Зверь лютый. Книга 30. Канава

— Возьмём пятую долю. Для уверенности. Сорок тысяч человек. Семь пудов хлеба на душу. 280 тысяч пудов в год.

— Во-от! А кораблик-то — только пять везёт!

— Да погоди ты. От Олешья до Царьграда вёрст шестьсот. Как долго вы плыли этим маршрутом?

— Э... мы не так шли, не через пучину. Мы — на запад, к Варне, а потом вдоль берега. И назад — сперва в Сурож. А уж потом...

Всеволод делится воспоминаниями о своём изгнании. Михалко эта тема неприятна, опасна. Он прерывает брата:

— Корабли идут напрямую три-пять дней. Смотря какой ветер, какой корабль. Зимой вовсе не ходят — шторма.

От Венеции до Яффы неф идёт 10 недель. Здесь раз в десять-двадцать быстрее. Разница не в мореходных качествах корабликов, а в способе организации плавания.

— То есть туда-обратно — дней десять-двенадцать? Навигация с апреля по октябрь? Кораблик обернётся двадцать раз за год, отвезёт сто тысяч пудов.

— Да откуда он их возьмёт?! Или он наверх до Переяславля полезет?

— Следом за корабликом, из той же Вязьмы идёт расшива. Вроде моей на Волге. Теми же мужичками построенная. Или другими. И везёт 25 тыс. пудов хлеба. Того же, Переяславльского. Дошла до Олешья — разгрузилась. Кораблик прибежал — хлеб с амбаров забрал.

— А расшива куда? Назад тащить?

— Зачем? На Низу строевого леса мало, разобрали да в дело пустили. Половина стоимости расшивы — парус. Свернули, в лодку положили, назад потащили. Хотя... если расшива идёт только вниз, то, похоже, и парус большой не нужен.

— Ишь ты как у тебя... на всё ответ есть.

— Я, князь Глеб, не подумавши, рта не открываю.

Спокойно, Ваня, не заводись. Глубокое планирование собственной деятельности несвойственно потомству голой обезьяны.

— Итак, три кораблика, лет через восемь-десять, перетащат через море за год потребное количество хлеба.

Молчат. Переваривают. Кто где как будет через восемь-десять лет, чтобы на такое посмотреть... В РИ — в могиле. Все, кроме Всвеволода. В АИ... не знаю.

Глава 597

— Вот ты всё говоришь — хлеб, хлеб. А откуда ему столько взяться? Триста тыщ пудов. Русь Святую ободрать хочешь? Так нас мужики за такое, за голод — сожгут. Дымом пустят. И правы будут.

Нормалёк. Беседа крутиться по спирали, постоянно возвращаясь к сказанному, но с учётом новой полученной информации.

— Я ж говорил: выбить степняков — распахать степи. У меня по целине первые два урожая — пятьсот-семьсот пудов с десятины. Прикинем. Триста десятин целины каждый год да столько же предыдущего года — дадут триста тысяч пудов. У меня целину подымают бычьими запряжками с тяжёлыми плугами. По десятине в день. Сам так пахал. Вот этими ручками.

Тут есть продолжение, о котором... пока не надо. При разумном севообороте хлеб растёт не только первые два года. Да, урожайность снижается, таких "бешеных" сборов уже нет. Но получаемое — много больше обычного сам-трет, полста пудов на здешних лесных почвах. Этот дополнительный, со старопахотных земель, снятый урожай можно использовать для давления на Константинопольский рынок. А можно направить на север. Стабилизируя хлебный рынок самой "Святой Руси". Накапливая запасы на случай голодовок, способствуя дешёвым, постоянно присутствующим, продовольствием росту городов.

— Ты?! Ты за плугом ходил?!

Русские князья никогда не пашут землю — "подлое", смердячье занятие. Это настолько "все знают", что даже и вообразить невозможно. Но я не князь, я вообще — нелюдь. И мне глубоко пофиг — какие у вас проблемы с воображением.

— Я — ходил. Не один день. Смотрел, думал, делал. Есть мастера, которые и поболее меня вспахивали. Я — учился.

— Бред! Хрень! Ты прикинь сколько тебе тех запряжек надо! А коником целину поднимать — обгадишься с натуги!

— Спасибо, княже, за заботу о чистоте моих подштанников. У меня тяжёлые плуги. Которые тянет запряжка быков. Каждый день, хоть бы и по снегу, если нет дождя и земля не промёрзла, новая десятина — поднята. В год — два ста десятин. Потом, по вспаханному, в срок когда сев, идёт пароконная упряжка.

— К-какая?

— На два коня, с дышлом.

— Ч-чего?!

Уши бы ему промыть. Для улучшения слуха. Хотя не поможет: на Руси до Петра Великого нет дышловых упряжек. Есть оглобли, между которым идёт конь. Иногда в плуг припрягают сбоку второго. Так, чтобы он не шёл по свежей пахоте. Изредка, на особо тяжёлых грунтах, с другой стороны цепляют третьего. Русская тройка — отсюда, от плуга на плотных почвах. Я про это уже...

— Сев ведут нормальные пахари. По две-три десятины в сезон. Сотня-две новых хозяйств каждый год — довольно. Степь подымают быками. Две запряжки — довольно.

Если не будет засухи, степных палов, от которых фиг убежишь, наскоков джигитов, скотского и человеческого мора... О рисках в зоне рискованного земледелия говорить не буду, не дураки — сами должны знать.

— А почему... Почему ромеи сами... ну, так не делают? Быки есть, плуги есть...

О! Всеволод уже примерятся к должности Крымского деспота. В сельском хозяйстве он... никак. Но способен воспринимать новое и пытаться продумать последствия и специфику.

— Ты, княже, в Херсонесе бывал?

— Н-нет.

— Когда древние греки, ещё до ромеев, пришли в те места, то сильно враждовали с местными. Тавры такие были. На самом кончике мыса построили город: торг вести, корабли принимать. Город рос, а с соседями война. Тогда перегородили мыс у его основания стеной. А землю между этой стеной и городской распахали и стали хлеб выращивать. Цены на поместья в том месте были в четыре раза выше, чем в других местах, незащищённых. Видать, здорово их тавры доставали. Греки обсели своими городами море, как лягушки пруд. Возле каждого был кусок распаханной земли. Хлеба они собирали столько, что кормили всю Грецию. И сам Византий — тоже. Благословенные Климаты — слышал? Потом волны степняков стоптали нивы и пажити, выжгли городки.

Кто нынче вспомнит об Ольвии? Тирас, Танаис... таких поселений были десятки.

— Часть городов восстановилась, но вылезти за стены, распахать степи вокруг... боязно. Опасно. Снова прискочут "серые степные тараканы". Убьют, сожгут, в полон уведут. Нынче там... равновесие. Греки — не пашут, степняки — не воюют. Ну, так, случается. Где-то, кто-то, когда-то. А я толкую о другом. Триста десятин поднятой целины. Каждый год, из года в год.

— А... ну... Но, когда кипчаков побьём, можно ж будет? И тогда этот хлеб, с новин греческих, он же тоже... ну, в Царьград пойдёт? Цену обвалит, прибыль русскую поуменьшит?

Молодец. Я об этом не думал.

Так я в деспоты Крымские и не собираюсь. У меня одна голова, и глубоко продумать приведение северо-черноморских владений Византии "к разумному виду"... А ещё есть вассалы ромеев, местные династы со своими заморочками.

Пусть сам думает. А я подправлю при нужде.

— Ты — деспот Крыма. Тебе решать что хорошо, что плохо. Сколько, где, кто, будет пахать. И вообще — жить. А насчёт прибыли... Наша прибыль — Гроб Господен. Не серебрушки. Упадёт цена на хлеб не впятеро, а вдесятеро — будет у басилевса войска не вдвое, а втрое.

Интересный у него взгляд: сосредоточенно-радостный.

Радость — от новой игрушки. От ожидаемого собственного владения, от власти. Сосредоточенность — от многообразия сразу представляемых задач, проблем. Привыкай, Севушка. К самодержавности. К ответственности за всё. К "новому велосипеду".

Глеб, злой, раскрасневшийся, всё пытался придумать, найти какое-нибудь возражение. Но тут влез Глебушка. Совершенно потрясенно спросил:

— Так получается... вот это всё... Гроб Господень... Святая София... гибель ромеев... муки бессчётного множества людей христианских веками... басурманы злобные у Коломны... Не будет? Потому что у тебя есть две запряжки бычачьи? Такая малость — и от этого... быть миру христианскому в бедах и унижениях или нет?

Я продолжал крутить ножик в руках. Как бы... по-доходчивее.

— Ты видел на иконах как Святой Георгий поражает змея. Чем?

— Н-ну... Копьём.

Ответ стандартный. "Это ж все знают".

— Нет. Копьё — большое. В копье есть наконечник, вот, примерно, такой кусок железа (я, продолжая крутить ножик, показал его Глебушке). Есть оскепище, древко. Есть подток. Сам... поражающий фактор, инструмент причинения смерти — остриё наконечника. Не копьё вообще. Не доспехи Георгия, не конь его, седло, узда, плащ. Не пуды овса, скормленные коню, пока тот рос. Не фунты мяса, рыба, хлеба, кувшины вина и масла, съеденные Георгием, позволившие ему отличаться силой телесной, не учителя, развившие его ум, мужество. Не мать, родившая и воспитавшая, оставившая большое наследство, что позволило ему занять место тысяченачальника. Даже — не милость Христа. Ничто не убило змея. Но привело вот такой кусок железа в нужное место, в нужное время, с нужной силой, под нужным углом... И наконечник поразил чудовище. Малость. Которая сделало дело, подготовляемое всеми остальными.

Уловил? Молодец. Теперь следующий шаг.

— Так и бычьи упряжки. Как гвозди в подковах коня Георгия. Мелочь. Без который конь не поскачет, герой не доедет, змей принцессу скушает. А тамошние жители не примут крещения и будут гореть в геенне огненной. Малость. Без которой не будет подвига.

Именно так. Не надо делать из волов остриё наконечника копья, это не "поражающий фактор". Просто мелкий элемент. Без которого победа невозможна.

Загрузились. Я раз за разом нахожу аргументы. Причём — новизны, нечто такое, в чём они... не уверены. Геология, технология, аналогия... Поговорим о понятном — о психологии.

— Не, не пойдут купцы на такое. Ни наши, ни гречники. Товар... хлеб в такую даль таскать... с Руси... корабли невиданные... расшивы твои... канава эта, шлюхи, прости господи... Да у них и денег таких нет!

— Э... не шлюхи, а шлюзы, князь Глеб. А купцов там быть не должно. Одни приказчики. Государевы.

— Как это?! Торг завсегда купцы ведут! Опять хрень какая-то!

Да, Перепёлка, такое бывает нечасто. Называется — "гос.монополия внешней торговли".

Никто, кроме государства, такой проект не потянет. Даже и вся "Святая Русь", даже в своём сегодняшнем объединённом варианте, под "одной шапкой"... нет. Русь должна ещё порядком консолидироваться, централизоваться. Чтобы вытянуть такое.

— Купцов в этом деле быть не должно. Хуже: русские купцы не должны ходить в иные страны, чужих купцов не должно быть на Руси. Торг в заморских землях должны вести не купцы, а государевы приказчики. Только.

— Да ну! Бред! У Андрея и людей таких нет!

Это ты, Перепёлка, ляпнул не подумавши. У брата твоего немалое хозяйство. Которое и покупает, и продаёт много разного. Но спорить, уточнять сколько у Боголюбского прасолов, которые хлеб для его людей закупают... зачем?

— Тогда — мои. У меня так уже давно дела ведутся, есть обученные люди.

"Дорога — направление, по которому русские собираются проехать". Я давно выбрал это направление, и кое-какой кусок дороги уже прошёл. Догоняйте.

Андрей не любит "гречников", враждебен к иноверцам — иудеям, мусульманам. Убрать всех их с Руси — он "за". Но не всё так просто. В Суроже и в Константинополе большие колонии русских. Русский купец из Царьграда даст, через несколько десятилетий, новгородскому летописцу подробнейший отчёт о взятии города крестоносцами. Едва ли не более детальный, чем записи грека, сидевшего чуть ли не на стенах, или нач.штаба латинян.

Мехмет II Завоеватель возьмёт Константинополь, и почти сразу Иван III будет слать ему письма с просьбами не чинить худа русским людям торговым. Т.е. ни Золотая Орда, ни Крымское ханство не смогли довести русскую торговую колонию в Царьграде до захирения.

Что делать с этим людьми? Что делать вообще с русскими людьми в Византии? С теми десятками тысяч рабов и их детей, часто уже прижившихся там?

Ещё: здесь речь только об одном направлении — Днепр-Византия. Но из нашей переписки Андрей знает мою общую позицию: на "Святой Руси" могут жить поданные Государя. Только. Другие — только с его согласия. Масоны немецкие могут строить собор. Но не жить: сделали — ушли.

Ещё: все люди из народов, подвластных Государю, должны быть возвращены из сопредельных стран. Не кривичи, поляне, северяне — все. Чудовин? Русский? — отдавай. У меня это вбито в договор с эмиром Великой Булгарии и кое-как исполняется.

Монополия внешней торговли в таком букете — важная, но не определяющая часть.

— А зачем? К чему Государю лезть в дела торговые? Пущай там... всякие "подлые людишки"... промышляют.

— Затем, князь Михалко, что, как вы поняли — хлебный торг купцы не осилят. Вы поняли, что товары возить — прибыльно. А русские нынешние купцы этого не умеют. Кораблей для такого не строят. Надобно запретить вывоз рабов с Руси. От этого державе великие ущербы. И вернуть вывезенных. Это всё дела государевы. Стоит за одно взяться — и другое тянется. И покуда дела эти не порешаются, пока здесь не вырастет купцов новых, которые товары умеют по-новому возить и торговать — ни иноземных купцов здесь, не абы каких русских там, не надобно.

Протекционизм, доведённый до уровня "железного занавеса". Самоизоляция с одновременным форсированием моего, околоиндустриального, экспорта. Жить так нельзя, а вот получить передышку для реформирования государства и избавления от степняков... надеюсь.

Отмечу: изменение "железности" "занавеса" — ничтожны.

Из 8 млн. жителей "Святой Руси" за рубеж, не в текущем году, а вообще за жизнь, выезжало 20-30 тыс. Купцы, гребцы, паломники, чумаки за солью...

Для сравнения. В 2019 г. примерно 50 млн. Граждан России выезжали за рубеж. Каждый третий.

Доля экспорта в ВВП России 5-10%. В "Святой Руси" — величина просто незаметная. Он важен только для тонкого слоя "золочёных крысюков", мечущихся по куче средневекового дерьма под названием "Святая Русь".

В основе "занавесности" — моя личная "торговая парадигма": у вас нет ничего нам необходимого.

Да, можно купить медь и олово, породистый скот и семена, шёлк и кое-какие книги. Но это всё — не "необходимое". "Необходимое" — люди, хлеб, железо. Остальное... Хорошо бы, может быть, при подходящей цене... Почти весь импорт — предметы роскоши. Оплачивать их, когда в стране регулярные голодовки...

"Так жить нельзя. И вы так жить не будете".

Князья не все всё поняли. Далеко не все подробности и следствия ими представлены. Дело-то... глубокое, многослойное. Андрею легче: я ему порядочный прожект по теме "как бы нам бы подобустроить бы..." присылал. Пока он хмыкал. Но что-то его достанет. Не то "канава", не то — карандаш цанговый.

"Долбите. И обрящете".

— Каналы в мире известны. Венецианские, египетский был... Однако такого прежде никто не строил. Браться, не имея опыта... рискованно. А уж строить на этом святое дело, спасение Гроба Господня... Этот канал, возможность подвоза дешёвого хлеба в град Константинов — основа всего. От хлеба — согласие басилевса. А без его согласия... толку не будет.

Умён Михалко. В моём плане, построенном в духе "несуразицы стопочкой", все слои связаны. Выдерни один — рухнет и главная цель. Строить деятельность на шатком основании чьих-то слов, картинок, моделек...