на свидание. Только не красится — она и без этого хорошенькая. И вечером возвращается счастливая. Сделала вывод, что её парень работает через день, а когда у него выходные — они встречаются. На столике соседки ещё в последнюю субботу лета появился небольшой букет из искусственных цветов. Такой же видела на свадьбе двоюродной сестрички. Наверно — Надя поймала его на свадьбе у какой-нибудь подружки. Теперь она бережет этот букет и изредка берёт в руки, чтобы полюбоваться. Тоже понятно — она старше и уже очень хочет замуж. Задумалась — если она очень хочет замуж и есть парень — то почему они не поженятся? Тогда ей не пришлось бы жить в общежитии. Возможно — он пока мало зарабатывает и живёт с родителями. Ей просто некуда будет переехать.

Поглядела на дремлющего на её столе Потеряшку. Уже успела узнать поиском, что эта модель снята с производства пару лет назад, но стоила немалых денег. Возможно — это подарок её родителей. Почему-то никогда не видела у Нади телефона. И пульта управления дроном у неё тоже нет. Это странно. Тогда кто же им управляет? Не может же быть, чтобы у такого дрона был такой совершенный искусственный интеллект. Он иногда ведёт себя, как живой. Это странно. И сама Надя очень странная. Она и сама об этом говорила. Но важнее другое — все эти шрамы на ней, её умопомрачительная боевая подготовка, потрясающее знание истории. Да и на других предметах она уже успела отличиться. Даже профессор выпал в осадок, когда она за пару секунд вычислила кубический корень из шестизначного числа. Но если ей задают такие вопросы... Профессора явно знают о ней что-то особенное. Возможно — Потеряшка на самом деле присматривает за ней. Тогда почему он не улетает за ней, когда она уходит? Значит — он присматривает не за ней, а... Стало неуютно. Видимо — проверяют. А почему тогда он не провожает на занятия? Потому, что там присматривает сама Надя. Выходит — попала в разработку? Может быть — ещё за кем-нибудь из группы следят так же? Но других дронов пока не видела. А в комнату к Наде распределила администрация. Значит — специально. Надя явно очень не простая — и подселили именно к ней. Что это — недоверие или наоборот? Но за всё время учебы в школе ничем плохим себя не проявляла. Значит — идёт дополнительная проверка. Возможно — готовят к чему-то серьёзному. Сильно пожалела, что в школе мало занималась спортом. Одними книжками преступника не поймаешь, а чтобы дойти до уровня Надежды — это уйдут годы. Слезла с кровати и немного поотжималась от стула, стараясь не поглядывать в сторону светящегося глазка Потеряшки. Не стоит показывать, что всё про него поняла. Лучше понаблюдать ещё. А ещё лучше — постараться сблизиться с ней и узнать получше. Она и без того очень интересная, а тем более — если она проверяет. Это особое искусство — наблюдать за тем, кто тайно наблюдает за тобой. Но тайное наблюдение какое-то уж слишком явное. Не может быть — чтобы нельзя было сделать его незаметным. Значит — это явная подстава, вызов к действиям. Но зачем? Неужели нельзя прямо предложить? А вдруг... Нет. Преподаватели знают, кто она — и дают ей возможность себя показать. Но нужно быть осторожной. Нельзя бросаться на вербовку сразу, не убедившись точно — с кем именно она связана.

* * *

Как обычно — с Серёжей прощалась недалеко от его дома. Прощание — это всегда долгий поцелуй. А потом он ещё долго смотрит в глаза, нежно поглаживая волосы.

— Серёжа, я до сих пор не могу поверить, что меня так приятно целовать. Хоть я и живая внутри, но снаружи я ведь... Просто пластик.

Он задумывается ненадолго, а потом с улыбкой отвечает:

— Тот, кто делал тебе лицо, знал своё дело. Оно будто живое и очень красивое. А ещё после тебя не остаётся этого дурацкого привкуса помады.

— Так у тебя была другая?

— Была. Только ты более настоящая, чем она.

— Это как? Серёж, у тебя что — была кукла для секса?

— Ага. Живая кукла. Ужасно пендитная кривляка, которая постоянно требовала подарков. И красилась так, что целовать было неприятно. Потом в виде подарка повёл её в аква-парк. Там вся краска смылась... И я её просто не узнал.

— Получается...

— Я тогда вдруг понял, что мне нравилась не она, а то — что она на себе рисовала. Надь, она оказалась просто нарисованной. А ты настоящая.

Прижала его к себе и шепнула:

— Спасибо, Серёженька. Только я всё равно не настоящая. Потому что иначе я бы сейчас заплакала от счастья.

— А ты заплачь. Я пойму.

Пискнула что-то нечленораздельное, утыкаясь лицом в его сильное плечо. А он ласково погладил по голове.

* * *

— По парку гуляли?

Соседка обмахивает туфельку щеткой и ставит на место.

— Да. А как ты догадалась?

— Элементарно, Надя. На улицах сейчас сухо, а в парке под деревьями земля влажная.

— Учишься быть, как Холмс?

— Не зря же меня в школе так называли. А как твой тебя называет?

— Просто по имени.

— Нуу... Это скучно. У него что — совсем фантазии нет?

— А по-твоему без этого никак?

— Ну мой папа маму называет Лусенька.

— Она Людмила?

— Мирослава.

Соседкины большие глаза округляются ещё больше.

— И где связь?

— Не знаю. Но маме нравится.

— А тебя он как называет?

— Или Нинок, или просто Доца. У меня папа прикольный. А у тебя?

— Ну... Так... Обыкновенный... — пожимает плечом Надя. Кажется — ей немного грустно о нём вспоминать. Сделала вывод, что про пап с Надей лучше не разговаривать.

* * *

Услышав, что открывается дверь, оторвалась от книжки и обернулась. Соседка вышла из ванной — уже переодетая по-домашнему. Решила её проверить, как преподаватели.

— Надь, а ты не подскажешь — какие годы называют елизаветинской эпохой?

— Тебя какая из Елизавет интересует?

— А какие были?

— В Англии королева Елизавета Первая правила с 1559 года по 1603 год. В России императрица Елизавета Первая — с 1742 по 1761. В двадцатом и начале нашего века в Англии была ещё Елизавета Вторая. Очень долго правила, но про её годы как про Елизаветинскую эпоху не говорят. А почему ты спросила?

— В детективе упоминается про клад, оставленный одним из пиратов елизаветинской эпохи.

Надя укладывается на кровать и берёт в руки вязание.

— Пиратские клады — это больше выдумка. Чаще они возили всё, что имели, с собой. Да и имели обычно не очень много. Жизнь пирата была слишком опасной, так что они торопились всё потратить на удовольствия.

— Надь, откуда ты столько знаешь?

— Никак не могла решить — куда буду поступать. Поэтому накачала учебников и готовилась вообще. Куда-нибудь.

Хихикнула:

— У тебя, наверно, теперь такая каша в голове...

— Нет. Всё рассортировано. Иначе и правда — можно было бы запутаться.

— Клёво. Я бы тоже так хотела.

— Ничего хорошего, — вдруг ответила Надя, бросила вязание и отвернулась к стенке.

* * *

Надя смотрит скептически.

— Игорёк, ну не прусь я так, как ты, от истории.

Приходится с ней спорить.

— Надь, но ты же её знаешь лучше всех!

— Не знаю, а держу в голове. Это разные вещи.

— Игорёк, она же зубрилка, — подключается Венерка. — Зазубрила всё подряд — а понять не может.

— Ну раз ты не зубрилка — в чём главная разница между Сталинградской и Курской битвой?

— Одна Сталинградская, другая Курская, — заявляет Венерка.

— Надь, а ты как думаешь? — подключается Надина рыжая соседка.

Надя надолго задумывается. Для неё надолго. Украдкой засёк по часам — секунд двадцать прошло. Венерка успела хмыкнуть с презрением и отвернуться к своей подружке.

— Та и другая строилась от обороны. Только Сталинградская битва закончилась окружением немецких войск. А на Курской дуге немцы пытались окружить, но не смогли прорвать оборону.

— Отлично, Наденька, — неожиданно встревает незаметно вошедший профессор.

— А теперь давайте о ближней истории. В чём вы видите причину приграничного конфликта с Китаем? Только своими словами, а не по книжке.

— В том что китайцев стало слишком много — и они начали расползаться по Сибири?

— Подумайте ещё. Когда население Китая начало сокращаться?

Надя задумывается снова на несколько секунд.

— Первая информация о превышении смертности над рождаемостью в Китае — это двадцать шестой год.

— Верно. Заметьте — за двадцать лет до конфликта. После этого был рост рождаемости?

— Нет, они и сейчас продолжают постепенно вымирать. Но их всё равно больше миллиарда.

Затаил дыхание, наблюдая за диалогом Нади с профессором. Откуда она может знать такие вещи? Профессор тоже ждёт. Надя прикрывает глаза и думает.

— В это время промышленность Китая переживала спад из за падения экспорта. Одной из причин падения называют рост цен из за высокой цены на ресурсы, особенно — ископаемые. Из за роста безработицы усилилась эмиграция из страны. В богатых ресурсами областях, граничащих с Китаем, повысился процент китайского населения. В связи с этим Китай сделал попытку провести схему, похожую на ту, что в начале века использовала Россия в Крыму. Но попытка вторжения оказалась слишком масштабной, чтобы быть незамеченной.

Не удержался и хихикнул:

— Просачивание мелкими группами до одного миллиона.

— Наденька, учитесь использовать информацию для анализа. — советует профессор.

* * *

Глава 3.

На улице становится всё прохладнее, пришла пора одеваться потеплее. Сперва хотела надеть свитер потолще, но вспомнила о наблюдении и задумалась. Стоит ли показывать свою склонность к комфорту? Но соседка продолжает вязать — уже видно, что это будет довольно тёплый свитер. Обернулась и посмотрела на неё. Кажется — она только и делает, что отдыхает или вяжет — ни разу не видела её читающей. Это не было бы странно — не будь у неё таких энциклопедических знаний. Неужели она бросила читать, как только поступила? Когда Наде задаёшь какой-нибудь сложный вопрос — она задумывается ненадолго, а потом отвечает, будто читает по книге.

— Надь, ты не смотрела прогноз? Что у нас завтра?

Спицы в руках немного замедляются, но не останавливаются.

— Тринадцать — восемнадцать. Ветер северо-западный, дождя не обещают, — отвечает Надя после своей обычной паузы в несколько секунд. Когда и где она успела посмотреть прогноз — так и не поняла.

* * *

Узнав прогноз, соседка снова углубляется в задумчивый перебор своих немногочисленных вещей. Закрыла приложение погоды, поправила нить и вернулась к чтению учебника по физике. Учебник нашла самый новый, так что в нём уже описан принцип работы нереактивного космического двигателя. Ещё недавно этот принцип был государственной тайной, хотя уже и китайцы и французы разработали свои похожие двигатели. В детстве видела много фантастических фильмов, в которых по улицам летают автомобили без колёс. Подумала о том, что когда-нибудь и это может стать реальностью. Тогда, наверно, и не будет таких аварий, как с катиной Реношкой. И тут поняла, что тогда бы не познакомилась с Катей. Не попала бы на новогодний бал. И возможно — не решилась бы поступить в полицейский институт. Мысли перешли на то, что в любом минусе есть свой плюс. И наоборот. Это как приятно почесать там, где неприятно зачесалось. В детстве сильно поцарапала ногу и потом это место часто чесалось. А когда стала пластиковой — однажды обнаружила, что изредка хочется там же почесать. Как только об этом вспомнила — тут же зачесалось, хотя самой ясно — пластик чесаться не может. Это называют фантомной болью. Отложила вязание и почесала ногу с наслаждением. Как живую. От этого стало вдвойне приятно.

* * *

— Курова, от тебя я ожидал большего, — с разочарованием обращается к курносой корове физкультурник. Оглянулась на неё с усмешкой и подумала о том, что с её толстой задницей быстро бежать стометровку — просто нереально. Зато подруга с её длинными ногами пришла из девчонок первой. Да и сама неплохо пробежала — уложилась в норматив. Жалко, что радоваться удаётся только на стометровке. На длинных дистанциях эта лошадь разгоняется и прёт до самого финиша — как паровоз по рельсам. Даже не запыхалась ни разу. Хоть и обидно — но упираться ради победы над ней лениво. Да и зачем? Бегать за преступниками уж точно в планы не входит.

* * *

— Смотри-ка. Наша корова где-то откопала эксклюзив.

Блондинистая подруга оглядывает её свысока и нехотя соглашается.

— Интересный свитерок. Не узнаю бренд, но явно — не с рынка.

Подошли поближе и встали, будто бы разговаривая о своём. Курносая корова, как обычно, восседает в позе сфинкса с прикрытыми глазами. Почему преподаватели разрешают ей ходить на лекции без планшета — остаётся загадкой. Неужели настолько верят в её память? Не удержалась:

— Курова, а ты так и ходишь без планшета?

— Так и хожу, — не меняя позы подтверждает корова.

— Лучше бы ты вместо свитерка планшет купила.

— Такая вязка дёшево стоить не может. — дополняет Лизавета.

— Я его не покупала. — равнодушно отвечает корова.

Хмыкнула и посоветовала:

— Попроси, чтобы в следующий раз дарили что-нибудь более полезное.

— Это не подарок.

— Заработала?

— Связала.

— Че... Чего?!

Дружно вперились с подругой в обтянутую свитером грудь. Вязка очень сложная, цветная, да ещё и с рельефным рисунком — цветущими розами. Вблизи рисунок удивляет не меньше, чем издали. И картина не растянута на её буферах, свитер связан так, что повторяет фигуру.

— Я видела, как Надя его вязала, — подтверждает рыжее недоразумение с косой. — Она ещё летом начала.

Не нашлась, что сказать. Выручает подруга:

— Кустарщина, — разочарованно пожимает она плечом. После чего обе потеряли к свитерку интерес.

* * *

За окнами уже желтеют и начинают опадать листья. Всё чаще дожди мешают долгим прогулкам с любимым. От этого становится грустно. Немного веселит соседка, продолжая старательно оправдывать своё школьное прозвище — "миссис Холмс". Диме решилась позвонить не сразу. Но набрав номер — почти сразу услышала:

— Внимаю.

— Димусик, как ваши дела? Как Галечка себя чувствует?

— Неплохо. Только ноет, что растолстела. А у тебя как дела?

— Замечательно. Димочка, я уже числюсь лучшей ученицей в группе. И всё благодаря моему телефончику. Не знаю — что бы я без него делала.

— Рад за тебя. На личном фронте без перемен?

— Серёжа просил передать тебе привет.

— Серёге моё алаверды. Ты для этого звонила?

— Димусик, ну ты же знаешь — какая я подруга. У меня опять к тебе вопрос.

— Вываливай.

— Дим, я проигрываю стометровку. На длинных дистанциях я лучшая, потому что не устаю. А на коротких даже девочки меня обгоняют. Мне обидно.

— Надь, ну ничего не поделаешь. Нельзя быть лучшей во всём. В тебя и так очень много вложили.

— Дим, ну я же стараюсь. Я даже улучшила свой результат, но всё равно это не то.

— Как улучшила?

— Я тренировалась.

— Подождите, девушка. Вы туда попали? Какая тренировка?

— Димусик, знаешь — как это было сложно? Но мне удалось.

— Надь, не свисти. С твоим телом это вообще-то невозможно.

— А между прочим — я улучшила результат на стометровке сразу на несколько секунд. И на дальние стала быстрее бегать.

— Пока не расскажешь — как тебе это удалось, не поверю.

— Ну во первых — я пустила рядом с собой Потеряшку в режиме следования за объектом. Он заснял, как я бегу.

— Так, начинаю понимать.

— Дим, я усовершенствовала свою технику бега.

— За счёт синхронности движений сумела обойти скоростные ограничения каждого привода в отдельности?

— Димочка, ты самый умный. Я сама не знала — как это тебе описать одной фразой.

— Надь, ты умница. Я всегда в тебя верил.

— Дим, но это всё. Быстрее я не могу. Больше тренировки не помогают.

— Ну значит — всё. Не можешь взлететь — не мучай ноги. Сильнее ты всё равно не станешь.

— Димочка, я нашла в книжке ещё один способ, но я не решаюсь.

— Что за книжка? Фантастика?

— Электротехника.

— Тогда излагай.

— Когда я запускаю свой генератор — напряжение ведь у него выше, чем у батареи?

— Конечно — выше. Иначе батарею не зарядить.

— А мощность у него больше, чем у приводов в ногах?

— Сравнимая, но больше... Подожди-ка. Ты хочешь поднять напряжение на приводах?

— Я боюсь. Это не опасно? А вдруг при этом что-нибудь перегорит?

— Дай вспомню. Больше никому, кроме тебя, такую схему мы ещё не делали. Жизненно важное точно ничего не сгорит — там стабилизированное напряжение, и рассчитано даже на аварийный перезаряд батарей. С Витасей вместе стабилизаторы подбирали.

— Димусик, ты обыкновенный гений.

— Подожди-ка. Вот за сами приводы я не совсем уверен. Моторы-то рассчитаны на такое напряжение, тут проблем нет. Но у тебя пластиковая оболочка, она не очень хорошо проводит тепло. Моторы могут без особого вреда нагреваться выше сотни, а вот схемы управления... Ты не обращала внимания — как у тебя с разогревом ног при таком беге?

— Ой... Нет.

— Не забывай, что обороты растут пропорционально напряжению, а вот мощность — пропорционально квадрату. А это больше, чем на четверть.

— Значит — всё таки опасно?

— Опасно — если начнётся перегрев. Но у тебя в ногах стоят приводы с военной приёмки, там всё серьёзно. В руках как раз попроще. В общем — следи, чтобы попа не перегревалась. Тогда всё может получиться. Но только очень осторожно. Галя передаёт, что будет за тебя болеть.

— Ой — нет. Скажи ей, что ей сейчас нельзя болеть.

* * *

К личному рекорду готовилась специально. Даже надела под спортивные шорты узенькие стринги — чтобы улучшить охлаждение. Соседку попросила проследить. Она стоит у края институтского стадиона в осенней курточке. Но сама на дорожку вышла — одетая по-летнему. Только надела тонкую вязаную шапочку.

— Ну давай уже! — кричит Нина.

Начала разбег. Скорость по навигатору быстро растёт и доходит до двадцати пяти. Это личный рекорд. Немного сбавила скорость и запустила генератор. Сразу заметила, что бежать стало легче. И тогда выложилась по полной. Жужжание приводов, которое обычно на бегу было едва слышно — заметно усилилось. Но и скорость выросла.

— Надька, ты сейчас взлетишь! — доносится от края дорожки.

Навигатор уже показывает почти тридцать. Датчики на попе сообщают, что она тёплая. Ноги охлаждает встречный прохладный ветер. Обнаружила, что при возросшей мощности можно ещё улучшить технику бега — и скорость впервые перевалила за тридцать.

— Птица Надя! Ты летишь! — хохочет Нинка.

Убедилась, что способна бежать на такой скорости очень долго. Температура ног больше не растёт. На прямой сделала снимок экрана телефона с цифрой скорости — чтобы отчитаться Димочке. Продолжая бежать, выключила генератор. Тут же споткнулась и полетела кувырком.

* * *

Когда Надя упала — сама рванула к ней, как на стометровке. Или даже быстрее.

— Ты не ушиблась?! Где болит?!

Она растягивается прямо на краю беговой дорожки.

— Я в порядке.

И тут заметила, что футболка на ней немного задралась, приоткрыв живот и левый бок. То, что там увидела — ужаснуло. Следы разрезов. Ровный, будто по линейке, на животе. И ещё один — с неровными краями, на левом боку. Будто был вырван кусок кожи, а потом его вставили на место. Осторожно поправила на ней футболку и наклонилась пониже.

— Надь, я буду очень хорошо учиться. Обещаю.

* * *

Выкупавшись, приоткрыла дверь и впустила Потеряшку. Осмотрела себя его камерой. На голове была шапка, а вот остальное при падении могла и повредить. Но кажется — новых заметных царапин не появилось. Оделась в домашнее и вышла в комнату. Соседка сидит на своей кровати, обхватив ноги. Глядя в пол, она тихо произносит:

— Я увидела то, что ты прячешь. Это было очень больно?

Пожала плечом.

— А как ты думаешь?

— Надь, я никогда не смогу быть такой, как ты.

— И не надо.

Подошла ближе и присела перед ней, придерживаясь рукой за кровать.

— Необязательно быть такой, как я, чтобы служить в полиции. Другие ведь служат.

— Мне всегда казалось, что в полиции служат какие-то особенные. Ты мне это доказала.

— Нин, я действительно особенная. Но все остальные — обыкновенные. И служат. Я тебя не уговариваю и не отговариваю. Просто не равняйся по мне.

— Так ты правда — необыкновенная? — оживляется Нина. Ответила ей кивком. Она резко спустила ноги с кровати, наклонилась и обняла за шею.

— Надь, я тоже буду стараться. Чтобы быть не хуже тебя.

— Только не перестарайся.

* * *

Голова трещит от учёбы, но соседкин Потеряшка не даёт расслабиться. Убедилась, что он следит — когда Надя впустила его в ванную после падения на стадионе. Наверняка она хотела, чтобы её осмотрели со спины. У неё и так слишком много шрамов. Оглянулась на Надю. Она, как обычно, вяжет. Только теперь — чёрными нитками. Понаблюдала немного за пляшущими в её руках спицами, клюнула носом. Взяла планшет и перебралась с ним на кровать. Попыталась читать лёжа. Кончилось это тем, что планшет упал из рук и больно ударил. Стараясь не показать, что больно, прикусила губу и снова села за стол. Надя вяжет. Потеряшка светит глазком. Подпёрла голову руками. Буквы на экране расплываются. "В обращении Президента основным приоритетом, как необходимое для выживания государства в новых условиях, было объявлено развитие образования и науки. После этого Государственной думой...".

— Нина, вставай.

Открыла глаза и удивлённо захлопала ими. Потому что вместо стола и планшета перед глазами потолок. А себя обнаружила лежащей в кровати под одеялом. Надя уже проснулась и сидит, почёсывая ногу.

— Надь, это ты меня перенесла?

— Нет, Потеряшка.

— Надь, а можно — Потеряшка не будет смотреть, как я одеваюсь?

— Стесняешься? Потеряшка — девочка.

— Ты же меня стесняешься.

— Я тебе не хотела показывать, чтобы не напугать.

— Покажи мне ещё раз.

Она удивляется:

— Зачем?

— Чтобы мы друг дружку больше не стеснялись.

Подумав, она встаёт, нехотя стаскивает домашнюю майку и остаётся в трусиках, прикрывая грудь рукой. У неё на теле несколько странных шрамов — длинных и будто проведенных по линейке. Это даже не совсем шрамы — будто аккуратные тёмные порезы или глубокие морщинки. Но если не обращать на них внимание — она очень красивая. Даже слишком. Будто смотришь не на живую девушку, а на статую в музее. Не выдержала и отвернулась.

— На меня неприятно смотреть?

— Завидно.

— Тут нечему завидовать. Я сама тебе завидую.

От такого признания выронила майку.

* * *

— Игорёк, чем сегодня будешь доставать? — интересуется Надя с улыбкой.

— Своей любимой историей, чем же ещё? — насмехается Венерка. Она явно недолюбливает Надю, но почему-то всё время оказывается поблизости от неё.

— Дай угадаю! — предлагает Надина соседка. — Ты пришел поговорить про ноябрьскую революцию.

Покачал головой отрицательно.

— Два раза не угадала. Во-первых — она октябрьская, а во-вторых — празднуем мы не её.

— Нин, от тебя не ожидала такого прокола, — осуждающе поворачивается к соседке Надя.

— Да какая разница. Главное — чтобы на праздники тепло было, — подключается Шайба.

— Ну тебе разницы нет. А меня дядька обещал в Москву с собой взять.

— И что там делать по холоду? Если бы на курорты... — мечтательно перебивает Венерка.

— На курортах можно со скуки помереть. А в Москве будет реконструкция сражения с поляками.

— А когда это с поляками воевали? — тупит Шайба.

— Надь, поясни ему.

Надя подпирает щеку кулачком.

— В одна тысяча шестьсот двенадцатом году ополчение Минина и Пожарского изгнало польских захватчиков из Москвы. После этого на Руси закончилось смутное время и был выбран новый царь. Михаил Фёдорович Романов.

— Блин. А чо — царей выбирали? Типа — как президента? — делает круглые глаза Шайба.

— Иногда выбирали, если предыдущий не оставил наследника. А ты не знал?

— Деревня, — припечатывает Надя.

— Игорёк, а ты что там будешь делать? — спрашивает Нина. — Просто смотреть?

— Ага — смотреть. С пикой и шпагой. Я пикинёром еду — за поляков. А дядька — мушкетёром.

— Типа за врагов? — бычится Шайба.

— Ну кто-то же должен врагов изображать. А у нас с дядькой и фамилия не очень русская — Вальтер.

— Прикольно. Как пистолет, — сообщает Нина.

— Или как Шелленберг, — добавляет Надя.

— На валета похоже, — ухмыляется Шайба.

— Раз уж заговорили о смутном времени, — подключается профессор, — Давайте вспомним ещё одно смутное время, которое закончилось гораздо печальнее. Кто мне может назвать главную причину краха Византийской империи?

— Нашествие турок? — предполагает Нина. Надя готовится её поправить, но успел опередить:

— Разложение власти, коррупция и предательство.

— Вальтер, Вы с немецкой точностью свалили всё в одну кучу. Но Вы правы — причин поражения было много. И если бы не то, что Вы назвали — турки могли бы и не взять Константинополь. Кругликов, озвучьте нам основные события, предшествовавшие падению Второго Рима. Мы не на экзамене, так что можете воспользоваться планшетом.

Шайба торопливо тычет в экран.

* * *

С тех пор, как Нина увидела стыки оболочки и приняла их за шрамы — жизнь стала немного проще. Больше не нужно прятать их хотя бы от соседки по комнате. Гораздо сложнее будет ей объяснить, если она наконец-то обратит внимание на еженочные подключения к розетке. Но пока зарядное удаётся прятать под одеялом.

А ещё Нина стала чаще вертеться перед зеркалом. Вот и опять — она разглядывает себя и интересуется:

— Надь, а что тебе во мне нравится?

— Ты к чему это?

— Ты же сказала, что завидуешь. А чему?

— Тебе не надо шрамы скрывать.

— И всё? — огорченно надувает она губу.

— Ещё ты можешь нормально есть. А я не могу.

— Зато у тебя красивая талия.

— Зато ты поправилась. А я не могу.

— Ну вот. А я думала, что мне кажется, — окончательно расстраивается Нина. — Это всё из-за тебя.

— А я тут чем виновата?

— Я слишком старательно питаюсь. Но как гляну на твою бутылку с питанием...

— А ты двигайся больше.

— Когда мне двигаться?! Я пытаюсь тебя по знаниям догнать!

— Круто ты себе установила планку. Не надорвёшься?

— Ты же не надорвалась!

— Надорвалась. Вот спроси меня что-нибудь. Любое.

Нина хватается за планшет, несколько минут ищет что-то и требует:

— Тогда скажи: что написано в начале третьей главы "Берега удачи"?

Нашла книгу в электронной библиотеке. Переспросила на всякий случай:

— Это ты про детектив Агаты Кристи?

— Да.

— Деньги! — сказала Лин. Роули Клоуд кивнул. Это был коренастый молодой человек, загорелый, с задумчивыми голубыми глазами и очень светлыми волосами. Он отличался крайней медлительностью, которая казалась не врожденной, а нарочитой. — Да, — сказал он. — Сейчас, кажется, все сводится к деньгам.

По мере чтения Нина всё шире разевает рот от удивления. Продолжая читать, встала и прошлась по комнате, стараясь менять голос — будто читая в лицах.

— А я думала, что у фермеров во время войны дела шли превосходно. — Да, конечно, но этого не хватит надолго. Через год мы сползем на прежний уровень. Рабочих не найти, платить надо больше, все недовольны, никто не знает, чего, собственно, хочет. Только если ведешь хозяйство на широкую ногу — тогда, конечно, ничто не страшно. Старый Гордон это понимал. Именно так он хотел поставить дело, когда собирался в нем участвовать.

Соседка роняет планшет на колени. Наклонилась перед ней и подмигнула:

— Всё ещё думаешь, что сможешь меня догнать?

Она качает головой и выдавливает:

— Ваще...

* * *

Глава 4

На улице быстро холодает, дни становятся всё короче, но в торговом центре всегда тепло и людно. Пристроились с Надей на лавочке, она держит за руку и положила голову на плечо. Люди идут мимо. Сегодня Надя немногословна. Кажется — ей хочется просто помолчать, но её улыбка говорит без слов. Вообще это немного странно — ходить по торговому центру без всякой цели. Иногда Надя останавливалась у какой-нибудь витрины и поглядывала вопросительно. Но во время этих остановок так ни разу и не заметил ничего, что могло бы быть ей нужно. Поэтому так ничего и не купили. Просто сели на лавочку и она нежно прильнула. Кажется, самое важное для Нади — это чувствовать себя живой.

* * *

— Надь, я всё поняла. Ты — робот.

Соседкино признание заставило отбросить вязание и сесть на кровати.

— Чего?

— Ты ведь робот, Надя?

— Почему ты так решила?

— Ты не ешь, как человек.

— У меня проблемы с...

— Тем, у кого проблемы с желудком — нужно гораздо больше энергогеля. Я узнала. Но это не всё.

— Ну-ну. Излагай.

— У тебя шрамы не похожи на шрамы. Это швы искусственной кожи. Потому ты и моешься автошампунем. Я права?

— Предположим. Вид у меня — действительно — странный. Что ещё?

— Ты слишком сильная, ты никогда не устаёшь, ты знаешь всё, что можно скачать из Сети. Ты — робот!

— Тогда зачем я ношу тёплый свитер?

— Для маскировки!

— Вот фигу ты угадала! — заявила торжествующе, снова заваливаясь и возвращаясь к вязанию. Но соседка хватает за руку.

— Вот! У тебя ещё и рука холодная и твёрдая!

Поморщилась, снова откладывая вязание.

— Ладно. Ты почти угадала. Только я не робот. Я — живой человек.

— Не верю.

— Не хочешь — не верь. А то, что ты щупаешь — это протезы.

— Уп-с... Извини. Я не подумала, — смущается Нина, присаживаясь на край кровати. — А откуда тогда такие знания? Ты ведь не могла выучить все книги на свете.

Встала и прошлась по комнате, собираясь с мыслями.

— Нин, я действительно не робот. Но в мои протезы встроен телефон с доступом к Сети. Когда кажется, что я задумываюсь над ответом — я копаюсь в телефоне. Поэтому мне и планшет не нужен.

— Круто. А преподаватели знают?

— Да.

— И как ты собираешься сдавать экзамены? У тебя ведь потребуют выключить телефон.

— Вообще-то его невозможно выключить. Только если у меня сядет батарея, но тогда я сама умру.

— Батарея? Ты всё-таки робот?

— Говорю же — нет! Мои протезы работают от электричества! Но без них я не могу жить!

— Надь, тогда как же быть? Мне будет жалко, если ты из за этого вылетишь на первых же экзаменах.

Хлопнулась рядом с соседкой на свою кровать.

— Об этом я не думала. Когда узнали, что я — киборг, меня приняли без экзаменов. Может быть и дальше прокатит?

Нина осторожно трогает пальцем щеку.

— И правда — тёплая. Надь, а почему ты мне раньше не сказала? Хотела, чтобы я сама догадалась?

Пожала плечом.

— Я не люблю об этом говорить. И ты не трезвонь об этом в группе. Хорошо?

— Надь, это будет наш с тобой секрет.

Поглядела на неё и молча улыбнулась.

* * *

Осень загнала тренироваться в зале. Чтобы не метаться со всеми, как загнанный заяц, перемотала щиколотку эластичным бинтом и приспособилась слегка прихрамывать. Теперь можно спокойно сидеть, вытянув ноги, и наблюдать — как остальные скачут. А курносая корова — кажется — нашла себе новое развлечение. Гоняет свою рыжую подружку. В жизни бы не позволила никому так над собой издеваться. А рыжее недоразумение терпит. Совсем никакой гордости. Особенно смешно смотрится — когда Лопата пытается влезть по канату. Лопата на верёвочке. Корова сперва забралась на одних руках. Потом показала ей — как влезать, цепляясь ногами. Тоже — тренер выискалась. Корова с Лопатой. Смех и пошутилки.

* * *

— Надя, я устала... — ноет соседка по комнате, лёжа пластом на своей кровати.

— Это с непривычки.

— Да — тебе легко так говорить. Ты электрическая. А у меня теперь ножки болят.

— Сама виновата. Могла бы сказать, что устала.

— Как я теперь заниматься буду?

— Лежи и занимайся. Кто мешает? Я всегда так и делаю.

— Ты только и делаешь, что вяжешь. Зачем тебе заниматься, если ты и так всё знаешь?

— Вообще-то я вяжу и читаю одновременно.

— Это как? — приподнимает голову Нина. Приходится пояснить:

— Экран телефона... Ну то есть там на самом деле нет никакого экрана. Но картинка мне зрение не загораживает. Я могу делать, что хочу, и в это же время читать с телефона учебник. Или кино смотреть.

— Я тебе ещё больше завидую.

— Не подлизывайся. Быть киборгом не так-то приятно.

— Зато ты не растолстеешь.

Прервала вязание и задумчиво ущипнула себя за бок.

— Зато и не похудею.

— Тебе-то зачем? Ты и так красивая.

Повернулась на бок и подтвердила:

— Во всяком случае — своему парню нравлюсь.

— У тебя действительно парень есть? — вскакивает та, которая только что лежала без сил. — Он такой же? Железный?

— Нет, нормальный. — буркнула, отворачиваясь.

— Надь, ты что обиделась? Ну Надь. Просто я подумала, что для такой необыкновенной и парень должен быть особенный.

— Да — он особенный. Он любит меня и понимает.

— Ой — я бы тоже так хотела... — мечтательно вздыхает Нина.

* * *

Утром поглядела, лёжа на боку, как соседка отлепляет от своего бока зарядное и задумалась. Раньше всё гадала — почему у её телефона такая большая зарядка. Сама привыкла класть телефон на ночь рядом с собой, так что даже не приходило в голову, что она заряжает сама себя. Отметила это, как собственный прокол. И хотя теперь эта загадка разрешилась, но вопросов стало ещё больше. Главный из них — как теперь себя вести? Она больше не скрывается, но наблюдение-то осталось. Больше того — наверняка и она сама, без своего дрона, может вести запись. Так что нужно быть ещё более внимательной к собственному поведению. А к такому жизнь не подготовила. Как быть, когда не знаешь — чего от тебя ждут? Откуда она вообще? Она может говорить что угодно, но как узнать — что из этого правда, а что — легенда для прикрытия? Когда она одевается — почти невозможно отличить её от обычной девушки. Да — у неё гладкая кожа без единого волоска. Но такого модницы добиваются с помощью косметических процедур. Она вообще очень красивая. Заметила — с каким интересом многие мальчики в группе смотрят на Надю. Неудивительно, что у неё есть парень. Или это тоже — только прикрытие?

— Надь, а если бы я не догадалась, что ты... Не совсем обычная.

— Тогда ты бы сейчас не таращилась на меня, а собиралась на занятия. Иди — умывайся.

Вскочила с готовностью. Её тон дал понять — она следит за тем, чтобы её соседка училась. А значит — это всё действительно неспроста.

* * *

Перевела Потеряшку в режим висения, переключила телефон в режим звонка и набрала номер.

— Внимаю.

— Димочка, подойди к окну.

— Сейчас. Ага — вижу.

В камеру видно, как Дима открывает окно и протягивает руку навстречу. Можно приземлить Потеряшку на его ладонь и остановить пропеллеры.

— Что это на нём? — удивляется Дима.

— А ты разверни.

Дима ставит Потеряшку на стол. Представила, как он развязывает бант, как разворачивает подарок.

— Галя! — кричит он, приоткрыв дверь.

Галя появляется не сразу. Не видела её всего чуть больше месяца, а животик уже заметно вырос и покруглел, но вид у Гали довольный. Она берёт в руки упаковку с набором из двух забавных сосок и с улыбкой машет в камеру. Не удержалась — подняла Потеряшку со стола, поглядела на пузико поближе, потом покивала камерой перед её лицом.

— Спасибо, Наденька, — улыбается Галя.

— Я потом ещё позвоню, — пообещала в телефон. Потеряшка разворачивается и вылетает в открытое Димой окно. Внизу промелькнул центр, начали загораться первые фонари. Подождав немного, подняла руки и поймала свою большую белую снежинку.

— Прямо почтовый голубь, — подмигивает Серёжа, приобнимая за плечи.

— Потеряшка умнее. Как почтовая сова. — улыбнулась в ответ.

— Тогда ты, наверно, из магической академии.

Пока раздумывала, что ответить — он ответил сам:

— Ты сама — чудо.

* * *

На календаре выходной, а на улице снова ноябрьский мороз и падает первый снег. Но настроения выходить нет никакого. Поэтому после быстрого завтрака подключилась к зарядке, свернулась калачиком под одеялом и закрыла глаза. Слышно, как Нина сопит, делая зарядку. Так что зарядка у обеих. Улыбнулась, отметив забавную игру слов. Окончив пыхтеть, соседка осторожно трогает за плечо.

— Надь, ты там не сломалась?

Приоткрыла один глаз.

— Вообще-то я читаю.

— Учебник?

— У-у. Фантастику.

В конце концов книжка надоедает, но заснуть не получается. Вспомнила, что во вторник предстоит лабораторная по информационным технологиям и пришла в голову мысль, что будет очень неудобно её завалить. Прежде всего — перед преподавателями, которые в курсе о секрете студентки Куровой, а теперь — ещё и перед соседкой по комнате. Но вылезать из-под одеяла ужасно не хочется. Подтянула одеяло повыше и попросила соседку:

— Нин, можешь включить мой ноутбук?

Как только он появился на связи — попыталась добраться до его экрана. Вспомнила, что у компьютера это совершенно не так, как с телевизором. Чтобы не вставать — пришлось поискать способы удалённого управления. Но оказалось, что ни для одного из них не установлена программа. Начала искать — как удалённо запустить программу на ноутбуке. Хотя дело упрощалось тем, что пароль собственного ноутбука известен — это тоже оказалось не совсем просто. В конце концов нашла на каком-то старом форуме описание терминального режима. Для него пришлось найти и поставить на телефон программу-терминал. Голова уже трещит от новых слов и терминов, но теперь вылезать из-под одеяла ещё более обидно. В конце концов удалось установить программу удалённого управления. Камерой Потеряшки убедилась, что всё работает, и запустила просмотр системного журнала.

— Надь, а что за фигня происходит с твоим буком? Это ты им управляешь?

— Я.

— Прикольно.

Потеряшка уже сидит на месте и видно, как Нина с интересом следит за происходящим на экране. Стало неприятно, что она подглядывает. Порывшись в Сети — нашла, как выключить подсветку экрана. Теперь разглядеть происходящее на экране почти невозможно. Подключилась к камере ноутбука. Нина уже лежит со своим планшетом и читает. В комнате темновато — пока упражнялась с компьютером, день пролетел. Покопавшись ещё, сумела добиться — что ноутбук произнёс мужским голосом:

— Нина, включи лампу. Глаза испортишь.

Соседка подпрыгнула, как ужаленная. Чтобы не расхохотаться в голос, укрылась с головой.

* * *

— Внимаю.

— Дим, я не помешала?

— Надь, я почти всегда рад тебя слышать.

Если бы не это "почти" — могла бы придраться. Но так Дима лишний раз подтверждает свою честность. Так что решила задать ему вопрос:

— Димочка, признайся — ты ведь сможешь потом всё узнать о том, что я делала?

— Нет, не смогу.

— Дим, ну даже у моего ноутбука есть системный журнал. Неужели у меня нет?

— В телефоне есть тревожное приложение, по его сообщениям у нас ведётся журнал ошибок. Когда ты не смогла вовремя зарядиться, когда — поесть, а когда что-то сломалось. Но там пока одна запись, я на днях проверял. Это всё.

— Димочка, это что же — вот так меня выпустили в жизнь — и всё? Выкручивайся сама? А вам даже и не интересно?

— Надь, не говори глупостей. Ты же сама учишься в юридическом, есть ведь законы о защите личной жизни. А ты не экспериментальный робот, а живой человек. Без твоего согласия мы не имели права встраивать в тебя какое-то средство ведения наблюдения за тобой.

— Телефон же встроили!

— Он неплохо защищён от попыток взлома. И ты можешь отключать связь — ну кроме аварийного вызова.

— Димка, только не говори, что вы были во всём уверены!

— Надюха, а ты забыла — сколько провела в клинике, когда уже могла ходить? Хотя многие твои системы уже проверены много раз, мы проверяли всё, что возможно.

— Ты говорил, что я первая такая в стране.

— Женщина — да, первая. Мужики уже были. Военные.

Задумалась так, что Дима не выдержал и переспросил:

— Надь, ты ещё алё?

— Дима, и что — никому совсем-совсем не было интересно, как я буду жить с этим всем?

— Надь, а у тебя своего языка нет? Ты же следующей весной придёшь на обследование и профилактику. Тогда и твоё состояние проверим, и расскажешь — как прожила эти два года. Извини, но ты у нас не одна. Чем ты для клиники лучше других пациентов?

— А для тебя? Тебе ведь важно — что со мной будет?

— Важно. Но это от тебя больше всех зависит. Ты же не маленькая.

— Так и скажи, что со мной поигрались — и бросили, как надоевшую куклу!

— Надь, ты же не дура!

— Дура! И не надо меня утешать!

Отбила разговор и отключила мобильную связь. К счастью — соседка ничего не слышала. От Димы приходит сообщение:

"Чтобы тебя утешить. В клинике тебя часто вспоминаем."

Ответила:

"Мне не икалось" — и отключила беспроводную.

* * *

Уже два года, как потеряла всё то, от чего у женщин бывают перепады настроения. Но после разговора с Димой почему-то бесит всё. Соседка бесит тем, что медленно собирается, а потом бесит, что она собралась первой. Шайба бесит всегда, но в этот раз едва не закатала в его круглую шайбу кулаком. Игорёк тоже попал под раздачу на попытке похвалиться своими мушкетёрскими успехами. Назвала всю его реконструкцию "цирком на выезде", но почему-то он не обиделся, а посмеялся и даже согласился. Венерка попыталась поинтересоваться:

— Готовишься переводиться в университет?

— Зачем мне переводиться? Тут тоже жучков хватает. Даже говорящие блохи водятся.

— И где же ты таких блох увидела?

— Одна прямо передо мной стоит. Только я мелких укусов не боюсь.

Венерка разевает рот, как рыба, в поисках ответа — а крючок-то уже проглотила. Остаётся её добить, как того леща:

— Хотя для блохи ты тоже мелковата.

— Дизель-баба пошла вразнос, — замечает Шайба.

— Точно, Витёк. От неё вечно несёт, как от старого грузовика, — оживляется Венерка.

Это замечание ударяет больно. Приходится сделать независимый вид, гордо хмыкнуть и пройти на своё место. Запах солярки. Самой-то запахи не слышны. Но как с ним быть? И Венерка продолжает упражняться:

— Курова, ты — наверно — по вечерам металлолом грузишь? А я-то всё думаю — где ты так накачалась?

* * *

На улице не самая лучшая погода, но кибернетическая подруга настояла на встрече. А придя в кафешку — сразу выпалила в упор.

— Кать, от меня воняет?

— Чем?!

— Соляркой!

— Не замечала. А ты уверена?

— Мне сказали.

Приходится принюхаться. Надя подставляет открытый рот.

— Надь, ну я бы не сказала, что прямо воняет. Если совсем близко — то можно унюхать.

— Так и знала... Воняет... — обречённо падает подруга на стул.

— А в чём проблема? С Серёжкой поругались?

— Нет. Как же он меня целует?

— А я откуда знаю? У него спроси. Может быть — ему нравится. Может быть — для него ты пахнешь, как новая дорогая машина.

Надя обречённо качает головой.

— Я просто дорогая машина...

— И очень красивая — между прочим.

— Машина...

— Надька, сколько можно ныть по одному поводу? И где ты видела машину, которая ноет?

— В зеркале... — кисло сообщает подруга.

— Вот что, ноющая машина. Мне твоё нытьё начинает надоедать. Лучше скажи — на новогодние с Серёжкой куда-нибудь надумали?

Она опять качает головой. Подпёрла щеку ладошкой и предложила:

— Надь, тогда давай опять где-нибудь нашу компанию соберём. Устроим себе ивент сами.

— Катя, ну какой ещё ивент? Я же серьёзно!

— Надька, ну ты нашла серьёзный повод поныть. Запах изо рта. Да у моего папки всю жизнь изо рта луком несёт на всю округу. Думаешь — он хоть раз по этому поводу почесался?

— Но... Я же девушка...

— Надька, вот ты и прокололась. Ты не машина, а девушка. И в голове у тебя — сумбур и метания. Хуже, чем у меня.

* * *

Декан факультета глядит строго и осуждающе.

— Курова, ну от кого угодно ожидал — но не от Вас. Тем более — на первом курсе.

— Чего именно, товарищ майор?

— Мне сообщили Ваши одногруппники, что Вы явились на лекцию в нетрезвом виде.

— Простите, а как они определили, что я пьяна?

— Очень просто, Курова. По запаху. Как Вы это объясните?

— Я сменила вид топлива.

— В каком смысле?

— Раньше я заправляла свой генератор дизельным топливом. Но мне начали высказывать, что от меня воняет. Как по-Вашему — что мне оставалось делать?

Майор встаёт из-за стола и подходит ближе. Принюхивается.

— Медицинский спирт?

— Нет. Технический.

— И много?

— Литр.

— Ого! И не косеете?

— Ни в одном глазу, товарищ майор.

Декан проходится взад-вперёд по кабинету.

— Курова, Вы можете хотя бы маскировать эти ароматы духами?

Смущённо ответила:

— На меня и так мальчики заглядываются.

— Тогда переходите обратно на дизельное. У нас не философский факультет. И не литературный.

* * *

Глава 5

— Маркина, я предупреждал. Всё, что я говорю — будет на контрольной. Чем Вы слушали?

Не очень приятно выручать Венерку, но не утерпела:

— Василий Гаврилович, вы на лекции пропустили этот раздел.

— Курова, я всегда иду по плану. Если считаете, что пропустил — покажите свой конспект.

— Василий Гаврилович, у меня тоже нет этого в конспекте, — вмешивается соседка по комнате, приподнимая свой планшет.

— Курова, но Вы-то сами ответили на аналогичный вопрос.

Пожала плечом.

— Это есть в учебнике.

Математик лезет в свой ноутбук и что-то ищет.

— Вы использовали другой метод решения. Не тот, что в учебнике, а тот, что рекомендовал я.

— Посмотрите в учебнике Семеновой-Титаренко. Пятьдесят восьмой год издания. Я давно заметила, что Вы чаще пользуетесь этим изданием. Страница сорок шесть.

В аудитории повисает мёртвая тишина, в которой слышно — как Нина давится от смеха, а преподаватель щелкает по клавишам. Наконец — Горыныч заканчивает поиски и чешет бороду.

— Действительно. Курова, Вам плюс один балл. И Маркиной — тоже. Сегодня на лекции повторим эту тему.

В перерыве Венерка своим обычным надменным голосом замечает:

— Ну поздравляю. Умыла Горыныча. Откуда ты вообще можешь столько знать?

— Читать люблю. Знаешь — прикольно бывает. Вместо сериалов.

Кажется — укол достигает цели. Венерка недовольно поджимает губу и отваливает.

— Да, Надька, Горыныч с тебя сегодня просто прифигел, — подмигивает спустившийся со своей галёрки Мишка Гарбузенко по прозвищу Мигель. Ещё несколько одногруппников проходят молча, показывая большой палец.

* * *

— Товарищ майор, курсант первого курса Курова прибыла.

Оглядел Надежду. Одета по форме, но под рабочим кителем проглядывает свитерок с рисунком. С виду — совершенно обычная девушка. Даже трудно поверить.

— Присаживайтесь, Надя. Судя по отзывам преподавателей, Вы готовы к первой сессии. Или есть сомнения?

— Я стараюсь, товарищ майор.

— Вы ведь в курсе, что во время экзаменов любые электронные устройства иметь при себе запрещено? Беспроводная сеть будет отключена и включено радиоглушение на частотах мобильной связи.

— А как же быть мне? Я ведь сама большей частью...

— Именно об этом я и хотел поговорить. Раз уж электроника — часть Вас самой, я не могу Вам запретить ей пользоваться. В конце концов — я на это и надеялся, когда принимал Вас без экзаменов.

Она смущённо опустила глаза.

— Вы надеялись, что я буду пользоваться преимуществами киборга?

— Естественно! Надя, Вы же идеальный сотрудник! По всем документам Вы — человек, а значит — на Вас не распространяются ограничения, накладываемые на действия полицейских роботов. Но в то же время вы — робот!

— Я не робот! — восклицает Надежда. — Не называйте меня так!

— А Вы готовы сдать экзамены, отключив все свои электронные устройства?

— Я же умру без них!

— Вот и договорились, Надя. Вы сдаёте — как можете. Но и требования к Вам будут... Вы понимаете.

— Будете валить?

— Ни в коем случае. Но никаких скидок Вам не будет. Я заинтересован, чтобы Вы были лучшей на курсе. И не просто по оценкам — а по реальной подготовке. Так что готовьтесь.

— Разрешите идти?

— Ещё нет. Надя, ваши одногруппники уже знают о... Вашей особенности?

— Только Лопатина. Это моя соседка по общежитию. Она сама догадалась. Остальным я не хочу говорить.

— Вот и хорошо. Надеюсь — они будут тянуться за Вами.

— Хотите, чтобы я была лидером группы?

— Вы ведь ещё и старше всех в группе. Будете старостой?

— Я подумаю...

— Если согласитесь быть старостой — Вам легче будет объяснять повышенное внимание к Вам преподавателей. Все, кто ведёт лекции у Вашей группы — уже предупреждены о Вас.

— Ну... Я согласна.

— Очень хорошо. Сдаёте сессию с высоким баллом — и я Вас назначаю. Уверен — Вы справитесь. Можете идти.

Когда Надя уже подошла к двери кабинета — вспомнил ещё об одном.

— И я надеюсь увидеть Вас на параде.

— В каком смысле?

— Вы же в курсе, что училище участвует в параде девятого мая?

— Да, хотя меня это немного удивляло...

— Ничего удивительного. Части НКВД освобождали город с юга. Но участие в параде надо заслужить.

— Я и не знала... — склоняет голову Надежда. И тут она удивила. Постояла несколько секунд, прикрыв глаза и выпалила:

— В сорок первом году части НКВД удерживали несколько районов, эти районы потом и стали плацдармом для первого освобождения города. Оно стало первым значительным успехом Советской армии в ходе войны.

— Признайтесь — нашли поиском в Сети?

— Не совсем. У меня уже загружено много книг, я могу делать поиск по ним.

— Станете одной из лучших — выйдете на парад. Внешние данные для этого у Вас есть.

— Пасиб, тащ майор! — с восторгом выпаливает Курова, вылетая за дверь. Теперь за её успеваемость можно не волноваться.

* * *

— Дима, ты не забыл — что обещал Наде? — строго напоминает супруга. Оторвался от компьютера и кивнул:

— Я помню, помню.

Набрал номер и почти сразу услышал:

— Димочка, ты узнал?

Голос у Нади взволнованный, как и при прошлом звонке. Тогда она долго извинялась за свою истерику, а потом озадачила вопросом:

— А как на меня влияют радиопомехи? Я не сломаюсь от них? Не зависну?

Сильно не задумывался об этом, так что пришлось взять тайм-аут и покопаться в чертежах, по которым делалось её тело. Но наконец-то ответ для Нади готов.

— В общем — так. Маломощная глушилка для телефонов точно ничего тебе не сделает. Просто на некоторое время телефон потеряет связь — и всё. Только не забывай, что и аварийный вызов при этом может не проходить. Придётся быть внимательной к своим естественным потребностям.

— Хорошо, что я не знала этого раньше... — тихо произносит Надя.

— Почему?

— На меня иногда находило. Я не хотела так жить. Кажется — я говорила тебе. Только я не знала, что можно заблокировать аварийный сигнал.

Приходится отвлечься от разговора о помехах.

— Надь, я говорил насчёт тебя с Василичем. Он уверен, что ты о многом ему недоговаривала. И догадывался, что у тебя такие мысли будут. Но сказать об этом вслух — значит напомнить тебе об этом.

— Ты... Рассказывал, что я тебе звоню?

— Надь, я вообще-то за тебя волновался. Я-то понимаю — каково тебе, но я-то не психолог, я больше по электронике.

Она молчит.

— Надь, ты пойми — мы ведь за твою жизнь уже не по закону отвечаем. Всё, что было возможно — мы сделали. Дальше — только по совести.

Надя продолжает играть в молчанку, но разговор не обрывает. Приходится продолжать:

— Надя, ну ты же взрослый человек. Думаешь — у меня дурацких мыслей в голове никогда не водилось?

— Откуда у тебя им взяться? — наконец-то отзывается Надя.

— А когда в клинике пацан умер из-за отказа электроники. Думаешь — я себя не обвинял, что не успел заменить сгоревший блок? Не сразу нашел нужный — а потом просто не успел добежать. У меня потом месяц его лицо перед глазами стояло — я спать не мог. Просил отпуск дать за свой счёт, а Михалыч не давал. Недавно узнал, что его Василич уговорил меня не отпускать.

— Ты мне не рассказывал... — подаёт голос жена.

— Можно — я сейчас приеду? — осторожно спрашивает Надя.

* * *

На предпоследний этаж вбежала — не дожидаясь лифта. И Дима открыл дверь. Обняла его сразу, ничего не говоря. И уткнулась лицом в плечо. Он тоже молчал. А потом попросил:

— Не плачь.

Только при этом у него самого голос дрогнул.

— Так и будете в дверях стоять? — недовольно спросила Галя.

Осторожно толкнула Диму, заталкивая его дальше в квартиру. Но отпустила не сразу, а когда почувствовала на своей руке, лежащей на его плече, руку Гали. Она заставила прекратить обниматься и повела в комнату. Усадила в кресло у компьютера. Дима вошел следом и они оба сели напротив на раскрытый диван. И взяли за руки. Руки у обоих тёплые. Стало неудобно за свои ледяные клешни. Но Галя поглаживает по холодной руке и от этого рука становится теплее. И уже не так сильно хочется заплакать. А потом Галя вспоминает про помехи и Дима поясняет:

— В общем, Надь, могу тебя обрадовать. Виталя настаивал, что всё должно быть сделано как у немки — с максимальной защитой от помех. Как в военной технике. А я не стал с ним спорить. Всё-таки от этого твоя жизнь может зависеть. Так что худшее, что может случиться — это при особо мощных помехах сгорит какой-нибудь радиоблок. Но они легко меняются.

Сказав про радиоблок, Дима почему-то тронул в районе левой груди. Вместе с Галей поглядели на него большими глазами.

— Дим, ты чего?

— А я разве не говорил? У тебя же телефон — не обычный моноблок, а модульный. В голове — только нейроинтерфейс. Процессорная часть спрятана в теле, под системой жизнеобеспечения. А все радиомодули вместе с антеннами вынесли в твои прелести. Чтобы место не пропадало и не создавали помех внутренним системам.

Осторожно высвободила руки и взялась за упомянутое место.

— Никогда бы не подумала... Так Серёжа меня трогал за антенны?

— У тебя очень чувствительный приёмник, — улыбается Дима.

Всё ещё пребывая под впечатлением от такой новости о себе — пробормотала:

— Ну да... Вообще-то связь хорошо ловит...

Галя вдруг затряслась от беззвучного смеха. Немного просмеявшись — она перевела дыхание и пояснила:

— Хорошо, что тебе какую-нибудь спутниковую антенну не вставили. Точно бы порнозвездой стала.

— А кстати... У немки-то очень даже основательно... — в задумчивости поднимает брови Дима.

Галя хохотала так, что начала за неё волноваться. Не зря же по посёлку ходила история — как у одной тётки от смеха роды начались.

* * *

Под ногами поскрипывает первый снег. На ночных улицах никого, только изредка проезжают такси, освещая фарами падающие снежинки. Лицо замотано тёплым шарфом, под пуховиком толстый свитер, но батарея всё равно разряжается быстрее обычного. Тем более — при быстрой ходьбе. Но даже быстрым шагом идти больше двух часов. Но это не страшно. Даже хорошо — в топливном бачке всё ещё спирт, который надо выработать. А ещё на ходу почему-то мысли очень хорошо выстраиваются в цепочку. Как цепочка следов на снегу, остающаяся за спиной.

Давно так долго не разговаривала с Димой. И с Галей. Вдруг узнала о них больше, чем за всё время до этого. И сама тоже говорила и говорила... И теперь это надо понять. Не то, что рассказали друг другу, а почему. Почему Галя и Дима вдруг рассказывали то, чего до этого не знали друг о друге? А потом вдруг поняла простую вещь. Если бы Галя не увидела то, что сумел сделать Дима... Конечно — не один... Но она в нём сомневалась. А когда увидела киборга Надю...

Остановилась на мосту и поглядела на редкие огни за старым парком. Вдруг осознала, что тоже немного причастна к тому, что скоро в этом городе появится ещё один малыш. И ощутила свою причастность к очень важному. Себя именно такой — живой механической куклы. Потому, что вовремя сломался Потеряшка. И вовремя пришла за ним. Оказывается — неприятности тоже могут приходить вовремя. Внизу стучит колёсами товарный поезд. Он идёт по своему расписанию. И везёт что-то. Подумала о том, что жизнь состоит из событий, как поезд из вагонов. И каждый вагон что-то везёт. Только не всегда можно заранее узнать — что в вагоне. Улыбнулась в шарфик и огляделась. Вокруг всё так же пусто. И снова пошла своей дорогой. Дорога проходит через тот район, в котором снимала квартиру после клиники. Но слишком поздно и холодно на улице — и даже самые отпетые хулиганы спят в тёплых домах.

