Упавшая Звезда

«Так иди сюда будем смотреть что у тебя там», — вытащив аптечку первой помощи и подобрав ближайший крупный плоский валун, подзываю единорога, приглашающе хлопая по холодному тёмному камню.

«Нет», — чуть помедлив ответил он. Ещё и башкой замотал.

«В смысле нет? У тебя кровь там хлещет! Если не обработать — помрёшь. И может зараза какая быть!».

«Ты мужчина, чужак».

«И что?».

«На твоих руках кровь, много крови, я чувствую».

«И что?» — я всё никак не мог взять в толк куда эта зверушка клонит.

«Такие как ты не должны даже приближаться к нам!», — как нечто само собой разумеющееся заявил он.

«Так, слушай, ты, расист непарнокопытный!» — этот конь рогатый своей упёртостью всё же вывел меня, — «Это ты на что сейчас намекаешь, а? Впрочем, пофиг, не отвечай! Хочешь помирать — пожалуйста. У тебя две рваные открытые раны, кровь до сих пор не свёртывается, значит клешни той твари были с каким-то ядом. Учитывая, что ты до сих пор не помер — яд не сильный, но тебе хватит. Пару дней протянешь. Может быть. Ладно что я здесь с тобой рассусоливаю. Ты взрослый челов... конь так что удачи тебе, здоровья и хорошего настроения. А мы пошли».

— Цири, собирайся, мы уходим. Наш рогатый друг решил умереть, — я показательно развернулся и подхватил верёвку волокуши.

«Постой, чужак», — лишь стоило сделать шаг, как меня тут же окликнули.

«Ну чего еще? Вроде решили, что ты благородный единорог, а я унтерменш...»

«Ты не понимаешь!».

«Ага», — с деланным безразличием проговорил я.

«Так не принято у нас. И я... Я младше этой Hen Ichaer», — взволнованно зачастил единорожка, стуча передним копытом.

«Кого?»

«Hen Ichaer — Дитя Старшей крови. Она зовет себя Цири», — а, это он так девушку зовёт. Странное название, но сейчас не до этого. Главную суть я уже ухватил. Коняшка из-за каких-то заморочек их расы, а то что это новая неизвестная человечеству не гуманоидная раса я уже не сомневался, боится приближаться ко мне. Уж не знаю отчего у них там выверт такой случился, но рискну предположить, что Первый контакт с колонией местных у них оказался не слишком удачным. Вот теперь всех людей и боятся.

«То есть ты ребенок?» — подхожу ближе к замершему и едва ли не дрожащему коньку.

«Да».

«Всё ясно, ложись», — вновь указываю на камень и расстёгиваю сумку с аптечкой.

«Зачем?» — даже в этой странной мыслесвязи… Или как он её называет «телепатии» отчётливо ощущается страх и отчаяние единорога.

«Лечить тебя буду», — так что там у нас есть подходящего? Общее обеззараживающее, обезболивающее и антибиотик мощный ему вколем, а потом рану высокоактивной универсальной жидкостью зальём. И всё лишнее выйдет и зарастёт быстро. Шрамы конечно останутся, но тут уж или так, или никак. Да и не думаю, что ему это столь важно.

«Но...» — последний раз вяло пытается возразить конёк, но всё же подходит и неловко замирает у валуна.

«Ложись кому сказано! У нас детей не спрашивают».

«Только... Когда будешь лечить...» — с трудом опускаясь, почти падая на холодный камень, даже всхрапнув от боли, медленно отвечает единорожек, — «Прошу, не снимай перчатки».

«Да я и не собирался. А почему вдруг?» — достаю шприц с антибиотиком и примеряюсь к левому бедру.

«Такие, как ты, мужчины, не должны касаться нас. Меня... Меня могут изгнать из-за этого», — всё ясно. Угадал — какие-то их местные расовые предрассудки.

