Красный туман (от 7 апреля)

Здоровяк тараном полетел него, сдабривая свой громкий бег рычанием. Дору увернулся от прямой атаки кулаком, вильнул вправо, стараясь не терять противника из виду. Тот не терял времени даром и нанес новый удар: кулак пронесся на расстоянии вздоха ото рта Дору и врезался в стену. От удара дрогнула вся хибара — на мгновение наемник поверил, что она рухнет, но стены выдержали. Наемник нырнул здоровяку под руку, крем глаза оценил вмятину на стене и полное отсутствие боли на лица противника.

"Да ты крепко на чем-то сидишь, парень, — догадался Дору. — Твоя нова рука плохо приживается, ты испытываешь боль и нюхаешь какой-то из дрянных порошков, чтобы хотя бы изредка спать. Мозгов у тебя совсем мало, раз ты полез в драку с гнилой плотью".

Вооружившись неожиданно вскрывшейся слабостью противника, Дору передумал действовать так, как планировал с самого начала. Нет нужды изматывать противника, водить его, как рыбак рыбку — достаточно просто разозлить его, заставить потерять бдительность и раскрыться всего для одного удара.

Наемник перестал пятиться, наоборот — всем видом и каждым движением давал понять, что готов нападать. Увалень кряхтел, пятился и нападал, но держался нарочито аккуратно. Его мозг был одурманен не так сильно, как думал Дору, но момент, когда увальню изменит его осторожность — лишь дело времени. Дору сделал финт, показывая, что собирается ударить в уязвимое место. Здоровяк тут же отпрянул, повернулся здоровым боком и направил в наемника кулак-таран. Дору ушел и и от этого удара, хотя, будь на вместо него кто-то менее обученный и ловкий, кулак бы размозжил ему голову. Для контратаки наемник выбрал скользкий удар снизу, словно оса намереваясь ужалить врага в бедро. Увалень хотел уйти от удара, но оступился и налетел спиной на стену, всего в шаге от запертой двери. Он попытался исправить положение: отшатнулся, но только еще сильнее запутался в ногах. Дору не собирался давать ему передышку: удары сыпались за ударами, здоровяк пыхтел, сопел, но был вынужден прикрываться железной культей, как щитом. Металл, встречаясь, высекал вспышки искр и лязг, от которого Дору заложило уши.

"Еще немного", — мысленно подбадривал себя наемник.

Он сбился со счету, на котором из ударов здоровяк охнул и, сползая по стене, словно громадная жирная улитка, ничком упал на пол. Дору не раздумывая ударил ногой в больной бок. Увалень завыл, сквозь его стиснутые зубы вспенилась желтая слюна. Наемник ударил снова: носок сапога врезался в водянистую плоть. Задней мыслью пришло понимание, что гнила у врага не только рука, но и вся левая сторона тела. Третьего удара его кожа не выдержала и лопнула, распространяя зеленю с кровью пополам жижу и зловоние, от которого защипало в глазах.

— Я буду милосерднее и убью тебя быстрее гангрены, — сказал он в потное лицо лежащего на спине мужчины.

Здоровяк так ослаб, что и не пытался поднять рук, чтобы защититься, когда Дору подставил меч к его груди. Лезвие медленно вползло в плоть между ребрами, оборвало жизнь и еще более медленно вышло обратно. Мужчина так и остался лежать с открытыми, полными удивления глазами. Наемник обыскал его, но не нашел ничего, кроме засаленного мешочка со щепоткой синего порошка внутри, от которого исходил едва слышный кислый запах. Дешевый дурман, известный среди бедноты как "соловей". Стоит дешево, убивает быстро, и лишь на короткое время помогает забыть о боли. Нужно быть круглым идиотом, чтобы принимать его после прикручивания железной конечности. Дору оглянулся на мертвеца, подумав, что смотрит на самого большого дурака в мире.

