Наследство Гокинса

Кстати, не он один такой умный, я думаю. Достанется ли нам билетов?

— А, пустое, — отмахнулся кэбот. — Это на более развитых планетах попробуй купи билет за полцены. А здесь дыра дырой, по-настоящему богатых людей раз, два и обчелся.

В Аквентум мы возвратились уже затемно. Впрочем, как мне показалось, Бонса это вполне устраивало. Он приземлился на платной стоянке, расплатившись за трое суток парковки и подхватив свой объемистый кофр, зашагал в сторону светящихся точек ближайших к стоянке домов. Время от времени посматривая на экран идентификатора, кэбот сверялся с нужным ему маршрутом, и не прошло и получаса нашей прогулки по вечернему Аквентуму, как мы оказались у конечной точки нашего путешествия. Это я сразу понял, потому как Бонс уверенно выбрав нужную уличную дверь, отнюдь не робко стал жать сенсор домового звонка.

— Принимай гостей, старая кошелка, — буркнул Бонс и шагнул в открытый проем, грубо оттеснив хозяй... нет, хозяина. Хотя, честно говоря, я не был до конца уверен в половой принадлежности открывшего нам дверь человека. Нет, все-таки это мужчина, просто лицо сильно опухшее от постоянного употребления алкоголя, причем, думаю, самопального. Уж больно непритязательной оказалась обстановка этого дома. Да, дома, хотя размерами он оказался совсем маленьким. Здесь был район бедняков. Сами по себе здания на этой улице, как, впрочем, и на соседних, смотрелись не такими уж и маленькими, но, как выяснилось, делились на четыре отдельных отсека, причем у каждого был собственный вход с улицы. Четыре квартиры в доме, вход в каждую располагался отдельно на каждой из четырех сторон дома. В отсек, в который зашли мы, вход вел прямо с улицы, в другую половину дома войти можно было с противоположной стороны здания, а в две квартиры второго этажа входные двери располагались в боковых сторонах.

В принципе, такая планировка была довольно удобна для жильцов, которые не чувствовали себя живущими вместе с подселенцами. Шум, конечно, от соседей был, но здесь жильцам уже ничего не поделать. Разве что больше зарабатывать и переселяться в другой городской район. Был еще один полезный вариант такой планировки. Он касался тех, кто неожиданно изъявлял желание покинуть "апартаменты" незаметно. Достаточно было договориться с соседом, живущим по ту сторону внутренней стены (не совсем сплошной, а с наличием общей двери, пусть и с крепкими запорами с ее обеих сторон), как намертво закрытая общая дверь неожиданно раскрывалась, и человек, перейдя на другую сторону дома, мог незаметно выйти с противоположной стороны. Но про это я узнал не сразу, а лишь сутки спустя, когда нам пришлось спешно покинуть этот, как оказалось, отнюдь не гостеприимный дом.

Но в момент, когда я переступал порог, об этом, конечно, даже не догадывался.

— Ночлег на две ночи.

— Со столом? — прочавкал почти беззубым ртом хозяин дома.

— Нет. Пожалуй, нет, — ответил Бонс, оглядывая обстановку.

Я же облегченно вздохнул. Мне, будучи долговиком, приходилось питаться однообразной бурдой, которую готовили у хозяина специально для нас, бесправных существ. Но в последний месяц для нас с матушкой все кардинально изменилось. К лучшему, конечно. А к хорошему, как известно, быстро привыкаешь. Я же просто представил, чем у такого хозяина могут накормить. Кстати, нам здесь еще и ночевать двое суток. В этом клоповнике!

Клопов, на мое удивление, в предоставленной нам комнате не оказалось. Грязноватая, конечно, но жить можно. Две кровати, без постельного белья, но зато с почти новыми матрасами. Ладно, все равно раздеваться не буду, поэтому обойдусь и без чистой постели. А сейчас вечерний перекус и несколько вопросов кэботу.

— Господин Бонс, а зачем мы вернулись? В смысле, сегодня, а не завтра или послезавтра? И катер на стоянке оставили. А если хватятся того извозчика или катер опознают?

