| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Молчи, Двести восемьдесят седьмой! — огрызнулся командир, одергивая глухой темно-синий мундир и промокая синим же платочком пот на лысине. — Сам вижу, что Красная. Делаешь здесь чего?
— Бабушке пирожки несу! — не моргнув глазом, сообщил наглый Президент, хотя в руках у него не то что пирожков, даже корзинки не было. Репейниковый букет и тот лингрэ всучил кому-то их младших аркатов с недвусмысленным приказом: "Охраняй! А не то!.."
Где могут скрываться означенные пирожки, ни Двести шестой, ни его адъютант понять не смогли, даже обшарив "богиню" взглядом и уставившись куда-то в район декольте. Но смутить девицу было не так-то просто. Проследив за их взглядами, Бумер кокетливо похлопал ресничками и заявил:
— Неа, здесь у меня не пирожки. Плюшки! Сладкие! Две штуки, — уточнил он, колыхнув оными. — Но они забронированы.
— Чего?! — опешил командир.
— Муж у меня злобный, говорю! Ишь, как зубами-то скрежещет!
Не то чтобы я скрежетал, то после этих слов захотелось. Аркаты понятливо повздыхали, сочувствуя то ли мне, то ли мерзкой девице.
— А вот пирожками с радостью поделюсь! — лучезарно улыбнулась Красная Шапочка.
— Офигела, что ли? Это наши пирожки! — завопил тощий узкоглазый охранник, выхватывая из загребущих ручек лингрэ кусок сочного пирога и нечто, формой напоминающее кувшин.
Ух, значит, таки выпивали.
— А разве что другое говорю? — искренне изумилась Красная Шапочка. — Угощайтесь, гости дорогие! Мне для вас ничего не жалко! — заявила она, впихивая прямо в рот Двести шестого новый кусок пирога, подхваченный откуда-то с земли под самым носом тощего.
— А где твоя бабушка? — прочавкал тот, чудом не подавившись.
— Так вот она! — радостно завопила красотка, указывая пальцем на низенького полноватого арката с взлохмаченной черной шевелюрой, выходящего из ярко-оранжевой будки, которую в Барбарискином мире именуют сортиром.
Толстяк, тяжело вздыхая, одернул на упитанном животике желтую полосатую жилетку и растерянно уставился на встречающую его толпу.
— Бабушка! — бросилась ему на грудь Красная Шапочка, чуть не впечатав несчастного своим немалым весом обратно в будку. — Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие глаза?
— Ну это... — протянул толстяк, беспомощно хватая ртом воздух.
— Запор у него, — подсказал Двести восемьдесят седьмой, заработав внушительный подзатыльник от командира.
— Ща врежу! — пообещал ему толстяк, вызвав новый взрыв хохота.
— Бабушка, а бабушка, а почему у тебя такие большие уши? — поспешно влез Бумер, не любивший терять внимание.
— Ослы в роду водились, — выкрикнули из толпы.
— Убью! — желтые глаза "бабушки" налились кровью, но вычислить крикуна у нее не вышло.
— Бабушка, а бабушка, а почему у тебя такие острые зубки? Ой! — испуганно всплеснула руками Красная Шапочка. — Так ты не бабушка!
— Ну слава богам! — облегченно вздохнул толстяк, но не тут-то было.
— Ты не бабушка! Ты серый волк!
Охранники тихо всхлипывали от смеха и молча вытирали слезы. Даже Двести шестой неприлично ржал, подавая пример адъютанту.
— Да какой я серый! Зеленый я! Не видишь, что ли?
— Так, поди, съел что-то не то, — пожал плечами Президент.
— Бабушку! — подсказал все тот же весельчак из толпы.
— Точно! То-то он всю Охоту из сортира не вылазит! — поддержал его аркат, обнимающий отвоеванный у Красной Шапочки кувшин.
— Серый волк, а серый волк...
— Да какой я волк! — взвыл тот. — Шерсть у меня где?
— Вот и я думаю, где? — задумчиво протянула красотка. — Болеешь, небось.
— Лишаем!
