Одеяло стянуто, а противник стоит спиной возле сейфа. Пора. Попробовал поднять руку с пистолетом и с отстраненным удивлением обнаружил, что оружие весит не менее двух пудов, видимо здорово себе все отлежал, раз даже палец на спуске не чувствуется. И тут в ответ на непомерное усилие в глазах потемнело и в уши проник странный гул.
* * *
Пробуждение было не из приятных. Сознание вернулось рывком. Без всякого плавного перехода.
В полной мере давая насладится глубиной погружения в ароматную субстанцию. Вот ведь — "пошли за шерстью, вернулись бритые на лысо". Стянутые ремнями руки плечи и ноги, плюс то что все это было профессионально зафиксировано в кресле — говорило о том со всей однозначностью. И ведь скажи что не мечтал пристроить свой зад в это самое начальственное кресло — сбылась мечта идиота.
А напротив обнаружился тот самый диверсант — весь в черном, "танкистском" комбинезоне и черной же лыжной шапочке. И что характерно, тоже прикрученный к гостевому креслу. А его то за что? Или доблестный отрядный "молчи-молчи" вдруг проявил отсутствующие аналитические способности вычислил диверсантов и повязал всех разом? А теперь будет устраивать очную ставку в целях выявления сговора. Ага, счас, так в эту фантастику и поверить можно. Скорее параллельно случился налет инопланетных тарелок и сейчас откроется дверь и зайдет строй зеленых человечков. В это верится охотнее, особист отрядный, тот только дно стакана хорошо находит и чутьем на выпивку обладает незаурядным, а так — двумя руками собственную задницу не отыщет.
Но наверно хватит строить апокалиптические гипотезы и тщетно пытаться профессионально затянутые узлы разорвать, вон вероятный противник в себя приходит, сейчас пообщаемся.
"Черный" дернул склоненной к плечу головой, машинально вытер об воротник повисшую из уголка рта слюну, всхрапнул и перепугано дернувшись всем телом распахнул глаза. Слегка запаниковавшим взглядом обежал полутемный, были включены только две слабых настольных лампы в разных углах большого помещения, начальственный кабинет, еще раз дернулся пробуя на крепость узлы и обреченно уронил подбородок на грудь, взгляд в прорезях лыжной маски стал тоскливым.
— Бляяяя-ха муха. — Тоскливо проскулил парнишка, то что "противник" моложе его лет на десять минимум Петр понял по голосу моментально. Хоть и не совсем пацан, но не уверенный в себе и битый жизнью мужик.
— Это ж надо было так жидко обосраться... — продолжал тосковать коллега по несчастью.
— Ты чего здесь делаешь? — Прокашлялся Петр, переключая на себя внимание "сокамерника".
— Да учения у нас, — тоскливо поведал "пленный" шмыгнув носом, — а я попался в ходе выполнения задачи. Тебе, блин. А ты — всем остальным. Так что теперь у них будет прекрасная возможность потренироваться на двух объектах учебного экспресс допроса... А меня значит на устойчивость по тестировать. Господи, ну когда же я издохну... — с трагическим придыханием закончил сумбурную речь "коллега".
— Да не боись ты, Это же учения. Мы же пленные... — Попробовал подбодрить его Петр, а то от тоски в глазах собеседника мошонка норовила забраться внутрь тела.
— Ты это тем четырнадцатилетним соплякам расскажи, которых ты на горной тропке с гранатометом прихватил, а потом им яйца резал, чтобы они тебе дорогу к базе показали. — Зло сверкнул глазами собеседник. — На спецназ никакие права военнопленных и соглашения не распространяются.
