Просто... повезло!

Распределение шло своим ходом, толпа новичков таяла на глазах, звучали аплодисменты, шушукались ученики.

— Приятного аппетита!

Фарфоровая посуда, столовое серебро, стеклянные стаканы и бокалы. Никакого золота и в помине не было. Это что, потом у Дамблдора мания величия взыграет со страшной силой? Или денег не будет на замену разбитого? Металл расколотить не получится.

Нимхейн с аппетитом резал ножом кусок вырезки, Марволо вгрызся в отбивную. Постепенно окружающие отмерли, начался традиционный разговор о погоде. Отобедав, учеников развели по факультетским общежитиям старосты, после чего объявили всеобщий сбор в гостиной.

Даркеварр сел на диванчик, ему на колени вспрыгнул книззл, рядом приземлился Мортимер. Речь декана, среднего роста крепкого мага с цепким взглядом карих глаз, демон вежливо выслушал, представился, представил своего подопечного. Рассказав о правилах факультета, Грендель Олафсон раскланялся и отбыл, напоследок сообщив Нимхейну, что его просьба удовлетворена, на что получил улыбку и благодарности. Удовлетворенно блеснув глазами, маг отбыл, а оставшиеся в гостиной ученики старших курсов уставились на невозмутимого подростка.

— Даркеварр... сын лорда Даркеварра? — рослый синеглазый брюнет с буйной гривой волос надменно приподнял бровь. — Странно... не слышал что-то я о свадьбе... лорда.

— Ее не было, — пожал плечами Нимхейн, развалившись на диванчике и давя довольную улыбку. Замечательно. Легкое ментальное воздействие, так, чтобы слегка ослабли тормоза, сработало как надо. Вот и "первый парень на деревне" активизировался.

— Бастард... — презрительно фыркнул семикурсник, судя по всему, брезгливо кривя губы. Темучин спрыгнул с колен хозяина, нырнув за диван. Демон повернулся к оскорбителю, золотая радужка расплылась, залив белки и зрачки расплавленным металлом. Воздух сгустился, по стенам поползли тени. Присутствующие замерли.

— Я был рожден по Праву поединка, победы и силы. Не вам, мистер... Блэк, судя по всему, поднимать на меня хвост. Смотрите... а то, знаете, как говорят? Безвременно-безвременно... ты — туда, а мы — здесь. Мы — здесь, а ты — туда...

Демон утер пальцем несуществующую слезу, оскалив выглянувшие на мгновение длинные загнутые клыки. Блэк побледнел, намеки были более, чем недвусмысленны.

— Приношу свои извинения... — пролепетал парень, едва дыша под навалившимся ужасом. Нимхейн кивнул, снимая ментальное давление.

— Извинения приняты. А теперь прошу прощения, я устал и хочу отдохнуть.

Дверь за подростком закрылась, молчавшие ученики переглянулись.

— Однако...

— Да, Блэк, язык твой— враг твой.

Парень попытался что-то сказать, но потом просто махнул рукой. Мысли занимал только один вопрос.

С кем сражался старый лорд Даркеварр?

Я очень люблю свой город и его зеленый наряд. У нас очень много различных деревьев, в том числе и редких, которые растут в самых неожиданных местах. В частном секторе, где я живу, много плодово-фруктовых деревьев, в том числе, и шелковица. Ее вообще много, особенно в старых районах, это настоящий деликатес и, одновременно, аттракцион для детей. Не знаю, так ли это, но мать мне рассказывала, что примерно в 50-е годы планировали открыть производство шелка, а так как гусеницы шелкопряда жрут только листья шелковицы, то ее насадили просто уйму. Не знаю, но все свое детство, да и сейчас, с удовольствием пасусь на черной и белой шелковице, которые растут у меня возле дома. Исполняю роль гусеницы, так сказать.

Глава 18. скука — дело интересное.

Скука.

Вот и все, что мог сказать Нимхейн по поводу учебы. Ничего нового он не услышал, хотя нет. Услышал. Много заумных слов, вот только чтобы от этой говорильни польза была... Увы, нет. Нуада учил на совесть. Немного теории и практика, практика, практика.

Он испытывал все на себе, так что мог запросто описать любые, самые редкие и малоизученные нюансы чар, заклятий или ритуалов. Все-таки, лет в мире "Алой ленты" он провел много. Или мало?

С временем так дело обстояло крайне интересно, да и не важно это на самом-то деле, сколько он там пробыл. Главное, что он жив, здоров, обучен, ну а то, что крыша немного поехала в процессе обучения, так это мелочи, не стоящие внимания.

Впрочем, в школу он поступал совсем не для того, чтобы учиться. Поступление помогало легко и безболезненно решить несколько проблем и достичь нескольких целей: он окончательно вливается в общество; завязывает полезные знакомства, и изучает магическим мир "изнутри", так сказать.

Ведь если сказать откровенно, он не знает этот мир. Он в нем не вырос, да и полученное воспитание... Те социальные навыки, которые Нимхейн получил до своего второго рождения в этом обществе срабатывали через раз, а то и через два, ну а воспитание Нуады... это вообще отдельный разговор.

Так что, данный период адаптации как никогда кстати. Ну а про Мортимера и говорить нечего.

* * *

Юный Наследник Мракс (о чем недвусмысленно свидетельствовало тонкое золотое колечко на указательном пальце правой руки) горделиво шествовал по коридору, надменно задрав нос. Мортимер направлялся в Большой зал, на обед, стараясь не слишком явно прислушиваться к сопровождающим его шепоткам.

Правда, это как-то не слишком получалось. Слух у мальчика был очень хороший, а шептались сплетники достаточно громко (может они рассчитывали на то, что их услышат?), поэтому Мракс был в курсе всех сплетен, плодящихся в питательной почве Хогвартса, как не известно что.

Причиной шушуканий был не совсем Мортимер, точнее, не только он. Основная масса сплетен приходилась на долю Нимхейна. Ученики от мала до велика, а также преподаватели, обсуждали все. Совсем все. И происхождение, и внешность, и характер... Ничто не осталось без внимания.

Сам Даркеварр относился ко всему происходящему внешне достаточно равнодушно, но это совершенно не значило, что парень пустил события на самотек. Он крайне внимательно отслеживал кто и что говорит, и если требовалось, подкидывал дровишки в костры любопытства.

Особенно ему нравилось тонко издеваться над профессором трансфигурации...

* * *

Альбус любил звук собственного голоса. Он обожал говорить. Веско, многозначительно... ни о чем. Дамблдору нравилось подпустить тумана в пространные рассуждения, так, чтобы собеседник запутывался в словесных нагромождениях. Конечно, это не значило, что мужчина не умел говорить кратко и по существу, если этого требовал момент или он вел урок, то маг выражался достаточно ясно и понятно.

Но во внеклассное время... разглагольствования и езда по ушам постепенно превращались в его любимое времяпровождение, однако, были некоторые упорные личности, не желающие погружаться в трясину словесного извержения мага.

Например... Даркеварр.

Альбус не мог понять, как получилось то, что получилось. Встреченный им в приюте мальчишка, так неосторожно раскрывший перед ним свою тайну, должен был послужить неплохим ресурсом. Очень выгодным капиталовложением. И вот, на тебе! Вместо приютского заморыша без статуса и протекции приезжает настоящий Наследник древнего Рода, признанный по всем правилам, получивший некоторые знания о магическом мире и своем месте в нем, гордый, уверенный...

У него даже имя изменилось!

Но это еще можно было бы как-то пережить и использовать, если бы не одно "но". Наглое, непрошибаемое, нечеловечески красивое и прекрасное до жути "но".

Нимхейн Деймос Даркеварр.

