Участок. День и ночь

Гипноз или НЛП.

Боль может его разрушить?

А может и не разрушить, времени хватит. И восприимчивость к гипнозу у всех разная, кстати говоря. Кому-то двух слов хватит, вокруг другого хоть ты упляшись — не поможет. Допустим, здесь помогло. Вколотить четыре гвоздя несложно, если жертва не сопротивляется. А вообще... Где-то Ирина читала, что большинство икон нарисовано неправильно. Ладони слишком тонкие, если в них загонять гвозди, плоть порвется и человек упадет с креста. Надо гвозди забивать в кисти рук или чуть повыше.

Вот, парень так и был распят. Не за ладони, за запястья, поэтому и майка. Чтобы удобнее было...

И крови там было достаточно, он определенно был жив.

Итак, его приколотили гвоздями, потом нарисовали пентаграмму, потом провели ритуал.

Время, время и еще раз время.

А помощники?

И это допустимо.

— Интересно, водятся ли у нас по городу сатанисты?

Голос Феди отвлек от размышлений.

— Думаешь, сатанисты? — поддержала разговор девушка.

— А кому оно еще надо? Пакость такая... о, смотри, чья машина?

— Чья?

— Наш архиепископ местный. Отец Дмитрий.

Ирина покосилась в ту сторону. Ну, не мерс, но и не шестерка-жигуленок. Нечто среднее. Тойота, судя по обводам-фарам, пятилетка. Но джип хороший, мощный.

Из него вылезли несколько человек и направились к месту происшествия.

— Стукнул кто-то, — кивнул Федя.

— Интересно, а зачем это архиепископу? — задумалась Ирина.

От церковных дел она была так же далека, как крокодил от высшей математики.

— Так на кладбище же...

— И что? Они его теперь заново освящать будут? — припомнила огрызки школьных знаний Ирина.

— Наверное...

Ирина глядела на идущих за архиепископом людей.

Интересные кадры.

Один — типичный секретарь, как она их представляла. Худощавый, достаточно молодой, с козлиной бородкой песочного цвета и такими же волосами, в рясе. Но все равно типичный секретарь. И папка у него под мышкой такая... деловая. Органайзерная, вроде ее планшетки. Сразу ясно, что там куча всего полезно-канцелярского.

А вот второй...

Сходство ограничивалось волосами и бородкой.

Тоже русыми, только посветлее, с таким, серым оттенком. А в остальном...

Ирина подумала, что такого товарища очень хорошо выпускать для увещеваний. Типа опомнитесь, покайтесь, одумайтесь...

Очень убедительно выглядели и мышцы, вырисовывавшиеся под рясой, и моторика, как у тренированного бойца. Явно учен рукопашному бою, и серьезно учен. Уж очень плавно он шел.

Плавно, легко... словно волк по тропе за добычей.

И лицо худое, хищное... волчье какое-то. Жесткое, словно из дерева вырезанное...

Это не зайчик плюшевый. Это хищник.

Словно почувствовал взгляд, посмотрел в ту сторону, где стояли Федя и Ирина. Повезло, их удачно закрывали деревья. Они видеть могли, а вот их с этого ракурса видно не было.

Найда тихо заворчала. Собаке этот человек (Ирина была уверена, что именно этот, а не все три) тоже чем-то не нравился. А животные — умные.

— Интересные у нас батюшки водятся, — вслух подумала Ирина.

— Ага... ты знаешь, не хотел бы с ним поспорить за богословие, — кивнул Федя.

Ирина вспомнила трех мушкетеров и фыркнула.

— Ага, обсудить одно место из блаженного Августина...

— Зароет он любого. Хоть с Августином, хоть с Сентябрином.

Ирина кивнула. Вот с чем она была согласна полностью. И дорого бы дала, чтобы послушать разговор у могилы.

Но что-то подсказывало ей, лучше не попадаться на глаза этим людям. Тому, с хищными повадками, так уж точно.

Обойдемся, потом расспросим кого-нибудь.

А пока...

— Федь, тут должны быть или бомжи, или кто-то в этом духе, нет? Кладбища без них не бывает...

— Ну да.

