Спасти Ссср ч3

Егор явно думал о другом

— Подумал я насчет церкви.

— И?

— Наверное, ты прав в том, что борьба партии с церковью современному состоянию дел не отвечает, сколько времени уже прошло с семнадцатого то года. Ситуация в корне поменялась, люди наши, советские. Только если так подумать...

— Ну?

— Есть отдел в КГБ. Есть комсомольцы, оперативные группы.

У меня глаза на лоб полезли.

— Ты хочешь сказать, чем им всем тогда заниматься?!

...

— А ты почитай, что в Казани делается, оперативные сводки. Малолетняя шпана разбилась на группировки, мутузит друг друга смертным боем! Уже до трупов! А ты спрашиваешь, чем заниматься комсомолу и КГБ!? Да работы полно, надо только реальную работу видеть, а не выдумывать ее. Всю эту попово-кэгэбэшную шаражку давно пора разогнать к чертовой матери, кормушку устроили.

Егор допил чай и поехал, пришла Раиса Максимовна. Принесла первые наработки своего института. Мы восстановили институт конкретных социально-политических исследований, который был разогнан после чехословацких событий.

— Может, поспишь?

— Иди — сказал я, открывая папку — приду

Судя по всему, Раиса Максимовна уже не так рада быть женой генсека. Тем более что я уже пару раз не замечал намеки на какие-то материальные блага себе и друзьям.

Ладно, разберемся...

Готовая работа уже — исследовался вопрос избираемости руководства предприятия. Конкретное социологическое исследование, несколько городов, отдельно опрошены рабочие, инженерно-технический персонал и сами директора.

Так вот — ни в одной группе эта идея не набрала большинства.

Тогда какого хрена это все включили в закон "о предприятии"? А потому и включили, что исследования не провели.

Я вот думаю о двух вещах. Первая — попытаться здесь внедрить советы директоров как в США. У нас этот инструмент не понимали и не понимают. А в США это рабочий инструмент, одна из основ бизнеса. Годовой отчет утверждает именно СД, перед тем как представить акционерам.

Один человек из профильного министерства, по одному из обкома и/или горкома партии. Один или двое из совета трудового коллектива. Плюс — интересно будет, если в СД будут места для представителей ключевых поставщиков и покупателей — если надо будет. Если например Камаз производит авто для армии и сельского хозяйства — почему не ввести по человеку из Минобороны и Минсельхоза?

Совет директоров — это люди, которые и контролируют и помогают. Не просто отчет в конце года, когда уже поздно что-то менять — а работа раз в месяц, порой даже чаще. В крупных компаниях должны быть комитеты по тем или иным вопросам. Эту культуру сложно воспитать, но когда она есть, многие вопросы становятся проще. Тем более что у нас она еще уместнее, если сейчас все крупные предприятия в госсобственности. По факту же — в собственности директоров, и вот им то надо создать противовес. Но не трудовой коллектив.

И второе — почему бы не усилить советы трудовых коллективов на предприятиях. Почему бы не дать право распределять заработанные премиальные или хотя бы их часть — им, а не директору?

С этими мыслями я пошел спать — и в самом деле замотался за день.

20-22 августа 1985 года

Берлин, ГДР

Погода была плохой. С утра было солнце, но по дороге в аэропорт — зарядил мелкий, мерзкий дождь как на балтийском побережье. Сильного ветра не было, что давало вероятность того что самолет Горбачева сядет как положено, а не уйдет на запасной военный аэродром ЗГВ.

Генеральный секретарь СЕПГ Эрих Хонеккер и директор Штази Эрих Мильке ехали в одной машине. Это была не Вольво, как обычно — а удлиненный Ситроен, подарок французских коммунистов. У них специальная подвеска, потому машина не скользит — летит над дорогой...

Хонеккер выслушивал биографическую (расширенную) справку на Горбачева, которую нудно читал ему Мильке — а сам думал. После Брежнева — он не смог сработаться ни с кем, да и с Брежневым отношения были напряженными. Хонеккер категорически отказался направлять народную армию в Афганистан — хотя в Прагу в шестьдесят восьмом послал. Но главная проблема была, конечно же, не в этом...

Русские опасались свободного развития социалистической Германии и потому в свое время запретили ускоренное развитие тяжелой промышленности, зарубили проекты пассажирского самолета и нормальной легковой машины. Русские так же с подозрением относились к контактам соцстран напрямую, помимо Москвы. Но главная проблема была в другом — в неадекватности цен внутри содружества.

Тут Хонеккер конечно лукавил — но на самом деле он просто не знал. Когда в семидесятые поставщики энергоресурсов вздули цены — он искренне возмущался, что так нельзя. И считал нормальным, что СССР так не сделал. Он даже не предполагал, сколько на самом деле могут стоить нефть и газ, и что произойдет с германской химической промышленностью если СССР будет однажды брать за них полную цену.

