Джим порывисто обнял лорда Райвенна. Ему было стыдно и больно оттого, что он допустил мысль о том, что тот может его выгнать.
— Так ты согласен? Если да, то я прямо сейчас займусь всеми документами, — сказал лорд Райвенн.
— Я благодарю вас за всё, милорд, — пробормотал Джим. — Я был бы счастлив иметь такого родителя, как вы, но я сначала хотел бы... если вам, конечно, не трудно... что-нибудь выяснить о своей настоящей семье. Фалкон сказал, что знает только имя того, кто произвёл меня на свет — Леро... Нельзя ли узнать о нём что-то ещё? И, если это возможно, о втором моём родителе? Вам многое под силу, милорд, я знаю. Может, здесь существуют какие-то... частные организации, занимающиеся расследованиями? — Джим напрягся, роясь в памяти в поисках нужного альтерианского слова. — Э-э... как это... сыскные агентства?
Лорд Райвенн задумался, теребя подбородок.
— Полагаю, частное расследование провести можно. Кое-какая информация о том инциденте с пиратами вполне доступна, это могло бы стать отправной точкой в поиске. Хорошо, дружок, я попробую выяснить об этом побольше.
— Спасибо, милорд! — только и смог сказать Джим, утонув в ласковом свете глаз лорда Райвенна.
— Всё будет хорошо, мой дорогой, — улыбнулся тот, целуя Джима в лоб. — Сейчас мне нужно ехать, постараюсь быть не очень поздно. А ты не грусти, можете съездить с Раданайтом в город развеяться. — Лорд Райвенн встал, не выпуская рук Джима из своих. — Ну, до вечера, дружок.
— До вечера, милорд.
Джим остался у фонтана и сидел в задумчивости, обхватив одно колено. Нужно было пойти и привести себя в порядок, потому что уже давно настал день, а Джим всё ещё был непричёсанный и в пижаме, но его охватило оцепенение, и он ещё долго слушал журчание фонтана. Он не заметил, как к нему подошёл Раданайт, и вздрогнул, услышав его голос:
— Малыш, ну, как ты?
Джим поднял на него взгляд. "Переварил" ли он его отказ? Понял ли то, что сморозил глупость, бросаясь столь серьёзным предложением? По его виду нельзя было ничего сказать, но Джиму всё-таки стало немного не по себе в его присутствии: он вдобавок почему-то вспомнил, как они играли на органе, и Раданайт целовал его пальцы. Снова чувство недосказанности возникло между ними, и Джим опустил поджатую ногу, колено которой он обнимал.
— Милорд Райвенн попробует разузнать о моём настоящем отце, — сказал он.
Трудно было понять, о чём подумал Раданайт, услышав это, но он улыбнулся и сказал:
— Я же говорил, что он тебя не бросит. По-другому он и не поступил бы, иначе это был бы не он. Всё будет хорошо, у тебя больше нет причин горевать.
Впрочем, судить об этом было рано. Потянулись дни ожидания, которые складывались в недели, и Джим, засыпая в удобной роскошной постели, мучительно блуждал в лабиринте снов о Фалконе и Леро. Если с момента прочтения надписи на медальоне он бредил встречей с Фалконом, лаская каждую чёрточку его лица перед своим мысленным взглядом, то от этого расследования он уже почти ничего не ждал. Вернее, он боялся питать надежду: слишком большую боль причинило бы ему её разрушение. У Леро не было ни лица, ни фамилии, а второй родитель вообще выступал из тумана лишь расплывчатым силуэтом... Джим с пронзительной болью вспоминал о своих земных родителях, при мысли о Фалконе его сердце ухало в горячую бездну, а эти две фигуры были слишком далеки и смутны, чтобы он мог чувствовать их, как родных. Он ничего не знал о них, и только расследование могло помочь ему порвать этот глухой кокон неизвестности.
Одним прекрасным ранним утром Джим лежал, слушая пение птиц в саду. Дворецкий ещё не приходил, чтобы его разбудить, и Джим вслушивался в звуки утра. Розовая заря разгоралась, обещая что-то... Принесёт ли этот день новости, или изматывающее ожидание продолжится? С этими мыслями Джим повернулся на бок, вдыхая сладость рассветного воздуха, струившегося в приоткрытое окно.
Тихий стук в дверь заставил его вздрогнуть.
— Войдите, — сказал Джим.
— Это я, мой милый, — ответил лорд Райвенн, входя. — Прости за ранний визит. Я, должно быть, разбудил тебя... Но у меня есть для тебя кое-какие важные новости.
Джим напрягся, как натянутая струна. Лорд Райвенн уселся на край постели, развернул клавиатуру, и перед Джимом зажёгся световой экран. С него на Джима смотрело красивое, большеглазое лицо с упрямым подбородком и дерзким взглядом, обрамлённое непослушной копной рыжевато-каштановых волос.
— Мне только что прислали результаты расследования, — мягко прозвучал над ухом голос лорда Райвенна. — Личность твоего биологического родителя установлена, его полное имя — Лероим Эрнис Тийем Деламано. По профессии — пилот грузовых звездолётов. По натуре был бунтарь, буян, авантюрист — это из его характеристики по месту учёбы. Имел проблемы с законом, получил условный срок за драку в кафе, но нарушил режим, отправившись в грузовой рейс, хотя не имел права покидать Альтерию. Нанимателя он обманул, скрыв от него свою судимость. С пятнадцати лет жил отдельно от родителей, с которыми у него были такие плохие отношения, что они даже отказались забирать его останки. Кремирован за государственный счёт. В браке не состоял, постоянного друга не имел, точных сведений о его отношениях с кем-либо нет, есть только информация, что он прибегнул к искусственному оплодотворению, чтобы зачать ребёнка. Зачем он это сделал, неизвестно. Быть может, планировал остепениться?.. Впрочем, об этом теперь можно только гадать. Детектив, ведущий это расследование, встречался с родителями Леро, Эрнисом и Тийемом, но они отказались с ним разговаривать о сыне, а новость о том, что у них есть внук, восприняли без восторга и не выразили желания с тобой встретиться. Эрнис — чиновник в администрации города Йелкатумана, Тийем — владелец ателье по пошиву одежды в том же городе. Опекунство над тобой они брать не захотели, а как только услышали, что детектив пришёл к ним от моего имени, весьма охотно подписали соответствующий документ об отказе от каких-либо прав на тебя. — Лорд Райвенн дотронулся до экрана, и фото сменилось названным документом. Коснувшись пальцем прямоугольника, где стояли подписи, он вызвал зелёную светящуюся надпись: "Подпись подлинна". — Других детей у них нет. Вот такие дела, дружок...
Переключившись на вкладку с изображением, Джим долго всматривался в лицо своего отца и пытался найти в своём сердце живой отклик. Горькое чувство брошенности, ненужности тяжко опустилось на плечи, выдавливая из глаз слёзы.
— Почему? — вырвалось из его сдавленного горла. — Почему эти люди отказались даже увидеть меня? Чем их сын так насолил им, чтобы вот так...
— Ну, ну, ну, — ласково зашептал лорд Райвенн, обнимая его за плечи. — Джим, дитя моё... Я не знаю, почему. Обсуждать с детективом свои отношения с сыном они не пожелали. Думаю, скоро твоя горечь пройдёт... Ты их совсем не знаешь, никогда не видел, не успел к ним привязаться. Ясно только одно: по всей видимости, твой непутёвый папа хотел твоего рождения и любил тебя. Он пожертвовал своей жизнью в схватке с пиратами, чтобы спасти тебя и сына Фалкона. Пусть это греет тебя, а о печальной стороне этой истории ты не думай. Мы все — я, Раданайт, Фалкон — будем всегда с тобой. А я... — Губы лорда Райвенна тронула задумчивая улыбка, а в глазах проступила солнечно-светлая нежность. — Раданайт совсем вырос, и я давно мечтаю о младшеньком.
Уткнувшись в его плечо, Джим разревелся. Когда вошёл Криар — как всегда, чтобы разбудить его, лорд поднёс палец к губам:
— Тс-с...
Джим слышал удаляющиеся шаги дворецкого, вдыхая тонкий и свежий запах духов лорда Райвенна и обнимая его изо всех сил.
— Дитя моё, я всем сердцем жду твоего решения, — промолвил тот, отвечая на объятия Джима такими же крепкими объятиями. — Согласен ли ты стать моим сыном? Впрочем, я не тороплю тебя с ответом, можешь ещё подумать, если хочешь.
— Папа погиб, спасая меня, — рыдал Джим. — А они... даже не захотели разговаривать о своём сыне! Я не знаю, что между ними и папой произошло... но чувствую... они неправы, плохо думая о нём!
— Печально, когда родные сердца ожесточаются, — вздохнул лорд Райвенн, гладя Джима по волосам и тихонько целуя в макушку.
— Глупые... злые сердца, — простонал Джим, зарываясь лицом в его грудь. — Не беда, что они не захотели меня видеть! Раз так, то я сам не хочу их знать! Пошли они к чёрту! Спасибо вам, милорд... У меня больше нет никого близкого, кроме вас... Я хочу быть вашим сыном!
Счастливый смех лорда Райвенна прозвучал, как россыпь серебряных бубенцов. Крепко поцеловав Джима в лоб и в губы, он окинул его тёплым взглядом.
— Я рад, дитя моё, что ты считаешь меня близким... Я бесконечно счастлив.
Итак, Бездна хоть и жестоко обошлась с Джимом, но воздала ему за все мытарства сполна, подарив ему дом и семью. Его приёмный отец был не простой альтерианец, а знатный лорд с древней родословной, чьё имя стояло в Книге Лордов далеко не на последнем месте. Жить Джиму предстояло в настоящем дворце с множеством комнат, где у него уже была собственная роскошная спальня с персональной ванной — не чета пыльному матрасу за стойкой из бара в лавке у Ахиббо.
В третий раз Джим увидел город, когда ездил получать альтерианские документы. Отпечатки его пальцев и карта радужки глаза были занесены в городскую базу данных, он сдал экзамен на знание альтерианского языка, прошёл медицинское обследование и был признан гражданином Альтерии и сыном лорда Райвенна. Теперь его имя было Джим Зелхо Лотиан Райвенн. Лорд Райвенн подарил ему новый медальон со своим портретом, изготовленный из самого драгоценного альтерианского металла каэлия, который по своей дороговизне превосходил земную платину. К нему Джим получил ещё пару каэлиевых браслетов и перстень с фамильным гербом лорда Райвенна.
Сразу после этого лорд Райвенн с истинно отцовской заботой занялся образованием своего нового сына. Устраивать Джима в школу он не стал, а нанял учителя, который приезжал раз в неделю, давал Джиму задание для самостоятельного изучения, а через неделю проверял, как Джим усвоил материал, и давал новое задание: так учились многие сыновья лордов. Пригодилась богатая библиотека лорда Райвенна, в которой можно было найти книги по любой теме и из любой области знаний, и недостатка в источниках Джим не испытывал. Он окунулся в учёбу с головой, тем более что это помогало ему отгонять печаль о Фалконе, который отсутствовал уже третий месяц и не давал о себе знать — впрочем, как отмечал лорд Райвенн со вздохом, это было обычным для него делом.
По альтерианскому календарю (шестнадцать месяцев в году, двадцать шесть дней в каждом месяце) шёл третий летний месяц эйтне. Это был тёплый месяц, ничем не хуже двух первых, рСкне и Амбине: по-прежнему цвели клумбы во дворе, зеленела лужайка вокруг дома и ярко сияло солнце, хотя иногда и перепадал дождь. В этой местности тёплая погода стояла подолгу, начиная с третьего весеннего месяца плИйнелинна, все четыре летних месяца, весь первый осенний месяц иннемар и половину второго, йИкомара — всего более семи месяцев. По новым документам Джим родился 14 эоданна (третьего, предпоследнего зимнего месяца) 3070 года эры Майо (Согласия).
