'А если всё затеять прямо здесь, в Нижней Германии? Не пытаться войти в реки с моря, всё-таки это действительно рискованно, море есть море, шторма там нередки, а наоборот. Корабли сделать совсем лёгкими, плоскодонными и войти с волоков в Везер и Альбис* (*Эльба)? Все волоки мы теперь знаем. А из Паннонии наступать на север, занимая броды на Одере и Вистуле и волоки уже между ними... Порежем германские племена на отдельные бурги, раньше, чем они успеют сообразить, что к чему, и опомниться. Должно получиться... В июле обсудим. И зеркала заодно обсудим...'. Друз тяжело вздохнул.

* * *

Четвёртый пленум 'Марсианского комитета' состоялся в Риме, в середине июля 744 года от основания Города. На этот раз собрались все. Тиберий-старший уже привёл к покорности Паннонию и теперь ожидал решения Сената насчёт триумфа; Агенобарб пока успешно маневрировал между иудейскими фарисеями и саддукеями, мятеж сдерживал, а большего от него и не требовалось; Друз-старший держал границу на Рейне, морочил головы германским вождям и тщательно готовил Германскую кампанию, в его зоне ответственности летом было спокойно, как во внутренних Римских провинциях, в летние набеги варвары совсем перестали ходить.

Кроме того, все они трое ожидали скорого прибавления в семействах, и привезли в Рим своих жён — в хорошей компании ведь даже рожать веселей, а какая компания лучше, чем родные сёстры? Сразу четыре родные сестры, дочери Октавии-младшей, жёны Агриппы, Друза, Агенобарба и Павла Фабия Максима собрались рожать в Риме, а кроме них, старшая дочь Марка Випсания Агриппы, жена Тиберия-старшего, тоже очень близкая родственница, тоже почти сестра — в общем, не заскучают.

'Марсианский комитет' пополнился Гаем Цильнием Меценатом, лучшим другом Принцепса, и Павлом Фабием Максимом, женившемся на овдовевшей Клавдии Марцелле-младшей, и вошедшим в круг близких родственников Агриппы, из которых комитет и формировался. Не гарантия вечного мира, конечно, вечного вообще ничего не бывает, даже сама Вселенная имеет свой срок, но самый важный период, период создания и становления Империй, удастся прожить в мире и братской взаимопомощи, и то уже хорошо.

Идею расширения Римской Цивилизации Империями, Марк Агриппа, Гай Меценат, Публий Вар и 'Счастливчик' сформулировали в понятной всем форме — воле Богов, продиктованной Марсом Агриппе, что, по сути, являлось чистой правдой, пусть и неполной. Каждый должен знать только то, что ему необходимо, это разумно и правильно. Воля Богов и всё тут, детали излишни.

Накануне, с этой волей Богов всех ознакомили: Агриппа — Друза и Тиберия, Вар — Агенобарба, а Меценат — Максима. Просто ознакомили и дали сутки на приведение мыслей в порядок.

— Империи... Я так понимаю, они станут нашими царствами? Наследными владениями? — первый вопрос задал Тиберий старший.

— Наследными владениями они станут, но называть мы их продолжим Империями, а себя Римскими императорами, — ответил зятю Агриппа, — так будет лучше.

— И Сенат с этим согласится?

— А куда он денется, если это воля Богов? — вопросом на вопрос ответил брату Друз, — Меня больше интересует — какими будут эти Империи? Боги определили их границы?

— Определили, — Марк Випсаний Агриппа расстелил на столе карту Мира, — но разыграть мы их должны по жребию. Сама Фортуна распределит эти Империи между нами.

На карте Мира, в цвета владений Римской Республики были закрашены все нынешние провинции, а том числе и пропреторские, кроме Иудеи, плюс Тракия, Галатия, Каппадокия и Мавритания. Приличный кусок, сенаторов это должно вполне удовлетворить, они ведь всю карту никогда не видели, поэтому даже не представляют себе всего размаха.

