Апп, или Место для чуда!

АПП, или Место для чуда!

ФИРСАНОВА ЮЛИЯ

Хорошо пророкам: сиди, мечтай, пророчества изрекай. Здорово летописцам — знай себе свитки пиши за столом, и только блюстители пророчеств вечно бегом: то на тренировки, то с зудом приключений по зову жребия в Зал Порталов. Не поверите, в столовую заглянуть некогда!

Мастера-педагоги наседают с занятиями многотрудными и странными откровениями. В душах пускаются в буйный рост побеги истинных чувств, становится яснее будущий путь команды блюстителей. Пророчества, как обычно, обещают нелегкий год для эльфа Стефаля, человеческой девушки Яны Донской, дракона Машьелиса и тролля Хага. Порой кажется, спасти друзей может лишь чудо. А где же ему еще случаться, как не в Академии Пророчеств и Предсказаний?!

ОГЛАВЛЕНИЕ:

Пролог. Возвращение в АПП

Глава 1. Пикник — дубль два, или туманные вопросы на засыпку

Глава 2. Как стать настоящим студентом

Глава 3. Опять двадцать пять

Глава 4. О последствиях благих порывов

Глава 5. Помощь дэора

Глава 6. Деликатесные страданья

Глава 7. Артефакты и шутки

ГЛАВА 8. Задачки на смекалку: теория и практика

ГЛАВА 9. Ледяная проблема

ГЛАВА 10. О сердечных склонностях и интуиции блюстителей

ГЛАВА 11. Тяжелые уроки и дружба, как лекарство

ГЛАВА 12. Последствия прерванной дегустации

ГЛАВА 13. Пророчество с доставкой на дом

ГЛАВА 14. Плоды любви и немного учебы

ГЛАВА 15. Уборка, или тайное становится явным

ГЛАВА 16. Миссия выполнима

ГЛАВА 17. Награда или наказанье

ГЛАВА 18. Кулинарно-приключенческая

ГЛАВА 19. Секреты классификации

ГЛАВА 20. Как удар

ГЛАВА 21. Большая прогулка: дары и встречи

ГЛАВА 22. 'Который час? Уже обед!'

ГЛАВА 23. Первый вызов в ИПП

ГЛАВА 24. Спасение, прозрение, видение

ГЛАВА 25. Признания

/внимание, дорогие читатели, книга выложена с сокращениями!/

последний кусочек

Пролог. Возвращение в АПП

Каникулы — есть в этом слове из восьми букв волшебство, способное пробудить радостные воспоминания у любого: от школьника до убеленного сединами старца, если он хоть однажды изведал сладость отдыха от учебы. А вот магия иных звуков, складывающихся в сочетание 'начало семестра', более противоречива. Кто-то воет волком от перспективы вновь трепыхаться в океане учебной программы, кто-то обреченно вздыхает, но есть и маньяки, радостно предвкушающие грядущие занятия.

Янка ни к одному из перечисленных типов студентов не относилась. Пусть дома после рождения крохотной сестренки Алины (Димка Донской у папы опять не получился!) было очень и очень здорово, но девушка ужасно соскучилась по друзьям и напарникам. Также ей очень хотелось увидеть однокурсников, даже вечно недовольную жизнью вампиршу Ириаль и капризного сирена Пита Цицелира.

В этот раз, как обычно, декан явился для транспортировки студентки в последний день каникул. Яна, в отличие от всей семьи, дружно растящей младенца на дачных просторах, уже ждала мастера Гадерикалинероса с сумками припасов, сложенными бабулей. Потому сначала Гад забросил девушку в общежитие, где они оставили багаж и по-быстрому отсчитали деканские банки с земляничным вареньем, а уж потом перенес землянку на площадь. Там уже привычно толпились студенты, жаждущие зрелищ — последних студентов АПП и эффектного явления Арки Выбора. Охотники до хлеба отирались совсем в другой стороне территории — у столовой. Силком на площадь перед Башней Судеб в последний день каникул никто никого не волок, но так уж сложилось, что почти все учащиеся собирались здесь по негласной традиции: и на волшебство поглазеть, и с друзьями-знакомыми повидаться-пообщаться после каникул.

— Донская! — вопль, потрясший, казалось, сами основы Мироздания, оглушил Яну, едва она оказалась с деканом на Площади Выбора. Медвежьи объятия стиснули девушку до хруста. Гад только коварно ухмыльнулся и исчез в очередном облаке серой пыли, оставляя жертву на растерзание оборотню.

— Уф, ясного дня, Авзугар, — жалобно пискнула выпущенная из тисков медведя студентка. — Я тебя тоже рада видеть, но не до перелома ребер. И вас, ребята!

Рядом с бугаем радостно заулыбались, приветствуя девушку, его низкорослые напарники — староста курса гоблин Кайрай и пещерница Тита.

— Извини, чуток не рассчитал, — белозубо, или скорее белоклыко осклабился однокурсник. — Я чего тебя искал-то, мы после площади все собирались на пикничок. За мной еще с прошлого года должок остался.

— Так ты же пару раз устраивал нам шашлыки?! — удивилась Янка странным долгам.

— Творец троицу любит! — поразил землянку желтоглазый горец-оборотень вариантом старой поговорки. — Так что все идем мясо жарить, вино пить, гулять, отдыхать, а учиться завтра будем! Ясно, да?!

— Ясно, — покорно согласилась девушка, мысленно облизнувшись при упоминании мяса, знатоком готовки которого в походных условиях был оборотень-медведь. После того, как Авзугар прекратил попытки сосватать ее за кого-нибудь из своих родственников, общалась девушка с ним с искренним удовольствием. — А вы моих напарников не видели?

— Вей-хо, как не видел? Видел! — провозгласил собеседник.

Перебивая напарника, пещерница вставила под согласный писк Кайрая:

— С утра в Лапе виделись, скоро, небось, на площадь придут, коль уже не здесь!

Проверяя гипотезу, Авзугар трубно заорал, запросто перекрывая шум громкоголосой толпы:

— Лис! Хаг! Где вы там? Ходу к Янке!

Ледокол для бурного моря студентов из тролля Фагарда Хагорсона получился великолепный. Под напором массивной и твердой, как камень, туши расступались все, кто не хотел упасть. Худощавый, если не сказать тощий, Машьелис о Либеларо из породы крайтарских радужных драконов с удобством следовал в кильватере.

Впрочем, это в прошлом году Лис был худеньким пацаном, способным с удобством спрятаться за шваброй. Сейчас Янка только в изумлении головой покачала. Напарник вырос почти на голову, раздался в плечах, он уже не казался тощим, только высоким и гибким, а еще юноша сменил прическу. Мелкие светлые кудряшки, делавшие его похожим на барашка, превратились в длинные локоны, небрежно увязанные в высокий хвост. Словом, Машьелис внешне повзрослел настолько ощутимо, будто не на несколько циклад с друзьями расставался, а не меньше, чем на несколько лет.

— Привет, ребята! — радостно улыбающаяся Янка была сграбастана напарниками в объятия. — Хаг! Лис! Ух, как ты вымахал-то, балбес! Настоящая сухота девичья, а не парень!

— Так, я не понял! Сухота или балбес? — сразу шутливо возмутился дракон, притискивая девушку к себе. Довольная улыбка нарисовалась на физиономии Лиса, когда тот с удовольствием отметил, что перерос Янку на пяток сантиметров.

За напарницу ответил веселящийся Хаг:

— Одно другому не мешает! Сухота — это внешний признак, а балбес внутренний и постоянный. Как был ты балбесом, мой друг, так и остался.

Слушая беседу друзей, громко заржал Авзугар, будто решил переквалифицироваться с медведя-оборотня в кентавра или лошадь. Кайрай, исполняя роль гласа разума, шикнул на шутников, вернее, пискнул:

— Тихо вы, сейчас Арка Выбора засияет!

Обиженно запыхтевшая сплетница Тита поскорее, пока гоблин не выдал всей информации, затараторила:

— Одного студента в АПП до сегодняшнего утра не хватало, он с полчаса как в ворота сегодня прошел.

— И кто этот счастливчик? — навострил уши Машьелис.

— Я не успела разглядеть, — обиженно шмыгнула носом пещерница, досадуя на невысокий рост, ставший помехой в сборе сплетен. За каникулы она ничуть не выросла, впрочем, по меркам своего народа Елбаст и так считалась высокой, видной девицей. Зато немного сменила прическу, Локоны у Титы теперь по большей части собирались на затылке, а не висели по обе стороны головы забавными ушками-пружинками спаниеля.

— Какой-то хлюпик мелкий, — прогудел Авзугар, не особенно заинтересованный в идентификации новичка, его больше привлекало шоу. — Сейчас арка загорится, увидим.

Свет от радужного моста, перекинувшегося через всю площадь, пресек все разговоры получше удара гонга. Восторженно загудели все, от перваков до пятикурсников. Все-таки Арка Выбора сияла лишь несколько дней в году, помогая абитуриентам АПП определиться с факультетом.

Студенты отхлынули в стороны, чтобы не мешать ритуалу. Только теперь Янка с компанией, оказавшиеся в отливе общей волны, увидали растерянно озирающегося паренька. Оборотень не соврал: мелкий и худенький, лопоухий и веснушчатый — будущий студент действительно выглядел хлюпиком. Он как раз выслушивал последние наставления мастера Сейата Фэро, но, кажется, не столько вникал в инструкции, сколько пытался сбежать подальше от рогатого и когтистого преподавателя, на Янкиной памяти не обидевшего и мухи.

Едва Сейата замолчал, как мелкий рванул вперед к арке, теряя тапки. Нет, в самом деле! С левой ноги у заморыша слетел явно неподходящий по размеру, просящий каши ботинок, подвязанный бантиком из бечевы. Обувка так и осталась на плитах. Избранник АПП, как был в одном и почти целом представителе рода ботинок, пробежал под аркой-радугой и продолжил забег прямо в толпу. Он несся по дуге, не слыша, казалось, веселых криков, наслаждающейся представлением молодежи:

— Куда ты, чудик?!

— Уже все!

— Тормози, в Дрейгальт умчишься!

— Стену головой протаранишь!

— Эй, ботинок подбери!..

Стену герой дня, конечно, не протаранил, зато на всех парах едва не влетел бедовой башкой Янке под дых. В последний момент Хаг успел тормознуть разогнавшегося парня, выбросив вперед руку и сцапав за ворот застиранной безразмерной рубахи.

— Эй, эй! Слышь, все! Ты уже студент! Охолони! — прогудел тролль.

Подоспевший мастер всунул в руки новоиспеченному студенту его потерянный обувной комплект из ботинка и веревочки. Оглядев троицу знакомых блюстителей, рядом с которыми встал новенький летописец, Сейата остался доволен итогами осмотра. Потому облегченно пробормотал нечто вроде: 'О, Яна, ребятки... Вы-то о нем точно лучше позаботитесь и найдете, кому передать, а я на педсовет', — и слинял. Для скорости даже знаком портала воспользовался.

— Спасибо за доверие, мастер, — иронично выкрикнул Лис в смыкающийся за сбежавшим преподавателем зев портала.

Хотя, если новичка повергал в трепет один рогато-клыкастый вид безобидного, в общем-то, предсказателя Фэро, то учитель поступил правильно. С первого же взгляда не поймешь, что единственная угроза от любого из здешних мастеров — это очень дотошные лекции и дополнительные занятия. Тот же Сейата был ученым до мозга костей и никакого удовольствия от третирования студентов отродясь не испытывал. А что ученики порой выли от его щедрых научно-предсказательных выкладок и экспериментов — это уж другой разговор.

Меж тем свежеиспеченный студент стал дрожать поменьше, ясные желтые глазищи распахнулись пошире, а изо рта вырвался возглас:

— А?

Мелкий шмыгнул сопливым носом, машинально сжимая башмак, однако, дергаться в пятерне тролля перестал вовсе.

— Ты — студент, — вмешалась сердобольная Яна и ткнула пальцем в запястье заморыша: — Видишь, желтый браслет на запястье появился! Ты теперь студент-летописец Академии Пророчеств и Предсказаний!

— О, — моргнул паренек, пока изъяснявшийся исключительно междометиями.

— Точно-точно! Дорожки, конечно, чистые и сейчас тепло, но босиком неудобно ходить. Потому давай обувайся. Тебе надо в общежитие к коменданту зайти. Там получишь вещи, ключ от комнаты. Хочешь, попрошу кого-нибудь из летописцев проводить тебя? — предложила девушка и завертела головой, пока новичок, потихоньку приходящий в себя, занялся возвращением ботинка на голую и уже сероватую от грязи пятку. Хаг прищелкнул когтями на пальцах и чего-то коротко бормотнул. Просящий каши башмак захлопнулся. Тролль отметил:

— До общежития продержится, а там форму получишь, обноски в мусор скинешь.

Паренек благодарно вздохнул и запасливо сунул бечевку в кармашек. Яна же оповестила компанию о результате поисков:

— Кажется, там Лестор! Кликнем его?

С первого заочного знакомства, состоявшего из показательной демонстрации записи пророчества на сводной лекции для первокурсников, Лестор успел стать старостой факультета летописцев.

И это несмотря на специфическую расовую особенность! Способность к производству вони в обществе симпатичных девушек сочли ничтожным минусом в сравнении с обязательностью и организаторскими талантами студента-феоха. А уж парни и вовсе общались с умником свободно, да и в дван летописец хорошо играл. Под плотным слоем жирка прятались изрядные мускулы. В прошлом семестре именно феох свел в ничью финал между сводными командами блюстителей и летописцев.

Лис с энтузиазмом завопил товарищу по играм:

— Эй, Лестор, пойди к новенькому!

— Ой, — снова по-совиному заморгал свежеиспеченный летописец.

— Вот чудик, — рассмеялся Машьелис. — Такое впечатление, что вообще не понимает, куда попал и зачем.

В ответ на эту сентенцию лопоухий малыш с готовностью закивал и попытался объяснить, как было дело. Хаг и выкликанный им толстячок-феох присоединились к слушателям.

— Мы, домовичи, завсегда, как вырастем, новый дом искать отправляемся. Тут молодой хозяин в путь-дорогу отправлялся, я с ним и увязался. С кем-то из знакомцев проще. Молодой хозяин сюда сыры привез, я с фургона слез и тут как ударило — такую силу почуял. Решил, хочу в таком доме жить! Вот и пошел. Ворота открыты, а тут этот когтистый встретил и чего-то про светящиеся дорожки толковать начал. Я и пошел по желтенькой, думал в новый дом приду, а тут нету домов... — Рассказчик жалобно всхлипнул.

— Да-а-а, дела, — почесал затылок Хаг, а Янка тишком спросила у Лиса:

— Кто такие домовичи? Это что-то вроде домовых?

— Почти, только они первым делом о своем угле пекутся, а потом уж обо всем доме, где оказались. Ну и росточком побольше, точнее, менять его могут от крохи до вот такого, — Машьелис кивнул на новичка.

— Спасибо, блюстители. Я ему все объясню, пойдем-ка в Лапу. Это так наше общежитие называется, — шумно вздохнул Лестор и, как мама-наседка приобняв мелкого лопоухого домовичи за плечи, зашагал к общежитию. — Как зовут-то тебя, дружок?

— Ясеком кличут, — отозвался лопушок.

Новоиспеченный студент, в планах которого никакого присоединения к студенческому братству не было и в помине, шмыгнул носом, утерся рукавом и засеменил рядом со старшим товарищем. Уходя, еще и на девушку потеряно-благодарный взгляд бросил. Возможно, мелкому домовичи почудилось, что из доброй Яны Донской вышла бы замечательная хозяйка отличного дома.

Сдав с рук на руки новичка, блюстители и сами ушли с быстро пустеющей площади. Представление закончилось, завтра начнутся учебные будни, а сегодня еще оставалось время на обустройство, отдых, общение с друзьями и обмен новостями.

Яна предложила сразу заняться получением книг в библиотеке, вещей у коменданта и наведением порядка в комнатах. Парни переглянулись и сдались перед женской предусмотрительностью. Больших очередей у проворно летающих силаторхов, знавших свое хозяйство, будь то библиотека иль склад, как свои восемь щупальцев, не бывало отродясь. Так что часа через три все срочные дела оказались сделаны. Янка даже успела душевно поболтать с Иоле перед тем, как соседку увлек на прогулку в город жених василиск. Тут и напарники землянки объявились, взяли под белы рученьки и потащили на пикник к Авзугару. Стефаля друзья с собой брать не стали, все-таки приглашение оборотня касалось лишь третьекурсников.

Глава 1. Пикник — дубль два, или туманные вопросы на засыпку

Веселый гомон студентов доносился издалека. На лужайке уже собрались едва ли не все третьекурсники-блюстители. Ребята бурно общались после каникулярных циклад. Насколько видела Яна, так сильно, как Машьелис, не изменился никто. Разве что Цицелир кардинально сменил прическу. Теперь его длиннющие синие волосы были заплетены в косу, а не ниспадали свободной волной. Наверное, парень, вдоволь намучившийся со своими лохмами на втором курсе, наконец решил, что практичность важнее красоты и освоил искусство простейших манипуляций с собственной растительностью.

Эта самая мысль синхронно пришла в голову Хага, и тролль радостно загудел:

— Эй, Пит! Ты никак прическу сменил?

— Ясного дня, Хагорсон, отныне я Младший Поющий Напутствия нашего дома, потому удостоен Владыкой Глубин права носить косу, — высокомерно задрал нос хвастливый сирен и театрально махнул головой, чтоб толстая коса перелетела с правого плеча на спину.

Звякнули вплетенные в волосы крохотные бубенчики, Янка едва удержалась от смешка при мысли о том, кому и для чего навешивают бубенцы на Земле. К крупному рогатому скоту Пит точно отношения не имел, а вот представить его в роли упрямого бодливого козленка экзотической синей расцветки девушка могла запросто.

— Удостоен... А я-то думал, ему в ветках на полигоне путаться надоело, — разочарованно прокомментировал Машьелис и отправился здороваться с девичьей компанией.

Там его встретили радостно-удивленными охами, ахами, а кое-кто и краснеющими щечками и стреляющими глазками. Честно сказать, Янка не ожидала такой реакции от Тааты, которую, кажется, раньше парни вообще не волновали как объекты приложения сердечного интереса, и сдержанной заучки Ольсы. Когда при встрече Донская называла напарника 'девичьей сухотой', то лишь хотела сделать ему комплимент. И вот на тебе! А ведь о Либеларо еще старшекурсницы не видели. Или видели, и теперь всю их команду ждет орда девиц, жаждущих познакомиться поближе с красавчиком-драконом?

Как же хорошо, что они с Лисом не афишировали своего неудачного обручения. Нет, обручение-то вышло успешным и сняло с Янкиной шеи ярмо невесты Сейата Фэро, заполученное на неудачном гадании. Только вторично войти под своды Храма Ветров и Судьбы для сдачи браслетов помолвки с Машьелисом о Либеларо за весь прошлый год так и не получилось. Храм, словно шкодливый пацан, играл со студентами в прятки. Ерошил ветерком волосы, шутливо звенел колокольчиками в переулке, показывал кончик башенки, будто дразнился, высовывая язык, но встречаться отказывался наотрез. Наверное, Судьбе виднее, в конце концов решила Янка. Может, эти браслетики на руках, как рассудила строгая бабушка Машьелиса — леди Левьерис, ее внуку пригодятся для защиты от ненужных домогательств. А там ему и настоящую невесту подберут из богатого и знатного рода, подходящую по магической силе и ауре. Наверное, тоже из радужных драконов. Почему-то на миг при мысли об этом стало грустно, и Янка жестко мысленно отчитала саму себя за собственническое нежелание делиться друзьями. Все равно рано или поздно каждый из них встретит того, с кем захочет завести семью, детей. Это вовсе не значит, что они четверо: Хаг, Стеф, Машьелис и она сама, Яна Донская — перестанут быть друзьями. И вообще, впереди еще три года обучения и совместной работы в команде блюстителей пророчеств.

Между тем, пока девушка размышляла, костер, не без магической помощи Еремила и Авзугара, успел превратиться в оранжевые уголья. Над ними разместили прутья и решетки с мясом, и одну — с рыбой и овощами для почти не признающей животной пищи дриады Ольсы.

Аромат готовящейся пищи по поляне поплыл такой, что Янка невольно сглотнула слюну и подумала о том, как давно был завтрак. Пока Лис распускал хвост перед девицами, а Хаг общался с парнями, к Янке подсели Таата и Кайрай. На большой пушистой шкуре места хватало всем. Староста-гоблин завел речь о новом расписании, а Таата стала расспрашивать, привезли ли ей книги, как обещали. Донская клятвенно заверила, что трилогия 'Властелин Колец' и 'Хоббит' ждут приятельницу в Лапе.

Кстати, памятуя о неизбежной порче материалов иномирного происхождения, Янка поначалу опасалась за судьбу привозной литературы. Даже с деканом своей озабоченностью поделилась в надежде на дельный совет. Гад не подвел студентку. Оказалось, именно книги: на бумаге, коже, табличках из глины, вырезанные из дерева или сотворенные любым иным образом являются счастливым исключением из общевредительского правила. Почему? Однозначно-простого ответа не существовало, зато мастер порадовал землянку философским изречением: 'Вероятно, так решили Силы', посоветовал не волноваться о губительном влиянии частиц Игидрейгсиль и спокойно привозить желаемую литературу.

Почему-то фэнтезийные книги с Земли еще с середины прошлого года стали пользоваться у Янкиной группы завидной популярностью. С тех самых пор, как землянка привезла Лису заказанные романы о драконах-девственниках и еще несколько увлекательных вещиц, сунутых подруге Санькой, фанатом жанра, в нагрузку. Томики стали гулять по всему общежитию, кочуя из комнаты в комнату, и в итоге исчезли с концами на просторах Лапы, где-то в районе крыла летописцев. Яна не стала скандалить и учинять следствие, только порадовалась, что не одолжила книги, а предусмотрительно выкупила их.

За беседой время до готовности мяса минуло быстро, и вот уже все третьекурсники жадно заглатывали горячие куски с острым соусом. Запивали, правда, соком. После разноса, устроенного деканом оборотню Авзугару и его спиртосодержащим коктейлям, даже бесстрашный медведь не рискнул нарушить запрета. Со строгого дэора сталось бы воплотить в жизнь страшное обещание: подлить всем участникам попойки настойку, вызывающую отвращение к спиртному на декаду... лет.

Мясо — сочное, пряное, с корочкой — просто таяло во рту. Даже овощей и сыра не хотелось, только самого мяса, чем-то похожего на очень нежную нежирную свинину. Янка жмурилась и чавкала не хуже других. Да что землянка! Ей-то нравилась практически любая пища в академии. Даже Цицелир, хоть и сирен, которому полагалось питаться дарами моря: рыбой, устрицами да водорослями — мясо лопал, только подавай добавки.

Расправившись с шашлыком, ребята сидели у огня. Пусть до сумерек еще было далеко, но разве ж это повод отказаться от любования бесконечным танцем живого пламени? Лениво текли ручейки разговоров, пока Авзугар — устроитель пикника — не рыкнул довольно:

— Вэй-хо! Поели, попили, теперь честным вопросам время пришло! А? Честный огонь — честный ответ! Третий год наш пошел! Такие дела делаем, а друг друга худо знаем! Пусть дым нас рассудит, коль готовы, круг разговора создаст!

Радостно оскалившись, оборотень слазил за пазуху и проворно швырнул в тлеющие угли какие-то листики, по мнению Яны, очень похожие внешне на коноплю. Почти мгновенно от кострища повалил белый ароматный дым. В голове у девушки мелькнула паническая мысль: 'Споить Авзугар нас уже пытался, декан запретил, так теперь в токсикоманов превращает! Что делать?!' За себя Донская если и боялась, то не слишком, подышит, помучается дурнотой или галлюцинациями, да придет в норму. Но на курсе имелись куда более опасные создания, чем безобидная землянка. Они под воздействием наркотиков могли натворить жутких бед. Если потеряет над собой контроль она, обычная девчонка, — никому худо не будет, а если полудемон Еремил или дракон Машьелис, вампирша Ириаль, да тот же тролль Хаг, обладающий гигантской силой, или сам оборотень-медведь?! Ой, худо!!!

Паниковать, попутно пытаясь зажать Машьелису нос и рот выхваченным из кармана платком, Яна еще не начала как следует, а дым уже перестал валить из костра пышными клубами, больше походящими для дымовой шашки, и повел себя совсем не так, как полагалось дыму от любой травы. Пусть даже аналогу конопли. Белые клубы просочились между студентами, расползлись по периметру полянки, на которой блюстители устроили пикник и встали стеной, отгораживая третьекурсников от всей остальной академии.

— Вэй-хо! Круг сотворился! — довольно осклабился Авзугар и звучно хлопнул в ладони.

— Яна, прекрати меня душить, — тихо прошипел Лис, отбиваясь от настырной спасительницы, продолжавшей закрывать ему все дыхательные отверстия платком. — У тебя все равно скверно получается. Возьми пару уроков у мастеров, Брэдока или Теобаля попроси.

— Это что за горская забава?— хмыкнул Картен, пока большая часть ребят подозрительно принюхивалась и настороженно озиралась. Не слишком нравилось студентам-блюстителям затеянное оборотнем, и в первую голову потому, что затеяно было без предварительного объяснения и согласия. Внезапностей в учебе и жизни всем и так хватало с лихвой.

— Не игра, обычай такой, да! — насупил Авзугар густые брови и сверкнул желтыми глазищами, вины за собой не чуя.

— Шаманский круг откровений, — спеша поведать удивительную новость вперед друга, затараторила Таата, возбужденно сверкая глазищами. — Когда вождя выбирают, преступника ищут, новичка в род вводят, иль иной обряд проводят — дымом шайрай-травы круг у оборотней всегда создают. А клубы-то дымные от костра белые шли, вся стена белая встала. Значит, чисты помысли наши, никто недоброго не замыслил!

— А предупредить? — мягко укорила организатора экзотического развлечения Юнина, склонив на бок изящную головку, пока ее напарница подбирала цензурные слова для выражения негодования.

— Нельзя, не по обычаю, — почти извинился парень, разводя лапы.

— Что там у вас дальше по обычаю? — лениво прищурился Лис.

Освободившись от платка спасительницы-душительницы, он снова разлегся на шкуре и нахально умостил голову на мягких коленях виновато сопящей Янки. Хотела как лучше, а получилось как всегда. Дракончик жмурился, как большой кот, и балдел от ласковых пальчиков напарницы, перебирающих его кудри.

— Честный круг для честных вопросов сотворен, — торжественно повторился оборотень и выдал простые правила 'игры': — Я кормил-поил, мне и первому спрашивать! Кто ответил, тому и следующий вопрос задавать! Как все вопросы заданы будут, а ответы сказаны, так дымный круг сам развеется.

— Почему бы и нет, — повела плечом поуспокоившаяся Ириаль. Она пересела поближе к Еремилу и теперь прижималась к нему плечом. — Если не захотим отвечать — промолчим.

— Расскажи, вызнал ты, Ема, как полудемоном оказался? — выпалил свой вопрос Авзугар, как и любой из оборотней, в первую очередь интересующийся силой физической, а уж потом всякой магией-шмагией, будь она хоть тысячу раз священной и исходящей от первого древа Игидрейгсиль.

Надалик повернул голову к любимой вампирше, принявшей его чувства только благодаря открывшейся сути демона, и, чуть помрачнев, спокойно ответил:

— Выяснил, ничего таить не стали. Мать с караваном ехала, когда на них банда сектантов-демонопоклонников напала. Отец тогда в отряде стражей, пути хранящих, служил. О нападении их известили, в мечи подняли, да только почти опоздали. Всю охрану и почти всех путешественников безумцы порешить успели. Кровью, говорят, все залили. Матушку мою, тоже окровавленную, батя с алтаря снял, сам выхаживал. Потом они поженились, а я в положенный срок родился. Для человека положенный, да только они ж не знали, что у демонов дитя в утробе на три луны больше пребывать должно. Что неродной я бате, он знал. У него, оказывается, детей вовсе быть не может, проклятие старое, в битве давней словленное, сказывается. Брат его семенем с матерью моей делился по благословению Храма Плодородия. А теперь в семье знают и о демонской крови, но для них я все равно сыном родным как был, так и остался!

— Хороший у тебя папа, — восхитилась Яна человеком, нашедшим мужество принять такие новости и сохранить любовь к неродному ребенку, не сыну брата, а потомку демона.

— Он меня растил, учил, из утробы материной принимал, в свою рубашку заворачивал. Как иначе-то? — пожал плечами Еремил. — Кровь демона силу дает, но разума людского и обычая не заменит и не отменит.

— Принят ответ, спасибо тебе, — не столько кивнул, сколько даже поклонился Авзугар однокурснику в благодарность за откровенный рассказ. Мог ведь Еремил не отвечать так подробно любопытствующему приятелю, а все ж сказал. Неужто потому, что отцом настоящим, тем, который воспитывал, бесконечно гордился?

Дымная пелена вкруг поляны после слов горца ритмично всколыхнулась, словно принимая ответ вместе с ним. Надалик кривовато усмехнулся и спросил, крепче прижимая к себе вампиршу Шойтарэль:

— Ириаль, ты выйдешь за меня замуж после окончания АПП?

— Выйду, — коротко ответила грозная красавица и трепетнула ресницами, кладя голову на плечо избранница.

— Спасибо, — шепнул Еремил и поцеловал запястье зарозовевшей (для вампирши это было равносильно сильному смущению) возлюбленной, благосклонности которой добивался столь долго и, казалось, безуспешно.

— Если клан против будет, отрекусь от клана. Ты теперь нас защитить сможешь, — гордо прибавила девушка и погладила свой чеканный браслет. Тот подтвердил слова хозяйки, маякнув короткой вспышкой темного света. Наверное, обещание вампирши слышали не только ребята в кругу, а и боги, покровительствующие Ириаль Шойтарэль. Странные, но справедливые боги.

Дымное кольцо вкруг поляны вновь колыхнулось, принимая ответ. А Ириаль задумчиво оглядела однокурсников, соображая, у кого и что спросить. Как назло ничего на ум не приходило, а долго думать и обстоятельно решать девушка никогда не умела. Потому выпалила первый вопрос, залетевший в голову:

— Юнина, ты бы хотела узнать, кто твой отец?

— Не уверена, — растерялась Ройзетсильм. Эльфийка потупилась, крутя в тонких пальцах яблоко. — По обычаю, встретившись в ночь обряда, мужчина и женщина расстаются навсегда. Ребенок считается подарком богов. Но, наверное, мне хотелось бы узнать имя родителя, может быть, поговорить, и если... — эльфийка, проглотив соображения о своей нужности неизвестному отцу, закончила: — Иногда видеться.

Ириаль кивнула, одобряя такой подход, а дым вкруг поляны снова пошел плавной волной, указывая 'переход хода'. Ребята, начавшие получать удовольствие от затеянной Авзугаром игры в вопросы-ответы, предвкушали новый раунд.

— Яна, каково это жить в мире техники, без магии? — спросила, виновато пожимая плечами — дескать, ничего другого не придумалось, эльфийка.

В отличие от Титы, чужие секреты никогда не тревожили покой тактичной девушки. Удивительно светлая и терпеливая Юнина равно благожелательно принимала всех однокурсников, невзирая на их успехи в учебе, расу, и прочие особенности. Даже чужим проступкам и выходкам она почти всегда находила оправдание, ну если только иной раз гневного взгляда девы удостаивались сморозившие очередную феерическую глупость Рос или Цицелир.

Теперь пришел черед землянки ненадолго задуматься над вопросом, чтобы, в конце концов, выпалить по-простому:

— Да как вам без техники. Не знаешь — не замечаешь, что нет. Я теперь про магию знаю, а все равно, пока дома, она вроде как и не нужна особо, о ней даже не вспоминаешь почти, привычки-то пользоваться нет. А в АПП с каникул вернусь, и сразу волшебству место находится. Хотя сейчас у нас такая техника, что от магии и не отличишь порой.

— Это точно! Хладный шкаф в теплом доме чем не магический ледник? Коробка, где пищу в секунды греют, и кувшин, чтоб воду в минуту кипятить, как наши горячие пластины. Свет по щелчку квадрата на стене включается, легче магического шара. В комнате на шкафу ящик тонкий стоит, диковинные картинки показывает. Точно через портал смотришь или кристалл-хран, — поддакнул и принялся перечислять Машьелис, лениво приоткрыв один глаз. Сейчас он напоминал вовсе не дракона, а кота, караулящего мышь. Наблюдал за игрой исподтишка, внешне ничем своего интереса не показывая.

— И впрямь на магию похоже, — согласились заинтригованные студенты.

— Только воздух у них в мире не лучше чем близ серных источников, — добавил о Либеларо, разом убивая большую часть интереса однокурсников к техническому миру.

— За все приходится платить, — пожала плечами Яна. Она припомнила зеленоватую физиономию Лиса и откровенно сине-зеленую мордочку эльфа Стефаля, пытающихся подышать воздухом Земли близ дороги во время краткого визита команды в родные пенаты Донских на втором курсе. Больше никто из друзей в гости не напрашивался, как подозревала Яна во многом из-за разницы в составе атмосферы и ее удушающего действия. — Сейчас за экологией стараются больше следить, раньше хуже было. Магия — это сила, идущая изнутри, а для того, чтобы техника как магия работала, много чего снаружи сделать надо.

Волшебный туман подтвердил искренность ответа Янки. Теперь уже она растерялась, не зная, какой вопрос и кому задать, а потому, обведя однокурсников ищущим взглядом, брякнула:

— У меня важных вопросов нет никаких. Если только... Пит, а почему ты нам ни разу песен сирен не спел? Другие-то ты очень красиво поешь.

Цицелир растерянно приоткрыл рот. Вместо обычной мины в стиле 'я венец творения, а вы лишь массовка, оттеняющая мое совершенство' на его мордочке отразилось легкое замешательство. А потом юноша ответил, поглаживая толстую косу:

— Когда сирен проходили, меня на расоведении не было, я в лекарском крыле лежал, а так... Наши на песни сухопутных совсем не похожи. Они слишком другие. Их, конечно, переводят, стараясь передать смысл, но истинные песни не нуждаются в переводе...

— Спой что-нибудь из любимого, пожалуйста! Вот у меня в мире даже сказки о дивных песнях сирен есть. Очень хочется послушать. Ты можешь? Для людей не опасно? — озаботилась девушка, ничего об опасностях неспецифических, не завораживающих песен с расоведения не припоминающая.

— Хорошо, — неожиданно просто, без обычного кривляния, согласился Пит. — Я вам спою 'Хвалу рассвету'.

Он встал со шкуры, откинул назад косу и, даже не принимая позу поизящнее, запел о рассвете в океане. В людском представлении, Пит не соврал, это вообще не было песней с куплетами и припевами, в ней вообще не было слов. Музыка лилась из горла сирена потоком, будто играли сразу несколько инструментов. Перед мысленным взором слушателей представала картина возникающего из темных глубин бездонного океана солнца. Танцующих на волнах рыб, парящих в облаках птиц, плещущихся в воде сирен...

Внимали все, а Яна благодарно думала: если Цицелир умеет петь так, то даже не важно, хороший он человек, то есть, нечеловек, или так себе. Главное, чтобы он просто был, если способен творить такие чудеса.

Когда сирен смолк, несколько секунд молчали все. Яна, Ольса и Юнина утирали с глаз слезы, как-то подозрительно моргал Хаг, шмыгали носами Тита с Татой и Макс. Музыка произвела впечатление.

— Спасибо, Пит, это было грандиозно! Я никогда не была в океане сама, даже на берегу не стояла, а с твоей песней видела, чувствовала, кажется, даже нюхала все, как наяву! — от всего сердца поблагодарила заказчица певца.

Тот, тяжело дыша, присел на шкуру и только прикрыл глаза, показывая, что слышал слова девушки.

— Ну, ты даешь! У вас все так здорово поют? — наверное, впервые за два года в голосе Картена, напарника Цицелира, прозвучало что-то близкое к уважению и восхищению.

— Все сирены — прекрасные певцы, я один из лучших в нашем клане, — на удивление скромно по своим меркам объяснил Пит.

Голубокожий хамоватый парень цокнул языком и сунул в руки сирену свой стакан с соком и заботливым советом:

— На, попей. Небось, в горле пересохло.

Напарник с благодарностью принял напиток. Туманный детектор порадовал публику колыханием белых вихрей, засчитывая Питу песню в качестве ответа. Теперь уже сирен обводил задумчивым взглядом публику. Хотелось спросить многое, но завистливая натура взяла верх, и парень спросил у Машьелиса:

— Почему вам больше всех пророчеств по жребию выпадает? Из-за Стефаля?

Касательно численности выпавших на долю Янкиной четверки пророчеств, подлежащих исполнению, Цицелир не ошибался. Никому другому так часто не 'везло' с миссиями блюстителей пророчеств. В прошлом году не проходило и пары циклад, чтобы у компании не начинали зверски чесаться зеленые браслеты на запястьях, подающие сигнал вызова студентов в Зал Порталов для очередной эскапады. Как они помогли исполниться первому простенькому пророчеству на турнире лучников, так и повелось. Хорошо еще, все остальные свитки разбирать приходилось с помощью Стефаля. Поддержка эльфа, как старшего и более опытного друга, опытного в первую очередь в выборе и применении листов Игиды, оказалась поистине незаменимой. Да, предсказаний команде доставалось много. Но все-таки, Янка не думала, что жребий им выпадает исключительно из-за Стефа или в первую очередь из-за него. Однако послушать мнение напарника ей было не менее интересно, чем сирену.

Машьелис соизволил открыть оба глаза и даже сесть, оторвавшись от притягательных колен подруги.

— Думаю, любят нас Силы Судьбы, — весело оскалился дракончик. — Вот и засыпают подарками.

— Ничего себе подарочки, — поежился Максимус, так и не привыкший к миссиям блюдения пророчеств. Каждый раз, когда жребий обрушивался на него и напарницу Ольсу, парень больше всего боялся ошибиться или подвергнуть опасности хрупкую подругу. По счастью, им не выпадало ничего опасного, но так ведь все когда-нибудь случается в первый раз. И этого Макс ждал почти с ужасом и ворохом очередных сожалений о том, что не выбрал простую карьеру военного. Есть приказ, есть меч и враг — все четко и понятно. Мастера, конечно, работали над страхами юного блюстителя и понемногу утишали их, но до идеала еще было куда как далеко.

— Так они же Силы, вот такая странная любовь получается, — окончательно развеселился Лис. — К тому же, знаешь, Пит, наша четверка фиолетовыми лучами шэ-дара связана. Небось, за такие нитки Силам нас проще дергать, чтоб пророчества побыстрее исполнялись.

Ничего о своих талантах, исключительном уме или прочих дарованиях Машьелис сирену не сказал, чем вызвал у того приступ задумчивости, начисто заместивший легкую зависть к любимчикам декана. Почему зависть была легкой? А потому, что сам Пит даже для того, чтобы мастер Гадерикалинерос стал его боготворить, не пожелал бы взваливать себе на шею такой объем работы. Того, как его третировали в прошлом году из-за шарообразных личинок нидхёг, пронесенных по незнанию в стены АПП, юному зазнайке хватило на всю жизнь.

Признать полноту данного ответа Цицелир не спешил, за него это сделал туманный круг, подавший сигнал о смене вопрошающего. Потому Лис хищно прищурился, раздумывая над каверзным вопросом, получил от бдительной напарницы воспитательный щипок, и сдался, брякнув элементарный вопрос:

— Эй, Хаг, а кем ты быть мечтал до того, как в блюстители угодил? Небось, воином?

Вообще-то о своей жизни, доме, семье Хагорсон говорил вроде бы и охотно, даже много, но как-то настолько обтекаемо, что друзья до сих пор знали точно лишь одно: Фагард седьмой сын вождя клана, у него три сестры и три брата. Остальную информацию приходилось получать, наблюдая за другом и ловя случайные или неслучайные, в отношении немногословного тролля про случайности стоило забыть, оговорки.

— Нет, я хотел быть мореходом. Может, еще и стану. Не век же блюстителем куковать, — степенно отозвался тролль. — Да и не помеха одно другому.

— Так ты ж тяжелый! — неподдельно удивился дракончик, как-то пробовавший поднимать друга. — Как сам-то плавать будешь, случись что?

— Освою в совершенстве левитацию или буду ходить по дну с воздушным пузырем на голове, — предъявил сразу две разумные версии Хаг, и было непонятно, серьезен он до конца или шутит.

Больше ничего о своих чаяниях тролль не сказал. Впечатленный мореходными планами не меньше Машьелиса, туман признал его ответ. Отвернувшись от напарника, Хагорсон обратился к старосте, вызвав оживление среди ребят:

— Давно хотел спросить, Кайрай, ты такой заботливый аккуратист и педант сам по себе или воспитывал нужные качества?

Гоблин польщено пискнул, задумчиво пошевелил ушами-лопухами и, поразмыслив, добросовестно объяснил:

— Я старший сын в семье. У меня семь сестер одна другой меньше. Мать черная гниль унесла после рождения младших близняшек. Лишь отец да бабка остались. Обо всех заботиться приходилось, пока сестры подрастали, вот как-то само и получилось.

Третьекурсники еще долго сидели на поляне, даже после того, как каждый задал по вопросу и исчез волшебный туман. Говорили обо всем на свете и настолько откровенно, как не говорили прежде. Авзугар, сам того не ведая, или ведая каким-то звериным чутьем, оказал всем большую услугу: позволил сделать последний шаг к почти полному доверию. Тот самый последний, какой и давно бы пора, а что-то мешает. То ли непонятно откуда взявшееся смущение, то ли остатки предрассудков.

Словом, как показалось Яне, устраивались на пикник однокурсники-блюстители, а расходились если не товарищи, то наверняка добрые приятели.

Вечер в обществе друзей, а Иоле и Стефаль присоединились к компании, прошел замечательно. Правда, не хватало Йорда, закончившего обучение в прошлом году. В АПП он остаться не смог, зато бывшего студента-летописца и будущего выдающегося артефактора с удовольствием приняли на работу в Коллегию Артефакторов, где юный василиск в ранге ученика и планировал дожидаться суженую, копя деньги на семейную жизнь. В ближайших целях у него стояла покупка своего дома в Дрейгальте. В этом и следующем году встречаться василиск и ифринг могли лишь в выходные дни и на каникулах, а если щедрый декан подпишет пропуск Латте или разрешение входа в академию Йорду, то и среди циклады. Насчет пропусков и разрешений тихая скромница Латте начала дожимать Гада еще со вчерашнего дня.

Зато Стефаль, который тоже завершил обучение в академии, остался в стенах АПП на законных основаниях для написания научной работы под руководством дэора Гадерикалинероса. Потому эльфу разрешили сохранить за собой место в общежитии. С другой стороны, как сказал Лис, зрелище переселения эльфа с его любимой изрядно разросшейся са-ороей — 'маленьким', занимающим всю комнату деревцем, наверняка показалось руководству АПП столь эпически незабываемым, что они решили еще немного к нему морально подготовиться. Лет эдак пять или лучше семь. А там, глядишь, руководство в академии сменится и обязанность выселить эльфа с деревом из Лапы ляжет на иные плечи.

К занятиям первого дня готовиться никто не собирался, потому засиделись ребята ровно до сигнала, извещавшего обитателей общежития о необходимости разойтись по своим комнатам.

Студентам мужского пола после десяти вечера в женской части коридора настоятельно не рекомендовалось оставаться. Браслеты на руках каким-то образом подавали сигнал декану загостившихся студентов. А получить от Гада, нет, вовсе не нагоняй, а приглашение на дополнительную лабораторную, отработку или иное, еще более 'завлекательное' мероприятие, способное компенсировать потребности в общении с девушками, никому не хотелось. Оторванный от своих экспериментов, каковые обожал проводить вечерами, декан становился особенно изощренно изобретательным в полезных наказаниях. Картен, как самый везучий попаданец на нарушения правил, проверил пару раз на своей шкуре и зарекся.

Так что единственное, что сделали напарники вместе, — это, дружно спохватившись, что так и не глянули расписание, сбегали в общефакультетский зал, разграничивающий коридор 'по половому признаку'. На завтра блюстителям-третьекурсникам поставили риторику, лекарское дело, физкультуру и старые добрые знаки. Лекцию с лабораторной в придачу.

К этому сравнительно скромному расписанию блюстителям належало выбирать самостоятельно дополнительные часы и предметы, скромно именовавшиеся факультативами. На деле оные являлись порой важнее и нужнее иных обязательных занятий. Ну а если студенты этого не делали, то их ждала 'интереснейшая' воспитательная беседа с любимым деканом, прочищающая мозги.

Парни, как обычно, собирались на факультативы по магическим и оружейным боям, а вот Яна пока только думала над выбором. Физические упражнения для восстановления формы от мастера Леоры и полезные занятия с Сейата Фэро по приговорам она и так считала обязательными. А добавить к списку еще что-то, просто для того, чтобы добавить, не спешила, рассчитывая на совет декана или мастеров.

Глава 2. Как стать настоящим студентом

Сигнал об официальном начале утра подал колокол. Разленившаяся за каникулы Яна, упорно считавшая такое утро ночью, вынужденно проснулась. До отвращения свежая и веселая Иоле, заполучившая таки вчера поздним вечером постоянный пропуск за ворота АПП, уже вовсю порхала по комнате, аки весенняя бабочка на первых цветочках. А сонная землянка брызгала в заспанные глаза холодной водой.

Обиженно заурчал требующий завтрака живот, и девушка решительно встряхнулась. Отдых кончился, пора втягиваться в учебный ритм! Ради Янкиной лени никто расписание уроков, и что самое обидное, завтраков, сдвигать не будет. Колокол-будильник вообще магический артефакт и 'ломается' только по воле и прихоти мастеров, то есть, по сути, вечен!

Прихватив с собой банку с солеными огурчиками, девушки решительно выдвинулись в сторону столовой. По пути они привычно стукнули в двери ребят. Те ответили бодрой дробью и присоединились к подругам. В двери заведения общепита ввалилась целая голодная компания.

— К чему у нас с собой на завтрак-то огурцы? — удивился Лис, заглядывая в матерчатую сумку напарницы. — Вроде вчера ничего не пили, крепче сока, только нюхали.

— Это не нам, — отрезала Янка и, пойдя к стойке, протянула трехлитровую банку силаторху с вежливыми словами:

— Ясного утра! Мастер Вархимарх, вы нас весь год кормите и поите, позвольте вас угостить! Это соленые огурчики с моего дачного участка!

Осьминог на несколько мгновений впал в ступор. За все время его работы в АПП ни один студент не порывался его угостить чем-либо. Банка в руках Яны замерла рядом с синим щупальцем. Повар отмер быстро и аккуратно принял подарок. На макушке у Вархимарха выступило несколько ярких фиолетовых пятен, отражающих волнение силаторха.

— Спасибо, девица.

Больше мастер-повар не сказал ничего, но баночку с огурчиками припрятал молниеносно, как корова языком слизнула, и посмотрел так проникновенно, что ребята понимающе облизнулись. Лис готов был хоть сейчас спорить: подарочек без отдарочков не останется. Какой бы вкуснотищи благодарный силаторх ни приготовил в ответ, это в любом случае будет объеденьем.

Он и сейчас в восемь щупалец, прекрасно зная вкусы всех студентов, накидал им на подносы самых лучших блюд, не дожидаясь заказа. Потому друзья почти не разговаривали за завтраком и только жевали, закатывая в восхищении глаза.

Третьекурсники и вовсе молоть языком не спешили по объективной причине: впереди их ждали прекрасный предмет, высокопарно именуемый риторикой, и старая гномка — мастер Кихшертп. Само ее имя на незамутненный взгляд землянки уже было риторическим упражнением на артикуляцию. Правильно называть бабушку Яна, конечно, научилась, заставив себе раз двадцать повторить неповторяемое, однако, мысленно именовала старую даму Черепахой Тортиллой.

Вслух такого девушка произносить не отваживалась, ибо чревато! Слишком легко, как малыши ветрянку, друзья и однокурсники подхватывали прозвища, походя данные ею учителям. А ведь вовсе не каждый из мастеров мог отнестись к собственному новому 'имени' столь благосклонно, как мастер Лесариус! Тот считал свое прозвище старичок-молоток чем-то вроде второго имени и почетного звания одновременно. Сатана Феррум, то есть, Сейата Фэро, к примеру, комплиментом свою кличку не считал, хорошо еще, она 'в народ' массово не ушла, потому как нужных ассоциаций у большинства студентов не вызывала. Но и камерного пользования для назначения нескольких отработок самым языкастым мастеру хватило.

Насчет схожести старой гномки с черепашкой Яна была слишком уверена, так же, как и в распространении этих животных в мирах, потому крепко держала язык за зубами. Обижать пожилую женщину с риском нарваться на уникальное задание вроде 'Приведите в защитной речи семь доказательств обоснованности данного прозвища' не хотелось совершенно.

Яна не стремилась сердить, да и вообще привлекать внимание преподавателя риторики. В первую очередь из-за собственной явной неспособности к предмету. Это болтун Машьелис был готов сымпровизировать речь на любую тему, стоило только мастеру дать задание. У Хага получалось достойно ответить, предварительно хорошенько обмозговав вопрос. Несчастная землянка в сравнении с напарниками чувствовала себя косноязыкой дурой. Ужасное задание, над которым бедная студентка корпела час или больше, дракончик походя приводил в достойный зачета вид за какие-то пять, максимум пятнадцать минут, с вызывающей белую зависть небрежной легкостью. Так что на первое занятие Янка не шла, как на каторгу только в силу отсутствия домашки на каникулы.

Когда мастер — квадратно-форматная, морщинистая и низенькая пожилая дама с короткой стрижкой и большими круглыми очками, одетая в консервативную фиолетовую мантию с темно-зеленым кантом, вскарабкалась на кафедру и оглядела аудиторию, у всех третьекурсников зашевелились нехорошие предчувствия. Когда госпожа Кихшертп радостно улыбнулась и возвестила:

— Ясного дня, деточки! Вижу, вы все хорошо отдохнули и набрались сил для новых свершений! — предчувствия переросли в уверенность.

Оная же моментально получила подтверждения, стоило доброй бабушке закончить монолог:

— Давайте-ка разомнемся! Мы с вами готовили длинные речи, импровизировали в диалогах, отправляли в полет воображение, наслаждались красотами эпитетов, сравнений, метафор, но! — Тортилла сделала многозначительную паузу, — помним ли мы, для чего все затеяно? Кто дерзнет поведать о высшей цели наших занятий?

Мастер обвела аудиторию испытующим взглядом из-под очков. Народ безмолвствовал. У Янки же, как назло, совершенно не вовремя зверски зачесался кончик носа. Бедная девушка крепилась, сколько могла, и все-таки звучно чихнула в ладони.

— Яна Донская?! Просим-просим! — рассиялась старая гномка, принявшая конфуз за инициативу.

Девушка тяжко вздохнула и поплелась на сцену перед кафедрой, как на казнь. Выступать с места мастер дозволяла очень редко. Как назло ни одной мысли о том, с чего начать, в голове не мелькнуло. Нет, о самой миссии и долге блюстителя пророчеств Яна знала, но, как собака, все понимая, не могла облечь свои мысли в достойные слова. Чтобы связать слова в предложения и выдать речь хотя бы минут на пять нечего было и думать. Бедную девушку — добровольца поневоле — ждало позорное признание поражения.

'Мастер бы еще в стихах выступить потребовала', — обреченно взвыла землянка, понимая, что в любом случае неизбежный провал — дело нескольких минут. Импровизировать на заказ Яна не умела катастрофически. Она уже открыла рот, чтобы заявить, о своей неспособности к ответу, но тут случилось чудо! То самое, которое случается тогда, когда в нем нуждаются больше всего! Девушку осенило. Она увидела даже не скромную калитку выхода, а парадные ворота с оркестром, играющим туш, цветами, красным ковром и ликующей массовкой.

Янка встала на сцене и на всякий случай осторожно справилась у мастера:

— Можно в стихах?

— Конечно же! — приятно удивилась преподавательница и умиленно сложила ладошки лодочкой перед грудью.

Донская откашлялась и объявила:

— Редьярд Киплинг. Заповедь, — а потом с выражением начала читать заученное еще в школьные годы стихотворение:

— Владей собой среди толпы смятенной,

Тебя клянущей за смятенье всех,

Верь сам в себя, наперекор вселенной,

И маловерным отпусти их грех;

Пусть час не пробил, жди, не уставая,

Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;

Умей прощать и не кажись, прощая,

Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,

И мыслить, мысли не обожествив;

Равно встречай успех и поруганье,

Не забывая, что их голос лжив;

Останься тих, когда твое же слово

Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,

Когда вся жизнь разрушена и снова

Ты должен все воссоздавать c основ.