Замок Дору открыл ключом из кармана старухи. В комнате стоял запах засохшей крови и пота. У дальней стены, навалившись на нее нее локтем, стоял Фантом. Кровь была везде: ее засохшие пятна остались на лице, одежде, руках и даже волосах. Он выглядел спокойным и уверенным, даже немного сонным. А, может, старуха наврала, когда сказала, что он убил рабыню? Дору не мог заставить себя поверить в это.

— Ты убил охранника? — спросила Аккали, которая успела заглянуть Дору через плечо и увидеть тушу за дверью.

Дору ответил ей приподнятой бровью, и девушка тут же закрыла открывшийся было рот.

— Какого дьявола произошло? — Наемник вперил взгляд в Фантома, но урод сделал вид, что забыл, для чего ему рот. Дору перевел взгляд на архату и повторил вопрос: — Мне пришлось выпотрошить двеоих, чтобы вытащить вас из задницы — по-моему, я заслуживаю хотя бы узнать, что произошло.

Последние слова наемник произнес с особенной злостью.

— Старуха хотела забрать ее, — нехотя сказал Фантом.

— Я не уверена, что это была ее идея, — тут же встряла девушка.

Фантом скорчил рот в каком-то страшном подобие улыбки. Дору почувствовал легкий холодок, когда увидел его клыки: наемник не помнил наверняка, но мог поспорить, что с момента, как они отыскали урода в заброшенном храме, они стали крепче и длиннее. И острее. Да что, Создатели, твориться с тех пор, как он связался с этими двумя?

— По порядку и быстрее — у нас мало времени, — сказал он, становясь у двери на случай, если кто-то попытается подслушать разговор.

— Я услышал возню в комнате, — заговорил клыкастый, — вошел и увидел, что Аккали лежит на кровати, придавленная тушей здоровой, как телка, девки. Она пыталась чем-то напоить архату.

Фантом кивнул на те осколки, которые Дору заприметил минутой раньше. Наемник подошел ближе, остерегаясь прикасаться к осколкам. Грязный пол скрадывал цвет влажного пятна, но Дору все-таки уловил знакомый запах дикого меда и горячечного порошка. "Болтушка забытья"— так оно называлось, хотя среди простого народа это зелье знали и под десятком других "имен". Дору приподнялся, приложил палец к гуам, призывая архату молчать.

— Что было дальше?

— Рабыня напала на меня, и мне пришлось убить ее, — спокойно закончил Фантом.

Его лицо по-прежнему оставалось безучастным и усталым, но сам он изменился. Одно то, как разошлись его плечи и выровнялась спина наталкивало на нехорошие мысли.

— Сколько ее крови ты выпил? — Дору решил не ходить вокруг да около.

— Много.

— Много? — ответ наемника не устроил.

— Достаточно, чтобы ее сердце остановилось, — уточнил Фантом.

Наблюдавшая за их разговором Аккали отступила к двери, но Дору остановил ее и предложил рассказать свою версию произошедшего.

— Было так, как он сказал, — подтвердила архата.

— Как она попала в твою комнату и почему ты, — наемник ткнул пальцем в клыкастого, — не стерег ее у кровати, а за какими-то лешими яйцами поперся за дверь.

— Ее кровь воняет, — после короткого колебания, ответил Фантом.

— Ее ... что? — Дору не знал, смеяться ему или долбить лбом стену.

— Вонь моей крови, — вместо клыкастого ответила девушка.

— Дальше, — Дору предпочел проигнорировать то, чего не мог понять. Теперь, когда пятки начинало покалывать от предчувствия погони, не лучшее время для изучения природы странной твари.

— Я вышел из комнаты, сел у двери и уснул. А проснулся, когда она, — Фантом кивнул на девушку, — закричала. Пришлось выбить дверь.

— Я видел петли, — зачем-то сказал Дору.

— Не появись он вовремя — она убила бы меня, — перебила Фантома Аккали. Слова явно дались ей с трудом. — У нее была веревка, она пыталась задушить меня.

Дору прошел до окна, осмотрел его еще раз, потрогал наглухо вросшие в камень ржавые решетки. Старые, но прочные. Толстый слой ржавчины был лучшим свидетелем тому, что их не пытались распилить. Но даже если бы — сделать это бесшумно и быстро невозможно. Марашанец обошел комнату вдоль стен, прикасаясь к каждому камню, пока, наконец, не нашел то, что искал.

