Апп, или Место для чуда!

— Поняли, в чем ошиблись? — подкинул вопрос гоблин Янкиной тройке.

— Кто ж знал, что у них там дракон в диковинку, — пожал плечами Лис.

— Надо было здоровье объекта определить, — предположила Яна, до сих пор испытывающая неловкость и чувство вины, стоило только вспомнить обмякшее тело в когтях Машьелиса.

— Прямой контакт с блюстителем для субъекта или объекта пророчества может обернуться шоком, порой, смертельным шоком. Это нужно учитывать в любом раскладе, — отметил мастер, согласившись с Яной, и, переведя взгляд на дракончика, добавил: — Спешка не всегда хороша, парень.

— Осознал, — легко покаялся Машьелис, бахнув себе кулаком по груди. — Такого больше не повторится!

— Это уж точно, повторяться ты не умеешь, — хихикнул гоблин и посеменил терроризировать наставлениями следующую команду третьекурсников.

В душе Янка еще и вымыла голову, пропылившуюся так, словно она не в иллюзии играла, а пяток натуральных штурмов перенесла. Сразу полегчало, и появился аппетит. Поскольку у напарников еще оставались факультативы, в столовую девушка пошла одна и в одиночестве же переделала часть заданий на эту и следующую цикладу. Как раз успела освободиться до вечера, когда с факультатива по артефакторике вернулась уставшая и бесконечно довольная Иоле.

Йорд, поступивший на работу в Коллегию Артефакторов, помогал невесте в выходные дни, и увлечение предметом у Латте, сдобренное любовью к жениху, все возрастало.

Янке даже показалось, что подруга немного похудела с начала курса. Неодобрительно нахмурившись, Донская в приказном порядке отправила Иоле купаться, а потом столь же безапелляционно заставила ее выпить чаю с прихваченными из столовой пирогами. Поужинать ифринг, захваченная восхитительной идеей нового проекта, то ли не успела, то ли вовсе позабыла. О хлебе насущном, а также о мясе, молоке и прочих полезных и нужных для жизни не меньше, чем любовь и работа, продуктах девушка не сочла нужным позаботиться.

— Знаешь, подруга, — заговорила Яна только после того, как Латте насытилась, — нельзя так себя загонять! Если ты будешь забывать кушать и отдыхать, то так и до лекарского корпуса с истощением доберешься, а не к Йорду на свидание!

— Прости, Ян, а? — выразительные глазищи ифринг умоляюще глянули из-под полосатой челки. — Я постараюсь быть внимательнее. Очень интересная тема попалась!

— Тем еще прорва интересных будет, а ты у нас одна! — припечатала Яна и, не удержавшись, крепко обняла подругу.

— Спасибо, — сморгнула слезки растроганная Иоле, сыто рыгнула в ладошку и спросила:

— У вас как дела? Я что-то, ты права, с артефакторикой обо всем позабыла. Очень уж соскучилась за каникулы по занятиям!

— Неплохо, — поразмыслив, заключила Яна. Рассказывать о шутке Машьелиса с записками девушка не стала, потому что тайна эта принадлежала не только ей, а вот о 'штурме' у мастера Брэдока поведала и поделалась своей тревогой:

— Может, так и надо. Не знаю. Мне показалось, Лис очень легко отнесся к гибели человека. Нет, это конечно, иллюзия и все такое прочее. Скорее всего, в реальности он будет не так самоуверен и более осмотрителен. Замечания мастера Машьелис принял. Только у меня до сих пор тягостно на душе...

— Ты не огорчайся, Яночка, — Иоле подсела на диване поближе к подруге. — Лис не глупый и не злой, он все поймет. Мы же пока лишь студенты. Для того и нужны занятия.

— Надеюсь, — согласилась та, и девушки стали готовиться ко сну.

Мирные воды глубокого сновидения аккурат посреди ночи были взбаламучены тревожным шепотом Хага. В темное время суток ход в девичью часть общежития был для кавалеров заказан, потом голос тролля донесся до Яны через знак СУАЗ.

— Ян, прости, разбудил. Не знаю, что делать. У Лиса кошмары, уж третий за ночь. Просыпается, засыпает и опять кричит.

— Для хорошего сна теплое молоко с медом пить надо, — машинально пробормотала все еще наполовину сонная девушка.

— Э-э, — крякнул Хаг. — Молоко у меня есть. Кувшин целый. А вот мед...

— Сейчас принесу, — подавив зевок, пообещала Яна, и выбралась из кровати, движимая чувством долга.

Своей пасеки у Донских не было. Мед для дружеских чаепитий землянка покупала в лавочке фееры вместе с красивыми янтарными кусочками сахара. Добрая толстушка никогда не запрашивала непомерных денег. Или так везло только Янке? Как-то она слышала возмущенное щебетание нескольких студенток, потративших на обновки всю стипендию.

Надев халатик и любимые тапочки, ничуть не износившиеся с первого курса и не утратившие милой пушистой желтизны, Яна с горшочком меда продефилировала к двери. Заучившаяся Иоле спала сладко и без молока, она даже ухом не повела.

У друзей неярко светился ночник, взъерошенным воробьем сидел закутанный в одеяло Машьелис, Хаг что-то шаманил у нагревательной плиты. Обычно парни 'столовались' в Янкиной комнате, но на всякий случай пластину себе завели.

— Теплое, а не горячее! — заметив подозрительные пузырьки на поверхности кружки, скомандовала девушка. Поставила мед на стол и, оттеснив тролля от процесса готовки, взялась за дело. Часть горячего молока была перелита в новую кружку. К кипятку Яна долила более прохладного молока, попробовала и только затем добавила пару чайных ложек меда. Тщательно перемешала, снова попробовала и довольно кивнула. То, что надо!

Присев на кровать к нахохлившемуся дракончику, девушка заботливо скомандовала:

— На! Мелкими глотками выпей до дна.

— — И кошмаров не будет? — недоверчиво прищурился Лис.

— Никаких кошмаров, крепкий и спокойный сон! — с абсолютной уверенностью в голосе объявила Яна...

Она проследила, чтобы друг выпил все до капли, отдала кружку Хагу и мягко попросила его, многозначительно покосившись в сторону ванной:

— Вымой сейчас, а то утром не отмоется.

Фагард понятливо кивнул и исчез за дверь, зашумела вода. Яна ласково погладила дракончика по длинным светлым локонам и сказала то, что говорили тысячи раз до нее и еще столько же скажут:

— Все будет хорошо.

А Лис неожиданно судорожно втянул носом воздух и расплакался навзрыд. Не рассуждая, не примериваясь и плюя на всякие этикетные правила, Янка сгребла заматеревшего друга в объятия. Крепко-крепко прижала к себе и, тихонько раскачиваясь, полушепотом запела на ухо парню старую потешку, которой ее саму с детских лет и по сию пору утешала мама:

— Не хнычь, не плачь,

Куплю калач.

Не реви, не ной,

Куплю другой.

Глазки утри,

Куплю тебе три.

Поначалу на миг-другой Лис закаменел всем телом, а потом наоборот разом расслабился до бескостной мягкости, при этом умудряясь цепляться за Янку, как утопающий за спасательный круг посередь штормящего океана.

— Кошмары. Тот парень в плаще. Мертвый... Я ж никого раньше не убивал вот так, совсем случайно. Когда не враг, а просто... А этот пустыми глазами на меня глядит, укоряет: почему не спас. Потом душить начал...

Отрывистая, неразборчивая речь Машьелиса, уткнувшегося носом в плечо подруги, звучала глухо. Но Яна поняла главное: она сильно ошиблась сегодня, плохо подумала о напарнике. Тот переживал неудачу со спасением ничуть не меньше, а, пожалуй, гораздо сильнее всех в команде.

— Он не придет больше. Ты его спас потом, два раза спас! Спи, теперь ты всегда будешь видеть, как надо делать и как исправлять, ты умеешь, — шепнула девушка и возобновила свой нехитрый напев.

— Мне мама никогда колыбельных не пела. Она как леди Левьерис, бабушка, всегда была. Красивая, умная, далекая. А ты поешь... — не пожаловался, скорее, поделился болью и горечью Лис.

— Пою, мне моя мама пела, я знаю как. Хочешь колыбельную? — ласково предложила Яна.

— Хочу, спой, — попросил парень, чуть отодвинувшись от подруги, он взбил кулаком подушку, свернулся клубочком на кровати, пусть и великоватый вышел клубок, прикрыл глаза.

И Яна вполголоса запела привычную колыбельную, какой укачивали ее и теперь пели сестренке:

— Улетел орел домой,

Солнце скрылось за горой.

Ветер после трех ночей

Мчится к матери своей...

— Мне почему-то кажется, когда ты рядом, все будет хорошо. Вообще все и всегда, — сонно бормотнул дракончик и заснул уже окончательно. Развернувшись из клубка, вольготно разметался по кровати. Тонкое лицо его было безмятежно, а пальцы правой руки накрепко вцепились в поясок на Янкином халате.

Верно выбрав момент, выключил воду и вернулся из ванной Хаг. Глянул на спящего напарника и одними губами шепнул:

— Спасибо!

Потом прижал оба кулака к груди на уровне сердца и низко поклонился девушке. Яна кивнула, принимая благодарность, развязала узел и вытащила поясок из петель халата. Так она и ушла к себе, оставив Машьелису свой пояс, как залог отличного сна без кошмаров.

Халатик хоть и был теплым, но без пояска ночной сквознячок, прокравшийся под полой, обдал ноги прохладным ветерком. Девушка невольно поежилась и тут же от запястья, где с прошлого года привычно устроился браслет помолвки из Храма Ветров, пришла волна тепла, смывающая холод. Янка благодарно коснулась украшения и поспешила в кровать.

Ни один из студентов не узнал, что под дверью комнаты несколько минут простоял декан, выдранный из постели магической сигнализацией, подававшей знак о присутствии в комнате парней девушки. Остроты слуха, пусть и не столь безупречной, как обоняния, Гаду оказалось вполне достаточно, чтобы верно определить причину визита. Потому он ушел так же тихо, как появился. Не маленькие уже детки, сами разберутся.

Иоле безмятежно спала, когда Янка вернулась к себе, и очень удивилась утреннему визиту Машьелиса, притащившему поясок от халатика подруги. Впрочем, ни о чем спрашивать не стала. То, что порой лучше молчать, чем говорить, было известно ифринг и без знакомства с рекламой ирисок.

От ночного смятения чувств у дракончика не осталось и следа, он был как обычно бодр, весел и безмятежно счастлив. Яна только порадовалась такому настрою друга. Принять и понять ошибку, перешагнуть через нее и спокойно жить дальше — таким талантом обладает не каждый.

За обычными студенческими хлопотами и занятиями пролетел день. Яна поначалу все ждала, что вот-вот явятся разгневанные Тайса, Ясмер, или оба вместе, и взгреют ребят за обман, но нет, учебный круговорот воспитательной встряской никто не нарушил, и девушка окончательно уверилась, что затея Машьелиса выгорит.

Мирное спокойствие Яны было вызвано еще и тем, что следующие занятия с мастерами должны были состояться лишь на следующей цикладе. Его разрушила объективная реальность. Вернее, объективная рассеянность. Регулярные (три дня подряд минимум) тренировки с набором карточек для развития интуиции были рекомендованы Тайсой всем блюстителям. И когда Донская полезла в кармашек сумки, где обычно таскала колоду, набора там не оказалось. Зато коварная память подсказала: хозяйка забыла свой набор в столике зала медитаций. Нет, можно был бы воспользоваться и чужим, взять 'на прокат' у той же Иоле, но сильфида особо предупреждала студентов о том, что самыми эффективными становятся упражнения с привычным материалом.

Ничего не сказав напарникам — сама забыла, самой и забирать, — Яна после общих лекций, когда друзья отправились на тренировки с оружием, двинулась в корпус блюстителей на верхний этаж, в зал, чья дверь теперь помечалась тремя зелеными полосками, указывающими на курс занимающихся в помещении студентов.