— Думаешь, к нам они выйдут?

Ответом было фырканье.

Ирина посмотрела на Федю, на Найду, опять на Федю.

— Найда — собака умная, неужели не объяснишь, что надо искать?

Федя пожал плечами.

— Попробую.

* * *

Найда действительно оказалась очень умной собакой. Потому что бомж-убежище она нашла достаточно быстро, всего через десять минут. И то дольше шли, чем искали.

Кладбище в этом месте плавно переходило в овраг, местные не растерялись и принялись делать из него помойку, сваливая туда всякие венки, цветки и прочий мусор, который образуется на кладбище после зимы.

Туда-то и пришла умная псина.

Ирина в жизни не догадалась бы, что в таком месте могут люди жить. А люди — жили.

Овраг же. Неровный рельеф, промоины, выступы... вот, в одной из таких промоин и соорудили хижину местные бомжи.

Приспособили вместо крыши невесть где сворованный шифер, закидали обрывками рубероида, что-то подстелили, что-то укрепили... получилась этакая бобровая хатка. К ней Найда и вышла.

И по ворчанию Федя с Ириной сразу поняли — там кто-то есть. А Ирина могла бы сейчас сказать и сколько их.

Трое.

Она не знала, откуда она это знала, но... трое — и все тут. Ладно, сейчас проверим.

И они принялись спускаться в овраг, рискуя сломать себе ноги на скользких загаженных склонах.

* * *

'Хатка' была загорожена старой ржавой калиткой, подвязанной веревочкой, и внутри явно кто-то был. Но стучать и руки пачкать?

Нет, до такой самоотверженности ни Федя, ни Ирина еще не доросли. А Найда и вообще смотрела чуть ли не с мольбой.

Хозяин, я ЭТО нашла. Но ты ведь не заставишь ЭТО кусать? Правда?

Собаку можно было понять.

Ирина кашлянула.

— Хозяева, уделите нам пару минут?

Тишина.

— Все равно не уйдем, — подал голос и Федя. — Можем сейчас еще патруль вызвать, тогда вообще плохо будет.

— Да. А так мы просто поговорим — и уберемся, — поддержала Ирина.

То ли ее присутствие, то ли убедительный гавк Найды, то ли обещание — кто его знает, что там подействовало. Но дверь, удачно замаскированная кустами, приоткрылась и наружу показалась физиономия, заросшая черной бородищей.

Запах был — сногсшибательный.

Найда аж попятилась, надо полагать для собаки это было, как дубиной по носу.

— Здравствуйте, — Ирина решила быть вежливой.

— И тебе здоровья, коль не шутишь, — отозвался мужчина.

— Может, все выйдете?

— Один я тут.

— Правда? Некрасиво врать девушке с самого начала знакомства.

— Обойдусь без таких знакомых, — огрызнулся мужчина. Но еще двое вслед за ним вылезли.

Ирина смотрела спокойно. Навидалась.

Возраст — от тридцати до шестидесяти, точнее под бородами — тряпками — грязью не определишь. Масть у одного черная, у двух оставшихся чуть посветлее. Одежда...

Сборная солянка, иначе и не скажешь.

Чернобородый, которого Ирина окрестила про себя 'Главнюком' смотрел исподлобья.

— Чего надо?

— Поговорить, — просто сказал Федя. — Об этой ночи.

— А что не так было? Спали мы, — привычно отперся Главнюк.

Отперся бы. А так...

Ирина пробовала силы. И... ей жутко хотелось показать пальцем на младшего по возрасту бомжа, в драной джинсовой куртке. Заодно и окрестила его про себя 'Младшим', вряд ли они представятся, а называть как-то надо.

— Спали? И он — тоже?

Главнюк покосился без особой симпатии.

— И он.

— А если его сейчас на пятнадцать суток закрыть? — припугнул Федя. — Запросто устроим...

— А если сейчас кого-то в овраге зарыть?

— А зарывалка не отвалится?

Найда ощерилась и тихо, грозно зарычала. Ирина подняла руки.

— Так, всем спокойно. Федя, не надо, никто не хотел сказать ничего плохого. Просто людям не хочется быть откровенными, но это их право.