Умей поставить в радостной надежде,

На карту все, что накопил с трудом,

Все проиграть и нищим стать как прежде

И никогда не пожалеть о том,

Умей принудить сердце, нервы, тело

Тебе служить, когда в твоей груди

Уже давно все пусто, все сгорело

И только Воля говорит: "Иди!"

Останься прост, беседуя с царями,

Будь честен, говоря с толпой;

Будь прям и тверд с врагами и друзьями,

Пусть все в свой час считаются с тобой;

Наполни смыслом каждое мгновенье

Часов и дней неуловимый бег, —

Тогда весь мир ты примешь как владенье

Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

Без запинки Янка в абсолютной, почти звенящей тишине прочла произведение гениального автора. Замолчала, не зная, нужно ли что-то еще, или можно садиться на место. А старенькая мастер Кихшертп, явственно борющаяся с волнением, проглотила подступивший к горлу комок, часто-часто заморгала, сняла очки, протерла платочком стекла, судорожно вздохнула и лишь после этого взволнованно выпалила:

— Удивительное стихотворение! Как емко, четко и в то же время образно отражены в произведении призвание блюстителя и суть миссии! Автор был блюстителем, летописцем или пророком, Яна?

— Вряд ли, — чистосердечно ответила девушка. — Это поэт и писатель моего мира, где никто не знает об Академии Пророчеств и Предсказаний. У нас вообще техническое измерение, магии как таковой нет.

— Гении! Они живут и прозревают сквозь время и пространство миров, сами не ведая о том, — прочувствованно объявила мастер и, наверное, впервые за все время занятий похвалила студентку за ее собственную, а не сделанную добрыми напарниками работу: — Вы выбрали удивительное стихотворение для решения поставленной задачи, Яна. Я ставлю вам зачет за семестр. Но, надеюсь, к урокам готовиться не перестанете?

— Не перестану, — выдохнула пораженная девушка.

И так понятно, лодырничать Тортилла никому не позволит. Однако мысль об уже поставленном зачете принесла в душу девушки несказанное облегчение. Когда дамокловым мечом над душой не висит страх провала, даже учиться как-то легче и спокойнее. Неужели мудрая старушка просекла состояние студентки и решила помочь? Может, она и вызвала ее первой с такой целью?

Дальнейшее занятие прошло спокойно, лишь напоследок Яну попросили записать шедевр Киплинга для ознакомления с ним других студентов. Тут же влез Машьелис и предложил начертать гениальные строки на стене кабинета риторики несмываемой краской. Дракончик думал чуть-чуть пошутить и дошутился. Мастер Кихшертп благосклонно одобрила инициативу. Зачет, правда, Лису не гарантировала, лишь смотрела ласково-ласково и улыбалась. Пришлось Машьелису пообещать явиться для каллиграфического запечатления бессмертных строк классика в ближайшие дни. Зато у Янки отпала нужда переписывать стихотворение. Раз услышанное о Либеларо не забывал никогда, лишь время от времени разыгрывал забывчивость.

Лекарское дело мастер Лесариус начал с повторения самых актуальных тем первых двух курсов. По счастью, разумный старичок не зверствовал над наотдыхавшимися и чуть-чуть заотдыхавшимися студентами. Вопросы задавал спокойно и дозволял самым памятливым выручать склеротиков, отвечая мастеру с места. Так мало-помалу третьекурсники бегло освежили в памяти основные моменты пройденного материала. Если кто что не вспомнил, так теперь точно знал, какие именно темы вероломно ускользнули из памяти, да и старичок-молоток приметил самых забывчивых и взял на заметку.

Окрестности спортивного корпуса встретили студентов обновленной комплексной полосой препятствий, на которую мастера-тренеры с радостью запустили разом всех в качестве занятия-разминки. Ждать очереди больше не было нужды. Артефактное сооружение распалось на полосы для командного прохождения в соответствии с распределением шэ-дара.

Из грязи-льда-огня-шипастых кустов и творчески перемешанного набора прочих вдохновляющих на подвиги препятствий разленившуюся за каникулы напарницу Хаг с Лисом выволакивали чуть ли не на себе. Ладно хоть ехидный дракончик придержал язык и не прошелся насчет плохой физической формы девушки. Красноречиво промолчавшая Леора ограничилась лишь укоризненным покачиванием головы и добавлением в расписание студентке парочки вечерних занятий. Чего, в общем, Яна и так ожидала.

Гад, как и следовало ожидать, поступил типично по-гадски. Устроил контрольную на знаки. Ничего, кроме простановки имени знака перед символом, правда, не потребовал, но символов-то выдал столько, что студентам только за головы схватиться оставалось. И ведь не спишешь! Вариантов работ коварный декан тоже выдал не меньше десятка, а потом, вот зараза, велел обменяться листками с соседями и проверить друг друга. Таким образом, объем проверочной работы для каждого блюстителя и почва для оценки оной у преподавателя увеличились ровно вдвое. По счастью, Янка была уверена в своих ответах. Если что она и зубрила все эти годы до посинения, так это внешний вид и значение знаков Игиды. Листики со значками являлись весомым подспорьем в работе команды и единственным, каковое девушка была в силах дать напарникам.

Талант приговорщицы, пусть и важный и сильный, казался Яне чем-то вроде огнемета, стрелять из которого по воробьям — субъектам пророчеств — было, по меньшей мере, неспортивно. Да и применять свои силы Донская считала нужным лишь на настоящих врагах или хотя бы противниках. До таких высот владения даром, чтобы приговаривать друзей и незнакомцев ради их пользы, не нанося настоящего вреда, — как об этом говорил на занятиях мастер Фэро, землянке было еще очень и очень далеко.

Словом, денек выдался не из легких. Зато ужин показался Донской пиром, достойным богов. Благодарный силаторх был в ударе. Студенты едва язык не проглотили от удовольствия и за добавкой ходили трижды. Потому выводящую из дверей столовой осоловелую после сытной трапезы землянку волновала только парочка вопросов: 'Зачем я так объелась?' и в продолжение первого — 'Кто покатит меня до общежития?'.

Куда-то идти не было ни сил, не желания. Хотелось приземлиться на скамеечке и немного отдышаться. Что Янка и сделала, благо скамеек на территории АПП хватало на всех желающих. Никуда не спешащие напарники хлопнулись рядом.

На скамье, послужившей пристанищем объевшейся девушке и ее друзьям, уже сидел один студент. Эти уши и жалобный взгляд девушка узнала сразу. Первокурсник-летописец из домовичи замер пародией на роденовского мыслителя и активно страдал.

— Привет, мелкий! — фамильярно провозгласил Лис.

— Ясного вечера, как ты, Ясек? Обжился? — вежливо поздоровалась девушка.

— Ясного, — попытался улыбнуться новенький и, не удержав покерфейса, всхлипнул, а потом и вовсе бросился Янке на грудь и разрыдался, как ребенок.

У русской девушки моментально сработал родительский инстинкт. Ясека сграбастали в объятия, начали гладить по голове, спине, приговаривая тихонько что-то ласковое и утешительное. Потихоньку юный летописец успокоился и даже смог поведать о своей грусти-печали.

Трагедий, конечно, у домовичи никаких не случилось. Но вот с соседом-человеком ему не очень-то повезло. Вчера вечером, когда новичок спросил о предназначении тюбика на полке, ему с усмешкой посоветовали намазать содержимым лицо. Лопоухий простофиля последовал коварной рекомендации. Когда спустя несколько секунд кожу начало пощипывать, наивный домовичи высунулся из ванной и спросил, долго ли следует мазь держать?

Тюбик оказался с зубной пастой, паста с легким флюоресцирующем эффектом для усиления белизны зубов, а сосед очень впечатлительным. Орал он так, что переполошил все крыло летописцев. От старосты Лестора по итогам разбирательства влетело обоим. Человеку за дурную шутку над новичком, домовичи за безалаберное пользование неизвестным продуктом, пренебрежение собственным здоровьем и нарушение общественного спокойствия.

Все было бы не столь страшно, если бы этим закончилось. Но в каждой избушке свои погремушки. Нашлись они и у мирных с виду летописцев. В общем, бедолага Ясек попал под коллективный каток. Оказывается, каждый год один из первокурсников-летописцев, выбираемый по жребию, обязан был придумать что-нибудь эдакое, способное потрясти как можно больше студентов какой-нибудь грандиозной выходкой. Чем больше охваченного шуткой народа, тем круче! Неудача ложилась позорным пятном на репутацию всего факультета!

Теперь лопоухий домовичи, выбранный в добровольно-принудительном порядке на должность главного шутника сезона, сидел и страдал. Он никого потрясать не хотел. Ясек даже напуганного до легкого заикания соседа жалел от всего сердца. Пухлик-добрячок Лестор, взявшись за властный гуж, научился не только оперативно решать вопросы и находить общий язык со студентами, поневоле в кратчайшие сроки освоил феох и искусство ругани вкупе с чтением морали проштрафившимся летописцам. На почве общих мук от грандиозной выволочки старосты, соседи быстро помирились.

Находчивый Машьелис, не видя проблемы в задачке-пугалке для первокурсника, сходу сгенерировал и предложил вариант решения:

— Стефаль, наш напарник, говорил о постоянном доступе летописцев к архиву пророчеств. Почему бы тебе не поискать какой-нибудь свиток по миру Игиды, а еще лучше по академии или Дрейгальту. Почитай, возьми за основу, переври и распространи в качестве слуха о грядущих великих потрясениях. Должно сработать! Летописцы, конечно, не пророки, но впечатлительных и у вас хватает.

— Я не умею врать, не смогу... — уныло протянул Ясек, не поддаваясь на провокацию.

Машьелис разочарованно поморщился. Ему было дико слышать отказ. Сам дракончик, соблазненный перспективой безнаказанно покопаться в залежах пророчеств и мистифицировать уйму народу, заглотнул бы наживку моментально.

— Эх, не хочешь, как хочешь, у меня других идей нет, — нахохлился доброхот. — Может, у Янки есть?

Блестящей идеи от доброй девушки Лис, конечно, не ждал, зато видел в отказе напарницы способ надавить на Ясека, чтобы тот сдался и принял идею дракончика к исполнению.

— Не знаю, — подергала кудряшку у виска Яна. — У нас в институте никто сильно не шутил. Бывало, надписи смешные на кабинетах делали, объявления об отмене занятий или внеплановом зачете писали. Правда, мамка рассказывала, когда сама девчонкой была, в летнем лагере ребята по ночам ходили друг друга пастой зубной мазать. Ох, и шуму утром было!

— А вот так я бы смог, — оживился домовичи. — Мне ж теперь все общежитие дом, я в любую комнату попасть могу. Только после пасты лицо шибко жжется, и красные пятнышки остаются. Меня кремом лечили. Может, чем другим мазать? Чтоб не пострадал никто.

— Светящимися красками, — подкинул мысль Хаг, с легкой улыбкой наблюдавший за действиями провокатора драконьего племени. — Деньги-то у тебя есть? Вроде подъемные уже выдавали.

Ясек с готовностью закивал и похлопал ладошкой учебную сумку.

— Вон там лавка, — палец тролля указал на заведение фееры, стоящее неподалеку от столовой. — Купи краски, какие пожелаешь, и ночью распишешь их хоть с головы до пят, производя впечатление. Только к девчонкам не ходи, сигналка у декана сработает, из отработок не вылезешь до конца семестра. Драить площадь и лестницы в Башне Судеб будешь.

— Спасибо, — расплылся в улыбке Ясек, подпрыгнул и чуть ли не бегом припустил к дверям волшебного магазина.

— Пойдем в Лапу? — уточнил дракончик у друзей.

— Я пока никуда не пойду, объелась, — честно объявила Янка, всем своим видом демонстрируя, что готова прилипнуть к скамье, но не сдвинуться с места.

— Как хочешь! — беспечно объявил Лис, мгновенно подобравший себе другое занятие по душе. — А я, пожалуй, схожу, гляну, чего там малыш покупать будет. Может, посоветую чего!

Хаг чуток подумал и решил составить другу компанию, чтобы тот с домовичи на пару не вляпался в очередные приключения, читай, неприятности. Нагнав первокурсника у дверей, блюстители подхватили его под белы рученьки и чуть ли не на буксире внесли внутрь под тихое звяканье колокольчиков. Мелкий домовичи сиял доверчивой улыбкой — его не оставили, подсказали, помогают!

Янка еще немного посидела, подставляя лицо прохладному вечернему ветерку, поплотнее запахнула куртку и отправилась в общежитие. Задания по знакам, которым щедрый и справедливый декан одарил всех студентов вне зависимости от уровня успешности выполнения контрольной, никто не отменял.

Вечер после работы над знаками и выполнения нового задания от Тортиллы прошел у Янки и Иоле под знаком сплетен. Девушки долго шептались, лежа в кроватях при выключенном свете. О чем? Так о чем могут шептаться девушки? Конечно, обо всем на свете и в первую очередь о мальчиках. Латте могла говорить о своем Йорде часами, а подруга ей поддакивала и искренне по-белому завидовала.

Романтические увлечения у Янки бывали, а вот романтических отношений — так, чтоб влюбиться насмерть, взаимно, и забыть обо всем на свете — нет. Не считать же серьезными отношениями пару неудачных институтских романов, о которых и сама девушка предпочла бы забыть, как о двух самых больших ошибках в жизни. За вторую из этих ошибок Яна уж и замуж с дури собиралась, пока случайно не услышала разговор по телефону 'любимого', планирующего скорую продажу квартирки невесты. Причем беседовал тот с любовницей, отношения с которой даже не думал прекращать из-за грядущей женитьбы. Летели тогда с лестницы горе-жених и его вещи со свистом. Девушка даже не плакала после. Слишком зла была и не столько на обманщика, сколько на саму себя. Это какой же дурищей надо было быть, чтобы поверить и довериться такому! Ведь чувствовала, что-то не так, ведь и мама с бабушкой, и отец намекали, а она на все глаза закрывала, пока пошире поневоле распахнуть не пришлось.

В общем, за подругу Донская радовалась от всей души и немножко, самую капельку, потихоньку надеялась на то, что и ей когда-нибудь выпадет хоть кусочек настоящего счастья. В магию-то она никогда не верила, однако в магическую академию угодила. Так почему бы не случиться еще одному чуду? Счастливой любви! Яна вовсе не бурных страстей жаждала, а встретить, как Иоле, того, кому не страшно будет открыться. Того, кому нужна будет не ее жалкая квартирка, а она сама, какая уж есть: немножко ленивая и любящая покушать. Конечно, пусть он встретится не сейчас, а когда-нибудь попозже.

А пока можно и браслет Машьелиса поносить. Бедняга-напарник так подрос и похорошел, точно от девиц отбою не будет. Пока на скамье сидели, студентки, мимо шедшие, глазками стреляли, да улыбочки дракончику раздаривали. Лис, конечно, все видел и даже кое-кому улыбнулся мимолетно, но шалость с домовичи его в те мгновения заботила больше девичьих авансов, потому юноша предпочел сделать незаинтересованный вид.

Глава 3. Опять двадцать пять

Второй учебный день в расписании начался с нового предмета. Название его магический переводчик АПП для землянки заковыристо перевел как: 'Технология блюдения исполнения пророчеств'.

Надо сказать, аудитория третьекурсников блюстителей в ожидании мастера бурлила вовсю. Кто-то смеялся, кто-то возмущался и недоумевал. Каждый из студентов, а кое-кто — не будем показывать пальцем на Янкину команду — отнюдь не по одному разу в прошлом году уже побывал в Зале Порталов по жребию блюстителя пророчеств. Потому ребятам казалось странным: с чего это их вздумали учить работе ПОСЛЕ, а не ДО ее начала.

Ответ прозвучал с ударом колокола и был он оглашен голосом преподавателя самых сложнопостигаемых, а оттого и наименее любимых среди студентов предметов — мастером Ясмером. Свет дурно-головоломной славы Основ Мироздания и Истории Игиды неизбежно осенял и чело изрекающего великие истины. Словом, любимым учителем молодого педагога не мог назвать никто. Если у мастера и были поклонники, обожествляющие его манеру лекций, то афишировать свои пристрастия они не спешили. Наверное, опасались быть доставленными в принудительном порядке в лекарский корпус для освидетельствования мастером Лесариусом на предмет психического здоровья.

— Ясного дня, студенты, весь этот семестр мы будем встречаться с вами на занятиях по технологии блюдения пророчеств. Итогом наших с вами встреч станет зачет, — поздоровался Ясмер.

Аудитория, у которой еще были свежи воспоминания о лекциях мастера, взвыла, предвкушая неисчислимые муки. Мастер, молодой симпатичный шатен с шоколадными глазами, опушенными длинными ресницами, позволил себе короткую, совсем не мстительную, улыбку и сухим тоном, не вязавшимся с приятной внешностью, пояснил:

— Данный предмет, в отличие от предыдущих, изученных вами под моим руководством, не должен вызвать серьезного умственного напряжения. Разумеется, при систематическом посещении лекций, семинаров и общении с приглашенными специалистами. Теперь отвечу на озадачивший вас хронологический вопрос. Руководство АПП считает, что часть теоретической базы блюстителям пророчеств надо строить на практическом фундаменте. Проще говоря, дабы вы, господа студенты, со вниманием отнеслись к предмету, вы должны были отследить исполнение простейших пророчеств, зеленого, реже желтого маркера, в реальности.

Итак, приступим, — мастер Ясмер встал за кафедру и окинул настороженный коллектив беглым взглядом. — Кто скажет, что можно считать первым этапом работы блюстителя пророчества?

Студенты обреченно переглянулись. Кажется, насчет отсутствия 'серьезного умственного напряжения' мастер Ясмер рассудил неверно. Самоотверженная Ольса подняла растопыренную ладошку.

— Блюститель пророчества начинает свою работу с изучения печати свитка пророчества.

— Точнее, — потребовал ответа Ясмер.

— С маркировки печати, — поспешно правилась зарозовевшая девушка.

— Неужели? — приподнялись вверх обе брови мастера.

— С чесотки у блюстителя из-за жеребьевки у летописца-дежурного, — выпалил, вставая на защиту напарницы, Макс.

— Уже ближе, — милостиво намекнул мастер Ясмер.

— С приближения срока исполнения пророчества, о котором предупреждает свечение печати свитка пророчества, — четко, как по писанному, выдала Юнина, опережая остальных студентов, сообразивших, куда клонит учитель.

Милостивый кивок возвестил о достижении нужной точки-начала. И лекция по теме, о которой, как казалось чрезвычайно опытным третьекурсникам, они знали практически все, а, оказалось, что имели представление лишь об основах, потекла дальше.

Нет, ничего ужасного мастером не изрекалось, даже писать много не пришлось, просто было немножко обидно. Студенты привычно строчили конспекты и внимали Ясмеру, радуясь уже отсутствию головных болей. В отличие от зачета их можно было опасаться.

За 'технологией' снова был Гад и знаки, знаки, знаки на лекции, практической и лабораторной по очереди. С точки зрения систематизации знаний — все продумано и замечательно, с точки зрения количества знаков на одну студенческую душу — несварение мозгов гарантировано получили все, кроме трудяжек вроде Ольсы, Юнины и Кайрая. Машьелис, гениальный балбес, взял драконьей памятью.

Физкультуру и следующую за ней тренировку с рогаткой заучившаяся Янка встретила чуть ли не со слезами радости на глазах. Пусть лучше доконает нагрузка физическая, чем треснувшая от обилия информации черепушка.

Как-то на первом курсе Латте утешала соседку, говоря, что нагрузка в первые дни сильнее у поступивших в АПП, чем у студентов других курсов. Дальше, дескать, будет легче. Нагло соврала! Или это Янкиному курсу выпало столько эксклюзивной радости по какой-нибудь столь же эксклюзивной причине вроде особенной любви декана Гадерикалинероса к третьекурсникам?

В общем, тройка Донской, так же как и другие их однокурсники, двигалась на ужин в столовую со скоростью тяжелогруженой баржи. Даже выносливые парни не спешили обогнать напарницу. Им-то, чтоб не сачковали и не вздумали расслабиться, почувствовав силу, добросовестные Теобаль с Леорой нагрузку подобрали такую, чтобы вымотать по полной программе и чуть-чуть сверху.

Кажется, сегодня все преподаватели организованно вступили в секретный клуб 'Замучай студента!', сговорились и всерьез взялись доказывать третьекурсникам, что для успешного выполнения функций блюстителей пророчеств надо не только 'Учиться, учиться и еще раз учиться', а еще и 'тренироваться, тренироваться и тренироваться'.

Потому ужин радовал Яну нынче не только возможностью хорошенько покушать, а и шансом хоть ненадолго отложить заботы о занятиях. Дракончику, начавшему было вспоминать что-то о знаках Гада, Хаг, недолго думая, отвесил легкий подзатыльник свободной от вилки рукой и с ласковым оскалом посоветовал сменить тему. Если же другу не кушается спокойно, убраться из столовой, да вот хоть в кабинет риторики и заняться настенной росписью. Даже если Машьелис и собирался лишь пошутить, напарники были не в состоянии выслушивать шутки об уроках.

Латте и Стефаль, с которыми компания встретилась за столом, хором сочувствовали замученным друзьям, но с соболезнованиями тактично не полезли. Только эльф, теперь уже не студент, но аспирант, имеющий право питаться в стане преподавателей, отлучился к раздаче и вернулся с невзрачными на вид умопомрачительно благоухающими пирожными и молча поставил блюдечки рядом с каждым из друзей.

К концу трапезы замученные третьекурсники немного отошли от шоковой терапии мастеров, подобрели и не взирали на мир мутными от усталости глазами. Потому знакомую фигурку Ясека на скамеечке заметили сразу.

— Опять лопоухий страдает, — констатировал очевидное Хаг.

— Жаль паренька. Пойду, узнаю, как он, — предложила Яна, и первая направилась к летописцу. Хаг и Лис потопали следом, а остальная компания, не знакомая с домовичи, предпочла вернуться в Лапу, чтобы не ставить новичка в неловкое положение.

Скорбящий студент не замечал блюстителей до тех пор, пока с ним не поздоровались:

— Ясного вечера, Ясек.

— Ты как? Получилась шутка? — влез неугомонный Машьелис, бесцеремонно плюхаясь на скамью рядом с понурым студентом.

— Ага, получилась, — мрачно согласился домовичи и почему-то потрогал левое ухо. Кажется, под торчащими в разные стороны вихрами оно было краснее и больше левого.

— Рассказывай! — потребовал нахальный блондин.

И летописец рассказал. Вчера в лавке феера продала новичку за сущие копейки большой набор светящихся красок для тела. Прошлой ночью домовичи, обладающий врожденной способностью проникать в любую комнату того места, каковое считает домом, навестил всех парней-летописцев с первого по пятый курс и расписал их под хохлому. Хорошо еще пареньку хватило ума послушаться предостережения Хага не посещать комнаты девушек. А то одним помятым ухом он бы не отделался. Ну что сказать, то ли у юного живописца оказался врожденный талант к нательной росписи, то ли столь выдающееся отсутствие такового, однако, первая же жертва, пробудившаяся среди ночи по неотложному делу и свидевшаяся с зеркалом в кабинете задумчивости, огласила общежитие громким воплем. К одиночному крику очень скоро присоединились другие. Через несколько минут в Лапе у летописцев, как в мужской, так и в девичьей части общежития, не спал только глухой.

По итогам ночных развлечений было признано, что напугать и поразить лопоухий паразит смог многих, за что получил признание масс и в ухо от самого пораженного. Декан летописцев, мастер Ротамир, поднятый среди ночи с постели, оптом оценил ночной беспорядок и талант живописца в цикладу мытья лестниц в Башне Судеб. Вот и печалился паренек о несправедливости мироустройства: все загаданное исполнил, и ему же за это попало.

— Бедолага! — посочувствовала Яна домовичи и сунула в руку прихваченный с ужина пирожок.

— Наплюй на всех! Лестницы мыть несложно. Считай отработку не наказанием, а признанием твоего успеха! Подрастешь и такую им шутку учини да напугай, чтоб никто тебя поймать не смог! — по-своему утешил первокурсника Машьелис.

— Полы я мыть умею, а что другое... Из того, чему здешние обучены, не умею толком, почитай, и ничего, нашему роду то не надобно было, вот в памяти и нету, — вздохнул летописец, откусил от пирожка и снова машинально потер ухо. Оно уже не болело, но служило живым напоминанием недавнего не то триумфа, не то фиаско.

— Какие твои годы! — легонько хлопнул малыша по плечу Хаг. — Пять лет впереди! Выучишься! Зато потом каждый потомок сразу летописцем будет, коль склонность в душе найдется.

Янка поддакнула и заботливо вложила в свободную руку лопоухого Ясека еще один пирожок. Утешив молодое поколение, девушка еще разок подробно объяснила пареньку, где именно и как ему надо отрабатывать наказание. Распрощавшись с домовичи, третьекурсники двинулись в общежитие. По дороге Донская растерянно уточнила:

— Хаг, а почему ты Ясеку сказал, что его потомки летописцами будут? Это заранее известно?

— Так он же домовичи! Память от деда к отцу, от него к сыну и далее передается. Что старший знает, то и младшим ведомо будет. Понятное дело, не сразу, чтоб не свихнулись, а как подрастут и в копилку знаний заглядывать научатся, — пожал плечами тролль, поясняя само собой для него разумеющийся факт.

— Здорово, — искренне позавидовала уникальной расовой особенности Донская, не отказавшаяся бы от такого бонуса. — У людей по наследству только склонность к какому-нибудь делу или талант передаваться может, да и то не факт. Болезни чаще. Вот папа мой красиво рисует, а у меня сами знаете, какие кракозябры выходят, стоит карандаш в руки взять.

— Каждому свое, — провозгласил Машьелис, когда отсмеялся над забавным словечком 'кракозябры' и, сорвав еще сочную зеленую травинку для своего обычного покусывания, заметил: — У нас в АПП вообще бесталанных неучей нет, если кто сюда угодил, значит, Судьба достойным сочла и привела.

— То есть ты хочешь сказать, что в академию поступают лишь те, у кого есть не только способности летописца, пророка или блюстителя, а еще и какое-никакое образование? — переварила и перевела для себя девушка, следя за очередным акробатическим номером, откалываемым живчиком-дракончиком. Сейчас он промчался по тоненькому бордюру, как по бульвару, прошелся на руках по спинке скамьи, сделал пару сальто и снова побежал по поребрику к друзьям.

— Именно, — пожал плечами Лис, не видя повода обсуждать очевидное. — Зачем время на ерунду тратить?

Яна вынужденно согласилась. В программе Академии Пророчеств и Предсказаний не было никакой общеобразовательной ерунды, вставляемой для 'расширения кругозора и повышения культуры личности'. Все знания, даже казавшиеся на первый взгляд головоломкой-издевательством, являлись необходимыми в настоящей и будущей работе с пророчествами, а не способными пригодиться где-то и когда-то, как знак интеграла из проволоки для вылавливания связки ключей из унитаза.

— Хм, а если к АПП придет талантливый неуч, он поступить не сможет? — задумалась вслух Донская, по пути машинально поймав слетевший с ветки дерева желтый листик.

— Если есть дар, Силы сами направят по нужной дороге сперва за знаниями, и, коль нужные обретет, в свой черед к вратам АПП, — степенно ответил Хагорсон. — Если есть желание и цель, Судьба приведет.

Парни уже привыкли к некоторой вопиющей безграмотности подруги в подобных вопросах бытия. Проживание в техническом мире плохо способствовало сохранению веры в чудеса.

Яна только кивнула и спорить не стала. После лекций Ясмера и общения с другими студентами, девушка понемногу начала привыкать к здешней спокойной, нет, даже не вере — спокойному знанию о 'тех, кто там, наверху'. Для себя она рассудила, что, наверное, не так уж и плохо, когда знаешь — есть те, которые приглядывают за жизнью, пусть не твоей персонально, а миров, и, коль обратишься с просьбой, помогут. Пусть порой совсем не так, как хотел бы ты сам, но, может, и лучше, чем сам хотел. Из-за деревьев-то лес не всегда виден...

В комнате землянка переобулась, добрела до кровати, сбросила тапки и со стоном рухнула на постель. Полежала несколько секунд в виде растекшегося желе. Сил двигаться, думать, ходить не было. Вообще ничего не хотелось!

— Устала? — сочувственно спросила Иоле, присаживаясь рядом.

— Не то слово, подруга! Чувствую себя так, что лучше бы меня убили, — пожаловалась девушка и коротко поведала подруге о сегодняшнем учении-мучении.

Латте изумленно ойкала и цокала языком, а потом и вовсе, качая полосатой головкой, удивленно призналась:

— Нас так не гоняли и сейчас не гоняют!

— Вот и мне казалось, что ничего такого ты не рассказывала. Правда, поначалу думала, пугать заранее не хочешь, — согласилась Донская и все-таки заставила себя повернуться на бок и переползти с кровати в кресло. Не потому, что силы нашлись. Лежать с полным пузиком оказалось неудобно. Там что-то сразу принялось бурчать и побулькивать, будто возмущалось вместе с хозяйкой непосильной нагрузкой и требовало выходной.

— Чайку? — предложила соседка, не зная, чем еще помочь подруге, кроме выражения сочувствия.

— А давай, того, с мятой, — согласилась Янка. Ни малейшего желания повторять сегодняшний материал у девушки пока не было. И вообще, если внутрь организма сегодня что-то еще и можно было засунуть, то только несколько глотков хорошего чая, но никак не еду и знания.

Насчет чая мысли у команды сошлись. Потому не успела вода согреться, а в комнате у девушек уже стало не то чтобы людно, скорее немножко ифрингово, тролльно, драконно и эльфно. Словом, пришли все ребята и, разумеется, получили по законной чашке горячего ароматного напитка.

Пригубить едва успели. Как раз слушали неторопливый рассказ Стефаля на привычную каждому студенту тему 'Как я провел лето', дополняющийся в случае эльфа словами 'с семьей и невестой близ Великого Древа', как в дверь снова постучали.

Иоле, добрая душа, пожалела притомившуюся Янку и открыла сама, впуская декана Гада. Вид дэор имел озадаченно-хмурый. Ежик волос с экзотическим фиолетовым отливом не топорщился задорными иголками, а выглядел потрепанным и немного поникшим. Даже нос-сосиска висел печально и казался длиннее обычного. Кажется, учебные будни замотали не только блюстителей, а еще и их декана. По внешнему виду не скажешь сразу, кого больше.

— Только не говорите, что мы опять в пророчество попали, — вместо 'ясного вечера, дорогой декан Гадерикалинерос', ляпнул Машьелис, отстучав ложкой по кромке чашки несколько тактов бравурного марша.

— Могу помолчать, посидеть на диване и попить чая... с вареньем. Заодно проверим, откликнется ли Вселенная на ваше желание изменить обстоятельства, — саркастично выдал в ответ мужчина.

— Умеете вы обрадовать, мастер, — пробурчал Хаг, тогда как дракончик ощутимо оживился, подобрался рысью перед прыжком, и, кажется, сбросил весь груз дневной усталости.

— Я разносторонне одарен, — невозмутимо поведал студенту дэор Гад.

Янка же, уловив 'тонкий' намек, встала и полезла в шкаф за вареньем. На что только не пойдешь ради декана и порции важной информации!

Получив свой чай и земляничное варенье, тот посидел несколько минут, наслаждаясь хорошим напитком, любимым лакомством и почти благоговейной тишиной. Студенты, затаив дыхание, ждали откровений.

Прекратив издеваться над изнывающим от нетерпения Машьелисом и прочими присутствующими, Гад заговорил:

— В этом семестре руководство АПП приняло решение увеличить начальные нагрузки на третьекурсников. Причиной тому слишком большой объем пророчеств, перемещенных в Зал Свитков. Чтобы быстрее натаскать вас для работы блюстителей, была скорректирована программа...

'Так вот где собака зарыта!' — нашла причину сегодняшнего учебного террора Яна.

— Чего сразу мы-то? — наморщил лоб Хаг. — Вон, четвертый и пятый курсы еще есть.

— При их переходе на третий курс, то есть на уровень студентов, способных к серьезной работе блюстителей, такого количественного возрастания пророчеств не наблюдалось. Руководство полагает, дело в вашей группе, — растолковал декан, вылавливая из варенья сразу три ягодки разом.

— А что там с пророчеством? — не утерпел дракончик.

— А то, — теми же интонациями отозвался декан, проглотил варенье, запил чаем и нехотя процитировал:

Исчезнут до поры судеб важнейшие плетенья,

Что всем основа и опора древних стен,

Нет повода тревоге в том, но зло в твореньи

Мести того, кто яд сберег и преуспел

В искусстве подчиненья...

Коль все исполнится незримым пауком,

Четыре нити в АПП прервутся, чтоб потом

Все спуталось неправильным клубком...

— Понятно, что ничего не понятно. Мы-то тут при чем? — ляпнула Яна, у которой аж в голове зашумело от коряво-загадочного стихотворения. Вот хоть раз бы что красивое и внятное их команде попалось, из той прелести, которую однокурсники цитировали! Так нет, очередная хромающая на обе ноги белиберда под названием 'всем каюк!'.

— При желтом свете из-под вашей двери, Донская, и при том, что вы вот уже третий год 'при чем' всегда, когда дело касается пророчеств о благополучии АПП, — хмуро поведал Гад, отправил в рот еще ложку варенья и расщедрился на объяснение: — Меня вызвал дежурный. У пророчества, о котором идет речь, не выбран блюститель, оно относится к редкой для академии и почти никогда не изрекаемой нашими пророками категории самореализуемых. То есть реализуемых исключительно через субъектов при минимальном участии блюстителей или вовсе без участия оных. То пророчество, чью печать нечаянно взломали Картен и Максимус на первом курсе, близко подходило к грани самореализуемых, а сегодняшнее ее пересекло. Верный признак тому печать, треснувшая и распавшаяся до выбора блюстителей. Вовремя коснувшись треснувшей печати, я обходил АПП в поиске субъектов и объектов пророчества. Вы — единственные за полчаса блужданий, кто оказался отмечен сиянием. Или, не исключаю, единственные, кого я смог заметить. Очевидно под 'обходил' дэор имел в виду себя и все свои копии, применяемые в качестве живой цепи для прочесывания территории академии.

— И чего опять мы-то? — неожиданно забухтел Машьелис.

— Сам говорил — любимые игрушки АПП или Судьбы, она нас сама выбирала для себя, как погремушку, — философски напомнил Хагорсон другу его недавнее заявление.

— Я не поняла, — честно призналась девушка. — Нас кто-то убить захочет?

— Очевидно так, Донская, — подтвердил декан и порадовал друзей. — А потому вплоть до исполнения пророчества я закрываю для вас выход в город. Иоле, тебя запрет не касается. Стефаль, ты ярким сиянием блюстителя не отмечен. Слабый зеленый отблеск списываю на твою принадлежность к команде. Тебе рекомендовать воздержаться от прогулок по Дрейгальту не стану, просто прошу быть осторожнее.

— Понял, мастер, — послушно кивнул эльф.

— У-у-у, — взвыл возмущенный Лис. — И сколько нам ждать-то? Как у самореализуемых срок исполнения определить?

— Кто-то зачет по 'Пророчествам и предсказаниям' у мастера Сейата получил за красивые глаза? — не по-хорошему удивился декан, наставляя на дракончика ложечку.

— Не-не-не, у Сатаны ничего задарма не получишь, кроме лишней задачки для семинара. Я, конечно, помню совокупность общих признаков, как-то: выцветание текста пророчества и степень искрошения остатков печати. Но разве же по ним наверняка скажешь? — дракончик выжидательно уставился на мудрого дэора.

— Как это ни удивительно, Машьелис, скажешь, — скупо улыбнулся Гадерикалинерос, опуская ложечку так, словно вкладывал меч в ножны. — Вам дали нужные сведения, но не смогли продемонстрировать образец подобного пророчества по той самой причине, что совокупность косвенных признаков, свидетельствующих об исполнении самореализуемого пророчества, фактически его уничтожает, как предмет материальный.

— То есть совсем? — недоверчиво приподнял бровки домиком о Либеларо.

— Остается чистый лист и пыль, годная для производства артефактов и чернил, — скрупулезно уточнил детали Гад.

— Почему же нам этого не сказали? — простодушно удивилась Яна, огорченная важным пробелом в знаниях.

— Насколько я знаю мастера Сейата, потому, что вы об этом не спросили, — усмехнулся с ехидцей декан. — Студенты, не проявившие к предмету интерес, наказываются отсутствием знаний.

Дракончик сердито фыркнул, а остальные блюстители, даже Стефаль, угодивший в категорию 'не поинтересовавшийся', устыдились или сделали вид, что устыдились. Мастера в АПП учили на совесть, но бегать за студентами с домкратом для разжимания челюстей, чтобы впихнуть очередную порцию бесценных знаний в упрямо сомкнутый клювик, себя обязанными не считали.

— Я вас предупредил, — опустошив банку с любимым вареньем и допив чай, констатировал декан. — Будьте осмотрительнее, в случае чего вызывайте меня. Знак СУАЗ, надеюсь, все носят в кошеле?

Студенты дружно заверили начальство в наличии знака первой необходимости. Гад довольно хмыкнул и вышел из комнаты.

— Пришел, напугал, гулять запретил и ушел... Люблю я нашего декана, — выдал Машьелис.

— Да ты мазохист, — хмыкнул Хаг.

— Жалко, что гулять запретили, — посетовала Яна, пристрастившаяся за последний год к прогулкам по чистеньким улочкам волшебного города. А уж сколько она всякого разного для маленькой сестренки там накупила и думала еще прикупить с первой стипендии. Те монетки-листики от благодарного мастера Сейата, которыми с напарницей честно поделился Лис, когда Хаг оплеухой пробудил в нем совесть, землянка по совету дракончика положила в банк под выгодный процент и не собиралась трогать до окончания АПП. Стипендию-то платили очень хорошую! С таким запасом только и бродить по лавочкам.

Как любая девушка Яна любила бродить по магазинам в свое удовольствие, правда, покупать больше любила подарки друзьям и родным, чем что-то себе. А теперь и по лавкам прогуляться не выйдет. Придется у фееры стипендию тратить или кого-нибудь из девочек просить об одолжении. Ту же Таату, сейчас увлеченно читающую 'Повесть о кольце'. Хоббитянка, в отличие от Юнины или Ольсы, обожала бродить по магазинчикам и частенько составляла компанию Янке. Да и вкусы у студенток во многом совпадали. В компании со сплетницей Титой землянка делать покупки не любила. Пещерница так отчаянно торговалась за каждый медный листик, что у ее спутниц терпение заканчивалось значительно раньше, чем у Елбаст кураж. И пусть экономия выходила приличная, терпеливо сносить процесс торга Яна была не в силах.

Конечно, хотелось по городу побродить, но безопасность важнее. Мама наверняка предпочтет здоровую старшую дочку, а не пострадавшую из-за собственного упрямства. Янка тихонько вздохнула и вернулась мыслями к общему разговору.

Ничего важного друзья не придумали. Покрутили так и сяк пророчество, процитированное деканом, повыдвигали самые нелепые, странные и страшные версии о ядах, мести, пауках реальных и символических, после чего единогласно решили прекратить пустые гадания на кофейной гуще, чтоб самих себя до смерти не запутать.

Парни выпили еще чаю, как-то невзначай съели вазу конфет и как раз помогали убирать со стола, когда случилась авария. Взявшийся помогать девушкам Хаг столкнулся с преисполненным аналогичным благим порывом Машьелисом. Эльф успел увернуться и в общей куче-мале не поучаствовал. Как обычно бывает в таких случаях, пострадала ни в чем неповинная утварь. Со звоном врезались друг в друга чашки. Та, что потоньше, не пережила аварии и распалась на две аккуратные половинки.

Янка огорченно скривилась. Эта желтая позитивная посудина с изображением пушистого цыпленка ей особенно нравилась. Но чего теперь-то? Осколкам прямая дорога в мусорное ведро!

Так думала девушка, зато дракончик считал иначе. Видя огорчение напарницы, он мигом вручил свою долю грязной посуды Стефалю, схватил две половинки чашки, соединил их и дыхнул.

Чашку окутала радужная дымка. Когда она рассеялась, довольный Лис с поклоном преподнес подруге совершенно целую посудину. Янка покрутила ее, потыкала пальцем, даже ногтем щелкнула по стенке. Фарфор отозвался мелодичным звоном. Чудеса, да и только! Будто не разбивали!

— Здорово! — оценил Хаг. — Это у тебя одно из свойств радужного пламени?

— Ага, соединяет разрушенное, коль на то желание мое есть! — похвастался о Либеларо с довольной улыбкой: друзья оценили, поразились и восхитились! — На каникулах научился. Замок, ясное дело, не восстановлю, но чашку, тарелку или безделицу какую, если все части имеются, — запросто!

— Спасибо! — от души поблагодарила дракончика девушка и осторожно заметила: — Ты нам про каникулы еще ничего не рассказывал.

Только сейчас Янка запоздало удивилась, что болтун Машьелис, в отличие от обыкновенно отмалчивающегося Хага, не поведал друзьям о своих обычных страданиях под гнетом властной бабули, пытающейся найти счастье для внука вопреки желанию оного. Кандидатки 'на счастье' отметались Лисом настолько искусно, что у леди Левьерис, кажется, до сих пор сохранились иллюзии по части придирчивости и переборчивости внучка, а не стойкая уверенность в нежелании о Либеларо младшего вообще жениться и продолжать славный род радужных драконов. Хотя, кто ее знает, эдакую бабушку, может, все она поняла и просто давала любимому внуку возможность погулять.

— Не говорил, — признался Лис, привалившись к стене, и скривился в странной смеси восхищения и ужаса. — Это, Ян, сложно даже чувствовать, а описать и вовсе почти невозможно. Дядюшке, брату своему, меня бабуля для дрессировки сдала. Тот гонял нещадно, я даже о Теобале и Леоре мечтать порой начинал, чтоб пришли и вырвали из когтей садиста. А еще время у него во владениях такое мудреное, и не скажешь, вечность или миг средь радужных туманов провел, ощущение полностью теряется.

— У драконов, особенно старых, свои отношения с Силами Времени — с уважительной осторожностью промолвил Стефаль. Он разглядывал юного представителя крайтарских радужных драконов так, словно хотел его если не препарировать, то подробно исследовать и подвергнуть нескольким десяткам тестов для определения новых способностей.

— Так вот почему ты так вымахал и в силе прибавил, — покачал головой Хаг.

— Не всем же радоваться жизни в обществе шестерых братьев-сестричек, — скривился Машьелис, тряхнув локонами. — Нет, я не жалуюсь, так надо было, но вспоминать, как всего корежило от волн силы, когда каналы в большом теле расширялись, к потоку приноравливались, как гонял меня дядюшка Кинтэор из облика в облик до обмороков, не хочу.

— Значит, не надо! — поспешила успокоить друга Яна, ласково поглаживая по плечу.

— Восьми братьев-сестер, — отвлекшись от уборки посуды, вставил тролль. Он мгновенно понял, насколько неприятно дракончику вспоминать о каникулярной дрессировке и ловко перевел тему.

— Это как же? — удивилась Иоле, пытаясь подсчитать сестер-братьев тролля и сбиваясь со счета.

— Близнецы! Парни! — хохотнул, объясняя необъяснимое самым простым образом, серокожий здоровяк. И принялся веселить друзей коротким рассказом о житье-бытье большой семьи вождя, обрадованной громкоголосым и вечноголодным пополнением. В суровом роду троллей звание жены вождя и его детей не освобождало от массы обязанностей, напротив, в дополнение к бытовым навешивало еще и кучу общественных. Так что каникулы Хагорсона выдались те еще.

Остальная уборка прошла без неловких вопросов и битья посуды. Смысл колотить, коль Лис в два счета все чинит? И друзья разбрелись по комнатам общежития на ночевку.

Глава 4. О последствиях благих порывов

Погруженные в учебную круговерть третьекурсники сами не заметили, как минула первая циклада, со свистом пронеслись выходные и началась вторая учебная восьмидневка со знакомого по второму курсу предмета — 'Существа, создания и сущности'. Длинное название студенты давно уже сократили до 'ССС'. Пусть дроу обыкновенно считались родней паукам, мастер Клиог ап Рас больше походила на мудрую змею, потому название-шипение к предмету с легкой руки Лиса прилипло намертво.

Судя по всему, мастер Анита — суровая дроу, и так не отличавшаяся человеколюбием в целом и студентолюбием в частности, тоже вступила в общий преподавательский заговор по усиленной дрессировке блюстителей. Ее предмет нагонял на ребят не только тоску из-за объема поставляемого педантичной преподавательницей материала, а частенько ужас от подробностей жизни-'не жизни' изучаемых разновидностей объектов и щедрой демонстрации наглядного материала. Создания и существа попадались разные. Почти всегда странные на человеческий взгляд, порой забавные. Зато сущности чаще всего оказывались по-настоящему жуткими. Хотя как-то за прошедший год Янка успела притерпеться к этой жуткости до такого состояния, когда перестала пугаться и начала зубрить, опасаясь позабыть особенности страховидл. Может, у мастера на то и был расчет?

Сегодня Анита начала урок с коварного вопроса, почему-то не рассмотренного детально на лекциях в прошлом году или не рассмотренного в подробностях намеренно. Уж слишком ловко когда-то обошла эту тему дроу, никогда и ничего не делающая просто так.

— Скажите-ка мне, господа студенты, к какой категории в рамках предмета вы относите себя?

— Когда ни демона в лекциях не понимаю, то существо, когда после занятий вчера в Лапу шел, точно созданием себя чувствовал, а с утра вроде как сущностью, — тихохонько пошутил Машьелис.

— Интересная, хоть и бездоказательная, точка зрения, — скривила губы в призраке ироничной улыбке мастер. — Есть иные версии?

— Мы вне предложенных курсом категорий, — высказалась умница Ольса, взмахнув пушистыми ресницами.

Юнина, не успевшая опередить подругу с ответом, энергично кивнула в знак согласия.

— Ха, это смотря кто! — хохотнул Картен.

— А мне кажется, мы создания — разум есть, плоть есть, — пожал плечами Еремил.

— Записываем! Разумные создания плоти, наделенные душой, выделяются в особую над-категорию, — скомандовала дроу, одарив голубокожего остряка неодобрительным взглядом. Странно, что на Машьелиса, вылезшего с шуточкой и Еремила, отвечавшего без дозволения, Анита так не рассердилась. Возможно, дело было в том, как точно и изящно оперировал дракончик нужными понятиями курса, и насколько верно рассуждал полукровка-демон.

— Мастер, а как отличить-то? — задал с места вопрос Хаг, морща могучий лоб в серые складки, и машинально почесал жесткие волосы на затылке.

— Что именно вам неясно, Хагорсон? — приподняла тонкую бровь дроу, развернувшись в сторону студента, чем явно продемонстрировала вероятную важность диалога.

— Разумность, при минимальной близости способа мышления, как-то по поведению определить зачастую можно, — пожал плечами задумчивый тролль. — Но есть душа у создания или нет, как узнать-то? Мы не боги, не жрецы их, не маги великие и уж тем паче не Силы. Тонкие структуры такого уровня зреть сходу не обучены.

— Вы блюстители пророчеств, — почти улыбнулась Анита, довольная важным и нужным вопросом. Положив руку на кафедру, дроу продолжила почти торжественно: — Все вы внимали лекциям мастера Ясмера по Основам Мироздания и Истории Игиды. Коль сейчас вы здесь, а не за воротами академии, свободные от браслета студента, значит, ваша суть, ваша душа приняла истину, даже если разум не осознал услышанное в полной мере. Потому, если возникнут сомнения, доверьтесь себе. Слушайте голос Творца в своем сердце и не ошибетесь.

'Словом, нам посоветовали доверять интуиции и сердцу', — так решила Янка, чаще всего именно так, сердцем, и реагирующая на все события жизни, если требовалась моментальная реакция.

Решать мгновенно разумом у неспешной девушки никогда не получалось.

Потому она сразу невольно задумалась вот о чем: если силаторхи создают для работы фантомы, то те, ориентированные на одну задачу и исчезающие после ее завершения, душой, понятное дело, не обладают. А как быть с двойниками дэора, которые, по сути, есть он сам, только существующий в нескольких экземплярах одномоментно? Если Гада одновременно во плоти несколько штук, душа тоже тиражируется, как оболочка физическая, или она одна, целиковая, на все тела?

— То есть заклинаний или знаков Игиды для определения наличия души не существует. Мы должны руководствоваться исключительно субъективными ощущениями, скорректированными в нас посредством лекций, — перевел тролль, задумчиво морща лоб.

— Именно так, — уточнила важный аспект темы мастер и, четко отловив погруженность землянки в мысли, спросила:

— О чем размышляете, студентка Донская? Надеюсь, вас озадачила именно тема, поднятая Хагорсоном?

— А? Да, — немножко смутилась девушка, не заметившая, как невольно привлекла внимание преподавателя. — Я про дэоров думала. Как у них с душой. Она разве делится, когда дэор одновременно в разных местах разными делами занят?

— Хм, интересный вопрос. У этой расы душа особого плетения. Разумеется, она не делится, не колбаса, и не дублируется. Она является надстройкой над прочими оболочками, потому при создании подобий никаким трансформациям не подвергается, — быстро дала справку Анита, что-то пометив в своем журнале преподавателя, и одарила Яну на удивление благосклонным взглядом. Кажется, мнение дроу о девушке изменилось в лучшую сторону впервые за все время занятий.

Осветив душевный вопрос, лектор вернулась к тонкостям классификации свободно перемещающихся, а потому особо опасных сущностей. Народ застрочил в тетрадях. Диктовала Анита споро, пугаться, переваривая информацию, времени не оставалось.

Оба учебных часа посвящать теории дроу сегодня не собиралась. В планах сурового мастера, ориентированного на практическое натаскивание студентов, был еще небольшой — как раз на один урок — практикум. Таким образом, Анита убивала сразу стаю зайцев: заставляла студентов освежить в памяти подзабытый за каникулы материал, проверяла способность блюстителей ориентироваться и применять на деле теоретические знания, побуждала к работе над собой по преодолению инстинктивных страхов, а заодно и воспитывала.

С ударом колокола лекция закончилась, дверь в коридор не открылась. Зато мастер Клиог ап Рас исчезла вместе с кафедрой. На этом месте проявилась дверь, ведущая в зал, где шла отработка практики. Хотя как раз залом это помещение назвать было невозможно. Каждый раз оно принимало новый вид, повинуясь целям и планам преподавателя. Причем настроено оно было так, чтобы сразу все команды блюстителей могли выполнять практическое задание, каждый в своем времени и пространстве. Именно по аналогии с артефактным залом по 'ССС' создавалась новая полоса препятствий академии.

Наученные опытом, порой горьким, студенты тратить время на споры, болтовню, попытки взломать дверь и прорваться с боем в коридор не стали. Собрали сумки, разбились на команды в соответствии с выбором шэ-дара и двинулись к двери в зал практикума. Туманная дымка, навешенная на проем, не давала ни разглядеть, ни расслышать происходящего внутри. Отгадывать, зная причудливую фантазию мастера, тоже было бесполезно.

— Развлечемся? — подмигнул напарникам Машьелис.

Какие бы 'ужасные ужасы' ни изобретала дроу, чутье дракончика, оберегающее его от страшных неприятностей и сильно обострившееся после визита в Храм Ветров, на 'ССС' всегда молчало. Практику у Аниты он отрабатывал с удовольствием, в отличие, скажем, от многих других блюстителей, не желавших тесно знакомиться с духами, мантикорами, гигантскими пауками кицеларисами и тому подобным, порой очень уж наглядным, экзотическим материалом. Пока по части непереносимости практических у Аниты с отрывом лидировали брезгливый Пит и трусихи Тита с Таатой.

Ольса и Юнина, хоть и выглядели тонко-звонкими, чувствительными к малейшему дуновению ветерка барышнями, никогда на занятиях в бесконтрольную панику не впадали. Возможно, дело было не в крепости нервов дриады и эльфийки, а в их куда большей терпимости к иным, непохожим на них самих созданиям, существам и сущностям и готовности понимать других?

Еремил для страховки крепко держал напарницу Таату за руку, когда они проходили завесу, то ли оберегал, то ли предупреждал побег девушки, порой провоцируемый сюрпризами от мастера Аниты. Работа в паре приучила Надалика к ответственности и снисхождению с чужим слабостям. Зная сильные и слабые стороны маленькой хоббитянки, напарник учился пользоваться ими. Картен же обыкновенно поступал с Питом куда грубее. В данном случае он банально дал замешкавшемуся напарнику точно выверенного пинка, чтоб летел, да не упал.

