К слову о дверях, парочка "гранатомётчиков" уже почти выполнили свою задачу — с дужки замка капают последние капли из под жала термитного карандаша, с ржавчиной и песком проблем не было, бертолетки наскребли со спичек, а вот пока всем отделением скоблили на стружку алюминиевые (у них тут точно музей!) провода помянули всех матерей нашего начальства по жену Ноя включительно, но результат того стоил.
Точнее это мы так думали, потому как спустя час каторжного труда ввалилась сменившаяся с чердака пара и с радостным воплем — "привет недоумки!" вывалили на стол гору опилок, которых они настрогали входящей в комплект пилой Джингли из найденного алюминиевого уголка. Аут.
Зато теперь все это смешанное с клеем и намазанное на тонкую проволочку бодренько пережигало очень даже неплохую сталь замков и решеток. Еще пара секунд, "сварщик" дает отмашку и мы дружно вламываемся в оружейку расхватывая что подвернулось под руку и выбрасывая наружу пока "медвежатники" разбираются с креплениями пирамиды.
Сейчас на пульте дежурного по части Тааакой тарарам, но, на всякий случай и для непонятливых пару магазинов трассеров отстреливаем в сторону полярной звезды — для информации, если вдруг связь не работает. А потом с чердака из бесшумок отрабатывают десятка три "отсекающих" поднимая метровые султаны из земли перед наиболее активно переползающими "кочками".
Все, шутки кончились и прячемся уже мы. На поле боя возникает пауза как в театре, попавшие под огонь на открытом месте теперь прикидываются ветошью и боятся пошевелиться, до командиров дошло что взять с наскока не вышло, задавить массой тоже, и теперь остается разве что атаковать засевшего в здании, вооруженного боевым оружием и готового противника. Что по всем уставам положено делать под прикрытием техники или снеся здание до основания артиллерией, а лучше — с применением специальных средств разрушающих так же и подземные укрытия и коммуникации. Аж интересно стало — попробуют?
Броня, во всяком случае, из-за угла казармы слева выскочила как чертик из бутылки, совершенно бесшумно. Спаренные гауссовки глянули в нашу сторону очень уж недружелюбно, но в следующий миг под башней БРДМ вспух султанчик дыма в месте попадания "учебной" ПТУР, а Берцы с грохотом скатились вниз с лестницы на чердак — от греха подальше. Хрен знает, что на уме у "коробочки", они же в танке — померещится еще чего или нервы сдадут. Все же такой переплет у них явно не каждый божий день.
Впрочем, в голосе усиленном матюгальником, который прозвучал из превратившейся в султан дыма БМДР, сквозь кашель было слышно явное облегчение. Больше ничего информативного в предложении о начале переговорного процесса не обнаружили. Если мат опустить.
Витек подполз к выключателю и, сняв с него лицевую панель, отбил морзянкой ответ, замыкая ножом контакты лампочки над входной дверью в здание. Как не удивительно, но лампочка над входом уцелела и вполне исправно донесла ряд международных сокращений радиолюбителей-коротковолновиков.
Во всяком случае "ПНХ" было точно воспринято — в ответ, если опустить опять же рад авангардистских филологических идиом, у нас поинтересовались "вы че это делаете?". После чего в ответ, помимо трехбуквенных сокращений, ушло довольно информативное послание — "отбито нападение на казарму, захвачены пленные, ведем допрос", что вызвало длительную паузу и бурный радиообмен в эфире.
А допрос засунутых в каптерку пленных тем временем шел с переменным успехом. С одной стороны все заботливо разложенные на белой простынке "медицинские инструменты", включая найденные на чердаке ржавые напильники, ножовка по дереву, пилка по металлу и кувалда, пропали втуне и никакого действия на захваченных не оказали — из-за слез и соплей они вряд ли что видели. Зато угроза отправить строптивых в нашу казарму — нюхать помимо нашатыря еще и их собственную слезогонку оказала прям таки магическое действие.
Переговоры тем временем зашли в ожидаемый тупик, требование о прибытии "знакомого лично" офицера не могло быть выполнено по техническим причинам — командир части был дома и еще не доехал, а про прапора то ли не вспомнили, то ли он тоже был вне расположения, то ли слишком по-армейски прямолинейно восприняли слово "офицер".
Словом — ситуация стабилизировалась. Штурма в ближайшее время ждать не стоило. Бедолаги, они ведь не знают самого главного...
* * *
Утро встречали на плацу всем составом, при оружии и внешнем виде будто только из боя. Не хватало только развернутого знамени с раненым в голову знаменосцем и, судя по выражению физиономии добравшегося таки в расположение командира ВЧ N___, расстрельной команды.
Подполковника, однако, можно было понять — бардак вышел просто феерический, нам аж самим стыдно стало. Ох, не погнали б за наши фортели подполкана на пенсию майором...
Отсутствующая на участке метров в триста ограда части, перепаханные танковыми гусеницами аккуратненькие газоны, поднятый на всю ивановскую, аж до самых высших сфер, хай, и довольная рожа полкана в танковом шлеме — непосредственного виновника безобразия, вполне ясно говорили о том, что малой кровью все не разрешится.