— К правам обязанности прилагаются. А нет у тебя обязанностей, и о правах чирикать нечего!

Тут Ирина была полностью согласна с Федей. Но...

— У нас правовое государство, а не обязанностное.

— Так мы пошли? — напомнил о себе Главнюк.

— Давайте поговорим и пойдете, — предложила свой вариант Ирина. — Сами понимаете, мы тоже люди подневольные, служивые.

Найда, ощерившаяся и натопырившаяся, выглядела раза в полтора больше своего размера. И рычала очень грозно, подкрепляя слова девушки.

— Что я сделал-то! — заныл 'Младший'.

— Не делал, — согласилась Ирина. — Но ведь видел? Правда?

Бомжи переглянулись.

— Не под протокол, — убедительно сказал Федя. — Расскажите — и удирайте, если захотите.

— А то?

— А что — то? У нас свобода и демократия, правда, Найда?

Найда продемонстрировала полный набор свободно-демократических клыков. В два ряда.

Бомжи закономерно колебались.

Минут пятнадцать прошло только в уговорах, но потом Младший таки решил поделиться.

Переводя с народно-матерного, и убирая все эканье и меканье, он решил прогуляться. Неподалеку от кладбища расположена чебуречная. Закрывается она как раз в одиннадцать, к двенадцати на помойку выносят то, что не доели и не забрали... есть, чем поживиться. Вот там он и ждал.

Ожидания не были обмануты.

Собрав урожай, бомж по кличке Тюха отправился обратно домой.

Тут-то он их и увидел.

Двоих людей.

Вылезали они из большой машины, типа джипа. Номер?

Да кому он нужен? Но кажется, он в грязи был... нет, не обратил внимания. И на этих-то посмотрел потому, что один шел, а второго тащил на себе.

Явно ж человек без сознания.

Что пришло Тюхе в голову?

Да развлекушки мажорские! Как только эти щенявки не чудят! Привезти алканария и оставить среди могилок. То-то ему поутру будет весело! Лишь бы не рехнулся...

А еще на нем одежда, часы, наверняка, мобила, ботинки...

Короче, сам нажрался — сам и виноват.

Убивать Тюха не собирался, но поживиться за счет растяпы сам Бог велел. А потому продолжал следить.

Мужик оттащил свою ношу к свежим могилам, и недолго думая, вывернул из земли крест.

Вот тут Тюха ошалел.

Кресты не на ладонь вкапывают, а этот... этот его выдернул так, словно спичку из коробки. Не особо и напрягаясь.

Луна светила, все хорошо видно было. Почему Тюху не заметили?

Да кто ж его знает... вообще, для него здесь дом родной, а эти-то чужие, вот и не увидели. Да и сам он не дурак, с подветренной стороны зашел...

Ирина покивала и продолжала слушать.

Потом первый что-то делал на земле со вторым, а потом воткнул крест обратно.

Уже с человеком на нем.

Кровь Тюха не разглядел, и что человек прибит, тоже не понял. Но страшно стало... выражение 'оцепенел от страха' не на пустом месте родилось.

Оставалось только смотреть.

Как мужик чего-то рисует вокруг креста.

Как что-то читает непонятное, пару слов Тюха услышал, ветер-то дул от них в его сторону, вот и донесло, но это явно был не русский язык.

А потом первый ударил второго чем-то в грудь и продолжил читать.

— Они рядом стояли? — уточнила Ирина.

— Ну да. Рукой подать.

— А прибитый не орал, не дергался?

— Нет.

— А вообще — шевелился?

— Н-нет, пожалуй.

— Опоили или обкололи, — кивнул Федя.

Ну да. Без сознания — это логично.

— А первый выглядел довольным, когда уходил? — дернул черт Ирину за язык.

Тюха серьезно задумался.

— Вроде нет. Даже ругался чего-то...

Ирина и Федя переглянулись.

— Это что — нам серию на кладбищах ждать? — озвучил ее опасения кинолог.

Ирина пожала плечами.

Вряд ли. Почему-то ей так казалось, но почему? Черт его знает...

— А можешь их описать? Первого?

