Упавшая Звезда

Цири моего скепсиса не поняла, продолжая отъедаться за почти неделю на сухом корму. Но в юморе ей не откажешь — предложила помочь сосчитать всю ту микробно-паразитическую гадость, что наверняка поселилась в моей тарелке. Отказался. Думаю, ей и своей хватит. Впрочем, так или иначе, но жрать это придётся. Запасы питательной пасты подходят к концу, а рационы питания я целиком и полностью скормил девушке ещё несколько дней назад. Придётся переходить на местные, гхм, блюда.

Прокипячённую воду принесли почти сразу же и я, не мудрствуя лукаво, отправил Цири умываться на двор. Уже ожидал увидеть скуксившуюся жалостливую мордашку — девушка порой любила проявлять характер из-за всякой ерунды, но на этот раз обошлось. Согласно кивнув, она подхватила кувшин, да маленькую коробочку с мылом из моих запасов, и скрылась за дверью.

А вот вино приятно удивило. Красное, полусухое из виноградников Туссента, что не говорило мне ровным счётом ничего, оно оказалось на порядок лучше всего того, что мне доводилось пробовать дома. Когда Цири схватила бутылку, чтобы плеснуть и себе, я уж было собрался дать ей по рукам — нечего в её возрасте алкоголь хлестать, как вдруг передумал. Во-первых, я понятия не имел сколько ей лет, как-то за всё время нашего знакомства, так и не удосужился спросить. Да и выглядит она относительно взросло, уж точно не ребёнок. Ну и во-вторых, собственно, пить в этой местной пародии на общепит больше было откровенно нечего. Уж выяснить это, моих языковых навыков хватило. Были вино, туземный аналог пива и какая-то крепкая настойка, своим видом больше напоминающая дрянной самогон. И собственно всё. Ни тебе соков, ни чая, а уж о газировке тут и тем более никто не слышал. Впрочем, девушка и не думала упиваться, предусмотрительно разбавив вино остатками кипячёной воды.

Мы уже доедали, когда окно, прямо напротив стола той четвёрки — нисаров, как их обозвал владелец сего заведения, разлетелось вдребезги, явив всем здоровенный пень посреди обеденного стола. Мужики такого откровенно не поняли и растерялись. Зря, как оказалось. Пара секунд и на столе распрямляется впрыгнувшая вслед за пнём в окно девчушка в аляповатой красной курточке. Быстрый взмах мечом и один из мужчин падает на пол с распоротым горлом! А вслед за девушкой в окно впрыгивает какой-то парнишка, так же с обнажённым мечом. Коим он и прописывает прямо в висок толстому нисару со светлым чубом.

Оставшиеся в живых мужики только от стола успели отшатнуться, выхватывая своё оружие, как входная дверь с треском распахнулась и внутрь ввалились ещё двое молодчиков. Чернявый, в какой-то нелепой рубашке с бахромой и болтающимися шариками, и светловолосый короткостриженный крепыш.

— Крыысыы! — заорал один из нисар, судорожно пытаясь вынуть застрявший в плетёном поясе меч.

Ну трындец. Поели, называется.

Хватаю удивлённо пискнувшую Цири и быстренько прячу за спиной. Не хватало ещё ей от кого-нибудь отхватить случайно. А сам, быстро оценив положение — выхватываю ножи, благополучно забыв о железяке, зачем-то болтающейся на поясе. Активация имплантов, чувствую, как по венам бежит волна холодного жара, вдыхаемый воздух начинает отдавать вяжущим морозом, а мир вокруг словно замедляется.

— Не высовывайся, — кидаю за плечо, стараясь говорить не слишком быстро. Обиженное сопение говорит о том, что меня услышали.

А меж тем, нападающие наконец-то соизволили углядеть меня. Ну прямо про слона присказка, блин, которого не заметили. Медленно… Черноволосый с фиолетовой повязкой на лбу пристально вглядывается в меня и кивает своему светловолосому спутнику на нисар. Тот кидается к ним. Втроём, вместе с девчонкой в красной куртке и вторым парнишкой, они быстро (очень медленно для меня) зажимают двух мужиков в угол. Близко не подходят, но и загнанные в угол вырваться уже никак не могут, лишь отчаянно размахивая своими железками.

Мужчина в идиотской рубашке щурится, не сводя с меня цепкого взгляда, но дёргаться или как-то проявлять агрессию не спешит. Внезапно понимаю, что он молод, может быть мой ровесник, грубое суровое лицо, обрамлённое тёмной бородкой и плохо выбритой щетиной. Хотя, думаю, у меня сейчас немногим лучше. Ну и конечно же, непременный атрибут этой планетки — короткий меч в правой руке.

Внезапно на лестнице грохочет и вниз скатываются ещё двое мужиков, видимо тоже из этих — нисаров. Они, правда, были в металлических плетёных рубашках, как же их там Цири называла? А, точно — в кольчугах! Кстати о Цири! Махом переворачиваю наш стол на бок, наплевав на разлетевшуюся в черепки посуду, и запихиваю за него несопротивляющуюся, но что-то недовольно бурчащую девчонку. Не до неё сейчас!

— Не вмешивайся, wiedźmin*, это не твоё дело, — внезапно выдаёт чернявый и с бешенным напором кидается наперерез новоприбывшим. Какой же он медленный! По пути подхватывает табурет и со всей силы швыряет в нисаров. Я отрешённо наблюдаю, как примитивная деревянная поделка, нехотя, словно в киселе, пролетает несколько метров и врезается мужику с косым шрамом на щеке точно в челюсть. Тот заваливается на спину. Второй что-то кричит и начинает отмахиваться своим мечом, не давая черноволосому добраться до его рухнувшего товарища.

А я, закрыв забрало, смотрю за всем этим копошением и пытаюсь понять, отчего меня обозвали каким-то «видзменом», и что это вообще такое. И чудится мне, где-то я уже слышал это слово, кажется Цири произносила его пару раз. Ладно — все посторонние мысли за шлюз, потом обдумаю! Мои действия сейчас? Вариант «положить всех» оставил, как запасной. Вмешиваться в распри местных мне самому, да ещё и с довеском в лице Цири, хотелось меньше всего. «Нисары», «Крысы» — ни те, ни другие, впечатления добропорядочных граждан отнюдь не производили. Вон как «бармен» дёргался при одном упоминании первых, да как опасливо косился в их сторону. А от налётчиков и вовсе под стойку забился. Просто подождать, пока категорические оппоненты «повыбьют друг из друга дерьмо»? Пожалуй. Тем более ко мне они лезть сходу не решились. В крайнем случае положу всех из автомата. Хотя, учитывая их «скорость», можно и голыми руками всех придушить, они и очухаться не успеют. Главное Цири из виду не упускать. Ну и глупости не давать творить ещё, конечно же. Девчонка она боевитая — как со своей железкой на того пустынного рако-краба кинулась, а? В последний момент ведь успел перехватить.

События, тем временем развивались с небывалой улиточной скоростью для моего разогнанного имплантами восприятия. Упавший всё же поднялся, но в тот же миг из его ничем неприкрытого горла вышел острый наконечник стрелы. Мужчина, ещё не веря, схватился за него и захлёбываясь собственной кровью рухнул на колени. Только что поднимавший его, на мгновение растерялся, но этого хватило черноволосому парню, чтобы быстро сократить дистанцию и резким росчерком ударить по лицу остриём меча. Нисар отшатнулся и закричал от боли, вскидывая свой клинок. Кровь струилась по его рассечённому лицу, заливая глаза. Это и предрешило бы его скорый конец — чернявый опять устремился вперёд, но опоздал. Новая стрела пробила горло и этого нисара, разрывая гортань. Хрипя, тот рухнул подле не более, как секунду назад затихшего товарища.

— Искра! — с осуждением и раздражением выкрикнул мой ровестник, опуская меч и сплёвывая на грязный, залитый кровью пол, — этот был мой!

— Ты был медленным, Гис, — насмешливо прозвучало от стойки, уставленной тарелками, кружками, да кувшинами, под которой прятался бородатый «бармен». Сейчас же за ней стояла красивая темноволосая девушка с большими миндалевидными глазами. Появилась она там аккурат, когда со второго этажа спустились двое мужиков в кольчугах. В руках у неё был лук, с наложенной стрелой. Быстро окинув прищуренным взглядом помещение, девушка вскинула своё оружие, резко натянула тетиву и спустила её. Щелчок, и стрела входит в грудь одного из двух зажатых в углу нисар, — не благодари.

Было в девушке нечто неправильное, не такое как надо, что ли? Яркая, цветастая, буквально кричащая одежда, выделявшаяся на фоне общей серости и грязи безумным аляповатым пятном — не то. Слишком острые черты лица, или чуть больше обычного выдающиеся скулы? Нет. Хм, глаза, или… Из собранных в высокий хвост тёмно-коричневых волос торчали острые ушки. Эльфийка! Выходит, не врала Цири и тут…

— Может хоть кто-то меня сподобится развязать? — внезапно прозвенел язвительный злой голос всеми позабытого юноши, всё ещё привязанного к столбу.

— Потерпишь, — не оглядываясь, бросила через плечо девчушка в красной куртке, приближаясь к последнему нисару, — неча по бабам было шляться всяким.

— Пощадите, у меня детки малые! — отбросив оружие, упал он на колени головой в пол и зарыдал, — всеми богами заклинаю, пощадите!

С противным чавкающим звуком, меч короткостриженой девушки вошёл в спину мужику. Его ноги подкосились, нисар взвыл и распластался по серым, пропитанным кровью доскам, через пару секунд и вовсе затихнув — клинок пробил сердце. Никто из «Крыс» даже бровью не повёл. Ещё один штришок к их коллективному портрету. И портрету этого поганого мирка.

— Да ты!

— Кайлей, заткнись, — громко выдал черноволосый, — и ты Мистле помолчи. У нас мало времени. Надо убираться отсюда. И да, Рееф, развяжи уже наконец этого lovelaca.

Крепыш со светлой шевелюрой, загнав меч в специальное кольцо на поясе, быстро направился к Кайлею.

— А с этим что? — эльфийка, или эльфиянка, не знаю уж как правильно, указала на меня. Хм, новая стрела уже на тетиве лежит, но натягивать её, а уж тем более целиться в меня, девушка пока не спешит.

Очень предусмотрительно с её стороны.

Я напряжён и готов сорваться вперёд в любой миг. Компьютер брони уже выдал семь возможных траекторий движений для максимально быстрого поражения противника. От семи до десяти секунд на всё. Они даже удивиться не успеют, если решатся на глупость. Хм, ну же! Решайте уже что-то! Глупость и смерть, или ум и жизнь?

— Да нахер он вам сдался, — потирая затёкшие ладони, почти шипит бывший пленник, резво вскакивая на ноги. Слишком резво для затёкших конечностей — едва не падает обратно, — надо валить быстрее, деревня-то нильфовская!

— Если бы кто-то свой хер в руках держать умел, и духу нашего бы здесь не было, — с презрением бросает та светленькая с короткой стрижкой, Мистле, кажется.

— Иди в сраку, овца…

— Довольно! — повысил голос черноволосый, не отрывая от меня напряжённого взгляда — он, видимо, у них был за главного. — Мы уходим.

— Гисселер, он нас запомнил, — как бы между делом, ни к кому не обращаясь, проронила эльфийка.

— Не велика беда. А с wiedźminom связываться… Я ещё из ума не выжил, — Гисселер, вот значит, как зовут чернявого, махнул рукой своей банде, и те, обходя нас по большому кругу, устремились к выходу, — господин wiedźmin, приношу вам извинения за испорченный обед, — он медленно снимает с пояса маленький кожаный мешочек и аккуратно кладёт его на край стола перед собой, — это odszkodowanie, за… За всё.

Мужчина обводит рукой разгромленный зал, коротко кивает и тут же выскальзывает за дверь, оставляя лишь одни вопросы.

Чёрт, да кто такой это «видзмен», что его так уважают? Или всё же боятся?

* * *

Не успела Цири толком осознать произошедшего, и, даже возмутившись, вытащить свой кордик, как Влад перевернул стол с остатками их обеда и бесцеремонно запихнул её за него. Ещё и шикнул, когда девушка решила возмутиться.

А в это время, неизвестные уже успели убить двух нисаров и ещё двух загнать в угол. Цири, признаться, не знала, ни кто такие «нисары», ни уж тем более, кто эти неизвестные. «Крысы» вроде бы? Хотя, как ей показалось, и те, и другие вполне себе походили на самых обычных разбойников. Драка, или скорее бой, набирали силу, девушке было просто ну до жути любопытно, что же там происходит и кто побеждает, но грозная фигура Влада над ней, самим своим видом отбивала всякое желание высовываться и любопытствовать. Но ведь хочется же! Моргнув, она уставилась на неровную обратную сторону столешницы. Кметы и прочие посетители явно не отличались особой культурой, все края снизу оказались заляпаны грязью, жиром и чьими-то засохшими соплями. Цири скривилась от омерзения, но в следующее мгновение уже обозвала себя полной дурой. Мысленно конечно. Рассохшиеся деревяшки и раньше не были плотно подогнаны друг к другу, а уж теперь являли перед ней столько щелей… К одной из них, она и приникла, принявшись с жадностью наблюдать за творимой в зале резнёй.

Девушку передёрнуло, иначе как резнёй это и назвать-то было нельзя. Нисары падали один за одним, не в силах ничего противопоставить бешенному напору крыс. Вот по лестнице вниз сбежали двое бородачей в кольчугах, а вот один из них уже на полу, второй прикрывает его от яростных атак мужчины в чёрном, как смоль кафтане с болтающимися золотыми шишечками и лиловой повязкой на лбу, удерживающей длинные и столь же чёрные волосы. А в противоположном углу двое пытаются отбиться сразу от трёх, но их действиям не хватает ни слаженности, ни умения. Молодые — немногим старше её, парни и девушка, резво отпрыгивают и уходят от всех атак, издали кажущихся нелепыми и по-медвежьи неуклюжими. Звон, крики и другие звуки боя на миг перекрывает грохот с дребезжанием — один из мужчин в кольчугах громко падает на пол. Но в этот раз уже окончательно. Из его шеи торчит тонкая стрела с полосатым оперением. А вскоре рядом с ним валится и второй с точно такой же стрелой.

Там, за надёжными плохо подогнанными досками стола что-то кричат, поминают друг друга по чём зря, а потом всё как-то слишком резко затихает и Цири слышит лишь один вопрос, заданный приятным, но чуть резковатым женским голосом:

— А с этим что?

Она не видит говорящего, но по сгруппировавшемуся, будто готовому к прыжку Владу, понимает, что вопрос о нём. Бандиты, а кто ещё это может быть, начинают спорить, но всё прерывает властный и суровый голос того самого черноволосого мужчины с лиловой повязкой. А дальше Цири на краткий миг кажется, что она ослышалась, но нет. Её начинает разбирать смех, внутри всё дрожит от так и рвущегося наружу веселья. Совершенно неприлично хрюкнув, она суёт в ротик кулак, дабы не засмеяться уже на весь зал. «Ведьмак! Хи-хи-хи», — почти хрипит она в кулачок, раскачиваясь из стороны в сторону. Эти разбойники настолько перепугались одного вида её спутника, что приняли его — его! За Ведьмака! «Ой не могу, ха-хр-хар-хр», — она буквально давится, а на глаза наворачиваются слёзы, — «Влада — за ведьмака, вот умора».