Нф-2017: Демон

Точнее, не людьми, конечно. Народом, живущим в далеком мире под другим солнцем. Но, как и мы, тоже детьми Божьими со своими законами и моралью, очень похожими на наши. Вот только знали и умели они гораздо больше, чем мы. Настолько больше, что им достало выдумки построить огромные корабли, на которых демоны сумели преодолеть расстояние, разделяющее наши миры. А прибыв на место, встретили непонимание и враждебность со стороны людей, принявших их за созданий врага рода человеческого из-за внешнего вида, столь разительно отличавшегося от нашего. И вместо того, чтобы попытаться убедить людей в своей безобидности, демоны затаились, спрятались от людей, наблюдая и не вмешиваясь в ожидании, пока человечество дорастет до нормального общения. Они настолько боялись, что могут изменить естественный ход человеческой истории, что приняли закон о невмешательстве, сурово карая нарушителей. Впрочем, повод для беспокойства у них был, и немалый.

Чума. Проклятое поветрие, выкосившее половину человечества три десятилетия назад было занесено демонами. Для них эта болезнь не представляла особой опасности, проходила легко даже без какого-то специального лечения, словно обычная простуда. И демоны не подозревали, насколько страшной она окажется для людей. Ту эпидемию люди пережили, а демоны отошли еще дальше, стараясь не попадаться людям на глаза.

Дирут нарушил закон трижды. За первое нарушение он поплатился особенно жестоко, лишившись крыльев и едва не расставшись с жизнью. Старший демон назвал его поступок глупостью, а я им гордилась. Попытаться спасти совершенно незнакомых ему людей из горящей церкви, заранее зная, что последствий не избежать — что со стороны своих, что от суеверных спасенных... На такое способна едва ли треть из знакомых мне людей. А вот, руководствуясь страхом неизвестного, закидать камнями своего спасителя, предварительно его покалечив — это вполне в их духе.

Второй раз Дирут пошел против закона о невмешательстве, когда принял решение активно бороться с зарождающейся в Амаранте эпидемией чумы. Дирут был среди ярых противников невмешательства во времена первой эпидемии. Но так и не решился перейти от протестов к активным действиям. За что себя и корил все эти годы. Более сдержанный и равнодушный старший демон негласно одобрил его стремление, впрочем, лишив какой-либо официальной поддержки. Однако Дирут-Витор не зря выступал среди людей в роли лекаря. Он был им. Одним из лучших. И даже лишенный доступа к привычным инструментам и лекарствам, он сумел найти спасение от чумы для города.

И хотя уже тогда Дируту грозило разбирательство, свои не бросили его умирать в лапах инквизиции, вытащили. А он сбежал. Чтобы вытащить меня.

И теперь был мой черед спасать его. Как именно я могу помочь, я не понимала, однако была готова сделать все, что от меня потребуется. Все, что было в моих силах, и даже больше. Правда, пока что от меня требовалось лишь сидеть в моей крохотной комнатке и ждать. Одежду мне все-таки принесли. Вместе с "двусторонним переводчиком", оказавшимся тем самым кругляшом из светлого металла. Его следовало прижать к горлу, как раз в ямке между ключицами, и подержать. Кругляш впивался в кожу крохотными иголочками-крючочками, и его было не оторвать. В отличие от кулона, который лишь переводил речь окружающих своему носителю, кругляш также переводил и мою речь на демонский. Правда, голос мой при этом звучал немного неестественно, а львиная доля эмоций терялась, но это были такие мелочи в сравнении с возможностью свободно объясняться с моими... тюремщиками? Гостеприимными хозяевами? На этот счет я пока не определилась. Несмотря на все заверения, что я на корабле демонов не пленница, я не была в этом столь уверена. Свободы вернуться в мой мир, как и свободы выйти из комнатки, в которой меня держали, мне пока что не предоставили.

