Значит, этот дятел тут был… два месяца тому! Ну или парой-тройкой декад больше, вряд ли он сильно утруждал себя подсчётами… Да тут за час могло набежать или наползти такого, что при одном взгляде поседеешь! Ну куда он лезет, да еще так нагло?! О, остановился, ждет… нас, мать бы его! Ладно, идем, искренне надеюсь, эти оставшиеся до густой растительности тридцать метров дадут нам хоть какую-то фору…
Мы подошли уже практически к насмешливо скалящемуся лейтенанту, до него оставалось не более пары метров, когда одновременно произошли три события сразу: в траве появились струящиеся к нам «дорожки», лейтенант вдруг поменялся в лице и начал пятиться, и, наконец, прошелестел порыв ветерка, буквально в лицо мне швырнув уже куда более сильный и четкий запах… пресмыкающихся! Опознать его хватило секунды, и я, надрывая горло, заорал, в процессе разворачиваясь и срываясь на бег:
— Всем ходу, если хотите жить! Это змеиная свадьба! Бежим, их не перестреляешь!!! Лейтенант, е…ать тебя, не стой, бегом, они прыгать умеют!
О, как же мы бежали! Я, к моему стыду, в первых рядах так и не отметился ни разу, хотя малейший шелест травы буквально окрылял и придавал новые силы! Бежали всем взводом, командиры отделений молодцы, не растерялись и не дали толпе расползтись в стороны — иначе, могли бы и другой какой живности на зуб угодить. Мой панический страх перед ползучей нечистью тоже сыграл свою роль, я едва не потерял голову от ужаса перед несколькими сотнями собравшихся в одном месте и крайне агрессивных тварей; так что пару раз, как минимум, и меня кто-то направлял на нужный путь… Но когда большая часть бойцов уже практически выбилась из сил, Акулов, выдавливая слова из пересохшей глотки, смог прохрипеть:
— Сле-до…пытс… сколь…кхо… еш-щё-о… бе…жшать…
Это меня и привело в сознание. Я резко сбросил скорость и выдохнул:
— Все!.. Хва…тит… Уже… отор…фа-лись… Они… долго… не полсут… Собирай…в кучу… народ, а то… зверье… сожрут нахер…
Самые быстрые возвращались минут десять — не сильно спеша и шарахаясь от каждой травинки. Наша толпа паническим галопом отмахала километра полтора, растянувшись как бы метров не на триста, и роща давно уже виделась ярким пятном вдалеке, но глаза как минимум половины бойцов шарили по траве в поисках преследователей. Лейтенант Золин, кстати, один из наиболее взъерошенных, как бы не та же фобия у него, что и моя собственная! Я кое-как выпрямился, подошел было к летехе — но он даже внимания не обратил, вглядываясь в доходящую где до колен, а где и выше, травку. Я хотел было предложить поговорить, но при первом же взгляде на рюкзак лейта решил, что можно и поинтереснее начать:
— Тарщ-лейтнт, разршить-обратитьс…
Золин, скривившись, все же ответил:
— Разрешаю, курсант Злой.
— Тарщ-лейтнт, у вас на рюкзаке гость висит, чешуйчатый…
Как?! Как можно из положения «стоя, полусогнувшись и едва дыша с рюкзаком на спине» сигануть метра на четыре в сторону, без разбега, да еще и оставив при этом рюкзак на месте?! Вот стоит человек — а вот… висит?.. рюкзак, сам(!) по себе… да ну нафиг! Во дает десантура! Их, наверное, учат быстро из парашютной подвески выпрыгивать, но чтобы так… Рюкзак под действием силы тяжести падает…
— Тарщ-лейтнт, а вы куда?! Червяк сдох, или вас бы тут не было — одного укуса хватит, чтобы за десять-пятнадцать минут на тот свет бегемота спровадить, не то что… так что нервничать не надо… Хотите — дорежьте гадину, и давайте решать, чего будем делать — часа два до темноты осталось, ну может три, от силы. Роща нам помахала ветками, ночевать же в саванне… Утром нас, может быть, и найдут — по пятнам крови на травке и несъедобному снаряжению там же. Причем еще не факт, что и сами мы друг другу по паре пуль не вкатаем, когда начнем отстреливаться…
Летеха с большой опаской вернулся к собственному рюкзаку, стволом автомата осторожно ткнул действительно издохшего змейса (кажется, при скачк ах лейта зависший на зубах аспид просто свернул себе шею), и, разжимая штык-ножом зубы гадины, раздраженно выдал:
— Бл…ть, мы же тут нормально жили, пару суток, две ночевки! Откуда эта дрянь взялась?! Не было ни единой гадины, и вообще никакой хищной твари не водилось!
Я зло (правда — достал он своей простотой и непосредственностью!) ответил:
— А поинтересоваться у друзей, почему это такое замечательное место пустует — не судьба была?! Или они сами не знали, куда сунулись?!
Золин аж привстал, собираясь… ну, чего там положено свершать бравому офицеру-десантнику в отношении борзого пехотинца-духа, да и то — курса, но под руку его случайно подвернулось тело безвременно усопшей змеятины, и запал резко стух:
— Курсант!.. Ты что себе позволяешь?! — все, на что хватило лейтенанта. Я пожал плечами, уже с раздражением — он и правда не врубается, в какой мы заднице сейчас, его усилиями?!
— Если вам так необходимо, та-арщ-лейнт, могу присесть и «ку!» сказать… Легче станет? Только времени у нас — часа два от силы, потом кранты… Я сам, может быть, и выкрутился бы (мне приврать не жалко, зато как на авторитет сработает!), а всей оравой — точно нарвёмся.
Прикол про «ку!» лейт знал. Покраснел как редиска, но, к его чести, права качать не стал, зато хорошо понял основную часть:
— Почему — кранты? Ну, переночуем в степи, пусть прохладно, но в спальниках не смертельно? Или — есть ещё что-то, чего… я не знаю?! — последние слова Золин выговорил через силу, но все же разборчиво и чётко.
— Именно, тарщ-лейнт. — а летёха не безнадежен, кажется, можно обойтись без излишнего конфликта, особенно сейчас лишнего…
— Ну и что «это» такое? Из тебя что, курсант, клещами каждое слово тащить надо?! Говори — понятно и подробно, но по делу, без охотничьих баек!
Я чуть понизил голос и заговорил без ерничания:
— Лейтенант, через два часа, а то и раньше, стемнеет. На равнину вылезут отоспавшиеся днем хищники, много и разные. Выползут те гады, которые охотятся по ночам. Многие из них загоняют добычу стаями, и людей бояться они еще не умеют… Так — достаточно подробно?
Золин, отдать ему должное, сообразил быстро:
— То есть, ночью за нас возьмутся всерьез?! Блин, вот это… засада, твою ж-жеж... Ты, может, еще и знаешь, откуда в той роще столько гадов взялось?
Я кивнул:
— Знаю, это многие знают, только мало кто лично сталкивается… Это так называемая «змеиная яма», хотя обычно на самом деле это или такая вот роща, или овражек. Б ольшую половину года там нет никаких хищников — райское место. Но не потому, что никому не нужное — просто в относительно разное время, но всегда уже во второй половине, в эти «ямы» собираются пресмыкающиеся на свои «свадьбы». В саванне мест, подходящих гадам для размножения, не так и много, потому однажды занятые ими участки используются повторно, много лет подряд. Для нас это не очень заметно, хотя я бы, думаю, нашел не одну примету, те же змеиные шкуры старые, запах должен был остаться, пускай и подвыветрившийся, характерно вытертые углубления — в смысле, удобные для змей… да мало ли что еще? А вот животные эти места просто видят/обоняют, и в такие овраги или рощи стараются не соваться вообще — так сказать, от греха подальше! Именно потому в первой половине года «змеиная» роща — практически самое безопасное в саванне место, зато во второй… Вообще-то, самый пик начинается месяца так с седьмого, но нам очень повезло — наша цель оказалась уже востребована! Правда, здорово, такая неожиданная удача?
Золин только выматерился, потом «в пространство» выдохнул:
— Ну и… какого х…я… мне никто про это не сказал?!
— Ну почему — никто? Вот я рассказал, как только спросили. А вы кого-то раньше спрашивали? Нет? И какие претензии? Ваши друзья могли просто поберечь вам нервы, вы прекрасно отдохнули… А когда вы нас сюда погнали — вы их спросили, предупредили, куда собрались?! — нет, он все же выбешивает!
Летеха с минуту посопел обиженно, потом буркнул:
— Слушай, Злой… ты и правда — Следопыт? В смысле… ну, ты понял?
Вмешался слушающий наш разговор Акула:
— Так точно, как раз он… ничего… из себя не корчит. И, тарщ-лейтент, мы уже десять минут торчим на одном месте, а ночь все ближе. Что будем делать? Очень жить пока еще хочется, знаете ли.
Золин помолчал, потом спросил:
— Так, Злой… ладно, Следопыт. Признаю — я ошибся, что делать теперь — представляю… смутно. Ты можешь предложить способ, как нас вытащить из этой… задницы? Командование передавать не буду, но обещаю прислушиваться к твоим рекомендациям, очень внимательно.
Акула облегченно вздохнул, на что лейтенант только поморщился, но промолчал. Я махнул рукой — меньше, чем я надеялся, но больше, чем ожидал:
— Договорились. Стройте людей; Акула, построение как мы последний час шли, и за мной — скорость сейчас это наша жизнь.
— А куда? — это уже ком-од не сдержался.
— Километра четыре назад я видел место, которое может сойти за укрытие на ночь. Не наверняка, было далековато, но что рассмотрел — обнадежило. Ничего пригодного поближе я не видел. А потому — теперь нам максимум за полчаса надо отмахать примерно три километра, километр мы уже пробежали, и тогда мы сможем успеть, если не повезет, зачистить стоянку при свете.
— А если повезет?! — это уже Золин.
— А если повезет, и там никого не окажется — только осмотрим и приготовимся к ночевке. Все, времени мало. Я пошел потихоньку, вы за мной, рысью, догоните — побежим все. Хочу залезть вон на тот холмик и уточнить дорогу, может, срезать где получится, или наоборот, полезем напрямик и нарвемся на овраг или разлом… Вы идете слева, как сюда пришли. — пояснил я сразу, не дожидаясь вопросов. Посмотрел на летеху, тот недоумевающе похлопал глазами, потом дошло (видно было, что потянулся стукнуть себя по лбу, но сдержался), и «командир скомандовал»:
— Верно, так и сделаем. Курса… Следопыт, выполняйте задачу. Акулов, стройте личный состав!
Давно бы так, жаль, что на чужом опыте учатся единицы, которые умные люди, остальные, к сожалению, на своем неудачном все норовят… прям как я сам! Ладно, еще не вечер (а ведь как раз именно что — вечер!), прорвемся! Лейт «созрел» и сильно башку морочить не будет, а остальное приложится… надеюсь. Потопали, сейчас от меня зависит не только моя шкура — так что некогда рефлексировать, потом пострадаю, в казарме, на кровти лежа!
Забрался на холмик я все же раньше, чем взвод двинулся в путь. Вымотал «золушок» народ, а этот сумасшедший забег — доконал. Как еще никто ни ногу не подвернул, ни шею… тоже — того! Чистейшей воды фарт, как Миша любит сказать… Плохо только, что этот фарт — уже был, через часик будет куда нужнее, но в одну воронку снаряд, и так далее. Так, вон и наша надежда — узкая ложбина-овражек, с чахлой растительностью вокруг. Не роскошь совершенно — такая и нужна, больше шансов, что в таком месте никто из хищных грызлов не обосновался. Вода там, скорее всего, есть, но не в виде озерка или ручья на поверхности, а пониже, в овражке, ну или как там эти складки называются… Остальное посмотрим на месте, когда доберемся. Все, шагом марш… Стоп, как там мои соратнички? О, вроде двинулись! Вот и отлично, им метров четыреста меня догонять — пока они подошву холма обойдут, я по склону вниз, да еще по прямой, хорошую фору получу. Так что пошли, но не спеша, встреча с виверном в одиночку или она же, но всем стадом… то бишь взводом — как говорят в Ново-Одессе, «таки две очень большие разницы!». Поехали…
Ожидалось, что мы все же будем бежать, ну хотя бы «волчьим» ходом… Действительность преподнесла сюрприз, взвод смог выдать разве что трусцу лёгкую, летеха имел полное право собой гордиться — таки задрюкал курсантов! Только вот радоваться не спешил, со все большей тревогой поглядывая на часы. Через полчаса неспешного «бега» он не выдержал — нагнал меня, когда я в очередной раз забирался на махонькую кочку для корректировки пути, и переспросил:
— Следопыт, мы успеем в это твое… правильное место?
Я посмотрел на лейта внимательнее — ого, кажется, пошла обратная реакция! До «золушка» дошло, где он находится и чем вполне может обернуться его выпендреж:
— Не уверен, лейтенант. Я рассчитывал на более шустрое перемещение бойцов… Придем к месту — молитесь, чтобы не пришлось выбивать оттуда никого. В сумерках — а они тут очень короткие, мы же на экваторе почти, как-никак — без потерь прибить хищника куда сложнее, а уж в темноте… Но выбора не остается, нет времени искать что-то получше, тем более топать туда ночью. И загонять совсем людей нельзя, — я отметил короткий взгляд летехи в сторону и решил гасить идею на месте, — иначе, когда доберемся — они едой будут, а не бойцами. Пусть уж лучше так, потихоньку, но регулярно…
Лейт покивал и отстал — в обоих смыслах. Соображает, хоть и с «поздним зажиганием». Так, рощицу, если оное можно так назвать, уже вижу, пока что все спокойно. Когда доберемся — надо будет метров за полтысячи остановить бойцов, проверять пойду с «разведкомандой», так проще будет, если что… Солнце уже начинает заметно садиться — значит, еще от силы час светлого времени, а потом сумерки минут двадцать — и все, ночь. На проверку места останется полчаса, не больше… Лишь бы там не гиена сидела, или вивернов стая! Свиней зачистить проще, хотя вони от них будет… полсаванны сбежится! Еще километр, даже меньше, и можно группой выдвигаться, кстати, пора их «накачивать» морально. Где там наш «золушок», через него для начала, если бузить не начнет…
— Тарщ-лейнт, давайте разведгруппу собирать, вон место, на которое я надеюсь. — я махнул рукой вперед. Собственно, и без этого уже любому было понятно, куда мы движемся — я дополнительных маневров не устраивал и вел взвод по кратчайшей, не до учений. — До конца проверки оставайтесь на месте, мало ли…
— Я сам пойду с разведкой! — как и ожидалось, Золин малость оклемался и вспомнил, что он мало того что временный комзвода, так еще и бравый герой-десантник, а потому — грудью на супостата, молодецким наскоком, сурово и непреклонно… Нифига в мире не меняется! Как в 1904/05-м, в 1914-м, в 1941-м — так и сейчас, в 33-м, понимай «в 21-м веке»! Одни норовят вообще от службы родине отмазаться под разными предлогами — зато вторые готовы башкой вражеские крепости пробивать, и не имеет значения, что ворота крепости никто запереть не удосужился! Превозмогнем! Раз невозможно ворота прошибать — ударим рядом, в глухую каменную стену!