Альбус прекрасно видел, какими взглядами провожали подростка все присутствующие в зале чистокровные и признанные полукровки. Они смотрели на него, как на воплощение Магии, живое божество. Одно имя вознесло парня на недосягаемую для прочих высоту, впрочем, остроглазый маг приметил и недовольство, источаемое Блэком. Оставалось надеяться, что буйный Процион Блэк сумеет поставить подростка на место, пользуясь своим положением семикурсника, но увы, этого не случилось.

На следующее утро маг лицезрел невероятное почтение, которое оказывали новичку ученики и неодобрительные взгляды, бросаемые в сторону Блэка. Как же хотелось узнать, что произошло в факультетской гостиной! Но это было невозможно. Слизеринцы стойко хранили свои тайны и совершенно не желали просвещать посторонних.

Попытки разговорить Диппета также ни к чему не привели. Пожилой маг только недовольно дернул бровью в ответ на завуалированный вопрос и тут же перевел тему. А ведь у него были сведения о Даркеварре, были!

Вот бы разузнать парочку... ведь знания — это власть. А власть...

Однако, если нельзя пойти прямо, можно обойти. Альбус старательно добывал крупицы информации, тщательно копался в светских хрониках и мемуарах, но узнал поразительно мало.

Как и о Певереллах, о Лордах Войны, как пафосно называли второй, и последний род на территории Туманного Альбиона, несущий в гербе череп, было известно мало, в большей степени слухи, легенды и сказки.

Да, как с огромным изумлением узнал Дамблдор, о Даркеваррах также была сказка, вот только гораздо более страшная, чем об их ближайших родственниках. В груди тогда кольнуло завистью... Дамблдоры таким похвастаться не могли. Их семья была совсем молодой, пять поколений, даже не успев оформиться в Род, но тут уж отец Альбуса постарался, женившись на маглорожденной.

А ведь были все шансы на основание... так бездарно слитые. И что с того, что они чистокровные люди? Ведь маги же! Если бы отец не женился на маглорожденной Кендре! Альбус с полным правом мог бы говорить о своей чистокровности, да и резерв его был бы побольше... А так, проблем с этим браком было больше, чем пользы. Старший брат, Персиваль, безумен, Аберфорт тоже с тараканами, о покойной Ариане и говорить нечего.

Зато отец по любви женился, счастье-то какое!

Альбус, будучи умным, исправлял ситуацию, как мог. Заводил нужные знакомства, прогибался и изображал преданность, искал ритуалы, которые могли бы помочь в его положении...

Очень помогло близкое, даже слишком, общение с Гриндевальдом. Идя к своей мечте Альбус не брезговал ничем, конечно, многим приходилось жертвовать... так ведь не он такой, жизнь такая. Вот и Ариане не повезло, да и Аберфорта старший брат своим вниманием не оставил, как и Персиваля, хорошо хоть о последнем общество не в курсе. Зато теперь и магия у него в порядке и резерв очень вырос... ну а то, что удалось закрепиться в Хогвартсе, так это вообще очень удачный шаг.

А пока надо работать на репутацию. Тяжеловато, конечно, ведь три четвертых всех учеников — чистокровные с небольшой примесью полукровок, но зато маглорожденные очень подвержены стереотипам, чем он и пользуется.

* * *

Трансфигурация с Дамблдором — это было, по мнению Нимхейна, нечто. Парень понимал, что маги — народ колоритный, да и тараканов у всех хватает, но это вообще было что-то с чем-то. Когда видишь перед собой здорового мужика (а статью природа-матушка Альбуса не обидела) в мантии вырвиглазной расцветки, то в голову начинают лезть ну очень интересные мысли. Причем, самые приличные из разряда: "он что, дальтоник"?

К сожалению, дефектами зрения маг не страдал, а вот эпатажем — очень даже. Кроме того, Нимхейн прекрасно видел, что маг упорно создает определенное мнение о своей персоне: он очень старался казаться строгим, сильным, знающим, но достаточно добрым. Увы, понятие "доброта", оно очень растяжимое, то, что для одних хорошо, для других — смерти подобно.

