Мертвые не разговаривают

— На праздник собрался? — усмехнулся водитель.

— На праздник. В вашем городе для нас каждый день праздник.

Они доехали до больницы, и Андрей потратил добрых двадцать минут, пока бегал по этажам, выспрашивая насчет пациентки, привезенной сегодня днем после автомобильной аварии. Точной информацией не владел никто. Даже в отделении, где лежал Вячеслав, только пожимали плечами. Но к ним за весь день никто не поступил. В конце концов, Андрей добрался до заведующей больницы и только тогда смог вздохнуть с облегчением. На вызов действительно выезжали, пострадавшая имелась, но от госпитализации отказалась. Найти ее, скорее всего, можно в отделении местного ГИБДД. Туда, на стоянку, отбуксировали и автомобиль, участвовавший в аварии.

У отделения ГИБДД Андрей расплатился с таксистом и отпустил его. Поиски Насти снова заняли время, но не так много, как Андрей боялся. В здании автомобильной инспекции оказалось пусто. Всего два человека заполняли какие-то бумаги, еще один стоял возле приемного окна с пачкой документов.

Настю разместили в отдельной комнате. Наверное, ее можно назвать комнатой отдыха: пара диванов, несколько стульев, аквариум и место для кухни со столом и раковиной, электрическим чайником и микроволновой печкой.

Девушка лежала на диване, укрытая тонким одеялом, и билась в конвульсиях. На ее губах выступили хлопья пены.

— Воды! — взревел Андрей и бросился к спящей Насте.

Гаишник, который проводил его в комнату, так и остался стоять в дверях.

— Просыпайся... ну же... — Андрей откинул одеяло, обнял девушку. — Воды! — прокричал, обернувшись к двери. — Холодной!

Гаишник вышел из ступора, быстрым шагом прошел к импровизированной кухне, налил из крана стакан воды.

— Пожалуйста.

В коридоре уже слышались торопливые шаги, отзвуки голосов.

Андрею понадобилось три стакана воды, прежде чем Настя открыла глаза. Он просто выплескивал влагу в лицо девушки, надеясь, что та очнется. Первые пару минут она просто лежала в его объятиях и смотрела в потолок. В глазах мутная поволока, нос немного опух, будто недавно был разбит.

В комнате распахнули окно. Собравшийся было на шум народ разошелся, тихо переговариваясь. Наверняка обсуждают странных гостей города. Но Андрею не было до них дела. Только глубоко в груди тлела злость на то, что они позволили Насте уснуть. Злость необъяснимая и непонятная для самого себя. Она засела, как заноза, и зудела, напоминая о себе время от времени.

— Все в порядке, — произнес Андрей, убирая с лица Насти мокрые пряди волос. — Я здесь. Возвращайся. Ну же, давай.

— Ты... — протянула девушка и поморщилась. — Куда ты делся?

Она попыталась высвободиться из его объятий, но сил хватило, только чтобы немного привстать.

— Я больше не могу... — из ее глаз покатились слезы.

— Все будет хорошо, успокойся.

— Я говорила, что не хочу спать. Говорила им, — она уткнулась в его плечо. — Но они же — врачи. Им виднее. Всегда им виднее...

— Давай-ка выйдем отсюда. Быстро разберемся со всеми делами — и выйдем.

Настя поспешно кивнула.

В комнату вошел высокий человек в форме сотрудника дорожной инспекции. Погоны Андрей не разглядел, так как сидел значительно ниже вошедшего.

— Все в порядке? — трубным голосом спросил человек.

— Да.

— Помощь нужна?

— Вы уже оформили сегодняшнюю аварию, у заправки, на выезде из города? Машиной управлял я. Полагаю, ко мне будут вопросы.

— Баюнов Андрей Владимирович? — оживился человек. — Почему покинули место дорожно-транспортного происшествия?

— Покинул? — до Андрея не сразу дошло услышанное.

— Конечно.

— Ударился головой. Был не в себе. Как очнулся — сразу пришел.

Судя по взгляду сотрудника дорожной инспекции, побитое и измученное лицо Андрея вполне соответствовало человеку, который совсем недавно побывал в аварии. Возможно, усилению образа весьма кстати поспособствовала повязка на голове, наложенная еще в первую ночь, в мотеле.

— Вам следует прочитать и расписаться в протоколе.

— А моя машина? Я могу ее забрать?

— Да, разумеется, — вздохнул сотрудник дорожной инспекции. — Идемте.

Настя, до того сидящая тихо, вздрогнула. Ее тело напряглось, ногти впились Андрею в руку.

— Ты что делаешь? — громко прошептал тот и попытался разжать пальцы девушки. Но те будто одеревенели.

Она замерла, неотрывно всматриваясь в лицо ожидающего в дверях человека в форме сотрудника дорожной инспекции. Всматривалась, будто загипнотизированный кролик под тяжелым взглядом удава.

— Вам точно не нужна помощь?

— Точно-точно, — Андрею удалось разжать пальцы девушки. — Настя...

Та перевела взгляд на него. Бледная, с крупными каплями пота, вдруг выступившими на лбу.

— Давай уйдем отсюда, — проговорила одними губами.

— Это я и собирался сделать.

Последующие полчаса слились для Андрея в сплошную полосу нудных разъяснений. Ему что-то говорили, спрашивали, уточняли детали аварии. Но выдать реальную версию он просто не мог. В сознании не осталось ни малейших воспоминаний. А то, что видел в кошмаре, — говорить глупо. Впрочем, особенного усердия в установлении деталей произошедшего служители дорожного правопорядка не проявляли. И все же к концу беседы у Андрея жутко разболелась голова. Голос сидящего перед ним человека он воспринимал через густую туманную дымку, сгустившуюся в собственной голове. Звуки тонули в ней, с большим трудом пробивались до сознания. Настя сидела рядом, неотрывно держа его за руку. Напряженная, с прямой спиной и большими глазами. Ее била мелкая дрожь.

Он что-то подписал, вроде бы получил квитанцию о штрафе, вежливо улыбнулся какой-то шутке и, наконец, покинул здание отделения ГИБДД. На улице стало легче. Туманная дымка в голове понемногу рассеялась, боль улеглась. Его и Настю проводили на охраняемую стоянку, с которой несколько минут спустя они выехали на машине.

Повреждения, полученные в аварии, оказались незначительными. Помятое крыло, разбитая фара и несколько глубоких царапин на двери — все по правой стороне. Как выходило из протокола, а точнее — из слов Насти, во время управления транспортным средством водитель потерял сознание. После чего произошло столкновение со столбом освещения.

Все, как и во сне. С той лишь разницей, что скорости, с которой ехал Андрей, не хватило, чтобы разбиться вдребезги.

Они проехали с полкилометра, когда Андрей свернул на стоянку возле магазина с вывеской 'Товары для дома и семьи', заглушил двигатель.

— Что случилось? — спросил Настю. Девушка сидела неподвижно и остекленевшими глазами смотрела перед собой. Руки зажаты между коленей.

— Я видела их, — бескровные губы почти не шевелились.

— Кого?

— Полиц... Гаишников.

— Я тоже видел. Что тебя напугало?

Она резко повернулась к нему. Глаза вспыхнули.

— Нет! Я их видела во сне! Не всех. Но вот того, последнего, который заходил в комнату...

— Высокий?

— Да, — она судорожно кивнула. — Он... он убийца...

Казалось, она испугалась собственных слов. Вжалась в сидение.

— Он убивал в твоем сне? — наконец догадался Андрей.

— Да. И очень жестоко.

— Пытки? Пытки задержанных?

— Наверное, задержанных, я не знаю. Они держали людей в камерах. По нескольку человек. Мужчин с мужчинами, женщин с женщинами. Голыми, без еды и воды. Женщин насиловали, — ее лицо искривилось. — Мужчин заставляли делать 'это' друг с другом. Кто сопротивлялся или отказывался, тех забивали до полусмерти. И фотографировали. Много фотографировали.

Андрей молчал.