«Да, единорожка, ноги у тебя четыре, копыта, хвост, да ещё рог изо лба, а нравы один в один как у нас, людей».

— Цири раздвинь шерсть, чтобы кожу видно было, — для наглядности демонстрирую ей жестами что нужно сделать, — поняла?

Девушка, кивнув, опасливо подходит и присаживается рядом. Руки у неё уже не трясутся, но лицо всё ещё бледнее обычного.

«Надеюсь против неё ты ничего не имеешь?» — на всякий случай уточняю, хотя это мало что изменило бы.

«Нет, уж лучше она, чем ты. Она чиста и невинна», — скосив глаз на Цири, осторожно раздвигавшую шерсть у раны, ответил он.

Примечание к части

Как и обещал, новая глава. Получилась она совсем небольшой, т.к. кое-что пришлось обрезать по смысловой границе, но иначе бы в обещанный срок точно не успел((( Дальше скорее всего будет новая глава, но если новый фрагмент от лица Цири получится относительно коротким, добавлю в эту же главу. Иллюстрации (просто чтоб было, больше о том как было в каноне): https://pp.userapi.com/c851428/v851428599/40350/gEFhRWBxrAU.jpg https://pp.userapi.com/c851428/v851428599/40357/UoVVAqEMayQ.jpg https://pp.userapi.com/c851428/v851428599/4035e/TAsuxYaCKqI.jpg https://pp.userapi.com/c831208/v831208930/1d291a/7bGtm3TdnXM.jpg Альбом с иллюстрациями тут: https://vk.com/album-163045366_256081756

>

Людоловы

Единорожек покинул их следующей ночью. Цири негромко вздохнула — ей было жаль расставаться с Коньком, но она понимала, что так будет лучше для всех и иначе просто нельзя. Девушка резко подтянула сползающий с плеча ремень, вновь вспоминая события этой ночи.

На закате они, как и в прошлые вечера, свернули шатёр, вновь отправившись вперёд к таким маняще-близким горам. Раньше их дорога была наполнена лишь пылью и монотонной скукой, но в этот раз всё оказалось иначе. И дело было даже не в коньке, казалось просто не способном идти спокойно и, так и норовившим, то вырваться вперёд, то подбежать поближе, а то и вовсе принимавшемся нарезать круги вокруг них. Нет, после встречи с тем подземным монстром, Влад старался обходить все мало-мальски подозрительные места и вообще пытался держаться подальше от песка, предпочитая идти по камням. Они сильно замедлились, но предосторожность оказалась не лишней.

Вскоре они увидели целое поле из похожих воронок. Цири предложила было попытаться пройти между ними, но мужчина её не поддержал. Подобрав первый попавшийся камень, он ловко зашвырнул его на подозрительное поле. Бросок был нечеловечески сильным — дальше полёта стрелы! Девушка не знала никого, кто оказался бы способен на такое. И лишь стоило булыжнику попасть в воронку, как оттуда вылетел уже знакомый столб песка и щебня, окатывая другие ямы поблизости. Всего несколько мгновений, и доселе безмятежное изрытое поле, будто взорвалось. Песок и щебень летали там и тут — чудовища стремились расчисть свои собственные ямы-ловушки, при этом засыпая своих соседей. Те тоже не оставались в долгу. Теперь Цири и в мыслях не держала, попытаться пройти там.

Обход они искали долго, но к счастью, им повезло натолкнуться на русло высохшей реки, петлявшее куда-то в сторону гор. Удивительно, но здесь воронок не оказалось вовсе. Так они и шли, пока в один момент Конёк, в очередной раз забежав вперёд, не замер на полушаге. А в следующий миг, на крутой берег реки вышли две белые, словно светящиеся изнутри, фигуры. Единороги…

— Ещё единороги? — вторил её мыслям мужчина, — эй, рогатый, не твои rodichi?

