Fugitive Prince

— Когда-нибудь я тоже научусь так делать, — крикнул он.

— Когда-нибудь ты меня этим убьешь, — отозвался Гарри, снова бросая ему квоффл.

Лео никогда не спрашивал Гарри, почему тот проводит столько времени на улице; это просто казалось ему естественным. Также он не спрашивал брата, почему тот часто выбирается из дома ночью, спустя несколько часов после того, как их дяди засыпали. Гарри просто спускался по лестнице и выглядывал за дверь. И единственная причина, по которой Лео знал об этом — то, что по ночам из окна часто дул холодный ветер, от которого Лео просыпался.

А еще временами Гарри мучили ужасные кошмары. Лео тоже иногда снились подобные сны, сны, в которых были громко кричащие люди и ослепляющие вспышки света, но они были редкими и размытыми, особенно по сравнению с тем, что снилось Гарри. Однажды Лео спросил брата, в чем дело.

— Ни в чем, — быстро ответил Гарри, но Лео мог бы поклясться, что брат лжет.

— Скажи мне, — настаивал он. Он улыбался, а его глаза неистово мерцали при мысли о том, что, возможно, Гарри посвятит его в свой секрет, расскажет то, что не знает ни дядя Ремус, ни дядя Сириус.

Гарри провел рукой по своим черным волосам. Казалось, он колеблется: сказать брату правду или сохранить свою тайну?

— Хорошо. Но ты должен пообещать мне, что никому больше не расскажешь.

Ухмылка Лео стала шире. Он мог уговорить Гарри сделать что угодно!

— Обещаю, — искренне сказал он. Это было одно из тех обещаний, которые тут же забывались в сравнении с открывающимися возможностями. — Больше никому.

— Иногда... иногда у меня бывают действительно плохие сны, — сказал Гарри после минутной паузы. — По-настоящему плохие.

— Кошмары?

Гарри покачал головой:

— Хуже кошмаров. — Лео содрогнулся от тона его голоса, и Гарри тут же выпрямился. — Возможно, я расскажу тебе позже. Когда ты станешь старше.

— Но Гарри! — Лео подергал его за рукав. — Так не честно. Ты же сказал, что расскажешь сейчас!

— Но ты еще не готов, — мягко возразил Гарри. — Ты испугаешься, а я этого не хочу. А ты? — Лео снова вздрогнул при виде невероятной искренности в глазах брата и вздохнул, сдаваясь.

— Хорошо. Но потом ты мне все расскажешь!

Гарри улыбнулся и растрепал ему волосы.

— Ну конечно. Обещаю.

Лео и правда мог заставить Гарри сделать все, что захочет. Например, как в тот раз, когда ему было всего четыре и он захотел полетать на метле. И Гарри взял его с собой полетать даже несмотря на то, что дядя Сириус был против. Из-за Лео у Гарри часто появлялось множество неприятностей, но он никогда не жаловался.

Гарри проводил очень много времени на улице, гуляя в лесу, и Лео был убежден, что именно поэтому кожа Гарри такая загорелая, а весь его неброский на первый взгляд облик источает какую-то внутреннюю силу. А еще эти прогулки избавили его от той детской пухлости, которая все еще одолевала тело семилетнего Лео. В то время как Гарри был высоким и худощавым, Лео по-прежнему был слегка круглощеким. Впрочем, это было "весьма мило". По крайней мере, именно так писали в газетах.

Разумеется, он был милым. Но Гарри был красивым. В газетах о нем так и говорили.

Лео почувствовал укол зависти. Всем больше нравился Гарри. Он был так силен в магии, что ему даже не было нужды ходить в школу, в отличие от Лео — ну, вообще-то, это была вина самого Лео, но он не был готов это признать. С такими мыслями мальчик резко развернул метлу и бросил квоффл через весь просторный двор с куда большей силой, чем требовалось.

Гарри вскрикнул и поднырнул вниз, с трудом уклонившись от летящего в него квоффла, а потом устремился за падающим мячом. Лео тут же почувствовал стыд, но отогнал от себя это чувство. Гарри не рассердится. Гарри никогда на него не сердился. Кроме того, в газетах писали, что он должен быть сильным. Если Гарри спросит, то он скажет, что это была простая случайность. Но Гарри никогда бы не спросил. Он любил своего брата больше кого бы то ни было.

