Илане нечего было возразить, поэтому она просто замолчала и весьма заметно надулась, перестав в этот момент быть похожей на воительницу. Муж тихонько вздохнул и снова обнял ее.
— Все будет хорошо, любимая. Вот увидишь!
Позволив себе еще немного понежиться рядом м супругой, Дэйд встал, привел себя в порядок и оделся.
— Ты сегодня вернешься?
Девушка пожала плечами.
— Не знаю точно, мой отряд сегодня отправляется на вылазку в один из северных участков, возможно, заночуем там.
— Будь осторожна, — серьезно заметил Дэйд и достал из кармана серебряный браслет, состоявший из широких полированных пластинок с тонкой гравировкой. — Вот, чуть не забыл про подарок для тебя. Я сковал его, когда не мог уже больше думать о клинках и прочем волшебном оружии.
Илана нахмурилась, а когда прелестная вещица была застегнута на ее запястье, на миг закрыла глаза, в которых стояли слезы.
— Милый, я люблю тебя!
— И я люблю тебя, но почему ты плачешь? — Дэйд вытер мокрые дорожки со щек жены и расцеловал ее. — Тебя слишком растрогал мой подарок? Ну что ты, забудь, думай об этом как еще об одном защитном амулете!
Девушка рассматривала браслет и мужественно улыбалась, несмотря на все еще готовые сорваться с ресниц капли.
— Просто ты очень заботлив, и я не мыслю жизни без тебя, — произнесла Илана, — но тебе снова пора бежать и это, почему-то, вызвало неожиданный прилив уныния.
Дэйд последний раз поцеловал жену, легко поднялся с постели и направился к двери, как вдруг какая-то мысль заставила его остановиться.
— Неожиданные смены настроения, слезы, повышенная эмоциональность...у нас там второй сыночек не намечается?
Илана захихикала, мигом забыв о слезах, но смех не был веселым.
— Нет, любимый, не получится. Пока Сумрачный Эйд в опасности, мы не можем себе такого позволить. С нас достаточно и Ярса, который растет на руках у твоей тетки, а не у собственных родителей.
Рейвин печально кивнул и вышел, заметив напоследок:
— Мой подарок будет беречь тебя, родная. Твари бездны не отважатся приблизиться к тому, на ком есть заговоренное серебро.
Дверь за Дэйдом закрылась, и, выждав несколько минут для верности, Илана сорвала браслет, баюкая на груди покалеченную руку. Запястье, соприкасавшееся со жгучим металлом, посинело и жгло, вызывая невыносимую боль.
Подарок мужа валялся на простынях, тускло поблескивая в свете сумрачного дня.
Как больно! Болью была куплена каждая секунда ее счастья, каждая улыбка любимого, радостный смех ее маленького сына, а Илана не могла никому рассказать об этом. Нет, только не это! Ожог от серебра скоро пройдет, и никто ничего не узнает.
Дэйд шагал по широкому коридору, здороваясь со слугами и бежавшими по своим делам рыцарями. Новый день начался привычно, утренняя суета настраивала на рабочий лад.
— Эй, братец! Подожди!
Звонкий голос сестры раздался за спиной, когда Дэйд подходил к очередному повороту. Откуда вынырнула эта непоседа?
— Доброе утро! — улыбнулся мастер-оружейник, целуя сестру в лоб. — Ты чего подпрыгиваешь на месте? Очередная грандиозная идея?
Темные кудри рейвины Дэйи беспорядочной копной падали на узкие плечики, в них запуталась пара перышек и сухих листиков. К подобному виду молодой волшебницы привыкли все окружающие, а о ее забывчивости и увлеченности магическими науками ходили настоящие легенды. Знакомые не уставали удивляться, как же эту чудную парочку угораздило родиться братом и сестрой.
— Нет, не идея! Я прибью этих двоих когда-нибудь? Как они могли со мной так поступить? Я ведь не из праздного любопытства к ним пристаю, а эти негодяи надо мной издеваются!
— Это ты про кого? — с подозрением прищурился Дэйд.
— Найт и змей Морган! — мастеру на миг показалось, что по волосам рейвины от избытка эмоций пробежала парочка молний. — Они поставили на некоторые зеркала какие-то хитрые заклинания, которые мне никак не удается распутать! И это родственники называется!
Дэйд положил на плечо сестры тяжелую ладонь, от чего щуплая волшебница слегка пригнулась и начала успокаиваться. Ее огромный братец был самым лучшим миротворцем в правящей семье, его спокойная уверенность и умение чувствовать чужие настроения могли разрешить любой конфликт.
Мастер увлекал сестру дальше по коридору, тихонько успокаивая и пытаясь воззвать к ее разуму.
— Дэйя, ты напрасно переживаешь. Неужели ты думаешь, что без твоей защиты Найту что-то угрожает?
— Ты не понимаешь! — кипятилась волшебница. — Я отвечаю за магическую безопасность, а этот выскочка Морган лезет, куда его не просят! Иногда я готова его превратить во что-то маленькое и неодушевленное, чтобы потом совершенно случайно запереть в сундуке и отправить на перевоспитание в самый дальний чулан дворца!
— О, это было бы очень опрометчиво с твоей стороны. Ты же знаешь, что даже в таком состоянии он бы пришел к тебе во сне и как в детстве нашлепал бы по попе!
— Магия снов это единственное, в чем он сильнее меня как маг! Так почему наш дорогой кузен решил, будто вправе лезть в мою работу? — Дэйя не обратила внимания на смешинки в голосе брата. — Через его заклинания я не могу пробиться к Найту и помочь, если с ним случится беда!
— Дэй, — рейвин назвал сестру их общим сокращенным именем. — При возникновении угрозы сработают твои собственные чары, и магия Моргана не сможет им помешать. Да и рей ни в коем случае не будет рисковать собственной жизнью, так что ты зря переживаешь.
— Они ведут себя как дети! — сердито выпалила девушка, почти сдавшись.
Дэйд потрепал сестру по макушке.
— Дорогая, кое-кто точно ведет себя как маленький! И уж точно это не Морган и не Найт.
Рейвина вывернулась из-под руки брата и фыркнула, задрав нос.
— Ты, между прочим, могла бы подумать о другом, — продолжил воспитательный процесс Дэйд. — Судя по последним донесениям разведки и охраны, твари бездны просто сходят с ума. Они начали нападать на наши оплоты, подтачивают силы хранителей и уничтожают дейминов, не оставляя даже следа. Кто как не самая одаренная чародейка в Сумрачном Эйде может разработать защитные чары, которые сохранят жизни остальным, пока мы создаем оружие против самого главного темного? Да, того самого, кто убил нашего отца!
— Послушай, братик, я и так почти все время провожу в экспериментах, пытаясь определить, действует ли на проклятых тварей хоть что-нибудь, кроме серебра! Морган, кстати, сталкивался с ними намного чаще, чем остальные, он мог бы помочь, вместо того, чтобы совать нос не в свои дела!
— Вот и попроси его о помощи, — улыбнулся мастер. — Он не откажет.
— Думаешь, он возьмет меня в очередной поход? — с сомнением нахмурила темные бровки Дэйя.
— Думаю, он достанет тебе тварь для опытов, — пояснил брат. — Конечно, в поход тебя никто не возьмет, несмотря на впечатляющий арсенал заклинаний и обилие магических сил, которые, к сожалению, менее эффективны, чем хороший серебряный клинок.
— Хитрый ты, Дэйд! Твоя работа дает результаты, а мечи помогают сдержать натиск бездны.
— Вот и поработай над чарами, милая! Приходи попозже ко мне в кузницу, покажу интересную штуку, которую я на днях обнаружил, работая со странным металлом из восточных рудников. Тебе должно понравиться.
— Ладно, — Дэйя уже погрузилась в обдумывание очередного эксперимента с магией, торопливо попрощалась с братом и исчезла.
Рейвин не сомневался, что сестрица при случае все-таки выскажет свое недовольство Моргану за самоуправство в ее владениях, но, по крайней мере, ее мысли теперь были направлены в более конструктивное русло, нежели превращение кузена в ночной горшок. Теперь предстояло навестить еще одного родственника.
