Гарри Поттер. Второй шанс.

Ракеш понимал, что с обоими его друзьями и с Рианаэ — хотя он не был уверен, мог ли назвать её своим другом — все будет в порядке. Однако он прекрасно знал о конкуренции среди нежити с младших курсов. Вампирье общество походило чем-то на стаю волков, и соревноваться за статус они начинали в очень юном возрасте. Доминирование над слабыми вампирами играло важную роль в дальнейшем существовании нации. Иерархический порядок устанавливался рано и крайне редко менялся. Кровь — один из немногих факторов, что всё-таки могли изменить существующий порядок. Кровь для нежити означала силу. Если слабый вампир выпивал кровь у более сильного, то его могущество невероятно возрастало. После подобного случая между вампирами образовывалась связь, и более сильный мог контролировать слабого через кровь с помощью одной только мысли. Именно так сильнейшие вампы контролировали свои города. Они выбирали незаурядных помощников, умных и коварных, но по силе оказавшихся довольно слабыми. Князья давали таким вампирам испробовать немного собственной крови, чтобы увеличить их силу и в свою очередь удостовериться в том, что такие помощники не бросят им вызов до тех пор, пока не получат крови ещё более сильного вампира. Сложный процесс, но, учась рядом с множеством вампиров, Ракеш понимал, что это и к лучшему. Более сильные вампы были склонны цепляться к слабым, и вследствие чего обычно пробовали кровь более слабого. Что ещё больше увеличивало мощь тех, кто и так сильнее, поскольку такие студенты приобретали уникальные вампирьи способности, бывшие в распоряжении проигравших. Напиться крови того, кто слабее тебя, — обычный способ увеличения своей силы, особенно если при этом убить соперника. В Акрен же убивать не позволялось, поэтому студенты-вампиры становились, гораздо могущественнее, чем до попадания в безопасную атмосферу школы. Сильнейшие вампиры дрались между собой, увеличивая при этом свои полномочия при помощи крови слабейших студентов, дабы одолеть соперника. Пытаясь таким образом выяснить, кому же удастся остаться в живых и составить в будущем конкуренцию остальным.

Сол был определенно не из таких. Ракеш мог поставить на это любую сумму. Да, в Акрен убивать не позволялось. Однако Сол настроил против себя буквально всех, и даже если кто-нибудь из смертных не убьет его, когда тот уедет на зимние или летние каникулы, тогда идиот погибнет от руки вампира. Ходили слухи о том, что Тристан Намак самолично намеревается уничтожить Сола. Древнеримский вампир отвечал за контроль над студентами-вампами, и князья полагались на его совет о любых чем-то выделившихся учениках. А также на то, что Тристан избавится от подобной Солу нежити ещё до выпуска из школы, когда такие как он, возможно, станут реальной проблемой. Согласно оценке Рианаэ — а её суждение о товарищах было настолько точным, что Намак и сам зачастую принимал его к сведению — этот тип был как раз из разряда тех, кто обращал маглов в нежить пачками, и из-за которых и начинались неприятности. Из тех, кто понимает вампиров, никого бы не удивило, если бы Сол не успел даже добраться до дома на зимних каникулах. Шанс на то, что по пути домой он нарвется на Намака, был очень велик. Более осведомленные смертные ученики даже делали ставки, когда именно Сол умрет, и кто его убьет. Хотя кого будут спрашивать о случившемся, когда он на самом деле умрет, — хороший вопрос. Что-то подсказывало Ракешу, что именно его и попросят выяснить. Потому что сам Намак, вероятно, и "устранит" неприятного вампа, а Асмодеус являлся любимым учеником Тристана среди смертных. Ракеш поспорил на пару галеонов, что Сол продержится зимние каникулы и умрет в летние. Если, конечно, Дарэй, который воспринимал существование Сола как личное оскорбление, не найдет способа заставить этого идиота совершить самоубийство.

Внезапно вода плеснулась ему на книгу, и вскинувший голову Ракеш увидел, как существо с темным мехом, пробороздив волну, исчезает из виду. Через пару секунд Нури поднялся на поверхность и принялся нарезать круги, что-то разыскивая. Сайлас шевелил пальцами ног над самой кромкой воды, а его пантера отчаянно пыталась поймать эти самые пальцы. Ракеш сосредоточился на своей книге, попробовав высушить её без палочки. Он старался пользоваться беспалочковой магией везде, где возможно. Вода начала медленно испаряться. В этот момент чем-то всполошенный Нури выпрыгнул из воды и снова отряхнулся от пропитавшей его влаги прямо на книгу Ракеша. Котенок покружил вокруг и, уставившись на воду, издал пронзительный мяв.

Спустя пару мгновений рядом вынырнул из воды Дарэй.

— Он ощутил мое приближение? — спросил вампир, кивнув на Нури, который успокоился и теперь пристально наблюдал за торчащими над водой пальцами Сайласа.

— Да. Он все ещё не научился определять, кого чувствует. Слишком молод, полагаю, — ответил Сайлас. Нури прыгнул в атаку. — Ой! Нури! — взвыл вампир, когда когти котенка впились в его конечность.

— Ты же пытался заставить его атаковать твою ногу, так чему ты удивляешься? — спросил Ракеш, без палочки убирая воду с книги в третий раз. — Где ты был? — поинтересовался он у Дарэя.

— Катался с горы — это так весело! А потом искал вас двоих. В этой мороси можно запросто потеряться, ничего не видно уже в трех метрах. Хорошо, что заводь совсем не большая. Ты ещё не видел лунной радуги?

— Чего-чего? — заинтересовался Ракеш.

— Лунной радуги. Что-то вроде обычной, только в лунном свете, — ответил темноволосый вампир, чуть отодвинувшись в воде назад; из тумана за ним возникла Элли.

— Никогда о таких не слышал, — заметил Ракеш.

— Свет, проходящий сквозь пар и создающий при этом разноцветную дугу? Ничего случайно не напоминает? — спросила Элли. — Лунный действует точно так же, как и солнечный. Посмотри вверх — видишь спуск? — Ракеш послушал, как бежит вода, и, наконец, определил, где находится горка. Кинув туда взгляд, он был потрясен, заметив цветную лунную радугу — даже несколько радуг. Они мерцали, затем становились четкими в повисшей водной дымке и вновь колыхались, когда по туману пролетал ветерок.

— Ох, как красиво, — зрелище и в самом деле было потрясающим, а потом надвинулся очередной вал тумана, и всё пропало из виду.

— Взгляните вверх, — вдруг произнес Сайлас. Все подняли головы, даже Нури. Зарница в небе засияла зеленым, и волны зеленого света озарили всю долину.

— Круто. Жаль, что у меня нет с собой камеры, — сказала Элли. — Куда делся Ракеш?

Ракеш покинул их в ту минуту, как заполыхало зеленым. Существовал один волшебный цветок, что цвел только при свете зеленой зарницы. Асмодеус наблюдал за сиянием на небе всю ночь. Различные цвета оказывали влияние на разные растения и животных. И большинство преподавателей и студентов проводили здесь ночи именно из-за таких вот зарниц, а не только из-за горячих источников. Стояла полная луна, первый снег только что лег на землю, однако следующий ещё не прошел — идеальные условия для сбора растений, они сейчас максимально эффективны. В долине такие растения не росли, живущие там волшебные существа их поедали. Но по пути сюда он заметил каменный круг вокруг одной из полянок. Ограждающие камни, которые сдерживали любых волшебных существ, кроме тех, что сопровождают человека.

Надев ботинки, он потащился по снегу взглянуть на парочку холмов на лугу. Он слышал, как сзади его кто-то зовет, но не ответил, и туман заглушил звук. Через пару секунд он заметил поблизости и других людей, наверное, тоже разыскивающих растения. Рядом находились и оба преподавателя по гербологии; они ещё даже не заходили в воду.