Одеваться при демоне я постеснялась, дождавшись его ухода. И теперь с ужасом смотрела на разложенную по кровати одежду. Надевать ТАКОЕ было попросту неприлично. Однако, особого выбора у меня не было. Впрочем, тонкая простыня тоже не самое подходящее одеяние для приличной девушки. Вздохнув, принялась натягивать на себя ужасно узкие штаны из тянущейся темно-синего материала, отдаленно похожего на тонкую кожу, и не менее обтягивающую блузку со странной застежкой под самое горло. Впрочем, закрытость блузки отнюдь не делала ее приличнее. Одежда настолько подчеркивала и выпячивала каждый изгиб моего тела, что я всерьез задумалась о том, что стоило, пожалуй, предпочесть простыню. Потянулась было к с таким трудом поборотым застежкам блузки, когда дверь в помещение за стеклянной стеной скользнула в сторону, впуская самую красивую девушку, которую я когда-либо в своей жизни видела.

Грива шелковистых волос цвета белого золота водопадом ниспадала на плечи. Яркие голубые глаза сверкали, как сапфиры. Если я в выданной мне обтягивающей одежде смотрелась неприлично, но на девушке ее золотисто-коричневый костюм смотрелся естественно и сногсшибательно, вызывая лишь чувство эстетического восхищения ее точеной высокой фигуркой. Довершали картину потрясающего золотого оттенка крылья. Хвоста у демоницы я не заметила.

Подойдя вплотную к стеклянной стене, девушка замерла, сощурившись и рассматривая меня в упор. Не стесняясь и не таясь, слегка скривившись в брезгливой гримаске, будто насекомое, булавкой пришпиленное разглядывала.

— Мда, не впечатляет... — Наконец-то произнесла демоница, обращаясь явно сама к себе. — Впрочем, этот чудик никогда не отличался хорошим вкусом.

17

Ну не впечатляет ее что-то, и ладно. Я тут причем? Я молча рассматривала демоницу, не спеша показать, что я ее понимаю. Чем-то она мне сразу не понравилась. И дело даже не в том, как она на меня смотрела. К таким взглядам я была готова. Наоборот, удивляло, что все трое встреченных до сих пор демонов, отнеслись ко мне вполне по-дружески. Не снисходительно, как к дикарке, что было бы вполне объяснимо с высоты их знаний, а вполне даже, как к равной.

Да, у меня осталась куча вопросов, задавать которые я не спешила. И даже не потому, что боялась показаться в глазах этих существ глупой и необразованной. А потому, что шестое чувство подсказывало мне, что не зная законов их общества, не имея ни малейшего представления о том, насколько искренни демонстрируемые ими эмоции, я не могу доверять никому из них полностью и без оговорок. Поэтому, наступив на горло своему любопытству, я ни словом не обмолвилась в разговоре со старшим демоном ни о своих снах, ни о том, что я прекрасно помню нашу с ним встречу в коридоре возле тюремной камеры, в которой держали Дирута.

— Эй, зверушка, чего уставилась? — Язвительно рассмеялась демоница. — Впрочем, чего я тебя спрашиваю-то, ты же даже речь нашу не понимаешь...

Я продолжала смотреть на демоницу, не подавая вида, что речь ее я как раз прекрасно понимаю. Высокий воротник-стойка выданной мне блузки очень удачно скрывал кругляш переводчика. Я, пожалуй, послушаю, чего ты мне еще сказать имеешь, прежде, чем отвечать.

— Вот я одного не пойму: ты-то чего к нему полезла? И не страшно было? Вы же, зверушки, из-за своих суеверий боитесь нас, как огня... О ужас! Демон! Он меня съест, а потом утащит к себе в ад мою душу, — состроила издевательски-испуганные глаза девушка. — Кидала бы камнями, как остальные делали...

— Это не по-христиански! — Вырвалось у меня.

Демоница ошеломленно замолчала, глядя на меня в теперь уже искренним изумлением.

— Пожалела что ли? — Недоверчиво переспросила она, подходя ближе к стеклу.

— Нельзя издеваться над живым существом! — С горячностью заявила я. — Даже, если он — демон... — Добавила уже тише, почему-то смешавшись и покраснев.

— Хм... — Демоница подошла еще ближе, рассматривая меня с новым интересом, склонив голову к левому плечу. У нее даже выражение лица стало нормальным. Я с удивлением подумала, что моя непонятная неприязнь к ней стремительно улетучивается. Передо мной стояла обычная девушка. Ну да, с крыльями. Но вполне нормальная, просто очень... испуганная?

— Тебе переводчик выдали? — Уже нормальным тоном спросила она. — Кто распорядился?

— Демон... Имени не знаю. Как вы вообще без имен обходитесь?