Сквозь стеклянную крышу в коридор проникал серый свет дня, позволяя рассматривать яркие картины на стенах, портреты членов семьи, пейзажи и бытовые сцены из жизни разных поколений дейминов, живших в этом замке. Мимо сновали слуги, здоровались с рейвином бодрые служащие, шустро исчезали с глаз задержавшиеся с раннего утра уборщицы. Винного цвета ковер приглушал шаги, и сквозь приоткрытые окна снаружи доносились мелодичные птичьи трели, скрашивая привычную блеклую окраску местного дня.
Дэйд поднялся на один этаж выше и направился к кабинету главного казначея. Рейвин Форс всегда спал мало, начиная трудиться еще до того, как тусклые лучи солнца сквозь утренний туман проникали в окна. Мастер оружейник был уверен, что Найту, как до него и его отцу, повезло с тем, что многие важные задачи по управлению государством рею помогали решать родные, позволяя правителю жить почти обычной жизнью. Они не крали, не интриговали за спиной, не стремились занять трон и испортить жизнь подданным ради собственной выгоды. Как первый наследник рея, Форс искренне надеялся, что его брат будет править долго и счастливо, женится и заведет побольше детей, чтобы угроза восхождения на престол никогда не стала по настоящему реальной.
Мастер тихонько постучал в высокую дверь темного дерева и, дождавшись приглашения, вошел.
Наследный рейвин стоял у окна и печально смотрел на вошедшего родственника огромными карими глазами.
— Доброе утро! — братья поздоровались и вместе взглянули на теряющиеся в сером тумане крыши оплота.
— Закончилось серебро в кузнице? — улыбнулся Форс.
На дне его ореховых глаз как всегда гнездилась грусть, и даже улыбка не могла ничего изменить. Младший брат рея родился в тот момент, когда умерла его мать, и с самого детства он винил себя в этом. Всегда темная одежда, сурово сжатые губы и неизменная печаль делали наследника престола самым грустным деймином в Пайване. И как бы ни старался Найт, его первый советник, казначей и любимый родной брат никак не хотел признать, что ни в чем ни перед кем не виноват.
— Как ты догадался? — усмехнулся Дэйд, отмечая про себя появление новой морщинки в уголках губ брата. — Неужели я так редко к тебе захожу, что ты с порога предугадываешь причину моего появления?
Форс хмыкнул и поправил упавшую на глаза темную прядь. В разрезе черной рубашки мелькнула тонкая серебряная цепь с простеньким колечком вместо кулона.
— Садись, прошу! — указал он на одно из кресел у стола, приглашая мастера и усаживаясь на свой стул с высокой жесткой спинкой. — Все не так просто. Пару дней назад твои работники просили передать, что заканчивается нефритовый уголь для твоего особого горна, и я заодно послал слугу уточнить, не нужно ли еще что-нибудь. Лунное серебро на исходе, а твой проект так и не завершен.
— Ясно, это и вправду проще, чем я думал, — развел руками Дэйд.
— Конечно. И мы виделись неделю назад на ужине, забыл? Так что это происходит не только тогда, когда нам что-то друг от друга нужно.
— Ладно, не буду спорить. И к вопросу об ужинах, Найт хочет снова собрать семью вместе через несколько дней. Если ты не забыл, у нас есть повод.
Форс нахмурился и покосился в окно, за которым летала стайка черно-белых крыланов.
— Вы же знаете, как я не люблю этот день, зачем делать из него причину для всеобщего сбора? Семья и так считает меня не совсем нормальным, а ваши сочувственные взгляды, боюсь, только сделают еще хуже.
— Ты не прав, брат! — серьезно ответил Дэйд, и наследный рейвин чувствовал на себе его внимательный взгляд. — Твой день рождения — повод для нас порадоваться тому, что ты среди нас. Мы любим тебя, разве не знаешь? А так же это возможность вспомнить рейю Элью, то, какой чудесной она была, их с отцом мудрое правление и все те замечательные дела, которые они вместе сделали для Сумрачного Эйда. Знаешь, Форс, в прошлом мы всегда давали тебе возможность провести твой день так, как хотел этого ты, но теперь наш черед показать тебе обратную сторону дня печали. Прошу, не отказывайся! Найт тоже будет тебя просить об этом, просто у нашего бедного рея ни минуты свободной за последние дни не оказалось.
