Катарсис Империи

— Но, ведь там Османская земля!

— После Первой мировой войны все без исключения империи потерпели крах. Это неизбежно — слишком уж большие площади они занимали, а связь между метрополией и колониями весьма неустойчива. Россия, если б не было революции большевиков — способна была бы остаться единственной империей, не потерявшей своих владений. Но, и мы потерпели крах, кстати говоря — не без помощи бывших союзников по Антанте, Англии и Франции.

— Да как же это? Предавать союзников...

— Скажу вам больше. Наша страна первая их предала. Сместив самодержавие, революционеры заключили сепаратный мирный договор, по сути — бросив союзников. Это нашим 'друзьям' очень не понравилось. Хотя, лично мое мнение — им не понравилось отсутствие русских штыков, прикрывающих их спины. Поэтому, после падения Германии, бывшие союзнички поспешили оттяпать от России кто сколько сможет, не говоря уже о том, что никаких дивидендов нам эта война не принесла, несмотря на обилие пролитой крови. Между прочим, в апреле этого года между французами и англичанами будет подписано 'сердечное согласие', которое станет началом Антанты. Позиционируя себя как противники Германии, Антанта в первую очередь делает ставку на русско-французский союз, так как без русских штыков — им обеим не потянуть против Вильгельма и его армии. Так было в мое время. Следом за этим последуют все те несчастья для нашей страны, о которых я ранее поведал.

— Неслыханное дело! Необходимо срочно принять меры!..

— Ваше величество! Не извольте беспокоиться. Я ваш советник или кто? Нельзя заранее вспугнуть этот союз.

— Отчего же нельзя? Обязательно нужно!

— Мое мнение таково — не стоит заранее лезть в ловушку, рассчитанную на большого зверя. На носу только февраль. Еще два месяца. Два месяца, за которые нам нужно не просто просчитать свои действия на суше и на море, но и сделать упреждающий удар по нашему дальневосточному недругу.

— Но как? Ведь наши силы, как вы сами говорите — недостаточны для разгрома японцев.

— Наших сил достаточно, чтобы как следует повредить японский флот — при грамотном руководстве, конечно. Однако, наша победа не нужна никому — не Японии, ни Англии, ни Франции. Впрочем, на данный момент, даже Германии наша победа ни к чему.

— Но ведь кузен...

— Ваше величество! На данный момент Вильгельм обдумывает, как оторвать нашу страну от Франции, ибо вокруг германской шеи уже стягивают узел удавки.

— Сравненья, право, скажу я вам...

— Самые что ни на есть правдивые. Качество количество германских товаров настолько выросло, что может пошатнуть экономики Франции и Англии, не говоря уже о САСШ. Они будут стремиться к эскалации конфликтов, стремясь ослабить Германию и убрать с мировой арены конкурента.

— В таком случае, Вильгельму выгодно иметь союзников...

— Бесспорно. Обе войны Германия начинала с веером союзников, однако, это мало им помогло — союзники покидают раненого гиганта. Но, если бы у Германии был один, мощный союзник, чьи войска в прошлом не раз и не два навещали столицы европейских государств, то, это принесло свои дивиденды.

— Вы так считаете? Все же вы не эксперт в политике, а министр иностранных дел...

— Простите великодушно, но, этот размалеванный педераст, не может даже как следует обеспечить широту дипломатического прикрытия для наших войск! О чем теперь еще говорить?

— Экспрессивная у вас, знаете ли манера выражаться, — царь перевел взгляд на мои записи. — Впредь, будьте сдержаннее, прошу вас. Все мы в той или иной степени порочны...

Мы замолчали. Император бегал глазами по моим записям, изредка делая пометки на полях моей рукописи, чтобы по окончании чтения выяснить у меня интересующие его моменты. Впоследствии, эти тезисы переходили в его личные записи. Мои же рукописи, в противовес мнению Булгакова, горели.

Я же думал над последними словами Императора и размышлял, не педераст ли он, защищая слабозадых? Нет, поймите меня правильно — я за широкий кругозор в этом вопросе. И, честно говоря, не осуждаю — кто как хочет, так и справляется. Но, видите ли, на дворе — начало века. Крепки патриархальные и традиционные взгляды на жизнь. И, мое мнение, коли уж появились голубки, будьте так добры, не распространяться об этом на каждом углу. А то у кого не спроси, все знают, что министр иностранных дел Ламсдорф на свою должность кормой пробивался.

— Ваше Величество, позвольте я продолжу?

— Конечно.

— Нам нужно гарантированный перевес по силам, чтобы не просто разгромить японцев, но и предостеречь Англию и САСШ от вступления в войну. А значит — нам необходимо качественно и количественно увеличить свои силы на Тихом океане, в то же время не ослабив свои рубежи на Балтике и Черном море.

— Но как? Вы же сами советовали мне оставить броненосцы типа 'Бородино' на Балтике. А уж черноморцев турки уж никак не пропустят.

— Ваше величество, не извольте беспокоиться, у меня все продумано...

— Илья Сергеевич, вы меня пугаете. Вы не так долго находитесь в нашем времени, а уже готовы строить планы победоносной войны? Уж простите, не хочу преуменьшать ваших заслуг, но, для этого необходимы соответствующие знания, опыт...

— Позвольте! Да, опытом военного искусства я не обделен в той же мере, что и наличествующие у вас адмиралы и генералы, но, почему тогда я, а не они сообщили вам о начале войны? Почему я знал время нападения японцев, а ваши генералы и адмиралы игнорировали донесения разведки? Как вы правильно заметили, я молод и неопытен, но, одного того, что я вам уже сказал хватает с головой, чтобы изменить ход войны. Как минимум — сделать не хуже. Просто потому, что хуже уже некуда. А, будь я во главе военных сил на месте... Когда говорите Вильгельм пребывает в Петербург?

— Он бросил все дела и на своем новейшем крейсере 'Принц Адальберт' идет в Петербург. Думаю, не позже завтра или послезавтра он прибудет. В своих телеграммах он сообщает, что выжимает из крейсера все, что можно. Повеса, хочет похвастаться своим кораблем.

— Хорошо. Запас времени у нас есть.

Я выложил перед Николаем на стол небольшой предмет.

— Что это, Илья Сергеевич?

— Это — обычная, дешевая зажигалка из моего времени. Ей цена двадцать рублей по деньгам будущего.

— Так дорого...

— Ну, в мое время цены не сопоставимы с вашими. Но, дело даже не в этом.

— А в чем? — Император с интересом рассматривал зажигалку, периодически переворачивая пластмассовый источник огня вверх ногами.

— Мне эта зажигалка не принадлежит.

В полной тишине звук падающей на искусный ковер зажигалки прозвучал как выстрел из пушки.

— Во время моего допроса в крепости Лавров выложил передо мной довольно много вещей, расспрашивал об их назначении. Но, они все физически не могли поместиться у меня в карманах. Когда я попросил привезти мне мои вещи в гостиницу, их доставили. Но, там было несколько других, мне не принадлежащих предметов. Зажигалка, украинская монета, пачка жвачки. Такое я в своих карманах не держу. Поэтому, я предположу, что они принадлежали другим путешественникам во времени, которых вы сознательно дерите подальше от меня.

Царь резко встал и быстро зашагал к рабочему столу. Там, написав несколько строк записки, он колокольчиком вызвал адъютанта.

— Этого не должно было произойти, — царь смотрел на меня пристально, казалось, хотел запомнить.

— Ваше величество! Прошу вас простить мою дерзость, но я один в этом мире. У меня есть гипотеза: кто-то еще попал в этот мир вместе со мной, и если я прав — то вместе, мы сможем гораздо больше, чем я один. Прошу вас...

— Вы говорили о том, что у вас имеется замысел, который пойдет на пользу державе, — Николай выгнул бровь, давая понять, что меняет тему разговора. — Я хотел бы его услышать.

Император расположился во главе стола, очертив возникшую между нами грань взаимоотношений. Он — царь страны, в которой мне суждено было провести остаток моего времени. Я — владелец столь важной информации, что отсюда мне дорога только на виселицу или в подвал спецслужб. Поэтому, я решил выложить свои задумки сразу, без излишней болтовни.

Потрясения, которые пережил государственный аппарат, благодаря моему нашептыванию, казались цветочками, по сравнению с тем, что я предложил сейчас Николаю.

Император слушал меня, не перебивал, изредка, правда, вставляя свои замечания, в основном, указывая на те значимые для настоящего времени аспекты, которыми я 'виртуозно' пренебрег. На протяжении всего повествования его лицо сохраняло буддистское хладнокровие. Наконец, когда я выложил ему свои соображения, император молча поднялся из-за стола и подошел к камину.

Там, простояв перед весело трещащим пламенем несколько минут, показавшихся мне часами, он сказал.

— То, что вы предложили требует детальной проработки и тщательного исполнения на местах.

— Я ожидал, что вы окажете самое прямое влияние...

— Вы сами говорили мне, как многие ненавидели меня и мою семью за непопулярные решения, что я сделал в ваше время. Не думаете ли вы, что, поддержи я ваш план, ряды недовольных начнут множиться много раньше положенного срока.

— Однако, ваше величество, судьба Родины...

— Мне необходимо обдумать все это, Илья Сергеевич. А вам, раз вас так интересуют эти вещи, — он указал на зажигалку, — следует наведаться с визитом в... впрочем, не буду говорить куда, вас сопроводят.

Когда незнакомый мне флигель-адъютант провожал меня до кареты без окон, похожей на ту, в которой я впервые приехал в Зимний, я ругал себя за опрометчивость. Выходит, я сам себе вырыл могилу?

* * *

Я не знал, куда меня везут, но судя по времени, проведенному в пути — точно не обратно в гостиницу и не в Петропавловку. Очевидно — везут в Орешек, там вроде бы приводили в исполнение смертные приговоры. А учитывая пару казаков, которые сопровождали карету — однозначно, я под конвоем. Так сказать — спецэтап, только в этот раз — не я его организую.

Почти полчаса я раздумывал о своей судьбе, даже пару раз подумал о побеге, но, ничего путного на ум не пришло. Будь я чуть менее эрудирован — я несомненно бросился вон из кареты и попытался затеряться.

Обидно, добиться столь многого за столь короткий срок, и так бесславно кануть в Лету.

Но, я усилием воли прогнал от себя тяжкие мысли. 29 января перевернуло жизнь России, родив инструмент борьбы за русскую гегемонию. И, Николай не дурак, чтобы в одночасье пустить все труды насмарку. В конце-концов, я его самый преданный и верный сподвижник теперь.

Наконец, в последний раз скрипнули колеса и карета замерла.

— Прибыли!

Молодцеватый казак открыл мне дверь, как бы приглашая выйти из укромного места. И ведь не поспоришь — у него шашка есть.

Но, увиденное мной сразу отмело в сторону мысли о расстреле.

Белоснежные стены дворца, казалось, вырастали сразу из снега. Второй этаж, подкрепленный величественными колоннами, держал на своих плечах третий, уступающий по размерам первым двум. Вершиной всего дворца выступал приземистый купол.

Я не очень разбираюсь в дворцах Питера, но этот мне показался смутно знаком. Впрочем, вопрос решался просто.

— Милейший, что это за дворец и почему меня сюда привезли?

— Ваше превосходительство, это Елагинский дворец. Государь распорядился привезти вас сюда и оставаться в вашем распоряжении.

Так-с. Весело. Хотя и непонятно, что, черт возьми, вокруг происходит!?

Отпустив казачков отдыхать, а карету — на конюший двор, я поплотнее запахнул пальто и мысленно перекрестившись, зашагал по ступенькам.

Искусственный (или настоящий — кто их разберет? — в строительстве я профан) мрамор слегка скользил, но погруженный в свои мысли я не обращал внимания.

В чем был смысл направлять меня сюда? Если хотел заставить меня замолчать — так нужно было отвезти в казематы какой-нибудь крепости и там придавить.

А если это золотая клетка, то зачем такой широкий жест? Неужто моя персона так приглянулась царю, что для содержания мне выделил целый дворец?

И, что самое печальное — мои планы царь откорректировал сразу, как только я намекнул ему на то, что в этом мире есть и другие гости из будущего.

В том, что другие есть, я не сомневался. Я не лгал императору, когда сказал, что Лавров показывал мне не мои вещи. Одних только наручных часов там было штук пять. Не говоря уже о связках ключей, брелоках, да и мелкой ерунде, которой никак не могло оказаться в моих карманах.

А учитывая, как мало вещей мне потом привезли в гостиницу — напрашивался вывод, что сперва контрразведка просто предъявила мне для опознания все предметы, какие нашла, а уж потом доставила те, которые, по их мнению, мне принадлежали. И, свой выбор они делали на основе моих рассказов о будущем. Ну, откуда им было знать, что не жую я жвачки, потому что у меня пломбы, не ношу дешевых зажигалок, так как есть подарочная зажигалка на бензине. Которую, я благополучно забыл в будущем.

На входе меня встретил еще один казак, отворивший передо мной роскошно исполненную парадную дверь

На меня пахнуло теплом, едва я перешагнул порог дворца.

Внутреннее великолепие, которое я увидел невозможно описать словами. Искрящийся сотнями переливающихся огней, играющих на блестящих поверхностях светильников, позолоченных украшений, буквально ослепил меня в первые минуты. И лишь потом, когда глаза привыкли, я сообразил, где я.

Я видел фотографии этого дворца, когда изучал жизнеописания господ Витте и Столыпина. Будучи немаловажными в свое время фигурами, она посещали этот дворец, а Столыпин, будучи премьер-министром, даже проживал тут некоторое время.

И, что самое замечательное — Елагинский дворец не был безмерно наполнен людьми, вечно снующими по своим делам, от движения которых болела голова.

— Позвольте пальто, — рядом, как чертик из табакерки возник слуга. Передав ему верхнюю одежду, я решил прогуляться по дворцу.

Несмотря на окружающую меня красоту, которую я медленным шагом двигаясь по коридорам дворца стал осматривать, я никак не мог придумать объяснения, по какой причине царь столь бесцеремонно сослал сюда.

Значит не подействовали на царя мои разъяснения? Не проняло царя-батюшку, рассказами о мировых войнах, о гражданских войнах и разрухе. Не проняло его предательство родственников, казнокрадство, поражения в войнах и взбунтовавшийся люд.

Видать, крепчает маразм в царской головушке. Зациклен Николай на самодержавии, не хочет делать стран лучше. Ну и хрен с ним! Не хочет сам, значит я...

Мое внимание привлекли громкие голоса, доносящиеся из-за одной из дверей. Слышно было плохо, кто и о чем говорил. Но, интонации этих голосов мне были знакомы...

Такое ощущение, будто я их слышал уже неоднократно. И продолжительное время...

От поразившей меня идеи я сорвался с места, побежав по коридорам дворца на звук голосов.

Мои изыскания привели меня к роскошным двустворчатым дверям, одна из которых была приоткрыта, так, что из-за нее лились потоки голосов, которые были мне совершеннейшим образом