Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Путь хранителя@последний из рода .1 часть


Опубликован:
25.06.2008 — 26.10.2008
Читателей:
2
Аннотация:

Сколько помнит себя человечество, столько и существует вера в Создателя. По образу и подобию Его созданный человек наделён немалыми достоинствами и немалыми силами, которые, если повнимательней приглядеться, самим Богом, и даровались как знак своего творения. Цикличность жизненных перипетий наводит на мысль о повороте лишь некоторых видоизменённых обстоятельствах, сопутствующих значимым событиям. Отсюда она и разворачивается из рода в род по выложенной божественной канве, которую обогатить событиями или просто с закрытыми глазами плыть, во власти самого человека. Если само творение способно меняться от этапа к этапу, то, наверное, это и есть божественный дар. Именно он, заложенный в каждого, и определяет само божественное устройство. Что для Бога век? Миг, да и только. А что для человека день? Может оказаться мучительней и длиннее года.
Средняя ли, выдающаяся – каждая жизнь бесценна. Она уникальна хотя бы тем, что каждый, даже внешне самый нигилистически настроенный, верит в свою неординарность, тем более, что словно по мановению волшебной палочки она может меняться. Другой вопрос: в какую сторону. Вот тогда и остаётся думать: єНе промысел ли это Его?Ћ. Не зря же говорилось: є…и самый последний может оказаться первым, и первый оказаться последнимЋ.
Смирившись и успокоившись можно натолкнуться на невероятное, которое и увлекло Николая не только своей неординарностью и неожиданностью, но ещё и возможностью принять непосредственное участие в корректировке поступков своего далёкого предка. Снять родовое проклятие и ощутить себя действенной песчинкой всего сущего.
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

— Ну, хватит, поняла она тебя, видишь, отгородилась. Ученица это моя, последняя. Опосля меня ей место держать оставлю. Ей вместо себя и хранить завещаю. Чего на ветру держишь, пускай в избу.

— Ну, раз так, тогда заходьте.

Мы вошли почти в такую же землянку из которой ушли. Разница была лишь в том, что она была чуть больше.

— Маня, у нас гости! — Пророкотал дед.

Иконостас этого дома не был таким богатым, как в землянке отца Сафрона, но лампадка горела, и чувствовалось, что живущие здесь молятся не за страх, а за веление сердца. Перекрестившись, мы наконец присели.

— Ну, рассказывайте, чего тут у вас нового. — Со своей полуулыбочкой, больше похожей на насмешку, пропел гость. Как раз, в то самое время вышла дородная баба без возроста. Она поставила на стол хлеба, да квашеной капусты, затем подмигнув мне вытащила из печи горячую картошку и только после этого поздоровалась.

— Здравы будьте, люди добрые. Прошу к столу, поди голодные. Да, последняя неделя поста это не шутки. Ешьте, потом расспросы чинить будем.

Мы чинно придвинулись к небольшому столу. Хитрый прищур так и не сходил с лица мудрого Сафрона.

— Чтобы вы не расспросили, а тихо ждали пока мы поедим, вот тогда уж и удивите.

— Да-к по ходу расспрашивать будем, коли сам напросился. Пока картоху чистишь, так и сам рассказывай, чего нового, ну а как есть начнёшь, тут уж наш черёд настанет. Чего зря любопытство тешить.

— Нового у меня до вас вроде ничего нет. Всё по старому пока идёт. А чего вы позвали, вот и рассказывайте, пока у нас рты заняты.

— Да и у нас не новое, а всё старое, будто и сам не знаешь. Последняя неделя перед Пасхой завтра уже начинается. Представляешь, что за жуть начнётся, вылезает, откуда вовсе и не ждёшь. — Старалась обстоятельно обсказать всё говорливая баба Маня, при этом не давая и слова вставить своему деду.

— Да у вас-то всегда вроде одно и тоже творилось, сами неплохо управлялись. Чего сегодня вдруг бояться стали? — Неспешно отправляя в рот еду, поддерживал разговор отец Сафрон.

— Ну это пока не к спеху, лучше расскажи, кого привёл к нам. Чего о провожатой своей молчишь? Красавица такая приблудиться к тебе просто так не могла... — Всё говорила, почти не умолкая, и этим очень похожая на бабу Марфу, наша хозяйка, пока её резко не прервал хозяин.

— Всё, дай роздыху. Вот ведь уродилась такая, как начнёт говорить, так и сыплет, будто из бездонной бочки. — Рассердился, но как-то не зло дед Анисим. Я же тем временем пыталась исполнить задание учителя. И, только начала рассматривать их зеленоватые образы, как всё разом и потухло. Бабка с дедом разом перестав спорить уставились на меня с открытыми ртами. Я мирно старалась пережёвывать, то, что только положила в рот. Отец Сафрон, поднял удивлённо брови.