Сам он искал одно из редчайших растений в мире. Его можно было обнаружить в местах, пропитанных магией, на высоте от шести до восьми тысяч футов[1], при свете зарницы, в присутствии определенных минералов, к тому же надо было поймать момент, чтобы до них не успели добраться хищники, так как никакие неволшебные создания не могли их увидеть и тронуть. Горячие источники насыщали почву необходимыми минералами, и надо было искать нужное на близлежащих лужайках, куда не поднимались волшебные существа. Эти цветочки можно было найти только зимой, и сильнее всего они проявляли свои свойства, если собрать их во время полной луны сразу после первого снегопада.

Ему пришлось раскопать снег, но в конечном итоге Ракеш обнаружил искомое. Несколько маленьких побегов с крошечными красными цветочками на черных стеблях с ярко-зелеными листьями, скрутившимися от холода в плотные шарики. Так называемые анимус бакка. Буквально их название переводилось как "жемчужины души".

Дарэй и Элли догнали его, когда Ракеш увеличил взятый с собой нож и отрезал горсть цветов и несколько листьев. Затем он покопался в почве у корней. Там, на самих корнях, можно было обнаружить нечто похожее на жемчужины. Ракеш нарвал и несколько таких ягод. Потом он осторожно выкопал одно из растений, с которого ещё не срывал цветы, и аккуратно пересадил его в наколдованный цветочный горшок.

— Анимус бакка! Я о них и не подумал, — отметил Дарэй, который выкопал для себя другой цветок и засунул его в коробку.

— Что это такое? — спросила Элли.

— Очень, очень редкий цветок. Одно из десяти самых сильных волшебных растений. Их используют в зельеварении — главным образом, в ядах, в целебных целях, а также в некромантии и в магии крови и души, — объяснил Ракеш. Он наложил на горшок парочку заклинаний и вновь направился к пруду. — Во всей долине не более пары сотен этих растений. И большая часть из них — именно здесь. Их очень любят все виды волшебных травоядных. Даже волшебные животные, обычно питающиеся мясом, едят их, когда есть возможность. — Он поставил горшок в высокую траву у воды и снова вскарабкался вверх.

— Нашли, что искали? — спросил Сайлас.

— Да. Анимус бакка, — сказал ему Дарэй, и глаза Сайласа распахнулись.

— Ух ты. Взяли с собой парочку?

— Ага. Можно будет выращивать на балконе, — сказал Ракеш. — Но мне понадобится для поливки вода из этого источника.

— Просто найди горшок, больший внутри, чем снаружи; в таких воды хватит на много месяцев, — предложила Элли. Сияние в небе вновь поменяло цвет, теперь оттенок стал более голубым. Глядя на свое растеньице, Ракеш заметил, что цветы стали закрываться. Ягода предубеждения опылялась сама и всегда после цветения разбрасывала семена — невидимые, которые к тому же их нельзя было почувствовать. Впрочем, и сам цветок был невидим и недосягаем для неволшебных созданий. Именно поэтому эти растения так сложно разводились в неволе.

Набежали облака, закрывая сияние луны. Оба преподавателя гербологии, наконец, подошли к воде. Без луны большую часть собираемого обнаружить было невозможно. Туман вокруг них посинел, следуя за сиянием зарницы. Слышался плеск воды, но в покрывале тумана звуки казались далекими. Маленькая пантера устала гоняться за пальцами Сайласа, — она выбралась из воды, обсохла и свернулась в горячей корзине, захваченной вампиром с собой. Элли присела между Сайласом и Ракешом и принялась тренировать невербальные замораживающие и размораживающие заклятья на чашке с водой. Дарэй прилег на мелководье на глинистый уступ, и вода покрывала все его тело, кроме головы.

— Не усни там. Упадешь, — предостерег Сайлас. — Тонуть не слишком приятно, даже вампиру — задохнуться водой больно.

— Это ты у нас засыпаешь во время серфинга, а потом тебя переворачивает акула, — парировал Дарэй, и Сайлас покраснел.

— Ты подлил мне сонное зелье. — Дарэй не стал возражать. Группа помолчала, наблюдая за тем, как меняются очертания в тумане, — почти гипнотическое зрелище.

