Публий Квинтилий Вар основал в 749 году два города в узости между Танаисом-Доном и Волгой-Ра — Сталинград на Волге и Випсания на Дону; а также зачистил пространство между Борисфеном (Днепром) и Доном от диких кочевников — скифы, сарматы и роксоланы, совместными усилиями, изгнали дикарей на восток, пока за Дон, но это ведь только начало. Служить Риму им понравилось. Ещё бы. И свои пастбища-угодья расширили, и стадами-табунами трофейными приросли, и серебра заработали, и потратили это серебро очень выгодно — на доспехи и оружие по специальным союзническим ценам. Не только доспехи и оружие, конечно, не чужд кочевникам и гедонизм, в различных его проявлениях, но в основном.

Завязал Вар, вернее завязали от его имени, контакты с северными лесовиками. Теперь есть кому валить лес зимой, и есть кому из этого леса правильно строить. Следующим летом, Сталинград и Випсания будут перестроены полностью, а пока это просто зимние лагеря легионов. Не очень комфортные лагеря, прямо скажем, с отоплением открытыми очагами по-чёрному, но дров хватит, выжить можно. Выжить и накопить опыт. Больше его копить некому, только самим легионерам. За зимовку, 'Третьему Галльскому' и 'Шестому Железному' Публием Варом положена двойная оплата, так что ребята на него не в обиде.

Луций Домиций Агенобарб добивает Нубийское царство. От Нила он варваров уже отогнал, занял и Белый, и Голубой, занял почти до самых истоков, а кроме того, его 'Пятый Сирийский' легион протащил по Нильскому каналу в Красное море полторы сотни трирем, обогнул Африканский рог и теперь обживает устье какой-то речки* (*река Джубба в современном Сомали, примерно Могадишо).

За полученный в проконсульское управление Египет, Сенат отблагодарил Агенобарба триумфом. Отблагодарил очень богатого теперь Луция Домиция Агенобарба, так что в будущем году, тот побалует Рим роскошными играми, приуроченными к триумфу. Агенобарбу не нужно покупать зверей, он этими зверями теперь сам торгует. Торгует зверями, торгует рабами, которых выменивает в тропической экваториальной Африке на 'бусы'. Скоро он начнёт торговать пиломатериалами, оборудование им уже заказано самое совершенное. А пиломатериалы — это сейчас тоже пока монополия в огромном и густонаселённом регионе.

Своим, для строительства верфей и флота, он, конечно, сделает специальные цены, но четыре пятых продукции пойдёт чужим, на свободный рынок, так что своё император Агенобарб возьмёт обязательно.

Хороший получился год для Рима. Золотой век Римской цивилизации начался.

* * *

В феврале 750 года от основания Города (3 г. до н.э.), Марк Випсаний Агриппа, Принцепс и Цензор Римского Сената, пожизненный Народный трибун, император и Голос Марса, занял всю Месопотамию* (*междуречье Тигра и Ефрата) от Кавказа до Персидского моря.

Девять классических пехотных легионов, шесть легионов кавалерии (включая два Маркоманно-Дакийских), двенадцать тысяч армянских катафрактариев и столько-же арабских верблюжьих лучников, так сильно расстроили Парфянского царя, Фраата Четвёртого, что тот скоропостижно скончался. Или ему помогли скоропостижно скончаться его многочисленные жёны и их группировки. В общем, скончался, а Месопотамию парфяне защищать не стали, даже свою столицу — Ктесифон.

У Фраата Четвёртого было много сыновей, все по имени Фраат, и сразу семь Фраатов Фраатовичей, претендентов во Фрааты Пятые, заявили о своих правах на трон. Все небезосновательно, покойный Фраат Четвёртый постоянством в чувствах не отличался и завещание своё менял довольно часто. Было бы и больше претендентов-наследников, но 'большая семёрка' успела свои ряды 'зачистить' от самых слабых. Восьмым выжившим Фраатом Фраатовичем, оказался бывший заложник Парфянского царства в Риме, сын царя и его самой младшей жены, римской гражданки по имени Муза.

Перед началом войны, Агриппа отправил 'нашего' Фраата в Ктесифон, благородно вернул заложника. Именно 'наш' Фраат доставил отцу ультиматум Агриппы — предписывающий парфянам уйти из Месопотамии и с Кавказа. Стоит отдать должное 'нашему' Фраату, он сам вызвался на эту роль, чтобы спасти мать. Рисковал, сильно рисковал, но повезло — и сам вернулся, и мать привёз. Агриппа его благородный поступок оценил.

— Ты получишь своё графство по итогам войны, сын царя. Всю землю племени парнов* (*современная Туркмения), откуда вы когда-то вышли.

— Я не считаю себя парном, Принцепс, разве что в малой доле, в большей, я — римлянин.

— И что? Ты отказываешься? — удивился Агриппа.

— От графства — не отказываюсь. Я прошу тебя о большем, Голос Марса, я хочу сделать карьеру в Риме. Хочу пройти по ступеням Cursus honorum, до сенатской тоги, а может даже и до консула. Раз уж я будущий владетельный имперский граф, то, наверное, могу претендовать на должность трибуна в одном из твоих легионов?

— Можешь, сын царя и римской гражданки. Я найду тебе должность, отдыхай пока. Обустрой свою мать, как подобает бывшей царице. Если понадобятся деньги — можешь занять в имперском казначействе, под доход от своего будущего графства.

— Благодарю тебя, Принцепс Агриппа, Голос Марса. Деньги не понадобятся. Из Ктесифона я ушёл не с пустыми руками, часть казны мне прихватить удалось.

— Большую часть?

— На обустройство матери точно хватит, император, — с улыбкой поклонился Агриппе 'наш' Фраат, будущий граф Парнов.

* * *

В марте 750 года, двенадцатилетний Германик Август Феликс стал легатом 'Четвёртого Македонского', некогда 'гвардейского' легиона самого Агриппы. Прежнего легата, Квинта Сульпиция Камерина, хорошего приятеля Счастливчика, Меценат повысил до командующего западным корпусом в устье Мерси, на должность, освободившуюся после перевода легендарного Децима Понтиуса Пилата в Германию.

Назначение Германика легатом, 'Четвёртый Македонский' встретил восторженно. Да, молод, слишком молод для обычного легата, но он ведь необычный. К двенадцати годам проходит уже третью военную кампанию, да как проходит. Очевидно ведь, что его сами Боги за руки ведут — Марс с Фортуной. Верховный понтифик, римский сенатор, Август, в конце концов, наследник огромного владения в Германии, а легион не оставил. Если уж он принёс столько пользы, будучи одним из трибунов-ангустиклавиев, то уж легатом-то... В общем, Аве, Август-легат!

В марте-же, учредили банк. Банк-эмиссионер бумажных денег. Учредили на троих — Германик Август Феликс, Гай Цильний Меценат и Марк Випсаний Агриппа. Агриппа, правда, про это учреждение ничего не знал, но треть ему выделили. В уставной капитал, за своего лучшего друга, долю 'занёс' Меценат. Занёс бы половину доли Агриппы и Счастливчик, но все его доходы пока с огромным аппетитом 'пожирала' Германия: долги отца Сенату и текущие выплаты целым восьми легионам, подготовка кампании Децима Понтиуса Пилата в Скандинавии и самые срочные стройки, вроде каналов Эльба— Рейн, Эльба-Везер, Эльба-Одер и Одер-Вистула.

Шиковать после начнём, а пока каждый денарий нужен в деле. Впрочем, вклад ведь не только в деньгах измеряется. Это во взаимоотношениях с Сенатом и прочей местной политике, Счастливчик Майкл О Лири пока дитя малоразумное, а во всяких банковских делах — он здесь настоящий Бог, так что всё получилось более-менее справедливо. Справедливо для всех, для всего 'Марсианского комитета'. Всем императорам ведь предлагали и даже уговаривали вложиться, но стойкое неверие в это предприятие Агриппы, отпугнуло даже Вара. Ну, а на нет — и суда нет. Мировой банк разделили на троих.

* * *

Где находятся залежи селитры, вернее, где они выходят на поверхность, Публию Квинтилию Вару стало известно от аборигенов год назад, поэтому третья его 'Русская' кампания' стала броском на Каму. Да, в газетах, его империя почему-то называлась Русской, как и кампания.

Газеты в Риме знали всё, а что не знали, то достоверно предвидели и охотно делились с читателями интересной информацией. Всей правдой, которая в этот момент не могла повредить армии. Это действительно было очень интересно, поэтому газета уже давно стала ежедневной, с тиражом в пятьдесят тысяч экземпляров. В обиход вошла очень удобная система подписки, когда подписной экземпляр доставлялся подписчику раньше, чем газетами начинали торговать на улицах. Удобно, недорого (ну что такое денарий в день для состоятельного человека?), престижно и модно, а главное — раньше, чем на улице. Иногда, даже полчаса становятся бесценной форой. Не удивительно, что число подписчиков уже сравнялось с 'уличной' аудиторией, и продолжает эту аудитория теснить. Увеличивать тиражи? Меценат отказался категорически. Не для досужих голодранцев печатаем. Все, кто нужен, уже охвачены, дальше будем повышать цены.

Так вот, очень популярные 'Правда' и 'Коммерция' называли целью кампании этого года селитру и анализировали, сколько Вар на этом заработает, учитывая сложившиеся цены. И сколько заработают его легионы, ага. Да, парням 'Третьего Галльского' и 'Шестого Железного' на первой зимовке пришлось несладко, но они и заработали неплохо и научились жить в холоде, правильно одеваться и правильно строить, так что теперь им доступны вот такие вот сокровища. Теперь они могут себе позволить комплектоваться тиронами только высшей категории, только лучшими, отбоя от кандидатов не будет, даже от эвокатов, как сейчас в 'Четвёртом Македонском' и 'Тринадцатом Парном'.

Да, не Парфией единой. От Камы, по Чусовой — уже Урал. Там климат посуровее, но уже умеючи закрепиться возможно. А там всё — от золота, до никеля; от драгоценных и полудрагоценных камней, до гипса и отличного мрамора. Местные русские племена не враждебны, в торговлю вовлекаются охотно, на работы нанимаются с удовольствием целыми артелями. Мир-дружба и перспективы.

Перспективы пока оценить трудно. Невозможно оценить то, чего пока нет — нержавеющую сталь, например. Или жаропрочную. Как они по весу к серебру будут соотноситься, и будет ли цениться серебро вообще? Металл, ни на что непригодный, кроме монет. Золото хоть красивое, а серебро? Будет ли оно красивее нержавеющей стали? Будет ли серебро смотреться украшением на доспехах из полированной нержавеющей стали? Вот то-то и оно, все факторы учесть невозможно. Попробуй тут, оцени перспективы.

Но точно, что они не меньше, чем в Парфии и Индии. Вар — 'стронг', ага. Все 'стронг', но Вара то считали самым обделённым, даже Британия считалась лучшим наделом, там хоть морозов не бывает, а тут такое.

В Британии, 'наши' варвары, при поддержке отдельных когорт артиллерии и артиллерийской охраны, в которые собрали одних иммунов и эвокатов, вскрывали бурги диких варваров как семечки: а легионы строили. И рабов организовывали и сами рук не покладали. Британский Рим (несостоявшийся Лондон) уже самый настоящий город, Меценат привёз специалистов действительно высокого класса — и архитекторов, и прорабов, и специалистов-строителей. Счастливчик даже устыдился своих излишне эмоциональных оценок обозу командующего. Статуи они прихватили заодно, а не ради доставки этих статуй ехали.

Британский Рим готовится стать финансовой столицей ойкумены, а деньги любят комфорт, это римлянам и без Счастливчика О Лири было хорошо известно, во всяком случае, Гаю Меценату точно. Умнейший человек, он всё спланировал ещё до войны, даже гравёров для печатных матриц прихватил.

В Риме, на Тибрском острове строится форум Голоса Марса Агриппы, где 'боги', а на деньгах Меценат решил изобразить именно Богов, дебютируют на торжественном открытии. На форуме Агриппы разместятся гостиные дворы, по типу шопингов с бутиками товаров класса люкс и аналог гипермаркета с 'ширпотребом'. Самые привлекательные цены в 'богах' на все дефицитные товары, а они пока почти все в дефиците, спрос пока опережает рост производства.

В общем, у Мецената продумано всё до мелочей и на много ходов вперёд, поэтому Счастливчик занимался 'зачисткой' острова. В военном деле он специалистом не был, но ЧВК в своё время организовывать ему приходилось, да и кругозор в вопросах применения артиллерии у человека их будущего совсем другой. Это он в двадцатом веке считался дилетантом, а здесь очень даже лучший специалист по применению 'марсова зелья', как в 'народе' повелось называть порох. Верховный понтифик и должен лучше всех управляться со всякими божественными штуками, тем более что это понтифик ещё и Август. Даже хорошо, что он так молод. Для Рима хорошо.

Агриппа в Парфии не торопится, на лето он остановился в Месопотамии. Легионы строят, парфяне им не мешают — заняты междоусобицей. Агриппа строит город и порт в устье Шатт-аль-Араб — ворота в Индию, главную базу Римского военного флота в Индийском океане.

* * *

На Нептуналии дали старт первой регате чисто парусных, безвёсельных судов любой конструкции, мачтовости и парусности, лишь бы они могли принять в трюмы груз в сто армейских (метрических) тонн. Маршрут Остия — Кесария — Остия, приз был объявлен загодя — огромный приз, поэтому возник ажиотаж.

Желающих заявилось больше трёх сотен, на всех даже не хватило подготовленного для Кесарии груза, пришлось добивать обычными камнями, помеченными, правда.

Три сотни самоделок — неужели ни одна не окажется удачной? Да быть такого не может.

Остию было уже не узнать, к регате готовились более полугода, и результаты впечатляли. Огромный форум, превзошедший своими роскошными портиками даже самый новый пока форум Августа в Риме. Стены и укрепления города разобрали и срыли, как и все ветхие строения, требования по эстетическому облику зданий теперь предъявлялись даже к обычным портовым складам. Ну а что? С такими-то деньжищами, которые крутятся в Остии и строить как дикари, из говна и палок?

Отличный рождается город, уже не рабочий-криминально-портовый пригород Рима, а настоящая жемчужина Средиземноморья. Прямые, широкие и тенистые аллеи, высотная застройка, в городе без крепостных стен — всё это бросалось в глаза своей необычностью, и очевидно заявляло — Рим никого не боится. На Остии откатывалось то, что планировалось построить в Большом Риме, только в миниатюре.

Играла музыка, люди радовались, им всё нравилось, регата скрылась за горизонтом. Помоги нам Боги получить хоть одну удачную конструкцию чистого парусника, она нам уже очень нужна. Америку мы открыли, начинаем осваивать. Слава Нептуну!

* * *

В августе состоялся триумф императора Африки, Луция Домиция Агенобарба и начались стодневные игры. Всё очень роскошно — и триумф, и игры.

В ноябре, в Рим прибыли Счастливчик и Меценат — на свадьбу Децима Понтиуса Пилата и мамы-Антонии-младшей. Выбор для матери жениха, сделал Германика Августа Феликса изрядным самодуром в определённых кругах Римской элиты — сплошь близких и дальних родственников. Недовольна была и маман.

— За что ты меня так унижаешь?

— Ты о чём?

— Пилат — безродный.

— Не смеши меня мама. Ладно я, хоть по отцу Клавдий, но ты-то со всех сторон худородная. И Атии, и Октавии, и Бальбы, и Антонии — плебеи с историей всего в пару веков. Не говоря уже о том, что все мы потомки воров, бандитов и прочих изгоев, которых собрал в свою шайку Ромул, для основания Города. Пилат, в отличие от них — благородный воин и герой. Самый популярный Римский герой нашего времени, в том числе и в армии, которая ценит только настоящих героев. Я, Август и Верховный понтифик, горжусь тем, что начинал служить под его командой. Пилат — консул, вице-император и наместник, он мне нужен, он будет моим первым владетельным герцогом и одним из богатейших людей Рима. В общем, я не столько о тебе забочусь, сколько о твоих потомках, не чужие ведь люди. Богам угодно, чтобы ты получала удовольствие от этого брака. Я всё понятно объяснил?