Иудея вошла в Империю с Аравией, Месопотамией, Кавказом и Парфией, Империю 'Ближний Восток' — от Африки на западе, до Инда на востоке, от Большого Кавказского хребта и Амударьи на севере, до Индийского океана на юге. Не самая большая Империя, но самая хорошо изученная и самая богатая на этот момент. Очень солидное владение, если удастся покорить Парфию, самого грозного противника из известных.

Империя 'Индия' с севера ограничивалась горами Гиндукуша, с юга океаном, с запада Индом, а с востока Меконгом. Плюс острова Шри-Ланка, Суматра и Калимантан. Про Индию римлянам было известно гораздо меньше, чем про Ближний Восток, но про её богатство ходили легенды с незапамятных времён. С кем там придётся сражаться — пока неизвестно, но придётся точно. Лёгкой прогулки по Индии не предвидится, сдерживает ведь чем-то сейчас эта Индия очень мощную Парфию.

Империя 'Африка' — весь континент, кроме средиземноморских Римских провинций, плюс остров Мадагаскар, острова Кабо-Верде и Сан-Томе-и-Принсипи* (*континенты Нового Света и острова пока не имеют названий, я использую наши, для удобства). Из противников там хорошо известно Нубийской царство в верховьях Нила, но противник там точно не один.

Империя 'Германия' — от Рейна на западе до Вистулы, Западного и Южного Буков на востоке, от Данубия на юге, до Ледовитого океана на севере Скандинавского полуострова — в европейской части и Северная Америка за Атлантическим океаном. Огромная Империя, но в европейской части бедная и проблемная, а в заокеанской — 'кот в мешке'. Может быть там богатств больше, чем в Индии, а может проблем больше, чем в Германии.

Империя 'Британия'. Британские острова, Фолклендские острова, Исландия, Канарские острова, Азорские острова, Карибские острова и Южная Америка. Кое-что известно только о самом большом из Британских островов, очень немногое, но хоть что-то.

Империя 'Океания'. Материк Австралия, острова Новая Зеландия, Новая Гвинея, Филиппины, Сулавеси, Ява и больше сотни мелких. Полная терра-инкогнита, о ней пока неизвестно вообще ничего, кроме того, что она тёплая, судя по широте на карте.

Империя 'Северного и Дальнего Востока'. Самая большая. От границ с 'Германией' на западе, до Тихого океана на востоке, от Ледовитого океана на севере, до Большого Кавказского хребта, Амударьи, Гиндукуша и границы с 'Индией' по Меконгу на юге, плюс Японские острова, Сахалин, Тайвань, Хайнань и полсотни мелких. Известно о существовании далеко на востоке весьма небедной Империи Хань и о бесчисленных ордах кочевников в степях на пути к ней, так что попробуй ещё доберись до этой самой Хань. Всё остальное — сплошные проблемы — холодные земли, населённые агрессивными дикарями.

— В этой вазе семь одинаковых шаров с нашими именами, а в этой, семь таких-же шаров с названиями Империй. Ты будешь доставать имена, Друз, а ты Империи, Тиберий. Начинайте.

— Павел Фабий Максим, — достал первый шар Друз.

— 'Океания', — огласил первый жребий Тиберий, — извини, Максим.

— Ты-то тут причём? Фортуна так решила.

— Продолжайте, — скомандовал Агриппа, — после Фортуну обсудим.

— Публий Квинтилий Вар.

— 'Северный и Дальний Восток'.

— Тиберий Клавдий Нерон.

— 'Индия'.

— Гай Цильний Меценат.

— 'Британия'.

— Луций Домиций Агенобарб.

— 'Африка'.

— Клавдий Нерон Друз.

— 'Германия'.

— Марк Випсаний Агриппа.

— 'Ближний Восток'.

— Поздравляю, Агриппа.

