Маска для Весов

— Понял, — после недолгого молчания откликнулся Лёшка, и я потёрлась о рукав его куртки щекой. Хорошо, что у меня такой брат. Но не успела расслабиться, как он спокойно продолжил: — А теперь объясни, почему ты вышла не в куртке.

С минуту я, наверное, молчала, не зная, как сказать... Решилась.

— Мажора зовут Арсений. На этой неделе я начала работать у него уборщицей в кабинете. Меня и танго он не соединяет. Но почему-то следит за мной. Как за уборщицей. И уже несколько раз подвозил с работы на машине до рынка. Когда мы выходили из дома, он стоял в конце дороги. На всякий случай я и вышла в плаще, потому что куртку мою он знает. Такие вот дела.

Брат присвистнул.

— Круто завертелось...

— Ты ведь не подойдёшь к нему? — встревоженно спросила я, ругая себя за длинный язык. — Лёшка, правда, не встревай, а?

— Да не, не буду. Но уж больно ты сложно скручиваешь это танго.

— Как умею, — фыркнула я.

Когда мы подъехали к подъезду и машина остановилась, я некоторое время посидела, прежде чем выйти. Лёшка тоже молчал, а потом спросил:

— Ну?

— Он здесь.

— Видишь его?

— Чувствую.

— Ян... Если вдруг что — больно ведь будет.

— Переживу. Пока. Кате привет.

— Угу. Пока.

По домофону звонить не стала. Открыла дверь своим ключом, спиной чувствуя направленный взгляд, и вошла — почти вбежала — в подъезд. Специально не стала вызывать лифт. Слишком взбудоражена — лучше пройтись... Может, я и правда слишком усложняю происходящее? Но в ушах звучало танго — последнее на тренировке, под которое мы танцевали с Леоном... Нет, пусть будет так, как решили. Так, как хочется ребятам-байкерам. И как хочется Арсению.

У двери в квартиру позвонила, чтобы не пугать. Мало ли что там...

Инна открыла — успокоенная. Сняла с меня плащ, повесила на вешалку — и вообще суетилась вокруг меня, не зная, как выразить своё настроение.

— Чаю хочешь?

— Можно.

Подруга немедленно унеслась на кухню.

А я переоделась в домашнее и только затем присела у стола.

— Ну, как у вас?

— Ты представляешь... — Инна тихонько засмеялась. — Он предложил меня отвезти завтра на своей машине с заявлением на развод.

— Ты не сказала ему, что у тебя своя машина?

— Нет. И про ателье — тоже.

Подруга смущённо улыбалась. Я, поразмыслив, с громадным любопытством спросила:

— Слушай, Инн, а он тебе оставил свой номер телефона?

— Да, конечно.

Ну вот... Для неё "конечно", а для меня радость неописуемая! Кажется, у Глебушки, как раньше говорили, "серьёзные намерения"! Ну наконец-то.

— Ладно. Но смотри. Он дотошный. Выяснит всё. Если человек его заинтересовал, он узнает о нём всю подноготную.

— Мне это безразлично. Главное — его предложение съездить со мной, пока ничего обо мне не зная.

Она разлила чай по чашкам, и некоторое время мы пили чай в полном молчании, но таком мягком и уютном. Пока меня не зацепила собственная же фраза о подноготной. Так. Узнать подноготную...

— Инна, а он не обещал сегодня звонить?

— Обещал. Сказал, как только доедет...

— Инна! Попроси у Глебушки минутку, чтобы он поговорил со мной!

— Если не секрет...

— Хочу узнать кое-что про этого Арсения. Ты, кстати, знаешь что-нибудь о нём?

— Нет. Почему ты думаешь, что Глебушка что-то может знать о нём?

— Глебушка — любитель собирать информацию. А уж если его попросить нарыть инфу о ком-нибудь, кого он не знает... И если он узнает, для чего мне это нужно... Скажем, так: вот адрес, работаю у данного товарища и хочу узнать о своём работодателе, не ловелас ли он, не нужно ли мне его опасаться... В общем, информация за информацию. Обмен будет интересным... Или скажешь ему сама?

— Лучше ты, — рассудительно сказала подруга. — Мне он может и не поверить. В настоящее время. А ты и в самом деле работаешь у Арсения. Только вот... Фамилии-то его я не знаю. Знает Вилен Степанович, но ведь не спросишь у него так запросто.

— Прекрасно! — обрадовалась я. — Теперь Глебушка точно захочет всё узнать о моём работодателе! Мы похожи на заговорщиков! — засмеялась я. — Заговор сразу против двоих — против Арсения и против Глебушки! Ну что — организуем союз?

— Скорее — тайную организацию, — усмехнулась и Инна. — Яна, как Глебушка отзвонится, выйдем за моей картиной? Не хочу оставлять её в машине, хоть она и спрятана в багажнике. Но мало ли...

— Придётся подождать немного, — прикусила я губу.

— Почему?

— Арсений здесь. Может узнать тебя.

— Что?!

— Что-что... Что слышала...

— Ты же сказала... Ты сказала, что он...

— Инна, я сама не совсем понимаю, что происходит, но... Арсений хочет танцевать с танцовщицей танго, но при этом второй день подряд возит меня на машине от работы до рынка. И эти пирожные... Мы с ним сегодня в кафе были. Представь...

— Обалдеть...

— Точно.

Утром, в четверг, я оставила записку для мамы, которая неизвестно каким автобусом могла приехать с утра, а заспанная Инна проводила меня, закрыла дверь. Ей через час тоже выходить — запасной комплект ключей от квартиры я ей оставила.

Арсения у стола вахтенного не было, отчего я с облегчением вздохнула. А с другой стороны — пожалела. После чего приказала себе определиться, чего же мне больше хочется: чтобы он в следующий раз был, нет ли... Быстро, уже зная, где именно и как убирать, я привела в порядок мастерскую Инны. И вышла в коридор. Появился — нет? О, дверь слегка открыта. Я постучала и вошла. Пусто...

Ну ладно. Может, вышел. Ничего, знаю, где что найти и с чего начинать уборку. Я подошла к каморке, где лежали мои "инструменты" для работы, и открыла дверь.

Арсений сидел на одном из двух стульев, вытянув ноги и откинувшись на спинку. Беспросветно и, кажется, мертвецки пьяный.

13.

В оцепенении стояла, наверное, несколько минут. Неожиданно очень всё. Догадалась не по его позе, что пьян. Сидит и сидит, опустив голову, — да ещё в строгом чёрном костюме. Правда, пиджак полностью расстёгнут, как и рубаха — наполовину. Догадалась по бутылкам, стоящим перед ним на полу.

Когда смогла пошевельнуться, пригляделась: глаза под сдвинутыми бровями закрыты, рот страдальчески искривлён. Что с ним случилось? Слышал ли он меня — как я вошла?.. Пьяных не боюсь. У нас папа выпивал. В день зарплаты приходил — мама всё смеялась: "Ну, всё! С порога улыбается — заложил за галстук!" Правда, потом пришла беда. В соседнем доме открыли бар, и папа стал слишком часто туда захаживать. Вот уж нам пришлось натерпеться...

— Арсений Юрьевич...

Ни движения. Всё ясно... Одну руку вроде расслабил, опустив на соседний стул, зато пальцы стиснуты на стакане, а в нём — почти треть жидкости. Я осторожно выкрутила стакан из пальцев. Постояла, снова застыв... Не пошевельнулся.

Судя по содержимому, а точнее — его почти полному отсутствию в большинстве бутылок на полу, и впрямь мертвецки пьян. Одна-две непочатые.

В экстремальных ситуациях я соображаю быстро. Главное — действовать и ни в чём не сомневаться.

Постояв ещё немного, начала. Даже мертвецки пьяный, он в таком состоянии единственного чего не забудет — бутылок, что стоят почти под ногами. Я быстро перетаскала все (коньяк, виски: ничего себе — выпить столько и такое), и пустые, и початые, и хоть немного, да наполненные, в кабинет. Здесь огляделась. Теперь куда их? Не оставлять же на виду. В шкафы, если что, он полезет в первую очередь. Где не будет искать? Правильно — за креслами. И я отодвинула кресла и поставила те бутылки, где ещё имелась жидкость, вдоль плинтусов, а потом кресла оттащила на место. Отошла посмотреть — нет, не видно.

Вернулась в закуток. Арсений с места не сдвинулся. Только мучительная морщина между его бровями глубже стала. Спросила сама себя: мне его жаль? Или я его теперь презираю?.. Нет. Выводы делать рано. Поэтому пока не определюсь. А пока — это до тех пор, пока не узнаю, с чего он напился. И пьёт ли вообще... Хотя, если он пьёт — даже имея повод что-то забыть или забыться, это его не извиняет, и надо бы держаться от него подальше. Сначала он казался сильным. Но если пьёт... Всё, заблудилась в трёх соснах...

Ладно. Что конкретно делать дальше? Попробовать поискать в ателье Инны таблетки для протрезвления? Наверняка ведь она для Тараса их держит (уточню — держала) — на всякий случай. Можно даже позвонить подруге, чтобы сразу узнать, где именно они находятся. Но ведь она сама скоро появиться должна! Дождаться? Пожалуй, дождусь. Не тащить же мне его на себе — через всё здание, на потеху всем встречным-поперечным. Да и не удержать мне его на весу — вон какой большой. Даже если придёт в себя — всё равно на первых порах придётся поддерживать. Если он ещё захочет уйти...

Договорилась сама с собой: дождусь Инны, возьму у неё таблетки, а потом, как придёт в себя, — что будет, то и будет. Если что — сама сбегу. Пока же быстро уберусь здесь. Арсений мне не помешает — сидит неподвижно, как статуя.

Только успела прийти к согласию с собственным решением, как из закутка, откуда я уже вытащила ведро, раздался негромкий звонок мобильного. Я бросилась туда и опять замерла на пороге: а вдруг Арсения этот звонок приведёт в себя?

Но он даже не вздрогнул. Ничего себе... А мобильник продолжает заливаться — негромко, но настырно. Кажется, из верхнего кармана пиджака. Я нерешительно подошла, вытащила телефон из кармана и стремглав убежала в кабинет. Мельком глянула — кто звонит. Какой-то Виталик. Быстро нажала кнопку.

— Почему не отвечаешь так долго? — недовольно сказал молодой мужской голос.

Я заколебалась, но ответила:

— Арсений Юрьевич подойти к телефону пока не может.

— Кто ты такая? Почему отвечаешь с его телефона? Где Арсений? — Неизвестный Виталик, мгновенно встревоженный, почти забросал меня вопросами.

— Он здесь, но подойти не может.

— Что значит — не может?.. Какое сегодня число?.. Ох, чё-орт... Девушка, а вы...

— Он подойти не может, — как заведённая, повторила я, оглядываясь на закуток. Интересно, почему он спрашивает, какое сегодня число? Как-то странно такой вопрос звучит. И что означает его чертыхание?

Почему я решила защищать Арсения перед неизвестным Виталиком? Почему не хочу, чтобы там (фиг знает где — на той стороне связи?) знали, что он в таком состоянии? Не знаю, но готова повторять одно и то же на все вопросы. Вот пусть что хотят делают, но я... Однако, кажется, ситуацию с Арсением знали лучше моего.

— Девушка, вы мне только скажите, где он. Он на работе? — уже спокойно спросил Виталик. — У себя в кабинете? Один? Без секретаря?

— ... Да.

— Пьян?

— Он не может подойти, — упрямо сказала я.

Уже озабоченный, голос, смягчившись, попросил:

— Вы никуда не уходите, я сейчас приеду.

— Подождите! А что с ним? Я техничка здесь! — собравшись с духом, выпалила я.

— Девушка, ничего не бойтесь. Он не причинит вам... э... зла. Я буду минут через двадцать. Не убегайте, хорошо?

— Хорошо, — вздохнула я в замолчавшую трубку.

Что ж, за эти двадцать тревожных минут я успела сбегать за водой и, поминутно заглядывая в закуток, вымыла кабинет и протёрла пыль. Работа есть работа.

Звонивший чуть запоздал. Прошло полчаса. Я уже оделась для выхода на улицу и ходила по кабинету, из угла в угол, здорово нервничая. Аж подпрыгнула, когда дверь распахнулась. В кабинет почти вбежал молодой мужчина, в котором я сразу узнала одного из Клуба самоубийц — из тех, кто поднялся с места поддержать Арсения в ситуации, когда наклёвывалась драка. Он быстро оглядел кабинет и нахмурился. Симпатичный — темноволосый, с большими внимательными глазами. Сам в кожаной куртке, в строгих же, как у Арсения, брюках. И при том при всём — с легкомысленным пакетом, в котором, судя по очертаниям, большая бутылка — надеюсь, минералки.

— Где он?

Я кивнула на закуток и пошла за ним. Он резко встал на пороге.

— Ничего себе, — шёпотом. И вынул из кармана куртки небольшую коробочку. — Девушка, вы поможете мне? Здесь, у него, стакан есть?

— Есть. А чем помочь? — Хотя, глядя на коробочку, я уже сообразила, что в ней. Так что сразу сбегала в кабинет и принесла уже вымытый стакан.

— Подержите ему голову.

Он развернул Арсения вместе со стулом к двери и поднял ему голову. Я встала позади, придерживая. Еле удержалась от глупой улыбки: пальцам щекотно от коротких светлых волос. Виталик взял бутылку, которая и в самом деле оказалась с минералкой, налил воды в стакан. Я отвела глаза, чтобы не видеть, как он втискивает в зажатый рот Арсения таблетку.

Арсений поморщился, но глаз не открыл. Но Виталик заставил-таки его выпить минералки. Когда тот начал глотать, Виталик немедленно сунул ему ещё две таблетки.

Рубашка намокла: кое-что Арсений непроизвольно пролил на себя. Но таблетки оказались внутри. И Виталик оставил его в покое.

— Меня зовут Виталий.

— Яна.

— Я не знал, что он кого-то взял на работу.

— Я третий день здесь. И Арсений Юрьевич не брал меня на работу официально. Мы договорились за наличные.

Арсений начал приходить в себя. Я насторожённо наблюдала, как повисшая было, после того как я её отпустила, голова медленно, с натугой поднялась. Закуток тесный и маленький. Первое, что он увидел, — ноги Виталия, проехался по ним взглядом, а затем перевёл глаза на меня, стоящую совсем рядом. И тут... Он медленно, с трудом протянул руку ко мне. Я, не сообразив, отступить не успела. Он дёрнул меня за куртку к себе так, что я чуть не свалилась от неожиданности. Еле успела переступить ногами — по инерции рывка приблизившись к нему. Ещё один рывок — и я оказалась у него на коленях. С перепугу рванула от него, снова шлёпнулась на ногу, стремительно схваченная за талию сильной рукой... Он же очень пьяный! Он не может!..

Услышала оханье Виталия. Он же сказал, что Арсений не причинит мне зла!..

— Одна ты у меня осталась...

Хриплый шёпот ударил по сердцу, морозом продрал спину. Я перестала вырываться и, сдерживая участившееся дыхание и слишком громко бьющееся сердце, уставилась на него. А он начал тихонько раскачиваться, стараясь крепче прижать меня к себе и не сводя с меня пасмурных глаз. Будто утешал.

И тут Виталий тоже совершил неожиданный поступок. Он присел передо мной так, чтобы видеть моё лицо. Вгляделся. И глаза у него постепенно расширились.

— Чё-орт...

Кажется, это любимое словечко в его лексиконе.

— Что? — чуть не плача от страха, спросила я. — Что происходит?

— Ты... ты очень похожа на его сестру, — пробормотал Виталий.

Воспользовавшись моим замешательством, Арсений прислонил меня к своему плечу, обняв и продолжая раскачиваться на стуле, будто убаюкивая, — уже вместе со мной. Как вывернуться? И этот Виталий не помогает! Расцепил бы его руки, что ли! Одна надежда, что Арсений сейчас придёт в полное сознание и сам выпустит меня. Я, и так сидящая напряжённо, затаилась, готовая в любую секунду вырваться от него. Одновременно раздумывала: я? Похожа на сестру Арсения — ту самую, которая умерла?

Виталий тоже времени не терял: вооружился мобильным, коротко объяснил ситуацию, сказал про меня и потребовал от какого-то Володи немедленно спуститься и помочь. Наверное, Володя тоже из их компании. Но... Почему — спуститься? Он тоже работает здесь, в этом здании?