— Ох, ладно. Давайте уже пойдем. Хуже нет тянуть резину! — решительно вставая со скамейки, заявила Ника.
— Какой боевой настрой, — оживился Чип. — Тогда вперёд, в атаку.
Вероника, неожиданно почувствовавшая невероятный приток мужества, в принципе ей не свойственного, первой вошла в подъезд. По лестнице не шла — летела. Парни, удивлённо переглядываясь, спешили за ней. Раз уж их небоевая подруга сама проявляет инициативу в борьбе с нечистью, грех этим не воспользоваться. Женька победно улыбался, словно выиграл какой-то спор.
— Я же говорил, что она втянется, — прошептал он напарнику.
— Подожди несколько минут, — прозвучало с сомнением в ответ.
Вероника обернулась в сторону Олега.
— Мне понадобится твоя помощь. Чтобы ты направлял меня, как в прошлый раз.
В квартире всё было по-прежнему. Разве что маленькую Юлю родители уговорили посидеть в другой комнате. Чип, как и в прошлый раз, остался в коридоре.
Ника, до сих пор чувствуя удивительный прилив храбрости, решительно зашла в детскую. Ничего и здесь не изменилось. Мальчик отрешённо смотрел в сторону, и окружающих для него будто не существовало. Вероника стремительно приблизилась к ребёнку. Совсем позабыв о предосторожностях и собственных возможностях, схватила Юру за руку.
И именно в этот момент ей подумалось, что, скорее всего, её неожиданная смелость имеет неестественное происхождение, и виной тому сероглазый подлец, что так упрямо подталкивал её все это время использовать унаследованный дар.
— Ах ты, скотина! — хотела возмутиться Вероника. Но не успела.
С головой она нырнула в студёную чёрную прорубь. Темнота и мороз. Холод, пробирающий до самого нутра и словно покрывающий всё корочкой льда. Даже душа поёжилась от пробирающей стужи и пустоты. Никого. Выжженная земля. Выжженная дотла и после замороженная дикими жестокими ветрами. Куда ни глянь - засасывающая пустота и смерть. Нет жизни в месте, подобном этому. И никому живому здесь не место. Одинокий путник, заплутавший в пространстве быстро найдёт свой конец. Нужно бежать отсюда. Быстро, не раздумывая и никогда не оглядываясь.
Холодно.
Холодно и покойно. Страха нет. Только навязчивое ощущение чужого присутствия. Но здесь нет ни одной живой души, кроме её замёрзшей и смиренной. Тогда кто же ты?
Откликнись!
И он зазвучал — голос во тьме. Как единое целое со всем этим покрытым изморосью миром он зазвенел в голове, пронёсся яростным ветром, зашелестел пеплом по неживой земле:
- Я тот, кого ты желаешь изгнать.
Потому что тебе тут не место! Ты чужак.
— Но всё наоборот. Чужая здесь ты.
Неправда. Я живая. Ты мёртвый.
— Именно. А этот мир мёртв. Как и я. Уходи.
Но... всё не так. Всё совсем иначе. Я должна тебя прогнать.
— Зачем?
Ты зло.
— Отчего?
Ты мёртв.
— В том нет моей вины. Я жертва.
Ты захватчик.
— Я пленник.
Всё не так. Всё наоборот. Всё... Что же она здесь делает? Зачем пришла?
— Ты можешь пойти со мной.
Куда?
— Идём. И маленькое существо последует за нами. Мы теперь связаны.
Маленькое существо...
— Жертва, пленившая охотника.
Конечно. Мальчик. Маленький Юра, одержимый демоном.
— Демоном? Меня приняли за демона?
Ветры взвыли от хохота. Зарокотал мороз, укусив за щеки. Земля засветилась от заискривших угольков. Горит. Она до сих пор горит. Нет конца пожару, что пожирает её. Нет конца морозу, что погребает её. Нет конца ветрам, что раздирают её.
— Как и меня. Они уничтожают меня.
А ты убиваешь ребёнка.
— Я жертва.
Убийца
-Убиенный.
Захватчик.
— Пленный.
Ты врёшь. Всё время врёшь. Если не демон, то кто ты?
— Я это ты. Я это мальчик. Я то, что случится с вами здесь, в этом мире. Я то, чем стала твоя первая жертва.
Но я никогда никого...
— Ты позволила другим это сделать. Ты позволила таким как я убить, украсть, убежать.
Колючий снег закружил вокруг. Засвистел в ликовании на разные голоса:
— Убить, украсть, убежать, убить, украсть, убежать, убить, украсть, убежать, убить...
Под ногами красными глазами хищника сверкали угольки. Подуй чуть-чуть, подбрось поленьев, и они разродятся в бушующее пламя. Огненно-рыжие локоны мелькнули где-то вдалеке и потухли. Здесь нечему гореть.
Я не убивала её.
— Ты позволила ей погибнуть. Ты позволила ей присоединиться к нам. Это же случится и с мальчиком.
Неправда.
— И с Избранной.
Он звучал отчётливее, чем она сама. Громче. Ярче. Правдивее. Отчего так?
— Потому что я мёртв, ты жива. Этот мир мёртв, ты здесь чужая.
Так холодно. Отдай мне мальчика.
— Мы отныне связаны.
Отдай.
— Идём с нами.
Отдай мальчика!
Ветер толкнул её в грудь. Больно, с дикой яростью и злобой.
— Ты живая! Ты чужая!
Это обвинение. Лютое, колючее, преисполненное зависти и отчаяния.
— Ты живая, а они мёртвые. И они дальше будут умирать. Ты станешь смотреть, как они умирают и присоединяются к нам!
Не надо. Зачем так? Отдай мальчика...
— Смотри, любуйся, как они уходят! А ты ничего не сделаешь. Не сможешь. Они будут умирать!
Горящая земля жгла ступни. Ветер вырывал волосы. Мороз в бешенстве кусал лицо и руки.
— Живая! Мёртвая! Живая! Мёртвая!
Отдай мальчика!
Снег окружил её, ослепил, залепил уши и нос. Огонь разгорался под ногами, словно ведьминский костер. Гореть ведьме, здесь все ведьмы горят вечно. Ветер сбивал, валил вниз, на колени.
— Уходи, живая. Там ты будешь полезнее. Там, при свете, ты откроешь дверь во тьму.
Нужно потребовать. Нужно обязательно сделать то, ради чего она явилась сюда. Нужно...
Пламя разгоралось. Ветер хлестал. Мороз кусал.
— Уходи. Вон.
Мир казался неправдоподобным и иллюзорным. Ненастоящим. Словно там, в вымерзшей преисподней всё было реальнее, чем здесь.
Но потом явились звуки, краски. Жизнь. Она забурлила в венах, застучала в висках, тронула замёрзшее сердце.
Мальчик сидел напротив, подняв голову и смотря прямо ей в глаза. Под его залегли синяки, сосуды полопались, а губы мертвецки синевели. Крылья носа чуть подрагивали от тяжёлого дыхания. Не мертв. Именно так: не мёртв. Но и жизни в нём нет. Лишь где-то теплятся угли. Затухают. Угольки искрились в зрачках, разрывая черноту.
— Вера, очнись, — донёсся издалека знакомый голос. Тёплый. Живой. Дохнуло смолой и хвоей, нагретой солнцем землёй под ногами и мягкой травой, шелестом листьев и колыханием цветов.
— Ты меня слышишь?
— Да, — произнесла она. — Слышу.
Он облегчённо, радостно вздохнул. Руки приобняли за плечи.
— Идём.
В этот раз она уходила из комнаты сама. Тьма не преследовала, не звала вслед за собой. Но наблюдала. Безмолвно. Внимательно. Ехидно.
Ты будешь смотреть, как они все умирают...
Дверь захлопнулась, возводя между ними казалось бы нерушимую преграду. Оборвалась незримая связь. Задышалось привольно, глубоко. Пелена спала.