Профессор боевых искусств, полувейла, обучавший большую часть студентов на продвинутом уровне, тихо выгреб из тумана, а за ним через пару мгновений вынырнули несколько старшекурсников. Компания устроилась на илистом крае берега, окружавшем заводь полосой в несколько футов в ширину.

— Нравится здесь? — спросил профессор, которого звали, как помнилось Ракешу, Ахмад.

— Да — лучше, чем на других озерах, — ответил Ракеш.

— Гм, да, здесь не так много студентов, буянящих в воде и обрызгивающих всех подряд, — заметил профессор, имея в виду зачастую переполненные пруды поближе к школе. — Что это? — спросил он, кивнув на корзину.

— Моя пантера, — ответил Сайлас. — Он ещё совсем маленький.

— Ирбису директрисы он не понравится, — предупредила одна из старшекурсниц, вампирша, которая, как слышал Ракеш, обычно цеплялась ко всем более слабым вампам.

— Этому зверю не нравится ни одно другое создание на его территории. Ты помнишь, что случилось, когда в школе потерялось то волшебное существо с жабо, что принадлежит профессору Намаку? — спросил студент, утверждавший, что он по крови — смесь сирены, вейлы и человека.

— Замечательное было времечко — все занятия на территории половины школы отменили, потому что никто не мог их разнять или подобраться к ним поближе. У Аэльфлай отнюдь не обычный ирбис. И, конечно же, та гигантская волшебная ящерица и вовсе удивительное существо, сколько ему там? Триста лет? Эта парочка вызвала целую цепочку землетрясений.

Сайлас посмотрел на спящего котенка. Нури пока не показывал никаких признаков волшебных способностей. И, возможно, никогда и не покажет — его дикие родители были совершенно обычными.

— У твоего есть какие-нибудь интересные способности? — спросила та же самая вампирша.

— Ни одной, о которой бы я знал, — признался Сайлас, выдавливая из себя высокомерную усмешку.

— Тогда какая же от него польза? — спросила она.

— Некоторым из нас нравится иметь питомцев, просто потому что они неплохие компаньоны, — ответил вампир. — Конечно, я не ожидаю, что ты в состоянии понять, что держать домашнее животное может быть всего-навсего приятно. К тому же, а что вообще имеется у тебя? — она ему насмешливо улыбнулась; Сайлас не отреагировал, игнорируя девушку. Сняв тем самым возможные претензии и причину для вызова. Сайлас, вероятно, уступал ей по силе и в вампирьей дуэли, скорее всего, проиграл бы.

Среди вампиров в Акрен Сайлас был одним из самых сильных, однако немало из них были всё же сильнее его. Из-за чего ему приходилось быть чрезвычайно осторожным. Особенно потому что было трудно точно сказать, какова сила молодого вампира, пока он не прекращает стареть. Как только физическое взросление останавливалось, мощь нежити с возрастом начинала увеличиваться. Те, у кого в начале силы было больше, со временем превосходили в могуществе остальных. Дарэй являлся одним из самых сильных студентов в Акрен, и ему не требовалось опасаться неприятностей ни от кого, кроме как от преподавателей-вампиров, лидером у которых был Намак. Многие вампиры умели сражаться лучше, чем Дарэй; они тренировались годами. Однако у него от природы имелось гораздо больше силы, чем у них, так что когда Дарэй достигнет уровня их мастерства, то им лучше не иметь с ним к тому моменту никаких трений. Что касается учителей, то они ничуть не стеснялись пить кровь учеников. Особенно если такие студенты не выживали после того, как покидали Акрен, или не возражали против подобной практики; в таких случаях месть преподавателю не грозила. И, естественно, никто не собирался драться с Намаком, если ему вдруг захочется попробовать чьей-то кровушки, — большинство наоборот воспринимали подобное желание в качестве комплимента. Однако он уже и так был намного могущественнее, чем остальные, и для него это просто не имело смысла. Никто не бросал ему вызов, и такие старшие вампиры, как он, всегда знали друг друга и почти всегда находились в дружеских отношениях — ему не с кем было сражаться, поэтому и не требовалось увеличивать свою мощь.