Упавшая Звезда

Внезапно девушка ощутила, как на её плечи легло что-то тяжёлое, а саму Цири плотно, но бережно прижали к твёрдому боку.

— Ne boysya — ya s toboy, — твёрдо произнёс Влад, ободряюще улыбнувшись из-под своего прозрачного шлема.

А на востоке появилась первая тонкая красная полоска, возвещающая о начале нового дня.

* * *

«День — ночь — день — ночь — мы идём по Африке», — декламирую про себя Киплинга, внезапно пришедшего на ум под размеренные шаги, — «день — ночь — день — ночь — всё по той же Африке», — по часам идём уже два стандартных часа с последней крупной остановки. Почти рассвело — сутки здесь лишь на 28 минут длиннее, чем на Земле. Это не критично. И дней в году получается ровно 360, если верить данным ещё с «Конкордии». Интересная планетка — будь чуть ближе к границам Федерации, и попала бы в программы колонизации по классу «А++». Если бы только я ещё не очутился в одном из самых зажопных мест этого шарика. Всюду пыль, пыль, пыль… Мне-то нормально, я так сутки напролёт могу топать, не сильно уставая, а вот за девчонку опасаюсь. Нет, она не хлипкая, сразу видно — на лоне природы росла, так сказать, да и с питанием у неё тоже явно всё в порядке было. Не голодают местные, уж точно. Но у человеческого организма, каким бы тренированным он ни был — есть свои пределы. Особенно у не модернизированного организма. А в теле Цири имплантов не было ни одного — это факт. Проверил медсканером ещё вчера днём, пока она спала. И что-то мне подсказывает, что и генетических улучшений у неё тоже никаких. Впрочем, чего ещё ожидать от затерянной в космосе полуодичавшей колонии?

Оборачиваюсь проверить — идёт, голову опустила, но идёт. Придерживает ремешок от своего меча, который вечно сползает с узенького плеча, покрытого блестящей тканью термонакидки. Ох, и зачем ей этот бесполезный кусок железа? Предлагал ей штатный дезинтегратор, так она посмотрела на него так, что я поспешил от греха подальше убрать его обратно. Неужто у колонистов оружия нормального не осталось? Да нет, бред какой-то. Уж примитивный гильзовый огнестрел они бы в любом случае соорудить смогли бы. Там делов-то — раз плюнуть. Любой станок на колонизационном транспорте справится. Да даже вручную не так сложно. Наверное.

А меж тем уже почти рассвело — солнце показало свой ярко-алый край из-за горизонта. Ещё час и на пустыню опустится дневной зной. А в зной идти нельзя. Цири не выдержит. Нет, я бы и вовсе не стал гнать коней, как сегодня, давая больше возможности девушке для отдыха, по моим расчётам воды до гор нам хватит. И даже чуть останется. Вот только я не знал, есть ли в предгорьях со стороны пустыни открытая вода. Может так статься, что в поисках источников нам придётся ещё какое-то время идти по горам. Я ещё могу обойтись какое-то время, а вот она… До гор ещё далеко — ночи три таким темпом, как сегодня, может чуть больше.

— Привал, — оборачиваюсь к Цири, останавливаясь, — здесь переждём до ночи.

Девушка только вымученно кивает, практически падая на землю. Похоже последние километры она шла на чистом упрямстве. Надо будет учесть на будущее. Первым делом ставлю навес — сначала соединяю болтами высокий центральный шест и поглубже втыкаю его в сухую землю. Сверху накидываю парашюную ткань. Цири кидается было помогать расправлять, да втыкать колья, вернее пытается. Отказываюсь, показывая рукой на термоподстилку — сам справлюсь. Вредная и упрямая, мотает головой и что-то лапочет по-своему, помогая натягивать ткань. Ох, и пусть. Теперь она натягивает, а я вбиваю колья по периметру. Мда, колья из лёгкого бронесплава титана с ещё десятком металлов… Пожалуй, самые дорогие колья для палатки в галактике. Меня пробивает на нервный смех, с трудом давлю его в себе. Вряд ли девушка поймёт не знамо над чем дико хихикающего мужика рядом с собой. Ещё испугается.

С шатром покончено, затаскиваю внутрь наши немногочисленные пожитки и забираю у Цири отданный ей гидратор. Открываю, и тут чувствую, как мои глаза начинают ползти на лоб.

— Цири, — зову девушку. Только прилёгшая, она вскакивает, как ужаленная. И чего скакать спрашивается? Можно подумать за ночь не наскакалась, — Цири это что? — интересуюсь у подошедшей девчонки, для наглядности взболтнув гидратор… На две трети полный. Она было вжимает голову в плечи, но тут же распрямляется и с каким-то отрешённо независимым видом бросает:

— Chciałem pić…

— Так, — чувствуя себя идиотом, пытаюсь протереть глаза, отчего натыкаюсь на лобовую пластину шлема и теперича идиотом себя ощущаю уже полным, — ты пить сколько? Один? Два? Пять? — для наглядности показываю на пальцах.