— Здоровый такой...

Нормального описания получить так и не удалось.

Здоровый, мускулистый, в чем-то темном, вроде джинсов и свитера... волосы, вроде светлые, стянуты в хвост, лицо... обычное лицо.

Да, негусто.

Ирина понимала, что большего не добьется, не тот контингент. Но...

— Слушай, а мужик с собой просто принес второго?

— Да.

— А крест стоял?

— Да.

Ирина и Федя переглянулись.

Крест, вот в чем проблема. Если кто видел обычный крест, к нему человека прибить — дохлый номер. Нужно что-то покруче. Помассивнее, посерьезнее...

Вопрос.

Кто установил этот крест?

Ребята переглянулись, поблагодарили и отправились восвояси.

По закону полагалось бы доставить того же Тюху к начальству, снять показания, да много еще чего сделать.

По закону.

А по жизни...

Ирина даже не сомневалась, что больше от него никто и ничего не добьется. Увы... Не доверяют у нас полиции, сколько не переименовывай.

С тем они и отправились в обратный путь.

— А на диктофон я их все-таки записал, — Федя коснулся кармана.

Ирина тоже.

Только вот пользы от той записи ноль целых фиг десятых.

— Давай сначала издалека посмотрим? Вдруг попы не уехали?

— Не хочешь встречаться?

Ирина покачала головой.

Нет, не хочет. Совсем не хочет, никак не хочет... неясно почему, но — вот.

* * *

Церковники уже уехали.

Ирина потихоньку подошла к Коле.

— Слушай, мы тут погуляли немного...

— И как — результативно?

— Вполне, — кивнула Ирина. — Послушаешь?

Коля кивнул, прослушал запись разговора с бомжами и перекинул к себе на телефон.

— Задержать их никак нельзя было?

— Могу объяснить, где нашла, — Ирина пожала плечами. — Коль, а правда, кто этот крест делал? Ведь человека, считай, выдержал?

— Хм... верно. Можешь, когда хочешь!

Забегая вперед, оказалось, что крест делали в кладбищенской мастерской. Ребята тоже удивились, но им позвонили и попросили сделать крест именно такого размера. А потом и оплату привезли, наличкой...

Кто принес?

Да, мужик какой-то, кто его там разглядывать будет, кому он нужен?

Никто и не разглядывал.

И камеры его не засняли. А и засняли бы, что толку? Вряд ли убийца пошел бы сам, скорее, послал бы кого-нибудь постороннего, да хоть и человека с улицы, а сам проследил за ним.

— Сейчас я, минуту.

Ирина никого не знала, но Коля явно нашел знакомых. Подошел, пообщался, дал послушать запись...

Может, и заслуги себе припишет. Ну и пусть.

* * *

Вернулся Коля через пять минут и, выдав деньги, отправил Ирину в ближайший ларек. За чем-нибудь съедобным, желательно не ядовитым. А то купишь так беляшик на улице, потом всю его родословную помянешь...

Ирина спорить не стала, сходит, не переломится, а еще сытые мужчины разговорчивее голодных.

И верно.

За перекусом речь зашла и о церковниках, которые ее интересовали.

— У нас в области архиепископ, — пояснил Ирине один из мужчин, активно пережевывая гамбургер. — А хочется ему митрополитом быть. Для этого ему надо там какие-то преференции...

— Вроде как в игрушке? Накопил бонусы — пожалуй на другой уровень?

— Да, примерно так. А тут такое происшествие. Не скроешь, и до патриарха дойдет. Какие там повышения, голову б не открутили.

— Ну, голову-то вряд ли открутят.

— А перевести куда и разжаловать могут. Был ты у нас епископом, а будешь в тьмутаракани коровам проповедовать, — фыркнул кто-то. — У них в этом отношении не хуже, чем у нас. Дан приказ — иди и молись.

— А приезжали-то они зачем?

— А хрен их знает, — откровенно ответил тот же товарищ с гамбургером. — Вот как хочешь... прошлись вокруг, преподобный или как там его, нам на мозг покапал, мол, найдите обязательно, паренек телефоны оставил, мало ли, что потребуется.