Марк Агриппа

Счастливчик выбрал место под мавзолей-монумент, утвердил внешний облик статуи, поставил первые задачи архитекторам и скульпторам-монументалистам и всё. Больше ничего не успел. Из Рима пришла хоть и ожидаемая, но всё равно очень печальная новость — умерла Октавия. Как и обещала — ещё до окончания траура по мужу.

В Рим, Германик Август Феликс отправился морем, на яхте Гая Мецената, настоящем плавучем дворце, хоть и небольшом — покойный знал толк в роскоши и очень ценил комфорт. 'Мы не должны жить как дикари даже на войне', да-да = это его кредо, его понимание обязанности цивилизованного человека. Обязанности перед кем? Прежде всего — перед самим собой. У Гая Цильния Мецената в жизни был только один непререкаемый авторитет — сам Гай Цильний Меценат. Мнение избранных он мог учесть, а на остальных ему было наплевать. Мнения остальных для него просто не существовало. Правильно ли это? Тут, как говорится — сначала сам добейся подобного, а потом берись судить. Меценат в этой жизни добился очень многого.

* * *

Из Британии, Германик Август Феликс забрал мать Йешу, ту самую Деву Марию, мессы которой Счастливчик Майкл О Лири заказывал в той жизни себе на удачу. Удача стороной его не обходила, а это значит, что те мессы срабатывали. Только за одно это, благодарность Мария уже заслужила. Да и вообще, раз уж даже мессы срабатывали, то прямая благодарность — непосредственно из рук в руки, без посредников — тем более должна сработать. Несколько меркантильно, зато честно. Добро должно быть взаимным. Взаимополезным.

Добро, да-да, именно добро. Развод Марии со стариком Иосифом, который продал её сына в рабство — это, безусловно, добро. Воссоединение с сыном состоялось — снова добро. Замуж её выдать? Молодая ведь ещё совсем. Сколько ей сейчас, лет двадцать пять -двадцать шесть? Почему бы и нет, если найдётся хороший кандидат в мужья, а пока пусть находится в свите.

В Риме, Счастливчик первым делом распорядился отправить саркофаг Октавии в Германский Рим, в мавзолей Друза Германика. Уважил просьбу покойной бабушки и отправил её к мужу. Пусть это и временное их пристанище, но уже вместе. Вместе потом и переедут в собственную усыпальницу, строиться она начала. Статую над их мавзолеем сразу запланировали из двух фигур, так что всё по плану. Жаль, конечно, расставаться с близкими друзьями, тем более с такими друзьями — самыми доверенными, посвящёнными в главную тайну, но ничего не поделаешь.

Во вторую очередь, с согласия Агриппы, Германик Август Феликс взялся перестраивать стихийный амфитеатр Друза на Марсовом поле. Специалистов в строительной отрасли у него прибавилось втрое, а в римском дворце Мецената и Октавии, в котором они так и не успели отпраздновать новоселье, уже заканчиваются отделочные работы, теперь можно снова порадовать римлян. Римлян, восторженно встретивших известие о том — кто именно стал наследником состояния самого богатого человека и его обязательств. Обязательств прежде всего перед западным районом Большого Рима, примыкающего как раз к Марсовому полю.

Амфитеатр Друза строился без какого-либо проекта, никто не планировал делать это сооружение постоянным — первые трибуны возводились из дерева, только для одной битвы 'за Бург' пленных германцев на триумфе папы-Друза, но римлянам это место полюбилось, Игры здесь начали проводить по нескольку раз в год* (*в Древнем Риме, Игры с гладиаторскими боями устраивались по любому радостному поводу — рождение детей и внуков, замужество дочерей и тому подобное), а для Триумфальных Игр Децима Понтиуса Пилата, когда на Марсовом поле устроили подобие рыцарского турнира, трибуны соорудили уже и на правом берегу Тибра, так что место теперь 'намоленное', осталось только возвести на нём что-то приличное, что-то архитектурно ценное.

Места здесь много, обзор с обоих берегов отличный, пусть будет цирк* (*circus — круг) для гонок. Поначалу гонок квадриг* (*античная двухколёсная колесница с четырьмя запряжёнными конями) — эти гонки сейчас олимпийский вид спорта, а после дойдёт и до автомобилей. Поле большое, круг получается пятисотметровый в диаметре, больше полутора километров по окружности, да ещё и в центре останется место для уже полюбившихся римлянам ристалищ. В общем, цирку Друза-Мецената быть!

Кроме цирка (с двумя широкими мостами, замыкающими геометрически правильный круг), Счастливчик затеял строительство терм Октавии. Чисто женских терм, своего рода женского клуба. Сейчас в римских термах женских два дня в неделю* (*римская неделя в этой альт. истории десять дней), что не очень-то справедливо. Не в плане равенства полов, на это наплевать, а в плане равенства прав потребителей — женщины платят точно такие-же деньги, вот и пусть себе платят каждый день в собственных термах. Поощрение феминизма? Как раз наоборот. Феминизм родился в борьбе с шовинизмом, в том числе и за термы, так что нате вам и успокойтесь. Боритесь внутри этого женского клуба друг с другом, тратьте в нём свои силы, тратьте там свой яд, нашим будет легче.

Накануне Марсовой недели, Флавий Лаэций Метелл сложил с себя консульские полномочия и, в компании со свояком, Гаем Страбоном Маурья, отправился на Дальний Восток, координировать действия конной армии Русского народа, при вторжении в Империю Западная Хань, то есть, теперь Синь. В общем, в Китай.

В каком именно месте Хуанхэ изменит своё русло — неизвестно, поэтому Русской армии надлежало держаться как можно ближе к западу, к предгорьям, которые значительно беднее равнины. Сами русские от соблазна могут не удержаться, а Метелла они своим командиром признают ещё со Средней Азии — он их точно удержит.

Зачем там Страбон? Его признаёт командиром русская 'гвардия' Счастливчика, тоже отправленная на Дальний Восток. Повидаться с родичами, поучаствовать в очередной эпической военной кампании и агитировать за оседлый римский образ жизни. Все шесть тысяч 'гвардейцев' уже имперские бароны и рыцари, всем им есть, чем похвастаться — а это самая лучшая агитация. Не нужно оседать всем сразу — бескрайние степи Южной Сибири, Монголии и Уйгурии распахивать пока некому, а контролировать их нужно, при этом желательно что-то зарабатывать, но и города там нужны. Римские города — столицы герцогств и графств. Центры цивилизации и торговли, центры власти и обеспечения законности.

Да и веселее зятьям вдвоём. Путь на Дальний Восток долгий, месяцев девять-десять — вдвоём они не одичают. То есть, всё равно одичают, конечно, но уже поменьше, и то хорошо.

Во второй день Марсовой недели, родила тётушка-Антония-старшая. Родила в сорок восемь лет своего четвёртого ребенка, здорового (под четыре килограмма) сына — Гая Антония Азиния Бебия. Наследное имперское герцогство, Бебию обещал ещё Меценат, вот и подвернулся благовидный предлог исполнить это обещание. Нет, своими владениями, императоры в праве распоряжаться как угодно — благовидный повод нужен самому Гнею Азинию Бебию. Цензор Римского Сената должен быть вне подозрений, как жена Цезаря.

Получилось как нельзя лучше — герцогство Каледония* (*Шотландия), Германик Август Феликс жаловал своему новорожденному двоюродному брату Гаю, как единственному из внуков Октавии-младшей, не имеющему собственного наследного владения. Цензор Гней Азиний Бебий и получил обещанное, и не подмочил свою безупречную репутацию непримиримого борца с коррупцией и прочими злоупотреблениями.

* * *

Принцепс, Голос Марса, Марк Випсаний Агриппа, очень тяжело переживавший смерти друзей, не стал выдвигать свою кандидатуру в эдилы. Агриппе уже исполнилось семьдесят три, поэтому такое его решение сразу стало темой обсуждения номер один — все сходились во мнении, что Голос Марса готовится перейти в мир иной. Всё верно, он и на самом деле в этому готовился. Хотел даже передать полномочия Принцепса Германику Августу Феликсу, но Счастливчику удалось уговорить старого друга этого не делать. Нынешний статус Принцепса Римского Сената (пожизненный и дополненный пожизненными полномочиями Народного трибуна, фактически диктаторскими полномочиями) созданный Октавианом Августом для себя, Агриппа должен забрать с собой навсегда, а иначе эта фактическая диктатура, со временем, обязательно станет наследной. И кто её унаследует через пару поколений? А если дурак? Облегчая себе жизнь сейчас, мы создаём проблемы будущим поколениям, собственным потомкам.

Сенат потихоньку очищается от скверны, Бебий свою работу делает. Сенат преобразился. Привычная всем двухпартийная система оптиматов и популяров, сменилась четырёхпартийной. К двум старым, добавились новые партии — Римской Марсианской церкви и Военно-феодальная. Никто эти партии не учреждал, никаких уставов они не принимали — эти партии сложились стихийно, по факту взаимных интересов.

Не совсем стихийно, конечно, осознать общность интересов, новым сенаторам-имперским феодалам (отслужившим легатам и трибунам) помогали авторитетные и уже опытные в политике товарищи, но такие интересы у них действительно имелись, так что процесс объединения всё равно бы пошёл, его просто немного ускорили.

В Сенате теперь представлены интересы всех главных сил Римского общества, и все эти силы приветствуют прогресс. При соблюдении своих интересов, конечно, но за прогресс выступают все. Зачем такому хорошему Сенату мешать работать фактической диктатурой?

— Ты же говорил, что именно Сенат мешает Риму развиваться.

— Говорил. Сенат мешал. Мешал и Цезарю, и Крассу, но это уже в прошлом. Этот вопрос мы решили имперской экспансией. Теперь Сенат нам нужен. Очень нужен в качестве арбитра прежде всего. Авторитетного арбитра, представляющего интересы всего Римского общества, а не чьего-либо марионеточного сборища.

— Ты изменился, Феликс.

— Конечно изменился. Только дураки не меняются, а я дураком себя не считаю. Ты должен забрать с собой нынешний статус Принцепса. Здесь он больше не нужен. Если собрался уходить уже скоро, лучше подумай — кому передать свой империум. Твоя идея с роспуском Восточной Империи мне совсем не нравится. Не будет Империи — не будет и её легионов, а кто в таком случае защитит наследные владения твоих детей? В каком статусе окажутся эти владения? Подумай хотя бы на пару поколений вперёд. А ещё подумай — как разделить свою долю в 'Банке Богов'. Вот это действительно очень важно.

— Подумаю.

* * *

Одним из консулов 762 года от основания Города (10 года Марсианской эры), отцы сенаторы избрали уже третьего подряд расового варвара — Фраата Парфянского, герцога Парна и Маргианы. Компанию ему составил Публий Квинтилий Вар, выбранный консулом Рима во второй раз.

Германик Август Феликс избрался курульным эдилом Рима с империумом на реконструкцию Вечного Города. Заменил Агриппу. Паровой двигатель до ума постепенно доводится, пора начинать улучшать санитарную обстановку в Риме и экологию Тибра. Городу нужна новая канализация с системой очистки сточных вод, а без империума такой грандиозный проект в жизнь не воплотишь.