Как раз вслед за воспарившим Цицелиром и Росом в дверь вошла и Янкина тройка. Вошла-то тройка, а пришла лишь одна девушка. Куда в процессе делись друзья, оставалось лишь гадать. Самым вероятным ответом был стандартный: мастер приготовила на сегодня индивидуальное задание. Осталось только разобраться с тем, какое именно. Как вариант, с друзьями Яна могла встретиться в процессе выполнения практикума при соблюдении каких-то условий.

Первым делом студентка огляделась, пытаясь сориентироваться. Место, где она очутилась, было каким-то строением. Судя по стропилам наверху и скошенной крыше — чердаком. Пыльным, полутемным, загроможденным всяким хламом, который копится даже не годами — десятилетиями, потому что выбросить не поднимается рука. У Янкиной семьи такая же, лишь чуть менее пыльная, свалка имелась в сарае и в откосах на втором этаже дачного дома.

Снаружи, если судить по узкому лучику, просочившемуся через полукруг маленького оконца чердака где-то наверху, царил день. Птичий щебет и чуть слышный шелест листвы деревьев подействовали на Яну успокаивающе.

Все еще не понимая, зачем ее сюда отправили и с каким созданием, существом или сущностью предстоит встретиться, девушка начала осторожно пробираться через завалы хлама к чердачному люку. Не следовало сходу отметать вариант с длительным поиском объекта где-то внизу или вообще вне дома. Сам спуск вниз по задумке дроу вполне мог оказаться чем-то вроде очередной полосы препятствий.

Вдруг помимо чириканья и шелеста до ушей Янки донесся тихий безнадежный плач. Так горько и искренно могут плакать лишь дети, делясь своей обидой со всем миром разом.

Девушка резко повернула влево. Там, в дальнем углу чердака, громоздился большой старый комод с надстроенными полками, в котором отсутствовала половина ящиков, а из уцелевших трех как следует был вставлен лишь один, остальные перекосились и рассохлись.

За этим монстром столярного промысла и раздавался плач. Янка решительно, не обращая внимания на отбитые до синяков в борьбе с препятствиями ноги, полезла в угол. Сжавшись в комочек, за комодом сидел мальчонка лет четырех. Он и рыдал, размазывая кулачками по лицу слезы.

— Ты чего плачешь, кроха? — вырвалось у сердобольной девушки.

— Никто не хочет со мной играть! — совершенно как маленькая соседка Галинка, пожаловался малыш, хлюпнув носом.

— Давай играть! — тут же привычно отреагировала Донская.

— Давай! — подскочил с места малыш и тут же вновь насупился, надув губенки бантиком. — Только мои игрушки в ящике, не могу открыть!

— Сейчас все достанем, — пообещала Янка и вступила в неравный бой с мебелью. Ничего удивительного, что мальчику не удалось справиться с тяжеленным ящиком. Землянка и сама сумела открыть его лишь с третьей попытки, потянув за ручку с рывка.

Ящик выдвинулся, демонстрируя детские сокровища: медвежонка без одного глаза, зайку с оторванной лапкой, тряпичный мячик, деревянную пирамидку с облупившейся краской, кубики, кем-то попробованные на зубок. Малыш издал восторженный писк.

— Во что будем играть? — деловито уточнила Яна.

— Во все! — категорично объявил мальчик.

И они поиграли во все — во все один раз, потом другой, и в третий тоже. Энтузиазм ребенка, переключавшегося с одной игрушки на другую, никак не утихал. Яна немного устала, но терпела и изображала то трусливого зайку, то лезущего за медом косолапого, спасающего нос от пчел, затем строила башенку... В общем, чего только она не делала, потеряв счет времени, как вдруг ее маленький товарищ по играм замер, светло улыбнулся и, шепнув: 'Спасибо, тетя!', рассыпался искрами.

В следующую секунду Яна уже стояла в пустой зале практикума — том самом помещении, где творились иллюзорные пространства для тренировок.

Анита сидела за рабочим столом, изредка поглядывала на что-то и делала пометки в своем журнале. Вернее, она делала их до появления землянки, а едва та материализовалась, покачала головой в некоторой озадаченности, закрыла книжечку, встала и хлопнула в ладоши.

От этого сигнала в зале дезориентированной толпой появились все третьекурсники-блюстители, буквально выдернутые в мир реальный в разгар исполнения задания.

— Мастер, что случилось? Я еще призрак не развеял?! Почему он исчез?! — возмущенно взвыл поцарапанный и подожженный местами, основная часть которых концентрировалась почему-то в нижней задней части формы, Картен.

Его голосу вразнобой вторили и другие студенты, со схожими претензиями и в разной степени потрепанным видом.

— Можете поблагодарить студентку Донскую за окончательное упокоение призрака. Она исполнила предсмертную волю, тем самым проведя не временное, а окончательное развеивание, — сухо проинформировала учеников дроу.

— Ух, Ян, как ты это сделала? — тут же пристал к напарнице с вопросом Машьелис.

— Мы только поиграли с мальчиком, — растерянно ответила невольная творительница несвоевременно-доброго дела.

Что играет не с человеком, Яна все-таки сообразила. Пусть далеко и не сразу, а лишь примерно к середине процесса игры, когда поняла, откуда сквозит холодком. Но поднять руку и обидеть несчастного ребенка, пусть он даже не живой и не дух, а лишь призрак или привидение, не смогла. Решила для себя: пусть уж лучше она не получит зачет у мастера. Пересдать проще, чем мучить малыша.

— Далеко не всегда для развеивания сущности требуются строгие рамки ритуала. Порой достаточно исполнить условие-ключ, размыкающий наложенные оковы. Мы с вами об этом уже беседовали, — напомнила студентам Анита.

— Мастер, у нас у всех призрак исчез, потому что он был отражением одного призрака в разных вариантах смоделированной вами реальности? — озадаченно уточнил Кайрай.

— Именно, — коротко подтвердила Анита, не слишком довольная уничтожением ценного наглядного пособия, и в то же время высоко оценившая точность способа, избранного студенткой для избавления от призрака.

— Ой, — запоздало взвизгнула Таата, подпрыгивая на месте, как мячик. — Так он настоящим был?

— Разумеется. Что вас так удивляет, студентка? Я еще на первых занятиях говорила о своем намерении использовать как иллюзии, так и настоящих существ, созданий и сущностей для ваших тренировок, — Анита приподняла бровь, изогнув ее в удивительном подобии лежачего знака вопроса.

Хоббитянка смутилась и что-то пробормотала себе под нос. Не сообщать же ей было учителю о своих страхах, которых до сих пор было поменьше от наивной уверенности в иллюзорности выставляемых образцов. Из-за этого девушка чувствовала себя поспокойнее, пусть порой и доставляла приступами паники проблемы Еремилу. Сегодня наивной вере Тааты пришел конец, а полудемону в перспективе прибавилось проблем с фобиями напарницы.

— Часто мы с настоящим материалом работаем? — не страхом, азартом загорелись желтые глаза Авзугара.

— Тогда, когда я считаю это необходимым, — сухо проинформировала блюстителей Анита, по сути не сказав ничего. — Сейчас же, увы, придется воспользоваться иллюзией. Всем, кроме Донской. Она практическую часть задания выполнила, потому мы с Яной побеседуем о более стандартных способах развеивания призраков и привидений, известных студентке.

Вот в эту секунду, пожалуй, бедная студентка испугалась сильнее, чем за все время занятия. Но делать нечего, пришлось морщить извилины и вспоминать, благо старым конспектом Анита великодушно дозволила воспользоваться. Способов-то было немало, разве все упомнишь после каникул?

Каким образом мастер, внимательно слушая ее, одновременно умудряется контролировать процесс практики каждого студента, Янка сообразить не смогла. Однако то, что она за всем следит и подмечает, готова была ручаться. Наверное, тут применялись сложные артефакты и личные таланты дроу. Может, она как паук какую-нибудь незримую сеть раскидывала на студентах и по дрожанию паутинок отслеживала ход занятия?

Счастье в жизни есть! Ни один урок не длится вечность! Удар колокола освободил студентку из сети вопросов. В аудитории, куда вышла отпущенная с миром и благосклонным кивком Янка, как раз появлялись однокурсники — все и одновременно. Впрочем, как всегда. Анита ценила свое и чужое время, но была сторонницей дисциплины, из ее кабинета студенты выходили только после сигнала колокола, дабы не множить без нужды доли хаоса на территории академии.

За 'ССС' снова следовала физкультура и 'горячо любимая' полоса препятствий, существенно усложнившаяся со времени первого курса. Пожалуй, Цицелиру повезло со сменой прически на косу, а не то он точно пожег бы и подрал великолепные синие волосы подчистую. Дриада Ольса вот, поскольку никому войны не объявляла и вообще числилась пацифисткой, приспособилась вместо косы подворачивать свою густую шевелюру в хитрый пучок с деревянными шпильками, не мешающий занятиям. Яна и сама делала что-то похожее, только из косы. Длинные шпильки и заколки для закрепления прически еще в прошлом году были куплены в лавке у доброй фееры, к которой студентка пришла с проблемой, умаявшись мыть и распутывать кудряшки, ставшие жертвой интенсивных занятий спортом.

После полосы студиозы, разукрашенные сажей, грязью и болотной тиной, со стонами и причитаниями (у кого на вопли еще хватало сил) заползали в раздевалки. Янка плюхнулась на лавку и, развязывая шнурки, простонала:

— Полцарства за бутылку воды!

— Ой, а у меня есть с собой! Не бутылка, а фляжка из тыквы-невелички! Их специально не на еду, для хранения воды растят! Хочешь попить? — добродушно улыбаясь и пыхтя, Таата залезла в сумку и вытащила миленькую бутылочку. Желтовато-прозрачную, будто стеклянную, но на ощупь теплую и неимоверно легкую.

— А сама? — засовестилась Янка.

— Пей, я после, — до ямочек на щечках заулыбалась щедрая хоббитянка и вынула пробку из горлышка.

— Спасибо, — выдохнула Донская, вот только взять предложенную бутылку не успела. В раздевалку ввалились Юнина и измочаленная Ириаль, которую за какие-то огрехи в прохождении полосы отчитывала Леора.

— Вода? Кстати! — рыкнула вампирша, выхватила бутыль из короткой лапки однокурсницы и жадно присосалась.

Таата и Янка переглянулись и синхронно покачали головами. Вырывать тару из когтистых пальцев скандалистки девушки не стали. В конце концов, можно и из-под крана напиться. Вообще-то, Ириаль, по сравнению с первым курсом, стала вести себя помягче, но до высокого статуса 'любезная девушка' ей еще было как до Луны пешком. А уж когда вампирша испытывала какую-то физическую нужду, то становилась совершенно невыносимой. Наверное, срабатывали глубинные инстинкты, сметающие налет цивилизованной благовоспитанности ради единственной цели — выживания.

— Шойтарэль, ты грубиянка! — негодующе потрясая кудряшками, сердито запыхтела Тита.

— Тебя не спросили, — оторвавшись от опустевшей тыквочки, хмыкнула Ириаль и небрежно всучила опустевшую фляжку Таате. Почти тут же вампирша захрипела, с ее губ сорвались хлопья черной пены.

Возмущенная Тита, приоткрывшая ротик для нового упрека, завопила неожиданно тонко, почти на уровне ультразвука, да так пронзительно, что уши заложило у всех.

В раздевалку, едва не выбив дверь, ворвалась Леора, готовая к драке с неведомым противником.

И пусть такового не нашлось, горгона все равно в доли секунды обнаружила причину вопля и среагировала моментально. Одним прыжком она оказалась перед медленно клонящейся на бок Шойтарэль и впилась в девушку взглядом. На пол рухнула уже хорошо парализованная, абсолютно нечувствительная к боли тушка, чьи физиологические процессы были полностью остановлены.

Янка тем временем нашарила в кошельке пластинку со знаком СУАЗ, надломила ее, вызывая декана, и, чувствуя себя гонцом, приносящим дурные вести, оперативно доложилась:

— У Шойтарэль черная пена изо рта.

Гад прибыл практически мгновенно, да не один, а в компании с мастером Лесариусом и его знаменитым молоточком. Леора только успела скомандовать, ринувшимся было к однокурснице девчатам:

— Не трогать!

— Вот-вот, девоньки, не следует этого делать, — добродушно согласился старенький целитель, и одобрительно поцокал языком, оценивая оперативность действий мастера Леоры. — Вовремя вы ее обездвижили, дорогая. Черное безумие опасная штука и действует почти мгновенно. Но теперь-то мы успеем и противоядие приготовить, и влить. Яд-то девочка где взяла? — Лекарь окинул замерших так, будто и на них подействовал оцепеняющий взор горгоны студенток внимательным взглядом.

— Донская? — потребовал ответа Гад от землянки.

— Я пить хотела, Таата мне свою фляжку с водой предложила, а Ириаль вырвала ее из рук и сама всю выдула, а потом вот... — Яна развела руками, кивком головы указывая на черную пену, хлопьями повисшую на губах вампирши. — Получается, она нас спасла.

— Да уж, — помрачнел декан, изымая из сведенных судорогой шока пальцев правой руки хоббитянки замечательную пустотелую тыкву, а из левой — пробку. Дэор осторожно внимательнейшим образом осмотрел и обнюхал емкость и затычку. Покачал головой и заткнул пустую емкость пробкой.

— Оно? — уточнил Лесариус, принимая фляжку и тоже внимательно ее изучая.

— Оно, — согласился Гад, постучав пальцем по пробке.

Кому как не ему, представителю расы знатоков, изготовителей и изобретателей ядов, было определить источник отравы. Мертвенно-бледная, вместо обычно-живого румянца во всю щеку, Таата взирала на свою фляжечку в руках лекаря, как на смертельно опасную тварь.

— Вы исцелите Ириаль? — жалобно всхлипнула Юнина, утирая крупные слезы, катящиеся без остановки из прекрасных глаз.

— Разумеется, Ройзетсильм, утрите лицо, развели тут сырость. Как уже было сказало, приготовление противоядия займет некоторое время, но оно у нас есть, — успокоил всех девушек в целом и эльфийку в частности Гадерикалинерос, поднимая парализованную студентку с пола. Ему, иммунному к большинству ядов, ничем прямой контакт с пострадавшей не грозил.

Покачивая головой, старичок-молоток полез в мешочек на поясе, пошуршал, позвенел свободной рукой и достал... нет, не еще один молоток, а маленький пузырек с изумрудно-зеленым содержимым. Вручил Леоре с наказом:

— Вот, голубушка, девонькам по три капли на язык, чтоб нервишки подлечить. Сердечко-то смолоду беречь надо!

— Голвин, Донская, после уроков в мой кабинет в общежитии, — напоследок бросил дэор, исчезая в портале, открытом мастером Лесариусом. Фляжку лекарь прихватил с собой, то ли в качестве вещественного доказательства, то ли как особо опасную тару из-под отравы, чтоб до нее случайно чьи-нибудь не в меру загребущие студенческие ручки не добрались!

Проводить опрос на предмет выявления особенно переволновавшихся и нуждающихся в лечении свидетельниц трагического происшествия горгона не стала. Недолго думая, построила пятерку студенток, велела раскрыть рты и накапала на язык каждой по три капли тягучей зеленой сладости. Затем скомандовала:

— Принимайте душ и переодевайтесь, девушки! А не то на следующее занятие опоздаете! И поторопитесь, боюсь, мастер Теобаль долго не сможет удерживать кавалеров, рвущихся вам на помощь. Я немного успокою парней, но, пока они вас живыми и невредимыми не увидят, не угомонятся.

За дверью и впрямь слышались встревоженные голоса. Так что решение горгоны оказалось весьма своевременным — похоже, авторитета эльфа-физкультурника едва-едва хватало на то, чтобы ребята не начали штурмовать женскую раздевалку.

Пришлось девчатам нестройным хором покричать однокурсникам, что все живы и учителя уже со всем справились, а дверь ломать не надо, они не одеты. После этого заявления группа спасителей, готовая идти на штурм помещения, откатилась и затихла.

Оставшиеся впятером полураздетые, шокированные всем происшедшим девушки растерянно переглянулись. А Янка посмотрела на слетевший с ноги Ириаль спортивный тапочек, сиротливо забившийся в угол раздевалки, и невольно вздрогнула. На обуви запеклось несколько хлопьев черной пены, а под этой коркой благородно-коричневая кожа успела приобрести противный грязно-бордовый оттенок.

'Не везет Ириаль с обувью — то совсем развалится, то каблук сломается, теперь вот перекрасилась. Рок какой-то!' — мелькнула в опустевшей голове глупая мысль.

Но и ее прогнал панический писк Тааты:

— Ой, это что выходит, у меня во фляге яд был? Девочки, честное слово, я только обычную воду туда наливала! Никого отродясь не травила, только крыс в подвале, чтоб колбасы не лопали.

— Что ты, Таата, никто тебя ни в чем не подозревает, — мягко промолвила Ольса.

— Ты ж сама, как и Янка, из фляжки чуть не выпила, — содрогнувшись всем крепко сбитым телом, поддержала дриаду пещерница.

— Хорошо, что не выпили. Ириаль все-таки вампирша, у нее стойкость к ядам высокая, а если бы вы, девочки, хлебнули, Леора могла бы и не успеть, — голос Юнины предательски зазвенел, истончаясь струной, и сорвался. Тонкие пальчики на миг прикрыли лицо.

— Декан во всем разберется, — уверенно пообещала Янка, которую и саму почти мутило от озвученных однокурсницами мыслей и создания того, что предсказание о враге и ядах начало сбываться так скоро и так страшно. — Пошли лучше в душ, а то на лекарское дело в теплицы опоздаем. Только Леоре надо тапок Ириаль отдать. Как бы за него случайно кто не схватился.

Шустрая Тита тут же высунулась из-за двери и кликнула преподавателя назад. Благо парни уже успели уйти в свою раздевалку и из-за гомона слов девушки не расслышали. Опасная обувка со всеми предосторожностями была конфискована. Девушки, конечно, не успокоились до конца, однако, лекарство Лесариуса и напоминание о занятиях помогло им вернуться к реальности. Так что из раздевалки третьекурсницы вышли пусть с небольшим запозданием, но в относительно вменяемом состоянии. Поджидающие их парни тут же взяли в оборот и потребовали детального отчета на тему: 'Куда делась Ириаль? Зачем вопили? И вообще, что происходит?'

Вот тут-то и настал звездный час Елбаст. По дороге в теплицы пещерница поведала о происшествии в таких подробностях, каковые Донская, к примеру, и не упомнила бы, описав происшествие в трех предложениях: 'Ириаль выпила воду из фляжки Тааты. Отравилась. Мастера ее спасли и забрали лечить'.

По счастью, до мастерства знаменитого писателя Кинга девушке было далеко и никого запугать или даже напугать Тите не удалось. Чего только не навидались студенты-блюстители в АПП за два года, каких только историй не наслушались, но главное усвоили твердо: в стенах академии они в полной безопасности от всего, кроме недовольства мастеров, обрушивающихся на головы лентяев.

Лис, Хаг и Янка, слушая пещерницу, обменялись понимающими настороженными взглядами. Обсуждать, относится ли происшествие с вампиршей к опасностям, о которых предостерегало пророчество, рядом с однокурсниками ребята не решились, но все и так казалось очевидным. Относится.

Глава 5. Помощь дэора

Оставшийся день, до визита в кабинет к декану, прошел как в тумане. Безоговорочно веря в могущество Гада, о благополучии Ириаль студенты почти не волновались, однако сама история с отравой их определенно заинтриговала. Испуганную Таату буквально засыпали вопросами. В злой умысел хоббитянки студенты, разумеется, не верили абсолютно. Отравить кого бы то ни было крупнее и разумнее грызуна, покушающегося на семейные запасы колбасы, добрая девушка была совершенно неспособна, так же как и злословить или плести интриги. Вот и расспрашивали хоббитянку после рассказа Титы, стараясь понять, как получилось то, что получилось. Увы, ничего не поняли.

Девушка купила фляжку в небольшой лавочке с забавной вывеской 'Разные разности', стоявшей близ площади академии. Там продавалось много всякой утвари и нужных поделок из растений: фляжки, плошки, чашки, ложки, коврики и прочее, и прочее. Экономная Таата частенько захаживала в 'разности' просто поглазеть и что-нибудь прикупить для дома, для семьи, лично для себя. Зашла и сразу после каникул. В этот раз бутылку из тыковки приобрела. Воду в нее наливала самую обычную, из-под крана. Никакой хлоркой или иными ядами воду в Дрейгальте не травили и все, в том числе студенты АПП, пили, заваривали чай и готовили исключительно на такой воде. Сама Таата из фляжки ни разу не пила. Не успела, к счастью. Потому, каким образом и когда в емкость попал яд, не догадывалась.

К декану в кабинет Янка с Таатой пришли, как и было велено, после занятий, но до ужина. Напарники девушек — Еремил, Хаг и Лис — остались караулить под дверью. К Ириаль в лекарский корпус Надалик уже пытался прорваться на одной из перемен, но влюбленного студента к отравленной не пустили. Сказали только, что жизни Шойтарэль ничего не угрожает, она спит, и отправили восвояси. Упрямый парень временно отступил, но собирался вечером наведаться к лекарям снова и взять их измором, добиваясь права на посещение. А пока Еремил составил компанию угодившей в переплет напарнице.

Декан что-то писал за столом. При появлении третьекурсниц он отложил работу и, предложив парочке присесть на диван, опустился в кресло рядом. Первым делом Гад успокоил Таату:

— Ириаль дали противоядие, сейчас она спит, к утру будет полностью здорова и сможет вернуться к занятиям.

Вздох облегчения вызвался из груди пухленькой хоббитянки, щечки забавно надулись и опали.

— Есть мысли о том, как в твоей фляжке оказался яд? — перешел к неприятным расспросам декан, а девушка снова повторила историю с покупкой фляжки, где не фигурировало ничего и никого подозрительного.

— Что ж, понятно, — привычно потер длинный нос дэор и спросил неожиданно: — Ты любишь нимский перец?

— А что это? — простодушно спросила Таата. — Я в здешних приправах плохо разбираюсь. Обычный перец вот не люблю, шибко он жжется и чихать хочется, другое дело горчичка, если с жареными колбасками да под кружечку эля...

— Я понял, — терпеливо выслушав гастрономический спич, мрачно согласился декан. Вслед за этим он сунул руку в сумочку, извлек из нее листик Игиды с незнакомым Яне символом и сломал его. Таату окатило фиолетовой с зелеными искорками пылью, и девушка замерла неподвижно, почти как Ириаль от взгляда горгоны Леоры.

— Не волнуйся, это не повредит девушке, — проинформировал Янку мастер.

— Это и так ясно, — пожала плечами землянка, сцепив пальцы в замок на коленях. — Я только не понимаю, что и зачем вы делаете, но вы ведь объясните. И зачем я вам тут нужна? Это из-за пророчества?

— В том числе. А также как свидетельница магического допроса. Привлекать кого-то другого, не посвященного в пророчество, не считаю целесообразным. Видишь ли, мы установили, как яд попал в воду. Его нанесли на пробку. Чтобы вода стала отравой, достаточно было лишь разок встряхнуть фляжку, — тихо объяснил Гадерикалинерос.

— Таата не стала бы никого травить! — убежденно высказалась землянка. — Мы все так думаем!

— Конечно, — просто согласился мужчина, внимательно обследуя, оглядывая, чуть ли не обнюхивая, ай, нет, в самом деле обнюхивая маленькую хоббитянку. — Теперь подожди минутку, мне нужно провести проверку.

Дэор вынул из нагрудного кармана и поднес ко рту неподвижной Тааты маленькое прямоугольное зеркальце ярко-желтого цвета. Подержав безделицу несколько секунд, Гад хмыкнул, бормотнул себе под нос:

— Именно этого и стоило ожидать.

Развернув зеркальце в сторону Яны, декан показал ей отвратительные багровые разводы, выступившие на приятной желтизне пластины.

— Видишь ли, Яна, я не зря расспрашивал Таату про приправы. Запах перца, неощутимый обычными людьми, для меня свидетельствовал либо о пристрастии девушки к пище со специями, либо о том, что она подверглась магическому воздействию определенного рода.

Яна внимала декану в полном молчании и по-прежнему ничего не понимала. Впрочем, это было частым состоянием девушки на лекциях. Дэор покосился на студентку и исправился:

— К Голвин применили один редкий яд. Нет, не пугайся, для организма он безвреден, влияет лишь на память и действия отравленного. Чтобы разобраться в происшедшем, я активировал один из сильнейших знаков Игиды — ТОРАН, знак транса для прояснения сознания. Теперь девушка сама поведает нам обо всем.

— Таата, расскажи, что случилось в лавке, когда ты покупала фляжку, водой из которой отравилась Ириаль Шойтарэль, — попросил Гад.

— Я рассматривала товары. Люблю подолгу рассматривал разные разности у дядюшки Гриха. Дядюшка меня знает, даже чайку попить уходит иной раз, а как выберу, я его зову. Я перебирала, а тут меня что-то в руку, над локтем, кольнуло, и голос раздался, — начала отчитываться девушка каким-то равнодушным голосом, будто не о себе рассказывала, а учебник зачитывала. — Меня спрашивали про то, где в АПП учусь, точно ли на третьем курсе блюстителей. Расспрашивали про всех в группе, особенно интересовались, учится ли со мной Машьелис, Хаг и Яна. Потом велели купить фляжку, которую в руки дали, набрать в нее воды и напоить кого-нибудь из троих, а лучше всех разом. Никого другого не поить и не пить самой до тех пор, пока трое не попьют. А как все сказано было, фляжку в руки всунули, велели забыть о разговоре и приказ выполнять.

— Ты видела того, кто отдавал приказ? Можешь его описать? — быстро бросил вопрос Гад.

— Нет, не видела, по голосу непонятно было мужчина или женщина говорит, — по-прежнему безразлично ответила хоббитянка и замолчала, как говорящая игрушка, у которой кончился завод.

— Это паук из пророчества? — тяжело вздохнула Яна, заменяя вопросом рвущийся из груди вопль 'Опять!'

Все-таки одно дело блюсти пророчества, являясь по жребию в Зал Порталов, наравне с другими студентами. Это было почти здорово, беспокоил только груз ответственности и тщательно скрываемый даже от своих напарников страх непоправимой ошибки. С этой тайной опаской играючи справлялись непробиваемое спокойствие Хагорсона и веселый задор Машьелиса. Девушка не раз мысленно благодарила судьбу за таких друзей. С ними, как верилось Янке, одолеть можно практически все! Так вот, одно дело — пророчества по жребию, на пригляд за исполнением которых отводился краткий период времени в иных мирах, и совсем другое — пророчества об угрозах АПП и непосредственно близким. Такое Яне не нравилось совершенно. За друзей было страшно. Беда пришла в академию, которую Донская уже привыкла считать своим вторым домом. Сегодня чуть не отравили ее саму и по-настоящему опоили ядом Ириаль. Но ведь с таким же успехом могли угостить Хага или Лиса!

Отвечая на вопрос студентки о пауке, Гад лишь кивнул. Он был слишком занят, осматривая руку Тааты, на которой закатал рукав форменной блузки. Яна тоже вгляделась в загорелое, усыпанное родинками плечо однокурсницы. Кажется, среди черненьких и коричневых меток имелась одна красноватая. Или так только казалось? Нет, дэор задумчиво коснулся пальцем именно этой точки, прежде чем вернуть одежду девушки на место.

— И что нам делать? Ждать, пока кто-то другой угостит нас порцией более действенного яда? — взволнованно спросила землянка.

— Отнюдь, — возразил дэор. — Давай я отпущу Голвин, а ты пригласи своих напарников. Уверен, ребята ждут известий.

— А что вы Таате скажете? Она ж себя поедом съест за фляжку с ядом! — нахмурилась Яна, озаботившись душевным состоянием приятельницы.

— Скажу, что произошла чудовищная ошибка. Вместо пробки для водной фляги ей попалась пробка для фляги с крысиным ядом. Конкуренты постарались или шкодливый ребенок — племянник мастера, заготовки перепутавший, — в этом мы еще разбираемся. А мастера Гриха я предупрежу, — озвучил официальную версию случившегося дэор и занялся приведением девушки в чувство.

Очередная пластинка листа Игиды подарила Таате новый душ снимающих транс искр. Яна уже выходила, но успела услышать, как декан благодарит девушку за беседу. В коридоре рядом с дверью скучали лишь Еремил и Хаг. Звонкий голос Машьелиса доносился со стороны общей залы. Кажется, подросший дракончик, по-павлиньи распушив хвост, очаровывал сразу несколько старшекурсниц. Если судить по довольному смеху девиц, о Либеларо действовал вполне успешно.

— Таата сейчас выйдет, — утешила Еремила землянка и обратилась к Хагу: — А нас с Лисом зовут. Я пойду его кликну.

Развалившийся на диване в окружении трех красоток Машьелис травил байки. Девицы хихикали и стрекотали, то и дело тянулись, чтоб коснуться руки или мягкого локона красавчика-дракончика, превратившегося за лето из невзрачного худосочного ягненка в такого обаятельного симпатягу.

— Лис, к декану, — коротко позвала Янка, с теплой улыбкой наблюдая, как выпутывается из женских силков довольный успехом у дам напарник.

— Иду, увы, прекраснейшие, долг зовет, — подскочил о Либеларо, подхватил Янку под локоток и поволок по коридору.

— Не боишься, что жениться придется на самой очарованной или трех сразу? — шутливо подколола девушка свежеиспеченного Казанову.

— Не-а, — беспечно отмахнулся дракончик. — Ты же меня защищаешь! — и потряс в воздухе рукой с браслетом — знаком помолвки, заключенной в Храме Ветров.

— Смотри, доиграешься, — покачала головой Янка, но читать мораль не стала, просто развернулась и пошла к кабинету. Лис догнал напарницу в два коротких прыжка.

Еремил и Таата, успокоенная мастером, из коридора уже исчезли. Хаг стоял около двери и бегло проглядывал какой-то конспект, чтобы не тратить времени даром. Завидев друзей, сунул тетрадь в сумку. Втроем студенты зашли к декану. Дэор дождался, пока ребята рассядутся рядком на жестком диване, и коротко пересказал парням историю злополучной фляжки и неизвестного врага.

— Значит, нас пытаются отравить. Полагаете, мастер, именно об этом пророчество было? — почесал затылок тролль, получил короткий кивок в ответ и уточнил у декана: — Что делать-то будем? Сегодня повезло, но как в следующий раз обернется, поди угадай. Как эту паучью сволочь искать?

— Искать, разумеется, будем. Но для начала сделаем вот что.

Дэор повернулся к шкафу и извлек из него стеклянную чашу на высокой ножке. Затем слазил в кошель на поясе и достал нож. Чиркнул по ладони и сцедил не меньше стакана своей темной, распространяющей странный, чуть терпковатый, больше похожий на запах какого-то ягодного напитка, аромат крови.

— По три глотка каждому. На несколько циклад это даст вам иммунитет основной массе ядов. Сказал бы ко всем, но Вселенная настолько многообразна, что не зарекаюсь. В любом случае, защита у вас будет.

— А Ириаль вы тоже кровью поили? — не удержался от вопроса Лис.

— Нет, кровь дэора, данная добровольно, может защитить от яда, но не исцелить отравленного, — отметил Гад и многозначительно указал глазами на бокал. Дескать, меньше слов, больше дела.

Хаг, подавая пример, встал, не кривясь, сделал три положенных глотка, и передал бокал Янке. Многое приходилось делать девушке в академии за два года, только вот пить чью-то кровь не доводилось. И ведь оказаться нельзя, для твоей же пользы декан старался, донором стал. Храбро зажмурившись, девушка сделала первый глоток и чуть не подавилась от неожиданности. Кровь Гадерикалинероса на вкус оказалась подобна хорошо разбавленному и подслащенному кагору, каким поили когда-то давно маленькую Яну, когда у нее болело горло. Еще два глотка землянка сделала почти с удовольствием. Все-таки сознание того, что она пьет кровь, сильно мешало процессу дегустации. Лис весело подмигнул девушке и выдул свою порцию за милую душу, причмокнул и благодарно отсалютовал декану пустым бокалом. Дэор так точно рассчитал дозировку для каждого, что лишней жидкости не осталось.

Гад забрал грязный бокал и кивнул: теперь за тройку самых непоседливых студентов он был практически спокоен, во всяком случае, волновался не больше обычного. А хоть сколько-то тревожился за своих подшефных любых возрастов мастер всегда, такова уж была участь декана факультета блюстителей пророчеств.

— Мастер, так как искать-то паука будем? — снова насел с вопросами Машьелис.

— Пока никак, — мрачно констатировал декан. — Воздействие подобного рода — врожденный ментальный дар, усиленный введением под кожу жертвы вытяжки одного редкого растения. (Нет, Машьелис, не проси, я не буду тебе называть какого, дабы ты воздержался от экспериментов). Оно не оставляет следов. Вернее, следы столь ничтожны, что выявить преступника невозможно. С Таатой нам сильно повезло. Присутствие того редкого яда в крови хоббита на короткий срок (не долее циклады) придает коже аромат нимского перца. Мы не можем досконально осматривать руки каждого студента, возвращающегося из города. Увы, использование знаков для поиска Паука в непосредственной близости от академии затруднено самим магическим фоном, создаваемым АПП. Вам об этом неоднократно говорили.

— И что, будем ждать, пока нас снова отравить попытаются? — возмутился Лис. — Так вы нас противоядием напоили! Мы ж теперь можем и вовсе не заметить подозрительных добавок в угощении.

— Для этого я и напоил вас противоядием. Чтобы, случись что, вы не стали клиентами мастера Лесариуса. Понимаю, ожидание неприятно, но пока нам не остается ничего иного. Не переживайте, если вас попытаются отравить, я почувствую. Моя кровь в ваших венах подскажет, — спокойно объяснил декан, коснувшись кончиком пальца длинного и очень чуткого носа. — Вам, чтобы не подвергать себя дополнительной опасности и не провоцировать врага на смену приема воздействия, остается малое — молчать о выпитом противоядии и вести себя как обычно. Надеюсь, ловля на живца принесет свои плоды. Если нет... Существует один ритуал для розыска преступника, увы, провести его немедленно мы не можем. Непременным условием ритуала является наличие как минимум трех подвергшихся воздействию субъектов. Потому, повторяю для особо деятельных индивидуумов, — темный взгляд декана прожег дырочку на лбу гордо ухмыляющегося дракончика, — ваша задача — ждать.

— Мастер, а Стефа и Иоле тоже поить кровью будете? — озаботилась безопасностью друзей Яна.

— Нет, это лишнее, напомню, когда я искал субъектов пророчества, ярким маркером выделялись лишь вы трое, да и расспрашивали Таату лишь о вас троих, — успокоил девушку декан. — Потому на всякий случай и вовсе не потому, что я не доверяю кому-то из ваших друзей, прошу, храните в секрете информацию о выпитом противоядии.

— Эх, знать бы еще, почему нас так невзлюбили. Кому это мы мозоль отдавили? — озадаченно наморщил нос Машьелис, так и продолжавший крутить в голове пророчество.

— Да мало ли кому, один экс-советник Ширьлу в прошлом году десятерых стоил, — прогудел Хагорсон.

— Так он в лечебнице для душевнобольных, — пожала плечами Янка. — Не могли же его выпустить досрочно за хорошее поведение?

— Из таких больниц за хорошее поведение не выходят. За плохое, впрочем, тоже. Господин бывший член Городского Совета Дрейгальта по-прежнему пребывает в закрытой лечебнице. Посетители к нему не допускаются, переписка и передачи запрещены. Впрочем, прошений о встрече никто не подавал, оставшихся на свободе близких родственников у советника нет, а дальним не до него, остатки состояния делят, — иронично согласился Гад. Первым делом после получения мутного пророчества о ядовитых угрозах мастер проверил состояние самого проблемного из потенциальных недругов команды.

Напоив кровью и предупредив третьекурсников, дэор выпроводил их из кабинета с очередным напутствием насчет осмотрительности, категоричным запретом лезть во все показавшиеся интересными дырки и новым предупреждением об обязательном ношении при себе знака СУАЗ. Насчет действенности деканского вето Гадерикалинерос, не страдавший избыточной наивностью и приступами оптимизма, иллюзий не питал. Он рассчитывал лишь на то, что получившие очередное напоминание студенты будут хоть немного осторожнее. Иной раз 'немного' это уже немало.

— Что будем делать? — подпрыгивая от нетерпения, выпалил Лис, стоило друзьям отойти от кабинета на несколько шагов.

— Ужинать, а потом учить 'ССС' и знаки, — спустил напарника с небес на землю Хаг. — Про яд во фляжке мы Стефу вечером расскажем, а Янка Иоле передаст.

— Фу, ты скучный, — скривился дракончик, для которого запомнить что-либо в любом объеме, если это 'либо' не Основы Мироздания или История Игиды, проблемой не было в принципе.

Янка как вспомнила старый анекдот об экзамене по китайскому, до которого еще ночь впереди, и рассудила, что с Лиса станется за двенадцать часов выучить в совершенстве не только китайский, а еще и корейский с японским в придачу. Завидовать другу она даже не пыталась. Это было бы все равно, как завидовать портрету какой-нибудь средневековой красавицы — полюбовался и ступай себе дальше к зеркалу.

Напоминание трезвомыслящего тролля об уроках сделало свое 'черное' дело. Мысли с отравления и смутных угроз переключились на совершенно точно существующие — мастеров Аниту и Гадерикалинероса, которые неучей и лодырей по головке не погладят, а если и наградят за провал, то лишь лечебно-воспитательным мытьем лестниц Башни Судеб и парой-тройкой дополнительных заданий в нагрузку.

Бесконечное множество знаков Игиды незнакомых и несколько меньшее число уже известных, нуждающихся в запоминании, ждало Донскую. Хаг очень 'вовремя' об этом напомнил, чуть ли не начисто весь аппетит отбил.

— Тогда до ужина, пойду сумку брошу и к вам стукну, — кисло улыбнулась девушка.

— Давай, — махнул напарнице рукой тролль и чуть ли не за шкирку поволок Машьелиса по коридору в их комнату, чтобы тот не завис в очередной девичьей компании. Правда, волочь сильно подросшего и раздавшегося в плечах дракончика стало немного труднее. Ну да Хаг все равно оставался выше, шире, сильнее и упрямее напарника.

Глава 6. Деликатесные страданья

Сегодня, как и всю цикладу до того, над блюстителями пророчеств опять издевались!

Мастер Брэдок на 'магических практиках', выжал из третьекурсников все соки в смоделированных катакомбах. Тощий мелкий гоблин, чья масса тела значительно уступала объему хитроумия, отличился. Он набил учебную модель темных подземелий плотной массой врагов, союзников и нейтралов. Причем так подгадал, что приходилось рассчитывать каждый шаг, чтобы, не дай Творец, не психануть, да не долбануть фаерболом по площади, выжигая всех и теряя баллы, набранные за урок. Хаг с Лисом сразу задвинули Яну за спины и в четыре руки взялись за дело. Верная рогатка землянки иной раз оказывалась кстати, но большей частью друзья действовали вдвоем, прикрывая девушку. Лишь разок помощь ее оказалась очень кстати. Огромную пещеру, где сортировку 'друг/враг/просто так' можно было проводить часами, Яна от безнадеги предложила накрыть знаком СНА. Так и поступили. Выбрались, устроили обвал вместо закрывания несуществующей двери, и продолжили путь к зачету задания. Тактика оказалась верной, в лимит времени друзья уложиться успели и даже штрафных очков немного нахватали.

Теобаль с Леорой в очередной раз модернизировали (а казалось, куда уж больше-то!) полосу препятствий. Мастера-физкультурники с горящими азартом глазами в этом сезоне напоминали Яне детишек, заполучивших в руки новый конструктор и никак не могущих наиграться с ним.

От учебных издевательств была освобождена лишь Ириаль, практически оправившаяся (своевременно изготовленное и принятое противоядие, как и обещал декан, поставило вредную вампирочку на ноги), но все еще блюдущая запрет целителей на физические нагрузки. Потому Шойтарэль пришла сразу к третьей паре — лекарскому делу.

Озвученную Таатой версию о крысиной отраве во фляжке, попавшей в емкости для воды из-за происков коварного конкурента, студенты приняли за чистую монету. К тому же ребята благодаря Леоре мгновенно парализовавшей больную, даже не успели понять всей опасности ситуации. Картен с утра, как вести о здоровье вампирши от Юнины услышал, еще и пошутить умудрился. Дескать, Ириаль даже крысиная отрава не берет, надо было средство помощнее искать. За что, разумеется, получил в глаз от Еремила, глупость остроты признал и даже извинился. Парень-то Рос был не злой, просто грубоватый и вечно молотящий языком поперед головы. Сострадательная Ольса даже убрала шутнику синяк, пошептав над ним пару минут. А еще третьекурсники дружно скинулись и поутру со смехом вручили Юнине деньги на очередную пару для Шойтарэль, систематически портящей обувь. Заботливая эльфийка улучила момент и на перемене между магическими практиками и физкультурой успела заглянуть в лавку фееры за обновкой для напарницы. Вампирша, конечно, пошипела, а мешочек с обувью, переданный напарницей, милостиво приняла. Никакая игра в ложную гордость или скромность не стоила, по мнению Ириаль, пары красивых туфелек!

Толпа на крылечке лекарского корпуса привычно окружила столик с кружками супа, вкус которого едва заметно менялся раз от раза ровно настолько, чтобы не надоесть и за год. Кто уж им занимался, Шер, неизменно стоящий на раздаче, тайны не выдавал, лишь хитро подмигивал и объявлял рецепт фирменным секретом целителей.

Напившиеся студенты благодарили поильца-кормильца и сразу валили в аудиторию. Не то чтобы вся группа обожала занятия по лекарскому делу и хитрого старичка Лесариуса, потчующего своим увесистым молоточком не только больных, а и зазевавшихся или расшалившихся студентов. Причина стремления в корпус была проста, как яйцо: любому из третьекурсников после интенсивных физических упражнений банально хотелось принять сидячее положение.

— Донская, на пару слов! — позвала Ириаль землянку, только-только пригубившую свою порцию.

Янка, как была с кружкой в руках, отошла к притопывающей от нетерпения девушке. Туфельки черные с острым каблучком и синими декоративными бусинами вампирша уже успела надеть. Теперь обминала обновку. Шойтарэль и впрямь выглядела совершенно здоровой, а что бледновата, так вампиры никогда румянцем по всю щеку не славились. Вот хоть Гардема взять, Янкиного приятеля. Тот время от времени захаживал на кружку чая, чтобы отдохнуть душой от своих взбалмошных напарниц, которые отличались повальной влюбчивостью и сквозняком в головах. Этот 'ветерок' периодически надувал неприятности всей троице.

— Что-то хотела, Ириаль? — Янка отхлебнула супа и с удовольствием облизнула губы.

— Да, помнишь мой долг и зафиксировавший его браслет? — постучала ногтем по массивному украшению девица.

— Помню, стильный он у тебя, — согласилась Донская.

— Так слушай! Я тебе ничего больше не должна! — похвасталась Ириаль и снизошла до объяснения.

Оказывается, браслет-артефакт, не принявший в прошлом году в качестве оплаты долга спасения защиту Яны от пылающих угольков, на этот раз проявил оригинальность и признал долг оплаченным. Такой эффект возымела грубая выходка Ириаль, испившей яду вместо однокурсницы. О чем нынче гордо возвещала вампирша. Вот уж воистину не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Хотя некоторая извращенная логика в решении заколдованной вещицы все-таки прослеживалась. Чужую воду вампирша, мучимая жаждой, выдула совершенно бескорыстно, ни капельки не рассчитывая на благодарность. Сообщая о казусе, девица явно рассчитывала на Янкино возмущение.

Спрятав наползающую на лицо улыбку, а то забавная в своей высокомерной снисходительности Ириаль чего доброго могла и взбеситься, землянка ответила:

— Все хорошо, что хорошо кончается. Я рада, ты теперь из-за этого злиться не будешь.

— Вот чего ты такая добрая? — Ириаль осталось только досадливо сплюнуть на землю перед незлобивой однокурсницей, гордо осушить свою кружку супа и удалиться трепать нервы кому-нибудь другому.

— Какая уж уродилась, — усмехнулась девушка и вернулась к неспешной дегустации супа.

— Ян, — робко позвала землянку Юнина, тоже задержавшаяся на крылечке на всякий случай.

Эльфийка, может, и не слышала тихого разговора, но четко уловила интонации и раздражение напарницы. — Ты не сердись на Ириаль, она хорошая, только ей сложно...

Ройзетсильм замялась, пытаясь подобрать слова.

— Я знаю, нам Гардем говорил. У вампиров очень сильна иерархия в обществе. Они четко знают, кто равный, перед кем поклониться, а перед кем и на колени упасть, ну и в обратном порядке. А в АПП иерархию не построишь, и как к кому обращаться не разберешь, вот Шойтарэль и теряется, поэтому грубить начинает, вроде как почву прощупывает. Если бы я ей в ответ хамить начала, значит, мы как бы силами мериться стали, а я так реагирую, что она ничего сделать не может, — кивнула Донская. — Я-то ладно, мы лишь однокурсницы, а вот тебе, напарнице и соседке, с ней, небось, вообще тяжко.

— Ничего, я тоже вне иерархии, потому что напарница. Ириаль уже привыкла, — рассеянно отозвалась эльфийка, кажется, подобно Стефалю, не умеющая подолгу сердиться или на кого-то таить злобу. Иерархия иерархией, но, наверное, даже у вампирши не доставало стервозности, чтобы поссориться с солнечной Юниной.

Яна и Юнина переглянулись, как две заговорщицы, допили суп и практически последними зашли в аудиторию.

А там полным ходом шла дележка экзотической вкуснятины, присланной Авзугару кем-то из многочисленной родни в честь прибавления в семействе. На этот раз передачка была не в виде орехов, сырого мяса или спиртных напитков, замаскированных под компот. Оборотень-медведь хвастался 'малым' мешочком с копченым по особому семейному рецепту мясцом некоего эндемичного горного кролика под названием рикбит.

После пресноватого супчика студенты с удовольствием лакомились приятно пахнущими дымком и лесом полосками. Янка тоже соблазнилась и, пока все не расхватали, взяла пластинку, с удовольствием втянула носом запах копченого мясца. Только Ириаль, больше уважающая свежатинку, брезгливо фыркнула, ну и Ольса, как вегетарианка, от угощения воздержалась.

— В следующий раз попрошу рыбу копченую прислать! — пообещал дриаде Авзугар и сам с удовольствием впился крепкими зубами в очередной жесткий кусочек.

Звон колокола прервал трапезу. Мастер Лесариус вошел в аудиторию с вечной доброжелательной полуулыбкой, прячущейся в усах и жидковатой бороденке. Оглядел студентов, принюхался и резко посерьезнел.

— Позвольте-ка осведомиться, что вы едите, господа студенты? — потребовал ответа лекарь.

— Эй, мастер, не гневайтесь, мы сейчас все уберем. У старшего брата моего двойня родилась, вот прислали, чтоб, значит за здоровье малышей, — начал оправдываться Авзугар, не ожидавший нагоняя от вполне терпимого к выходкам и шуткам студентов старичка. Если, конечно, эти шутки и выходки не выходили за рамки и не нарушали учебного процесса. В противном случае, добренький дедушка мог быть суров, как настоящий дед, гораздый на дедовщину!

— На каких дровах коптили мясо? — нетерпеливо перебил студента старичок.

— Вестимо на каких, рикбита только на тратсовых полешках коптят, чтоб вкус придать, — почти обиделся оборотень, будто его и всех родственников до седьмого колена заподозрили в чем-то непотребном, вроде купания голышом перед стенами женского монастыря.

— В таком случае, весь третий курс, принявший участие в дегустации, встает и дружно переходит в медицинское крыло для промывания желудка и принятия противоядия. Не стоит дожидаться корчей и паралича конечностей, — решительно скомандовал Лесариус. — А вас, студент, я, пожалуй, отправлю в библиотеку для написания доклада о свойствах вечных деревьев, произрастающих в родном краю и именуемых тратсами.

— Это чего, он нас отравил? — первым сообразил и сорвался на взвизг Цицелир, резко позеленев лицом и с трудом сглотнув.

— Все зависит от объема употребленного продукта, но рисковать я бы на вашем месте не стал, — огладил бородку Лесариус, распахивая дверь лаборантской, через которую путь в лазарет был короче. Попутно старичок еще и мстительно приговаривал: — Задержать бы вас, лоботрясов, до конца лекции, чтоб первые симптомы ярче проявились. Так ведь все одно материал усвоить не сможете.

Янка со вздохом облегчения отложила так и не попробованную полоску мяса и вытерла руки салфеткой.

Ириаль, шипя что-то явно матерное, вскочила и поволокла за дверь перетрусившую Юнину и попробовавшую-то деликатес лишь на зубок. Ушла и Ольса, подбадривая понурого Максимуса. Землянка единственная осталась сидеть за партой. За своих напарников, отведавших крови дэора, она была совершенно спокойна, а изображать беспокойство не умела, потому не стала даже пытаться.

— Яна, тебе нужно выслать приглашение в письменном виде, или уже паралич конечности разбил? — недопонял старичок поведение обычно дисциплинированной студентки и негодующе затряс бороденкой.

— Я не успела угоститься, можно я посижу, конспект по знакам полистаю? — вежливо попросила Донская.

— Оставайся, конечно. Хоть у кого-то ума хватило незнакомую пищу сразу в рот не совать! — сменил гнев на милость лекарь и занялся менее везучими третьекурсниками.

Янка же переглянулась с Хагом и Лисом, тот многозначительно щелкнул по поясной сумочке со знаками. Донская кивнула. Дракончик довольно ухмыльнулся, ткнул пальцем в себя и Хага, а потом мотнул головой в сторону оборотня-отравителя. Пантомима напарников оформила молчаливую договоренность: девушка оставалась, чтобы доложить о происшествии декану, а ребята обещались понаблюдать за Авзугаром и проследить, не вздумается ли ему еще кого-то чем-нибудь 'вкусненьким' угостить.

Знак вызова рассыпался искрами. Декан отозвался мгновенно.

— Чем порадуете, Яна?

— Нас всех, весь курс, немножко отравил Авзугар. Угостил мясом рикбита, копченым на тратсовых дровах. Мастер Лесариус повел ребят в лечебницу.

— А вы почему остались? — уточнил Гад, с укором взирая на недотепистую студентку, порушившую всю конспирацию и вчерашнюю договоренность о сохранении тайны.

— Мы никому про то, что универсальным противоядием напоены, не говорили, — поспешила утишить недовольство декана Янка. — Я заболталась с Ириаль и попробовать мяса не успела. Зато Хаг и Лис пошли лечиться со всеми.

— Я сейчас прибуду, хотя не думаю, что Авзугар пошел по стопам Тааты. Слишком массовое и несмертельное отравление. Шуму много — толку чуть.

— Ага, закон парных случаев сработал, — машинально поглаживая тетрадь с конспектами, задумчиво согласилась девушка и в ответ на любопытный взгляд дэора объяснила: — У нас так называют ситуации, когда какая-то неприятность, редкое происшествие или казус случается парами или даже больше раз с кем-то одним или в каком-то одном месте.

Отработавший свое знак оставил Янку в одиночестве, Гад, очевидно, собирался переместиться сразу к болящим третьекурсникам. Девушка вздохнула и, обхватив голову руками, углубилась в повторение. За лекарским делом в расписании стояло занятие по артефакторике, на которое декан убедительно рекомендовал захватить конспекты лекций по знакам Игиды.

— Яна?! Ясного дня, а почему одна? — толстенький и бодрый колобок — мастер Байон, вкатился в лекторий и растерянно заозирался.

— Лечатся, — дисциплинированно доложила девушка и во второй раз поведала новому учителю о печальных последствиях коварного угощения.

— Хм, зато впредь урок будет, — кивнул мастер, хотел было уж уйти, да вернулся от порога, спохватившись:

— Я с тобой-то тоже собирался поговорить, как в академию из экспедиции вернулся. Про твой дар речь, про семя Первого Древа.

— Как оно? Растет? — смущенно спросила девушка.