— Pięć il siedem, — произносит она с каким-то вызовом, впрочем, быстро теряется и отводит взгляд. Ещё и носочком землю ковырять начинает, руки за спину убрав. Пай-девочка, блин! — prozepraszam, — как-то уж совсем виновато произносит она, поднимая на меня жалобный взгляд своих необычных изумрудно-зелёных глаз.

— Цири, — вздыхаю, закручивая крышку и отдаю ёмкость удивлённой девушке, — это. На всю ночь, понимаешь? Это, — рукой показываю на гидратор, — от заката до рассвета. Ясно? Пить воды надо больше!

— Czy mogę pić woda całą noc? — брови девчонки удивлённо ползут вверх, буквально как у меня ещё минуту назад, когда я увидел сколько она выпила. Эх, а я ещё грешил на её плохое состояние после жаркого дня. Думал ей тяжело, не до конца оправилась! Ещё бы, как тут оправишься, когда за всю ночь хорошо если полтора стакана выпил! Но и я хорош. Чего мне стоило разъяснить девушке, что вода у нас есть и это её норма на половину дня!

— Да, на всю ночь, — с очередным вздохом киваю потрясённой девчонке, — есть будешь?

День прошёл спокойно. Насколько, конечно, возможно назвать спокойным день посреди раскалённой пыльной пустыни. Цири спала, поначалу укрывшись одеялом, а когда начало припекать во сне откинув его в сторону. Я тоже позволил себе несколько часов вздремнуть. Портативный сканер биоформ мне в помощь. Дистанция у него конечно не ахти — метров двадцать всего, а уж про избирательность я и вовсе молчу, но посреди пустыни и этого хватит. Если какая-то местная зверушка решит нами перекусить — предупредит. Если это разумеется не какая-нибудь титаническая форма жизни, но тут таких не должно быть — и сила тяжести не та, да и эра на планете отнюдь не мезозойская.

А на закате, перед самым выходом мы ещё немножко попрактиковались в общении. Меня заинтересовала география этого мира и помня, как прошлой ночью Цири говорила о какой-то стране с диковинным названием «Нильфгард», вызывающей у неё целую бурю эмоций, я попросил девушку нарисовать где что находится. Поначалу я с интересом наблюдал, как девчонка старательно выводит на пыльной земле силуэт берега, цепочки гор, реки, но затем… Первые подозрения, что здесь что-то не так, у меня возникли, когда она в верхней части «карты», на условном «севере», вывела границы чуть ли не десятка «государств», поочерёдно проговаривая их названия, столицы и кто где правит. Я радовался, что как всегда во время общения с ней включил диктофон и дал команду компьютеру на обработку информации. А сам в спехе листал снимки поверхности… Внизу же, за рекой «Йаруга», оказались территории того самого «Нильфгарда», криво поделённые девушкой на десяток «областей». И были эти территории раза в два, если не в три больше, чем все государства в северной части вместе взятые.

Она продолжала говорить и показывать, а я чувствовал, как у меня тихо шуршит шифером крыша, съезжая куда-то набок. Этого просто не могло быть! Это была какая-то чертовщина. В чём дело? О, я всего лишь сделал грубую привязку орбитальных снимков с грубой картой, что нарисовала Цири. Если опираться на наиболее полноводные реки, бегущие с гор в море и на эти самые горы, контуры границ которых девушка, к слову, нарисовала весьма точно, то выходило… В общем, выходило, что расстояние от самых северных гор, протянувшихся с востока на запад до самого океана, до столицы «Нильфгарда», расположившейся в устье характерной раздваивающейся реки «Альба», было порядка полутора тысяч километров! Тысяча триста с копейками, если быть точнее. Тысяча, триста, блять, километров! Сплошь и рядом заселённой людьми территории! А она заселённая, если вглядеться в точки наиболее крупных городов, что нарисовала девушка.

Конечно можно было подумать, будто Цири врёт, или просто приукрашивает правду, но… На некоторых снимках часть этих городов и впрямь можно было различить. Ту же столицу «Нильфгарда», да и ряд других, что на юге, что на севере… Но это решительно невозможно, потому что будь колония настолько большой — сенсоры «Конкордии» засекли бы искусственное излучение едва ли не сразу по выходе из гиперпространства! Да, можно сделать фантастическое допущение, что нашу финишную сферу вовремя засекли и постарались всё излучение заглушить и экранировать по максимуму (что уже само по себе не реально для колонии таких размеров, но допустим), но ведь излучение в космосе — это не свет в комнате, который можно отрубить одним щелчком выключателя! Даже отрубив всё и вся, о самом факте такого отключения в точке нашего выхода мы бы узнали лишь спустя какое-то время, успешно обнаружив и запеленговав это самое всё и вся! И я уже молчу про банальные радиоволны! Эфир был девственно чист!