— Я не могла это придумать, — продолжала девушка. — Не могла.

— Ты точно узнала лица?

— Да. Не уверена, что теперь скоро их забуду... — ее рука, будто в непроизвольном жесте самозащиты, легла на грудь.

Андрей взял ее ладонь в свою.

Кожа девушки была холодной и сухой.

— Выбрось все из головы. Поняла? Это только сон. Плохой, но только сон.

— Нет, — она покачала головой. — Не только сон. Это что-то гораздо большее.

— Большее... — вздохнул Андрей. — Что же оно к нам прицепилось?

— Подожди, — Настя шмыгнула носом. — Так, а куда ты делся после аварии?

— Наверное, без сознания лежал. Нет?

— Ты исчез!

Андрей смотрел в покрасневшие глаза девчонки и не верил своим ушам.

— Как исчез? Выпал из машины?

— Нет же! — почти воскликнула она, сжимая кулачки. — Секунду назад сидел рядом, потом застонал, затряс головой... наверное, нажал на тормоз. И пропал. Машина врезалась в столб, я ударилась о... — она постучала рукой о торпеду. — И все. Сижу, как дура, верчу головой. Из носа кровь. А тебя нет.

— Дела... Помощь скоро прибыла?

— Да, через пару минут прибежал человек... такой, в форме охранника. А потом — скорая...

— Охранник, говоришь? — Андрей побарабанил пальцами по рулю. — Давай-ка прокатимся до той заправки.

— Зачем? — вскинулась Настя.

— Хочу кое с кем повидаться.

Город промелькнул быстро. Голова почти не напоминала о себе болью — и потому Андрей позволил себе не плестись черепахой, как в прошлый раз.

— Пойдем со мной, — сказал он, когда машина остановилась возле бензоколонки.

Они направились к стеклянному зданию, где располагалась касса. Андрей точно знал, куда идти и что увидит. И не ошибся. Те же автоматы с шоколадом и напитками, те же металлические держатели для газет и журналов, даже стул охранника стоит на прежнем месте — у стены, напротив входа.

— Привет, — Андрей криво усмехнулся и помахал сидящему на стуле мужчине с дубинкой.

— Здравствуйте, — неуверенно сказал тот.

— Как сын?

Удивление на морщинистом лице мужчины стало явным.

— Спасибо, хорошо, — кивнул он.

— Ну и отлично, — Андрей прошел к кассе, протянул оператору мятую тысячу, назвал номер колонки. — На все.

Оператор кивнул.

— Не узнаешь меня? — спросил Андрей.

— Простите, нет, — пожал тот плечами.

— А где нож? Голову спрятал?

— Какой нож?!

Андрей резко откинул крышку прилавка, в один прыжок оказался возле двери, ведущей в складское помещение. Оставив за собой возмущенный окрик охранника, миновал короткий коридор и оказался в знакомой обстановке. Стеллажи вдоль стен, большой холодильник (на этот раз без мерцающего марева), стол. Пустой.

— Это служебное помещение! Вам сюда нельзя! — в комнату вбежал охранник. Дубинка так и покоилась на его поясе.

— Почему нельзя? — изумился Андрей. — Что-то не успели спрятать?

— Я сейчас вызову полицию.

— Будет очень кстати.

— Покиньте служебное помещение, — губы охранник сжались парой тонких линий.

— Иду-иду, — Андрей вернулся в зал. Настя по-прежнему стояла у дверей и, по всей видимости, ничего не понимала. — Пойдем.

— Простите, — сказала она, обращаясь к застывшим у прилавка охраннику и оператору. — Ты что это? С ума сошел?! — набросилась на Андрея, как только они оказались на улице.

— Не сошел, — спокойно сказал тот. — Пока — нет.

— Тогда что ты творишь?

Андрей остановился у бензобака, начал заправлять машину.

— Не поняла?

— Нет. Подожди... — она сдвинула брови. — Они... он тебе снился?

— Да. И чуть было не прикончил.

— Ты его провоцировал?

— Сейчас? Да.

Настя открыла дверь, села в салон, но ноги остались на улице.