— Ну что, как? — налетел на них Чип.
Олег придерживал её за плечи, а Вероника смотрела на него поражённо. Она всё еще чувствовала запахи леса и жизни, бурлящей в его сводах. Она понимала, что дотронулась до чего-то, спрятанного за семью печатями. На самом дне тёмного омута.
Догадывался ли он, что она нырнула в этот омут и зацепила горсть песка, утащила с собой, на сушу. Не успел заметить. Не затянул.
— Что вы молчите? Что случилось?
Олег внимательно разглядывал девушку, нахмурив лоб.
— Ты в порядке?
— Да. Я... мне уже лучше.
И она вырвалась у него из рук, не желая больше чувствовать ничего, кроме себя самой. Потому что иначе в себя никак не прийти.
— Это не демон. Вы оба ошибались.
Только теперь она поняла, что рядом стояли и родители ребёнка. Они облегчённо вздохнули, услышав её слова. Сделали они это слишком поспешно.
— Это Тень.
Шепчущие уставились на девушку в недоумении.
— Быть не может.
— Из чего ты сделала такое заключение? — не поверил Олег.
— Я с ним говорила. Я его чувствовала.
— Его?!
— Он... Я просто знаю, что он это он, а не она. Объяснить не смогу, — сбивчиво пояснила Ника. — И он говорит, что не отпустит мальчика. Он даже сказал, что мальчик сам пленил его.
— Это всё дар, — выдохнул Олег. Он выглядел растерянным.
— Причём тут это?
Олег провёл рукой по чёрным волосам, взъерошил их.
— Я не уверен, лишь предполагаю. Дар пробудился в Юре раньше времени как раз из-за столкновения с дем... с Тенью. Тогда, когда его отравили, он пытался защищаться. Стихийно, на подсознательном уровне применяя силу. Обычно отравленный Тенью быстро исчезает, на это уходит пару минут. Но в этот раз Тень сама оказалась в завязке с жертвой. И это значит...
За него закончил притихший Женька:
— Это значит, что нам остаётся только ждать.
Родители мальчика молчали, не смея задать следующий вопрос. Вероника догадалась каков будет ответ, только когда уже произнесла:
— Ждать чего?
— Когда он умрёт.
ГЛАВА 2
Вопросы без ответов
— Неужели ничего нельзя сделать?
Вероника отказывалась верить в безысходность ситуации. Должен, обязательно должен быть выход.
— Что вы молчите?!
— Я тебе уже говорил, что нельзя спасти отравленного Тенью! — зарычал Олег. — С какого раза ты понимаешь, что тебе говорят?
Хозяева квартиры молча слушали их перепалку. Женщина спрятала лицо на груди у мужа и безмолвно рыдала. Её супруг потерянно уставился в никуда и будто вовсе не замечал ничего вокруг. Услышанные слова могли быть для них неясными и странными, но главную мысль они осознали. Троица необычных молодых людей, неизвестным образом прознавшая про свалившееся на их семью горе, пообещавшая помочь и спасти сына, оказалась бессильна. Слова были уже неважны, только чужаки сыпали ими с отчаянной злобой и едкостью.
Женька пытался поначалу затушить разгорающуюся ссору, но быстро махнул рукой. Уже всё равно. Пусть хоть перегрызутся.
— Я позвоню брату. Может, его тройка что придумает, — сказал он и вышел из квартиры, избегая бестолковой ругани. К чему теперь кричать друг на друга, спорить? Пора отсюда уходить.
Ника отчего-то знала, что даже этот звонок, якобы за советом, был всего лишь для отвода глаз. Не знают ни шепчущие, ни видящие что делать и как быть. Они бессильны. И в это не верится. Не шепчущие ли бахвалились своими способностями изменять мир? Не Надежда ли заверяла, что видящим подвластно знать прошлое и будущее? Как выяснилось, всё это ложь.
Но больше неё самой бесился от своей беспомощности Олег. И злила его сильнее всех Вероника, упрямо продолжавшая настаивать на своём:
— Хочешь сказать, что великие и ужасные шепчущие за всё это время не научились изгонять Тень?
— Одно дело изгнать Тень обратно в Лабиринт, и совсем другое излечить отравленного Тенью. Это невозможно.
— Откуда ты знаешь?
— Думаешь, никто до тебя не пробовал?!
— Ты сам-то пробовал?
— Да!
— Значит, не старался! — упрямо крикнула ему в лицо Ника.
Она не понимала, отчего ей вдруг это стало так важно. Неужели сказанное студёным ветром, свистевшим в ушах, так её задело? Быть может, она сама поверила, что виновна в гибели Надежды Сергеевны? Нет. Ерунда. Всё это ерунда.
— Должны же мы хотя бы попытаться, — жалобно пролепетала она, щенячьими глазами глядя на Олега. Некоторое время они молчали.
Наконец, он заговорил тихо и хрипло:
— Надо осмотреть девочку.
Вплоть до этой минуты родители походили больше на манекенов, чем на живых людей. Они вовсе не встревали в разговор новоиспечённой тройки, но последние слова что-то в них пробудили.
— Не лезьте к Юле. Она тут ни при чём.
Отец девочки встал в проходе, перегораживая дорогу. Олег упрямо сжал губы.
— У вашей дочери тоже есть дар, и было бы лучше для её же безопасности...
— Для безопасности моего сына вы ничего сделать не смогли.
— Потому что это невозможно.
— Откуда мне знать, что моей дочери вы поможете?
Олег старался говорить спокойно и размеренно, а сам сжал руки в кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Вероника схватила его за локоть, неожиданно вспоминая, что она вообще-то девушка. Нежная, умиротворённая и мудрая. Значит, и облагоразумить других ей под силу не криками, а вкрадчивыми словами.
— Поймите, мы стараемся вам помочь в силу наших возможностей, — обратилась она к мужчине. — Ваша дочка не совсем обычная...
— Она в опасности?
— Как раз наоборот, она смогла защитить себя, и...
— Значит, вам до неё никакого дела нет. До свидания.
— Если это поможет Юленьке, — пискнула заплаканная мать детей.
— Они бы сначала с Юрой разобрались, — возразил супруг и вновь обратился к Олегу: — Из-за вашей чертовщины пацан в зомби превратился.
— Наша чертовщина как раз борется с тем, что сделало из вашего сына зомби, — процедил парень.
— И это почему-то не помогает. Или просто вы не слишком стараетесь.
Вероника обиженно насупилась, хотя мужчина только что почти повторил её собственные слова.
Олег набычился, уставившись на хозяина квартиры, и Ника испугалась, что он затеет драку. Но парень резко развернулся.
— Завтра зайдём. Когда поумнеете, — бросил он через плечо.
И вышел из квартиры, хлопнув со всей дури дверью.
Вероника змейкой юркнула за ним. Отец Юры крикнул вслед что-то грубое.
Ругань доносилась и спереди:
— Недоумок, — услышала Вероника рык с нижнего пролёта. Шаги поспешно удалялись. Девушка поторопилась вниз, за шепчущим.
Все трое встретились уже на улице, у входа в подъезд. Женька уже закончил телефонный разговор с братом, и Олег скрипел зубами, рассказывая о случившемся.
— Как быстро запел по-другому, — ядовито шипел он. — Только что мы были их спасителями и героями, и вот уже "держитесь подальше от наших детей"!
Вероника, пока бежала по лестнице, успела остыть и успокоиться. Да, обидно, конечно, было, что их столь бесцеремонно выставили за порог и даже спасибо не сказали за проделанный труд, но Олега случившееся, видимо, задело куда больше.
— Пора привыкать, — невесело сказал Женя. — В первый раз что ли.
— Заколебало уже, — устало признался его напарник и со вздохом уселся на скамью. — Вечно одно и то же. Мы спешим им на помощь — кровь из носа, а они нам слова доброго не скажут.