— Тайный ход, — с этими словами он надавил кулаком на один из камней.

от 7 апреля

Грохот, глухой скрип камня о камень — и в части стены вскоре образовался проход, в котором до сих пор пахло сгоревшим лампадным маслом. Аккали подошла ближе, заглянула внутрь.

— Мне нужно было догадаться, что старуха сразу догадалась о тебе и нарочно подсунула комнату с потайным ходом. — Дору чувствовал злость, что не распознал обман сразу. Такие вещи он должен чувствовать задницей, с закрытыми глазами и заткнутым носом. К его счастью, никто из этой парочки не знает о его ремесле. — Вряд ли старуха желала тебе смерти, ты для нее куда ценнее живая. Голову не положу, но там, — он кивнул на проход в стене, — уже подготовлена удобная клетка.

— Зачем сажать меня в клетку?

— Чтобы устроить торги — зачем же еще? — Это казалось Дору очевидным. — Таскать тебя по городу в открытую, все равно, что ходить с открытой мошной в базарный день. Старуха рассчитывала прежде пустить слух, каким сокровищем завладела, найти тех, кто готов заплатить за тебя, а потом устроить торги. На ее месте я бы поступил так же.

— Там может быть выход наружу? — Фантом стоял в проходе, вглядываясь в черноту.

— Наружу, во двор, на пустырь в другой части Нешера. Этот город как муравейник — открывая какую-то дверь, нельзя быть уверенным, что в следующий раз за ней окажется та же улица. Но у нас нет выбора — придется пойти и самим увидеть, куда попадем.

Дору нарочно медлил, предлагая клыкастому стать первопроходцем. Тот не возражал. Темнота проглотила его мгновенно, звуки шагов раз от раза становились все тише. Когда Дору начал думать, что Фантом передумал искать душу и сбежал, раздался его далекий голос.

— Спускайтесь осторожно — ступни крутые. Я подстрахую внизу.

Следующей пошла архата, Дору за ней. Он напоследок окинул комнату взглядом, почему-то надеясь найти какую-то добычу, но потом напомнил себе, в каком они месте и последовал за девушкой. Клыкастый не соврал — лестница извивалась, словно придавленная рогатиной змея. Несколько раз Аккали соскальзывала, но чудом ей удавалось устоять. В третий раз сноровка подвела ее и она упала. Послышался негромкий вздох и рык.

— Надеюсь, она не свернула шею, — высказался Дору куда-то в темноту.

— Цела, — отозвался Фантом. — Здесь есть лампа, попробую зажечь ее.

Почувствовать под ногами землю оказалось на удивление приятно, хотя спуск не доставил Дору особых хлопот. В иные времена приходилось балансировать на веревке, натянутой между двумя домами на разных концах улицы — ни с чем не сравнимое "удовольствие", но его пришлось испытать, чтобы стать тем, кем он стал.

Вскоре место осветилось тусклым светом лампы. К запаху сырости и грибов прибавился чадный смрад дешевого масла. Дору увидел, что не ошибся: основную часть небольшой обложенной камнем комнаты занимала клетка, на чьих прутьях болтались разного размера цепи, веревки и шипастые обручи. Последние скорее всего предназначались для усмирения строптивых пленников. Остальной скудный интерьер состоял из нескольких сундуков, стола и прорубленного в нише "морозника" — в нем как раз лежали какие-то продукты. Ими-то Дору и занялся в первую очередь.

— Тебя не собирались держать впроголодь, — присвистнул он, развернув один из пергаментов. Солонина, пусть и с душком. Сброд Нижнего Нешера о таком угощении мог только мечтать. Некоторые рождались и умирали, так и не узнав ее вкуса. В другом свертке лежали несколько ржаных булок и угол сыра размером с ладонь. — По здешним меркам эти угощения прилично стоят, интересно, где старуха раздобыла деньги.

— Может быть от того, кто заплатил ей за мое похищение? — предположила архата.

Дору как раз подумал о том же. Догадка намотала его кишки до предела, заставила нутро сжаться в ком. Если в самом деле так, то они крепко влипли. До этого момента марашанец считал, что игра идет по его правилам, что он сам выберет время, место и человека, но все указывало на то, что человек нашелся сам. Правда, это всего-лишь ничем не подкрепленная догадка.

Со словами "Не пропадать же добру", Дору сгреб продукты в сумку. Тем временем Фантом обошел комнату, высвечивая лампой каждый закуток.

— Здесь коридор.

Слова не стали для марашанца открытием — он заметил проход сразу, как зажглась лампа. Старая привычка — первым делом найти путь к отступлению. Добротные каменные стены коридора хранили следы древних: руны на камне, вырезанные так искусно, как не сделает ни один местный мастер, ровная кладка, да и сам камень — такого Дэворкане не найти днем с огнем. Что ж, старухе повезло отыскать одну из ниток подземной паутины. И вести она может куда угодно. Одно вселяло надежду — старуха наверняка ею активно пользовалась, значит, выход не слишком далеко и, скорее всего, безопасен и замаскирован.

Коридор оказался почти ровным — всего два поворота, и еще одна змеистая лестница в конце пути. Фантом вскарабкался первым, толкнул крышку люка и скрылся в нем.

— Здесь никого, — сказал он вскоре.

Оказавшись по ту сторону люка, Дору подумал, что почти угадал с местом. Комната, на первый взгляд умело замаскированная под бедняцкую лачугу, сулили надежное убежище для тайного хода. Судя по звукам снаружи и характерному запаху, они недалеко от порта. Странно, что они так быстро прошли внушительное расстояние. Но новость марашанца порадовала.

— Мы в портовом районе, — сказал он.

— Любой бы догадался — такая вонь, — угрюмо произнес клыкастый.

— Тебе следует радоваться больше, потому что, к твоему сведению, в портовый район не пускают таких, как мы.

— Эту дрянь разрешено нюхать только высокородным задницам? — На этот раз Фантом сплюнул, хоть было видно, что его так и подводит выблевать. Интересно, чем? Кровью убитой девчонки?

— Замолчи и дай ему сказать, — осадила клыкастого Аккали.

Тт, что странная череда событий завела их в портовый район, в большей степени шло на руку Дору, чем остальным, но он постарался скрыть это.

— В портовом районе обитают в основном моряки, капитаны, хозяева складов и те, кто работает в здешних гильдиях. Попасть сюда можно только по специальному пропуску, который выписывает городская канцелярия и этот пропуск стоит прилично денег. Для членов гильдий, само собой, условия немного отличаются, но в целом — я бы сказал, что если кто-то в самом деле заплатил старухе за тебя, то здесь он вряд ли будет нас искать.

— Если только не пойдет тем же ходом, что и мы, — скептически вставил Фантом.

— Вы оба были в той комнате — и ни один не заметил рычаг, — недвусмысленно намекнул марашанец.

— И что нам делать дальше? Здесь нельзя оставаться — если есть люди, которые знают о подземелье, им не понравится, что их секрет раскрыт, — архата снова попала в тон мыслям наемника.

— Мы найдем какую-нибудь лачугу и поселимся в ней, — ответил Дору.

— Здесь много пустых лачуг? — через плечо бросил Фантом, занятый изучением шкафа, забитого каким-то хламом.

— Не много, но одна вполне может освободиться.

— То есть ты предлагаешь кому-то глотку перерезать? — архата выглядела на удивление спокойной. Оно и понятно — когда речь идет о собственной шкуре, чужая жизнь превращается в бревно посреди дороги.

— Да, — не стал юлить марашанец, — это лучший выход. Нам в гостиницы путь заказан — твое лицо ни под каким платком не спрятать, теперь мы это знаем. Со своим жильем можно не бояться проснуться связанным и в клетке. И, — последние слова он произнес в спину клыкастому, хотя обращался как и раньше к архате, — когда ты начнешь свои ритуалы, можно не опасаться быть услышанными.