Марк Агриппа

— Разворачиваться я не собираюсь, но должен понимать — чем нам это грозит.

— Вам — ничем. Вы — послы. Нам бы только до устья Янцзы добраться, в реке пиратов нет, императорский флот там всё контролирует.

— А что грозит тебе?

— Казнь.

— За что?

— Я ведь служил покойному императору. Меня могут счесть угрозой.

— Оставайся здесь, справимся без тебя.

— Нет, Никодим. Если я останусь здесь — то не выполню волю моего императора, а для меня это гораздо важнее сохранения жизни.

* * *

В конце июня 757 года от основания Города, скончался император Африки, триумфатор, Луций Домиций Агенобарб. Неожиданностью это не стало, болел он давно, болел тяжело, так что этого ждали, но всё равно оказались не готовы.

Империя Африка подвисла. Гнею Домицию империума никто не доверит, ему бы своё наследство, уже завоёванное отцом, каким-то образом удержать, ведь теперь африканские легионы перейдут под командование другого императора, или консула Римского Сената. А кто из них будет заботиться о наследстве запойного алкоголика Гнея Домиция Агенобарба и двух его сестёр?

У императоров свои Империи и свои заботы, а Сенат — того хуже. Отцы-сенаторы и Германию были не прочь отжать, и Африку прочь не будут. Не в наглую, конечно, нагло злить остальных императоров они остерегутся, но если вывести легионы в Египет, то Империя Африка вспыхнет мятежом сразу. Сразу попрут банды на север, вот найдётся законный повод для наведения в мятежных землях. Наведёт порядок консул — тут и станет бывшая Империя несколькими проконсульскими сенатскими провинциями. Пока не слишком лакомыми кормушками, но это пока. О строительстве Канала известно всем. Ещё лет десять, и через Канал восточная Африка станет естественным продолжением Средиземноморья.

Ничем не примечательное событие для простых римлян, скорее порадовавшее обывателей, чем наоборот. Агенобарба в Риме никто не любил — и за его вызывающе гигантский дворец, и за политическую позицию радикального оптимата* (*optimus — наилучший — идейно-политическое течение, которое выражало интересы сенатской аристократии — так называемого нобилитета — в противовес популярам), и за личные качества — высокомерие и жадность.

Для высшего политикума — наоборот. Смерть Луция Домиция Агенобарба стала событием чрезвычайной важности. Агриппа подчинил африканские легионы себе, но сколько осталось самому Агриппе? Ему ведь уже шестьдесят восемь, так что надолго развязка не откладывается. Так даже лучше — у всех главных интересантов появилось время как следует подготовиться.

* * *

В начале августа 757 года, посольство Рима прибыло в Чанъань* (*современный Сиань), столицу Империи Хань.

В Сингапуре, жрец Никодим со товарищи прождали корабли конвоя почти три месяца, до устья Янцзы, посольство добралось только в начале июля. В реку, римской эскадре входить запретили — пришлось перегружаться на убогие ханьские посудины. Спорить не стали — не воевать приехали и не скандалить. Сдали груз по описи какому-то чиновнику-кастрату, в котором Мао Ли определил главного, назначили морякам встречу в январе, и отправились вверх по реке, к Ханьской столице.

В пути, к римскому посольству относились довольно уважительно, а вот по прибытию в Чанъань, отношение сразу переменилось на очень сухое, почти враждебное.

— Не рады нам здесь... — констатировал посол, жрец Приапа, Никодим Коринфянин, разглядывая выставленную вокруг резиденции охрану. Очень аскетичной резиденции, если аккуратно выражаться дипломатическим языком.

Разглядывал он избыточную охрану, если не сказать больше. Шесть десятков безоружных посольских, только на виду охраняли с тысячу ханьских военных, а ведь видно далеко не всех.

— ...не рады, — повторил Никодим, — но сразу не зарезали, а значит выслушают.

— Выслушают обязательно, — Мао Ли не унывал, — Империя Хань, хоть и не Рим, но тоже Цивилизация, послов у нас не казнят. Да и подарки вы привезли выдающиеся. Великая императрица их обязательно оценит, а Ван Ман выполнит её волю. Не рады здесь мне, вы страдаете за компанию, извините, друзья.