Конёк потоптался на месте, словно в нерешительности, но затем со всех ног поскакал к волшебным существам. И лишь оказавшись подле них, вновь замер, потерянно опустив голову и будто бы виновато поджав свой длинный пушистый хвост. Единорог, тот что побольше, громко всхрапнул и затряс гривой, второй же затопал копытом, отчего-то поглядывая на Цири с Владом. Девушке показалось, что с каким-то странненьким подозрением. Будто размышляя, успели они сделать с их жеребёнком чего-нибудь плохое, аль нет.

Внезапно Влад вышел вперёд и вежливо кивнув, принялся глядеть прямо на единорогов. А те аж отпрянули с гребня, испуганно-возмущённо заржав. Чем, кажется, сильно удивили рыцаря, от такого попытавшегося почесать затылок. Через шлем.

Существа кружили по берегу, били землю копытами и временами ржали, потряхивая своим роскошными белыми гривами. А Конёк, наконец забравшийся на крутой склон, так и стоял, ковыряя землю копытцем. Виноватенько, эдак… Цири поймала себя на мысли, что тоже так делала, когда её отчитывали за какую-то глупую шалость.

— Что с ними?

— Я не хорошо понять*, но, — мужчина замялся, видно подбирая слова, — мне казаться, они изумлены и рассержены. Немного, да.

— Это же не из-за Конька? Они же его не бросят, они ведь здесь за ним?

— Нет, не должны бросить, думаю. Я пробовал разговаривать — они удивились сильно.

Девушка хмыкнула про себя: «Как же, всего лишь «удивились». Вон как скачут по берегу!» Из легенд она помнила, что с единорогами, когда те ещё обитали по всему миру, могли общаться лишь юные девушки. Но уж никак не здоровенные мужики за три аршина ростом!

Наконец единороги немного успокоились. Тот, который крупнее, мотнул головой, поравнявшись с Коньком, что-то проржав. Их знакомец склонился ещё больше, всем своим видом демонстрируя раскаяние, но внезапно его поддержал второй единорог, положив голову ему на шею, да взлохматив пыльную белую гриву своим дыханием. Жеребёнок сразу повеселел, а первый лишь раздосадовано помотал рогатой головой, будто говоря: «неча его жалеть, шалопая, сам во всём виноват», да развернувшись, скрылся за высоким берегом. Второй же, подтолкнув задорно скачущего Конька вслед ушедшему, ненадолго задержался.

Зверь стоял на месте безмолвно, без движения, глядя на Владислава, но Цири отчего-то казалось, что между ними идёт какая-то невидимая и неслышимая простому человеческому уху беседа. Девушка не знала о чём они говорили, и говорили ли? Но долго это не продлилось. Единорог поклонился им… Поклонился! Им! И отправился восвояси.

— Влад, вы говорили с ним? — наконец решилась поинтересоваться Цири, когда они вновь двинулись в путь.

— Да, — просто ответил он.

— Расскажешь?

— Единорог, эээ… Благодарила нас за спасение её сына.

— Так это были его родители, — бровки девушки удивлённо взметнулись вверх.

— Да, он пропасть, и они искали его долго. А нашли мы. И вывели из пустыни. Они говорить «спасибо».

Солнце уже почти взошло, но Влад хотел поскорее выбраться из русла засохшей реки. И они продолжали идти. До предгорий оставалось совсем рукой подать — именно там мужчина собирался поставить шатёр. И девушка понимала его спешку, пусть он и всячески старался не подавать виду. У них заканчивалась вода. И надеяться найти хоть какие-то источники, иль родники можно было лишь вблизи гор. Теперь уход Конька, несмотря на слабую, непонятную, отдающую где-то внутри грусть, показался ей благом.

Цири брела за массивной фигурой, толком не глядя по сторонам, да стараясь размеренно дышать — восходящее солнце давало о себе знать. Если бы не чудо-накидка, девушка уже рисковала бы вновь обгореть, или поймать удар. И тем неожиданнее для неё оказался момент, когда Влад резко замер. Да так, что она чуть не споткнулась об волокошу с их пожитками. Мужчина куда-то напряжённо вглядывался. Выглянув же из-за его громадного доспеха, Цири буквально почувствовала, как внутри неё будто бы разгорается нечто — диковинная смесь из гнева, злости и мимолётного страха, а руки сами тянутся к закинутой за спину перевязи с мечом.

Из-за гребня холма, освещаемая яркими лучами восходящего солнца, показалась кавалькада всадников. Но не они привели чувства девушки в такой раздрай. Обычные, ничем ни примечательные странники, вот только среди них, будто волк среди стаи дворовых собак, выделялся чёрный рыцарь в шлеме с крыльями хищной птицы. Тот самый, или…

«Нет!» — девушка яростно трясёт головой, стремясь прогнать призрачное наваждение — чёрная рука страшного рыцаря, что тянется к ней… И в то же время совсем молодой парень, на коленях молящий пощады, не страшный — жалкий, — «Нет! Я уже победила его один раз! Вживую! Смогу и вновь!»

Чем ближе приближались всадники, тем лучше Цири удавалось их разглядеть. Их было всего десяток — в пропылённых дорожных одеждах да в намотанных на головы тряпках, защищавших от дневного солнца. Вооружены оказались все, но вот доспехи были лишь на том самом чёрном рыцаре. Впрочем, теперь она усомнилась, что это именно тот рыцарь из сна и с Танедда. Чёрные доспехи с жёлтым нильфгаардским солнцем у этого нильфа, покрытые ржаво-рыжей пылью, да обмотанные сверху какими-то тряпками, были не такими богатыми, да и сам он выглядел иначе. Более плотная и вместе с тем низкая фигура. Справедливости ради, стоило признать, что все всадники на фоне её спутника выглядели сущими карликами. Пока они были вдвоём, это не столь бросалось в глаза, теперь же…

Нильфгаардец, а, похоже именно он и был главным, что-то велев своим сопровождающим, спрыгнул на землю. Поводья его лошади тут же подхватил соседний всадник. С неудовольствием, Цири отметила, как остальные принялись неторопливо окружать их с двух сторон, впрочем, пока не приближаясь. А рыцарь, меж тем, снял свой шлем, и девушка с удовлетворением и вместе с тем каким-то лёгким разочарованием отметила, что это и впрямь другой человек. Пред ними предстал мужчина средних лет, с первой проседью в коротких волосах, грубое лицо которого перечёркивал застарелый шрам. Оглядев их пристальным взглядом, нильф поставил шлем на луку седла и, положив руку на меч, двинулся к ним.

— Доброго дня! — разведя руки, Влад шагнул навстречу. Остальные всадники заметно насторожились, но не заметив у него в руках оружия, и сами не стали выхватывать своё.

— Цед, ард дравас, — чуть выйдя вперёд, произнёс чёрный рыцарь. Голос его был сухим и охрипшим, Старшая же речь, вылетавшая из его уст, казалась какой-то грубой и изломанной. Цири, хорошо знавшая язык эльфов, решила, что это нильфгаардский диалект. А вот Влад, не понявший ни слова, вопросительно глянул на неё.

— Это на нильфгаардском, — тихо, буквально под нос, шепнула девушка, не сомневаясь, что мужчина услышит её. У него был просто феноменальный слух, — он приветствует тебя.

— Я не понимать нильфгардск, — покачал головой Влад, показывая, что всё прекрасно расслышал, — говорить на все общий. Меня звать Владислав Грозов, я лейтенант-коммандер ФПС Солнечной Федерации.

— Сверс из Гесо, — вежливо кивнул нильфгаардец, цепким взглядом тёмных глаз, внимательно осматривая её спутника, — Армия Нильгаарда. Откуда вы, Фладислаф Грозоф?

— Из Солнечной Федерации, — недоумённо повторил мужчина, — мы очень рады встретить людей здесь.