— И что входит в неё? Всё — что захочу? — Всё-таки можно заставить и эльфа смущаться — особенно, если знать слабые места конкретного индивидуума. Памика покраснела — мило и застенчиво — но взгляд остался твёрдым.

— Всё — что я смогу сделать. Ты хочешь...

— Я ничего не хочу! Вернее, хочу — но... Не в качестве платы. У нас не самый лучший мир — но и у нас не принято расплачиваться за помощь. Считай — это подарок. Я здесь лишь за-тем, что бы учиться — наживаться на попавших в беду эльфийках не входит в мои планы... Особенно если предлагают так... много.

Памика вновь залилась румянцем.

— Тогда мне лучше уйти. — Она развернулась, собираясь уходить...

— Постой! А в качестве личного одолжения... Можешь ответить на пару вопросов?

Всё-таки фыркает она замечательно!

— Зачем спрашивать, если можешь приказать ответить?

— Могу? Разве я только что не отказался от этого права?

— Если отказался от права ты, это не значит, что отказано в праве тебе.

— То есть?

— Долг за мной — но теперь я решаю, как его выплатить.

— Прекрасно! Во всяком случае, больше не придётся тебя смущать нескромными намё-ками. Ладно, не красней. Так как насчёт вопросов?

Эльфийка явно заколебалась.

— Есть вещи и сведения, которые мне не принадлежат...

— Ты можешь рассказать о ваших богах?

— Богах? — Памика была удивлена. — А что я могу рассказать о них? Мы знаем ровно столько, как и остальные расы: Есть энергетические узлы, способные влиять на окружаю-щий мир посредством...

— Это я уже слышал. Лони просветил. Просто он живёт очень мало... Как и я. Что значит: "Если боги проснутся?"

Эльфийка стало серьёзной.

— Многое измениться. Ты привык жить в мире, где всё течёт по уже известным, прове-ренным законам. Но они перестанут действовать — не потому, что станут неправильны — просто их блокируют иные, более высшие. Что-то простое станет невероятно сложным, а сложное — простым. Огонь сможет расти, как росток, а лист — обжигать, как пламя.

Забывшись, Памика закрыла глаза и заговорила странным речитативом:

— И будет господствовать закон одного из богов — того, кто окажется да данный момент сильнейшим. И капля воды сможет наполнить море, и океана сможет оказаться мало, что бы полить один единственный росток, и будут небеса подобны земле, а земля — небу...

— Понятно. Сама ты при этом ни разу не была и понятия не имеешь, что произойдёт.

— Хам! Ему говорят о высоком....

— А он не слушает? У нас на Земле часто приукрашивают события, искажая ради красоты их суть — так что не стоит... впрочем, о лапше, ты, вероятно, не слышала. А жаль — на такие очаровательные ушки её столько бы поместилось...

— Почему ты мне не веришь!?

— Говоря о богах, ты привела физические определения. Об их пробуждении — поэтиче-ские метафоры. Диссонанс слишком режет слух — ты явно никогда не изучала сама этих яв-лений. Так что...

— Дурак! Какая физика! Всё летит к чёрту — не работает ни одно заклинание, маленькая речка может затопить целую долину, а краюхи хлеба хватит, что бы накормить огромный город!

— Краюхи хлеба? Интересно... А такое было?

— Когда-то давно... А что, задело?

— Во всяком случае, заинтриговало. А если я заинтересовал богов — что это может зна-чить?

— Для тебя — ничего хорошего. Это значит, что ты можешь поколебать их равновесие.

— О равновесии ты мне ничего не рассказывала!

— Боги спят, пока мир устойчив и в нём всё уравновешенно. Если одна чаша весов на-клонится — боги проснуться и начнут приводить мир в порядок, не считаясь с последствия-ми и мнением существ, его населяющих.

— Но пока они не проснулись?

— Надеюсь, и не проснуться. Даже во сне боги вполне способны разобраться со столь не-значительной проблемой, как ты...

Памика опять фыркнула. Положительно, Дэна эта привычка начинала раздражать! Или это сама Памика? Проглотив три первые фразы, Дэн заставил себя говорить спокойно:

— А если равновесие нарушено... Скажем, в тёмную сторону — а боги не проснулись? Что будет с миром и людьми, которые его населяют?

— Ничего хорошего. Люди станут корчить из себя богов, подчиняя себе известные им си-лы природы, и использовать свои тёмные инстинкты, что бы достичь ещё больших вершин — и погубят и себя и свой мир.

— Начнут убивать и грабить?

Памика грустно усмехнулась.

— Это в лучшем случае. Тогда они быстро одичают, превратившись в обычных диких животных — и будут не более опасны, чем другие дикие животные. Нет. Как правило, они развиваются даже лучше, чем в обычное время — просто ими управляют лишь тёмные сто-роны их души — пусть скованные рамками приличий и законов, но тёмные. И тогда ради достижения сиюминутных целей они смогут пожертвовать самым ценным, что имеют — своим миром. Вырастет новое, непонятное общество, где правят не самые сильные и муд-рые, а самые хитрые и подлые. Они начнут уничтожать мир и самих себя постепенно — шаг за шагом. И каждый их шаг будет им казаться взвешенным и мудрым — по их законам и их совести.

— И что — у мира нет шансов?

— Не знаю... А что тебя взволновало?

Махнув рукой, Дэн резко повернулся и пошёл обратно к университету. Каждый шаг — взвешенным и мудрым — каждый! На пути к пропасти...

В тот день он не пошёл на занятия — просто валялся на топчане, рассматривая потолок. Ужасно — до боли в глазах — хотелось плакать.

Постепенно всё пришло в норму. Дэну никто ничего не говорил — не о странном состоя-нии, не о пропущенном дне. Он усердно занимался, пытаясь постичь суть силовых потоков. Хотелось сорваться, выкинуть что-нибудь безумное — или увидеть друзей. Но вечерами ме-сто у огня, предназначенное им для гостей, пустовало. Дэн не находил себе места.

Через неделю, проводив взглядом уходящего Графа, он сказал себе: Хватит! Нужно встряхнуться! И, подхватив посох, поспешил в таверну к друзьям.

Посёлок жил своей обычной жизнью. Кто-то куда-то спешил, кто-то махнул ему, пред-лагая присоединиться к разговору, но Дэн искал знакомые лица — и вежливо помахав в от-вет, продолжал идти к таверне, наслаждаясь суетой студенческого городка и уютом тихих улочек. Он поймал себя на том, что напевает, вглядываясь в простые, весёлые и грустные — пусть и чужие лица существ, не стоящих на краю... Дэн специально выбрал самую длинную дорогу до таверны, и пришёл туда во вполне приличном состоянии духа.

— Дэн! — Панея выскочила из боковой улочки и, забыв о договорённости, повисла у него на плечах. — Что ты тут делаешь?

Не отвечая, Дэн наклонился — и поцелуй вышел длинным... И нежным. Ох! От удара мягкой девичьей ручки он еле устоял на ногах.

— Я? Целую свою девушку. А что — нельзя?

— Сам знаешь — здесь — нельзя! Но я не об этом. Что ты делаешь в посёлке? Ты забыл о Зангаре?

— Да пошёл он! — Дэн сердито потирал грудь. — Не черта он мне не сделает! Ему же так нагорит! Ну взыграло самолюбие у парня — что же, мне теперь — и с друзьями не встретить-ся? Ты мне не рада?

— Глупый! Ладно, пошли — Лони с утра в таверне — помогает дяде — тот наконец за него взялся. Или просто Лони деньги потребовались... Знаешь, он ужасно безалаберный — промо-тает всё на какой-нибудь редкий клинок, потом месяц сидит без денег! Хорошо ещё, дядя у него тут — а то бы совсем с голоду опух — и это с его аппетитом!

Панея явно хотела увести его с улицы. С преувеличенным энтузиазмом она повисла на руке у Дэна, болтая обо всём — и держа наготове сразу несколько заклинаний. Дэн незамет-но проверил посохом структуру сплетаемых заклятий — но это было нечто мудрёное — какая-то многослойная защита, создаваемая против чего-то совсем уж запредельного. Дэну стало жутко.

— Что, Зангар так опасен?

Панея бросила на него невинный взгляд.

— Ты о чём?

— Может, не стоит играть такими щитами? Вроде как нам никто войну не объявлял? Или в университете разрешено и такое?

Панея отвернулась.

— Понимаешь, он хороший парень... был. Но после встречи с тобой — его как подменили. Какие-то пакости стал устраивать... Никто его понять не может. За ту драку его здорово на-казали, но это только подлило масла в огонь. Когда его дядя Сарнс признал тебя воином, он немного утих — но только чтобы готовить очередную пакость — никто в этом не сомнева-ется...

— Сарнс признал меня воином? Дэн остановился в недоумении. Но я никогда не выбирал этот путь.

— Пойдём, нечего торчать посреди улицы. А пути — раньше или позже, в этой жизни или следующей — но они ждут нас... Во всяком случае, путь воина — тебя, с этим даже ректор не стал спорить. Сейчас ты идёшь по пути мага — его это вполне устаивает... А остальное... По-моему, он даже доволен — ведь попав в свой мир, ты не сможешь заниматься магией — так хоть что-то останется с тобой... Ты сильно огорчишься?

— Не стоит заранее переживать из-за неслучившихся неприятностей. Ты ведь когда-нибудь умрёшь — так не переживать же из-за этого уже сейчас, портя и укорачивая жизнь — а это, поверь, куда большая неприятность... Хотя и неизбежная.

Панея улыбнулась.

— Да уж, куда большая. А насчёт неизбежности... Круговорот жизни лучше и интересней круговорота бытия. Знаешь, как эльфы жалеют, что лишены шанса на перерождение?

— Правда? Это как?

Голос Панеи прозвучал неожиданно грустно:

— Если в жилах эльфа нет примеси крови более юных рас, его смерть — это всегда конец. Окончательный и бесповоротный. Да и так шансы невелики...

— А в тебе что — есть кровь эльфов?

Панея вздрогнула:

— С чего ты взял? Это я так... Просто вспомнила одну подругу — она эльфийка.

— Поэтому ты за них заступаешься? И где она сейчас?

— Мы уже пришли. Давай-ка лучше разыщем Лони.

Панея с непонятным облегчением юркнула вглубь трактира, а Дэн, в очередной раз не-доумевая, последовал за ней, поражённый непонятной девичьей логикой...

— А я всё ждал, когда ты появишься! — Лони, по своему обыкновению, был громогласен. — А то твои учителя все уши прожужжали: — у него духовный кризис, ему нужно побыть од-ному, он, наверное, тоскует по дому... Нет такого кризиса, который нельзя снять хорошей кружкой пива! И, в подтверждение сказанному, Лони исчез в глубине таверны — что бы появиться с полными кружками тёмного, густого гномьего пивка...

Дэн поймал руку Лони и сжал что есть силы — хорошо, когда рядом есть кто-то такой — беспечно — громогласный, крепкий, как скала — и такой же надёжный... А затем решительно полез в карман.

— Здесь у меня скопилась стипендия... Да-да, я знаю, на меня у твоего дяди открыт неог-раниченный кредит — но я хочу угостить моих друзей — он обвёл взглядом притихший зал и решительно пересыпал зазвеневшие монеты в руки пожилого гнома: — Этого хватит?

Дядя Лони степенно пересчитал монеты, зачем-то попробовал на зуб — и подмигнул Дэ-ну так же озорно, как и его племянник:

— Ещё и останется! Ладно, гуляйте. Лони, негодник — хватит по кухне мотаться, иди по-будь с друзьями — у меня на это слуги есть... Но смотри — больше в азартные игры не играй! — Он удалился на кухню, а Дэн ещё долго отходил от медвежьих объятий обрадованного Лони.

— Слушай! Я думал, мне до конца курса у него на кухне кашеварить придётся. И дёрнул меня чёрт поспорить... Да ещё на дядины деньги...