— Кому из нас больше повезло, пока неизвестно, Друз. Зато теперь известно, что начинать наши имперские завоевания предстоит тебе. Я возглавлю восточную армию в Паннонии, но командующим будешь ты. Твой план Германской кампании мы обсудим после, рассчитывай на тридцать пять легионов.

— Как на тридцать пять? — удивился Агенобарб, — у нас же их всего тридцать пять. А кто будет охранять восток?

— Шесть новых легионов, Луций, которые мы сформируем из германцев. Хватает уже германцев, Друз?

— На шесть комплектных легионов — нет. Двадцать тысяч, чуть больше. В последнее время, покупаю мало. Говорят, обезлюдели места, население в бургах попряталось.

— Двадцать тысяч нам хватит. Пополним новые легионы призывом эвокатов.

— Дорого получится.

— Дорого, но деньги на это у нас теперь есть. Завтра сами всё увидите.

* * *

Вар заранее приостановил все работы на Тибрском острове, чтобы проветрить и не потравить ненароком родичей ядовитыми испарениями. Провёл экскурсию, чудом удержал Друза от сования пальца в кислотное зелье, кинул туда гвоздь. Гвоздь закипел — Друза это очень впечатлило. Железная дверь в хранилище с замками новейшей секретной конструкции тоже всех впечатлила, а отгороженный дубовым брусом угол, просто потряс. Там, как зерно в амбаре, были свалены огромной кучей серебряные денарии.

— Сколько здесь?

Вар вздохнул.

— Не считаем уже, некому. По весу должно быть больше четырёх миллионов. Это только от газет и кое-чего по мелочи. Зеркала ещё не продавали, кроме как Ироду. Их девяносто восемь. Одно у Октавии, одно уже купил Ирод Иудейский. Больше пока не делаем.

Друз вспомнил про Антонию, вроде она хотела зеркало.

— Нашим женщинам надо подарить. А чего вы такие сложности с продажей городите?

Агриппа с Варом переглянулись. Не ссылаться же в этом случае на оракул Марса.

— Ты представляешь, сколько здесь в золоте, Друз?

Агриппа кивнул на стоящие зеркала.

— Никто даже близко не должен знать, сколько их всего продано. Иначе нам придётся пару когорт на острове держать, что невозможно по определению. Своим женщинам зеркала, конечно, подарим, и не только зеркала. Ладно, хватит над златом чахнуть, веди нас Вар, где воздух посвежее, там сядем, тут не поговоришь.

Поднялись на третий этаж, сквознячок, отлично. Вар лично наполнил кубки. Начал Агриппа.

— Почти три года прошло, но нам до сих пор каким-то чудом удалось сохранить тайну, несмотря на прокол Друза, к счастью, наши женщины оказались не сильно болтливы...

Друз уткнул глаза в столешницу. Позор. Оказывается, он единственный проболтался, даже конченный подкаблучник Агенобарб умудрился удержать язык за зубами.

— ...а значит, такие подарки от нас они заслужили. — продолжил Агриппа после небольшой паузы, — по одному зеркалу получат все и, кроме зеркал, у Вара найдётся чем их порадовать. А пока вернёмся к нашим делам. Итак, деньги у нас есть, все вы это увидели своими глазами. Этой проблемы у нас больше нет. Этой нет, но есть другие, и наверняка я не все их вижу. Марс нам по мелочам подсказывать не будет. Начинайте.

— Каким образом мы зачислим в легионы рабов, Агриппа? Ведь германцы сейчас рабы. Можно всех их сделать вольноотпущенниками, но гражданами Рима они ведь от этого всё равно не станут, — Тиберий поднял очень важную проблему. В Римские легионы неграждан не зачисляли. Неграждане служили ауксилиариями во вспомогательных войсках. Задумались все. Первый вариант решения предложил Гай Меценат.

— Можно провести закон о вольноотпущенниках. Чтобы набирать их в легионы, с предоставлением Римского гражданства после службы. Сенат вряд ли будет этому сильно противиться. Сенаторы ведь не знают, что у нас уже есть больше двадцати тысяч таких вольноотпущенников. Обычно ведь на волю стариков отпускают, к службе уже непригодных.