Чистокровные на этот спектакль одного актера не спешили покупаться, а вот маглорожденные... Что поделать, добренькие сказочки в обработке братьев Гримм, а также душещипательные истории Андерсена уже успели сменить те ужасы реальной жизни, которые рассказывали раньше. Как же, фея-крестная, злые ведьмы, помогающие за здорово живешь волшебные звери. И добро всегда побеждает зло.

А ведь в жизни далеко не все так однозначно и определенно.

* * *

Троллингом Альбуса Нимхейн занялся с энтузиазмом и интересом к процессу. А что? Бородатое... эээ... само нарывалось. Иногда как ляпнет! Прям как в фильме: "А если я ляпну? Ляпай! Но ляпай уверенно! Тогда это называется "точка зрения"!

Ляпал Альбус уверенно, этого не отнять. Прокалывался, однако, он на мелочах, ведь получить нормальное воспитание полностью маг не успел, его отец загремел в Азкабан до его совершеннолетия, мать была маглорожденной, да и были они людьми.

Не было в только сформировавшейся семье волшебных существ, некому было передать, в том числе и с с кровью огромные пласты знаний, то подспудное понимание, которое присуще представителям старых родов, где браки с призванными со стороны магиками были в порядке вещей.

Да, таланты начали формироваться, но брак с Кендрой перечеркнул все чаяния Альбуса на могущество. Конечно, благодаря неожиданному выверту наследственности он получил очень неплохие способности к легиллименции, которые долго, упорно и успешно развивал, кроме того, удалось крайне удачно решить проблему с личной магией, но и только. Ничем таким особым и примечательным он похвастать не мог.

Оставалось только намекать... и вот тут начались проблемы.

* * *

После того краткого разговора в гостиной, мастерски срежессированного Даркеварром, слизеринцы стали относиться к парню с пиететом и почтением. Как же, им и так до его статуса, как до Луны на карачках, а уж тонкий намек на обстоятельства рождения и вовсе заставлял задуматься о многом.

Откровенно в друзья к Нимхейну не набивались, но зато пытались прощупать почву через Мортимера, как через менее подготовленного к интригам и более юного и неопытного.

Так поступали не только ученики, но и преподаватели делали попытки навести мосты. А что? Протекция никогда никому не мешала. Нимхейн так и не понял, то ли Альбус решил поддаться всеобщему настроению, то ли он действовал из других соображений, но парень отметил, что профессор очень любит разглагольствовать в его присутствии. Грех было таким не воспользоваться.

* * *

— Трансфигурация — это искусство! — вдохновенно вещал Альбус, вошедший в раж так, что даже рыжая бородища лопатой стояла дыбом. — Она требует полета фантазии и магической силы, примененной в строго определенный момент сторого определенным образом... — профессор патетично воздел руки, взмахивая широкими рукавами голубенькой мантии в строгую синюю полоску, словно флагами.

Нимхейн моргнул, избавляясь от ряби в глазах. Сидящие вокруг "воронята" и "змеята" внимательно наблюдали за шагающим из стороны в сторону магом. Несколько маглорожденных бешено строчили в тетрадях, прожигая мага восхищенными взглядами.

— Одним из величайших Магистров Трансфигурации был Мерлин! — Дамблдор уставился в потолок, словно надеясь там найти того, о ком рассказывал, Нимхейн, скучая, зевнул, прикрывая благовоспитанно рот ладонью.

— Великий Светлый Маг...

Насмешливое хрюканье нарушило повествование, вырвав Альбуса из его грез, которыми он щедро делился с учениками.

— М?

Нимхейн попытался задавить смешок, но у него ничего не вышло.

— Мистер Даркеварр? — недоуменно нахмурил кустистые брови маг. — Что вас так насешило?