— Приляг, детка, попробуй заснуть. Я тебя не потревожу — лягу на полу.
— Лучше я лягу на пол, госпожа, — всхлипнул Джим. — А вы займите кровать... Позвольте хотя бы так вас отблагодарить.
Но эанка отказалась. Тогда Джим отдал ей все подушки с кровати, себе оставив только одну, и на этом они пришли к соглашению. Перед тем как лечь, эанка сняла головной убор, и волос под ним не оказалось. Её голова была совершенно гладкая, а по середине от лба до затылка проходил ряд чёрных круглых точек. Джим повидал представителей стольких народов, со своеобразной внешностью и обычаями, что уже привык не удивляться.
Утром эанка улетела беспрепятственно, но Ахиббо выглядел так, будто что-то заподозрил. Он следил за каждым шагом Джима, фыркал, шипел и плевался паутиной, так что Джиму приходилось отовсюду её отскребать. Джим изо всех сил пытался скрыть своё радостное ожидание спасения и при Ахиббо старался об этом не думать, но тот всё равно чувствовал в нём перемену. Джим, может быть, и не скрывал бы своей радости, если бы не боялся, что Ахиббо решит избавиться от него прежде, чем за ним прилетят. Паукообразный монстр как будто уловил его тайное опасение и тут же начал претворять его в жизнь: прилетавшим к нему клиентам он то и дело предлагал купить у него Джима. Но все отказывались: кого-то не устраивала цена, а кто-то просто не хотел связываться с работорговлей. Ахиббо уже начал сбрасывать цену, но сделку так и не успел заключить: через месяц то, чего так ждал Джим, свершилось. Госпожа Аэни сдержала своё обещание.
Рано утром — ещё только начинало рассветать — Джима разбудил гул двигателей. Он часто слышал этот звук, означавший то, что прилетел очередной клиент, но на этот раз он почему-то сразу почувствовал, что это был кто-то другой. Нечто грозное и величественное чудилось в этом гуле; наверно, похожий звук раздался бы с неба в Судный день. Сквозь щели в воротах и сквозь решётчатое окошко бил яркий свет, а с неба слышались громовые раскаты сурового голоса:
— Говорит майор ТИлгад, отряд особого назначения "Йала", альтерианский корпус Межгалактического правового комитета! Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Всем выйти с поднятыми руками! При наличии оружия держать его за ствол, в противном случае будет открыт огонь на поражение!
Этот голос, говоривший по-альтериански, возвестил Джиму, что его мучения были окончены, настал долгожданный День Спасения. Ахиббо заметался по всем помещениям в панике, вереща и шипя, разбрасывая паутинные тяжи и ругаясь на своём паучьем языке.
— Повторяю: всем выйти с поднятыми руками! — гремел голос. — У вас тридцать секунд до начала штурма!
Ликуя, Джим схватил с полки первый попавшийся предмет — какую-то лампу — и швырнул им в Ахиббо.
— Выходи, мерзкий монстр! — крикнул он ему. — Или тебе крышка! С военными лучше не шутить! Это прилетели за мной, понял?
Ахиббо злобно выстрелил в него паутиной, но не попал. Чувствуя поддержку сурового голоса, Джим осмелел и бросился на азука. Тот не ожидал от него такой прыти и на мгновение остолбенел, а Джим, воспользовавшись этим, вытащил у него ключ и отпер ворота. Зашвырнув ключ за полки, он толкнул ворота и ослеп от потока света, сразу хлынувшего на них со всех сторон.
— Выходить с поднятыми руками! — повторял громовой голос. — Оружие на землю!
Джим вышел, заслоняясь руками, смеясь и плача от счастья. Его восторгу не было предела: наконец-то он слышал настоящий альтерианский язык и всё понимал! Ему хотелось броситься бегом навстречу этим людям, но его что-то ударило в спину, и он упал на песок. По-видимому, это Ахиббо пихнул его сзади в бессильной злости.
— Квайкус, ещё раз тронешь его — лишишься одной пары рук, — загремел суровый голос уже не сухими стандартными фразами, а с вполне человеческой интонацией. — Опять взялся за старое, работорговец? На сей раз ты условным сроком не отделаешься, Комитет тебе это гарантирует.