И вдруг в прорезях маски сверкнула надежда и парнишка торопливо и горячо зашептал:
— Слышь, капитан, ты только быстро не сдавайся, тяни пока мочь будет. Так глядишь и мне меньше внимания достанется. И не вздумай сразу расколоться — не поверят, подумают что дуришь, будут все равно до правды докапываться и все только хуже станет. Так что держись по настоящему до последнего, а потом ломайся и все вываливай. Только не переусердствуй с упорстовом — если увлекутся то то, что от тебя останется будет проще где-нибудь прикопать по-тихому. Дескать — пропал безвести, может дезертировал или кровники достали. А то все эти "небоевые" потери в ходе учений никому не нужны, проще концы в болото и привет. — Парнишка бросил тоскливый взгляд на дверь и испугано сглотнул.
От такой наивной подлости у Петра волосы зашевелились, причем не только на голове. Слов в ответ не нашлось, впрочем собеседник парнишке похоже и нужен не был.
— Ой, блин идут кажется... Я надеюсь ты все понял, что я сказал. Пожалуйста — делай так, а я попробую тебя вытащить, если они и меня того... под болотной кочкой не прикопают... Что после допроса останется. Мамочки, надо ж было так влипнуть...
Пауза длилась и длилась заставляя вспоминать пословицу об "очке парашютиста которое в момент покидания самолета способно перекусить лом", но в итоге дверь действительно открылась — не хилый у парнишки слух— и в нее уверенными шагами зашли ноги в таком же танкистском комбезе и берцах, свет от лампы падал так, что была видна только нижняя часть человека.
"Берцы" уверенно протопали к коллеге по плену и принялись деловито его распутывать.
— Ну и как? — весело поинтересовался "коллега", и в его голосе совсем не было слышно панических ноток. Скорее веселье и интерес.
— Ну, три с плюсом за "предварительную обработку перед допросом" имеете Тщ.слушатель. И неча рожу кривить, может и твердую "четыре", но только принимая во внимание сложность объекта воздействия.
Окончательно распутанный "пленный" вскочил и умелся наружу успев сделать напоследок жесть "выше нос".
— Так, теперь с Вами Тащ.капитан...
— Пытать будете? — Несмотря на все усилия, фраза прозвучала лишь слегка иронически, скорее напряженно.
— Ну к чему это? Не война ведь действительно... Просто интересуюсь — как самочувствие? Сердечко не трепыхается? Циклопропан, он особых побочных эффектов не имеет, но все же лучше не рисковать.
— Чувствую себя в соответствии с ситуацией!
— Это хорошо, что шутите. Значит действительно можно не волноваться.
— Все остальное — выходит мелочи?
— Все остальное — не в моей воле. Каждый отвечает в меру собственной дурости.
— А в твоей воле этот бардак прекратить?
— Наглеешь, капитан — молодец. Отвечаю — вполне, если попросишь.
— А и попрошу — достали вы уже до чертиков! — Волна куража подхватила и понесла — Хочешь, на колени встану? Ты только развяжи, а то меня так упаковали, что и шевельнуться не выйдет.
— Пожалуй, я так именно и поступлю. Учебные задачи все выполнены и даже перевыполнены. Удалось даже захватить заместителя начальника штаба и получить доступ к секретным документам. — "Черный" выразительно покрутил на пальце связку ключей, вызвав у Петра жгучее желание провалится сквозь плиту перекрытия. Как там говорил этот парнишка — "это ж надо так жидко..."
— Так что дальше наглеть смысла не вижу совершенно, даже при всей Вашей неуклюжести, рано или поздно мы попадемся. Потому можете спать спокойно. — Милосердно добил тот поверженного в прах Петра.
— Не рискуете, Сергей Владимирович? Как же вы так быстро умудрились с полевого лагеря так быстро обернуться.— Наконец, фигура и манера двигаться связались в цельный образ.
— Ничуть, Петр Леонидович! — Вернул ему шутовской поклон "условный противник", — У меня на вашу богадельню "карт бланш". Просто отрабатываем действия против хорошо подготовленного противника по нашему усмотрению. Вот только противник достался так себе... За три дня не догадались, что в десяти километрах от лагеря, пусть и по пересеченке — дорога проходит. А по дороге — автобус, сельская развозка, аккурат между десятью тридцатью и одиннадцатью. И водитель с удовольствием возьмет в салон группу крепких парней в форме и при оружии — хоть в этот вечер ему не придется трястись от страха глухой ночью на лесной дороге. Он даже ни копейки за проезд не возьмет, и за милую душу сделает лишний крюк в пять километров, чтобы опаздывающих из увольнения, если не с самохода, бойцов прямо к КПП подвезти...
Следом за стыдом поднялась волна гнева на собственную тупость, а потом почему-то любопытства пополам с обидой.
— Циклопропан...
— Зарядка в зажигалках и газовых баллонах — пропан. Несложным процессом из него можно получить газ, раньше применявшийся для общего наркоза.
— Круто вы как со-своими — как с тараканами...
Неожиданно прорези маски оказались перед глазами и жесткий взгляд прямо физически уперся в переносицу отталкивая голову назад.
— "Свои", говоришь... А это только у тебя они есть. И то — за линией фронта. У резидента своих нет. Вспомни что ли хоть последнюю большую войну, и перед ней время — скольких контрразведка противника вычислила, а скольких на большую землю отозвали и уже тут к стенке прислонили. "Свои". Так что извини, но для меня своих нет. Только противник и родина.
Уже давно исчезла из поля зрения "тень", а Петр все сидел в начальственном кресле разминая онемевшие запястья-щиколотки и все пытался понять — смог бы он существовать в мире, где нет "своих". И есть ли они на самом деле эти "Свои"?
____________
Шутки кончились...
Получив шифрограмму от радиста Витек на миг нырнул под накидку и через десяток секунд появился от туда с задумчивостью на физиономии. Также задумчиво поднес к бумажке зажигалку и растер пепел, а потом откинулся на рюкзак разглядывая ползущие по небу облака.
— Какое небо голубое...
— Что там, Витек?
— "Снижаться, снижаться...". Блин, а ведь жить на самом деле хочется...
Все дружно повторили маневр командира — от привала оставалось еще семь минут отдыха, а серо-голубое небо с лохмотьями облаков вдруг показалось сосредоточением всей красоты мира. Жить действительно хотелось. Впрочем, до тридцати собственная смерть воспринимается как некоторая абстракция и занимательная головоломка. Но древний "баян" насчет "снижаться, снижаться" ясно говорил о серьезности угрозы. Тот летун наверняка тоже считал, что он у себя дома и бояться тут нечего.
История эта, на самом деле, широко известная в первой, "официальной" своей части. Вторая часть известна менее, хоть грифы секретности с нее давно сняты — почти сто лет прошло. Нам ее рассказывали как пример, что анализировать входные данные и перестраховываться стоит постоянно и непрерывно. Сама история проста как мычание — в разгар "холодной войны" самолет разведчик U-2 шастал над территорией тогда еще СССР как хотел уже четыре года, пока первого мая 1960 года не был сбит. Про это событие и дальнейшую судьбу Пауэрса знают многие, на "честь" уничтожения американского самолета-разведчика претендовало четыре зенитно-ракетных дивизиона. Вот только одновременно с этим, той же самой "Двиной" был сбит и посланный на перехват наш МИГ-19. Желающих взять на себя этот "подвиг" не нашлось.
Особенно принимая во внимание то, что самолет не смогший "достать" противника, высота в двадцать километров на которой шел U-2 для МИГов была недосягаемой, был сбит практически над собственным аэродромом, прямо на посадочной глиссаде. Тогда то и прозвучали эти слова — диспетчер выдал звену перехватчиков команду — "снижаться", а потом, увидев на экране отметку ракеты, успел только ее повторить — "снижаться, снижаться". Более опытный ведущий успел вспомнить что — "даже птицы боятся залетать в зону ответственности ПВО" (не исключено, правда, что эта фраза появилась как раз после этого происшествия) и, врубив форсаж, начал пикировать, помогая земному тяготению тягой двигателей. Риск не выйти их этой фигуры и развалится или потерять сознание в нижней точке, он счел более предпочтительным. Ведомый же сути сообщения не понял — "я ведь и так снижаюсь", а непонятные маневры ведущего повторить не поторопился. За что и получил орден Красного Знамени. Посмертно.