— Да нормально, — рассеянно отмахнулась демоница. — На корабле по званиям, ну и прозвища есть, в конце-концов... Кстати, меня Златой можно звать. А как он хоть выглядел, этот демон?

А это прозвище ей очень шло, и дело даже не в цвете волос и крыльев. Просто демоница была вся очень яркая и... благородная, что ли... как золото.

— Массивный, крылья серые. Глаза цвета темного янтаря. Волосы — серые, седой, по-моему... Если у вас бывает седина, конечно, — описала я. — По-моему, он тут у вас какой-то начальник. Мне кажется, что Ди...— Я испуганно осеклась, вспомнив, как трепетно демоны относятся к именам.

— Откуда ты знаешь его имя? — Прошипела сквозь зубы Злата, мгновенно превращаясь в ту неприятную и пугающую меня демоницу, которую я имела "счастье" созерцать в начале нашего знакомства пару минут назад.

Даже зная, что нас разделяет стеклянная стена, я не могла не испугаться — столько злости и холодного презрения было во взгляде ее сапфировых глаз. А еще я внезапно обратила внимание на небольшие, но заметные клыки, мелькнувшие в ее очаровательном ротике, вновь презрительно кривившемся. Отрешенно подумала, что у лекаря тоже клыки от человеческих отличались, просто я старательно этого не замечала. Как и многих других странностей, которые просто кричали о том, что лекарь и мой демон — одно и то же лицо. Наверное, я попросту боялась своих чувств, предпочитая оставаться слепой. Ведь это позволяло мне и дальше строить из себя наивную невинную дуреху.

Наверное, испуг слишком явственно отразился на моем лице.

— Прости, — выдавила Злата, успокаиваясь столь же внезапно, как и вспылила.

Логику ее эмоций я не понимала категорически. По-моему, девушка отличалась редкостной неуравновешенностью. Или это нормально для демонов? По-моему, Дирут совсем не такой...

— Просто я ревную, — обезоруживающе искренне призналась она.

Поперхнувшись, я уставилась на девушку. Ревнует? Чтобы ревновать, нужно иметь на это право, не так ли? Получается, что она на моего демона такое право имеет? Я почувствовала, как незнакомое доселе чувство поднимается из глубины души. Жаркая, плотная волна, затапливающая разум одним единственным словом: "мой". Точка. Я поспешно опустила глаза, опасаясь, что Злата прочитает в них эти странные для меня самой чувства. Но демоница, казалось, ничего не заметила — она снова хмурилась, на этот раз озадаченно.

— Так говоришь, демон с серыми волосами переводчик распорядился выдать? — Задумчиво протянула она. — Лично?

— Да, а что, это как необычно? — Не поняла я.

— Ну... Папа редко занимается такими пустяками... Чем же ты так важна, что он снизошел до общения с тобой? Ты же просто свидетельница, верно? — Прищурилась Злата.

Папа?

18

— Что ты здесь делаешь? Кто разрешил контактировать с аборигеном? — в помещение за стеклом вошел один из давешних демонов, тот, который пониже ростом.

— Тебя спросить забыла, — прищурилась Злата.

Похоже, эти двое не очень-то и ладят, и причина тому не то, что любопытство демоницы привело ее посмотреть на меня. Выглядит так, что ссорятся они давно и со вкусом, стоит только появиться подходящему поводу.

— Ты главное, папочку не забудь спросить, — издевательски ухмыльнулся демон.

— Послушай ты, Зануда, чего ты раскомандовался тут? В отсутствие начальства решил, что самый главный? — надула губки Злата.

Ей-Богу, как маленькая. Внезапно, я поняла, кого напоминает мне девушка своими перепадами настроения. Девочку-подростка. Аделина такая же неуравновешенная была в свои двенадцать лет. Я — нет. В приюте меня Ледышкой дразнили — за сдержанность и то, что никогда не позволяла себе слишком открыто демонстрировать свое настроение и чувства окружающим. Я присмотрелась к Злате повнимательнее. Она хоть и выглядела взрослой, немного старше меня, и по-взрослому соблазнительной, но некоторая угловатость и излишняя порывистость движений наводили на мысль о том, что моя догадка может быть верна. А как она выглядит... Ну, они же демоны, может, у них взросление позже наступает.