"Какая работорговля, о чём вы? Я ничего не понимаю! — взорвались жалобные словомысли Ахиббо. — Где вы увидели рабов? Этого мальца я подобрал просто из жалости, чтобы он не пропал!"
— К тебе под видом клиента прилетал агент отдела по борьбе с работорговлей, — сказал грозный голос майора Телгада. — И ты предлагал ему купить у тебя юного альтерианца. Твои телепатические речевые сигналы были записаны, и это достаточное основание для привлечения тебя к суду! На колени, Квайкус, руки за голову! Ты арестован.
"Не берите меня на понт, ничего вы не докажете! Ничего у вас нет, я бы раскусил вашего агента!"
— У нас работают профессионалы, — ответил голос.
Поток слепящего света заслонила высокая фигура в чёрной форме, с длинными стройными ногами в высоких сапогах, и Джим протянул к ней руки.
— Держись за мои плечи, — сказала фигура приятным, мелодичным, мягким и молодым голосом (наверно, таким разговаривают ангелы, подумалось Джиму). — Всё хорошо, не бойся, мы твои друзья.
Джима подхватили сильные руки, и он, рыдая, обвил руками своего спасителя за шею, и тот понёс его куда-то, ласково повторяя: "Не бойся, не бойся". Джим и не боялся этих людей — он боялся сойти с ума от счастья. Свет перестал его слепить, и он разглядел небольшое острое ухо и седую прядь в длинных, собранных в пучок на затылке тёмных волосах. Человек, нёсший его на руках, нагнулся, входя в летательный аппарат весьма внушительных размеров, пронёс Джима по узким проходам; Джим рыдал и почти ничего не видел, только слышал звук шагов того, кто его нёс. Его уложили в какой-то большой аппарат наподобие прозрачного гроба; когда крышка начала закрываться, Джим запаниковал, ему стало очень жарко и душно, и он, кажется, на миг отключился.
Когда он пришёл в себя, крышка была уже открыта, а над ним склонился человек в чёрной форме, с седой прядью в волосах. Его рука лежала на лбу Джима.
— Всё хорошо, ты здоров и ничем не заражён, — сказал он. — Не нужно ничего бояться, больше никто тебя не обидит. Приподнимись-ка, дружок, и держись за мою шею.
Он вынул Джима из "гроба" и бережно переложил на горизонтальное кресло с углом между спинкой и сиденьем почти в сто восемьдесят градусов, с подставкой для ног и подголовником. В его руке блеснуло что-то — не то ампула, не то шприц, а может, ампула с иглой. Джим вздрогнул, почувствовав укол.
— Не волнуйся, это просто снотворное, — сказал человек с седой прядью. — Тебе сейчас необходим сон. Будем знакомы... Меня зовут капитан агеч, я врач этой экспедиции.
Он пристегнул Джима ремнём, отрегулировал углы изгибов кресла и заботливо вынул из волос Джима заколку, мешавшую удобно положить голову. Когда он делал Джиму укол, он был в перчатках, а теперь он их снял и ласково взял Джима за руку. Ладони у него были тёплые, и в их прикосновении чувствовалось что-то очень искреннее и человечное. Хотя в его волосах серебрилась совершенно седая прядь, его округлое лицо с прямым носом выглядело совсем не старым, на вид ему было не больше тридцати. Взглянув в его большие и серьёзные светло-серые глаза, Джим спросил:
— Вы отвезёте меня домой?
— Да, дружок, — ответил капитан Агеч. — Мы прилетели, чтобы освободить тебя и взять Квайкуса.
— Что с ним будет? — спросил Джим, еле шевеля губами от нарастающей слабости.
— Его будут судить и, скорее всего, посадят в тюрьму, — ответил капитан Агеч. — Доказательств достаточно. Но ты должен будешь ещё дать показания, дружок. Сначала тебя допросят в отделении Межгалактического правового комитета, а потом, насколько мне известно, за тобой кто-то приедет — наверно, твой родственник.
Родственник! При звуке этого слова сердце Джима дрогнуло, он нащупал на груди медальон — не потерял ли? Медальон был на месте. В низкую дверь отсека вошёл, нагнувшись, ещё один высокий человек в чёрной форме, с военной выправкой, коротко остриженными светлыми волосами и стальным взглядом, который, впрочем, смягчился при виде Джима.
— Как он? — спросил он капитана Агеча.
— В порядке, командир, — ответил Агеч. — Я сделал ему инъекцию снотворного.
— Хорошо, — сказал тот, кого назвали командиром. — Мы взлетаем.
Он вышел, а Джим подумал, что это и был майор Телгад: это его грозный голос гремел с небес в потоке света. Он и капитан Агеч были первыми альтерианцами, которых Джим увидел. Они были очень стройные, их телосложение скорее походило на мужское, чем на женское, но лица у них были гладкие, без следов щетины на подбородке, а на шее отсутствовал кадык. По-видимому, не все они носили длинные волосы, но форма ушей у них была такая же, как у Джима. Командир был отменно хорош собой, но показался Джиму слишком суровым и неприступным, а вот Агеч сразу располагал к себе. Он, как оказалось, совмещал обязанности врача и психолога.
— Мне очень... хочется спать, — пробормотал Джим.
— Засыпай, — сказал Агеч ласково. — Ты в безопасности, бояться больше нечего. Сейчас мы полетим домой.
Джим ещё раз нащупал медальон. Встреча с отцом стала как никогда близка и осязаема, до неё было рукой подать.
— Глава IX. Дорога домой
Джим и капитан Агеч стояли перед серебристой трапециевидной дверью, за которой ждал тот самый родственник, который должен был забрать Джима. Улыбнувшись и сжав руку Джима, Агеч сказал:
— Не волнуйся, дружок.
Легко было сказать "не волнуйся", когда за серебристой дверью, быть может, Джима ждал отец! Его колотило от волнения, колени подкашивались, а сердце было готово вырваться из грудной клетки. Агеч нажал кнопку, и серебристая дверь отъехала в сторону, явив взгляду Джима точно такой же трапециевидный отсек, в каком его только что допрашивали. Те же серебристо-серые стены холодно поблёскивали в свете длинных трубчатых светильников по углам, за длинным узким иллюминатором чернела Бездна, и два непрерывных потока летательных аппаратов, которые отсюда казались не больше блохи, пересекали её наискосок. Посреди отсека стоял стол с несколькими прикрученными к полу стульями, а вдоль иллюминатора расхаживал из стороны в сторону альтерианец в длинном белом плаще с капюшоном. Прямые седые волосы спускались ниже его пояса гладким серебристым плащом. Он был одет в кремовый костюм — нечто вроде короткого камзола, затейливо вышитого атласными нитками того же цвета, такие же штаны, а ногах у него были белые сапоги. Он отличался прекрасной величавой осанкой и голову держал прямо и гордо. Когда дверь открылась, он остановился и обернулся.
— Вы милорд РайвИнн? — обратился к нему Агеч.
— Он самый, — подтвердил альтерианец приятным и зрелым, бархатистым голосом, с образцовым, рафинированным произношением, с достоинством кланяясь. — ЗИлхо МедАлус Алмино Райвенн.
— Я капитан Агеч, а это Джим, — сказал Агеч. — Можете его забирать, он уже ответил на все вопросы. Извините, милорд, что пришлось заставить вас так долго ждать: чтобы должным образом выстроить обвинение против Квайкуса, от Джима требовались очень подробные показания.
Альтерианец недоуменно воззрился на Джима. Несмотря на совершенно седые волосы, лицо у него было молодое, а фигура — по-юношески стройная. Светло-серые глаза, прямой нос с красивыми ноздрями и гордо изогнутые тёмные брови — ничего похожего на портрет в медальоне, Джим даже открыл его и сравнил. Альтерианец тем временем, увидев медальон, заглянул в него, и его гордые брови взметнулись ещё выше.
— Погодите, ничего не понимаю, — пробормотал он. — Это и есть он?
— Да, милорд, кто же ещё? — удивился Агеч.
Лорд Райвенн взял Джима за плечи, всматриваясь в его лицо.
— Посмотри-ка на меня, голубчик. Да, как будто похож... Да, что-то есть, несомненно. Но почему он такой большой? Послушайте, там не было другого ребёнка, помладше?
— Нет, милорд, только этот, — ответил Агеч с усмешкой. — Какой там был, такого и привезли, уж не обессудьте. Так вы будете его забирать или нет? А разберётесь потом.
— Да, да, конечно, — пробормотал лорд Райвенн. — Если там был только он, значит, всё верно, хотя и непонятно...
— Тогда я прощаюсь с тобой, Джим, — сказал Агеч. — Удачи тебе во всём. И чтобы всё прояснилось.
— Простите, а нет ли здесь у вас какого-нибудь кафе или буфета? — спросил лорд Райвенн.
— Проголодались? — улыбнулся Агеч. — Столовая на третьем уровне, Пройдёте до конца коридора, спуститесь на третий уровень, а там налево.
— Благодарю вас, — сказал лорд Райвенн.
Агеч ласково пожал руку Джиму, поклонился лорду Райвенну и покинул отсек. Лорд задумчиво смотрел на Джима, а Джим смотрел на него. Этот альтерианец с царственной осанкой и удивительными серебряными волосами показался Джиму ослепительно прекрасным, он напоминал волшебника из сказки или какого-то доброго короля, и у него ёкнуло сердце от щемящего, невыносимого желания улететь отсюда с ним. Но, по-видимому, не так-то всё было просто.
— Я не тот, кто вам нужен, милорд? — пролепетал Джим. — Вы... не заберёте меня?
— Признаюсь, я в некотором замешательстве, дитя моё, — проговорил лорд Райвенн. — Ты оказался... гм, не совсем таким, как я ожидал.
— А что со мной не так, милорд? — Джим еле мог говорить от подступившего к горлу кома.
— Долго объяснять, дружок, — сказал лорд Райвенн. — Но ты не волнуйся, что-нибудь придумаем... Как бы то ни было, сначала надо тебя покормить, голубчик, а то ты, наверное, проголодался. — Лорд Райвенн ласково взял Джима за руку своей тёплой рукой в блестящих перстнях. — Идём в столовую.
Через несколько минут Джим сидел за круглым белым столиком и ждал, когда вернётся лорд Райвенн. За другими такими же столиками были в основном альтерианцы в чёрно-синих мундирах, и отличали их только причёски: короткие стрижки, длинные волосы, косы, узлы на затылке, конские хвосты. Между тем вернулся лорд Райвенн с подносом. Поставив перед Джимом тарелку и чайную чашку, он задумался.
— Кажется, чего-то не хватает. Ах, вилок. До чего я рассеянный!
И рассеянный лорд Райвенн пошёл за вилками, а Джим понюхал еду в тарелке. Пахло съедобно и даже аппетитно, а напиток в чашке был похож на чай из трав. Джим не стал спрашивать лорда Райвенна, как называлось блюдо, а просто начал уплетать за обе щеки. Лорд же медлил приступать к еде: он с жалостью и сочувствием смотрел, как Джим ест.
— Бедное дитя, — проговорил он. — Они тебя совсем замучили своим допросом, а накормить не догадались! Ну, ешь, ешь, мой голубчик. Вкусно?
Джим с набитым ртом утвердительно промычал и кивнул. Лорд Райвенн улыбнулся, а потом протянул руку в манжете с бисерной вышивкой и ласково погладил Джима по голове.
— Какой ты славный... Можно ещё раз взглянуть на твой медальон?
Джим снял медальон и опустил в изящную бело-розовую ладонь лорда Райвенна. Тот открыл крышечку и стал пристально его изучать.
— ФАлкон, — сказал он, кивая. — Да, это портрет Фалкона, нет никакого сомнения. Как он к тебе попал, дитя моё?
Джим прожевал, проглотил и ответил:
— Он всегда был у меня, милорд. Сколько себя помню.
— А с какого возраста ты себя помнишь? — спросил лорд Райвенн.
— Месяцев с семи, — ответил Джим. — Сначала я жил в детском приюте, потом меня усыновили... — Джим вздохнул, вспомнив родителей. — Очень хорошие люди. А потом меня похитили, и я попал к Ахиббо. Я выучил язык при помощи одного шариманского приспособления, которое было выставлено у него на продажу, и после этого смог прочитать, что написано на медальоне. А почему вы за мной приехали, милорд? Вы знаете моего отца?