Но сейчас Хонеккер привычно думал, что попросить у советского лидера. На первом месте были, конечно, атомные энергоблоки. Он планировал довести долю атомной генерации до 25-30 % на первом этапе — как у самых передовых стран Запада. А потом пойти дальше — минимум до 60-70 % как во Франции. Ему рассказывали французские коммунисты...

Вопрос конечно — сколько стоить будет. И что взамен? Конечно, ГДРовская одежда уйдет в СССР в любых объемах — но и немцам ведь надо одеваться.

— Сколько ему лет?

— Кому — прервал нудное чтение Мильке

— Горбачеву

— Пятьдесят четыре.

Хонеккер удивился — молодой совсем

— Он был на оккупированной территории?

— Говорят, был совсем ребенком.

— Проверь

Мильке сделал пометку

Еще бы оружия попросить. Никуда не денешься, самолетный парк уже устарел, надо как минимум два десятка их новых МИГов. Дорого... дорого... дорого.

Действительно погода скверная, Ил-62 сел "из последних сил", три круга сделали. На бетонке — мокли как воробьи старики в черных плащах и под зонтом, оркестр выливал воду из духовых инструментов...

Я сбежал по трапу — никто за мной не успел, это был экспромт, я даже зонтик свой держал сам. Сзади поспевала охрана, я безошибочно направился к Хонеккеру

— Камрад Эрих, камраден...

Хонеккер не знал, что делать и потому дал сигнал — начинайте мол. Подошли не успевшие к трапу барышни, хлеб размок, в солонке была вода. Я покачал головой, но мякиша намокшего хлеба отломил

— Товарищи, что под дождем мокнуть. Давайте, сворачивайте почетный караул, в аэропорту чаю горячего попьем.

В аэропорту была заминка. Дело в том, что многие жители западного Берлина старались летать через восточно-германский аэропорт, это было дешевле вдвое, а немец лишнего пфенинга не потратит. Потому в аэропорту было много западных немцев и иностранных туристов, зал был полон — многие рейсы были отменены. И как только они нас увидели...

— Горбачев! — крикнул кто-то

Дело в том, что на днях я дал большое интервью для Штерна. Готовился визит уже в ФРГ, перед тем проводились мероприятия по "разогреву". В это время никто не знал элементарных правил пиара, потому я сам предложил — перед важными визитами, обязательно приглашаем прессу принимающей страны и даем интервью. Зачем? Ну, это задает тон визиту, если правильно разыграть карты — то пресса окажет давление на местные власти, ты как бы не только задаешь повестку дня — но и высказываешь заранее аргументацию. Это работает...

Охрана в панике отсекла нас от пассажиров...

— Сюда... сюда...

— Подождите — громко сказал я — давайте, поговорим с людьми

Ко мне протолкался Вадим Медведев

— Товарищ Горбачев — негромко сказал он — мероприятие не подготовлено, опасно. Нужно подняться в депутатскую

Я прикинул глазом — метра три до толпы

— Вадим — нормальным, не громким, но и не тихим голосом сказал я — сейчас не сорок пятый. Война закончилась

Не может быть, чтобы хоть кто-то не знал русский в толпе. А слухи быстро расходятся.

Немцы боялись больше наших. Хонеккера оттеснили свои охранники — в то время как я добился своего и прошел к людям. Раиса Максимовна была рядом, она немного говорила по-немецки и что-то отвечала. Я общался через переводчика, ну и людям просто хотелось побыть рядом, пожать руку советскому лидеру. Причем так получилось, что в толпе были и западные и восточные немцы.

— Герр Горбачев — спросил кто-то — что вы намерены делать в Берлине?

— Времени у меня мало. За культурную программу отвечает камрад Хонеккер. Наверное, будет Фридрихштадтпаласт*.

— Вы любите театр?

— Да, особенно политический.

Все засмеялись

— Герр Горбачев, будет ли у нас в Европе мир? — крикнул кто-то

— А за мир отвечает мистер Рейган и его ракеты. Как там называется новая его ракета — Пискипер? С чувством юмора у него все в порядке...

Снова смешки.

— Герр Горбачев, когда вы посетите нас?

— Визит уже готовится.

Кто-то выкрикнул

— Простите нас за всё!

Я посмотрел в ту сторону, откуда раздался выкрик, смутивший и охрану и самих немцев. И твердо сказал

— Мы должны оставить прошлое — в прошлом...

Хонеккер не осмеливался подняться на второй этаж — и наблюдал за происходящим со стороны. Его буквально трясло.

Мальчишка! Что себе позволяет!

Чутьем опытного политического бойца Хонеккер понял главное — Горбачев не похож ни на одного генсека, которого он знал. А на кого он похож?

На Ленина.

Подсознание подсказало — на Ленина. Первого и последнего пока советского лидера, который вел борьбу за власть не в коридорах Кремля — а на улицах

Что-то будет...

Германская демократическая республика — имела столицей Берлин, правда только часть его. Город был разделен, бывшие британская, американская и французская зона оккупации сейчас представляли из себя анклав — свободный город Берлин. К нему вела экстерриториальная автострада.

