Человечина (в доработке)

Стоит он жизней отданных за него? Или все это обычное стечение обстоятельств, в котором я лишь пытаюсь углядеть чью-то волю?

Я сижу в своем "аквариуме", просматриваю сводки, формирую новостную полосу. Этот процесс уже доведен до автоматизма. Думаю я совсем не о криминальной хронике, из всей цепочки, внимание выдернуло одну новость: "дтп в Подольске", значит, все представили как обычную аварию? Чернушку разбитую я отогнал в гаражи, и жестянщики уже занимаются капотом и стеклом, завтра обещали начать красить. Подвеска перенесла приключение достойно, одна незначительная деталь напоминает об аварии — приемник стал сам собой перескакивать с канала на канал. Ремонтировать еще и его мне некогда, а покупать новый пока не на что.

Я заканчиваю сборку номера и приступаю к складыванию головоломки. Мне мало ее сложить, надо к каждому факту приложить документ, или его описание.

Сначала я начал рисовать схему, как я ее увидел вчера, когда раскрыл Маринину бухгалтерию.

На самом верху я написал "Им-инк", обвел кружочком и повел стрелку вниз написал "Филиалы Бест-Лайф", рядом со стрелкой я написал — "косметические препараты". Под филиалами написал "клубы", и снова соединил стрелкой и приписал рядом — "препараты". Рядом с клубами написал "многоуровневый маркетинг" — так, это все легально, это все законно. Это почти то, о чем нам рассказывала Катя Диас... маленькая деталь — они не выкупают препараты и не торгуют, они рекламируют и дают карточки с личным номером, здорово... нет случайных людей, поэтому я рекламы Бест-Лайф и не вижу нигде... их продукция — не ширпотреб — эксклюзив. Очень дорогой и качественный. Так, а теперь обратная дорога. Я рядом с Бест-Лайф написал красной ручкой — Абртарии и добавил "сырье", как это было написано в Марининых файлах. Вот что это для них — сырье. От Бест-Лайф я провел стрелку вверх, толстую, жирную стрелку и пометил — "очищенное сырье". И стрелка эта уперлась в Им-инк. В документах выкачанных телефоном Звягинцева из сервера Им-инк, я обнаружил, что поставщиком "сырья" является Бест-Лайф, что они с ним делают? Ответ нашел в черновиках академика — " размножают" — два-три цикла деления эмбриональных клеток. Академик их называет "мезенхимальными". После чего их маркируют как "свой материал", то есть — плацентарный. И теперь уже не докажешь, где клетки привезенные из роддомов, а где из абортариев Бест-Лайф. И стоят эти флакончики от пятнадцати до пятидесяти тысяч евро за штучку. Этими с лотка в перекрестке не поторгуешь. Слышал я о стволовых клетках? Конечно... от рекламы в глазах рябит... но там больше болтовни. То что используется для пересадки и берется у самого человека — это по материалам академика — фикция, это действительно плюрипотентные клетки, но количество их, возможное получить у самого человека — мизерное, и даже размножить их в достаточном количестве невозможно, больше двух-трех делений и процент малигнизации... Вот словечко нашел! Я перекопал полинтернета, нашел объяснение — раковые клетки это! Так вот чем больше делений, тем больше вероятность, что среди препарата будут раковые клетки. Хорошо пишет академик, понятно. Среди документов Им-инк есть и интересное письмо Вайнштейна, в котором звучит фраза " Настоящий клеточный материал, содержащий до 100 млн клеток на микролитр можно получить только из человеческого эмбриона в возрасте от 18 недель, все остальное — профанация, поэтому основные поставщики сырья — роддома и женщины совершающие аборт на поздних сроках беременности".

Заболели мышцы нижней челюсти, а я заметил, что сижу за листочком с крепко сжатыми до судорог зубами.

От Им-инк повел зеленую стрелку вниз к Бест-Лайф, приписал "деньги" и сбоку написал "НЖР" к ней тоже подвел "деньги", от них спустил стрелку к клубам с "деньгами", а обратно пустил стрелку к НЖР и подписал "Члены". Много ли таким образом "Независимые женщины России" набрали членов? Много. У моей Марины была сеть из полутора сотен женщин. Арифметическая прогрессия — каждая приводила от двух до четырех подруг, за три года, от семерых курсанток Марины образовалась сеть в полторы сотни женщин, почти все периодически сдавали "сырье". Я нашел "личный кабинет" Марины на сервере Им-Инк и ввел пароль, удивительное дело, она умерла, но счет ее не был закрыт, и я увидел сумму — тридцать восемь тысяч евро. И в ссылке "личные записи" я прочел — " осталось двенадцать! Максимум полгода.". Я понял — Марина набирала деньги на пересадку клеток... она надеялась вылечить свое бесплодие. Бедная моя девочка. Ну, почему я ее тогда послушал? "Ни чем меня не спрашивай..." Какой я дурак... Удержал бы я ее? Не знаю... может быть. Или просто был бы в курсе, одобрял бы... помогал бы с публикаций... Она хотела сама. Ах, Маринка, Маринка...

А, может, я зря так напрягаюсь? Кто я такой? Кто они мне все эти женщины? Маринка их что заманивала, уговаривала? Что то никак не давало мне даже подумать о том, что она в клубе смеялась со всеми, легко и непринужденно рассуждала, как это все просто... что додержать до 18 недель и написать заявление на "поздний аборт" — это намного выгоднее, чем "сдавать сырье" до 12-ти... в три раза выгоднее! В ушах стоял голос неизвестной женщины, бодро рассуждавшей, что "два раза в год сдать сырье от 18 недель, это все равно что шесть по 12, но ведь никто не сможет за год пережить шесть абортов... а вот два раза "ранние роды" — это не аборт... это получше! И намного выгоднее"!

Я видел ее, уверенную, курящую, голос ее с хрипотцой, и паузы... и спокойный такой голос... видел ее холодные глаза.

Рекорды ставят.

Мне не хватает воздуха. Я сидел, тупо глядя на получившуюся схему, и забыл, как дышать.

Нет. Не мне судить... Бог им судья.

Что можно сделать? Что я должен сделать?

А, может, не мудрить? Я — журналист, тема — жареная, написать очерк, аналитику, на пару номеров... и дать шпинделя всем этим "Им-инкам", "Бест-Лайфам", "Энжеэрам"... Бланки у меня есть, Показания ребят из Аяса — у Белова... Кстати, Белов сказал, что они отмывают через клубы черные деньги... значит, можно раскачать дело через Налоговую полицию? Или Белов сдаст материал в прокуратуру? У меня там есть знакомые. Не такие близкие, как Сашка, но все-таки... за руку здороваемся, и этот знакомый меня журналюгой не называет... то ли, действительно — нет в ней такой неприязни к нашей пишущей братии, то ли, хорошо ее скрывает... эта моя знакомая из прокуратуры.

Я сложил все бумажки... и схему и распечатки документов из сервера... кроме Маринкиных материалов. Этого никому знать не нужно.

День протек, как обычно, я, сдав номер, уже уходил, мне позвонила знакомая из прокуратуры. Ответ ее был прост и понятен: "Придраться не к чему, пока от самих женщин из клубов не поступит заявлений или жалоб с претензиями. Но на что?" Я положил трубку, и несколько минут сидел, тупо глядя в мертвый экран компа. Вот тебе бабушка и Юриев день... а на что я рассчитывал? Что там такие дураки, что будут открыто переть против закона, и только мне эта информация свалится в руки? Подсознательно, конечно и такое думалось... надежда теплилась, теперь угасла. Белов довольный раскручивает киллера, но тот молчит, или в лучшем случае, все валит на убитого хозяина Аясов. Как его звали? Балакиров Валерий Вахтангович. Почему он сам пошел меня брать? А почему он сам задавил Павлика? Что это? Жажда убивать? Или такую ответственную работу он никому поручить не мог? Загадка, на которую ответа уже не найти. Я поглядел на подпотолочные часы, видимые со всех уголков редакционного лабиринта. Уже — седьмой час. В сервисе еще работают, сейчас заскочу,

Я заскочил. Поглядел на белую, покрытую морду моей чернушки, на стадии подготовки к покраске. Не успел я отойти от машины, вышел из бокса, во двор сервиса въехал Лендкрузер — огромный как грузовик. Распахнулась дверца, из машины вышли двое, направляясь к боксам. Я пошел мимо джипа, меня за бока со спины подняли и подали в машину, еще пара рук схватила меня за куртку и за шею, и меня лихо втянули в салон. Хлопнула дверь. Джип выкатился из сервиса. Я попытался рвануться к двери, но меня перехватили сзади, усадили, в бока уткнули два ствола, судя по толщине — с глушителями, и негромко приказали сидеть тихо и не рыпаться. Я послушно сел. Рыпаться невозможно. Раз сразу не пристрелили, значит, есть шанс. Зазвонил мобильник. Я попытался достать, это сделали за меня, и банально отключили. Ладно.

Я пытался определить, куда мы едем. Глаза мне не завязывали, потому я понял, катим по рублево-успенскому, не спеша, вверх-вниз, повороты... кажется на Николину гору, хорошее место. Джип закатился в ворота. Дальше — все как в американским кино. Меня вывели, проводили в дом, в огромной и абсолютно пустой гостиной раздели до трусов, проводили через дом к крытому бассейну. Бассейн тут что надо! Не квадратная яма при баньке со ступеньками, а метров двадцать в длину и пять в ширину. Голубой кафель под стеклянной крышей, подсветка. На краю бассейна два раскладных кресла, столик... В одном кресле, лицом к бассейну сидит пухленькая явно мужская фигура в плавках, густо поросшая черным курчавым волосом. Меня толкнули в спину, приказали: "Садись!". Я подчинился, осматривая хозяина особняка. Передо мной сидит господин Фима Вайнштейн, генеральный директор корпорации Им-инк.

— Кучеряво живете, господин Вайнштейн, — сказал я усаживаясь в кресло.

— По средствам, — ответил тот, поднял пузатую бутылку с Мартелем, — коньяк?

— Лучше водку, — ответил я, — но и Мартель сойдет. Я принял бокал, покрутил коньяк перед носом, и решил, что пора уже задать вопрос, и я его задал: — У вас оригинальная манера приглашать.

— Обстоятельства вынуждают. Ваша возня, господин Евсеев, беспокоит нас не больше комара, но вот ведь, какая неприятность, пока комара не прихлопнешь, он не унимается. — Фима, отпил коньячку. — Однако, не могу не признать за вами фантастической везучести и профессионализма. — я "поднял уши", стараясь не расслабляться. — Ваша "правильность" и стремление "бороться со злом", мне кажется, это все реакция на ситуацию. Убийства, ваша решительность, азарт... в вашем сознании отчетливо сложилась схема свои и враги. Я же хотел бы видеть вас в числе если не друзей, то хотя бы не врагов. —

Я не мешаю Фиме вещать, покупаешь? Ну, ну... продолжай, любому интересно узнать себе цену, во что ж меня оценивает один из мультимиллинеров России, гражданин США Вайнштейн Фима?

— У меня есть предложение, Сергей.

Я не удержался и сострил:

— От которого я не могу отказаться?

Вайнштейн не улыбнулся.

— У людей всегда есть право выбора, соглашаться или нет, жить или умирать. — Вона как! Оригинальный способ покупать... гуманисты хреновы. — Поймите меня правильно, я не Валерий, он был чересчур кровожаден, образумить его мне не удавалось. Я действительно, хочу вам сделать хорошее предложение: должность главного редактора моей газеты.

Я оторвался от бокала.

— Это какой же?

— Семья, — Вайнштейн поставил бокал на столик, — неплохая газета, тридцать две страницы...

— Полосы, — поправил я.

— Что? Ну, разумеется, вам виднее. — Фима оторвал веточку винограда. — Так как? Оклад у вас будет очень хороший, побольше, чем у вашего Лебедева и Хабарова вместе взятых.

— А я по чужим карманам не лазаю, и их окладов не знаю. — Чуть раздраженно ответил я.

— Ну, в мой карман вы залезли, не смущаясь, — парировал Фима, жуя виноградинку.

