Катарсис Империи

* * *

Пару часов спустя, облегчив кошелек Лаврова почти на полсотни рублей (впрочем, он меня заверил, что деньги дружбе не помеха), я озадачил оговоренного ранее портного задачами по пошиву моего гардероба. Учитывая, как и насколько мне претила местная мода, я отложил на память, что в качестве средства заработка, можно использовать свои немногочисленные знания об одежде двадцать первого века. Думаю, поясному ремню взамен подтяжек, ровно как и приличным носкам здесь будут рады. Не говоря уже о застежке 'молнии' или 'липучке'. Правда, что первую, что последую я даже не представлял как изготовить.

Заказ вышел весьма объемным. По сути, меня одевали 'с нуля', так что, заказ на пять комплектов всех видов одежды, господин Кац принимал в немому удивлении. Странно, что вообще человек такого происхождения, держал свою лавочку открытой в российской столице допоздна.

Известные еврейские погромы, многие из которых сам император возглавлял или члены царской семьи, вызывали определенное брожение в умах иудеев. Так что, немудрено, что среди революционеров и террористов было не мало представителей народа Моисея. Не в рядовых бойцах, конечно. Евреи никогда не опускались до подобного — марать руки. Для этого есть пылкие русские, белорусские, финские, польские или еще какие-нибудь другие юноши.

Впрочем, если сам Лавров советовал сего господина, значит, можно не опасаться, что в свертках одежды мне вернется 'дьявольская машинка'.

Как ни старался Лавров, разговор о безопасности Родины мы начали ближе далеко за полночь. Мне было чем поделиться с ним, в ответ, он, как мог, просвещал меня о тонкостях жития-бытия в Российской Империи начала 20 века. Я мог говорить с ним свободно, не опасаясь проколоться, Поэтому, довольно скоро мы вели оживленную беседу, предметом которой были те или иные общественные отношения.

Это в моем времени можно запросто познакомиться с молоденькой девушкой на улице. А здесь, дама, что сочтет тебя излишне назойливым, может и городового позвать. Иди потом, доказывай, что не приставал с намерениями честь девичью загубить, а не приспособлен к общению с выпускницами Института благородных девиц. Принимая во внимание, что я довольно скупо знаю повседневную жизнь, Владимир Николаевич принял на себя роль почетного учителя. Объяснения, прерываемые уточняющими вопросами, затянулись на некоторое время, но, общие моменты я все же уяснил.

Рассказ о будущем, Лаврова особо не впечатлил. Ярый монархист, услышав про отречение и последующую переделку власти, дробление, переиначивание и вновь воссоединение страны, он лишь кривился, будто это вызывает у него головную боль. 'На закуску' остался рассказ о современной России, но, жестом, Лавров попросил меня прерваться. Переварить подобный объем информации, тем более 'за один присест' — это тяжело.

Поэтому, мы переключились на разговоры о работе. Точнее — о том, чем я в настоящий момент могу помочь Разведочному отделению. Учитывая малый штат подчиненных, ротмистр, как и любой, беззаветно преданный своему делу, хотел объять необъятное. Знакомое чувство — когда просыпаешься с мыслью о том, что ты нужен своей стране и твой труд — работа на благо. Затем, проходит несколько лет и понимаешь, что трудишься ты на самом деле не на Родину, а на конкретного дядю, что вертит направлением твоей работы как хочет и куда хочет. Точнее — куда ему выгодно. И приходит понимание того, что как бы ты ни старался, система сломана. Из механизма уголовного преследования виновных и защиты прав невинных, она превратилась в орудие заказных репрессий и аргумент для отстаивания собственных интересов.

Здесь я наблюдал примерно такую же картину.

Как я понял — Николаю было абсолютно не известно, что внутри его страны зреет недовольство. Прослойка из взяточников, остолопов, зарвавшихся чинуш и дураков с инициативой, отделяющая царя от основной массы граждан, надежно маскировала недовольство крестьян малоземельем, а крестьян в конец донимала выкупными платежами, взысканием недоимок. Положение совсем немного сглаживалось только удачно возникшей войной, которую некоторые высокие особы проводили под эгидой 'На матушку Россию напали! Надо дать отпор врагу!'. Играя на патриотизме, чиновники все сильнее закручивали гайки.

Чем пользовались революционные элементы, принявшиеся к активному промыванию мозгов молодежи. Студенты, молодые крестьяне, рабочие... Очень весомая работа по разрушению изнутри собственной страны.

Самое страшное, что по мнению Лаврова, с революционерами — особенно эсерами и социалистами, связаны некоторые из крупных промышленников и даже высокие чиновники. Услышав это, я едва не рассмеялся в голос. Мнения, предположения... Со своими версиями вы далеко не уедете. Как любил говорить мой наставник: 'Нужны факты. Нет фактов — ищи. Не нашел — значит херово ищешь или их нет. А подозрения и домыслы свои засунь знаешь куда?'. Мужик он был жесткий, но справедливый. Наверное, потому и ушел на пенсию, не дослужив до максимальной выслуги. Нелегко боевому офицеру, у которого за плечами две командировки в Чечню, прислуживаться холеным рожам, нацепившим генеральские кителя только за то, что кому-то 'занесли' хорошую сумму денег.

А про то что купцы и помещики, на которых в борьбе за сохранение государства делал ставку Николай, хотят при минимуме сил получать еще больше денег — я помнил из курса истории. Даже Государственная дума ими поддерживалась только как возможность лоббирования собственных интересов. Ох, как же не хватает России мощной национальной идеи, ох как не хватает!

Малоземелье, выкупные платежи, недоимки — три основные причины, держащие крестьянство в бедности. Переселенческая политика, как способ решения проблемы малоземелья, конечно, не даст результатов, если давать крестьянам вместо пригодного для засева поля — кусок леса. Который нужно очистить от вековых деревьев, выкорчевать пни, вспахать землицу, да еще найти денег для покупки зерна для посевов. А от государства — никаких субсидий и 'подъемных'. Политика, задуманная с умом, на местах превратилась в фарс, который не просто вытряс из населения последние деньги, но и озлобил даже ту часть крестьянства, что до недавних пор верила царю и правительству до последнего.

А ведь, ситуация со столыпинской программой сильно напоминает аналогичные мероприятия в мое время. Толь, тогда правительство выдавало землю за рождение детей. Как и сто лет назад — участки предоставлялись настолько плохими, что поток желающих пересох в кратчайшие сроки.

Я вырос на Дальнем Востоке и прекрасно знаю, что к тамошней земле стоит приложить некоторые усилия, чтобы она давала хорошие урожаи. Отнюдь неспроста братья наши желтомордые, едва появилась возможность, стали арендовать гигантские площади земли и засеивать ее. Используя в качестве батраков русских же. Как интересно все получилось — еще сто лет назад русский нанимал китайцев, корейцев на обработку своих полей, а в 2000-х уже совсем не тот 'помещик' пошел.

Пожалуй, стоит сказать спасибо родителям, которые все мое детство и юность возделывали огород. Хоть это всегда мне и казалось глупостью, мол, можно ж пойти в магазин, купить, кто мог знать, что те нехитрые приемы по возделыванию, удобрению дальневосточной земли мне пригодятся в прошлом? В отличие от пахотных земель в западной части страны, Сибирь и Дальний восток требовали особого отношения к пашне. И, если не подготовить будущих переселенцев к этому, ситуация повторится — люди бросят наделы и вернуться в общину в западную часть страны.

Выкупные платежи и взыскание недоимок. Прототип ипотечного рабства двадцать первого века. Учитывая, что оплата жестко установленных выкупных платежей зависит от урожая, который собирает крестьянин на своем крошечном участке — логично понять, что с ухудшением урожайности крестьянам не хватает денег, чтобы выплатить платежи. И неурожайность растет с каждым годом. Вплоть до того, что голодающий крестьянин вынужден нападать на барские амбары. Тут тоже стоит принять самые жесткие меры. В идеале — вообще убрать выкупные платежи. Учитывая, какие запасы золота, серебра, металлов и драгоценных камней содержит Сибирь, Дальний Восток и Манчжурия — крестьян можно освободить от это кабалы уже сейчас. На время войны эта мера снизит общее напряжение, ровно до тех пор, пока (если мне удастся) Россия не осознает, что на Дальнем Востоке следует развиваться массово. Конечно, Николай заверял, что становление России на Дальнем востоке для него приоритетное направление. Да вот как-то не продвинулись с реализацией обещаний. Хотя, по сути, эти края — золотая жила, к которой лишь нужно приложить немного усердия и мозгов. И тогда уже ждите переселенческую политику, новые города, шахты, прииски, сельскохозяйственные предприятия... Тот самый случай, когда затрат на миллион рублей, а прибыль — на сотни миллионов.

В очередной раз у меня в голове щелкнула мысль.

— Владимир Николаевич, а не могли бы вы доставить ко мне все те вещи, что показывали мне на допросе. Мне важно иметь их при себе.

— Да, конечно, Илья Сергеевич, но вот только...

— Пока вы будете заняты этим делом — уж не обессудьте, прошу вас лично проконтролировать его исполнение, я составлю подробную записку по интересующему вас вопросу. Дайте мне пару часов времени.

Лавров хотел мне что-то возразить, но, поняв, что я крайне мягко диктую условия, откланялся и покинул меня.

Удостоверившись, что остался в номере гостиницы один, я несколько минут негромко матерился, высказав вслух все, что думаю о своей персоне. В погоне за большим, упустил возможно главное. И самое страшное, что главное можно было решить только в Зимнем. И, если мне не представится возможность вновь встретиться с Николаем...

Но, сделанного не воротишь.

Конечно, откуда Лаврову владеть полнотой оперативной информации в стране. Да хотя бы в столице. Откуда ему знать, что глава боевой организации эсеров одновременно еще и осведомитель жандармов? Это вскроется куда как позднее. Азеф, словно та ласковая телятка, двух мамок доила. Ну, ничего. Найду время, пробегусь по биографиям революционеров-террористов, да помогу жандармерии переловить вражин.

Хотя, опять же, вопрос интересный. Поиском террористов и прочей революционной мрази занимаются жандармы. В мое время для этого имелась прекрасно организованная (на вид) служба, худо-бедно, но борющаяся с радикалами. Учитывая, что по сравнению с началом 2000-х, количество терактов снизились до совсем уж несерьезных цифр — да и то, констатаций фактов предотвращения, можно сказать, что свою работу они делают на твердую 'четыре'.

Почему бы не провести реформу и здесь, в Империи? Это прям жизненно необходимо — разведка и контрразведка в этом времени носят не то что не системный — буквально эпизодический характер. Полномочия разбросаны по нескольким ведомствам, часто дублируются друг дружкой. Подумать только, военные части в принципе не имеют хотя бы отдаленного напоминания контрразведки. Все, что сейчас может противопоставить Россия шпионам всех мастей — 21 человек в штате Разведочного отделения. На страну с населением сто с лишним миллиона.

Конечно, стоило бы поговорить об этом с Лавровым — хотя бы подсказать ему идею о создании 'филиалов' его ведомства в местах наибольшего сосредоточения военного имущества, флота, государственных и стратегических предприятий. Но, стоит понимать, что подобные вопросы решаются в кабинетах намного больше того, что мог себе позволить ротмистр.

Идею создания императорского аналога 'кровавой гэбни' следует обговаривать лично с императором.

Кстати о птичках.

Вооружившись карандашом и бумагой, я засел за многостраничный труд о путях наведения порядков в российской разведке и контрразведке.

* * *

Лавров вернулся под утро. На дворе еще стояла темнота, зима, солнечный день не долгий. Но, как слышалось мне при открытой форточке, где-то вдали пели петухи. Интересный, конечно, городской колорит столицы Российской Империи.

В двух огромных саквояже привезли все вещи, какие я заказывал. Бегло проглядев содержимое одного саквояжа, я отнес его в другую комнату, решив заняться им тогда, когда буду один. Лишние глаза мне тут не нужны. И, как бы я не доверял контрразведке — у каждого из нас должны быть тайны. А мои тайны — залог моего здоровья и долгой жизни.

— Взял на себя смелость навестить портного и справиться о готовности вашей одежды, — Лавров протянул мне две большие связки пакетов. — Все, как и оговаривали с господином Кацем. Он оказался весьма доволен оплатой и просил передать вам свои наилучшие пожелания.

— Покорнейше благодарю, Владимир Николаевич! — Сказать честно — я был удивлен и обрадован. Ходить в чужом костюме было неприятно, да и смешно. — А я как и обещал, окончил труд. Теперь, так сказать — вы вооружены в полной мере. Не сочтите за дерзость — но некоторые моменты я не знаю. История вашего периода неоднократно перевиралась за годы режима. Поэтому, ряд деталей оказался не просто выброшен за рамки доступного мне, но и засекречен. Кое что могло уже произойти — так как наши историки лишь догадывались о некоторых вещах, либо делали выводы на основании зарубежной информации, а ей, как вы сами понимаете, верить нет нужды.

— Это...это в любом случае бесценно, мой друг! — На первых страницах, которые успел прочесть Лавров, я расписал несколько операций самого Лаврова, которые тот вел в настоящий момент. Поскольку мое появление выбило его организацию из колеи, следовало наверстать упущенное и дать ему несколько месяцев форы. Предатели и шпионы не дремлют.

— Простите великодушно, но тут вы указываете, что Ивков совершил самоубийство. Разве возможно ли это — допустить, чтобы столь важный субъект...

— Владимир Николаевич, не поймите меня неправильно, но так донесла до моего времени история. Но, принимайте во внимание, что проводя следствие в отношение Ивкова, вы становитесь одной из значимых фигур, которая должна будет предстать перед судом для дачи показаний. И тогда — вся основа деятельности вашего же отделения будет пущена коту под хвост. Пока Разведочное Отделение является тайным — оно сила. Оно — миф, тайна, секрет, страшное предание, о котором будут перешептываться. Никаких доказательств существования, никаких доказательств деятельности. Фактически — вы призраки, с хирургической точностью вырезающие предателей и шпионов из государства. И ни в коем случае нельзя раскрывать ваше существование. Поэтому, не думаю, что вы приняли такое решение самостоятельно, но я всецело его поддерживаю, если хотите знать мое мнение.

— Это так...неожиданно... без суда, — я прекрасно понимал, что Лавров играет со мной, стараясь завоевать еще большее расположение. Ему была интересна моя личная позиция по аспектам его работы. И, чем больше мы с ним имели общих интересов — тем больше информации он мог из меня почерпнуть. Азы оперативной деятельности. Но, поскольку в информатора спецслужб я превращаться не собирался, то всех карт до конца не раскрыл.

— Поверьте мне, так нужно. Так делали и в мое время. Когда среди предателей, да и вообще — среди народа будет ходить молва, что контрразведка не оставляет врагов государства в живых — как думаете, много желающих сотрудничать появится у иностранных агентов?