Дело в том, что вместе с вскрытием оружейки, мы подали заодно еще и "иволгу" (на самом деле кодовый сигнал совершенно другой, но этот уже стал нарицательным), по каналу который местные забыли, а может не смогли, заглушить. Дескать ЧП — нападение на базу спецназа, точнее — на самой базе.
Предполагалось, что все закончится простой толкотней противоречивых донесений, но система явно дала сбой, видимо ключевых сотрудников не оказалось на местах, и отработала как надо — подняв по тревоге все военные части в районе.
Так что уже через полчаса дислоцированный в пяти километрах танковый батальон во главе с очень "удачно" оказавшимся приехавшим на проверку боеготовности полковником смог покинуть расположение и, потеряв всего тридцать процентов техники, таки добрался до места инцидента.
Зато на месте танкисты не оплошали, что наводило на определенные мысли, и отработали спектакль из серии "солдат матроса не обидит" как по нотам. Два "мастодонта" с навешенными минными тралами проделали проходы в ограждении, но сунувшийся за ними следом танк все равно умудрился не попасть в проход и потерял одну гусеницу на противопехотной мине. Сильно обиделся и шарахнул пару раз из пушки. Холостыми. Но всем окнам в пределах трехсот метров хватило.
Саперные танки, видимо получив приказ, дружно развернулись в стороны и сровняли с землей треть стороны периметра — так чтобы даже танкист в такой пролом не промазал. В эту "дырочку" радостной толпой и ввалилась ударная танковая группа с десантом на броне, подпертая с тыла разворачивающимся строем мабуты на БТР-ах.
И только после этого эти засранцы запросили от командования координаты своих и чужих, для ведения огня на подавление. Получив в ответ вполне ожидаемое "отставить".
Вовремя. Мы, в смысле не только "мы", а всей частью во главе с подполковником и знаменем, тут уже успели позабиваться в такие щели, что куда там тараканам и пытались судорожно вспомнить, как можно сделать этому железному чудищу больно. Хотя бы одному из двадцати, что умудрились все же из боксов выехать и до нас доехать...
Ничего толкового не вспоминалось. Разве что гусеницы им испачкать? Да и не станут они пачкаться — издали отработают пушками и пулеметами, добавят огнеметами вблизи, а потом пехатура соберет оставшиеся несгоревшими железки.
Тут к веселью присоединилась дивизионная артиллерия, километров с двенадцати — семнадцати, и возникла мысль завернуться в белую простыню и начать медленное, чтобы не создавать толкотни и паники, поползновение в сторону ближайшего кладбища. Хорошо хоть эти не проявили дурной инициативы. Тока "люстр" в небе навешали и ими ограничились, светло стало — куда там "как днем", не то, что читать — теней не осталось.
И вот теперь все участники веселухи, за исключением танков — их после долгих уговоров все же удалось выпереть за территорию, изображать из себя раздавленный ими забор — стояли на плацу и тупо пялились друг на друга с немым вопросом — "и дальше чо?". Тем более что командование, наверно впервые за свою карьеру было не в состоянии подобрать слова адекватные ситуации и только шло красными пятнами, беззвучно разевая рот. Как бы не хватила папашку кондрашка...
— Так, если не вернусь — считайте меня коммунистом. — Одними губами пробормотал Витек и печатая шаг потопал с докладом. Вот так всегда — гульбанили все, а отдуваться старшему по званию — успевший перед получением высшего образования послужить в погранцах Витек, был единственным у нас старлеем.
— Товарищ подполковник, особая офицерская группа выполнение учебно-боевой задачи по индивидуальному плану, в рамках общей проверки боеготовности "Саргасы -57" завершила. Результаты оцениваю как хорошие, более подробный анализ будет изложен позднее в рапорте. Старший лейтенант Саврасов доклад окончил!
Быть похоже командиру "Хамелионом", вон пятна вместо красных уже сине-зелеными стали, но силен мужик, смог даже выдавить хриплым голосом — "Благодарю за службу".
После чего махнул рукой, буквально, видимо разрешая всем разойтись, да и потопал, не видя ничего вокруг, в сторону дежурной части.
Хорошо погуляли.
_________
Война войной... а утро начинается с физзарядки. И плевать что между командой "отбой" и командой "подъем" прошло всего пятьдесят четыре минуты. А вот нефиг ибо нафиг.
Будить нас отправили толи самого тупого прапора, толи самого провинившегося соответствующим образом замотивировав: или ты их "строишь" или — в наглядные пособия для отработки психологической устойчивости. Хе, шутка. Но в каждой шутке есть доля шутки...
В результате чего сладкий сон был прерван в полшестого утра жизнерадостным воплем:
— Рота подъем!!! — тут орущий, наконец, "распробовал" воздух, который был — куда-там полковому солдатскому сортиру на сорок восемь очко-мест в сорокоградусную жару, потому остальная часть фразы прозвучала по-нисходящей к хрипу — на зарядку... строится... — дальнейшие сиплые маты за кашлем слышно почти не было.