— Чего ж это с нами хозяева не едят?

— Ты, Агашенька, ешь и не думай, они у себя в дому, захотят поесть всегда успеют, а мы с дороги, как волки голодные. А ты и вовсе всё на чёрством хлебе, да сырой водичке, скоро совсем костями греметь начнёшь.

— Это что было? — Первым, как ни странно, не выдержал дед.

— Да я тоже не поняла. Будто по мне ползал кто-то. — Поддержала его бабка.

— Это мы с тобой, старый, рот разинули. А нам, оказывается, ещё и не доверяют, видишь, проверкой занялись.

— Зачем шуметь-то? Девочке потренироваться надо. Вот и решила полученные знания на вас закрепить. А вы сразу шуметь. Вспомните, как сами учились! Или родились со всем, что сейчас умеете? — Тут начал заступаться отец Сафрон.

Понурив голову уселись за столом и молча стали жевать то, что первым под руку попалось. Напряжение требовало разрядки, оно витало в воздухе и не давало сосредоточиться. Мысли не определялись, они кружили словно рой надоедливых мух. Дед Анисим, на правах хозяина, стал выводить на добрую беседу гостей, показывая, что обиды и нечаянное моё поведение прощено из-за незнания.

— Вы надолго к нам гостевать, Сафронушка?

— Как раз до Пасхи пробудем. Коли в тягость вам, так не томитесь, скажите. Попробуем ещё где на постой притулиться, только чередой всё обскажите, что за страхи копятся. За обиду не переживайте, как отвечали на зовы, так и будет дальше.

— Где найдёте-то в такое время? Коли пришли, то у нас и оставайтесь, в деревне за родственников сойдёте. Вроде отца с дочкой-последышком. — Бурчал дед Анисим только для порядка, пока баба Маня со стола разбирала, а только закончив, тоже присоединилась под строгим взглядом мужа к разговору. Всё же они были добрыми и незатейливыми людьми, радующимися любым добрым новостям и событиям в своей простой жизни.

— С тобой, значит, Агашенька? Неужто ученицу-наследницу взял? А не рано ли? На покой всегда успеешь, ты ещё в силе. А чего на девку-то позарился, раньше всё с парнями ходил, вроде толковыми, но ей, конечно не ровня. Лихая она, да и мы с дедом почти все навыки растеряли на одном месте сидючи. — Баба Маня, дай ей волю, наверно смогла бы проговорить целый день. Дедушка Анисим такого позволить никак не мог.

— Ну оттаяла, снова здорова. У тебя когда-нибудь мозоль на языке выскочит.

— Слушай, Анисим, сколько лет вместе, а ты всю жизнь старым дедом был. Бурчишь и бурчишь.

— Это ты никак не уймёшься. Вон Сафрона дедом не зовёшь, а он старше, да твоего лепета так же не может вынести. Тут вступил и учитель.

— Жалеете, поди, что в миру остались? — Подмигнул он говорливой бабушке.

— Знать судьба у нас такая. От веры мы не отринулись и чем можем, тем завсегда помочь рады, но друг без друга не осилили бы. Кто её, кроме меня, стерпеть смог бы?

— Это ещё не известно, кто кого терпел, но правда жалеем только об одном, что Господь детишек не послал, но обиды не копим. Принимаем всё как должно.

— Сколько чужих спасти пришлось, не все своих столько сберегли. Чего тогда жалеть-то?! — Уже очень серьёзно, будто просматривая свою жизнь заново, ответил хозяин. — Да и сам знаешь, без Мани прожить я не смог бы.

Я сидела словно воды в рот набрала. Окутала голову туманом, что б никто не подсмотрел и не услышал, и стала думать о милом моему сердцу Трофиме. Только потом мне стало ясно, что отец Сафрон давал возможность выбрать то, что больше по сердцу придётся. Подумать, прежде чем отказаться от мужа, возможно детей, да только после этого принять правильное решение. Два пути, развилка в жизни, такого мне никогда ещё не выпадало в жизни. А наставник смотрел словно говоря, нет он говорил, только мысленно.

— Решай, что лучше для тебя. Твоё главное решение, только от него будет зависеть твоя дальнейшая жизнь.

Старики вдались в старые воспоминания, говорили о том, как были молоды, веселы полны сил и разных желаний. Разговор постепенно перешёл наконец на то, как сейчас живут и чем недовольны. Из раздумий меня выдернул отец Сафрон. Пробившись через туман, он в полный голос позвал.

— Агаша, что, заснула, красавица? Люди-то не простые, послушала, что говорят, может чем и в твоих силах помочь станется.

Это было и впрямь пробуждением. А разговор не так далеко и ушёл. Самую суть уловить мне удалось.

Баба Маня рассказывала с расстановкой, почти шёпотом. Отец Сафрон защиту на доме держал, которую я не только ощущала, но и видела. От неё таким теплом веяло.

— Я и говорю, что он пришлый. Ко всем нашим молодкам присмотрелся, да видно, чего надо не нашёл.

— Да и на парней заглядывался, делая вид, что подмастерья ищет. — Добавил дед Анисим.

— Ну, а внутрь ему заглядывали? — Всё не унимался мой учитель, видимо очень переживавший за будущее этой деревни.

— Вот мы тебе и толкуем, что не сопротивления не встретили, ни души. — На перебой толковали беспокойные старики. — Вон твоя девка, как от нас ловко закрылась, говоришь, что новичок, а мы её осилить не смогли. Силы уже не те, что прежде. Может и он нас за нос водит, поэтому тебя и позвали.

— Это ясно, что не с простым подмастерьем столкнулись, видно, что не новичок в тёмных делах. Только чего ему в вашей глухомани понадобилось? Но ни за что не поверю, что даже не пробовали залезть туда, где вам нельзя.

— А то, конечно, только едва спаслись. Хорошо, что вместе не полезли. — С большими, округлившимися глазами пересказывала баба Маня, не перечившая, а почти поддакивающая своему старику.

— Как всегда, она завелась, а лезть мне пришлось. Страхов натерпелся, такого даже выдумать нельзя. — Медленно, проговаривая каждое слово, стараясь понятно обсказать увиденное и не потерять при этом уважения прежде всего к самому себе, говорил дед Анисим. — Вошёл к нему, а там пустота, ну вроде чёрной ямы. Прикинь, ничего нет, да холодная, морозящая и бездонная. Бабка едва вытащила. Она тянет к себе, идти не хочешь, а надо. Вообщем так засосало бы, коли вместе полезли или ради пробы не стали друг дружке говорить.

— Он даже с лица сменился, когда тащить начала. Сделался синюшный весь, вот, думаю, коли сил не станет, за ним пойду. Куда он туда и мне дорога. Только Господь милостив, помог сердешного удержать.

Мой учитель после такого рассказа впал в глубокую задумчивость. Он словно заснул с открытыми глазами, выдавало только постукивание пальцев. Хозяева сидели и не двигались, будто ждали приговора. На улице стало совсем темно. В избе гуляли отсветы от прогоравших дров. Все ждали последнего слова отца Сафрона.

— Думаю, это либо учитель ученика ищет, либо ранг повыше к вам пожаловал. Только тогда не пойму, чего здесь таким умельцам застревать. Ведь они как выслужаться, так норовят в город улизнуть, там сподручней людям головы морочить. А этот, говорите своими ножками к вам пожаловал, да ещё в кузнецы записался и по дворам прошёлся...Зачем? Что-то тут не чисто. Надо бы своими глазами на него глянуть, но до поры до времени, себя не продать, а то совсем худо может статься. — Высказывая свои мысли в слух, наставник всё равно казался далёким, будто продолжал думать, а может и говорить с кем-то. Потому как защита с дома исчезла, стало понятно, что надо голову освобождать и свои умения при себе оставить.

— Вот, почти так-то и мы с дедом подумали. А ведь в ночь перед праздником сколько народа по перепортить можно. — Ставя, наконец, лучину на стол, хозяйка быстро оттаяла и стала опять говорливой добродушной старушкой. Она-де всё что надо сделала, теперича пусть у вас голова болит.

— Так такой колдун хоть сейчас всю деревню попортил бы, ему это раз плюнуть. Только вы порченых в деревне видели?

— Нет?! — В один голос произнесли старики.

В избе снова повисло тяжёлое молчание. Они думали о причине пришлого кузнеца осесть в их деревне, а я невольно ушла в воспоминания моего детства, особенно трагического Вариного сватовства.

Утро вечера мудренее. Думай, не думай, а отдыхать надо, иначе сомлевшим целый день мытариться придётся. Какие тогда догадки, когда все мыли о подушке. На том и порешили, что пора по лавкам разбредаться. Хозяйка, на сколько ей позволяло место, каждому постаралась угодить. Поначалу сон долго не шёл, но зато потом, как в рассказе стариков, стал стремительно наваливаться. Я провалилась в него, словно в пропасть, которая засасывала, не давая опомниться. Лица окружающих путались и кружили, говоря каждый своё, но из всей этой кутерьмы выделялось одно, хорошо знакомое. Оно спрашивало или рассказывало мне что-то, только что именно было не разобрать. Лишь последние слова и застряли, которые этот знакомец прокричал, что мол найдёт, куда бы не подалась. Отоснулась я с тяжестью на душе, голова гудела, и тянуло снова закрыть глаза, будто и не отдыхала вовсе. Тошнота подступила к горлу, голова горела, а на душе скреблись кошки от дурного предчувствия. Что-то нехорошее должно было произойти, от чего именно я и должна буду избавиться или это проглотит меня целиком. Пудовым мешком повисло это полувидение-полупредчувствие.

Пока баба Маня хлопотала у печи, готовя еду, мужики, что-то обсуждали, я попыталась просмотреть всю деревню. Вдруг увижу что-то знакомое, которое не давало покоя. Никто не показался мне знакомым, даже чёрная пустота не отозвалась. У всех жителей оказались очень схожие свечения и грехи наредкость похожи один на другой. Чужака было не угадать. День потянулся за днём в одинаковых хлопотах. Мы с бабушкой готовились к светлому празднику, хлопоча по хозяйству, по вечерам приводили в порядок изрядно поношенную одежду. Баба Маня оказалась хорошей сказочницей, а может, и правду говорила. Кто ж его разберёт, где сказка, где правда запрятана, коли теперича сама, как в сказке жить начала, только истории её, мне очень по нраву были. Некоторые, даже, по моему, из своей удивительной жизни рассказаны. Учитель с дедом подлатывали ветхий сарай, да приводили в порядок, то, что бедному старику уже не под силу из-за годочков стало. Вечером же подсаживались к нам под лучину и чинили ветхую обувку, подшивали валенки, подбивали давно выслужившие службу сапоги.

Весна захватывала свои права споро. Один день стоял лучше другого. Вся природа радовалась предстоящим праздникам. Лужи и чавкающая жижа дороги не могли огорчать. Детвора радовалась весне и встречала её с чумазыми лицами и по колено выпачканными в грязи. Снег оставался только под большими навесами, да вблизи раскидистых деревьев. Постепенно всё оживало, наполняя жизнью и радостью людей. Хотелось дольше побыть на солнышке, посидеть на крыльце, подышать запахом радости и жизни.

Под видом, что ещё надо принести воды, я вылетала с вёдрами к колодцу и медленно, на сколько позволяла верёвка тянула наполненные вёдра. Но стоило только переступить порог, как сразу натыкалась на нравоучение, что мол полуголая по деревне шастаю, распокрымши, а "марток на трое порток" одеваться должна. Эта изба за несколько дней прикипела к моему сердцу, добрые хозяева были понятны и приветливы. Так дурное предчувствие только к ночи стало вспоминаться. Как потом оказалось, очень надо иногда поверить душевной тоске, да приготовиться, как только можешь, а не мотаться беззаботным мотыльком, надеясь на авось.

Дед Анисим с отцом Сафроном никуда меня с собой не брали, поэтому, совершенно невольно, я научилась подслушивать разговоры деревенских девок, моих ровесниц, которые нехотя выдавали все новости. Так разоохившись своими умениями, я даже стала иногда подглядывать за ними, узнавая на улице, кто из них кто. Стала уметь видеть не только схожесть грехов, но и рассматривать его. Оказалось, что каждую чёрню точку на душе любого человека можно разглядеть, можно увидеть даже когда совершил этот грех человек и по какому умыслу. Кто, где поругался и ушёл со злым сердцем, а на исповеди забыл перечислить, кого оговорили или напраслину навели, позабавились, да и снова забыли покаяние принять. Вот эти точки и растут, а человек мается. Кто болезнью платит, кто судьбиной горькой.

За такими занятиями и подошёл чистый четверг. Мы протопили баню и когда мужики отправились париться, мы стали готовить чистое бельё. Баба Маня говорила по своему обыкновению много и не о чём. Я же, под видом отдыха от мытья полов, села прикрыв глаза. Очень хотелось послушать разговоры и пересуды местных девиц. Полной неожиданностью стало услышанное. Говорили несколько девок на выданье, две сестры и их подружки. Сначала, они дружно обсуждали приготовления к празднику, затем, медленно перешли к тому, кого поздравлять пойдут первыми. Вот это-то и насторожило меня больше всего.

123 ... 1314151617 ... 404142
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх