Ко(с)мическая Опера, том 2 (незавершенный)

Незнакомая женщина, тоже с букетом, сразу же привлекла моё внимание. Я напрягся — этого лица я не знал. В принципе, немедленного выстрела можно было не опасаться — слишком мало в зале народа, да и церемония ещё не началась, убийца же ни разу не приступал к действиям, пока брак не был формально заключён. На всякий случай я всё же слегка сместил тело, заслоняя Джея. Как говорится, хороший-плохой — а свой, родной. Главное, не стоит говорить это самому Паркеру, иначе последствия будут самыми...

Дама медленно приблизилась, и тут мне сделалось жарко. По настоящему. Ибо лицо её, несмотря на косметику, при ближайшем рассмотрении напомнило мне кое-кого настолько сильно, что я усомнился в незыблемости статуса Джея Паркера как первого извращенца отдела. Джею такое и не снилось...

Ах, какое всё ажурненькое-полупрозрачненькое! Просто ням! И прическа на высоте — такие кудряшки серебристые, лак с блёстками; на ушах, похоже, клипсы — не замечал, чтобы раньше они были проколоты. Вполне спелая дамочка, хотя и не слишком фигуристая (стоп, а откуда это?), но очень даже ничего! Не на шпильках, конечно, но каблучок — и тот наличествует. Я в шоке... Я в тяжёлом, необратимом шоке... Ками-сама, этим папарацци бы на неё попристальней взглянуть, а не меня украдкой щёлкать! Хотя — похоже, до некоторых уже дошло... Ну, эти целлы я из вас выбью любой ценой!

Я встретился с гламурной красоткой взглядом и, желая развеять даже тени сомнений, полез за дорогущей цацкой, временно заменяющей мой комм, после чего набрал быстрый вызов. Дама тотчас же принялась копаться в сумочке. Ну, зараза... Не понимаю только, зачем этот шекспировский театр! Ладно, не сейчас же спрашивать. Я быстро отменил вызов, поймал на себе взгляд Моргана и приветственно улыбнулся.

— Так вы приехали?!! Тётя Мотя!

Паркер выглянул у меня из-за плеча и ахнул. Даю зуб — такой тёти Моти у него отродясь не было! Именно мой "суженый" должен был "заценить" шутку, как никто другой — при его-то многочисленной еврейской родне! Что, не знали? Полное имя у нашего чуда — ни много, ни мало — Джебраил Адам Паркер. Правда, не в настоящий момент; да и я сегодня — тоже не Сэна Амано, а...

— Дорогие молодожёны, — заструился медовый голос из динамика приёмного зала, — Амон Фицпатрик и Глеб Серовский, мы приглашаем вам пройти в Зал Бракосочетаний!

Национальность и имена мы, разумеется, сочинили себе сами. Не знаю, насколько я похож на ирландца, но, говорят, это самая синеглазая из земных наций. Паркер же пошёл по пути наименьшего сопротивления, прикинувшись русским, каковых большинство.

Мы последовали радушному приглашению и прошли в зал. Он меня не порадовал. Нет, убранство — по первому разряду, но... Вот с того балкончика, если что, нас можно расстреливать хоть по одиночке, хоть группами. Надеюсь, наше "прикрытие" это учло. Еще надеюсь, они не рассчитывают только на сэйфы (14), надетые нами под пиджаки. Знание того, что первую пару убили выстрелом в голову, как-то не греет... А брачующиеся, вокруг голов которых искрится нечто, по форме напоминающее нимб — не самая популярная картина сих мест.

* * *

— А теперь, пожалуйста, подпишитесь здесь и вот здесь. Сначала, — небольшая заминка, — вы!

Лёгкий кивок в мою сторону подтвердил в глазах собравшихся мой статус главы будущей семьи. Меня и допрашивали первого. Это я о стандартной процедуре, сводящейся к вопросу: "Вы точно не передумали?" Конечно, нет! Я всегда был против, слышите — всегда!

— Милый, подписывайся, наконец! — и без того невеликое терпение Паркера за сегодняшний день дало трещину. Ага, ты у меня ещё света белого не взвидишь, обещаю! Хотя, признаюсь чистосердечно — я с самого начала не верил клятвенным заверениям Джея, истово божившегося всю дорогу, что наш с ним поцелуй будет лишь выглядеть таковым. Со стороны выглядеть. Ага, как же... Не-на-ви-жу. Джея, свадьбы, работу и свадьбу с Джеем по работе. И кольцо это. Быстрей бы уже его содрать с себя — как раскалённое, зараза! Ладно — раньше сядешь — как известно, раньше ляжешь. Это я про "в могилу", а не то, о чём некоторые могли помыслить в своём неразумии.

Перевернув ручку пишущей стороной, я аккуратно засвидетельствовал смертный приговор некоему Амону Фицпатрику, да будут к нему милостивы все божества древней Ирландии оптом и в розницу! Джей, недолго чинясь, быстро намалевал какую-то закорючку рядом. Электронную регистрацию мы прошли ранее, но традиция есть традиция — особенно в нетрадиционных случаях.

Снисходительно выслушав последующие благопожелания — я очень рассчитывал, что они не сбудутся — мы развернулись к толпе, столь же флегматично приняли поздравления "родных и близких". После чего уже единым фронтом выплыли в холл, где нервничала следующая пара. А вот нам нервничать по-настоящему только предстояло. Нет, ну везёт же некоторым, у которых — невеста, да ещё и такая прехорошенькая! Все невесты в свадебных платьях выглядят лучше, чем при жизни. В отличие от женихов. И чего мне так не повезло, даже само слово какое-то мерзкое — "же-них". Почти, как "му-у-ж". А уж словосочетание "мой муж"... Тьфу!

У самого выхода из ЗАГСа наша группа перестроилась в шеренги, и мы с Джеем оказались в первом ряду, с "родителями" по бокам. Надеюсь, снаружи охрана тоже не дурака валяет? Хотя бы каменюки можно не опасаться?

— А вы куда, тётя Мотя? — нахмурился я, когда напарник попытался пробиться к двери перед моим носом. Не будь рядом возможных посторонних, я сформулировал бы свой вопрос иначе: "А сэйф на тебе, баклан?" Довольно рискованно в данной ситуации пытаться нас опередить, не будучи защищённым даже от выстрелов. А откуда на нём сэйф... Интересно, она у него таки накладная? Ох, ну всяко не настоящая!

— А память о вас, ненаглядных? — приторное выражение лица и вынутая из чехла мыльница не предвещали ничего хорошего.

— Вечная... — буркнул я тихонько. Морган услышал.

— А как ж, родные мои, как же иначе!

Видать, Барбара надоумила. Интересно, придёт парню в голову продать каждый целл с нами на фоне надписи Дворец Бракосочетания "Ла-Вилитта", скажем, монет за 100? Или уже пришло?

— Я заплачу в два раза больше, если ты спрячешь аппарат, — прошипел я сквозь зубы, пытаясь не выпустить Кейна наружу. У тяжёлых, якобы дубовых дверей уже начала образовываться пробка.

— Но я... — в голосе парня послышалась неуверенность.

— А я — втрое, так что снимай, тётя, снимай! — Паркер всем телом вклинился между мной и Кейном, повиснув на моих плечах в своей характерной манере. И не стряхнёшь ведь! Пока я нежно отстранял своего вечного противника, его "подзащитная" успела ретироваться. Ладно, сейчас вы у меня все... Я принял позу леди, заставшей любимого спаниеля на ещё более любимой клумбе за типично собачьим занятием, и, рявкнув во всеуслышанье: "Сегодня ты спишь отдельно, ясно?!!", с недовольно-царственным видом распахнул дверь. Вообще-то, это должны были сделать свидетели, но мы столько времени перетягивали её на себя, что вовремя они не сориентировались. Поначалу остолбеневший от моего заявления Джей тотчас же возник рядом.

Яркий летний свет ударил по глазам сквозь листву растущего неподалёку дерева и ослепил нас. Адаптировавшись, мы увидели, что народа на тенистой площадке перед ЗАГСом меньше не стало. Но это единственное, что мы успели увидеть, потому что...

О том, что произошло дальше, рассказывать гораздо дольше, чем это заняло времени в действительности. Откуда-то сбоку и немного сверху посыпалось что-то твёрдое и маленькое — наподобие града. Я попытался совершить уклонительный манёвр, с одновременным притягиванием к себе одной рукой Джея и падением нас двоих на землю, другой же рукой надеясь прикрыться от кары небесной. Не знал я, что христианские учения могут быть столь буквально и доходчиво изложены...

На земле мы очутились чуть быстрее, чем я планировал — одной ногой я споткнулся об отполированную ступеньку, вторая поскользнулась на треклятых шариках. Лестницу мы преодолели на бреющем полёте, завершив наш путь у ног очередной влюблённой пары, только готовящейся к семейным узам. Раздались крики возмущения и смех. Идиоты, им это кажется игрой!

Очумело крутя головами, мы всё же не торопились явить себя миру из-под пышных юбок невесты, прекрасно нас защищающих от дальнейших нападений. Девушка, как ни странно, хихикала и не особенно сопротивлялась. Один из шариков, на которых я так лихо проехался, докатился почти до моего носа. Похож на жёлтую горошину. Капсула? Интересно, это взрывчатое вещество или яд тактильного действия? А ведь преступник ни разу ещё никого не взрывал, об этом следовало догадаться! Но тогда... Я заозирался по сторонам, пытаясь локализовать источник опастности и найти место подальше от капсул, усеявших землю вокруг нас, и тут до меня дошло, что шум и суматоха уже некоторое время как отдалились от нашего места падения.

— Поймали? — осведомился я у туфельки тёти Моти, небрежно раздавившей одну из капсул. С момента падения не прошло и половины минуты.

— Э... ну, наверно... да, поймали... Но...

Так... А это ещё с какой стати? Когда моя вторая половина говорит через паузы и мемекает на каждом слове, это значит только одно: что-то наш трагик учудил. То есть, всё вернулось на круги своя.

* * *

— Ты мог хоть словечком намекнуть, что у тебя в руках не мыльница?! — жалобный вопрос с моей стороны.

— А можно было и догадаться. Будто ты не знал, что я не умею снимать.

Ну да, знал. Но рассудком понять не могу, как можно не уметь нажать кнопку на простейшем механизме. Или не хотеть этого, что вернее. Еще при совместном отдыхе на Юме я убедился в нежелании напарника увековечивать себя на целлах, которых нормальные люди с курортов привозят сотнями. Лично я привожу их сотнями с походов, и имею несколько иные представления о целях сьёмок и ценности кадра — но я не нормальный человек. Обычно же типовые снимки "Маша на камне, Маша под камнем" вызывают у обывателя ностальгию и душевный трепет. Морган тоже явно не обыватель, ибо отказывается и снимать, и быть объектом съёмок. Надо будет расспросить его на досуге, чем вызвана такая антипатия к созданию собственных подобий.

Хотя, если уж хобби Кейна для меня до сих пор — тайна за семью печатями, то что уж говорить обо всём остальном. Вот лет эдак через сто... Я застонал. Посетители кафешки (с угадайте, каким названием? Правильно, "Ла Вилитта"!), куда наша четвёрка завалила после получения подтверждений об окончании миссии, обернулись. Я демонстративно застонал громче.

— Больно? — участливо и слегка виновато спросила меня Эд. Ну да, "наша четверка" — это в данном случае мы с Паркером, и Морган с семейством. Кстати, Джей, после публичного заявления о том, что ужин де — семейный, был моим волевым решением отселён за дальний угол стола, где на данный момент и предавался печали о недолговечности своего джеева счастья.

— Больно? — саркастически повторил я. — Стараниями некоторых...

— Не моими, а ступенькиными, — заявила поборница добра и справедливости с педантизмом, достойным лучшего применения. — Горох — он разве твёрдый?

— На себе бы сначала попробовала, — строго заметил Мо. — Или на Джее.

— А почему чуть что, сразу Джей?! Я что, крайний?

— В данном случае — определённо. — я смерил разделяющее нас расстояние. — Причём, надолго.