Для верности я даже отдал компьютеру команду на сканирование частот во всех доступных диапазонах. Пусто, в радиусе двухсот километров от меня — пустота, будто на дикой планете нахожусь! И как это называется? Аккуратно попробовал расспросить девушку про связь между городами, да и с другими планетами тоже. Кажется, меня не поняли. Мне рассказали про каких-то гонцов, торговцев, голубей и, что совсем уж непонятно, каких-то «чародив» и их «мегаскопы». И если с первыми тремя с грехом пополам удалось понять, что она имела ввиду, то вот с последними дело не заладилось. В конце концов, Цири ткнула себя пальцем в грудь и заявила, дескать она тоже «чародива» и ещё почему-то «видзминка». Малость прифигевший от такого потока новых сведений, которые требовалось тщательно обдумать, я решил отложить разговор о всяких этих «чародивах» да «видзминках» до следующего раза. Солнце почти село — требовалось вновь выдвигаться в путь.

И вновь монотонная ходьба, размеренный шелест шагов и пыль, вздымающаяся вокруг ног. Звёзды, луна, освещающая путь, и горы, что с каждым шагом становятся всё ближе. Ах да, и конечно же пыль. Хотя, я вроде уже говорил о ней?

А перед самым рассветом, когда небо на востоке заиграло зарницами, мы встретили первую живность.

— Цири, — наказав себе уже ничему не удивляться, позвал я шагающую позади девушку, — Цири, что это?

Девчонка скинула капюшон, всмотрелась в сторону, куда я указывал и ахнула:

— Jednorożec!

— Едночто? — чувствуя, как мир вокруг медленно сходит с ума, сипло проговорил я. Почему? Да потому что в каких-то трёх десятках метров перед нами замер маленький белый единорог! Долбанный, мать его кобылу в сраку, мифический единорог!

Существо с явно лошадиными чертами, но более… Не знаю, изящное что ли? Длинная шея, не такая большая голова, узкие стройные ноги и длинный, стелящийся по земле пушистый хвост. Ах да, ещё и небольшой витой рог на лбу, конечно же.

— Jednorożec! — с восхищением, как заведённая прошептала Цири, — my ślałeme, że wsze wymerli…

Я сделал аккуратный шаг вперёд, на что зверюшка, пристально наблюдавшая за нами, тут же скакнула назад.

— Nie! — тут же схватила меня вышедшая из загадочной прострации Цири, — nie mogę!

— Почему это нельзя, то есть тьфу ты, «ние може»?

— Jednorożce nadają się tylko dla młodych dziewcząt! — быстро проговорила она, почти повиснув у меня на руке.

— Только к молодым девушкам? — удивился я. Надо же, и тут оказывается кто-то знает про эту древнюю сказку. Мол, единороги падки лишь на юных девушек. Хе-хе, почти как вампиры. С другой стороны, если местные поселенцы обнаружили на планете животинку, похожую на тварюшку из сказок, почему бы под неё и древнюю легенду не вспомнить? Мягко отстраняюсь, — Цири, это животное. Оно кажется вообще к людям не подходит — боится.

— Nie! — упрямо мотает головой она.

— Ну как знаешь, — хмыкнув, я оглядев её, — ты у нас девушка юная, так что если хочешь — иди общайся. А если нет — пошли дальше. Надо ещё хотя бы час пройти.

— Mogę? — с каким-то восторгом глядя на скотинку, посматривающую на нас с не меньшим любопытством, проговорила она. И что удивительно, эта единорожка даже не пыталась сбежать!

— Може, може, — ответил я, снимая с плеча автомат. Тварюшка вроде как не плотоядная, а если что — с такой дистанции я разнесу ей череп в мгновение ока.

— Spa-sibo, — улыбнувшись, тщательно по-русски выговорила девушка, медленно направляясь к единорожке.

Собственно, я и не надеялся, что она дойдёт до него. Животные, особенно травоядные, а компьютер брони с вероятностью в 96% выдавал, что животинка перед нами именно травоядная, относящаяся к семейству лошадиных, существа крайне пугливые. Стоит девушке подойти чуть ближе, и он умчится восвояси, а мы пойдём своим путём.

— Nie bój się mnie. Nie bój się, — спокойно повторяла Цири, вытянув руку и подходя к тварюшке всё ближе, — Możesz przyjść, bo ja...

Единорог мотнул головой, топнул копытом, заржал на всю округу и убежал.

— Hej! To nie jest prawda! — полным отчаяния и разочарования голосом, закричала девчонка ему вослед, — nic takiego nie było!

Ну вот и всё. Теперь можно… Внезапно единорог остановился. Обернулся, глянув на опечаленную Цири и… Принялся возвращаться. Замер за пару метров от неё. Фыркнул, вновь ударив копытом. От блин, и чего это сейчас было?

— Ty chcesz pić, prawda? — почему-то шёпотом произнесла девушка, снимая с плеча гидратор.

Не понял, она что собралась поить эту животинку?

— Цири, что ты делаешь? — с возмущением кричу девчонке, но та уже протягивает открытую ёмкость этой… Лошади! Единорог фыркает и подходит, начиная аккуратно пить из открытого гидратора. Девушка помогает ему, наклоняя цилиндр вослед.