В прошлом году отец Стефаля — великолепный Айриэльд Тианэрильдович, если именовать по батюшке, в благодарность за помощь в обретении возлюбленной вручил девушке дар — плод с Великого, именуемого также Первым, Древа. Выглядел плод как желтая крупная слива, зато свойствами обладал воистину волшебными. Помог излечить женские недуги Янкиной матери. Именно благодаря этому замечательному фрукту у Яны теперь росла маленькая сестренка. А семечко — крупную косточку от волшебной сливы — мастер Айриэльд велел посадить в землю. Зная, что на Земле — мире фиолетового спектра — не действует магия, девушка не стала прикапывать косточку на даче или в цветочном горшке. Она отдала его в АПП великому знатоку всего растущего и цветущего — мастеру Байону. И, стыдно признаться, закрутившись в учебном колесе, почти забыла об этом за прошлый год.

— Семя проросло и окрепло, — довольно, будто ему сделали комплимент, заулыбался мастер. — Теперь ты можешь высадить его там, где собиралась.

— Э-э, — Янка хлопнула глазами.

Байон не был бы хорошим учителем, если бы не просек затруднений девушки.

— Дорогая моя, семя должно расти там, где была съедена мякоть плода и отдана его энергия. Понимая твои тревоги относительно прорастания в мире фиолетового спектра семени Великого Древа, я позаботился о том, чтобы росток набрал достаточно сил.

— А нельзя ли его насовсем в АПП оставить? — растерянно пробормотала девушка.

— Нет, мощь Деревьев Игиды не даст потомку Великого Древа обрести истинную мощь, — с сожалением констатировал мастер, не отказавшийся бы от такого редкого экземпляра в академических теплицах.

— Понятно, — уяснила Янка и озадаченно подергала себя за прядь волос. — Только ведь я не смогу его забрать до конца года. У нас в России за осенью зима холодная и снежная приходит. Деревья в это время пересаживать нельзя. Не в кадке же дома сливу держать? Надо до лета ждать. Сможет растение еще годик в теплицах перекантоваться?

— Полагаю, год сможет, но не более — чем дальше, тем тяжелее ему будет в такой близости от Сада Игиды и Древа Игидрейгсиль, — поразмыслив, согласился Байон.

— Ой, а в техническом мире оно не завянет? У нас же никакой магии вовсе нет, — задала еще один животрепещущий вопрос девушка. Как-то не хотелось менять шило на мыло. И из лекций того же мастера она прекрасно помнила об идеальных условиях для благоденствия волшебных растений. Достаточный уровень магии, то есть спектр мира от красного до по крайней мере зеленого — был обязателен.

— Как раз это и хорошо, что магии нет! — залучился энтузиазмом преподаватель, заговорщицки наклоняясь к девушке. — Мы с вами, студентка, можем провести чудесный эксперимент и оформить его в виде, скажем, курсовой работы следующего года. Первым делом вам нужно будет навестить Древо.

Новая волна стыда затопила Яну, горячая краска залила лицо. Стыдно было и перед мастером Байоном, на которого девушка перевесила свое бремя и забыла про него, и перед самим растительным питомцем. Почти за год землянка, закрутившаяся с учебой, так и не выбрала минутки проведать малыша и вообще не считала себя обязанной это делать. Оставалось только надеяться, что ей, неумехе, авось простится. Росток не виноват, что ему такая растяпа-опекунша досталась. Хорошо еще, о нем мастер заботился. Отличный он человек или не человек, на этот счет Яна никогда не задумывалась. Какая разница, какой расы мастер? Главное, как он преподает материал и как к студентам относится. По обоим пунктам списка Байон давал сто очков вперед многим настоящим учителям с Земли. Плохого он не советовал никогда. Потому, если мастер велел идти к сливе, значит, следовало идти.

— Когда мне можно подойти к растению? — покорно уточнила Яна.

— Насколько я понимаю, у тебя окно, пока однокурсники лечатся? — поинтересовался Байон и, дождавшись кивка, предложил: — Сейчас и прогуляемся. Я его в малой теплице посадил, в закрытой части.

Что такое закрытая часть, девушка знала от Стефаля. Отнюдь не все студенты АПП были вхожи ко всем растениям академии. Многие зеленые питомцы вообще не терпели ничьего не то что прикосновения — даже присутствия или взгляда. Из-за этого они могли в лучшем случае сбросить листья или цветы, в худшем — наказать побеспокоившего их студента выстрелом ядовитой колючки, ударом дурнопахнущего плода или чем похуже. Вот для таких особо чувствительных особ, требующих индивидуального ухода и присмотра, существовали теплицы-артефакты. Мелкие снаружи, просторные внутри, да еще и разделенные на сектора. Ибо некоторые редкостные растения не переносили не только двуногих, а и всех иных, даже фотосинтезирующих, чужаков.

Яна убрала конспект в сумку и последовала за нетерпеливо подпрыгивающим, будто им чиковали, как огромным мячом, мастером. Кажется, Байону не терпелось познакомить девушку с ростком, чтобы поскорее начать собирать материал для научной работы.

Теплицы-артефакты стояли совсем рядом с лекарским корпусом. Возможно, потому, что некоторые растения следовало употреблять в лечебных целях исключительно в свежесобранном виде, да при этом ни в коем случае не подвергать перемещению через порталы. Так что шагать долго не пришлось. Пара минут и вот уже девушка встала перед дверью из полупрозрачного материала, сквозь которую, как и через все поверхности теплицы, легко проходил свет, нужный растениям, но одновременно особо любопытным снаружи ничего рассмотреть было невозможно. Наверное, таким образом мастера страховались от возможного разграбления ценных растительных ресурсов. Потому как некоторые лекарственные растения отличались не только уникальными целебными свойствами, а и соблазнительным вкусом, цветом и запахом.

— Заходи, — предложил мастер студентке.

Приняв его слова за обычную любезность, оказываемую мужчиной особе женского пола, Яна потянула удобную округлую ручку и прошла в... Ой, нет, НА! На очаровательную лесную полянку. Мягкая невысокая травка стелилась под ногами, в ней прятались мелкие звездочки синеньких и желтеньких цветочков, а почти точно по центру полянки росло небольшое сливовое дерево. Именно сливовое. Янка опознала его не только по форме листиков, а и по желтым плодам, усыпавшим ветки.

Вообще-то, деревом-родоначальником этого волшебного растения было Первое Древо эльфийского леса, внешне напоминающее клен-гигант. Но плод с него, исцеливший Янкину маму, был именно сливой. Потому, наверное, из косточки и выросла слива, а не береза, дуб или клен. Хотя кто их эти волшебные растения, разберет?

Внутри, несмотря на отсутствие окон или форточек, не парило и избыточной влаги, как в старых плохо проветриваемых парниках, не чувствовалось. Скорее всего, как запоздало сообразила Яна после недавнего объяснения мастера, теплицы-артефакты закрывались так специально, чтобы не допустить проникновения внутрь вездесущих частиц пыли Игиды, способных если не навредить прямо, то своей силой изменить свойства растений.

Довольный мастер Байон подтолкнул девушку вперед, к 'сливе', и, умильно сложив ручки на животе, констатировал:

— Вот и замечательно, а ты боялась!

— Я не боялась, — растерянно отозвалась землянка.

— Я не о тебе, Яна, — усмехнулся преподаватель. — Потомок Первого Древа опасалась, что ваша связь окажется слишком слабой и ты не сможешь найти к нему дорогу.

— Так вы же сами меня сюда привели, — запуталась девушка, встав столбом. А дерево зашелестело листиками при полном отсутствии ветра в тепличке, словно смеялось.

— Нет-нет, Яна, я лишь привел тебя к теплицам, а вошла в нужную, открыв себе дорогу, ты сама, — объяснил мастер и, сжалившись над недоучкой, прибавил: — Одна и та же дверь открывается в разные сектора теплицы, опираясь на намерение входящего. Твое оказалось достаточно твердым, чтобы подтвердить связь с Древом.

— Ой, а если бы не... — Яна споткнулась на слове.

— Если бы 'не', тогда древо ожидала либо гибель, либо сложный ритуал заключения связи с кем-то иным, — продолжил мастер с неизменно добродушной улыбкой: — Но все сложилось как нельзя лучше! Думаю, тебе сильно помогло звание друга леса, данное Первым Древом. Теперь тебе надо подойти к дереву и побеседовать с ним.

Только воспоминания о том, как сама Янка вроде как говорила с Первым Древом эльфийского леса, удержали девушку от недоуменных восклицаний. Если она уже говорила с тем здоровенным клено-баобабом, так, наверное, и с его ростком можно поговорить. В мире волшебства, как уже успела уяснить девушка, если тебе отвечает то, что говорить по определению не может, — это не признак шизофрении, а банальная магия. Вот только сейчас соединить происходившее во сне и предстоящее в реальности оказалось затруднительно. Никакими талантами, кроме дара приговорщицы, девушка не обладала и как идти на контакт с самым обычным с виду сливовым деревом, пока не представляла.

— Как побеседовать? — не на шутку затормозила студентка, не чувствующая со стороны внешне заурядного растения никаких волшебных проявлений. Снова закрались сомнения в своих силах. — Оно же дерево...

— А ты человек. И что, это проблема? Вспомни, как ты общалась с ее отцом, — подсказал Байон, за время недолгой беседы успевший поковырять пальцами почву, проверяя влажность, провести ладонью по траве, цветочкам, тоже проверяя что-то, ведомое лишь ему как специалисту.

— Так это во сне было, и Великое Древо само магией владело, — растерянно пояснила причину своих тревог Яна.

— Во сне, наяву — разницы нет — и не в магии дело, — не понял затруднений мужчина, для которого общаться с растениями бывало порой приятнее и удобнее, чем с вечно спешащими и мельтешащими созданиями, к которым относился сам и коим Творец не дал корней для закрепления в почве. — Приложи руку к стволу. Этого будет достаточно для беседы и закрепления вашей связи.

— Хорошо, — покорно согласилась девушка, огорошенная свалившейся на нее информацией вкупе с ответственностью. До недавнего времени, то есть до момента попадания в АПП, Яна четко разграничивала сновидения и реальность, а вот как оказалась в академии, так все начало с ног на голову становиться и обратно. Казалось бы, деревья говорить не умеют, однако ж опыт беседы с Первым Древом у девушки был, да и с са-ороей — комнатным растением Стефаля — они неплохо ладили. Землянка регулярно таскала для дерева ягодные пирожки из столовой. Правда, в мире реальном говорить, в том смысле, чтобы говорить словами, как с человеком, Донская с растениями еще не пробовала. Но 'пить так пить, сказал котенок, когда вели его топить'. Если в АПП магия повсюду, значит, прав Байон, поговорить получится.

Яна подошла к сливе, приложила ладонь к стволу и прошептала:

— Здравствуй! То есть ясного дня!

Древесная кора всегда кажется теплой на ощупь даже в лютый мороз, но это дерево не просто казалось, оно действительно излучало тепло — не жар, как от батареи, а скорее как солнечное тепло, без света. И еще, вот теперь уже девушка уверилась совершенно точно, дерево над ней смеялось или смеялось вместе с ней, радуясь встрече. Слов не было, скорее череда образов, излучающих радость, надежду и уверенность в благополучном исходе. Это дерево было еще очень и очень молодо, но одновременно оно хранило и всю память родителя. А еще 'росточек' уже не был росточком, он выглядел как дерево, прожившее пять, а то и все семь лет. И, как помнила Янка со времен дачных работ, пересаживать такое было нелегко. Как ни старайся, всегда повреждались корни, и потом молодое растение болело. 'Слива' почувствовала озабоченность девушки и подбодрила ее решительным образом, пообещала, как придет пора переезжать, выдернуть из почвы все корешки, вплоть до самых тоненьких, самостоятельно. За Янкой оставалось лишь само перемещение и посадка на новом месте. И опять перед девушкой встал вопрос: а куда сажать новое Первое Древо? В лесу, где-нибудь рядом с дачей, или прямо на участке, если древо — слива. Или оно только выглядит как слива, а на самом деле к употреблению в пищу не пригодно? Древо снова 'захихикало' и заверило собеседницу, что его плоды вполне съедобны. В подтверждение 'словообразов' оно даже уронило на подставленную Яной руку три моментально созревшие крупные сливы. Одну землянка тут же сунула в рот и едва не застонала от удовольствия. Сочная, сладкая мякоть была потрясающе вкусной. Дерево самодовольно приосанилось и одарило подругу еще горстью плодов, метко скинутых в ладонь, а потом попросило заходить еще и вроде как задремало.

Яна погладила ствол и осторожно, едва ли не на цыпочках, отошла к сияющему, как новенький рубль, мастеру Байону. Вдвоем они покинули теплицу. Девушка поделилась с мастером сливами, а часть спрятала в сумку, чтобы угостить Хага, Лиса и Иоле.

— Знаете, Яна, это конечно авантюра, но, возможно, у этого потомка Первого Древа действительно получится не только прижиться в техно-мире, а и изменить его под себя, — с удовольствием полакомившись сочными плодами, азартно потер руки мастер.

— Это как? — опять растерялась девушка.

— Первое Древо — не только основа и хозяин леса, оно сама суть леса, и именно оно изменяет свои владения под себя, излучая и преобразуя... м-м-м, назовем это для простоты магией.

— Как горох обогащает почву азотом? — подобрала самое близкое из пришедших на ум сравнений девушка, внимательно учившая ботанику.

— Именно так! — обрадовано поддакнул Байон. — А мы с вами будем следить за процессом! Конечно, первые ощутимые результаты появятся века через два-три, не раньше, но до того времени мы будем фиксировать мелкие изменения параметров. Вы ведь не откажетесь от продолжения сотрудничества с АПП после окончания академии?

'Да куда ж я денусь с подводной лодки, коль Другом Леса именована?' — растерянно подумала Яна, машинально кивнув преподавателю. Именно этот титул, дарованный Первым Древом мира Эльвидар — родиной Стефаля, как объяснили ошарашенной землянке друзья в прошлом году, приравнивал продолжительность ее жизни к эльфийской, то есть продлял на века. Потратить часть этого времени на уход и наблюдения за потомком благодетеля в качестве благодарности было ничтожной малостью. Хотя в голове девушки и не укладывалась фантастическая версия мастера Байона. Неужели одна-единственная косточка волшебного плода способна настолько изменить жизнь? В такое чудо не верилось. Донская слишком привыкла к тому, что магия АПП и Игидрейгсиль отдельно, а Земля, родной мир, где не случается настоящих чудес, отдельно.

'Ладно, пусть будет как будет, — в итоге решила Яна. — За два-три века чего только не случится. Может, сливе надоест расти в техно-мире фиолетового спектра, и она попросится в какое-нибудь другое измерение? И вообще, чего делить шкуру неубитого медведя? Дерево еще из теплицы на дачу не уехало, нечего пока волноваться и самой себе загадки загадывать'.

Глава 7. Артефакты и шутки

Распрощавшись с деревом и учителем, девушка почти бегом двинулась к корпусу блюстителей. Всему курсу предстояло нынче первое вводное занятие по артефакторике. Первое и единственное, стоящее в расписании как обязательное к посещению. Следующее занятие уже должно было располагаться в сетке факультативов, и ходить на него будут не все. Яна, как и загадывала еще на первом курсе, собиралась по возможности посещать факультатив. Глупых надежд на то, что из нее выйдет выдающийся артефактор, девушка не питала, но чем черт не шутит, вдруг у нее получится научиться хоть чему-нибудь? И малость пригодится!

Голодные после глобальной очистки желудка — лучшего средства от копченого на неподходящем дымке мясца — студенты уже рассаживались по местам в аудитории. Янку тут же взяли в оборот любопытные напарники с сакраментальным вопросом:

— Где была, что делала?

— В теплицах с Байоном. Ходили смотреть на тот росточек, что из сливовой косточки Первого Древа вырос. В конце года на дачу заберу. Так мастер велел.

— Великое Древо в техно-мир фиолетового спектра? Однако! — первым делом мимоходом удивился Лис, но поскольку ботаника, даже волшебная, его никогда особенно не интересовала, удивился вяловато.

— Кстати, деревце сливами поделилось, на следующей перемене угощу. А как у вас? — перевела стрелки Янка.

— Мы лечились, — мрачно констатировал Хаг, тоскливо покосившись на сумку напарницы, где прятались фрукты, и, вздохнув, признался: — Кушать всем дегустаторам рикбита запретили до шести вечера.

— Сливы — это я люблю! Это ты правильно решила разделить угощение с друзьями! После занятий угостишь! — причмокнул Машьелис и с удовольствием переключился на ответ подруге. Он в лицах поведал о том, как они с напарником страдали от лечебных процедур. А потом еще и прослушали занудно-поучительную лекцию о неосмотрительности дегустации незнакомой пищи в исполнении дорогого декана, заявившегося прямо в лечебницу, дабы скрасить там пребывание третьекурсников. Какое именно из наказаний: промывание желудка, нотация Гада или категорический запрет на употребление любой пищи вплоть до ужина было хуже — Машьелис оценить затруднился.

Авзугара, кстати, Гадерикалинерос на допрос в кабинет уводить не стал. Под попытку отравления главным злодеем пророчества угощение оборотня всяко не подпадало. Главным образом потому, что парень сдавал оставшиеся с прошлого года хвосты и в эти выходные вовсе не покидал стен академии. Присланную вчера вечером посылку из дому ему передавал лично Гад. А чтобы подозревать самого себя — до такой степени паранойя дэора еще не дошла. Зато с горца взяли слово съедать и выпивать все подарочки многочисленной родни самому или, если уж хочется поделиться, спрашивать о безопасности угощения лично у декана.

Со звонком колокола, тактично не отрывая от перемены минуты студенческой свободы, Гад вошел в аудиторию. Он поднялся на кафедру, облокотился на нее двумя локтями, уложив подбородок на сцепленные пальцы, и внимательно оглядел своих подшефных. Те в свою очередь быстренько примолкли и уставились на мастера выжидающе, как птенцы на папу с жирным червяком в клюве.

— Искусство создания артефактов, — неторопливо начал вещать дэор, — это действительно искусство, во всей своей многогранности открывающееся лишь по-настоящему одаренным студентам.

Сегодняшнее занятие, где мы совместим лекцию и практическую работу, позволит понять, к чему именно вы способны.

Итак, в качестве вступления немного скучной теории. В самом широком смысле артефакт — это сотворенный предмет, обладающий магическими свойствами. Мы будем на своих занятиях касаться лишь одной категории артефактов, изготавливаемых посредством знаков Игиды и при использовании пыли Игиды. Классификация данных артефактов ведется по нескольким признакам, как то: первое — материалы, используемые для создания, второе — разновидности знаков Игиды, подбираемых для артефакта, и, наконец, третье — предназначение создаваемого предмета. Остановимся на первой из классификаций, самой нужной в вашей сегодняшней работе. Для создания любого артефакта, как я уже сказал, используется пыль Игиды. Ее либо добавляют в сам материал для артефакта, либо в раствор, которым наносятся знаки. Смешение техник недопустимо, оно приводит к невозможности полного контроля и точного расчета свойств артефакта в силу того, что просчитать объем примененной пыли чрезвычайно сложно. Условно все материалы, используемые в качестве основы, делятся на пластичные и твердые.

— А почему условно-то? — недопонял Картен.

— Потому что все вы одарены разными талантами, — охотно начал разъяснять декан. — Если, скажем, глина — материал однозначно пластичный, то металл или камень будут относиться к материалам условно пластичным. Металл легко расплавляется обладателями огненного дара, а камень, оказавшись, скажем, в пальцах тролля, станет мягок, подобно глине. Но вернемся к теме. При сотворении артефактов из твердых материалов для нанесения знаков Игиды, превращающих предмет в артефакт, артефакторы используют состав, близкий к тому, каким вы рисуете знаки на пустышках Игиды. Состав 'чернил' для мягких материалов, где пыль Игиды примешивается к самой основе, иной. Компоненты для него также подбираются индивидуально.

Сегодня каждый из вас попробует сотворить простейший артефакт-хран из заготовки деревянной шкатулки. Последовательность знаков для этого предмета минимальна. Их всего три. Первый знак обозначает качество, которое подлежит изменению, второй — задаваемый характер изменения, третий закрепляет результат. Заранее предупреждаю: наносить на заготовку черновой рисунок нельзя, это искажает результат.

Декан взял указку-карандаш и начертал на доске тройку символов. КАРД — размер, ЛЕРТ — метаморфоза, ДУОН — постоянство — припомнила Янка самые распространенные значения знаков Игиды.

— Кто мне скажет, в чем главная трудность работы артефактора? — продолжил вводную лекцию мастер.

— Нам Стефаль когда-то рассказывал, что очень сложно при нанесении знаков удержать в голове цепочку символов, наполняемых силой, и одновременно задать без искажений цель артефакта. Значений-то множество, — припомнила слова напарника Яна, для которой главной-то трудностью, как ни крути, оставался сам процесс рисования без шанса на ошибку. Это на пустышку листа Игиды неверный знак не ляжет да не проявится, а с артефактами такой трюк не пройдет. Хорошо еще, знаки были очень просты в написании. КАРД представлял из себя палочку с тремя косыми насечками. ЛЕРТ — волнистую линию с четырьмя горбиками один выше другого, а ДУОН — знакомый еще по земной математике символ бесконечности, только перечеркнутый посередине.

— Что там трудного-то? — хмыкнул нетерпеливый Картен. — Бери и царапай. Давайте уже попробуем!

— Что ж, давайте попробуем!— разрешил с усмешкой декан. — Переодеваемся в рабочие мантии и берем в лабораторных шкафах инструменты. Если испортили заготовку, в моем лабораторном шкафу можно взять замену. Думаю, напоминать вам о технике безопасности не нужно, с прошлой практической работы никто ничего не забыл.

Студенты согласно загудели и застучали стульями. Лабораторные шкафы вдоль стен ждали ребят. Янка накинула через голову зеленую мантию, которая, несмотря на свою внешнюю хламидообразность, сидела очень удобно, а главное защищала хозяйку от случайных брызг едкого раствора на основе йиражжи. На ее личном подносе с высокими бортиками так же, как и у каждого третьекурсника, находилась простая деревянная шкатулка размером примерно в три детских игрушечных кубика.

Оттащив добычу за индивидуальный стол, девушка глубоко вздохнула и попыталась частично погрузиться в то самое отстраненное состояние сознания, какое наилучшим образом помогало наполнять энергией листья Игиды и вообще сосредотачиваться.

Перед ней имелась цель — превратить заготовку в артефакт хранения. Откупорив флакон с раствором, Янка взялась за стиж, поудобнее пододвинула к себе шкатулку, настроившись на создание храна, точь-в-точь такого же, как ее медальон, только в форме шкатулки, стала вытравлять символы на светлой древесине.

Ну что сказать, красиво рисовать и даже чертить, несмотря на все усилия бесконечно терпеливого Стефаля, занимавшегося с ней дополнительно, Донская так и не научилась. Но за два года писать некрупные знаки так, чтобы они, хоть и кривоватые, стали походить именно на знаки, которые девушка намеревалась изобразить, а не на страшных крокозябр-мутантов, Янка смогла. Эстетической красоты в нацарапанной тройке символов не нашел бы и самый невзыскательный знаток искусств, если только поклонник примитивизма, однако на шкатулке красовались именно КАРД, ЛЕРТ и ДУОН, наполненные силой создательницы.

В аудитории царила обычная рабочая атмосфера. Мастер Гад прохаживался между столами, приглядывая за студентами. Довольно мурлыкал что-то под нос Машьелис, сосредоточенно сопел Хаг, скрежетала зубами нетерпеливая Ириаль, которая всегда хотела все и сразу, ругался Еремил, запоровший знак, хлюпала носом по той же причине Таата, вздыхала Тита...

Яна как раз собиралась опробовать шкатулку в действии, когда Картен, благополучно загубивший свою третью заготовку, как бы невзначай ляпнул:

— Эй, господин декан, а если краску не свою взять, а чужую, чего выйдет?

— Много чего может выйти, но совершенно точно ничего хорошего, — мрачно отозвался Гад. — От обычной порчи заготовки до взрыва в аудитории.

— Ой, — выдохнул Картен и метнул опасливый взгляд в сторону Ириаль и Юнины.

— Так, всем оставить работу, — враз насторожившись, скомандовал дэор и приказал: — Студент Картен Рос, что вы сделали? Отвечайте немедленно!

— Я только пошутить хотел. Девчонкам банки с раствором поменял, — Картен вжал голову в плечи и ткнул в направлении эльфийки и вампирши. — Ничего же не случилось!

Мастер скрипнул зубами, подошел к столам девушек. Осмотрел их шкатулки. Юнина, оказывается, уже успела закончить работу, а Ириаль выцарапывала последний знак.

— Ваше счастье, Картен, катастрофа отменяется. Юнина, мне жаль, дорогая, но твои знаки, хоть и нарисованы безукоризненно, верно активировать шкатулку не смогут. У тебя слишком живое воображение.

— Это плохо? — растерялась девушка, подняв на мастера чудные эльфийские очи.

— Развитое воображение — чудесное качество, но в работе артефактора нашей специфики — большая помеха. Ты видишь слишком много дорог, чтобы пойти по одной. Изготовленные такими творцами предметы никакого утилитарного значения, кроме забавы, не имеют. Твоя шкатулка будет работать в произвольном порядке: может уменьшить помещаемый в хран предмет, может его увеличить или перекрасить, а то и переместить в неизвестном направлении.

— Ой! Спасибо за объяснения, мастер, — кажется, прилежная девушка искренне расстроилась из-за своей неспособности к созданию артефактов, но спорить с деканом не стала.

— А у меня? — нетерпеливо влезла в разговор Ириаль.

— У тебя, — оглядел результат потуг Шойтарэль декан и едва заметно усмехнулся, — нужный артефакт может получиться при должном старании и подходящем эмоциональном настрое. Сейчас ты сотворила универсальную корзину для мусора. Каждый помещенный внутрь предмет будет рассыпаться горсткой пыли. Слишком много злости, Ириаль.

— Ну, не очень-то и хотелось, — повела плечиком вздорная девица и злобно оскалилась в адрес Картена. — А это точно не из-за подмены раствора?

— Точно-точно, это-то и странно, девушки. По всем правилам артефакторики, ваши заготовки вообще не должны были превращаться в артефакты. Обмен растворами, не влияющий на результат работы, я наблюдал лишь однажды. Это были близнецы Торстосен... — прервав объяснение, декан обратится к паре студентов: — Пит, Картен, у вас чесотка или вызов в Портальную Залу для блюдения пророчества?

— Ой, ага, оно! — оживился Картен, слишком увлеченный объяснениями мастера, чтобы без привычки мгновенно установить связь между щекочущими ощущениями в районе запястья и вызовом. — Тогда мы побежали! Айда, Пит, будем причинять добро туземцам!

— Куда? — тигром рыкнул Гад так, что на месте замерли не только Рос с Цицелиром, а и все студенты в аудитории. — Навести порядок на рабочем месте и убрать оборудование в шкафы, только потом я дозволяю вам покинуть кабинет!

— Да ладно, ща уберем, не серчайте, — благостно, весь в предвкушении предстоящей авантюры, отмахнулся голубокожий парень и действительно меньше чем за минуту выполнил требования декана.

Причем не свалил все абы как, а убрал по-настоящему. Вот что подходящий стимул-то с разгильдяем сделал!

— О наказании, назначенном за сегодняшнюю выходку, я проинформирую вас позже, Рос, — улетела в спину раздолбаю угроза. Но, кажется, должного воспитательно-устрашающего эффекта не возымела.

— Вы не переживайте так, господин декан, — серьезно попросил друг и сосед парня — Максимус. — Картен всегда таким был, сколько я себя помню. Уж чего только папка и дед с ним не делали. Вроде ничего-ничего, а потом раз — и как чего выкинет! Его ж даже бить хворостиной и ремнем пробовали.

— Бесполезно? — утвердительно предположил декан.

— Да, если что ненадолго и пронимало, так только бабушкина придумка. Она его, как чего отчебучит, усаживала стихи наизусть зубрить, какие подлиннее и поскучнее, — принялся рассказывать парень. — Один раз гимны Воителю учить заставила, так Рос так переврал, что у нас буря с градом всю вишню побила и сортир в огороде развалила. С той поры только чего-нибудь описательное про природу или исторические ему давали...

Максимус виновато захлопнул рот, глядя, как на длинноносой физиономии декана расцветает предвкушающая, не сказать чтобы откровенно мстительная улыбка.

— С историческими вы это зря. А ну как герои минувших лет, разгневавшись на косноязыкого, в гости бы заявились? — хихикнул Лис рядом с друзьями.

— Что ж, спасибо за совет, думаю, я смогу подобрать нашему носителю неконтролируемого хаоса что-нибудь в меру заунывное, полезное для обучения, без религиозных мотивов, — удовлетворенно заключил дэор. — Развлеклись, а теперь возвращаемся к работе, студенты.

— Мастер, еще вопросик! Вы сейчас Роса этим эпичным титулом в шутку назвали или как? — влез любопытный Машьелис, подсознательно почуяв что-то интересное.

— Или как, о Либеларо. Неужели вы, господа студенты, до сих пор не сообразили, что в вашей группе есть два носителя хаоса, чьи деяния сильно, хм, разнообразят внутреннюю жизнь как третьего курса блюстителей, так и всей академии? — по-птичьи склонил голову на бок мужчина.

— Это вы про меня, что ль, мастер? — виновато вздохнул и потупился Авзугар, изучая свои сильные руки, запоровшие уже пару заготовок шкатулки. Выходку со спиртным, стоившую Машьелису неконтролируемого оборота, мастера припоминали оборотню по сей день, а дегустация деликатесного мяса, состоявшаяся пару часов назад, была свежа в организмах всех находящихся на занятии студентов.

— Смотри-ка, догадался, — умилился дэор.

— А чего ж тогда нас не отчислили до сих пор, коль мы такие опасные? — не на шутку заволновался оборотень-медведь, и сам не успевший отойти от сегодняшней своей выходки, каковую почитал добрым делом. Он так разволновался, что аж стиж сломал в пальцах.

— Потому, Авзугар, — язвительно поведал аудитории и оборотню персонально мастер, чуть склонившись к косматой голове юноши, — что ваши действия, пусть и носят хаотичный характер, тоже направляются Силами Судьбы и допущены Игидрейгсиль, ибо являются неотъемлемой частью жизни и обучения, как вашего, так и прочих студентов. Что, разумеется, не освобождает вас от ответственности за содеянное и необходимости искупления прегрешений ударным трудом.

— Так я ж и не бегаю от дела, — с готовностью закивал студент, на душе у которого стало чуть-чуть легче. Когда можно разделить вину за свои выходки хоть с кем-то, тем паче с Силами Судьбы, светлее на душе становится. Ну а что наказывают его одного, так не Силам же поручать мытье лестниц или написание реферата? Они такой простой работе не обучены.

— Значит, Картен поменял наши баночки с чернилами не просто так? — уловила главное и не позволила декану соскочить с темы встревоженная Юнина. — Мастер, как же возможно, почему мы с Ириаль смогли работать? Это из-за того, что мы напарницы?

— Ну так! Близнецами нам точно не быть, — хохотнула Шойтарэль. — Ты эльфийка с виду стопроцентная, а я вампирша. Если только мой блудливый папашка и с твоей мамой в ритуальную ночь отметился?! Так это легко проверить хоть сейчас! Давай руку, уж родной сестры-то я вкус крови опознаю! — С грохотом отодвинув стул, вампирша подошла к напарнице и протянула руку. Юнина, глядя на напарницу расширенными то ли от шока, то ли странной надежды глазами, вложила свои пальчики в ее ладонь.

Третьекурсники затаили дыхание. Ириаль поднесла руку эльфийки ко рту и куснула указательный палец. А потом, выпустив пальчики подруги из своих, заковыристо выругалась и с нервным смешком выдала:

— Ну, привет, что ли, сестренка! Хоть какую-то пользу светлый Лойтарэль в жизни принес, кроме своих песенок магических. За это ему, пожалуй, спасибо при встрече скажу!

— Так, девушки, пожалуй, вам нужно покинуть аудиторию и обсудить обнаруженное родство, занятие вы уже отработали, — вздохнул мастер. Если Ириаль еще можно было заставить работать, то у Юнины, начинающей умиленно-трогательный слезоразлив, точно ничего путного больше не вышло бы.

Шойтарэль согласно хмыкнула, помогла напарнице убраться и довольно быстро уволокла виснущую на ней эльфийку за дверь. Шоковая тишина взорвалась гулом голосов, впрочем, смолкших, едва мастер пообещал нерадивым сплетникам еще одно дополнительное занятие и отработку впридачу.

Янка вернулась к своим баранам, то есть шкатулке, гадая, можно ли считать изделие законченным и провести испытание или следует позвать декана для подстраховки. То, что Гад об этом не предупредил, еще ничего не значило, он вполне мог сделать такое нарочно. Не для того, конечно, чтобы подстроить какую-нибудь катастрофу, а чтобы студенты-балбесы приучались работать головой и взвешивать риски. Вдруг у нее тоже что-нибудь вроде мистической мусорки получилось или того хуже, какой-нибудь портал? Откроешь шкатулку и сама провалишься в неизвестность или выпустишь кого-нибудь страшного, как мастер Сейата на гадании.

Решив все-таки перестраховаться, девушка тихо позвала:

— Мастер, не посмотрите у меня?

Гад подошел, окинул цепким взглядом изделие с неказистой тройкой кривоватых символов на крышке и кивнул:

— Ну что ж, Яна, мастером-артефактором, изготавливающим предметы на продажу, тебе не быть, сама понимаешь — эстетическая сторона подкачала. А вот для личного пользования делать вещи сможешь. Будет желание, на факультатив приходи.

— Спасибо, — искренне обрадовалась девушка. — Свои художественные способности она оценивала адекватно, потому по-настоящему приятно поразилась тому, что смогла сделать артефакт. Ну и пусть неказистый, зато работающий! Для себя-то! Руки буквально чесались от желания попробовать шкатулку в действии. Янка не стала себе отказывать. Слазила в сумку за тетрадкой по лекарскому делу и поднесла конспекты к откинутой крышке. Почти тут же девушка ощутила тягу даже более мощную, чем в маленьком медальоне-хране, и выпустила вещь из рук. Тетрадь уютно устроилась на дне шкатулки. Чуток обождав, мастерица сунула пальцы внутрь и вытащила конспекты назад.

'Получилось! Получилось! Получилось!' — возликовала девушка.

Уж сколько раз она видела, как творят магию другие студенты, и нет, не завидовала, конечно, а просто очень хотела и сама сделать хоть что-нибудь более волшебное и осязаемое, чем заполнение энергией листа Игиды или приговора. И вот, наконец, она САМА сделала по-настоящему волшебную вещь, которая будет работать даже на Земле!

Довольная улыбка не сходила с лица Янки еще несколько минут. Из мечтательного состояния ее выдернули особо громкие слова декана, прежде вполголоса беседовавшего с каждым из студентов по поводу сотворенного артефакта или попытки сотворения такового:

— Мне нужно в личную лабораторию. До конца занятия те, у кого получились артефакты, могут попробовать повторить попытку, остальным в мое отсутствие рекомендую заняться повторением теории. Кто не уберет за собой рабочее место — отправится драить площадь.

Раздав задания и угрозы, мастер умчался. Если судить по расовым способностям дэора к сотворению дублей, не так уж ему и нужно было в лабораторию, а вот проверить в очередной раз своих студентов на вшивость — это всегда пожалуйста. К примеру, Гад вполне мог поставить очередной натурный эксперимент на тему 'как распорядятся условно свободным временем урока третьекурсники'.

Разумеется, не успела за деканом захлопнуться дверь, как народ загудел, обсуждая вовсе не свои успехи в сотворении шкатулок-хранов. Им-то привычным к магии, выросшим с ней, это было не в диковинку. Куда больше студентов волновало внезапно подтвердившееся родство Ириаль и Юнины.

— Кто бы мог подумать! Вампирша и эльфийка! — ахала Тита, привычно закатывая выпуклые глаза.

— А они похожи, — задумчиво делилась своими соображениями Ольса. — Разрез глаз, форма губ, только у Ириаль уголки вечно книзу опущены, а Юнина улыбается.

— Да что тут сомневаться-то! — глумливо хихикал Машьелис. — Если их папаша светлый Лойтарэль, то у девчонок четверть академии в родственниках оказаться может!

— Ты знаешь их папу? — удивилась осведомленности дракончика Янка, позабыв про свои планы на создание второго артефакта.

— Кто ж его не знает? Знаменитый маг-менестрель! Его песни-иллюзии не одно сердце разбили. Ловелас, красавчик, талант — сочетание для женского пола убойное, — в свою очередь почти удивился Янкиному неведению дракончик, потом вспомнил, что подруга — житель техно-мира, куда на гастрольный тур ни один светлый эльф не заглянет ни за какие деньги, и только рукой махнул. — Как в Дрейгальте выступать будет, сходим, послушаем.

— Он хоть и бабник, но талант! — уважительно согласился Хагорсон, шкатулку которого Гад одобрил так же условно, как и творение напарницы. Кайрай, чье изделие было удостоено похвалы, тряхнул ушами, да и остальные поддержали резолюцию тролля согласным гулом.

Из всех третьекурсников о сердцееде-менестреле, оказывается, не ведала только Янка. Может, потому Ириаль помалкивала об имени отца?

Теперь вместо творения артефактов и уборки ребята наперебой принялись просвещать однокурсницу, вываливая на нее подробности биографии лучезарного Лойтарэля. Знаменитость еще в юношеские годы то ли прокляли, то ли благословили (тут мнение публики разнилось) не только на любвеобильность, а и на изрядную плодовитость, эльфийской расе не свойственную. Потому детишек разных рас, полов и возрастов у сладкоголосого менестреля по всем мирам подрастало изрядно. Обсудив блудливый талант, студенты стали строить предположения о том, как девчата будут общаться с отцом и друг с другом. Между прочим, сестричек пока дружно решили ни о чем не спрашивать, чтоб не нарваться на агрессию Ириаль или слезы Юнины.

Удар колокола застал студентов в разгар беседы, так что убираться, переодеваться, затем быстренько перекусывать, чем силаторх послал, и отправляться к суровому мастеру Ясмеру на его технологию третьекурсникам пришлось в ускоренном темпе.

У мастера для ребят на сегодня оказалось припасено нечто особенное. Студенты только успели рассесться по местам и выслушать интригующее сообщение об изменении плана занятия, как в дверь постучали.

— Войдите, — спокойно разрешил мужчина, чем четко продемонстрировал разницу в отношении к предметам. На Основы Мироздания он опоздавших не пускал категорически, на историю Игиды пускал очень неохотно, а сейчас остался совершенно спокоен.

Снаружи завозились, зашумели и в распахнутую створку ввалился клубок из четырех тел. Ириаль, Картен и Пит не поделили между собой право на первое вхождение в дверь, а бедная Юнина оказалась на пути амбиций и не успела вовремя отступить. Причем голубокожий носитель хаоса и капризный сирен выглядели изрядно подкопченными и замотанными, а вампирша просто злой. Парни упирали на то, что валятся с ног после работы над пророчеством, и их можно было бы пропустить к стульям первыми, а Ириаль принципиально не собиралась никого пропускать в силу природной вредности!

— Можете полежать, — 'великодушно' разрешил хулиганам Ясмер, — садиться не стоит, потому что сейчас мы все отправляемся в зал медитаций к мастеру Тайсе.

Лежать даже самые усталые студенты почему-то не захотели. Возможно, решили, что не смогут расположиться на полу с должным комфортом под строгим оком лектора, а может, побоялись, что с Ясмера станется провести остальную группу по их поверженным телам в профилактических целях. Так что весь курс довольно дружно построился и потопал наверх, в зал медитаций.

Конечно, Цицелир — синеволосая 'звезда' блюстителей — решил воспользоваться вынужденной паузой в занятии для прославления себя любимого. Сирен в красках принялся расписывать личные заслуги в исполнении важнейшего пророчества, дающего надежду целому миру. Сегодня никто иной как 'скромный' ОН, и его ничтожный напарник заодно, охраняли опустевшее гнездо великой птицы на великой скале, согревая яйцо пламенем неугасимого костра, чтобы в назначенный час на вершину поднялся субъект пророчества и обрел в птенце легендарной птицы помощника для спасения целого мира.

В общем, если говорить менее выспренним языком, Картен, как неплохой огненный маг, в поте лица грел живым огнем скорлупу, исполняя роль инкубатора, а Цицелир, как водное создание, с переменным успехом не давал огню пожечь начисто все вокруг. Так ребята развлекались чуть ли не полдня. Куда делась мама-наседка гигантского яйца, студенты вопросом не задавались. Покрашено яйцо желтым маркером, в пророчестве значится, потому греем его, тушим окрестности и ждем будущего владельца.

Лис, слушавший излияния сирена с неподдельным интересом, засмеялся в голос и полушепотом поделился причиной веселья с напарниками.

— Представляете, забирается герой сквозь дым и огонь в гнездо на вершине скалы, и что он там видит?

— Яйцо, — пожала плечами Яна, и, чуть подумав, поправилась: — Или уже птенца.

— Не-е-ет, — простонал дракончик, держась за тощий живот. — Готов спорить на что угодно, эта парочка знак невидимости активировать не догадалась. Так что герой увидел яйцо — раз, подкопченного парня голубого цвета — два и парня с длинным русалочьим хвостом (в истинном-то облике всегда магичить легче) — три. Представляете, что мог подумать тот скалолаз?

— Стал гадать, какой дурман-травой он надышался в дымных горах? — присоединился к веселью напарника Хагорсон и оскалил клыки в ухмылке.

Захихикала и Янка. Больно живописную картинку нарисовал Машьелис! А вот мастер Ясмер, как оказалось, прислушивавшийся к цветистому повествованию сирена, не преминул уточнить:

— Скажите, студенты, я могу понять, почему для тушения пожаров не использовались водные знаки Игиды — их бы потребовалось слишком много для частого применения, а ливневый дождь было вызывать нецелесообразно, как помеху для действий субъекта пророчества. Но почему вы, Картен, не прибегли к знаку Игиды, как способу прогревания яйца?

— Дык, я же не жарить или варить его собрался, а греть, — хлопнул глазами Рос, самолично не только роя себе яму, а еще и присыпая землицей сверху после залезания в оную.

— Вот как? — выгнул бровь Ясмер. — Пожалуй, мне стоит побеседовать на эту тему с вашим деканом.

— Да что не так-то?! Я все сделал! То есть мы с Питом. Пророчество исполнено! — взвыл голубокожий ротозей, едва не навернувшись от возмущения на лестнице. Ему и так сегодня досталось от дэора на орехи, вдобавок предстояла отработка. Это Картен еще не ведал о развязавшемся языке лучшего друга и нависшей над ним литературной угрозе.

— Чтобы написать слово, если нет под рукой карандаша с пылью Игиды, можно взять готовые чернила, карандаш, мелок, краску, а можно зачерпнуть грязи из лужи, или отворить себе вену. Результат будет один — способы разные, — ровным тоном промолвил мастер, не выказывая неудовольствия.

— Есть знак ХОТР, дурень, — шепнул в спину другу Макс. — Он тепло вызывает, задал бы нужное для прогрева скорлупы по условию до вылупления птенца и отдыхал.

— Что, правда есть? — наморщил лоб Картен, а потом беспечно махнул рукой: — Ну и ладно, все равно справились, правда, Пит?!

Сирену оставалось только кивнуть и поскрежетать зубами. Ему, честно признаться, тоже не пришло в голову воспользоваться знаком тепла. Наверное, слишком переволновался, оказавшись в горах. Цицелира не очень-то волновало пророчество, успел притерпеться к таким ситуациям, он банально боялся высоты. Почему-то подводные глубины — та же высота, только мокрая — сирена ничуть не беспокоили, а на суше, стоило подняться повыше, бедолагу начинало неудержимо потряхивать. Теперь-то, когда все позади, можно было спокойно хвастаться, а тогда, в гнезде, Питу было изрядно не по себе, хорошо еще исполнение пророчества отвлекало и требовало действий, пугаться некогда было.

Случись что-то подобное в начале прошлого года, Картена точно ждал бы грандиозный скандал, с визгом, жестикуляцией перепончатыми лапками и топаньем ног, но АПП исподволь и незаметно меняла всех своих обитателей, начиная от студентов и заканчивая преподавателями. Стала спокойнее и как-то женственно-мягче Ириаль, стала суровее Юнина, обрела силу духа Таата, избавился от ярких приступов страха Машьелис. Повзрослел и Цицелир. Пусть юный сирен не утратил значительную долю самодовольства и по-прежнему полагал себя центром Мироздания, однако прибавил в терпимости и здравомыслии.

— Пришли! Ясного дня, мастер Тайса! — поприветствовал Ясмер коллегу.

Хрупкая фигурка в белом, проблеснувшая по контуру радужной вспышкой — намеком на скрытые от чужих взглядов крылья, развернулась в воздухе.

— Ясного дня, студенты, мастер, — ровно поздоровалась сильфида. — Присаживайтесь.

Все приняли предложение Тайсы и озадаченно замерли. Для чего их приволок сюда Ясмер, третьекурсники не понимали, но спорить с мастером даже не пытались.

Между тем сильфида простерла руку и притянула к себе шэ-дар, виденный большей частью студентов лишь однажды, на первом курсе, когда их делили по командам и выявляли таланты к магии. Яна, Машьелис и Хаг испытали на себе действие уникального артефакта еще разок в прошлом году, когда волшебный шар помог присоединиться к их компании Стефалю. Но зачем шэ-дар мог понадобиться сейчас, гадали все.

'Надеюсь, нас не собираются заново по командам делить!' — опасливо шепнула Таата, рефлекторно двигаясь на коврике поближе к своему напарнику Еремилу Надалику. Пусть полудемон, он был для хоббитянки настоящей опорой, другом и помощником, а она... Наверное, она напоминала юному носителю демонической крови о том, как хрупки многие дорогие создания и как нуждаются в его силе для защиты.

— Полагаю, каждый из вас помнит, как действует артефакт, — промолвил Ясмер, не тратя времени на объяснения. — Пожалуйста, мастер Тайса.

Та коротко кивнула и без предупреждения резко подбросила шар в воздух. Сакраментальное 'нефтехим' совпало с ярчайшей вспышкой, исторгнутой из недр шэ-дара. Тот завис в воздухе и выбросил из своих недр пучок разноцветных лучей, после чего, будто исчерпав силы, плюхнулся в подставленную ладонь сильфиды. А разноцветные лучики, как отлично выдрессированные собачки, заметались по залу с единственной целью — соединить студентов разноцветными лучами.

Светло-синий треугольник объединил Титу, Авзугара и Кайрая, чуть более интенсивного оттенка лучики протянулись между Таатой и Еремилом и, с небольшой задержкой, между эльфийкой и вампиршей. Макса и дриаду соединила зеленая ленточка, такой же светящийся ручеек заструился от Картена к Питу. Цвет своей команды — бывший синий и ставший прекрасным фиолетовым с тех пор, как к тройке присоединился Стефаль, — Яна знала. Удивилась только вспыхнувшей на середине луча, повисшего между нею и Машьелисом, яркой фиолетовой звездочке.

— В прошлом году в настройки шэ-дара были внесены изменения, звездой отмечен ваш отсутствующий в зале член команды, — упреждая вопрос, объяснила сильфида. — Отныне ареал действия артефакта расширен до границ АПП. Он являет потенциальные и явные связи для присутствующих в зале блюстителей в этом периметре.

Члены команды Янки довольно переглянулись. Они, как и все присутствующие, понимали: мастера решили скорректировать работу шэ-дара после присоединения к их команде старшекурсника Стефаля.

— А чего это у нас с Питом цвет другой? — почти перебил мастера Картен, ткнув пальцем в зеленый лучик. ТТХ артефакта голубокожего парня не очень-то интересовали.

— Именно с целью проверки цвета соединяющих лучей вы пришли сегодня в зал и будете его посещать ежегодно вплоть до выпуска, — невозмутимо ответил Ясмер и в свою очередь вместо ответа задал новый вопрос:

— Кто желает высказать предположения о причинах изменения или сохранения цветового индикатора шэ-дара? Юнина?

— Нам говорили, цвет — показатель гармоничности группы, но не упоминали о возможности изменения, — начала рассуждать вслух эльфийка. — Рискну предположить, что изменение цвета дает сигнал о сохранении, улучшении или регрессе уровня гармоничности команды в зависимости от ряда факторов.

— Верно, в зависимости от благоприятного микроклимата внутри группы, слаженности действий при выполнении миссии блюстителей, развития магических талантов, дружеских отношений и иного цвет лучей шэ-дара меняется. Насколько я понимаю, на вашем курсе регресса не наблюдается, есть стабильные команды, есть прогрессирующие. Последним мое одобрение!

Янка, хоть убей, не смогла бы вспомнить, какого цвета лучи соединяли ее однокурсников два с половиной года назад. Свой цвет помнила и ладно. Зато рядышком сидел Машьелис, чья драконья память хранила многое. С довольной улыбочкой Лис шепотком поведал напарникам:

— Прогресс у всех, кроме Макса с Ольсой. Даже Рос с Питом из желтеньких зелеными стали. Остальные тоже на один цвет вперед шагнули.

— Странно, почему? — тоже шепотом откликнулась Яна. — Максимус и Ольса хорошо учатся.

— Учатся-то они хорошо, а напарниками так толком и не стали, — крякнул Хаг.

Мастера обсуждать цвет лучей не стали, персональной похвалы или упреков никому не досталось. Похоже, все, что собирались сказать и показать, учителя сделали. А уж делать выводы оставили студентам. Судя по задумчиво-виноватой физиономии Максимуса и жалобной гримаске на личике Ольсы, начало осмыслению было положено.

А уж как гордо переглядывались Картен и Цицелир — два недоразумения, нашедшие друг друга и умудрившиеся сработаться! С парней можно было писать диптих 'Самодовольство'.

Дав третьекурсникам немного погудеть или помолчать, переваривая новость, мастер Ясмер выразил благодарность за помощь в проведении лекции мастеру Тайсе. Слова были формальными, однако Яна с удивлением отметила след румянца, проступающий сквозь смуглую кожу мужчины.

— Ого, а мастер-сильфида Ясмеру нравится! Эк он смущается. Может, сказать ей?— сходу просек и начал веселиться Машьелис. Чтобы поведать друзьям о своих наблюдениях, он даже специально замешкался и задержал их у дверей зала.

— Первый явный шаг в отношениях, о Либеларо, всегда за мужчиной, — прохладный голос сильфиды, раздавшийся за спинами компании, заставил троицу подпрыгнуть на месте и развернуться. Но нет, мастер не сердилась. Ее тон никак не вязался с искрами смешинок, пляшущих в глубоких глазах, таких старых на вечно юном лице.

— Ну не скажите, — заспорил нахальный дракончик.

— Скажу, — покачала головой Тайса. — Если женщина берет на себя ведущую роль, то должна быть готова к тому, что и в дальнейших отношениях с избранником бремя решений будет нести сама. Мало рас во Вселенной, чьи обычаи исключают подобную закономерность. Впрочем, каждый решает и выбирает для себя сам.

— А если он, то есть мужчина, не решится? — неуверенно спросила Яна.

— Значит, это был не тот мужчина или женщина не для него, — жестко высказалась Тайса, взмахом на миг проявившегося крыла открывая перед студентами дверь и захлопывая новым мановением.

ГЛАВА 8. Задачки на смекалку: теория и практика

Второй урок мастер Ясмер посвятил самой обычной лекции, ничего у блюстителей не спрашивая. Давал им шанс осмыслить и уложить в сознании результаты теста шэ-дара, подумать о тактике дальнейших действий. Друг с другом и вне своих команд студенты ничего больше не обсуждали. Понурых Ольсу и Макса не подкалывал даже толстокоже-хамоватый Картен. Эти двое все занятие сидели как в воду опущенные изо всех сил пытаясь сообразить, что конкретно они делали не так, коль у всех остальных гармония и улучшения, а у них нет.

Если кто-то поинтересовался мнением Янки о причинах явления, она бы только пожала плечами и ляпнула, что отличники учебы слишком стараются именно учиться и, кажется, совсем не стремятся быть командой блюстителей. Впрочем, как таковая командная работа по надзору за соблюдением пророчеств у студентов только начиналась, а значит, все шансы изменить положение вещей к лучшему были. Практика покажет!

После лекции мастера Ясмера третьекурсникам предстояли факультативные занятия. Звон колокола еще не успел затихнуть, а кабинет опустел. Студенты разбежались кто куда. Большая часть совершенствующихся в магических искусствах блюстителей отправилась упражняться в магии избранных направлений, а Яне, среднестатистическими талантами обделенной, путь-дорога лежала в корпус прорицателей, на свидание с экс-женихом. То есть отправлялась Донская постигать сложное искусство приговора.

Освободившись от бремени ожидания уз Гименея, преподаватель повеселел, подобрел и вообще стал считать студентку кем-то вроде младшей сестренки. В конце прошлого года мастеру удалось провести гадание на суженного, отыскать подходящего кандидата и выдать-таки замуж ретивую матушку, мечтающую женить великовозрастного сынка. С тех пор демона счастливее мастера Сейата Фэро сложно было отыскать. А уж в АПП не сыскать вовсе!

Практических занятий как таковых искусство приговора не подразумевало, ибо сказанный приговор считался окончательным и отмене не подлежал, а за приговор, ляпнутый не по делу, на голову приговорщика вполне могло обрушиться наказание свыше. Но Яна прилежно тренировалась в составлении формулировок, позах, то есть положении тела в пространстве по отношению к субъекту приговора, и распальцовке. Точнее, позиций ладони и пальцев по отношению к гипотетической жертве.

Раздухарившийся демон взял пример с декана Гадерикалинероса и стал подбрасывать единственной ученице карточки с задачками, для решения которых методом приговора следовало подобрать нужную позу, жест и текстовку. Зачастую Янка и Сейата до хрипоты спорили, обсуждая отдельные приговоры, и чем горячее получался спор, тем довольнее выглядел мастер.

Сегодня азартный демон начал 'практику' с вопроса:

— Я украл у тебя кошелек. Твои действия?

— Пойду в лекарский корпус за мастером Лесариусом, — пропыхтела девушка, массируя сведенные после разминки — изображения нескольких десятков особо хитроумных загогулин — пальцы.

— Зачем? — не сразу сообразил учитель.

— Если вы украли, значит, либо заболели и нужна помощь врача, либо заболела я, раз мне показалось, что вы украли, — буркнула приговорщица.

— Ладно, оставим персоналии, примем за аксиому наше душевное здоровье и предположим, что кошелек у тебя похитил некий вор на улицах Дрейгальта, — пряча усмешку, переформулировал задание мастер, развалившись на стуле рядом с ученицей.

Он уже давно не занимал лекторского места, предпочитая сидеть с юной приговорщицей локоть к локтю. Заодно и приглядывал, чтобы она не нарисовала с тетради очередной абстрактный шедевр, не поддающийся расшифровке.

— Тогда я вызову стражу, — упрямо гнула свою линию девушка.

— Яна?! — построжел голос мастера. — Рассмотри вопрос с точки зрения своего магического дара для подбора оптимального решения типовой проблемы. Размышляй вслух. Начни со второго дополнительного условия приговора к первому обязательному.

— Второе дополнительное условие к краткости приговора — эмоциональная значимость формулировки, — наморщив лоб, процитировала девушка и, не дожидаясь уточняющих вопросов, продолжила: — Лучше всего подходят привычные приговорщику, устоявшиеся, но не имеющие в быту силы приговоры-проклятия. Только я не знаю, какое будет лучше: 'Чтоб у тебя руки отсохли', 'На воре и шапка горит' или 'Украденное руки жжет'.

— Однако, — усмехнулся Сейата, оценивая пеструю палитру 'добрых' русских народных пожеланий, и предложил, чуть ли не потирая руки: — Давай разбираться!

Занятие продолжилось продуктивным обсуждением целесообразности каждого из приговоров в зависимости от ценности похищенного имущества, обстоятельств хищения и прочих факторов.

После факультатива Яна выходила пусть и не уставшая физически, зато с отяжелевшей от умственных усилий головой. Клин клином вышибается! Голова замечательно проветривалась на следующем дополнительном занятии по физической подготовке. На полосе препятствий подругу уже ждали остальные члены команды. Чтобы не подвести их, девушке снова пришлось выложиться сполна.

Потому с полосы студентка традиционно не шла, а почти ползла в столовую, не столько поддерживаемая напарниками, сколько висящая на них. Машьелис же, зараза, кувыркался вокруг свежий, веселый и энергичный, как утренняя роса. А уж когда напарница раздала друзьям их долю сочных слив от потомка Первого Древа, и вовсе заскакал зайчиком-энерджайзером.

В благоухающем съестными ароматами помещении Яна немного приободрилась и, конечно, не побежала, но подошла к раздаче быстрым шагом. Хаг, Лис и Стеф, для которого тренировки строго обязательными не являлись, однако рекомендовались, встали рядом, выбирая ужин.

Щуплый и верткий пятикурсник-пророк ввинтился под протянутой рукой тролля прямо к раздаче, цапнул с блюда пару котлет и был таков. Фагард и крякнуть не успел. Пока друзья определялись с меню, сам тролль прибрал на поднос мисочку с камнями и сразу закинул в рот пяток. С удовольствием хрустя ими, как печеньем, отметил:

— Сегодня вкус у камешков какой-то непривычный: кислинка чувствуется с легкой горечью.

Поднеся блюдечко к носу, тролль принюхался вторично и задумчиво щелкнул языком:

— И пахнет немного иначе.

— Да ты гурман, мой друг! — усмехнулся Лис, бросив взгляд на 'любимые печеньки Хага', как некогда поименовала камни Яна в беседе с бабушкой. — Камни как камни, хотя нет, они сверху сегодня чем-то мелким присыпаны. Пудрой, что ли? Не сахарной, а может, соленой?..

Дракончик продолжал трепаться, а друг уже не слушал его. Отлетел к раздаче поднос, со стуком раскатились 'печеньки', серая кожа потемнела, став цветом похожа на мокрый асфальт, губы по-звериному приподнялись, обнажая в оскале клыки. Но рыка не было, Хаг кинулся на друга бесшумно.

Взметнулись разом все восемь щупалец повара-силаторха в попытке зафиксировать силача-студента. Мастер Вархимарх взлетел над многоэтажным кольцом из судков, кастрюль и тарелок. Зазвенела, забряцала падающая посуда, ее содержимое вылилось и высыпалось наружу, съестные запахи в воздухе перемешались в невообразимый коктейль.

— Ох ты ж! — выпалил Машьелис, отпрыгивая от разбушевавшегося напарника. — Как его от печенек-то расколбасило! Эй, Хаг, очнись! Ау! Есть кто дома?

Внятного ответа не последовало. В глазах тролля с бешено пульсирующим зрачком плясали безумие и ярость. Больше не было флегматичного и ироничного друга, прикидывающегося недалеким простаком. Словно разум покинул Хагорсона, оставив лишь жажду крови и смерти. Щупальца силаторха спеленали тролля плотным коконом. Напрягая тугие канаты мышц, Хаг рвался в бой.

Стеф ломал один лист Игиды за другим, пытаясь наслать на напарника сон, оцепенение или купол изоляции. Листики рассыпались облачками цветной пыли и бессильно развеивались. Эльфийская магия тоже оказалась бессильной. Не помогало ничего! Лис и Яна пробовали повторять действия напарника. То ли плохо концентрировались на задаче, то ли в столовой стояли свои защитные артефакты от студенческого колдовства, нацеленного на других студентов. Удалось лишь, используя знак ЛОЦ, поставить большой непрозрачный купол, огораживающий всю компанию от столовой.

— Вызывайте мастеров, я его долго не удержу! — рявкнул повар-силаторх.

Он пытался обезвредить студента, съездив по маковке тяжеленным чугунком с тушеным мясом, но Хаг даже не поморщился. Голова оказалась крепче посуды. Аккуратно отставив тару в сторону, Вархимарх снова спеленал буяна всеми восьмью конечностями.

Янка сунула руку в сумку и на ощупь сломала пластинку с СУАЗ. Тем самым знаком, который еще с прошлого года каждый из команды таскал в сумочке на случай экстренного вызова декана в нескольких экземплярах.

— Мастер, Хаг обезумел, знаки Игиды на него не действуют, помогите! — выпалила перепуганная даже не столько за себя, сколько за друзей девушка.

Гад явился моментально, втянул носом воздух, одним взглядом окинул бушующего тролля и компанию сдерживания, и резко скомандовал:

— Донская, быстро приговор! Он должен прочихаться! Лаэрон, знак очищения! Лис, дублируй!

Руки парней синхронно метнулись к кошелям, знаки, о которых говорил декан, входили на третьем курсе в обязательный набор блюстителя и потому нашлись у каждого.

— Чтоб тебя чих пробрал, пока ярость не схлынет! — послушно пожелала приговорщица, выставляя руки в простейшую позицию стрелы и не особенно рассчитывая на результативность.

Однако же Гад все рассчитал верно! Тролль, получивший в лоб приговором, замер на мгновение, а потом зашелся в кашле и громоподобном чихе. Хаг сотрясался всем могучим телом несколько минут.

Несмотря на драматичность ситуации, Яне почему-то вспомнился тихий дедушка-сосед. Тот говорил всегда едва слышным подрагивающим тенорком и никогда не возражал могучей жене с голосом корабельной сирены. Зато когда дедулю пробирало, коротенький, минут на десять, чих, его слышал весь подъезд, а коль приступ нападал во дворе, то и весь дом. И ни заткнуть, ни остановить старичка никто не мог.

Так и тролль сейчас чихал от души! Всласть и долго. Понемногу его кожа снова бледнела, принимая нейтрально-серый оттенок. Из глаз ушло безумие боевой ярости, осталось лишь недоумение. Парень никак не мог сообразить, что с ним случилось.

Когда Фагард в последний раз чихнул и высморкался в большой платок, Гад сказал:

— Мастер Вархимарх, спасибо!

— Да что там, сразу видно было, неспроста студент в раж битвы вошел. Как мог, удержал, — отмахнулся щупальцем силаторх, выпуская тролля из страхующих жестких объятий. Осьминог взлетел и вернулся на свое рабочее место, с явственным огорчением оглядывая следы учиненного разгрома.

Декан использовал знак Игиды для наведения порядка. Все разлитое и разбросанное исчезло. Остались лишь нетронутые буйством блюда.

— Что со мной было, мастер? — придерживая руками гудящую голову, для которой не прошло бесследно знакомство с чугунком и приступ ярости, вопросил Хаг.

— А это вы, студент Хагорсон, изволили вдохнуть порошка америи. Безвредный релаксант в любом виде для большинства рас. Совершенно безопасный даже для троллей при поедании. Зато при попадании на слизистую у представителей вашей расы вызывает приступ неконтролируемой агрессии. Запаха не имеет, по внешнему виду схож с солью.

— Это камни! Хаг их нюхал! — мгновенно сообразил Машьелис. — На них еще какой-то белый налет сверху лежал.

— Ничего мною к блюду не добавлялось, — вставил обеспокоенный силаторх, притянув к себе чудом уцелевший поднос с камешками. Пара мисочек там еще была. Повар присмотрелся к ним. Даже Янке было видно: 'печеньки' действительно оказались присыпаны чем-то чуть поблескивающим, как крупинки соли.

— Хм, — Гад осмотрел улику. — И кто ж у нас такой прыткий кулинар, ухитрившийся внести в рецепт новый ингредиент?

— Парень... У меня под рукой, когда я камешки брать собрался, как раз паренек-пророк прошмыгнул за котлетами, — наморщил лоб Хаг, пытаясь припомнить подробности показавшегося незначительным эпизода.

— Точно! Этот, из-за которого гадание на первом курсе наперекосяк пошло, — взвился дракончик и начал щелкать пальцами, листая мысленную картотеку студентов. — Этот... О! Мисаг Куяри!

— Он тогда пошутить хотел над мастером, может, и сейчас какую шутку задумал, да эффекта не рассчитал? — припомнила забавного веснушчатого парня с наивными голубыми глазищами Яна.

— Вот как, — тяжело вздохнул декан. — Что ж, пойду побеседую с шутником.

— А мы? — тут же возмутился исключению из процесса Машьелис, заступая дорогу дэору.

— А вы, как я понимаю, собирались ужинать, потом пообщаемся, — безапелляционно объявил декан Гадерикалинерос и снял купол, загораживающий круг раздачи и всех участников беспорядка. К этому времени вокруг уже толпилось изрядно любопытствующих и волнующихся студентов. Паника разгореться не успела: во-первых, слишком мало времени прошло с момента озверения тролля, во-вторых, никто не понял, что вообще творится, а прежде, чем начал разбираться, эльф поставил непрозрачный щит, ну и, в-третьих, дэор, единый во многих лицах, уже успел довести до сведения мастеров весть о контроле над ситуацией.

— Все в порядке! У студента Хагорсона открылась аллергия на приправу. Друзья, не разобравшись, решили изолировать напарника. Сейчас он полностью здоров! — громко оповестил декан всех присутствующих и ушел порталом, не дожидаясь дополнительных вопросов.

Силаторх вновь располагался в окружении всевозможных яств, как король на троне среди толпы подданных, и помахивал половниками, лопаточками, щипцами и прочими приспособлениями, позволяющими как можно быстрее обеспечить максимальное количество студентов выбранными кушаньями.

Машьелис, злобно ворча себе под нос, всем телом развернулся к мастеру-повару. Его! Его! Ему!.. В общем, не взяли и не разрешили принять участие в самом интересном — охоте за информацией. Пожалуй, последнюю юный дракон ценил даже немножко больше, чем деньги и драгоценные камушки.

Яна спокойно положила себе пюре, салат, пару бифштексов и отошла от раздачи к стойке с напитками и сладостями. Утихомиривать возмущенного напарника было тщетной затеей. Пусть покипит, покушает, успокоится и сам поймет, что мастер поступил мудро. К тому же декан сказал 'Потом пообщаемся', значит, собирался рассказать студентам о своей беседе с пятикурсником-пророком.

Зато перед тем, как отойти от раздачи, Яна с искренним восхищением сказала повару:

— Мастер, спасибо! Это было круто! Вашей силе и реакции любой студент позавидует!

Повар немного смутился (его выдали синие пятна на коже) и махнул щупальцем, дескать, пустяк.

Стефаль тоже низко поклонился силаторху прямо с подносом в руках. Тогда и Хаг, спохватившись, поблагодарил своего усмирителя и чуть ли не за шкирку свободной рукой поволок все не унимающегося Лиса к любимому столику.

Девушка чуть приотстала, вспоминая Мисага Куяри, по чьей милости еще на первом курсе ее угораздило стать невестой Сейата Фэро.

Даже после этой нечаянной подлянки с волосами преподавателя, подброшенными в смесь для воскурения, она не принимала голубоглазого шкодника за злодея. Но ведь и по незнанию или недомыслию зачастую можно причинить вред, порой больший, чем по злому умыслу.

Доверяя Гаду, Яна ела спокойно, только порой поглядывала на Хага, проверяя, как там друг. Оклемался ли после порошка и ее приговора? Раньше девушке не приходилось приговаривать друзей ради их же пользы, и студентка очень-очень надеялась, что никогда больше не придется.

Хаг, получивший вдогонку к коварному стимулятору несколько незлых насмешек от очевидцев столового кавардака и совет прикупить у фееры спец-набор соплятников, уписывал еду за троих. Мало того, что желудок в лекарском корпусе очищали, так теперь еще и стресс заесть следовало. Агрессивная вспышка сожгла у тролля прорву калорий, и их срочно требовалось восполнить.

Компания ела практически в полном молчании, лишь под конец трапезы Машьелис не утерпел и выпалил:

— Как думаете, с камнями и впрямь дурацкая шутка была или пророка этого, как Таату, магией да отравой науськали?

— Рано выводы делать, — дипломатично ушел от игры в предположения Стефаль. Эльф уже закончил с салатом и теперь ждал друзей, попивая любимый вишневый сок.

— Авзугар вон по незнанию всех деликатесом угощал, — поморщился Лис, вспомнив сегодняшние экзекуции, каковым за компанию со всеми однокурсниками подвергся в лекарском корпусе. Пострадали, можно сказать, ради 'военной тайны' собственного иммунитета к ядам. — Да и Мисаг не яд подсунул.

— Гад прав, то не отрава была, а добавка, стимулятор, — зажевав вывод мясным рулетом, выдал Хаг. — Он же не убил бы меня и вреда телу не причинил. А вот вам туго бы пришлось, друзья, если бы не мастер-повар. Как он меня скрутил! Я шевельнуться без его дозволения не мог. И ярость-то такая накатывала, жуть. Вообще обо всем забыл, все вдруг врагами стали. Все хотелось в клочья разнести, всех убить, в камень впечатать.

— М-да, — поддакнул Машьелис и пошутил: — Мне пока невкусной еды в столовой не попадалось, но если вдруг, то повару жаловаться точно не рискну. А то в лоб половником или тем чугунком и 'Ясного дня, мастер Лесариус, я к вам надолго!'

Янка прыснула и с укоризной погрозила весельчаку пальцем, а от себя добавила:

— Надо будет мастеру Вархимарху еще баночку огурчиков занести в благодарность.

После еды друзья не разошлись по комнатам, а уже привычно собрались у Янки. Доели сливы с волшебного дерева. Что удивительно после чудесных плодов у Хага перестала болеть голова.

Иоле и Йорда, зашедшего навестить невесту, быстро посвятили в новый виток происходящих событий. Увы, никаких новых догадок и предположений парочка не озвучила. Лишь василиск огорченно посетовал, что пока они не могут сделать артефакт, который определял любые добавки в пищу, а не только яды.

— А что так? — заискрился интересом дракончик, даже отставил чашку и подался к собеседнику.

— Сложно! Никто не делает еду одинаковой раз за разом, — пожал плечами Йорд и привычно потер шею с живописным рисунком-татуировкой. Откинул с глаза косую челку и постарался объяснить ребятам, которые только начинали постигать артефакторику: — В любом блюде раз от раза, пусть и незначительно, меняется количество приправ, их разновидности, время приготовления. Нет четкого эталона для сравнения. Если брать за основу не эталон, а возможный вред, то артефакт может начать сигналить при переедании или слишком острой пище. Границу между 'нельзя категорически' и 'нежелательно' провести трудно и для каждого объекта она будет своей.

— Короче, ты артефакт-то сделать можешь, но он никому из нас вовсе поесть не позволит, — хихикнул Машьелис, шурша оберткой шоколадно-ореховой конфетки, цапнутой из вазы. — Проблему отравления это, конечно, решит, зато возникнет другая — вероятность смерти от голода.

— Не-е, я не согласен, — прогудел Хаг. — Пусть лучше подтравливают, сытнее будет, особенно если мастера желудки нам чистить каждый день не станут.

Рассуждения друзей прервал приход декана. Тот слишком хорошо знал деятельную компанию блюстителей, чтобы оставлять их играть в предположения. Неизвестно до чего могут додуматься, если их без присмотра и с проблемой оставить один на один.

Дэор присел на освобожденное по такому случаю кресло, выпил с полчашки горячего чая, съел несколько ложек любимого варенья. И все это в тишине, испытывая терпение бедных-несчастных умирающих... от любопытства студентов. Лишь потом констатировал:

— Ты был прав, Хаг. Мисаг Куяри действительно посыпал порошком камни в столовой. Увы, без воздействия листа Игиды пророк не смог вспомнить, когда и почему ему в голову пришла 'блестящая' идея шутки, а также где именно он приобрел необходимый ингредиент для нее. При активации знака ТОРАН, юноша вспомнил беседу с незнакомцем неопределенного пола в плаще, состоявшуюся на каникулах в одном из трактиров Дрейгальта. Тогда ему и внушили необходимость шутки и передали порошок для нее.

— Значит, опять, — мрачно согласился тролль.

— Значит, уже второй, — оптимистично поправил напарника Машьелис. — И за ворота АПП выходить не пришлось. Этот ядодел за каникулы мог многих студентов в Дрейгальте выловить и на нас науськать. Осталось всего одного дождаться, и можно будет искать Паука.

— Ты про 'выжить' не забыл после дождаться? — хмыкнул Хаг, неприятно пораженный картиной, нарисованной живым воображением Лиса. Судя по помрачневшим лицам друзей и декана, им идея дракончика тоже не пришлась по вкусу.

— Это само собой, — беспечно осклабился парень. — От ядов нас мастера защитят, а с остальным как-нибудь справимся. Не зря же нас два года муштровали. А еще у нас есть две, нет, даже три секретные силы, о которых враг не знает.

— Какие же? — заинтересовался дэор, не уследивший за мыслью студента, летавшей по траектории броуновской частицы.

— Стефаль, приговорщица Янка и ваш уникальный дар дэора чуять любую отраву на расстоянии, — с достоинством перечислил Машьелис и неожиданно мягко попросил: — Вы не переживайте, мастер, разберемся мы во всем!

Остальные, в том числе первые две 'секретные силы', с готовностью закивали. Декан, как третья секретная, обвел компанию внимательным взглядом и, едва заметно усмехнувшись, согласился:

— Разберемся... Яна, молодец! Вовремя меня вызвала.

— Это мастеру-повару спасибо, он раньше всех понял, что неладное творится, — виновато потупилась девушка, сама-то считавшая себя тугодумной черепашкой.

Еще раз настоятельно посоветовав друзьям не лезть на рожон и звать его при малейшем подозрении на новые действия паука, декан ушел. Очень скоро разошлись и остальные участники импровизированно совета: кто из АПП, кто по своим комнатам, кто, не будем тыкать пальцем в Машьелиса, на свидания.

ГЛАВА 9. Ледяная проблема

Утро началось не с удара колокола, а с невыносимого зуда! Кожа чесалась, как укушенная по меньшей мере дюжиной очень голодных комаров. Хорошо еще не вся, а лишь местечко на запястье, там, где красовался зелененький браслет — отличительный знак студента — блюстителя пророчеств АПП.

Янка подскочила с кровати, умылась ледяной, чтоб быстрее проснуться, водой, надела форму и уже причесывалась, когда в дверь интеллигентно постучали. На цыпочках, чтоб не разбудить Иоле, Донская подкралась и аккуратно распахнула створку.

За порогом стояло трое: Стефаль (именно ему, как самому тактичному, доверили сигнализировать о гостях), Машьелис и Хаг. На ходу доплетая тугую косу, девушка переобулась, накинула куртку, подхватила сумку и выскользнула в коридор.

Помятая физиономия тролля с отпечатком подушки заставила Янку слегка улыбнуться: не ей одной ранняя побудка далась нелегко. Стефаль выглядел изумительно свежим всегда, даже в последнюю сессию, когда остальные пятикурсники походили на зомби.

У Машьелиса внешний вид был тесно связан с настроением. Если на Лиса накатывала депрессия, что порой таки случалось, он становился сонно-мрачным и язвительно-злобным. Хорошо хоть подобное настроение у дракончика никогда долго не длилось, а по окончании периода мрака Лис даже извинялся перед друзьями и грешил на растущий драконий организм, задолбавший хозяина гормональными взрывами и перестройкой энергетических каналов. Возможно, не зря третировал на каникулах внучатого племянника дедушка-дракон. Сейчас юноша, пусть и провел 'на прогулке' большую часть ночи, цвел майской розой и улыбался во все точно не тридцать два, а как минимум вдвое больше, зуба.

— Ясного утра, не сказать, чтоб ночи! Интересно, кому это из летописцев настолько не спится, чтоб по ночам жребии кидать? — озадаченно озвучил главный вопрос дня Машьелис.

И был прав в своем недоумении! Вообще-то в большинстве случаев благодаря умелой помощи Сил Времени с регулировкой временных потоков в мирах, для миссий блюстителей отводился четвертый день циклады. Именно к этому сроку обычно в Зале Пророчеств начинали светиться печати на свитках пророчеств, ожидающих исполнения. Тогда летописцы бросали жребий, выбранные команды ощущали зов и друг за другом, без лишней суеты прибывали в Зал Порталов. Уже оттуда блюстители переносились в мир, где пророчеству суждено было сбыться.

Янка спрятала зевок в ладошку, защелкнула заколки на выбивающихся из косы кудряшках и поспешила вместе с друзьями в корпус летописцев по утренней сырости и неприятному осеннему холодку. В Зале Порталов было тихо и безлюдно, вернее безстудентно. Зато наличествовал один мастер — целый декан летописцев по совместительству — Ротамир.

Озадаченно кряхтя, полненький низкорослый мужчина чесал лысоватую голову. Всегда тщательно зачесанные на намечающуюся плешь волосы сейчас стояли дыбом и выдавали хозяина с головой.

— Ясного дня, мастер! — мстительно гаркнул Хаг, заставив декана летописцев вздрогнуть всем телом и подпрыгнуть на месте.

Однако ж успокоился он почти сразу, укоризненно погрозил громогласному троллю пальцем и поманил явившуюся четверку к пюпитру.

— Ясного утра, студенты. Мне вот не спалось всю ночь, в зал тянуло. Пришел, а тут уж печать сияет на свитке так, что глазам больно, и трещины, что твои паучьи лапы бегут. Пора настала, а дежурные-то лишь после завтрака явятся. Нет у нас ночных смен, вроде как не положено правилами АПП детей сна лишать. Так что жребий я сам бросал.

Декан летописцев примолк и отступил, поправив тоненькую веревочку пояса на широкой мантии несколько более нервным движением, чем следовало ожидать от мастера, у которого все события под контролем.

Ротамир еще немного попятился и замер, давая блюстителям приблизиться к пюпитру и убедиться: выпало то, что выпало: два шара с одинаковыми цифрами, обозначавшими третий курс, третью команду. Свиток с ярко полыхающей желтой печатью чуть ли не вибрировал в зажимах.

— Давай ломай, — нарочито беспечно бросил Машьелис троллю, срисовав взглядом набор символов, чудом читаемый на потрескавшейся печати. Янка успела расшифровать только первую тройку знаков: мир магический, основное население люди, спектр голубой.

Хаг одним движением раскрошил толстую блямбу печати и передоверил свиток тонким пальчикам Стефаля. Эльф аккуратно развернул и закрепил свиток на пюпитре. Янка, вне зависимости от того, насколько переживала об исполнении важной миссии, каждый раз любовалась изящными коваными лианами с цветами-держателями шаров и листьями, составлявшими древний артефакт.

Машьелис демонстративно откашлялся, словно перед выходом на театральную сцену и с пафосом зачитал-завыл:

Жар сердец мороз преодолеет,

Иль холод лютый душу заберет.

От выбора зависят судьбы мира,

Сезонов смена — неизменный лед.

Коль не того отыщет королева,

Морозом вечным мир живых скует.

Лишь ярый пламень истинного чувства

Льдам не позволит воцариться ввек,

Цветами все усыплет и расплавит,

Жизнь одолеет вековечный снег.

— Ой, — выдохнула Янка.

— Я бы даже сказал, ой-ё-ей, — брякнул Лис.

— Да уж, — почесал затылок тролль. — Какие будем брать знаки?

— Мимикрия точно. Круг тишины и незаметность у меня с прошлого года остались. Значит, выбираем все, что можно на тепло, жар и огонь, — протараторил дракончик, уже жадно пожирая глазами многочисленные ящички с настоящими знаками Игиды, занимающими всю стену Зала Порталов.

— Еще хорошо бы на прояснение сознания, — задумчиво прибавил Стефаль. — Если судить по пророчеству, это может пригодиться.

— Давай выбирай, ты со знаками лучше всех нас навострился за пять лет орудовать, — подвел итог короткому обсуждению Хагорсон. Несмотря на старшинство по возрасту и уровню образования, как-то само собой в команде лидером стал Фагард. Основательный, осмотрительный, но одновременно способный на мгновенные действия и решения. Машьелис был креативным центром, эльф советчиком, а Янка... Пусть сама девушка зачастую полагала себя бесполезным придатком к группе, но друзья уже давно считали ее истинным сердцем команды.

Стефаль быстро сделал выборку из пяти листиков Игиды и разделил на три кучки: две пластины отдал Хагу, одну Яне, еще две опустил в свой кошель. Скорость реакции на неприятности у эльфа была велика, однако правильный настрой и сила намерения тролля, сравнимые с таранным бревном, тоже пригождались в деле присмотра за исполнением пророчеств не раз. Яне выдали дублирующий символ, тот самый ХОТР, не пригодившийся Картену для поддержания равномерного тепла. Лису не дали ничего, поскольку у него в кошеле с прошлого задания как раз осели знаки тишины, незаметности, а так же поиска.

Активировав портал и знак мимикрии, команда шагнула вперед. Золотое сияние утреннего солнышка, сверкающий снег, в котором уютно тонул городок, белые дымки над трубами, устремляющиеся в синее-пресинее, без единого облачка небушко, радовали глаз. А вот телам с непривычки было зябко.

Иллюзорная одежда, благодаря знаку мимикрии появившаяся на студентах, вполне соответствовала сезону, однако даже она не спасала от радостно накинувшегося на гостей холода. Нос, щеки, лоб, даже кончики ушей, выглядывающие из-под зимних шапок, мгновенно начало пощипывать. Только Янка улыбалась, с удовольствием вдыхая звонкий от мороза воздух, довольно щурилась и чуточку недоумевала.

Пряничная зимняя картинка никак не вязалась у нее в голове с мрачным — ну а где вы про веселые-то предсказания читали? — пророчеством.

— Что ж так холодно-то? — передернув плечами, проскулил, выбивая зубами дробь, теплолюбивый Машьелис.

Эльф, чей кончик носа уже напоминал апрельскую сосульку (даже капелька на конце появилась) присоединился к художественному стуку челюстями. Хаг и Яна, как оказалось самые морозоустойчивые члены команды, недоуменно переглянулись, а девушка осторожно заметила:

— Обычный зимний денек. Погожий, солнышко.

— Д-д-да? — изумился Машьелис, округлив глаза.

— Точно, — невозмутимо подтвердил тролль.

— Ну т-т-т-огд-д-да мне страшно представить, чего здесь будет твориться, когда пророчество начнет сбываться, — выпал дракончик и зарылся чуть ли не по брови в воротник.

Стеф что-то согласно мяукнул. Добрая девушка тут же применила к друзьям так кстати прихваченный знак ХОТР. Какая работа, когда у двоих из четырех членов команды от холода мозги в ледышку смерзаются? Эльф и дракончик благодарно и с облегчением выдохнули. Хаг тихо хмыкнул и начал осматривать улочку, на которой оказалась команда. Пока по раннему часу на ней не было ни души: как причастной, так и не причастной к пророчеству, никаких предметов, способных претендовать на звание 'объект пророчества', беглый осмотр так же не выявил.

— Никого! — пошарив взглядом по узкой заснеженной улочке, констатировала очевидное Яна. — Что делать будем? Знак поиска применять?

— Погодим. Давайте-ка пока ждать и прятаться, — ответил тролль, прежде друзей расслышавший многообещающие звуки.

Машьелис выдернул из кошеля и надломил пару нужных пластин. Знаки незаметности и тишины очень вовремя накрыли команду блюстителей. Уже и другие члены команды услыхали быстро приближающееся поскрипывание снежка под чьими-то ногами и голоса, доносящиеся из-за поворота на соседнюю улочку. Смеясь и держась за руки, на улочку выбежала парочка людей в сереньких полушубках и меховых шапках-колпаках. Парень и девушка, раскрасневшиеся от мороза, веселые и в то же время как-то слишком преувеличенно громко смеющиеся. И, самое главное, полыхающие желтым ореолом субъектов пророчества.

Даром, что холодно, парочка остановилась у двери дома неподалеку да принялась горячо прощаться. Кавалер все норовил сорвать с губок девушки поцелуй, а та прыскала, махала варежкой и отворачивалась, укоряя его:

— По домам надобно! Хворой бабушке еды снесли, теперь пора двери запирать, Гидар! Все ж день Снежной Владычицы, не след на улицу без большой нужды выходить! Ну как она тебя к себе зазвать пожелает?!

— А и пусть желает, — самодовольно напыжился парень. Был он и впрямь пригож собой. Это для тех, кому нравятся румяные, сероглазые, густобровые да худощавые. — Для меня ты, Керда — самая красивая и любимая! Никакой Владычице с тобой не сравниться! Пусть наряд у ней — снега искристые да алмазы ледяные, только ты — сердце мое! Не надо мне рот затыкать! Я об том не прошепчу, а на всю улицу, да что там улицу — на весь славный Гицтербек прокричу, на колокольню забравшись! Не нужна мне Снежная Владычица, коль владычица души моей — Керда Кинш!

Парень не полез на колокольню — в шаговой доступности ни единой не имелось, зато выбежал на середину узенькой улочки и последнюю фразу про владычицу прокричал что было сил. Пожалуй, с колокольни и то не получилось бы громче.

— Ой, глупыши-и-и, — вылупив глаза, тихо протянул Машьелис, только что головой о стену ближайшего дома не постучался. — Кто ж хозяйку стихий троекратно именует в день, ей посвященный!

Выдав эту глубокомысленную фразу, дракончик отступил к стене дома напротив того, где смеялась и притоптывала сапожком довольная признанием парня девушка. Янку он потянул за собой. Если раньше сила в Лисе, никак не вязавшаяся с размерами, чувствовалась изрядная, то за каникулы вытянувшийся и заматеревший друг стал столь могуч, что землянка и не успела даже подумать о сопротивлении. Ее буквально взяли и переставили с одного места на другое.

Услыхав рассуждения о Либеларо, остальные члены команды тоже предпочли отступить и занять выжидательные позиции вокруг парочки. Между тем погода начала меняться. Нет, солнце по-прежнему светило ярко, но по улочке понеслась поземка, стали закручиваться снежные вихри. Поначалу мелкие, они росли на глазах и вот уже, соединившись, превратились в полноценный буран.

Юные влюбленные попытались укрыться от него, юркнув в дверь дома, да не тут-то было. Дверное полотно словно примерзло к раме и не поддавалось ни усилиям парня, ни совместным действиям Керды и Гидара.

Девушка зло всхлипнула, парень выругался. Буран разом, нет, не утих, раздался в стороны, заключая парочку и блюстителей пророчеств в широкий круг, за которым вовсю бушевала стихия. Внутри же, как в глазу бури, было тихо, светло и очень-очень, до звона холодно. И еще там оказалось на одну персону больше, чем изначально. Рядом с говорливым пареньком, обнимавшим свою любимую, стояла высокая прекрасная женщина, закутанная в белые меха. Синие, как осколки древнего льда, глаза ее осматривали людей с задумчивым интересом.

— Вот и Снежная Владычица припожаловала, — констатировал очевидное Лис.

— Красивая, сейчас паренька заколдует, — отметила Яна, немного удивляясь тому, что Владычица оказалась не хрупкой блондинкой, как Снегурочка, внучка Деда Мороза, или ожившей ледяной статуей, как Снежная Королева, а чернобровой величественной девой, наподобие валькирии-брюнетки, только потоньше и без меча.

Осмотрев Гидара с какой-то равнодушной жадностью, красавица выдала, оправдывая догадку блюстительницы:

— Ты будешь моим королем.

Повела рукой. Из-под ее пальцев заструилась белая пелена, легшая на лицо юноши ледяной маской. Напряженное выражение, где страх мешался с упрямым стремлением защитить спутницу, покинуло лицо человека, оно приобрело безразлично-кукольный вид. Такая же апатия, кажется, накрыла и Керду.

— В чувство девицу привести надобно, а то провалит пророчество, — принахмурясь, шепнул Хаг и надломил лист Игиды. Девушка словно очнулась, треснули оковы равнодушия, жаркая волна возмущения прогнала холод. Бледные щеки девушки чуть зарозовели, ее перестало потряхивать. Теперь уже она, упирая руки в бока и притоптывая сапожком, пошла в наступление на Снежную Владычицу.

— Оставь его! — преодолевая ужас и холод, закричала Керда, громко требуя свободы для Гидара. — Неужто с куклами до сих пор не наигралась? Ищи того, кто тебя, такую красу ледяную, полюбит, а моего парня оставь, где взяла! Не твой он!

— Не мой? — усмехнулась Снежная Владычица. — Что ж, коль отогреть сможешь, забирай назад, а коль нет, не взыщи, со мной в чертоги ледяные он отправится.

Команда блюстителей переглянулась, принимая новое решение. И без лишних слов, точно подгадав к тому мигу, как отчаянная Керда начала трясти, целовать в щеки своего не в меру болтливого бахвала-избранника, Стефаль надломил еще один знак Игиды. Не ХОТР — символ обычного тепла, уже использованный Яной, а ХАРТО — знак тепла жизни. Ледяная корка потрескалась и опала, в безразличных глазах Гидара появилась жизнь и, что уж тут скрывать, ужас. Может, он ничего и не чувствовал секунду назад, а только память о собственном снежном плену у парня сохранилась. К своей чести пытаться бежать от Снежной Владычицы юноша не стал, напротив, решительно задвинул сердечную подругу себе за спину и патетично выдал:

— Смилуйся, Владычица. Меня карай, если словом нечаянным тебя уязвил, а Керду не тронь.

— Надо ж, и впрямь оковы сняла, растопила жаром сердечным, — удивленно вынесла вердикт Снежная Владычица, скептически осмотрев парня, отогретого не столько девичьей бескорыстной любовью избранницы, начисто лишенной какой бы то ни было магической силы, столько знаком Игиды. — Что ж, твой он. Забирай. Я слова своего не нарушу.

Вновь ожившее воплощение Зимы разочарованно повело рукой, будто передавала добычу более удачливой сопернице.

— Спасибо, — всхлипнула Керда. — Спасибо, что отступилась. Люблю я его и другого не надобно! Тебя-то, красу такую небесную, любой полюбит.

— До сих пор не сыскалось ни единого, — покачала головой надменная красавица, и столько было в наклоне ее головы и голосе вполне женской горечи, что Янка мгновенно пожалела одинокую ледяную колдунью, которой могущество не принесло счастья.

— Как же ни единого? Да вон хоть Мницек-художник что ни день, то новый портрет твой рисует, не живет, а грезит тобой! — выпалила девушка, высовываясь из-за плеча Гидара.

— Точно, — поддакнул тот, мотнув головой в сторону дома напротив, у стены которого стояли Янка с Лисом. — Совсем разума лишился. Ведь дом уж картинами завесил. Раньше-то хоть на каток иль по лавкам с нами выбирался, а сейчас, как родителей схоронил, лишь рисовать ходит.

Пока парень с девушкой горячо убеждали Властительницу Снегов, что и на ее улице перевернется грузовик с пряниками, Янке прямо в правый глаз угодил солнечный лучик и, чтоб не ослепнуть, она резко отвернулась. И замерла, уловив характерный желтый блик в узкой полоске между ставен, закрывавших окно дома Мницека. Гадать, показалось или нет, Донская не стала, выпростала из-под шубейки верную рогатку, подвинулась ближе к окну и поддела рукоятью деревянный крючок, неплотно сцепляющий ставни.

— Драные демоны, не заметил! Вот ведь, балбесы мы знак для поиска в дело не пустили! — азартно выпалил заглянувший в дом вслед за Янкой дракончик. Теперь-то желтый ореол субъекта пророчества, находящегося в доме, стал виден всем блюстителям.

Не советуясь ни с кем, Машьелис шустро сгреб снег с фундамента дома, дыхнул на него и сжал, формируя крепкий, почти ледяной комок. Держа его в руке, дракончик отодвинул Яну подальше, сам чуть подался назад, размахнулся и что было сил запулил снежком в окно. Да так удачно, что окошко вдребезги разнесло, а изнутри дома раздался вопль удивления и боли.

Троица местных, ведущая беседу, снежка не заметила, да что там местные — Янка и сама едва успела проследить за действиями друга. Зато звон стекла и крик услышали все. Следом за криком дверь распахнулась, и на пороге появился тонко-звонкий, худенький юноша в заляпанной красками робе.

За его спиной через распахнутую дверь виднелась комната, заставленная и увешанная разнокалиберными полотнами, на которых плясала, вихрилась пурга, падал снег, бушевали метели, летела поземка, а средь буйства зимней стихии проступал силуэт в белой шубе, ярким огнем сверкали синие глаза величественной Владычицы. Жаль, черт лица ее было не различить за снежным хороводом.

Дверь захлопнуло сквозняком, возвращая внимание очевидцев к хозяину дома. Один глаз он зажимал ладонью и явно собирался отыскать виновника своей травмы. Вот только зачем? Не драться же он собирался?! Лично Яна в разборке между художником и любым вандалом поставила бы на вандала. Уж больно хлипким выглядел мастер.

Впрочем, все мысли о драках и ссорах сейчас же оставили пострадавшего, едва он узрел Снежную Владычицу — свою музу, мечту, фею грез. Задыхаясь от волнения, парень охнул и осел в сугроб у порога, не замечая холода. Вообще не замечая ничего и никого вокруг, кроме чудесного снежного видения.

— Вот он, Мницек, — кашлянув, ляпнул Гидар.

Тот, пытаясь встать на ослабевших ногах, все тщился что-то сказать. Выходило не очень. Янка различила 'Краше не сыскать... Молю, портрет... Все отдам...' А сам-то уже начал белеть от холода. Но, кажется, художнику собственное здоровье было совершенно безразлично.

В синих льдистых очах Снежной Владычицы мелькнул интерес. Она павой подплыла к крыльцу, наклонила голову, рассматривая художника. Спросила:

— Люба тебе?

Тот бледный-бледный, с наливающимся на пол-лица синяком от меткого броска Машьелиса, даже не порозовел, покраснел враз, будто в кипяток его сунули. Сглотнул судорожно и выдохнул, не вставая, ноги-то по-прежнему не держали:

— Больше жизни. Дозволь образ твой на полотно перенести! Пусть и другие красой неземной любуются!

— Пойдешь со мной, художник? Станешь моим королем?

— Пойду, коль не шутишь, Владычица, а если и шутишь, то все одно пойду, — выпалил Мницек, кидаясь в воплощенную мечту, как в прорубь, без раздумий и сожалений.

Владычица склонилась и поцеловала его в губы. Художник не заледенел от этого касания, не утратил разума и чувств. Ничего не отняло у него прикосновение Снежной Владычицы, а словно напротив, добавило сил. Перестал дрожать парень, теперь холод не воровал его тепла, а незримой броней хранил и согревал. Спал с лица, будто истаял, синяк.

Художник в измаранной красками робе встал и подал руку Снежной Владычице. Касание дланей, миг — и вот уже рядом с синеглазым воплощением Зимы стоит не простоватый романтик, посвятивший всего себя попыткам нарисовать ту, чей образ не дано запечатлеть смертному, а равный Владычице Владыка, в столь же роскошных, как у избранницы, одеждах, блистающих снежным серебром.

Взметнулся хвост снежного бурана, заслонил белый свет и исчез, унося с собой двоих. Только дверь нараспашку в доме Мницека да разбитое окно свидетельствовали о том, что ничего не привиделось Керде и Гидару.

— Ой, цветочки, — выдохнула невпопад девушка, ткнув варежкой туда, где стояла перед крыльцом Владычица. Там, где мела улицу пола ее богатой шубы, проклюнулись укрытые снежным одеялом синие, под цвет глаз хозяйки, цветики-подснежники.

Ореол субъектов пророчеств затухал вокруг двух людей. Они еще смотрели на чудесные цветы, а Хаг уже говорил сакраментальное:

— Пророчество исполнено!

Четверо вернулись в АПП, двое с удовольствием вдохнули теплый воздух залы, а Янке взгрустнулось. Зиму Донская любила и немного жалела, что в академии не было привычной смены сезонов. С другой стороны, бегать каждый день в течение десятка циклад по большой территории АПП из корпуса в корпус и на полосе препятствий по сугробам в мороз — тоже удовольствие ниже среднего. И это ей, к холоду привычной. А Стефу с Машьелисом каково? Они и за десяток секунд на среднем морозце носами зашмыгали, если бы не знак Игиды, точно после пророчества в лекарский корпус бы отправились!

Победителей встречали не аплодисменты и овации, а покряхтывающий декан летописцев Ротамир. Мастер встал из-за стола, где вел летопись деяний команды, и буднично похвалил блюстителей:

— Молодцы, четко сработали и быстро! На все занятия сегодня поспеете!

— Меня больше мысль о завтраке радует, — тихо шепнул дракончик, и Янка с ним была целиком и полностью солидарна. После прогулки по морозцу самое милое дело перед лекциями нормально покушать. Жаль, сала мастер Вархимарх не делал. Сейчас бы шматочек с чесночком, да на черный хлебушек, ум-м-м!

На единственной фразе одобрения лимит добрых слов мастера Ротамира оказался исчерпан, зато и ругать третьекурсников тоже никто не стал. У отсутствующего декана Гада, к примеру, для любимой команды блюстителей всегда находилась пара-тройка, чаще десяток, критических замечаний. А лучше дополнительная практическая работа для ликвидации пробелов в образовании. Ребята забрали свои сумки с учебниками и пошли просить каши в столовую.

Янка опять думала о непредсказуемости работы блюстителей. Успешность почти любой миссии зависела от такой кучи всяких изменяемых факторов, что девушка уже устала удивляться тому, как у их команды что-то вообще получается. Оно получалось и тут! Потому, устав переживать, землянка для себя постановила: 'Получается, потому что магия, Силы, Игидрейгсиль и чего-то там еще помогает и помогать будет'. На этом Донская почти успокоилась, хоть и позволяла себе еще разок-другой удивиться тому, как из-за рассыпанного паззла предсказания и действий блюстителей-студентов меняются к лучшему чьи-то судьбы.

ГЛАВА 10. О сердечных склонностях и интуиции блюстителей

В столовой по раннему часу все еще было почти пусто. Лишь за соседним столом сидел знакомый домовичи в компании первокурсницы-тролля. Янка, взяв немного каши и пирог (сильно наедаться перед медитацией не стала), подошла вместе с командой поздороваться.

— Ясного дня, Ясек, есть ли жизнь после отработки?

— Все хорошо, все сделал, — расплылся в довольной улыбке лопоухий летописец, почему-то перемигнувшись с Лисом. — С Рикхой вот подружился!

— Рад знакомству, Рикха! Я — Хаг, — представился Фагард и приосанился. В сочетании с подносом, остающимся в руках у здоровяка, выглядело почти забавно, если бы не вопиющая серьезность тролля.

— А у тебя сколько зарубок на топоре? — кивнула новому знакомому девушка, с деловитой кокетливостью склонив голову. Жесткие волосы, заплетенные в толстенные косы, едва шевельнулись.

— Пять, — кашлянул в смущении Хаг и интенсивно засерел.

— О, у меня пока только три, — уважительно цокнула языком Рикха и с аппетитом захрустела камешками, возвращаясь к еде. Судя по изрядным холмам еды на тарелках, у нее в расписании первыми ни медитация, ни физкультура не стояли и никаких идиотских мыслей о похудании и диетах в голове не ночевало.

А когда Янкина компания расселась на свои места, Машьелис не преминул подколоть друга:

— Хаг, а Хаг, скажи, не стесняйся, а чего вы зарубками на топорах меряете? Врагов или сердечные победы?

— Тьфу на тебя, трепач, — все еще то и дело косясь на деву тролльего рода, запавшую в сердце, огрызнулся друг. — Мастерство мы так меряем в профессиях разных!

— Что? Мастерство? В каких? Почему я не знаю? Мастер Быстрый Ветер не говорил! — навострился о Либеларо, даже про мясо на тарелке и горячий чай забыл.

Понимая, что промолчать не выйдет — если уж Лису было чего любопытно, с живого не слезет, а разузнает, — Хаг ответил:

— Потому что тролли об этом особо не распространяются. Пусть недруги считают, что на топорищах мы отмечаем десятками сраженных в боях противников и ужасом полнят сердца. Поскольку вы к врагам не относитесь и не будете относиться, если ты, Машьелис, немедленно уберешь пальцы от моего рыбного пирога (Машьелис проворно отдернул пальчики), то могу и рассказать, коль интересно.

— Конечно интересно! — горячо заверила Фагарда девушка.

— Охотник я, рыболов, скорняк, кузнец и плотник. Из учеников до мастера успел дорасти, — степенно перечислил тролль. — Вот теперь уже жалею, что шестым мастерством знахарем по тварям крупным и малым не стал, клизмы ставить так и не научился.

Последнюю фразу Хаг обронил с очень многозначительным оскалом. Но Машьелис ничуть не испугался, даже делать вид не стал, что испуган. Наверное, с детства натренированный грозной бабушкой Левьерис, юный дракончик теперь не боялся никого из тех, кого пустил в сердце. Их самая грозная грозность и в подметки не годилась бабушкиному добродушию. Серебристо рассмеялся завтракающий с друзьями Стефаль, заулыбалась Янка, похмурился, похмурился, а потом махнул рукой и широко ухмыльнулся сам 'обижаемый' тролль.

— А девушка симпатичная, ей даже серенький цвет и клыки к лицу. Хочешь приударить? — скосив глаза на Рикху, одними губами шепнул Машьелис.

— Пускай подрастет чуток, а там непременно! Добрая жена будет! — спокойно согласился Хаг.

— Я чего-то недопонял? — нахмурился о Либеларо, с подозрением заглядывая в глаза троллю, не начавшему, вопреки лелеемым надеждам возмущаться, смущаться и протестовать.

— Если парень рассказывает девушке про число зарубок на топоре в ответ на ее вопрос, значит, не прочь за ней поухаживать. Коль девица в ответ о своих зарубках ответ держит, то и ей ухаживания желанны будут. Да только прежде ей надобно число зарубок на своем топорище сравнять с названным мною. Только тогда ее уважать и достойной спутницей признавать будут, — дал Фагард справку по тонкостям тролльих обычаев, тоже не вошедшую в лекции мастера-расоведа академии.

— Эй, выходит, ты вот так сразу себе уже невесту присмотрел? — поразился дракончик.

— Что значит сразу? Я к ней с начала учебного года приглядывался. Теперь вот решил знакомство свести, коль случай представился. Ну а что? Дельная жена выйдет. Еще в возраст не вошла, а уж три зарубки имеет. Талант, для АПП годный, опять же, проявила. Чем не достойная спутница? Хорошая пара, — обстоятельно разъяснил Фагард.

— А как же любовь? — небрежно помахал руками в воздухе, изображая то ли крылышки, то ли вентилятор, Машьелис. — Ты ж не скажешь, будто влюбился в нее с первого взгляда?

— Любовью, друг мой, сыт не будешь. А помощница и мастерица умелая всегда в цене. Да и, — Хаг немного смутился, но все же продолжил: — симпатичная она, Рикха. Думаю, подрастет, мастерства наберется, все у нас с ней сладится.

Янка промолчала. Обычаи, а уж тем более брачные обычаи друзей для нее так и остались темным лесом. На расоведении аспекта сердечных взаимоотношений у различных рас Быстрый Ветер касался лишь в общих чертах, потому как единого ни у какой расы не было и быть не могло. Сколько миров, столько и правил.

Кое-что за время совместной учебы Донская узнала, но только что 'кое-что', бывшее каплей в море. Про то, что невест с женихами у троллей не бывает, лишь предварительный уговор, а потом сразу на родовом камне ритуальным топором руки ранят, кровь мешают и уж мужем с женой считаются, Хаг ей рассказывал сам.

Про эльфов Эльвидара — родного мира Стефаля — Яна знала еще меньше. Лишь обмолвился недавно друг, что с невестой своей из рода Аллео на каникулах свиделся, и договорились они руки ветвью Первого Древа переплести, когда девушка закончит обучение в Храме Жизни у старшего целителя. Процессу обучения неспешные в своей вечности жизни дивные создания отводили не меньше четверти века. А до тех пор Стефаля и его избранницу, подобранную Великим Древом, будут связывать лишь возвышенные отношения вроде романтических писем и редких встреч в лесах.

Сложно у эльфов с любовью было. Вон Айриэльд Лаэрон, папа Стефаля, свою нынешнюю жену вообще из какого-то подземного 'гроба' с помощью Первого Древа и напарников сына доставал из-за ошибки юности. Теперь-то у него все наладилось. Ильрияль и Айриэльд готовились подарить Стефу и старшему наследнику семьи младшую сестренку. У Дивного Народа с определением пола никаких трудностей не возникало. Мать и отец сразу знали, какое дитя они встретят в мире.

Про радужных крайтарских драконов, к которым относился Машьелис о Либеларо, Янка и вовсе почти ничего не ведала и в библиотеке не встречала. Упоминание Лиса о том, что бабушка ему невесту ищет по сочетанию сходства аур и древности рода, — особого значения не имело, потому как все равно пониманию не поддавалось.

— М-да, ладно, все равно нам еще учиться три года, — отмахнулся от мыслей о предполагаемой свадьбе лучшего друга Машьелис. Он и о своей-то, несмотря на все усилия, прикладываемые энергичной бабушкой, не особо беспокоился. И вообще только-только, как заподозрили товарищи, начал интенсивно интересоваться девушками.

— Уф, хватит, — отодвинула от себя тарелку с недоеденной кашей землянка. — А то на медитации засну.

— Я, пожалуй, тоже вздремнул бы, — поддакнул дракончик, однако свои кашу, мясо и прочие блюда умял подчистую, после чего пододвинул к себе тарелку напарницы и прикончил остатки каши за нее. — Только кто ж нам, бедненьким, даст расслабиться? Если только подбросить Тайсе любовную записку от Ясмера?

Шкодливый парень оживился, словно по-настоящему обдумывал ценную идею.

— Не надо, — очень веско попросил тролль, легонько пристукнув напарника по лбу тщательно облизанной ложкой. — Нам еще у того и другой, как ты сам подсчитал, три года учиться. Так я хочу именно учиться, а не мучиться, расплачиваясь за твои шуточки.

— Скучный ты, — укорил Хага дракончик.

— А то ж, — зевнул во весь клыкастый рот тролль и с хрустом потянулся. — Пошли на медитацию!

— Хорошо, что я уже записочку подсунул, — показал язык другу Машьелис.

— Ты что сделал? — подчеркнуто медленно переспросил Фагард, наклонившись к напарнику.

— Записку подсунул, — осклабился шутник.

— Когда успел? — встревожено охнул Стефаль.

— Я не сам, вчера еще домовичи попросил, чтоб сегодня до медитации в зал на столик Тайсе ее положил. Ему ж везде теперь дорога, коль академия домом стала, — хлопнул ресничками дракончик.

— Ой, что же теперь будет, — заволновалась Яна, даже не представляя, как отреагируют сильфида, чей буйный темперамент прикрывала маска внешнего спокойствия, и строгий мастер Ясмер, когда узнают, что над ними столь жестоко пошутили.

— Ну чего вы всполошились? — Машьелис искренне не видел проблемы в затеянном им невинном развлечении. — Домовичи следов не оставляет, никто ни о чем не узнает! Весело будет! Там, глядишь, мастера, пока искать шутника будут, друг с другом разберутся, признаются....

— Поставь купол тишины, — попросил тролль Стефаля. Тот мгновенно использовал эльфийское заклинание.

Облокотившись на стол, Хагорсон почесал затылок и подчеркнуто ласково попросил друга:

— А теперь давай подробно, что было в записке?

Лис наморщил нос, обиженно фыркнул, негодуя на не оценивших чудесную шутку друзей. И поведал следующее: от лица мастера Ясмера дракончик отправил сильфиде приглашение на завтрашний ужин в 'Тихом уголке' — одном из самых симпатичных ресторанчиков Дрейгальта, куда любили заходить парочки, если желали не просто вкусно покушать в камерной обстановке, а и усладить слух лирической музыкой. И все было в 'Тихом уголке' прекрасно, кроме безбожно кусающихся цен. Почерк мастера Ясмера Лис, разумеется, подделал каллиграфически.

— Значит так, я не знаю, где ты найдешь домовичи (тролль покосился на пустой стол, за которым завтракал Ясек) и как будешь его упрашивать, хоть в ноги кидайся, хоть подкупай. Только у мастера Ясмера в ближайший час должна появиться записка от мастера Тайсы с точно таким же содержанием, какое ты подсунул сильфиде, — практически приказал Фагард.

Тон его был суров настолько, что начни тролль трясти дракончика за грудки, и то эффект был бы меньшим.

— Что ты задумал? — осторожно уточнил эльф, задумчиво прядая ушами. Склонности к дурацким шуткам за ответственным и практичным троллем сроду не водилось.

Хаг тяжело вздохнул и попросил:

— Да, Стеф, нам из АПП ни ногой, сам знаешь, декан запретил. Потому у нас к тебе большая просьба будет. Сходи в 'Тихий уголок', переговори с управляющим. Ресторанчик нужно будет снять на весь завтрашний вечер для пары мастеров. Плати столько, сколько запросят, наш друг о Либеларо все расходы возместит.

— А чего это я до... — начал было возмущаться Лис, стукнулся о ледяной взгляд тролля, сглотнул, поник и кивнул, подтверждая готовность понести финансовые потери. — Ладно. Пошел я домовичи искать.

— Ступай, только прямо тут записку напиши, — ласково напутствовал напарника Хаг. — И если ты еще что подобное выкинешь, я всем твоим подружкам расскажу, что ты невесту ищешь, а еще лучше попрошу мастера Гада сделать оповещение для всей академии.

— Не надо! У меня уже одна невеста есть и нас все устраивает, правда, Ян? — убоялся угрозы парень и, шустро слазив в сумку, достал писчие принадлежности. Изящным женским почерком, буквы которого были похожи на готовых вспорхнуть с бумаги птиц, Машьелис начертал записку, в которой от имени сильфиды Тайсы приглашал Ясмера в ресторанчик и намекал на важную тему для беседы.

Хаг, не доверяя до конца напарнику, перечитал текст и убедился в отсутствии подвоха. Как только тролль вернул бумагу Лису, тот выскочил из-за стола:

— Так я пойду?

— Иди, шутник, пока я тебе пинка для скорости не дал, посуду мы за тебя отнесем, — поторопил невозможного напарника Фагард, а когда тот умчался, покачал головой: — Иногда я думаю, уж лучше б он от каждой тени шарахаться продолжал, чем такое вытворять.

— Нет, так еще хуже было бы, лучше один раз за шкирку поймать, чем десять из окопов вытаскивать, — в свою очередь рассудила Яна. Ей бойкость дракончика, несмотря на побочные неприятные эффекты, очень импонировала.

Стефаль улыбнулся образному сравнению и тоже встал. Пусть 'Тихий уголок' открывался лишь ближе к обеду, собственных учебных планов эльфа необходимость экскурсии в ресторан не отменяла, а значит, стоило поторопиться.

Хаг с Янкой вышли из столовой без обычного умиротворенного выражения на лицах. Все-таки ни тролль, ни человеческая девушка склонности к дурацким розыгрышам отродясь не испытывали, а сейчас поневоле принимали в одном таком участие.

С одной стороны, мастер Ясмер и сильфида Тайса, как определили студенты, испытывали обоюдную симпатию, и дело было лишь за решительными шагами на этом пути, на которые никак не мог отважиться строгий и, казалось, не ведающий слабостей мастер Ясмер. С другой стороны, этих шагов мужчина мог не предпринимать еще долго, а Тайса принципиально не желала его подталкивать. Потому вмешавшимся в процесс студентам, проведай педагоги об их инициативе, могло не поздоровиться. Оставалось лишь надеяться, что учителям будет не до расследования. С первого курса Янка уже почти забыла и совсем не хотела вспоминать, каково это — драить ступеньки лестниц Башни Судеб и плиты на площади перед ней.

В зале медитации собирались, шумели, обсуждая наступающий день, студенты. Тайсы еще не было, когда Яна и Хаг заняли свои места. Даже Лис до появления сильфиды успел прошмыгнуть на коврик и замереть на нем с самым беспечно-ленивым видом, дескать, я тут уже давно, практически с вечера сижу, скучаю. Тайса появилась ровно с последним, третьим ударом колокола, приветствовала студентов:

— Ясного утра! Сегодняшнее занятие мы целиком посвятим развитию интуиции. Потому достаньте колоду символов и приступайте.

— А если я забыл свою, мастер? Может, мы с Питом по очереди с одной колодой, а? — копаясь в сумке, выпалил Картен, вызвав у Цицелира сердитое пыхтение.

— Если забыли, то с интуицией у вас, студент Рос, совсем плохо, и, пожалуй, стоит сегодня после лекций прийти в зал медитаций для дополнительных упражнений, — безмятежно улыбнулась сильфида. — А пользование колодой напарника проблемы не решит, вы лишите его возможности полноценно сосредоточиться на тренировке.

— Нет, взял, просто не в тот карман сунул! — торжествующе воскликнул голубокожий разиня, потрясая над головой футляром.

Еще разок пересчитав для верности обе стопы, Яна озадаченно нахмурилась. Угаданных карточек оказалось неожиданно много: целых восемьдесят одна из ста.

Это было лучшим результатом за все время тренировок с колодой. Неужели все-таки совершенно случайно ей удалось достичь равновесия между чувством личной заинтересованности в результате и состоянием непричастности, как основании истинной интуиции, о котором говорила студентам мастер Тайса?

Подергав себя за кончик косы, девушка пожала плечами, перетасовала пачку с карточками и попыталась повторить успех. Получилось не очень: угаданными оказались шестьдесят пять картинок. А все потому, что Янка то и дело отвлекалась. Никак не получалось сохранять эмоциональный баланс. Но теперь-то девушка знала, к чему стремиться! До конца занятия ей удалось повторить свой успех еще четыре раза!

На полосе препятствий к команде присоединился Стефаль. Там перемолвиться словечком удалось без труда, когда друзья лежали в траншеях и пережидали огненные и ледяные шквалы, следующие без четкой периодичности.

Сжечь напрочь или проморозить до смерти эти явления не погоды, но мастерской фантазии, студентов, конечно, не могли. А вот подкоптить и охладить до озноба — вполне. Потому бросаться без оглядки в битву со стихией никто не стремился.

Вжимая голову в траву, Стефаль отчитался:

— Я переговорил с управляющей Винеллой. 'Тихий уголок' ждет гостей. Ужин на двоих будет готовить новый повар, выпускница-отличница Академии Творения Яств. Цветные фонарики, свечи и романтическая музыка в услугу включены.

— Спасибо, друг! Сколько Лис тебе теперь должен? — практично уточнил Хаг, зная природную скромность эльфа и его невеликое умение копить деньги. Нет-нет, мотом и кутилой представитель дивного народа отродясь не слыл. Просто Стеф обычно тратил всю стипендию на ценные книги и прочие важные для учебы вещи, не заботясь о том, что на студенческие развлечения у него ничего не останется. Папа Айриэльд, зная размер стипендии старосты и подъемных аспиранта, спонсировать юного сына не спешил.

— Шесть золотых, — неловко повел плечом эльф.

— Нормально! — одобрил тролль. — Я думал, меньше чем за семь не договоришься.

— Я не торговался, — порозовел Стеф. — Но госпожа Винелла проявила великодушие, когда узнала, что я пекусь о счастье мастеров АПП.

— А еще, кажется, ты ей понравился, — хихикнул Лис, беззлобно подковыривая напарника.

— Машьелис, почтенная госпожа уже бабушка и нянчит внуков! — шепотом возмутился Стефаль.

— И что, ей теперь на красивых молодых эльфов не полюбоваться? Душа-то возраста не имеет, а скидка — это всегда хорошо, — философски заключил о Либеларо и резко скомандовал друзьям: — Побежали, теперь полторы минуты ничего опаснее пары снежинок не будет.

Доверявшая чутью дракончика команда резво сорвалась с места, и до следующего окопчика они действительно добежали без проблем. Если не считать двух крупных снежных комков размером с дыньку, которые с поразительной меткостью с разницей секунд в семь угодили за шиворот Хагорсону.

Сидя в новой траншее и выгребая из-под одежды мокрый снег, тролль скрипел зубами:

— Пары снежинок, говоришь?

— Очень больших снежинок, — невинно поправился Лис. — Так ведь и ты, друг мой Хаг, парень не мелкий. Все справедливо!

— Ах, справедливо? — не на шутку возмутился тролль, отправил последнюю кучу снега за пазуху Машьелису и добродушно констатировал: — Вот теперь совсем справедливо!

Дракончик возмущенно зашипел, как чайник, который поставили на раскаленную плиту после мойки, и принялся отряхиваться. При этом парень громко сетовал на неблагодарного друга, его дефективное чувство юмора и потенциальную угрозу простуды. Хотел было демонстративно чихнуть, да не получилось. А Хаг сурово припечатал:

— Я тебя после выходки с запиской готов лично разогреть. Ремнем по заду!

— Варвар невоспитанный! Только и умеешь, что кулаками махать, — посетовал о Либеларо и даже попытался встать в позу, что при скрюченном положении было затруднительно, но попытку компания засчитала.

— Ох, Лис, — посетовала Яна, вытирая со лба грязь от неудачного приземления. — С запиской это была очень нехорошая шутка. Я с Хагом согласна!

— А я бы прутьями по рукам добавил, — задумчиво прибавил обычно очень мирный Стефаль, и пояснил: — Мы так детей наказываем за жестокие шутки, когда объяснения не помогают.

— Покровитель, спаси! Что вы все накинулись? — огрызнулся дракончик, втянул воздух через зубы, выдохнул и признался, растирая капли растаявшего грязного снега по физиономии: — Я ж и сам умом понимаю, что неудачная шутка... Наверное. А только должен был я так сделать, чтоб их хоть так подтолкнуть. С того дня, как Тайса обмолвилась про первый шаг, внутри зудело. И хоть ремнем, хоть прутом, а не мог я иначе...

Лис выдал еще один душераздирающий вздох и замолк, а Хаг раздраженно хлопнул ушами, свернул их назад в трубочки и наморщил лоб. Рядом тоненько присвистнул Стефаль и осторожно заметил:

— Полагаю, мы были не правы, осуждая Машьелиса, друзья. В нем говорило призвание блюстителя, основанное на развитой интуиции. Лис всего лишь пытался гармонизировать пространство так, как его толкало чутье, не обращая внимания на внешние приличия. Я не думал, что это чувство у вас начнет проявляться столь рано, все-таки третий курс и...

Эльф резко замолчал, осекшись на полуслове, как будто ему невидимый кляп вставили. А потом тряхнул головой.

— Ты что? — подтолкнул его вопросом дракончик, повернувшись к напарнику и убедившись, что никаких посторонних предметов у того во рту не имеется.

— Теперь я гадаю, не упустил ли сам, торопясь из города в академию, кое-что важное, — раздумчиво протянул Стефаль и зарылся в сумочку с пластинками Игиды. Сломав знак СУАЗ, эльф промолвил:

— Господин декан, есть срочный разговор.

— Проходите, — устало вздохнуло пространство и организовало портал 'любимым' студентам прямо с почти пройденной до конца (осталось пересечь по косой последнее поле грязи) полосы препятствий.

То, что он поторопился с приглашением, мастер Гадерикалинерос понял сразу, как только на его ковер в кабинете шлепнулось несколько комков полужидкой грязи и снега. Впрочем, тренированный ежедневным и порой круглосуточным общением со студентами на протяжении десятков лет, мужчина ругаться, скрипеть зубами и назначать наказания не стал. Только хмыкнул, привычно потер нос-сосиску, слазил в кошель и надломил листик Игиды со знаком очищения. Компанию заодно с помещением на доли секунды заволокло светло-желтым туманом, а как тот рассеялся, всё и все вновь заблистали чистотой.

— И? — уронил декан, требуя рассказа.

— В Дрейгальте, около десяти часов утра, я заметил в переулке Лавров Рольда, — решительно начал отвечать эльф. — Тот или сделал вид, что не признал меня, или действительно не узнал. Рольд разговаривал с кем-то в темном плаще, капюшон собеседника был накинут на голову. Я торопился, потому не стал навязываться, прошел мимо. Но слышал, как звенели монеты и, поворачивая на улицу Горшочков, увидел, как Рольд ссыпает в мешочек горсть мелких красных дисков. Они были похожи на сушеные фрукты, но имели очень правильную форму. Поначалу я не придал особого значения увиденному, но несколько позже все обдумал и встревожился. Что если Рольд подпал под действие нашего недруга, потому, будучи зачарованным, и не увидел меня?

— Хм-м, — цокнул языком декан, — давайте проверять. Студенты, в угол кабинета и прикройтесь знаком невидимости. Найдется?

— Есть, — отчитался Машьелис.

Он ухитрился за прошлый год так набить руку в изготовлении знаков, что скорость их прорисовки у дракончика-каллиграфа если и уступала штамповке, то совсем незначительно. Потому в кошеле-сумке у парня всегда был изрядный запасец.

Яна, к слову, после многих часов лабораторных, проведенных рука об руку со Стефалем, буквально водившим ее стижем по пустышкам Игиды, тоже худо-бедно навострилась выписывать знаки, но с Лисом ей, конечно, было не тягаться.

Вся команда быстренько, пока декан не передумал и не выставил их из комнаты, откочевала в угол и затаилась, использовав знак. Мастер тем временем вызвал к себе Рольда, небрежно кивнул ему в знак приветствия и тихо спросил:

— Сам расскажешь, или как?

Юный помощник тренера Теобаля, формально вышедший из-под власти декана, но все равно продолжавший воспринимать мастера Гада как высшую власть и силу, густо, до ушей, покраснел и пробормотал тихо-тихо:

— Да мы ж ничего плохого... мы ж после занятий, у Рина день рождения. Чуток отметить хотели. Посреди циклады ведь выпал...

— Рольд, Рольд, — укоризненно покачал головой дэор и тихо, почти ласково, попросил: — Отдай.

Здоровяк вытащил из-за пазухи небольшой мешочек и положил его на краешек стола мастера. Печально-препечально вздохнул и поник аки цветочек. Очень большой цветочек, вроде подсолнуха-переростка.

— Верну в вечер седьмого дня циклады, — сжалился мастер. — Все ж немалые расходы вы понесли. Но если еще раз замечу...

— Ни-ни, мастер, больше никогда! Да чтоб я на их уговоры поддался! Стыдобы не оберешься, — замотал головой и замахал ручищами Рольд.

Бочком-бочком с удивительной для столь массивного тела грацией, юноша выскользнул за дверь, даже не задавшись вопросом: откуда и как декан прознал про мешочек с запретным товаром. Наверное, глубина уважения и опаски юного тренера перед мастером Гадом были столь велики, что на подкорке сознания очень крупным шрифтом значилось правило: 'Мастер Гадерикалинерос знает ВСЕ!'

— Так это отрава или не отрава? — не выдержала душа Машьелиса пытки неизвестностью. Он вырвался из угла и теперь приплясывал у стола руководства, почти требуя ответа.

— Отрава? Это кому как, тебе вот точно не стоит употреблять, — усмехнулся Гад, развязал завязки на мешочке и высыпал на стол горку красных плоских предметов, больше всего, по мнению Янки, походивших на таблетки для обеззараживания воды.

Лис дернул носом и разочарованно протянул:

— Выпивка-а-а?

— Ой, — тихо сказал Стефаль и заалел ушками. Оказывается, в стремлении защитить АПП и друзей он только что заложил декану товарищей, собиравшихся всего-навсего устроить пирушку посреди циклады, не дожидаясь выходного дня.

— Выпивка. Один такой камешек на кружку воды и готово превосходное вино. Пяток бросишь — и целый кувшин, — согласился дэор с легкой усмешкой, одним махом сгребая со стола 'таблетки' обратно в мешочек и затягивая шнурок.

А Хаг раскатисто рассмеялся и попросил:

— Мастер, коль Стеф и мы тут для раскрытия заговоров без надобности, вы нас назад не отправите? Мы ж еще как раз добежать полосу успеем.

— Валите, — махнул рукой дэор, открывая портал. На сей раз он даже поленился использовать лист Игиды. В конце концов, не дети малые, уже должны понимать, для чего и когда знаки нужны, а когда можно и своими силами воспользоваться. Если, конечно, два с лишком года учились в АПП, а не штаны и юбку просиживали.

Чистые и сухие студенты свалились аккурат в свежую грязь очередной канавы, из которой выбрались точно такими же грязными и сырыми, как явились на ковер к декану. Машьелис принюхался к обстановке, дал отмашку, и команда снова сорвалась с места, наверстывая упущенное время.

Далее текст выкладывается с некоторыми сокращениями

ГЛАВА 11. Тяжелые уроки и дружба, как лекарство

После прохождения полосы препятствий команду ожидала штатная нахлобучка от мастеров. Хвалили тренеры студентов редко. Нет, на первом курсе почаще, а как блюстители втянулись и вошли в ритм, так все реже и реже. Время преподаватели предпочитали тратить на 'разбор полетов' и дельные замечания. Пустая похвала — штука куда менее полезная для будущего блюстителя пророчеств, чем ценный совет. Так что Янкина команда уже и не ждала никаких комплиментов от тандема спортсменов, спокойно выслушивала анализ действий и отправлялась мыться. А наградой за успех ребятам было очередное усложнение каждого нового задания.

...

Из спортивного корпуса освежившиеся третьекурсники, надев вычищенную спортивную форму, порысили в корпус блюстителей к мастеру Гаду на лабораторную работу. А Стефаль отправился в Сад Игиды для продолжения работы над проектом.

Гадерикалинерос встретил своих ребят с деловито-задумчивым видом. В шкаф за лабораторными наборами не послал, зато, дождавшись, пока студенты рассядутся и приготовятся внимать, начал небольшую лекцию:

— На занятии по артефакторике вы пробовали себя в создании постоянно существующих объектов-артефактов. Но между начертанием знаков на листьях Игиды и этим трудом существует промежуточный этап.

— Чертить несколько знаков Игиды на одной пластине, что ли? — выпалил, не раздумывая, Картен.

— Хм, полагаю, этот способ среди вас попробовали многие, — усмехнулся Гад.

Часть студентов, и большая часть, надо сказать, стыдливо потупилась. Лис досадливо цокнул языком, дескать, пробовал, обломался. В число экспериментаторов не вошли лишь Ольса, Максимус и Юнина, как самые дисциплинированные, и Яна, как самая 'талантливая' в черчении. Если тебе и один знак накарябать в тягость, два и три ты точно выводить не станешь на пробу!

— Что ж, стремление к знаниям и проверка своих сил — не такая уж плохая мотивация, — снисходительно кивнул декан. — Разумеется, ваши листья-пустышки не выдержали подобного обращения и рассыпались в пыль, не дожидаясь заполнения энергией. Один лист — один знак — таков закон и не вам его менять. Однако существует еще один способ. Изображения знаков Игиды можно наносить на предметы и объекты пишущими палочками, получаемыми из мела и пыли Игиды. Высокой эффективностью способ не обладает. Залитая сила растрачивается за несколько десятков секунд и изображение пропадает. Кроме того, существует лишь узкий перечень знаков, годных к использованию через начертание карандашом с пылью. Мы их с вами рассмотрим. Основным признаком годности знака к начертанию является мгновенность и однократность действия. Знак мимикрии или невидимости, действующий пять секунд, пользы не принесет. Но даже краткий перечень применяемых знаков может оказаться полезным в практической работе блюстителя. Итак, в ящиках ваших столов лежит по несколько пишущих палочек и губки. Можете их забрать для лабораторной и дальнейшего использования.

Яна, как и ее однокурсники, слазила и вытащила самый обычный на вид тонкий белый мелок.

— Итак, ХИЗ! Разбейтесь на пары для отработки знака.

Из лабораторного кабинета студенты выходили разочарованные и утомленные черчением, кто эффективным, а кто и бесплодным. Тут десять раз кряду, как на пластинке Игиды, работу переделывать не получалось. Накосячил, знак выцвел и не сработал. Корябай заново! Студенты скрипели зубами, мелками и извилинами, а Гад только невозмутимо взирал на страдания-старания третьекурсников. У Янки, работавшей в паре с Титой, вообще не получилось ничего! Сама себе девушка напоминала после лабораторной д'Артаньяна, которого обсыпали мелом, из бородатого анекдота про Илью Муромца. И зачем только душ принимала!

Лис и Хаг пережили меловой период более удачно.

У них из семи изученных знаков, в конце концов, сработало аж три. Но почти все студенты решили, что знаки на листьях Игиды понадежнее и поудобнее будут, а мелки — это уж так, баловство, на самый крайний случай. Этим и объяснялся факт, поначалу показавшийся третьекурсникам странным, — почему про пишущие палочки никто из старших друзей ничего не говорил. Вот потому и не говорил, что ничего хорошего про этот странный способ сказать было нельзя.

После изучения 'палочной' методики, традиционно-лабораторными трудами со стижем и пустышками студенты занялись почти с удовольствием. Еще час они усердно корпели, пополняя запасы знаков Игиды для личных сумок. Поскольку работа с едким раствором йиражжи и сам процесс начертания символов требовали великой сосредоточенности, то переброситься словечком не получилось.

Когда Гад попросил Янкину команду задержаться после занятия, девушка решила, что декану стало известно о шутке с записками и сейчас последует достойная награда в виде назначения отработки.

Ан, нет! Мастер ругаться не стал, напротив, коротко похвалил за четкое исполнение пророчества о Снежной Владычице, короткую сводку по которому ему передал декан Ротамир. Особо дэор отметил не только рациональное использование знаков, а и подручных средств. Под последними подразумевались рогатка, которой Янка открывала ставни, и снежок, коим Лис вышиб стекло.

Единственным, скорее не замечанием, а вопросом дэора, был вопрос о знаках. Гад дал своей самой проблемной, не в смысле неуспеваемости, а по части нахождения на свои шеи массы проблем, команде студентов-блюстителей практический совет. Команде порекомендовали использовать знак поиска для определения всех субъектов пророчества сразу после переноса в мир пророчества. Интуитивное чувствование нужных личностей, конечно, тоже развивать полезно и необходимо, но все-таки ПОКА пренебрегать знаком не стоит.

Друзья стыдливо переглянулись и промолчали, сходя за умных. Не сообщать же мастеру о собственном склерозе, спровоцированном то ли морозом, то ли головокружением от успехов? Увы, после встречи с Гедаром и Кердой никому и в голову не пришло пошарить по округе знаком поиска.

И все равно, уходили от декана ребята в состоянии легкого обалдения-удивления. Чтоб Гад вот так взял и похвалил за просто так! Наверное, они и впрямь начали незаметно для самих себя превращаться в настоящих блюстителей пророчеств!

Довольно потирающий ладошки гоблин в своем обычном болотно-зеленом костюме уже поджидал жертв Магических Практик. Донская в очередной раз задумалась над сакральным смыслом одеяния мудрого мастера. Форма Брэдока выглядела как замызганная рубашка и застиранные тренировочные штаны с пузырями на коленях. Были ли вещи действительно просто старыми вещами, привычными старику, или обладали скрытыми артефактными свойствами, гадало не одно поколение студиозов. Кое-кто даже пытался задавать вопрос в лоб. Но мастер мастерски уходил от ответа, оставляя за собой право на загадочную непостижимость. Выкрасть же для изучения облачение старого гоблина пока никто не отважился!

Выстроившимся по стеночке тренировочного зала блюстителям Брэдок радостно провозгласил:

— Ясного дня, я вам приготовил сюрприз, ребятки!

Ириаль придвинулась поближе к Юнине. На всякий случай она взяла напарницу за руку и прихватила второй за одежду для страховки. (С мастера сталось бы разбить для начала группу, вынуждая членов команды для начала поискать друг друга). После нечаянного обнаружения родства, вампирша заметно изменила свое отношение к сестре эльфийке. Раздражения в поведении стало меньше, а вот терпимости и желания защищать заметно прибавилось. Наверное, не так уж много у Шойтарэль имелось родственников, которых не хотелось убить с первого взгляда.

— Мы хоть выживем? — мрачновато пошутил в ответ Максимус, в прошлый раз выползавший из учебных катакомб на четырех костях с Ольсой наперевес.

— Все в ваших руках! — благожелательно ответствовал мастер, хлопнул в ладоши, активируя настройку зала, и оповестил:

— Учебная ситуация — штурм замка. Задача — похищение объекта, помеченного желтым маркером. Метод — на ваш выбор. Разнообразие приветствуется!

Вторым хлопком ладоней старый гоблин перевел зал в рабочий режим. Тот мгновенно распался на несколько иллюзорных реальностей, в каждой из которых оказался высоченный замок, окруженный крепостными стенами, и одна из команд блюстителей.

Свист стрел над головой, яростные крики отрядов, штурмующих стены, даже ветер, бьющий в лицо, — все казалось совершенно настоящим. Правда, Янка уже успела проверить на опыте, серьезную травму в этой 'игре' было получить практически невозможно, а вот незачет — раз плюнуть. В последнюю цикладу второго курса отличился только Цицелир, умудрившийся сломать ногу на ровном месте.

— Так, я полетел! — подмигнул друзьям Машьелис и, не дожидаясь возражений, перекинулся в дракона.

С момента первого оборота, спровоцированного подлитой в сок рябиновкой, Машьелис о Либеларо существенно подрос и даже немного заматерел. Теперь он был габаритами не с исхудавшего на жесткой диете слона, а поболее самого крупного млекопитающего Земли как минимум вдвое. Впрочем, увеличение массы и роста не умаляло изящества пропорций дракона, а блистающая радугой чешуя заставляла прищуривать глаза. Симпатичный вышел из Лиса дракон, нет, даже не просто симпатичный, а настоящий красавец. Молодой дракон знал, что он хорош, и вовсю демонстрировал свое великолепие друзьям. А чего пренебрегать подходящим случаем? Машьелис даже заложил дополнительный вираж над головами Янки и Хага, ничуть не опасаясь случайных стрел, отскакивающих от чешуи.

Под изумленный рев масс, как осажденных, так и осаждаемых, ящер взмахивал крылами, легко набирая высоту. Ввергнутые в ступор или впавшие в панику люди дали дракончику выполнить миссию. Он легко взмыл в воздух, в несколько взмахов могучих крыльев оказался у помеченного объекта, сцапал его багряный плащ когтями одной лапы и спланировал к друзьям.

Вот только тушка объекта — рыцаря в легкой кольчуге — в когтях радужнокрылого красавца, которым Яна любовалась с искренним восхищением, обвисла уж больно безжизненно.

— Видать, окочурился со страха, болезный, — резюмировал Хаг и озадаченно почесал щеку когтем.

— М-да, это незачет, — печально согласился Лис, возвращаясь в свою обычную форму после того, как из его когтей истаял объект проваленной миссии.

Призрачная реальность мигнула, восстанавливая прежний вид. Снова отряды пошли на штурм замка, а герой в плаще воздвигся на стене. Теперь уже команда действовала более осторожно. Учли больное сердце объекта и решили вовсе исключить малейший шанс на испуг. Команда под невидимостью перенеслась на стены с помощью левитации, а сонные чары и купол неуязвимости надежно укрыли 'жертву' ото всех возможных угроз. Кстати, купол очень пригодился, потому как все стрелы захватчиков и камни отражающих штурм вдруг стали лететь точно в спящего героя. Зная зловредную изобретательность Брэдока, любой из блюстителей мог бы поклясться в неслучайности явления.

Вторая попытка Янкиной команде засчиталась, как успешная. Когда ноги объекта коснулись травы у замка, перед глазами студентов вспыхнула цифра один.

Реальность снова мигнула, являя привычную картину штурма, стимулирующую команду на изобретение очередного способа изъятия героя из гущи сражения.

На этот раз способ изобретал Лис. Парням, по мнению землянки, досталась самая тяжелая часть работы — они рисовали! Бесталанная в изобразительном искусстве Яна от черчения была категорически отстранена.

Пара кругов переноса — один в замке, второй в относительной безопасности за его пределами — были изображены Хагом и Лисом палочками из мела, спрессованного с пылью Игиды.

Вот и пригодилась сегодняшняя лабораторная! Чертеж знака ХИЗ — символа мгновенного переноса, вычерчивающийся одновременно в двух местах, — напарники переделывали раз пять.

Приходилось то и дело шарахаться от вездесущей массовки, норовящей испортить работу! Но они таки смогли синхронизировать начертание знаков и уложиться с хронометражем истаивания символов. Через СУАЗ дали отмашку Янке. Ей отводилась главная действующая роль в представлении.

Она ухитрилась выманить героя паническим призывом о помощи в знак переноса, вычерченный Машьелисом под покровом невидимости на плитах в замковом коридоре. Притворяться девушка не очень умела, врать не любила, но зачет есть зачет. Потому испуганная студентка (а попробуй не испугайся, если в перспективе маячит пересдача темы) вопила очень даже правдоподобно!

Четвертого способа ни изобрести, ни испытать троица не успела. Вид на осажденный замок сменился просторным залом академии с четырнадцатью взмыленными, взъерошенными и грязными блюстителями впридачу.

— У кого меньше двух удачных попыток и больше одной провальной — жду на дополнительное факультативное занятие завтра, — обрадовал студентов мастер.

Яна, Хаг и Лис переглянулись и выдали на удивление слаженный вздох облегчения. Они уложились! И пусть опять требовалось навестить душ, а форма требовала чистки, друзья были почти довольны.

Но так повезло не всем. Кто-то бурчал, как Авзугар, вокруг которого приплясывала Тита, кто-то причитал, как Цицелир, или ругался, как Ириаль, а то и натурально всхлипывал от разочарования, как Таата. А мастер прохаживался между студентами и бросал пару-тройку слов то здесь, то там.

Как уж он ухитрялся следить за всеми и ничего не упустить из виду, не имея талантов силаторхов и дэора, студенты не знали. Но мастер действительно замечал все, как и Анита! То ли 'оборудование' с артефактной настройкой давало широкие возможности, то ли звание мастера АПП обязывало!

— Поняли, в чем ошиблись? — подкинул вопрос гоблин Янкиной тройке.

— Кто ж знал, что у них там дракон в диковинку, — пожал плечами Лис.

— Надо было здоровье объекта определить, — предположила Яна, до сих пор испытывающая неловкость и чувство вины, стоило только вспомнить обмякшее тело в когтях Машьелиса.

— Прямой контакт с блюстителем для субъекта или объекта пророчества может обернуться шоком, порой, смертельным шоком. Это нужно учитывать в любом раскладе, — отметил мастер, согласившись с Яной, и, переведя взгляд на дракончика, добавил: — Спешка не всегда хороша, парень.

— Осознал, — легко покаялся Машьелис, бахнув себе кулаком по груди. — Такого больше не повторится!

— Это уж точно, повторяться ты не умеешь, — хихикнул гоблин и посеменил терроризировать наставлениями следующую команду третьекурсников.

В душе Янка еще и вымыла голову, пропылившуюся так, словно она не в иллюзии играла, а пяток натуральных штурмов перенесла. Сразу полегчало, и появился аппетит. Поскольку у напарников еще оставались факультативы, в столовую девушка пошла одна и в одиночестве же переделала часть заданий на эту и следующую цикладу. Как раз успела освободиться до вечера, когда с факультатива по артефакторике вернулась уставшая и бесконечно довольная Иоле.

Йорд, поступивший на работу в Коллегию Артефакторов, помогал невесте в выходные дни, и увлечение предметом у Латте, сдобренное любовью к жениху, все возрастало.

Янке даже показалось, что подруга немного похудела с начала курса. Неодобрительно нахмурившись, Донская в приказном порядке отправила Иоле купаться, а потом столь же безапелляционно заставила ее выпить чаю с прихваченными из столовой пирогами. Поужинать ифринг, захваченная восхитительной идеей нового проекта, то ли не успела, то ли вовсе позабыла. О хлебе насущном, а также о мясе, молоке и прочих полезных и нужных для жизни не меньше, чем любовь и работа, продуктах девушка не сочла нужным позаботиться.

— Знаешь, подруга, — заговорила Яна только после того, как Латте насытилась, — нельзя так себя загонять! Если ты будешь забывать кушать и отдыхать, то так и до лекарского корпуса с истощением доберешься, а не к Йорду на свидание!

— Прости, Ян, а? — выразительные глазищи ифринг умоляюще глянули из-под полосатой челки. — Я постараюсь быть внимательнее. Очень интересная тема попалась!

— Тем еще прорва интересных будет, а ты у нас одна! — припечатала Яна и, не удержавшись, крепко обняла подругу.

— Спасибо, — сморгнула слезки растроганная Иоле, сыто рыгнула в ладошку и спросила:

— У вас как дела? Я что-то, ты права, с артефакторикой обо всем позабыла. Очень уж соскучилась за каникулы по занятиям!

— Неплохо, — поразмыслив, заключила Яна. Рассказывать о шутке Машьелиса с записками девушка не стала, потому что тайна эта принадлежала не только ей, а вот о 'штурме' у мастера Брэдока поведала и поделалась своей тревогой:

— Может, так и надо. Не знаю. Мне показалось, Лис очень легко отнесся к гибели человека. Нет, это конечно, иллюзия и все такое прочее. Скорее всего, в реальности он будет не так самоуверен и более осмотрителен. Замечания мастера Машьелис принял. Только у меня до сих пор тягостно на душе...

— Ты не огорчайся, Яночка, — Иоле подсела на диване поближе к подруге. — Лис не глупый и не злой, он все поймет. Мы же пока лишь студенты. Для того и нужны занятия.

— Надеюсь, — согласилась та, и девушки стали готовиться ко сну.

Мирные воды глубокого сновидения аккурат посреди ночи были взбаламучены тревожным шепотом Хага. В темное время суток ход в девичью часть общежития был для кавалеров заказан, потом голос тролля донесся до Яны через знак СУАЗ.

— Ян, прости, разбудил. Не знаю, что делать. У Лиса кошмары, уж третий за ночь. Просыпается, засыпает и опять кричит.

— Для хорошего сна теплое молоко с медом пить надо, — машинально пробормотала все еще наполовину сонная девушка.

— Э-э, — крякнул Хаг. — Молоко у меня есть. Кувшин целый. А вот мед...

— Сейчас принесу, — подавив зевок, пообещала Яна, и выбралась из кровати, движимая чувством долга.

Своей пасеки у Донских не было. Мед для дружеских чаепитий землянка покупала в лавочке фееры вместе с красивыми янтарными кусочками сахара. Добрая толстушка никогда не запрашивала непомерных денег. Или так везло только Янке? Как-то она слышала возмущенное щебетание нескольких студенток, потративших на обновки всю стипендию.

Надев халатик и любимые тапочки, ничуть не износившиеся с первого курса и не утратившие милой пушистой желтизны, Яна с горшочком меда продефилировала к двери. Заучившаяся Иоле спала сладко и без молока, она даже ухом не повела.

У друзей неярко светился ночник, взъерошенным воробьем сидел закутанный в одеяло Машьелис, Хаг что-то шаманил у нагревательной плиты. Обычно парни 'столовались' в Янкиной комнате, но на всякий случай пластину себе завели.

— Теплое, а не горячее! — заметив подозрительные пузырьки на поверхности кружки, скомандовала девушка. Поставила мед на стол и, оттеснив тролля от процесса готовки, взялась за дело. Часть горячего молока была перелита в новую кружку. К кипятку Яна долила более прохладного молока, попробовала и только затем добавила пару чайных ложек меда. Тщательно перемешала, снова попробовала и довольно кивнула. То, что надо!

Присев на кровать к нахохлившемуся дракончику, девушка заботливо скомандовала:

— На! Мелкими глотками выпей до дна.

— — И кошмаров не будет? — недоверчиво прищурился Лис.

— Никаких кошмаров, крепкий и спокойный сон! — с абсолютной уверенностью в голосе объявила Яна...

Она проследила, чтобы друг выпил все до капли, отдала кружку Хагу и мягко попросила его, многозначительно покосившись в сторону ванной:

— Вымой сейчас, а то утром не отмоется.

Фагард понятливо кивнул и исчез за дверь, зашумела вода. Яна ласково погладила дракончика по длинным светлым локонам и сказала то, что говорили тысячи раз до нее и еще столько же скажут:

— Все будет хорошо.

А Лис неожиданно судорожно втянул носом воздух и расплакался навзрыд. Не рассуждая, не примериваясь и плюя на всякие этикетные правила, Янка сгребла заматеревшего друга в объятия. Крепко-крепко прижала к себе и, тихонько раскачиваясь, полушепотом запела на ухо парню старую потешку, которой ее саму с детских лет и по сию пору утешала мама:

— Не хнычь, не плачь,

Куплю калач.

Не реви, не ной,

Куплю другой.

Глазки утри,

Куплю тебе три.

Поначалу на миг-другой Лис закаменел всем телом, а потом наоборот разом расслабился до бескостной мягкости, при этом умудряясь цепляться за Янку, как утопающий за спасательный круг посередь штормящего океана.

— Кошмары. Тот парень в плаще. Мертвый... Я ж никого раньше не убивал вот так, совсем случайно. Когда не враг, а просто... А этот пустыми глазами на меня глядит, укоряет: почему не спас. Потом душить начал...

Отрывистая, неразборчивая речь Машьелиса, уткнувшегося носом в плечо подруги, звучала глухо. Но Яна поняла главное: она сильно ошиблась сегодня, плохо подумала о напарнике. Тот переживал неудачу со спасением ничуть не меньше, а, пожалуй, гораздо сильнее всех в команде.

— Он не придет больше. Ты его спас потом, два раза спас! Спи, теперь ты всегда будешь видеть, как надо делать и как исправлять, ты умеешь, — шепнула девушка и возобновила свой нехитрый напев.

— Мне мама никогда колыбельных не пела. Она как леди Левьерис, бабушка, всегда была. Красивая, умная, далекая. А ты поешь... — не пожаловался, скорее, поделился болью и горечью Лис.

— Пою, мне моя мама пела, я знаю как. Хочешь колыбельную? — ласково предложила Яна.

— Хочу, спой, — попросил парень, чуть отодвинувшись от подруги, он взбил кулаком подушку, свернулся клубочком на кровати, пусть и великоватый вышел клубок, прикрыл глаза.

И Яна вполголоса запела привычную колыбельную, какой укачивали ее и теперь пели сестренке:

— Улетел орел домой,

Солнце скрылось за горой.

Ветер после трех ночей

Мчится к матери своей...

— Мне почему-то кажется, когда ты рядом, все будет хорошо. Вообще все и всегда, — сонно бормотнул дракончик и заснул уже окончательно. Развернувшись из клубка, вольготно разметался по кровати. Тонкое лицо его было безмятежно, а пальцы правой руки накрепко вцепились в поясок на Янкином халате.

Верно выбрав момент, выключил воду и вернулся из ванной Хаг. Глянул на спящего напарника и одними губами шепнул:

— Спасибо!

Потом прижал оба кулака к груди на уровне сердца и низко поклонился девушке. Яна кивнула, принимая благодарность, развязала узел и вытащила поясок из петель халата. Так она и ушла к себе, оставив Машьелису свой пояс, как залог отличного сна без кошмаров.

Халатик хоть и был теплым, но без пояска ночной сквознячок, прокравшийся под полой, обдал ноги прохладным ветерком. Девушка невольно поежилась и тут же от запястья, где с прошлого года привычно устроился браслет помолвки из Храма Ветров, пришла волна тепла, смывающая холод. Янка благодарно коснулась украшения и поспешила в кровать.

Ни один из студентов не узнал, что под дверью комнаты несколько минут простоял декан, выдранный из постели магической сигнализацией, подававшей знак о присутствии в комнате парней девушки. Остроты слуха, пусть и не столь безупречной, как обоняния, Гаду оказалось вполне достаточно, чтобы верно определить причину визита. Потому он ушел так же тихо, как появился. Не маленькие уже детки, сами разберутся.

Иоле безмятежно спала, когда Янка вернулась к себе, и очень удивилась утреннему визиту Машьелиса, притащившему поясок от халатика подруги. Впрочем, ни о чем спрашивать не стала. То, что порой лучше молчать, чем говорить, было известно ифринг и без знакомства с рекламой ирисок.

От ночного смятения чувств у дракончика не осталось и следа, он был как обычно бодр, весел и безмятежно счастлив. Яна только порадовалась такому настрою друга. Принять и понять ошибку, перешагнуть через нее и спокойно жить дальше — таким талантом обладает не каждый.

За обычными студенческими хлопотами и занятиями пролетел день. Яна поначалу все ждала, что вот-вот явятся разгневанные Тайса, Ясмер, или оба вместе, и взгреют ребят за обман, но нет, учебный круговорот воспитательной встряской никто не нарушил, и девушка окончательно уверилась, что затея Машьелиса выгорит.

Мирное спокойствие Яны было вызвано еще и тем, что следующие занятия с мастерами должны были состояться лишь на следующей цикладе. Его разрушила объективная реальность. Вернее, объективная рассеянность. Регулярные (три дня подряд минимум) тренировки с набором карточек для развития интуиции были рекомендованы Тайсой всем блюстителям. И когда Донская полезла в кармашек сумки, где обычно таскала колоду, набора там не оказалось. Зато коварная память подсказала: хозяйка забыла свой набор в столике зала медитаций. Нет, можно был бы воспользоваться и чужим, взять 'на прокат' у той же Иоле, но сильфида особо предупреждала студентов о том, что самыми эффективными становятся упражнения с привычным материалом.

Ничего не сказав напарникам — сама забыла, самой и забирать, — Яна после общих лекций, когда друзья отправились на тренировки с оружием, двинулась в корпус блюстителей на верхний этаж, в зал, чья дверь теперь помечалась тремя зелеными полосками, указывающими на курс занимающихся в помещении студентов.

Никого встретить в зале девушка не ожидала, однако, на всякий случай стукнула проформы ради в дверь и только потом открыла створку. И сразу же порадовалась собственной предусмотрительности.

— Ясного дня, — вполне благожелательно поприветствовала студенту сильфида, высвобождаясь из объятий мастера Ясмера и оправляя растрепавшиеся волосы. Скрыть припухлость зацелованных губ она даже не пыталась. — Ты что-то хотела, Яна?

— Ясного дня, да, я колоду забыла в столе, — выдавила зарозовевшая за себя и обоих застигнутых на горячем мастеров разом девушка. — Можно?

— Конечно, возьми, — великодушно разрешила мастер, и Янка почти бегом метнулась к своему столику, схватила нужную вещь и, пробормотав извинения, убралась из залы. Едва она закрыла дверь, как в ней щелкнул запираемый изнутри замок, а тонкая полоска сочащегося в коридор света заблестела радугой. Судя по всему, мастер Тайса решила продемонстрировать блеск своих великолепных крыл мастеру Ясмеру.

Янка сдула со взмокшего лба прядку волос и поспешила в общежитие. Кажется, никакого допроса с пристрастием о подложных записках мастера учинять не собирались ни сейчас, ни вообще когда-либо. Их все устраивало. В конце концов, кому и верить в Судьбу и Судьбе, как не преподавателям Академии Пророчеств и Предсказаний?

ГЛАВА 12. Последствия прерванной дегустации

Прошла уже пара циклад, за которые ни один из студентов-третьекурсников не попытался убить другого. Во всяком случае, убить сознательно и злонамеренно. Фаербол, сорвавшийся с пальчиков малышки Тааты в сторону Хага, отвязавшаяся под тяжестью Машьелиса веревка, узел которой не довязал растяпа Картен, и приготовленная на весь курс витаминная настойка от Цицелира, перепутавшего безобидную и очень полезную ягодку с ее ядовитой товаркой, в расчет не брались.

Все безобразия студенты творили по собственному гениальному разгильдяйству, не прибегая к посторонней магической и физической помощи. Отрабатывали наказание в виде мытья лестниц и плит, а также дополнительных занятий, они тоже сами.

Этакое затишье перед бурей заставляло нетерпеливого дракончика буквально рыть землю и ехидничать насчет самоуверенности ядодела, заготовившего на каникулах всего пару ловушек. Наверное, если бы не возможность разрядки — три пророчества успели выпасть на долю Янкиной тройки за столь короткий промежуток времени — Лис бы точно что-нибудь натворил. А так он только донимал друзей выдвижением все более фантастических гипотез и почти уже собрался требовать от декана права выхода за ворота АПП, чтобы половить Паука на живца. Разумеется, никем из напарников он рисковать не собирался, и роль подсадной утки с удовольствием исполнил бы сам. Жаль никто из тех, кто обладал властью и правом решать и разрешать, мнения дракончика во внимание принимать не собирался.

Как раз на это в очередной раз громко и с чувством сетовал Машьелис друзьям, собравшимся вечером под сенью са-орои в уютной комнате Стефаля. Дракончика слушали не чтобы терпеливо и внимательно, но слушали. После всего учиненного Лисом с записочками его слушали всегда. Лучше услышать и проконтролировать, чем разгребать последствия! Экономия нервов, времени и сил выходила изрядная! И пусть о Либеларо по сути ни в чем не виноват, его чутье блюстителя ведет, а все ж проблемы-то из-за его чутья получаются самые настоящие. Яну более всего озадачивал энтузиазм друга. Инстинкт самосохранения у него никогда с тягой к авантюрам в конфликт не вступал, умудряясь мирно соседствовать и процветать. Так вот сейчас девушка никак не могла взять в толк: если Лису не страшно и значит никакой угрозы для жизни нет, почему ж тогда всякая ядовитая пакость случалась? Или паука сейчас просто нет в городе, потому Лис и рвется на прогулку?

Стефаль рассеянно улыбался, отдыхая в обществе друзей, и слегка хмурился, будто тучка набегала на безоблачный небосклон, когда снова вспоминал о пророчестве, в очередной раз нависшем над АПП. Летописи и архив поведали эльфу достаточно, чтобы он понимал: ничего катастрофического не происходит, идет обычная жизнь необычной академии. Когда о такой 'обыденности' слышишь на лекциях из уст декана Ротамира или читаешь в мирных стенах архива об уже сбывшемся и благополучно миновавшем, все кажется простым, безопасным и понятным. Совсем иначе воспринимается ситуация, если дело касается еще не свершившегося и твоих близких. А команда успела стать для Стефаля Лаэрона по-настоящему родной.

Очередной драматический пассаж Машьелиса завершился, и эльф, по праву гостеприимного хозяина, предложил:

— Сока хотите? Я вчера в Дрейгальте купил кувшин свежего сока милиники. У нас в лесах его считают не только вкусным, но и очень полезным напитком.

— Давай! — сразу согласился охочий до дегустации новых продуктов и явлений дракончик.

Эльф выставил большой кувшин на стол, открыл плотную крышку, давая соку, как хорошему вину, подышать, и полез в буфет за стаканами. Избалованная са-ороя легонько зашелестела листиками, напрашиваясь на угощение.

В дверь постучали для проформы и, не дожидаясь ответа, вошли. Мастер Гад воздвигся на пороге статуей Пушкинского командора и устало не то попросил, не то обреченно потребовал:

— Скажите мне, что это вы!

— Ну, чего уж там запираться, — скромно шаркнул ножкой Машьелис, не только в глубине души, а и совершенно явно гордящийся своим подвигом на ниве сводничества:

— Это мы. Вернее я. Это я записочки про ресторан мастерам подкинул.

— Какие записочки? Ты о чем? — встряхнулся Гад, сморщив нос и машинально почесав свою самую выдающуюся (из находящихся на виду) часть тела. По мнению мастера, разговор свернул куда-то не туда.

— Ой, — показательно смутился дракончик, забегали шкодливые глазки. — А вы о чем?

— О Прялке и Ткацком Станке Судьбы, — дал короткую справку декан.

— Нет, это точно не мы, — почти огорчился студент и конечно сразу же полюбопытствовал: — Что с ними случилось-то?

— Они пропали. Остается надеяться лишь на то, что случилось, как ты выразился, пророчество, то самое пророчество, о котором я уже вам говорил, — хмуро выдал мастер и по памяти процитировал:

Исчезнут до поры судеб важнейшие плетенья,

Что всем основа и опора древних стен...

— Ну да, похоже, что про них, — задумчиво согласился Хаг.

— То есть, вы решили, что это мы Прялку и Станок из Башни перепрятали от греха подальше, чтоб врагу не достались? — загордился масштабами подозрений высокого начальства Машьелис, аж выпятил грудь и приосанился.

— В Башню никто чужой не может пройти, верно, мастер? — осторожно уточнил Стефаль, уже ни в чем не уверенный точно.

— Так считается. Охранных сетей АПП никто не касался, камни башни не помнят чужих, — согласился дэор. Он так и не присел, хотя са-ороя с готовностью трансформировала для гостя одну из нижних ветвей в удобное кресло. — Однако, великих артефактов нет в Башне Судеб. Мы пока не поднимали тревоги, прорицатели тоже не советуют торопиться. Знаки Игиды помочь не в силах, поисковые знаки рассыпаются пылью. А гаданья дарят загадочные словеса, вроде этих: 'вне зрения живых созданий, но неизменны нити бытия'. Если в ближайшее время реликвии не будут найдены, то...

Гад осекся на полуслове, так и не дав возможности слушателям узнать о мерах, которые мастера собирались применить для поиска и возвращения на исконные места легендарных артефактов.

Нос дэора расширился, дернулся, а сам мастер метнулся к кувшинчику с соком и деревянным голос уточнил:

— Кто-нибудь уже успел выпить отсюда?

— Нет, я только достал кувшин. Хотите сока милиники, мастер? — любезно предложил эльф.

— Я вчера принес из города, — все еще не понимая причин расспросов, более походивших на допрос, терпеливо ответил Стефаль. — В лавке 'Эльфийские сласти' купил.

— Че, опять отравлено? — непосредственно удивился Хаг.

— Опять, — подтвердил догадку тролля мастер, прикрывая опасное содержимое милого пузатого кувшина крышкой.

— Не понимаю, — удивился Машьелис. — На воротах теперь такой контроль, артефакты защитные понаставили. Ничего ядовитого пронести нельзя, чтоб вой до небес не поднялся. Парни жаловались, что и пиво уже за яд принимают.

— Сок милиники в сочетании с вытяжкой из плодов авади очень полезен для эльфов и вампиров, а вот для представителей других рас смертельно опасен, — нарочито спокойно объяснил декан. — Потому Стефаль спокойно пронес напиток в академию.

Посеревший лицом 'отравитель' заикнулся было:

— Уверяю вас, мастер, торговец продавал чистый сок без примесей.

Но Гад остановил его взмахом руки и предложил:

— Думаю, тебе следует снять рубашку, Стеф, чтобы мы смогли осмотреть руки.

Встревоженный юноша, помнивший рассказ друзей о Таате и Мисаги, мгновенно рванул завязки. Он сдернул через голову жилет и рубашку, обнажая торс — предмет мечтаний многих студенток.

Сейчас никто любоваться импровизированным стриптизом не стал. Зато руки, в частности локти эльфа, осмотрели с повышенным вниманием и не нашли ничего, кроме маленькой точки уже не красного, а коричневатого оттенка. Метка была настолько похожа на крохотную родинку, что Янка и не придала бы ей никакого значения, зато декан помрачнел лицом. Только тогда девушка сообразила: у эльфа на теле, в отличие от человека, не было ни единой родинки.

— А метка-то старая, — присвистнул Лис. — Когда это тебя угораздило нашему пауку попасться, Стеф?

Расстроенный эльф только беспомощно повел плечами и первым встревожено предложил:

— Мастер, расспросите меня под знаком, вдруг не только сок я должен был предложить друзьям?

— Хорошо, — не стал уверять в своем полном доверии к несчастному юноше дэор. Он использовал знак глубокого транса ТОРАН и спросил у замершего с невидящим взглядом Стефаля:

— Когда ты попал под воздействие?

— Три циклады и два дня назад, — добросовестно отчитался юноша.

Лис присвистнул, оценивая срок, и шепнул: 'Да за это время он нас уже раз десять отравить мог'.

— Пытался ли ты до сегодняшнего дня причинить вред напарникам или кому-либо другому по приказу?

— Нет, — прозвучал звонко-безжизненный ответ.

— Почему?

— Так решил тот, кто приказывал.

— Как ты его встретил?

— Я выходил из ресторана 'Тихий уголок'. Меня подкараулили в переулке. Слегка укололи в руку сзади. И начали расспрашивать.

Стефаль подробно описал весь диалог с 'невидимкой'. Осмотрительный враг по-прежнему беседовал с жертвами из-за спины, потому описать его эльф не мог. Зато стало ясно, почему за столь длительный срок никто отравить друзей не пытался. Околдованный Стеф поведал Пауку об усилении охраны АПП. Тот приказал жертве забыть разговор и явиться на следующую встречу, которую назначил на вчерашний день. Там же эльфу, повторно уколотому в руку, и был отдан приказ купить сок. Добавку к нему Паук подмешал самолично. Более никаких распоряжений бедняге не отдавалось.

Гад разрешил юноше помнить все содержание 'допроса'. На очнувшегося Стефаля было больно смотреть. Еще бы! Он, находясь под властью врага, только что едва не отправил на суд богов и к перерождению лучших друзей! Впрочем, друзья ничуть не винили жертву Паука. Напротив, Янка сочувствующе обняла, а парни похлопали по плечам. В исполнении Хага такое 'подбадривание', конечно, немного походило на месть, но Стеф-то знал, что ничего дурного тролль не желал.

Между тем, пока эльф одевался, подуставший от ведения допроса декан прошелся к столешнице, сцапал кувшин с соком, налил себе стаканчик и махом ополовинил.

— Мастер!? Зачем? — отчаянно возопила Янка, не успевшая остановить декана.

— Сказал бы, что устал от всех вас и хочу смертного покоя, — задумчиво начал дэор, покачав в пальцах полупустой стакан, да только Лис помешал продолжению страшной шутки, напомнив подруге:

— Он же дэор, Ян. На них никакая отрава вообще не действует.

А декану подарил исполненный укоризны взор: и не стыдно, дескать, до полусмерти наивных девушек пугать! Об осведомленности команды о расовой принадлежности мастера ему самому еще в конце прошлого учебного года проболтался сам Машьелис, обожавший похвастаться какими-то своими личными или общими достижениями перед тем, чье мнение ценил и уважал.

— Ой, забыла, — покраснела от неловкости землянка. — Извините. Приятного аппетита.

— Скажите-ка мне, студентка Донская, с какой редкой расой вы знакомились на прошлой лекции по расоведению? — вкрадчиво осведомился мастер, продолжая невозмутимо прихлебывать напиток.

— С дракессами. Они не полукровки, а самостоятельная раса, обладающая тремя физическими равноправными оболочками: гуманоидной формой, обликом ледяной змеи и дракона, — отчиталась на зубок вызубрившая определение Яна.

— Гм, прошу прощения в таком случае, — немного сконфузился декан. — Я был уверен, что последняя тема у вас была 'дэоры'. Очевидно, Быстрый Ветер немного скорректировал учебный план.

— У нас без четкого плана сейчас лекции идут, — снова влез неуемный Машьелис, обосновавшийся вопреки наличию замечательных древовидных кресел и лавочек на некоем подобии табурета в развилке са-орои где-то под потолком. — Сначала насколько циклад прошлогодние повторяли. Теперь же, как к редким расам перешли, мастер предложил с преподавателей АПП начать по выбору курса. Вы же, почитай все у нас в академии редкие! Мы заспорили, а Кайрай о ректоре Шаортан вспомнил, как о самой главной в академии. Поэтому мы с дракессов и начали.

— Ой, мастер Гад, — опомнилась и поспешила воспользоваться возможностью Яна, — а как вы думаете, можно мне к ректору подойти с просьбой поделиться фольклорным расовым материалом? Мне мастер Быстрый Ветер опять сбор песенных форм задал на весь семестр.

— Вот сама скоро и спросишь, впрочем, не вижу причин, по которым мастер Шаортан тебе откажет, — чему-то едва заметно усмехнулся декан, и, развернувшись к эльфу, уточнил: — Ты как, Стеф, в достаточной мере пришел в себя, чтобы принять участие в ритуале?

Юноша как раз опустошил стакан с тонизирующим соком, потому не поперхнулся от неожиданности, только отставил тару и кивнул. Вместо эльфа вопрос задал дракончик:

— Какой ритуал?

— Балда! Три жертвы же теперь есть, можно творить ритуал поиска нашего общего 'друга' Паука, о котором говорил мастер, — добродушно напомнил Хаг о чем-то задумавшемуся напарнику. Тот тут же отбросил все лишние мысли.

— Эй, мастер, мы с вами пойдем!!! — птичкой слетел с веток сердито зашуршавшей листвой са-орои Лис и почти вплотную подскочил к Гаду, с явным намерением вцепиться в мантию, если вредный декан решит обойтись без его, Машьелиса, вдохновляющего присутствия.

— Разумеется, о Либеларо, условия сотворения ритуала требуют непосредственного участия как жертв-контактеров, так и намеченных Пауком живых целей, — снисходительно усмехнулся юной горячности дракончика Гад и специально для остальных членов команды добавил: — Всех целей.

— Так это ж здорово! Жаль так, как сейчас, Советника в прошлом году поискать не вышло! — затараторил возбужденный, предвкушающий шоу Машьелис. Только что кругами не начал бегать, как жаждущий немедленно отправиться на прогулку щенок.

— Да, — неожиданно согласился со студентом мастер. — Нужных жертв не хватило. К сожалению, деревья Игиды, пусть фактически и являлись пострадавшими от деяний безумца, никак не смогли бы принять участие в ритуале, а одним Цицелиром мы бы не обошлись.

Яна только зажмурилась и помотала головой, пытаясь избавиться от жуткой картины, нарисованной внезапно разыгравшимся воображением: вот величественные деревья из золотого подземного сада встряхивают кронами, выдирают корни и начинают медленно, роняя комья земли и листья, двигаться вверх по широкой лестнице, дабы настигнуть и покарать обидчика. Прямо-таки какой-то День Триффидов представился.

Между тем декан, не посвященный в странные фантазии землянки, не давая иных пояснений, стал действовать.

К чему пустые слова, если студентам вскоре представится возможность все увидеть и попытаться понять? Знак СУАЗ отправил просьбу декану летописцев Ротамиру о доставке Мисага Куяри в ритуальный зал корпуса блюстителей. Второй вызов почему-то отправился к мастеру танцев Пичельэ, а третий Таате Голвин с мягкой просьбой поскорее подойти к декану в общежитии.

По царственному взмаху руки студенты потопали за Гадерикалинеросом к кабинету, где захватили ожидающую мастера запыхавшуюся хоббитянку. Та, хоть и не знала за собой никакой вины, слегка волновалась. Просто так ведь декан не стал бы ее вызывать? В отличие от компании Яны, для которой посиделки с вареньем в компании Гада за два года стали почти традицией, прочие, более везучие студенты не общались с иронично-строгим мастером слишком близко и систематически. Во внеучебное время дэор посещал и вызывал своих подопечных большей частью ради срочного стимулирующего нагоняя. Все остальные вопросы он предпочитал решать на занятиях или на переменах.

Прямо из коридора дэор открыл портал в ритуальный зал. В этом помещении ребятам бывать еще не доводилось. Внутри просторного зала оказалось мрачновато. Окон не было, осветительных шаров и прочих артефактных ламп, привычных оку студентов академии, тоже не имелось. Рассеянный и какой-то тускло-серый свет лился из боковых светильников, горящих в первой трети зала, чье пространство терялось в тенях.

Здесь уже присутствовали четверо. Декан Ротамир со встрепанным Куяри, настороженно зыркающим по сторонам стояли у самого входа, Не по-эльфийски толстенький, ярко-полосатый мастер Пичельэ, на чьи факультативные занятия по танцам Яна ходила весь прошлый год прохаживался у стены. А еще была та, кого Янкина компания видеть, в общем-то, не ожидала: ректор Шаортан. Ее-то Гад не звал. Хотя, учитывая способность дэора к умножению собственных сущностей, декан вполне мог известить дракессу о сборе лично, а не через знак. Все-таки начальство!

Все вразнобой поздоровались. Завидев Гада с выводком студентов, учитель танцев окинул нетипично цепким взглядом всех присутствующих, будто не только считал их по головам, а еще и мерку снимал, хорошо, если для пошива одежды, а не для деревянного макинтоша.

— Ясного дня, проводим ритуал трех кругов и зова? — доброжелательно уточнил у дэора эльф с улыбкой, снова превратившей его в добродушного толстячка.

— Да, — подтвердил декан.

— Вот и замечательно, вот и хорошо, — бормоча под нос эти слова, мастер вытащил из кармана белый мелок — не палочку с пылью Игиды, о которых рассказывал студентам Гад, а самый натуральный обычно-белый мел. Им Пичельэ ловко, не опускаясь на колени, начертил на темной сплошной плите пола нечто, более всего похожее на трилистник или схему молекулы из учебника химии. Причем, хоть мастер и не пользовался никакими инструментами, картинка вышла на загляденье: все три 'листика' походили друг на друга, как отзеркаленные. Выпрямив спину и оправив чистой рукой полосатую мантию, эльф с добродушной усмешкой палача скомандовал:

— Жертвы в круг.

Стефаль молча шагнул внутрь верхнего лепестка, стараясь не задеть меловую линию.

— Может не надо, я никогда ничего больше не буду! Отработаю где угодно, клянусь сияющими чертогами и зеркалом Теимарису! — всхлипнул Мисаг, уцепившись за мантию Ротамира.

У Тааты на расширенных от ужаса глазах навернулись слезы, и она вцепилась пальчиками в рукав своего декана. Тот только обреченно вздохнул и коротко объяснил категоричную команду полосатого чертежника:

— Мисаг, Таата, вы, как и Стефаль, недавно стали жертвами враждебного воздействия. Чтобы отыскать того, кто причинил вам вред, мы и проводим ритуал.

— А-а-а, так бы сразу и сказали, — испустил вздох облегчения все еще подрагивающий шкодник Куяри и почти спокойно занял место в свободном месте чертежа. Таата глянула на декана и, приободренная его кивком, посеменила в последний 'лепесток'.

Позабавленный реакцией студентов мастер Пичельэ продолжил трудиться над рисунком. Теперь он изобразил еще один 'трилистник', только ножки у листиков оказались подлиннее. Центр же 'листиков' совпадал.

— Цели, в круг, — отдал новый приказ эльф.

Гад подтолкнул Лиса, Хага и Янку к престранному цветочку со словами:

— Вставайте.

Мало что понимающие, но очень заинтригованные студенты повиновались. Пичельэ придирчиво осмотрел свое творение и то, как в него вписались живые фигуры, вытащил из кармашка новый мелок, каким-то чудом ухитрявшийся не пачкать одежду, взамен практически исписанного. Перехватив инструмент поудобнее, в считанные секунды мастер заключил свой 'цветик-шестицветик' в равносторонний треугольник.

— Опоры и поручители, ваш черед! — отрывисто приказал толстячок, с лица которого сбежала улыбка. Кажется, рисование давалось мастеру нелегко.

По углам треугольника встали деканы и ректор. Художник несколько раз глубоко вздохнул-выдохнул, наклонился и, не прерывая линии, не оглядываясь и не примериваясь, вписал треугольник в круг. После чего поспешно вышел за пределы рисунка. Уколов палец о красивую и, как раньше полагала Яна, чисто декоративную пряжку ремня, художник измазал в крови остатки мелка и метко послал их в центр всего рисунка. Мелок рассыпался почему-то красными брызгами-каплями. Линии запылали холодным синим огнем, бросающим на лица собравшихся причудливые тени. Мастер Пичельэ из добродушного толстячка вообще превратился в суровую глыбу. Даже улыбчивый рот казался трещиной, вырубленной первобытным жрецом в монолитной скале.

Эльф-призыватель открыл рот и исторг из глубины легких нечто среднее между хрипом, скрежетом и воплем. Яна смогла разобрать в этом диссонансном сумбуре лишь отдельные слоги:

— Кжгрх... тргрв... фффззаргжжж...

Выпалив это непроизносимое нечто, мастер простер руки к сердцевине узора, где примерно в полуметре над полом практически сразу начал формироваться полупрозрачный шар, словно выдуваемый незримым стеклодувом из затемненного стекла. Слабый свет чертежа ритмично запульсировал. В 'шаре' поначалу было пусто, потом появилась дымная взвесь, и вот уже внутри оказалось нечто, кутающееся в плащ с капюшоном.

— Ясного дня. Прости, что вызов столь официален, но нам нужна особая услуга, — промолвил Гад.

Капюшон развернулся в сторону дэора, ожидая конкретизации просьбы.

— Отыщи и доставь в академию того, кто подчинил волю этих троих — декан поочередно указал на каждую из жертв Паука: Таату, Мисаги и Стефаля.

Капюшон едва заметно склонился, обозначая кивок, еще не согласия, но внимания к словам говорящего.

— Того, кто жаждал гибели этих троих, — продолжил Гад, на сей раз указывая на Яну, Лиса и Хага.

Капюшон снова обозначил движение и уточнил хриплым шипением:

— Оплата?

— Артефакт-накопитель силы? — вступила в переговоры Шаортан. Наверное, по праву ректора лишь она имела право вести торговлю.

— Нет, — резко скрежетнул призванный.

— Твое условие? — выгнула бровь дракесса, ничем не выказывая нетерпения или неодобрения поведения типа в плаще.

— Пусть она, — рукав ткнулся в сторону Яны, — уберется в моей комнате.

— Твои апартаменты регулярно чистят знаком Игиды, — удивилась Шаортан, выгибая бровь. Кажется, ректор искала подвох в требовании, и пока не могла найти. Ничего невозможного не было испрошено. А странности... так у кого их нет?

— У меня от пыли Игиды чешется чешуя, никакая ванна и крем до конца не помогают, — совершенно по-человечески пожаловался незнакомец. — А она, — рукав взмахнул в направлении землянки, и раздалось одобрительное ворчание, — умеет убирать руками. Пусть завтра уберет!

Янка в ответ на вопросительные взгляды собственного декана и ректора пожала плечами и кивнула. Если для пользы общего дела, да и своей собственной, — почему бы и не убраться. Это не дополнительную контрольную по знакам писать!

— Хорошо, сделка, — дала согласие Шаортан с царственным кивком. — Доставь сюда преступника.

— С-сделаю, — прошипели в ответ.

Плащ с капюшоном истаял клочьями, демонстрируя фигуру, очень отдаленно напоминающую человеческую, или даже скорее обезьянью. Если, конечно, можно представить гигантскую фиолетово-багровую безволосую, чешуйчатую обезьяну с чернильными узорами, глазами навыкате, какими-то вывороченными ноздрями, клювом вместо рта, где виднелся частокол острейших зубов, и тремя хвостами, каждый из которых оканчивался крюком.

Вызываемый втянул в себя воздух, словно был собакой, берущей след, и исчез из центра рисунка, Пичельэ вздохнул с облегчением, вернул на лицо улыбку и вполне благожелательно оповестил участников действа:

— Жертвы и опоры могул покинуть круг ритуала.

— Это треугольник, — не преминул поправить геометрическую ошибку мастера Лис.

— Сие есть название формы вызова, а не именование чертежа, — усмехнулся эльф.

Гад только глаза закатил, дескать, чего ждать от этого студента? Куяри и Таата, перепуганные даже не общением, а обычным созерцанием 'фиолетовой обезьяны', охотно выскочили из треугольного круга. Мастер Ротамир, добродушно обещая перенервничавшим студентам по чашечке чая с успокоительной настойкой и вкуснейшими конфетами, увел их за собой. Стефаль, хоть и вышел из своего 'лепестка', пожелал остаться с командой.

— Это кто ж такой красивый был, а, мастер? — не утерпел и полез с новыми вопросами к Пичельэ дракончик.

— Дейсор, демон преследователь, внушающий страх, блюдущий порядок, творящий кошмары, — охотно дал справку по любимому предмету тот.

— А-а-а... так это наш, академический, демон был, поэтому вы так с ним разговаривали, — догадался Машьелис, наморщил нос и выдал уже друзьям: — Красавец! Хорошо, что у нас нет дара к демонологии да?

— Ой, точно, — от всей души согласилась девушка. — Даже подумать страшно, не то что пробовать такое начертить и выговорить!

— Хм, так демон тебя, Яна, не напугал? — заинтересовался беседой Пичельэ, пожалуй, впервые проявляя внимание в находящимся в зале студентам более, чем к вызываемому дейсору.

— В сравнении с чертежами и именем, его внешность не самое страшное, — чистосердечно призналась землянка под добродушные смешки мастеров.

Пусть со своего дебюта в области абстракционизма и символизма, состоявшегося на рисовании, Яна и достигла некоторых успехов. Скажем, могла чертить знаки Игиды на листьях, не переделывая заготовки раз по двадцать, но все равно признавала свою явную бесталанность в области рисования. Меловыми-то палочками Игиды у нее вообще ничего не получалось.

А материал о дейсорах девушка читала еще на первом курсе после отработок, когда 'Энциклопедию демонов' приволок из библиотеки в общежитие Машьелис. Можно бояться чего-то или кого-то загадочного, странного, опасного и неизвестного. Но бояться того, о ком написано в справочнике, у Донской не получилось. Все опасения по поводу странного и незримого контролера отработок как отрезало.

Зато с той поры в памяти сохранилось немножко информации. Скажем, плащ, в который кутался демон, являлся не одеждой, а частью его тела и именовался 'плащом ужаса', именно с его помощью демон принимал пугающие жертву обличья. Вернее, накидывал стойкую иллюзию. Длинные руки, чешую и хвосты плащик не убирал, а одежды из ткани демон не носил. Может, это и попирало правила приличий, но, честно сказать, видение штанов с большой дыркой на тылах для трех хвостов, казалось Янке забавным. Наверное, потому, что демон в таком одеянии напоминал бы соседского ротвейлера дамского пола, разгуливающего по квартире в спортивных трусах владельца, чтоб в критические дни не пачкать мебели и полов. Словом, причудливая кучка этих воспоминаний и ассоциаций никакого страха у Яны спровоцировать не могла, а уж после требования об уборке помещения даже тень опасения исчезла. Ну и что, что хвостатенький и чешуйчатый, на обезьянку-мутанта похожий, зато чистоту любит! Значит, свой человек, то есть демон.

ГЛАВА 13. Пророчество с доставкой на дом

Пока ребята решали, кто чего больше боится, воздух в мутном шаре над чертежом мастера Пичельэ снова пришел в движение. Обезьяна-мутант, оказавшаяся дейсором, появилась там вместе с каким-то свертком. Одним движением длинные руки демона вытряхнули из 'кулька' содержимое. 'Носильщик' устало рыкнул:

— Исполнено. Жду уборку!

И пропал. Зато содержимое свертка в шаре осталось. Им оказалась молоденькая худенькая девушка с короткими белыми волосами и яростно сверкающими лиловыми глазами, обряженная в поварской костюм с эмблемой на рукаве 'ТУ'. Серая униформа с характерным беретом, которую использовали здешние мастера-кулинары, была вполне узнаваема. Янка не раз видела ее в Дрейгальте. Даже повара, готовившие прямо на улице и продававшие с лотков, предпочитали общий стиль.

— Ой, — выдохнула землянка, никак не ожидавшая увидеть эдакое чудо с перепачканными в муке пальцами.

— И это наш страшно-ужасный Паук? — поддержал подругу Лис, подступая поближе к шару. Хаг лишь крякнул.

— Дейсор не допускает ошибок. Страх — не главное оружие демона. Он никогда не упускает добычи и проходит по нитям судьбы прямо к цели, — спокойно констатировал Гадерикалинерос, разглядывая подарочек в шаре, который метнулся по замкнутому пространству и завопил:

— Отпусти меня, я в стражу жаловаться буду!

Сквозь мутную поверхность шара заключения девица разглядела подошедшего к ней дракончика и заорала еще громче, возможно, надеясь положить противника звуковой волной:

— Это похищение!

— Зачем же ты извести нас хотела, а, милашка? — выпалил Машьелис, подходя поближе к ловушке.

— Я помощник повара в 'Тихом уголке'! Я требую меня отпустить! Это какая-то ошибка! — застучала кулачками о пружинящую, как мячик поверхность ловушки девица.

— Так вот где и как она тебя подловила, Стефаль! — озарило Лиса.

Дроу после этих слов мигом прекратила притворяться перепуганной и возмущенной. Осталась только чистая нерассуждающая ярость. Девица даже попыталась плюнуть в лицо дракончику, но плевок, разумеется, не долетел до цели, растекшись по внутренней стороне ловушки. 'Повариха' шипела, билась о полупрозрачный барьер и, кажется, вполне профессионально материлась.

— Госпожа, ваша вина доказана уже тем, что вы были принесены сюда посредством ритуального поиска демоном дейсором, — спокойно вступил в беседу декан.

— Подобные действия признаются в мире Игиды в целом и стражей Дрейгальта в частности в качестве доказательства, не требующего сбора дополнительных улик и допросов.

— Ненавижу! — выпалила девица, остановив поток сквернословия. Она сжала руки в кулачки и до крови куснула губу. — Как же я ненавижу вас, всевластных пророков-предсказателей, по одному мановению руки которых ломаются жизни!

— Чего-то я не понимаю! Кто тут кого извести собирался? Такое впечатление, что это не она нас к предкам отправить собиралась, а мы ее, — картинно изумился Машьелис оригинальному заявлению пленницы.

Шаортан и Гад тоже выглядели весьма заинтересованными речами обвиняемой. Но сами поддерживать беседу пока не стремились, давая возможность молодому поколению проявить себя. В очередной раз, наверное, использовали ситуацию для учебы и воспитания, не сказать чтоб дрессировки, блюстителей пророчеств.

— Так за что ты нас приговорила, девица-красавица? — прогудел Хагорсон, слегка хмурясь и разглядывая маленькую дроу без неприязни, но с явственной озадаченностью.

Стефаль, как лицо небеспристрастное, предпочел последовать примеру учителей и самоустраниться от расспросов той, по чьей милости он едва не отправил к новому рождению лучших друзей. (Об иммунитете к ядам, дарованном кровью дэора, бедняге эльфу ради безопасности членов команды так до сих пор и не сказали).

— Вы разрушили жизнь и свели с ума моего единственного родича — дядю Ширьлу! — с пафосом выдала повариха, гордо вскинув голову. Правда, беретик такого жеста не выдержал и, разрушая всю патетику момента, сполз девице на один глаз, превращая ее из героини в хиппующую оригиналку.

— Ширьлу? Это тот псих, который едва Сад Игиды не извел, чтобы себе саженец в оранжерею заполучить? — обрадовано уточнил о Либеларо. Радовался он, правда, не деяниям бывшего члена Городского Совета, ныне кукующего в психиатрической больнице, а подтверждению собственных догадок.

— Вы свели дядю с ума! Ненавижу! Выродки! — скандировала пленница.

— Это тебе дядюшка сказал? — вполне миролюбиво подкинул вопрос дракончик.

А вот миролюбивая, до тех пор, пока речь не шла об угрозе дорогим людям, Яна уже начинала понемногу закипать, выслушивая беспочвенные оскорбления в адрес друзей и уважаемых мастеров.

— Как бы он смог?! — запальчиво выкрикнула жертва дезинформации. — Его рассудок помутился от вашей проклятой магии!.. Вас всех, проклятое семя пророков, хотела бы извести и разрушить Башню Судеб, сравнять с землею сами стены академии! Таким выродкам, ради власти калечащим разум невинных, нельзя жить! — продолжала бушевать девушка, и Янка не выдержала:

— Да что бы понимала в этом деле! — выкрикнула приговорщица, наставив на повариху указательный палец, и конфузливо ойкнула, почувствовав привычную волну энергии, прокатившуюся по телу от средоточия силы до указующего перста.

С девушкой в шаре-клетке тем временем стало твориться странное. Она сначала побелела до слияния цвета лица с волосами, потом покраснела, снова пошла пятнами, схватилась руками за голову и упала на пол, скорчившись в позе эмбриона и тихо поскуливая.

— Ох, я не хотела, простите, — испугалась нечаянно сотворенному приговору землянка.

— Все в порядке, Яна, — мягко промолвил декан, кладя руку на плечо потрясенной девушки. — Часто та правда, которую не желают понимать и принимать, воспринимается очень болезненно. Особенно, если понимаешь, что, ведомый ложными обвинениями, натворил столь многое и едва не совершил непоправимого злодеяния. Осознание подобного бывает стократ болезненнее мук физических. Если, конечно, у познавшего истину есть совесть и честь.

— Околдовали, — жалко проскулила пленница, обхватившая голову руками.

— Скорее, развеяли дурман, — сурово отчеканила Шаортан, наконец-то решившая вмешаться. Она выступила вперед и веско молвила: — Яна — Приговорщица, чьи слова по высшей воле обретают силу праведного приговора. Лжи Силы не допустят. За неправедный приговор злоупотребивший дарованным могуществом лишается дара. Ты ведь сама все понимаешь, девушка. Речь лишь о том, найдешь ли мужество осознать.

Тщетно пытавшаяся бороться с рухнувшим на нее пониманием юная дроу перестала сжимать голову руками и села внутри шара. Ее тело била дрожь, но фанатичная ярость ушла, плясали губы, тряслись руки. Девушка крепилась недолго и бурно разрыдалась. В потоках слез попадались несвязные слова, смысла которых никто из блюстителей расшифровать не брался даже при помощи переводческой магии АПП.

— Может, ее оттуда как-то достать можно? — спросила сердобольная Янка у мастеров.

— Пока ритуал не завершен, нет, — суховато проинформировал Пичельэ. Кажется, толстячок особенного сочувствия к пленнице демонической ловушки не испытывал.

И все стали ждать. Минут через пятнадцать слезная истерика мало-помалу прекратились, сошло на нет и шмыганье носом. Отрыдавшаяся девушка взглянула на публику красными, как у кролика-альбиноса глазами, вытерла лицо подолом фартука, оставляя на щеках мучные следы, как рассеянный индеец, перепутавший краску — знак объявления выхода на тропу войны, и потеряно прошептала:

— У меня же, как мать с отцом погибли на алтаре Ллос в пещерах, никого не осталось. Только дядя — сводный папин брат — опекал. Я его добрым, хорошим, щедрым и заботливым считала. Каким бы он не был, лишь ему я была хоть немного нужна. Потому и почти обезумела, когда все случилось. Меня в Дрейгальте не было, училась в Академии Творения Яств. А вернулась и... пусто. В его доме общественная оранжерея. Все вызнала у стражей, которые дело вели. Подчиняла их и расспрашивала. Про команду троих студентов-блюстителей, которые в протоколе записаны, как наложившие приговор болтливости, который в тюрьму дядю привел, главный страж-следователь рассказал. От него имена выяснила. Слушала и не верила, на свой лад все толковала, потому на всех в АПП и озлилась разом.

Гад досадливо отметил:

— Такого варианта получения информации мы не учли и не проверили. Хорошо хоть тогда в протокол Дрейгальтской стражи старый список команды ушел.

— Вы же учителя, а не следователи, — сочувственно вставила Яна.

— Теперь я вспоминаю про слова стражей о шкатулке с ядом, которым вашего студента отравить пытались, и понимаю, это же я... Я!!! Дядя у меня выспрашивал при встрече, как можно памяти сирена лишить. В шутку, вроде бы, а я хвасталась, хотела показать, что не только яства искусные готовить умею, многому мама меня научить успела. Это ведь он мне посоветовал в Академию Яств учиться идти, обучение разом за все семь лет оплатил. Пожалел? Или хотел, чтобы у него послушная отравительница под рукой имелась? Что же мне делать? Я натворила такого... такого... — каялась и пробовала искать ответа у собственных пленителей и несостоявшихся жертв запутавшаяся девушка.

— Чтобы выйти из ритуального шара следует сказать фразу-ключ, размыкающий внешние оковы: 'Виновна. Готова принять кару по мере содеянного', — деловито дар справку Пичельэ.

— Так любой преступник сбежать же может, брякнет что положено, и ищи Творец по мирам! — полушепотом принялся возмущаться Лис, явственно рассчитывая не столько на скандал, сколько на практические объяснения деталей ритуала.

— Шар дейсора напоен особой магией. Он исчезнет, только если ритуальные слова идут от сердца, — невозмутимо объяснил демонолог.

Юная дроу послушно повторила за эльфом нужную формулу и плюхнулась на пол.

Хаг успел первым и помог подняться, даже свалившийся поварской берет подал.

— Теперь предлагаю последовать в кабинет и продолжить разговор там, — промолвил декан Гад, открывая портал. Таким образом, стало понятно, что предложение лишь сформулировано как предложение, а на самом деле оно приказ. Желающих возразить не нашлось.

Кабинет мастера легко вместил всех, кроме мастера-демонолога Пичельэ, чьим хобби были танцы. Он остался наводить порядок в ритуальном зале. Ректор заняла рабочее кресло дэора, сам декан остался стоять у шкафа. Пленница умостилась в жестком кресле, а недотравленные студенты рядком обосновались на диване. Кстати, он только казался жестким и неудобным, приноровившись, на нем можно было умоститься с комфортом. Что команда и сделала.

— Все-таки, почему в предсказании эту особу безумным пауком обозвали? — влез с очередным вопросом неуемный дракончик.

Тролль, Стефаль и Янка всегда предпочитали больше молчать и слушать, чем говорить, и еще затыкать время от времени рот слишком разговорчивому напарнику. Правда, сейчас вопрос показался интересным не только студентам.

Юная повариха вздохнула и тоскливо ответила:

— Лойли Ллельс — это меня так мама назвала. Звучит красиво, а на древнем наречии Веселый Паучок. Иногда 'лойли' как 'безумный' переводят.

— И что же нам с тобой делать, Лойли? — побарабанила ноготками по столу Шаортан. — Ты причинила немало вреда студентам АПП своими действиями и намеревалась причинить еще больший...

— Сдать страже, как дядю? — сглотнув комок в горле, шепнула девушка, понуро повесив беленькую пушистую головку. Получился эдакий завядший или надломленный, не успевши раздарить ветру семена, одуванчик.

— Она же поняла, что натворила, и признала вину?! — растерянно вскинула взгляд на мастеров Яна, не столько вступаясь за дроу, сколько и в самом деле не зная, как поступить справедливо.

С одной стороны, Лойли воздействовала на разум людей и пострадавшие — жертвы ее выходок — имелись. С другой — юная повариха сейчас искренне раскаивалась в том, что сотворила. Правда, только потому, что пыталась наказать тех, кто наказания не заслуживал, а не потому, что считала все совершенное неправильным в принципе. Можно ли оставлять такое безнаказанным? А если наказывать, то как? — Яна совершенно не представляла. Великодушное сердце сочувствовало одинокой и запутавшейся сироте, и оно же, его мудрая частица, понимало: даже попытку убийства спускать и оставлять без последствий нельзя. Пропустишь каплю — пожнешь бурю.

— Я бы на нее гейс наложил, — почесав в затылке, внес предложение тролль. — Коль она жизни ни своей, ни чужой ценить не умеет и все готова в пламя мести бросить, пусть на себя клятву возьмет — спасти жизней трижды три более, чем отнять собиралась.

— Разумно, — оценил Гад и покосился на дракессу.

— Я ведь на целителя выучиться хотела, как папа, но дядя Ширьлу оплатил другую академию, — тихонько прошептала повариха-отравительница.

— Что ж, думаю, твое желание, Лойли Ллельс, и предложение Фагарда Хагорсона являются приемлемой альтернативой помещению под стражу, — властью своей приняла решение ректор, впившись требовательным взором в маленькую паучиху. — В городе Линдес есть Академия Целителей Дрейгальта, куда принимают всех желающих. Выпускники отрабатывают потраченные на их обучение средства, трудясь по распределению академии и отчисляя процент от жалования. Набор на первый курс уже завершен, но я побеседую с ректором Звигардом и постараюсь уговорить его принять еще одну талантливую в ментальной магии и зельях студентку, что, разумеется, не избавит ее от необходимости наверстывать пройденный однокурсниками материал. Каково будет твое решение, Лойли Ллельс?

— Я... я... конечно... хочу... Но вы отпустите меня просто так, учиться? — совершенно растерялась девушка, давно приготовившаяся к худшему. Она даже поморгала и тайком ущипнула себя за предплечье, наверное, проверяла, не снится ли ей все происходящее.

— Не просто, — сурово поправила Лойли ректор, вставая из-за стола и оправляя мантию. — Лишь после того, как ты поклянешься самым священным для себя, девушка, принять на себя долг и бремя целителя. А сейчас идем, не стоит терять время.

— Спасибо, — снова начала капать слезами на паркет в кабинете декана юная дроу. Она вскочила, подбежала было к дракессе. Но тут же, отступив на шаг, развернулась к Янкиной команде и торопливо заговорила:

— Простите меня за все неприятности, которые я только собиралась и уже успела вам причинить! За все злые несправедливые слова, которые наговорила. Я...

— Лучшим 'прости' станет не раскаяние, а деяния, — сурово напомнила Шаортан, затыкая фонтанчик оправдательных слов.

— Правда, ты учись лечить, и все, — искренне и с облегчением улыбнулась Яна. Она была очень довольна тем, как все решилось. Вот теперь все складывалось правильно!

— Точно, старайся давай, а то придем мы к тебе на прием и не вылечишь, а залечишь и разбирайся потом: мстила или просто недоучилась, — подколол Лойли язва-дракончик.

— С твоим даром не быть отличным целителем — преступление, — припечатал Хаг.

— Пусть будет светлой твоя дорога, — напутствовал девушку эльф, простивший ей все прегрешения перед собой и друзьями после истерики в шаре и признания вины. Злиться всерьез и долго Стефаль Лаэрон категорически не умел.

— Я буду! Обязательно буду! Клянусь! — пообещала отравительница, исчезая в дымке портала, открытого Шаортан, уставшей ждать окончания беседы.

— Яна, не забудь, завтра тебе исполнять условия договора, — серьезно напомнил декан, едва портал закрылся. — Именно завтра! Если не хочешь проснуться в следующую ночь от сетований дейсора. Демоны большие педанты в части заключения сделок.

Студентка возмущаться и сетовать на горькую судьбинушку уборщицы не стала. Спокойно встала с дивана и спросила только об одном:

— Я помню, все сделаю. Скажите только, где искать комнаты дейсора, мастер?

— Зачем искать? Его дверь синяя. Демон занимает соседнее с ритуальным залом помещение. Вот только подсобки с инвентарем для уборки в корпусе нет, дейсор прав — корпус, как и общежитие, целиком убирается знаками Игиды. Потому для начала зайди в Башню Судеб, — посоветовал дэор и поторопил студентов: — А сейчас ступайте, день не будет длиться вечность.

— Куда поспешать-то? Занятия на сегодня закончились, пророчество, в той части, которая нас напрямую касалась, сбылось... — начал возражать Машьелис.

— Тебе, быть может и некуда, а кому-то еще проверять работы и готовить кабинеты к завтрашним занятиям. Я уж не заикаюсь об ужине, сне и отдыхе, на которые, очевидно, по вашему мнению, о Либеларо, мастерам рассчитывать не стоит.

— Извините, — потупился и даже чуть-чуть смутился дракончик. — Я немного увлекся.

— Немного? — хмыкнул Гад, многозначительно распахивая перед неуемным юношей дверь. Кажется, еще пара-тройка неуместных требований, и ретивый студент получил бы для скорости пусть совсем не педагогического, зато очень эффективного пенделя.

— Или много, — поправился Лис.

— Простите обалдуя, мастер, и спасибо вам, — привычно сгреб в охапку напарника Хаг, и блюстители вышли из кабинета в полутемный и пустой — вечернее время не вызывало у основной массы блюстителей желания бегать по общежитию — коридор.

Замок щелкнул в ту же секунду, как закрылась створка. Раздался вздох, в котором удовлетворение смешивалось с усталостью. Студенты переглянулись.

— Ну что, мы молодцы? — утвердительно спросил у друзей Машьелис.

— Мы-то тут причем? Пророчество, считай, само исполнилось, его завершение Янка лишь немного приговором подтолкнула. Декан наш молодец, зашел вовремя, чтоб сок унюхать, — фыркнул тролль, выпуская друга из удушающе контролирующих объятий-захвата.

— Мы бы все равно не отравились, кстати говоря! Так что ты зря переживал, Стеф! Нас декан своей кровью почти сразу после появления пророчества напоил. А эта дря.. хм, субстанция, действует как защита от любого яда. Тебе, извини, не сказали, потому что никому не велел мастер о том говорить! И правильно сделал, а то бы ты нашей 'веселой паучихе' мог все разболтать. А фантазия у девочки богатая, она кроме яда еще тысячу способов могла изобрести и нас таки достать и извести! — влез со своим веским мнением Лис, развивая тему так, что бедный эльф ощутимо сбледнул, воображая чудовищные последствия, и прислонился к стеночке, едва не хватаясь за нее.

— Если бы декан к Стефу не вошел, Лойли мы бы сегодня точно не поймали. Так что яд в кувшине очень вовремя и кстати случился, — напомнил дракончику Хаг и, пресекая вечер страшных сказок, веско сказал, на всякий случай снова прихватывая Лиса за шею и подтаскивая к себе поближе: — Хватит пугать Стефаля! Нет смысла гадать о 'если и быть может'. Наш Гад все-таки декан факультета Блюстителей Пророчеств! Уж кому, как не ему в нужное время в нужном месте оказываться и нужные вопросы задавать!

— Мастер очень многое может, — серьезно согласился Стефаль и прибавил, переплетая тонкие пальцы: — Но, я уверен, гораздо большее он и другие мастера специально НЕ ДЕЛАЮТ. Они проверяют наши силы и тренируют нас. Я испугался не из-за недоверия к декану, а как раз из-за того, что он мог настолько верить в нас, чтобы допустить более серьезные неприятности ради проверки наших сил и исполнения пророчества. К счастью, до этого не дошло.

— Значит, осталась самая малость! Выясним, куда делись реликтовые Прялка и Станок из Башни Судеб, и можно требовать у ректора еще одну прибавку к стипендии! — весело заключил неунывающий Машьелис под смешки друзей, выворачиваясь из захвата и отпрыгивая подальше от громилы-тролля.

— Вы как хотите, а я ничего расследовать не буду! Сделаю задания и спать, все остальное, пусть даже розыск бесценных артефактов, — завтра, — завершила прения Яна со скорбным вздохом.

Последний относился, разумеется, к занятиям, а никак не ко сну или перспективе уборки в логове демона. Напротив, вот как раз насчет уборки у землянки уже были свои 'коварные' планы, о которых бедный демон, рассчитывавший лишь на хорошую чистку помещений, не ведал.

— Да, задания, и у меня встреча с рыженькой пророчицей... как ее, кажется Ялеттой. Еще успеваю! — тоже спохватился Машьелис, зыркнув на Янкин кулончик-часы.

— Смотри, приятель, доиграешься, не парни, так девчата тебе темную устроят! — покачал головой Хаг, больше напарницы осведомленный о романтических эскападах соседа по комнате, в первую очередь потому, что именно его будил возвращающийся с прогулок Лис и именно их общую комнату осаждали девчата, ставшие жертвами свежеиспеченного сердцееда. И именно он уже несколько раз разнимал ругающихся почему-то друг с другом, а не с дракончиком, девиц. Вот чего никак не мог понять умный тролль — каким образом Машьелису удается со всеми своими, даже уже оставленными, пассиями сохранять теплые приятельские отношения. Удивительно, но девушки не держали на вертопраха зла! Парни, правда, уже начали недобро коситься, но пока все ограничивалось невнятным бурчанием и взглядами.

— Не жужжи, Хаг, ты ж не пчела и меда все равно не дашь, как ни проси, — отмахнулся дракончик и понесся по коридору со скоростью белого кролика, опаздывающего в нору.

Стеф, Хаг и Янка только переглянулись и пожали плечами. Обижаться на друга за длинный язык они, если кто и начинал, давно перестали. Уязвить или оскорбить никого из них Лис никогда сознательно не стремился. Если что выходило ненароком, так это как резвый малыш рвет штаны о соседский забор — процесс неизбежный и контролю не поддающийся.

Переполненные впечатлениями от ритуала и его результатов студенты разошлись по комнатам. Янка еще успела проштудировать пару особо муторных конспектов, до возвращения Иоле. По крайней мере, сегодня ифринг ужинала, а отсутствовала в комнате по уважительной причине — встречалась с женихом.

— Как у тебя денек, Ян? — привычно справилась Латте, взбивая подушку и встряхивая одеяло.

— Пророчество сбылось, — улыбнулась соседка и поведала подруге об отраве в кувшине с соком, своевременном явлении декана, вызове демона и прочих деталях, связанных с главной виновницей всех самых драматических происшествий этого семестра в Академии Пророчеств и Предсказаний.

— Вот как у вас получается? — покачала головой ифринг, задумчиво расправляя на вешалке форму, приготовленную на завтра. — На каждом курсе себе опасные приключения, не вылезая за стены академии, находите!

— Машьелис бы сказал — везет, а я не знаю. Просто так получается, — пожала плечами девушка, расчесывая волосы. Благодаря их длине и густоте теперь даже с волшебным гребешком возня с прической занимала не меньше времени, чем раньше, зато мучением быть перестала.

— А завтра тебе еще у демона убираться! — продолжила сетовать Иоле. — Не боишься?

— Нет, я не боюсь веника и швабры, — хихикнула Янка и, пока соседка не начала хмуриться всерьез, продолжила: — Демона нашего я тоже не боюсь, он немного на исхудавшую чешуйчатую обезьяну орангутанга похож, какие на Земле водятся. Чего от него шарахаться? Дейсор тоже работает в нашей академии, значит, никакого вреда студентам причинить не сможет. Не думаю, что он будет пугать того, кто в комнате по его же просьбе порядок наводить станет.

— Иногда ты такая рассудительная и практичная, что я себя ребенком чувствую, — призналась Иоле с легкой улыбкой.

— Это что! На лекциях Ясмера я себя вообще младенцем ощущаю. Вроде какие-то знакомые звуки и слова в речи дяденьки-мастера попадаются, а общий смысл все равно не постигается, — отмахнулась расческой Яна и начала туго заплетать косу на ночь.

На том вопрос о возрасте и дозе проблем, положенной в АПП на единицу студента-блюстителя, был закрыт...

ГЛАВА 15. Уборка, или тайное становится явным

...Убравшись в комнатах демона, Яна перехватила ведро поудобнее и двинулась к Башне Судеб. Плиток на площади сегодня никто не мыл, изнутри Башни звяканий и шлепанья тряпок тоже не слышалось, наверное, никто не успел заслужить почетного права прикоснуться тряпкой к местным достопримечательностям.

Ан нет, все-таки какое-то звякание, бумканье и погромыхивание из недр башни все-таки донеслось. Донская шагнула через порожек и в приоткрытой двери подсобки увидела знакомую щуплую лопоухую фигурку первокурсника-летописца.

Веснушчатый домовичи сражался с инструментами, пытаясь вытащить одновременно ведро, швабру, тряпку и выйти через узкую дверь сам. Яна, добрая душа, оставила свои вещи в уголке, и ринулась на помощь первокурснику. У-ух, цепко ухватила за ведро, э-эх, вцепилась пальцами в щетку, а-ах, поднатужилась и дернула! И вот уже, как неформатная пробка из бутылки парень вылетел наружу.

— Ой, добро... ясного дня, — растерянно хлопая глазищами поздоровался бедолага с девушкой. — А зачем ты это сделала?

— Ясного дня, Ясек, просто так, помочь захотела, — пожала плечами Яна, всегда помогавшая по зову души и сердца. — Ты же никак выйти не мог.

— А-а-а, — заулыбался домовичи и, не удержавшись, прыснул. — Спасибо, только я не выйти, а зайти не мог. Но все равно спасибо.

Теперь настал черед Яны сконфуженно ойкать. После чего студенты весело рассмеялись хором. Девушка сочувственно уточнила:

— Неужели ты все еще отрабатываешь шутку в общежитии?

— Нет, — покаянно вздохнул и скромно потупился лопоухий паренек. — Теперь за шутку на лекции мастера Ясмера.

— Как тебя угораздило? — пораженно выдохнула Донская. Она представляла, кем это надо быть, чтобы шутить на лекции по Основам Мироздания, и уж тем более над мастером Ясмером, который, может, и понимал шутки, но не в отношениях преподаватель-студент. Как оказалось, чтобы шутить, нужно было быть мелким домовичи с причудливо устроенной головой.

О чем Ясек и поведал сочувствующей слушательнице. В тот первый раз, когда домовичи и Лис оказались в лавке фееры, в число покупок кроме красок каким-то волшебным образом затесался еще и пузырек универсального бесцветного и невидимого, если верить надписи на этикетке, клея. Сосед по комнате случайно обнаружил клей на рабочем столе домовичи. Слово за слова, и парочка заспорила, насколько клей универсален и невидим. Решено было проверить представленные свойства средства, которое для большей надежности предлагалось продержать на приклеиваемом предмете не менее пятнадцати минут. Никакого другого места, где предметы пребывают в максимальной неподвижности, кроме как зал лектория по Основам Мироздания, домовичи в голову не пришло. Так что чудо-гений умудрился просочиться в запертое помещение за пару минут до лекции и накапать клея на все скамьи. Никто ничего не заметил.

Когда по окончанию лекции ударил колокол и Ясмер привычно отпустил студентов, ни один не двинулся с места. Приятно пораженный рвением молодежи в постижении философских глубин, мастер поощрил усердие еще пятнадцатью минутами лекции и лишь по окончании оных, когда вновь отпущенные студенты не двинулись с места, в сердце мастера зародились подозрения.

Вызванный в приказном порядке с места первый попавшийся ученик к мастеру таки подошел. Но характерный треск материи и дыра на тыльной стороне брюк объяснили Ясмеру причину студенческого рвения.

Домовичи свою вину скрывать не стал и честно признался в авторстве эксперимента и мотивах оного. За рвение в познании был удостоен 'горячей благодарности' всего потока. Больше всего студенты сетовали не на необходимость смены пострадавшей от клея формы (без вреда для ткани никто покинуть скамьи так и не смог), а на дополнительные четверть часа чтения головоломного материала.

От мастера Ясмера, читавшего лекцию на свое счастье стоя, домовичи досталось назначение отработки — мытье лестниц в Башне Судеб в течение циклады. Причем, как посетовал паренек, староста Лестор не только прочитал шутнику лекцию о шутках хороших, разных и скверных, но и повадился ходить в башню с инспекцией чуть ли не ежедневно. Может, опасался, как бы первокурсник, оставленный без присмотра, не поэкспериментировал с древними реликвиями академии?

После душевного рассказа о шутке и Яна взглянула на мелкого домовичи с некоторым подозрением и осторожно спросила:

— Ты к Прялке и Станку наверху башни ходил?

— Куда? — простодушно удивился Ясек. — Мне пять нижних пролетов мыть назначили, я выше и не лазил. А что там, — парень покосился на лестницу, — что-то интересное есть?

'Было', — мысленно ответила Яна и на всякий случай спросила: — Кроме тебя еще кто-нибудь в эти дни на отработку ходил?

— Не знаю, — пожал плечами паренек, взирая на девушку с таким бесхитростным спокойствием, что сама мысль о возможной причастности домовичи к исчезновению реликвий теперь казалась абсурдной. — Я никого, кроме Лестора не видел. Староста наверх поднимался разок ненадолго. И все. Тут обычно тихо, если кто и приходил, то после меня или до...

Лопоухий чудик наморщил нос и почесал за ухом.

— Ясного вечера, закончил отработку? — староста феох нарисовался в башне, как по заказу, и сразу вперил в первокурсника подозрительный взгляд.

— Закончил, — бодро отчитался Ясек.

— Тогда ступай на ужин, горе факультетское, — со вздохом скомандовал толстяк и посторонился. Кажется, у старосты сложилось предвзятое отношение к бедному пареньку. Домовичи воспринимался им как аналог взрывчатки на ножках: никогда не знаешь, где рванет, но рванет непременно, потому нужно заранее присмотреть укрытие, надеть каску и наблюдать за процессом из глубокого окопа. И, весьма вероятно, после второй выходки Ясека, была недалека вторая стадия адекватной реакции на придумки новичка — 'завернуться в простыню и медленно ползти в сторону кладбища'.

Лопоухий недоросль тепло попрощался с Яной, прихватил сумку и вприскочку помчался через площадь в сторону корпусов.

— Лестор, послушай, ты никого, кроме Ясека, когда наверх башни поднимался, не видел, когда сюда приходил? — уточнила Донская.

— Никого, — быстро и как-то излишне суетливо отозвался феох.

— Тогда отвечай, зачем ты спер реликвии? — раздался с порога задорный голос дракончика. И пусть его волосы слиплись от пота, зато глаза блестели энергией и задором, который не смогли прогнать изнурительные тренировки. — Привет, Ян. Мы Ясека по дороге перехватили, парень сказал, где тебя искать.

— Так что, Лестор, где реликвии? Так и будешь молчать? — прогудел за спиной напарника Хаг.

Янка удивленно нахмурилась. Она не понимала, с какого перепугу друзьям вздумалось донимать бедного феоха нелепыми придирками, подозрениями и вдобавок разглашать тайную информацию, которой с ними, как блюстителями пророчества, поделился декан.

Девушка уже хотела вступиться за невиновного, ошарашенного нелепыми нападками. Не успела. Раздались характерные звуки и замкнутом пространстве возник запах, свидетельствующий о неподдельном волнении. Естественные расовые особенности выдали старосту летописцев с головой, вернее, с нутром.

— Я только ректору скажу, — даже не покраснев, а побагровев, тихо шепнул понурый Лестор и одарил компанию очередным взрывом 'несравненных' ароматов.

— Как скажешь, — прижав рукав к носу, прогундосил Машьелис о Либеларо, слазил в кошель и, надломив знак СУАЗ, торопливо выпалил:

— Ректор Шаортан, у студента Лестора есть информация по пропавшим реликвиям. Он жаждет поделиться ею с вами. Откроете портал?

'Только противогаз захватите', — хотела было посоветовать Янка, да поздно.

Ответа устного на призыв Лиса не последовало, зато сгустилась серая дымка в углу башни, рядом с часами-гонгом, и выплюнула комплектом декана Гадерикалинероса и дракессу Шаортан.

-Ясного вечера, студент, мы слушаем, — стремительно шагнула ректор к феоху; от потряхивания за грудки толстячка-старосты дракесса удержалась, но, кажется, с превеликим трудом.

— Это я, — прошептал Лестор, отчаянно комкая полу жилета в пухлых пальцах. — Я убрал Прялку и Станок в пространственный карман Башни.

— О Творец, Силы Двадцати и Одной и великое древо Игидрейгсиль, зачем? — возведя очи к полотку, простонала удивленная поступком тихого и прилежного студента ректор Шаортан. Чего только с мастерами не передумали они о пропавших артефактах и каких только версий не перебрали, но до такого идиотизма не добрались.

'Пространственный карман феохов... ну, конечно', — пробормотал себе под нос декан, понявший только сейчас, почему исчезновение реликвий было подано без обычного трагического надрыва и нагнетания угроз, свойственного большинству пророчеств.

А вот кое-кого, в частности автора предсказания, ждала серьезная взбучка от мастера Ротамира. Это ж надо было слепить два пророчества в одно, руководствуясь внешними признаками — единым местом действия и замешанными субъектами!

— Вы мне очень нравитесь, госпожа ректор! Я не знаю, какой подвиг свершить в вашу честь, чтобы вы дозволили мне начать ритуал ухаживания дракессов. Потому отважился на такой жест привлечения внимания. Хотел поразить вас, — скороговоркой выдохнул феох и выдал очередной залп нутряного духа, от которого сперло дыхание уже не только у чуткого дракончика, а и у всех присутствующих.

— Мне, право, очень лестно твое внимание, Лестор, но на ухаживания я ответить не могу. Я уже связана супружескими узами с достойным мужчиной, деканом Гадерикалинеросом, — просипела Шаортан и, не выдержав химической атаки, выскочила из Башни.

— Реликвии вернуть можешь? — дыша через рукав мантии, гнусаво уточнил Гад, пока остальные со слезящимися глазами, буквально на ощупь пытались последовать примеру дракессы.

— Да, они никуда не делись, сейчас схожу и выну, — печально пробормотал убитый новостями феох и, тяжко вздыхая, побрел по лестнице вверх.

Дэор таки не выдержал пытки. Чуткий нос его оказался не готов к терзаниям запахами. Гад надломил нужный знак Игиды, и когда зеленоватая с голубыми искорками дымка рассеялась, вонь исчезла. Остался исключительно приятный, а если познавать в сравнении, то почти живительный, запах свежескошенной травы. Не успевшие сбежать из башни студенты воззрились на декана с искренней благодарностью в покрасневших глазах. После отбоя газовой атаки вернулась в помещение и ректор.

— Лис, а откуда ты узнал, что это Лестор спрятал Прялку и Станок? — тихо спросила Яна у напарника.

Конечно, про супружеские узы, связывающие декана и дракессу, тоже было бы интересно узнать поподробнее, но вряд ли кто-то из присутствующих собирался об этом рассказывать. Гад и Шаортан вроде как не делали страшного секрета из своих отношений, и в то же время не афишировали их. Это сейчас, глядя на мастеров, Янка только диву давалась, насколько слепой она была, не разглядела за суховато-деловым общением этих двоих по-настоящему глубоких чувств, отраженных не в нежных словах и объятиях, а в самом простом взгляде, жесте, истинном доверии и общности интересов и действий.

— Узнал про Лестора? Да никак! Я вообще-то пошутить хотел, — повел плечом дракончик, тоже огорошенный вестью о семейном положении учителей. — А Хаг, вон, поддержал. Как Покровитель за язык дернул.

— Вовремя он нас, — одобрил тролль.

— Не всем же быть в АПП носителями неконтролируемого хаоса, кому-то надо и пророчества исполнять, — демонстративно задрал нос Машьелис, и тут же, коль представилась возможность, задал дракессе самый животрепещущий вопрос:

— Госпожа ректор, а нам, таким хорошим, за устранение всех угроз для академии, предрекавшихся пророчеством, особая благодарность к стипендии положена?

— Могу написать признательное письмо леди Левьерис, — мгновенно отреагировала Шаортан, зловеще прищурив глаза.

— Ой, я такой скромный, такой скромный, госпожа ректор, право, не стоит оценивать мой ординарный поступок столь высоко, — мгновенно открестился от 'высокой чести' дракончик и совсем тихо прибавил: — Вполне достаточно звонкого и золотого выражения признательности.

Ректор, кажется, зарычала. Надо ж было Лису с вопросом о деньгах влезть, пока мастера сами на себя сердились за то, что выходку феоха проморгали! Спасая попавшего под горячую руку дракессе напарника, заговорил тролль:

— Госпожа ректор, а можно вопрос?

— Ну? — рявкнула раздраженная Шаортан.

Даже Гад счел нужным подойти поближе и взять жену за руку. Он осторожно принялся поглаживать ее ладонь. Гейзер злой досады, буквально брызжущий из женщины, мало-помалу стал утихать.

— Гм, как Лойли Ллельс? Приняли ее в академию целителей?

— Приняли, — уже спокойнее отозвалась Шаортан. — С условием, разумеется. Она должна будет нагнать пропущенный материал и отчитаться по нему преподавателям.

— Ой, как хорошо, — искренне порадовалась за бедняжку Яна.

— Еще бы, теперь ей точно некогда будет народ травить, учеба все время займет, — ухмыльнулся Лис, заработал за подколку легкий подзатыльник от тролля и заткнулся...

Пока разбирались с наградами и наказаниями, пришлепал сверху тяжело отдувающийся Лестор. Обыкновенно подниматься наверх по лестнице тяжелее и дольше, чем с нее спускаться. Но феох на личном примере доказал, что из любого правила имеются исключения. Особенно легко они возникают, если внизу ждут неприятности, в частности сердитая ректор и неизбежное наказание...

ГЛАВА 17. Награда или наказанье

Друзья забрали сумки... и вышли на вечерний простор АПП, чтобы вдохнуть полной грудью сыроватый аромат позднего часа и... начать остервенело чесать руки.

— Что? Опять? — возмущенно взвыл о Либеларо, задирая рукав, то ли чтобы всласть почесаться, то ли чтобы посмотреть в отсутствующие бесстыжие глаза академического зеленого браслета.

Упс! Именно это иностранное словечко сейчас показалось Янке самым подходящим. На руке Машьелиса о Либеларо, студента третьего курса Академии Пророчеств и Предсказаний, больше не было стандартного зеленого ободка. Вместо него запястье оплетала изящная веточка, в мельчайших подробностях, не считая изумрудного цвета, повторяющая миниатюрную ветвь древа Игиды.

— Ну-ка! — Лис подскочил к напарнице и задрал ее рукав. На запястье Яны тоже красовалась веточка. Хаг и Стеф, не дожидаясь, пока дракончик примется задирать им рукава или, чего доброго, просто порвет форму от избытка чувств, обнажили свои запястья. Узор на коже всех четырех студентов был идентичным.

— Вот драные демоны, чего с руками-то творится? — озадачился Хаг.

Вместо ответа на вопрос раздался четкий и строгий приказ дракессы, поданный через знак связи:

— Студенты Фагард Хагорсон, Машьелис о Либеларо, Яна Донская, аспирант Стефаль Лаэрон, вам надлежит незамедлительно прибыть в кабинет ректора.

Серое марево свежевозникшего портала ясно указывало путь, которым следует воспользоваться для немедленного исполнения распоряжения мастера Шаортан. Спорить с ректором, отстаивая студенческое право на отдых и посещение столовой после блюдения важного пророчества, никто, понятно, не стал. Как-никак еще два с лишним года в академии учиться. Потому нарываться на конфликт с самой главной начальницей — глупо. Лучше уж придти и послушать, за что их будут ругать на этот раз.

Вообще-то после того, как благополучно исполнилось угрожающее безопасности АПП ежегодное пророчество, ругать третьекурсников серьезного повода не было. Но ректор есть ректор, она найдет. Может, какая девица на ловеласа Машьелиса пожаловалась? Вот всех разом вызвали на ковер для промывки мозгов дракончику индивидуально, а команде в придачу, чтоб вдругоряд следили за Лисом. Правда, обычно с воспитательной работой справлялся один декан, но мало ли. Вот, кстати, раз приглашают, можно и про изменившийся браслет спросить.

Четверо шагнули в кабинет ректора и замерли, оглядываясь. Почему-то, несмотря на все заслуги перед академией по ее спасению и блюдению пророчеств, команде не доводилось еще бывать в этом кабинете. Хотя, вполне может быть, именно потому и не доводилось, что кое-какие заслуги имелись?

Уютно-строгий — именно такая мысль первой пришла в голову Яне, когда она оказалась в святая святых академии.

Мебель из темного дерева: большой рабочий стол с тоннами бумаг на нем, стулья вдоль одной стены, светлые шторы на окнах, застекленный шкаф с книгами, гобелен по всю стену с планом АПП, ковер под ногами.

Шаортан и Гад стояли как раз напротив гобелена. А еще... Да вот это 'еще' враз положило конец изучению обстановки. В глубоких креслах вокруг небольшого стола совещаний сидело трое. Хрупкая голубоглазая совершенно седая женщина в белой мантии. Тонкие черты лица гостьи казались написанными акварелью. Массивный, спорящий с Хагом в телосложении тип с хищно-грубоватой физиономией и веселым голубым глазом. Второй был закрыт черной повязкой под цвет мантии. Третьим гостем тоже был мужчина, молодой с виду и задумчиво-серьезный. Этот вид плохо сочетался с ярко-желтой мантией, украшенной ультрамариновыми узорами. Почему-то черты лица этого гостя показались Яне знакомыми. Может, из-за длинноватого носа, чуть-чуть не дотягивающего до сосиски, или из-за глаз с вертикальными зрачками? У всех троих посетителей мантии были скреплены у горловины одинаковыми серебристыми брошками с изображением Игидрейгсиль, держащей в переплетении ветвей зеленый блестящий камешек.

— Ясного дня. Что оглядываетесь? Растерялись? Неужели ни разу не были у ректора в кабинете? — весело прищурился одноглазый и поиграл бровями.

— Не-а, — нахально протянул Машьелис, отродясь не смущавшийся перед незнакомцами. — Госпожа ректор ждать не любит, как-то все больше сама к нам 'в гости с подарками' заглядывает...

— Да уж, за этой компанией глаз да глаз нужен, — подтвердил Гадерикалинерос, покосившись на троицу с чем-то близким к жалостливому злорадству, в которое плеснули толику удовлетворения.

— Ясного дня. Что ж, давайте знакомиться, коллеги, — благожелательно предложила пожилая дама.

— А вы из института? Блюстители? Это вроде как их знак на фибулах?! — восторженно принялся сыпать вопросами о Либеларо. То ли намеренно выводил гостей из себя фамильярностью, чтобы получить побольше информации, то ли сам давным-давно из себя вышедший от перевозбуждения и пока не успевший вернуться обратно. А Яна смутно припомнила, что где-то слышала, наверное, от эрудированного Стефа, о брошках, то есть фибулах, являвшихся таким же отличительным признаком работников Института Пророчеств и Предсказаний, как броши-листики на жилетах студентов АПП. Только, кажется, про драгоценные камешки, вставленные в листья-знаки, эльф не упоминал. Или она невнимательно слушала?

— Мы ни то, ни другое, присаживайтесь, ребята, — кивнул на свободные кресла мужчина с характерным носом. — Побеседуем!

Беседа возобновилась лишь после того, как студенты, ректор и декан заняли удобные, пусть и не чета мебели из са-орои, кресла.

— Шаортан, дорогая, представь нас юным блюстителям, — попросила седоволосая леди, чьи пушистые волосы были собраны на затылке в аккуратный пучок, придававший гостье строгий вид, а вот лукавые морщинки в уголках глаз это впечатление напрочь рушили.

— Госпожа Лехеси, господин Атригис, господин Клодрен, — по очереди представила дракесса седоволосую, одноглазого и длинноносого. — Директорат Института Пророчеств и Предсказаний!

Троица удивительно синхронно, пусть и едва заметно, наклонила головы, приветствуя студентов.

— Ух ты, — восхитился тролль, и в тоне его для Янки отчетливо послышалось: 'Какие люди в нашем ауле!'

Стефаль возбуждено засверкал глазами, землянка задумалась, а дракончик выпалил:

— И с чего нам такая честь?

— Должны же мы с новыми работниками познакомиться лично, — очень знакомо скривил губы длинноносый директор номер три. Клодрен. Янка даже головой тряхнула, прогоняя ассоциацию с парой знакомых мастеров.

— А мы пока студенты и к вам на работу не просились, — широко распахнул глаза Машьелис. Он и на конфликт вроде бы не шел, но явно собирался выяснить всю подноготную странного заявления.

— Ваши руки, — обронила Шаортан. — Ничего не заметили?

— Браслет изменился, — с наивной прямотой ответила Яна, чуть поддернув рукав и демонстрируя красивую веточку на запястье.

— Это ведь знак блюстителя пророчества ИППа? Как зеленый браслет — символ студента-блюстителя АПП? — утвердительно предположил Стефаль и, не дождавшись возражений, изумился: — Однако, академию окончил лишь я, мои друзья еще студенты третьего курса!

— Вселенная многообразна и бесконечна, случается всякое. Не нам судить о решении Игидрейгсиль, — философски отметила Лехеси. — В свитке блюстителей пророчеств Института сегодня стало на четыре имени больше. И какие бы вы планы ни лелеяли, дети, Судьба уже все решила. Идущим против собственного предназначения не позавидуешь.

— И все же, если у меня другие планы? — без скандальной нотки, со спокойной деловитостью справился Хагорсон.

— Ваши браслеты это не угроза, не рабское клеймо и не поводок, — мягко, не столько уговаривая, сколько успокаивая и утешая, промолвила седовласая, похоже, самая старшая из гостей. — Они — приглашение, сделанное Судьбой и Великим Древом Игидрейгсиль. Поверьте, такое делается не каждому. Это приглашение не приказ, а лучшая из возможных дорог. Та самая, сужденная и предназначенная, на которую вы неизбежно ступили бы, быстро и с легкостью или, набив шишек по пути и растратив время. Как именно, о том не ведаю.

— А планы в твоем возрасте, мальчик... Они как облака, меняются и летят под порывами ветра, — вмешался словно взмахнул гибким клинком, отсекая слова, одноглазый. — Поверь Лехеси, тебе предложен лучший из вариантов. К тому же, работать в ИПП — вовсе не значит отказаться от иных своих планов и желаний.

— Я собирался занять место шамана в клане, — задумчиво обмолвился тролль, пока не понимая, как его планы сочетаются с этим настойчивым предложением-приглашением-предназначением.

— Так что тебе мешает? Силы щедры, если быть шаманом — твое истинное призвание в той же мере, как быть блюстителем, то все сложится, — с едва уловимой насмешкой ответил Клодрен, повернувшись к Фагарду.

Яне почему-то вдруг показалось, что на серокожего друга собеседник смотрит двумя глазами, только тот второй, прячущийся под повязкой, скрыт неспроста. И видит он сейчас не массивную фигуру Хага, а что-нибудь более значительное и важное, скажем, нити вероятностей его судьбы. Покажется же такое!

Впрочем, сейчас девушку больше всего волновало иное.

— Как же нам теперь быть? Бросать АПП и идти к вам работать? — растерянно переспросила Яна, сильно сомневаясь, что в академии есть вечерние или заочные курсы.

— Никакого 'бросать'! Вот еще выдумала! — фыркнул, вмешиваясь в беседу, Гад. — Даже если основы техники исполнения пророчеств вам переданы, это не повод прерывать учебный процесс. Ничто не помешает вам продолжать обучение в АПП, совмещая занятия с вызовами в Зал Порталов Института.

— А как у вас с отплатой? — снова выступил с животрепещущим вопросом дракончик, крутясь в кресле. Пока он видел только дополнительную, пусть и очень интересную, работу.

— Тебе понравится, — усмехнулся длинноносый Клодрен и эдак небрежно прибавил, бросив мимолетный взгляд на Янку, одарившую заколками русалок и теперь немного напоминающую кудрявый одуванчик: — Расходы тоже возмещаются...

— Госпожа ректор, а Клодрен — ваш и декана Гада сын? — не утерпел и таки задал раздирающий его вопрос о Либеларо.

— Сын, сын, — с притворной строгостью проворчала дракесса. — До седых волос дожить не успела, а студентов уже сманивает.

Длинноносый усмехнулся и мстительно объявил:

— Не надо было их вам с папой таких замечательных учить!

Гулко захохотал одноглазый Атригис, заулыбалась Лехеси, прыснули студенты, напряженная обстановка в кабинете ректора ощутимо разрядилась.

— Не бойтесь, ребята, не вы первые, не вы последние. Порой студенты становятся блюстителями до окончания АПП. Игидрейгсиль выбирает инструменты для поддержания гармонии, — миролюбиво пояснил Клодрен. — Я и сам был из таких, а Атригис и Лехеси моими напарниками.

— Это вы сейчас намекаете, что готовите нас себе на замену? — промурлыкал Машьелис.

И снова рассмеялись все в кабинете, а Атригис тихо-тихо бормотнул себе под нос:

— Кто знает, кто знает...

Яна же умиротворенно вздохнула украдкой: теперь не надо было беспокоиться о трудоустройстве. И пусть впереди очень много всего неизвестного, но есть и четкий ориентир на будущее — место работы. Да еще, чего греха таить, очень не хотелось землянке разлучаться с дорогими сердцу друзьями. А работа в ИПП гарантировала — всё, что бы ни свалилось на них в будущем, будет поделено поровну, на всех. По-дружески!

Почему-то последняя мысль показалась не то чтобы не правильной, а какой-то чуть-чуть болезненной, как старая заноза, которая залезла глубоко-глубоко под кожу и никак не желает вылезать. Усилием воли Яна отодвинула неприятную мысль на задний план и сосредоточилась на разговоре...

После краткого ликбеза вся команда Янки поставила подписи на едином контракте с Институтом Пророчеств и Предсказаний, извлеченным Клодреном из папки. Так решение Игидрейгсиль оформили документально. Особенно радовался фанатичный поклонник печатного слова Стефаль, получивший, как и друзья, право свободного посещения архивов и грандиозной библиотеки ИПП.

...

ГЛАВА 20. Как удар

Наверное, Судьба и все прочие могущественные силы, отвечающие за мешочек с неприятностями, устроили перерыв и, завязав горловину зловещей емкости, ушли в столовую к собственному мастеру Вархимарху. Поэтому следующие несколько дней для Янки и друзей никакими событиями, потрясающими основы бытия, не ознаменовались...

Кстати, ехидный Лис оказался прав в одном: Быстрый Ветер в самом деле предложил тему курсовой работы или реферата к следующему семестру. Правда, не по плагиату, а как раз по таким 'камням', плеск от которых слышен и виден во многих мирах. И предложил он ее не Яне (к ее вящему облегчению), а Машьелису, к, что удивительно, азартному удовольствию последнего. Донская и Хагорсон мрачно переглянулись, перед их мысленным взором как живой встал полосатый напарник с двумя фингалами на обоих глазах, полученными в творческом поиске среди девиц разных факультетов. Судя по довольной улыбочке дракончика, тот воспринял задание расоведа, как справку с печатью и пропуск для своих романтических эскапад...

Пожалуй, всем, чьи девушки слетались к обаятельному, веселому, расточающему пестрые комплименты дракончику, стоило начинать волноваться. Нет, как уже поняла Донская, девушки-студентки нужны были Лису как букет цветов: полюбоваться, понюхать и все. Вроде и красиво выглядит, а ни для чего более непригодно, вместо пирожка не скушаешь. Но парни-то об этом не подозревали и мучились ревнивыми подозрениями!

Хотя нет, наверное, все-таки чуть-чуть, а догадывались, потому что охмурять такую кучу девиц, которые ежевечернее стали набиваться в комнату Машьелиса, было просто нереально даже герою-казанове. Из прикрытой, но не закрытой на засов, как поначалу грозился дракончик, двери доносились смех, пение, звучала раздобытая Лисом не то гитара, не то мандолина. Этот странный струнный инструмент однозначной идентификации не поддавался. Словом, о Либеларо к подбору материала для курсовой подходил творчески и с размахом.

Нет худа без добра! Иоле и Янка стали больше времени проводить за разбором знаков. У ифринг близилась большая лабораторная, она зубрила, а соседка помогала и проверяла, заодно сама повторяла и усваивала пока незнакомые символы. Получалось, как в старом анекдоте про учителя. Объясняя подруге самые сложные моменты, Латте и сама пусть порой не с первого, но со второго, в крайнем случае, с третьего раза непременно запоминала и разбиралась в материале...

Был один из таких вечеров, когда соседки дружно корпели над материалом, стимулируя мозг крохотными конфетками-орешками и запивая сладости чаем. Латте неловко дернула рукой, подхватывая падающий со столика карандаш, которым девушка отмечала накрепко заученные знаки, и кружка с чаем совершила феерический, но, увы, последний в своей жизни полет. Пролетая, она неловко стукнулась об угол стола и рассталась с ручкой и кусочком на ободке. Забавный полосатый зверек, приподнявшийся на задних лапах с цветочком в передних, стал одноглазым, как пират. У Иоле навернулись крупные слезы.

— Ты чего, порезалась, обожглась? — испугалась за подругу Яна.

— Не-е-е-т, — замотала полосатой головкой ифринг, беспомощно уставившись на осколки и лужицу на ковре, — чашку жалко! Это же подарок Йорда! Самая любимая!

— Ну-ка давай осколки, чашку, — скомандовала соседка, выхватывая из шкафа с вещами полотенце и укладывая туда пострадавшую посудину. — Пойду, Лиса попрошу починить! А ты пока нам свежего чайку заваришь, чтобы было чем второе рождение ценной чашки отметить!

Слезы начали подсыхать на глазках обнадеженной Иоле, а Янка с узелком из полотенца помчалась по коридору к комнате друзей. Струнный перебор и протяжная песня о чьей-то очень неразделенной любви слышалась из-за закрытой двери. Студенты, уже успевшие привыкнуть к концертам, лишь беззлобно хмыкали, проходя мимо. (Все-таки авторитет бывшего старосты — Стефаля, сумевшего убедить народ в серьезности намерений Машьелиса о Либеларо касательно сбора материала для курсовой работы и несерьезности касательно романтических поползновений к 'певицам', был нереально высок).

Янка стукнула дверь кулачком, приоткрыла и позвала:

— Лис, можно тебя на минутку?

Дракончик нежился в девичьих объятиях на диване (обнимали его сразу две студентки, а еще одна помощница расчесывала локоны). Лис перебирал струны, наигрывая мелодию очередной песни, чей сюжет блуждал в умах музыкантов разных рас.

— Чего? — вывернувшись из девичьих объятий, парень отставил инструмент и подошел к двери, всем своим видом выражая чуть недовольное нетерпение.

— У Иоле кружка разбились. Почини, пожалуйста, как ты умеешь, а то она очень расстроилась... — начала землянка.

— Ян, ты же видишь, я занят! Материал собираю. Мне все бросить и бежать кружку чинить? — возмутился Машьелис, демонстративно поведя рукой в сторону любопытно вытянувшихся мордашек своих компаньонок. — Давай попозже! Не помрет Латте без кружки часок-другой...

— Хорошо, я поняла, извини, что побеспокоила, — искры потухли в глазах девушки. Янку резко пронзило ощущение собственной ненужности: как напарница на заданиях она годна, а как понадобилась срочная помощь в малом, так другу недосуг. Девушка чуть сгорбилась, отвернулась и, перехватив узелок поудобнее, отступила.

На раздавшийся едва слышный щелчок и тихий стук никто не обратил внимания. Лишь передернул плечами дракончик, словно ему дунула в сердце сама Снежная Владычица. Вдруг стало очень-очень холодно. Потому и поспешил Лис приземлиться на теплое местечко между парой подружек. Едва о Либеларо сел, в дверь снова постучали, и просунулась темная и сильно ушастая голова одного из второкурсников.

— Эй, компания, тут у двери браслет валяется. Не ваш?

Машьелиса будто подбросило с дивана, он подскочил к двери и уставился на вещь, лежащую у косяка. Красивый браслет из неизвестного сплава, напоминающего серебро с примесью лайзиля. Голубой длинноусый дракончик изящно выгибался тонким телом в полете. Это украшение Лис узнал сразу. Как было не узнать украшение из Храма Ветров, столько раз виденное с прошлого года на запястье Яны? Почему-то сдавило сердце, потемнело в глазах от предчувствия то ли беды, то ли непоправимой ошибки...

Позабыв разом про курсовую работу и про цветник красавиц, горящих желанием оказать помощь симпатичному любезному ясноглазому и дивнокудрому юноше, Лис сжал браслет в руке до боли и рванул по коридору к комнате подруги.

Дверь бесцеремонно хлопнула об косяк одновременно с криком:

— Яна!

— А ее нет, — взмахнула длинными и еще влажными ресницами Иоле, утирая мокрые от слез щечки. — Она тебя пошла искать, попросить мою кружку починить. Жалко очень, все-таки первый подарок, который мне Йорд сделал! Я так расстроилась. Пустяк, конечно, если подумать, а все-таки...

— Я починю, не плачь, только Яну найду, — пообещал покрасневший от стыда Машьелис и снова помчался по коридору. На сей раз к Стефалю.

Когда он ворвался в комнату эльфа, тот ломал в пальцах лист Игиды, рассыпающийся коричневой пылью, а Хаг поднимал вверх, придирчиво рассматривал кружку на просвет и довольно приговаривал:

— Вот и все, знаками единения и восстановления не хуже, чем радужным пламенем у Лиса получилось!

Янка счастливо улыбнулась и расцеловала парней:

— Спасибо огромное! Выручили!

— Для чего еще нужны друзья?! — заботливо дозируя непомерную силу, похлопал напарницу по спине тролль и насмешливо спросил Лиса:

— Ты чего такой красно-белый? Наши парни все-таки объединились и решили отрихтовать тебе физиономию, сердцеед доморощенный?

— Яна, прости, пожалуйста, я не хотел тебя обидеть, — повинно склонил голову Машьелис, даже не отреагировав на подколку тролля. — Занесло меня что-то слегонца. Нет, сильно занесло. Прости!

— Я не обиделась, — качнула головой девушка. — Понимаю, у тебя проект важный, а тут я не вовремя, с какой-то дурацкой кружкой. Совсем некстати. Ты иди, тебя ведь девушки ждут, некрасиво получается.

— Так этот балбес отказался тебе помочь? — пророкотал Хагорсон, недобро прищурившись.

— Нет, он не отказывался, — поспешно возразила Ян, вставая на защиту заигравшегося дракончика. — Но мне не хотелось заставлять Иоле ждать, не была уверена, что сама починить сумею, поэтому я к вам за помощью пришла.

Са-ороя о чем-то взволнованно зашелестела. Может, осуждала поступок Лиса? Или она всего лишь ждала пирожка от любимой напарницы хозяина и теперь возмущалась, так и не дождавшись традиционного угощения?

— Возьми тогда назад, а? — Лис разомкнул кулак и протянул подруге браслет, впившийся в ладонь чуть ли не до кровавых полос.

— Ой, — Янка схватилась за запястье, подняла рукав блузки и улыбнулась: — Снялся! То-то я чувствую, руке легко стало. Вот и не надо больше в Храм дорогу искать! И бабушка твоя, леди Левьерис, ругаться не будет! Как хорошо-то! Всем спасибо, я побегу Иоле кружку отдам. Она ждет!

Яна выскочила за дверь. Дракончик так и остался стоять с браслетом в протянутой руке. Красные полоски на ладони медленно заполнялись капельками сочащейся крови.

Хаг поглядел на жалкую физиономию напарника и гулко захохотал:

— Все, хана тебе, Лис, теперь твои вдохновительницы точно охоту откроют!

— Машьелис, а твой браслет на руке? — под шумок нарочитого веселья тролля уточнил Стефаль.

Дракончик вздернул рукав и продемонстрировал золотого дракона, кружащегося в беспечном танце вечности. Ему и дела не было до потрясений хозяина. Подцепив пальцем, Лис на всякий случай дернул украшение сначала чуть-чуть, потом с силой, то ли ожидая, что браслет раскроется и спадет, то ли, напротив, страшась этого больше смерти.

— Тогда у тебя еще есть шанс, — промолвил эльф с загадочной полуулыбкой.

— Ты о чем, наш остроухий друг? — резко посерьезнел, будто не веселился только что, спросил Хаг, наморщил лоб и привычно почесал затылок.

— О том, что я балбес, — упал в древесное кресло и поднял на друзей совершенно больные и несчастные глаза юный о Либеларо. — За такой срок не понять, даже у дядьки пока жил, не дошло... Как же так? Как так может быть?

— Так чаще всего и бывает, — снова выдал одну из своих дивно-загадочных призраков-улыбок Стефаль. Сейчас он казался не юным эльфом, а воплощением всей мудрости Дивного Народа, его наследником и вместилищем.

— Я же ей ничего и сказать-то не смогу, — убито зашептал дракончик, становясь из девичьей сухоты самым обычным мнительным юношей. Лис поднял на старшего товарища такие разнесчастные глаза, что сердись на него Яна, увидела бы — простила враз за сегодняшнюю выходку и авансом за десяток-другой грядущих проделок. Са-ороя уж на что дерево, и та растрогалась, принялась гладить листиками волосы и плечи юноши. Или это оно крошки выискивало, отчаявшись дождаться сегодня подношений?

— Ты не говори, просто подойди, — легким ветерком прошелестел совет эльфа.

Сила его действия оказалась никак не связана с громкостью. Машьелис решительно тряхнул головой, подскочил и вихрем умчался.

— Однако ж, — задумчиво крякнул Хаг, комментируя хлопок двери. — Пойти, что ли, Рикху навестить?

Во второй раз за вечер на крыльях воскресшей надежды с тормозными колодками страха ворвался дракончик в девичью комнату.

— Спасибо за кружку! А Янки нет, она перед сном прогуляться пошла, — заулыбалась при появлении приятеля ифринг и, чуть виновато пожав плечиками, добавила: — Наверное, я ее своей зубрежкой знаков совсем замучила.

Стопка книг, черновые тетради и пухлая стопочка конспектов, занявшие половину столика, где обычно стояли лишь вкусняшки и чай вполне могли претендовать на причину прогулки.

— Ничего, сейчас поймет и выучит, на четвертом курсе меньше мучиться будет, — рассеянно подбодрил девушку Машьелис, лишь теоретически и на наглядных примерах мучений друзей понявший сложности стандартного запоминания. Не один раз юноша благодарил Творца и Судьбу за то, что рожден драконом. Все-таки совершенная драконья память оказалась потрясающим преимуществом в учебе! Она же, впрочем, являлась и проклятием. Сейчас раз за разом мысленно Лис встречался с потухшими Янкиными глазами, сжимал в пальцах браслет, потерянный владелицей, и с каждым разом сердцу становилось все больнее.

Стремясь избавиться от этой боли, дракончик наскоро попрощался с Иоле и помчался на поиски напарницы. Куда она могла пойти? Ветер услужливо подкинул ниточку запаха, ведущую в сторону лесопарка. По мокрой от мороси траве, все еще зеленой, пусть и с встречающимися кое-где желтыми былинками, мчался Машьелис к деревьям. Они уже начали прощаться с летним убором. Мягкие туфли юноши пинали опавшие листья.

— Яна?! — заорал на бегу дракончик, увидев знакомую фигурку, сгорбившуюся на пятачке у речной заводи. Подскочив ближе, Машьелис позвал тише, робким шепотом: — Яна, прости меня балбеса, пожалуйста! И возьми браслет назад, а?

Девушка резко обернулась, оглядела напарника и вместо ответа напустилась на него:

— Ты почему не оделся и не обулся? Уже ведь промок! Не лето на дворе! Сейчас же в Лапу отправляйся, пока простуду не заработал!

— Ян, я дракон, меня простудить сложно, — начал было возражать парень, и тут же оглушительно чихнул.

— Сложно? — скептически переспросила Янка.

— Это я сейчас слишком сильно расстроен, — принялся бессовестно шантажировать подругу Машьелис, — совсем нет сил защищаться от болезней! Не губи меня, подруга, прости и возьми браслетик. А?

Дурачась или прикрываясь дурачеством, как щитом, дракончик плюхнулся на одно колено, нарочито выбрав самое грязное место на тропинке, и простер к напарнице руки.

На ладони одной из них лежал злополучный браслет.

Яна в ответ тихо попросила:

— Встань, пожалуйста, и пойдем в общежитие, а лучше портал сделай, если у тебя знак подходящий есть.

— Нету знака! И не встану, пока браслетку не возьмешь назад, а про бабушку не напоминай, она не раз говорила, что вовремя мы браслеты в Храме нашли, надежная это защита от всяких охотниц до моего драгоценного драконьего тела и состояния, — продолжил шантажировать добрую девушку коварный дракончик и демонстративно похлюпал грязью и носом. — Я ведь так и буду стоять! Простывать! Скоро кашлять начну!

'Что ж у меня все шиворот-навыворот и пинком наизнанку', — грустно помотала головой Яна, сгребла с ладони напарника браслет и решительно защелкнула его на запястье. Украшение не соскользнуло, но и не село, как влитое, прежнего удобства и ощущения родного тепла не было. Или это просто металл на прохладном вечернем воздухе остыл? Или на этот раз никакого согласия Сил на происходящее не случилось? Браслету позволили остаться как обычному украшению для отвода глаз или... все-таки как задел на что-то будущее? Девушка отерла рукой лицо, убирая капли мелкого дождичка, и грустно спросила:

— Доволен? Теперь встанешь и пойдешь в общежитие?

Лис мячиком подскочил из хлюпнувшей лужи:

— Пойдем! — и, присмотревшись к подруге, жалобно спросил: — Яночка, почему ты плачешь? Я же извинился!

— Глупо все, — печально вздохнула Янка. — Как-то грустно стало, накатило. Сейчас, дай мне минутку, приду в себя. И не волнуйся, я на тебя не сержусь.

— Чего глупо? Что грустно? — встревожился Машьелис, уже вообразивший, что все-все теперь наладится и будет как раньше, или даже еще лучше.

— Стою под дождем и думаю о том, что уже три раза была невестой. Один раз из-за неправильного гадания, второй раз, чтоб результатов этого гадания избежать, а теперь в третий раз для того, чтоб тебе учиться удобнее было и девчонки не приставали. А я, может, если не красивой любви, то хоть капельку романтики хотела, дурочка... — поведала Яна, пряча руку с холодным браслетом в карман куртки.

— Ты... это... я дурак... Ты не дура... И вообще, Ян, я ж люблю тебя...

— Я тебя тоже люблю, ты хороший друг, Лис, — быстро согласилась девушка и хлюпнула носом.

Машьелис открыл рот, чтобы сказать что-то величественно-проникновенно-торжественное или даже романтическое, но не вышло. Чихнули разом оба: Яна и сам дракончик.

— Бегом в Лапу, — скомандовала девушка, решительно отодвинув все сердечные переживания перед лицом насущной необходимости — заботы о здоровье. Парочка помчалась в общежитие.

Девушек из их комнаты Хаг уже разогнал. Сам он чему-то довольно улыбался и собирал сумку на завтра, попутно намурлыкивая под нос то ли очередную боевую песню троллей, то ли их же любовную балладу. Кто тонкую натуру троллей, качественно прикрываемую серой шкурой, разберет?

— Браслет надел? — оборвав песню, встретил соседа вопросом тролль.

— Надел, — выдохнул дракончик.

— Разобрались? — продолжил допрос Фагард.

— Да. Нет. Не знаю. Кажется, все еще больше запуталось, — снова вдохнул Машьелис и чихнул.

— Ну... это нормально, — вызывающие странно и почему-то оптимистично согласился тролль. Дракончик удивленно насупился, а друг посоветовал: — Разберетесь, только не торопись и по девкам больше не бегай, а то все с концами испортишь. Яна, конечно, терпеливая, и снисходительная к твоим дуростям, но не до бесконечности ж. А теперь давай под душ горячий, пока не простудился.

— Эй, Хаг, — Машьелис растерянно замер на пороге санузла. — Ты, выходит, тоже думаешь, что я в Янку влюбился?

— Не, — отмахнулся тролль и спокойно прибавил после секундной паузы: — Ты ее просто любишь, только загнал это чувство пока подальше, чтоб оно тебе развлекаться не мешало. А Яна... Она тебя, балбеса тоже любит. Не знаю уж, за какие заслуги. Иначе не надели бы вы браслетов в Храме Ветров. Судьба вы друг для друга, а что не сразу поняли, или еще до конца не понимаете, не беда.

— Я люблю Яну, — попробовал на вкус фразу дракончик и, тяжело вздохнув, пожаловался: — Люблю. Только все у нас по-дурацки получается. Пробовал с ней поговорить, а все опять, как она говорит, пинком наизнанку, вышло.

— Янка в себя не верит. Не верит, что красивая, что любить ее можно, — серьезно и строго отметил чрезмерно умный для своей грубовато-простоватой внешности Фагард.

— Не верит? — искренне поразился Машьелис и озадаченно заморгал, переваривая объявление о странностях невесты. — Так зеркало ж есть. У нее такие глаза, как цветки пушистые. Волосы все время погладить хочется, и носик такой милый. Я ни у кого раньше не видел.

— А кто ей об этом хоть раз сказал? — здраво вопросил собеседник.

— Ты прав, я балбес, — покаялся Лис и тряхнул головой. — Скажу. И уважаемой бабушке, леди Левьерис, напишу, чтобы не искала мне больше невест. Я выбрал.

— Не прошло и года... Или прошло? — хмыкнул тролль.

— Хватит, Хаг, я ж уже понял, — скривился Машьелис и вскочил, переполненный жаждой деятельности, которая прямо сейчас выливалась в поиск письменных принадлежностей для исторического документа — письма дражайшей родственнице с информацией о сердечных чаяниях внука.

— Теперь главное, чтобы Яна согласилась, а то решит тебе, красивому и ветреному, жизнь не портить и откажет, — 'оптимистично' и методично добил друга Хаг.

Лис взвыл, отбросил ручку и объявил:

— С Янкой я в выходной поговорю и все ей расскажу! Доволен?

— Я-то тут причем? — пожал плечами тролль. — Мне на алтарь с тобой руки не класть. Ты ее спрашивай и уговаривай, слова подходящие ищи.

— Злой ты, я со Стефом поговорю! Он эльф, они красивые слова умеют плести так, чтобы любая согласилась, — пригрозил дракончик и получил в ответ лишь безразличное пожатие плеч. Что хотел, Хаг уже сказал и долее клевать мозг напарнику не собрался. Хмыкнув, Лис подобрал выкинутую ручку и застрочил депешу бабушке...

...

ГЛАВА 22. 'Который час? Уже обед!'

Что может быть лучше прогулки в погожий, пусть и прохладный денек? Променад в выходной, совмещенный с посещением разномастных торговых лавок и нагуливанием аппетита.

— Насыщенная прогулка получается, — хмыкнул Хагорсон, вразвалочку вышагивая по брусчатке. — Кого только в Дрейгальте, оказывается, не встретишь: аудиторы Серой Смерти, духи при исполнении последней воли, многодетные, ха, знаменитые менестрели... Мне уже страшно загадывать, какая встреча будет следующей. И сколько мы всего пропустили в четырех стенах под Гадовым запретом. Не копились ли встречи, нас дожидаясь?

— Давайте лучше не загадывать, а обедать, — с энтузиазмом предложила проголодавшаяся девушка. — У меня на родине есть ритуал — обмыть дорогую покупку, чтоб носилась или работала лучше. Поскольку мы с вами не особые охотники до безудержной пьянки, то предлагаю покупку 'объесть'! Я плачу!

— Ну почему не охотники? Если найдем хорошее пиво, то чуток можно, — пожав плечами, ухмыльнулся Хаг. — Лис вон от красного кисленького точно не откажется, а Стеф какое-нибудь свое фруктовое закажет.

— Тогда тем более! Чтоб мои заколочки носились и моими праправнучками! — провозгласила Яна и попросила дракончика, как самого чуткого: — Веди туда, где вкуснее всего пахнет!

— Хорошая идея, — заулыбался Машьелис и закрутил головой, принюхиваясь, чтобы выловить самый аппетитный букет ароматов да поближе.

Нашел! Маленький ресторанчик или кафе — с идентификацией местных заведений Яна все еще затруднялась — незатейливо именуемый 'У нас вкусно' был заполнен на треть. Причем публикой, не пьянствующей или болтающей, а именно сосредоточенно работающей челюстями и столовыми приборами. От кафе тут, на взгляд землянки, была только все еще работающая в погожий, типично осенний денек веранда. Она отгораживалась от улицы живописными плетями разноцветного плюща, вьющегося по столбам-опорам и создающего живую крышу и легкие занавеси, достаточно плотные, чтобы сдержать мелкую морось, гордо именуемую в Дрейгальте дождем. Зато широкие листья легко пропускали дневной свет. А в сумерках, вероятно, веранда освещалась размешенными на столбах и свисающими с потолка фонарями наподобие венецианских. Светлые плетеные стулья, с изящно-лебедиными обводами, широкие столы под ажурно-белыми скатертями и запахи вкусной еды — Янке понравилось все!

На веранде друзья и разместились. Папка меню давала возможность щедрого выбора, и гуляющая компания ни в чем себе отказывать не стала. Заказ четверке друзей со здоровым аппетитом принесли на трех подносах два официанта, официанток столь неподъемной тяжестью нагружать не стали.

Под ненавязчивый перебор струн, доносившийся из залы, нагулявшиеся студенты слаженно налегли на еду. Когда первый голод был утолен, Машьелис откинулся на спинку стула и, попивая красное вино, умиротворенно объявил:

— Признаться честно, друзья, я соскучился по прогулкам в Дрейгальте. Как хорошо, когда можно в выходной не торчать за воротами, а пройтись...

— И найти на свою голову еще каких-нибудь приключений, — со смешком закончил за напарника трезвомыслящий Хагорсон.

Сытая Янка украдкой расстегнула замочек на кошеле, чтобы заранее отсчитать деньги и охнула. Кошель был забит под завязку золотыми листиками.

— Лис, ты мне сколько монет за заколки отдал? — осторожно уточнила девушка.

— Пятнадцать. А что не хватает?

— Наоборот, — растерянно ответила напарница и изумленно объяснила друзьям: — Я всю стипендию — тридцать монет брала на всякий случай. На две трети кошель полон был, а теперь там точно больше.

— Давай посчитаем! — тут же предложил дракончик, обожающий наглядную и осязательную арифметику такого рода. Слово с делом у Машьелиса не расходилось. Он отставил бокал, наклонился к Янке и без лишних церемоний запустил пальцы в кошель напарницы. Позвенел монетками и выдал результат:

— Сорок пять золотых листиков.

— Это что ж, выходит, либо ты обсчитался, когда ей деньги за заколки отдавал, во что я не верю, — иронично отметил Хаг, — либо дух Лограна ни монетки за украшения не взял, только вид сделал.

— Ты получила воистину бесценный дар, Яна, — промолвил эльф. — Переданный с добрыми пожеланиями подарок уходящего за последний горизонт.

— Жаль, что заколки женские, я бы их поделила на всех, — улыбнулась девушка и тут же загорелась, предлагая от всей души: — А ведь и правда, мне шести много, давайте я тебе, Стефаль, для невесты, а Хагу для Рикхи по две заколки отдам?

— Не выйдет, — серебристо рассмеялся Стефаль и поделился мудростью: — Такие дары невозможно потерять, украсть, сломать, и передарить тоже. Только передать по наследству.

— Ян, этот набор заколок — по сути один артефакт. Они, коль магическим зрением рассматривать, плотно переплетены нитями чар. И пусть в прическе лишь пара, работают все шесть, — добавил Машьелис, уже даже не удивляясь щедрости невесты, скорее любуясь ею.

— Жалко, — немного огорчилась землянка.

— Не жалей, — поспешил утешить подругу эльф. — Наши невесты не блюстительницы, а тебе защита джайги пригодится.

— Машьелис о Либеларо! Почему я вынуждена искать тебя по всему Дрейгальту?! — Властный голос леди, привыкшей повелевать, оборвал дружескую болтовню. Все, не только студенты АПП, повернулись, чтобы увидеть статную блондинку в длинном голубом платье из загадочно мерцающей, очень дорогой даже с виду, ткани. Никакого плаща, будто и не царила в мире Игиды прохладная погода, леди не носила.

— О, ясного дня, бабушка, — дракончик вздрогнул от знакомых звуков, привстал и поприветствовал родственницу.

Команда также встала и почти хором исполнила традиционное драконье приветствие:

— Ветра в крыльях, леди Левьерис!

— Прости, я не думал, что ты решишь навестить меня именно сегодня, — начал возводить бастионы оправданий Лис.

— Не думал он, хм, после всего, что мне написал, — будто себе под нос, но достаточно громко буркнула красавица.

При ее появлении к столику, где обедала компания, со всех ног кинулись сразу три официанта и, кажется, сам хозяин.

— Приличный согревающий напиток есть в вашем заведении? Принесите! — выгнув бровь, распорядилась леди и опустилась на предупредительно отодвинутый Лисом стул.

— Яне надо было заколки купить, — продолжил оправдания, банально перевешивая вину на подругу Машьелис.

— Украшения для невесты — это достойный повод, — неожиданно согласилась сменившая гнев на милость дама.

— Рады были встрече, леди Левьерис. Машьелис, мы отойдем в книжную лавку, — встал из-за стола Хаг, найдя более-менее вескую причину, чтобы смыться и не мешать беседе.

Левьерис благосклонно кивнула и повела рукой, с грацией королевы, отпускающей вассалов в поход. Ребята вскочили со стульев и испарились так проворно, словно использовали лист Игиды для переноса.

— А ты, голубушка, останься. Мы теперь как-никак почти родственники, — краем рта усмехнулась леди, возвращая на место привставшую Яну. Драконша приняла с подноса, преподнесенного лично хозяином ресторанчика, высокий непрозрачный бокал, в котором дымился какой-то неизвестный терпко пахнущий специями напиток.

Яна осторожно опустилась обратно на стул, заслужив благодарно-признательно-виноватую улыбку дракончика, которого не оставила в одиночестве на растерзание бабушке.

— Итак, я тебя слушаю, — распорядилась леди, легчайшим наклоном головы дав понять подавальщику, что напиток одобрен и его услуги более не требуются, заодно и возвела какую-то магическую защиту, заставившую всех посетителей потерять к ним интерес.

— А... — Лис набрал воздуха в грудь, выдохнул, сдувшись, как проколотый воздушный шарик, снова виновато покосился на Яну.

— Ты забыл слова или прикусил язык, внук? — насмешливо фыркнула бабушка.

— Нет, — помотал головой дракончик и выпалил: — Я люблю Яну и хочу на ней жениться!

Девушка, никак не ожидавшая такой речуги, икнула и едва не потянулась, чтобы пощупать лоб дракончика. Не заболел ли, не скушал ли какой пакости в Дрейгальте? Но потом Янке в голову пришла мысль, что все происходящее сейчас — какой-то далекоидущий план друга, о котором тот не успел ей рассказать. Бабушка явилась раньше времени.

— Кажется, невесту ты со своими чувствами и намерениями познакомить не успел, — строго проронила леди-бабушка. Янка покосилась на величественную леди, ожидая бури, грома и прочих стихийных явлений глобального масштаба. После таких-то слов единственного внука, которому прочили в невесты принцесс и прочих богатых особ благородных кровей! Но в голубых глазах Левьерис совершенно очевидно плясало не пламя кровожадного гнева, а... и ой смешинки!

— Как? — в отчаянии взвыл Машьелис. — Она же меня не слушает! Я ей говорю, что люблю, а она — я тебя тоже люблю, ты настоящий друг. И вообще, дождь начинается, и ты простудишься, поэтому пошли горячий чай пить! Всю романтику на корню рубит! А я... Я ее и в самом деле люблю.

— Смотри-ка, сообразил, — насмешливо фыркнула бабушка, пока Яна, впавшая в ступор, как по тику маятника, переводила взгляд с Лиса на Левьерис, с Левьерис на Лиса и обратно. — Не прошло и вечности.

— Сложно понять, когда самое нужное все время рядом. Его тогда и не замечаешь, — покаялся Лис и, упрямо вскинув голову, высказался: — Яна, я хочу, чтобы ты стала моей женой, когда АПП закончим, а пока считалась настоящей невестой. И, бабушка, даже если ты против, я все равно этого хочу. А если ты, Яна, против, я буду очень долго тебя убеждать, и ты все равно согласишься, я упрямый, поэтому лучше соглашайся сразу!

Леди Левьерис поставила полупустой бокал на стол и от души расхохоталась. Звонко, как девочка, и зааплодировала в ладоши.

— Браво, внук, это самое оригинальное признание в любви, какое мне только доводилось слышать. Право слово, Яна, тебе и в самом деле лучше согласится сразу, боюсь, Дрейгальт и стены АПП не выдержат полета фантазий юного радужного дракона.

— О, а... — вконец запутавшаяся, смущенная, красная, как помидорка, землянка подняла на бабушку взгляд и, наконец, нашлась с единственным здравым вопросом, пришедшим в голову: — Вы же были против выбора Лиса.

— Одобри я его, он бы еще лет пятнадцать, если не четверть века, в своих чувствах путался, — припечатала бабушка, звонко хлопнув ладонью по столу. — Ненавидит давление. Чуть прижать попытаешься, на дыбы, как жеребчик необъезженный встает. Сам должен был выбрать, проверить и поверить тоже сам. Вот от противного и пришлось действовать. Кинтэора подбила, чтоб в академию заскочил, намекнул в беседе, что помолвку пора бы разрывать, поудачнее кандидатуры, дескать, сыскались. Словом, Машьелису я лишь альтернативу показывала, чтобы не расслаблялся и на потом не вздумал поиск суженой отложить. Немало пришлось потрудиться, чтобы этот шалопай сделал окончательный выбор. Вы будете чудесной парой, девочка. Танец аур столь гармоничен, истинная услада для очей и духа.

— Но я не дракон, совсем не богатая и не знатная, — растерянно пролепетала девушка.

— Богатства и знатности нашего рода хватит на всех. Зато душа у тебя яркая, щедрая! Настоящая радуга! — прижмурилась леди Левьерис, будто и в самом деле видела душу собеседницы (а, может, и впрямь видела). И практично добавила: — К тому же бедра широкие, детишек родишь легко. Внуку моему род восстанавливать. Я уже слишком стара, чтобы дать потомство.

— Но я человек, — снова попробовала возразить Яна, упирая на расовое несоответствие. В голове шумело, жизнь казалась рассыпанным паззлом, складывающимся вместо привычной картины в какой-то дикий узор. Поверить в него было столь же невыносимо желанно, как и страшно.

— Дети крайтарского радужного дракона, рожденные в любви, всегда драконы, — снисходительно пояснила старшая женщина. — И ответь, наконец, моему внуку, пока он не обернулся в дракона прямо здесь и не разнес милый ресторан по бревнышку. Ты его любишь?

— Люблю, — тихо согласилась Яна.

— Ох, дети, какие же вы еще дети, — протянула леди Левьерис, решительно беря переговоры в свои руки. — А коль любишь, согласна терпеть и дальше женихом, а в положенный срок мужем назвать?

— Согласна, — снова серьезно и смущенно подтвердила девушка.

Из груди Машьелиса вырвался тихий, но бесконечно искренний вздох облегчения:

— Спасибо, Ян! Я, конечно, балбес, но очень постараюсь, чтобы ты ни о чем, никогда не пожалела! Клянусь!

На руках парочки зашевелились, обдавая приятным теплом, браслеты-дракончики, полученные в Храме Ветров. Синхронно ойкнувшие студенты уставились на запястья. Браслеты изменились. Они словно переплелись, раздвоились и перемешались, один голубой дракончик от Янки переполз к Лису, а желтенький крылатик с его руки оказался на браслете у девушки, даря тепло и уютно ощущение защиты. Кажется, Храм, Силы, или кто-то еще, услышал обещания будущих супругов, принял и одобрил их.

— Что ж, с этим разобрались, а теперь мне пора. Стоит навестить вашего декана и спросить, отчего на имя студента третьекурсника присылают копию рабочего контракта с Институтом Пророчеств и Предсказаний.

— Э-э, бабушка, это... — начал было оправдываться Лис, но леди оборвала его взмахом руки.

— Достаточно, в ИПП я уже побывала и исчерпывающие объяснения получила, но это не значит, что исключу мастера Гадерикалинероса из списка визитов. Не стоило ему пренебрегать заблаговременным предупреждением ближайших родственников студентов. Сейчас лучше побеседуй с невестой, твою блистательную карьеру блюстителя обсудим попозже.

Леди встала, ласково улыбнулась Яне и покинула ресторанчик. Вроде бы она не доставала кошель, однако, на столе осталась тонкая золотая пластинка листика — плата за пришедшийся по вкусу напиток...

Конец 3 и последней книги. Книга выложена в сильно сокращенном виде (пропущены многие уроки АПП, 2 приключения-задания команды Янки и многое-многое другое).

Внимание заинтересованным читателям, выложено начало новой истории (не АПП) — Тиэль: изгнанная и невыносимая

авторский черновик АПП в эл.виде можно найти на ПМ , на роман, изданный на бумаге, — ссылка в аннотации есть.

Как всегда, замечания, предложения, идеи, блошки и тапки принимаются с благодарностью для правки истории. Выкладывается роман по понедельникам, средам и пятницам.