Он был в той поре, когда следовало заниматься учёбой, а не предаваться сердечным страданиям, но Джим ничего не мог с собой поделать: мысли о Фалконе не оставляли его ни днём, ни ночью. Он настораживался каждый раз, когда слышал звук двигателей, и бежал смотреть, не Фалкон ли это вернулся, но всякий раз это оказывался не он: это к лорду Райвенну приезжали его многочисленные друзья. Чаще всего их визиты приходились на вечер, но иногда, по выходным, когда лорд Райвенн был дома, гости могли приехать и днём. Из застенчивости, а также по привычке, выработавшейся во время пребывания у Ахиббо, Джим прятался от них, но лорд Райвенн всякий раз посылал за ним, чтобы с гордостью представить его им.
В последний день месяца эйтне, 26-го числа, лорд Райвенн отмечал юбилей, по случаю чего устроил довольно большой приём. Когда Джим узнал, какой это юбилей, он сначала не поверил: лорду Райвенну исполнялось сто двадцать лет. Сорок, от силы сорок пять — столько лет Джим давал лорду Райвенну на вид, судя по его лицу, походке, голосу и идеальной улыбке, которой могла бы позавидовать любая кинозвезда. Потом он узнал, что у альтерианцев было обычным делом выглядеть гораздо моложе своих лет, а средняя продолжительность их жизни равнялась ста семидесяти — ста восьмидесяти годам, а некоторые доживали и до двухсот.
Приём проходил в главной гостиной и в двух залах по бокам от неё. Число приглашённых превышало полторы сотни человек, и лужайка вокруг дома превратилась в стоянку флаеров. Пересидеть приём в своей комнате у Джима не получилось: лорд Райвенн сказал, чтобы он надел свой нарядный костюм для торжественных случаев и был среди гостей. Джим пребывал в лёгкой растерянности. Как ему следовало себя держать, что говорить? Раданайт, сделав Джиму изысканную "взрослую" причёску, разъяснил:
— Так как ты у нас младший в семье, тебе позволительно делать что угодно, слоняться повсюду, объедаться вкусностями и быть украшением праздника.
Джим постарался так и поступать, хотя застенчивость заставляла его вести себя скованно и скромно. Он терялся и чувствовал себя неуклюжим и ненужным среди этого скопления изысканно и нарядно одетых гостей, поэтому подолгу сидел в неприметных уголках то там, то здесь. У многих альтерианцев на головах он видел серебристые обручи: это, как он узнал, были брачные диадемы, которые символизировали то же, что у землян — обручальное кольцо на пальце. Джим ни с кем не заговаривал, ему и без этого хватало впечатлений. И одно впечатление было особенно сильным.
Они с Раданайтом затеяли игру в прятки, хоть со стороны Раданайта это было и ребячливо: он уже вышел из того возраста, когда играют в подобные игры. Впрочем, нрав у него был живой и весёлый, и он не стеснялся "впадать в детство", напротив — он был только рад позабавить Джима. Обязательным условием было не подглядывать, пока другой прячется, и не обращаться за помощью ни к кому из гостей. В доме было где спрятаться, и процесс поиска обещал быть весьма долгим и увлекательным. Первым выпало прятаться Джиму. Он укрылся под кроватью в одной из пустующих спален, и Раданайт нашёл его за десять минут. Затем спрятался Раданайт, да так искусно, что Джим не мог найти его очень долго. Он заглядывал во все тёмные уголки, но нигде не обнаружил его, обошёл все спальни — тщетно, а когда заглянул в библиотеку, то услышал какой-то шорох за стеллажами. "Ага!" — обрадовался он, решив, что это Раданайт. Он бесшумно подкрался... Замер на секунду... И бросился с криком:
— Я тебя нашёл!
Но к величайшему ужасу и смущению Джима это оказалось нелепой ошибкой: за стеллажом находился не Раданайт, а огромного роста альтерианец в чёрном. Он был так увлечён чтением книги, что ничего и никого вокруг себя не замечал, а потому шумное появление Джима его напугало. Он сильно вздрогнул и уронил книгу, а Джим, сконфуженный, застыл на месте.