Бедняга, не увидев реакции на команду, даже проявил чудеса героизма и валился в казарму, где сквозь слезы попинал оставленных изображать спящих "болванчиков" и, не обнаружив личного состава, в слезах и соплях скатился по лестнице и вывалился из задания. Где и обнаружил пропажу. Стоящую "типа в строю" в полной готовности на обезображенных интеллектом лицах.
Разведчиком прапор к слову был неплохим, заметил смотанный шнур и догадался, что группа ночевала на чердаке, подальше от сортирных миазмов, и, четко в соответствии с поданной командой, десантировалась оттуда прямо во двор, "забыв" при этом поставить его об этом в известность. На физиономии прапора читалось явное желание высказаться, да только на данный момент оно явно не совпадало с возможностями, потому он только махнул рукой, давая команду начать движение, видимо рассчитывал продышаться по дороге, наивный.
Не спеша протрусили по всей территории, работа кипит, все смотрят нам вслед, а глаза такие... ласковые-ласковые. Он нас что решил всему личному составу показать? Походу да.
Возле отсутствующего забора небывалое оживление — танкисты пытаются забрать свое имущество назад. Точнее — уже не пытаются. Имущество вцепилось всеми траками (а с одной стороны и катками) в грунт и решительно заявляет, что всю жизнь мечтало служить в спецназе, согласно — даже в качестве учебного пособия по гранатометанию, и никуда оно отсюда не поедет — хоть своим ходом, хоть на буксире. Можете подъемный кран вызывать. Три. Два мало.
То что "два мало", ребятки успели проверить экспериментально. Один из кранов лежит теперь на боку, слегка придавив полуприцеп-платформу, куда видимо собирались танк грузить. Седельный тягач вообразил себя самолетом — передние колеса висят почти в метре от земли. Второй кран стоит в сторонке, грустно взирая на все это безобразие — изогнутая буквой "зю" стрела выглядит экзотической виселицей.
Дальше стало не до любования окрестностями, кросс на три километров пробежали вполне прилично — за семнадцать с половиной минут. Восхищения на эту тему со стороны прапора прошли мимо сознания, сознание тоже в это время пребывало вне тела, но видимо подсознание их все же восприняло. И обиделось.
Потому как ничем другим столь детское поведение объяснить было нельзя, понтанулись как пацаны, насмотревшись на показательное выступление "стаи товарищей" на соседних турниках. И "показали класс".
Витек и Берцы проделали комплекс упражнений весело и с артистизмом. Прапор аж челюсть на ботинок уронил от картины, когда близнецы подсадили на перекладину Серегу, это несчастье до нее даже допрыгнуть не смогло, дальше из единственного ему доступного было пять подтягиваний и "вис колбасой", но братья не растерялись и довершили выполнение упражнения "втроем" подтягиваясь на одной руке и поддергивая задохлика за пояс.
После этого наступил черед Юрка, тот, разумеется, не смог удержатся от выпендрежа и крутанул "солнышко". Турник три оборота выдержал, не иначе как чудом, но на четвертом обороте момент инерции полутора центнеров, да еще приложенных с приличным плечом, явно превысил степень упругой деформации и квадратная труба 40х40х4 из которой были сделаны стойки турника начала деформироваться непластично... Согнулась короче, буквой "Г", так что бегущему следом пришлось вместо подтягиваний выполнять нечто вроде отжиманий наоборот.
Остальные товарищи подбодрили Юрика радостными криками, и ведущий разминку решив не искушать более судьбу прекратил безобразие. Затем мы были вознаграждены нудной лекцией на тему что "разведчик это силовая выносливость", а мы с нашими пузами... годны только турники ломать... только позорим... и что любой вшивый амеровский повар сделает из нас... и много еще чего... но не беда — здесь из нас сделают... за полгода хоть что-то похожее на... солдата хозроты.
Надоел жутко, да и смотрелось все довольно дико — зарвавшийся прапор поучает толпу лейтенантов на глазах заслушавшихся рядовых. Витек это первым просек, но ему и по должности положено:
— Говоришь повар... А вот мы и посмотрим. Юрик, Сова — упор лежа принять. Берцы — считаете. Минута пошла... Внимание, минута!
— Восемьдесят пять! — Правый.
— Восемдесят два! — Левый.
— Что-то ты, Юрик, седня не в ударе — все силы на порчу имущества ушли? Впрочем на соревнования тебя можно против "морского котика" смело выпускать... У них, помнится, семьдесят пять за минуту... Вот так то, товарищ прапорщик.
И моментально переходя на приказной тон, пока с рожи прапора не сошло изумление.
— Упор лежа принять!!! МИНУТА ПОШЛА!
А зрители как-то плавно рассосались, почесывая в местах вероятного нахождения мозга. Хотя чего тут голову ломать? Результат вполне по силам совершено любому. Надо просто взять и отжаться столько, сколько можешь — двадцать так двадцать, десять так десять. А наследующий день отжаться столько же плюс еще два раза через силу. И наследующий. Можно даже с перерывами на субботу или воскресенье. Главное не бросать.