В свое время, Михаил Сергеевич пустил дела на самотек и Германия стала единой. Я в принципе тоже не против этого, вопрос — на чьих условиях объединяться. Мне в свое время довелось прочитать мемуары Брента Скаукрофта, на момент объединения Германии помощника президента США по вопросам нацбезопасности. Он написал, что настаивая на сохранении Германии в НАТО они думали не ор том как бы обмануть Горбачева. Они боялись возрождения германского фашизма. Но получилось, как мы знаем, сильно по-другому...

После войны — две части Берлина восстанавливались двумя разными системами и восстанавливались наперегонки. Восточный Берлин — это сталинки, хрущевки, трамваи Татра и машины Трабант. Встречалось и немало наших ВАЗов.

Провели первый раунд переговоров, во многом прощупывание. Я подивился аппетитам немцев. Попросил показать типичный новый район для рабочего класса. Поехали смотреть...

И вот тут я позавидовал...

Немцы строят примерно, так же как и мы — у них есть хрущовки на четыре, пять и семь этажей. Высокие дома — это у них одиннадцать. Но как же все отличается.

Я не говорю про качество материалов. Но у них на хрущевках — просторные остекленные лоджии. И в подвале не крысы бегают — подвал оборудован, там для каждой квартиры есть небольшой запирающийся чулан для всякого хлама.

Плата за жилье сто девять марок за трехкомнатную. Это немного, если учесть что средний житель ГДР получает 600-1000 марок в месяц. Кстати вся коммуналка — в числе этих ста девяти марок.

Построили не так как у нас — постарались сделать дворы, какие-то закрытые пространства. Высажены деревья. Удивительно — району как мне сказали семь лет.

В каждом микрорайоне что-то вроде социально-бытового комбината, который одновременно и дом культуры и два — три типа магазинов. Обязательно есть "деликатессен" — там продаются западные продукты за марки ГДР, но цены очень высокие. Что поразило — в обычных магазинах основной набор продуктов питания есть всегда и не стоят очереди. Это социалистическая страна! Они тоже живут, так как завещал Маркс. Но почему у них, получается, жить без очередей?

Возможность поговорить с Хонеккером по душам появилась на второй день, когда мы посетили министерство промышленности. Там была организована небольшая выставка продукции германской промышленности — и я еще раз удивился, сколь многого добились немцы, причем в стесненных обстоятельствах. Понятно, они практически всю оборонную продукцию получают от нас, причем за копейки. И основные усилия у них направлены на группу Б, так называемую. Но — немцы были бы не немцами, если бы не добились в этом успеха. Например, их фотоаппараты покупают более чем в тридцати странах мира.

И вот на обратном пути в машине я и задал вопрос

— А как товарищ Дэн поживает...

Хонеккер насторожился

Товарищ Дэн Сяо Пин.

Это само по себе было ново — называть товарищами тех, кого раньше называли предателями и ревизионистами.

— Хорошо поживает — настороженно сказал Хонеккер

— Я вот думаю — сказал я — сколько вреда социалистическому лагерю стран принесла ортодоксия.

...

— Во времена Владимира Ильича о том, что может быть единственно верная версия социализма, коммунизма или пути к нему — была бы встречена недоумением или непониманием. Маркс не оставил точных указаний на то как именно идти к коммунизму. А если бы и оставил — сколь верным был бы этот компас спустя сто с чем-то лет.

Хонеккер явно не готов был к такому разговору

— К чему это, товарищ Горбачев?

— К тому что нам стоило бы подумать о том как прекратить раздоры в социалистическом лагере. Эти раздоры разъединяют нас и делают нас бессильными перед агрессией капиталистического мира, который силен и един как никогда. Рейган и Тэтчер добились такой близости их стран -какой не было очень давно. Остальные примыкают к ним. Мы же бросаемся обвинениями в ревизионизме...

Хонеккер улыбнулся

— А товарищи в Москве не обвинят вас в безыдейности, товарищ Горбачев?

— Безыдейность. Хорошее слово.

— ???

— Безыдейность. Нет идей. Нет новых идей, куда и как двигаться, все время перемалываем и перемалываем старую жвачку. Лет десять уже нет никаких новых идей. И это нам рано или поздно аукнется...

— Что такое по-вашему еврокоммунизм

Хонеккер пожал плечами. Мы гуляли по лесу в закрытом заповеднике, где были дачи Политбюро СЕПГ

— Ревизионистское течение.

— Да, но они приходят к власти.

— И какая нам от этого польза? Они оболванивают и размывают рабочее движение...

— Эрих...

...

— В Европе так и не произошло тех революций, на которые рассчитывал еще Ленин. Это раз. Второе. Как думаешь, насколько современные рабочие похожи на тех рабочих которых видели и знали Маркс и Ленин...

— Ваш Ленин был умным человеком.

— Ответьте, не уходите от ответа

Хонеккер задумался

— Многое поменялось, конечно

— Именно. А скоро поменяется еще больше. Мы должны творчески развивать учение Маркса-Ленина применительно к сегодняшним реалиям

...