— Если хватятся... но это вряд ли. Так вот, если хватятся, то где искать будут? На трассе или в районе конечного пункта. А на поиски надо время. Никто не подумает, что мы обратно вернулись. Ведь глупо же?

— Ну, — я несколько неуверенно кивнул головой. — А если катер опознают?

— Тогда решат, что ставил на стоянку его владелец. А пассажиры, получается, благополучно добрались до конечного пункта. И искать здесь будут именно его, а нас — исключительно в Орбеле с окрестностями.

— А здесь что за притон?

— Притон? Ну, можно и так назвать. Действительно, в этом районе всякое отребье ошивается. Нищета кругом. Местные кто чем промышляют. Кто-то, вот как этот, — Бонс скривил рожу, — место, где спрятаться и отсидеться можно, держит. Неплохой хлеб, точнее, деньги на выпивку. Полтора фартима в сутки.

— С каждого? — я чуть не поперхнулся.

— С обоих. В сутки, — уточнил пират.

— Всего три фартима за две ночи?

На мой вопрос последовал молчаливый кивок. М-да, Однако здесь и цены.

— А завтра мы голодными останемся?

— Нет, я схожу, прикуплю еды и питья. Здесь столоваться опасно.

— Отравиться можно?

— Вот именно, — ответил Бонс, но оказалось, что мы оба вкладываем разный смысл в озвученное слово. Я-то имел обычное пищевое отравление от несвежих продуктов. Неизвестно из каких припасов здесь готовится еда. А вот Бонс подумал про самое настоящее умышленное отравление. Скорее всего, смертельное. Ибо просто подсыпать снотворное в еду или питье постояльцам для того, чтобы их ограбить, дело глупое. Ведь те, как проснутся, примутся за хозяина. Поэтому для полной надежности жильцам лучше заснуть беспробудным сном.

Бонс, оказывается, сильно храпит. Но я зарылся головой в подушку, плотно прикрыв уши, и сумел быстро заснуть. Видимо, сегодняшний день меня слишком сильно вымотал. К тому же предыдущей ночью незваные гости не дали мне полноценно поспать. В итоге мое пробуждение выпало на послеобеденное время. Часа три дня уже, наверное, да и от обеда остались крохи. Пока я спал, Бонс почти все и сожрал, что сумел купить. В результате мне пришлось самому идти за новыми покупками — на ужин и на завтрак. Обедать мы будем уже на корабле. Если билеты сможем купить.

Выйдя на грязную улочку и оглядевшись по сторонам, я задумался над дальнейшими моими действиями. Если хочу сбежать от Бонса, то ситуация для побега идеальна. Свернуть за угол, потом еще и попробуй меня разыскать. Только куда идти, где скрываться? И даже не от Бонса, а от полиции. Водителя катера ведь убили. Да, это сделал не я, а пират Бонс. Но попробуй докажи. Я теперь соучастник. К тому же меня видели, и отпечатки пальцев остались в катере. Никто разбираться не будет, отправят на виселицу. Да еще эту дурацкую книгу ищут, а вместе с ней и меня. И ведь найдут. Поэтому я вздохнул, отказавшись от желания задать стрекача, и двинулся в сторону ближайшей продуктовой лавки.

Народец здесь еще тот. Окраина, этим все сказано. На обратном пути, уже подойдя к дому, где мы обустроились, встретился глазами с тремя мутными типами, почему-то околачивающимися рядом с нужной мне дверью. От них потянуло не только неприятными запахами, но и какими-то опасными эманациями. Сейчас светло, но что будет, когда наступит темень? На добычу выйдут?

Я, опасливо косясь на них, быстренько прошмыгнул в дом. А что бы я делал, если бы те ко мне пристали, по моим карманам пошарить решили? Настоящий зубастик обязательно дал бы отпор. А я бы смог? Значит, нет? А еще красная ленточка в волосах. Подумаешь, чуток резанул одного лозера, который и ответить-то не умеет, а второй и вовсе малек. Да попади я с Бонсом на Пальм, да останься там, вышел бы из меня кэбот? Это при условии, что препараты по извлечению забытых воспоминаний качественными окажутся.

Чего ж я так всего боюсь? Ну, полицию и префекта — это еще понятно, нет никакого желания отправляться на какую-нибудь малообжитую планету. И если бы еще ехать туда свободным человеком, так нет, в долговиках окажусь. А на новых планетах рабство процветает. Не на всех планетах, конечно, но на многих. И долговики, высаженные там, моментом превращаются в рабов, бесправных и опущенных.

Ладно, про боязнь полиции я понял, а в остальном-то почему меня часто мандражит? Эти трое двуногих крыс меня, ясно, сильнее. Один на один я еще мог бы побарахтаться, но с тремя одновременно — нет однозначно. Но для зубастика это не преграда. А я вот что-то струхнул.

Слишком долго я, видимо, копался в себе, поэтому, наверное, и спалось плохо, постоянно приходилось просыпаться, а потом опять забываться тревожным сном. Да и предстоящая следующим днем посадка на звездолет тоже спокойствия не добавляла. Вот это все нас с Бонсом и спасло. Кэбот, напившись какого-то пойла, принесенного им с улицы, храпел во всю глотку, что, кстати, тоже было фактором моего чуткого сна.

Глава 14. Опять трупы

Тихий звук приоткрываемой двери отбросил хрупкую пелену сна. Послышался чей-то нетерпеливый шепот, а ему вслед ответил другой тихий голос, но уже сердитый. Надо ли говорить, что в такой запущенной квартире внутренние двери были без запоров? Если уж уличная дверь открывалась и закрывалась с большим напрягом и громкий скрипом, от которого вздрогнет даже глухой человек! Кстати, Бонсу такое состояние наружной двери очень понравилось — ночью, когда мы спим, никто посторонний не войдет в квартиру, не разбудив ее обитателей. Может быть, поэтому Бонс и немного расслабился, накачав себя спиртным? Задрыпанного хозяина квартиры кэбот в расчет не принимал, слишком уж тот выглядел непритязательно. Правда, на всякий случай Бонс приставил к двери в нашу комнату кривоногое кресло. Именно оно сейчас и не давало возможность свободно проникнуть неизвестным, спорящим хриплым шепотом из-за двери.

Что же мне делать? Закричать? Бонс должен проснуться, если... проснется, конечно. Слишком крепко он накачался, будить долго придется, а неизвестные бандиты (а кто еще, кроме бандитов, может пытаться лезть в нашу комнату?) успеют посильнее толкнуть дверь, выбив мешающееся им кресло. А потом... В принципе понятно, что потом будет.

Не рассчитывая на быструю помощь Бонса, я постарался не производить шума, тихонько поднялся на ноги, нащупал в темноте рукоять кинжала, освободив его от ножен, и кошачьим движением направился к двери, которая начала открываться. Кресло, конечно, мешало открытию, но благодаря небольшим толчкам в дверь, медленно сдвигалось, увеличивая щель со стороны коридора. А вот это мне не понравилось! Я было решил помочь креслу, зафиксировав его в том положении, в котором оно оказалось. Ни сантиметра дальше! А если заметят? И решат пальнуть? Вряд ли у них есть бластер, слишком дорогая это игрушка для нищего района. Да и стрелять в темноте огнем внутри помещения мог решиться только сумасшедший. Спалит всё и всех! Но чем черт не шутит? К тому же, если навалиться на дверь, то моя тушка ее не спасет — все равно ворвутся вовнутрь. Да еще и меня при этом отшвырнет на пол.

Значит, если не получится удержать дверь, тогда следует напасть первому. Конечно, отшвыривать кресло и распахивать дверь перед незваными гостями я и не думал. Поэтому просто притаился у стены рядом с увеличивающейся щелью. За дверью двое, если судить по голосам, тогда одного подколю, второго задержу, а там, думаю, и Бонс проснется. Так я думал, но немного просчитался. Голосов, действительно, я слышал два, но народу за дверью оказалось больше.