— Что с нами происходит? — спросила, чуть помедлив.

— Скажи, ты никогда раньше не видела призраков?

— Нет.

— А инопланетян? Может, слышала в голове голоса? К колдунам не ходила?

— Я нормальный человек. Ты вообще о чем? Если даже и ходила, то только я. Ни ты, ни Вяч! Что ты ищешь?

Андрей вернулся на водительское место.

— Я все пытаюсь понять, что с нами не так. И не могу. Но что-то должно быть. Мы почему-то видим то, чего нет. Кто-то вкладывает нам в головы все эти кошмары.

— Но зачем? По-моему, ты забрался в какие-то дебри. Искать ответы надо где-то в другом месте.

— Не знаю. Если с нами что-то делают намеренно, то явно не ради забавы. Но это еще не все.

Настя выжидательно уставилась на него.

— Я проваливаюсь в эти видения не только во сне, но и когда теряю сознание. И, если верить тебе, — Андрей вздохнул и развел руками, — проваливаюсь совсем, физически, а не только сознанием.

— Я сама себе не верю, — насупилась девушка. — Но я видела то, что видела. Если это не очередной обман зрения, или игра воображения, или что-то еще.

— Давай-ка съездим, поедим, — Андрей вырулил с заправки. — И еще раз поговорим с той красоткой, которая провела ночь с Вячем.

— Она согласилась проводить нас?

— Скажем так — она в раздумьях.

— Сейчас я рассею ей все сомнения... — в голосе Насти звучала неприкрытое раздражение.

Светланы в зале мотеля не оказалось. Вместо нее почему-то работала девушка с внешностью строгой учительницы.

— Простите, а можно увидеть Светлану? — спросил Андрей.

— Можно, только не сегодня.

— Почему? Я разговаривал с ней часа полтора-два назад.

— А полчаса назад она отпросилась домой. Разболелась, видите ли... — девушка скорчила кислую мину.

— И вы ее заменяете?

— Приходится.

— А вы не подскажете ее адрес?

— Это еще зачем? — насторожилась та.

— Поговорить мне с ней надо. Очень важное дело.

— Знаю я эти важные дела, — еще больше поморщилась она.

— Нет, вы не поняли...

— Все я поняла. Адреса и номера телефонов сотрудников не подлежат разглашению. Если она вам что-то обещала, ничем не могу помочь, — девушка демонстративно отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

— Поесть хоть можно?

— Поесть можно, — она протянула Андрею меню. — Выбирайте.

Ели молча. Андрей сосредоточенно жевал и глотал, почти не ощущая вкуса пищи. Чем дальше, тем сложнее становилось сохранить концентрацию. Отвлеченная беседа в спокойном мягком свете зала выключала в несколько секунд.

Андрей помнил подобное состояние. Приходилось садиться за руль после бессонной ночи и трудного рабочего дня. Вроде бы только десять минут назад ты бодр и уверенно ведешь машину, а вдруг понимаешь, что последние секунды пути просто выпали из твоей памяти. Ты видишь дорогу, не отпускаешь руля, жмешь на педали, но реакции уже нет. Неприятное ощущение. Но почти всегда можно остановиться, подышать воздухом, размяться. Пара минут — и ты снова готов продолжить путь. Что же сделать сейчас, как подзарядить организм, чтобы окончательно не потерять контроль над ситуацией?

Андрей невесело усмехнулся собственным мыслям. Единственный стопор, все еще удерживающий их на краю обрыва, — бегство от сна. От того самого единственного способа, который в состоянии вернуть трезвость мыслям.

День? Два? Сколько еще они смогут держаться?

— Адрес Светланы должен знать Вяч, — проговорил он тусклым голосом. — Заберем его из больницы, он покажет дорогу к ее дому.

— Надеюсь, ее не придется запирать в багажник, — в том ему ответила Настя.

— Она была почти согласна. Только бы не сильно заболела.

— Надо собрать вещи. Хотя бы свои. Не хочу сюда больше возвращаться. Если выберемся отсюда — просплю неделю. Или две.