— А дети вольноотпущенников в каком статусе будут? Их ведь много, — возразил Тиберий.

— Не так уж и много, Тиберий. К тому-же, все они чьи-то клиенты, сами принимать такие решения не могут.

Это действительно было так. Вольноотпущенники и всё их потомство, если таковое имелось, или появлялось после, становилось клиентелой бывшего господина. Кроме того, их и правда не так уж и много, да и захотят служить далеко не все, а из тех, кто захочет, не всем разрешат их патроны. Клиенты ведь не бездельничают, всех их пристраивают к различным делам. Отпустят самых никудышных, так ведь в легионы далеко не всех принимают, там тоже отбор, так что этим можно пренебречь.

— Закон проведём, — согласился Агриппа, — закон разрешает, но не обязывает, легионы мы сами набираем, лишних неграждан не возьмём.

— А потом, после нас? — поинтересовался Максим.

— И после нас в легионы кого попало принимать не будут. Если вольноотпущенник годен и желает послужить Риму — не вижу оснований такому отказывать. Кто выживет — станет гражданином. Это справедливо.

— Рим бы давно закончился, если бы не предоставлял гражданство достойным негражданам, — добавил Меценат, — мы с Агриппой тоже потомки далеко не самых первых римских граждан.

— Это так, — кивнул Принцепс Римского Сената, — наши предки гражданами стали намного позже. К тому-же, мы ведь собрались расширяться Империями, а в Империях нам никто не будет указывать — кого считать гражданином. Это будет решать каждый сам у себя, по собственному разумению.

— Всё равно, шесть легионов, да ещё и новых легионов, не хватит, для удержания Востока от бунта иудеев, — Агенобарб переживал за вверенные ему территории, — сейчас девять старых легионов с этим едва справляются.

— Не хватит, — согласился Агриппа, — но нам и не нужно уберечь Восток от бунта. Пусть иудеи бунтуют. Пусть этот проклятый нарыв наконец вскроется. Нам нужно сохранить порядок в Сирии и Египте, а для этого шести легионов будет вполне достаточно. С Иудеей будем разбираться уже после Германии. А может и ещё позже, там посмотрим. Если иудейский мятеж затронет Парфию в Ктесифоне, Селевкии и Хатре, а он обязательно её затронет, ведь мы позволим этому мятежу как следует разгореться, то нам это будет только на руку. Привыкайте мыслить в новой парадигме. Из Иудеи нам нужно заранее вывести всех римских граждан, а потом защитить от взбесившихся иудеев Сирию с Египтом. Как раз наши новые легионы на границах опыта наберутся. А иудейский мятеж мы даже поддержим деньгами, если он будет распространяться в правильном для нас направлении. Тайно поддержим, разумеется. Пусть Парфия ослабнет.

— Большой риск, Принцепс. Так мы можем потерять Александрию. Иудеев в городе почти половина.

— Риск есть, — согласился Агриппа, — но мы на него пойдём сознательно, Луций Агенобарб, Германия сейчас гораздо важнее для нас. Потеряем, так потеряем, потом вернём, иудеи её с собой не заберут. Заодно и навсегда очистим город от этой буйной нечисти.

— Испанию без легионов тоже опасно оставлять, — вставил своё мнение будущий командующий Германской кампанией.

— Оставлять без легионов всё опасно, Друз, даже Италию, но мы на это всё равно пойдём. Усилим службы вигилов на местах, отправим в главные города по центурии преторианцев, соберём значительные вексиляции всадников-ауксилиариев. Деньги на это есть. Всадники нам потом ещё не раз пригодятся, нам весь Мир предстоит покорить, помните об этом. 'Цель оправдывает средства'* (*девиз Ордена Иезуитов).

— Хорошо сказано, — оценил Друз.