— А что ты сделала для того, чтобы мое начальство не отсутствовало? — парировал Зануда.

— А что я могу? — сникла Злата.

— Вот и я сделал лишь то, что было в моих силах. Теперь вся надежда вот на нее, — демон мотнул головой в мою сторону.

— Простите, а вы о чем вообще? — Не поняла я.

— О, тебе двусторонний переводчик выдали? Здорово, — обрадовался Зануда. — Мы о Доке.

— О каком доке? — я не могла взять в толк, что за доки такие, и при чем тут их начальник. Иногда моя сообразительность давала сбои.

Доком оказался лекарь. Такое у Дирута тут было прозвище. И был он, оказывается, главным доктором на этом демонском корабле. Сокращенно Док. До недавнего времени был. Сейчас он был простым арестантом, ожидающем разбирательства и суда. Насчет суда я попыталась выспросить подробнее. Все-таки, старший демон, тот, который оказался капитаном корабля, а еще Златиным папой,ничего мне толком и не объяснил, кроме того, что Дируту этот самый суд грозит. А еще я никак не могла взять в толк, почему демоны со мной носятся, отправили бы восвояси, память стерли бы — и все. Они так уже делали, тем же инквизиторам, которые, держа лекаря в своих застенках, никак не могли не заметить его хвост и желтые нечеловеческие глаза. Мне очень не хотелось потерять столь дорогие мне воспоминания, однако я вынуждена была признать, что с точки зрения демонов это было бы самым простым и логичным выходом. И полностью разделяла недоумение Златы по поводу того, что ее отец решил не пользоваться этим выходом, а зачем-то оставил меня на корабле, да еще и не в роли пленницы, а в роли гостьи. Пусть и с ограниченной, по его же собственным словам лишь временно, свободой передвижения.

— Не все так просто, — задумчиво протянул Зануда. — Капитан оказался в сложном положении и я считаю, что он поступил единственно верно в данной ситуации.

— Ты о чем? — подозрительно осведомилась Злата. — Этот идиот еще и папу во что-то впутал?

— Твой папа сам впутался во все, когда стал капитаном "Утренней Звезды", — отрезал Зануда. — И прекрати называть Дока идиотом. Ты выставляешь дурой себя. Он кто угодно, но не идиот, и ты это прекрасно знаешь. И все знают. Именно поэтому суд отложили до момента, когда Док выкарабкается и сможет, не показывая слабости, предстать перед судом и ответить на все вопросы. Это признание его заслуг. Для идиота таких поблажек делать не стали бы.

— То есть, по-твоему, калеке без крыльев предстать перед советом — это не показать слабость? — взвилась Злата. — Какая уже разница, будет ли он при этом еще и ослаблен потерей крови?

— Большая, и ты сама знаешь. Просто в тебе говорят твои незрелые эмоции и эгоизм. И так было всегда. Из-за своего эгоизма ты не замечаешь чувств окружающих.

Я просто молча переводила взгляд с демона на демоницу. С одной стороны, очень хотелось потребовать объяснений, особенно, в той части, что касалась Дирута и этого злосчастного суда. Похоже, с судом было не все так просто, и существовала куча условностей и нюансов, которые, помимо голых фактов, могли быть приняты во внимание. А значит, старший демон знал, о чем говорил, когда намекнул, что еще не все потеряно, и даже при неоспоримых доказательствах вины Дирута, для него возможен, если не благоприятный, то и не самый худший исход. А с другой стороны, я лучше подожду, пока уйдет Злата, и расспрошу Зануду наедине. Похоже, Злата считала меня случайной человеческой девчонкой, попавшейся под руку, когда арестовывали моего демона. И мне очень не хотелось ее в этом разубеждать. То, как упорно она именовала Дирута "идиотом", да и ее же собственное признание, что она "ревнует", когда выяснилось, что я знаю имя демона... Похоже на то, что девочка неравнодушна к нему. А учитывая, что Злата была, судя по всему, весьма несдержана на язык, и зачастую сначала говорила, а потом уже думала... Она может стать весьма полезным источником сведений. И если я хочу хоть как-то помочь в спасении моего демона, а не оставаться пассивной наблюдательницей расправы над любимым, мне стоит сделать все, чтобы демоница стала союзницей, а не соперницей.