Когда щель увеличилась до размера, который позволял человеку протиснуться через нее, перед моими глазами возникла рука (в комнате хоть и темно, но глаза уже привыкли к темноте), затем показалась часть головы, которая на несколько секунд застыла (видимо, всматриваясь в комнату), а затем человек стал протискиваться в комнату, очень удачно подставив мне свой бок. В голову бить почему-то не хотелось, а вот в бок — пожалуйста.

Ночную тишину прорезал крик боли, и бандит с шумом упал лицом вперед, загородив узкий проход. С той стороны возникло замешательство, длившееся долгие секунды (на самом деле, думаю, прошло всего три-четыре секунды, но мне они показались очень длинными). От сильного удара дверь дернулась, отшвырнув кресло к середине комнаты, и в появившемся проеме показались нападающие. Я-то думал, что бандитов всего было два, включая и мной подколотого, но в комнату ворвалось двое, а за распахнутой дверью маячил еще кто-то. Матушка моя! Бандитов, оказывается, минимум четверо! Точнее, минимум трое целых и невредимых. А я один, потому как Бонс, кажется, так и не проснулся. Вот ведь пьянь!

На мое счастье, в мою сторону бросился только один из нападавших, другой направился в противоположную сторону. Причина тому была проста — бандиты, ворвавшись из освещенного коридора в темную комнату, быстро что-либо заметить в ней попросту не смогли, зрение подвело, оно еще не успело подстроиться под мрак комнаты.

Бандит, бросившийся в мою сторону, мне был виден отчетливо — свет из коридора неплохо освещал его фигуру. Не дожидаясь удара бандитского ножа, я, не целясь, несколько раз взмахнул кинжалом и, кажется, попал по своему противнику. По крайней мере, тот сразу же отшатнулся назад и, запнувшись о тело бандита, незадачливо первым сунувшегося в дверную щель, упал спиной назад.

Другой бандит, поначалу двинувшийся в противоположную от меня сторону, услышав шум нашей стычки, изменил направление движения и теперь медленно направлялся мне навстречу. Смогу ли я с ним совладать? Сомнительно, учитывая еще и то, что споткнувшийся бандит уже начал подниматься на ноги. Мне-то и с одним бы как справиться, а тут сейчас двое окажутся. Интересно, задел ли я споткнувшегося и насколько серьезно ранил? А ведь кроме этих двоих за порогом еще кто-то топчется.

Я медленно отступал назад, лихорадочно соображая, что мне сейчас предпринять. То ли уйти в глухую оборону, прижавшись в угол комнаты, то ли, наоборот, самому напасть первым на врагов. Не знаю, чтобы я выбрал, да и сколько смог бы продержаться против двух взрослых мужчин с большими кухонными ножами в руках, но наконец-то очухался кэбот. Он хоть и напился препорядочно, но пиратскую сущность и умения не пропьешь. Один за другим на пол упало два тела, а Бонс уже выскочил из нашей темной комнаты.

Что там происходило, я не видел и не слышал, хотя все действо было буквально за порогом, но мне совсем не до этого. Ноги подгибались, руки предательски дрожали. Я чуть кинжал из руки не выпустил. Сколько времени прошло, не знаю, но очнулся из своего заторможенного состояния лишь тогда, когда в комнату хлынул свет. Это Бонс вернулся и включил освещение. От увиденного меня затошнило, и я в спешке отвернулся.

— Какие мы неженки, — насмешливо зазвучал голос Бонса. — Ого, ты еще и этого достал.

Я, пытаясь сдержать тошноту, осторожно повернулся в сторону кэбота, склонившегося над одним из двоих заваленных им бандитов.

— Я спереди не бил, значит, это твоя работа, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал кэбот.

Один из двух бандитов, убитых Бонсом, отсвечивал весьма характерной раной на лице. Это, что же, моя работа? То-то же, когда я махал кинжалом перед носом одного из двоих бандитов, я почувствовал (темнота, не видно), что кинжал встретил препятствие, но совсем хлипкое. Моя рана обезобразила лицо убитого, а меня опять затошнило.