Мертвые не разговаривают

Он скользнул в переулок между двухэтажными зданиями. По их деревянным стенам, с облупившейся краской, пролегали уже знакомые царапины. Похоже, здесь прошелся сам Фредди Крюгер или Росомаха.

— Зайка наш попал в ловушку, — скрежещущий голос послышался прямо за спиной. — Раз, два, три — ловите тушку!

Андрей на ходу подхватил с земли кусок арматуры, потом резко остановился, развернулся и метнул кусок металла в пустоту переулка. Раздался грохот прута по мусору.

— Никого ты не найдешь, — проскрежетали над самой головой. — Не успеешь — пропадешь!

Андрей отшатнулся, ударился спиной о стену. Продолжая судорожно всматриваться то над собой, то по сторонам, нащупал на земле еще один металлический прут.

Куда идти? Голос порядком нервировал, но если ли смысл поворачивать обратно? Черное пятно может оказаться где угодно. А тащить за собой неведомого шутника к автозаправке — не дело. Отвязываться он, судя по всему, не намеревался.

Андрей чувствовал в руке шершавую поверхность металлического прута. Неплохое средство обороны от живого человека, но будет ли оно эффективно в схватке с призраком? Призрачный мир, призрачные обитатели, призрачный кусок металла в ладони. Почему бы не рискнуть?

Он двинулся в направлении крика. В голове крутились десятки кадров из всевозможных фильмов ужасов, в которых герой настырно идет к ловушке, расставленной злобными силами. Зачем соваться в темную дыру, зачем шататься по подземельям и заброшенным домам? Бежать прочь — вот единственное верное решение во всех случаях. Сначала бежать, а потом думать.

Андрей сначала подумал, а теперь клял себя за глупость и настырность, из-за которых так и не решился развернуться.

Переулок тянулся нескончаемым коридором. Андрей уже не раз прокрутил в памяти примерное расположение улиц и домов Водино, но так и не вспомнил подобного в реальном городе. Какие-то древние бараки, с кирпичными трубами на крышах и узкими, точно бойницы, проемами. Из обшарпанных окон, с практически полностью выбитыми стеклами, смотрела неподвижная темнота.

Скрежещущий голос раздался сразу с двух сторон и звучал из внутренностей домов:

— Милости просим, в гости зайди. Первое блюдо — живые мозги.

Желание внимательнее всматриваться в темноту оконных провалов исчезло напрочь.

Женский крик сбился с пронзительного вопля, опал. Несчастная закашлялась, что-то невнятно пробормотала, а потом всхлипнула, забулькала. Странно, но звуки, которые издавала терзаемая незнакомка, не тонули в шуме бури, хотя та тише не стала.

Переулок оборвался резко. Андрей выскочил на небольшое свободное пространство, за которым угадывались очертания каких-то нагромождений. Подойдя ближе, он увидел ржавые остовы автомобилей, остатки каких-то конструкций, сваленных в полном беспорядке. Куски этих же конструкций торчали из земли. Свалка металлолома — дикая, никем не обрабатываемая.

Булькающие звуки доносились именно отсюда.

В мельтешении пыли и песка показался стол. На нем, под белоснежной простыней, угадывались очертания человеческого тела. Рядом, на растрескавшейся деревянной колоде, лежат топор, ножовка и большие ножницы по металлу — такими впору перекусывать и металлические пруты. Поверхность инструментов покрыта коричневыми пятнами. Не ржавчина — кровь.

Особенно инородно смотрелся здесь большой аквариум, стоящий на земле возле колоды и наполовину заполненный зеленой водой. В воде кто-то плескался. То ли пытаясь выбраться на волю, то ли пытаясь кого-то догнать.

Андрей сглотнул, замер.

Вот, он нашел ту, которая кричала и молила о пощаде. И что теперь?

Женщина дрожала и продолжала постанывать. Даже скорее — поскуливать.

Андрей шагнул к ней — и тут краем глаза заметил еле различимое темное мерцание в мареве бури. Недалеко, шагах в десяти. Мерцание висело над землей и выделялось подобно гнойному нарыву на чистой коже.

Выход?

Он было дернулся к мерцанию, но остановился. Еще успеет. Не зря же притащился на эту ржавую помойку.

Андрей чувствовал собственную одеревенелость. Ступал на прямых ногах. Руки подрагивали от напряжения. По спине пробегали волны мурашек. Не страх — волнение.

На простыне, скрывающей тело, начали проявляться кровавые пятна. Они расцветали небольшими разводами, а потом быстро расползались, становясь яркими и насыщенными. Песчинки, витающие в воздухе, будто не решались садиться на эти пятна, скользили мимо, не задерживаясь.

Он вслушивался в шелестящий вокруг шум. Пытался вычленить из него малейшие чужеродные звуки.

Рука застыла над простынью.

Сколько крови!

Где-то вдалеке послышался скрежет металла. Андрей вздрогнул. Его этот звук резанул по ушам.

Порыв сильного ветра бросил в лицо пригоршню песка. Андрей зашипел, зажмурился. Под веками нещадно елозили наждачной бумагой. Пришлось немного обождать, прежде чем он снова смог более-менее держать глаза открытыми. По щекам катились слезы. В уголках глаз собралось каменное крошево.

Не давая себе времени на дальнейшие раздумья, Андрей резко сдернул с тела женщины покрывало. От увиденного пальцы разжались сами собой. Пропитанная кровью ткань выскользнула из руки. Подхваченная ветром, поползла прочь.

Женщина все еще оставалась жива. Неведомо как, но жива. Больше того — даже не потеряла сознания. Обнаженная, она лежала распластанная на металлической столешнице, привязанная к ней колючей проволокой. Испещренная острыми иглами нить плотно пролегала по груди несчастной и по животу. Но даже это оказалось не самым страшным. Женщину четвертовали или расчленили. Ее руки и ноги — точно ломти чудовищной колбасы. Аккуратно порезаны и сложены в строгом порядке. И при всем при этом — почти нет крови. Кожа несчастной белая, почти той же белизны, что и недавнее покрывало, пока то не стало пропитываться алыми пятнами. Лицо красивое. Красивое даже сейчас, искаженное невыносимой мукой.

Она ничего не говорила. Даже перестала стонать. В ясных глазах застыла мольба. На чуть раскрытых губах пузырится кровь, так нелепо смотрящаяся на идеальном лице, будто высеченном из мрамора.

— Кто это сделал? — промямлил Андрей, понимая всю абсурдность вопроса.

Она не ответила, только в глазах промелькнуло нечто вроде... усмешки?

Андрей уронил кусок арматуры, схватил с деревянной колоды ножницы по металлу, перекусил ими проволоку, стягивающую несчастную. Та задержала дыхание, всхлипнула.

— Не... — шевельнулись окровавленные губы.

— Что? — Андрей наклонился к ней.

— Не надо... — выдохнула она.

— Я помогу. Здесь есть выход...

Как он поможет? Чем? Как она вообще может говорить и соображать?

Вопросы чугунными молотами звучали в голове, но Андрей их игнорировал. Он осторожно развел края колючей проволоки в стороны. Под иглами проступили глубокие раны, соединенные вместе темно-красным змеящимся следом от тонкой металлической нити.

— Не надо... — снова прошептала она.

— Я не оставлю тебя здесь, — Андрей сбросил пиджак.

— Убей...

Он замер.

— Убей меня...

Андрей даже не был уверен, что слышит слова, а не читает выражение ее глаз.

— Пожалуйста...

Он отступил на шаг, выронил ножницы, подобрал кусок арматуры.

Она права. Конечно, права. Он не сможет вытащить ее. Больше того — возможно, она мертва уже давно, либо вовсе плод его воображения. И все же рука продолжала сжимать металлический прут, но не поднималась.

— Ты не знаешь, как это... не мучь меня... пожалуйста...

Андрею показалось, что он услышал собственный вопль — крик, поднявшийся над бурей и распавшийся сотней осколков.

Он ударил. Ударил изо всех сил. Ржавый прут так врезался в стальную столешницу, что оставил на ней глубокую вмятину. Отдача резанула кисть, скрутила ее острой болью. Прут вывалился из руки.

Ничего не изменилось. Женщина продолжала смотреть на него немигающим взором.

'Этого не может быть...' — билось в голове.

Он же касался ее, чувствовал холод гладкой кожи, но кусок арматуры просто прошел сквозь ее тело.

За спиной что-то заскрежетало.

— Кто стоит, разинув рот, головы не сбережет!

Андрей резко обернулся. Успел рассмотреть очертания человеческой фигуры, скрывшейся в клубах бури.

— Кто ты, тварь?! Выходи! — заорал, теряя самообладание.

Его трясло. Дыхание с громким хрипом вырывалось их груди. Глаза, которые все время приходилось щурить, дико болели и слезились. Картинка расплывалась. Возможно, именно поэтому он пропустил момент рывка.

Человек выскочил бесшумно и стремительно. Андрей среагировал только тогда, когда в каком-то метре от него показалась тень с парой топоров, прижатых крест-накрест к груди. Он отшатнулся, споткнулся и спиной налетел на стол. Тот с грохотом опрокинулся, а следом за ним завалился и Андрей. По инерции его перебросило через стол. Он грохнулся на тело покалеченной женщины, но арматуры из руки не выпустил. Несчастная жертва садиста уже никак не реагировала на происходящее. Лишь ее глаза продолжали жить. Продолжали умолять.

Не призрак! Холодная, но точно не призрак!

Человек с топорами медленно обходил стол.

— Червячок ползет в земле. Я убью тебя во сне...

Он замахнулся и ударил сразу с двух рук. Андрей дернулся в сторону — лезвия с чавкающим звуком рубанули тело женщины. Чуть развернуться, выбросить арматуру вверх. Ржавый кусок металла вошел глубоко в глазницу убийце. Тот выпустил топоры, схватившись руками за торчащий прут, отшатнулся.

Не сводя глаз с человека, Андрей поднялся. Напавший был одет в выцветшие джинсы и рваный свитер. Не полосатый — грязно-зеленый, однотонный. На ногах — видавшие виды берцы. Худой, с взлохмаченными волосами и на удивление длинными, ухоженными ногтями. Он вертелся на месте, не то пытаясь выдрать из черепа кусок металла, не то вгоняя его еще глубже.

Андрей поднял оба топора.

На этот раз он не сомневался. Перед ним тварь — убийца и садист. Тварь живучая и, судя по всему, изощренная в своих фантазиях.

Лезвие первого топора вонзилось убийце в шею. Того бросило на землю. Отхаркиваясь кровью, он что-то пробормотал, но слов Андрей не разобрал. Да и не хотел разбирать. Лезвие второго топора пробило человеку череп. Руки убийцы упали вдоль тела, а сам он повалился на колени. Еще несколько секунд судорожных движений — и тварь, недавно чувствующая свою полную власть над происходящим, рухнула лицом вниз. Металлический штырь, торчащий из его глаза, уперся в землю, не позволив человеку упасть окончательно.

Андрей стоял, дрожа всем телом. Кровь стучала в висках. Он не жалел ни о чем, но нервное напряжение вот-вот должно дать выход. Ни на что не надеясь, он на всякий случай проверил тело изуродованной женщины. Ни пульса, ни сердцебиения. А были ли они? Крови вокруг того, что когда-то было женским телом, а теперь превратилось в заготовку для шашлыка, так и нет, словно полностью, до капли, впиталась в простыню.

Пошатываясь, Андрей направился к черному клубящемуся облаку, еле различимому в буйстве пылевой бури. Он шел медленно. Впервые за все время пребывания в призрачном городе он не убегал. У самого облака обернулся. Убийца так и стоял на коленях. Отсюда казалось, что человек просто молится. Неожиданно мертвое тело дернулось, голова мотнулась из стороны в сторону, поднялась. Руки ухватились за металлический штырь, рванули его из черепа. Следом убийца вырвал топор из шеи. Его голова сильно кренилась, но, судя по всему, это его не особенно беспокоило. Убийца ухватился за второй топор, торчащий в голове. Но Андрей только сплюнул песком, шагнул в темноту клубящегося облака.

Он вывалился в прохладу слабого дождя. После песчаной бури влага, неспешно падающая с неба, показалась настоящим благословением. Андрей встал в полный рост, запрокинул голову. Перед внутренним взором все еще стояла картина гладкой поверхности металлической столешницы, к которой колючей проволокой привязана истерзанная женщина. Пусть не живая женщина, пусть призрак. Кем надо быть, чтобы сделать с ней такое? Случилось ли подобное убийство в действительности, пусть и когда-то? Или все увиденное лишь плод его взбудораженного воображения? Отчего-то в последнюю версию не верилось.

Что же здесь произошло?

Андрей протер лицо, чувствуя, как под ладонями перекатываются острые песчинки. Кожу от прикосновения засвербело. Наверняка вся морда красная — отшлифовал неровности.

И все же переход через призрачный город он миновал. Больше того — попал туда, куда и планировал. Хотя вернее сказать — надеялся попасть. Подтвердилось и второе предположение. Призрачный город — это не все, что приготовило гостям Водино. Существует третий уровень, измерение, отражение... черт его знает, как назвать правильно.

— Всем выйти из сумрака, — пробубнил Андрей, продолжая наслаждаться дождем. Он готов был кожей впитывать влагу, только бы унять сковывающее его ощущение пыльного кокона.

Чем мэтр не шутит, а что, если 'Дозоры' писались не обычной приключенческой сказкой, а имели под собой реальную основу? Тогда в ближайшее время стоит ожидать появления рядом вампиров или магов.

Андрей протер глаза. Жутко хотелось пить. Ощущение разлитой вокруг влаги нисколько не унимало жажды. Даже напротив — распаляло ее с еще большей силой.

Он огляделся. Вокруг простиралась унылая пустошь, поросшая густой травой. Кое-где виднелись остовы строений. Скорее всего, некогда жилых домов. Но подходить к ним желания не возникло. Слишком свежим оставались воспоминания о бездумном бегстве с завывающими за спиной неведомыми тварями.

Но он пришел сюда не столько проверять предположения, сколько найти ту, без которой вряд ли бы смог в тот раз спастись. Странная большеглазая девица в странной одежде. Маленькая и грязная, но удивительно выносливая и быстрая. Вот только непонятно — зачем сначала помогать, а потом пытаться выбить мозги? Теперь-то надо быть осторожнее и следить за ее движениями. Не хотелось бы раньше времени отправиться обратно в призрачный город. Впрочем, сначала девчонку следует отыскать. Вот только где?

Андрей примерно понял, где находится относительно расположения улиц и строений в реальном городе. За время блуждания в пылевой буре он успел порядочно отойти от стоянки такси, но до автозаправки, недалеко от которой и начал свое бегство от неведомых тварей, еще далеко. В принципе найти дорогу до норы, где прятались они с незнакомкой, он сумеет. Вот только лезть в темный провал без света — чистое безумие. Вот когда пожалеешь, что не куришь. Ни спичек, ни зажигалки при себе. А озаботиться и купить хоть что-нибудь в реальном городе он не догадался. Слишком торопился, слишком боялся передумать и не поддаться идее отправиться в призрачный город по собственной инициативе.

Он осмотрелся еще раз. Дождь почти кончился, и небо немного просветлело. Очертания разрушенных строений больше не смазывались изморосью, а лес будто даже придвинулся. Андрей нахмурился: над деревьями поднималась струйка дыма. На всякий случай он проморгался, взглянул еще раз — дым не исчез. Поводил взглядом из стороны в сторону, по черным верхушкам деревьев, вернулся к тонкой серой струйке, неуверенной ниткой поднимающейся к небу.