— Ничего, дружище, не так уж мы и страдаем, — утешил ханьца Агафон Византиец, жрец Бахуса и заместитель Никодима, — они не нас обижают, а Римских богов — им же хуже будет.

— А подарки точно не украли? — спросил жрец Януса, Ломан Галл, — Очень уж вожделеющие рожи были у тех макак, на въезде в город.

— Исключено! — заверил Мао Ли, — Воры они там, конечно, знатные, но не безумцы же. Ваши подарки уже оценивают во дворце, в этом я абсолютно уверен. Нужно подождать.

— Подождём. Не так уж тут и плохо. Всё не в кандалах...

Ждать пришлось ровно неделю* (*римская неделя десять дней, альт. ист). Правда, на второй день всем вернули личные пожитки и даже казну посольства — десять тысяч серебряных лян в 'барбариках', монетах, которые теперь чеканил 'Банк Богов' специально для торговли с варварами. Монеты очень искусной чеканки, с профилем Принцепса, Голоса Марса, Марка Випсания Агриппы на аверсе и римским орлом на реверсе. Монеты эти хоть и чеканились для торговли с дикарями, но чеканились, как для себя — гурт с насечками, чтобы не обрезали, а изображения настолько чёткие, что у орла можно перья пересчитать. В якобы цивилизованной Империи Хань ничего даже отдалённо подобного не имелось.

Кроме того, в резиденцию прислали слуг (шпионов) и привезли вполне приличную мебель. Отмытый до блеска сарай даже стал казаться уютным. Кормили хорошо, хоть и непривычно, воды доставляли сколько нужно, так что и отмылись, и побрились, и отъелись, и отоспались. Не выпускали никуда, но не больно то и хотелось. На одиннадцатый день, посольство призвали во дворец. Без Мао Ли, его увели в другом направлении.

— При виде Великой императрицы Ван и её верного министра-регента Ван Мана, вы должны выполнить коутоу* (* поклон, при котором кланяющийся садится на колени и лбом касается земли у ног почитаемого человека), — наставлял римских послов ханьский чиновник-евнух.

— Ничего такого мы вам не должны, кастрат, и выполнять не собираемся, — довольно резко отрезал Никодим, — это оскорбит наших Богов и Гений Великого Рима. Мы почтим императрицу такими поклонами, какими приветствуем своих — Принцепса, Голоса Марса, и Великого Понтифика, Августа. Иди и согласуй этот протокол, лишенец, мы подождём.

— Вы оскорбляете Великую императрицу, — ужаснулся евнух.

— А это не тебе решать. Иди и передай то, что я сказал.

Прождали час, пришёл уже другой кастрат (того, видимо, уже казнили за святотатство). Второй убогий попросил продемонстрировать римское приветствие и целый час учился его повторять. Ушёл. Прождали ещё час. Пришёл уже третий (второго, видать, тоже того). Не экономят они своих евнухов, много в Китае народу, не жалко.

Третий молча дал знак следовать за собой. Этому, видать, не только яйца отрезали, но и язык. Зато жить будет...

Вошли. Остановились при входе. С римским достоинством поклонились мерзкой старухе и её племяннику-министру-регенту.

— От имени Великого Рима приветствую вас. 'Да пребудет с вами милость Богов', -ровным голосом, на довольно хорошем ханьском, произнёс Никодим.

— Подойдите ближе, — прокаркала в ответ мерзкая старуха.

Подошли. Племянник-министр-регент дал знак, и слуги, снова евнухи, начали заносить в тронный зал подарки. Вроде, на первый взгляд, ничего не пропало.

— Все эти вещи делают у вас в Риме, или их вам откуда-то привозят? — спросил Ван Ман.

— Это римские товары, — с гордостью ответил жёлтому дикарю жрец Приапа.

— Что это?

— Это секстант, — ответил уже жрец Меркурия, Иерофей Сириец.

— Для чего он нужен?