Наша ситуация была похоже как две капли воды. Сегодня утром пришла шифровка от вдруг проснувшегося нашего начальства — "завершив все дела вернуться в место постоянной дислокации", теперь тоже самое сообщение было повторено, но уже без всяческих "завершений". Где-то явно сошла с направляющих ракета-перехватчик, и сколько оставалось "подлетного времени" было непонятно, но ясно что — "мало".
"Вот тебе бабушка и...", а ведь начинался этот полевой выход совершенно обыденно.
* * *
— Так, завтра после подъема идем на два часа на стрельбище, потом обед и скалолазание. Разойтись.
Выполнившая команду группа недоуменно уставилась в спину удаляющегося куратора.
— Мне показалось, или он действительно сказал "два часа"? — выразил общее недоумение Серега.
— Собираясь на два часа, бери жратвы на два дня...
— Полевой выход, и к гадалке не ходить! — нестройным гулом поддержали Серегу все остальные.
— Значит, так, — подвел конец анархии Витек.— Слушай мою команду: по приходу в лагерь выполняем сворачивание. Все, что нужно, упаковываем в рюкзаки, все ненужное прячем так, чтобы и самим потом не найти. Еды берем на десять дней. Сова, Юрок — на вас связь и рация, Серега — мины и прочее хозяйство. Сема — медицина, проверь всех сегодня и в дополнение к браслетам настрой и раздай "ошейники", без них не справимся. Чтобы к отбою все было готово, думаю, поспать нам вряд ли дадут.
А ведь командир, похоже, что-то еще знает — слишком круто взялся за дело, "ошейники", однако. Но раннее утро развеяло все сомнения, не даром говорят: "П.1 Командир всегда прав. П.2 Если командир неправ — смотри п.1". Подняла нас сигнализация периметра ровно за полтора часа до рассвета, как раз к приходу "желанных гостей" успели дернуть кофе, наскоро перекусить и замаскироваться в окрестностях, пока наши "саперы" снимали остатки контуров наблюдения. "Гости" тем временем, потихоньку зверея, успели побегать по окрестностям в поисках пропавшего подразделения, "нашли" пару растяжек с взрывпакетами и сигнальную мину, после чего, наконец, додумались вызвать нас по рации и стрельнуть сигнальной ракетой. Пришлось вылазить.
Витек вежливо попросил проверяющего слезть с нашего товарища, и Серега смог откинуть укрепленный изнутри решеткой из веток блок дерна и выбраться из "могилы". Теперь все были в сборе. Разозленный тем, что нас не удалось застать врасплох, проверяющий взвинтил темп и устроил трехчасовую "пробежку", по завершению которой глаза на лоб от удивления полезли не только у него — "ошейники" показали себя лучше, чем это можно было хотя бы представить.
Удивительную все же вещь придумали спецфизиологи. Причем, ни они сами, ни кто бы то ни было не представляет, как и почему она работает. Еще недавно единственным нашим шансом потягаться с тренированным и специально подготовленным противником было применение различных стимуляторов. Собственно, из-за этого Витек и возражал против попытки нас как следует "прокачать" — чем больший резерв имеет организм, тем более внушительный результат можно получить. Применение тех же самых средств нашими преследователями выигрыша практически не даст. Во-первых они и так в состоянии "выложиться до донышка", во-вторых — из-за того, что им приходится делать это регулярно, то скрытых резервов у них практически нет и есть вполне реальный шанс загнать себя. Как лошадь. В обычном состоянии такое невозможно, а вот под стимулятором — вполне. Впрочем, этим моментом побочные эффекты не ограничиваются — химия, она и есть химия, как не совершенствуй препарат, а печень у человека одна...