Рейвин некоторое время молчал, обдумывая слова мастера-оружейника, потом хмуро кивнул.
— Может, вы и правы, — добавил он мрачно. — Нам всем стоит держаться вместе, учитывая происходящее в Сумрачной Эйде. Скоро и в собственном оплоте нельзя будет чувствовать себя в безопасности. Я приду.
Братья оставили сложную тему и некоторое время обсуждали размеры и сроки поставки волшебного металла, который хотел заполучить Дэйд.
— Сам понимаешь, Лунные горы появляются только при полных лунах, прости за каламбур! Так что раньше дня рождения никак не получится.
Потом Дэйд попрощался, открыл дверь и уже почти вышел, когда Форс нерешительно окликнул его.
— Дэй!
Мастер обернулся. На бледном лице рейвина ясно читалось сомнение и желание чем-то поделиться.
— Ты не замечал ничего странного в нашем оплоте в последнюю луну?
Дэйд честно задумался, но ничего вспомнить не смог. Да и когда ему было смотреть по сторонам, если он которую луну подряд пропадал в кузнице, пытаясь получить формулу идеального серебра для волшебного меча против тварей бездны.
— Не припомню, — ответил он. — С тобой что-то случилось?
Форс открыл было рот, но остановился, так и не произнеся ни звука.
— Да так, забудь.
— Ты уверен? — кузнец чувствовал какую-то борьбу внутри собеседника, словно тот хотел быть откровенным и в то же время боялся довериться.
— Да, все в порядке, не обращай внимания. Был рад тебя видеть!
— Береги себя, брат! — Дэйд с сомнением покачал головой и вышел.
Как только он переступил порог кузницы, все мысли о странном поведении старшего брата развеялись, уступив место совсем другим думам.
Слуги уже раскалили горн, на массивном столе лежало несколько заготовок, оставшихся со вчерашнего дня, и яростная магия клубилась в воздухе, вызывая мурашки по всему телу. Дэйд радостно улыбнулся, растирая по щекам невесть откуда взявшуюся на ладонях сажу, хотя он пока ни к чему и не притронулся, снял рубашку и жилет, меняя их на дубленый кожаный фартук, и подошел вплотную к мерцающему багровым светом горну.
— Может быть, этот день наступит именно сегодня! — прошептал мастер себе под нос. — И тогда бездна будет сокрушена таким мечом, которого еще не видывала Пайвана!
4. Беглянка
Флавий.
Придворный чародей поставил на полку старый потрепанный том по практической магии и устало опустился в любимое кресло. Сказывалось напряжение последних лун и работа в нервной обстановке, а ведь ему уже далеко не тридцать лет. И даже не пятьдесят. Мир изменился, а Флавий с трудом приспосабливался к суровым условиям всеобщего сумасшествия.
Сотню лет назад, когда был молод не только сам маг, но и дед нынешнего правителя Алайи, многие вещи были другими. Флавий потер лицо сухими ладонями, разгладил бороду и в задумчивости уставился в окно. Мысли о прошлом переносили его в те времена, когда Витор Упрямый, тсарь, справедливо заработавший свое прозвище, только начинал подумывать о том, чтобы передать трон старшему сыну. Тогда в династии было четверо наследников, куча братьев, сестер, племянников и племянниц, разных дальних родственников и тех, кому посчастливилось заполучить в свои жилы хоть каплю тсарской крови. Что же с ними случилось за это время? Потихоньку династия слабела, все больше стало бесплодных браков, и многие из старого семейства умирали, так и не выполнив долг продолжения рода. Кто-то гиб на охоте, в поединках, в придворных интригах и борьбе за лишний клок земли. Трое из шести князей были связаны узами кровного родства с потомками первых правителей Алайи, все умерли не своей смертью, ни один не дожил и до сорока.