Никого встретить в зале девушка не ожидала, однако, на всякий случай стукнула проформы ради в дверь и только потом открыла створку. И сразу же порадовалась собственной предусмотрительности.

— Ясного дня, — вполне благожелательно поприветствовала студенту сильфида, высвобождаясь из объятий мастера Ясмера и оправляя растрепавшиеся волосы. Скрыть припухлость зацелованных губ она даже не пыталась. — Ты что-то хотела, Яна?

— Ясного дня, да, я колоду забыла в столе, — выдавила зарозовевшая за себя и обоих застигнутых на горячем мастеров разом девушка. — Можно?

— Конечно, возьми, — великодушно разрешила мастер, и Янка почти бегом метнулась к своему столику, схватила нужную вещь и, пробормотав извинения, убралась из залы. Едва она закрыла дверь, как в ней щелкнул запираемый изнутри замок, а тонкая полоска сочащегося в коридор света заблестела радугой. Судя по всему, мастер Тайса решила продемонстрировать блеск своих великолепных крыл мастеру Ясмеру.

Янка сдула со взмокшего лба прядку волос и поспешила в общежитие. Кажется, никакого допроса с пристрастием о подложных записках мастера учинять не собирались ни сейчас, ни вообще когда-либо. Их все устраивало. В конце концов, кому и верить в Судьбу и Судьбе, как не преподавателям Академии Пророчеств и Предсказаний?

ГЛАВА 12. Последствия прерванной дегустации

Прошла уже пара циклад, за которые ни один из студентов-третьекурсников не попытался убить другого. Во всяком случае, убить сознательно и злонамеренно. Фаербол, сорвавшийся с пальчиков малышки Тааты в сторону Хага, отвязавшаяся под тяжестью Машьелиса веревка, узел которой не довязал растяпа Картен, и приготовленная на весь курс витаминная настойка от Цицелира, перепутавшего безобидную и очень полезную ягодку с ее ядовитой товаркой, в расчет не брались.

Все безобразия студенты творили по собственному гениальному разгильдяйству, не прибегая к посторонней магической и физической помощи. Отрабатывали наказание в виде мытья лестниц и плит, а также дополнительных занятий, они тоже сами.

Этакое затишье перед бурей заставляло нетерпеливого дракончика буквально рыть землю и ехидничать насчет самоуверенности ядодела, заготовившего на каникулах всего пару ловушек. Наверное, если бы не возможность разрядки — три пророчества успели выпасть на долю Янкиной тройки за столь короткий промежуток времени — Лис бы точно что-нибудь натворил. А так он только донимал друзей выдвижением все более фантастических гипотез и почти уже собрался требовать от декана права выхода за ворота АПП, чтобы половить Паука на живца. Разумеется, никем из напарников он рисковать не собирался, и роль подсадной утки с удовольствием исполнил бы сам. Жаль никто из тех, кто обладал властью и правом решать и разрешать, мнения дракончика во внимание принимать не собирался.

Как раз на это в очередной раз громко и с чувством сетовал Машьелис друзьям, собравшимся вечером под сенью са-орои в уютной комнате Стефаля. Дракончика слушали не чтобы терпеливо и внимательно, но слушали. После всего учиненного Лисом с записочками его слушали всегда. Лучше услышать и проконтролировать, чем разгребать последствия! Экономия нервов, времени и сил выходила изрядная! И пусть о Либеларо по сути ни в чем не виноват, его чутье блюстителя ведет, а все ж проблемы-то из-за его чутья получаются самые настоящие. Яну более всего озадачивал энтузиазм друга. Инстинкт самосохранения у него никогда с тягой к авантюрам в конфликт не вступал, умудряясь мирно соседствовать и процветать. Так вот сейчас девушка никак не могла взять в толк: если Лису не страшно и значит никакой угрозы для жизни нет, почему ж тогда всякая ядовитая пакость случалась? Или паука сейчас просто нет в городе, потому Лис и рвется на прогулку?