При мысли о тёплых домах ускорила шаг. Потом осторожно побежала. Не очень хочется падать в чистой юбке даже на очень чистый снег. Четыре часа ночи — это очень поздно или очень рано?

* * *

Где соседка провела почти всю ночь — осталось тайной. Вечером умчалась, ни слова ни говоря, а под утро вошла, стараясь не шуметь, разделась, подключилась к зарядке и затихла. Это показалось слишком подозрительным. Где может шляться всю ночь механическая девушка? Свидание? Но для него она бы оделась как-нибудь поинтереснее. Магазины не работают так поздно, да и пришла она с пустыми руками. Это точно было что-то особенное. Долго пыталась заснуть — но мысли не дают покоя. В конце концов встала. И на сушилке для полотенец увидела её шарфик. Он заметно подмок и теперь сохнет. Но на улице — мороз. Так промокнуть от снега шарф может только — если очень долго ходить под снегопадом. А может быть — сидеть в засаде? Она была одета во всё тёмное, как для скрытого наблюдения. Но в такой мороз невозможно усидеть долго на одном месте под снегом. Значит — она вела кого-то. А может быть — искала? Но кого можно искать на улице в такую ночь? Или не кого — а что? Видимо — в такую погоду летающие дроны не могут работать, потому Надю и вызвали для оперативной работы. Ведь раз она — почти робот, ей ни по чём даже такой мороз и она может находиться на улице столько — сколько нужно. А раз она не полностью робот, она может не только наблюдать — но и предпринимать силовые действия. К тому же — она выглядит обычной девушкой, от которой никто не ожидает таких, как у неё, физических способностей. Это точно была какая-то важная и срочная операция.

Но может быть — стоит дать ей понять, что её ночная работа не осталась незамеченной?

* * *

— Согласно статье сто тридцать Конституции...

Безумно хочется спать. А тут ещё и лекция Жанетты Гамлетовны по конституционному праву. Предмет сам по себе довольно скучный, а Жанетта ещё и умеет сделать из него тоску болотную. Какой смысл переписывать в конспект текст Конституции? Он и так доступен в любой момент. Если бы хоть побольше разбавляла лекции примерами или правоприменительной практикой... Тоска. Такую лекцию можно проспать целиком — и ничего не потеряешь. Другие хотя бы заняты — конспектируют, им некогда клевать носом. И всё равно на каждой лекции хоть кто-нибудь, да сдаётся её монотонному бормотанию. И тогда лекция прерывается визгливым выкриком вроде:

— Курсант Жуленко! Что я сейчас говорила?!

Подпёрла лицо руками, глаза закрываются сами собой. Но даже если они закроются — запись не прекратится. Будет звук без изображения. Слышно, как сосед Нины с хрустом давит зевок, потом не удерживается и Нина. Сама не зевнула только потому, что в искусственном теле этот рефлекс не работает. Глаза всё труднее держать открытыми...

— Курсант Курова! Что я сейчас говорила?!

К счастью, ещё в октябре догадалась — лекции можно не просто записывать, как звук — а сразу переводить программой распознавания речи в текстовые файлы. Потом только немного подправить — и получается готовый конспект, по которому работает текстовый поиск. Поэтому вскочила, для порядка похлопала глазами и монотонно забормотала:

— Органы местного самоуправления могут наделяться законом отдельными государственными полномочиями с передачей необходимых для их осуществления курсант Курова, что я сейчас говорила?

Вся группа взрывается хохотом. Жанетта хватает свой планшет и пулей вылетает из аудитории.

* * *

Жанетта Гамлетовна влетела в кабинет декана факультета с видом растрёпанной мегеры. И с порога завопила:

— Эта ваша любимица надо мной издевается!

К Жанетте уже давно есть вопросы в части её преподавательской квалификации. Поэтому с недоверием переспросил:

— Курова? Каким образом?

— Она спит на лекции, а потом имеет наглость меня передразнивать!

— Жанетта Гамлетовна, а Вам не кажется странным — что она заснула именно на вашей лекции?

— Они все периодически спят на лекциях!

— Заметьте, Жанетта, от других преподавателей я не слышал подобных жалоб. Вас это не наталкивает ни на какие мысли?

— Но...

— А Вас не смущает, что на Вашей лекции заснул даже робот?

— Кто?!

— Я предупреждал, но Вы — видимо — забыли. Курова — боевой биоробот нового поколения с внешностью девушки. И наша задача — подготовить из неё идеального сотрудника. Поэтому учтите — на экзамене я постараюсь присутствовать... Впрочем — нет. Я возьму у неё запись Вашей лекции и проверю — как Вы ведёте занятия. Она ведёт видеозапись всех лекций.

— Это нечестно!

— Я считаю ошибкой, что в аудиториях сняли видеокамеры с записью звука.

— Но товарищ майор...

— Идите. Но если я узнаю, что Вы мне портите перспективного сотрудника — я обеспечу вам сказочную характеристику при увольнении.

* * *

Притащилась в свою комнату и уселась на кровать, привалившись спиной к стене. Ужасно хочется спать, но гораздо сильнее — обидно, что заснула на лекции. Правда — заснула, как живая. Но это не сильно утешает. А не заснуть на лекции Нудной Офелии, как студенты окрестили Жанетту Гамлетовну, почти невозможно. Пришла к выводу, что должна научиться спать с открытыми глазами. Если не стоя, то хотя бы сидя. Но как это сделать? Ведь когда засыпаешь — глаза закрываются сами. А если получится, а тут вдруг вызовут? Как быть тогда? Значит — снова учиться управлять собой? Как в первые месяцы — когда сперва училась управлять телом, потом осваивала мобильник. При мысли про мобильник пришла в голову мысль. Ведь это же компьютер. А значит — для него можно писать программы. Конечно — прежде, в лучшем случае, писала простенькие программки на уроках информатики. Но ведь получалось же. Значит — надо написать такую программу, чтобы... Клюнула носом.

— Надь, не мучься, — уговаривает соседка. — Лучший способ борьбы с сонливостью — выспаться.

Не стала заставлять долго себя уговаривать и рухнула на подушку. Остальное не устаёт, но единственное, что уцелело, надо поберечь. Засыпая, успела услышать:

— Отдыхай. Не бойся, если что — я тебя всегда прикрою.

* * *

Проснулась и поняла, что уже вечер. Не шевелясь — подключилась к камере Потеряшки. Нина, как обычно, сидит и старательно зубрит. Мысленно вздохнула на её упорство, но теперь уже её пример не даёт расслабиться. Задумалась о вариантах — как сделать программу, чтобы научиться спать с открытыми глазами. Быстро пришла к выводу, что это довольно сложно. Надо не только не закрывать глаза — надо ещё и не клевать носом, да к тому же — как-то реагировать на своё имя. Имя. Имя — это значит, надо настроить что-то вроде будильника. Только не по времени, а по... По слову! Программа распознавания речи! Только надо как-то... Продолжая выглядеть спящей — метнулась в поиск по Сети. И тут же нашла несколько бесплатных программных библиотек с распознаванием. И даже — с функцией реагирования на ключевые слова. Вот только оказалось, что школьные уроки тут мало помогут. Все эти библиотеки написаны под профессиональные языки программирования. Для порядка шевельнулась, пробормотала нечто непереводимое и, продолжая изображать спящую, всей головой ушла в учебники для программистов. В конце концов — теперь это тоже часть владения собственным телом.

* * *

Глава 6

За окнами снова идёт снег. Порывистый ветер закручивает его белыми спиралями возле домов. Сама подперла голову кулачками и уставилась в доску. Но камера Потеряшки глядит в окно, за которым мелькают снежинки. Хочется вспомнить какие-нибудь хорошие стихи, но занятие, которое старательно конспектирует фоновая задача в телефоне, к этому не очень располагает. Профессорша филологии поправляет очки с толстыми стёклами и задаёт вопрос:

— Кругликов, как вы поймёте фразу: "В натуре без базара, марафет и хабар у кента с говнярки".

— А что тут понимать? — удивляется Шайба. — Типа "Говорю правду — наркота и вещи у приятеля из старого центра".

— Примитивный язык примитивных людей, — роняет со своей галёрки Венерка.

— Как сказать, — не соглашается филологиня. — Я вам уже говорила это в начале года, именно с такими людьми вам придётся зачастую иметь дело. Вы обязаны их понимать. Курова.

Услышав свою фамилию — вскочила.

— Да!

— Пожалуйста — перескажите нынешнюю ситуацию с переговорами по возврату территорий Японии.

— Ну... — приходится выключить мечтательный режим и задуматься. К счастью — не поленилась и почитала об этих событиях не только в учебнике.

— Чисто юрки сто с хреном лет назад отгребли по соплям, нашли блатную подписку за большой лужей и с тех пор крошили батон на папу, что их конкретно обидели. Наши чуваки им на это тихо показывали — где рука сгибается и сливали тёрку. А хрен ли — слей юркам малину, они весь рыбный ларёк прихалтырят. Когда подписка конкретно слилась — юрки вычесали из репы, что пора лезть в авторитеты. Конкретно вложились в пушки и затребовали малину взад без базара, типа — иначе в натуре попишут. Когда их на это папа послал в то же пешее путешествие, они похватались за перья и подняли конкретный беспредел. Типа — не вернёте добром — идём с топором. Только наши пацаны были уже на стрёме, дали мелко побарагозить, а потом накрыли медным тазом и загнали за вторые дворы. Папа конкретно кинул предъяву, что юрки в натуре форшманулись и сами себе злобные буратины. Но предложил типа мировую, потому как на том дворе конкретным пацанам в натуре ловить нечего, а таких базаристых фраеров проще иметь в кентах.

У Елены Леопольдовны манера — дослушивать ответ до конца, неопределённо кивая. Так что непонятно — одобряет она или считает ошибки, чтобы потом огорошить разгромной критикой.

— Юрки заглотили туфту и давили на тёрки, что они тоже — не последние фраера на районе. Но пока паханы на умняке трут тему, шпана расселась по ларькам и решает мелкие вопросы. Под это дело местные терпилы, которых юрки давно в хрен не ставили, подняли бороды и затребовали себе угол возле окна. С тех пор тёрка идёт на троих и папа уже типа не совсем при делах, а чисто смотрящий. Юрки уже чухнули, что их держат за баклана, но понты требуют сидеть на умняке, а по делу — сами себя крутят через матрас. Типа всё.

— Курова, историк — наверно — от Вас в восторге, а вот меня вы разочаровали, на отлично не тянете. Садитесь.

Не смотря на отповедь Леопольдовны, села на место с довольным видом. Эту четвёрку заработала сама — без помощи электроники. Уроки строительной бригады не пропали даром.

* * *

— Кать, и не уговаривай. Я туда не пойду. — упирается подруга. Поставила свою чашку кофе и передвинулась ближе к ней.

— Надька, но это же будет круто! Новогодний маскарад в стиле кибер-панк! Прикинь!

— И что я там забыла? Строить из себя робота?

— Ну почему прямо обязательно — робота? Можно одеться как...

— Кать, перестань. Мне это неприятно.

— Но почему?!

— А самой подумать? Я и так, считай, каждый день на таком маскараде.

— Чорд... Извини, у меня действительно это совсем из головы вылетело.

Почувствовала себя дурой. Надька постоянно напоминает о своей железности, но это всё не вяжется с её нежной внешностью. К тому же — у неё есть её Серёжка. От этого все это кажется странной игрой большой девочки в робота.

— Надь, дай руку.

— Зачем? — удивляется она. Но руку протягивает. Рука действительно холодная и твёрдая. Она смотрит, как её неживую руку поглаживают две живые. Не отпуская руку подруги, произнесла тихо:

— И всё равно не верю. Не твоё это. Ты не можешь быть железкой.

Поглядела ей в глаза. А она вдруг как-то вздрогнула и переспросила:

— Не могу?

— Врёшь ты всё.

А потом выдала себя. Шмыгнула носом и закрыла глаза рукой. Почувствовала её холодную руку на своей щеке и повторила:

— Ты мне врёшь. Врёшь.

А потом она обняла. У неё твёрдые, но ласковые руки и тёплая щека. И ужасно хочется, чтобы все её слова про искусственное тело были дурацкой шуткой. А потом она вдруг предложила:

— Кать, я позову свою подругу. Она классная. Ей даже переодеваться не надо.

* * *

Углубилась в лабораторную работу. Компьютеры старенькие, даже дома был лучше. Но тут главное — не их мощность, а своя голова. Задание вроде бы простое — найти скрытые данные или хотя бы их следы. Рядом в монитор так же таращится Надя. Только она почему-то даже не положила руки на клавиатуру. И на экране ничего не происходит. А потом вспомнила её шутки с её собственным ноутбуком — и поняла, что это — только видимость бездействия. С другой стороны восседает Мигель. У него руки так и бегают по клавишам. Позавидовала — у самой так не выходит. Приходится думать — как выполнить задание быстрее. Лаборант — молодой парень, наверно — сам недавно окончил институт, подходит к Наде и наклоняется к её плечу.

— Не идёт дело?

Надя оборачивается и негромко отвечает:

— Уже нашла. Пароль смешной был. Там тестовая бухгалтерская база была запакованная?

— Да. Умница. Через вайфай вошла?

— Ага.

— Да нет тут никаких скрытых! — возмущается за спиной Венерка. И через несколько секунд восклицает:

— Что это?! Вячеслав Иванович, у меня компьютер сам мышку гоняет!

Надя с улыбкой наклоняется ближе к своей клавиатуре.

* * *

С тех пор, как Надя перебралась в общежитие — отношения усложнились. Уже не получается, как прежде, остаться у неё на ночь. А привести её домой пока ни разу не решился. Вернее — родители видели её несколько раз, но тогда она заходила на несколько минут. И кажется — успела им понравиться. Но если начнутся расспросы — кто знает, как всё обернётся. Какой бы классной Надя ни была, но она ведь — не совсем обычная девушка. Как воспримут это родители? Что скажут ей? Как она это воспримет? На все эти вопросы нет ответа. Поэтому пока вся романтика переместилась в совместные прогулки. И никогда раньше столько не ходил в кино. Обычно Надя выбирает романтические комедии, но в этот раз выбрала фантастику. Её выбору привык доверять — она ведь всегда подключена к Сети, так что быстро просматривает афишу, находит отзывы — и выдаёт готовое решение: на какой фильм хочет пойти. И в какое кино.

Сюжет в целом какой-то дурацкий. Другая планета, сплошные камни, редкая растительность, которую пытаются выращивать вокруг посадочного модуля. Такое уже давно хотят начать на Марсе — но что-то до сих пор дело не пошло, хотя постоянная международная база уже много лет существует. А тут вообще какая-то дальняя планета. Но на середине фильма начало доходить — ради чего Надя на него потащила. В сюжете есть обслуживающий робот с женским голосом и манерами. И этот робот испытывает что-то вроде нежных чувств к одному из членов экипажа. Правда — фишка с этим роботом становится понятна только в самом конце. Оказывается — в парня была влюблена компьютерщица из того же экипажа, но сама она была слишком застенчивой.

Из кино Надя, как обычно, выходит с немного задумчивой улыбкой. Но в этот раз сказал ей просто:

— Вот это точно не про тебя.

— Почему? Думаешь — я бы не смогла ради тебя подставиться под удар?

— Это всё равно было бы другое. Там робот, а ты ведь живая.

— Но если голова останется цела — меня так же точно можно восстановить.

— Надь, а ничего — что сейчас так любого можно восстановить? Чем ты лучше других?

— Ой, Серёж, об этом я не задумывалась... — удивлённо говорит Надя. Пожал плечом.

— Главное — чтобы человек был хороший. Тогда есть смысл ремонтировать.

Надя умеет напрашиваться на долгий поцелуй.

* * *

С очередного свидания механическая соседка пришла счастливая — как никогда. Но, ни слова не говоря, снова погрузилась в своё вязание. Вроде — ничего особенного, вяжет очередной свитерок. Серый, гладкий. И похоже — довольно тонкий. Разве что — нитки интересные, слегка поблёскивают.

Подошла ближе и потрогала свитер.

— Нравится? — интересуется соседка.

— Красивый. Но к телу — не очень. А тебе ведь всё равно?

— Конечно, — отвечает Надя с довольной улыбкой, проведя ладонью по связанному.

Присела рядом с ней на кровать и спросила:

— Что-то случилось?

— Ты о чём, Нин?

— Ты изменила отношение к себе.

— Разве?

Надя смотрит с удивлением. Даже перестала вязать и замерла, превратившись в скульптуру "удивлённая вязальщица". Не удержалась — и тронула её. Её рука ощутимо холодная.

— Надь, ты сегодня счастливая.

Она откладывает вязание, подгибает под себя ногу и, наклонившись ближе — подтверждает:

— Да, очень.

— Он сделал тебе предложение?

— Нет, но сказал кое-что очень приятное.

А потом она вдруг обнимает и шепчет на ухо:

— Нинок, я хочу танцевать.

— Надь, ты чего?

Но из висящего у двери телевизора уже играет тихая музыка. И соседка тащит за собой с кровати. Она держит за руки осторожно — но вырываться боязно. Её нечеловеческая сила известна уже всей группе. А когда отпускает — оказывается, что и самой уже хочется танцевать. И музыка продолжает играть. Незаметно наступает полночь, но Надя никак не хочет останавливаться. Остаётся только самой плюхнуться на кровать и смотреть — как она продолжает танцевать одна. Глаза сами собой закрываются, но вдруг кровать прогибается под весом и на плечо ложится рука соседки.

— Ниночка, я счастлива...

Открыв глаза, обнаружила прямо перед собой лицо соседки. Отползла к стенке. Она улыбается.

— Разве я страшная?

— Надька, ты что — пьяная?

Она задумывается на несколько секунд — будто ищет ответ в своей базе данных. А потом прижимает к себе и тихо отвечает:

— Кажется — да.

Избавиться от её соседства оказалось непросто.

* * *

Кажется — корова что-то учудила. Лопата глядит на неё с подозрением. А сама корова ходит вроде как довольная, но на свою соседку смотрит, опустив глаза. Подружка комментирует со своей высоты:

— Кажется — корова начудила такого, что без лопаты не разгребешь.

Посмеялась на получившуюся двусмысленность и тихо уточнила у лопаты:

— Отличница чудит?

Лопата мрачно вздыхает.

— А как же. Она-то уже взрослая, ей можно. Это мы с тобой — малявки.

* * *

После занятий вышла на улицу и огляделась. Перед соседкой неудобно за своё поведение. Но после слов Серёжи действительно почувствовала себя совершенно иначе. Нормальным человеком. Да — немного недолеченным. Но руки держат, ноги ходят, нигде не болит. И ведь говорят врачи — "здоровых не бывает, бывают недообследованные". Но раз такая же, как все — нельзя себе позволять распускаться. Ведь никаких поблажек ждать не приходится. А значит — надо как-то извиниться перед соседкой. Она-то ни в чём не виновата. Поэтому зашла в супермаркет и задумчиво пошла между полками. Но чем загладить свой мелкий дебош? Дарить что-то — значит оставить напоминание. Но и не подарить нельзя. Но и так, чтобы не подумала чего. С такими мыслями блуждала между стеллажей, пока не остановилась у прилавка кондитерского отдела. Когда-то любила пирожные. Но теперь это только приятное воспоминание.

— Девушка, будете что-то брать? — подходит продавщица.

— Да, да. Вот эти... Парочку.

Указала пальцем на те, которые больше всего нравились самой. Расплатилась на кассе, осторожно уложила в сумочку. И медленно пошла. Пирожные все равно не успеют испортиться на холоде, а книжку можно читать и на ходу.

* * *

— Нина, ты ещё сердишься? — осторожно спрашивает соседка, входя в комнату. Не оборачиваясь, ответила:

— Нет, я в восторге. Тебя что вчера — перемкнуло?

— Ниночка, ну прости. Я дура и мне этого не скрыть.

И ставит на стол рядом небольшой шелестящий пакет.

— Это чего такое?

— Понимаешь... Я раньше любила пирожные. Но теперь мне их нельзя. А эти были мои любимые. Я увидела — и не удержалась. Купила. А теперь не выбрасывать же... Хочешь — я тебе чай заварю?

Надя явно подлизывается. Так явно — что даже подозрительно. Но обнимать не пытается. Может — и правда, ничего страшного не произошло? Не дожидаясь ответа — она уже поставила чайник, приготовила пакетик с чаем. Через несколько минут на столе уже стоит тарелочка с парой пирожных и две чашки, над одной из которых поднимается ароматный чайный парок. Взялась за тарелочку, но на всякий случай поинтересовалась:

— Ты точно не будешь?

— Мне нельзя.

— Даже лизнуть?

— Я всё равно вкуса не почувствую. Скажешь — какие они на вкус?

— Ну ладно. Ой — вкусненькое. Немножко с малинкой. Или нет. Это что-то другое. Но что-то фруктовое. Но тоже... Ммм... Надь, я не могу — когда ты так смотришь.

Надя берёт свою чашку и отпивает немножко.

— Нин, ты извини за вчерашнее. В общем — это долго объяснять. Но мне Серёжа такие приятные слова сказал, что я немножко сдурела от счастья.

— Это твой парень?

— Да.

Подняла чашку с чаем и предложила:

— За парней, которые умеют говорить хорошие слова.

Осторожно чокнулись чашками. Пирожное тает во рту и вместе с ним тают последние остатки вчерашнего неприятного осадка.

— Вкуснятинка. Ты же специально их купила?

— Ну...

— Надь, не умеешь ты врать. У тебя же всё на лице написано.

— Правда?

— Ещё бы.

— А я думала... У меня ведь и лицо ненастоящее.

— Так ты всё-таки настоящий робот?

— Нет. Я внутри живая. Немножко. А снаружи — да, вся. Только... не надо сейчас об этом. Я наконец-то...

— А ты неплохо танцуешь. Я сначала испугалась, а потом мне даже понравилось.

— Да? Серёжа тоже меня хвалил. Знаешь — я в прошлом году только немножко готовилась. А так — просто танцую, как самой нравится.

— А к чему ты готовилась? Выступала где-нибудь?

— Нет, что ты... Это был новогодний бал. Мы там танцевали... — Надя мечтательно поднимает глаза к потолку, — Потом Серёжа подарил мне веер... Хочешь — покажу?

— Хочу.

За разговорами снова незаметно подкралась полночь. Только соседка почему-то больше совсем не казалась какой-то странной. Она оказалась совсем обыкновенной. Где-то там — под крепкой пластиковой оболочкой, о которой она не любит говорить.

* * *

— Кругликов, where i can take the bus to center of town?

— Эээ... Нуу... Ю... Кен... Го...

— Маркина.

— From here you can turn right, there is a bus stop. You can use any of buses, which goes to Tsentral Rynok or Sadovaya street.

Оглянулась на Венерку. Она как-то хвалилась, что не раз бывала с родителями за границей. Так что её познаниям в английском удивляться не приходится. Даже соседка говорит на английском хуже. У нее похуже произношение, да и перед многими фразами Надя, как обычно, задумывается. Видать — пользуется электронным переводом. Но уж если её спросили...

— In the center you can transfer to transport going to all parts of the city, as well as take buses to other cities. In the center are located ...

* * *

Cyber-N вошел в чат.

Cyber-N> Всем привет

Hacker Kurumi> Привет

Vasilisk> Вэлкам

Cyber-N> Народ, подскажите — как прикрутить к распознаванию голоса реакцию на ключевые слова?

PrevedoZavr> Превед кросава.

Hacker Kurumi> Запускаешь распознавание как потоковый процесс направляешь вывод в свою задачу и ловишь по условию.

Cyber-N> Пробовала, не получилось того, что хотела.

PrevedoZavr> А что за распознавалка?

Cyber-N> Библиотека VoiceWizard сборка R2_41_2072 для Эльбрус-мини.

Hacker Kurumi> Там кривое распознавание. Попробай TallKing

Cyber-N> Пробовала тоже. Релиз попался кривой, жду апдейта.

PrevedoZavr> Кибер ты что — в заготовки фраз тыкаешь? Я не успеваю так набирать.

Cyber-N> Я же — Кибер. Так что посоветуете приличного?

Ded Baitoved> Cyber-N, сборка 2_41 не очень удачная. Найди 2_43 — она не числится релизом, но работает устойчиво. Ты хочешь сделать голосовое управление встроенным девайсом?

Cyber-N> Запись голоса в текст с фильтрацией посторонних фраз и реакцией на ключевые слова.

Ded Baitoved> Должно получиться. Удачи. А что за девайз, если не секрет?

Cyber-N> Спасибки. Девайз — я. Пытаюсь переложить работу на дополнительные мозги, чтобы дать отдохнуть головному.

Hacker Kurumi> Офигеть. Кибер ты что — робот?

Cyber-N> Я — кибер. Не люблю, когда меня называют роботом.

PrevedoZavr> Теперь понятно откуда такая скорость набора.

Cyber-N> Люблю понятливых. Всем покасики. Попробую — расскажу.

Cyber-N покинул чат.

Hacker Kurumi> Народ, куда катится мир? Это что — роботы уже сами для себя код пилят?

PrevedoZavr> Я сам в шоке.

BezNika> Да кто-то прикалывается. ИИ до такого еще не дошел.

Ded Baitoved> Я бы не стал утверждать это так уверено.

BusoTor вошел в чат.

BusoTor> Привет всем. Кто пробовал библиотеку распознавания лиц от Yamada Corp? Насколько точно работает?

BezNika> Японца от китайца отличает

Cyber-N вошел в чат.

Cyber-N> Ded Baitoved, мысленно чмок тебя в щёчку. Оно работает. Буду настраивать.

PrevedoZavr> А чего только мысленно?

Cyber-N> С пластиковым лицом целоваться неудобно. Покасики ещё раз.

Cyber-N покинул чат.

BusoTor> Это что было?

BezNika> Пц. Кто-нибудь отследил её IP?

AddMin> Тухляк. Через калифорнийский анон-прокси заходила. Шифруется по полной.

* * *

Глава 7

Старшекурсницы — соседки по общежитию — предупредили: первая сессия — самая ответственная. После неё вылетают больше всего. Поэтому готовилась из всех сил. И с завистью поглядывала на Надьку, продолжающую вязать очередной свой свитер. Вот только оказалось — завидовала ей зря. Никого так на сессии не гоняли, как её. Сами профессора, приняв у неё экзамен и поставив очередной "отл" в зачётку, выходили из аудитории отдышаться. Правда — группа сразу это смекнула и уже на втором устном экзамене попросили Надю пойти первой. Она-то всегда готова, а для остальных это — лишний шанс. Но после первого экзамена обнаружила её, сидящей в коридоре у стены. Надя глядела в пол, держась за голову. Сразу подбежала к ней.

— Тебе плохо?

Надя поднялась в рост и тихо заговорила:

— Нет. Просто я очень волновалась. Декан предупреждал, что будут гонять, как сидорову козу. Но я не думала, что так. Мне-то было не трудно. Но я всё равно очень волновалась. Я ведь никогда не была отличницей. Так. Не двоечница — и ладно. Ну троечки тоже не часто. А тут ведь от меня ждут. А я ведь внутри живая. Я же не машина. А они от меня требуют — будто я железная. Я только один вопрос отвечу — он сразу ещё задаёт. Я первые вопросы даже честно ответила. А потом уже вижу — что валят, и стала читать по учебнику. А чем больше читаю, тем больше вопросов. Я уже стала бояться, что вопросы не кончатся...

Надя говорила так долго, что стало страшно — не поехала ли у неё крыша. А потом она обняла и уткнулась лицом в волосы. Будто спрятала глаза. И замолчала. Показалось, что стояли так очень долго. Но никто за это время из аудитории не вышел. А она вдруг отпустила и отвернулась. Тронула её за плечо.

— Надь, ты в порядке?

— Нин, всё в порядке. Извини. И... Спасибо. Мне надо было выговориться.

— Надька, ну ты реально аще! — вылетел из аудитории Мигель. — Я думал — сейчас меня тоже так валить будут. А ничего и рядом, иначе я бы точно завалил. Чего на тебя дед Помидор так взъелся? Ты же на лекциях всегда...

— А меня и будут валить, — пожала плечом Надя. — Потому, что я не такая.

— Это какая же?

Становится ясно, что пора прийти соседке на помощь.

— Умная! Что прицепился, как банный лист?

И она действительно смогла. На каждом экзамене её заваливали дополнительными вопросами. Казалось — на некоторые из них невозможно ответить без подготовки. А она отвечала. На последний экзамен в сессии декан пришел специально — чтобы посмотреть, как Надя отвечает. А потом вышел вместе с ней.

* * *

Курова сидит напротив и смотрит куда-то на свои колени.

— Товарищ майор, это несправедливо.

— Курова, что именно?

— Что меня так проверяют. Я что по-вашему — гений? Я обычная дура с телефоном.

Встал и подошел к ней. Никогда ещё ни для кого не приходилось искать таких слов. Но пришлось сделать над собой огромное усилие — слишком необычная девушка сидит у стола в кабинете декана факультета охраны общественного порядка. Поэтому подошел и взял её за плечи.

— Надя, я видел — как ты сдавала. Для тебя обычный экзамен — это слишком просто.

— Поэтому надо меня валить?

— У нас нет учебных программ для таких, как ты. В тебя вложили много труда — и ты сочетаешь в себе самой преимущества живого человека и электроники. Поэтому тебя невозможно оценивать, как обычных студентов. Но ты точно не дура.

— Вы так считаете?

— Я на это надеялся. Но ты превзошла мои ожидания.

Она поворачивает голову и смотрит снизу вверх.

— А чего Вы ожидали?

— Я?

Приходится сесть в своё кресло и задуматься.

— Чего я ожидал? Я ожидал, что ты станешь хорошим сотрудником, которым можно будет гордиться. Одна твоя термостойкость может стоить многого.

Она хмурится, глядя в глаза.

— Хотели посылать меня в огонь?

— Надеялся, что ты будешь справляться с тем, что не под силу ни человеку, ни роботу.

— Я не сильнее обычной девушки-спортсменки.

Наклонился вперёд и поглядел на неё пристально.

— И всё равно — ты особенная. Наверно — даже уникальная. Поэтому я буду считать своим провалом, если ты будешь просто хорошим сотрудником. У тебя есть способности, чтобы стать лучшей.

— Вы серьёзно так думаете? — с сомнением переспрашивает Надежда.

— Серьёзнее не бывает. И я сделаю для этого всё, что смогу. Но и тебя прошу постараться. Очень прошу.

— Просите, товарищ майор?

— Да — прошу. Есть вещи, которые невозможно приказать. Но поможем во всём. Не бойся спрашивать.

Она с улыбкой опускает глаза.

— Я и не боюсь. Но мне быстрее загрузить и прочитать.

— Я надеюсь на тебя. Надежда.

Она улыбается, но как-то странно. Прикрыв один глаз рукой. Будто готова заплакать. И вдруг понял, что она так плачет. Никогда не видел, как плачет девушка-киборг.

* * *

Долго шла, глядя под ноги. Не для того, чтобы дойти, а чтобы просто идти. Тот самый случай — когда самой не понятно — грустить или радоваться. И когда нужно побыть одной. С тех пор, как началась учёба — одиночество превратилось в редкую роскошь. Под ноги иногда попадается грязный городской снег. Он снег, но он совсем не белый. Так же и похвала от декана факультета. Он похвалил, он назвал лучшей, уникальной и многообещающей. Он пообещал сделать самой лучшей. Это было приятно, и даже не испугало то — что наверняка придётся заниматься гораздо больше. Но... Снова почувствовала себя машиной. Сложным механизмом, в который спрятали ту малость, которая осталась от глупой девочки Нади. И теперь этот механизм хвалят, называют уникальным и многообещающим. Присела на остановке. Тут же остановился автобус. Он открыл двери, подождал и укатил. Никто из пассажиров, кажется, даже не взглянул. Никому нет дела. Подумаешь — девушке просто нужен другой маршрут. Скажите — какой автобус везёт к счастью? Ввела запрос в навигационное приложение — и к своему удивлению получила ответ. Посёлок Счастье. До него тоже ходит автобус. Улыбнулась и отменила маршрут. А потом позвонила той, которая должна понять.

— Лопни моя батарейка! Куколка, как твоя учёба? — радостно отвечает на звонок Софья-Виктория.

— Я тебе не помешала?

— Надя, я тебя рада слышать даже когда занята. Заедешь?

— Нет, я не собиралась... Я хотела тебя пригласить на новогоднюю вечеринку. Ты же меня звала на вечеринку. А теперь моя очередь.

— Клёво. Что за туса?

— Маскарад в стиле киберпанк. В "Тринадцатом этаже". Тебе даже не надо переодеваться.

— Надь, я вообще-то и так туда иду. Думаешь — я могла пропустить?

— Классно. Совка, а мы... можем немного поговорить?

Софья-Виктория делает небольшую паузу.

— Куколка, я чуточку занята — у меня клиент на лежанке. Ты ведь сможешь ко мне приехать?

Она говорит таким извиняющимся тоном, что на неё невозможно обидеться.

* * *

В дверях тату-салона столкнулась с внушительным детиной. На нём тёплая куртка с капюшоном, обшитым мехом. Стоило войти — очутилась в объятиях хозяйки салона. Софья-Виктория суетится, встречая, как самую дорогую гостью. Наконец — обе заняли позиции в креслах и необычная подруга приготовилась слушать.

— Совка, скажи... Ты ведь свою руку нормально чувствуешь?

— Странный вопрос. Иначе как бы я ей работала?

— А то, что она такая вся металлическая...

— Не бери в голову. Человек — не блоха, ко всему привыкает. Поначалу тоже смущалась, как ты. А потом прочухала — насколько это может быть круто.

Осторожно взяла её за металлическую руку своей пластиковой и, глядя на чёрные с блестящими деталями пальцы тихо сообщила:

— Меня декан назвал очень перспективной.

— Пищу и плачу! Ну клёво же, Надь! Ты первую сессию сдала уже?

— Да, на отлично.

— Я знала, что ты умница.

— А я ли?

— Ты об чём?

— Я же не сама сдаю. У меня все учебники загружены, конспекты пишутся автоматически — я только нахожу нужное место и читаю вслух. Получается — за меня моя электроника сдаёт.

— Ну вообще клёво. Ничего никогда не забудешь. А в чём проблема?

— Но это ведь не я!

— Подожди-ка. Ты носишь с собой...

— Не с собой, а в себе. Оно же в меня встроено. В моё тело.

— Лопни моя батарейка. Тогда об чём разговор? Ты сама и сдаешь. Ты ещё скажи, что за меня мой протез работает, а я так — рядом сижу.

Не нашлась — что ответить. Софья-Виктория улыбается.

— Надь, ты — это всё ты. Умная и красивая. А дурами мы все иногда бываем, когда нам это нужно.

— Когда нужно?

— Ну мы ведь женщины.

— Совка, а... А если я не справлюсь? Не смогу стать самой лучшей?

— Пищу и плачу. А ты что — обещала декану, что станешь?

— Нет. Я просто... Просто улыбнулась.

— Вот! Главное — уметь вовремя включить дуру.

* * *

— Наденька, ну что ты. Я сама.

— Но я тоже хочу помочь, — слышно с кухни.

— Серёга, стол раскрывай, — командует отец. — Вдвоём они точно быстрее нас управятся.

Предновогодняя суета — одна и та же каждый год. Но в этот раз суеты больше. А всё потому, что Надя пришла встречать Новый Год вместе. И хотя родителей предупредил, что Надя не может даже попробовать, мать старается не на шутку. Ещё и Надя взялась помогать. Еле успели вытащить из угла и раскрыть журнальный стол, который поднимается и становится обеденным. В дверях уже стоит Надя. На ней фартук поверх праздничного платья, а в руке-большое блюдо с оливье.

— Серёга, я ж тебе говорил! — веселится папа. — Скатёрку доставай.

Надя вручает папе блюдо, отбирает скатерть и несколькими красивыми профессиональными движениями застилает стол.

— В ресторане работала? — удивляется мама, появившаяся в дверях с тарелкой нарезки.

— В кафе. О ресторане я только мечтала. — отзывается Надя.

— А что ж на мойку занесло? — удивляется папа.

— На еду не могла смотреть.

— Ааа... — сочувственно протягивает папа.

А когда сели за стол — возникла неловкая ситуация. От того, что перед гостьей даже тарелки нет. Только бутылка и рюмка с мутной желтой жидкостью. На которую родители сразу посмотрели с подозрением. Хоть Надя и раздобыла где-то красивую бутылку — явно праздничного вида, но надписи иероглифами всё равно выглядят подозрительно. Папа берёт бутылку в руки и начинает её изучать. Приходится пояснить.

— Это Надино питание. Очень питательная штука.

— Его в аптеке называют "завтрак язвенника", — дополняет Надя. — Мне совсем немного на сутки хватает.

Мама смотрит своим обычным строгим взглядом.

— Пока других кормила — себе желудок спортила?

— Не только желудок, — опускает глаза Надя.

— Мам, давай не будем сегодня о грустном.

— Правда, давайте проводим, — соглашается папа, наливая сухое.

Мама молча поднимает рюмку.

— Для меня этот год стал неожиданно счастливым, — поднимает свою Надя.

— Тогда предлагаю подумать о том — что было хорошего, чтобы новый встретить с улыбкой, — предлагает папа, делая "дзынь" со всеми. Под маминым взглядом Надя отпивает из рюмки, с улыбкой поворачивается, кладёт руку на плечо и прикрывает глаза в ожидании.

— А мы с тобой чем хуже? — с улыбкой в голосе комментирует папа.

Когда закончили целоваться с Надей — она осталась сидеть, приобняв одной рукой. Уже привык к её твёрдым объятиям. Почти такие же были у тощей одноклассницы. Зато мамин взгляд на гостью стал уже не таким твёрдым. А потом Надя догадалась спросить — как родители первый раз встречали новый год вместе.

* * *

За разговорами незаметно пролетел новогодний вечер. Когда вышли на ночную улицу, стоя на автобусной остановке шепнул Наде:

— Ты маме понравилась.

— Мне так не показалось.

— Просто ты её не знаешь. А по-моему, мама к тебе присматривалась.

— Серёженька, ну а что тут такого? Понятно, что твоя мама должна поинтересоваться — кого ты привёл в дом. Да ещё и... — Надя прижимается плотнее, — так целовал.

Но разговор об этом пришлось отложить — подъехала Катерина на своей маленькой красной Рено. Она делает репортаж о креативных мероприятиях в новогоднюю ночь. Так почему бы вместе с Надей не помочь общей подруге?

* * *

Новогодняя ночь затянулась. За стёклами автомобильчика падает снег. Падает на пустую заправку, на деревья и дорогу. Рядом светится табло зарядной стойки, заряжающей подсевшие за ночь батареи электрического автомобильчика. Перегнулся через спинки передних сидений, чтобы вместе с девчатами видеть экран планшета. Надя недовольно ворчит на свою подружку.

— Ну чем тебе не креатив? Дед Мороз в панаме и под пальмами! Чего мы там не остались?

Катерина пожимает плечами.

— Ну не знаю. Он и на деда Мороза уже не очень похож. Прикольно, конечно...

Решил поддержать:

— А по-моему — очень даже. И необычный и в то же время узнаваемый.

— Вы сговорились, — обижается Катерина. — Что тут креативного? Что Новый Год в ресторане "Тропики"?

— Ну куда тебе ещё креативнее? Новый год в тропиках — это же клёво.

— И столы красиво накрыты, и новогоднее настроение без единой еловой веточки сделали, — поддерживает Надя. — Что тебе не так?

Катерина откидывается на спинку кресла.

— Да мне всё так. И сняла ты, Надька, прикольно. Но мне же этот материал как курсовик защищать. Мало найти что-то прикольное — надо ещё рассказать, почему это креативно.

— Ну и рассказывай!

Катерина глядит через плечо.

— Серёжка, а что тут рассказывать? Тут и так всё ясно. Вот пальмы, вот дед Мороз в гавайской рубашке, вот ёлка из ананасов. Что тут ещё можно придумать?

— Тогда стой и перечисляй — что у них креативно. Всё креативно — значит всё и перечисляй, — наставляет Надя. Катерина поднимает пушистый воротник, погружаясь в него и в размышления. Надя тоже умолкает, и смотрит куда-то вперёд, сунув ладони под мышки.

— Между прочим, вы тут угощались... — начинает она фразу. Не закончив, Надя выбирается из продолжающей заряжаться катиной машинки и подходит к колонке топливной заправки. И тут осенило:

— Кать, сейчас будет просто бешеный креатив.

— Ты про что?

— Надя сейчас заправляться будет.

— А в чём креатив?

— Ну раньше, я читал, все автомобили были на бензине, а роботы — электрические. А тут всё наоборот. Надя же частично...

— Серёжка! Хватай камеру! Выскакиваем! Надька! Сейчас актрисой моей будешь!

* * *

В общежитии пусто и скучно. Большинство курсантов разъехались на зимние каникулы по домам. Нет и рыженькой соседки по комнате. Вошла, не зажигая свет, разделась при свете раннего утра, легла и подключила зарядку. Сон не идёт. Стеклянные глаза упрямо таращатся в потолок, а по силиконовым губам плавает улыбка. Катя опять сумела сделать новогоднюю ночь особенной. Подумала о том, что очень хорошо иметь такую подругу. И сразу же взгрустнулось — когда вспомнила обстоятельства знакомства с ней. Разбившуюся красную машинку. Хотя электрические машинки и живут не дольше кошек, но... Уткнулась лицом в подушку. Новогоднее настроение испорчено. Почему нельзя находить, не теряя?

* * *

— Совка, оно точно смоется?

— Не говори под руку. Проверено. Смывается без следа.

Ужасно не терпится увидеть — что она рисует на лице. Но глаза закрыты, нельзя даже в зеркало посмотреть. Чтобы не шевелить лишний раз губами — позвонила сидящей рядом подруге.

— Кать, покажи меня телефоном.

— Надька, как ты это делаешь?

— Я же киборг.

Катя включает видеосвязь и наводит камеру телефона на лицо. Не впервой видеть себя со стороны — но не в таком виде. Софья-Виктория нанесла какую-то краску, от которой лицо блестит — будто металлическое. Даже жутковато видеть себя такой. А Софья-Виктория продолжает подрисовывать поверх краски — блестящие ярко-красным металликом губы, какие-то почти незаметные контуры.

— Я тоже так хочу... — шепчет Катя, и её слышно не только ушами, но и через её телефон.

— Именно так не получится, — разочаровывает Софья-Виктория. — Эти краски не для живой кожи. Тебе по-другому сделаем.

— Софья-Виктория, я Вам уже завидую. Вы так круто делаете.

— Не первый год в бизнесе, крошка. Готово.

Открыла глаза и посмотрела на себя в зеркало. Оттуда взглянуло лицо не то железной статуи, не то робота из какой-нибудь старой фантастики.

— Надька, нереально круто смотришься, — обнимает за плечи Катя.

— Куколка, а тебе идёт. Я сама не ожидала, что так круто будет. — соглашается Софья-Виктория. И тут же предлагает:

— Может — ну их в топку, эти перчатки? Давай и руки тебе так же украсим.

— Надька, давай! Это же будет круто! — подзуживает подруга. Когда двое против одной -приходится согласиться.

* * *

Катя крутится перед зеркалом, в восторге разглядывая белое, похожее на пластик, лицо с чёрными линиями. На ней белая водолазка и короткая синяя юбочка поверх белых облегающих брюк, а волосы собраны под белую косынку. На одежду возле суставов нашиты узкие чёрные ленточки, имитирующие стыки панелей, так что издали Катю и правда можно принять за куклу из белого пластика.

— Круууто... — тянет подруга.

— Осталось мне подготовиться, — улыбается хозяйка тату-салона.

И тут увидела такое — какого вовсе не ожидала. Софья-Виктория нажимает на левой руке что-то выше локтя и рука со щелчком отстёгивается, оставляя короткий обрубок, оканчивающийся металлическим стаканом. Катя даже вскрикнула. А Софья-Виктория спокойно убрала снятую руку в ящик и достала другую — более яркую, с прозрачными вставками. Как только она подсоединила новую искусственную руку к своей — за прозрачными вставками перемигнулись цветные огоньки. Поиграв немного огоньками, она подправила чёрную помаду на губах, надела кожанку с короткими рукавами и развела руками.

— Всё, девчонки. Я готова. Поехали?

"Белая кукла" восторженно хлопает в ладоши и торопливо натягивает тёплый пуховичок. Сама ещё раз взглянула в зеркало. Одёрнула форменный китель без знаков различия. В сочетании с серебристым свитером, а главное — с металлическим лицом он выглядит ещё более убедительно.

* * *

Глава 8

Машинка уверенно везёт по полупустым вечерним улицам к центру. Изредка попадаются машины-дворники, убирающие с дороги остатки утреннего снегопада. Софья-Виктория вальяжно расположилась на заднем сидении и вещает:

— Екатерина, ты ещё даже не догадываешься — какая ты умница.

Обернулась к ней, удивлённо подняв брови.

— А что я такого сделала?

Софья-Виктория указывает пластиково-металлическим пальцем на сидящую перед ней Надьку. При этом на пальце загорается зелёная стрелочка.

— Потом объясню.

— А как Вы это делаете?

— Ты про что?

— Управляете лампочками.

Надька тоже повернулась и с интересом глядит на руку, переливающуюся цветными огоньками.

— Голова у человека — не только для того, чтобы в неё есть. Особенно — если к голове электронику добавить. Знаете — сколько всего мозг может?

Честно мотнула головой. Надька предполагает:

— Используешь нервные окончания, не задействованные при протезировании руки?

Софья-Виктория подмигивает фарой, выпирающей на месте левого уха.

— Тут тоже много всего. Поначалу только гарнитура была, а недавно ещё кое-что по мелочи добавила.

— Круто.

— Похоже на то, как я управляюсь с мобильником, — заключает Надька.

— Наверно. Девчонки, а вы смотрели французскую комедию "Юность Геракла"?

Надька пожимает плечами и глядит вопросительно. Ответила за себя:

— Я смотрела. А что?

— Кентавра помнишь? Его безногий актёр играл. Я на его страничку подписана.

— Не знала. Но двигается он там очень натурально.

— Так вот вся эта коняка — это протез! — торжествующе поясняет Софья-Виктория.

— Офиздипеть! — вырывается у Надьки. — Как же он этим управлял?

— Он долго тренировался, чтобы натурально двигаться. Зато теперь галопом идёт — только дай дорогу. После съёмок выкупил себе этот протез — теперь часто в него пересаживается. Жаловался на странице, что в городском потоке неудобно — может бежать за шестьдесят, а во Франции поток идёт тридцать. Видела фотку, где на него надето седло — и его жена сидит верхом. И подписано "едем в супермаркет".

— Чорд. Я думала — это всё эффекты.

— Крошка, ну ты-то должна знать, что сейчас в моде натуральные съёмки.

Мобильник висит на левой руке на месте часов — в специальном креплении. Нашла на нём страничку актёра-кентавра. Надька просто некоторое время молчит, будто ушла в себя. Наконец изрекает:

— Да, круто.

* * *

— Куколка, не парься. Мой меня нормально отпускает. Так и сказал: "я лучше с детьми посижу, а ты развейся".

— Надька, ну ты правда — вовремя вспомнила.

Пожала плечами, глядя на вывеску клуба, скромно пристроившуюся на фасаде бизнес-центра.

— У Серёжи сегодня первая смена в году, так что... Но всё равно немножко перед ним неудобно.

— Надя, просто будь в образе и получай удовольствие.

— И не забывай снимать, — напоминает Катя, надевая очки. В них она совсем похожа на куклу-робота с огромными тёмными глазами. К тому же — в очки встроена видеокамера. При её включении загорается маленький светодиод, так что закон о скрытой съёмке не нарушается. А вот самой на китель пришлось навесить значок видеосъёмки.

* * *

Просторный лифт поднял на тринадцатый этаж. До начала ещё много времени, но двери клуба уже открыты. За дверьми — как полагается — рамка контроля и угрюмый охранник. Но его одежда и весь вид так хорошо вписывается в тематику клуба, что сразу тронула кнопку на очках, начиная съёмку. Надька распахивает китель. Под ним спрятана кобура с пистолетом из магазина игрушек. Едва вошли в двери — Надька демонстрирует охраннику свой студенческий. Она уже хвалилась им. Если не знаешь — нужно присмотреться и прочитать, чтобы отличить его от служебного удостоверения. От такого зрелища охранник даже отшатнулся. Ещё бы — увидеть цельностального полицейского.

— Блин... Софья-Виктория, это с Вами? — догадывается спросить охранник, явно уже знающий Надькину подругу.

— Со мной, Толь. Пора бы привыкнуть. Не первый год работаешь.

Парень переводит дух.

— Ну реально... Блин... Как железная. Думал — всё, киберпанк в натуре наступил.

— Ну не железная, а титановая, — поправляет Надька.

— Да понял я, понял, проходите, девчонки, — улыбается Толя.

Проходя мимо него не удержалась, приподнялась на цыпочки и шепнула:

— Она действительно — робот. Прикинь?

Но по его глазам поняла — не поверил.

* * *

Похвалила себя за то, что приехали пораньше. В клубе пока мало людей, свет ещё не погашен и можно заснять зал. Чтобы получить хорошую картинку — встала устойчиво, чуть расставила руки, повернула голову, насколько смогла, влево и плавно повела камеру вправо. Потом подняла голову немного выше и сняла ещё одну панораму — обратно. Когда потом смотрела отснятое Надькой — смотрелась при этом и правда, как белый робот. До этого интерьер клуба видела только на тёмных фотках, а он оказался хоть и скромным — но довольно креативным. Серый бетон стен прерывается какими-то разноцветными трубами и беспорядочно висящими кабелями. Под потолком широкой полосой растянута металлическая сетка. Светильники будто бы случайные. Стойка бара блестит нержавейкой, но стулья перед ней — сварены из толстых ржавых труб со сквозными дырками. Вдоль стен — столики из сочетания блеска и грубой краски. Прожекторы над сценой тоже все разные и огромного размера. Сцена невысокая — немного выше колена, но достаточно большая. И весь подиум сцены покрыт граффити. А задником сцены служит бетонная стена с афишей группы, которая должна выступать на вечеринке. Тронув наушник, ответила на звонок.

— Я тебя уже снимаю, — раздаётся в ухе голос Надьки. Она стоит почти у противоположной стены, так что понятно — почему не просто сказала, а позвонила. Отвечая, постаралась тоже поменьше шевелить губами.

— А я тебя.

— Девчонки, я пищу и плачу, вы и прямо — как два кибера, — вклинивается ещё один восторженный голос.

— Совка, ну я-то и есть кибер, — недовольно поправляет голос Надьки.

— Я вообще-то старалась. Надька, ты замечаешь — я хотела быть похожей на тебя.

— Для тебя это — игра, а для меня — жизнь! — восклицает подруга в телефон. И вдруг выхватывает из кобуры свой игрушечный пистолет и прицеливается.

— Бах! — громко разносится голос Надьки, перекрывая тихую фоновую музыку. В ответ вздрогнула — будто от попавшей пули. Ни о каком "оружии" к своему костюму не думала, так что просто подняла перед собой руки с выставленными вперёд ладонями.

— Бам!

— Бдзынь! — громко отвечает Надька, тоже качнувшись в ответ.

— Лопни моя батарейка! И почему я не подумала о съёмке?! — сокрушается татуировщица.

* * *

После "выстрела в белую куклу" стало сразу как-то легче и веселее. Потому что всё сразу стало игрой. Как в детстве — когда с приятелем мазали щёки речным илом и сидели в засаде с одним на двоих игрушечным пистолетом. Пашундель долго изображал, что перестреливается с кем-то невидимым, прячась за кочкой. А потом заявил, что его ранили, и упал. Тогда, как настоящая боевая подруга, выхватила из его руки пистолет и долго "стреляла" куда-то.

А тем временем в зале понемногу собирается народ. Становится уже неудобно за свой простенький костюм. Видно, что многие постарались, подготовившись покруче Кати. В зал выкатывается пара роботов-официанток. Они раскрашены в металлик с яркими оранжевыми полосами на плечах и юбках. Порадовалась, что Катя отказалась от своей первоначальной идеи — взять снова на прокат юбку на колёсах. Её бы постоянно с ними путали.

Софья-Виктория уже беседует у стойки с каким-то парнем. У него тоже одна рука вся металлическая, но, приглядевшись, можно заметить — это только бутафория, надетая на живую руку. Подошла поближе, присела — и сделала панораму снизу вверх. В конце пришлось подняться на носочки.

— А вот будущее нашей полиции. — представляет Софья-Виктория. — Бронированный робот.

— Прикольно. Дай пять, — подставляет парень руку в чёрной перчатке с нашитыми блестящими пластинками. Шлёпнула его своей серебристой ладошкой с щедростью.

— Ого!

— Не "ого", а стеклополимер.

— Гы. А чего ты приседала, когда подошла?

— Панораму снимала. Тебе же сказали, что я — робот.

Парень лыбится в тридцать два зуба из шестнадцати возможных. Это приятно, что он не верит.

* * *

К появлению на сцене приглашенной группы свет в зале погас. Быстро просмотрела — что уже засняла — и разочарованно вздохнула. Очки плохо снимают в темноте. Приходится отправить Надьке сообщение:

> Вся надежда на тебя. Моя камера при таком свете шумит. А сцену пересвет кивает.

Прежде, чем успела набрать "*Пересвечивает", выскочил ответ:

КиберНадька> Поняла тебя, Кать. У меня всё в порядке.

От работающей в зале подсветки на лице Надьки засветились линии, которые были до этого почти не заметны. Хотя и не ярко, но когда она оказывается в темноте — кажется, будто лицо светится изнутри. Подружка пританцовывает, но при этом, кажется, совсем не шевелит головой. Будто голова висит на невидимых верёвочках, а она сама болтается под этой висящей головой. Иногда Надька поводит головой из стороны в сторону или плавно поворачивается вокруг себя — делает панорамы. Позволила себе помечтать — как здорово было бы стать блогером и иметь такого оператора. Нашла глазами Надькину подругу. Татуировщица тоже снимает, держа телефон перед собой в пластиковой левой руке. Подумала о том, что — наверно — на касания пластиковых пальцев экран не срабатывает.

* * *

Танцевать перед сценой прикольно и весело, но от слишком громкой музыки становится неприятно даже титановой голове. Пожалела — что нет возможности быстро отрегулировать чувствительность ушей. Отошла к стоящей подальше Кате. Подумала о том, что сделала бы, если бы рядом был Потеряшка... И отправила подруге сообщение:

> Замри.

Чуть пригнулась и обошла неподвижную белую куклу, не сводя с неё взгляда своих камер. Потом повторила тот же фокус со старшей подругой. Подумала о том, что со стороны это может выглядеть странно. Но на этой вечеринке большинство выглядят как-нибудь странно. Особенно удивляют те, кто пытается выглядеть похожим на робота. Или на киборга. Знали бы они — как тяжело быть такой на самом деле. Мимо протискивается робот-официантка с подносом. Одна девушка привлекает внимание оригинальным гримом. На щеке нарисованы будто бы выглядывающие из-под кожи шестерёнки. Подошла ближе и поснимала немного её.

— Что ты так на меня смотришь? — удивляется она.

— Ты интересная. Снимаю.

— Чем? — удивлённо поднимает она брови.

— Глазами. Я — кибер.

— А... Ну прикольно. — улыбается она. — Киберполиция, фото для протокола? У тебя тоже грим кайфовый. Сама красила?

— Подруга.

— Мне тоже.

— Ты здесь первый раз?

— Уже допрашиваешь? — помигивает девушка с шестерёнками на щеке.

— Извини...

— Да ладно. У тебя и правда прикольный образ. Пошли — у стойки поболтаем.

— А дизтопливо там наливают?

— Афигеть ты в образе! — восторгается девушка с шестерёнками. — Актриса что-ли?

— Ага. Вон моя режиссёр, а вон — гримёр. — ткнула пальцем через плечо.

— Клёво ваще...

* * *

— Привет, белая, — раздаётся над самым ухом. Повернулась на голос, в котором уже чувствуется не один стакан выпитого. И когда только успел? Тут ведь крепкого не наливают. Парень довольно высокий, в кожаной косухе с рисунком из заклёпок. Он поднимает большой палец и подмигивает:

— Клёвый прикид. Меня Ерогом зовут. Ик. Егором. А тебя?

— Тогда я — Ринеката. Отвали.

— От такой прикид, — поднимает оба больших пальца Ерог, который Егор. Поглядев в сторону сцены, он плюхается на свободный стул поблизости и вытягивает ноги.

* * *

Поначалу было немного непривычно чувствовать себя в роли оператора — репортёра. Но потом стало интересно. Стала не просто таращиться на всё подряд — а искать красивые ракурсы, выбирать для съемки интересных людей. Даже подумала о том, что ошиблась с выбором института. Делая очередную панораму — обратила внимание на троицу молодых парней. На вид — чуть ли не старшеклассников. Все трое одеты похоже и видно — что старались быть в теме. Металлические пластины на воротниках, светящиеся ленты на рукавах тёмно-серых матерчатых курток. На вид довольно приличные, совсем не похожи на привычную районную шпану. Немного понаблюдала за ними. Похоже — попытались познакомиться с девушкой, но получили отказ и отошли. Она тоже одета довольно интересно — в её костюме признала героиню одного недавно просмотренного фантастического фильма. Снова нашла взглядом Катю и немного поснимала — как она танцует, то поднимая, то опуская свои белые кукольные руки. Потом принялась искать в толпе огоньки Софьи-Виктории, но услышала вызов от Кати.

Парень из замеченной ранее троицы подошел к ней сзади и, вроде бы, игриво взял ладонями за талию. Стараясь не толкаться, двинулась к ней между столиками. Но телефон вместе с шумом музыки уже доносит.

— Не надо. Я сказала — не надо. Отвали.

Не успела совсем немного. Со стула по соседству поднялся молодой мужик в кожанке, утыканной заклёпками. Взял парня, пристающего к Кате, за плечо и резко повернул к себе. Подбежала, когда уже пошли наезды:

— А те чо, не пофигу? — возмущается паренёк.

— Сыш, тя ясно просили, — бычится на него не совсем трезвый мужик.

Не стала дожидаться — чем закончится их разборка и с ходу перебила обоих:

— Полиция! Немедленно прекратите! Вы находитесь на территории проведения общественного мероприятия! Ваши действия подпадают под статью двадцать административного кодекса Российской Федерации.

— Афигеть! Я ваще перепугался! — хлопает в ладоши паренёк. — Потанцуем?

— Нет.

— Ты чо, не пол? — снова бычится мужик.

— Егор, успокойтесь. А то Вас заберут за пьяный дебош, — обращается к нему Катя.

— А, так это типа твоя тёлка? Ну сорян, — даёт задний ход паренёк.

— Сыш, ты де тут тёлку увидал, каззёл? — ещё больше заводится мужик. Приходится схватить его за обе руки и, применив небольшое усилие, усадить на место.

— Ещё одно слово в этом стиле — и я вызываю подкрепление.

— Сопляк. Ссё — молчу.

Пока успокаивала мужика — парнишка успел потеряться.

* * *

Села за пустующий столик и подпёрла щёки руками. Хотя Надька и спасла — но настроение успели испортить. Металлизированная подруга садится рядом и интересуется:

— Устала?

— Уу...

— Не сиди так, грим сотрёшь.

Поглядела на её поблёскивающее лицо. Подумала о том, что именно сейчас это её настоящий облик. Железная леди. И вдруг поняла — что имела в виду её подруга-татуировщица.

— Надька, а ведь тут собрались те, кто хотят быть похожими на тебя. И что-то их много.

— Хочешь сказать — я вся в тренде? Не смеши мои батарейки.

— А представь — когда-нибудь все будут такие.

Надька обводит взглядом танцующих и вдруг опускает голову.

— Не хочу такое представлять. Это будет ужасно.

Подумав немного, она добавляет:

— Давай уйдём.

— Вот правильно. Нефиг вам тут делать. — влезает в разговор Ерог, сидящий за соседним столиком. Голос у него уже не такой пьяный, как был поначалу.

— Почему?

— Вы такие хорошенькие, живые, а разукрасились — как железные куклы. Девчонки, вы же молодые, красивые. На кой вам это фуфло?

— А я и есть — железная кукла. — раздраженно выпаливает Надька. А потом встаёт и идёт дальше танцевать. Хотела пойти за ней, но Ерог задержал за руку. Вроде — решительно, но как-то очень аккуратно.

— Извините. Я — кажется — обидел Вашу подругу. Передайте ей, что я просто пьян. Но я сожалею.

Сняла очки и поглядела ему в глаза. Он смотрит грустно. Села и спросила его:

— Егор, у Вас что-то случилось?

Он вздохнул и неопределённо качнул головой.

— Так... Ерунда... Просто сегодня год, как мы расстались.

— И решил найти новую подружку?

— Не знаю... Просто понравились... Простите...

— Егор, а Вы забавный...

* * *

Понемногу снова растанцевалась и забылась. А мысль, высказанная подругой, даже показалась забавной. Хотят быть похожими. Говорят — когда чего-то не хочешь — оно само получается. Вот никогда не хотела стать машиной, а тут раз... И можно танцевать весь вечер — ноги не устанут. А остальные пусть хотят — сколько хотят. Хоть обхотятся. Много хочешь — мало получишь. Как та троица сопляков, что пританцовывает в уголке. Видно — так никого и не нашли. А потом заметила, что они двинулись в сторону Софьи-Виктории, и на всякий случай направилась туда же. Говорят — мальчикам, которые только что выпустили из рук мамочкину юбку, часто нравятся взрослые женщины. По мамочке скучают.

* * *

На этих кибервечеринках становится с каждым разом всё больше знакомых. Нет — не друзей. Просто знакомых по прошлым вечеринкам. Вот и снова успела познакомится с несколькими интересными людьми. Они с большим интересом разглядывают искусственную руку, расспрашивают об ощущениях от неё.

— Привет, красотка. Афигенский прикид, — говорит подошедший паренёк. У него совсем юношеское лицо и неплохой костюмчик по теме. Кажется — похожие были в сериале "Цифровая стража". И вместе с ним — ещё двое одетых похоже парней. Не успела ему ответить — рядом появилась Куколка. Не делая долгих вступлений, она сразу выпалила:

— Привет, мальчики. Смотрю — вам всё-таки нравятся роботы. Почему бы вам не поухаживать за официантками?

— Ты сдурела, блестящая? Они же настоящие роботы!

Куколка заливается смехом, хватая за протез.

— Эсвэтридцать, подруга, эти кожаные чудики приняли нас за живых!

Одновременно Надюшка присылает голосовое сообщение: "Подыграй мне, эти сопляки — пикаперы", поэтому подняла руку и моргнула светодиодами.

— Энкадвадцать, серьёзно?

— Девчонки, вы прикольные, — заливается вместе с Надюшкой один из парней.

— Правда? — продолжает веселиться Куколка. — Угостите солярочкой? Эсвэтридцать, ты будешь?

— Не-не, у меня полный бак.

— Чо за фигня? — выдавливает один из мальчишек.

— Я между прочим не фигня, а робот-полицейский. Моя подруга — робот-ремонтник. А ты думал — мы только вкалывать умеем? И только попробуй ещё раз к роботу-корреспондентке прикоснуться!

— Какой нафиг робот! Она мягкая! — возмущается паренёк, подошедший первым.

— Я тоже мягкая снаружи. Это герметичная оболочка поверх брони, — гордо парирует Надюшка.

— Не парь мозги, блестящая, броня была бы снаружи. — кривится паренёк.

— Тогда броня была бы тяжелее и я бы тонула в воде. А робот-полицейский должен уметь плавать. Но пистолетная пуля меня не пробивает.

Надюшка делает голос томным и добавляет:

— Если продолжим знакомство — я тебе следы от пуль на оболочке покажу. Хочешь?

Мальчишки начинают пятиться. А Надюшка презрительно добавляет им вслед:

— Учись отличать роботов, дубина. Нас скоро будет больше, чем вас.

* * *

После вечеринки прошло несколько дней. Однажды вечером Катя позвонила и застенчиво поинтересовалась:

— Надька, я хочу опять с Егорчиком встретиться.

— Так встреться.

— Я не решилась ему свой номерок дать. И его не взяла. Надька, позяя...

— Что позя? У меня тоже его нет.

— Надька, ну ты же в полиции, ты что — не можешь его найти?

— Кать, я ещё только на первом курсе!

— Ну Надька...

* * *

Глава 9

Уж озадачила подруга — так озадачила. На свежую голову пересмотрела несколько раз короткую выборку из видеозаписи — где мелькает лицо Егора. И это практически всё, что о нём есть. Сбивчивое лопотание влюблённой подруги мало что добавляет. Пожалела, что соседка укатила на каникулы к родителям. Тут бы её склонность к распутыванию детективных историй точно пригодилась. Попросить помощи у преподавателей? Едва-ли поймут. Да и не стоит впутывать их в любовные похождения подруги. Составила для себя короткий список имеющейся информации. Холост, либо год — как разведён. Видимо — интересуется киберпанком. По крайней мере иногда носит кожанку с рисунком из заклёпок. По пьяной лавочке язык заплетается и может назвать себя Ерог. Позвонила подруге.

— Кать, ты точно мне всё про него рассказала?

— Ну что запомнила. Мы с ним вообще болтали о разном.

— Кто он по профессии?

— Надька, ну ты бы ещё спросила — сколько он зарабатывает.

— Чем увлекается?

— Ну... Мы с ним про фантастику говорили. Ещё фильм один старый вспоминали. Этот... Операция Посейдон. Он мне вообще по другому сюжет раскрыл. Мне такое в голову не приходило.

— Живёт в центре?

— Не знаю. Но кажется — центр хорошо знает. Так интересно про один старый дом рассказал.

— Может быть — историк?

— Да ну, историки — зануды.

— Может быть косвенно упоминал о работе?

— Не помню. Кажется — нет. Надька, ты его найдёшь?

— Пока не знаю.

— Попробуй, Надька, пожалуйста. Ты же самый крутой полицейский в нашем городе.

— Кать, я только студентка.

— Ну Надь, ну позя...

* * *

Поиск по социальным сетям не дал ничего. Хотя ради этого даже специально насоздавала аккаунтов. Сотрудникам силовых ведомств запрещено вести личные странички. Поэтому, чтобы не палиться — на всех страничках назвалась Катей Уховой. Егоров оказалось не так уж много — но все не те. Поиск по фотографиям тоже не сильно помог. Узнала только модель и цену его кожанки. Куртка оказалась не очень дорогой. А вот по лицам общедоступные поисковики искать не позволяют. Всё правильно — защита личной жизни. Но других путных зацепок, кроме имени и фотографий, всё равно нет.

* * *

Вот и кончились каникулы. Наконец-то можно не следить — чтобы не проболтаться родителям об удивительной соседке-киборге. Открыла дверь в комнату, осторожно поставила на пол сумки. Соседка сидит на кровати, прислонившись спиной к стене, и кажется — спит, подключённая к зарядке. Стараясь не шуметь, развесила немногочисленные наряды, разложила вещи. Соседка сидит, не шевелясь. На столе помаргивает лампочкой её включённый ноутбук. Но экран ноутбука, как обычно, тёмный. За мелкими хлопотами проходит день, а соседка так ни разу и не пошевелилась. Это начинает казаться подозрительным. Невозможно проспать в такой позе целый день. Подошла и осторожно потрогала. И руки и ноги на ощупь холодные. Хотя она и говорила, что это всё протезы, но становится жутковато. Решилась — и прикоснулась к щеке.

— О — привет, — наконец-то открывает глаза Надя. — Я не услышала, как ты вошла.

— Я тут уже целый день. Уже начала думать, что ты это... Того.

— Не-не. Просто задумалась. Нормально съездила?

— Агась. А ты так все каникулы тут и просидела?

— Нет — выходила, — улыбается соседка. — Кстати — у меня к тебе дело есть. Поможешь?

Вдруг доходит, что за время разговора она так и не шевельнулась.

— Помочь тебе встать?

— Не-не. По детективной части.

* * *

Держась зубами за ноготок, прошлась по комнате. Ещё раз глянула на экран ноутбука. Мужчина от двадцати пяти до тридцати лет, шатен, глаза серо-зелёные. Волосы умеренно подстрижены, немного растрёпаны, но чисто выбритый. Одет в свитер с высоким воротом и кожаную куртку. Лицо славянское, широкое. Улыбка какая-то глуповатая. Будто у пьяного.

— Надь, а подружку свою можешь показать?

Когда на экране сменилось фото — чуть не села, где стояла. Потому что на фото — настоящая девушка-робот из белого пластика. Да ещё и с огромными тёмными глазищами.

— И вот она в него влюбилась?

— Прикольная — правда?

Посмотрела на соседку. Она выглядит совершенно обычно. Хотя... Приглядевшись, вдруг поняла, что на шее у неё сбоку, ниже волос, блестит небольшой кусочек голого металла. Даже такие влюбляются. Стало немножко обидно. И в то же время — ещё более интересно. Снова попросила вывести на экран его фотку и села за стол.

— А ты не думала о том, чтобы организовать наблюдение за клубом?

— Нин, ты чего?

— Ну например — подключиться к камере наблюдения у входа и поставить реакцию на его лицо.

— Ты нормальная вообще? И к тому же — он может вообще больше никогда там не появиться.

— А если использовать программу поиска по городским камерам?

— Во первых — мы с тобой ещё не сотрудники розыска, да и он — не преступник.

Добавила со вздохом:

— И камер у нас во много раз меньше, чем в Китае.

— Да всё равно нас к их базе не допустят.

— А по имени искала? Егоров не так уж...

— По-твоему я дурнее пылесоса?

Надя обиженно укладывается на кровать, поправив провод зарядки. Подошла и наклонилась к ней. Она лежит, выпрямившись как кукла, с закрытыми глазами.

* * *

Cyber-N вошел в чат.

Cyber-N> Приветик

Strong Beeper> Привет

Morgulis> Вэлкам

Cyber-N> Мальчики, умоляю, спасите несчастную любовь!

PrevedoZavr> Превед кросава.

Hacker Kurumi> Что случилось?

Cyber-N> Встретила парня мечты.

PrevedoZavr> Ну фигли. Типа поздравляю. А то все кибер-кибер.

Cyber-N> Пока не с чем. Телефончик постеснялась спросить. Есть только его фотки с камеры.

Hacker Kurumi> Уже чтото. На мобилку сняла?

Cyber-N> Глазами. Я же кибер.

BusoTor вошел в чат.

BusoTor> Доброевремя.

Hacker Kurumi> Ладно, проехали.

Ded Baitoved> Крошка, если закрыли старый хостинг FindFaces — твои дела плохи. Недавно он был доступен по айпишнику. Поройся в архивах форума.

Cyber-N> Уже смотрела. Там уже сайт косметики.

PrevedoZavr> Это судьба! Наноси боевую раскраску и вперёд — искать другого парня.

Ded Baitoved> Тогда ищи его исходники, парни выкладывали в открытый доступ. Говорят — код немного индийский, но это лучшее, что можно найти на шару.

BusoTor> Ded Baitoved, код там нормальный. Просто под старое железо заточен. Но хоста требует нормально и канал широкий.

Cyber-N> У меня железо простенькое. И канал только мобильный. Что делать?

BusoTor> Тогда голяк. Только взламывать какой-нибудь датацентр.

Cyber-N> Но это же уголовка!

Morgulis> Крошка, не смеши меня. Уголовка — это если поймают.

AddMin> Cyber-N, походу ты всё таки не из Калифорнии. Там до сих пор никто с этим не заморачивается.

Hacker Kurumi> Китайцы там уже вовсю гайки закручивают.

Strong Beeper> Cyber-N, поищи какой-нибудь датацентр у конфедератов. Их доллар сейчас низкий и тебе ненадолго можно недорого арендовать.

Cyber-N> Ой — мамочки! Это по-вашему недорого!?

Ded Baitoved> Извини, крошка, но время — деньги. Тогда постарайся ограничить область поиска, чтобы урезать трафик при индексации. Желаю удачи.

Cyber-N покинул чат.

BezNika> Любовь зла.

* * *

Толстозадая корова всё-таки довыпендривалась. С нового семестра ей навесили быть старостой. Велика честь — можно подумать. Ничего не даёт кроме всяких дурацких обязанностей. Типа утром по всей форме доложить — кого нет. К тому же преподаватели начали перевешивать на неё всякие скучные обязанности — вроде вывода группы на строевую. Даже порадовалась, что ростом не вышла — в конце строя не так слышно её команды. Орёт — и не охрипнет никак. А Шайба наоборот — даже доволен: он идёт во втором ряду и может хоть всю дорогу пялиться на её задницу. Нашел — на что пялиться. Когда услышала об этом — не выдержала и спросила:

— Тебе что, больше посмотреть не на что?

— Венерка, ну уж точно не на тебя.

Вечером долго разглядывала себя в зеркале. В конце концов сказала себе:

— Зато у меня папа — полковник.

* * *

За ноутбук уже страшно. Он шуршит без остановки уже третьи сутки подряд. Поначалу боялась — что ничего не выйдет. Но через пару дней в папке под названием "Ерог" появилось одно фото. Фото не очень удачное, но Егора можно узнать, хотя видно — что в кадр он попал случайно. Сразу же скинула фотку подруге и получила в ответ: "Надька! Ты чудо! Я тебе обожаю!" Вот только у фото не оказалось геотега — чтобы узнать, где это было. Но каждый день в городе делается, наверно, десятки тысяч фоток. А значит — нужно много времени, чтобы старенький ноутбук просмотрел их все. И это не смотря на то, что догадалась ограничить и регион поиска и время размещения фото. Было бы мало толку найти его школьные фотографии. Да и алгоритм едва ли определит в тощем школьнике взрослого мужика. Пока переодевалась — ноутбук нашел ещё одно фото. Так и замерла на несколько секунд с поднятыми руками и свитером на лице. Снова случайное фото, но теперь оно оказалось с рыболовной выставки. На заднем плане Егор разглядывает складную удочку. Фото улетает к подруге, а в информации о разыскиваемом появляется ещё одна запись: "Рыбак".

* * *

Горыныч заглядывает в свой планшет и требует:

— Староста, напомните — на чём я в прошлый раз остановился.

Надя встаёт и произносит:

— Это был пример простейшей неэлементарной функции. Вопросы есть?

Поначалу её привычка повторять фразы дословно вызывала смешки. Потом все привыкли. Горыныч удовлетворённо кивает и тычет в экран. На экране над доской появляется тема:

"Числовая последовательность и её предел".

Препод обводит аудиторию взглядом и спрашивает:

— Вальтер, назовите-ка мне любой пример взаимосвязанной последовательности чисел.

Вскочил, как положено, и выдал первое — что пришло в голову:

— Последовательность простых чисел.

— Есть такое, но слишком просто.

— Эээ... Комплексные числа.

— Ладно. Курова.

Надя встаёт и через секунду выдаёт:

— Фундаментальная последовательность, или сходящаяся в себе последовательность, или последовательность Коши. Последовательность элементов метрического пространства, в которой для любого наперёд заданного расстояния найдётся такой элемент, расстояние от которого до любого из следующих за ним элементов не превышает заданного.

Горыныч крякает и протягивает руку с мелом.

— Курова, тогда объясните мне и группе смысл того, что Вы сейчас нарыли. А я послушаю.

Сел вроде с облегчением, но с пониманием того, что сейчас будет лекция, которую тоже придётся конспектировать. И не факт, что кто-нибудь, кроме Горыныча, это всё сможет понять. У неё же не голова, а компьютер с причёской. Чего в науку не пошла?

* * *

Очередной улов. И на этот раз — сразу несколько фотографий. Да не просто фотографий — а фото, где он с друзьями. И ссылка на страничку одного из этих друзей. Только нацелилась написать ему — и поняла, что нет ни малейшего понятия — что написать. "Моя подруга влюбилась в вашего друга"? Это будет странно и глупо. Да ещё и подозрительно — как это так его нашли. Отправила Кате фотографии и сразу позвонила.

— Надька! Ты прелесть до последней шестерёночки! Как же ты всё это нашла?

— Раздобыла программу поиска лиц в социальных сетях. Не совсем легальная штука, если честно. Но ради подруги пришлось пойти.

— Надька, а нас с тобой не посадят за это?

— Тебя точно не посадят. Надеюсь — меня тоже.

— Хочу поскорее с ним увидеться! Надька, давай его номерок!

— Погоди, Кать. И что мы ему скажем? Что нелегально разыскали его контакты?

— Ой... А я не знаю.

— Я тоже не знаю. В конце концов — кто из нас креативщик?

* * *

Катя Ухова> Добрый день. Мне посоветовали к Вам обратиться.

Роман Ерохин> По какому вопросу?

Катя Ухова> У Вас ещё есть в продаже кнопочные посты серии КПВК230?

Роман Ерохин> Извините, они уже сняты с производства.

Катя Ухова> Жаль. Папа просил найти. Он не очень любит сидеть за компьютером.

Роман Ерохин> У нас есть замена.

Катя Ухова> Хорошо, я ему скажу. Можно ещё личный вопрос?

Роман Ерохин> Давайте.

Катя Ухова> Извините за нахальство — заглянула в Ваши фото. Кажется — у нас с Вами общий знакомый. Ерог. Я ему кое-что должна, но потеряла его номер.

Роман Ерохин> Гы. Точно, есть такой. У Егорчика после пары кружек язык узелком становится. С него процент.

Катя Ухова> Ну мой должок не в деньгах.

Роман Ерохин> Приму пивом.

Получила номер и сразу отправила его подруге. Но Катя тут же позвонила снова.

— Надька, я боюсь.

— Чего?

— Звонить боюсь. А вдруг...

— Слушай, я для чего тут конспирацию разводила и законодательство нарушала? Чтобы ты мне ныла, что боишься парню позвонить?

— А вдруг он меня уже забыл...

— Лопни моя батарейка... У тебя костюмчик с вечеринки цел?

* * *

— Алло, добрый вечер. Это компания "лучшие подруги". Вас зовут Егор? — произносит Софья-Виктория, поглядывая искоса. На коленях лежит белая маска, повторяющая грим, в котором была на киберпанк-вечеринке. Чтобы её сделать, татуировщица потратила чуть больше пары часов.

— Вы выиграли подарок от нашей компании. Да. Совершенно верно. Это бесплатно. Зависит от Вас. Подарок... — Софья-Виктория улыбается, — достаточно большой. Да, мы доставим по названному Вами адресу. Я записываю. Спасибо, мы будем через сорок минут.

Похоже — она окончила разговор и кивает:

— Куколки, одеваемся. Он дома.

Поглядела на руки Софьи-Виктории. Она надела на правую руку перчатку, повторяющую её пластиковый протез. Потом перевела взгляд на свои руки в белых перчатках.

— Девочки, а может — не стоит вот так. Я боюсь.

Надька застёгивает змейку и поднимает сжатый кулак.

— Мы будем под дверью. Если что — сразу вызывай. Я умею ходить сквозь запертые железные.

Закрыла лицо маской. Она мягкая, так что можно разговаривать. Но кажется, что при встрече не будет сил даже пикнуть. Подруги, придерживая за руки, доводят до машинки. Софья-Виктория садится на водительское и вводит адрес. Машинка везёт на окраину. Вдруг поняла — как себя, наверно, чувствует Надька. Она ведь... пластиковая кукла. Вдруг стало совсем страшно. Три робота везут куколку в подарок. Всё правильно — три. Машина — робот. Софья-Виктория — с руками робота. И Надька — робот. Закрыла лицо руками, но руки не коснулись живого лица. Руки коснулись мягкой маски. Не открывая глаз, схватилась за сидящую рядом подругу. На ней мягкая куртка. Стала ощупывать.

— Кать, ты чего?

— Мне кажется, что я стала — как ты. Это страшно, Надька.

— Перестань, глупенькая. Это же просто маскарад. Ты ведь сама придумала себе этот образ.

— Я не была просто подарком.

— Зато Егор уже точно не сможет сказать, что ты — не подарок, — с улыбкой в голосе возражает Софья-Виктория.

Села ровно и поглядела на обеих.

— Чорд. Девки, у меня что — истерика?

Обе переглянулись и медленно кивнули. И вдруг Софья-Виктория негромко запела:

Черноглазая казачка

Подковала мне коня.

Серебро с меня спросила,

Труд недорого ценя.

Песню эту никогда не слышала, но мелодия была какая-то совсем старая. Как поют народные песни. Потом подхватила и Надька. То ли уже успела скачать, то ли знала. Она ведь из поселковых. И сразу стало всё по другому. Нет ни кукол, ни роботов. А есть казачки, которые поют старую песню. И сразу стало хоть и тревожно, но совсем по другому. Казачки везут подругу к парню на смотрины. А потом и стало понятно — почему именно эта песня.

И с тех пор хоть шагом еду,

Хоть галопом поскачу:

"Катя, Катя, Катерина..." —

Неотвязно я шепчу.

* * *

Реношка остановилась у зелёного забора. Старый район, который когда-то был окраиной. Узкая улочка, простые маленькие домики, невысокие деревья. Снег хрустит под ногами.

— Иду, иду, — слышно из за забора. Когда открылась калитка — внутри стало как-то пусто. Потому что не стало больше страха. Это был действительно тот самый Егор. Одетый обычно, в незастёгнутой зимней куртке, в полосатом свитере. Очень простой и домашний. Он обвёл взглядом стоящую перед ним троицу и спросил:

— Вечер добрый. Так это вы — лучшие подруги? А где подарок?

Надька аккуратно подтолкнула в спину и пояснила коротко:

— Вот.

Сделала маленький шаг вперёд, подняла голову и тихо сказала:

— Егор, может быть — я не очень большой подарок, но мне очень хотелось Вас снова увидеть.

Он расплывается в улыбке, потом хлопает в ладоши и показывает большой палец.

— Класс! Заходите, раз приехали.

* * *

А потом сидели допоздна и пили чай. Только Надя, конечно же, отказалась от чая. Трезвый Егор оказался именно таким, как надеялась. Добрым и интересным. И самую малость застенчивым. Сама стеснялась гораздо больше. Но Софья-Виктория сумела всех разговорить, а потом уже казалось, что знакомы давным-давно. Егор показывал свои самоделки из дерева. Родители у него тоже оказались очень приятными. И папа Егора предложил сделать для маски красивую коробочку со стеклом.

* * *

— Левой, левой, раз-два-три! Правое плечо вперёд, марш! Прямо! Восьмой ряд, шире шаг!

Строевая подготовка всего раз в неделю. И в этот раз за ней присматривает декан факультета. А ещё незаметно следит Потеряшка. Он заранее пристроился в укромном месте под потолком и транслирует картинку. Поэтому можно следить за всеми сразу, не оборачиваясь. Поверх картинки выплывает сообщение от подруги. "Егорчик предложил сходить в музей".

— Кругом... Марш!

"Отлично! В какой?"

— На месте!

"В краеведческом выставка В угаре чарльстона".

— Стой!

"Клёво. Идите".

— Напра! Во! Первая шеренга четыре шага, вторая два! Вперёд! Марш!

"А ты с нами пойдешь?"

— На первый-второй рассчитайсь!

"Сама ещё боишься?"

"Ну Надька..."

— В шеренгах в две шеренги! Стройсь!

"Сейчас у Серёженьки спрошу"

* * *

Глава 10

— Ну, что, Егорка, идёшь?

— Иду, пап.

Глядя в зеркало ещё раз поправил галстук. Отец стоит в дверях и комментирует:

— Тебе с твоей красоткой надо... В скафандре ходить. А какая у неё подруга? Как робот!

— Ну и что? Тебе же объяснили: она боялась, что я её иначе не узнаю.

— А может — она каждый день так ходит.

— Пап, ну что ты несёшь? Нормальная она девчонка. Я сам туда в кожан с клёпками вырядился. Часто я его надеваю?

— Вот-вот. И другая подруга у неё совершенно нормальная, — поддерживает мать из другой комнаты. — Приличная девушка, даже довольно старомодная. В хорошем смысле.

— Эт да, — соглашается папа. — Таких сейчас и встретишь редко. За весь вечер ни разу телефон не достала. Как её там звать?

— Надежда. И не ела ничего, видать — фигуру бережет, — поддерживает мама. — Спортивная вся. Режим.

— Ты, Егорка, к ней тоже приглядись. А то глядишь, если с Катериной не сложится...

— Паш, не сбивай мальчика. Надежда сильно строгая на мой вкус. Катенька поживее. Мне она понравилась.

— Главное, чтобы Егорке нравилась, — возражает папа.

* * *

Катина Реношка высадила возле музея и укатила искать свободную парковку. Украдкой помахала ей ладошкой, повернулась и поправила Серёже воротник.

— Надька, как я выгляжу? — спрашивает подруга.

— Шестой раз спрашиваешь, — напомнила ей вместо ответа.

— Кать, всё в лучшем виде. Как мужчина говорю, — успокаивает Серёжа.

Обняла Серёжу за руку, пристроила щеку на его плече. Катя поглядывает в свой телефон. Она так боялась опоздать, что приехали намного раньше. Время тянется медленно. Руки понемногу согреваются от Серёжиного тепла. Чтобы ему не приходилось держаться за холодный пластик — специально надела пушистые перчатки. Мимо идут люди. Иногда кто-нибудь заходит в музей. Наконец — Катя подпрыгивает и машет ладошкой. Егора трудно узнать в строгой куртке, брюках и тёплой шапке.

* * *

С парнем Надежды посмотрели друг на друга с ухмылкой. Не сговариваясь, надели галстуки и похожие свитера с треугольным вырезом.

— Двое из ларца, — с улыбкой заметила Надежда, сбрасывая пальто на руки своему кавалеру. В ответ пожал плечами, принимая у Кати её куртку.

— Мода делает людей похожими.

— Может быть модно всё, что угодно, — отвечает Катя в рифму. На ней тёплые светлые брюки и яркая кофта. А вот ноги её подружки, одетой в платье, мёрзнут в тонких чулочках. Странно — на ней, кажется, нет ничего, на что могла бы среагировать рамка на входе, но ей пришлось показать охраннику какое-то удостоверение. Пришел к выводу, что её костюм робота-полицейского для вечеринки был выбран не просто так.

— Идём?

У входа на выставку — обычный автоматический терминал оплаты. Все, кроме Надежды, сразу достали телефоны и вставили наушники для прослушивания экскурсии. Либо ей не интересно, либо она предпочитает просто смотреть на экспонаты, не пользуясь информацией с бар-кодов. Кажется — родители не зря назвали её старомодной. Впрочем — и выставка, на удивление, оказывается старомодной — в зале обнаруживается живая экскурсовод.

— Проходите, пожалуйста. Вы пришли на выставку, посвященную двадцатым годам двадцатого века, которую мы озаглавили "В угаре Чарльстона". Так уж случилось в нашей истории, что по времени совпали два совершенно не связанных друг с другом явления, которые, каждое по своему, символизируют эту эпоху. Первое из них — это пришедший из Америки новый танец — чарльстон. Весёлый танец, символизировавший личную независимость. Ведь его танцевали не в паре, а каждый отдельно. И часто его танцевали только девушки. В это же время молодое советское государство провозглашает НЭП — Новую Экономическую Политику, пришедшую на смену военному коммунизму. Нужно было поднимать экономику, разрушенную годами первой мировой, а затем и гражданской войны. Позже эти годы назовут "Угаром НЭПа"...

Экскурсовод долго говорит про резко изменившуюся моду, про изменения в политике и экономике. В конце экскурсии вошли в тёмный зал с экраном, на котором, как в старом кинотеатре, увидели чёрно-белое немое кино. Музыкальное сопровождение можно было слушать только через наушники. Глядя на экран, девушки начали пританцовывать. Удивило то, что Надежда, хотя и не могла слышать музыку, но движениями попадала в неё лучше. Наверно — ей всё-таки был слышен звук чьих-то наушников. Даже вынул из уха свой, чтобы проверить. Но только пришел к выводу, что у неё очень острый слух.

* * *

— Если будут ещё какие-то вопросы — к вашим услугам я и информация на стендах, — завершила экскурсовод, когда небольшой фильм об эпохе закончился. Катя с Егором ушли разглядывать витрины. Нашла в Сети музыку тех лет, пустила её фоном и подёргала Серёжу за рукав.

— Мне понравился этот чарльстон.

— Угу. Весёленькая музычка. Послушаем как-нибудь вместе?

— А как насчёт потанцевать?

— Не пробовал. Но, если хочешь, я готов.

Приподнялась на носочки, чтобы получить в непослушные пластиковые губы короткий влажный поцелуй своего милого.

— Очень хочу. Ты же знаешь. Это одно из немногих удовольствий, которые мне доступны.

Он поправляет чёлку и улыбается:

— Может — нам с тобой стать профессиональными танцорами?

* * *

Такие дни выпадают нечасто. Должны совпасть как минимум три вещи: выходной на мойке, выходной в институте и дружно ушедшие надолго родители. За закрытыми шторами светит зимний день, а на раскрытом диване греется под боком Надя. Её голова лежит на плече, а рука обнимает нежно, как только она это умеет.

— Серёж, тебе хорошо со мной?

— А тебе?

— Я первая спросила.

— Очень хорошо. А тебе?

Она с улыбкой смотрит в глаза. А потом кивает одними глазами.

— Я буду всегда тебя помнить.

Эта фраза заставляет приподняться.

— Э! Ты далеко собралась?

— Ну когда-нибудь ведь ты наиграешься со мной. И захочешь настоящую женщину.

— Я что — говорил тебе, что я с тобой просто играюсь?

Она тоже приподнимается и смотрит в лицо.

— Серёж, но я ведь — кукла. Пластиковая кукла, в которой живёт огарочек от живой девушки. Я ведь даже выглядела на самом деле не так. Я не была такой красивой.

— Надь, ты нашла время для грустных разговоров. Через пару часов родаки вернутся. Давай лучше...

— Серёж, ну ты ведь даже от родителей меня прячешь. Как игрушку.

— Ну... Во-первых — я и правда не знаю, как они к тебе отнесутся, когда всё узнают. Во-вторых — не хочу портить тебе репутацию.

— Ты смешной. Какая репутация? Думаешь — твоя мама побежит докладывать в институт, что будущая полицейская без печати в паспорте спит с кем попало?

— При чём тут институт? А перед ними? Ты им нравишься, но ты же знаешь — какая у меня маман строгая. А я тебя пока невестой не объявил.

Надя улыбается, глядя сверху.

— Ну какая невеста? С таким же успехом можно жениться на кукле-игрушке.

— Надь, хватит на себя наговаривать. По-твоему я бы так же относился к пластиковой пустышке?

— А ничего, что я пластиковая, и у меня тоже внутри полно пустого места? А самое тяжелое во мне — батарейки.

— Надь, я серьёзно, а ты сразу всё в глупости переводишь.

— Какие глупости, Серёж? Это же правда.

— Надь, правда то, что нам с тобой хорошо вместе. С этим поспоришь?

Она качает головой отрицательно и просит:

— Поцелуй меня.

— Вот это с удовольствием.

Перекатился на неё сверху. Давно понял, что Наде в этой позиции совсем не тяжело. И она очень любит, когда её целуешь.

* * *

— Нин, мне идёт?

Оторвалась от планшета с учебником и уставилась на соседку. Она кокетливо смотрит из-под полей шляпки. Старомодная фетровая шляпка с узкими опущенными полями и засунутым за ленту небольшим пером.

— Где ты выкопала этот горшок?

— Ты угадала, название этой шляпки — клош. По французски это и значит — горшок, — весело сообщает Надя.

— Ну я знаю... Прикольная. Мама такую носила. Давно.

Ответив, снова уткнулась в учебник. Соседке хорошо, её голова-компьютер и так знает всё на свете. А тут учить приходится. Через пару минут шуршания Надя требует внимания снова:

— А к платью подходит?

Отложила планшет и села. Помимо шляпки Надя натянула платье ниже колен, которое сшила сама за несколько вечеров.

— Надь, Эркюль Пуаро назвал бы тебя модницей. А сейчас так мало кто ходит.

— По-моему, сейчас ходят как угодно.

— Ну... Венерке покажись. Если если её сплющит — значит тебе идёт.

— Её всегда плющит, — возражает Надя.

Повертевшись ещё немного перед зеркалом, Надя начинает позировать перед камерой взлетевшего Потеряшки. Винты жужжат и мешают заниматься. Приходится об этом сказать. Надя извиняется, усаживает своего наблюдателя на стол и продолжает позировать, будто актриса немого кино.

* * *

— Шаги партнёра. С левой вперёд — раз, два, влево, закрыли. С левой назад...

Руки как будто держат партнёршу, но её в руках нет. Перед глазами зеркальная стена и преподаватель танцев. В зеркалах отражается группа новичков — немногочисленные парни и чуть большее количество девчат. Надя тоже повторяет шаги, хотя пока начали с разбора движений для партнёров. Шаги партнёрш похожие, но зеркальные. Шаг Фокса или просто — фокстрот. Надя нашла группу, в которой разучивают танцы полуторавековой давности. Если бы вместе с ней сначала не посмотрел — как это танцуют те, кто умеет — показалось бы жутко скучным. Поймал в зеркале её взгляд и улыбнулся. Она подмигнула и качнула головой — как будто для поцелуя. У Нади особенный язык движений из за того, что она не всё может показать губами. Но стоило научиться его понимать — и это стало особенной игрой для двоих. Своим тайным языком.

— Слоу, слоу, квик-квик, слоу...

* * *

Тёплые серёжины руки поддерживают нежно, но уверенно. Будто в первом новогоднем вальсе. Колонка голосом преподавателя отсчитывает ритм шагов. Сам преподаватель подходит ближе, чуть поправляет позицию руки на плече и одобрительно кивает. Значит — получается. А потом раздаётся:

— А теперь пробуем эту же связку под музыку. Алиса, учебная музыка медленный фокстрот.

И будто на новогоднем балу, Серёжа почувствовал начало музыки за пару тактов до окончания вступления. И чуть качнулся назад, едва заметно увлекая за собой. Повторила его движение, а потом шагнула, следуя за медленной музыкой старинного танца.

* * *

— Надька, вот тебя пропёрло.

— Кать, ну а что особенного? — удивляется подруга. На ней старомодная шляпка с цветком из ленты, короткая меховая шубка и длинная юбка.

— Я же, в конце концов, не в кринолине.

— Да не, видок-то даже стильный. Но ты уж прямо совсем — как с картинки из музея.

— Похоже — правда? Я платье сама сшила. И шляпку немножко доделала.

— Чорд. Тебя — смотрю — прямо прёт от этих танцев.

— И не только от танцев, — загадочно понизив голос, сообщает Надька.

— А что ещё? — переспросила, стараясь быть ещё загадочнее.

Надька наклоняется ещё ближе, театрально поднося ладонь к щеке.

— Технологический уровень, милочка.

— Чо?

Надька продолжает, будто сообщая страшный женский секрет:

— Представь только. Паровозы, пароходы, никакого телевидения. Телефоны — барышня, соедините. В автомобилях не то, что автопилота — приёмников ещё не было. А главное...

Надькин голос становится уж вовсе по-театральному томным.

— Никаких роботов, Катенька. Никаких. Даже слова такого ещё не знали. Ты можешь себе это представить?

— Уже с трудом. А как же на заводах всё делали? Только руками?

— Ну станки уже были всякие. Там ну... Ткацкие там... Токарные... Но они ещё даже электрические не были.

— А какие? Вручную крутили?

— От паровых машин! — гордо сообщает Надька.

— Чорд. Не представляю. Но погоди-ка. Лампочки-то уже были.

— Ну да — были. И что-то электрическое уже было. А где-то ещё при керосиновых лампах сидели.

— Не — ну круто. Только я всё равно не поняла. Тебя-то почему с этого так прёт?

— Ну... — Надька театрально разводит руками. — Вот что бы ты ни говорила, а киберпанк — это не то, что мне нравится.

Шлёпнула себя по лбу. Надька просто не любит осознавать себя железкой. А тут нашла себе отдушину. Забыть хоть ненадолго, что она... не совсем настоящая.

— Признаю себя тормозом. Но мне всегда казалось, что ты просто дуркуешь. Слишком ты живая. Даже парня раньше меня нашла.

— Расскажи мне лучше — как у тебя с Егорчиком, — переводит разговор Надька, картинно приготавливаясь слушать.

— Он зовёт на концерт. У нас будет выступать голограмма Майкла Джексона. Круто?

— Ой, Кать, вообще... Мы с Серёжей глянули на цену — и решили пойти на джаз. Я уже свитер ему довязываю — как тогда носили...

Опять всё больше кажется, что Надька врёт. И никакой она не кибер.

* * *

— Мам, приветик.

— Привет, студентка. Не выгнали ещё?

— Мам, красивых отличниц не выгоняют.

— Ой, Надюшка, не верю я в твои отличные. Вот как мать — не верю. Признавайся — ни с кем из преподавателей...

— Мать, ты за кого меня принимаешь?

— За красавицу, дочка. То я не знаю, как оно бывает. У самой в группе такая была. А у тебя в институте, наверно, одни мужики.

— Мам, ну во-первых — они все старые. На кой они мне — такой красивой?

— А студенты? Не подкатывают?

— Для студентов я сама старая.

— А кто тебя за хвост держал? Ты для чего от меня уехала? Уж не поступать ли? Знаешь — как ВУЗ расшифровывается?

— Помню. Выйти Удачно Замуж. Мам, у меня есть — с кем фокстрот танцевать. Лучше расскажи — как ты.

— Живу — не болею. Не хуже других. У подруги скоро внуки будут. Меня когда обрадуешь?

— Мам, не дави на мозоль. Больно.

* * *

— Равняйсь! Смирррна! Равнение на середину! Товарищ полковник, группа курсантов первого курса для смотра построена! Староста группы — курсант Курова Надежда! — лихо рапортует киберкурсантка.

— Вольно, встаньте в строй, — командует ректор института. Стоя чуть позади него не удержался — и украдкой показал лихой курсантке большой палец. Внутренний смотр давно уже кажется скучной формальностью, но только не в этот раз. Чего таить — были сомнения, что принял её без экзаменов. Но девица, пришедшая из фантастики, пока оправдывает себя на сто с лишним. Полковник оборачивается и кивает:

— Хороша. Думаю — толк будет.

— С ней бы... Дополнительно... — высказал наконец то, что давно не решался попросить. Любые дополнительные занятия — это дополнительные деньги. А значит — их надо где-то взять. И возможности факультета здесь не велики, а для такой многообещающей хочется... Такие вещи решает ректор института — в его ведении находятся резервные фонды.

— А не сломается куколка от нагрузки? — улыбается полковник. — Вон — талия какая хрупкая.

— Она крепкая. Я уже связался с её авторами.

— Москва?

— Наши, — ответил не без гордости. — Девка — трактор.

— Главное — чтобы вертолёт не словила от успехов, — хмыкает начальство. — Подумаю. Подготовьте докладную на финансирование.

* * *

В руках соседки, как обычно, тихо постукивают вязальные спицы. Отложила планшет с учебником и подсела к ней.

— Надь, а расскажи — как оно...

— Что, Нин? — непонимающе переспрашивает соседка.

— У тебя с ним. Ну... С твоим...

— Хорошо... — пожимает она плечами.

— Ну... Вы же целуетесь?

— Обязательно. И обнимаемся.

— И... И всё?

— Нин, к чему ты вдруг об этом?

— Ну, знаешь... Я тебе вот и завидую... А сама боюсь.

— Тут я тебе мало чем помогу, — пожимает плечами Надя.

— А ты ничего не боишься?

— Мне нечего бояться.

— Почему? Ты что — совсем ничего не боишься?

— Ну... Чего-то боюсь. Маму расстроить боюсь. Хотя мы и ругаемся. Иногда...

Она задумывается на несколько секунд, продолжая вязать. Потом спицы замирают, и Надя поднимает взгляд.

— Иногда себя боюсь.

— Я тебя тоже иногда боюсь. Но ты прикольная.

Она опускает руки со спицами и глядит с улыбкой.

— Меня даже гопники на районе боялись.

Обняла её и шепнула на ухо:

— Надя, тебя все преступники будут бояться. Ты будешь самая лучшая.

* * *

— Майор, думаете — она всё это потянет? — с сомнением переспрашивает ректор, покачивая в руке несколько знакомых листков.

— Если бы не видел, как она сдавала сессию — не думал бы, — честно ответил шефу, пожав плечами.

— Я смотрел её оценки. Но это была только первая сессия. Её многие легко сдают.

— Не верите — назначьте ей любую дополнительную проверку. Курову гоняли, как сидорову козу. Ни один нормальный студент такой экзамен не сдал бы.

— Валентин Суренович, Вы хотите сделать из неё суперагента?

— Суперполицейского, — поправил с нажимом.

Ректор снова углубляется в докладную.

— А не боитесь?

— Чего?

— Пронюхает про эту красавицу штаб округа или нацгвардия. Или хуже того — ФСБ. И всё — поминай, как звали. Удивительно, что они до сих пор её не пасут. Или пасут, а мы не знаем?

— Если бы пасли — так она бы к нам и не дошла, — пожал плечами в ответ. — Да и зачем им девчонка? Они парней собирают. Там такие танки...

Ректор барабанит пальцами по столу, глядя в окно.

— Слышал. В прошлом году такой психанул, так говорят — рота спецназа еле справилась.

— Так вот же. Куда ей против армейских?

— Армейских — да. А ФСБ? Курова — девчонка привлекательная. Такую на спецоперацию отправить...

— В ФСБ сильно заметных не берут.

Полковник с сомнением пожимает плечом. Приходится искать другой аргумент.

— В конце концов, по документам она — живой человек. С фамилией и одинокой мамой в посёлке. Такую просто так не заберёшь.

— Ещё скажите — за гражданского замуж её выдать. Чтобы Москва к себе не утащила, — скептически замечает ректор.

— А я бы над этим так не смеялся. Сейчас полно чудаков — с секс-куклами живут. Может быть — и на неё кто глаз положит.

— На куклах не женятся, — подытоживает ректор. — Я ещё подумаю.

* * *

Глава 11

"Курова, после занятий — ко мне"

С приближением весны от преподавателей стали приходить такие сообщения. И не от тех, с которыми уже есть занятия. На этот раз снова преподаватель по стрельбе. В первый раз, после долгого вводного инструктажа, брала пистолет в руки с опаской. Одновременно просматривала ролик "девушки и оружие". Насмотревшись на дур, встала, упёрлась одной ногой назад, левой рукой подперла правую. Прицелилась. Спустила курок. То ли отдача оказалась гораздо слабее, чем ожидала. То ли искусственное тело сработало совершенно по-другому. Но пистолет едва вздрогнул в пластиковых руках и пуля легла рядом с центром мишени. В восьмёрку. Дала небольшую поправку и следующую пулю положила уже в десятку. Капитан молчал и после каждого выстрела поглядывал на экран — на котором крупно отображалась мишень и на каждой дырке от выстрела появлялся номер выстрела. Отстреляла несколько патронов, повернулась правым боком, опустив левую руку — и, не шевелясь, всадила остаток обоймы в одну дырку. Как швейная машинка, только вышло гораздо громче. Капитан утёр тогда пот со лба и сдержанно похвалил. Зачем-то отстреляла ещё несколько обойм из разных пистолетов, а потом пришлось это всё чистить и заряжать. Понятно, что чистить — вполне женское занятие, но всё равно в итоге занятие по стрельбе оказалось гораздо скучнее, чем ожидала. А главное — выпачкала руки. Порадовало то, что с силикона грязь легко отмывается. Так что, когда капитан Пологнюк снова вызвал на стрельбу — морально приготовилась опять тренироваться с пистолетом. Но реальность оказалось неожиданнее.

— Удержишь? — спросил капитан, подавая автомат.

— Ну... Попробую.

Осторожно взяла в руки и осмотрела. Связь в тире ловит плохо, но по фото определила АК-28. Стандартное оружие армейских, а заодно — и полиции. Учебное видео грузится медленно и в низком разрешении. Но разобрать можно. Повторяя движения на видео — откинула в рабочее положение приклад, передёрнула затвор, перевела предохранитель в одиночный огонь, встала в позицию для стрельбы.

— Разрешите?

Капитан смотрит с сомнением.

— Курова, я имею спросить — ты где служила-то?

— Нигде. И автомат первый раз в руках держу.

— Шоб так все держали. Ты шо — таки точно такое, шо за тебя говорят?

— А что говорят? Что я — боевой робот?

— Таки да.

— Таки нет.

— Тогда я с вас, барищня, медленно обалдеваю.

— Олесь Семёнович, я сама с себя иногда обалдеваю, — ответила, пожимая плечами. — Таки можно?

— Как бы давно.

После первого же выстрела сама удивилась. Потому, что ожидала большего. На видео в руках инструктора — мускулистого мужика — автомат подбрасывало сильнее. Уже третий одиночный выстрел вошел в десятку. Потренировалась ещё немного, перевела предохранитель в автоматический огонь — и сделала в центре мишени одну широкую дырку, немножко вытянутую вверх. Поглядела на экран и улыбнулась:

— Матрёшка получилась.

— От девчонка, ну везде куклу найдёт, — пробурчал капитан, подавая второй магазин. Пока примыкала — автоматика уже заменила бумажную мишень.

— Так, шоб ты зря не переводила казённые патроны — от тебе три мишени. Разложи-ка мне пасьянсом дырочки слева направо — полный магазин одиночными.

Подняла брови и пальцем два раза пересчитала мишени слева направо. Капитан ухмыльнулся и кивнул. Это оказалось гораздо сложнее, чем просто стоять статуей и давить на спуск. Особенно, когда капитан стоит рядом и подначивает:

— Шо ты возишься, как моя тёща с борщом. Шевели стволом, тут тебе не галушки размешивать.

Патронов всего три десятка, но к последней тройке его подначки бесили уже немыслимо. Поэтому уложила все три, как показалось, за одну секунду — чтобы только закончить упражнение побыстрее.

— Стрельбу окончила.

— Бичка тебе за воротник, а не окончила, — злорадно объявляет Семёныч, держа кнопку приближения мишени. — Заряжай два магазина!

Бросила на него короткий взгляд, метнулась к ящику с зарядными планками. Быстро вдавила в каждый магазин по три, а когда вернулась — большая доска с мишенями уже уезжала вдаль по длинному коридору тира.

— Левая нижняя, правая верхняя, правая нижняя, левая верхняя! — раззадорено командует капитан. — Два магазина без паузы!

Когда отгремел последний из шести десятков выстрелов — Семёныч сел на стул и положил руки на колени.

— Ну как? — спросила его осторожно.

— Шо как? Не как, а так. Таки такое так, шо я обалдеваю. И ты таки точно да. И я так вижу в первый раз, шобы после такого не устала.

— Ну... Немножко устала.

— Я офигеваю. Ты таки точно не боевой робот?

— Не боевой. И не робот, а кибер.

— Кибер-шибер. А шо не боевой — так это временно. Как говорила тётя Фима, когда была третий раз беременна. Из восьми.

* * *

От остановки автобуса пришлось бежать бегом. Потому что до начала занятий оставались считанные минуты. К счастью — не устала и не запыхалась. Серёжа поглядел с укором:

— Надь, опять твои дополнительные?

Торопливо переобуваясь в танцевальные туфли, скороговоркой ответила:

— Ага. И сегодня будь со мной нежен и осторожен.

— Опять рукопашка была?

— Ага. Чтобы я опять не попыталась тебя на болевой взять.

— Опасная ты женщина, Надя, — подмигивает Серёжа, галантно подавая руку.

— Не боишься меня?

— Нисколько.

— Ну и зря. Я сама себя боюсь. В автобусе всю дорогу пришлось за собой следить, чтобы не учудить.

Серёжа делает голос подчёркнуто серьёзным.

— Так, всё — настройся. Вспомни, что ты эффектная женщина, а не боевая машина имперской пехоты. Танцуем.

* * *

— О чём, Валет, размечтался?

Шайба прекрасно знает, что не получит в рожу, хотя иногда очень хочется. И не попасть в эту сковороду было бы очень трудно. Но весовая категория слишком уж разная. Только Надя сумела ему показать, что вес не всегда имеет решающее значение.

— Наверно — о стрельбах, — подаёт голос из-за его спины Лопатина.

— А вот ты и угадала! — гордо согласился и двинулся к ней, стараясь не подать вида, что не просто так пошел по большой дуге, а старательно обходя Шайбу.

— Вальтер, и что в них интересного? — скептически уточняет Надя.

— Как что? Меня в этом году обещали научить с фитильным мушкетом обращаться!

— А чего не с луком? — подкалывает Шайба. Надя в это время заводит глаза к потолку.

— Снять мушкет с плеча, взять в левую руку за середину, открыть полку, насыпать затравочный порох из натруски, закрыть полку, сдуть лишний порох, опустить мушкет к ноге, засыпать заряд из бандольеры... С пулей будете стрелять?

— Не, только имитация выстрела. Откуда ты всё это знаешь?

Надя пожимает плечами.

— Откуда и всё остальное.

— Но этого же нет в учебниках.

— Готовилась по стрельбе — и попутно нашла.

— А когда это ты стреляла? — с сомнением уточняет Шайба.

— Между прочим — у Нади пулевое ранение есть, — сообщает Нина, как великое достижение.

— В голову? — тут же подключается Венерка.

— В задницу, — парирует Надя. — В самое красивое, гад, целился.

— В твою не промахнёшься, — продолжает подтрунивать Венерка.

— Да. — с сожалением соглашается Надя. — Не то, что в твою голову. А уж в твои мозги даже я могу промазать.

— Почему это — "даже", — непонимающе уточняет Шайба.

Надя подпирает щеку ладонью, прищуривается на Шайбу и совершенно серьёзным голосом сообщает:

— Я из калаша очередь в десятку кладу. В одну дырку. Но нельзя выбить пулей то, чего нет.

На парочку, пытавшуюся подкалывать Надю, смотреть смешно и жалко. Они молча разворачиваются и выплывают из аудитории.

* * *

Уже собиралась спать, но поздний звонок от Димы заставил подпрыгнуть. Не делая вступления, он просто сообщил:

— Надь, я стал папой. Пацан. Три-восемьсот.

Даже прикрыла левое ухо ладонью, хотя в комнате и без того тихо. Только посапывает над учебником соседка.

— Как Галя?

— В порядке.

— Передай ей, что она умничка. Или нет. Я ей сама сейчас напишу. Всё — написала.

— Спасибо, Надь. Ты извини, что так поздно.

— Ничего. Когда следующий родится — звони хоть в три часа ночи.

— Да мы пока не думали о следующем.

— Димочка, ну так вы и об этом не думали. И смотри — как замечательно получилось. Хочешь — я приеду?

— Ладно, не надо. Я сам переволновался, пойду спать.

— А представляешь — как сейчас Галя устала?

— С трудом. Спокойной ночи.

Села на кровати и сунула ладони между колен. Соседка уже смотрит вопросительно.

— Что-то случилось?

— Случился новый человечек. Имя ещё не знаю, только фамилию и отчество.

— У твоей подруги?

— У друга. Самый лучший и самый главный мой друг.

Поджала колени и обняла себя за ноги.

— Он сделал мне вот это всё. И заново научил ходить.

— Офигеть — круто, — соглашается Нина, снова утыкаясь в планшет. Её можно понять — она пытается хоть немного догнать по знаниям свою соседку.

* * *

— Ты защиту всё-таки надень, — советует тренер.

— Она только мешает, — отказывается девчонка.

Дохромал до стенки, сел на лавочку, стащил мягкий шлем. Доучился до четвёртого курса — а с такими не доводилось встречаться. Просто подхватила за ногу и швырнула через себя. А потом завернула руку за спину — отметила поражение. Всё. Поплёлся отдыхать на лавочку. Тренер что-то тихо объясняет ей. Тренер по рукопашке — здоровенный дядька под два метра, ему приходится наклоняться к этой фифе. На его фоне она кажется крошкой. Вот только не хотелось бы с такой крошкой встретиться. Нельзя сказать, что она сильнее — скорее наоборот. Просто хорошо тренированная девчонка. Но быстрота реакции какая-то нечеловеческая. А ещё её совершенно не волнует — когда её удаётся швырнуть или поймать на болевой. Вернее — поймать на болевой её просто невозможно. Слышал где-то, что болевой порог у женщин выше. На прошлом занятии одногруппник взбесился — и ударил её ногой в живот. Сбил с ног, но у девки оказался железный пресс. Сразу вскочила, по инерции сделала сальто и ответила. Потом, правда, поговорили с ним... Ну нельзя так с женщиной. А он синяк на ноге показал. Короче — слегка его поучили. Нежно, без новых синяков. А девка швыряет очередного. Швыряет неудачно в том смысле, что он падает сверху и придавливает её всем весом. Девка выворачивается, переворачивает парня мордой в пол и опять оказывается победителем. Это уже становится не просто подозрительно. Надел шлем. Встал. Подошел к ковру, на котором она занимается. А потом подловил момент — и напрыгнул сверху, одновременно ловя её за шею. Сразу на удушающий. Вот только шейка оказалась очень твёрдой, не зря заподозрил.

— Отпусти, а то будет больно, — спокойно требует она снизу.

— Сучка, ты что — новый армейский бот?

— Почему новый, да ещё и армейский?

— Нам на третьем курсе объясняли. Боты не могут действовать против человека. Запрещено законом. Только армейские, телеуправляемые. Только это шкафы раза в два больше тебя. А тебя решили на нас испытать? Отвечай.

— Я живая, сопляк.

В следующую секунду взвыл от боли в боку и покатился на пол. А она подошла и пощупала.

— Извини. Я правда не робот. Но кое чего мне пока нельзя говорить. Понимаешь?

— Спецподготовка?

— Понимай, как хочешь. Потом, наверно, узнаешь. Не обижаешься?

— Ты на каком хоть курсе?

— Первый. Но у меня больше десятка задержаний.

— Едрён батон. Что же будет — когда ты закончишь?

— Курова, не отвлекайся! Не маленький — сам встанет! — рычит тренер.

* * *

По случаю праздника — выходной у обоих. Поэтому ещё утро, а пластиковый пальчик в белой — не по сезону — перчатке уже давит на кнопку звонка серёжиной квартиры.

— Бегу, бегу! — слышен из-за двери голос его мамы. Открыла дверь — и всплеснула руками:

— Ой, Надя, какая ж ты...

По случаю праздника надела парадную форму. Из под распахнутого форменного пальто виден китель с белым аксельбантом и юбка до колен.

— Убиться веником! — выглядывает из-за её спины папа.

Приложила руку к шапке и отрапортовала:

— Курсант Курова для поздравления с праздником прибыла!

— Вольно, курсант! — весело отвечает папа.

Топая сапогами, парадным шагом вошла в коридор. Серёжа выскакивает из своей комнаты уже более-менее прилично одетый. Не как его папа, которого уже привыкла наблюдать в растянутой майке и неопределённой формы штанах.

— Разрешите вручить подарки!

— Надюша, да тебе самой сегодня дарить можно, — продолжает восторгаться мама.

— Сейчас вручу, — подходит Серёжа. Держа в обеих руках по перевязанной ленточкой коробочке, обняла его и подставила губы для подарка. Подарок получился долгий и нежный. Так что даже не успела разуться — в дверь позвонили и из-за двери раздалось:

— Какого хрена? У вас что тут — рота пехоты празднует?

Пришлось открыть дверь. На пороге обнаружился заспанный мужик, держащийся за голову. Увидав перед собой характерную форму, он разинул рот. Пришлось извиниться:

— Извините. Я отличница по строевой.

— Жора, у нас тут гостья... — подключается к извинениям серёжина мама.

— Ну, блин... Я это... — наконец-то отмерзает сосед снизу. — Типа тоже поздравляю.

* * *

— Надь, ты ещё спишь?

Включила камеру Потеряшки. На часах время обеда и в комнате светло. Соседка стоит, наклонившись, и осторожно трогает за плечо. Не открывая глаз поинтересовалась:

— Что-то случилось?

— Нет. Ты вчера не перезанималась?

Открыла глаза. У неё и правда взволнованный вид. Села на кровати, взялась за голову. Вроде — голова ясная, хотя в пятницу вечером едва дотащилась до общежития. И ведь казалось бы — не стрельба, не рукопашка одна-против-троих, и даже не бег с препятствиями. А просто дед Помидор усадил за дополнительные по истории. Он и раньше любил задать каверзный вопрос. Типа "в чём сущность легенды про гордиев узел?". Но тут взялся по полной. Когда начала путаться в датах и королях, он протёр очки, наклонился поближе и тихо сказал:

— Наденька, вот видите — когда нужны не просто данные, а логика и умение делать выводы — Вы порой плаваете ничуть не лучше других девочек.

— Вы хотите сказать, что я — такая же девчонка, как любая другая?

— Пока... — он ненадолго задумывается, — Я не знаю, насколько много в Вас от машины, но главное в Вас — это всё-таки человеческий разум. И это же — главное в работе сотрудника оперативно-следственных органов. Я не считаю вас равной другим девочкам в группе. В чём-то Вы их уже превосходите. И Вы способны на большее.

— Спасибо, Тимофей Аркадьевич.

— Это Вы себе должны сказать "спасибо". Я только помогаю Вам. Говорят — научить нельзя, можно только научиться.

Посмотрела ему в глаза.

— Это Вы говорите, чтобы меня подбодрить и я ещё больше старалась?

— Я не зря сказал, что Вы — способная, Наденька. Вы уловили самую суть.

— Мне нужно тренировать логику?

— Да. Многие любят говорить про интуицию — но это всего лишь умение неосознанно прийти к верному решению. И это тоже можно развить. Сейчас даже машинный интеллект умеет развиваться, а Вы при должном старании — тем более сможете...

Мотнула головой, отгоняя остатки сна, открыла карту магазинов швейной фурнитуры и шлёпнула себя по коленям.

— Нинок, а не похрустеть ли нам последним снежком?

— Побегаем вокруг квартала? — с готовностью рвётся соседка.

— Съездим в гости к знакомому поэту. Он бронзовый и у него летом день рождения.

Нина задумывается. Знала, что миссис Холмс заподозрит подвох.

— Бронзовый, бронзовый... — повторяет она.

Пока соседка соображает — встала, влила в себя порцию питания и направилась к одёжному шкафу.

— Пушкин? — уточняет Нина. — А где его памятник?

— Продолжи логическую цепочку, — предложила ей, доставая свой наряд "а-ля двадцатые".

— Наверно — на улице Пушкина. А где она? Я город плохо знаю.

— В центре. Так ты со мной?

* * *

— Не устала? — спрашивает Надя.

— Пока нет.

— Хочешь ещё загадку?

— Давай.

— Он известен всем. Участник Первой Мировой войны, хороший художник, но известен совсем не как художник.

— Нуу... Я художников мало знаю. Что-нибудь ещё про него.

— Он родился в Австрии.

— Ещё что-то давай. Надь, я же не такой компьютер — как ты.

Пушкинская — широкий бульвар с заснеженными деревьями. Он понемногу поднимается в гору, но Надя не торопит, так что идти не тяжело. Идти с ней ужасно интересно — она ведь знает про город всё, что можно скачать. И кое-что из этого рассказывает. В центре новые дома стоят среди старинных — с красивой лепниной и хитро выложенной кирпичной кладкой. А когда рассказать нечего — она развлекает очередной загадкой. И тут даёт очередную подсказку:

— Если бы не этот художник — вон там мог бы стоять старый дом.

Остановилась и задумалась, глядя на новую высотку. Участник Первой Мировой, из Австрии? Из за него старый дом снесли? Зачем? Может быть — он известен, как архитектор? Но дом не выглядит настолько старым, чтобы его мог спроектировать участник Первой Мировой. К тому же — с чего бы Австрийцу здесь проектировать. А может бы — снесли из-за него? А как этот художник сюда попал? Значит — он был в немецкой армии? Но он не простой солдат, а очень известный...

— Так... Гитлер родился в Австрии?

— А ты этого не знала?

— Нет. А старый дом во время войны повредили?

— Да. Когда бомбили город. В-основном бомбили Садовую, но сюда тоже попало.

* * *

Что Надя знает все стихи Пушкина — не сомневалась ни секунды. Но оказалось, что она ещё и неплохо их читает. Красиво, с выражением, с чувством. Постаралась сама вспомнить что-нибудь о зиме. Начала старательно, подчёркивая чувства руками:

— Мороз и солнце; день чудесный!

Еще ты дремлешь, друг прелестный —

Пора, красавица, проснись:

Открой сомкнуты негой взоры

Навстречу северной Авроры,

Звездою севера явись!

Стихотворение длинное, так что запнулась. Но Надя улыбается и тихо подсказывает. Так что удаётся продолжать. А когда закончила — услышала аплодисменты. Дружно обернулись — и обнаружили несколько парней и девушек, стоящих в нескольких шагах. Один из них, с усами, как у гусара, подошел, старомодно откланялся и представился:

— Игорь Скворцов. Мы — из молодёжного Театра Поэтов. Нас восхитила ваша декламация.

— Это вашему молодёжному театру уже больше пятидесяти лет? — уточняет Надя.

— Да, я вижу — Вы про нас знаете! — приободряется Игорь.

— Надя вообще всё знает, — опередила её с ответом.

— Разрешите пригласить вас в друзья? — по-гусарски щёлкает Игорь каблуками.

* * *

Глава 12

— Внимаю, — отвечает голос лучшего друга.

— Димочка, можно записаться к тебе на приём?

— Надь, я уж думал — ты забыла о профилактике.

— Ну как я могла такое забыть?

Мысленно обиженно отквасила губу.

— На такие важные вещи я ставлю напоминалку. Вот у меня стоят напоминалки на профилактику, на твой день рождения и на Степана Дмитриевича.

— А на Серёгин?

— Ну... Его я и так помню.

— Ясно. Ну тогда звони в регистратуру — и записывайся.

— Димочка, ну зачем так официально?

— Может быть — мне сделать твою профилактику за свой счёт? Или за твой? Без страховки?

Поняла, что сморозила глупость.

— Дим, я всё-таки дура, правда?

— Будем считать, что ты по-дружески пошутила.

— Лаадно.

* * *

После лекций прыгнула в такси — и помчалась в клинику. Откинулась на сидении и задумалась. Наверно — это похоже на осмотр у врача. Если бы не дружба с Димой — уж точно не ждала бы профилактики с таким нетерпением. Попыталась себе представить — что он будет делать... И не смогла. Потому что трудно представить себе то — чего не знаешь. А значит — просто сосредоточилась на предстоящей встрече. Поэтому к въезду в клинику подкатила с улыбкой. И с ней же вошла в кабинет главного врача.

— Добрый день, Наденька. Проходи.

— Добрый день, Виктор Михайлович. Хорошо выглядите.

— Спасибо, Наденька. Как твоё настроение? Жалобы есть?

Подсела к столу и опустила глаза.

— Виктор Михайлович, Вам говорить правду?

— Говорят — есть два человека, которым надо говорить только правду. Ваш врач и ваш адвокат.

— Тогда я не знаю, что говорить.

— Мне показалось, что ты пришла в хорошем настроении. Или я ошибся?

— Ну вроде... Понимаете — вроде бы и не так плохо, как я думала...

— Я слышал, что ты нашла себе молодого человека.

Помедлила прежде, чем ответить.

— Д-да, но...

— Не стесняйся.

— Он будто не хочет замечать, что я... Пластиковая. Может быть — у него не все дома?

— Если сомневаешься — поговори об этом с Андреем Васильевичем. Но я думаю... Даже если у него какой-нибудь комплекс по этому поводу — вы просто нашли друг друга. Только и всего.

— Вы так считаете?

— Разумеется. На всякий товар найдётся свой купец. Если вы встретились — всё в порядке.

— Виктор Михайлович, вы меня просто хотите успокоить.

— Да, и это искренне. Это всё, что тебя беспокит?

— Нет... Я конечно... Ну...

— Не стесняйся.

— Меня приняли в институт, я стану сотрудником полиции.

— Я уже знаю. Твой декан факультета в восторге от тебя.

— Он сам сказал? Хотя я догадывалась. Я же как бы самая умная.

— И что тебя волнует?

— Даже не знаю... Меня считают боевым роботом...

— Видимо — ты успела отличиться.

— Да — в стрельбе, в борьбе...

— Мы даже не задумывались об этом. Хотя, если вспомнить — кого конструктора брали за образец...

— Я сама себя иногда боюсь.

— Ты кого-нибудь избила? — осторожно уточняет доктор.

— Ну... Шпану, которая на меня... Но я сразу вызывала полицию!

— Наденька, тогда я просто скажу — что ты нашла своё призвание. А твои страхи? Вот скажи — у кого их нет?

Промолчала, глядя в пол.

— Это все жалобы?

— Целоваться неудобно, — застенчиво ответила, тронув пальцем губы.

— Да, недоработка, — соглашается доктор, делая запись в планшете.

* * *

Разделась, легла на кушетку и уставилась в потолок. Почувствовала, как Дима возится, открывая лючок на животе. А потом защёлкали клавиши.

— Мне лучше пока помолчать? — спросила осторожно.

— Пожалуй. Я два года не заглядывал ни в одну, подобную тебе. Пока таких больше нет.

— Понятно.

Чтобы не отвлекать, сжала губы и повернулась к окну. А потом обнаружила, что тело будто не чувствуется.

— Не пугайся, это нужно для проверки, — ответил Дима раньше, чем успела спросить.

— Можешь даже поспать.

Но какой может быть сон, когда собственное тело вдруг снова стало чужим? Хотелось закричать, но будто услышав подкатывающий страх, Дима заглянул в глаза.

— Я тут. Всё в норме.

Краем глаза видно, что он что-то делает руками, поглядывая на экран. Иногда возвращается к компьютеру, снова что-то набирает на нём — и снова что-то делает то с ногами, то выше.

— Ты можешь говорить со мной? — попросила осторожно.

— Не могу. Так. Тут порядок. Тут тоже. Тут... Ага, — начинает он озвучивать свои действия. Так проходит больше часа. Под его негромкое успокаивающее бормотание и правда начала дремать. Сквозь подкравшийся сон услышала, как зашла медсестра.

* * *

— Ах! Что это?!

Проснулась от странного ощущения — какого не испытывала ещё ни разу. И уж точно не ожидала, что доведётся его ощутить. Тело всё ещё будто чужое, но в самом интимном месте будто...

Голова не поворачивается, но Дима почти сразу заглянул и спросил:

— Что почувствовала?

— Дима, ты меня... Ты что — мной воспользовался?

— Нет. А ты против?

— Эмм... У тебя же Галя есть.

— Как бы тебе сказать проще... Ты сейчас изменила Серёге с моим ноутбуком. Я тебя даже не касался.

— Тогда ты ещё хуже. Ты сводник. Лучше бы честно признался, что это ты. Нажми ту же кнопочку ещё раз.

Он долго что-то набирает, тело постепенно снова обретает чувствительность. А потом просто выгнулась от наслаждения. Дима прижимает плечо рукой и просит с улыбкой:

— Надь, я понимаю — тебе это сложно, но не могла бы ты в подробностях сказать — что чувствуешь?

— А поцеловать? — попросила с надеждой.

— Ладно.

Его губы касаются лба.

— Всё, больше я себе не могу позволить. Теперь уменьшаю уровень — и давай продолжим.

— Да, милый, — шепнула тихо, прикрывая глаза.

* * *

Начав одеваться — обнаружила, что с руки пропали следы от ножевых порезов. Извернулась — и поглядела на бок. Будто и не было рваной дыры от попавшей пули. Пощупала — и убедилась, что бок снова чувствует прикосновение, как прежде.

— Дим, ты меня ещё и подремонтировал?

— Да, и не только я. Пока ты спала — тобой занялись. Ты не в обиде, что я с тобой это... Так — без предупреждения?

— По крайней мере — я бы надела бельё покрасивее. Так и не поцелуешь?

— Нет, Надь.

— После того, что между нами было — ты обязан на мне жениться.

— Серёге не говори пока. Главное, что разобрались — как это работает.

Нахально обняла его за шею и тихо спросила:

— Ты сам решил это сделать для меня?

— Я помнил наш разговор насчёт этого. Михалыч одобрил и кое-что подсказал. Это будет наш подарок вам с Серёгой. Потом, при очередном ремонте. Нужно много подготовить. И лицом тоже займёмся.

Дима очень серьёзен, и кажется — немного смущён от происшедшего. Поднялась на цыпочки и коснулась щекой его щеки.

— Я стану почти совсем, как настоящая женщина?

— Ну извини — детей иметь не сможешь. Тут мы пока бессильны.

— Димочка, ловлю тебя на слове "пока". Я знаю, что ты гений.

* * *

Вечером из клиники вышли вместе. Вместе сели в автобус. Надю подмывает что-то сказать и с лица не сходит хитрая улыбка. Её трудно не понять. Ещё не забыл её попытки завязать отношения ещё в клинике. Но дома ждёт супруга и маленький сын, да и Надя давно встретила другого. Трудно оставаться просто друзьями. А тем более — после такого эксперимента. Уже где-то и сам не рад. Но при виде её улыбки — сожаление всё-таки уходит. В телефоне раздаётся звонок. Приложил к уху — и вдруг услышал надин голос. Хотя сама она отвернулась к окну и будто — просто молча смотрит.

— Извини, я и правда чувствую себя странно. Это было неожиданно и приятно. Спасибо тебе.

— Ты же знаешь... — начал осторожно. Стоящий напротив парень слишком близко, чтобы говорить даже в телефон откровенные вещи. Хотя он может и не слышать — на глазах очки виртуальной реальности и наверняка он по дороге смотрит какой-нибудь фильм. Надя почти сразу перебивает:

— Да, я понимаю. Это всё — твоя работа. Но сегодня ты стал моим первым мужчиной.

— Я бы так не сказал.

— Димочка, я должна тебе это сказать. Раньше я боялась и не попробовала. А с Серёжей научились обходиться. Но теперь я узнала и хочу этого. Очень хочу.

— Я понял тебя. Это будет сложно, но мы постараемся. Я же обещал.

Надя отвернулась от окна и поглядела серьёзно.

— Димочка, я верю. Ты сможешь. Пожалуйста.

Закончил разговор, спрятал телефон в карман, повернулся и тронул холодную руку, лежащую на поручне у окна.

— Всё будет хорошо. Мы постараемся.

— Я не поеду сегодня к вам. Галя не обидится? — говорит Надя уже обычно — своим голосом.

— Думаю — нет. Приходи на выходных.

* * *

Праздничный бал для новичков — это забавно. Все старательно повторяют базовые фигуры под музыку. Кто что успел освоить. Чтобы удивить Надю — сам разучил по видео пару несложных фигур — и она благодарно улыбается, двигаясь в ритме фокстрота. Когда фокстрот сменяется вальсом — а какой же бал без вальса — сразу вспоминается тот первый новогодний бал, на котором впервые поцеловал эти губки. Надя, видимо, думает о том же и шепчет:

— Серёжа, как на нашем первом...

Теперь тем более стыдно ударить в грязь лицом. И приходится стараться. Тем более, что нужно создать настроение. Потому как на вечер есть коварный план.

— Отдохнули? — спрашивает после вальса тренер, ставший на вечер ведущим бала.

— Да!

— А теперь — кто хочет повеселиться?

— Мы!!

— Алиса, чарльстон!

Надя выскочила в центр не сразу. Сперва посмотрела — как танцуют другие. Но сразу понял — она готовилась. Она весело поглядывает, при этом вытворяя ногами нечто трудновообразимое. Устав ждать — когда же устанет она, другие выходят танцевать рядом. Потом сменяются, а Надя, словно заведённая, продолжает выкидывать всё новые и новые коленца. Сам вышел и немного потанцевал напротив неё. Её ножкам всё ни по чём. Другие не знают её секрета и пытаются соревноваться. А она зарядилась перед балом — и теперь готова танцевать так хоть до утра. Здорово смотреть на её весёлое лицо. Которое сразу становится разочарованным, когда музыка кончается. Но тут же подхватил её — и увлёк на следующий танец.

* * *

Бал закончился поздно. Надю тянет ещё веселиться, но на улице скользко — подтаявшие за день остатки снега ещё прихватывает ночным морозцем. Поэтому ничего не остаётся, как поехать домой. Мама встречает в дверях:

— Что вы так поздно? Папа уже спать лёг. Наденька, а ты как же?

Ответил за Надю:

— Мам, в общежитие уже поздно ехать. Там на ночь закрывают. Можно — Надя останется у нас?

Мама начинает хмуриться. Прижал Надю к себе и тихо с расстановкой произнёс:

— Мам, я хочу сделать ей предложение.

— Хотеть — не значит сделать, — поучительно начинает мама.

— Тогда буди папу. Чтобы при обоих.

— Серёженька... — тихо восклицает Надя.

— Ой, сейчас... — суетится мама. — Да что же в коридоре-то... Сейчас...

* * *

Когда Надя лежит на подушке — её волосы открывают лицо, делая немного другим. Не таким строгим. Хотя видно не очень хорошо — в комнате только слабый свет, проникающий сквозь гардину от ночных фонарей. Тронул губами её губы и шепнул:

— Как ощущения в роли невесты?

— Удивительные. Не могу поверить, что ты это серьёзно.

— А я не только серьёзно, но и обдуманно. Хотел, чтобы это было сюрпризом.

Надя осторожно касается пальчиком губ.

— Это был замечательный сюрприз. Тогда я тоже хочу тебе кое-что сказать.

— И что же?

— Так... Я на неделе была в клинике.

— Что-то случилось?

— Профилактический осмотр. Меня обследовали и немножко подремонтировали. Я теперь — как новенькая.

— Ты и была не старенькой.

— Дима пообещал, что у меня... Что меня сделают лучше.

— Куда же ещё лучше?

— Это будет сюрприз.

— Надь, ты заинтриговала. Теперь я тебя точно никому не отдам.

— Дааа... — шелестит Надя, подставляя губки для поцелуя.

* * *

Первое занятие на стадионе после зимы. Дорожки стадиона просохли, но в спортивной форме пока холодновато. Даже стоя в строю, приходится шевелиться — чтобы не мёрзнуть. В голове крутится дурацкая старая шутка одного приятеля: "Терпи, Вальтер — Маузером будешь". Позавидовал Шайбе — его наверняка греет его вес. А смотреть на старосту не хочется совсем. Особенно — на её красивые ножки. Надя вышла на стадион в вязанной шапочке, зато в шортах с голыми ногами — и стоит во главе строя, как ни в чём ни бывало. Подумал было, что это от привычки девчонок ходить в юбках — но её подружке явно холодно. Нина ёжится в простеньком спортивном костюмчике. Кажется — из девчонок только Венерке с Лизаветой хорошо. У обеих дорогие адаптивные костюмы, которые не дают замёрзнуть.

— Замерзли, пацаны? — усмехается тренер. — Сейчас согреетесь. Надя, давай.

Над стадионом, негромко жужжа, зависает дрон. Надя выходит на дорожку перед группой и объявляет:

— Сегодня забег — гонка преследования. Преследовать будете меня.

— Кто догонит — того поцелуешь? — предполагает один из группы.

— Кто догонит — тот Феррари, — поправляет другой голос. Несколько хохотнули.

— Бежать будем долго, чтобы вы согрелись. Экономьте силы. На старт.

Она выходит впереди стартовой линии, на которой тут же столпились все остальные. Когда она, стоя спиной к группе, чуть наклоняется вперёд... Глянул на стоящих рядом парней — разве что слюна не капает. Подумал, что сам со стороны такой же. Кажется — впереди нет ничего, кроме её попки, обтянутой шортиками. А потом это недостижимое счастье начинает удаляться. Неожиданно. Рванул следом. Вокруг топот и пыхтение. Как во время реконструкции, когда строй выходит на позицию — только тут никто не идёт в ногу. Топот. Пыхтение. Попка. Не сбивать дыхание. Жужжание дрона. Кто-то пытается приблизиться, но Надя, не оглядываясь, увеличивает скорость. Всем приходится бежать быстрее. Не сбивать дыхание. Видимо — поняв бесполезность рывка, а может — выдохшись, торопливый замедляется и возвращается в толпу. Надя тоже замедляется, сокращая отрыв. На ней старенькие кроссовки и забавные белые носочки в желтую полоску. Голые ноги работают, как шатуны паровой машины. Быстро и как-то неотвратимо. Время остановилось. Мир исчез. Есть только дорожка, пыхтение и недостижимая староста. Группа начинает отставать. Двое уже отстали на круг. И Надя обходит их стороной. Она ни разу за всё время не оглянулась. Бежит легко, будто только что начала. Всегда лучшая. Во всём. С бегущего чуть впереди Шайбы уже льёт ручьем. Невозможно. Она невозможна. Это призрак. Дух. Мираж. Притронуться к миражу. Рванул вперёд — как будто в отчаянии. Рядом несётся Мигель. Она не выдержит против двоих. Ноги мелькают, как на стометровке. Она не приближается и не удаляется. Это мираж. Призрак невозможной победы.

— Финиш!

Голос тренера будто выдёргивает назад в реальность. Так не уставал даже после перетаскивания реконструкторского лагеря и пушек. Ноги заплетаются. Надя советует:

— Не останавливайся, походи. Успокой дыхание.

Она спокойно стоит и ей на подставленную ладонь садится небольшой дрон. Она нежно гладит его по белой спинке и отпускает. Будто совсем не устала. Будто не бежала. Невозможная. Немыслимая.

— Эй, Вальтер, не лежи на земле! Курок отморозишь!

* * *

— Курсант Курова...

— Отставить. Надя, садитесь.

Села в машину и вопросительно поглядела на майора. Он ввёл адрес и поинтересовался:

— Справляешься? Не слишком тебя грузим?

— Пока справляюсь, — ответила осторожно.

— Умница. Догадываешься — куда едем?

— Пока нет.

— А адрес не заметила?

Уже стала привыкать к подобным каверзам. На поиск в навигаторе уходят считанные секунды.

— Автошкола?

— У тебя ведь нет водительских прав?

— Нет — конечно. Только адрес вводить умею.

— А в автомобилях что-нибудь понимаешь?

— Умею их мыть. На мойке работала.

— Хорошее дело, — улыбается майор.

Прямая дорога уходит вверх по эстакаде, а машина сворачивает по кольцу налево. В промзону. До постройки эстакады это кольцо держало рекорд в стране по количеству аварий. Это подсказывает программа дополненной реальности, которую поставила недавно. Программа сильно кушает мегабайты, зато подсказывает много полезного. А иногда — просто интересного. Повернула голову вправо. С новой программой телефон сразу отображает адрес каждого дома и расположенные в нём организации. Подумала, что полицейскому это может быть полезно. Наконец — появляется надпись "Автошкола". Прошла за майором в здание.

— Здорово, Валёк, — приветствует декана широкий седоватый мужчина в потёртом джинсовом костюме. — Она?

— Она, — с гордостью в голосе подтверждает майор. Становится ясно, что начальники о чём-то договорились заранее. Зачем-то сделала лёгкий реверанс и, опустив глаза, представилась:

— Курсант Курова Надежда.

— Ой-й... Можешь называть меня дядей Гришей. Пошли.

Через несколько минут спустились в гараж. Программа показывает марку каждого автомобиля, модель и годы выпуска. Дядя Гриша ведёт в дальний угол просторного гаража и в конце концов подводит к старому и порядком поржавевшему автомобилю. Хлопнув ладонью по капоту, он поясняет.

— В общем так, барышня. Что ты тут видишь?

Восприняла это как вопрос — и затараторила, привычно читая с телефона:

— УАЗ Патриот. В этом кузове выпускался с четырнадцатого по двадцать второй год. Предпоследняя из моделей марки без автопилота. Конструкция рамная, подвеска зависимая...

— Стой, стой, — запротестовал дядя Гриша. — Это всё я сам знаю. Я тебе больше скажу — это самый старый пепелац в этом гараже.

— Мы подумали — и решили предложить тебе в нём разобраться, — продолжает за него майор.

— Зачем? На таких ведь уже никто давно не ездит.

Майор подходит ближе и понижает голос.

— Видишь ли... Обычно у нас есть курс выживания. Но ты — не совсем...

— Не совсем живая? — закончила за него мысль.

— Да. Долго думали... В общем — будет лучше, если у тебя будут какие-никакие навыки ремонта техники. Кто знает — что тебе в жизни пригодится? Торопить не буду. Разберись как следует — он довольно простой и всё на виду. Детали большие.

Дядя Гриша тоже подходит ближе и поясняет дальше:

— С электрикой разберись. Его и не списывали в утиль только затем, чтобы на простом примере конструкцию показывать.

Обошла вокруг, продолжая читать про эту машину. Совсем не похож на новые уазики, которые иногда заезжали на мойку. Когда-то водители уважали его за проходимость. Потрогала круглую трубу подножки под дверью. А потом не утерпела — ухватилась за подножку и повисла на ней, разглядывая низ автомобиля. Потому что вдруг поняла: почти так же были устроены автомобили, на которых ездили ещё в любимых двадцатых прошлого столетия.

— А покататься на нём можно будет?

— Если сама починишь, — усмехается дядя Гриша. — хоть вообще забирай.

* * *

Глава 13.

Вошла на общую кухню, поставила корзинку на столик. Столиков — по числу комнат на этаже. На каждом своя мойка и маленькая электрическая плита. У входа на кухню — несколько стиральных машинок-автоматов, а в уголке пристроилась пара духовок. Говорят — на этаже у парней они почти не работают. У одного из столиков колдует соседка по этажу — Даша из параллельной группы.

— Привет, Дашуль.

— Привет, Нинок. Твоя соседка вообще что-ли не готовит?

Достала из корзинки маленькую кастрюльку, а из неё вытряхнула на доску морковку и яблоко.

— Вообще. Готовыми питается.

— Ну и зря. Нельзя постольку заниматься, что даже готовить некогда. Про неё и так уже ходят легенды.

— И что говорят?

— Да что угодно. Даже говорят, что она — не человек вовсе.

— А кто же? Не робот ведь?

— Инопланетянка.

Стряхнула нарезанную морковку в большую чашку и принялась за яблоко.

— Глупости какие. Просто она любит читать всё подряд.

— Ага. А Светик с четвёртого курса говорила, что она с десятком здоровых парней одна справляется. Голыми руками.

— Ага. Агентство Одна Баба Сказала сообщает. Не может такого быть.

— А ты сама за ней ничего не замечала?

— Замечала. У неё недавно внучок родился. Стёпик.

— Че... Чего? Какой внучок? Ей же лет двадцать, не больше.

— Ну... Она была ранена на фронте и перестала стареть.

— На каком фронте, Нин? Ты чего несёшь?

Дашка — известная сплетница, поэтому ужасно хочется её разыграть. Уселась на столик и принялась уплетать любимый салатик ложкой, держа чашку в руке.

— Она была офицером, а когда стали часть сокращать — она с кем-то поругалась из командиров, и её разжаловали в рядовые. Ну она обиделась — и пошла в полицию учиться. А так-то она старше, чем мы с тобой вместе. Только ей не говори, что я тебе проболталась. Обидится ещё.

— А ты откуда знаешь?

— Ну... Она обычно не пьёт, а на двадцать третье расслабилась. Вот и проговорилась. Я только не расслышала фамилию генерала, который её разжаловал. Она уже еле языком ворочала. Кроме мата я уже ничего толком не разбирала. Только это... Никому не говори. Секрет.

* * *

Будильник сработал рано утром. Как на учёбу. Голова ещё не отошла от вечерней тренировки по рукопашному бою — поэтому встала с постели, как после падения — прыжком. Нина даже подскочила на своей кровати.

— Надь, ты чего?

— Спи, рано ещё.

Из сумочки выглядывают моток сварочной проволоки и пачка электродов. Дядя Гриша обещал научить пользоваться сварочным, поэтому подготовилась как следует. Это было его условие — все расходники добывать самой. Быстро оделась в простое гражданское, хлопнула стаканчик питания, схватила пакет со спецовкой. Не терпится поскорее встретиться с дядюшкой Патриком, как успела прозвать старенький уазик. Сбежала вниз по лестнице.

— Куда в такую рань? — интересуется Эльвира — соседка по этажу.

— Дела.

— А к Стёпику?

Встала, как вкопанная. Да — не раз уже ходила к Диме. Поскольку пластиковое тело никаких бактерий не содержит — Галя спокойно доверяет поняньчить малыша уже с первого месяца. Но когда и кому, кроме Нины, говорила о маленьком — так и не припомнила. Поэтому просто пожала плечом.

— Не сегодня.

— А что же так?

— У него вообще-то родители есть.

До остановки добежала лёгким бегом и запрыгнула в готовящийся отъезжать автобус. Всё было рассчитано по секундам.

* * *

— Электросварка — это дело сложное. Тут практика нужна. И рука твёрдая. У тебя руки как — не дрожат? — начинает свою лекцию дядя Гриша.

— Нет.

— Хорошее дело. Тогда значится так...

Он долго и подробно объясняет — как цеплять заземление, как правильно держать держак. Отнеслась к этому серьёзно — как к лекции, хотя всю неделю изучала справочник сварщика и разные учебные видео. Но начать уже не терпится. Поэтому кивком опустила на лицо сварочный щиток, прислонила одну железку к другой, ткнула электродом. За сразу же потемневшим автоматическим светофильтром вспыхнуло маленькое солнышко сварочной дуги. Дядя Гриша смотрит тоже сквозь щиток. Потом хватает ещё горячие железки и пытается разломить.

— Где варить училась? Заводская?

— Нигде. На кухне борщ варила.

— Вот чёртова кукла... — удивляется дядя Гриша. — Ну ка — перестраивай на проволоку.

Не то от удивления, не то для проверки — он забыл даже объяснить, как это делать. Но дополненная реальность уже услужливо подсказывает инструкцию к сварочному аппарату. Описано всё просто и понятно, так что управилась с настройками быстро. Подсунула пузатую горелку полуавтомата, открыла подачу газа и снова повела шов — уже с другой стороны тех же железок.

— Етитская сила... — крутит дядя Гриша железки в руках. Ну ка — зачищай.

Скинула огромные и неудобные сварочные перчатки, надела другие — поменьше. Машинка со смешным названием "болгарка" поднимает целый фейерверк ярких искр, оставляя блестящий след на металле.

— Да ну тебя к свиням собаческим! Делай всё сама, хитрюга! — возмущённо бросает перчатки дядя Гриша. — Не буду я тебе помогать!

Так и осталась сидеть на корточках, разинув рот.

* * *

К вечеру от попыток запомнить — что как называется и где теперь валяется — в голове полная каша. К счастью — догадалась записывать весь процесс разборки на видео. Молодой чернявый парень со смешным именем Фрунзик сидит на том, что когда-то было водительским сиденьем и с лёгким акцентом комментирует процесс разборки.

— Вах! Чэмпионат по срыванию балтов продолжается. Вах! Какой замэчательный был болт. Ему тэпэр полный болт.

Швырнула в его сторону пустой баллончик из под смазки.

— Лучше бы помог.

— Нэмагу. Дада Грыша запрэшает. Сказал — пока мотор нэ заработает — нэ помогат.

Села на другое сиденье и окинула взглядом образовавшуюся вокруг гору деталей. Самой не верится, что столько наворотила за день. Краем глаза заметила самого дядю Гришу, с безразличным видом стоящего, прислонившись к раскрытой воротине. В конце концов он отделяется от ворот, подходит ближе и приседает напротив.

— Устала?

— Угу.

— Не корячься зря с прикипевшими болтами. Если болт обычный — просто срезай.

— А если нет?

— Можно гайку сваркой нагреть. Только чтобы на резьбу не капнуло — трубочкой прикрывай.

— А что же раньше молчали? Я уже две шпильки сломала. Как их теперь выкручивать?

— Ну извини, психанул. Подберём что-нибудь. — он понижает голос и совсем тихо спрашивает:

— Так всё таки — ты живая или механическая?

— Дядь Гриш, и то — и другое.

— Ладно, иди — отдыхай. В следующий раз поможем тебе кузов с рамы сдёрнуть.

* * *

Потёрла кулачком глаза, села на стуле боком и поглядела на соседку. Она притащилась откуда-то и тут же села за шитьё. Раньше чаще всего видела Надю отдыхающей, а теперь кажется — она не отдыхает вовсе.

— Надь, ты не поломаешься?

Она поднимает глаза от лежащего на коленях шитья и смотрит непонимающе.

— Я говорю — ты не поломаешься? Говорят — даже машинам надо отдыхать. А ты сама говоришь, что живая.

Надя пожимает плечами и продолжает шить. Когда снова оглянулась на неё через несколько минут, поняла, что не зря беспокоилась. Надя всё так же сидит на кровати, прислонившись спиной к стене. На её коленях лежит шитьё, голова опущена. Но рука с иголкой замерла, едва воткнув иглу в ткань. Подошла ближе. Своё зарядное Надя сразу прилепила к боку и теперь на чёрном блочке светится желтый огонёк зарядки. Поглядев на памятник излишнему трудолюбию — вздохнула глубоко, зевнула. И погасила свет.

* * *

— Так вот ты какая. Надежда, — оглядывает с головы до ног незнакомая майор в юбке.

Оглядела её в ответ. Ей на вид под сорок лет, но фигурка довольно стройная, подтянутая. После взаимной оценки следует кивок в сторону автобуса.

— Ну садись.

Декан факультета не обманул. Единственная из группы включена в сводную парадную роту. Стараясь не показывать волнения перед первой репетицией, вошла вместе с другими девчатами. Села. Соседка тоже осматривает оценивающе.

— Ты с какого курса?

— Первый.

— Не слышала, чтобы шнурков сразу на парад выпускали. Но ты и правда — хорошенькая. За фигурку сюда отобрали?

— За строевую подготовку. И я — староста.

— Постой-ка. Ты что — та самая Надя?

— Ну Надя, а это наказуемо?

— Мааамочки... — пугается соседка, пытаясь вжаться в окно. Глаза у неё круглые от испуга.

— Чего ты? Я током не бьюсь.

— Про тебя тааакое говорят...

За словом полезла в свой электронный "карман". Пока выбирала фразу получше, поёрзала для вида в сидении.

— То, что говорят — характеризует не меня, а тех, кто говорит.

— Какая ты...

Соседка осторожно тыкает в руку пальчиком.

— Мааамочки... Теперь верю.

— Чему?

— Говорят — ты в спецназе войну прошла. Правда? — шепчет соседка.

— Говорят, что кур доят. А коровы несутся.

* * *

Автобус привёз на полигон за городом. Неподалёку выгружаются из автобусов военные. Майорша сразу начинает расставлять по росту. Оказалась на правом краю третьего ряда, а прямо перед глазами маячит короткая стрижка легендарной первокурсницы. Парни рассказывают про неё страшные вещи. Если их послушать — не девочка, а живой танк. Машина уничтожения. А когда в автобусе тронула её пальцем — ощутила каменную мускулатуру. Но с виду почти обыкновенная. Ну разве что — смазливая мордашка, да и фигурке можно позавидовать.

— Шагом, марш! — командует майорша. Двинулись мимо уже построившихся военных. Команды "смирно" пока не давали, так что мальчики хоть и стоят в строю — но вертят головами. Сразу порадовалась, что оказалась с нужного края — можно украдкой помахать им ручкой. Особенно — десантникам. Вот уж кто правда — настоящие красавцы. Особенно — в их шикарной броне. Они всегда тоже смотрят с большим интересом — хорошо быть единственными девушками на параде. Парни поднимают стёкла шлемов, заранее подмигивают...

— Наденька, это ты?! — вдруг вскрикивает их командир, срываясь со своего места.

— Дядя Вася?! — кричит в ответ Надя.

— Надя?! — почти хором вскрикивает вся рота.

— Рота, стой! — успевает крикнуть майорша. А Надежда срывается с места и бросается в раскрытые объятия огромного десантника. Голова взрывается мыслью: "Мамочки! Она... десантница!"

Строй десантников начинает рассыпаться, окружая командира и Надю. Подходит к ним и майорша, говорит о чём то. За спинами огромных, как боевые роботы, десантников иногда мелькает Надя. Ей пожимают руку, что-то говорят. Это продолжается несколько минут. Потом командиры снова командуют:

— Вернуться в строй!

Надя прибегает со счастливой улыбкой и снова становится впереди. Теперь точно — будет, что рассказать. Жаль только, что это видели почти сотня девчат. Зато точно подтвердят. Это не выходит из головы до самого вечера. А Надежда всю обратную дорогу сидит с загадочной улыбкой, а уже в городе ещё и сообщает:

— Знаешь, как сами десантники расшифровывают ВДВ? Войска Дяди Васи.

* * *

— Надежда, а вот в этой строчке у тебя логическая ошибка. — указывает лаборант Лёня.

— Разве? Ой.. Правда... А я в другом месте искала. И думала — почему не работает?

— Сложно думать мозгами?

Пожала плечами и кивнула. В программировании приходится думать только самой. И разбираться во всех этих функциях, переменных, наследованиях и потоках.

— Что у тебя за процессор?

— Эльбрус-мини. Два года назад был новенький, — ответила, выводя на экран системную информацию телефона.

— Как будет возможность — сразу поменяй на новый. Если зажмут по страховке — лучше за свои купи, но чтобы самый последний.

— Лёнь, они что — так быстро устаревают?

— У тебя сразу был не самый топ. И памятью набивай под завязку. Я уже смотрю — ты грузишь его по полной.

— Он у меня голове всё время помогает.

— Я постараюсь через кафедру найти тебе дополненку, которая идёт для тактических очков.

— Круто. А она не секретная?

— А ты сама?

— Ну... Может быть.

Он несколько секунд смотрит задумчиво в лицо и чертыхается.

— Что такое?

— Никак не привыкну, что ты вообще такая существуешь. Сама себя программируешь.

* * *

На стрельбище приехала вдвоём с капитаном. Его армейский коллега осматривает с большим сомнением и уточняет:

— А не круто будет для такой девочки?

— Ой, ты же просто не подозреваешь, шо то за сокровище. Може — потом твою коллекционную дадим ей пообнимать.

— Лёсик, ты давно в маньяки записался? На кой девчонке противотанковое?

— Кирюха, та ни боже мой. Не хочешь — поедем к дяде Васе. Он Надю точно всему научит.

— Дядя Вася, дядя Вася... — недовольно бурчит пехотный капитан. — Он сам ко мне своих верзил возит. Из чего твоя протеже стреляла?

— Я бы стал тебя дёргать раньше, чем она перестреляет со всего, шо я имею в своей норке?

Пехотинец наконец-то перестаёт беседовать только с равным и обращается к скромной курсантке, кивая на ждущую на огневом рубеже винтовку.

— Удержишь?

— Гвоздодёр? Наверно — да, — ответила с сомнением. Связь на полигоне почти не ловит и скачать ничего нельзя. Выручает старенький справочник, который нашла на следующий день после знакомства с капитаном Пологнюком. Кирилл гыкает и оборачивается к своему старому знакомому:

— Это ты ей название сказал?

— Эта шлындра сама больше меня знает. Ты не тяни кота за подробности, задание давай.

Кирилл гыкает снова, высыпает рядом со стоящей на сошках снайперской винтовкой восемь патронов и указывает рукой.

— Видишь восемь грудных мишеней?

— Почти не вижу.

— Я тоже. Положи все.

Пожала плечами, вынула магазин, затолкала в него патроны. Поглядела вдаль. Потом подняла заряженную винтовку к плечу и посмотрела сквозь прицел. Он увеличивает — будто подзорная труба. Осмотрела все мишени сквозь прицел, одновременно убеждаясь, что поворачиваться придётся только в талии. Гвоздодёр — самозарядная винтовка, так что можно не тратить движения на перезаряжание. Получается стрельба — как из автомата одиночными. У неё и калибр автоматный, только патрон подлиннее. Сосредоточилась — и выстрелила в крайнюю.

— Епёрный... — восклицает пехотный капитан после третьего выстрела.

— Таки шо я тебе говорил? — с гордостью поддерживает сзади командир.

— А я-то ждал — когда ты на сошки поставишь.

Опустила винтовку на стол и доложила:

— Стрельбу окончила.

— Окончила она, — усмехается Пологнюк. — Так я тебя и стал сюда возить заради неподвижных. Кирюха, заводи своё шапито. Будем учить эту шлындру за зайцами гоняться.

"Зайцами" оказались небольшие бронированные роботы, перемещающиеся по полигону. Время от времени какой-нибудь из них поднимает мишень — и нужно успеть в неё попасть. Причем, когда мишень поднята, робот продолжает двигаться. Когда закончилась первая обойма, свой капитан поинтересовался:

— Кирюха, таки шо ты с этого увидел?

— Лёсик, где ты её взял? Палит не думая, и умудрилась два раза попасть. Для первого раза уже неплохо. Но если бы это был реальный бой...

— Так ей бы сначала не дали торчать, как кобыла на косогоре, — заканчивает Пологнюк.

— Бегаешь хоть быстро? — подмигивает Кирилл.

— Быстро.

— Кирюха, ты бы увидел её в рукопашке — ты бы понял, что в жизни ещё не удивлялся.

— А на вид не скажешь. Ладно — заряжай ещё, усложним.

— Я же ещё это не освоила!

— Шайке террористов тоже будешь так говорить?

Приходится согласиться:

— Да. Шпана не спрашивала — к чему я готова. Давайте, товарищ капитан.

* * *

На столе лежит планшет с открытым на экране учебником, а глаза сами собой поднимаются к окну, за которым на ветках тополя пробиваются первые зелёные листочки.

— Надь, ты не хочешь погулять?

— Отстань, — тихо просит соседка из кровати.

— Тебе что — плохо?

— Мне щикарно.

Осторожно присела рядом с ней и взяла за руку. Надя открыла глаза и посмотрела на взявшиеся за неё пальцы.

— Нин, я выгляжу уставшей?

— Нет. А должна?

— Наверно. Я никогда столько не занималась. Я не привыкла к такому.

— А я ещё не привыкла без мамы. То есть — уже всё сама умею...

— Но всё время хочется, чтобы мама похвалила?

— Ага.

— Хочешь — я тебя похвалю?

На секунду задумалась и застенчиво ответила:

— Хочу.

— Ты умница. Ты стараешься и у тебя получается. А ещё ты добрая и наивная.

— Наивная?

Надя поворачивается на спину и смотрит в лицо.

— Ты же ещё совсем девчонка. Я сама почти такой же из посёлка приехала.

— А ты уже была... Вот такой, как сейчас?

— Я была такая же, как ты — только немножко пышечкой. Так хочется вернуть это время...

Телевизор вдруг просыпается. И играет музыку, под которую скакали с подружками в шестом классе. Надя думает о чём-то, а потом прикрывает глаза рукой. Сперва решила, что она плачет. Но — видимо — показалось.

* * *

Форум УАЗбука:

Кукла Н> Есть вопросы по Патриоту. Двигатель 409. Двигатель сняла, все провода подключила, свечи новые, бензин из бутылки, стартер крутит. Не заводится. Что делать?

Уазогон> Девушка, оно вам точно надо? У моего деда был, вообще не женская машина. Сдайте в чермет и найдите что-то посвежее.

Евгений В> Раз уже снято — лучше сразу сделать свап на новый движок. Не так дорого стоит.

Тамбовский> Последовательность действий читайте по ссылке. Но в принципе — согласен с предыдущими ораторами.

Скрипократ> Мужики, девчонка двигатель сняла! Мои аплодисменты! Успехов! На кой только снимала-то?

Кукла Н> Скрипократ, иначе неудобно раму подваривать и красить. Я его весь разобрала.

Уазогон> Респектище! Есть женщины в русских селениях! Беру слова взад!

Кукла Н> Тамбовский, спасибки за ссылочку! Поменяла блок управления, завёлся!

* * *

Глава 14

— Надька, пошли гулять! — требовательно зовёт подруга.

— Кать, ты меня разбудила. А я сегодня отоспаться хотела.

— Надька, ты что — устала? Не может такого быть!

— Я вообще-то тоже живой человек, если ты забыла.

— Ну вот. А то всё кибер, кибер. Ну Надька.

— Было бы ради чего. Первое мая каждый год одинаковое.

— А ты на набережной давно была?

Подняла Потеряшку и поглядела его камерой в окно. На синее — без единого облачка — небо.

— Кать, ты с Егором будешь?

— Да мы уже тут! И наша толпа обещала подъехать!

— Ладно. Сейчас Серёже звякну.

* * *

С первого взгляда заметила небольшое изменение в компании. Лена не просто так стоит со всеми, а держась под локоть за Мишу. Не даром говорят — дружба между мужчиной и женщиной долгой быть не может: кто-нибудь обязательно влюбится и всё испортит. Валя машет рукой издалека:

— Мы тут! Давайте к нам! Надька, ты как всегда — шикарна!

Парни уважительно хмыкают, оглядывая серёжин классический костюм в полоску. Он очень подходит к платью двадцатых годов.

— Всем доброе. Куда направим наши лыжи? — интересуется Серёжа.

— Туда! Набережная длинная! — весело отвечает Катя, указывая вдаль взмахом руки.

* * *

— Колян, не отставай. А то без тебя уплывём, — подначивает Мишка.

Хорошая импровизация — это та, которая хорошо подготовлена. Оказалось, что Катька забронировала билеты на речной трамвайчик, как только все собрались. И старательно следила, чтобы к нужной пристани подошли как раз вовремя — к посадке. Трамвайчик прогулочный, из тех — что возят на прогулку по реке. Зато на нём можно ещё и перекусить. Всей компанией расположились на открытой верхней палубе. Надька с Катькой сразу забились поближе к краю и отгородились от всех своими парнями. К счастью — Серёга уже успел вписаться в компанию, да и Егор оказался интересным собеседником. Так что никто в накладе не остался. На трамвайчике играет музыка. Музыку пытаются перекричать чьи-то дети.

— Я тебе сколько раз сказала?! Не лезь, свалишься! — орёт мамаша.

Чтобы поговорить — приходится перекрикивать всех. Мимо медленно проплывают набережные и стоящие над ними дома. По сравнению с шашлыками у Мишки...

— Человек за бортом!

Только успел крутнуть головой. Увидел перепуганную мамашу с малышом на руках, вскочившую Катюху и летящую за борт — как была, в платье и шляпке, Надьку.

* * *

Непоседу заметила почти сразу — девочке лет трёх не сиделось возле мамы. Стоило её маме отвлечься на младшего ребёнка — это беспокойное очарование пыталось куда-нибудь убежать или забраться повыше. Уже поругала себя, что не пустила Катю ближе к борту, а заняла это место сама. По крайней мере — можно было бы помочь в отлавливании чертика в розовом. Когда малышка в очередной раз полезла на ограждение палубы — даже привстала с места. И на этот раз крошка, искавшая приключений, всё таки свалилась наружу. Надеясь её поймать, скакнула через ограждение, но скатившись по наклонной крыше, девочка полетела в воду. Прыгнула следом солдатиком. Успела только придержать рукой шляпку. Когда вынырнула — речной трамвайчик уже прошел мимо. Но к счастью — девчушка вынырнула совсем рядом. В пару гребков достала её и прижала к себе.

— Тётя, ты поцему тут плаваес? — серьёзным голосом поинтересовалась непоседа, кажется — не успевшая толком понять, что произошло. От её вопроса и тона стало ужасно смешно. Увидела, что удаляющийся трамвайчик начал разворачиваться и успокоилась сама. Осталась главная опасность — ледяная майская вода. Разумеется — внутренний подогрев заработал на полную. Чтобы ему помочь — запустила генератор и понемногу поплыла, подгребая одной рукой, навстречу приближающемуся трамвайчику.

— Всё хорошо, малышка. Сейчас кораблик подойдёт, мы поднимемся на кораблик и всё будет в порядке. Мы там обсушимся и согреемся.

— Тётя, мне холяня, — уже дрожит девчушка, прижимаясь головкой к тёплой щеке. Вот уже приближается борт трамвайчика. Сверху тянутся мужские руки. Девчушку подхватывают наверх. Ухватилась за поданную руку, подтянулась немного, чтобы не сдёрнуть человека в воду, схватилась за край площадки, подтянулась...

Когда оказалась на борту, услышала — как спасённая непоседа кричит:

— Тётя!

— Девушка, Вы спортсменка? — обращается матрос, накидывая на мокрые плечи одеяло.

— Курсант полиции.

— А, тогда понятно.

* * *

В ближайшем плавучем ресторане нашлись и тёплая комнатка, и сменные вещи, и даже фен.

— Девушка, может — Вам всё-таки горячего чая? Или водочки? — суетится вокруг Нади официантка.

— Мне водяцки! — подпрыгивает малышка, которой ещё сушат голову.

— Спасибо, не нужно. Я к такому подготовлена, — улыбается Надя. Сидя рядом на лавочке и обнимая за плечи, чмокнул её в щёку.

— Ваймэ, такой замечательный дэвущка! — в очередной раз заглядывает колоритный повар ресторана. — Такой красывый платье нэ пожалел — прыгнул! Сейчас всо сухой будет.

— Потерпевшие здесь? — вваливается пара сотрудников в форме. Ответил за всех:

— Здесь. Надь, твои коллеги пожаловали.

— Коллеги? — оживляется сотрудник при исполнении. — Какое подразделение?

— Курсант. Первый курс, охрана общественного порядка.

— Отлично, курсант. Поможете составить протокольчик.

— Может быть — не надо протокольчик? — пугается незадачливая мамаша.

— А награждать спасительницу на основании чего? — тут же разряжает обстановку второй полицейский. — Протокольчик нужен.

— И я хотю калякольтик!

* * *

— Надька, ну ты как обычно — герой дня, — поглядывает с переднего сиденья Катерина.

— А ты ехать не хотела.

Егор сидит рядом с ней и тоже смотрит на Надю. Погладил её по плечу.

— Вот видишь? Кто бы ещё так справился — если бы не ты?

— Надежда, Вы необыкновенная девушка, — поддерживает Егор.

Надя пристроила голову на плече и молчит. Можно догадаться — о чём она подумала. Что лучше бы была обыкновенной. Она часто так говорит. Но тут сам удивился, когда она негромко произнесла:

— Может быть и правда — так лучше.

А потом подняла голову и молча попросила поцелуй. Как было отказать?

* * *

На улице весенний дождь и историк входит в аудиторию явно не лучшем настроении. Окидывает взглядом аудиторию.

— Молодые люди, а вам никогда не казалось, что этим миром правит глупость?

Сидящая рядом Венерка презрительно фыркает. В первом ряду оживляется Нина:

— А как глупость вообще может править?

— А сколько великих империй рухнули по глупости? Римская, Византийская, Российская, Американская.

— Но Америка ведь никогда не была империей, — поправляет со своего места Надя.

— Я был старшеклассником, но я это ещё помню. Америка создала величайшую экономическую империю в истории. Пакс Американа — Американский мир. И где он? То, что создавалось десятилетиями — рассыпалось в считанные годы. Вальтер, вот скажите: у нас на носу девятое мая. Правда — вторая мировая окончилась осенью, но не важно. Начало войны. Англия, Польша, другие страны поддерживали приход Гитлера к власти и усиление Германии. Они что — всерьёз верили, что Гитлер пойдёт только на просторный, но нищий восток и оставит у себя в тылу богатый Запад?

Встал и почесал затылок.

— А может — и не очень об этом думали. США ведь всё равно своего добились. Чужими руками разгромили Европу и стали главными в мире. Англия в результате войны получила ослабление Германии и Советского Союза, а сама тоже не очень сильно пострадала. В Первую Мировую они потеряли гораздо больше. В конце концов — до этого той же Англии часто вообще приходилось посылать своих солдат. А тут так — обозначили участие.

— Резонно. Курова, напомните потери Британии в обеих мировых войнах.

Абсолютно энциклопедическим знаниям Нади уже давно никто не удивляется.

— В первой мировой почти восемьсот восемьдесят восемь тысяч, а во второй двести восемьдесят шесть.

— Ну хорошо, с Англией разобрались. А теперь попробуйте — докажите, что американцы не дураки, что развалили собственную империю.

Пришлось сильно задуматься. Но выручила Надя. Она заговорила медленно, с расстановкой.

— Американцы семьдесят лет пожили в своё удовольствие, но жили в долг и набрали долгов, которые уже невозможно было отдать. Потом устроили гражданскую войну, объявили дефолт и все их деньги сгорели в гиперинфляции. Но большинство граждан и само государство имели только долги по кредитам, а те, кто владел акциями, так и остались владельцами — они мало что потеряли. И сейчас США — тоже сильная страна, хотя и стала намного меньше. Экономика больше, чем у Германии или Франции. Ещё и штаб-квартиры многих транснациональных корпораций как там были — так и остались. И теперь они не тратят столько на военные расходы. Калифорния тоже ну... неплохо живёт, хотя там и заправляют китайцы. Конфедераты... — Надя задумывается. — они соединили несколько бывших южных штатов и теперь сами себе хозяева. Тоже живут не очень богато, зато сильно упростили себе жизнь.

— Если не считать ещё больше выросшей преступности. У меня дядька в Анкоридже служил, до них слухи доходили. — подсказывает из второго ряда Шурик Яанимаги, по прозвищу Могучий.

* * *

Перед входом в автобус майор Таранкина ещё раз придирчиво осматривает форму на каждой. Стоящие в очереди девчонки зевают и ёжатся от утреннего холодка. Только Надьке с первого курса будто всё нипочём. Когда подходит её очередь — майор окидывает взглядом и улыбается.

— Курова, ты что — не могла раньше пойти погулять? Сейчас бы на параде с медалью была. Уже отправили в Москву представление.

— Никак нет, товарищ майор — не могла. Перегружена занятиями, — шутливо оправдывается Надька.

— Ладно, проходи.

Вошла в автобус следом за ней, просунулась на своё местечко у окна и потыкала пальцем в твердокаменное плечико.

— А за что тебе медаль-то? Правда что ли?

— Да так... Мелочи всякие.

Не хочет говорить — и ладно. Но вот только — за мелочи обычно медалей не дают. А уж судя по тому, что уже слышала про эту красотку... Минимум — захватила банду террористов.

* * *

— Параааад! Смирнаа!

Мама ещё с вечера предупреждена, чтобы смотрела местный парад. Больше не будет называть непутёвой. Впереди маячит русая коса высокой третьекурсницы Эльвиры. Глядя на неё, подумала о том, что другим девчонкам трудно так долго стоять, не шевелясь. Но всё уже отрепетировано до автоматизма. Кажется, что ноги сами отрабатывают команды. А когда играет оркестр, отбивая ритм шага — и вовсе становится легко. Будто танцевать на простых шагах. И вот уже туфельки отбивают парадный шаг мимо трибуны с командованием и зрителями. И так же, как всех, распирает от гордости. А поскольку повезло оказаться с правого края — довольна вдвойне. И за площадью уже ждёт Серёжа в своей "парадной форме" танцора чарльстонов и фокстротов. Он машет рукой с небольшим букетом и звонит по телефону.

— Надя, поймаешь?

— Серёженька, не надо. Лучше иди вперёд и держи его повыше, чтобы я тебя видела. И сфоткай меня.

— Уже!

А вскоре следует команда:

— Вольно! Разойдись! Кто едет в училище — по автобусам!

Говорят — ещё ни разу никто в эти автобусы не садился сразу после парада. Не стала нарушать традицию, помахала девчонкам рукой — и рванула к Серёже. Он поймал в объятия, поднял и закружил. А потом скинул фотки, чтобы отправить маме с подписью: "И кто тут непутёвая?"

* * *

После встречи с десантниками — уже как со старыми знакомыми — отправились на поиски надиных соседок по общежитию. Искать долго не пришлось. Рыженькая соседка по комнате — Нина — долго и внимательно изучала. В конце концов не выдержал — и сострил:

— Я не бронзовый и не железный. Можно потрогать.

Девчонка смутилась и вроде — потеряла интерес. В парке снова играет музыка военных лет, ходят одетые в советскую форму молодые ребята. Один из них подошел и поздоровался. Оказался надиным одногруппником с немецкой фамилией. На удивлённый вопрос Вальтер ответил, что в советской армии успешно служили и солдаты с немецкими фамилиями, и в немецкой кто только ни служил — были даже евреи.

Разумеется — не прошли мимо танцплощадки. "Помнит Вена, помнят Альпы и Дунай"... Девчонки постояли в сторонке, а потом одна из них с плохо скрываемой завистью поинтересовалась:

— Надя, есть вообще что-то — чего ты не умеешь?

Понемногу компания распалась, оставив с Надей наедине. И потом еще долго гуляли по праздничному городу. И в общежитие Надя в тот день так и не попала.

* * *

— Лиза, и ты в это поверила?

— Венерочка, но девчонки в один голос говорят, что командир и все десантники были ей рады, как своей! — шепчет подруга.

— Лиза, ты что — совсем блондинка? Это может значить только одно! Наша корова спала со всей ротой!

Подруга оглядывается и прячет смешок в кулачок.

— С её-то фигурой. Понятно, что они были ей рады.

— И теперь ты понимаешь — кто пропихнул корову на вступительных?

— Тот же, который пропихнул саму корову, — хихикает Лизавета. — И как я сама не подумала?

— Я с первого дня догадывалась, что с ней что-то нечисто. И даже догадывалась — где, но не думала, что всё так круто.

— Круто — что с десантником?

— Круто, что со всей ротой.

— Теперь ясно — откуда такая физподготовка.

Оглянулась на сидящую сфинксом корову и тоже хихикнула:

— Знатная тренировочка — такую толпу здоровых быков обслужить.

* * *

— Заходи, Надюша, — приветствует мама Димы.

— Смотри, кто к нам пришел, — выходит из комнаты Галя с малышом на руках. — Тётя Надя пришла.

Малыш сонно хлопает глазками и забавно зевает. Быстро скинула лёгкую курточку, протёрла руки влажной салфеткой и протянула руки.

— Стёпик, пойдешь на ручки к тёте Наде?

— Конечно пойдёт, — отвечает за него Галя. — Обязательной пойдёт.

Уже привычно приняла малыша на руки, а Галя торопливо зашептала:

— Как здорово, что ты пришла. Диму срочно вызвали на работу, а нам надо в магазин сбегать. Мы за пару часиков уложимся. Ну если что — ты ведь уже справишься?

Кивнула с улыбкой. Уже не первый раз заметила — Галя с удовольствием оставляет своего малыша, чтобы немного отдохнуть от своих обязанностей. Вскоре за женщинами закрылась дверь. Погуляла немного по комнате, а когда маленький Дмитриевич уснул — осторожно опустила его в кроватку, которую не так уж давно сама же и купила. Присела рядом, облокотившись на высокие перила. Когда рука осторожно легла на плечо — вздрогнула и обернулась. Дима подмигнул и спросил шепотом:

— Тренируешься быть мамой? Даже заснула, как Галя.

От неожиданности немного растерялась.

— Дим, я...

— Серёга не заревнует?

— Он сегодня на работе. А ты... Видел меня...? На параде...

— Уже всей клиникой пересмотрели запись. А у Михалыча теперь твоё фото с парада стоит в кабинете. На полочке в рамке. Мы тобой гордимся.

— Да... Ой, извини, уже пора...

Часы в телефоне напомнили, что Галя с бабушкой уже не успевают.

* * *

До летних экзаменов остаётся совсем немного. Капитан Пологнюк сидит на стуле и — кажется — даже не смотрит в сторону мишеней. Отстреляв упражнение, положила автомат и доложила по форме:

— Стрельбу окончила.

— И шо ты за себя думаешь?

— Я думаю — что попадаю.

— Так я тебя поздравляю. Теперь можно начинать тебя учить.

Брови от удивления поехали вверх.

— В каком смысле, товарищ капитан?

— В том смысле, шо в твоём умении нет никакого смысла. Шо ты себе имеешь? Ты имеешь стать у столика и сделать дырку в бумажке. Таки это умеет любая девочка в бухгалтерии. А я тебя буду учить — как жить на свете долго и счастливо, когда тебе сильно мешают жить. Отдыхай пока.

* * *

— Надя, ты скоро? — стучит в дверь соседка.

— Сейчас, — крикнула в ответ, закрывая кран душа. Взяла расческу и подошла к зеркалу. Поглядела на себя. Вдруг поняла, что заканчивается третья весна с тех пор, как стала пластиковой куклой. Приблизилась к зеркалу ближе. В запотевшем зеркале почти не видны стыки мягкой оболочки. Когда их не видно — можно подумать, что ничего и не произошло. Или всё-таки произошло? Что изменилось? Новые друзья намного приятнее и интереснее старых. Новый парень... Хотя Серёжа тоже не хватает звёзд с небес — но о прежнем приятеле противно даже вспомнить. И как только могла обратить на него внимание? А уж открывшаяся перспектива... По сравнению с работой официантки в маленькой кафешке — даже смешно сравнивать. А что же потеряно? Пироженки, от которых понемногу становилась пышечкой? Запах цветов, которые никто и не дарил?

Отошла на шаг и полюбовалась обнаженной фигурой. Представила себе, как Дима рисует на компьютере эту талию, эти... Почувствовала что-то вроде укола ревности от того, что он ведь может нарисовать и ещё одну. И ещё... Вернулась к зеркалу и поглядела на себя ближе. На лицо, которому не нужна никакая косметика, чтобы оставаться красивой. Завернулась в полотенце, скрывая стыки оболочки.

— Надя, ну ты скоро?!

* * *

Под руководством дяди Гриши осторожно спустила дядюшку Патрика с подпорок. Он встал на колёса, блестя свежей белой красочкой. Старое сиденье водителя почти совсем развалилось и в общежитии уже лежит для него недошитая новая обивка. Но уж очень хотелось, чтобы старый железный дядюшка поскорее снова ожил и поехал хоть немножко. Поэтому на остатки сиденья пристроила обрезок толстой доски, в которой болгаркой вырезала место по форме своей нижней стороны.

— На такой сидушке далеко не уедешь, — с сомнением комментирует дядя Гриша.

— Я потерплю. Но он ведь и так уже столько стоял...

— Ладно. Садись. Видишь внизу три педали?

— Вижу.

— Средняя — тормоз. Жми.

— Нажала.

— Проверь нейтраль — и заводи.

Покачала из стороны в сторону рычаг и повернула в замке зажигания ключик. Под капотом заурчал старенький мотор и дядюшка отозвался на это слабой вибрацией — будто задрожал от нетерпения поехать. Столько раз представляла себе этот момент, пересматривая видео "как управлять автомобилем с механической коробкой передач". Иногда ловила себя на том, что в автобусе ноги ищут педали. Нажала до упора педаль сцепления, потянула ручку передач влево и вперёд. Немножко добавила оборотов двигателя правой педалью и очень осторожно начала отпускать педаль сцепления.

— Быстрее. Спалишь сцепление — сейчас такое трудно найти, — хмурится дядя Гриша.

Дядюшка дёрнулся вперёд и замолк. В испуге кинулась к мотору, открыла капот — но не увидела под ним ничего подозрительного. Даже вытащила масляный щуп и посмотрела уровень масла. Дядя Гриша взгромоздился на водительскую дощечку и позвал:

— Садись. Сейчас сам попробую. Наверно — забыл уже.

Мотор завёлся снова. Глядя на ноги старого водителя, попыталась повторять его движения. Дядюшка Патрик плавно сдвинулся с места и поехал к воротам гаража.

— Руль у него не сильно тяжелый. Справишься, — успокаивает дядя Гриша. Переключив на вторую передачу, он делает круг по двору, останавливает уазик перед воротами и загоняет обратно в гараж задним ходом. Выскочила наружу и — как смогла — обняла переднее крыло.

— Дядюшка Патрик, у тебя получилось.

— Надь, это у тебя вообще-то получилось. Не верил я, что справишься.

— А водить его научите? Пожааалуйста.

— Ну а как же? С тебя рубль. Найдёшь настоящий — железный?

— Поищу. А за что?

— Как это — за что? Продаю. Твой он теперь.

* * *

Глава 15

— Прикольный купальник, Надь.

— Я сама сшила, — улыбается Надя. — Нравится?

— Оригинально.

Купальник желтый с тонким рисунком и настолько закрытый, что больше похож на совсем короткое платье. У него даже есть миниатюрная юбочка. Положил ей руку на плечо и осторожно запустил палец под купальник.

— Серёж, ну... — смущенно улыбается Надя.

Людей на пляже не очень много. Песчаная полоса тянется вдоль берега на много километров, а курорт, прямо скажем — не самый популярный. Зато он недорогой и достаточно близко, чтобы можно было приехать на три дня среди недели — подменившись на работе. Море у берега слишком мелкое, поэтому в-основном приезжают семьи с маленькими детьми. Они устраиваются ближе к городу, а подальше почти всегда можно найти тихое место. Надя снимает с плеча большую сумку-мешок, развязывает узел на продетом по краю шнуре — и в считанные секунды мешок превращается в круглую подстилку. Надя садится и поправляет на голове соломенную шляпку. Скинул "гавайскую" рубашку и прилёг рядом с ней, опираясь на локоть.

— Тебя намазать? — сразу предлагает она.

— Может — сперва окунёмся?

— Хотя бы плечи.

— Ладно, давай.

Сел на корточки, чтобы ей было удобнее. Надя пристраивается со спины и начинает, поясняя:

— В детстве у меня вечно плечи летом облазили. Я ныла, а мутер всегда ругалась, что я сама виновата. Только я всё равно её не слушала.

Надя снимает шляпку и оставляет её на коврике, прижав бутылкой с водой. Взял её за руку и предложил:

— Бегом?

Надя кивнула. Короткий разбег — и ноги уже при каждом шаге поднимают фонтаны. Дно понемногу опускается, бежать становится тяжелее. Приходится перейти на быстрый шаг. Потом на медленный. От берега уже довольно далеко, но вода едва доходит Наде до пояса.

— Вот видишь — у тебя бы плечи обгорели, пока заходим. Голове жарко.

Надя приседает, ложится спиной в воду и, оттолкнувшись ногами, плывёт от берега. Последовал её примеру. Небольшие волны покачивают, хочется зажмуриться от яркого солнца.

— Надь, а ты в детстве бывала на море?

— С папой, — коротко отвечает она. Обернулся — и обнаружил, что она уже стоит по грудь в воде. Попробовал тоже встать — и понял, что она присела на корточки.

— Что-то не так?

— Нет — ничего, — Надя встряхивает головой и поднимается на ноги. А потом обнимает и прижимается. Руки у неё прохладные — как вода в море. Наклонился и шепнул:

— Ты моя русалочка.

Она запрокидывает голову и капризно отвечает:

— Не хочу быть русалочкой. У неё была несчастная любовь.

* * *

Тщательно намазала Серёжу кремом от загара и прилегла рядом. Солнце греет вытянутые ноги — и это приятно. Купальник успел немного подсохнуть, пока выбирались с глубокого места. Голова всё ещё мокрая, поэтому можно просто лежать. Когда после сессии расслабилась — поняла, насколько устала. Хотя сама сессия после нагруженного дополнительными занятиями семестра показалась уже простой. Бежала, бежала, и вдруг остановилась. Передышка.

Взяла Серёжу за руку и шепнула:

— Тебе хорошо?

— Очень. А тебе?

— Мне тоже.

Он начинает прикрывать глаза. Прикрыла голову шляпкой и тоже расслабилась. Шуршат небольшие волны, набегая на пляж. Шелестит трава на слабом ветру. Кто-то неторопливо идёт по пляжу. Шаги приближаются и строгий женский голос произносит:

— Молодые люди, у вас всё в порядке?

Выглянула из-под шляпки. В паре метров стоит женщина в летней полицейской форме и тёмных очках.

— Смотрите — не разоспитесь. Обгореть можно, — напоминает она.

— Спасибо, коллега.

— О — наши люди! — радуется она и сразу переходит на "ты": — Давно служишь?

— Ещё учусь. На второй перешла.

— Училище?

— Институт.

— Офицером будешь?

Серёжа обнимает со спины и над плечом раздаётся гордое:

— Отличница, лучшая на курсе.

— Нууу, здорово. Вместе учитесь?

— Не. Я работаю, — неопределённо отнекивается Серёжа.

— Хорошо вам. Отдыхаете. А у нас самая работа сейчас. Только зимой и отдохнёшь, когда туристов нет. Дальше по пляжу никого?

— Не видела.

Прежде, чем уйти, тётка-сержант напоминает:

— Ладно. Вы тут аккуратно. Если что — чтобы дети не видели. И смотри — не обгори. Ты белокожая, такие легко сгорают.

— Я знаю. Я однажды очень сильно сгорела.

Села, обхватив колени, и опустила голову. Серёжа положил руку на плечо.

— Надь, ты расстроилась?

— Нет. Просто она напомнила. Я вообще зря сюда приехала.

— Почему?

— Пластиковой кукле нечего делать на пляже. Я ведь даже не загораю.

Серёжа прикасается пальцем к щеке. Подняла глаза. Он смотрит с ласковой улыбкой.

— Говорят — загар вреден для кожи. А ты и без загара красивая.

Губы сами собой растягиваются в улыбке. Чтобы придвинуться ближе — поджала ноги, положила руки ему на плечи и шепнула:

— Я красивая потому, что счастливая.

— Идём ещё купаться?

— Идём.

Серёжа вскакивает с постилки на песок и начинает танцевать с ноги на ногу.

— Чёрт — горячий.

Шагнула за ним. Да — песок горячий, но для пластиковых ног — не слишком. Серёжа уже добежал до воды и ждёт на влажном песке. Дошагала до него неторопливой походкой и с улыбкой предложила:

— Может — мне в следующий раз тебя понести?

— Ну уж нет!

Успела только ахнуть. Серёжа подхватил на руки и понёс, шагая по воде от берега. Через его плечо увидела неподалёку купающихся детей. Пусть видят, каким должен быть мужчина.

* * *

Официант в кафе впал в некую прострацию, услышав заказ. Не каждый день девушка просит бокал бензина. А когда Надя уточнила, что можно покрепче — девяносто восьмой — официант издал труднопередаваемый звук и выдавил:

— Девушка, вы издеваетесь?

— Нисколько. Но если у вас нет — просто принесите бокал. Я буду свой.

С этими словами Надя вынула из сумочки объемистую металлическую фляжку с завинчивающейся крышкой и поставила её на стол.

— Вы позволите? — с подозрением попросил официант.

— Хотите понюхать?

Он утвердительно кивнул. Надя пожала плечами, отвинтила крышку и подняла фляжку. Официант понюхал — и поглядел на неё, как на сумасшедшую. Но тем не менее — ткнул что-то в планшете и удалился, поминутно оглядываясь. Проводил его взглядом и осторожно высказал:

— Надь, может — не стоило с ним так? Он же чёрт знает что о тебе подумает.

— Серёж, ну а что? Я должна просто сидеть за столиком и глазеть — как ты ужинаешь? Я хочу хотя бы выпить с тобой. Я что — не человек?

— Ну можешь... Но понятно же было, что бензина у них нет. Могла бы придумать что-нибудь поизящнее. В конце концов — у тебя есть твой гель.

— Серёжа, у них нельзя со своим. Нет — я их прекрасно понимаю. Сюда едут такие экономные граждане, что только дай волю — явятся со своей таранкой и пивом, да ещё и на салфетке разложатся — лишь бы столик был. Геля у них наверняка тоже нет, но у него нет такого характерного запаха. Насколько я знаю. А если и есть — его мало кто знает. Так что всё равно бы не разрешили.

Надя откидывается на спинку стула и закидывает ногу за ногу. Над морем начинает краснеть закат, подсвечивая её лицо розовым. На ней одно из её любимых старомодных платьев и соломенная шляпка. Сделал фото на телефон и переслал ей. Не меняя позы, Надя улыбнулась и прислала улыбку на телефон.

— Ты как с какой-нибудь старинной картины.

На её губах играет довольная улыбка. Подошедший официант наклоняется к ней и произносит негромко:

— Простите, но со своим у нас всё таки нельзя. Будете девяносто пятый или подождёте девяносто восьмой?

Чуть не упал со стула. Надя удивлённо подняла брови и уточнила:

— Так у вас есть?

— Для такой красивой девушки найдётся.

— Хорошо, несите.

Когда официант удалился — подпёр голову рукой и затрясся от смеха. Немного просмеявшись — констатировал:

— Вот это сервис.

— Мне уже нравится здесь, — невозмутимо соглашается Надя, продолжая смотреть на закат.

* * *

Когда официант принёс заказ — попросила Серёжу понюхать. Со стороны это выглядело, как большая рюмка, налитая до половины белым вином. Но Серёжа кивнул утвердительно. Приняла рюмку и слегка покачала.

— За что выпьем? — уточнил Серёжа, поднимая свою.

Наклонилась немного вперёд, чтобы дотянуться, и предложила:

— Просто за чудесный день. И за нас.

Бокалы соприкоснулись, издав лёгкий звон. Краем глаза заметила, как у стойки напрягся коллектив кафе. Покачала рюмку, отпила и, приподняв руку с "автомобильным напитком", благодарно кивнула в сторону ошарашенного коллектива. Видимо — они посчитали заказ розыгрышем и решили проверить. Они же не могли знать, что в этой шутке нет и доли шутки.

* * *

Проснулся по привычке рано — как на работу. Надя ещё спит. За всю ночь она так и не повернулась ни разу — для её искусственного тела любая поза удобная. Осторожно поднялся, стараясь не разбудить, и посмотрел в окно. За окном уже светло и ни один листок не шевельнётся на деревьях. Постоял немного.

— Ты уже не спишь?

Обернулся. Надя смотрит с улыбкой едва приоткрытыми глазами. Сел рядом на край кровати и погладил её по лежащей поверх тонкого покрывала руке.

— Почему ты не разбудил меня поцелуем?

— Потому что старался тебя не разбудить. Или тебе больше хотелось поцелуя?

— Ммм... Серёжа, так нечестно. Ты задаешь вопрос — на который нет ответа в моём телефоне. Поэтому я не уверена.

— А ты искала?

— Нет. Я отдыхаю даже от него.

Надя садится, отчего покрывало падает, открывая красоту её прелестей, и подставляет губки. Пора проявить инициативу. Коснуться своими губами её губ, щек, осторожно повалить обратно на подушку...

* * *

На пляж пришли довольно поздно, поэтому в поисках уединения идти пришлось долго. Кажется, что воздух просто замер. Море настолько тихое и гладкое, что даже не слышно набегающей на берег волны. Только слышно шаги идущей пары, дыхание милого рядом. Он останавливается и оборачивается. Тоже обернулась. От ближайшей расположившейся на берегу компании уже достаточно далеко. Стараясь не нарушать тишину, расстелила сумку-подстилку, в центре которой сразу оказалось всё, что в сумку было сложено.

— Серёжа, сегодня здесь так тихо...

Он улыбается. Поднялась на цыпочки — доставая его поцелуй. Даже он показался каким-то громким. Оставила шляпку и лёгкую накидку и тихими шагами подошла к воде. Серёжа подкрался и беззвучно опустил ногу в воду. Подхватывая игру, пошли от берега осторожными шагами, стараясь не издать ни звука. Чтобы идти так тихо — приходится идти медленно. Когда стало жарко — медленно опустилась и легла в воду. Серёжа наклонился немного, взял за руку — и потащил за собой. Как большую плавающую игрушку. Вода понемногу становится ему выше и выше. Он уже не наклоняется. Потом аккуратно подталкивает вперёд, тоже ложится на воду и плывёт, тихо подгребая руками. Когда он догнал — тоже заработала руками, чтобы не отстать. Солнце светит в глаза. Вода у берега уже довольно тёплая и можно долго так плыть. Когда захотела встать — вода уже достала до плеч. И тонкая полоска пляжа уже скорее угадывается, чем видна. Направление к берегу указывают только городские постройки, хотя и они в тихом курортном городке в-основном невысокие. Серёжа тоже встал на дно и подошел совсем близко. Сразу же обхватила его руками и ногами — и прижалась. Потёрлась носиком о его щеку. Он молча поцеловал и нежно провёл руками по спине.

* * *

Вода у берега не слишком-то прозрачная, поэтому не видно — что происходит под водой. Но Надя продолжает прижиматься — и можно нежно гладить её. Она старательно молчит, боясь нарушить тишину, нарушаемую только собственным дыханием. Только по её прикрытым глазам и лёгким движениям головы и чуть приоткрытых губ можно понять — что ей хорошо. Наконец прорывается тихий "Ах" и Надя прижимается губами. Прижался в ответ. Прервав долгий поцелуй, посмотрел ей в глаза, подмигнул и сделал пару глубоких вдохов. Она улыбнулась и кивнула. Привстал на цыпочки — и резко поджал ноги. В уши вместе с водой проник негромкий шум моря. Оно живёт своей жизнью. И уже под водой коснулся губами её тёплых губ. Вода быстро выталкивает наверх. Встал. Надя касается головой лба, её глаза прикрыты. Только руки нежно гладят по спине. А потом по воде пробегает лёгкий ветерок.

* * *

Когда вышли на берег — от былой тишины уже не осталось и следа. Снова шелестит трава, журчат, заворачиваясь у пляжа, еще небольшие волны. Подумала о том, что ещё ни разу не были настолько вдвоём. Когда на сотни метров вокруг — никого. Усилившийся ветер с моря быстро досушивает купальник, шевелит предусмотрительно прижатые вещи. Этому научилась после того, как однажды в юности порывом ветра унесло лёгкое платье. Унесло недалеко — но потом очень обидно было идти в испачканном.

— Ветер усиливается, — отмечает Серёжа.

Надела шляпку — и почувствовала, что даже её приходится придерживать. Поглядев против ветра, обнаружила довольно большую приближающуюся тучу. Волны становятся всё выше и по ветру вытягиваются полосы белой пены.

— Идём, Серёж?

— Идём. — кивает он.

Даже не нужно собирать вещи. Просто стянула подстилку шнуром, превращая в мешок — и всё осталось внутри. Закинула его на плечо, взялась под руку за милого. Ветер подгоняет в спину — словно тоже торопит освобождать пляж для волн, выкатывающихся всё дальше на песок.

* * *

Один из тех дней, когда шумно не только в вечернем кафе, но и вокруг него. Сильный ветер шумит в ветвях деревьев и гонит на берег покрытую белой пеной волну. Придерживая шляпку, вошла вместе с Серёжей в уже знакомое кафе. И сразу же навстречу торопливо вышел официант.

— Добрый вечер. Пожалуйста — пройдите туда. Там есть свободный столик.

Не успели устроиться, он подбежал к столику и подал меню. Из красочно напечатанной книжечки выглядывает явно чужеродный листок. Серёжа раскрыл меню на этом листе и вытаращил глаза.

— Надь, тут для тебя кое-что есть.

Взяла у него из рук меню. Посмотрела на лист. Посмотрела в сторону хитро улыбающихся официантов. Листок предлагал довольно своеобразный выбор.

"Милле милья" — чистый бензин марки 100 в бокале для шампанского.

"Музыка странствий" — коньячная рюмка с бензином марки 95.

"Короли дорог" — летнее дизельное топливо в пивной кружке.

"Утро садовника" — бензин с маслом для двухтактных двигателей в маленькой стопке.

"Полёт мечты" — авиационный керосин высокой очистки в высокой узкой рюмке.

Указала на первую позицию и улыбнулась:

— Я же тебе говорила, что сегодня тут мне уже не удивятся.

— Норм, — пожал плечами Серёжа, углубляясь в изучение остальной части меню.

* * *

Хотя цена за обыкновенный бензин и высоковата, но чего не сделаешь для любимой девушки. К тому же, продавать бензин по цене шампанского всё-таки постеснялись. Поэтому, когда Надя попросила повторить "Милле милья" — спорить не стал. Официант только переспросил, наклонившись поближе:

— Вы посетите нас завтра?

— Не знаю. Завтра мы уезжаем.

— Жаль. У нас были ещё идеи.

Украдкой показал ему большой палец. Вернувшись с заказом, официант подал Наде визитку и попросил:

— Будете снова в нашем городе — предупредите. Мы будем готовы. Приятного отдыха.

Надя ненадолго задержала взгляд на визитке и кивнула.

— Обязательно.

* * *

К утру погода испортилась окончательно. Ветер немного притих, но к нему добавился косой дождь, льющий за окнами гостиницы. В комнате тоже стало прохладнее, так что даже тонкое гостиничное покрывало заметно распухло, становясь тёплым одеялом.

— Хочешь — не пойдём никуда до самого отъезда? — предлагает Серёжа. Погладила его по спине и кивнула ресницами.

— Если дождь не кончится — не пойдём.

— А ты хотела куда-то пойти?

— Здесь есть музей аттракционов при заводе. Мне интересно.

— Прикольно, — соглашается Серёжа. — Я в таком не был.

— Такого даже в Москве нет. Я проверила.

— Надь, с тобой всегда интересно.

Он смотрит с улыбкой и гладит по щеке. Поймала его ладонь и — как смогла — дотронулась губами.

* * *

— Дима, ну пусть Надя погуляет с ним сама. Ей ведь это так нравится. — поддерживает Надю Галя. Пожал плечами и с некоторым сомнением спросил супругу:

— Ладно. Галь, а ты не боишься...

— Димочка, ну я ведь всё умею. Правда, Стёпик? — перебивает Надя. Стёпик сидит у неё на руках и доверчиво смотрит в глаза-камеры. Заговорит он не скоро, но без слов понятно: Надя для него — как ещё один член семьи. Как бабушка или добрая тётя. Да и с Надей всё понятно: она знает, что не сможет иметь детей. А организовать это искусственно — слишком дорого. Кажется — Галя тоже понимает её и не возражает. Поэтому не остаётся ничего, как согласиться. Когда за Надей закрывается дверь, Галя нежно прижимается и шепчет на ухо.

— Дима, ты ведь не скажешь Наде?

— О чём?

— Мне иногда кажется, что у нашего мальчика появилась чудесная робот-гувернантка. Как в заграничных фильмах.

— Ну... В чём-то и правда похоже. Уж за его безопасность с ней точно можно не бояться. Она лучшая по боевой подготовке, а её корпус — почти как лёгкая броня.

— Димочка, ты гений, — дышит Галя в ухо.

* * *

Кудрявую одногруппницу заметила издалека. Наклонила голову, скрывая лицо за полями летней шляпки, и склонилась к коляске. Даша прошла мимо, не узнав. Улыбнулась мысли о том, что экзамен на маскировку сдала успешно. Да и трудно узнать старосту группы в одетой по-летнему мамаше, гуляющей по парку с коляской. К тому же — в совершенно другом районе города. Стёпик проснулся и крутит головкой, рассматривая всё вокруг. В этом возрасте всё вновинку. Остановила коляску и осторожно поправила на малыше шапочку.

* * *

Шедшая по парку мамаша с коляской ещё издалека показалась подозрительно знакомой. Лицо скрывают широкие поля летней шляпы, но проходя мимо — украдкой взглянула на её ноги. Действительно, форма ног — та самая, предмет зависти всех девчонок в институте. И эти ноги идеально гладко выбриты, как у старосты группы. Хотя не раз видела Курову с голыми ногами — ни разу не видела на них ни одного намёка хоть на один волосок. Модница и выскочка. Хочет быть недостижимо лучшей во всём. Странно, что такая пошла на охрану общественного. Остановилась у ларька со сладостями и, будто бы рассматривая товар, оглянулась на мамашу. Та наклонилась к ребёнку. Фигура и правда — очень похожа. Но откуда ребёнок? Либо надо учиться разбираться в возрасте детей, либо малыш слишком маленький, чтобы быть её собственным. Не могла же Курова незаметно ходить беременной весь первый семестр. Неужели странный слух, что она уже бабушка — правда? Нет, скорее — просто похожая на Надежду женщина. Но слишком уж похожая. Подозрительно. Может быть — сестра? Сёстры, которые соревнуются — кто будет лучше? Женщина, похожая на старосту, выпрямляется от коляски. Та же прическа и то же лицо. Сестра-двойняшка? Или всё-таки староста?

* * *

Глава 16

— Мам, ну что я там забыла? Подружки меня всё равно не узнают. Я лучше лето с женихом проведу.

Голос матери по телефону звучит возмущенно:

— А мне значит — и похвалиться перед подругами не хочется?

— А фотка с парада? Им что — мало?

— Конечно — мало. Так и говорят, что это не ты. Да я бы и сама тебя не признала, как ты теперь переменилась.

— Ой, муттер, сама себя не узнаю. После больницы совсем другой стала. Будто и не я.

— Да какая была, такая и есть — себе на уме. Всю жизнь ты со мной споришь. Говорила я тебе...

— Мать, сейчас опять поругаемся.

— Так когда приедешь? Хоть женихом похвались как следует.

— Ну... Мам, главное — он меня любит.

— Они все до поры любят. Папка твой — оболтус — тоже мне песни пел. А как допел — так и Ванькой звали. А уж такой красотке, как ты, любой петь будет.

— Он меня понимает. Он добрый.

— Вот была ты дура непутёвая, такой и осталась.

— Ни извини, мать. Что вырастила.

— Я и говорю — ни черта ты не поменялась, Надька. Вот хотела я тебя Софьей назвать, глядишь — помудрее бы была. А папке всё надежды было подавай. Подкалывал, что Софья — от слова "софа", а софа — это кровать.

— У меня хорошая подруга — Софья, — сообщила маме недовольным тоном.

— Вот небось — мудрая женщина.

— Мудрая. Хотя с виду не скажешь — ирокез на голове и вся в татухах.

— Мать моя бабушка... И где ж ты такую ненормальную выкопала?

— В больнице. Где ж ещё? И можно подумать — у тебя татушки нет.

— Сравнила воробья с кашей! У меня одна бабочка, да и ту только на пляже видать!

* * *

Не стала ждать, когда группе подойдёт время обучаться вождению. Не потому, что и так уже по многим дисциплинам опередила в подготовке свою группу. И уж конечно — не потому, что срочно нужно куда-то ездить — а потому, что дядюшка Патрик скучает в углу гаража и новенькая краска покрывается свежей пылью. И правила приходится учить честно. Потому, что на ходу не будет времени — подглядывать в телефон. Всё должно быть выучено наизусть. Дядя Гриша так и сказал, передавая документы:

— Смотри, Надюшка. Хочешь научиться хорошо водить — это для тебя должно стать так же само собой, как пешком ходить.

А пока правила понемногу укладываются в голове — дядя Гриша принялся обучать науке управления древним механизмом. Левая рука на руле, правая втыкает первую передачу. Ноги осторожно работают педалями. Отремонтированный двигатель негромко гудит и катит двухтонную машину по размеченной белыми линиями площадке.

— Не прижимайся к краю. Не бойся. Держись середины полосы. Да не сама на середине, а машина на середине. Учись чувствовать габариты. Притормози. Заедь передним колесом на бордюр.

— Зачем?

— Чтобы прочувствовала — где колёса катятся. Надо будет тебя по грунтовке погонять.

* * *

Скучать одной в комнате общежития — занятие не самое интересное. Но можно прийти на работу к Серёже и посмотреть из старого кресла — как он с напарником домывает последнего за день клиента. Это старый знакомый — нахальный модник БМВ с длинным носом и огромными ноздрями радиаторной решетки. Наконец — он выкатывается за ворота мойки. Дядя Сеня закрывает подъёмные ворота и подмигивает:

— Дождалась.

— Ага. Не так я и долго ждала.

Неспешная прогулка с милым под руку заканчивается в его квартире. Глядя, как нарезается небольшой огурчик, потенциальная свекровь тихо, но строго осведомилась:

— Предохраняетесь?

Вопрос смутил, так что ответила неопределённо:

— Ну...

— Если что — мне сразу скажешь. Знаю я этих мужиков. Серёжка тоже — уже водил не одну. Правда, как тебе — предложений ни одной не делал. И не ночевали тут.

Положила нож на стол и, не поднимая головы, спросила:

— Зачем Вы мне это говорите?

— Затем, что вы со свадьбой тянете. Осень на носу — пора.

— Я ещё учусь.

— Тебе ещё учиться и учиться. Чего будешь зря по казармам среди чужих людей шлындрать? Ладно бы — с мамой жила. Выходи за Серёжку, да перебирайся к нам.

Она говорит, вроде, строгим голосом... Но, посмотрев на неё, улыбнулась.

— Хорошо, я подумаю.

— В Серёжке сомневаешься?

— Нет, но...

— Ладно, думай, — говорит она недовольно, уходя с кухни.

* * *

Утром проснулся поздно. Надя уже приоткрыла глаза и молча смотрит. Погладил её по волосам и шепнул:

— Доброе утро.

— Ты меня любишь?

Она любит задавать этот вопрос. За вечер не меньше пары раз спросила. Наверно — ей это очень важно. Поэтому каждый раз надо что-то отвечать.

— Очень. Особенно — когда ты такая красивая.

— Серёж. Я же всегда одинаковая.

— Вот поэтому я тебя всегда особенно люблю.

Она прижимается щекой к плечу.

— И ты на мне женишься?

— Раз обещал — значит женюсь.

— На пластмассовой кукле?

— Нет, на любимой девушке.

— Это ещё кто?

— Это ты.

— Ты же сказал, что женишься не на пластмассовой кукле, — возражает Надя, влезая сверху. — А я — кукла.

— Нет, ты — моя любимая девушка.

Притянул её к себе и поцеловал в губы.

— Особенно любимая пластмассовая девушка. Так устроит?

Она смотрит в глаза долго.

— У нас не будет детей. Даже пластмассовых. Ты же понимаешь это?

Поправил её чёрные волосы.

— А я и не спешу.

— Никогда не будет, Серёж.

— Ну ещё недавно таких, как ты, вообще не было. А теперь ты есть. Может быть...

Она не даёт договорить. Давно научился понимать — когда она плачет. Только не всегда получается понять — в каком смысле. Поэтому просто прижался к ней щекой и нежно погладил по спине.

* * *

Летние каникулы пролетели быстро. Не успел насладиться фестивальной суетой — снова пора за учёбу. В аудитории все те же лица, только загорелые. Ну разве что — пропала пара самых ленивых одногруппников, заваливших сессию. На удивление — староста не загорела совсем. Хотя чему удивляться? Наверняка целыми днями читала дома. Перед занятиями подошел к ней и с довольным видом продемонстрировал экран планшета с фотографией. На фотографии — бравый наёмник в шляпе с пером, со шпагой на поясе и мушкетом на плече.

— Надь, как я тебе?

Староста на пару секунд задерживает взгляд на планшете.

— Европа, конец 16 — начало 17 века? Где это ты был?

— В Ельце на фестивале.

— Прикольно, — соглашается её неразлучная подружка.

Надя пожимает плечом.

— Историк бы оценил.

Вот только история вся пройдена на первом курсе, дальше по ней лекций уже не будет. Теперь другие предметы.

* * *

Обидно, что все новые преподаватели начинают знакомство с группой с толстозадой коровы. Ну и что из того, что она староста? Новый химик — молодой и довольно симпатичный аспирант. Видно, что сам недавно окончил, но держит себя уверенно. А корову разглядывал долго и даже подошел поближе, а потом задал ей вопрос:

— Курова, что такое крейзинг полимеров?

Задержала дыхание в надежде, что корова наконец-то сядет в лужу. Кажется — в наступившей тишине даже услышала, как она хлопает глазами. Но через пару секунд толстозадая выдала:

— Крейзинг полимеров. Название термина происходит он английского крейз — трещина. Процесс образования упорядоченных фибриллярно-пористых структур при ориентационной вытяжке аморфных полимеров в адсорбционно-активных жидких средах.

— Это на каком языке? — пробормотал Кругликов. Преподаватель обвёл взглядом аудиторию.

— Кто ещё не понял — что она сказала?

Когда поняла, что вся группа неуверенно поднимает руки — сделала это уже с лёгким сердцем. Толстозадая зараза, как обычно, посадила в лужу всех.

* * *

На первой лекции по экономике всё-таки успела и опередила всезнающую соседку. Когда преподаватель спросил:

— Назовите самый главный из вопросов, на который надо ответить для раскрытия преступления, — тут же ответила:

— Кому выгодно!

Профессору на вид под пятьдесят и он действительно похож на бухгалтера, как себе их представляла по книжкам. С круглым вроде бы добродушным лицом, но с хитрым взглядом. С заметным животиком, натягивающим классический пиджак в едва заметную клетку. Из нагрудного кармана выглядывает шариковая ручка. Узкие очки задвинуты на макушку. Профессор довольно кивает.

— Совершенно верно. Выгода в широком смысле этого понятия лежит как в основе преступления, так и в основе любого действия. Выгода может быть как материальной, так и моральной. Моральную выгоду вы, господа, рассмотрите на других предметах. А вот про материальную выгоду мы с вами поговорим подробнее. Курова, как Вы считаете — выгода и прибыль — это одно и то же?

Соседка встаёт, выдерживая свою коронную паузу.

— Прибыль — это разница между понесёнными расходами и полученным на их основе результатом. А выгода — это польза в общем смысле. Она может быть меньше расходов.

— Надежда, а Вам не кажется, что Вы сейчас противоречите сами себе? Получается, что выгода может быть невыгодной?

С галёрки доносится характерный хихик Венерической Заразы, как успела её окрестить про себя. Надя пожимает плечами:

— Ну... Например — если кто-то недооценил расходы, а выгоду получил меньше, чем надеялся.

— Да — так тоже бывает, — подтверждает профессор. — И такие случаи мы тоже будем рассматривать. Потому как экономика вообще и экономика преступлений в частности знает очень много подобных случаев. Так же, как по статистике более девяноста процентов начинающих предпринимателей закрывают свой бизнес в первые пару лет, так же и не каждому преступнику удаётся разбогатеть за счет совершённого преступления. Однако даже таких горе-воришек нужно уметь выявлять и обезвреживать.

— А разве такой вор уже сам себя не наказал? — подаёт голос Мигель. — Он же потратил больше, чем добыл.

— Ущерб от преступления может сильно превышать полученную преступником прибыль, — тут же возражает профессор. — Карманник может порезать дорогую дамскую сумочку, а в результате разжиться только использованной губной помадой. Чиновник за взятку в половину своего оклада может нанести государству ущерб, превышающий его заработок за всю жизнь. Так что, в отличие от обычной, так сказать — гражданской — экономики, мы с вами обязаны рассматривать и такую, совсем не выгодную выгоду. И тут мы подходим к ещё одному понятию — предполагаемой выгоды. Думаю — всем понятно. То есть тот же карманник может предполагать, что в дорогой сумочке лежит нечто достаточно ценное.

— Поэтому дорогие вещи лучше носить в старой потёртой кошелке, — резюмирует Могучий.

* * *

— Надь, а ты после лета стала ворочаться во сне.

— Правда? — поднимает брови пластиковая соседка по комнате, держа в руках чулок.

— Точно. Я раньше за тобой такого не замечала.

— Теперь понятно — почему зарядное стало отваливаться. Я уж думала — сломалось.

— У тебя что-нибудь случилось?

— Ну так... — пожимает она плечами, поднимая глаза к потолку. При этом на её губах можно заметить лёгкую улыбку.

— Что-то приятное?

— Как бы тебе сказать, чтобы ты не покраснела... — хитро скашивает глаза соседка. От её намёка, и правда, щекам стало горячо. А потом она добила:

— Мне теперь его не хватает.

— Но ты ведь... Эта...

— Я же тебе говорила, что я живая.

— Вундервафля ты ходячая! Вот ты кто!

Прежде, чем засмеяться, она сделала паузу в пару секунд. По этому поняла, что такого слова Надя раньше не слышала.

* * *

Дядя Гриша хлопнул себя по лбу.

— Вот дурья башка. Увлёкся.

От неожиданности резко затормозила и повернулась к нему.

— Я что-то не так сделала?

— Кстати — могла бы и сама догадаться. Скоро же можно будет тебе сдавать на права.

— Жду — не дождусь.

— А на остальные категории что же? Отдельно пересдавать будешь? Права менять?

— Что значит — остальные...

— А Суреныч не предупредил? Тебе ещё мотоцикл надо в правах открыть.

— Зачем?!

— Здравствуй кума, меня дома нема. А если понадобится куда срочно? По городу мотоцикл всегда быстрее. Прыгнешь на служебный — и...

— А разве они без автопилота?!

— Лучший автопилот — тот, который с головой. Если не хочешь со всеми в пробке стоять. Ты в курсе, что в ручном режиме вести можно, только если у тебя в кармане лежат права с открытой нужной категорией? Иначе только полуавтомат и скорость не выше десяти километров в час.

Кивнула, плавно отпуская сцепление.

— В курсе. В правилах записано.

Дядюшка Патрик плавно съезжает с асфальта и, покачиваясь, крадётся по изрытой ямами грунтовой дороге. Дорогая почти сухая, но приходится следить, чтобы не попасть колесом в какую-нибудь раскисшую яму — однажды уже пришлось вытаскивать дядюшку из такой. А телефон уже набирает номер старшей подруги.

— Привет, куколка. Рада тебя слышать.

— Совка, караул! Я в отчаянии!

— Что стряслось? Твой тебя бросил?!

— Хуже! Мне срочно надо научиться на мотоцикл! Чтобы на права сдать!

— Оп-ля! Надька, ты наконец-то научилась ценить настоящие удовольствия в жизни?! Погоди, я тебе подгоню инструктора. Сейчас.

Разговор прерывается. Глянула на дядю Гришу. Кажется — он ничего не заметил. Все немногие секунды разговора с Софьей-Викторией продолжала ехать, как ни в чём ни бывало. С сосредоточенным лицом и не издавая ни звука. Не успела проехать и пару поворотов — в голове раздался звонок.

— Надька, пляши! Есть инструктор! Сейчас скину его номер. Он тебя знает — на том закрытии был. Так что сказал — и денег с тебя не возьмёт. Если, конечно, ничего не сломаешь.

— Совка, ты золото. Я буду стараться.

— Чего улыбаешься? Нравится? — подмигивает дядя Гриша. — Сверни-ка вон туда. Перед подъёмом остановись и включи понижайку.

* * *

В присланном Софьей-Викторией контакте инструктор значился под именем Якудза. Но при первой встрече протянул руку и представился:

— Толик.

Толик Якудза оказался невысоким крепким мужичком средних лет, с загорелым лицом и грубыми тёмными ладонями. Подведя к старенькому исцарапанному мотоциклу, он уточнил:

— На велосипеде ездила?

— В школе. Приятель научил.

— А правила читала?

— В автошколе.

— Добро. Тогда садись.

Прежде, чем сесть — надела купленные по совету подруги налокотники, наколенники, толстые перчатки. Толик одобрительно покивал, глядя на приготовления.

— На тебе же царапины не заживают? — спросил он как-то, как что-то само собой разумеющееся. Это смутило.

— Да, но и падать не больно.

— Ему тоже не больно, — кивнул Толик в сторону мотоцикла. — Больно будет мне смотреть.

Поправила на ногах берцы, купленные в армейском магазине. Сняла с руля и надела великоватый шлем.

— Дьдь Толь. Постараюсь, чтобы Вам не было больно.

— Давай без дядь. И на ты.

— Хорошо.

Пока добиралась до мотошколы — успела кое-что изучить. Поэтому сразу сняла старенькую Хонду с боковой подножки, зажала ручной тормоз, чтобы мотоцикл не покатился. Проскользнула ногой по сиденью и уселась, держа мотоцикл между ногами.

— Если этот освоишь — на электрах и смартах будет совсем просто, — обнадёжил Толик.

Молча кивнула. Попробовала понажимать на ручки тормоза и сцепления. Осторожно повернула газ. После дядюшки Патрика всё наоборот. Газ и сцепление — в руках, переключение передач — под ногой.

— Главное — помни две вещи. Твой мозг начинает поездку раньше, чем поедешь ты.

— В каком смысле?!

От удивления даже схватилась руками за голову. Вернее — за надетый на неё шлем.

— В смысле, что ты должна думать вперёд.

— А... Как в бою?

— А ты ещё и боец?

— Ну... Рукопашник.

— Оп-па... Я тоже. Дзюдо.

— Поэтому ты "Якудза"?

— Ага.

— Круто.

— Угу, круто. А вот ты сейчас нарушила второе правило: "будь в полном фокусе". А ты бросила руль и отпустила тормоз. Но смотрю — ножки у тебя сильные. Удержала и не шелохнулась.

Не дожидаясь конца его тирады снова схватилась за руль и зажала тормоз. А Якудза продолжает:

— Вот ты сейчас зажала и напряглась. И ноги у тебя напряжены. А на байке так нельзя. Надо его контролировать, но нельзя постоянно напрягаться — иначе быстро устанешь.

— Я вообще не устаю.

— Не бахвалься. Все устают. Это физиология.

— Я... У меня нет физиологии, только механика. Я вся из протезов. Как робот.

— Чёрт... Серьёзно? — тихо переспрашивает Толик, подойдя совсем близко.

— Да... — ответила ему так же тихо, опуская голову в шлеме.

— Извини, я не хотел.

Он отходит на пару шагов и молча смотрит. Потом возвращается, осторожно кладёт руку на плечо.

— Надь, я буду учить тебя — как ещё никого не учил.

— Почему?

— Совка рассказывала про тебя кое-что, но... Ты нереально крута. И надо, чтобы ты круто водила.

— Кому надо? Меня и в институте гоняют, как мышь по двору!

— Тебе надо. И мне. Я не прощу себе, если не научу тебя классно водить.

Опустила голову, поглядела на бензобак перед собой.

— Ладно. Я там отличница, придётся и тут.

— Отличница — это отлично. Но тут ты пока — первоклашка. Так что нехрен зазнаваться. Слушай дальше.

* * *

Глава 17

— Чорд. Надька, ну это круто. Я вот сколько уже свою имею — а на права так и не сдавала.

В ответ пожала плечом.

— Кать, так у тебя и руля в машине нет. Зачем тебе права?

— Ну всё равно круто их иметь.

— А вот честно: машина тебе тоже — только чтобы было круто?

— Надька, я что — такая дура по-твоему, чтобы за одну крутизну переплачивать? — обиженным голосом интересуется подруга. — Да и папа мне бы просто так её не купил.

— А разве нельзя просто на такси?

— Не — никак. Для меня же это не просто стульчик на колёсах. Когда я по работе еду — тут иногда целый склад. Иногда даже рядом с собой наваливаю.

Обернулась и оценила взглядом скромное расстояние до заднего стекла.

— А не проще грузовое такси нанять?

— Ага. Приехать, вывалить сразу всё куда-то. Проходила — знаю. Больше не хочу так. И тут я могу сама куда надо подрулить, а такси станет — где сможет — и таскай, как хочешь.

— А как же ты рулишь? Тут же руля нет.

— Тю. А ты не видела?

Подруга торопливо нажимает на экране кнопку "припарковаться здесь". Реношка мягко затормаживает и становится у обочины. От нажатия на кнопку центральный подлокотник слегка подпрыгивает. Подняв его, Катя демонстрирует вполне обычный джойстик — как у игровой приставки.

— Прикольная штучка, правда? Как в компьютерной игре.

— И этим можно рулить?

— Можно, если потихоньку. Смотри.

На экране появляется мелкая надпись: "Полуавтоматический режим". Вся остальная часть картинки — обзор назад и в стороны. Катя осторожно давит на джойстик вперёд и Реношка послушно трогается. Небольшое отклонение джойстика вправо заставляет её повернуть, съезжая на обочину. Скорость небольшая — около пяти километров в час. Катя отпускает ручку — машинка останавливается. Потянула назад — и Реношка так же медленно катится задним ходом, а Катя следит за дорогой, глядя в экран.

— Просто и удобно — правда?

— Ага. Гораздо проще, чем Уазиком рулить. А быстрее так можно? Ну — если бы у тебя были права.

— Не, ты чего? Тут только так. По дороге только на автомате. Зато автопилот всегда следит, чтобы я ни во что не впилилась. Знаешь — сколько раз поначалу спасал?

— Не, ну всё равно здорово. Я раньше про это даже не задумывалась. Это ты сама научилась?

— Нет, конечно. В дилерском центре сначала пару часов на тренажере поучилась, потом ещё часик на площадке в режиме обучения. И вуаля!

Катерина с гордым видом захлопывает подлокотник, снова выбирает на экране автоматический режим и повторяет цель поездки — торговый центр.

* * *

— Нет, Кать, такой у него уже есть. Он даже из него ещё не вырос. А такой лежит — ждёт, когда дорастёт.

Выудила из развала костюмчик с большой бабочкой и показала Надьке.

— А вот — посмотри.

— Нет, такой Диме точно не понравится.

— Думаешь — слишком девчачий?

— Конечно.

— Ну ладно. Хотя он прикольный.

Покрутила детский костюмчик в руках и положила обратно на полку.

— Чорд. Мне даже сильнее замуж захотелось.

Надька отрывается от просмотра детских товаров и делает удивлённое лицо.

— С чего вдруг?

— Ну знаешь — детей обычно заводят уже после свадьбы.

— А у вас ещё не...? — тихо уточняет пластиковая подружка.

— Не-не. Ничего не было. И Егорчик молчит об этом, и я пока не спешу.

— Про свадьбу тоже?

Задумалась и пожала плечом.

— Ну... Тоже как-то не говорили.

— Кать, смотри — я тебя опять обгоню. Серёжа мне давно предложение сделал. И его мама настаивает.

— Круть. А ты сама как?

— Думаю. Я-то детей иметь не могу.

— Точно? Проверялась?

— Кать, ты что — действительно до сих пор мне не веришь? Хочешь — при тебе бутылку керосина в себя вылью?

— Честно? Не могу поверить. Живая ты слишком. И вообще нормальная какая-то.

Надька опускает руки с очередным костюмчиком и смотрит вверх.

— Хотелось бы... — грустно изрекает она, помолчав немного.

* * *

— Соскучился Стёпочка по тёте Наде, да? Сейчас гулять пойдём, тётя Надя любит со Стёпиком гулять. А Стёпик любит тётю Надю?

— Надь, ты нам уже совсем как родная становишься, — с улыбкой замечает Дима.

— Почему этот "как"? — возмутилась в ответ.

— Вот и я об этом.

— Дим, вы мне тоже ближе чем родные. Правда, Стёпик?

Малыш сидит на руках и улыбается.

— Как у тебя дела хоть, родная?

— Да классно. Скоро на водительские права буду сдавать. Смогу к вам на своей машине приезжать. Будем со Стёпиком вместе кататься.

— Стёпка тебя не напрягает?

— Димка, ты чего? Как он меня может напрягать? Он же твой сын.

— Ну ты же ему не мама.

— Ну и что? Может — я тренируюсь. Вот поженимся с Серёжей — и возьмём кого-нибудь на воспитание. А я уже всё умею.

— Сейчас придумала?

— Нет. Даже уже узнавала. Меня Серёжина мама уже спрашивала насчёт внуков. Я ей пока не говорю...

— Понятно. А у нас для тебя новость, — улыбается Дима.

— Хорошая?

— Скоро будешь с двумя гулять. Осилишь?

— Че... Чего? Галя опять...?

— Ага. Пока ты со Стёпиком гуляла — мы тут решили воспользоваться тишиной, ну и увлеклись.

Не удержалась от улыбки.

— Опять я поучаствовала?

— Выходит — так.

Прикрыла глаза, подставляя щеку.

— А поцеловать?

— Ладно, заслужила.

Ощутила на щеке его прикосновение. И тут же ещё одни маленькие губки тронули другую щёку.

* * *

Рухнула на свою кровать в общежитии. Привычно нащупала зарядное и прилепила его к боку, засунув под комбинашку — так оно хоть немного лучше держится. Кажется — у живущих в титановой коробке тараканов какой-то большой праздник. Потому что мыслей слишком много. Ещё один ребёнок у Димы. Хотелось бы девочку, но ясно будет не скоро. У дядюшки Патрика перегорела лампочка накаливания. Таких давно не делают и где брать новую — не ясно. Хочется новое платье и танцевать. Но нет ни лишних денег на красивое платье, ни времени, чтобы его сшить. Капитан показал новый приём стрельбы. Хорошо киборгам в фильмах: загрузил программу стрельбы — и сразу всё умеет. На мотоцикле в первый раз без ошибок проехала "восьмёрку". И Якудза тут же сказал, что в следующий раз будет требовать эту "восьмёрку" уже на время. Слишком много всего происходит. Даже стала меньше замечать нагрузку на учёбе. Хотя там тоже меньше не стало. Соседка трогает за плечо.

— Надь, ты в порядке?

— А что?

— Ты как-то лежишь... Ты что — переживаешь из-за того, что эта зараза венерическая сказала?

— Ты о чём?

— Ну Венерка сегодня...

— Она что-то новое плела?

— А ты что — не заметила? — искренне удивляется Нина. В ответ пожала плечом.

— Собака лает — ветер относит. Кто она такая, чтобы за неё переживать? Мне своих дел хватает.

Нина присаживается рядом на край кровати.

— Ну и правильно. Она же элементарно тебе завидует. Я думаю — тебе все завидуют. Просто она ещё и дура набитая.

В ответ буркнула, натягивая одеяло повыше:

— Тем более.

* * *

Под ногами шуршат осенние листья. Обняла обеими руками руку Серёжи. Прижалась к нему. Когда началась учёба — такие прогулки снова стали редким счастьем. Когда он остановился — подняла взгляд от покрывающих дорожку листьев и поглядела на него вопросительно. Он смотрит на витрину небольшого кафе.

— Хочешь зайти?

— Хочу, но...

— Обещаю не пугать их своим заказом.

Повернув к себе лицом, он приобнял и тихо спросил:

— А тебе никогда не хотелось, чтобы твой парень был... как ты?

— Зачем?

— Мне иногда кажется, что тебе со мной неудобно.

В ответ поинтересовалась укоризненным голосом:

— Серёжка, ну а кто тогда был бы со мной таким тёплым и нежным?

Его щека касается пластикового лица. И до слуха доносится его шепот:

— Ты тоже умеешь быть нежной. И у тебя тёплые щёчки.

А потом его губы касаются силиконовой щеки. И пластиковые руки чувствуют тепло его спины сквозь лёгкую осеннюю куртку. И кажется, что это всё живое. И это лицо, и эти руки. Не удержалась и произнесла это вслух:

— Я сейчас кажусь себе живой...

— А ты всё ещё сомневаешься в этом?

Он посмотрел в глаза.

— Просто не думай о плохом.

— Ты хотел зайти в кафе.

— А что бы ты хотела?

— Зайти туда с тобой. Попробуешь что-нибудь и за меня?

— Обязательно.

* * *

Привстала на подножках, плотно сжала ноги — чтобы не слететь — и резко нажала на рукоятку тормоза. Мотоцикл поднял заднее колесо — сразу же немного отпустила тормоз, подкатилась к стоящему Якудзе и на секунду отпустила тормоз совсем — позволяя мотоциклу снова встать на оба колеса. Якудза поднял палец вверх.

— Шикардос. Уже придумала — какой брать?

— Что — какой?

— Ну байк же будешь себе покупать.

— Нет. У меня же ни гаража, ни денег столько нет.

— А на кой тогда училась? — удивляется Толик.

— Так я и на лошади умею. И что-то не вижу у себя под общагой конюшни.

— Сравнила! Лошадь — это так, цирк. А мотоцикл — это же... Свобода!

— У меня дядюшка Патрик есть.

— Думаешь — он тебе свой даст?

Хихикнула в кулачок.

— Дядюшка Патрик — это мой старенький Уазик. Я его своими руками починила — и мне его подарили.

— А что с ним было? По мелочи что-нибудь?

— Ну... Я его полностью разобрала, подварила, подкрасила. Заменила кое-что...

— Не, ну... — удивлённо хлопает себя по карманам Якудза.

Уходя после тренировки, обернулась. Якудза глядел вслед. Говоря с кем-то по телефону, он поднял свободную руку и показал большой палец.

* * *

— Ша, де ты такой фигни нацепляла? — возмущается капитан Пологнюк.

— В фильме.

— Та я уже вижу, шо не в театре. В фильме можно даже стрельнуть двадцать раз подряд из шестизарядного револьвера, таки шо теперь — на такое будешь надеяться?

— Но я же попала, — робко попыталась оправдываться перед капитаном.

— И шо из него толку? Первое — с переката ещё надо подпрыгнуть, перекат слишком предсказуем, да на закуску ещё и извазюкаешься, шо та свиня.

— А если так?

Отошла за перегородку, разделяющую огневые позиции в тире. Коротко высунулась, оценив расположение цели. Согнулась, стоя спиной, запустила генератор. И резко выпрыгнула, делая сальто назад. Переворачиваясь вниз головой, вытянула руки в стороны, поймала мишень на мушку — и выстрелила. Отдачей от выстрела повело в сторону, так что в конце сальто вместо красивого приземления завалилась на бок. Капитан скептически поглядел сверху.

— Ну допустим. И шо ты добилась? Если с такой чехарды преступник и помрёт — так скорее с удивления чи со смеху. Быстрее себе шо-то поломаешь. Ещё и пуля, дура, в молоко ушла. За творческий подход хвалю, а вот за дурость тебе большой зелёный минус.

— А почему зелёный?

— Шоб ты спросила. Перезаряжай. Будешь обратно делать, как умный дядька учит.

Пожала плечами и принялась снова набивать магазин пистолета патронами.

* * *

Осенние дожди расквасили грунтовую дорогу. Дядя Гриша сидит в кабине, нахохлившись, и изредка подправляет рулём. А механическая рука монотонно качает ручку лебёдки. Лебёдка зацеплена широким тросом за толстый ствол дерева у дороги. Наконец — трос лебёдки оказывается смотан до самого крюка, а дядюшка Патрик всё ещё сидит в цепкой грязи. Стараясь не выдернуть ноги из резиновых сапог, дочавкала до водительской двери и спросила в открытое окно:

— Дядь Гриш, что делать? Перецеплять?

— Угу.

— А толку? Тут такой грязи ещё метров триста. У меня же батарейка сядет — его так тащить. Может — пора за трактором?

Он мотает головой отрицательно.

— Вытянешь из колеи — вылезем. Главное — опять в неё не свалиться.

— А если опять свалюсь?

— Пойдёшь искать трактор.

— Я?!

— Нет, блин! Я! Кто студентка?!

— Я. И что теперь?!

— Учись всему.

— Ну дядя Гриша...

— И не вздумай тут зарыдать.

— Я не могу рыдать — мне нечем!

— Тогда иди — перецепляй трос.

— И вообще — почему мы так застряли?! УАЗик — это же вездеход!

— Потому, что настоящий вездеход — это подготовленный УАЗик. А тут ни одной межколёсной блокировки нет. И резина шоссейная.

— И что теперь делать?

Дядя Гриша задумывается, упрямо поджимая губу.

— Либо готовить машину лучше, либо знать её предельные возможности — и не лезть туда, где застрянешь. Ты теперь эти возможности знаешь.

— Ну спасибо, дядя Гриша, научили!

Прежде, чем идти к лебёдке, ласково погладила крыло над фарой и, уже не первый раз за этот день, попросила прощения. Через пару часов перепачканный глиной дядюшка Патрик вкатился на одну из последних в городе моек самообслуживания. Приложила карточку к автомату, сняла моечный пистолет с держателя и принялась сбивать липкую грязь с бортов, колёс, рамы...

Дядя Гриша, подпирая плечом ворота мойки, спросил, перекрикивая шум горячей воды:

— Так что — будешь подготавливать?

— Буду беречь.

Со стороны противоположных ворот незнакомый голос спросил:

— Мужик, чего сам не моешь?

Отпустила клавишу моечного пистолета и посмотрела на голос. Он принадлежал мужику лет около тридцати, одетому в немного старомодный костюм. Позади него заметила далеко не новую, но ухоженную машину, блестящую после мойки. Такая была когда-то у соседа. Даже вспомнила, что такие ещё не имели автопилота. Сосед даже парковал её сам.

— Мой автомобиль, я сама и мою, — вступилась за дядю Гришу.

— Иди ты! — восхитился мужик. — И водишь сама?

— Учусь. Скоро на права буду сдавать.

— Едрён пылесос! Да ты наш человек!

— В каком смысле?

— Он же без автопилота?

— Ну да.

— Едрён пылесос! Небось — от деда достался?

— Она его сама из руин подняла и выкупила. Я её только водить учу, — поддержал с усмешкой дядя Гриша.

— Едрён пылесос! — подбежал мужик. — Запиши мой телефон! Если что — с запчастями или где с трактором...

— А... Вы вообще кто?

— Я из клуба любителей настоящего руля! Он у тебя на автомате?

— На ручке, — опровергает подошедший ближе дядя Гриша.

— Едрён пылесос! Красава!

* * *

— Проходите, Валентин Суренович.

Прикрыл за собой дверь кабинета и подошел к столу. На лице ректора выражение, свидетельствующее о подпорченном кем-то настроении. Он глядит на свои сцепленные пальцы и интересуется:

— Ну хоть Вы чем-то порадуете?

— Обязательно. В группе, где старостой наша супердевушка, успеваемость выше обычного среднего. За ней определённо стараются тянуться.

— А средний в её группе как считали — с учётом её оценок? — всё ещё мрачно уточняет ректор.

— Я ожидал этого вопроса. Вернее — поначалу так и посчитали, но получилось слишком уж хорошо. Потом специально вычли её оценки.

— Да? — взгляд ректора определённо теплеет.

— Если её включать во все показатели — нам с Вами светят премиальные.

— Можно просто не исключать. Она ведь, теоретически, такая же студентка, как и все остальные.

— Разумеется.

На лице ректора появляется что-то вроде довольной улыбки.

— Так и порешим. А как её успехи на дополнительных?

— Восстановила старый заброшенный УАЗик из автошколы. Оформили ей в собственность и пока большей частью учится вождению на нём. Вождение мотоцикла вовсе нашла где-то на стороне. Так что затрат по обучению вождению пока не очень много.

— Главное, чтобы научилась как следует, а не как некоторые девицы с прошлогоднего выпуска. Дальше.

— Сравнительно много уходит на стрельбу, но тоже — не больше, чем выделено.

— Говорят — она выдержала прямое попадание пистолетной пули.

— Да, но я узнавал — это счастливая случайность. Пуля ушла рикошетом.

— Всё равно впечатляет. Что ещё?

— Информационные технологии хотелось бы...

Ректор удивлённо поднимает брови:

— Робот не справляется с информационными технологиями?

— Она всё-таки не робот, у неё мозг живого человека. Да ещё и — обычной девушки. Она делает успехи, но хотелось бы большего.

— Мне говорили про неё с кафедры информатики. Не паникуйте, Валентин Суренович. Думаю — до окончания учёбы она освоит всё, что нужно. И даже больше. Тут пока дополнительного не просите.

— Может быть ещё...

— Не всё сразу. Я вижу, что Вы от неё в восторге, но не перегрузите девочку. Сами же говорите, что у неё обычный живой мозг.

— Есть, товарищ полковник.

— Как у неё у самой настроение?

— Вроде — не жалуется.

— Ну вот и отлично. Про остальных за ней не забывайте.

— Ни в коем случае. Есть и другие многообещающие ребята. Вот например — курсант Вальтер...

* * *

Глава 18

Подруга-блондинка подбежала перед первой лекцией, наклонилась и зашептала на ухо:

— Венерочка, ты не поверишь — кого я на выходных встретила.

— И кого же?

— Представляешь — иду по центру. Впереди меня идёт такая вся элегантная, в винтажных брюках-юбке, в лёгком полупальто, в шляпке. Всё на ней великолепно сидит, как по ней сшито. Сумочка подобрана в стиль.

— И кто же? Какая-нибудь модель?

— Ага, сейчас. Она обернулась — а это наша корова.

— Ну точно её десантнички снабжают. А может — опять сама пошила.

— Так это не всё. Она подошла к машине, села за руль и уехала.

— Ну и что?

— А то! Это не такси было! Номера частные! И машина... Ну... Я таких больше нигде не видела. Здоровый внедорожник, выше меня. Белый весь и блестит. Тоже скажешь — сама сделала? Там ещё сзади по-английски написано Пэтриот. И рядом с ней мужик какой-то взрослый сидел.

— Наверняка спонсор нашей коровы. Лизок, тебя это удивляет?

— Нет, но круто же. Может — это он её сюда впихнул?

— А он в какой форме был?

— Ни в какой. В гражданском.

Оглянулась на пролезающую на своё место толстозадую старосту.

— Тогда вообще непонятно.

* * *

— Проще, чем твоим рулить? — спрашивает дядя Гриша, подмигивая с места инструктора. Убрала руки с руля и ткнула в экран новенького полицейского УАЗика, выключая режим обучения.

— Конечно — проще. Передачи дёргать не надо, сцепления нет, сам всё контролирует.

— Не скучно?

— Немножко.

— Себе такой не захотела?

— Цену посмотрела и перехотела. Это надо хотя бы до капитана дослужиться, чтобы себе такой купить.

— Ничего, начнешь служить — служебный будет.

Поглядела на стоящего у края площадки дядюшку Патрика.

— Ну то да... Но свой всё равно приятнее.

— Привычнее?

— Просто... Потому, что свой. У меня первый раз в жизни что-то такое большое своё появилось. А не только платья и телефон.

Дядя Гриша тоже смотрит на белого Патрика.

— Да, повезло старичку с хозяйкой. Смотри только — не разбей.

Помолчала немного и ответила:

— Я постараюсь.

— Жалко с тобой расставаться. Признаюсь — ты давно готова на права сдавать. Но всё оттягивал.

Поглядела на дядю Гришу укоризненно.

— Понравилось с девушкой кататься?

— Не только с тобой. Я с твоим, как ты его называешь, дядюшкой будто молодость вспомнил.

— Дядь Гриш, а... Тогда можно — дядюшка Патрик пока у вас ещё поживёт? Где-нибудь тут. Мне-то его даже оставить негде. Он ведь сам на парковку не уедет.

— Ладно. Главное — не забывай его. А то знаю я, как бывает.

— Я постараюсь.

* * *

Когда соседка по комнате проговорилась, что идёт сдавать на права — сразу же напросилась с ней. И поболеть за подругу, и посмотреть — как это будет происходить. В инспекцию приехали вместе на автобусе, вместе потолклись в очереди на сдачу. Когда Надя зашла в класс сдавать теорию — пристроилась в дальнем уголке. Даже успела задремать. Разбудив, она первым делом поинтересовалась:

— Не волновалась за меня?

— Не-а. Я в тебя верила. Ты же лучшая. Что там тебе какая-то теория?

— Ну как бы да... — неуверенно согласилась Надя, крутя в пальцах жетон на сдачу практического экзамена. Подумав, она добавила:

— Я без электроники сдавала, своим умом. Но ошибок нет.

— А сколько можно ошибок допустить?

— Две. Теперь надо идти — сдавать практику.

— Бежим скорее!

Тут же пожалела, что предложила бежать. Едва успела за механической соседкой. Пока переводила дыхание — она уже заняла очередь на вождение мотоцикла. Тут было много болельщиков. И среди них — немало таких же молоденьких болельщиц. Поглядели вместе, как сдаёт парень. Он ехал осторожно и неуверенно, но всё-таки справился. Следующий, как показалось, был готов гораздо лучше. И даже лихо затормозил в конце. Но инспектор отрицательно покачал головой. Парень со злостью плюнул и ушел сердитый, как ёж. Когда пошла сдавать Надя — крикнула ей вслед из-за ограждения:

— Надя, давай! Ты лучшая, я в тебя верю!

— Твоя подружка? — спросила втёршаяся рядом круглощекая девчонка, похожая на старшеклассницу.

— Ага. Мы из полиции.

— Ёк-макарёк... — стушевалась девчонка. В сторону Нади она сразу поглядела сердито. А Надя уже успела надеть шлем и запустила мотоцикл. Инспектор махнул рукой и нажал кнопку секундомера. Мотоцикл с Надей резко сорвался с места, притормозил перед поворотом, с лихим наклоном вписался в один поворот, в другой. Резко затормозил перед линией. Снова рванул вперёд. В поворотах Надя, будто гонщик, свешивалась с сиденья. Завершив последний поворот, мотоцикл приподнял передок, резко разгоняясь. И тут же клюнул вперёд, тормозя. Переднее колесо замерло точно у черты, Надя расставила ноги и подняла руки в стороны. Стоящие у ограждения зааплодировали.

— Ахренеть — девка... — произнёс кто-то над ухом.

— Мы из полиции. Нас так учат, — гордо ответила ему через плечо.

— Сцуко. Никогда не буду от копов убегать.

Надя отдала шлем и выбежала с площадки.

— Сдала! Нин, я так волновалась!

— Какое волновалась?! Да тебе в цирке надо выступать!

— Точно. Я, наверно, ехала, как дрессированный медведь.

— Медведь-гонщик. Это нереально круто было. Я тоже так хочу научиться.

Надя глядит удивлённо.

— Правда? Ну... Толик меня всерьёз учил. Если он согласится с тобой заняться...

— Ой — пожалуйста. А теперь что — вождение автомобиля?

— Ой, да. Я так разволновалась, что чуть не забыла. Бежим.

Проводила подругу к очереди на сдачу для категории "Б". Там и народа оказалось побольше, и люди посерьёзнее. Обратила внимание, что на Надю поглядывают с некоторым удивлением. И если на мотоцикле сдавали по одному — на вождение автомобиля очередь движется гораздо быстрее. Сразу несколько человек садятся в машину — и уезжают с инструктором. И тут же подкатывает следующая. Проводила машину с Надей взглядом, но как она ведёт — увидеть не получилось. Подумала только, что машину Надя, наверняка, тоже водит, как гонщик. Когда она вернулась — предъявила жетон с пометкой.

— Нинка, я сдала! С первого раза! А двое со мной сдавали — завалились. Круто — правда?

— Надь, вот не ожидала от тебя, что ты в себе до сих пор сомневаешься. Ты же круче всех. Тебе вообще обязаны были просто так — без экзаменов всё выписать. Вот как я буду сдавать...

— Да сдашь ты всё. Всё у тебя получится, мисс Холмс. Бежим за документами.

Снова большая комната, снова ожидание — теперь уже вдвоём. И наконец:

— Курова Надежда Антоновна, окно номер три.

Когда соседка отошла от окошка — бросилась к ней.

— Покажи!

Надя показывает кусочек пластика размером с паспорт. На нём так же — её фото, фамилия. На обратной стороне — список категорий, разрешенных к управлению. Не удержалась, чтобы не пошутить:

— Классно. Когда будем кататься?

— А прямо сейчас. Идём.

Едва поспевая за Надей и иногда переходя на бег — прошла несколько кварталов. Вошла вместе с соседкой на площадку с вывеской "Автошкола". Надя издалека замахала какому-то дядьке:

— Сдала!

Он поднял вверх большой палец, а потом махнул рукой. Надя достала из сумочки ключи и подошла с ними к высоченному белому внедорожнику. Такие видела в старых фильмах про полицию.

— Садись, — кивнула Надя, открывая водительскую дверь.

Обежала машину и села рядом на пассажирское.

— Надь, а что это за машина? Ты в аренду взяла?

— Моя. Личная. Собственная. Прикинь? Я сама её восстановила.

— Круто вообще...

Надя вставила ключ в замок под рулём, повернула. В передке довольно громко загудел двигатель. Надя толкнула вперёд какую-то большую ручку под правой рукой и внедорожник мягко поехал. Выехал из ворот, повернул налево. Надя крутит руль, постоянно что-то нажимает, переключает. Глядя на всё это, тихо проговорила:

— Я так никогда не научусь... Человеку такое не под силу.

— А раньше все так ездили, — улыбается Надя, выезжая на прямую дорогу. Машина разгоняется не ровно, а какими-то длинными рывками, и когда между рывками мотор притихает — Надя снова зачем-то дёргает большую ручку правой рукой. Наблюдая за ведущей машину соседкой пришла к выводу, что она сама всё-таки больше машина, чем человек. Не могут люди так легко машину водить.

* * *

Новость о том, что Надя сдала на права, стала неожиданностью. Когда она позвонила — выскочил с мойки как был — в непромокаемой спецовке. Возле мойки остановился огромный угловатый УАЗ — такие видел разве что на старых картинках. Узнал сидящую за его рулём Надю, подбежал к открывающейся двери — и подхватил на руки своё счастье, пахнущее бензином.

— Я сдала с первого раза! — докладывает счастливая Надя.

— Она и на мотоцикл сдала! — добавляет с пассажирского места её подружка.

Поставил Надю на землю и наградил долгим поцелуем. Под конец краем глаза заметил, с какой завистью глядит Нина и немного смутился. Надя бросает назад короткий взгляд и поворачивается тоже чуть смущённая.

— Хочешь — я тебя сегодня домой отвезу? — предлагает она.

— Очень хочу.

* * *

— Надь, ты чего мне раньше про него не рассказала?

— Серёж, ну я боялась, что у меня не получится, — пожимает плечом Надя, продолжая вести машину. Странно смотреть, как она постоянно поворачивает руль то в одну, то в другую сторону. Переключает какие-то рычажки. Когда-то так водили все, а теперь это кажется каким-то непонятным священнодействием. Будто то ли Надя стала частью автомобиля — его управляющей системой, то ли автомобиль стал продолжением её рук и ног. Зная секрет Нади, это легко себе представить.

— Надь, сколько же ты училась?

— Летом начала.

— Круто. И в нём совсем никакой автоматики?

— Ну... Почти никакой. Только... Ну... В общем — помощник для торможения на гололёде.

— Надо же.

Надя притормаживает, поворачивает руль, и автомобиль, слегка кренясь, поворачивает на другую улицу.

— А были автомобили ещё проще этого. Я читала. Там на гололёде надо было ногой прерывисто тормозить. Как чечётку отбивать.

Представил себе это и усмехнулся:

— Вот тебе танцы и пригодились.

— Тут ещё сравнительно просто ехать. Мне пришлось ещё и на мотоцикл сдать — там труднее. Даже не представляю — как обычные люди на них ездят. Почти всё время в напряжении.

— Так у тебя теперь и мотоцикл есть?

— Не-не. В мотошколе давали. Да и зачем он мне? Я и дядюшку Патрика согласилась забрать — только потому, что пожалела.

Надя погладила руль.

— Машина должна жить. Как человек. Вот если человека заставить всё время лежать и не двигаться — он же заболеет. Или совсем атрофируется. Так и с машиной.

После недолгой поездки Надя долго и старательно паркует машину возле дома. Припозднившийся сосед долго смотрит на этот процесс с удивлением. А потом уходит. Поднялись наверх. С порога крикнул:

— Пап, Надя меня на собственном автомобиле привезла!

Папа выглядывает из своей комнаты.

— Что — служебную уже выдали?

— Списанную восстановила и мне её отдали, — гордо сообщает Надя.

— Да ты прямо Кулибин в юбке! — восхищается папа. — Что за рыдван?

— Старый УАЗ. Ещё без автопилота.

— Египетская сила... И справляешься? Руль крутить сил хватает?

— Надя лучшая в группе по физподготовке, — ответил за неё.

— Ой, Серёга, ты с ней аккуратнее — не серди зря, — хитро подмигивает папа.

Обнимая Надю, отшутился:

— Думаешь — зря я в качалку начал ходить?

Мама, слышавшая весь разговор, выглядывает с кухни:

— Надюша, а цвет у машины какой?

— Белый.

— Ну вот у вас и свадебная машина есть. Кончайте оттягивать.

* * *

На последней лекции получила от декана факультета сообщение: "После лекции ко мне".

С начальством спорить не резон, но пришлось всё таки ответить:

"Валентин Суренович, мне разорваться? У меня ещё занятие по борьбе".

"Пара минут. Потерпят".

Но когда со звонком вскочила с места, перепрыгнула через стол и побежала к двери, на ходу закидывая на плечо ремешок сумки, Горыныч среагировал мгновенно:

— Курова, ты куда? Я ещё не закончил.

— К декану, вызывает!

— Ладно. Но спрошу всё равно.

Пришлось метнуться назад и сфотографировать взглядом экран преподавательского планшета с заданием.

— Я прочла.

На самом деле прочитана страница будет потом, но надо же успокоить профессора. До кабинета декана добралась, временами переходя на бег. Но прежде, чем войти — успела взглянуть в зеркало и поправить причёску.

— Товарищ майор, вызывали?

— Да. Два слова, но это нужно тебе.

— Я слушаю.

Декан факультета улыбается как-то хитро.

— Раз уж я подсуетил тебе транспорт — придётся тебе его где-то хранить.

— Да, товарищ майор, я на время договорилась с начальником автошколы.

— Можешь забрать. Я согласовал с ректором — твой студенческий и номер автомобиля добавлены в список для въезда на территорию. За общежитием есть место для парковки. Можешь не благодарить.

— Спасибо, тащ майор!

— И чтобы каждый месяц хотя бы пару сотен километров проезжала. А лучше — больше. Проверю.

— Есть, тащ майор! А... На бензин дадите?

Майор удивлённо приподнимает бровь. Приходится осторожно пояснить:

— Ну раз это учебное задание. А он же бензин ест — как не в себя. Полтора ведра на сотню. А по грязи ещё больше выходит.

Декан барабанит пальцами по столу, глядя с прищуром.

— Ладно. Что-нибудь выделим. Свободна.

Из кабинета вылетела пулей. Тренера по рукопашке сердить совсем не хочется.

* * *

В начинающихся ранних сумерках осторожно загнала дядюшку Патрика во двор. Когда парковала — даже подняла Потеряшку и следила его камерой сквозь окно. Было довольно непривычно управлять обоими своими подопечными сразу. Зато дядюшка встал ровно по разметке на площадке. Закрыла двери кнопкой на брелке, ещё раз обошла вокруг старого дядюшки. Ещё раз осознала, что теперь придётся полностью отвечать и за него тоже. "Мы в ответе за тех, кого приручили". Снова добавила себе дел и ответственности. Поглядела вверх на окно своей комнаты — и встретилась взглядом с Потеряшкой. И сама с собой. Потому, что маленький белый квадрокоптер уже давно стал как бы частью. Продолжением электронно-механического тела. Обернулась на дядюшку. И поняла, что он теперь — такая же часть. Отдельная, но в то же время — часть. Которая ничего не может без главного. Без головы глупой поселковой девчонки, которой странным образом повезло стать любимицей и отличницей. Взглянула на свою пластмассовую ладонь, выглядящую — как живая. Не было счастья, да несчастье помогло. Обернулась на дядюшку Патрика, блестящего от мелкого едва моросящего дождя. Теперь надо его заводить, выводить на прогулку, заправлять, мыть, обслуживать. Не было бабе хлопот — так купила порося. Мотнула головой, поднялась наверх, но потом ещё долго стояла, упершись лбом в холодное стекло, и глядела сверху на мокрую белую крышу. Кажущуюся сверху маленькой и беспомощной.

* * *

— Венерочка, ты слышала очередную новость про бодливую корову? — шепчет, наклонившись, блондинистая подружка.

— Нет.

— Она пригнала свой Пэтриот сюда — во двор. Стоит возле общежития.

— А с чего взяли, что это — её?

— Девчонки общежитские видели. Сама на нём уезжает, сама приезжает. Даже — говорят — паркует сама, без автопилота!

— Бред какой-то. Что это за Пэтриот такой?

— Не знаю. Я таких больше не видела. На армейские машины похож.

Бросила на восседающего на своём месте "сфинкса" подозрительный взгляд и процедила:

— Наверняка десантники за услуги подарили.

— А почему тогда надпись на английском? Экспортный? Венерочка, там что-то не так просто. Ты же слышала — что про неё говорят, будто она бывший офицер спецназа.

Искоса смерила корову изучающим взглядом.

— Вот этому я точно не верю. Не бывает таких ранений, после которых стареть перестают. Иначе бы все хотели его получить.

Шепот подруги становится непозволительно громким.

— А то, что Дашулька её с внуком видела? И платья иногда носит — в каких, наверно, моя бабушка ходила.

— Лиза, ты с ума сошла. Так не бывает.

— А бывает, что человек в двадцать лет столько знает, сколько эта выдра стриженая? Может — ей пластику сделали? Ты же посмотри — у неё лицо, как у куклы. Кожа идеальная и накрашена всегда одинаково.

— Не замечала...

— А ты к ней присмотрись. У неё же макияж перманентный. И сложный — такой даже моя мама себе позволить не может. Такой полковницы из штаба себе делают. Она... Она в спецназе не ниже майора была! — шипит Лизавета, едва не срываясь на крик.

— Майора...? — выдохнула с сомнением и опаской.

— Да если не выше!

Отвернулась от коровы и процедила сквозь зубы:

— Высоко же ей пришлось падать...

* * *

Небо с утра чистое и солнце светит не по сезону ярко. Камера Потеряшки присматривает за сверкающим дядюшкой Патриком — и это поднимает настроение. Хочется сделать себе и им обоим что-то приятное. Например — прогулку. Размышляя на перемене о том — куда бы выбраться втроём, заметила краем глаза неразлучную парочку своих завистниц. По их коротким взглядам понятно — кого они обсуждают. Тщательно сделала вид, что не заметила этих двух надутых дур. Подумаешь — папы у них офицеры полиции. В группе у половины родители где-нибудь, да служат. Вспомнила папины рассказы о его службе на срочной. И поняла — куда можно поехать.

* * *

Глава 19

Поставила на круглый столик наполовину отпитую чашку с авиационным топливом и пожала плечами.

— Совка, но я же просто им помогаю...

Хозяйка тату-салона сидит напротив со своей чашкой, закинув ногу за ногу.

— А я тебя ни в чём и не подозреваю. Просто я подумала, что ты для Стёпика, наверно, как вторая мама.

— Мама должна быть одна.

— Мама всегда одна, — авторитетно соглашается Софья-Виктория. — Тебе налить ещё?

— У меня ещё половина. Скажи, а... как дети смотрят на твою руку?

— Лёвик любит с ней играть. И обожает, когда я руки меняю. А Любаша по-моему ещё не очень понимает, что с мамой что-то не так. Я просто её мама — и всё.

— А как ты думаешь — когда Стёпик начнёт понимать, что я... Ну...

— Куколка, с виду ты — просто хорошенькая пуська. Даже я не сразу прочухала, когда первый раз тебя увидала. У тебя же руки тёплые?

Сразу поняла, к чему вопрос. Это заставляет грустно опустить голову.

— Нет.

— Значит — не забывай про перчатки. Я на левой всегда ношу, когда с мелкими по холоду куда вылезаю. И шубка твоя пушистая тоже пригодится.

— Я уже догадалась...

— Не вешай нос, куколка. Выйдешь замуж, заведёте своих, ещё будешь радоваться, что физически не устаёшь.

— А ты? Ты ведь устаёшь?

— Ещё как! Иной раз кажется — уже только левой и могу пошевелить. Знаешь — как в такие минуты тебе завидую?

— Совка, я иногда не пойму — когда ты шутишь...

Софья-Виктория опускает ногу и наклоняется вперёд, тоже ставя свою чашку на столик.

— Куколка, а где это я с тобой шутила? Без базара — всё на серьёзе.

* * *

— Ну дядь Гриш, ну я же никогда так далеко не ездила...

— Какое далеко? Ерунда это, а не расстояние. Прогулка. Всё, бывай. Гладкой дороги.

И нажал отбой. Перед дядей Гришей неудобно, что замучила его вопросами. А сумка, занявшая угол в багажнике, в результате расспросов растолстела порядочно. Помимо ручной лебёдки и чемодана с инструментом автомеханика, в ней появились преобразователь для зарядки Потеряшки от бортовой сети дядюшки Патрика, чашка с подогревом, тёплый плед, недорогой набор для пикника, складная лопата в чехле, набор для заклейки проколов в шинах, моток крепкой верёвки, коробка с инструментом, лейка и запасная баночка с моторным маслом. В другом углу багажника закрепила небольшую канистру с бензином. Не для дядюшки, для себя. В магазине долго вертела в руках маленькую газовую плитку, но с сожалением оставила её на месте. В карманы на передних дверях бросила короткий крепкий нож в чехле, баночку проникающей смазки, зажигалку и пару рабочих перчаток. В перчаточный ящик — влажные салфетки, запасные лампочки и предохранители. Перепроверив ещё раз всё, присела в открытой двери багажника. Если бы такой же внимательной была к походу с этими двумя придурками... Могла бы до сих пор работать в кафешке и кричать "Ваш заказ готов". И вдруг показалось, что это было бы ещё хуже. Что в жизни глупой поселковой девицы Надьки и не было никаких хороших перспектив. Захотелось заплакать, но нет рядом Серёженьки, чтобы уткнуться сухими глазами в его плечо. Поэтому встала в багажнике на колени и уткнулась в мягкую спинку заднего сиденья. Дядюшка не может обнять и сказать тёплые слова. Но всё равно стало немного легче.

* * *

Соседка по общежитию, будто видя в первый раз, обходит вокруг Дядюшки Патрика, разглядывая его внимательно. Рядом с ней Дядюшка кажется ещё больше.

— Надь, я тебе опять завидую. Тоже такой хочу.

— Не завидуй. Знаешь — сколько я с ним потрудилась?

— Знаю. Когда ты шла его ремонтировать — ты надевала брюки попроще и брала с собой сумку с железками. А если шла на свидание — то с другой сумочкой и нарядная. Так что я даже примерно знаю — сколько дней ты на него потратила.

Отрывая водительскую дверь, подмигнула:

— Ладно, мисс Холмс, залезай.

Нина лихо заскакивает на заднее сиденье и успевает щёлкнуть замком ремня прежде, чем просыпается старый мотор Дядюшки.

— А ты дорогу знаешь? — осведомляется она.

— Да. Уже маршрут построила.

— В тебе и навигатор есть?

— Ну да.

— И после этого ты опять скажешь, что ты не робот?

Глядя на соседку в зеркало заднего вида, нахмурила брови.

— Нин, ещё один такой наезд — и высажу.

Нина надувает губки.

— Ну уж наполовину ты робот — точно. Никакой человек не сможет того, что ты можешь.

Обернулась и поглядела на неё внимательно. Нина всё ещё сидит, надувшись, как сыч на сметану. И изрекает:

— Вот все вы такие — соединяете лучшее из человека и робота. А потом строите из себя обиженную невинность.

— Кто это — мы? — спросила удивлённо.

— Киборги. Сколько я фильмов про вас за каникулы пересмотрела...

Отвернулась от неё к рулю и включила печку. Включая первую передачу, попросила:

— Потом дашь список — что смотрела?

— Зачем тебе? — удивляется соседка.

— Может пойму — как самой жить дальше...

* * *

Никогда не ездил так далеко на легковой. К тому же — на правах Надиного жениха снова оказался рядом с ней — на переднем. Можно сказать — на лучшем зрительском месте. В городе ещё сухо, а на полях уже кое-где лежит снег. Впереди — за капотом — серая лента дороги убегает под монотонно гудящий автомобиль. И если присмотреться — можно заметить, что старая тяжелая машина немного плавает по полосе движения из стороны в сторону. Рядом Надя подправляет движение рулём. Хочется тронуть её за руку, но боязно отвлекать. Даже трудно представить, каково это — управлять автомобилем без какой либо автоматики. В детстве катался на велосипеде. Поначалу это сложно, но потом кажется всё проще... А потом стал зазнаваться и однажды упал. Отделался лёгкими царапинами и порванной курткой, но после этого стал ездить осторожнее. А когда стрелка спидометра замерла возле цифры 100 — железная коробка старого внедорожника не кажется совсем уж надёжной. Каламбур, но вся надежда на Надежду. На её сильные механические руки, на почти не мигающие глаза-камеры. И на то, что она всему учится на отлично. Ведь это её первая дальняя поездка. Но в конце концов — она ведь сама в значительной степени машина. Как те автопилоты, что управляют мелькающими навстречу автомобилями. Значит — беспокоиться не о чем.

* * *

За окном автомобиля проплывают поля, начинаются и заканчиваются посёлки. Когда-то уже видела это дорогу из окна междугороднего автобуса. Надин Дядюшка, конечно, пониже, и при взгляде на пролетающую внизу дорогу скорость кажется выше. Поначалу от этого было чуть жутковато, но поглядела на почти замершую за рулём кибернетическую соседку, на её парня, спокойно сидящего впереди рядом с ней — и тоже успокоилась. Глядя в окно — стала пытаться вспомнить, что будет дальше. Дорога почти не изменилась с тех пор, как ездили с родителями на море. Те же дорожные развязки, те же посёлки со своими названиями. От воспоминаний о долгой поездке в автобусе начало клонить в сон. Зевнула и встряхнулась — когда ещё получится всё это увидеть, да ещё и из окна такого необычного автомобиля? А потом скорость стала снижаться — и быстро поняла, почему. Впереди показался огромный монумент, поставленный в память о Великой войне.

* * *

Осторожно завернула на парковку позади монумента, поворотом ключа заглушила мотор. На минуту прикрыла глаза, отдыхая в наступившей тишине после непривычно долгой дороги. Когда готовилась к сдаче на права — читала о водителях, способных вести машину часами. Но тут поняла — для этого ещё нужно долго тренироваться. Когда открыла глаза — Серёжа и Нина глядели выжидающе. Улыбнулась:

— Я думала — это будет труднее.

Нинок тут же фыркнула:

— Да у тебя всё всегда легко. Пошли гулять.

Потеряшка вылетел из багажника и завис поблизости, снимая. Следом аккуратно достали из багажника небольшой букет. И первым делом поднялись с ним на мемориал. Укладывая цветы, пояснила:

— Папа говорил, что где-то в этих местах погиб старший брат моего прадедушки. Или папиного прадедушки. Я уже запуталась, это давно было.

— Пойдём — поищем его фамилию в списках? — тихо предложил Серёжа.

— Пойдём. Хотя я и не помню его фамилии.

— Разве у тебя не его фамилия?

— Кажется — нет.

* * *

Список оказался пугающе огромным. Таблички с фамилиями, выстроившиеся по обе стороны аллеи. В школьном учебнике это просто цифра потерь. Одна цифра, которую трудно себе представить. А тут невольно вскрикнула, оценив их количество. Надя пошла медленно, но не останавливаясь, только поглядывая на надписи. Догадалась, что она фотографирует. Может быть — всё-таки надеется потом найти кого-то... Отстала немного, почитала одну из колонок списка. Одна из фамилий показалась знакомой. Наклонилась и коснулась рукой холодного гранита, пытаясь вспомнить. Мама что-то говорила... Когда взглянула вслед Наде и Серёже — оказалось, что они отошли уже довольно далеко. И вдруг стало страшно. Бросилась со всех ног к ним и схватила Надю за свободную руку. Холодную, как гранит. Она вдруг тоже показалась частью этого мемориала. Ожившей статуей. Испуганно бросила её руку и тут же снова обняла, повисая на тёплой шее. И разревелась, как маленькая.

— Нина, что случилось? Ты кого-то нашла?

— Я не помню, Надя! Я учила про это в школе, но я не помню! Мама... Фамилия... Я забыла... Нааадяяя...

А потом стало тепло и уютно. И поняла, что стоявший рядом Серёжа обнял обеих.

— Девчонки, не надо. У всех кто-нибудь погиб. И слишком много, чтобы всех помнить.

— Так что же теперь — не помнить никого? — спросила упавшим голосом Надя.

— Считай, что сегодня мы вспомнили всех. Даже тех, у которых никого не осталось.

Продолжая всхлипывать, посмотрела на него снизу вверх.

— Хитрый ты, Серёжка, — подытоживает Надя. — Вот за что я тебя люблю — ты всегда позитив найдёшь.

* * *

Потеряшка нырнул в открытую дверь Дядюшки Патрика. Тут же подключила его зарядку. Не потому, что он сильно разрядился, а просто — на всякий случай. Села за руль, завела мотор. Пока гуляли, он успел остыть. Прикрыла глаза. Списки, списки... Машинально запустила поиск по своему архиву...

Мария Гурова, "Списки"

Женщины, разных возрастов и сословий,

Проделавших путь не близкий,

Смотрят с надеждой и беспрекословно

На тех, кто в руках держит списки.

Вначале звучат имена, в отчаянье — и псевдонимы,

После начинается описание:

"Высокий, худой, на висках седины"

Или "с рыжей бородой и усами".

Не найдя по приметам отклика в тех,

К кому в мольбе вопрошали,

Они восклицают (настырность не грех,

Да и когда бы грехи мешали?):

"Это мой сын!", "Мой брат!", "Мой отец!",

"Это же мой жених!".

"Простите, такого здесь нет". Конец.

И голос, как прежде, тих.

Еще один незнакомец, капрал,

Которого нету в списках.

Какой, к черту, смысл, что ты узнал

Высокий он или низкий?

Ничего не осталось кроме женщин им близких,

Покорных своей судьбе.

Прости их Господь, но все эти списки

Вести уже не тебе.

Поняла, что прочитала это вслух, когда Нина опять завыла в голос. Дико, по-бабьи. Будто по свежему покойнику. Повернулась к ней и поглядела стеклянными глазами, неспособными заплакать.

— Извини, я больше не буду.

Нина выскочила из машины. Не сговариваясь с Серёжей, отстегнулись и тоже спрыгнули на землю. Но оказалось — Нина обежала, чтобы снова повиснуть на шее и прошептать сквозь слёзы:

— Надька, спасибо тебе, Надька...

* * *

Нина давно проплакалась и негромко шелестит чем-то за спиной. А потом трогает за плечо и спрашивает:

— Будешь?

Скосив взгляд, увидел возле своей щеки круглую печенку. Осторожно поймал зубами и ответил:

— Фпафыбо.

После мемориала свернули с большой дороги на более скромную. Здесь и ширина вдвое меньше, но и автомобили встречаются гораздо реже. Дорога извивается, огибая небольшие посёлки. Заметив приближающийся скромный указатель "Донецкая область", кинул через плечо:

— Нин, не к тебе в гости едем?

— Не — это не тот Донецк. Я из райцентра.

Надя проскакивает указатель и замечает:

— Когда Дядюшка был ещё совсем новый — тут была граница.

— С Украиной? — следует догадка с заднего сиденья.

— Нет, уже с республикой.

— Надь, ну мы все историю учили. Но как ты думаешь — почему это всё случилось? — интересуется Нина. Надя немного сбрасывает скорость и задумывается.

— Надь, ладно — не ищи...

— Нет, я сама задумалась... Учитель истории говорил, что там просто анархия началась, когда заграничные хозяева их бросили. Поэтому когда в Киев войска вошли — их цветами встречали.

— А почему тогда не всю Украину присоединили?

Тут уж не выдержал и вставил словами своего отца:

— А они сами не захотели. Да и кому эта нищета озлобленная нужна? Пусть поляки теперь с ними возятся.

* * *

Конечная точка путешествия — мемориал на покатой горе. Довольно высокой по сравнению с окружающими его степями. От самого названия места веет смертью, поэтому дважды подумала — не стоит ли вернуться, чтобы снова не испытывать нервы своей соседки по общежитию. Но декану уже сказала о поездке, так что пришлось продолжать до конца. И Нина не подвела — хоть и вцепилась в рукав куртки мёртвой хваткой. Мемориал производит странное впечатление: есть новая часть, ступени широкой лестницы отремонтированы. И тут же — у начала лестницы — огромный стенд с фото. На нём тот вид, который у мемориала был после боёв гражданской войны. И вдали возвышается то, что осталось от старого мемориала. Избитого пулями и развороченного снарядами. И списков здесь уже два. По одному на каждую войну. Дует холодный ветер и людей не видно. Потеряшка висит неподалёку, но его жужжание уносит ветром. На середине лестницы почувствовала, что Нина дрожит, и обернулась к ней.

— Замёрзла?

— Д-да...

— У меня в машине есть плед.

— Н-нет... Извини... М-может — поедем...

— Правда, Надь, — поддерживает её Серёжа с заметно раскрасневшимся от холода лицом.

Спорить с двоими не стала. Да и плед только один, а это будет повод для ревности.

* * *

Придорожная заправка, она же — кафе, она же... В общем, после долгой дороги пассажиры побежали искать тайную дверь. Пока они умчались — дозаправила Дядюшку. Для этого, как обычно, пришлось снять заправочный пистолет с манипулятора автоматической заправки и вставить его в горловину самой. Сквозь огромные — от пола до потолка — окна кафешки видно всё. За прилавком зевает одинокий парень. Он здесь и охранник, и официант. Видно — как Нина и Серёжа по очереди выходят из боковой дверки, смотрят на цены — и быстро выбегают на улицу.

— Кафе у дороги, поэтому всё дорого! — провозглашает подбежавшая Нина.

— Неконкурентное ценообразование, — пожала плечами в ответ.

Плюхаясь на переднее сиденье, Серёжа выдаёт более конкретную идею:

— Надь, по дороге какой-нибудь супермаркет будет?

Пара секунд уходит на то, чтобы проверить в навигаторе.

— Будет. Через восемь минут.

— Восемь минут я готова подождать, — без споров соглашается Нина.

* * *

Сгрузила полный отчёт о поездке на компьютер декана и села — подперев щёки ладонями. Он недовольно качает головой.

— Надюш, ну почему ты только Лопатину взяла? Могла бы ещё пару-тройку из группы прихватить.

— Не хотела засвечивать свою особенность. На меня и так с подозрением смотрят.

— Ладно, принимается. А кто это с тобой был третий?

— Мой парень.

Майор удивлённо поднимает брови.

— У тебя парень есть? А как же...

— Его всё устраивает.

— Да... Молодёжь... — изрекает декан факультета, продолжая изучать отчёт. Через некоторое время следует ещё одно удивление:

— Не ожидал от неё такой реакции. Хотя...

Он просматривает отчёт, надев наушники, так что не слышно — до какого места дошел. Впрочем — можно догадаться.

— Надя, а как тебе самой это место? Произвело?

— Ну тоже так... Только у меня ведь с проявлением эмоций посложнее. К тому же — я отвечала за них обоих. Так что раскисать нельзя было.

— Правильно... Угу... Угу... А вот это... Ты в театральный не пробовала поступать? Мне аж по ушам дало, когда Лопатина взревела.

— Нет. Просто место такое.

— Ладно... Ну тут понятно. Следующий раз следи — чтобы теплее одевались.

— Я им не мама вообще-то...

Голос декана сразу становится строже.

— Ты им командир группы. За срыв операции в любом случае отвечаешь ты. Понятно?

— Так точно, товарищ майор.

— На обратной дороге без приключений?

— Просто доехали с остановками на заправку и обед.

— Ну хоть тут справилась. Твой отчёт я покажу ректору.

— Товарищ майор... — залепетала испуганно.

— Не пугайся. Я думаю — он одобрит.

* * *

Отлавливать Стёпика, постоянно пытающегося влезть куда-нибудь, стало любимым занятием. Кажется — он тоже понял, что тётя не против за ним побегать, поэтому с хохотом и писком бежит куда глаза глядят. При этом периодически падает, но продолжает забег уже на четвереньках.

— И как ты с ним справляешься? — спросила у Гали, в очередной раз отловив маленького нарушителя тишины.

— А ты уходишь — он тише становится, — ответила Галя, поглаживая уже заметный животик.

— Так может — мне не приходить? А, Стёпик? — спросила у малыша, умудряющегося сидеть на руке вприпрыжку.

— Не-не. Стёпик по тебе скучает.

— Ой — радуется, когда ты приходишь, — соглашается димина мама.

В разгар семейной беседы на телефон приходит звонок от Софьи-Виктории. Очередной раз порадовалась, что можно говорить по телефону, не привлекая внимания.

— Куколка, стой, а то упадёшь. Тебе наши пацаны к новому году подарков натащили. Заедешь?

— Совка, а что за подарки?

— Я сама ещё толком не разобралась. Весь угол мне в гараже завалили. Приезжай забирать.

— Постой! Какой угол? Что там такое?

— Приедешь — офигеешь. Заодно дядюшкой своим похвалишься, я ж его ещё не видела. Извини, у меня тут стирка закончилась.

Подарки, способные завалить весь угол гаража, сильно обескуражили. Но не настолько — чтобы забыла про обязанность в отлове уползающего чуда.

* * *

Глава 20

Софья-Виктория удивила в очередной раз. Стоило подкатить задним ходом к воротам гаража — они начали подниматься. В этом не было бы ничего особенного, будь у хозяйки гаража хоть что-нибудь в руках. Но здесь-то и крылся очередной подвох.

— Как тебе моё новое дополнение? — довольно спрашивает она, постукивая себя металлическим пальцем по закрывающей часть головы пластине.

— Пульт от гаража?

— Знаешь — как удобно, когда на мотоцикле подъезжаю? Буквально — силой мысли! Советую!

— У меня и гаража нет, — пожала в ответ плечами.

Заглушив мотор, спрыгнула на пол. Потеряшка, следивший за процессом заезда в просторный гараж, тут же юркнул в открытую дверь Дядюшки.

— Вот твоя куча. Забирай, — щедрым жестом пригласила старшая подруга. Хотя и была предупреждена, но при виде подарочков едва не села на пол. Порядочный угол в гараже действительно занимали коробки и свёртки. На многих коробках сразу же увидела пометки почтовой пересылки. Об их назначении можно было бы только догадываться — если бы не один свёрток. Хотя прежде сама никогда не увлекалась техникой — но в упаковочной плёнке явно вырисовывалась рама какого-то мотоцикла.

— Совка, это что — серьёзно — мне?!

— Ты что — не рада? — искренне удивилась подруга.

— Но я же не просила...

— Погоди ка. Ты же сама Якудзе сказала, что у тебя денег на мотоцикл нет.

— Ну конечно — нет. Но я не думала, что он так это поймёт... — пролепетала, всё ещё в шоке от происходящего. Софья-Виктория сердито скрестила руки.

— Только не говори, что ты это всё мне оставишь. Мне этот хлам здесь и на здрасьте не приснился.

— Постой-ка. Разве для тебя мотоцикл — хлам? — переспросила, начиная догадываться, что в углу гаража известной татуировщицы её друзья-байкеры организовали конструктор "собери мотоцикл сам".

— Честно? В таком виде — да. Я его собирать не буду. Так что — забираешь?

— Куда?! В общежитие под кровать?

Софья-Виктория пожала плечами, разглядывая белый автомобиль, занявший внушительную часть её просторного гаража.

— А я откуда знаю? Где-то же ты своего Дядюшку раскидывала, чтобы сделать. Кстати — сделала просто... Куколка, может — тебе свой автосервис открыть?

— Мне в автошколе угол давали. Опять туда проситься... Я же не совсем наглость потеряла.

— Так что — вывозим всё на свалку? — кивнула на кучу подруга, прислонившись плечом к борту Дядюшки Патрика. — Но учти — мне перед пацанами неудобно будет.

Окинув долгим обречённым взглядом кучу упаковок, открыла заднюю дверь Дядюшки и принялась складывать задний ряд сидений.

* * *

Очередные экзамены пролетели — будто и сама не поняла, как. Не то уже вошли в привычку, не то голова под титановой оболочкой была слишком занята новой проблемой. По дороге на автовокзал соседка, которую взялась подвезти, всё поглядывала назад — на сложенные за сиденьем свёртки.

— Надь, ты сама будешь его собирать?

— Не знаю ещё. Мне и негде, и я не знаю — как.

— Надя, но это же будет классно. Ты на мотоцикле так круто выглядела...

Доставая её вещи из багажника, ещё раз оглядела гору коробок и свёртков. Вызвала в телефоне картинку старинной Хонды, которую нашла по названию модели в документах.

— Не знаю, Нин. Попробую... — пообещала ей. Проводив подружку до автобуса — села за руль и набрала номер Якудзы.

* * *

Через пол часа инструктор с японским прозвищем уже давал пояснения:

— Сама понимаешь — новый тебе дарить было слишком уж круто. Да и старичка живого трудно найти, чтобы задёшево выкупить. А так — прикинули с пацанами... У спортов движки быстро дохнут, а хотелось, чтобы у тебя всё-таки был красивый. Ты же всё таки девушка.

Улыбнулась и опустила глаза при этом упоминании. Толик усмехнулся и продолжил:

— В общем — собрали, у кого что на эту модель завалялось по гаражам. Будет что непонятно — обращайся. Движки у них были простые и неубиваемые, думаю — запустишь. Он тут всего-то чесотка, слабоват для этого байка. Со светофора не погоняешь. Ну да тебе на УАЗике не привыкать. Зато если по трассе раскочегаришь — едет, как по рельсам. Ветром не сдувает.

— А почему оно так всё валялось? Неужели никому не надо?

— Да понимаешь... Ну модель такая. Для чайников. Красавчик, но кто хочет со светофора дубасить — тому быстро надоедает. А для обычных девушек он тяжеловат. Если на бок завалился — не всякая поднимет. Ну а тебе в самый раз. Если сумеешь старичка поднять — респект и уважуха. Если нет, ну... Значит — не судьба, тебя никто не осудит. Когда-нибудь новый купишь.

Пожала плечами. Хоть никогда и не болела техникой, но после больницы отношение к ней поменялось. И теперь глядела на раму, разлёгшуюся в дядюшкином багажнике, будто на остов древнего животного. С той разницей, что, если эти кости снова собрать...

— Толь, я попробую. Дядюшку ведь смогла, а он сложнее...

Одновременно поняла, что расходы на восстановление Динозаврика Хоньки наверняка будут — и тут помощи ждать неоткуда. Поэтому на доске объявлений института появилось объявление: "Вязание на заказ. Эксклюзив. Дорого..."

* * *

— Надька, ты извини, что никуда не приглашаю, — зевает подруга. — Нахваталась работы, как собака — блох. Все эти ивенты, корпоративы...

— Кать, получается — все отдыхают, а ты работаешь?

— Так и есть. Ещё и выглядеть надо на все сто. Причём процентов, а не лет.

— Егор не обижается?

— Немножко. А что делать?

— Как у тебя с ним вообще?

Катерина пожимает плечами.

— Знаешь... Он не такой, как ребята из нашей компании. Но с ним интересно. И как-то спокойно.

— А предложение он тебе сделал?

— Пока нет, — грустит подруга.

— А мне Серёжа сделал, но я не решаюсь. Представляешь — что скажут его родители, когда узнают, на ком сыночек женился? Или — вернее — на чём?

Поставив чашку с остатками кофе на столик, подруга с сомнением предлагает:

— Чорд. Надька, ты всё-таки определись — ты "кто" или "что". На "что" ты не похожа.

* * *

— Жорик, ну спасибо — нереально выручаешь!

Школьный приятель, живущий в частном доме, звякнул ключами от гаража.

— Серёг, ну смотри, я бы кого попало не пустил. Но раз твоя на офицера учится...

— Не боишься с полицией связываться?

— Наоборот, — усмехается Жора, — полезные связи в жизни не помешают.

— Думаешь — могу пригодиться? — хитро уточняет Надя, распахивая багажник.

— Да чего в жизни не бывает? Говорят — от сумы да от тюрьмы не зарекайся.

Втроём резво перетаскали железки в гараж, Жора "уронил" ключ от гаража Наде в ладошку и тут же принялись за распаковку. Потёртые сиденья Надя сразу уложила в сумку. Жора приложил к ещё завернутой раме красный каплевидный бензобак с кое-где облупившейся краской.

— Смотрится?

— Пока нет, — грустно констатировала Надя.

По мере распаковки стало выясняться, что деталей явно больше, чем положено. Из трёх разных коробок извлекли три фары. Одну с треснутым пластмассовым корпусом, ещё одну — без стекла и третью — целую, но в железном корпусе, тронутом ржавчиной. В самом тяжелом ящике нашлось сразу полтора двигателя.

— Лучше лишнее останется, чем чего-нибудь не хватит, — успокоил хозяин гаража.

Когда распаковали всё — Надя с грустью констатировала, держа в руках золотистое крыло:

— Жалко будет его перекрашивать.

— Ну а чо — покрась остальное так же, — советует Жора.

— Нельзя, по документам он чёрный, — отвергает Надя. Тут же припомнил известную фразу:

— Как у Генри Форда: "Вы можете купить у нас автомобиль любого цвета, при условии, что этот цвет будет чёрный". Надь, зато мне дядя Сеня подсказал — где хромовое покрытие восстанавливают.

— Серёженька, где?! Я уже боялась — что придётся вообще всё чёрным закрашивать!

* * *

— Это... ты? — удивлённо спрашивает девушка, пришедшая по объявлению.

— Ну да, я — это я, — кивнула с сомнением. — А что не так?

— Ну... Никогда бы не подумала, что ты подрабатываешь вязанием.

— Ну а что делать?

— А про тебя такое рассказывают...

Безразлично пожала плечом.

— Я догадываюсь. Я думаю — про всех что-нибудь, да рассказывают. Ты не стой в дверях, проходи.

Первая клиентка заходит в комнату осторожно, оглядываясь по сторонам. Прикрыла дверь за ней, раскрыла ноутбук. Чтобы не пугать клиентку, села за клавиатуру и вызвала на экран подборку фоток маминых произведений.

— Вот примерно то, что я могу.

— Круто! — взвизгнула гостья. — Хочу! Это твоя страничка?

— Мамина.

— Эм... Значит... — клиентка хлопает глазами и с облегчением выдыхает: — Конечно, ерунда это всё.

— То, что про меня говорят?

Она осторожно улыбается и кивает.

— Надя, а это правда, что... Что ты — родственница вашего декана?

— Нет.

— Я думала — хоть это правда... А белый внедорожник во дворе?

— Да — мой. Может — делом займёмся?

Клиентка снова возвращается к экрану ноутбука, несколько минут листает фотографии.

— А вот это сколько?

Услышав цену, протягивает: — А за что так дорого?

— Тонкая ручная вязка более трудоёмкая, чем толстая.

— Так ты руками вяжешь? Афигеть круто! А можно такую же, только толстую?

— Тогда рисунок будет попроще. Вроде такого.

— Ой — давай, это тоже красиво. Я согласна.

— Тогда становись — я сниму с тебя размеры.

Уладив все формальности — выставила клиентку и тут же помчалась в магазин за пряжей. На восстановление хромировки нескольких деталей Динозаврика этого заказа должно хватить.

* * *

— Серёжа, я пока танцы оставлю. Можешь ходить без меня.

— Не понял. Что случилось? — спрашивает милый в телефон. Поправила нить и продолжила вязание.

— Очень много работы. Мне же теперь надо ещё и Хоньку поднимать.

— Твой Хонька тебе дороже меня?

— Ну что ты, Серёженька? Но я же лучше побуду с тобой наедине, чем на танцах. А на всё сразу у меня времени не хватит.

— Хоть у Жорика встретимся?

— Ну конечно, милый. Я за тобой заеду.

— Хорошо. Жду звонка.

Голос у него всё равно недовольный. Это понятно. Самой жаль бросать танцы, но ведь и Динозаврик не должен оставаться кучей хлама в чужом гараже. К тому же — потом можно будет снова на танцы вернуться. А пока из клиенток образовалась небольшая очередь. Нина уже вернулась с каникул и молча следит за танцующими в руках спицами.

* * *

— Так вот! Запомните, граждане лентяи! Документ — основа любого правового действия! Если вы неправильно оформили документ — значит вы проваляли дурака и не сделали ничего! Любая адвокатская стерва из одной неправильной запятой сделает мокрый блин не из одной фразы, из всей вашей следственной работы! Кому это неясно?!

Преподаватель по основам документооборота орёт так, что кажется — только Надя сидит спокойно. Понятное дело — у неё стальные нервы. Ну или может быть — медные. Самой же хочется спрятаться под парту и сидеть там тихо, чтобы не заметил. Кажется — даже Шайба пытается стать меньше.

— Курсант Курова! Где Ваш планшет?! Как Вы собираетесь выполнять свои обязанности старосты?! Где список отсутствующих?! — орёт он на вскочившую с места соседку. Но та тут же невозмутимо парирует:

— Список отсутствующих на сегодняшней лекции состоит из одного пункта и уже переслан на ваш компьютер.

Преподаватель разъярённым тигром кидается к ноутбуку, после чего у него вытягивается лицо.

— Чёрт... Действительно...

Но краткое замешательство снова сменяется новой вспышкой гнева:

— Я Вам не позволял готовить список заранее!

— Список подготовлен в аудитории и переслан по Вашему требованию. Проверьте время отправки и создания файла.

— Курсант Курова, прекратите пререкаться! Соблаговолите к следующему занятию обзавестись нормальным планшетом!

— К следующему я не успею. У меня сейчас нет таких денег.

Преподавательский кулак громко врезается в стол перед носом.

— Покупайте в рассрочку! На тряпки есть — а на планшет нет?!

— Простите — на тряпки тоже нет. Я живу только на стипендию.

— У вас максимальная стипендия, курсант Курова! Даже мне это известно! Хотя я не понимаю — как Вы умудрились проучиться полтора года, не имея планшета! У вас что — голова-компьютер?

— Да, — всё так же невозмутимо выдаёт Надя.

— Тогда назовите мне число запятых в восьмом предложении пятого параграфа уголовно процессуального ко...

— Четыре, — перебивает его Надя, не дав доорать фразу. — А у Вас повышенное кровяное давление.

— Вы что — доктор, Курова? Вы — курсант юридического института! Я сам знаю, что у меня из-за вас, лентяев, повышенное давление! Я — не ваш декан! У меня отродясь не было любимчиков! И не будет! Я никому не прощаю ошибок в документах! Ясно вам!

— Так точно.

— На следующей лекции спрошу всё, что скажу на этой! У Вас лично, Курова!

* * *

Наконец-то на толстозадую корову хоть-кто то орёт по-настоящему. Орёт так, что хочется подбежать и обнять преподавателя. И злорадно посмотреть на её наверняка испуганное лицо. Но лучше сидеть тихо — чтобы тоже не попасть под горячую руку. Поэтому сжалась, так же как все, и только довольная улыбка не уходит с губ. Портит настроение только понимание — дурацкая староста действительно знает и помнит абсолютно всё. И сколько бы препод её ни спрашивал — она ответит без всякого планшета. Будто она сама — ходячий компьютер. Дурацкая толстозадая машина.

* * *

После лекций забежала к декану факультета и осторожно заглянула в кабинет. Майор кивнул приветливо:

— Надя, что случилось?

— Товарищ майор, пожалуйста — обратите внимание на Игоря Владиславовича.

— Что с ним?

— Я переслала вам видео его лекции. Посмотрите, это ненормально. Он же так себя погубит.

— Орёт? Не обращай внимания. Он всегда так работал. Но кстати — толк от него есть. Так что уж потерпи.

— Я боюсь за него. У мамы начальник такой был. Орал всегда, а потом мама сказала, что умер от инсульта.

* * *

Держа в руках незнакомую автоматическую винтовку, пожала плечами.

— Странная какая-то...

— Таки чья бы корова мычала, — усмехается капитан Пологнюк. — А это сооружение спецназ ФСБ таскает, да и то — одну на десяток.

— Так зачем тогда я с ней тренируюсь?

— Мало ли. Ты же у нас вся особенная.

Отстегнула от винтовки висевшие на ней громоздкие очки и надела на себя. Щелкнула выключателями. Теперь правый глаз видит словно сквозь то, что видит прицел винтовки. Сняла винтовку с предохранителя и попробовала прицелиться в мишень. Это оказалось очень непривычно, но всё-таки удалось. Но стоило чуть тронуть спусковой крючок — картинка прицела заслонила глаз совсем. Осталось только прикрыть левый — нацелиться точнее и дожать спуск. Выстрел оказался гораздо тише обычного.

— Начинаю догадываться. Это для секретных операций?

— Ой, ну шо ты за молодец? А ты думала — спецназ ФСБ с ними только на парад выходит?

— А если с ней стать за углом?

Отошла за перегородку, наклонила винтовку на бок, выставляя только прицел и ствол.

— И шо — ты мне захочешь сказать, что сумеешь дать поправку прицелу в таком положении?

— А разве она сама поправку на наклон не даёт?

— А разве ты ещё не заметила, шо оно ей не надо?

Отобрав винтовку, капитан нажал на кнопку и вдруг ствол с магазином повернулся относительно рукояток и приклада.

— То же яйцо и даже не в профиль.

— А разве нельзя было просто сделать электронную корректировку? — удивилась, принимая винтовку за торчащий вбок приклад.

— Таки видимо — нельзя.

— Ну ладно...

Снова высунула изогнутую конструкцию из-за угла и прицелилась. Теперь, действительно, целиться стало проще — картинка не заваливается на бок. Но при первом выстреле ствол сильно дёрнулся вбок и пуля ушла в край мишени. Пришлось расставить ноги шире и прижать приклад не торцом к плечу, а боком. Отдача снова увела ствол в сторону — хотя и заметно меньше. Только с третьего раза — дав предварительную поправку — уложила пулю в центр. Но при попытке дать из за угла очередь — пули опять пошли веером.

— Всё равно сложно, — отметила с сомнением. — Глупая конструкция.

— Зато ручонки всегда целы.