На этот раз шутник из толпы нарвался — толстяк сминая первые ряды ломанулся на обидчика, швыряясь заклинаниями направо и налево. Охранники не остались в долгу. Кто особо активный, или, скорее, особо глупый задел огненным шаром командира, подкоптив ему мундир. И вскоре у арки кипела нешуточная свара, в которой никто не обращал внимания на тонкие нити сонной магии лингрэ.
Сэм Винфорд
Император шипел разъяренной гадюкой и разве что огнем не плевался.
Испугавшись, я попятился и, споткнувшись непонятно обо что, кубарем полетел в угол, врезавшись головой в устроенную кем-то из гоблинов лежанку. Схватил первое, что попалось под руку, и запустил в нархана. Тот перехватил довольно увесистый томик и, оставив на нем отпечаток своих зубов, вернул мне. Причем, по лбу.
Араж! У меня что, голова казенная?
Швыряться книгами, из которых тупые гоблины строили себе лежанки, мне не позволяла совесть, и в Императора полетела рваная тряпка, изображавшая одеяло. Я прыгнул следом, руками и ногами затягивая покрывало и барахтавшегося внутри Шррррра.
— Да тихо ты! — вслед за ним зашипел я. — Это он не про тебя сказал! Про Оппозицию! Ты что не согласен, что ее надо дрессировать?
Нархан заинтересованное затих.
— Ну, тогда ладно! — согласился он, для профилактики кусанув меня пониже спины. — Считай, что я тебя помиловал!
Я растерянно развернул ком, который до сих пор с силой прижимал к себе — нархана в одеяле давно уже не было. Что, собственно, и подтверждал мой ноющий зад.
Втихаря показав кулак Императору, я встал на колени и принялся собирать рассыпавшиеся книги, дав себе зарок прочистить Ричи на этот счет мозги. Стопка получалась довольно приличной, и приходилось прилагать немало усилий, чтобы вновь все не обвалить. Не вышло. Не дойдя до библиотеки несколько метров, я поскользнулся, и книги рассыпались по полу. А выпавшие из какой-то книги листы белыми птицами закружились в воздухе.
Собирали книги втроем — причем, реально помогала только Лерка, Император же, так и не успокоившийся, больше командовал, сидя на моей спине и время от времени впивая в нее когти. Скинуть наглеца не удалось, только новых царапин заработал, еще и подзатыльник от хайты, которой чертов Шррррр пожаловался, что "бедного маленького голодненького пушистика все обижают". Приняв твердое решение, как следует накормить эту скотину, я ухватил ближайший лист, скомкал его и, поймав нархана, принялся забивать в его пасть угощение. Тот сожрал и не поморщился.
— Еще давай, — мерзко хихикнул Император, — мышками пахнет.
— Мышками? — опешил я, принюхиваясь к старым пожелтевшим листам. — Да вроде нет. Обычная бумага, пылью пахнет.
— Историей она пахнет, — нархан показал мне язык и, вырвавшись, взлетел Лерке на шею, — стариной, тайнами.
— А мышками?
— А мышками твои мозги! — расхохотался этот черный гад. — Давай, злись дальше.
— Не надо злиться! — бросилась ко мне Лера.
— Ага, — прокомментировал ее воротник, — значит, мышек мы не любим.
— Мы всех любим, — возразила девчонка, пытаясь его погладить, — и мышек, и кошек, и птичек.
— Неправильная постановка вопроса! — цапнул ее за палец Император. — Сужаем параметры любви, сужаем.
— Хм... — задумалась хайта. — А, кошек мы любим. Только кошек.
— Еще сужаем!
— Хм... Нарханов?
— Сужаем, я сказал, сужаем! Вот же тугодумы мне достались!
— Императора мы любим, — подсказал я, — конкретно, Императора.
— Уже лучше. А как любим?
— Сильно. Горячо. Преданно.
Пока Лерка продолжала умасливать наглую мерзку... нежного ласкового котеночка, я внимательнее присмотрелся к листам, которых набралось штук двадцать. Язык был мне не знаком, да и корявый почерк не позволял что-либо разобрать, но ряд формул на одном из листов недвусмысленно говорил, что автор сего документа технарь. Или они алхимические?
Араж! Надо было больше внимания факультативам уделять. Как там... "Алхимия — лженаука или предшественница химии?" Нет, формулы не химические, вот это, к примеру, знак распределения шагран-энергии.
Я не был уверен, что это что-то стоящее, но и откинуть в сторону листы почему-то не выходило. Не хватало какого-то маленького, но важного кусочка, чтобы мозаика сложилась.
— Интересно, и почему это его не хватает? — съехидничали с Леркиной шеи.
Сообразив, как я лоханулся, осторожно уточнил:
— Вернуть не хочешь?
— Неа, — хихикнул нархан. — Не переварилось еще, да и лоточка здесь нет.
— А магически восстановить? Ты же его, наверняка, не сожрал, гад... милый котик, телепортировал куда-то.
— А что мне за это будет?
— А что ты хочешь? — спросил я, сильно сомневаясь, что съеденная бумажка того стоит. — Хочешь сто подписей? Нет? Две сотни?
— Тысячу!
— Да где я тебе... — начал я, подумав, что если дело стоящее можно попросить помощи у Айверина, а если нет, придется Императору только мышками и питаться.
— Тогда две тысячи, — припечатал нархан.
— Ладно, — кивнул я.
Думаю, для Шей'тара, что тысяча, что две значения не имеет.
— Тогда пять!
— По рукам! — рявкнул я, пока количество подписей вновь не выросло.
— По лапам!
Листок тут же материализовался в моем кулаке. Аккуратно расправив бумагу, я увидел схематический рисунок кресла с подведенными к нему трубками и проводами, испещренный кучей стрелочек и подписей на все том же непонятном языке.
Вариатор? Неужели, это та самая инструкция, которую Барбариска ищет?
— Десять тысяч!
— Фиг тебе! Уже договорились. Или ты не хозяин своего слова?
— Разумеется, хозяин, — кивнул Император, — захотел слово дал, захотел — обратно забрал.
Но я уже не обращал на него внимания, всецело поглощенный мыслью, как это перевести. Или хотя бы как передать Барбариске. С ее полученной способностью к языкам, прочесть это не составит труда. Но она на другой планете, и нарханам туда хода нет.
— Ну, за сто тысяч обещаю подумать...
Но подумать он не успел.
Посреди коридора возникла сияющая голограмма Гюнтера — видать, дальнюю связь мы так и не отключили. Голограмма, вернее, сам Алрайт выглядел весьма живописно — порезанный узкими полосами белый халат и процарапанный на лбу знак "зорро".
— Получилось, Сэм! — воскликнул он. — Ты представляешь, получилось!
— Что получилось?
— Вакцина!
— Я над ней столько бился. А Швяшной все перемешал, и...
— И никакой награды труженику, — возмутилась, размахивающая шпагой, голограмма Ирррра, согласно рассказам Барбариски одетая в черный плащ и черную полумаску.
— Какая еще награда? — рыкнул на него ученый. — Как я теперь, по-твоему, это повторить смогу? Если ты сам не помнишь, какие пробирки бил, какие кусал.
— А если просто синтезировать? — предложил я.
— Синтезировать, конечно, можно, — печально вздохнул Гюнтер, — но самому-то интереснее. И как, опять же, переправлять лекарство к месту эпидемии.
— А где это место?
— Как выяснил капитан, в какой-то Зеркальной долине.
— Подожди, — сообразил вдруг я. — А ты хоть проверил свою вакцину-то?
— А надо? — притворно удивилась Оппозиция.
— Собирался, — кивнул ученый, — хотел пациентов контрольной группы использовать. Только надо у твоего разрешение спросить, а я с ним связаться не могу.
— И даже не думай! — я бросился вперед, попытавшись схватить товарища за руку.
И пролетев сквозь голограмму, практически врезался в стену.
— Почему? — удивленно развернулся ко мне Гюнтер. — Он же мой начальник.
— Начальник, — кивнул я. — А по совместительству организатор эпидемии в Нисколене. И в какой-то Зеркальной долине, как выяснилось. И, боюсь, кое-в-чем похуже он тоже замешан.
— С чего ты это взял? — нахмурился Алрайт. — Это же твой отец.
— Из Таиндэ доложили, — горько улыбнулся я. — Эльфы подслушали разговор моего отца и Шина.
— Да, Инвери вроде что-то такое говорил... Подожди, ты что, хочешь сказать, мой брат тоже замешан в эпидемиях?!
Барбариска
Я когда-нибудь говорила, нархан бы побрал мой длинный язык? Значит, скажу еще раз. Только тихонько, чтобы нарханы не услышали. А то с них и в самом деле станется побрать, причем, в прямом смысле.
Что я такого ляпнула? Да, в принципе, ничего особенного. Просто сказала, когда нас Пол друг за другом по росту строил, что на поезд похоже. Стоит ли говорить, что после этого сходство только усилилось. Ответственный малыш тут заставил "вагончики" положить руки на плечи впереди стоящего, а "локомотив" усиленно работать. Это чух-чух-чух и добрый нежный взгляд Вестэя я никогда не забуду. Хорошо еще, что рассвело не полностью, и прохожих не было (или, что вероятнее, все наблюдали за Охотой). Иначе, боюсь, наша процессия произвела бы фурор — семь здоровых лбов-"вагонов" усердно пятились назад, подпираемые раздраженно пыхтящим "локомотивом". А уж звуки, издаваемые отдельными "вагонами", когда "поезд" в очередной раз заваливался на бок, слушать маленьким мальчикам точно не рекомендуется.
Одно хорошо, туман отступил. Не знаю, то ли это маги постарались, прикрывая наши мысли, то ли их занимала безмерная благодарность за мои россказни и безуспешные попытки не запутаться в ногах и не рухнуть посередь очередной клумбы. Последний "вагончик" — Пол — почему-то не любил прямых путей, и мощеные камнем дорожки неизменно оставались в стороне от "железной дороги", пролегавшей исключительно через кусты и клумбы. Но тем не менее попыток сойти никто не предпринимал.
Так и доехали под ошалелыми взглядами белок, взиравших на нашу процессию с близлежащих деревьев. А вскоре и белки пропали. Орехи помчались прятать, не иначе — а то от таких странных людишек неизвестно чего ждать.
Туман нас больше не беспокоил — видать, испугался такой настойчивости и хаоса, поселившегося в наших мыслях. Разноцветные фонари вдоль аллеек медленно гасли, приветствуя новый день. Тьма отступала, и первые солнечные лучи победоносно окрашивали парк в желто-рыжие тона, бликуя в капельках росы на траве и расцвечивая камни мозаики под нашими ногами.
Достигнув широкой дорожки, кольцо обхватывающей водопад, "поезд" распался, и нашим вниманием в полной мере завладела открывшаяся перед нами картина.
Величественные скалы, поросшие лесом, бережно обнимали круглое озеро, словно кружевной фатой, укрытое белой взвесью брызг. Горная река, начинающаяся где-то в вышине, мощными струями обрушивалась вниз, заставляя серебристые воды озера вскипать бешеными бурунами. Яркое желтое солнце висело над самым краем водопада, будто только что, искупавшись и освежившись, решило почтить нас своим присутствием. Но приниматься за работу не спешило — левая часть горной чаши, где за огромным камнем спал второй водопад, была, словно одеялом, укрыта легкой тенью. Эта же тень размывала очертания, и догадаться, что же скрыто на вершине, могла лишь Неор с ее незамутненной наивностью.
Между озером и прогулочной дорожкой пролегал ухоженный пляж с мягким зеленым песочком и уютными лежаками под фиолетовыми зонтиками, по которым, как и по небу, плыли белоснежные облачка.
Тиары пришли в себя быстрее — они уже не раз видели и это озеро, и зеркальный водопад, и даже рассвет. Но вскоре и мы смогли присоединиться к обсуждению. Наш план успешно воплощался в жизнь, осталось всего-ничего — подняться на вторую вершину и сковырнуть чертов камень. И если первое решалось без проблем — у наших светловолосых красавчиков имелись в запасе роскошные белые крылья, так что поднять нас к основанию водопада им не составит труда. Куда сложнее, пробудить этот самый водопад, а с ним и память всей расы тиаров.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