И, конечно же, Гарри ничего не спросил. Хотя он выглядел слегка обеспокоенным, когда кинул квоффл обратно. Он сделал это даже мягче, чем раньше, и Лео не мог скрыть стыда. Скорее всего, Гарри пытался понять, что он сделал не так, чем он рассердил Лео. Гарри всегда думал, что это он во всем виноват, и никогда — что виноват Лео, даже когда тот сам признавал свою вину.

— Извини, — крикнул он. — Это я виноват.

— Ты, наверное, думал, что я смогу его поймать, — ответил Гарри, тут же оправдывая Лео. — И я должен был.

— Лео, ты пролил молоко?

— Нет, это Гарри.

— Но Лео, — терпеливо повторил Сириус. — Гарри сейчас на улице.

— Спроси у него сам, — предложил Лео. — Это он пролил, я видел!

Сириус вздохнул, но позвал Гарри.

— Гарри! Гарри, ты не мог бы подойти?

Гарри тут же подошел к ним, держа в руке метлу.

— Да?

Сириус бросил взгляд на Лео, уже начавшего испытывать легкое чувство вины. Несомненно, Гарри его выдаст!

— Гарри, это ты пролил молоко?

Гарри опустил взгляд вниз, на пол, где рядом с ногой Лео растеклась лужа молока, и ответил, не колеблясь ни секунды:

— Да, я.

— Что?

— Сириус, оставь его, — сказал Ремус из противоположного конца комнаты, где он сидел и читал газету.

— Нет, Ремус. Я не собираюсь позволять Гарри всегда брать вину на себя. — Сириус посмотрел прямо на Гарри и повторил: — Гарри, это ты пролил молоко? И не лги мне, потому что я точно знаю, что это не ты.

— Но это я, — запротестовал Гарри.

Сириус покачал головой и бросил взгляд на Лео.

— Прекрасно. Значит, ты разлил его при помощи магии — потому что ты не мог сделать этого никак иначе — и в таком случае тебе запрещается использовать магию в течение недели.

— Но дядя Сириус, Гарри собирался показать мне какое-нибудь заклинание сегодня вечером, — напомнил Лео с пола. — Он должен применить магию!

— Ладно. Если ты признаешься, что это ты пролил молоко, тогда Гарри избежит наказания, — беспечно отозвался Сириус, переводя взгляд с Лео на Гарри и обратно. Гарри ничего не ответил, не желая давить на брата.

— Я...

— Прекрасно, — вдруг оборвал Гарри признание Лео. — Я не буду использовать магию неделю, — он без возражений принял свое наказание и посмотрел на Лео. — Дядя Ремус покажет тебе сегодня заклинания, хорошо? — Лео кивнул, и Гарри уже направился к двери, но Сириус схватил его за рукав.

— Гарри, для полетов тоже требуется магия, не так ли? — он протянул руку за метлой. Секунду Гарри казался расстроенным.

— Но это не честно, — запротестовал он. — Я не сознательно применяю магию, и...

— Но ты ее все-таки применяешь, — припечатал Сириус, глядя на Лео.

Лео знал, что на самом деле это наказание не для Гарри — это наказание для него самого. Он знал, как сильно Гарри любит полеты, а сейчас Сириус собирался лишить его этого просто потому, что он взял на себя вину Лео. Он во второй раз открыл рот, чтобы признать свою вину, но Гарри снова остановил его.

— Прекрасно, — повторил он с куда больше яростью. Однако при взгляде на брата Гарри усмирил свой гнев. Он бросил метлу на пол и вышел на улицу, чтобы выместить свою злость не на глазах у Лео.

— Это было нечестно, — заметил Ремус.

Сириус вздохнул и сел на диван.

— Я знаю. Но Гарри должен понять, что если он продолжит брать на себя вину Лео, то будет снова и снова получать наказания. Я бы не наказал Лео, если бы он просто признался в том, что пролил молоко. Ну вот, а теперь Гарри опять меня ненавидит.

Лео вернулся к своим игрушкам и попытался выгнать из головы голос дяди. Но его руки дрожали.

— Держу пари, ты вообще никогда не забьешь мне гол! — хвастливо воскликнул Лео, прекрасно зная, что эти слова уже обеспечат ему победу.

Гарри улыбнулся, и на секунду Лео почувствовал головокружение: он вдруг увидел другой образ, будто наложенный на образ своего брата. Другой Гарри выглядел точно так же, как и его Гарри, но на нем были очки.

Гарри избавился от своих очков в то ужасное для Лео время, когда ему было два года — или, точнее, это Лео избавил его от них. Ремус всегда смеялся, рассказывая эту историю.

— Очки Гарри? — повторил Ремус, и Лео так сильно кивнул, что его волосы взметнулись вверх. — А ты не помнишь?

— Поню что?

— Вот. — Ремус подвел его к старому комоду, полному детских вещей. Тут были рисунки, книги, бутылочки, подгузники и даже игрушки, слишком старые или сломанные настолько, что с ними невозможно было играть. — Давай поищем здесь. — Ремус стал рыться в вещах и отбрасывать ненужные себе за спину. Минуту спустя он победоносно улыбнулся и вытащил старую оправу для очков. Она была покрыта пылью, поцарапана и вообще едва узнаваема. — Ты это искал?

— Очки! — взвизгнул Лео, выхватывая их из рук Ремуса.

Ремус рассмеялся:

— Ты не помнишь, но однажды ночью, когда у тебя резались зубы...

— Но дядя Лемус, у меня уже есть "убы, — оборвал его Лео, широко открывая рот, чтобы продемонстрировать свои ровные, словно жемчужины, зубы.

— Я знаю. Но не так давно у тебя не было зубов.

— Не! — Лео был поражен. Не было зубов? — Как я ел?

— Ты пил молоко из бутылочки и ел специальную жидкую еду для малышей, — ответил Ремус, рассмеявшись при виде ужаса на лице Лео. — На вкус это и правда ужасно, но тогда тебе было все равно. В любом случае, в одну из ночей, когда у тебя резались зубы, тебе было так больно, что ты кричал без умолку. И как мы ни пытались тебя утешить, ничего не помогало. В конце концов, Гарри снял свои очки и протянул их тебе. И знаешь, что ты сделал?

— Что? — спросил Лео, захваченный рассказом.

— Ты сломал их. — Ремус облокотился на локти и рассмеялся. — Ты слишком крепко сжал их, и они сломались. Разумеется, Гарри тут же их починил, но ты был настолько удивлен тем, что они снова стали целыми, что забыл о зубной боли и вскоре уснул. Ты потом не расставался с ними еще около месяца.

— Гайи не ну"ны очки? — спросил Лео, нахмурившись. Он вспомнил то время, когда Гарри ничего не мог делать без своих очков.

— Ну конечно, они были ему нужны, глупенький, — с улыбкой ответил Ремус. — Но поскольку ты не пожелал вернуть ему очки, он просто ходил без... них... — Он нахмурился. — Но, думаю, он все-таки забрал их или хотя бы купил себе новые.

Лео взял очки в руки, и его голову затопили воспоминания. Ремус все еще выглядел растерянным.

— Об этом стоит задуматься. Никто из нас особо не замечал... — Он расхаживал по комнате, потирая подбородок. Задумавшись, Ремус едва не врезался в комод, но вовремя отскочил в сторону, потому что на него накричало зеркало.

Никто так и не сумел выяснить секрет Гарри относительно того, как он умудрялся обходиться без очков, но в конечном счете все поняли две вещи: или Гарри все время ходил полуслепой и просто привык к этому, или же зрение Гарри каким-то магическим образом восстановилось самостоятельно.

Квоффл направился к нему, и Лео вдруг понял, что находятся в идеальной позиции для отклонения удара. Его тело было готово к броску, руки — напряжены, и все, что ему было нужно — это стукнуть по мячу, когда он будет достаточно близко. И когда Лео осознал это, ему захотелось рассмеяться.

Гарри плохо кинул мяч, и поэтому Лео мог хорошо его отбить. Гарри всегда поступал именно так. Возможно, он делал так потому, что все газеты кричали, что Лео будет вторым Дамблдором, вторым Спасителем Мира — вообще-то, уже стал, тогда, много лет назад, когда спас мир от одного Темного волшебника.