— Для навигации. При помощи этого и других приборов, определяют своё место расположения наши моряки, вдали от берегов. Пользоваться я им не умею, я жрец Бога-покровителя торговли. Пользованию этим прибором обучили Мао Ли.

— Почему его? — прокаркала вопрос мерзкая старуха.

— Такова была воля наших Богов, — бесцеремонно пожал плечами Иерофей, — они нам свой выбор не объясняют.

— А как вы узнали их выбор?

— Божественный Германик Феликс, наш Верховный понтифик, сообщил нам это, — опять взял слово Никодим, — он говорит с Богами. Он, и наш Принцепс, Голос Марса, Марк Випсаний Агриппа.

— Ладно, с Богами вашими мы будем разбираться после. С какой целью ваше посольство прибыло в Великую Империю Хань?

— Нас пригласил усопший император, приглашение которого привёз Мао Ли. Он попросил нашего божественного Верховного понтифика отправить посольство, а Боги Великого Рима одобрили это и выбрали нас. Почему именно нас — мы не знаем.

— А это что такое?

'Марс', три 'юпитера', шесть 'сатурнов', четыре 'бахуса' и семь 'сатиров'. Похоже, у Мао Ли изъяли, значит, знают уже, что это деньги, но не верят.

— Это наши деньги. Здесь, примерно четырнадцать ваших лян серебром, чуть поменьше.

Кивнул жёлтый дикарь. Сошлись показания. Значит, Мао Ли ещё живой и допрашивают его где-то неподалёку.

— Посольскую казну вы привезли серебром.

— Так нам посоветовал Мао Ли и наши Боги это одобрили. Серебро мы используем для торговли с варварами, — вставил шпильку посол Никодим, — серебряные монеты у нас так и называются — 'барбарики'.

— Что это за металл? — указала на 'бахуса' старуха. Не понравилось ей про варваров. Да и упоминания о Мао Ли, эту старую каргу явно раздражают.

— Это серебряная сталь. Мы называем её никелем.

— Вы продаёте эту сталь, или только монеты из неё делаете? — министр-регент, Ван Ман. Он гораздо лучше держал себя в руках.

— Мы всё продаём. Никель, золото, серебро, олово, медь, свинец и другое. У нас всё это можно купить в слитках.

— Ваши корабли грабят наших купцов, — опять старуха.

— Купцов грабят не наши, а пираты. Наши их охраняют.

— Охраняют только тех, кто купил ваш вымпел. — снова Ван Ман.

— А ваши вообще никого не охраняют, — встрял в разговор жрец Януса, Ломан Галл, — в реке прячутся. Чтобы довезти свой товар, вашим купцам приходится собирать целые флоты. Мы много таких флотов видели в Сингапуре.

— Все ваши купцы скоро разорятся, — предрёк Иерофей Сириец, — они привозят слишком много товара сразу и сбивают цены. И закупают сразу слишком много, а потому дорого. В наших морях, спокойно плавают одиночки и торгуют с большой прибылью. Поэтому никто не жалеет о деньгах, потраченных на вымпел. Для купцов это очень выгодно. Они очень хотят такого же порядка и в ваших морях. И Рим этот порядок обязательно наведёт. Такова воля наших Богов.

— Что вам нужно от Великой Империи Хань? — опередил старуху племянник, — Что хочет покупать у нас Рим?

— Пока вы нам ещё ничего не показали. Верните нам Мао Ли и разрешите погулять по рынкам, тогда мы может быть сможем найти что-нибудь интересное.

— Зачем вам Мао Ли?

— Такова воля наших Богов.

* * *

В начале августа 757 года от основания Города, за две недели до своего триумфа, в Рим вернулся Германик Август Феликс.

Десять дней назад, Марк Випсаний Агриппа отправил на службу младшего из сыновей. Октавиан Випсаниан* (*в нашей истории Марк Випсаний Агриппа Постум) начал карьеру на пути Cursus honorum, трибуном-ангустиклавием в 'Двадцать седьмом Германском', в Индийской армии императора Тиберия Клавдия Нерона.

Армия Тиберия сейчас не только самая воюющая, но и самая богатая — добычу в Индии она берёт просто сказочную, но Агриппу больше интересует боевой опыт, чем деньги, сыновья у него и так не бедные.

Мы тоже без дела не сидим: 'Четвёртый Македонский' уже полностью контролирует Сингапур; 'Тринадцатый Парный' и 'Двадцать первый Хищный' захватили половину Хайнаня; а 'Третий Галльский' и 'Шестой Железный' прочно закрепились на западе Тайваня, но по сравнению с Индией — всё это местные разборки, без подвигов и добычи. Не совсем без добычи, конечно, но точно не Индия. Острова ценны в качестве плацдармов Китайской кампании, поэтому легионы их не грабят, а умиротворяют. Мы своё возьмём позже, в Империи Хань.

Снабжение Дальневосточной армии налажено, хотя и не так чётко, как хотелось бы. Постоянно возникают проблемы во взаимодействии с флотом, подчинённым Павлу Фабию Максиму. Если бы Максима просил лично Вар, то проблем бы скорее всего не возникало, а всякие там легаты, да ещё и выслужившиеся из центурионов... Максим в первую очередь решает свои проблемы, и это нормально, это очень по-людски, мы свои проблемы тоже разруливаем в первую очередь, а уже потом думаем обо всех остальных. Эгоизм — это человеческая природа, это — наше естество, но всё равно — с флотом что-то нужно делать. Держать его весь подчинённым одному из императоров — теперь не очень-то правильно.

Максим увлёкся грабежом своей будущей Империи, а к завоеванию пока не особо стремится. Захватил Суматру и на этом остановился. Невыгодно ему захватывать — грабёж приморских городов Явы, Сулавеси и Калимантана — гораздо доходнее. Он даже дополнительных легионов пока не просит, им ведь платить нужно, причём много платить, как в Индии, а флот сам себя кормит. И себя кормит, и Максима, причём очень сытно. Недальновидно, но вполне в духе времени. Империю на Краю Земли, своей Максим так и не осознал. Не осознал своей в качестве наследного владения, которое нужно развивать для будущих поколений. Империя для него — территория, которую грабит только он.

С Африкой теперь вообще всё непонятно. Агриппа подчинил себе восемь легионов Агенобарба и сменил командующего — отстранил Гнея Домиция, назначив вместо него Сервия Корнелия Цетега, мужа Домиции Лепиды, старшей дочери покойного. Цетег начинал свою службу в Парфянской кампании, под командой Агриппы, служил исправно, хоть звёзд с неба и не хватал. Он лучше алкоголика Гнея, но всё равно — не то. Нет у него авторитета — ни в армии, ни в Сенате.

Африканские легионы своим положением недовольны, отставники не хотят селиться в Африке и требуют наделов земли в сенатских провинциях, а уже поселившиеся, требуют от Сената упразднить Империю, и прислать проконсулов. А как её упразднить? По закону, Империя Африка — частная собственность Гнея Домиция Агенобарба, он теперь глава фамилии. Дурак и алкоголик — беда семьи, но закон — есть закон. Против его изменения выступят не только императоры и имперские феодалы, против выступят все собственники.

Может и зря Агриппа вмешался. Потерял бы свою собственность кузен-Гней в результате мятежа — всё бы само собой рассосалось. Всё равно ведь потеряет...

— С флотом нужно что-то делать. Максим не учитывает наших интересов, распоряжается нашим общим флотом, как своей собственностью.

— А с Африкой не нужно? — Агриппа выглядел утомлённым и расстроенным.

— И с Африкой нужно. Африке нужен новый император, тогда и Агенобарбово владение, может быть, удастся сохранить. Но с флотом — вопрос более срочный. Нам очень сильно мешают пираты в восточных морях.

— Теперь мешают, — уточнил Агриппа, — а флот мы создавали для Индийского океана. Максим наших договорённостей не нарушает. Восточные моря — это проблема только Вара, и ничья больше. Если эта проблема действительно такая серьёзная, пусть строит флот Восточных морей.