— А из-за чего был спор?

Взгляд Лони сразу стал виновато-уклончивым:

— Да так... Поспорил с одним, чей феербол круче....

— Да... а врать ты не умеешь. Разве не знал, что Зангар по ним специалист?

Лони обиженно поджал губы. — Да и я не из последних. Пусть я на два года в универси-тете меньше проучился — но зато могу черпать жар глубин так же легко, как ты — воздух...

Дэн вздохнул:

— Ну прям как дети малые, честное слово. Кто круче... Он на меня непонятно за что дует-ся, ты со своим дурацким пари... Решил ему доказать, да ещё прилюдно, что он зря задира-ет нос и строит из себя обиженного? Да так, что бы он без денег из своей квартиры носа не высовывал... такая была задумка?

Лони виновато потупился, но ответить не успел — прямо из стены, проплавив в ней ров-ную дыру — в камне! Появился феербол. Не останавливаясь, он опустился в пол, проплавив ещё одну дыру — и исчез, оставив после себя запах дыма и горячего камня. В зале момен-тально поднялся переполох — все бросились к выходу, спеша оказаться на свежем воздухе; а Панея и Лони, вскочив, потянули Дэна на кухню — где, скорее всего, был чёрный ход.

— Стойте! Да стойте вы! Это Зангар? — Дождавшись виноватого кивка от обоих, он не спеша вернулся и сел за столик.

— Он нас, скорее всего, и ждёт у чёрного хода. Не будет же он палить в толпу. Насколько я знаю ректора — минут через 10 он разберётся с этим бузотёром, а пока стоит выпить ещё по кружечке.

— Если они у тебя будут — эти десять минут... Через кухню не спеша шёл Зангар — но в ка-ком виде! Тёмные, почти чёрные доспехи, состыкованные одна в одну — подобно второй чешуе, облегали его тело. Узкий прищур вертикальных зрачков почти не оставлял на виду глаза — казалось, где — то в глубине рептелевидной головы горят багровые огоньки... В од-ной руке меч — в другой... Дэн как можно небрежнее потянулся рукой за спину — но секиры там не было! Он забыл её дома!

Спокойно, Дэн! сосредоточься. Выдохни и расслабься — даже если это последнее, что ты успеешь сделать. Он глубоко вздохнул, а затем мир подёрнулся плёнкой...

Время, казалось, присело отдохнуть — перед тем, как рвануться вперёд — со скоростью локомотива, сжигая всё на своём пути. Как зачарованный, человек наблюдал, как в руке ртило образуется феербол — он сплетался из странной, непонятной силы, которую Дэн ещё не встречал... Он неосознанно покрепче сжал посох, проникая вглубь астральных потоков — и увидел...

Что-то тёмное и мутное сплеталось в тугой подрагивающий узел на руке Зангара. Ка-ким-то извращённым образом привычные силы наполняли энергией этот клубок, создавая что-то уродливое... и донельзя чуждое. Что-то, чего не должно было быть! Не сознавая, что делает, Дэн мысленно потянулся, пытаясь перекрыть потоки — и наткнулся на жёсткую за-щиту — причём враждебную, с удовольствием вырвавшую кусок защиты его самого...

— Что же это? Похоже на обычную шаровую молнию — только выращенную каким-то странным, неправильным образом. Как нейтрализовать электроразряд? Заземлить. Дэн торопливо добавил к конструкции дополнительный мазок — тонкий ход для энергии, иду-щий к земле — сила, урча, потекла по вновь проложенному руслу... И время двинулось впе-рёд.

Внешне ничего не изменилось. Так же увеличивался феербол в руке Зангара, торопливо плели защитные заклинания Лони с Панеей — только теперь это превратилось в игру, иллю-зию для всех — кроме Дэна. Теперь главное было — не дать иллюзии развеяться, не сорвать-ся. Второй раз такое может не получиться, а на карту поставлена не только его жизнь — но и жизни Лони с Панеей... А карты... Дэн вспомнил задние ряды политеха — там, в своём род-ном мире — каре тузов на руках и восхищённый шепот: