Белое и чёрное

Вечером следующего после приезда для всех был устроен пир, в котором перемешались и степняки, и люди: пусть кузнецы и были родом издалека, но пришли из набега все вместе. А благодаря людям, получившим в походе статус обозников, добычи удалось увезти намного больше, чем рассчитывали. И теперь все радостно праздновали общий успех, глядя на стол, за которым сидели командиры отрядов и старейшины кузнецов: там сам дарга-батор похода чинно и неторопливо делил согласно Ясе добычу между набежниками. Когда доли отрядов были разделены и оглашены, поле взорвалось радостным рёвом и торжествующими криками. Праздник продолжался.

У Германа настроение было далеко не такое радостное. Он улыбался, шутил и принимал поздравления. Но всё время думал — как отнесётся к его намерениям Великий Хан? Вряд ли ему позволят создать в Степи ещё один клан — но и отказываться от обещанного Герман не собирался. Единственной возможностью было попробовать вернуть себе княжество. Он размышлял об этом всю обратную дорогу: как наследник и нукер Великого, он мог требовать помощи при возвращении "украденного удела". И видел в будущем восстании немало выгоды тем же степнякам. Но согласится ли Субудей? За последние годы Герман узнал владыку достаточно хорошо, чтобы понять, что Великий Хан делает только то, что пойдёт, по его мнению, на благо Степи. И если решит отказать — его не остановят даже самые строгие законы и нерушимые обычаи.

Всю следующую неделю Герман устраивал своих людей, пользуясь статусом алактая и пайцзой дарга-батора. И с волнением ждал разговора с Великим Ханом. А что тот вскоре прибудет самолично, княжич не сомневался — не каждый день один из нукеров поднимает знамя соседнего государства. Но, к удивлению Германа, вечером восьмого дня почему-то прискакал Альвар.

Уединиться для приватной беседы мужчинам удалось только ночью. И первым разговор начал альв:

— А ты, почему-то, не так уж и удивлён.

— Я достаточно хорошо знаю владыку, — улыбнулся княжич. — Наверняка ты привёз его предложения. А сам он прибудет...

— Завтра. Если, конечно, мы решим один сложный... вопрос.

— Я весь внимание к уважаемому гостю, — с еле заметной насмешкой ответил Герман словами традиции. И, взяв с коврика между кошмами чайник, налил душистый напиток в пиалу гостя.

— А, брось, — отмахнулся Альвар. — Это ты перед ними, — он махнул в сторону остального стойбища, — будешь. Сейчас давай лучше к делу. Ты собираешься поднять Древлянье против Совета — иначе не стал бы выступать под княжеским стягом.

Герман только кивнул — это было очевидно.

— А что будет дальше? Ты подумал?

— У меня есть что предложить. И не только идеалистам, но и остальным. По праву "брачной-клятвы-на топорах" у меня право и на Полесье: ведь я жив и не разрывал помолвку. Ни сам, ни через представителей. Следовательно, брак Вакулы с покойной княжной не имеет законной силы. Уверен, к нашему союзу присоединится и пара соседних стран помельче. Они ненавидят и боятся гномов, и, наверняка, захотят свести счёты.

Герман замолк, словно что-то взвешивая, а потом добавил:

— Если Субудей поможет — мы устоим.

— Он поможет, он обязательно поможет, — усмехнулся Альвар. — Вы станете для него прекрасным щитом и поможете раздавить рифейских гномов. Но готов ли ты навязать своей стране роль предполья? Вечного поля боя между степняками и Советом?.. Стоит ли оно того?

— Стоит, — не колеблясь, жёстко ответил Герман. — Я видел Рифейские заводы! На земле должно быть хоть место, где люди будут свободны от меча такого ужаса!

— Сбавь тон и успокойся, — поморщился Альвар. — Не перед толпой речь держишь, а я и так прекрасно слышу. Но дальше. Ты не хотел бы изгнать Совет совсем?

Герман покачал головой:

— Невозможно. Хотел бы, но... за мной не пойдут в первую очередь люди. Без законных оснований это будет нашествие. И как бы люди ни ненавидели эльфов и Совет — памятуя о прошлой войне, меня не поддержат. А без помощи Субудея затея обречена на провал ещё в самом начале...

Альвар вдруг загадочно посмотрел на собеседника:

— Вот потому-то я и здесь. Держи, — он достал из-за пазухи небольшой портрет и кинул его Герману. И, пока Герман рассматривал изображение мужчины, очень похожего на него, начал рассказывать:

— Помнишь историю Александра? За своё великое деяние он попросил награду — наследование всех своих земель "по праву крови". И Совет, который после победы был готов выполнить любое желание героя, согласился.

"Пока существует Совет и до конца Времён признаём, что все земли империи во власти и владении потомков Александра. А если кто отторгнет какую из земель, да будет иметь право сей потомок вернуть украденное силой, забрав имущество нечестивца себе", — продекламировал Альвар.

— После известной тебе смуты копия завещания в Совете и копия во дворце были уничтожены. А за детьми и бастардами императора была объявлена негласная охота — перебили всех. Третья же копия завещания, которую хранили эльфы, исчезла. Спасибо хитроумию Артемизайоса — он успел передать её мне на хранение.

Альвар ненадолго умолк, чтобы взять пиалу с уже остывшим чаем, а потом продолжил:

— Хочешь спросить, при чём тут ты? Александр, хоть и не был завзятым бабником, имел страсть к женщинам-воинам. Когда в разгар войны во фьорды приехала делегация Совета, по Ставангру ходила сплетня про него и жену одного из ярлов. Но для тинга союз был слишком важен, и скандальную историю замяли. А твоя бабушка родом с севера... И если ты начнёшь войну под знамёнами Александра — ты обеспечишь себе законность и признание по всем территориям Совета. Ведь твои наследные владения сейчас являются "коронационными землями[1]" или входят в состав многих человеческих королевств. А добавь древлян с полессцами... остальные упадут в твои руки сами. Когда ты обратишься к Великому Хану не просто как нукер, который пришёл к старшему, чтобы вернуть наследство — а как наследник Искандера, который просит о помощи... За тобой в священной войне подымится вся Степь — слишком сильна память о руке и могуществе величайшего из воителей. Субудей не сможет отказать, даже если захочет. Пообещаешь, что поможешь вернуться варягам во фьорды, а перуничам в Древлянье — тебя поддержат и эти. А их слово в Хурале тоже стоит многого. Так согласен?

Альвар замолчал. Вместе с ним молчал и Герман. Пауза длилась уже неприлично долго, но нарушать её никто не спешил. Наконец Герман всё же произнёс:

— Альвар, ты же уверен — я приму предложение. Но ответь честно — Субудей взял меня к себе только из-за этого? Вы задумали всё ещё тогда?

Альвар, будто понимая, что от вопроса зависит многое, не стал делать перед ответом, как любил, паузу. А посмотрел своим пронзительным взглядом цвета грозового неба, и с издёвкой произнёс:

— Ты слишком высокого о себе мнения. Не рановато ли? От пешки, даже стоящей рядом с королём слишком далеко до последней линии. Да если бы об этом узнали тогда — тебя упрятали бы в землю прямо на границе. Твой статус был слишком опасен, а ситуация не располагала к войне. Да ты и сам лучше меня знаешь, что творилось в Пограничье. Не-е-е-ет... Тебя взяли просто как одного из многих, как обычного мальчишку.

Альвар замолк на несколько секунд — словно оценивая реакцию собеседника. А потом заговорил дальше:

— О твоём, так сказать, наследстве, мы узнали много позже. Когда закончился далеко не первый месяц обучения. Но ты уже был под рукой самого Субудея — и потому было решено молчать. Лишь сейчас Великий Хан дозволил...

Герман, хотя и не был волхвом Велеса, правду от лжи отличать умел — даже у таких умельцев, как Альвар. И сейчас не уловив ни одной фальшивой нотки, немного помолчал и ответил:

— Ну что же, передай Владыке — я принимаю его предложение.

Следующий день обитатели стойбища запомнили до конца жизни. Приезд Великого Хана к своему алактаю был вполне ожидаем. И владыку степи встречали все находившиеся в стойбище, от мала до велика. Когда Герман встретил Субудея как равного, а тот принял это как должное — смысл тоже поняли все. Хозяин Земли и Вод признал за своим нукером право на родовые земли. И, согласно обычаю, готов помочь — если тот попросит.

Но когда Герман в своей речи попросил помощи как наследник самого Искандера — воцарилась гробовая тишина. В которой особенно величественно прозвучали слова старшего волхва Велеса, подтверждавшего право Германа. Лучше всех умевшие различать истину даже в хитроумном кружеве полуправды, волхвы Велеса признавались по всей Великой Степи как самые надёжные свидетели, чьи слова были крепче любых доказательств. И от сказанного Осмомыслом тишина на поле как будто стала ещё сильнее — словно даже травы, звери и птицы ощутили важность происходящего.

А Великий Хан вдруг раскатисто спросил:

— Слушай меня, вольный народ Степи. Согласно обычаю, который старше чем Степь и древнее нашего народа. Спрашиваю вас! Вот перед вами потомок великого воителя, чьё имя не поблёкнет в веках. Он делил с нами кров и стол, он проливал свою кровь за нас. И сегодня он пришёл к нам — чтобы просить о помощи, чтобы покарать его врагов. Решайте, вольные воины! Будут ли его враги и нашими врагами?! Окажем ли мы ему помощь, чтобы отплатить добром за добро и кровью за кровь?!

Едва Субудей закончил, как степь взорвалась неистовым: "Да"! Кричали все: и обитатели стойбища, и нукеры, приехавшие с Великим Ханом, и воины, вернувшиеся из набега. Субудей поднял руку, призывая к тишине. А когда молчание воцарилось снова, повернулся к Герману и сказал:

— Вольный народ Степи сказал своё слово! Теперь твои враги — и наши враги! Пока последний из них не будет сброшен в Закатное море!

Толпа снова зашумела, а Субудей позволил себе мысленно улыбнуться. Он ни на мгновение не сомневался ни в своём ученике, ни в своём народе. Ни в Альваре.

[1] То есть землями, обладание которыми даёт право на корону.

Глава 18

Каждый выбирает для себя

женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку -

каждый выбирает для себя.

Каждый выбирает по себе.

Щит и латы, посох и заплаты,

меру окончательной расплаты

каждый выбирает по себе.

Сегодня Дворец Лорда Клёна казался неживым: в коридорах стояла мёртвая тишина, а слуги и стражи появлялись и исчезали в переходах, коридорах и комнатах, словно бесплотные невесомые тени. Великий лорд изволил быть в бешенстве — и попасть под его гнев боялись все. В обычные дни он спокойно мог простить незначительную оплошность лакея или небольшую неаккуратность гвардейца. Но нынче уже пятеро стражей получили указание отправляться в дальний гарнизон, а три десятка лакеев были отправлены на конюшню. И если гвардейцев стратиг просто на время убрал подальше, не собираясь разбрасываться хорошими воинами из-за начальственной придури — то за слуг заступиться было некому. И розги свистели не переставая. А лорд Панкратайос, словно тигр в клетке, ходил по кабинету. Все его труды, всё, что он готовил не одно десятилетие и строил последние годы — погибло.

Когда девятнадцать лет назад Совет, не разобравшись, поддержал жадность гномов — многие предрекали катастрофу. Пессимисты Форума даже предлагали ждать новую "Нику": слишком уж сильна в разорённой стране была ненависть к Совету. Да и соседние государства относились к Древлянью сочувственно. Один лишь лорд Клёна смог взглянуть на проблему иначе. Усиленно подогревая атмосферу ужаса, он наконец-то сумел убедить и Совет, и Форум создать Академию Светлого Ордена. Куда будут приходить люди со всего мира. Где не только достаточно замкнутая группа магов, но и остальные смогут наконец-то свободно приобщаться к эльфийской культуре и идеям. И откуда будут выходить настоящие рыцари без страха и упрёка. Свободные от сословных и национальных предрассудков, не привязанные к мелким интересам своей небольшой страны. Те, для кого дело Света будет превыше жизни.

Новой же "Ники" Панкратайос не опасался. Начать её могли только древляне — как пострадавшие. Но правил там Всеволод — пусть внешне властитель и решительный, но Лорд Клёна хорошо умел видеть вглубь людских душ. Новый князь был не очень дальновиден, не слишком амбициозен. Человек, легко поддающийся влиянию тех, кто сильнее, утонувший в мелочных дрязгах и интересах своего удела. Вот если бы там по прежнему правил Андрей... пусть Великая мать дарует в своих садах вечное блаженство мстителю, благодаря которому этот умнейший владыка не успел увидеть даже рождения внучки.

Панкратайос невольно улыбнулся. Но вспомнив утреннее письмо, опять захотел кого-нибудь ударить. Уже первые выпуски Академии подтвердили его правоту: хотя старая знать активно сопротивлялась, стараясь не допустить в свои дела "выскочек", всем было понятно, что скоро определять жизнь Младших детей мира будет новая элита. И люди наконец-то сольются в один народ, равный и единый от Западного моря до Восточной степи.

Когда этой весной Всеволод стал писать в Совет, о том, что орки разоряют Пограничье, целыми деревнями угоняя селян в рабство — никто не придал этому значения. Война с восточными дикарями успешно велась уже не первое десятилетие, постепенно оттесняя тех вглубь степи. Особенно когда удалось привлечь к участию на пограничных заставах норманнов и людские дружины, высвободив отборные части аргироаспидов — серебряных щитов — для глубоких карательных рейдов.

Серия нападений на рудные посёлки гномов, а также несколько уничтоженных застав и пограничных лагерей стражи заставили задуматься. И когда в Совете пошли разговоры о том, что пора бы приструнить "наглых варваров", Панкратайос предложил послать выпускников Академии. Пора было показать графьям и боярам мощь и величие Ордена Света. А молодым волкам стоило попробовать зубы. Поэтому-то в поход двинулись не только почти все рыцари и кнехты ордена, но и оба старших курса Академии. Вспомнив свои надежды, связанные с этой небольшой победоносной войной, Лорд Клёна сдержаться уже не смог, ­и расколотил хрустальную чернильницу. Чуть успокоившись от вида разноцветных брызг туши на стене, он начал размышлять в поисках ошибки.

Начиналось всё очень даже удачно. Всеволод, который до этого относился к орденцам с неприязнью, сейчас был готов носить их на руках. А чтобы показать подданным, насколько он уверен в воинах Света, послал в Острожец, где готовилась к выступлению армия Ордена, старшую дочь. За которой, подражая князю, двинулось немало семей лизоблюдов-ближников. В последнем докладе Магистра даже сквозила неприязнь к толпе неотёсанных мужланов-челядинцев, наводнивших крепость. Армия должна была выступить четыре дня назад. А сегодня утром гонец принёс сообщение, что степняки штурмом взяли самую укреплённую крепость Пограничья. И что живых в Острожце не осталось. Орден Света перестал существовать...

В кабинет неслышно вошёл Антонайос — стратиг Дома Серебряного Клёна и правая рука Панкратайоса во всех военных делах.

— Звали, мой лорд? — склонился он в лёгком поклоне.

— Возьмёшь половину наших войск. Вместе с конницей Золотого Дуба присоединитесь к аргироаспидам. Владимир и его бояре жаждут отомстить. Поможете им так, чтобы на полтора дня пути в стойбищах не осталось ничего живого. Ступай!