Египет. Легенда затерянной пирамиды

Нефрет вздрогнула всем телом, но не отстранилась, его глаза надежно держали ее. Облизнув губы тяжело дыша, он направил свои пальцы еще ниже, коснувшись того места, где холм разделялся на две половинки, под которыми пряталась жемчужина женского наслаждения. Чуть помедлив, он проник глубже и коснулся этой жемчужины.

Ощущения оказались так сильны и необычны, что Нефрет дернулась, пытаясь отстраниться, но его рука лишь крепче сжала ее, прижимая тело девушки к себе, не позволяя ей отдалится, уйти от новых для нее ощущений. Пальцы все скользили и скользили, то надавливая, то поглаживая.

Дыхание толчками вырывалось из приоткрытых губ Нефрет. Почувствовав, что она начала привыкать к ощущениям и уже не отстраняется, он продвинул руку дальше и коснулся нефритовых чертогов, влажных от пробудившегося в ней желания.

Прижав ее к себе еще плотнее, так, чтобы она обняла его одной рукой и закинув ее ногу себе на талию, поддерживая ее, дабы она не упала, Сехемхет открыл себе более полный доступ в сокровищницу эмира, его пальцы уже свободно скользили по его нежности.

Какое-то время он еще гладил ее, но потом, у него возникало несколько иное желание. Он вновь опустился перед своей женщиной на колени. Не отвечая на ее изумление, он закинул ее бедро себе на плече, поддерживая ее спину руками, и коснулся губами ее жемчужины.

Нефрет вскрикнула и вцепилась в кудри Сехемхета. Он целовал ее, упивался ее нежностью.

Мир уже давно не воспринимался ею, но сейчас она просто провалилась в чертоги наслаждения, где и прибывала в неописуемом блаженстве. Он достиг входа в ее сокровищницу и не долго думая, погрузил в него свой язык. Имитируя любовную игру, он двигал им внутрь — наружу. Доведенная до крайности жрица выгнулась в экстазе удовольствия, чуть не лишившись чувств и почти падая.

Сехемхет выпрямился, подхватывая вздрагивающее от пережитого удовольствия тело. Его трясло от нетерпения, пришел его черед получить награду за воздержание. И он ее получит!

Он закинул ноги ее себе на пояс и она оплела его ими, как лианы могучий ствол, ее руки обняли его за шею, пальцы зарылись в мягкие кудри, ее груди были прямо перед его лицом, лишь наклони голову, что он и сделал — губами захватывая в плен ее сосок, а пальцами направляя свой жезл в ее широко распахнутые врата наслаждения.

На какой-то миг он замер у входа, так здесь было чудесно тесно, влажно и горячо. Он еще хотел сказать ей, что сейчас может быть больно, но в этот момент, захваченная удовольствием, стремясь продлить его, получить тоже наслаждение, что она только что испытала, Нефрет сама опустилась на его стержень. Под ее тяжестью, его член быстро и глубоко проник в ее недра.

Они вскрикнули одновременно: она от резкой боли, он от непередаваемого наслаждения. На какое-то время, он просто замер в ней. Принц не только впитывал в себя удивительные ощущения от пульсирования тесных ножен вокруг его меча, но и давал ей возможность привыкнуть к ощущениям, явно для нее новым.

Девственные девы небыли большой редкостью, однако же в ее возрасте! И он радовался, что жизнь сохранила ее нетронутой для него. Он испытывал к ней такую нежность, что и двигаться стал тихо и медленно, лишь слегка, вместо того яростного напора, которого требовало его тело. Его губы целовали ее лицо, то ли вспотевшее, то ли мокрое от слез и это заставляло его двигаться еще нежнее, еще аккуратней.

С этой девушкой у него все было не так, как он привык. Не она его, а он ее соблазнял своим телом. И именно он стремился доставить ей максимум удовольствия и минимум неприятностей. Она была первой нетронутой девушкой в его жизни. Раньше он просто не испытывал в этом нужды, его всегда привлекали искушенные, умеющие любыми способами доставить мужчине удовольствие, наложницы. И он не понимал, что же такого в том, чтобы быть первым?

Да и, честно говоря, те невинные девочки, которых можно было достать на рынке или в гареме, скорее вызывали желание угостить их сладостями, чем жажду любви. Уж очень юными они были. В Египте взрослели рано...

Но вот эта, лишь чуть-чуть младше его, уже не девочка, но такая, такая.... Нет... Он просто не мог подобрать слова. Просто она вызывала у него приливы нежности и как это неудивительно, инстинкты собственника. Нет, она была совсем непохожа на тех, кого он знал раньше. Думая так, он аккуратно, но быстро дошел до состояния блаженства.

Балансируя на самом краю удовольствия, он отпустил вожжи "сдерживания" и обезумевшее тело само прижало девушку к себе, врезаясь в ее недра, на последних подступах к пику удовольствия, все глубже и глубже.

Мир взорвался ослепительным светом и на миг он увидел весь Египет с высоты птичьего полета, ощутил свежий ветер, бьющий в лицо. А затем рухнул в объятья ночи и своей нежной возлюбленной. Так, обнявшись, они сделали несколько шагов и погрузились в бассейн для омовения.

А ночь тихо смеялась, глядя на них, и все крепче прижималась к своему возлюбленному Египту.

* * *

Амира замерла перед источником. Длинные ногти впились в ладони судорожно сжатых рук, тело вздрагивало от ненависти.

— Эй! Ты чего? — Мягкая упругая тень скользнула из зарослей цветов, прижалась теплым боком, заглядывая изумрудными глазами в зеркальную гладь. — Ого! Подожди! А разве девочка не была...

— Вот именно! — Голос был глух и подавлен. — Девочка! Абсолютно верно! Ее девственность должна была достаться правителю, а не этому мерзавцу! Наглая, мерзкая скотина! Ему мало женщин в его гареме?

— Ну и чего же ты так переживаешь? Подумаешь, какие мелочи! Что правящий правитель, что будущий. Какая нам разница? От этого союза, уверяю тебя, родиться не менее сильная жрица, чем ты!

— О чем ты говоришь, Эрия? Он — ее брат! Очнись! Сила уйдет из рода! Эти бесстыжие египтяне могут творить все, что хотят, но мы-то нет! Она потеряет силу! Бедная моя девочка! — Амира вскочила, в гневе наступив на лапу собеседнице и даже не заметив этого, принялась метаться по лужайке меж розовыми кустами.

Сев, пантера, почти не видимая в сумерках, следила за ее передвижениями, опасаясь за лапы. Потом потрясла головой и зажмурилась, зевнув. Потянулась и легла, видимо решив, что лежа, куда удобнее следить за беспорядочными, укачивающими метаниями жрицы.

— Что-то, по-моему, глупости ты болтаешь, подруга! Во-первых, никто уже не сможет забрать силу у Нефрет, даже если она переспит с Джосером! А уж с Сехемхетом — то и подавно! Это будет, вот увидишь, очень счастливый брак! — Она перешла на доверительный шепот, — а во-вторых, я слышала, как Рея-Кибела говорила Тире, что ее дочь сядет на трон, как царица Египта. Значит, боги за этот брак! И, следовательно, никто не заберет у нее силу, и никто не будет наказывать ее дитя. Успокойся, дорогая, не делай из мухи слона!

— Не делать? Успокоиться? Ты видела, как этот гнусный шакал, это порождение мерзкого союза тьмы и мрака, насиловало мою девочку? Она кричала! Ей было больно! И ты советуешь мне успокоиться?

— Эй, эй! Ты с ума — то не сходи! Никто никого не насиловал! Хотя...

— Вот! Ты тоже согласна! Так грубо, так жестоко...

— Держи крышу, если она очень активно съезжает! Все было по любви! А на счет боли.... Вспомни свой первый раз! Что у тебя, экстаз наступил, что ли? Я помню, когда твой обожаемый нубиец тебя брал, в саду, у цветов лепестки опадали, такой ты крик подняла! И — ничего! Жива! И с большим удовольствием занимаешься этим с каждым, кого считаешь привлекательным, неважно внешностью или возможностями!

— О чем ты говоришь? Опомнись! — Перед глазами разъяренной женщины еще стояла ужасная сцена. Ее девочка, ее малышка, моющаяся под водопадом и это чудовище — ее брат, набросившийся на нее из темноты. Ее испуганные крики бились в ушах и стоны боли, когда он бил ее по лицу, и слезы, пока мерзавец брал ее, бросив на каменные плиты купальни, раздирая нежную плоть, оставляя синяки и порезы...

Эрия замерла, увидев в глазах Амиры то, что видела жрица.

— Но, как же? — Кошка вскочила, вновь заглядывая в источник. В зеркальном оке было видно, как принц нежно целует девушку, подхватывая ее на руки, и несет в келью. А она покрывает поцелуями его лицо и шею, что-то шепча и смеясь...

— Как же? — Эрия непонимающе взглянула на жрицу. На реальность источника. Хотела бросить заклятье видения, чтобы снять странные чары с глаз подруги. И тут вода пошла рябью, и сцену первой любви заслонило нежно — прекрасное лицо богини. Она погрозила пальчиком своему творению.

Эрия тряхнула головой, прогоняя видение. Из воды вынырнула рука и дала пантере по недоуменной морде, заставив громко клацнуть зубами, погружая их в собственный розовый язык. Взвыв от боли, хищница смотрела на кулачок, которым ей погрозила хозяйка. И заскулила, виновато отвернувшись от удивленного взгляда подруги.

— Ты чего?

— Зевнула неу — удачно... Язык прикусила!

— Больно?

— Очень!

Женщина подошла. Села рядом. Брызнула из источника водой себе в лицо. Подумала, смочила руку и умылась. Вода сняла наваждение. Злость проходила. Увы! Картины общения Нефрет и Сехемхета уже исчезли, отогнанные появлением богини.

Вздохнув, жрица стала гладить кошку, что положила голову ей на колени, не смея сказать правду и чувствуя себя от этого, последней гадиной.

— Что же мне делать, Эрия? Убить его?

— И не думай! Что еще за глупости? Тебе никто не разрешает трогать Джосера, хотя его и есть за что! А уж принца, которого бережет сама Сахмет, тебе и подавно не отдадут!

— Что же тогда?

— Отвлеки его от девочки, — пантера не очень-то верила в то, что говорила. Но очень уж ей не хотелось, чтобы подруга, под влиянием розыгрыша, наделала глупостей и попала под обвал божьего гнева...

— Что значит, отвлеки?

— Ну, пусть он женится на ком-нибудь другом!

— Верно! — Амира даже подпрыгнула, вызвав недовольное ворчание Эрии, которая вновь клацнула зубами, — верно! Пусть женится на другой! Эрия — ты гений! На ком? На ком.... Это должна быть сильная девочка. Сильная, красивая, умная, смелая, а главное...

— Что?

— Мы должны эту девочку контролировать! И я знаю, о ком идет речь!

— У тебя есть кандидатура? — Кошка подняла голову и заглянула в глаза подруге, — и кто же это?

— Мерит-Ра!

— Мерит-Ра? Не смеши! — Громко фыркнув, большая кошка опять расположилась с удобством, — девочка, конечно, сильна, она это доказала. И красавица! Бесспорно! И род подходит... Она ведь ливийская принцесса, да? То ли третья, то ли четвертая в выводке...

— Третья. Ее старшая сестра ушла "звездой в корону великой богини" на последнем жертвоприношении...

— Ты проводила обряд? Ладно, об этом потом поговорим. А насчет, Мерит-Ра.... Нет! Ерунда! Ничего у тебя не выйдет!

— Почему?

— Для того чтобы Египет обратил на нее внимание, нужно — всего ничего. Чтобы она стала единственной наследницей!

— Сделаем!

— Сделаем? Ой — ой! Как мы круты! Как мы всесильны! Не слишком — ли? Они — тоже дети богов! Кроме того, что ты сделаешь с самой избранницей?

— Дай подумать. Ты права, конечно. Сложно будет заставить ее думать о власти, это правда. Я уже давно заметила, что ей это совсем не интересно. Она предпочитает совсем другое... Что ж! И от этого есть средство! Я где-то видела заклинание.... Прочтем его над питьем, вот только...

— Еще одно только?

— Не вредничай! Нам понадобится несколько капель крови бога и молоко львицы!

— Крови бога? Возьми своей!

— Увы! Здесь нужна мужская, потребуются немного другие качества.... Знаю! Есть у меня кое-кто, кто мне должен.

— Это ты о ком?

— О Бэсе. Он просил меня об одной услуге. Пришло время ответных действий.

— Что ж, тогда такую ерунду, как молоко львицы, для тебя и вовсе не проблема добыть, да?

— Не ехидничай, тебе не идет! Ладно.... Разберемся!

— Слушай, а чары, что ты наведешь на Мерит-Ра, не повредят ей?

— Нет!

— А снять их можно?

— Ну.... Дай подумать... Они на власть и на жажду трона, ну и супруга, конечно! Их снимут только искренние чувства. Но, если вспомнить, как эта девчонка любит (очень любит!) мужчин, искренняя и чистая, (а главное — ЗАПРЕТНАЯ!) любовь ей не грозит. Не дрейфь! У нас все получится!

Амира столкнула отяжелевшую голову пантеры с колен и встала, потягиваясь в лунном свете, сама сильно напоминающая грациозную, грозную хищницу...

Солнце улыбалось. Природа оживала, просыпаясь от ночного отдыха. В саду щебетали пташки.

Наскоро ополоснувшись, жрица втирала в тело масла. Солнце вставало. Амира, торопясь, завязала одежду сложным узлом, решив пренебречь украшениями. Всеми, кроме одного перстня.

Глаз змеи. Чудесная штучка! Жрица одела его на указательный палец. Тепло тела согрело камень. Он ожил. Светлые и темные разводы, делающие его таким необычным и красивым, двинулись по кругу.

Женщина отвела глаза, с улыбкой проводя щеткой по волосам. Она часто пользовалась этим перстнем, и он еще ни разу ее не подвел! Это был подарок самой Исиды — богини магии.

Рассмотрев свое отражение в неверной, постоянно движущейся глади источника, она осталась довольна. Послав самой себе ослепительную улыбку и пожелав удачи, она двинулась на поиски своей помощницы — Мерит-Ра. Женщине необходимо было застать девушку в пикантной ситуации...

Осторожно открыв дверь в келью одного из гостей храма, молодого и симпатичного вождя афригов, Амира усмехнулась. Так и сесть!

Мужчина, по традиции своего племени, спал на шкуре, бросив ее прямо на пол. Рядом, положив на его живот, ногу, растянулась ливийка. Во сне у нее приоткрылся рот, и она чуть-чуть сопела. Пожалуй, сейчас она была очень хорошенькой...

Женщина вздрогнула. Мерит-Ра был не на много старше ее девочки. Так может...

Нет! Ей нельзя расслабляться! Да! Сехемхет — чудовище, жадное до женских ласк! Но он — будущий правитель! К тому же, девчонка и сама любит это дело! Оба они только выиграют от этого союза! Не говоря уже об их странах! А то, что ее девочку при этом оставят в покое, это, можно сказать, побочный эффект от удачной сделки!

На цыпочках она вошла в помещение, прикрыв дверь. Сначала коснулась губ вождя. Спал он чутко. Сразу же открыл глаза, хоть и не пошевелился. (Не знал: что или кто это. Вдруг хищник, или змея? Резким, не продуманным движением, можно спровоцировать немедленную атаку. А к кинжалу еще требуется протянуть руку. Мало ли, как все может обернуться?)

Верховная жрица мило улыбнулась мужчине. Он во все глаза смотрел на нее. Сейчас, когда она склонилась к нему, ее полные груди прижались к его голове и лбу, а весело блестящие глаза заглядывали в его очи, ему показалось, что это — самая потрясающая и желанная женщина в мире!

Аромат ее длинных и шелковистых волос, что, рассыпавшись по ее спине и плечам, стекали на его лицо, руки, грудь, щекотал ноздри, возбуждая. Он открыл рот, с намерением предложить...

Все! Все, что угодно! За возможность быть с ней хотя бы однажды...

Она, все так же весело улыбаясь, приложила пальчик к его губам, призывая к молчанию, и слегка передвинула руку. Удивительный камень в перстне на ее пальце жил своей жизнью. Полосы двигались. Сходились и расходились. Извивались. Змеились. Изгибались, затягивая в свои глубины. Он почувствовал, как падает.... Происходило что-то непонятное... Что-то странное...