Перевёл взгляд на Моргана. Нет, ну не дети ли? Одной фразы на ушко, скажем, в момент поздравления, было бы достаточно, чтобы я всё понял и не мешал миссии напарника. Хотя... Объяснить про экспериментальный детектор про-активации зарядов в двух словах — едва ли по силам капитану Моргану Кейну. Ну, хоть намекнуть как-то можно было, чтобы я без помех выпустил испытателя из ЗАГСа и повременил с собственным торжественным выходом и выходом Джея. Без чьих стараний создание прибора, разумеется, не обошлось — вот, что бесит меня более всего! Ведь знал же, мерзацец — или хотя бы догадывался — ну чего стоило осведомить и меня? Мол, отдел научных разработок делает фиговину, распознающую и локализующую наличие готовых к использованию зарядов в определённом радиусе. Любых зарядов, или практически любых. Но используемых в конвенционном вооружении — всяко. Так что, угрожай нам хоть бомба, хоть выстрел — Морган мог распознать это предварительно, и сообщить оперативной группе внутри здания или снаружи оного.

Барбара, как водится, в своём репертуаре — любит убивать двух зайцев. И задание, за выполнение которого руководство даст много вкусного, и испытательный полигон. Племянника, опять же, лишней опасности не подвергла. Ай да шеф, ай да умница! Если бы не эти балбесы...

— Ты понимаешь, — я обратился к Паркеру уже со всей серьёзностью, — Что твоя игра в тайны — да-да, и твоя тоже, Морган — подвергла нашу операцию риску? И наши жизни, кстати, тоже. Подумайте над этим, когда будете готовиться к разговору с полковником фон Хайст.

Удовлетворившись наведённым ужасом, я решил ковать железо, пока горячо, и резко обернулся к Эд.

— Теперь ты.

— А что — я? — пискнула та в ответ.

— Какой..., — я пропустил чуть не сорвавшуюся с языка метафору, — идиот надоумил тебя покушаться на нашу жизнь посредством гороха?

Взгляд широко-раскрытых серых глазищ сиганул в сторону. Так-так, очная ставка...

— Морган? Я вас внимательно!

— Я про рис ей рассказывал, рис! Понял? И даже не помню, когда.

— Я думала, тебе, дядя Амано, будет приятно! Это же целе... циримониально, вот!

— Приятно быть побитым каменьями, тьфу, то есть, горохом? И как рис трансформировался в горох, скажи на милость?

— Я искала рис в мешочках! Но его не было!

Я закатил глаза, представив себя убитым мешком с рисом, метко брошенным мне в висок юной партизанкой, замаскировавшейся в кроне ближайшего к Дворцу Бракосочетаний дерева. И как её охрана не углядела? Или, наоборот, углядела? Кто из Управления не знает юную, но внушающую большие надежды (а лично мне теперь — опасения) Адвенту Кейн?

— Зачем в мешочках?! Если ты о восточном свадебном обряде, то кидают немножко риса, россыпью под ноги. А не мешок на голову, да с размаха!

— А в мешочках что? — озадаченно вопросила меня Эд. — Я же чётко помню, что...

— А в мешочках — фасоль. Точнее, бобы. — наставительно ответил Мо. — На празднике весны, бесов отгонять. Ты всё перепутала!

— Не учи ребёнка плохому! — дернулся я, вообразив на этот раз свой череп, раздробленный увесистым кульком с фасолью. Дочурка Моргана — существо доброе, маленьким мешочком не ограничится... — Адвента, милая, не надо фасоли, и риса не надо, я вообще больше не женюсь... кстати, а почему всё-таки горох, а?

— Так не было риса в мешочках. А до вашего выхода час оставался, где их искать? А рис скучный. Зато горошек — такой красивый, разноцветный — почему вы его не используете вместо риса, он же куда как наряднее смотрится?

— Это идёт вразрез с традицией, — пробормотал я, представив себе хрупких японок в белых свадебных одеяниях, счастливо улыбающихся под гороховым ливнем. Иногда в нём мелькали мешки с рисом, и ряды новобрачных редели с каждым успешным попаданием.