Пожала плечами, выпрямила винтовку, снова наклонила на бок. Целясь по стволу, дала одиночный выстрел, сравнила отметку на цифровом прицеле. Ещё недавно это было бы — и правда — неразрешимой задачей. Но под присмотром капитана уже перестреляла из столького... А потом снова нырнула за перегородку. Три короткие очереди легли в центры трёх мишеней.

— Шо? Завали меня черешня! — удивился Пологнюк.

Перекатом ушла за другую перегородку, одновременно меняя магазин. И длинная вертикальная очередь разрезала одну из мишеней ровно пополам. Капитан утёр лоб и тихо повторил:

— Завали меня черешня...

* * *

— От тебя опять пахнет порохом, — сообщает соседка по общежитию.

— Неудивительно, — пожала плечом в ответ, начиная раздеваться. — А вчера чем пахло?

— Ну... — соседка так долго тщательно вспоминает, что приходится ей напомнить:

— Вчера должно было пахнуть потными мужиками.

— Точно, вчера у тебя рукопашка была. Сейчас опять вымоешься и сядешь вязать?

— Угу.

— А меня научишь?

Замерла с форменными брюками в руках.

— Чему?

— Вязать — конечно.

— Потом. Сейчас если хочешь — просто смотри, как я делаю.

Убрав вещи на полку — зашла в душ и тут же в ухо ударил звонок телефона.

— Слушаю.

— Наденька, как там моё платье? Ещё не начинали?

— Светочка, ещё нет. Закончу ещё один заказ — и займусь.

— Ну почему так долго? — капризничает клиентка с правового факультета.

— Потому, что качественно и красиво, — повторила одну из маминых фраз. — По-другому я не делаю.

— Ну лаадно... — недовольно тянет Света. — Но хочется же побыстрее. И я уже предоплату внесла...

С этого факультета заказов больше всего. И неудивительно — там гораздо больше девочек и многие — из довольно состоятельных семей. Так что с деньгами у них никаких проблем. А сарафанный телеграф разносит слухи со скоростью молнии. И приходится сидеть с вязанием далеко за полночь. Не только потому, что нужны деньги — а ещё и от понимания: ссориться с клиентками совсем не резон. Тем более — с будущими юристами.

* * *

Глава 21

Разумеется — перед Игорем Владиславовичем немного слукавила. Деньги на планшет были. Не один год самостоятельной жизни приучил иметь хоть небольшой запас. Но потому и не хотелось торопиться тратить. И прежде, чем кидаться за покупкой — сдала хороший заказ и навестила лаборанта Лёню. С ним не то, чтобы успела подружиться — но свела полезное знакомство. Он и помог выбрать планшет для занятий, тем самым помирив внутреннюю жабу с её соседом — хомяком. И к очередному занятию у Пузыря, как его окрестили предшественники в незапамятные времена, с победным видом положила перед собой своё приобретение. Впрочем — это не спасло от воплей Пузыря:

— Курова, неужели так трудно было сделать это раньше?! Не надейтесь только на свою память, какая бы идеальная она ни была! И как Вы собирались сдавать документы без планшета?!

Промолчала, чтобы не провоцировать нервного преподавателя на новый фонтан криков. В конце концов — похлопать глазами — это тоже ответ. Дождавшись разрешения садиться — вытянула из планшета клавиатуру и приготовилась учиться дальше.

* * *

В комнате общежития тихо, только едва слышно доносится весеннее чириканье воробьёв, да постукивают спицы в руках соседки. Отложила планшет с учебником и уставилась на её руки. Можно подумать, что ей учёба совсем неинтересна — так она ушла в заказы. С приближением лета вещи стали тоньше, но сейчас у Нади совсем необычный заказ. Вальтер, к большому удивлению, заказал для себя чулки. Один из них уже готов — он висит рядом с Надей на стуле. Желтый и явно выше колена длиной. Когда Игорёк подошел после занятий к Наде и заговорил о заказе — Надя первым делом его перебила:

— На кой тебе это? У меня дорого выйдет. Купи ей готовые.

— Это мне.

— Тебе?! — удивилась Надя. При этом посмотрела на него так, что Вальтер замахал руками.

— Не-не! Не подумай! Это для костюма на семнаху!

— На что? А — на твой исторический?

— Ну да.

— Тогда понятно.

Вальтер пожал плечами.

— Дядька говорит — "реконструктор — это один из немногих мужчин с нормальной ориентацией, с которым женщина может поговорить о тряпочках".

Не удержалась и вставила:

— Между прочим — есть ещё модельеры...

— Нин, ты этих модельеров видела? — поморщился Игорь. — Одеваются как эти...

— Видела. Я думаю, что это им больше нужно для имиджа. И в конце концов — мы не в Штатах и не в Англии живём. Если бы с ними правда было что-то не так — они не стали бы это выставлять напоказ.

— А было время, когда это было даже у нас в некоторых кругах модно, — возразила Надя.

Вместе с Игорем глянули на неё с удивлением. Вопрос "откуда ты знаешь?" повис в воздухе, но не прозвучал. Потому что глупо задавать его Наде, которая знает всё.

* * *

На улице становится всё теплее и толстозадая корова снова бесит сильнее. Потому, что она первой из группы сменила тренировочные штаны на шорты. И теперь особенно хорошо видно её ноги. Какие-то слишком идеальные, без единого волоска или родинки, гладкие и красивые — будто у древней статуи. Да ещё и обтягивающие шорты подчёркивают её дико бесящую задницу — предмет вожделения всех пацанов и зависти всех девчонок. Поэтому, сдавая норматив по подтягиванию, подошла к турнику спиной к ней. Турник высоковат, так что, едва встав под ним, ощутила на своих боках ладони старосты. Даже не отталкивалась ногами — это чудище просто подняло руками и повесило на перекладину. Сама-то она норматив не сдаёт. После того, как на первом курсе Корова подтянулась сотню раз подряд — от неё отстали. Удивляет ещё и то, что при своей чудовищной силе и выносливости она совсем не похожа на качка. Папа в своё время попытался заставить заниматься спортом, но — глянув по телевизору на этих спортсменок — тут же побежала к маме за защитой. Так что в конце концов папа сдался и согласился просто на утреннюю зарядку.

* * *

Мотоцикл ещё собирать и собирать, но уже пришло время первого испытания. С помощью двух парней — Серёжи и его друга — развернула полусобранного Хоньку выхлопной трубой к воротам гаража, осмотрела всё ещё раз. Проверила надёжность подпорок, держащих мотоцикл с чуть приподнятым над землёй задним колесом. Собралась с духом, повернула ключ зажигания и нажала кнопку запуска. Стартёр засвиристел, вращая маховик. Послушала его несколько секунд и выключила. Дядя Гриша говорил, что нельзя долго крутить стартёром — может перегореть обмотка или испортиться аккумулятор. Давая стартёру остыть, присела возле мотоцикла и тихо попросила, поглаживая ребристый цилиндр.

— Ну давай, Хонечка. Давай ещё попробуем.

Ощупала соединения на бензошланге. Потрогала провода. Кажется — всё выглядит так, как на старых картинках, которые находила в Сети. Поднялась на ноги и снова нажала на запуск. Аккумулятор поставила новый, так что стартёр крутит всё ещё бодро, но главное — перед самым отпусканием кнопки услышала короткое "бубум" из глушителя.

— Ты же можешь, Хонечка. У тебя получится.

Снова заработал стартёр и через пару секунд посреди тесного гаража раздались звуки, которые давно ждала, понемногу восстанавливая Динозаврика. Хотя ворота открыты, но звук выхлопа всё равно показался очень громким. Рука дёрнулась к ключу зажигания, но остановилась на пол пути. Динозаврик Хонька постукивал выхлопом неровно — будто неуверенно. Иногда казалось, что мотор вот-вот остановится. Но всё-таки продолжал работать. Парни тоже подошли и слушали, как оживает после многих лет старенький мотоцикл. Пристроилась на свёрнутой тряпке, положенной вместо мягкого сиденья, осторожно включила первую передачу и плавно отпустила сцепление. Заднее колесо завертелось и Жорик показал большой палец. Перевела коробку в нейтраль и заглушила мотор ключом.

— Кататься поедешь? — спросил хозяин гаража.

— Не поедет, — уверенно ответил Серёжа. — Ты же УАЗик видел? Пока этот так же сверкать не будет — не поедет.

— А я бы не удержался, — хмыкнул Жорик. — Хоть до соседнего угла.

* * *

За своими многочисленными занятиями не заметила, как подошли майские. Если бы не подготовка к параду, кажется — так и совсем их не заметила бы. Парадная форма заранее приведена в порядок и на ней скромно поблёскивает награда — медаль за спасение. Прежде, чем снять китель с вешалки — приподняла пальцами медаль и в очередной раз посмотрела на неё.

— У тебя, наверно, ещё много наград будет, — с завистью произносит соседка по комнате, сидящая на своей кровати, поджав ноги. Обернулась к ней и переспросила с сомнением:

— Думаешь?

— Конечно. Ты же особенная. Лучше нас — обыкновенных.

Пожала плечами и снова вернулась взглядом к медали.

— Я удивилась, когда меня к награде представили. Как-то это слишком легко было. Само получилось.

— Надька, не говори так, — дуется Нина. — Это для тебя всё легко. А я бы так не смогла.

— Да ну тебя. Для меня тоже не всё легко. Знаешь — как трудно было заново учиться ходить?

— Нет. И наверно — лучше этого не знать.

Застёгивая китель, согласилась:

— Я бы тоже предпочла не знать. Обыкновенной быть лучше.

Когда, закончив надевать парадную форму, повернулась к соседке, одёргивая китель — Нина вскочила с кровати, подбежала и обняла.

— Надька, какая же ты шикарная. Как же я тебе завидую.

— Ну а кто тебе мешает надеть парадку?

— Издеваешься? Куда я её надену? Смотреть парад с тротуара?

— А ты надень просто так. И знаешь что...

Наклонилась к ней и прошептала на ушко:

— Напоминаю, как староста: ты в группе по успеваемости четвёртая, но среди девочек вторая после меня. Чувствуешь намёк?

— Ты... Можешь замолвить за меня словечко? — загорелась Нина. Тронула кончиком пальца её носик и, подмигнув, ответила.

— Я потом спрошу насчёт тебя. Но всё в твоих руках. Меня взяли за успехи в учёбе.

— Вообще-то я и так стараюсь, — надула губки Нина.

— Значит — у тебя получится.

* * *

— Парааад! Смирнааа!

Наступил день праздника и вместе с ним — пришло время снова показать, как натренировались. А в первый день тренировок ощутила лёгкую панику. За год, прошедший с прошлого парада, успела кое-что подзабыть. Даже не смотря на регулярную строевую. Это напомнило о том, что под твёрдой оболочкой искусственного тела всё-таки живёт сознание поселковой девчонки. Но после тренировки майор Таранкина встала перед строем и, обведя всех взглядом, недовольно высказала:

— Вы что — за год ни разу строевую не вспоминали? Одна Курова всё делает, как надо! Хотите в толстые домохозяйки — я никого не задерживаю!

— У нас строевой мало... — осторожно оправдывается кто-то из девчат.

— Какой факультет?! — строго уточняет майор.

— Правовой... — доносится ещё более робко.

— Ладно — с адвокатов что... — разочарованно начала майор, но тут же поправилась:

— Чтобы всем подтянуть строевую! Иначе отдам под командование Куровой!

Не удержалась и воскликнула:

— Почему я?! Я что — особе... Ну да...

Опустила глаза, поняв несуразность своего вопроса. А когда подняла — обнаружила, что стоящие рядом девочки смотрят с испугом. Таранкина выдержала паузу и добавила:

— Времени мало! Новеньким учиться, остальным — вспоминать! Разойдись! По автобусам!

В автобусе соседка осторожно уточнила:

— Так ты реально особенная?

Понимая, что совсем отнекиваться глупо, осторожно согласилась:

— Ну так — немножко. Ну... Просто выносливая. Пока я немножко устану — остальные уже лягут.

— Ёлки... Так вот, чем Таранка нас пугала...

В её глазах тогда увидела настоящий страх. И подумала — как легко она живёт, раз пугается таких мелочей. Вспоминая это перед парадом — едва заметно пожала плечом. И тут же мысленно одёрнула себя — команда "Смирно" уже была.

* * *

— Здравия желаем, товарищ майор!

Даже вздрогнул, услышав над самым ухом знакомые голоса.

— Вольно, девчонки. — улыбнулся в ответ, узнав в одной из приветствующих любимую курсантку, гуляющую с подружкой после парада. — И вас с праздником. Отдыхайте.

— Есть отдыхать, тащ майор! — бодро отзывается её подружка. Не сразу вспомнил её имя — Нина. Поменьше ростом, чем Надежда, она даже в парадной форме выглядит девчонкой. Достал из кармана раскладной планшет и сверился — поглядывая девчонкам в спину. Нет — Нина Лопатина среди участвующих в параде не значится. Но по успеваемости могла бы. Поставил себе пометку — присмотреться к ней на следующий год. Хоть с представительностью у неё и слабовато, но надо бы поощрить. Посмотрел снова вслед и обнаружил, что к девушкам подбежал молодой человек в приличном деловом костюме, выглядящем немного старомодно. Сперва подумал, что это — наверняка парень Нины. Но тут за него под руку взялась Надежда. Почувствовал, как от удивления брови поползли куда-то под фуражку. Неужели — у девушки-киборга есть парень?! Поотстав для приличия — двинулся за ними, лихорадочно соображая — что делать с этой новостью. Спросить об этом парне у самой Надежды? Но как она воспримет такой интерес? У любой другой просто потребовал бы отчёта об отношениях и его личных данных. Но только не у Куровой. При всей её исключительности, а может быть — именно из-за неё — скрытый под твёрдым корпусом внутренний мир Надежды во многом остаётся загадкой. Поэтому уловил момент, когда парень в полосатом костюме повернётся лицом — и сделал фото. Планшет оперативно выдал: "Туркин Сергей Валерьевич, 26 лет, образование среднее, не женат." В правонарушениях не замечен, работа скромная, живёт с родителями. Родители такие же — ничего примечательного. Но парень выглядит слишком шикарно для простого автомойщика. Планшет не распознал марку часов на его руке, но среди молодёжи редко кто носит часы. Скорее — они признак статуса, хотя бывают и совсем дешевые. Даже для праздника всё это показалось подозрительным. Понял, что требуется негласная проверка. И провести её надо максимально осторожно. Потому как, помимо прочего, сразу припомнил разговор с ректором. Если Курова официально выйдет замуж — её гораздо труднее будет сманить куда-то. Даже в столицу.

* * *

В уголке на стуле висит парадная форма Нади. Но в едва пробирающемся из окна свете её почти не видно. Зато её лицо совсем близко. Глаза закрыты, но рука нежно гладит по плечу и на губах девушки довольная улыбка.

— Тебе хорошо? — спросил её совсем тихим шепотом.

— Да... Ты не очень устал?

В её голосе ощущается намёк, так что спросил:

— Хочешь ещё?

— Хочу... — честно отвечает она, не открывая глаз.

— Не устала сегодня?

— Нет. Я устаю только думать.

— Разве думать тяжело?

— Конечно. А ты разве не пробовал думать помногу? — удивляется она, приподнявшись с плеча. Это заставляет задуматься. Пришлось вспомнить школу — когда помногу задавали. Никогда не был ни отличником, ни даже хорошистом. Наоборот — всегда смотрел на них с превосходством, когда выслушивал их жалобы на то — сколько приходится тратить времени на уроки, да как при этом устают. Но что-то ответить надо, поэтому пожал плечом и ответил:

— Да я всегда быстро соображал.

Надя прикрывает глаза и снова опускается, подставляя лицо для поцелуев. Коснувшись губами её щеки, провёл ладонью по её спине, от чего почувствовал, как Надя прогибает спину и осторожно гладит чуть прохладной ногой по бедру. Поправил укрывающее обоих одеяло и Надя осторожно уточнила:

— Я холодная?

— Ничего, сейчас я тебя разогрею.

— Дааа... — шепчет она в предвкушении.

* * *

Полистал в планшете документы, пересланные сидящим напротив полковником. Парень, как парень. Но отчего-то ради него вызвали в городской отдел.

— А в чём он подозревается?

— В том, то и дело — что пока ни в чём, — разводит руками полковник. — Даже просили не оформлять всё это официальным делом.

— Тогда ради чего следственные мероприятия?

— Скажем так... Парнишка просится в зятья к большому начальству.

Переглянулся с коллегой и понимающе хмыкнул:

— Большой папа ищет компромат, чтобы выкинуть пацана из дочкиной постели?

— А вам самим ничего не кажется несуразным в его свежем фото?

— А что не так? — удивляется младший по званию коллега. — Парень, как парень. Одет прилично.

— Вот поэтому ты до сих пор старлей, Колян, — прервал его рассуждение. — То-то и подозрительно. Ты глянь — кем он работает. Автомойщик задрипаный, а туда же — вырядился, как большая шишка.

— Или как гангстер... — задумчиво соглашается Колян. Но тут же снова высказывает своё сомнение:

— Так правильно: фото сделано в праздник, пацан — наверняка — гуляет со своей богатенькой тёлочкой. Я бы на его месте тоже понты колотил — как только мог. Чтобы смотреться не хуже её папика.

— Вот именно! — соглашается полковник. Пацан колотит понты, а за понтами — шиш без масла. Автомойщик, без высшего, в школе тройками перебивался. С чего девчонка в него влюбилась? Небось — пел, как соловей. А бабы любят ушами. Вот и навешал ей лапши. В общем — даже если за ним криминала нет, я бы порыл всерьёз.

— Так может — просто его шугануть от неё? — со своей вечной прямолинейностью встревает Колян.

— Не пойдёт. Просили не спугнуть. Хрен их знает — почему. Я думаю — папаше он всё-таки чем-то нравится, но за дочку всегда же страшно. У меня своя подрастает — знаю.

* * *

Когда дверь кабинета закрылась за спиной, коллега снова вынул планшет и поглядел в экран задумчиво.

— Михалыч, что думаешь про это?

— Думаю, что я болван. Не спросил — чья дочка. Только и есть, что её фото.

— Думаешь — полкан бы ответил? Если бы нам положено было знать — он бы сам сказал.

— Думаю — надо хоть по фото пробить личность.

— Не боишься? Не настучат по голове?

— А мы никому не скажем.

Пока дошли по коридорам и лестницам, пока сели в дежурный беспилотник — планшет подготовил ответ. От полученного ответа зачесалось в том месте, которое обычно реагирует на приближение неприятностей. Девчонка оказалась одной из лучшей учениц академии, которую сам заканчивал в своё время. Да ещё и на том же отделении — будущий следователь. И про папика полкан действительно соврал. Папик оказался давно в разводе с мамой девчонки, да к тому же — никакой не шишкой. Но просто так за девчонку никто беспокоиться не стал бы. Значит — есть тайный покровитель и явно — тоже из органов. Кто-то же подогнал девчонке списанный из гаража служебный УАЗик — пусть и лохматого года. А это может оказаться ничуть не лучше, чем просто папик. Старлей, всю дорогу глядевший через плечо в экран, откинулся на спинку и хмыкнул.

— А с чего она-то работала то в кафешке, то на мойке?

— Колян, девка из такой дыры приехала, что для неё и это было — золотые горы. Вспомни нашу Верочку. Она тоже — вроде — из какой-то деревни.

— Да у меня самого родня в деревне. Не так там плохо и живут.

— Ну видать — ей там навозом воняло. А тут большой город. Возможности. Соблазны.

— Михалыч, думаю — фигня это всё. Ну работала она вместе с ним, ну на работе шуры-муры-плоскогубцы. У нас что — Эльвира не за сварщиком замужем? Я осторожно интересовался — они чуть не со школы знакомы.

Беспилотник затормозил у отделения и приоткрыл дверь. Но Колян не поторопился выходить.

— По-моему — ерунда это всё. Скажи — девчонка на редкость красивая, это и без досье видно. По-моему, кто-то наверху хочет её себе пригрести.

— Ты за базаром-то следи, старлей.

— Ну а что? Припугнёт, что дело заведёт на её пацана, если не даст, и...

— Тебя отстранить что-ли?

— Капитан, а от чего отстранить? Неофициальное же дело. И потом — я-то что? Я предположение высказал. Но палка-то может оказаться о двух концах.

— А ты будешь спорить, что если за ним и правда дельце висит — так будущей нашей коллеге от него бежать надо и отстреливаться?

— Вот тоже не буду, — ещё больше мрачнеет старлей. — Может — и не зря оно. Не у всех студенток жениха проверяют.

— Когда этим гангстером займешься?

— Завтра. Сегодня надо ещё для суда документы закончить.

* * *

Праздники прошли и снова начались будни. И начались с того, что Игорёк прибежал со счастливым видом и первом делом выпалил:

— Надь, хочешь на средневековье посмотреть?

— Что я там не видела?

— Ничего не видела! Рыцарского турнира не видела!

— А что за турнир? — интересуется Нина.

— Через две недели будет в субботу. Я вам сейчас ссылочку кину.

Для порядка сделала вид, что посмотрела в экран телефона Нины. А сама уже пролистала открытую группу, рекламирующую турнир.

— А они что — без коней будут? Пешком? — разочарована Нина просмотром фотографий с предыдущего турнира. — Я-то думала...

— Пешие турниры тоже были! — гордо заявляет Игорь. — Надь, подтверди.

Приходится с ним согласиться:

— Даже специальные доспехи были для пешего турнира.

— А туда только девчонок зрителями пускают? — интересуется Мигель.

— Пускают всех. Но пацанов и так навалом.

— Вот если бы там были прекрасные дамы... Ладно, мне тоже ссылочку кинь, гляну.

— А ты там драться будешь? — интересуется у Игоря Нина.

— Куда ему драться, — хмыкает Шайба. — Вот я бы...

И начал строить из себя боксёра. Не утерпела — и прицелилась в него кулаком, от чего Шайба тут же отскочил и сделал вид, что тут вообще не при делах.

* * *

Глава 22

Вечером полистала ещё немного сайт по ссылке, которую скинул Игорь. Не нашла турнир для себя достаточно интересным мероприятием — и отправила ссылку подруге. На чём и решила, что вопрос закрыт. Однако уже через час Катерина перезвонила и ошарашила вопросом:

— Надька, так ты с девушками будешь биться или с парнями?

Вопрос удивил так, что даже отложила вязание.

— В смысле?

— Ну ты же там участвуешь?

— Нет, с чего бы? Я вообще туда не собиралась.

— Не поняла. Почему?

— А что мне там делать?

Подруга совсем впадает в недоумение.

— Как это — что? А кто у нас по двадцатому веку упарывается? Я что ли? Ладно бы — только платье! А у тебя ещё и танцы, и машина...

— Кать, ты сравнила. Машина — это полезно, платье — просто красиво, ну и танцы — тоже.

— Только не говори, что фехтование тебе не полезно.

— Нет. Чем я буду фехтовать? Полицейской дубинкой?

— А разве вас не учат с ней обращаться?

— Вообще-то должны на старших курсах. Только это же не фехтование, а просто — рукопашка. Я и против ножа кое-что изучала.

— Тю... Я уж думала пойти — на тебя посмотреть.

Снова взяла в руки вязание и ответила:

— Кать, ну сходи — посмотри на других. Раз тебя заинтересовало. Потом расскажешь.

— Надька, ты сегодня какая-то скучная. Пока, — разочарована подруга.

Пожала плечом и продолжила прерванное занятие. Соседка лежит в постели с планшетом и что-то читает. За окном становится уже совсем темно, когда она вдруг озадачивает:

— Надь, а как думаешь — где можно взять такое платье?

Соседка перекидывает картинку. На фото — девушка, одетая в длинное зелёное платье. Ворот и края рукавов, доходящие до локтей, украшены неширокой лентой. И из-под платья видны длинные белые рукава нижней рубахи.

— Не знаю. Я своё сама пошила.

— Пошей мне! — тут же просит Нина. — Я хочу туда пойти.

— Нин, на кой оно тебе? Ради одного раза? Пойди в обычном. Я смотрела, там зрители в чём угодно тусят.

— Ну... Я хотела фотки красивые... — смущается Нина. — Как прекрасная дама...

Вернулась к вязанию и буркнула:

— Бесплатно шить не буду.

— Мама обещала профинансировать.

— Когда она успела?

— А я им с папой тоже ссылочку кинула. Они тоже фотки со мной хотят. Надь, ну позялуста. Я же сама не умею.

— Эх, городские... — проворчала тихо, оценивая остаток вязания. До сдачи следующего заказа ещё есть время. Значит...

— Я тебе завтра скажу.

* * *

— Что там с гангстером, Колян?

Старлей пожимает плечами и достаёт из под ветровки свой планшет.

— Да можно сказать — пока вообще ничего.

— Ты хоть наблюдение организовал?

— Обижаешь, Михалыч. Могу отчитаться поминутно за любой день, вот только ничего интересного нет.

— А что есть?

— Есть тоска зелёная. Парень через день вкалывает на мойке, пару раз в неделю таскается в качалку по абонементу. Ни разу не напился, ни разу не подрался. Объект пару раз приезжала к нему на своей машине, провели вместе один раз вечер, один раз ночь. И в ту ночь они долго свет не гасили.

Подмигнул и в шутку заметил:

— Любовь — хорошее дело. Интимных не сделал?

— Михалыч, у меня жена есть. — хитро прищурив глаза, поджал губы старлей.

— Работа превыше всего.

— Ну... Штору они прикрывают, послушал немного её ахи-охи. Знаешь — девка не особо горячая. Моя против неё — огонь. Интересно другое.

— Что же?

— На ночь объект приходила к нему с довольно большой сумкой. Но утром её унесла. И вроде — сумка не маленькая, но несла легко.

Махнул рукой.

— Халатики какие-нибудь на ночь. Проехали. Что с контактами на работе?

— А никаких. Машины все на мойку приезжают без водителей.

— Пропажи из машин?

— Проверил по страничке мойки — жалоб нет.

— Не может мойка быть местом передачи чего-нибудь?

— Про это я не думал. Да и как это проверить? Если там не внаглую ящиками перекидывают, то и камера не засечёт.

— А если закладки прячет?

— Михалыч, не. Ерунда это. Не станут закладочники такую крутую конспирацию разводить. Едва ли.

— Но откуда-то же этот пацан бабки на распальцовку берёт?

— Да с зарплаты, думаю, и берёт. Раз не бухает и с родителями живёт — должно нормально оставаться.

— А девчонке на букеты и конфеты? А в ресторан её повести? Думаешь — она сама за себя платит?

— Михалыч, какой ресторан? Я свою за стипендию мороженкой на лавочке соблазнял. И ничего — не обижалась. Сам говоришь, что наша красавица из медвежьего угла. Да и зарплата у него всяко побольше. Не похоже тут на криминал. Вот чую — зря копаем.

— Зря — не зря, а зазря бы дёргать полкана не стали. Да и он бы абы кого послал подальше. Моя помощь нужна?

— Пока нет... Разве что...

* * *

В итоге на турнир всё-таки поехала вместе с Ниной. Вернее — ещё вопрос, кто с кем поехал. Потому как обеспечила её не только средневековым платьем, но и доставкой на своём автомобиле. Разумеется — взяла с собой и своего любимого. Он загорелся ехать, как только узнал. А узнал очень просто — чтобы успеть дошить наряд для Нины, пришлось прийти к нему с ночёвкой и воспользоваться швейной машинкой его мамы. Чтобы тоже не быть уж совсем чужими на этом празднике, оделись в стиле любимых двадцатых. Стоило войти в ворота, построенные не то в средневековом, не то в сказочном стиле — Лопатина рванула вперёд, оставив вдвоём. Серёжа поправил на голове свежекупленную "гангстерскую" шляпу и кивнул убежавшей Нине вслед.

— Ну что — идём?

— Идём, раз приехали.

И почти сразу наткнулись на старого знакомого. Вальтер гордо вышагивал неподалёку от входа в новеньких желтых чулках и прочих предметах мушкетёрского наряда.

— Рад приветствовать Вас, господа. Вы всё-таки соблаговолили почтить нас визитом, — церемонно раскланялся он, придерживая шпагу и подметая перед собой воздух шляпой с пером. Серёжа приподнял в ответ свою фетровую "федору" и ответил проще:

— Чао. Представляешь — не хотела ехать. Еле уговорил.

— А чего ты молчала, что тоже из наших? — снизив градус пафоса, осведомился Вальтер.

— В смысле? Я просто красиво оделась.

— Ага. Ага. Вот так просто взяли и вместе оделись на времена сухого закона.

— Во-первых, это НЭП, — поправил его Серёжа.

— Ну я по двадцатым не спец. Но нормуль. На турнир туда.

Ещё через десяток метров почувствовала, что кто-то щупает за рукав. Повернувшись — увидела незнакомую невысокую девушку в средневековом платье, которая тут же, продолжая щупать, уточнила:

— Это же реконструкция?

Пока вникала в платье для Нины — кое-чего успела нахвататься, так что позволила себе ответить с гордостью:

— Реконструкция с допущениями.

— А кто шил?

— Сама.

— Раньше средневековьем занимались?

— Откуда такой вывод?

— На двадцатый уже почти всё шилось машинным швом. А у Вас ручной. Конечно — круто, но такое было редко. Только то, что шили себе сами. Да и то — домашние машинки были у многих.

— Надя, где вы ходите?! Там скоро начнётся! — примчалась Лопатина, приподнимая подол длинного платья.

— Вы вместе? А...

— Вы клёвая. Я вас на прошлогоднем видела, — тут же обращается к любопытной девушке Нина. Заметив на себе заинтересованный взгляд, Нина тут же кивнула:

— Это она мне шила.

— Так вы... А заказы берёте?

— Там на входе мушкетёр в её работе гуляет! — опередила Нина.

— Телефончик ваш! Пожалуйста! — тут же взмолилась невысокая девушка. — Я Лиза, можно Свирель.

Немного растерявшись от такого напора — обернулась за поддержкой к Серёже. Тот в ответ только пожал плечами. Продиктовав номер, двинулась дальше. Но через несколько шагов окликнул ещё один девичий голос:

— Надюша! Вот так сюрприз!

Старшекурсницу, которой вязала кофту со сложным рисунком, узнала не сразу. Да и трудно узнать студентку правового факультета в средневековой знатной даме. Она важно подплыла, придерживая юбку, и придирчиво осмотрела.

— Великолепно. Где заказывала?

— Сама...

— Вау... А на модерн прогулочное сделаешь?

— У меня очередь.

— Знаю, у всех очередь. Но смотри — я у тебя уже постоянный клиент.

— Может — тебе ателье открыть? — предположил Серёжа, обнимая за талию.

Манерно придерживая шляпку, повернулась к нему и уклончиво ответила:

— Я подумаю.

* * *

Благодаря платью "от Надежды" сразу почувствовала себя на турнире своей. К тому же — всегда старалась развивать зрительную память и многих уже узнавала по фото с прошлого турнира. Зазналась так, что позволила сфотографироваться с собой паре простых туристов. Снимала и сама, доставая телефон из кармана на надетых под платье шортиках. Надя предусмотрительно оставила на платье прорезы в нужных местах. Оказалось, что такие прорезы действительно делали в средневековье — только под платьем подвешивали небольшие мешочки. Поначалу было только немного непривычно в таком длинном платье, но — понаблюдав за другими — быстро разобралась и с этой сложностью. На приподнятой над двором сцене уже начал выступать кто-то из организаторов, рассказывая туристам о том, что будет происходить, но главного гвоздя программы — рыцарей — пока видно не было. В конце концов и они показались. Но вместе с ними заметила и небольшой переполох — средневековая знатная дама бежала с совсем несвойственной для её пафосного наряда прытью.

* * *

Серёжа уже потянул к площадке, огороженной наподобие боксёрского ринга, но вместо тросов — конструкцией из мощных брусьев. И за спиной вдруг услышала уже знакомый оклик:

— Надюша, выручай!

Обернувшись — увидела ту самую "знатную старшекурсницу", которая, сложив руки, как на молитве, затараторила:

— Надюша, я тебя умоляю! Нужна твоя помощь! Никто, кроме тебя!

— Что такое? У кого-то юбка треснула — зашить надо?

— Какая ещё юбка?! Умоляю! Верочке плохо!

— А я что — доктор?

— Надюша, тебя же весь институт знает, как самую лучшую! Идём скорее!

Старшекурсница схватила за руку и потянула туда, откуда один за одним выходили рыцари в блестящих доспехах. Теряясь в догадках — последовала за ней. Уж врач-то на таком мероприятии должен быть. Нырнув в сумрак раздевалки — разглядела рыцаря, с которого осторожно снимали доспехи.

— Это Верочка, она тоже наша. С пятого курса! — торопливо пояснила знатная дама, имя которой наконец-то вспомнила. Она звалась Татьяна. Парень в средневековом отвлёкся от девушки-рыцаря.

— Здравствуйте. Татьяна сказала, что Вы точно сможете. У Веры появилось головокружение и тошнота. Возможно — просто перегрев, но рисковать ей мы не можем. Прошу Вас, Вы наша последняя надежда.

— А что я должна сделать? — недоверчиво уточнила, глядя на рыцаршу, прикрывающую рот ладонью.

— Ну как что? В номинации девушек всего четверо, а от города только наша Вера. И я вижу, что её доспех Вам подойдёт.

— Не-не-не! Я не смогу! Я ни разу...

— Надюша, умоляю! Честь клуба, города и даже академии в твоих руках!

— Разводите?

— Надя, я всё слышал! Давай! Я за тебя болеть буду! — выкрикнул за спиной Серёжа. Обернулась к нему и укоризненно напомнила:

— И ты туда же? Я ведь только посмотреть соглашалась.

— Если простая девчонка может — ты тем более!

Вера встала с лавки, на которой её распаковывали из железных консервов, подошла ближе и, тяжело дыша поглядела в глаза умоляюще.

— Надя, какое счастье, что ты здесь. Прошу тебя.

И тут наконец её узнала. Девчонка, которая стояла на параде левее через одну. Молча сняла шляпку и подала её Серёже.

* * *

Сквозь дырки в шлеме видно плохо. Гораздо хуже, чем обзор из мотоциклетного шлема. Но пока шлем в левой руке, а рядом, положив руку в перчатке на плечо, стоит один из Веркиных одноклубников и поясняет:

— Главное — ничего не бойся. Железо крепкое, мечи не настоящие. Твоя задача простая — не дать противнице помять Верочкин доспех. И настучать ей. Так понятно?

— Понятно. Ты Верке так же объяснял?

— Не, мы вместе в клуб пришли. Я — её парень.

— Так это из-за тебя её сейчас тошнит?

— Хотелось бы, но вряд ли. Слушай дальше. А лучше — смотри, как дерутся другие. Защищайся щитом и наноси мечом по возможности больше ударов. Атака щитом здесь не засчитывается. Колоть запрещено. В незащищённые места тоже не бить — штраф, так что работай в железо. Если доспех повреждён — остановка боя.

— В смысле помят?

— В смысле — что-то оторвалось или свалилось. Такое бывает.

Следя за начавшимся боем заметила — даже парни довольно быстро выдыхаются. Хотя стараются беречь силы. Бой длится всего лишь два раунда по полторы минуты. Пришла к выводу, что приводы за это время перегреться не успеют. А значит — есть шанс продержаться если не на умении, то хотя бы — на быстроте и выносливости. Дождавшись паузы между боями — нахлобучила шлем и повернулась к Верочкиному парню, имя которого было даже некогда спросить.

— Подай щит и меч. Атакуй. Я хочу понять.

Первые пару ударов пропустила. Но потом поняла — следить лучше на за концом меча, а за рукой. Так же, как в ножевом бое, только надо помнить, что клинок ножа — почти в метр длиной. И дело пошло. Когда подошла очередь девичьих боёв, услышала, стоя без шлема:

— У клуба "Священная Империя" замена! Вместо бойца Веры на ристалище выйдет Надежда!

* * *

Снял шлем, напился воды из поданной девчатами крынки и приготовился смотреть на девичьи бои. У местных замена: вместо Веры — Надежда. Прозвучало забавно, но прежде не слышал у них о таком бойце. Явно — новичок. Это подтвердилось сразу — по её неуверенным движениям уже при выходе на ристалище. Насторожило другое — в доспехе она двигалась довольно легко. И, что ещё хуже — поклонилась так, как кланяются рукопашники на татами. А дальше началось что-то странное. Она явно держала щит и меч впервые в жизни, но скорость движений не падала, как это бывает у других — а только нарастала. И в некоторых её движениях начал угадывать мастера ножевого боя. Не выдержал — и крикнул:

— Танчик, берегись! Она рукопашница!

Но тут с другой стороны какой-то гад в гангстерской шляпе крикнул:

— Надя, она сказала, что этот доспех тебя полнит!

Противница проводила серию скоростных ударов, половина из которых начавшая уставать Татьяна уже пропускала. Но перед очередным ударом последовал короткий подшаг. Самого удара почти не разглядел — настолько он оказался быстрым. Удар был размашистым — такой легко угадать. Но нанесён с такой чудовищной силой, что пробил подставленный блок и пришелся в бок шлема. Таню просто снесло с ног.

* * *

Когда увидела соперницу на земле — тут же выронила щит и меч и бросилась к ней. Быстро скинула перчатку, подняла забрало её шлема. Она глядела со страхом, часто моргая.

— Как себя чувствуешь? Нигде не больно?

— Что ты такое? — выдавила поверженная соперница.

— Спецназ, полиция. — выдала первое, что пришло в голову.

— Надька! Что с ней?! Ты её не убила?!

Подняв глаза, увидела свою подругу с камерой в руке и кивнула.

— Жить будет.

* * *

— Нет, девчонки! Ещё раз нет!

— Ну Надюша, ну умоляю тебя! Только финал! — упрашивает её Татьяна.

— Расстегните меня, — упрямствует Надежда, выигравшая свой первый бой нокаутом. Головокружение давно прошло, но теперь замены быть не может. Приходится упрашивать:

— Прошу, всего один бой! Можешь проиграть, у тебя уже будет второе место! И Эльвира не такая слабачка!

— Это всё равно будет нечестный бой. Я же... Я же не человек! Я — машина! Расстёгивайте или уеду так!

Схватила её за руку, стараясь опустить, но неожиданно — и правда — столкнулась с непреодолимой силой.

— Да мы все тут такие! Мы друзья за рингом! А внутри ринга — это бой. Не насмерть, а за честь! Ты что — хочешь отдать свою честь, которую только что завоевала?!

— Я не хочу потерять свою честь ещё раз!

— А при задержании тоже будешь отпускать, чтобы не нанести травму?

Надя молча опускает руки и наклоняет голову.

— Ладно. Я буду осторожнее. И не подпускайте этого провокатора к рингу.

* * *

— Надежда Империи задерживается! — услышала сквозь подшлемник голос ведущего, усиленный динамиками. Через бревенчатое ограждение перескочила, опершись рукой со щитом, и встала в своём углу. Теперь видно: противница явно пошире предыдущей и повыше ростом. Сразу подумала о том, что с ней и правда — справиться будет гораздо сложнее. К тому же — она уже выиграла бой в полуфинале. По сигналу судьи сблизилась и сквозь прорези её шлема сумела разглядеть её глаза. Заранее настороженный взгляд дал понять — она уже боится. Пришла к выводу — бой будет не простой. А с женщиной, загнанной в угол. Даже если за её спиной будет весь ринг. И тут пришла в голову идея. Надо дать тётке успокоиться. Побегать от неё, не пропуская ударов. А когда она устанет — воспользоваться собственным неумением уставать. И перейти в решающую атаку.

* * *

В голове ещё шумит после жуткого удара имперки. Но, скинув доспех, села у ринга в ожидании финала. Эльвира — тётка сильная и опытная. Да — ей уже далеко не двадцать, но преимущество в росте и весе над имперкой тоже должно сыграть ей на руку. Так что финала ожидала — как отмщения. Никогда ещё так не желала победы кому-то из другого клуба, как Эльвире. Даже когда имперка задержалась в раздевалке — извелась от ожидания. И от боязни, что девчонка откажется от боя. Хотя от чего бы ей отказываться после победы с таким преимуществом над опытным противником? А себя уж никогда слабачкой не считала, даже не смотря на то, что и на Верку, и на новую девку, напялившую Веркины доспехи, смотрела немного снизу. Наконец — эта выдра запрыгнула на ринг. Запрыгнула легко, будто на ней нет стальной брони. Надежда на отмщение начала понемногу подтаивать.

* * *

Глава 23

За всё время, пока не высадила Сергея у его дома, не сказала ему и десятка слов. Слишком была сердита на него. И за то, что уговорил пойти, и за то, что помог девочкам с уговорами влезть в броню. И за его глупую шутку. Ещё была очень сердита на саму себя — что так бурно на эту шутку среагировала. Девочка ведь на самом деле была ни в чём не виновата — и ничего такого не говорила. Но досталось именно ей. Не утешали ни поздравления других участников турнира, ни рукопожатия побеждённых. Эльвира долго не отпускала — всё уговаривала приехать к ним на осенний турнир. Даже обещала поселить у себя дома. Такое отношение не только удивляло, но и огорчало ещё больше. Чтобы не говорить о себе правды — пришлось как угодно выкручиваться. Но на слова о том, что это неспортивно — участвовать в любительском турнире профессионалам — девочки только смеялись и звали снова. Не меньше уговоров приходить снова наслушалась — и пока с помощью девочек снимала доспехи. Но испуганное лицо лежащей на земле Танечки не шло из головы.

Высадив у ворот Нину, посидела немного, наклонившись к рулю, и позвонила тому, с кем точно надо было о случившемся поговорить. Вместо Димы трубку взяла Галя. Но через несколько минут колёса Патрика уже отмеряли дорогу до их дома.

* * *

— Дима, меня надо ограничивать, как боевых роботов. Пока я чего-нибудь ещё не натворила.

Дима стоит, прислонившись к шкафу, и пожимает плечами.

— Не вижу смысла.

— Как это не видишь? Ты что, по-прежнему считаешь — я не представляю опасности?

— Не больше, чем любой обычный человек.

— Но я же её просто сбила с ног!

— А как ты вообще там оказалась? — интересуется Галя. Она сидит на диване, сложив руки на своём большом животе.

— Друзья уговорили пойти. А потом оказалось, что девочки со старших курсов там участвуют.

— И ты захотела попробовать? — уточняет Дима.

— Нет, я не хотела. Но меня упросили заменить девочку, которой стало плохо.

— А остальных кто-то заставляет этим заниматься?

— Нет.

— Ну Надя, тогда ты ни в чём не виновата, — пожимает плечами Галя. — Ты ведь не лезла туда специально. Просто согласилась выручить. Что такого? И я так понимаю — никто не пострадал. Правда ведь?

— Но я же у них выиграла! Я не умела ведь ничего! Я первый раз держала в руках меч!

— А кто-нибудь возмущался, что ты так сразу взяла — и победила? — поинтересовалась Галя.

— Но они же не знают про меня ничего! Даже Нина ничего не сказала!

— Так совсем и ничего? — недоверчиво уточняет Дима.

— Ну... Девочки только знают, что я лучшая в рукопашном бою.

— Видимо — на это они и рассчитывали. Я уж не знаю, что там за правила — но доспехи-то тяжелые. Значит — очень важна физподготовка. Так что ясное дело — она у участниц есть. А твои возможности я знаю. По силе ты была почти на равных. Значит — ты выиграла на боевом опыте.

— Откуда у меня боевой опыт, Дима! Я же раньше ничего длиннее ножа в руках не держала! Да и то — он был резиновый, на занятиях. Ну против ножа приходилось действовать. А тут...

— Надь, ну тогда тем более — кое-какой опыт у тебя был в подобном. К тому же — да, у тебя за счёт более коротких нервных окончаний быстрее прохождение сигнала. И приводы реагируют быстрее мышц. А значит — и реакция у тебя быстрее. На этом ты и победила.

— Дим, но...

— А какие ещё "но"? Твоя быстрота реакции и выносливость против их опыта и мастерства. Вот если ты пойдёшь заниматься этим постоянно — тут уже да. Я был сказал, что это будет уже неспортивно. А так... Ну ты узнала свои возможности.

— Я бы хотела на это посмотреть, — вздыхает Галя. Смутилась и сообщила:

— Я записала оба боя. По привычке.

— Покажи! — тут же хором попросили супруги.

На экране телевизора появился вид из шлема. Отвернулась, чтобы не смотреть на всё это ещё раз, но смотреть пришлось — картинку повторяет экран телефона. Галя придвинулась поближе и наклонилась вперёд, придерживая живот руками. Комнату заполнили звуки галдящей толпы и удары мечей, приглушенные подшлемником.

— Сейчас увидите, — грустно предупредила перед решающим ударом. Дима подался вперёд.

— Надя, она сказала, что этот доспех тебя полнит! — раздался голос Сергея за кадром.

— Как?! — с улыбкой в голосе переспросил Дима.

— Ой! Надька! Да я бы за такое её придушила! — начинает смеяться Галя, откидываясь на спинку дивана. Дима бухается на диван рядом с ней и тоже смеётся, глядя на экран с испуганной девушкой в железном шлеме.

— Надька, ты всё таки женщина до последнего винтика! — смеётся он, утирая глаза.

— Это смешно? — растерянно переспросила у обоих.

— Ой... Не могу... — трясётся от смеха Галя, держась обеими руками за живот.

— Пять баллов, — показывает большой палец Дима. — Миллион просмотров тебе гарантирован!

Глядя на хохочущую пару, начала тоже смеяться.

— Ой... Ой... — повторяет сквозь смех Галя. И вдруг поняла, что ойкает она как-то не так.

— Ой... — повторяет она уже не так весело.

— Что — начались? — бросилась к ней. Галя, у которой это уже не первый раз, мелко кивает.

— Дима! Сумка собрана?!

Дима кивает.

— Давно.

— Хватай сумку!

Помогла Гале встать. Прямо поверх домашнего платья накинула ей первую попавшуюся под руку курточку. Всунула ноги в туфли и подхватила Галю на руки. Вызвала лифт.

— Я с вами? — выбежал Дима с сумкой.

— Оставайся со Стёпкой! Я сама!

Успела порадоваться, что руки не устают и хватает сил держать довольно тяжелую Галю. Да ещё и сумку с вещами, болтающуюся за спиной. Кое-как втиснулась в лифт. Галя тяжело дышит, но крепко держится, обхватив за шею. Выбежала вместе с ней на руках к машине. Чтобы достать ключи — пришлось на минуту поставить Галю на ноги. Усадила её рядом с собой на переднее. К счастью — руки не дрожат от волнения. Но всё равно немного замешкалась, втыкая ключ в замок зажигания.

— Потерпи, Галя, потерпи.

— Давай... во... вторую... Тут... рядом...

Со двора выкатила осторожно и плавно начала разгоняться. На многих новых автомобилях есть специальный режим "суперкомфорт", говорят — он именно для таких случаев. Но тут приходится обо всём заботиться самой. Даже о том, чтобы позвонить в больницу и предупредить — на каком автомобиле и какую пациентку к ним везут.

— Хорошо, ждём вас, — подтверждает дежурная на том конце разговора.

— Ой... Ой... — раздаётся над самым ухом. Дорога занимает считанные минуты, но успела пожалеть, что с Дядюшки давно сняты все спецсигналы. Светя дальним — вкатила под открывшийся шлагбаум во двор больницы. Тут же к машине бросилась медсестра. Заскочив на заднее — она потребовала:

— Переводите в ручной, я покажу дорогу.

— Уже!

— До конца проезда и направо. Терпи, милая. Совсем немного осталось.

Остановила Дядюшку у дверей с надписью "приёмное". Выскочила, снова подхватила Галю на руки. Следом медсестра тащит большую сумку. Вбежала по наклонной дорожке для каталок, втиснулась в дверь.

— Вы — её сестра? — вместо приветствия уточняет выбежавшая с каталкой доктор.

— Почти, — кивнула, осторожно укладывая продолжающую охать Галю.

— Двоюродная?

— Да.

— Хорошо. Останьтесь, нужно оформить документы. Да — отправьте машину на парковку. Здесь не должна оставаться.

— Он без автопилота, мне придётся самой.

— Да? — доктор даже остановилась удивлённо. — А так ещё бывает?

* * *

— Надя, ну как она?! — приветствовали вопросом в дверях Димины родители.

— Всё в порядке. Успели. — доложила тихо, снимая старомодную шляпку и пристраивая её на полке в прихожей. — Документы оформлены, Галю забрали в родзал. Я оставила свой и Димин телефон.

— Наденька, какая же ты умница. А мы с этим театром...

Стоящий у них за спиной Дима перебивает:

— Надь, а ты ещё переживала, что слишком сильная. Вот что бы сейчас было...

— Ничего бы не было. Я бы не пришла и не рассмешила Галю. И у неё бы не начались.

— Ну вообще-то уже пора было. Собирались в понедельник туда.

Прошла в комнату и села в кресло у стола. Стёпа тут же протянул ручки и потребовал:

— На!

Усадила его на колени. Дима сел на диван напротив и подпёр щёки руками.

— Чёрт. Такое ощущение, что это Галя сидит. Только у неё такого платья нет. Кстати — тебе идёт.

— Спасибо, Дим. Это я сама шила. Тебе помочь со Стёпиком, пока Галя в больнице будет?

— Очень хочешь?

Молча кивнула.

— Тогда приходи.

— Я вязание возьму. Хорошо?

— Конечно, — пожал плечами Дима. Поглядев в глаза, он улыбнулся:

— Вы и правда с Галей похожи.

— Меня приняли за её сестру.

— На! — перебил Стёпик, требуя внимания.

Немного позже, чтобы не уделать платье, влезла в один из Галиных халатов, от чего Димина мама даже замахала руками:

— Надька, тю на тебя. Как Галка вернулась.

А совсем ночью позвонили из больницы и сообщили, что у Гали ещё один мальчик.

* * *

Преподаватель обвёл глазами аудиторию.

— А где курсант Курова?

Пристроившийся на её месте Потеряшка коротко вжикнул винтами и покивал камерой. Встала и пояснила за соседку:

— Курсант Курова по семейным обстоятельствам присутствует удалённо.

Преподаватель подошел ближе и поглядел в поднявшуюся на него камеру.

— На экзамене спрашивать буду, как обычно.

Надин Потеряшка зависает над столом и кивает камерой. Представила себе, как его хозяйка где-то сидит и управляет им. Рано утром в воскресенье она забежала ненадолго, собрала вещи и умчалась. Но перед уходом попросила брать дрона с собой на лекции. Так что приходится по утрам осторожно укладывать его в отдельную сумку, а вечером выпускать — чтобы он пристроился на зарядку.

* * *

Уже немного непривычно — спать одному на закрытом диване. Но в комнате не один. Если затаить дыхание, можно услышать, как в стоящей в углу кроватке посапывает маленький сын. А повернувшись на другой бок, упёрся взглядом в сидящую в кресле Надю. Глаза у неё закрыты, но уже убедился — стоит из Стёпкиного угла донестись малейшим подозрительным звукам — Надя поднимается из кресла, чтобы проверить. Она делает это даже быстрее, чем реагировала Галя. Раннее утро уже залило комнату светом. Взглянул на часы и осторожно приподнялся. Надя тут же открыла глаза.

— Я сейчас, — шепчет она почти неслышно, поправляет халатик и выходит из комнаты первой.

Следом за ней прошел на кухню. Остановился в дверях. Надя уже открыла холодильник и что-то ищет.

— Надь, мы тебя напрягаем.

— Мне не трудно, — отвергает она, выставляя сковородку на стол возле холодильника. И продолжает поиски.

— Из тебя вышла бы хорошая мама.

— Дим, не трави душу.

Сел к столу. Надю легко понять. Её механическое тело не позволяет стать матерью, поэтому она привязалась к Стёпику. К тому же — не отпускает подозрение, что она не забыла и свои попытки завести роман. Никогда не говорил об этом с Серёгой.

— Завтра Стёпика с собой возьмём? — спрашивает Надя, поставив завтрак разогреваться.

— Куда?

— Галю с Ванькой забирать. Ты забыл?

— А завтра уже суббота? Точно. Чуть не забыл. А места в твоём Дядюшке хватит?

— Как раз хватит, — подтверждает Надя. — Хочешь — я ещё останусь?

— Не надо. Тебе ведь надо учиться.

— Я могу ходить на лекции, а потом приходить. Если смущаю — перееду со Стёпиком в зал. Гале ведь трудно будет одной с двумя. Я сегодня всё подготовлю.

— С Галей договаривайся. Как она скажет.

— Хорошо. Я ей сегодня позвоню.

Приступая к завтраку, поглядел на Надю, севшую напротив со своим стаканчиком "завтрака язвенника".

— Чёрт, чувствую себя многоженцем.

— Так в чём проблема? — заговорщицки наклоняется вперёд Надя.

— Серёге пожалуюсь.

— Ну и жалуйся. Я всё равно на него обижена.

— А он тебя любит.

— Нашел, дурко — кого любить. Пластиковую куклу.

— А кто кукла? — удивляется появившаяся в дверях мама. — Это ты на себя что-ли, Надь?

— А на кого? Тёть Наташа, я же пластиковая.

— Ох, Надь, вот и знаю это — а не кукла ты. Никак не кукла. Двинься, мы тоже завтракать пришли.

* * *

С родителями Гали Надя встречалась только на свадьбе. В гости они заходили не часто, хотя имеют свой автомобиль. Да и смотрели всегда с превосходством, поэтому общаться с тестем и тёщей большого желания не возникало. Зато Галя время от времени укатывала к ним сама, оставив Стёпика. А уж если появлялась возможность оставить его на Надю — задерживалась подольше. Разумеется — никогда не возражал против этого, да и Надя всегда с удовольствием оставалась с малышом.

Но встретить второго внука дед с бабкой приехали лично — и точно в назначенное время. И разумеется — при парадном виде. Впрочем — на этот раз удалось не ударить в грязь лицом. Надя нагладила рубашку и заставила надеть свой лучший костюм. Да и сама прибыла в красивом платье — из тех, что шила сама. Хоть и в стиле полуторавековой давности, но для незнающего — это просто красивое платье от какого-нибудь модельера. Обменявшись дежурными приветствиями, вошли в двери выписного. Стёпка зевает у Нади на руках. Поглядывая на неё, родители Гали молчат, поджав губы.

— Евсеевы тут? — выглядывает из двери медсестра. — Принимайте.

Галя вышла, уже одетая по-уличному.

— Ма! — узнал её Стёпка. И потянулся одной ручкой, другой продолжая держаться за Надю. Но Галя, с улыбкой помахав ладошкой, первым делом подошла к своим родителям.

— Принимай, папаша, — вынесла следом медсестра большой свёрток. Осторожно взял его на руки и повернулся к Наде. — Хочешь?

— Конечно, — улыбнулась она, осторожно опуская Стёпку на пол. Передав ей младшего, поднял старшего на руки и поднёс поближе.

— Смотри, Стёпка. Это твой братик, Ваня.

— Будете дружить с Ванечкой? — улыбается ему Надя. Но Стёпка только смотрит и молчит, ещё не понимая толком — чего от него хотят.

* * *

Сдала очередной вязаный заказ, получила деньги за него. И задумалась. Казалось бы — всё затевалось ради того, чтобы завершить восстановление Динозаврика. Но теперь хочется что-то купить и для мальчиков. За те дни, что прожила вместе с семьёй Димы, они стали ещё ближе. И всё же — сделав над собой усилие — первым делом купила последние недостававшие детали для Хоньки. Приехала к гаражу. Не сразу решилась открыть калитку. Вспомнила — как недоверчиво смотрел Стёпик после того, как пару месяцев не появлялась у Димы. Но потом он то ли вспомнил, то ли снова привык. Решилась — и открыла замок. В гараже всё по-прежнему. Так же стоит у стенки почти готовый к выезду Динозаврик. Присела возле него и погладила блестящий новенькой краской бензобак. Обернулась на заслонившую вход тень. Поднялась и узнала хозяина гаража.

— Привет. Чего телефон не берёшь? Серёга тебя спрашивал. Вы что — разругались?

— Ты же не скажешь ему, что я приходила?

— Ладно, не скажу. Но учти — он за тебя психует. Хоть сообщение кинь, что живая.

— Л...ладно.

— И это... Раз такие дела... Когда гараж освободишь?

— Выгоняешь?

— Ну так... Пустил я тебя, но уговор-то был с Серёгой. Всё-таки он — мой кореш. Не то, чтобы я был в претензии, ты — девчонка прикольная. Но сама понимаешь...

— Типа — или мирись, или выметайся? — упрямо наклонила голову.

— Ну... Можно и так. Без обид?

— Хоть закончить дашь?

— А много осталось?

— Нет, немного.

— Помочь что-нибудь?

От предложения помощи сразу пропало желание на него злиться.

— Нет, спасибо. Я уже сама.

* * *

Только убедившись, что Галя сама справляется в двумя мальчиками, вернулась на занятия. И в первый же день увидела возле проходной Серёжу. Он стоял в тени деревьев и глядел на дорогу. То ли он узнал Дядюшку, то ли разглядел сидящую за рулём. Но когда проехала мимо — минуя зону запрета на остановку — побежал следом. Пока припарковалась на ближайшем свободном месте — он догнал и встал у капота. Вышла из машины и тут же оказалась в его объятиях.

— Сердишься? — спросил он тихо.

— Да, — ответила так же.

— Прости. Я не подумал.

— Ты давно меня ждал?

— Через день. Что с тобой случилось?

— Ничего. Я была занята.

— Могла хоть написать, что в порядке? Я даже не знал — куда бежать. Я уже пытался твоего этого Диму найти, весь тот район оббегал, а какой там дом — не вспомнил.

— Когда ты там был?

— Во вторник после обеда.

Про время спросила не зря. Со Стёпиком ходила гулять с утра. А ближе к вечеру оставила его на бабушку и села шить новый заказ. Бальное платье не девятнадцатый век. Поэтому убедилась, что возможно — Серёжа не врёт. И он действительно искал.

— Я больше не буду так шутить, — пообещал он.

— И не позволяй меня уговорить надеть доспехи. Хорошо?

— Я буду говорить, что тебе доктор запретил.

Взглянув на часы, он спохватывается:

— Надь, тебе пора. Опоздаешь.

— Да. До субботы.

* * *

— Курсант Курова, Вы что себе позволяете? — щурится из-за своего стола декан факультета. Заметила в его словах плохо скрываемую улыбку, но отрапортовала:

— Была вынуждена перейти на дистанционное...

— Я не об этом, — хитро улыбается он. Пощёлкав на компьютере, он разворачивает экран, демонстрируя видео.

— Твоя работа, звезда экрана?

Подошла ближе. На экране — лихой бой двух рыцарей, окруженных толпой зрителей. И один из рыцарей явно побеждает. И тут откуда-то из-за кадра раздаётся знакомый выкрик:

— Надя, она сказала, что этот доспех тебя полнит!

На и без того отступающего рыцаря обрушивается страшный удар меча, сбивающий его с ног. Увидев это, закрыла лицо руками и кивнула.

— Да, товарищ майор. Это я.

Майор как-то странно хрюкает и выдавливает.

— В общем — так. За защиту чести города — объявляю благодарность. И выговор без занесения — за несдержанность.

А потом он запустил видео снова и начал откровенно хохотать.

— Разрешите идти, товарищ майор? — осторожно спросила его.

Но декан только отмахнулся, держась другой рукой за голову. Будто боялся, что она отвалится от смеха.

* * *

Глава 24

— Лопни моя батарейка! — вылетела навстречу из своей студии старшая подруга. — Куколка, неужели это тот самый?!

Плавно подкатила, остановилась. Упираясь в землю высоким шнурованным ботинком — другой ногой откинула подножку. Подняла на лоб старомодные очки, заменяющие открытому шлему стекло. Софья-Виктория обходит вокруг Динозаврика, ласково трогая его живой рукой. На пластине, прикрывающей левый бок её головы, выдвинулся кронштейн и откинулся крошечный экранчик перед глазом. Поняла, что она не просто смотрит — а ещё и снимает. Так что усмехнулась:

— Совка, зря стараешься. Якудза его уже отснял.

— А для себя? Куколка, ты умничка. Я тобой восхищаюсь ещё больше. А костюмчик откуда такой?

Привстав с мотоцикла, гордо одёрнула перетянутую ремнём гимнастёрку и пояснила:

— Сама сшила из непромокаемой ткани. Не хотелось быть похожей на всяких терминаторов из старых фильмов. Да и дорого для меня — настоящую кожанку покупать. К зиме пока не решила — чи плащ сошью, чи лётную куртку.

— Пищу и плачу. А штаники такие зачем? В них же твои ножки совсем не видно.

— Вот и нечего, чтобы все подряд на меня пялились. Зато в карман легко руку засунуть.

Тут же продемонстрировала, сунув руку в просторный карман галифе, и пояснила:

— Это было для кавалеристов придумано. Можно даже с седла не привставать.

— А я-то всё не могла понять — для чего это такие странные штаны военные носили? — изумляется подруга. — Слушай, куколка, мне уже нравятся.

— Предупреждаю сразу. У меня уже до осени очередь на пошив, — сообщила с гордостью.

— На такие штаники? — изумилась подруга.

— На бальные платья, — опровергла, поднимаясь с своих глазах на ещё большую высоту. Взгляд старшей подруги и её удивлённый жест подтвердили причину для гордости.

* * *

О том, насколько Дядюшка Патрик жаден до бензина — узнала ещё во время его ремонта. Ни одна из новых легковых, даже такие же тяжелые внедорожники, уже не потребляет столько. Но пока поездки ограничивались редкими выездами — с его аппетитом могла мириться. Но с переездом к Диме прокормить его стало гораздо труднее. А попытка съездить на занятия на автобусе отняла непростительно много времени. Ведь отложить шитьё — значит подвести клиенток, которым их наряды нужны даже не просто к осени или зиме. Бал или исторический фестиваль не перенесут ради одной задержавшейся с пошивом. А значит — время, потраченное на дорогу, будет отнято у малыша. Поэтому утренний ритуал выхода изменился. Выбежав из подъезда — погладить белый блестящий бок Дядюшки, но потом скинуть новенький чехол с Динозаврика, спрятать чехол в просторный дядюшкин багажник, плюхнуться в седло, завести мотор. Пообещала себе и Хоньке со временем обзавестись настоящими кожаными сумками, которые вешаются по бокам у заднего колеса, а пока — за спиной висит пошитый на скорую руку непромокаемый ранец. Чтобы он подходил по стилю к полувоенной форме — стилизовала его под парашютный ранец тех лет. Так и приехала на занятия в последний перед экзаменами понедельник. В галифе, в гимнастёрке навыпуск и пилотке. И не синих, как положено по форме, а светло-серых с лёгкой прозеленью. Будто выгоревших на солнце.

— Ты что, с аэроплана свалилась? — поинтересовался Шайба.

— Ага — с парашютом спрыгнула, — поддержала его догадку Венерка, указывая пальцем на висящий за спиной ранец. Презрительно хмыкнув, скинула лямки с плеч, поставила ранец на стол. Чтобы достать планшет — пришлось сперва вынуть из ранца шлем. Со старомодными очками он и вправду казался похож на шлем лётчика. Так что Мигель почесал затылок и полюбопытствовал:

— Надька, ты что — реально прилетела? Где ж ты была?

— Я думал, что после победы в рыцарском турнире Надя уже ничем не удивит, — согласился с ним Вальтер.

* * *

Декан смотрит исподлобья. Смотрит долго и изучающе. Под его взглядом не просто неуютно — а действительно страшно. Но как бы ни боялась — механическое тело умеет не выдавать страха. Поэтому продолжила стоять по стойке "смирно". Наконец, покривившись, майор изрекает:

— Красноармеец Курова, я — конечно — рад, что не в доспехах, но что это значит?

Чтобы не злить ещё больше — отрапортовала по форме.

— Костюм для поездки на мотоцикле, товарищ майор.

— А парашют зачем?

— Это сумка для вещей и шлема.

— Понятно, — буркает под нос майор. Встав из-за стола, он обходит вокруг.

— А почему не комбинезон?

— Дорого, товарищ майор. И незачем.

— Что значит — незачем? Ах — да... — спохватывается он и осторожно тыкает пальцем в руку. Вернувшись к столу, майор сцепляет пальцы и продолжает глядеть сердито.

— Значит так. Во первых. При первой возможности — обзавестись форменной одеждой для мотопатрулей. Пока разрешаю позаниматься патриотическим воспитанием. На гимнастёрку нашить погоны.

— Слушаюсь, тащ майор, — бодро ответила, почти не веря своему счастью.

— Во вторых. Таранкина мне сообщала про твою дружбу с десантниками. Ты у них что-то вроде талисмана. Так?

— Так, товарищ майор, — подтвердила, начиная подозревать неладное.

— Тогда вот тебе задание на летние каникулы. Поступишь на время под командование Василия Фёдоровича.

— Дяди Васи?! — попятилась к двери, понимая — чем это грозит.

— Да, и не вздумай там остаться, Курова. Из-под земли достану. И с неба — тоже.

* * *

— Рота! Становись!

Прошелся перед выстроившимися парнями, искоса поглядывая на пристроившуюся с краю Надюху. Хоть и шутили на параде насчёт её перехода, но никак не ожидал, что её командование попросит взять её на дополнительные занятия.

— Курсант Курова! Пять шагов вперёд! Кругом! Значит так, салаги. Вы все мне нужны живыми и здоровыми хотя бы до получения боевого задания. Поэтому. С девчонкой быть очень аккуратными и зря не злить. Вопросы есть?

— Так это та самая легендарная Надежда? — интересуется один из парней.

— Да. Ещё вопросы? Курсант Курова, встать в строй. Кто будет с ней заигрывать — сто отжиманий вне очереди. Рота, напра-во!

* * *

Секундная оплошность — и полетела спиной вниз на сухую утоптанную землю плаца.

— Не больно? — наклоняется с озабоченным лицом парень, через плечо которого только что порхнула птичкой.

— Не-а!

Поймав его за руку, уперлась ногой ему в живот и швырнула через себя в перекате. А следующим движением — вскочила на ноги.

— Я ж тебе помочь хотел, — недовольно насупливается парень, наступая.

— Команды "стоп бой" не было.

— Ах ты ж стерва...

Парень злится и забывается — пытается ударить наотмашь. Тут же перехватила его руку, развернулась — подставляя то, что нормальной женщине положено беречь, и снова бросила его на землю. Но десантник уже в полёте догадывается сунуть кулаком по лицу.

— Макияжик не попортил? — ехидно осведомляется он.

— Только попробуй!

Нырнула, уходя от удара ногой и, падая сама, подбила опорную ногу. А затем приняла падающую тушу десантника на обе ноги и отбросила в сторону. Но оказавшись на ногах увидела, что и соперник снова на ногах и бросается в атаку.

— Стоп бой! Следующий! — командует капитан.

— А как же "оформить задержание"? — обернулась к нему.

— Хорошо. Тогда следующий спарринг — до твоей победы.

— А еси я её? — подходит новый соперник. Кажется — ещё выше предыдущего. Но никто дуру за язык не тянул — сама ляпнула.

* * *

Тренировка окончена, пора делать перерыв. И почти все парни уже отошли в тень, отряхиваются от пыли. Все, кроме одного. Того, что остался с Надюхой. Пара подняла такую пыль, что иногда только по размеру можно понять — кто в очередной момент летит кубарем. И понемногу он начинает сдавать. По правде говоря — всё же не ожидал такого от этой девицы. Хоть и хвалилась её успехами их командир, но... Был уверен, что девчонка остаётся девчонкой. Но вместо этого в рукопашной увидел не девочку, а боевую машину. Лёгкую, красивую, иногда даже весёлую, но — машину. Без страха и усталости. В очередной раз она проводит болевой, заламывая руку парня за спину, и в этот раз он всё таки не сбрасывает её, а сдаётся. Отпущенный — встаёт, тяжело дыша. Подходит, козыряет. Лицо перепачкано и в царапинах.

— Товарищ капитан...

— Вольно.

— Фух... Это... Не смог я.

— Молодец, хорошо держался.

— Разрешите идти? — подбегает отряхнувшаяся от пыли девчонка. Поглядел на неё. Молодая, красивая. Когда-то ведь была живой. Такую бы замуж за хорошего парня. И зачем ей теперь такая фигурка? Ей бы броню навесить.

— Идите, курсант. Завтра к девяти.

Надюха убегает переодеваться в свою красноармейскую. И где только выкопала? Полтора века ведь прошло.

* * *

— Надь, ты спала вообще?

Надя поднимает голову от шитья. На кухонном столе разложена ткань с шикарным рисунком. Видимо — очередное бальное платье. Надя моргает пару раз и отвечает:

— Спала. Четыре с половиной часа. Я выспалась, не волнуйся. Я сейчас тебе приготовлю.

— Перестань, Надь. Ты что-то совсем в домработницы себя определила. Я сам разогрею.

— Сейчас до узелка дошью — и уберу. Немножко осталось, — склоняется она снова. Рука с иголкой так и летает вверх-вниз.

— Может — вернёшься к себе?

— Я мешаю?

— Нет. Просто мне неудобно перед тобой. Ты и со Стёпкой, и с Ванькой, и по дому помогаешь, и работаешь, и...

— Я рассчитывала, что будут каникулы.

— Надь, не перестарайся. Ты всё-таки не совсем железная.

— Спасибо, что напомнил, — отвечает она не то грустно, не то с улыбкой.

Достал тарелку из микроволновки, стоя приступил к завтраку.

— Я не то, чтобы тебя выгонял. Но как-то... Не по-человечески получается.

Надя сворачивает шитьё.

— Ладно, я поняла. Вечером соберусь. Но если что-нибудь понадобится — зови. Я сразу. Я тебе говорила, что Стёпик меня иногда мамой называет?

— Путает вас, наверно.

* * *

Снаружи доносится гул двигателей. А внутри самолёта — молчание и полумрак. Минуты полёта тянутся очень медленно — хватает времени на то, чтобы назвать себя дурой за все разы, которые привели на борт военно-транспортного самолёта и усадили в кресло. Да ещё и одетую, как настоящий десантник — в защитный бронекостюм, с парашютом за спиной и даже с автоматом в руках. Бронекостюм великоват в плечах, но сказали — меньше не было. И как только умудрялась справляться с этими громилами? Кажется — только измором. Огляделась. В десантном отсеке рота десанта. Ближе к десантному люку — пара небольших гусеничных роботов и боевая машина десанта. Когда узнала, что придётся прыгать — надеялась, что будет просто прыжок, как видела по телевизору у спортсменов. А когда поняла, что никто зазря гонять самолёт не будет — метаться было поздно.

— Страшно? — поворачивается сидящий рядом парень.

Честно кивнула.

— Гы! Мне тоже! — весело сообщает он. От его тона становится смешно. Тоже хихикнула и ещё раз мысленно назвала себя железной дурой.

Под потолком загорается предупреждающий сигнал и в конце отсека появляется быстро расширяющаяся светящаяся щель. Поднялась вместе со всеми. В открывшийся люк выпадают оба робота, следом за ними — боевая машина. Рванула вперёд, стараясь не отстать. Прыгнула в раскрытый настежь люк. Подумала о том, что, если бы была целиком живой — точно бы описалась от страха. Или что похуже. А так в кувырке успела увидеть быстро удаляющийся самолёт, огромное небо, землю внизу. Как на тренировке — раскинула руки, стабилизируя положение в воздухе. На тренировке в трубе это было совсем не страшно. Но от того, что всё получается — стало даже весело. Парашют дёрнул, сразу замедляя падение. Парни тяжелее, поэтому опускаются быстрее. Осторожно потянула за стропы управления, стараясь не отстать. И только коснулась ногами земли — дёрнула за шнур отброса парашюта, и, пригибаясь, побежала к боевой машине. Роботы впереди уже водят стволами — будто выискивают противника. Но — к счастью — здесь его нет. И тут на экранчике, встроенном в шлем, выскакивает: "Общая вводная. Противник в квадрате 211. Занять оборону в квадрате 204. Провести ближнюю разведку". Через секунду добавляется задача: "Боец 72. Занять место в БМ. Остаться при экипаже". Прочитала на бегу, молча кивнула и запрыгнула в люк. Плюхнулась на дальнее свободное место и пристегнулась — чтобы не вылететь из кресла на ходу. В наушниках раздаётся:

— Б72, почему не отвечаете?

— А надо было?

— Тьфу ё, это ты?! Живая?

— Не меньше, чем обычно.

— Тогда захлопнись и сиди до конца цирка. Твой номер сыгран.

Откинулась на спинку, зажала автомат коленями и с чувством выполненного долга закрыла глаза. Есть время почитать книжку по пошиву бальных платьев на восемнадцатый век.

* * *

— Б72, ответьте.

Успела начать дремать, но среагировала быстро.

— Б72 на связи.

— Конфету хочешь?

— Издеваетесь?

— А домой?

— Хочу.

— Тогда изобрази раненого.

Задумалась. Как изобразить — не объяснили. Поэтому отстегнула ремень, осторожно выбралась из десантного люка. Чертыхнулась, что уж слишком много кругом десантного. Пригибаясь, пошла в ту сторону, куда смотрел ствол пушки. На всякий случай открыла карту. До ближайшего населённого — пара десятков километров. И связь не ловит совсем. Подумала о том, что самое подходящее место — организовать себе красивую смерть. Но тут же отогнала эту мысль. Пригибаясь и прячась за деревьями — прошла немного вперёд. Шлем позволяет отправлять шифрованные текстовые сообщения, но как — толком объяснить не успели. Чтобы как-то себя обозначить — нажала кнопку передачи и выпалила:

— Я Б72, условно вижу условного противника.

"Б72, продолжайте наблюдение", — ответил командир сообщением.

"Вводная: противник перешел в наступление на позицию группы" — сообщает шлем. Тут же привычно вскинула автомат, дала несколько коротких очередей холостыми. И, вскрикнув с нажатой кнопкой передачи "твою мать!" довольно натурально упала под куст и замерла. Шлем среагировал мгновенно: "Вводная: Б72 ранен и без сознания". Немного полежав почувствовала, что тянут за шиворот — и, чтобы не мешать парню выполнять задание — распустила приводы, когда они почти не сопротивляются — как расслабленные мышцы.

* * *

Экран шлема сразу выдал маркер — показывая направление на "раненого". Ровно в той стороне, откуда слышал звуки перестрелки холостыми. На учениях такое происходит каждый раз — однажды и самого так же вытаскивали, так что удивляться не стал. А, как положено, подполз и потыкал рукой в лежащего.

— Это, поползли.

Лежащий не отозвался. Снял перчатку и осторожно пощупал его руку между рукавом и перчаткой. От нащупанного почувствовал, что стриженные волосы пытаются приподнять шлем над головой. Рука была холодная и пульс не прощупывался. Схватил за шиворот и потянул. Тот потянулся, словно тряпочная кукла. С такой работали на тренировке по доставке раненых. По спине бежит холодок от непонимания происходящего. Уже научился различать звук холостых и боевых выстрелов. Но ясно слышал высокий вскрик и... Что-то уж слишком мало этот раненый похож на раненого понарошку. Оттащил в сторону, перевалил через небольшой бугорок, оглянулся. Прислушался — и не услышал дыхания. На всякий случай передал сообщение командиру: "Б72 обнаружен. 300". И, взвалив на плечо бесчувственное тело, побежал, ориентируясь по маркеру на шлеме, указывающему на место, пригодное для посадки высланной вертушки.

— Потерпи, браток, потерпи... Сейчас... — прошептал, осторожно укладывая на землю у края леса. Поднял бронестекло шлема. Руки предательски задрожали, когда начал отстёгивать подбородник. Скинул шлем и сел. Летнее солнце ещё не настолько ушло за деревья, чтобы не узнать в лежащем девушку, изводившую всю роту рукопашкой последние несколько дней.

— Просыпайся, выдра.

Она открыла глаза и сердито заявила:

— По вводной я без сознания. Так что извини.

— А чего у тебя пульса нет?

— У меня не только пульса нет. Я же кибер.

— Стерва. Напугала.

— Зато натурально же было?

— Я уж подумал — у нас двухсотый. Ох ты и заноза.

— Вообще-то я старалась. А ты тоже молодец, — похвалила она, надевая шлем на место.

— Ну тя нахрен.

Снял бронешлем и сел, привалившись спиной к дереву.

* * *

Парень всё ещё дулся, когда сверху донёсся звук заходящего на посадку вертолёта. Хотела встать, но десантник взвалил, как мешок, себе на плечо и вынес на открытое место. Ожидала, что вертолёт сядет для загрузки раненного. Но вместо этого будто сильная рука схватила за шиворот и потащила вверх, так что земля стала быстро удаляться. От неожиданности выронила автомат и он повис на ремне. А через несколько секунд увидела перед собой дверь вертолёта и тянущиеся навстречу руки.

— Давай сюда, малыш. Какой ты маленький, — улыбнулась военный медик, встретившая в пассажирской кабине вертолёта. — Признавайся — где болит. Ой — какой ты хорошенький.

Пристроившись на лавке у борта, сняла шлем и встряхнула волосами. Медичка всплеснула руками.

— Ой, да ты девочка. И не тяжело тебе в этом?

— Мне — нет.

— Водички тебе дать?

— Энергогеля лучше.

— А — это тоже есть. Мы его для киберов держим. А ты про него откуда знаешь? Или на учениях по вкусненькому соскучилась?

— Соскучилась, — ответила честно.

— Ладно, держи. Всё равно пропадёт. Киберов мы редко возим. Они — ребята крепкие. Всё — больше не хочешь?

— Не хочу, — довольно ответила, следя — как индикатор питания поднялся до максимума.

— Боишься поправиться? Ну правильно. Говорят — он питательный, жуть. Я его тоже пробовала, но осторожненько.

Хоть пассажирская кабина и звукоизолирована — шум винта мешает разговаривать. Поэтому, чтобы поберечь голосовые связки медички — надела шлем и повернулась к окну. Подремать уже не удавалось — через несколько минут полёта вертолёт приземлился на военном аэродроме.

* * *

В общежитие вошла уже затемно. По случаю каникул соседки нет на месте, так что, обмывшись, включила лампу и уселась за шитьё. Белый шёлк платья напомнил купол парашюта над головой. Не отрываясь от работы, подняла в воздух Потеряшку и поглядела его камерой в тёмное небо. И дала себе два обещания. Побывать в небе ещё хотя бы раз. И не говорить об этом маме.

* * *

Глава 25

Ещё в школе поняла, что для настоящего детектива очень важна зрительная память. Поэтому старалась её тренировать всеми способами. И теперь эти тренировки пригодились на практике. Преподаватель пустил по аудитории несколько фотографий, а потом, уже собрав все — озвучил задание.

— Загрузите на ваши планшеты программу составления фотороботов и составьте мне фотороботы тех людей, которых видели на фото. Курсант Курова — Вам дополнительное задание. Нарисовать портрет карандашом.

— Ладно... — неуверенно отвечает соседка. Не ожидала от неё такого ответа и удивлённо повернулась.

— Ты что — рисовать не умеешь?

— Нин, ну я точно не художник.

Понизив голос так, чтобы никто случайно не услышал — спросила на ушко:

— Но ты же сфоткала фотку?

— Да.

— Ну и обводи по контуру.

— Спасибо. Я попробую.

Усмехнулась и начала подбирать элементы портрета, стараясь мысленно держать перед глазами фотографию — задание. Сосед по ряду почёсывает голову в нерешительности. Надя, как и ожидалось, быстро подобрала все элементы фоторобота, а потом отложила планшет и взяла в руки бумагу и карандаш. Ненадолго замерла. Потом медленно провела первую неуверенную линию. За ней так же осторожно — вторую. Добавила несколько осторожных штрихов. Понаблюдав немного за соседкой, улыбнулась и вернулась к своему заданию. Когда закончила и отправила преподавателю результат своих трудов — обнаружила на лежащем перед соседкой листке уже почти готовый портрет. Но Надя продолжала рисовать. Она добавляла штрихи к лицу, на бумаге понемногу появлялись воротник, галстук, пиджак. Надя размазывала карандашные штрихи резинкой, снова подрисовывала. Занятие уже подходило к концу, с разных сторон начали доноситься довольные выдохи. Наконец — преподаватель подошел к Наде и склонился над её рисунком.

— Художка? — спросил он.

— Нет. Я просто обводила... По памяти... — озадаченно крутит карандаш в пальцах Надя.

Преподаватель разворачивает листок к себе и кладёт рядом фото. И тут показалось, что это просто чёрно-белая копия фотографии. Надя даже успела повторить некоторые детали фона. Преподаватель поднимает её работу и объявляет:

— Кто сможет так же — поставлю автомат за семестр.

— А мне? — осторожно интересуется соседка.

— На автомат — портреты всех преподавателей, которые уже вели у вашей группы. В масляной краске.

Надя сразу сникает. На выходе из аудитории поинтересовалась у неё:

— Будешь писать портреты?

— Охота была корячиться. Лучше так сдам, — недовольно отвечает Надя.

* * *

— Итак, молодые люди. — преподаватель основ судебной медицины приспустил очки на кончик носа и оглядел группу. — Слабонервные есть? Спрашиваю последний раз, потом не жалуйтесь.

Пожал плечами. Настроение отличное, раны видеть доводилось. Не сильные — на фестивалях сильных ранений не бывает, но бытовые мелочи — куда же без этого? Остальные тоже промолчали.

— Детей и беременных женщин, вроде — не наблюдается, очень хорошо, — резюмировал преподаватель, похожий на доктора. И, судя по предмету, таковым и являющийся. — Прошу за мной.

Морг находится на территории больницы при медицинском институте, поэтому к виду толпы любопытных студентов уже все привыкли. А поверх формы надеты белые медицинские халаты, поэтому и вовсе можно сойти за своих. Стоило войти — уже в коридоре повеяло непередаваемым запахом из смеси каких-то медицинских препаратов с чем-то совсем уж неприятным. Поморщился и покосился на входящего рядом Могучего. Тот явно тоже не испытывает удовольствия. Блондинка Лизавета впереди и вовсе, похоже, зажала носик пальчиками. Староста вошла в помещение первой, но её реакции на бушующие там ароматы не видно. Только когда вошли и выстроились полукругом вдоль стен — стала видна реакция всех. Кажется — только Надя и Шайба абсолютно спокойны. Шайба даже с любопытством вертит головой. Венерка зажала носик двумя пальчиками и часто моргает, стараясь не глядеть на стоящий посреди большой комнаты мраморный стол. Потому, что на столе угадывается накрытое простынкой лежащее тело.

— Я надеюсь — всем видно? Не прячьтесь, многим из вас такое придётся увидеть ещё не раз в жизни, так что рекомендую сразу привыкать. Вы не в институте благородных девиц. Впрочем — ещё не поздно туда перевестись.

Шайба громко гыгыкнул в ответ. Ещё несколько парней тихо хихикнули. Сам промолчал. Девочки, кроме Нади и Нины, поёжились. Надя пожала плечом.

— Итак — что мы здесь имеем? — провозгласил наконец преподаватель, стаскивая покрывало с лежащего. Покойник лежал на столе бледно-синий, с кровоподтёками на лице, с запёкшейся кровью на волосах. Венерка издала протяжный стон и начала медленно оседать на пол. Половина девчат и несколько парней зажали рты ладонями и бросились к выходу, толкаясь в дверях.

— Сильно его отделали, — констатировала Надя.

— Наркоман? — уточнила Нина, наклоняясь ближе.

— Очень верное замечание, девушка. Как фамилия? — одобрительно уточнил преподаватель.

— Лопатина.

— Так вот. Как верно заметила товарищ Лопатина — налицо типичная картина печального конца никчёмной жизни. Обратите внимание, молодые люди, на следы на его руках в районе обычного места уколов. Кто ещё может дополнить?

Староста подошла к столу и оглядела лежащего.

— Физически развит слабо, жировая ткань почти отсутствует, следовательно — вел малоподвижный образ жизни, но и питался недостаточно. Возраст определить трудно — я бы сказала — от тридцати до сорока пяти лет. Перчатки можно?

— Прошу.

Надя надевает перчатки и начинает ощупывать живот покойника.

— Печень не увеличена. Видимо — пьянством не увлекался. Более подробно показало бы вскрытие, но смысла не вижу — смерть явно наступила в результате черепно-мозговой травмы и потери крови. Так же...

Она отходит и осматривает дальше.

— Следы на пальцах говорят о том, что травмы стали результатом драки — по крайней мере, он пытался защищаться. Удары по лицу были так же нанесены кулаками. Ножевых ран не наблюдаю. Смертельная травма нанесена углом твёрдого предмета. Может быть — табуреткой.

— Браво, Курова, — похлопал в ладоши препод. — Практически исчерпывающий ответ. Кто-то ещё готов дополнить?

— Ж... Женат не был, — чуть заикаясь, замечает кудряшка Люся. — Следа от кольца нет.

— И уже не будет, — гыгыкнул Шайба.

Когда вышли с территории мединститута — наконец-то спокойно выдохнул и подошел к Наде.

— Ну я привык, что ты всё знаешь, но у тебя и выдержка — я офигел. Как ты вообще это...

— Тебе бы мои каникулы, — подмигнула староста, — ты бы ещё и не такой спокойный был.

— А что ж ты на каникулах делала?

Хитро улыбнувшись, Надя расстегнула пуговку и чуть раздвинула форменную блузку. Но вместо ожидаемого увидел там тельняшку с голубыми полосками.

— Ты что — в море ходила?

— Нет. С неба падала, — усмехается Надя, застёгиваясь. — Вместе с танками.

— Че... Чего?

— Чего слышал, — хитро подмигивает она и, гордо покачивая бёдрами, удаляется в сторону автобуса, оставив стоять с разинутым ртом.

* * *

— Венерочка, — трясёт за руку длинная подруга. После посещения морга всё ещё не по себе, поэтому ответила ей усталым голосом:

— Чего тебе?

— Корова реально десантница! Девочки из общежития видели её в тельняшке!

— Ну подарили ей за услуги, подумаешь... — отмахнулась раздраженно.

— Ну давай её спросим.

— Так она правду и скажет. Щас.

— А ты видела — она на покойника даже не поморщилась. Будто сто раз уже их видела.

— Ну и что? Наверняка жила среди таких же проходимцев.

— А может — она военврач?

Повернулась к ней и закричала:

— Ты дура?! Ты что — ещё не поняла?! Эта! Толстожопая! Сучка! Знает! Вообще! Всё!!

Упала коленями на пол и зарыдала в голос. Потому что такого отчаяния не испытывала ещё ни разу в жизни.

* * *

Прибежала в комнату весёлая и похвалилась:

— Надька, у нас скоро начнётся вождение!

— Поздравляю, — не отрываясь от вязания, буркает Надя. Поскольку у неё права уже есть — она освобождена от подготовки к экзамену на водительские и в комнате сидит уже давно. Но что-то в её тоне не понравилось.

— У тебя что-то случилось?

— Ничего. Венерка подала рапорт о переводе на другое отделение.

— Ой. А я думала — она заболела.

— Без этой стервы будет скучно. Она мне расслабиться не давала.

Подсела рядом с ней на кровать, поглядела на последние листья за окном и задумчиво спросила:

— А ты думаешь — тебе дадут расслабиться?

— Всё равно её будет не хватать. Знаешь...

Она поправляет нитку и продолжает вязать.

— У нас в посёлке жил один злой барбос. Я ещё маленькая была. Не знаю — чей он был. На взрослых он тоже гавкал на всех. Мы очень его боялись. Зато я с тех пор умею хорошо залезать на всякие заборы и деревья. Знаешь — я как кошка была. Раз — и я уже на ветке. Мы ходили по улицам и всё время оглядывались. А потом он пропал. Никто не знает — куда он делся. Просто перестал бегать по посёлку и гавкать. Но вдруг стало скучно. Я потом поняла, что для нас это была будто бы игра. Как игра в шпионов.

— Ты скучала по этому барбосу?

— Ну... Может быть, но не долго. Потом про него будто бы забыли. А потом подросли и появились другие интересы. А теперь мне кажется, что Венерка была для меня такой вот...

Надя осматривает связанное и прикладывает к лежащей рядом спинке полосатого свитера. Кивает своим мыслям и продолжает вязать.

— Венерка была для меня такой вот мелкой и противной сявкой, которая не могла укусить, но всё время гавкала под руку.

— Смешно.

Перебралась на свою кровать, поглядела на вязание в её руках и спросила:

— Надь, а правда, что ты и с парашютом прыгала?

— Да.

— А это страшно?

— Первый раз — очень. Потом немножко страшно, но весело. Главное — чтобы с земли не стреляли.

— А бывало, что стреляли?

Надя вяжет и пожимает плечом.

— У меня — нет. У ребят — бывало. Нас учили с лёту начинать работать по земле.

— Кого это — вас? — вскочила с кровати.

— Э... — останавливает соседка вязание. Поглядев молча, она шлёпает себя по губам и возвращается к вязанию.

— Кого? — переспросила её снова.

— Никого, — вяжет она дальше. Поняла, что больше ответов не будет. И вдруг дошло, что собственная глупая шутка про службу соседки в армии оказалась правдой. И никакая она не двадцатидвухлетняя девушка, а опытный боевой робот с невероятно мощным интеллектом. Но раз ей нужно биологическое питание, то ещё скорее — она настоящий боевой кибер, о которых ходят непонятные слухи. Известно о них мало, редко кто их видел, но все что-нибудь слышали. А из-за этого слухи всегда становятся ещё более невероятными и пугающими.

* * *

— И вот из за этого ты с ним рассорилась? — удивляется старшая подруга.

— Ну да, — ответила, прихлебнув из чашки бензин, похожий цветом на зелёный чай. — Думаешь — мне не было обидно?

— Надь, ну я тебя понимаю. Но если бы я так же обижалась на каждую дурацкую шутку моего Жожика — я бы развелась до того, как старшенький родился. Он у меня реально приколист. И потом — он же не сказал — в каком месте он тебя полнит?

— А если бы я её прибила?

— А если бы ей на голову крыша упала?

— Но не упала же!

— Так и не прибила же. Или ты настолько сильная, что могла бы?

— Ну наверно — нет... Она всё-таки тоже была в железе... Да и мечи тупые...

— Куколка, не бери в голову. Все парни с придурью. Да и мы с тобой не в том положении, чтобы парнями разбрасываться.

— Мы? Ты-то при чём здесь?

— Здравствуй кума, меня дома нема. По-твоему — любой на меня с такой клешнёй накинется? Да и ты — хоть и красавица, но ты же, наверно, догадываешься...

— Совка, я вообще не могу понять — как он сразу не сбежал после моих объяснений. До сих пор раз в неделю открытки скидывает.

За прозрачной перегородкой виден не только мотоцикл Софьи-Виктории, но и примостившийся в дальнем углу Динозаврик Хонька. Стоило пожаловаться подруге на то, что некуда пристроить его на зиму — она тут же пригласила к себе. Теперь-то он уже не куча хлама, а — скорее — украшение гаража. Кивнув в его сторону, хозяйка студии интересуется:

— Будешь скучать по нему?

— Не знаю ещё. У меня ведь и дел — лопатой не перекидать — и Дядюшка тоже внимания требует.

— Точно будешь. И он по тебе будет. Я уверена. Так что заезжай почаще. Мне с тобой всегда приятно поговорить.

— Потому, что я пластиковая? — с подозрением глянула на подругу поверх чашки.

— Это познакомились мы потому, что пластиковые. Но я — знаешь ли — кого попало в близкие подруги не принимаю.

* * *

Без лучшей подруги в группе стало как-то грустно. Входя на лекцию — оглядела аудиторию. Корова всё так же сидит в первом ряду в позе сфинкса, но сближаться с ней и её подружкой теперь точно — не судьба. Слишком уж старательно вместе с Венеркой точили о них свои зубки. Вот только в итоге крошка обломала их и сдалась. Даже не просто сдалась — а капитулировала и самоликвидировалась из группы, чтобы избежать позора. Но у самой на такой акт не хватает решимости. Девчонки и некоторые парни поглядывают с насмешкой, особенно — Мигель и Игорь-нафталин. Это Венерочка придумала ему такое название за его увлечение древностями. Другие больше смотрят на подробности фигуры, от чего становится неуютно. Особенно — когда начинает присматриваться Шайба. Даже если он серьёзно — не хотелось бы провести остаток жизни под фамилией Кругликова. Потерянная прошла на своё место и села. А в конце дня вдруг обнаружила перед собой старосту. Какую-то подросшую и глядящую прямо в глаза.

— Что у тебя случилось? — спокойно спрашивает она.

— О чём ты?

— Одиноко?

— Мне? С чего ты...

— Я вижу.

— Ах — да... Ты же у нас абсолютный и универсальный гений. Ты же все видишь, всё знаешь...

— Я через это проходила. И я староста. Я не имею права тебя бросить.

— А если это моё личное дело? Если это не относится к учёбе? Если это очень личное?

Дёрнулась, чтобы её обойти, но вдруг ощутила на своей руке её пальцы, сомкнувшиеся как железные клещи.

— Ты меня знаешь, Лиза. Я своего добиваюсь всегда.

— Пусти, меня, чудовище! Пусти! Ты не человек, Надька!

— Да, я не совсем человек. Но это моё личное дело. Очень личное.

От этого откровения замерла и медленно повернулась к ней.

— Что это значит?

— Это значит, что кое-что из дурацких слухов, которые ходят про меня — правда. Что — не скажу. А теперь скажи — ты это из-за Венерки?

— Это ты выжила её.

— Нет. Ты прекрасно знаешь — она хотела выжить меня, но выжила сама себя. Я не прошу тебя дружить со мной. Можешь даже сколотить против меня новую бригаду сплетниц — я переживу. Но не изводи себя одиночеством. Я прошла через него и я знаю — как это страшно. Вернее — я и сейчас одинока.

— Ты?

— Я. Я не такая, как все. А ты — нормальная. Красивая и... Живая. У тебя всё впереди.

— А у тебя? — переспросила осторожно.

— Не знаю, — ответила она тихо. — Многое я уже потеряла навсегда. Но кое-что получила взамен. Вы все завидуете мне, но лучше бы я осталась прежней.

— Кто ты, Курова?

— Я? Красавица-отличница Надя Курова. А ты что подумала?

Покачала головой отрицательно.

— Ты чудовище.

— Одно другому не мешает. Красавица и чудовище в одном лице. Устраивает?

Снова отрицательно мотнула головой. Надя отпустила руку и усмехнулась:

— Ну и ладно. Только кончай киснуть, как жаба в болоте.

— Потёрла руку там, где Курова держала и вдруг поняла, что у неё холодные руки. И крикнула ей вслед с вызовом:

— Сама ты жаба толстожопая!

Но она только повернулась на высоких каблуках и с улыбкой показала большой палец.

* * *

Весёлый джаз стучит по ушам, но важнее — наконец-то Надя нашла время для танцев. И просто — для отдыха. И можно просто беззаботно отплясывать вдвоём под старую, но всё такую же задорную музыку. Мелькают разноцветные огни, на Наде старомодная шляпка и платье из давней эпохи. Сам оделся в старомодный костюм, который — впрочем — куплен в обыкновенном магазине одежды. Даже сумел найти чёрно-белые штиблеты. А главное — Надя простила и уже смеётся по поводу того — не полнит ли её это платье. И не надо ли ей похудеть. А после танцев влез в пальто, надел на голову шляпу и подал Наде её шубку. Короткая меховая шубка отлично смотрится с её шляпкой-клош. И можно не бояться за её ножки в тонких чулках. На улице ещё не слишком холодно. К тому же — уже успел узнать маленькую тайну. Под юбкой верх надиных ножек согревают короткие вязаные штаники, так что её батареи в тепле. И Надя садится за руль личного авто. Она иногда так и называет своего Дядюшку Патрика — на старинный манер: "авто" с ударением на последнем слоге. И уже привычно, что она сама ведёт авто по вечернему городу. А потом можно растянуть галстук и налить пару бокалов — и поставить их на стол в своей комнате. И до поздней ночи смотреть старые фильмы, а под утро заснуть в обнимку. Потому что наутро начинается чудесный день. День, когда у обоих выходной и можно просто провести его вместе.

* * *

— Товарищ майор, курсант Курова...

— Проходи, Надя, — останавливает декан факультета.

Его хитрая улыбка настораживает от самых дверей. В голове одна за одной мелькают догадки. Куда пошлют ещё? На курсы вождения танков? Вертолёт? Подводных диверсантов? Стараясь не показывать волнения — подсела к столу и приготовилась слушать.

— Надя, ты ведь плавать можешь? — уточняет майор. Это резко сужает круг возможных неприятностей, так что ответила честно:

— Могу. Нырять глубоко — нет. А плавать умею.

— Очень хорошо. Мы тут подумали... Как ты относишься к тому, чтобы получить права на управление лодкой?

Опустила голову, помолчала немного, быстро листая картинки про лодки, и тихо спросила:

— Лодку тоже самой строить?

— Зачем? — удивился декан.

— Ну у меня ведь уже есть автомобиль, мотоцикл. Автомобиль сама восстановила, мотоцикл сама собрала из кучи деталей.

— Самолёт есть?

— Нет. Но я же им и не умею...

Декан засмеялся, увидев — как испуганно прикрыла губы ладонью.

— Лодку строить не надо. Просто пройдешь курсы — и всё. Поскольку от вождения ты освобождена — займись. Изучи теорию, найди — где обучают. Я думаю — с этим ты уж точно справишься.

— А деньги? — спросила уже с интересом.

— Часть суммы точно выделим. За всё не обещаю.

— А разве это не...

— На самом деле в обычную программу обучения это не входит. Но парни многие сдают просто для себя. Думаю — тебе тоже не повредит. Город у нас портовый, будет лучше — если тоже будешь разбираться в теме.

— А Вы сами... Умеете?

— У меня даже катерок есть. Небольшой. На рыбалочку там иногда с сыном...

Подняла глаза к потолку и задумалась. Сперва о том, как ловила рыбу с приятелем на речке. Потом вспомнила о Стёпике с Ванечкой и приняла решение:

— Хорошо, я займусь. Но Вы обещали помочь.

* * *

Глава 26

— Колян, что там с гангстером нашим? Не пристрелили ещё?

— Михалыч, так он же — неуловимый Джо. Не нужен никому, кроме объекта.

— Думаешь?

— Ага.

— А факты?

— А что факты? Танцоры они — вот и все факты. Костюмчик-то он — оказывается — для танцев купил. А на работу ходит — зачуха натуральная, глянуть не на что.

— И никакого криминала?

— Сходится у него всё по деньгам, Михалыч. С объектом то встречаются, то опять поссорятся. Как поссорятся — дома сидит, в приставку рубится. Приставка дешевая — проверял.

— Я тебе на обыск, кажется, не давал.

— Да по банку проверил. Сам он её с зарплаты купил давно ещё. А теперь копит. Я б на его месте при такой девчонке на свадьбу копил.

— И хорошо копит?

— С его зарплаты много не раскопишься — но понемногу.

Потёр подбородок, глядя в планшет с цифрами. Банковский отчёт показывает все доходы и расходы по статьям — на еду, на одежду, на оплату за жильё и прочее.

— Да, не придерёшься. И лишнего не покупает, и поступлений, кроме зарплаты, нет. Левых не может быть?

— Да не похож он, Михалыч, на криминального. Пацан, как пацан. Никакой. Только и того, что танцы.

— А может — он на объект всё сразу...

— А её бы сразу ущучили. Сам знаешь, как нас проверяют. А она уже к сотрудникам приравнена. Да и не шила бы она иначе.

— Что? Она шьёт?

— А что взять со студентки? Платья танцевальные она шьёт втихаря. Но я узнавал — там больших денег не заработаешь. Так — на поддержание штанов. Я студентом сам по мелочи подрабатывал. Иначе на какие шиши я бы свою соблазнял?

— Чёрт. Надо закрывать это дело и не оставлять висяк в новогодние. А то фигнёй страдаем, а у самих рядом целый район со шпаной непуганой. То — вроде — пару лет назад их поприжали...

— Вот и я так думаю. — соглашается старлей. — Так и скажем, что они танцами занимаются.

* * *

На улице метёт метель, электрические руки подают ткань в электрическую швейную машинку. Серёжа подходит сзади, берёт за плечи. У него после улицы прохладные руки. Осторожно наклоняется и целует в щеку. Подставила губы для поцелуя, улыбнулась.

— Не надумала насчёт ателье? — интересуется Серёжа.

Осторожно поймала его рукой за шею.

— Потом. Я же обязана отслужить по контракту. А до этого ещё надо закончить.

— А совмещать нельзя?

— Нет, нельзя.

— А бросить?

— Жалко. Тебе ведь тоже меня жалко бросать.

— Не говори глупостей, Надь. Таких, как ты, не бросают.

— Вот и я теперь хочу закончить. Платят в полиции хорошо, а шитьё... Шитьё никуда от меня не денется.

Серёжа отходит и возвращается уже переодетый в домашнее. Садится рядом, складывает руки на краю стола, опирается на них подбородком и смотрит на ткань, уходящую под прыгающую иглу. Он гладит по руке и тихо произносит:

— Ты ещё не забыла о моём предложении?

— Я помню. Я думаю.

— О предложении?

— Я думаю, что не хочу громкую свадьбу. Я хочу свадебное путешествие.

Серёжа резко садится ровно.

— Так. Ты серьёзно? А куда?

Дострочила шов и вынула платье из машинки.

— Серьёзно. А куда — это я как раз выбираю.

— Только ты это... Аккуратно. Я всё-таки не миллионер.

Вывернула платье, встряхнула и приложила к себе.

— А вот я на него и зарабатываю. Потому и выбирать буду я. Хорошо?

— Ну... Я тоже постараюсь, — соглашается Серёжа.

Повесив неоконченное платье на плечики и пристроив его на шкафу, положила руки ему на плечи и посмотрела в глаза.

— Ты точно не передумаешь?

— Пока ты на меня сердилась — я кое-что интересное нашел. Давай посмотрим.

* * *

Включил телевизор, открыл нужную папку с сохранёнными фотографиями. На экране появилась невеста в пышном белом платье.

— Как тебе?

— Ты про платье?

— Про девушку.

Надя всматривается в лицо невесты и переспрашивает:

— Японка?

— Да. Только она — робот. Аш-эр-пэ-четыре-цэ Миим. И это было уже шестьдесят лет назад.

— Она уже старушка. Наверно — уже давно сломалась и разобрали. И что ты хочешь этим сказать?

— Что она — невеста. Чем ты хуже?

— Серёж, она же тут на подиуме. Подумаешь — просто ходит, показывает платье. Таких невест сейчас на показах знаешь — сколько можно наснимать? На некоторых через одну.

— Почему-то она вскоре после этого пропала. А между прочим — она и на сцене с песнями выступала. И знаешь — что я выяснил?

— Только не говори, что теперь выступает её внучка.

— Японки в те времена обычно бросали работу, когда замуж выходили.

— То есть ты уверен... — удивлённо поворачивается Надя.

— Ага, — ответил торжествующе.

— Действительно — публичные сведения о ней пропадают, — озадаченно соглашается Надя.

— Смотрим дальше. Ещё одна японка.

Надя наклоняется ближе к экрану, всматриваясь в ещё одну пару. Пояснил:

— Миим два Митсуба. Митсуба она стала по мужу. Это уже ближе к нам.

— Прожили вместе тридцать лет. Миим два Митсуба перенесла шесть модернизаций управляющего искина. Подожди-ка. Ей меняли мозги?

— Ну совершенствовали. Ты вот учишься, тоже совершенствуешься.

Надя кладёт руку на плечо и придвигается ближе.

— Я и не знала. Даже не думала на эту тему.

— Дальше, уже после войны. Есико Камоджи. Есико Такигава, Есико Минамото, Есико Бирмигем, Есико Штихельберг — уже серийная модель из секс-шопа. Даже фирма-производитель стала писать в рекламе "из наших кукол получаются хорошие жёны".

— Чёрт, я же слышала про них в детстве. Папа ещё смеялся с этих чудиков. Не думала, что сама стану такой.

— Ты лучше, — приобнял её за плечо.

Надя прижалась и подставила щечку. Осторожно повернул её и поцеловал в губы. И сообщил:

— Между прочим — это ещё не полный список. Хотя во многих странах это вообще не регистрируют.

— У нас тоже такой брак не зарегистрируют.

— Но у тебя ведь с документами всё в порядке?

— Угу... — шепчет она и ласково прижимается к плечу. Зимние каникулы впервые проходят так приятно.

* * *

Пока Серёжа на работе — устроила себе короткий отдых и от шитья. Дядюшка Патрик доставил к реке. Не туда, где обычно гуляли по набережной. Осторожно спустилась по заснеженной дороге туда, где зимуют лодки. Пришлось взобраться на крышу — чтобы заглянуть через забор на территорию. Тут же из-за забора залаяла собака. А потом появился и недовольный сторож с обветренным морщинистым лицом и проседью в волосах.

— Девушка, Вам чего нужно? — осведомился он.

— Я на лодки хотела посмотреть.

— Летом посмотрите, — ворчит сторож.

— Мне летом на права сдавать.

— На лодку? Вам? — удивляется он. — Рыбачка что-ли?

— Ага. Только я в деревне жила, там речка маленькая совсем.

— Погодь, — буркает он и открывает калитку. — Заходь.

Осторожно вошла и огляделась. Лодки стоят у берега рядами, накрытые сверху и засыпанные снегом. Чуть дальше за ними — берег и замёрзшая река. Сторож завёл в небольшую сторожку с висящим у входа колоколом и включил электрический чайник.

— Меня Валерой зовут. Рыбачка значит?

— Да, немножко. В школе с приятелем ловили рыбу.

— А теперь соскучилась по удочке?

— Ну... Мальчики скоро подрастут...

— А... Понятно. А чего не муж сдаёт?

— Мне ещё и по работе надо будет уметь.

— На ихтиолога небось?

Неопределённо пожала плечом. Сторож усмехнулся.

— Девчата редко сами с лодками управляются. У нас на всю стоянку одна такая была.

— Дядь Валер, а какие лодки бывают?

— Ууу — загнула. Это я тебе могу неделю рассказывать и половины не расскажу. Чай будешь? Не замёрзла? Ну ладно. Муж-то хорошо зарабатывает?

— Ну так...

— Ясно. Тогда самое милое дело — надувную купить. Привезли её, куда захотели, на вёслах от берега отгребли — и лови себе. И права не надо.

— Мне всё равно сдавать.

— Ну... Тогда моторную можно. Их много разных. Соберёшься электрическую — смотри, они тоже не очень далеко позволяют уходить. На озерке каком — так и хватило бы, а у нас река длинная. Всё равно подальше уйти захочется. А зарядок для них мало. Это тебе не дорога.

— А бензиновые есть?

— Есть, как не быть. Только едят они много. Ну можно тоже за машиной возить. Привезли, сбросили на воду — и опять же, покатались. Сама-то далеко ли собираешься?

— Не знаю. Я же не пробовала ещё.

— Что ж тебе, мамочка, посоветовать... Хорошо — когда денег куры не клюют. Вон — за забором дорогие яхты стоят. Там всё. И каюта большая, и удобства все. А тут попроще. Вот только, если сразу слишком маленькую лодочку взять — можно себе всё испортить. Знаю я такие лодочки. Будто несчастливые они. Купит такую человек — и через год продаёт. Какой бывает — продаст её, и всё — пропал. Большую уже не берёт — перегорел. Так что лучше с муженьком подкопите, да купите что побольше. С детьми лучше — чтобы хоть какая каютка была. Мальчишки-то твои малые, небось, совсем?

— Два и пол годика.

— Уууу, мамочка. Это у вас время есть. На права сдашь, на работе что-нибудь, да выдадут. А там себе уж как-нибудь подберёте. Старых лодок много с каюткой продают. Можно недорогую найти. Муж подшаманит её — так и будете по островкам путешествовать. Милое дело. Ты не бойся, что лодка будет старая. За ней если следить — иная и сто лет прослужить может. Это не машины.

— Спасибо, дядь Валер. Я подумаю.

* * *

— Надя, я сегодня первый раз в город выезжала!

— Поздравляю, — отрывается от своего занятия соседка. — И как?

— Прикольно. Правда — на контроле и с инструктором, но руль сама крутила. Немножко страшно, но так интересно... А что это ты делаешь?

Надя крутит в пальцах верёвку с узлом и откладывает её в сторону.

— Так... Учусь узлы завязывать.

— А зачем узлы? Наручники же есть. Или тебя на альпиниста учиться послали?

Надя поджимает ноги и натягивает халатик на колени.

— Только при декане этого не ляпни. А то ещё и туда пошлют. Я уже задолбалась всему подряд учиться.

— Надь, но у тебя же получается. Мой папка говорит, что лишних знаний не бывает.

— Мой тоже так говорил...

Села рядом с загрустившей соседкой и осторожно взяла её за руку.

— Надь, ты знаешь — как я тебе завидую...

— Чему?

— Ну... Что тебя вот так вот всему... И ты вот так всё здорово... И всё можешь... И что ты так всё классно... Так здорово, что я с тобой вместе оказалась.

— Скоро будешь без меня.

Даже подпрыгнула.

— Почему? Ты что — хочешь бросить учёбу?

— Нет. В группе я останусь. Но... Ты пока не рассказывай никому. Я замуж выхожу.

— Надька, классно! Когда?

— Ещё не решили. Может быть — летом.

Обняла её за шею.

— Надька, какая же ты счастливая.

* * *

За окнами Солнце растапливает последние сугробы. А в аудитории идёт занятие. Чтобы не смущать своей формой остальную группу — с первого занятия стала одеваться в подарок от воинской части. Камуфляж, из-под которого выглядывает ворот бело-голубой тельняшки десантника. Благодаря ей на единственную в группе девушку смотрят уважительно. Но наверняка — думают, что просто замужем за десантником. Так что и знакомиться не пытаются. Зато можно быть со всеми на равных.

— Маломерное судно должно двигаться вне пределов судового хода, а если это невозможно, то в пределах пятнадцати метров от кромки судового хода, — объясняет преподаватель, одетый в форму капитана торгового флота.

— А когда это бывает невозможно? — уточняет молодой парень.

— Например — если судовой ход примыкает к мели или к берегу.

— А так бывает?

— Сколько угодно. Например — в судоходном канале или у набережной. Но в последнем случае лучше двигаться у противоположного берега.

— А пересекать судовой ход можно?

— Разумеется. Об этом есть соответствующий пункт правил. Кто учил?

Промолчала, чтобы не выпячиваться, как в институте. Парень постарше поднимает руку и отвечает:

— Пересекать можно под углом, близким к прямому, и не ближе пятисот метров впереди идущего судна.

— Совершенно верно. В отношении зоны порта есть дополнительные правила, которые вы также должны знать. Обратите внимание на карту.

Подняла взгляд на висящую над доской карту акватории порта, сфотографировала её и на всякий случай сохранила в папку, где уже лежат электронная карта реки, лоция и учебники для судоводителей. Заметила, что не одна такая умная — ещё несколько человек подняли для этого телефоны. Но преподаватель тут же успокоил:

— Все обязательные материалы по местным условиям плавания доступны на сайте областной инспекции. Они есть и на сайте пароходства, но там слишком много — большая часть относится к судам торгового флота и вам не нужна.

— В лоции тоже есть, — дополнила, не удержавшись.

— Да — есть. Но вообще-то, девушка, такие вещи Вы должны знать наизусть, — поправляет преподаватель. — На лодке вы сами себе и штурмана, и лоцмана. И скорость у лодки достаточно высокая, так что подглядывать в справочники некогда.

— Как на дороге... — пожала плечами в ответ.

— Не сравнивайте, девушка. На дороге вы забиваете адрес в автопилот, а дальше просто сидите и таращитесь в свой телефон. В лучшем случае — в окно. А маломерным судном придётся управлять самостоятельно. Если, конечно, Вы не купите моторную яхту с полным автопилотом и системой расхождения.

— А как же навигаторы? — подаёт голос мужчина постарше.

— На крупных лодках навигаторы иногда ставят. Но в условиях реки они не очень полезны. Заблудиться здесь трудно, главное — не сесть на мель. А речные карты имеют свойство устаревать и за пределами фарватера точность не очень высокая.

— А как же тогда ходить? — удивляется тот же мужчина.

— Вот для этого вы и ходите на курсы. Наличие мели можно узнать про приметам как на берегу, так и на воде. Многие опасные места просто надо знать.

— Я здесь все мели знаю. Бумс. Это первая, — комментирует ещё один немолодой дядька словами из старого кино.

* * *

— Галя, мы ушли, — крикнула в квартиру, выкатывая коляску на лестничную площадку. Спустилась на лифте и внизу встретилась с бабушкой Наташей, держащей за руку своего старшего внука. Тоже взяла Стёпика за руку и медленно двинулась в составе процессии к выходу со двора.

— Может быть — мне сходить в магазин? Мне легче нести, — предложила свои услуги.

— Не надо, Надюша. Ты-то ради мальчиков пришла, — улыбается бабушка. — Я много набирать не буду. Донесу как-нибудь. Ты — главное — следи за Стёпиком.

— Хорошо.

— А ты слушайся тётю Надю.

— Бадём! — требует старшенький Дмитриевич.

Толкая перед собой коляску, догнала убежавшего малыша.

— Тям!

— Птичка? Это синичка. Смотри, какая красивая.

— Нана, дуда!

— Хочешь на качельки?

* * *

Утирая пот со лба, Шурик Могучий садится рядом на лавку и интересуется:

— Слух, Игорян, вот ты с Надькой часто треплешься. Чего это Надька никогда с девчонками не борется? Только ходит и командует.

— Тебе девчонок не жалко?

— А чего такого? Она ж тоже девка. Ну и что, что она из них самая сильная? Ей-то тоже заниматься надо.

— Дануна. Я её видал в паре боёв на турнире. Я против неё не выйду.

— Сравнил. Я тоже это видео видал. То ж другое совсем.

— Конечно другое. Там девчонки уже не первый год мечами машут, а она первый раз шлем надела и обеих уыыграла. Это ж машина уничтожения. Блин. Но красивая.

Сел, подперев голову руками и настроился полюбоваться. Но предмет любования тоже направился в сторону лавки. Подойдя ближе, Надя строго заметила:

— Вальтер, ты сидишь уже шесть минут. Ты не в доспехах, хватит отдыхать.

— А ты сама не занимаешься, — недовольно встаёт ей навстречу Шурик.

— Я помогаю вести тренировку, — гордо замечает староста.

— А что будешь делать, если...

Шурик даже не успел договорить. Он просто отлетел и громко хлопнулся спиной на ближайший борцовский мат.

— Если хочешь — могу показать, как я это сделала, — повернулась ему вслед Надя. — А ты попытаешься повторить.

Догадавшись — на ком она собирается это показать, начал осторожно удаляться.

* * *

— Надька, сто лет тебя не видела! — распахивает объятия подруга.

— Катерина...

Обняла её в ответ и тронула непослушными губами щеку.

— Ну как у тебя с Егором?

— Замечательно, как всегда. На прошлой неделе на выставку современного ходили. Егор даже одну картину купил — после окончания выставки ездили забирать. А ты как?

— А я дала Серёже согласие.

— Аббалдеть! И когда?

— Сразу после экзаменов.

— Надька! — снова кидается обнимать подруга. А потом ощупывает ладонями твёрдую пластиковую талию.

— А как с этим? Ещё ничего не придумали?

— Серёжа уверен, что придумаем.

— Девчонки, вы так и будете на улице стоять? Пошли готовить, — зовёт Миша.

— Шашлык — мужское занятие, — тут же парирует Катерина.

Наступили майские праздники. Снова праздничная суета, снова уже привычная подготовка к участию в параде Победы. И ожидание первого в жизни выхода на лодке.

* * *

Конец второй книги.