— Это очень плохое качество, Принцепс. Хорошая бумага будет лучше папируса и в разы его дешевле. Тиберий-младший говорит, что со временем, бумага станет настолько дешёвой, что продавцы на рынке будут в неё для покупателей рыбу заворачивать. И даже, извини, задницу ей подчищать.

Из-за дороговизны папируса и пергамента, в широком ходу до сих пор находились глиняные таблички, тяжёлые и неудобные в хранении. Бумага — это хорошо. Тиберий-младший много раз про неё упоминал, но Агриппа не придавал этому значения, а Вар вон сразу ухватился, есть у него чутьё. Талант...

— Но при этом, из бумаги же можно делать деньги.

— Кому нужны такие деньги, которые ничего не стоят?

— Я тоже удивился, Агриппа, но объясняет он толково, правда, слишком уж заумно для меня. Может Тиберия-старшего привлечь?

— Не нужно пока. Этим вопросом я сам займусь.

Чудно, конечно, но сразу списывать идею в сумасшедшие, Агриппа уже не спешил. Насмотрелся чудес, и не такое бывает, как выяснилось.

— Продолжай, Публий.

— Ещё силой реки можно раздувать меха и поднимать кузнечный молот, тяжёлый молот, в разы тяжелее, чем человек поднимает. Бум-бум и гладиус готов, бум-бум-бум и готова лорика-сегментата. Такие механизмы мы создавать уже можем.

— Отлично. Что-то ещё?

Вар усмехнулся. Это только начало.

— Математика. Нам всем придётся переучиваться на десятичную разрядную систему. Тиберий-младший считает, что именно это нас больше всего тормозит. Я стал у него учиться, уже неделю занимаемся. Рекомендую тебе тоже взять несколько уроков, Агриппа. Хоть и знаю, что ты очень занят.

— Что можно понять за несколько уроков?

— Поймёшь, что переучиваться нужно обязательно.

— Заинтриговал. Хорошо, попробую. Это ещё не всё?

— Не всё. Много разного, но всё пока в начальной стадии осмысления и проверки. 'Химия' всякая, кислоты, нитрирование... Докладывать подробности?

— Уволь. Лучше скажи мне, к чему всё это нас приведёт? Все эти новые знания, ты лучше других сейчас способен оценить перспективу.

Вар, разумеется, размышлял над этим не раз и не два.

— Это даёт нам большие возможности, но, к сожалению, не нам одним. Чем дольше мы удержим всё в тайне, тем лучше. В том числе и от своих, Агриппа. А иначе, лучше даже не начинать, тот-же чудо-молот запросто построят себе даже германские дикари. Хорошо бы всё это спрятать на каком-нибудь острове.

— Все острова в Нашем море под управлением Сената, — а Сенат куда опаснее каких-то там дикарей, Агриппа отлично помнил гражданскую, — ты спрашивал совета у Феликса?

— Конечно, спрашивал, Принцепс. Он ответил, что плохо себе представляет наши возможности по обеспечению секретности.

— Потому, что их у нас нет, Публий Вар. Нет у нас таких возможностей, все наши секреты на год, хорошо если на два. Благодарю тебя, я должен подумать. Есть над чем.

* * *

Маленький Тиберий лежал на заваленном свитками полу большого таблиния Виллы Юлиев, увлечённо читал один их них, периодически хмыкал и бормотал что-то себе под нос. Услышав шаги, он повернул голову, и на вопросительный взгляд Агриппы, пояснил.

— Мне так удобнее, мебель пока высоковата.

Агриппа понимающе кивнул и не чинясь присел рядом на пол.

— Нашёл что-нибудь интересное?

— Очень интересное. Только не знаю, насколько этому можно верить. Надо будет людей с проверкой послать.

Агриппа кивнул, обычное дело. Посланец Марса перевернулся на спину и сладко потянулся.

— Больше всего мне у вас нравятся тёплые полы. А меньше всего поска. Ну и гадость... Нужно как можно скорее найти кофе и чай. И виски сделать, конечно. Мне то пока рано, но хоть ты порадуешься.

— Что нашёл-то?

Тиберий-младший встал и подошёл к висящей на стене карте Материка.

— Это Волга, греки её называют Ра. Судя по всему, она сейчас гораздо полноводнее, чем должна быть. Похоже, сейчас, в половодье, имеется проход между Каспием и Балтикой, даже каналы строить не придётся. Хорошо бы нам всё это дело заранее проверить. Только мирно проверить, чтобы не насторожить там никого раньше времени, лучше всего отправить торговый караван с охраной. Туда, на Волгу, будем расширяться в первую очередь, очень уж сильное место, река не хуже Нила. От неё погоним кочевников на восток, пока у них всякие Атиллы и Чингисханы не народились.

Вот как, оказывается река должна быть другая, а ведь сам же её рисовал, вот и понимай как хочешь.

— Ты же говорил, что в первую очередь — Германия?

— Германия — вне очереди. Германия — это ваша проблема уже вчерашнего дня, это уже ваш долг перед грядущим, если хотите сохранить свой любимый Рим. Я про первоочередную задачу будущего говорю, про развитие. Если восточные степи не взять под контроль и не заселить, оттуда постоянно всякая зараза будет лезть — то дикие Орды кочевников, то эпидемии разных болезней.

— Наш долг? А твой?

— Вообще-то, мне здесь всего три года, так что долг этот только ваш, я не оговорился. А мой? Наверное, он в том, чтобы продвигаться на восток. На Волгу-Ра, в Сибирь, в Китай, к Тихому океану. Очень важная река, Волга, поверь мне. На её левом притоке — Каме, есть горючая китайская соль-селитра. Из Камы, по её левым притокам, можно добраться уже до Урала, а там нас ждёт самая настоящая сокровищница. Там есть всё — и золото, и серебро, и медь, и железо. Холодно только зимой, зато всё до сих пор нетронуто, нас ждёт. Обязательно нужно людей послать.

— Пошлём кого-нибудь. В Боспорском царстве у нас большое влияние, они помогут.

— Тогда я подготовлю список вопросов, на которые нужно обратить особое внимание.

— Составляй. По поводу того, что уже узнал Публий Вар..., он предлагает спрятаться на каком-нибудь острове, но все острова в Нашем море* (*Mare Nostrum — Средиземное море) под управлением Сената. Нам очень сложно будет сохранить тайну.

— Прятаться, на самом деле, лучше всего в самом Риме. Просто нужна хорошая легенда прикрытия, чтобы всем быстро стало неинтересно. Возится себе чудак Публий Вар со всякой вонючей ерундой, никому не мешает и ладно. Время от времени, он будет удивлять всех бесполезными диковинами, вроде механических театров и музыкальных шкатулок. Заодно и Службу Внутренней Безопасности создаст, обкатает её на досужих зеваках. А когда научимся, будем готовы к большому рывку, нужно уходить сюда.

Он указал на карте точку на берегу Волги-Ра.

— Самый центр Европы. Географический центр. Здесь и будет наша новая столица. Вторая столица. Новый Рим, промышленный и финансовый центр всего Мира.

— А Рим? Старый Рим? Наш Рим?

— И Наш Старый Рим никуда не денется. Сохраним для потомков культурное-архитектурное наследие, не дадим варварам его разрушить-разграбить. Будет тут культурная историческая столица. Столица старого Римского Мира, столица всего Средиземноморья. Не пропадёт Старый Рим, не беспокойся. Продолжат здесь отцы-сенаторы свои игры и интриги, продолжит ваш донельзя обнаглевший плебс требовать у них своих 'законных' хлеба и зрелищ. Порочные продолжат предаваться порокам, а целомудренные с ними бороться — всем занятия найдутся. Но новое дело лучше сразу начинать на новом месте.

— Какое ещё новое дело?

— Ну, ты же собираешься весь Мир покорять? Начинать лучше всего отсюда. Или у тебя теперь другие планы?

— По плану, у меня было начать с усмирения германцев.

— Это само-собой, про это уже говорили. В тылу эту дикую сволочь заповедником оставлять нельзя. Лет пять у них юношей-тиронов* (*тирон — легионер новобранец) повыкупаем, а потом ударим. К тому времени, там уже все со всеми воевать будут — так что войдём как по маслу. За пять лет мы правильный флот построим и с устьев, с севера, в реки войдём. Но чтобы всё получилось, как нам надо — германцы должны верить в то, что мы, дурачки, планируем с ними вечный мир и совместное вторжение в Британию. На это денег жалеть ни в коем случае нельзя.

Агриппа был опытным политиком и полководцем, идею ухватил сразу.

— Если в реки с устьев войдём и разом все броды захватим, то деваться им будет некуда.

— В том то и дело. Все броды. И разом. И неожиданно. А у вас разведка...

Тиберий-младший нашёл один из свитков и начал читать.

— 'Со слов торговца янтарём варвара Угрома ликсе Семпронию...' Никуда не годится такая разведка, — свиток полетел в кучу себе подобных, — всю разведку и контрразведку нам придётся создавать с нуля. Где это видано, чтобы таким важным, даже, пожалуй, важнейшим на войне делом, занимались обозники* (*разведкой в Римской армии занимались фрументарии-снабженцы)? Причём, не по легенде-прикрытию обозники, а заодно, в нагрузку к своей основной деятельности? Доведи обоз снабжения и заодно, по пути, всё нам разведай. Это же дикая дикость, самый настоящий позор. Если мы хотим победить, то разведку придётся создавать с нуля. Кто этим займётся?

— Если ты объяснишь, что конкретно нужно делать, толковый человек найдётся.

— Через неделю приготовлю наставление с общими принципами и основными требованиями. Но человек этот должен быть талантливый, одарённый. Разведка — это не ремесло, это творчество, искусство. Кстати, Вар толковый. Раз уж ты ему доверяешь, можно доверить и это. С ним мы уже хорошо сработались.

* * *

В конце июня 741 года от основания Города, Марк Випсаний Агриппа овдовел. Его третья жена, Юлия, единственная дочь Октавиана Августа, умерла при родах. Странно, в той истории родила она благополучно, а после смерти Агриппы вышла замуж за Тиберия-старшего.

— Нет больше той истории, — прокомментировал эту странность, не слишком-то опечалившийся, вдовец, — там не было тебя, и я не выжил. Боги не повторяются. Не важно какие Боги — наши, или твой. Теперь всё пойдёт по-другому.

* * *

Несмотря на октябрь, погода стояла ясная и довольно тёплая, тонкий серп Луны не давал много света, и хвостатая звезда была отлично видна из атриума виллы, которую Ирод Иудейский снимал для своего посольства. Пророчество сбылось, это теперь неоспоримый факт. Агриппа теперь Пророк. Пророк, но иудеи его не признают, это тоже факт. Для них Агриппа и человеком то не считается, не то, что Пророком. Как, впрочем, человеком эти фанатики-иудеи не считают и его самого, царя Ирода.

Римский гражданин, Ирод, был по происхождению идумиянином, иудаизм принял его дед, вынужденно принял, дабы не потерять трон Идумеи, а его отец помогал Помпею брать Иерусалим. Если римлянам придётся его брать ещё раз, Принцепс Марк Випсаний Агриппа по голове царя Иудеи точно не погладит.

Рим, судя по всему, готовится покорять Британию. Друз строит большой флот и ведёт переговоры с германцами о найме ауксилариев для Британской кампании. Всё это делается тайно, но от информаторов Ирода тайны в Риме сохранить очень трудно, информаторов у него много, и они очень влиятельны. Если очередной бунт иудеев сломает Агриппе планы, отвечать за это придётся ему, иудейскому царю.

— Хорошо рассмотрели?

Двенадцать самых авторитетных раввинов города Рима дружно кивнули. Они отправлялись в Иудею. Они свидетели, все они собственными ушами слышали пророчество, оглашённое на форуме Августа ещё месяц назад, а теперь увидели и саму звезду.

Задач им Ирод не ставил, просто отобрал тех, кто из-за бунта в Иудее многое потеряет в Риме. Их свидетельство, как минимум, породит сомнения и долгие обсуждения, что позволит выиграть время, и даст возможность манёвра, а может даже вызовет раскол в стане врагов. Агриппа Пророк, вот она — хвостатая звезда — напророченное знамение, что сами Боги выбрали Риму нового Августа. Попробуйте теперь это оспорить. Кстати, имя нового Августа, Пророк Агриппа так и не назвал, сказал только — время ещё не пришло. Когда придёт — узнаете.

Время-время-время, сейчас оно дороже всего, нужно успеть подготовиться. И нужно предупредить Принцепса Агриппу, что бунт скорее всего случится, теперь он стал ещё вероятнее, пусть учтёт это в своих планах.

— Вы поедете и расскажите то, что видели и слышали лично сами, не нужно ничего добавлять и приукрашивать, говорите только правду.

Снова покивали. Интересно, они понимают, на что идут? Должны понимать.

— В Остии вас уже ждёт корабль, отправляйтесь немедленно.

* * *

— Ты нужен Риму, Гай.

Первым, кого навестил Агриппа в новом статусе Пророка, был Гай Цильний Меценат. В последние годы они очень мало общались, Агриппе было больно видеть, как его старый друг и соратник постепенно теряет человеческий облик. Но Меценат нужен, он лучше всех сможет понять Феликса, у него мозги по-другому работают.

— Мне нужна твоя помощь. Мне нужна помощь друга, того самого Гая Мецената, каким ты когда-то был. Неужели тебе самому не противно так жить?

Жизнь, состоящая из сплошных наслаждений и удовольствий, превратила Мецената в боровоподобное создание — с необъятным пузом и тремя подбородками. Он уже и сам не помнил, когда в последний раз садился верхом на коня. Гай Меценат вспомнил былое и невольно взгрустнул. Агриппа и сейчас выглядел как тридцать лет назад. Если издалека смотреть, конечно.

Гай Меценат представил, как выглядит в глазах друга:

— Противно. Что ты предлагаешь?

Происходящие в последнее время события, не оставили равнодушными никого, и Меценат не был исключением. Он знал про, тайно заказанную Горацию, поэтическую форму пророчества и даже ехидно подумал про старого друга — 'и ты, Агриппа?', но дальнейший ход событий заставил этих мыслей устыдиться. Заставил искренне устыдиться старого циника Мецената, который искреннего стыда не испытывал с юного возраста.

Хвостатая звезда — это вам не те дешёвые фокусы с гаданиями, которые показывали людям Цезарь и Август, такое не подделаешь, это действительно воля Богов. Боги признали Агриппу. Если и не совсем равным себе, то, как минимум, приближенным. Возвысили его над остальными людьми.

— Поклянись, что от тебя об этом никто не узнает ни слова.

Гай Цильний Меценат стал третьим (после самого Марка Випсания Агриппы и Публия Квинтилия Вара), посвящённым в тайну посланца 'кузнеца', третьим 'официальным наставником' Тиберия-младшего. Агриппа уже привычно легендировал любые мероприятия в два, а то и в три слоя.

Основной задачей Мецената было разобраться с высшими материями, всеми этими сингулярностями, попытаться понять замысел, отправившего Феликса, 'кузнеца', а также суть взаимоотношений этого самого 'кузнеца' с Римскими Богами и, на основе этого, готовить реформу религии, на которой настаивает Феликс. Может, это и правда необходимо, но разобраться, так ли это, и что именно нужно в религии реформировать, должен не 'залётный экстремист-радикал', а истинный римлянин. Самый умный из доверенных друзей Агриппы.

Бумажные деньги, похоже, блажь, но тоже пусть разберётся, у него на деньги особый нюх. Не зря ведь именно Меценат стал богатейшим человеком Рима.

* * *

— ...поблажит немного, объявит себя иудейским Машиахом, а потом его распнут, по требованию самих же иудеев. Там, у них это породило религию, очень странную, надо сказать, религию, однако, распространилась она очень широко, Рим поглотила.