Лео усмехнулся и рванулся на метле вперед, отбивая квоффл и наблюдая, как он медленно движется на фоне синего неба, а Гарри устремляется за ним. Он вдруг понял, что ему даже нет нужды завидовать Гарри, потому что Гарри всегда будет лишь вторым после него, и, скорее всего, он и сам уже знает об этом. Ему не нужно было завидовать Гарри, злиться на него, потому что, как Лео вдруг осознал, Гарри был просто еще одним из всего того множества людей, которые были готовы верно служить ему, когда он придет к власти.

И когда Лео понял это, его охватила радость.

* * *

Вернувшись домой, Ремус обнаружил, что Гарри и Лео весело играют во дворе. Он мысленно улыбнулся этой семейной идиллии. Ремус взмахнул рукой, приветствуя мальчиков, и они помахали ему в ответ. Теперь все, что ему нужно для полного счастья — это найти милую изящную жену, которая будет встречать его каждый вечер поцелуем и кормить горячим домашним ужином.

Увы, вместо прекрасной жены он обнаружил на кухне... своего лучшего друга, который в данный момент носился из угла в угол и кипел от ярости после очередной ссоры со старшим ребенком. Судя по витающим в кухне клубам дыма, он успел спалить ужин. Разумеется, домовые эльфы отвлекали его по мере сил, поэтому большую часть ужина все-таки удалось спасти. Но Ремуса куда больше беспокоило то, что Сириус был вне себя от гнева. Он вздохнул.

— Знаешь, — сказал Ремус, бросая свое пальто на пол (выделенные Министерством домовые эльфы тут же убрали его), — я не могу дождаться, когда ты уже женишься и уедешь отсюда.

— Я? — Сириус фыркнул. — Ну уж нет. Я собираюсь стать одним из тех фантастически богатых холостяков, которые владеют доброй половиной мира и заявляют права на оставшуюся часть.

— Правда? — Ремус поднял бровь. — И почему это, интересно мне знать?

— Потому что я дал клятву, как мародер, — надменно ответил Сириус. — А я держу свои обещания. Кроме того, если я женюсь, мне придется отвести свою жену к колдомедику — вероятно, против ее воли — и сделать все возможное, чтобы у нас никогда, никогда, никогда не было детей!

— А, очередное столкновение с Гарри?

Сириус громко хлопнул дверью холодильника и злобно уставился на Ремуса.

Ремус закатил глаза:

— Прекрасно... Судя по всему, ответ и так очевиден.

— Клянусь, этот ребенок пытается свести меня с ума, — гневно воскликнул Блэк, но Ремус уловил в его голосе боль. — Я имею в виду... Все, что я от него хочу — это чтобы он хоть немного смягчился, понимаешь? Он постоянно на взводе.

— А ты чего ожидал? — спросил Ремус с напряженной улыбкой. — Что он будет точной копией Джеймса? Смутьяном, баламутом и шутником? Он — не Джеймс. Пойми это, Сириус. Джеймс не проходил через то, что пришлось пройти Гарри. В детстве он не остался один, без родителей, с тяжестью заботы о младшем брате на плечах — а Гарри, заметь, относится к этой обязанности весьма серьезно.

— Я знаю. Просто... Иногда он так ко мне относится, что я чувствую себя незнакомцем в доме, в который он ненадолго заглянул; он ходит вокруг меня на цыпочках, словно думает, что я могу причинить ему вред. А когда меня вызывают на охоту за очередным предполагаемым темным волшебником, он потом несколько дней меня избегает.

— Тебя снова вызывали? — спросил Ремус, меняя тему разговора.

— Нет. Но Фигг беспокоится, что скоро Министерству придется восстанавливать Отдел по делам Упивающихся Смертью. Помнишь Знак Мрака, выпущенный в небо во время Мирового Чемпионата по Квиддичу?

Ремус содрогнулся. Как он мог не помнить? В начале лета кто-то украл палочку одного из детей Уизли и с ее помощью выпустил в небо печально известный Знак Мрака, и это после безумной ночи, возродившей воспоминания о войне. Ребенка допросили с применением Сыворотки Правды, в результате чего была доказана его невиновность.