— Когда это? — удивился я.

— А когда приехали брать у меня интервью, правда, по моему же приглашению, но ваш телефончик заставил поломать голову моих компьютерщиков. Стащили ведь документы?

— Ничего не знаю, — прикинулся шлангом я, — телефон как телефон — Сонька обычная, в салоне брал.

— Я думал, вы будете откровеннее. — Вайнштейн нахмурился. — Жаль. Не надо делать меня дураком...

— Послушайте, — я сделал лицо "святая простота", — у вас есть какие-то доказательства моей вины? Я что-то украл у вас? При чем тут мой телефон?

— Ладно, оставим эту тему, — Фима, кажется, начинал злиться, — мы отклонились, так вот вернемся к вашей должности.

— Какой? — изображать дурака я умел всегда.

— Сергей, мне кажется, вы дурачитесь, но я повторю, вам предлагается должность главного редактора джорнел "Семья", то есть — газеты, — как его вдруг снесло на английский, наверное, нервничает.

— А, точно, мы еще обсуждали мой оклад. И сколько же?

Фима снова кинул виноградинку в рот и ответил:

— Пятнадцать тысяч евро в месяц.

Мне стоило больших усилий не уронить челюсть в бассейн. Наверное он все-таки заметил мое замешательство, потому что с удовольствием глядел на меня.

— Господин Вайнштейн, не стану говорить, что таких заработков не бывает, вы живете в другом мире... другие меры ценностей. Я не сильно вас обижу, если не приму вашего предложения? — Кажется, Фима все-таки расстроился.

— Я не Валерий, — уклончиво ответил Фима, — но выбирая между жизнью и смертью, я бы предпочел, чтоб вы выбрали жизнь. — Вайнштейн допил коньяк. — подумайте еще. Я полагаю, вы поспешили с ответом. — Он поднялся, нырнул в бассейн, не спеша, по лягушачьи переплыл бассейн, вернулся обратно, не вылезая из воды, подтянулся на руках и спросил: — Ну, что решили?

Все его предложения это сладкая липучка для мух. Я соглашаюсь, прихожу работать, и мне, мало того, что затыкается рот, меня просто слушать уже никто не станет. Потом Фима меня выкидывает на улицу, и найти работу мне не светит. Но и это вилами на воде... к чему весь этот разговор? Он же сам сказал — друзья-враги. Друзьями нам уже не быть. Я сам циник, но такого цинизма как у Вайнштейна еще не встречал. Поэтому я налил себе еще Мартеля и, отпив полбокала, ответил:

— Вы убили Марину.

Вайнштейн покачал головой.

— Ее убил маньяк, вы ж знаете.

— Нет, Манков не взял на себя ее смерти, — сказал я. — Марину убили ваши люди. Это одна из причин, а еще, мне почему-то кажется, что мое согласие, вам нужно как рыбе зонтик.

— В каком смысле? — Фима вылез на борт бассейна, дотянулся до полотенца, и промокнул лицо.

— Во всех возможных, — ответил я. — Почему-то мне видится, что беседа наша имеет один смысл, вам очень хочется лишний раз доказать мне, что купить можно все, что нельзя купить за деньги, можно купить за очень большие деньги, не так ли? А после того, как я соглашусь вам служить, вы, глумливо радуясь этой победе, отдадите приказ вашим ребятам пристрелить меня или утопить в этом бассейне. Ведь я прав?

— Приятно иметь дело с умным противником, — ухмыльнулся Вайнштейн, — хотя вы мне не противник. Так — комар. — кажется это сравнение возвышает его в собственных глазах.

— Ну и для чего вся эта комедия? — спросил я. Страх прошел, я подумывал только об одном, как бы подороже продать жизнь, утопить Фиму? Разбить ему башку об кафельный край бассейна? Расколоть бутылку мартеля и горлышком чиркнуть по горлу? Фима крепенький мужичок, полнота его напускная, просто коренастый тип. Вариант с бутылочным горлышком мне нравится больше остальных. Я допил коньяк, закусил нектарином, налил себе еще. Постарался незаметно оглядеться, чтоб определить, где стоят или сидят охранники.