После того, как КПП на единственной дороге остался за спиной, Весло вывернул руль влево и захрустел по камешкам в сторону небольшого лесного пятна, вверх по течению Золотой. Здесь, в предгорьях, сплошной ковёр джунглей превратился в более привычную мне россыпь рощ, а иногда и вовсе отдельно стоящих деревьев вперемежку с кустарником и каменистыми проплешинами. Растительность ещё не стала совсем лиственной, как на более высоких участках, ещё встречались и хвощи-переростки, и папоротники, и разнообразные лианы с прочими вьюнками, иногда оплетавшими основу так, что вообще непонятно, что там паразит/симбионт, а что собственно изначальное растение… Но и влажностью сельвы уже не пахло, да и под ногами не копошились бесконечные червячки со слизнями и мелкими роевыми насекомыми напополам, по камням мельтешили нормальные ящерицы, пауки, скорпионы и прочая милая и приятная глазу живность. Да и запахи радовали — перегретые камни, трава, рощи и, иногда, ручьи/роднички создавали неповторимый аромат терпкой острой свежести; дышалось легко и приятно, в отличие от пропахшей пылью саванны или жаркой сельвенной духоты.
Проехав километров пять и оставив «за спиной» с десяток рощиц, Весло, покосившись на меня, сбросил скорость и покатил к перелеску, соединяющему несколько отдельно стоящих деревьев возле скального «зуба» (скорее всего, там родничок) и довольно крупную рощу метрах в ста от скалы. Согласен, растительность перспективная… Именно в таких местах, заросших низкорослыми и чахлыми деревцами, на которых трудно устроить охотничью засаду, зато заполненных кустарником почти в рост деревьев, днём предпочитают прятаться мелкие травоядные — в кустах за ними гоняться неудобно, с корявых и мелких деревьев серьёзный хищник не прыгнет, а от мелких и отбиться можно! Самое подходящее для нашей компании место — без котов сюда соваться достаточно опасно и нам, не всегда в зарослях даже самый навороченный автомат выручит, но коты-то с нами, и я уже чувствую их нетерпение…
Охота! Машина оставлена у крохотного ключа, водичка холодная и прозрачная как стекло, жаль, что просто так пить её нельзя, мало ли… ничего, когда закончим с добычей, займёмся. Мы, втроём, топаем по кромке лесочка, тут мы нашумели и вообще ветер от нас — вся подходящая живность уже драпанула вглубь зарослей. День, когда я предложил ему остаться в машине, обиделся:
— Командир, я вроде не инвалид, тьфу-тьфу, чтобы в таратайке прятаться! В кои-то веки на природу выбрались — и в машине просидеть весь день?! Да мне тут, с Аресом, в сто раз безопаснее, чем в жестяном ящике самому торчать! Разреши участвовать?
— День, ты же ночью в наряде стоял…
— И что, на последнем издыхании теперь?! Всё со мной нормально, часок перекемарил по дороге, да и до того не сильно вымотался… в учебке хуже бывало, особенно в тех рейдах, которые ты устраивал! До сих пор в холодном поту просыпаюсь, когда наш самостоятельный выход вспоминаю…
— Ладно, уболтал. Только смотри, если почувствуешь себя хуже — не молчи, чёрт с ней, добычей…
Идём, молчим, дышим… Сюда, похоже, никто до нас не забредал — от человека всегда мусор остаётся, или хотя бы какие-то следы, вроде пеньков от срубленных деревьев, прокатанной колеи, в лучшем случае выгороженных кострищ и лежбищ… Вокруг первозданная природа. На Старой Земле таких мест уже нет, совсем нет — даже в Антарктиде всегда можно найти пластиковую бутылку или целлофановую обёртку, про «райские тропические острова» и речи не идёт — кроме специальных туристических, вычищеных и вылизанных, с просеянным мелким ситом песочком — засраны до изумления. Если не обитателями — многие такие островки при своей внешней прелести смертельно опасны полным отсутствием пищи и даже воды, выжить на них почти невозможно, жить невозможно совсем — то принесённым, волнами и ветром, мусором. А ведь есть целые острова из сбившегося в одну бесформенную пластиково-гнилую массу хлама, дрейфующие в тропических водах десятилетиями… Интересно, как скоро мы здесь, на Новом Мире, загадим окружающую природу до того рубежа, после которого с ней уже не будет необходимости бороться? Крупные хищники вымрут сами по себе — из-за отсутствия корма, из-за изменившейся местности, из-за вырождения, которое случится вследствие резкого сокращения популяции? Мелочь выдохнет позже, из-за потери кормовых территорий и вытеснения одомашненными животными — как, например, в Австралии, где кроли (ага, не какие-то чудовищные завезённые волчары/тигры/медведи — обычные, вкусные слабые зверьки с длинными ушками!) буквально сожрали местную биосистему… Разве что микробы какие останутся! Эх, что-то меня на философию потянуло… пара сотен лет точно есть, а там посмотрим!
Арес опять что-то почуял! Точнее — кого-то, из породы «вкусных»! Мы уже часа полтора топаем, обошли рощу примерно на треть — самое время! Я машу рукой обоим бойцам, одновременно соглашаясь с котом — «можно, гони еду сюда»! Арта с Аресом бесшумно исчезают в зарослях (я, как всегда, давлю в себе короткий укол страха за питомцев и, как всегда же, получаю от них нечто ответное, что можно перевести как «…да мы уже давно Настоящие Охотники!»), мы кое-как маскируемся на опушке и приступаем к самому нудному — ожиданию. День по моему приказу затаился метрах в пяти от меня — ближе уже нельзя, запах дикие звери всё равно чувствуют (или не запах даже, а просто присутствие), а двое всегда пахнут сильнее одного — и, на мой взгляд, это далековато… Я переживаю за его стойкость, часа дрёмы в кабине заведомо маловато, а сейчас, в тишине и покое на солнышке, его может разморить в десять минут. Что-то крупное тихо не подберётся, не на такой местности, а вот сколопендра, скорпион или та же «ледянка» — вполне! Время ползёт монотонно и уныло, ветерок, тянущий от рощи, ничего нового не приносит — не то у нас чутьё, тут разве что Марат смог бы унюхать животинку какую… Мне как раз более-менее — я кошачий азарт воспринимаю почти как свой, у меня у самого лапы напряжены и хвост едва… ну, то есть, я весь на взводе, конечно! Ребятам труднее, они просто лежат на солнышке, стараясь не уснуть…
Внезапно я едва не всадил очередь куда-то в переплетение веток! Удар по сразу нескольким органам чувств на короткое время полностью дезориентировал, едва успел удержать палец на крючке — рефлексы, блин! Арта, зараза, взвыла диким голосом, её тут же поддержал Арес, своим охотничьим рёвом (кто бы мог представить, что в общем-то не самый крупный представитель кошачьих может так орать?! Я и раньше их слышал, но вот так неожиданно…), по мозгам мне оба кошака дружно жахнули яростным восторгом преследования, да ещё и в глазах мелькнула буквально взорвавшаяся кустарниковая «стена», из которой на опушку вырвались несколько силуэтов! Я, честно сказать, позорно прошляпил добычу! День с Веслом успели выпустить пуль по пять, пока я присоединился к стрелкам, мало-мало разобравшись, в кого и сколько стрелять… Отвык от охоты с котами, расслабился; но — и понимание-ощущение-связь наша стала намного более яркой, чёткой и… выпуклой, что ли?! Я практически сам обоняю запаховую палитру, по которой Арта ориентируется сейчас! И уже знаю — добыча есть, кровью… вкусной, свежей… да что такое?! Кровью тянет сильно, значит, раны тяжёлые, а может, добыча уже убита, пора… Дам я вам требухи, не переживайте, когда я вас обделял, засранцы пушистые?! Обидно даже…
Через минуту мне в бок ткнулись две мохнатые головешки — стыдятся, жмоты мелкие? Что, в самом деле?! Растут, паршивцы, их уже и зверьми не назовёшь, вроде и не разумные в полном смысле этого понятия, абстрактного мышления пока не замечено… а вот абстрактные эмоции налицо! Ладно-ладно, прощаю, будет вам вкусненького, кстати — а чего именно? Кого хоть мы подстрелили?
Коля с Денисом, видя некоторую неадекватность начальства, уже вовсю занимались добычей. Кошаки выгнали с дневной лёжки семейство косуль, естественно, местный вариант, «усиленный», так сказать. Косуля Нового Мира — животное достаточно интересное. Рога у скотинки, как и у прочих местных животин, растут сразу и вперёд, и назад, сравнительно невелики, зато заточены как пики! Весит средняя косуля до полусотни килограммов, более крупные если и встречаются, то общественности неведомы. Тело скорее антилопье, точнее, крупно-антилопье, если так можно сказать — спина местной косули характерно горбатая, как у Земных гну, бубалов, аддаксов и прочих похожих. Из-за этого кажется, что передние ноги у них длиннее задних, да и вообще грудная часть выглядит массивной и более развитой, чем круп. Копыта четырёхпальцевые, хотя опорные только два переднихх пальца, боковые позволяют довольно тяжёлым тушам неплохо перемещаться как по низким холмам, так и по сырой земле — не болотоходы, но где-то рядом. Окраска косуль ещё более интересна — эти скотины прирождённые спецназеры! На сегодня эта животина единственная известная из теплокровных, шкура которой разукрашена в самый настоящий камуфляж! Россыпь тёмно-песочных и светло-бежевых пятен (плавных очертаний, правда, как пятна у коров или кошек, а не рубленые линии камуфляжных раскрасок), перемежающихся почти чёрными мелкими точками по шкуре цвета сухого камыша, великолепно маскируют их как в саванне, так и на выжженых солнцем плоскогорьях между сельвой и горными плато, в малолистном кустарнике или на каменистых равнинах их тоже довольно трудно заметить. В лесу косули редкие гости, разве что вот так, на днёвку могут забрести, и то на несколько часов, не дольше…
Мы подстрелили пятерых взрослых самок и двух молодых козлят, скорее всего, весенних, килограмм по тридцать. Ещё парочка крупных и три-четыре мелких удрали, впрочем, и подстреленных нам было более чем достаточно. День с Веслом, пока я тормозил, уже подцепили к стоящему несколько особняком кряжистому деревцу три крупных туши за задние ноги и спустили с убитых животных кровь, чтобы мясо чуть дольше не заванивалось. Я, вернувшись в адекватное состояние, немедлено откомандировал Колю за машиной, предварительно слив ему на руки половину запаса воды и заставив его натереться попавшимся под руку местным «луком» — чтоб кровью от него не так сильно тянуло — заодно «попросив» Ареса, лихорадочно рвавшего кусман свежей печени, проводить соратника. Артемида на такую «просьбу» (я пару раз пытался ещё по дороге из Демидовска и позже, в саванне) делала вид, что «не понимает», а вот Арес был обычно только рад прогуляться. В этот раз от кота фонило недовольством, но, тем не менее, он встал и лениво, даже не особо маскируясь, потрусил перед Веслом ппо нашим следам… Потеряться ефрейтор никак не мог, пройти обратно вдоль опушки мог бы кто угодно — а вот от хищников котяра был если не надёжной защитой, то как минимум неплохой сигналкой…
Пока Редько рысачил за нашим транспортом, мы с Денисом подняли на воздух оставшиеся туши, зажгли сразу четыре костерка по периметру временной стоянки и занялись потрошением добычи. К приезду машины основную часть работы закончили — я, как и всегда, выглядел поросюком, День, к моей жгучей зависти, вывозился в разы меньше… ну не моё это! Зато я признанный спец по запеканию мяса «в поле», ни День, ни Весло, ни даже кто угодно из «махновцев» тут мне не соперники! А потому, погрузив туши в кузов и переехав километра на два в сторону лагеря, мы остановились в крохотной, из десятка деревьев, рощице — на «перекус». Мясо забросали свежей травой, неплохо прикрыв от солнца и заодно приглушив запах бойни, развели костерок, заправили котелок свежей убоиной с кучей приправ (не побрезговали и дарами природы), запекли мяса… Я доедал свою тарелку супа (получилось что-то вроде шурпы, той, что настоящая, без овощей, только мясо и специи — тот же картофель и томаты, которые сейчас считаются обязательным ингридиентом шурпы, появились у нас годов этак двести тому, не более, а шурпа варилась лет этак с тысячу…), уже облизываясь на допекающееся мясо молодго козлёнка «на углях», когда хором взвыли коты, а им в ответ с кузова нашей таратайки раздался рёв какого-то незваного гостя!
Нам не повезло. Мы все расслабились. И мы, в смысле — люди, и мои пушистые питомцы, после сытного и вкусного обеда «до немогу!»; один Арес сожрал, на глазок, килограмма четыре-пять печени… Жаркое солнце, но близость дождливого сезона делает его уже не таким жгучим, приятная тень, холодная вода — после кипячения остывшая в маленьком родничке буквально за десяток минут — прекрасно утоляющая жажду после обилия мяса… Мы прозевали чужака! А гость хотел жрать!
Нам повезло. Хищник хотел жрать настолько сильно, что, похоже, тоже прозевал — нас. Он попёр тупо к источнику, будоражащего свежим ароматом крови, запаха бойни, даже не обратив внимания на наши организмы! Да, для такой зверюги ни кот, ни человек угрозой быть не могут, сами по себе. При таких-то размерах, да с такими-то зубами/когтями! Наши предки для дальних предков подобных хищников были не более чем закуской… Но три ствола автоматического огнестрела в упор — это куда страшнее, чем какие-то когти или зубы! Да, мы расслабились, и напади зверушка на людей — как минимум один из нас был бы не меньше чем тяжело ранен… или, почти наверняка, убит. Хищник напал на кузов с тушами косуль — а нас попытался отогнать грозным рёвом… Мы, как бы разморены удачной охотой не были, оружие из рук практически не выпускали, даже сидя за импровизированным столом. Подхватить автомат (в моём случае, у ребят их винтовки-полуавтоматы) и направить на зверя размером с небольшую лошадь — дело секунды, пусть двух! Огонь трёх стволов буквально взорвал башку хищника, заодно смахнув опёршегося передними лапами о кузов зверя на землю! Судя по тому, что зверушка на земле почти не дёргалась — умер он мгновенно… Крупный, тощий и злой россомедведь, с почти отсутствующей башкой, но с полным комплектом когтей, произвёл на обоих ефрейторов неизгладимое впечатление!
— Ну ни х…я себе! Какого хера! Командир, кошаки твои совсем… мышей не ловят?! — Денис дрожащими пальцами перезарядил винтовку, поднял ладонь перед глазами, полюбовался на выплясывающие чечётку хваталки и поставил оружие на предохранитель, не досылая патрон. Я посмотрел на свой автомат, отсоединил магазин и выщелкнул два оставшихся патрона… полный магазин занял своё место, но предохранитель я перевёл в положение «зааблокировано» только после досылания патрона. Весло, заметно сдерживаясь, повторил мои действия, хотя и у него пальчики подрагивали…
— Знаешь, Варан — при звуках моего старого прозвища Денис вскинулся, как охотничий пёс — я, конечно, смотрел твои фильмы, и эту заразу видел, но на экране она такой… такой, не была! Так ведь и обгадиться можно, и даже не стыдно… будет. — Весло вроде как в шутку пощупал свои штаны, мы нервно хохотнули. День, глядя на Николая, ехидным голосом переспросил:
