Просто... повезло!

* — земля, где сейчас находится Манхэттен была куплена за 24 доллара.

** французское (Mortimer) — мертвое море или море смерти.

Глава 16. Не все родственники одинаково полезны для здоровья.

Нимхейн уютно развалился в широком кресле, перекинув ноги через подлокотник, и подперев голову рукой. Прямо перед ним в воздухе зависла еле видно мерцающая сфера размером с апельсин, серого, тусклого оттенка.

Душа Морфина Мракса.

Поступок последнего чистокровного представителя загнувшейся от груза проблем семейки произвел на демоненка некоторое впечатление. Отдать свою жизнь в обмен на возрождение Рода, надеясь на призрачный шанс, который даже не увидят... Такое внушало уважение. Очень маленькое, конечно, но уважение. Вернее, не так. Не уважение. Одобрение.

Поэтому, как только тело Морфина рассыпалось прахом, а душа вырвалась на свободу, Нимхейн тут же ее поймал, что для него, как высшего демона (пусть и наполовину) не составляло никакого труда, и теперь любовался своей первой, законной, честно пойманной добычей.

— И что мне с тобой сделать, а Морфин? — задумчиво пробормотал Нимхейн, слегка смещаясь так, чтобы поудобнее умостить крылья. — Может... съесть?

Светлячок запульсировал в ужасе, меняя цвет от серого к черному, и обратно.

— Хотя... нет. Морфин... прям наркота какая-то! Я против нездорового образа жизни...

Светлячок едва не расплылся лужей от облегчения, Нимхейн прикрыл глаза, зевнув.

— Брысь. Так уж и быть... проваливай. Но, учти... не испогань свое новое перерождение.

Светящийся шарик радостно замерцал и исчез. Нимхейн поерзал, с трудом встал и, сделав пару шагов, рухнул в кровать. Усталость брала свое. Ритуалы, Мраксы, Риддлы... все они его утомили.

— Спааааать...

* * *

Том недоуменно разлепил глаза, озадаченно уставившись в потолок. Он в своих покоях, в спальне, если быть точным. К этому мальчик никак не мог привыкнуть. Разум понимал, что это — не галлюцинация, а вот сердце без конца что-то бухтело и сомневалось. Как всегда.

Том нахмурился, отметив что-то странное. Он никак не мог понять, что же изменилось, но то, что эти изменения были, нутром чуял.

Созерцая потолок, мальчик начал анализировать странности, вспоминая вчерашний день. Итак, что он помнит? Его опекун куда-то умчался с самого утра, оставив телохранителей дома, хотя, насколько Том смог понять, без них никуда не ходит. И не потому, что в их услугах есть такая уж насущная необходимость, хотя... вот тоже странность. По неожиданно промелькнувшей в разговоре обмолвке Том понял, что в начале магов наняли именно для защиты, это потом они вдруг превратились в статусное сопровождение...

Какой вывод можно сделать из этого?

Нимхейн резко стал очень опасным и произошло данное изменение быстро и относительно недавно.

Том нахмурился, вспоминая подростка, ставшего его опекуном.

Не человек. Единственное описание, которое он мог дать. Отточенными самым прекрасным учителем — жизнью инстинктами мальчик чувствовал, что за красивой оберткой прячется поистине ужасающее содержимое, однако угрозы для себя он не ощущал. Вот не было ее, и все тут.

Интересно, а кто он?

Тому уже сообщили, что в магическом мире проживают не только люди, и теперь можно было поиграть в угадайку, пытаясь понять, кто прячется под видом подростка, пусть и экзотической внешности.

Отбросив одеяло, мальчик сел, отметив, что его переодели в пижаму. Тело ощущалось... великолепно! Он был совершенно здоровым, бодрым и полным энергии. Великолепное настроение, никакой хандры или перепадов настроения, как обычно, никакого упадка сил, все просто невероятно.

Встав, мальчик потянулся, всунул ноги в мягкие пушистые тапки, стоящие возле кровати и направился в гардеробную.

* * *

Тир-на-ног. Замок Дома Алого рассвета.

Холеная белоснежная рука покачалась над коробочками с помадой, выбирая оттенок. Бордовый. Густой, насыщенный цвет, как запекшаяся кровь. Полные розовато-серые губы изогнулись в чувственной улыбке, кончик упругой кисточки захватил немного помады, нанося мягкими движениями и придавая бледной коже насыщенность.

Ярко-желтые, с черными точками зрачков глаза довольно оглядели полученный результат.

Бесподобно.

Нуала улыбнулась, сверкнув белоснежными зубами и поправила распущенные волосы. Великолепно. Черно-алые одеяния принцессы Дома Алого рассвета оттеняли белоснежную кожу, золотая вышивка и украшения заставляли сиять желтые глаза, прекрасно сочетаясь с положенными ей, как Главе Танцующих-во-тьме ритуальными шрамами, показывающими ее статус.

Гладкая кожа безбрового лица была когда-то разрезана обсидиановым ножом. Сначала провели длинную прямую черту поперек, от скулы к скуле, чуть ниже переносицы. Затем начали добавлять короткие вертикальные черты: напротив внешних уголков глаз и маленькие черточки ближе к внутренним. У ее брата добавились еще и надрезы напротив зрачков, ведь он — принц и Идущий-со-смертью.

Довольно кивнув, Нуала обернулась на звук шагов.

— Брат.

— Сестра.

Нуада сегодня блистал. Парадные черно-алые одежды, украшенные золотыми узорами наручи и наплечники, макияжем он тоже не пренебрег: губы были вычернены, как и веки.* Пронзительные желтые глаза обежали фигуру сестры.

— Ты сегодня сразишь всех... Мужчины рухнут к твоим ногам.

— Это хорошо, конечно, — губы слегка изогнулись в улыбке, — но у своих ног я предпочитаю видеть совершенно определенных мужчин.

— Ты более не сердишься на него?

— Нет, — вздохнула Нуала. — Он, конечно, недоглядел, но и Уркварт уже давно был не дитя несмышленое. Жаль, конечно, что он погиб, впрочем, его гибель принесла новый росток на ветви Дерева Жизни.

— Да. Росток получился крепкий и живучий.

Ноздри точеного носа Нуалы дрогнули, она слегка отвернула лицо. Перед братом не было нужды прятаться. Он — часть ее, ее вторая половина, как и она — часть его.

— Каков... он?

Нуада довольно сверкнул глазами.

— Сильная кровь. Сам выбрал Алую ленту и достойно прошел ее.

— Чья кровь в нем взыграла? — с интересом осведомилась древняя сидхе, выглядящая, как юная девушка.

— Андрамелеха. Малыш похож на него... внешностью.

— Мммм... а характер?

— Я думаю, тебя это обрадует, сестра. Он твоя и моя копия!

Под расписными сводами зазвенел чистый смех, похожий на перезвон сталкивающихся клинков.

* * *

В зеркале отражался незнакомец.

Том осторожно прикоснулся руками к поверхности зеркала, растерянно следя, как незнакомый мальчик напротив повторяет его движения.

— Как?.. — растерянно выдохнул Том, не в силах осознать происходящее. Напротив стоял тот, кем он мог бы быть, если бы родился у здоровой, сильной женщины, выкормившей его свои молоком, и рос в нормальных условиях: в тепле, заботе и с хорошим питанием.

Буйная грива кудрявых волос каштанового цвета. Изумительно яркие синие глаза... откуда этот цвет? Чистая светлая кожа. Он, похоже, вырос на дюйм-два — пижама стала слегка коротковата. Мальчик просто источал здоровье и силу. Слегка изменились черты лица, стали четче.

— Как же это?

* * *

Вошедшего к завтраку мальчика встретило второе за утро потрясение.

Нимхейн.

Увидев своего опекуна Том только и смог, что застыть с каким-то невнятным возгласом и отвисшей челюстью.

Зрелище того стоило.

Привыкнув за долгие годы Алой ленты к определенному наряду, дома Нимхейн решил не отказываться от него, невзирая на мнение остальных или нормы поведения. Его мэнор, его воля. Все, кому это не нравится, могут идти лесом. Или полем. Или другим пешеходным маршрутом.

Поэтому к столу он вышел одетый в кожаные штаны, сапоги с окованными металлом носками, широкий тартен и металлический пояс. Удобно и комфортно. Выпученные глаза обитателей мэнора только добавляли пикантности зрелищу.

Фредерик нервно сглотнул, стараясь не сильно пялится на своего нанимателя. Подросток, который когда-то подписал с ними контракт, изменился до неузнаваемости, и не только характером. Начала понемногу меняться и внешность. За тот месяц с небольшим, что прошли с момента выхода парня из комы, он наконец, начал обрастать мясом, отходя от состояния обтянутого кожей скелета. Конечно, ребра еще торчали, но уже не так страшно, как было в самом начале, и вообще процесс восстановления шел с невероятной быстротой.

Маги только диву давались, сколько он мог съесть, вообще непонятно было, куда в него влазит такое дикое количество еды. Впрочем, вкусовые предпочтения тоже изменились. И не в лучшую сторону, по мнению вынужденных наблюдать это действующее на нервы зрелище каждый день.

Завтрак обычно щадил нежные чувства смертных. Нимхейн пил зеленый или травяной чай, в зависимости от настроения, иногда кофе, и с огромным удовольствие грыз печенье, которое их повар делал в промышленных масштабах.

Затем следовал второй завтрак. Свежее, парное мясо, сочащееся кровью... на гарнир — лесные ягоды или какие-нибудь фрукты. Обязательно соус из гранатового сока и жгучий перец стручками. Себастиан как-то осмелился такой надкусить, повеселив всех присутствующих своей реакцией.

Вначале бедолага замер с отвисшей челюстью, из которой вывалился стручок, упав на стол. Затем он схватился руками за лицо и замычал, а из глаз градом покатились слезы. Завыв, маг вскочил из-за стола, чуть его не опрокинув, и опрометью бросился прочь. Нимхейн только молча поднял одну бровь, понюхал перчик, лежащий на тарелке, откусил, с наслаждением прожевал, пожав плечами.

— Хотите?

Маги в ужасе замотали головами. Больше на такие опасные для жизни эксперименты никто не осмеливался.

На обед также было мясо, только обжаренное, а на ужин уже изыски повара.

Вот и сейчас Нимхейн с удовольствием придвинул к себе чайник и чашку, подтянул поближе вазочку с печеньем и благодушно махнул рукой застывшему столбом Тому.

— Прошу.

Мальчик сел за стол, потрясенно рассматривая своего опекуна. Мало того, что тот щеголял голым торсом, а то, что было надето ниже, напоминало странную кожаную юбку с небольшими разрезами, так и все остальное тоже было... странным. Длинные черные волосы были заплетены в прихотливую косу, но это Том еще мог пережить. Потрясало другое.

Руки Даркеварра были покрыты черно-золотыми татуировками.

Том во время своих шатаний по Лондону видел всякое, в том числе, и уродливые образчики нательной росписи у представителей отбросов общества. Но те корявости не шли ни в какое сравнение с невероятно сложными знаками, покрывавшими руки Нимхейна начиная от запястий и до плеч. Еще несколько символов располагались на плечах странными эполетами и, как успел заметить Том, по позвоночнику тоже шла надпись.

— А...

— Это — раахе, — объяснил Нимхейн, наливая себе вторую чашку. — Символы, которые показывают мой статус и возможности. Такие есть у каждого члена моей семьи по линии Уркварта.

Том взял чашку и сэндвичи, переваривая информацию.

— После завтрака — поговорим. У меня есть для тебя новости. И, кстати...

Нимхейн придвинул к сидящему мальчику небольшую корзинку, выстланную тканью, из которой неожиданно высунулась треугольная головка.

— Хозззсссяин! — обрадовано прошипела гадюка, поблескивая глазками.

— Держи свою любимицу.

— Наги, как ты? — нежно прошипел мальчик, поглаживая кончиками пальцев обвившую его запястье змейку.

— Хорошшшшоо...

Треугольная головка потерлась о теплую ладонь.

* * *

— Итак, Томас... — Нимхейн сел в кресло, разложив перед собой документы. — У меня есть для тебя новости. Неплохие, на мой взгляд. Начнем с самого главного. Отныне ты — Наследник рода Мракс. Единственный и неповторимый, так сказать. Последний в роду.

— Последний? — недоуменно нахмурился Том. — Но... разве у меня нет родственников? Ведь проверка показала наличие дяди и деда...

— У тебя были родственники, — обаятельно улыбнулся Нимхейн, сверкнув зубами. — Были. Теперь у тебя их нет.

— Это связано с тем, что я внезапно обрел статус Наследника? — подозрительно осведомился мальчик, чувствуя, как у него сжались внутренности. Нимхейн кивнул.

— Напрямую. Тебя признали и провели ритуалы, положенные Наследнику: имянаречение, признание крови, представление предкам. Все, как положено.

— И что мне это дает?

— Многое. Очень многое. Начнем по-порядку. Итак, первое, что изменилось — твое имя. Теперь тебя зовут Мортимер Марволо Мракс. Наследник Мракс. Нравится?

Мальчик задумался. Неожиданная новость, ничего не скажешь! Свое имя он не любил, считая его слишком... простонародным. Томас! Какая банальность! Имя "Марволо" нравилось ему куда больше: редкое, необычное, самое оно! Вот только мнения его никто на этот счет не спрашивал...

— А оно что-то означает? — поднял синие глаза мальчик.

— Да. Мортимер — море смерти. Для тебя в самый раз, — подмигнул Даркеварр.

— Класс! — не сдержался бывший Том. Нимхейн, хмыкнув, констатировал.

— Так. Явно нужны уроки изящной словесности. Ладно, продолжим. Сегодня о оформлю на тебя сейф или восстановлю старый, посмотрим, что проще. Ключ получишь вечером... Твой статус. Ты совершенно законный Наследник, причем, по обеим линиям: рожденный Меропой Мракс, ты был признан ее родным братом, Морфином. И это сделало тебя его сыном... один малоизвестный ритуал решил множество проблем. Дальше...

Даркеварр пододвинул к Тому бумаги, предлагая взглянуть. Мальчик погрузился в чтение и его брови начали подниматься все выше и выше на лоб.

— Что... это?

— Это? Это полный отказ от тебя твоих кровных (еще совсем недавно) родственников. Подтвержденный магией. Имеющий силу и у нас, и в обычном мире. Теперь тебя с ними ничего не связывает. Они тебе — никто.

— Но... — Том задыхался, пытаясь высказать обуревавшие его мысли. — Но... это... они!

— Зато теперь никто, в том числе и один пронырливый маг не смогут оспорить мои права на тебя. Понимаешь? Никто.

Золотые радужки расплылись, заливая расплавленным металлом зрачки и белки, превращая глаза в сияющие провалы. В голосе зазвучали рычащие нотки.

— Ты, можно сказать, моя собственность. А я крайне ответственно отношусь к тому, что попало мне в руки. Очень.

Том сжался, с ужасом глядя на начинающего меняться опекуна. Вот превратились в озера расплавленного солнечного жара глаза, вот вытянулись клыки... неожиданно Нимхейн вздохнул, прикрывая веки, и все вернулось в норму.

— Запомни, Мортимер. Ты, как Наследник Мраксов, как сирота, как не знающий реалий волшебного мира маглорожденный, являешься крайне лакомым кусочком. И крайне легкой добычей для любого... любого! проходимца, решившего поправить свои дела за свой счет. И хорошо, если тебя просто и незатейливо используют для развода, как жеребца, — Том потрясенно вылупил глаза на такое заявление, а Нимхейн только усмехнулся, — а что — подрастешь немного, женят, родится ребенок, у которого будут права на имя и магию, и все — в лучшем случае убьют. Быстро. А так... можно навесить на тебя все откаты от магии, повисшие на чужом роду, очищая кровь; превратить в свиба, отобрав дары, а то и в магла; загрести жар для чужого костра твоими руками... вариантов много.